Бешеная армия

Глава 3 ИСТОКИ

В августе 1999-го, когда фанаты «Кардиффа» и «Миллуола» начали сезон в своем неподражаемом стиле, многие были шокированы, узнав, что футбольные хулиганы, оказывается, не только пользовались мобильными телефонами, планируя свои действия, но даже обсуждали их в Интернете! Я никак не мог взять в толк, почему факт использования хулиганами современных технологий стал для многих откровением. Ведь если вы взглянете на историю того, как хулиганы координировали свои действия в прошлом, то станет ясно, что хулиганы — скорее явление в целом, а не какие-то отдельные члены группировок — всегда удерживали лидирующие позиции в противостоянии с полицией. В конце концов, закон может совершать только ответные действия — будь то на стадионе или уже в здании суда. И не важно, какое решение принимается и какие действия предпринимает полиция — в итоге хулиганы все равно найдут какой-нибудь обходной путь. Для них очень важно всегда быть на шаг впереди властей.

Эволюция хулиганства — интереснейшая тема. Как тот футбол, который мы видим сейчас в премьер-лиге, отличается от того, что смотрели наши отцы в 1950-х, так и природа беспорядков на стадионах сегодня принципиально отлична от начала 1970-х. Я говорю, конечно, не о драке как физическом акте (мне не кажется, что получить сапогом по заднице в 1972 году и сейчас — это принципиально различные ощущения), а о том, какой вид принимало футбольное насилие тогда и сейчас.

Я довольно сильно углубился в прошлое, чтобы воссоздать всю историю развития футбольного хулиганства и понять, что повлияло на его развитие. Я не претендую на абсолютную объективность, поскольку придерживаюсь только тех фактов, которые мне удалось узнать. Но то, что я раскопал, стало для меня настоящим открытием.

Беспорядки на трибунах во время футбольных матчей — явление далеко не новое. На самом деле, несмотря на то что футбол в современном понимании этого вида спорта появился в сороковых годах ХГХ века, первые свидетельства о подобных беспорядках датируются XIV веком. Средневековый вариант футбола, где игроки должны были пробиться с мячом, сделанным из шкур животных, на определенные территории, защищаемые соперником, был настолько жестоким видом спорта, что в 1365 году Эдуард III запретил эту игру. Он опасался, что конфликты на «футбольных» полях могут привести к массовым беспорядкам. Почти триста лет спустя похожее решение пришлось принять Оливеру Кромвелю — в центральных графствах Англии был введен запрет на игру. Но даже тогда бирмингемцы отказались следовать этому запрету.

К середине ХГХ века футбол оформился в известном нам виде и стал завоевывать популярность. В то время беспорядки среди зрителей были обычным делом. Упоминания о них стали все чаще и чаще появляться в прессе, хотя о насилии как таковом речь не шла-больше писали об оскорбительных выкриках и даже разгуле карманников. Природа любого инцидента тех лет принципиально отличалась от того, с чем мы начали сталкиваться с середины 1960-х. Ездить на матчи с другими командами было очень сложно даже игрокам, не говоря уже о болельщиках, так что в большинстве случаев «приезжих» фанатов на матчах не было, если только не встречались команды из недалеко расположенных друг от друга городов. К тому же, хотя Футбольная ассоциация была основана в 1863 году, английская футбольная лига появилась только в 1888 году. До этого времени не существовало четких требований, предъявляемых к командам, и многие клубы, ставшие затем профессиональными, играли в обычных парках. Именно в парке и произошел самый ранний эпизод, связанный с устроенными зрителями беспорядками — по крайней мере, один из тех, о которых мне удалось узнать.

30 сентября 1882 года крикетный клуб «Хотспурс», игроками которого были школьники из северного Лондона, провел первый футбольный матч. Эта команда стала добиваться неплохих результатов и тем самым привлекать на матчи большое количество зрителей, в том числе и местных мальчишек, которым нравилось устраивать беспорядки на матчах. По крайней мере, один раз игрокам пришлось дать отпор группе зрителей, пытавшихся прорваться на поле. Управлять клубом ребятам помогали взрослые. Они же впоследствии обеспечивали порядок на матчах, не пуская на них местных мальчишек. К 1887 году клуб получил название «Тоттенхэм Хотспурс», и на некоторых матчах с его участием количество зрителей доходило до четырех тысяч — и все это опять происходило в парке, где поле огораживалось натянутой по периметру веревкой. Проблемы начались тогда, когда некоторые зрители начали воровать овощи с прилегающих к парку участков и бросать их в соперников «Хотспурс». Футбольная ассоциация никак не отозвалась на подобные происшествия, зато отреагировали местные жители, крайне недовольные тем, что у них воруют овощи. В итоге клубу пришлось искать другое место для проведения домашних матчей, и, сменив несколько полей и пережив еще более серьезные беспорядки (в том числе и нападение на трех игроков «Лутон Тауна»), в 1899 году клуб обосновался на «Уайт Харт Лейн».

В примере со «Шпорами» нет ничего необычного для того времени. До начала Первой мировой войны профессиональный футбол ассоциировался в первую очередь с беспорядками, которые устраивали зрители. Зачастую жестокие противостояния между болельщиками двух местных команд становились нормой, равно как и ситуации, когда зрители выбегали на поле — эта тактика применялась ими для того, чтобы остановить игру, если их команда проигрывала. Иногда люди просто выходили на поле во время перерыва и отказывались покинуть его, так что игру приходилось прекращать. Еще одной проблемой стали участившиеся случаи нападения на игроков и судей — и это печальное обстоятельство сильнее других беспокоило Футбольную ассоциацию. Согласно имеющимся у меня данным, за период между 1894 и 1914 годом судьи представили в Футбольную ассоциацию двести тридцать восемь отчетов о серьезных беспорядках во время матчей. Но похоже, что это только верхушка огромного айсберга, поскольку судьи должны были докладывать только о беспорядках на самом футбольном поле, а не на трибунах.

С началом Первой мировой войны количество инцидентов на матчах резко сократилось и оставалось сравнительно небольшим вплоть до конца боевых действий. Но это не значит, что беспорядков не было совсем — случались и весьма неприятные истории. «Миллуол», например, сменил четыре стадиона за период между 1934 и 1950 годом, причем в последнем случае причиной стало нападение многочисленной группы фанатов (их было около двухсот человек) на судью после игры с «Эксетер Сити».

В послевоенный период Англия переживала футбольный бум. Посещаемость матчей достигла пика в 1948–1949 годах — тогда она составила более сорока одного миллиона человек. На трибунах появлялось все больше и больше женщин, а порядок обеспечивали немногочисленные полицейские. Время от времени, конечно, случались стычки между фанатами, и иногда весьма жестокие, но таких ярых болельщиков было очень немного, а сама драка оставалась большой редкостью. В целом основные проблемы были связаны с игроками, судьями и выпивкой. Однако в середине 1950-х ситуация начала меняться.

В те годы Британия столкнулась с серьезной психологической проблемой: общеевропейская эйфория от победы над Германией стала проходить, а Британская империя распадалась — количество английских колоний, которые хотели стать независимыми государствами, неуклонно росло. А от самой Англии все ждали экономического взлета, которого так и не произошло. К тому же в 1956-м страна неосмотрительно втянулась в унизительный конфликт вокруг Суэцкого канала. В 1957 году в прессе появились статьи о разочарованной молодежи, нереализованная энергия которой находит выход в насилии, в том числе и в футбольном. После выхода этих статей тема беспорядков вокруг стадионов стала широко освещаться в прессе — спортивные журналисты включали в отчеты о матчах рассказы о произошедших заварухах. Авторы именно этих заметок ввели в общее употребление слово, ставшее синонимом футбольного насилия. Оно получило широкое распространение в 1920-х годах и происходило от одной ирландской семьи, терроризировавшей в ХГХ веке лондонский Ист-Энд. Семейка эта носила фамилию Хулигэн или Хоулихэн, вошедшую тем самым в мировую историю.

Рок-н-ролл, завоевавший огромную популярность в 1950-х, обвиняли во всем — от призывов к революции до пропаганды анархизма. Как бы то ни было, совершенно бесспорно, что именно из этой культуры выросли так называемые «тедди-бойз» — одновременно пижоны и хулиганы. Впервые у молодежи появилась собственная субкультура, которая выражалась в первую очередь в особой манере одеваться, в оригинальных прическах и определенной музыке. И далеко не последнее место в этой культуре занимало насилие. Влияние «тедди-бойз» на футбол было действительно огромно. Очень многие из них приходили на матчи и устраивали беспорядки, именно на них лежит ответственность зато, что в конце 1950-х — начале 1960-х насилия на стадионах стало намного больше. Случаи, когда фанаты выбегали на поле, стали обычным делом. Зачастую это сопровождалось массовыми побоищами. Эти люди были самыми настоящими анархистами, что стало очень серьезной проблемой, особенно для полиции, которая пыталась как-то справиться с ситуацией. Больше всего пришлось потрудиться лондонским копам. Если раньше один только вид человека в полицейской форме мог успокоить страсти, то на «тедди-бойз» мундир уже не действовал, и к обеспечению порядка приходилось привлекать все больше и больше полицейских. Отдельной головной болью для властей стало то, что фанаты наносили огромный ущерб имуществу Теперь, когда они могли спокойно путешествовать за клубом по всей стране, больше всего начали страдать поезда.

Когда же «тедди-бойз» стали постепенно сходить на нет, вытесняемые стилягами и рокерами, футбольного насилия стало немного меньше, хотя его все равно было существенно больше, чем за десять лет до того. Стиляги и рокеры тоже устраивали беспорядки, но большей частью в прибрежных городах, на праздниках и на танцплощадках по всей стране. Однако это не помешало журналистам тут же связать их действия с действиями футбольных фанатов. Сегодня мне кажется, что соединять два этих явления не совсем уместно, поскольку рокеры и стиляги увлекались в первую очередь мотоциклами и музыкой (ну и одеждой, конечно, если говорить отдельно о стилягах), а не футболом. Во многом из-за подобных утверждений в прессе по всей стране стали разгуливать новоявленные футбольные фанаты. Медленно, но верно проблема стала разрастаться, и именно с этого момента начались важнейшие перемены.

Как ни странно, одним из важнейших эпизодов в истории развития английского хулиганства является трансляция матчей чемпионата мира 1962 года в Чили. Практически впервые английские фанаты могли посмотреть, как именно ведут себя их коллеги в других странах. Все были потрясены, узнав, что на стадионе можно распевать песни, и стало ясно, что фанаты способны сыграть гораздо более активную роль. Не прошло и нескольких недель, как разрозненные болельщики организовались во множество небольших объединений. Начался еще один важный процесс: отдельные группы собирались на определенных участках местного стадиона и объявляли их «своими». Почти всегда это были трибуны за воротами. Именно там собирались наиболее активные болельщики в день матча. Не только для того, чтобы распевать песни, но и для того, чтобы создавать общее настроение на стадионе. Когда же фанаты наконец смогли стать полноправными соучастниками игры, изменилась сама суть происходящего на стадионе.

Очень многие молодые люди хотели присоединиться к фанатскому движению, так что трибуны за воротами на матчах обычно были забиты под завязку. Но поскольку общее настроение на стадионе оставалось добродушным, настоящие беспорядки

пока еще были редкостью. Фанатов тогда практически не разделяли, в этом просто не было серьезной необходимости, но у «поющих» групп стали появляться лидеры, так что несложно догадаться, почему трибуны за воротами стали впоследствии главной целью фанатов противника.

В 1963 году произошло событие, имевшее важнейшие последствия не только для футбольных фанатов, но и для всех молодых людей Британии в целом. В этом году была отменена воинская повинность. Я даже не могу представить, какое облегчение испытали те, кто вот-вот должен был пойти в армию, но, главное, с отменой воинской повинности произошли важные перемены в британском обществе. То, что особенно ценилось раньше-уважительное отношение к другим, сострадательность, сдержанность, — стало второстепенным. Таким образом молодежь лишилась последней связи с прошлым, и в воздухе запахло революцией. И ярче всего это проявилось на футбольных матчах. У фанатов были деньги, поездки по стране не требовали больших затрат времени и средств, что привело к резкому увеличению числа саппортеров, следовавших за своим клубом в другие города. Фанатские группировки стали ездить по всей стране и устраивать беспорядки везде, где бы они ни появились. «Эвертон» стал первым клубом, чье руководство приняло решение поставить за воротами специальные заграждения — это произошло уже в ноябре того же 1963 года. Хотя насилия на трибунах становилось все больше, футбольных болельщиков все еще воспринимали как добропорядочных и законопослушных людей. Причем до такой степени, что в октябре 1965 года «Тайме» опубликовала статью, в которой английским клубам предлагалось не участвовать в европейских турнирах, пока в континентальной Европе не решат проблему с поведением зрителей на трибунах. Но уже через несколько дней эта статья вышла газете боком. Сначала возникли беспорядки на «Олд Траффорд»1 и в Хаддерсфилде, а через несколько недель произошел знаменитый инцидент в лондонском районе Брентфорд.

С момента своего основания в 1885 году футбольный клуб «Миллуол» начал зарабатывать себе репутацию «жесткой» команды, болельщики которой не отличаются добродушием. К 1965 году дурная слава окончательно закрепилась за фанатами «Миллуола», а от названия трибуны «Колд Блоу Лейн» у многих футбольных фанатов начинал пробегать по спине холодок. Вскоре она стала закрытой территорией, на которой мог оказаться либо ярый фанат «Миллуола», либо настоящий безумец. На выездах, особенно на матчах с другими лондонскими командами, саппортеры «Миллуола» ничего не боялись. И их действия в Лондоне против «Брентфорда» сильно повлияли на будущее футбола. Дело было 6 ноября 1965 года.

Я говорил со множеством людей об этом матче, читал многочисленные отчеты — и они зачастую противоречат друг другу К тому же если бы все люди, называющие себя очевидцами событий, действительно были на стадионе, то он должен был принять на порядок больше зрителей, чем мог на самом деле. Как бы то ни было, произошло следующее: с трибуны, где сидели фанаты «Миллуола», на поле вылетела граната. Тот факт, что она являлась муляжом, несущественен, да и игроки, не зная об этом, должно быть, обделались. После этого газеты словно с цепи сорвались и за год до начала чемпионата мира, который должен был проходить в Англии, резко изменили свое мнение о футбольных фанатах.

* Овеянный немеркнущей славой стадион клуба «Манчестер Юнайтед», расположенный на месте древнего городка, давным-давно слившегося с Манчестером.

В прессе поднялась невероятная шумиха, все кому не лень писали о всевозможных проблемах, которые обязательно возникнут следующим летом. И хотя этим опасениям не суждено было сбыться, действия прессы породили страх перед футбольными болельщиками, и, таким образом, начало было положено. С того времени журналисты стали освещать беспорядки не только на самих стадионах, но и за их пределами. Футбольное насилие начало поднимать газетам рейтинг (и поднимает до сих пор), и в результате в отчетах о матчах отводилось все больше места насилию, появлялось все больше эффектных фотографий, и каждая статья претендовала на сенсационность. Создавалось впечатление, что беспорядки происходили на всех футбольных матчах, что явно не соответствовало действительности. На некоторых играх, конечно, беспорядки действительно происходили, но чаще всего они сводились к тому, что группа фанатов носилась по улицам, производя больше шума, чем разрушений, а большинство встреч вообще проходило в спокойной обстановке. Однако фундамент уже был заложен, и началось поступательное движение вниз по наклонной. Поскольку футбольные чиновники не могли — или не хотели — разрешить проблему футбольного насилия, возникновение более серьезных проблем стало просто вопросом времени.

Существовал к тому же еще один момент, на который не обращали внимания: в то время как количество болельщиков, приходивших на домашние матчи, постоянно уменьшалось (причин тоже множество: от участившихся беспорядков до ставшего более доступным телевидения), количество хулиганов оставалось примерно на том же уровне. Таким образом, в процентном соотношении хулиганов на трибунах стало значительно больше.

До этого момента большинство беспорядков было связано с противостоянием клубов из одного города или близлежащих городов. Преодолевать большие расстояния, согласитесь, непросто, и даже на поезде путешествие с севера Англии в Лондон занимало не меньше суток. Если же вы ехали на машине — если, конечно, она у вас была, — то покрыть расстояние, превышающее сто миль, было еще более трудным делом. Но, несмотря на это, фанаты предпринимали все больше и больше усилий, чтобы все-таки добраться до других городов, и среди них было довольно много тех, кто намеренно искал приключений. Каждую неделю на стадионе фанаты оживленно обсуждали, кто куда ездил, что там произошло и чего ожидать в следующий раз. Хотя, надо признать, что болельщики не совершали тогда почти ничего экстраординарного (единственное возможное исключение — инцидент в Брентфорде). Драк, конечно, было достаточно, но тех самых беспорядков, о которых газеты трубили бы с первых полос, так и не происходило. Но все изменилось в мае 1967 года, когда произошло событие, поднявшее хулиганство на иной уровень.

В 1967 году больше всего шуму наделали фанаты «Миллуола», «ВестХэма» и «Челси». Поскольку все три клуба были из Лондона, местные дерби не были редкостью, и, следовательно, у фанатов появлялся лишний повод устроить беспорядки. К тому же приехать на матч из одного района Лондона в другой не составляло никакого труда. Но больше всего болельщиков было тогда у «Манчестер Юнайтед». Уже в те времена у них было немало фанатов на юге, и все игры этого клуба в Лондоне вызывали огромный зрительский интерес. Поскольку болельщиков МЮ было очень и очень много, они заполняли собой весь стадион и его окрестности, хотя конфликтов с другими фанатами практически не возникало. Когда же в конце сезона 1966/67 года МЮ приехал к «Вест Хэму», гостям нужно было побеждать, чтобы обеспечить себе чемпионство. На этот матч в Лондон приехало огромное количество фанатов, и они буквально наводнили восточные районы города. Перед началом игры произошли первые мелкие стычки — фанаты «Вест Хэма» пытались хотя бы как-то показать, кто в доме хозяин. МЮ победил в этом матче со счетом 6:1 и стал чемпионом, но вечер на этом не закончился. Высыпавшие на улицы болельщики начали отмечать победу, однако празднование это быстро утратило мирный характер — фанаты МЮ стали громить все подряд и нападать на болельщиков «Вест Хэма». Беспорядки продолжались несколько часов — саппортеры «Вест Хэма» надолго запомнили этот день своего сокрушительного, унизительного поражения. Слухи о тех происшествиях быстро облетели весь фанатский мир, и так получилось, что в глазах всех остальных болельщиков фанаты МЮ оказались самыми жестокими в Англии. Многие еще долго так считали, вплоть до сезона 1974/75, который МЮ провел во втором дивизионе. Перейдя на более низкую ступень, поклонники «Манчестер Юнайтед» устраивали беспорядки чуть ли не на каждом матче с участием своей команды. Наибольшую известность в те дни приобрела группа поддержки МЮ под названием «Кокни редз»*, которая отличалась особой жестокостью, в чем мог убедиться любой фанат, ока-завшийся в день матча на лондонском вокзале Юс-тон или в метро.

После сокрушительного поражения, нанесенного «молотобойцам»** со стороны МЮ, поведение фанатов «Вест Хэма» сильно изменилось — они стали еще более жестокими и, что более важно, начали чаще разъезжать по стране. Беспорядки в Ист-Энде вызвали цепную реакцию — другим болельщикам также захотелось заработать репутацию подобными методами. На матчах с участием «Ливерпуля», «Лидса», «Портсмута» и даже куда более скромного «Олдершота» практически каждую неделю случались беспорядки. Значительную роль во всем этом сыграли так называемые «футбольные поезда». Сначала команды ездили на выездные матчи на автобусах, но потом расстояния, которые нужно было преодолевать, увеличились, да и за счет семей и друзей футболистов выросло количество людей, которых нужно было довезти до места проведения матча.

* Уникальное хулиганское объединение, состоящее из фанатов МЮ, проживающих большей частью в Лондоне и на юге Англии.

** Прозвище команды и болельщиков клуба «Вест Хэм Юнайтед».

Поэтому клубы стали арендовать вагоны в поездах, а потом, когда количество болельщиков еще более увеличилось, и целые составы. Изначально «футбольные поезда» были средством передвижения, но за годы их существования они превратились в явление, рассматриваемое многими фанатами как неотъемлемая часть их жизни. То, что путешествовать приходилось на старых поездах, было не важно. Билеты стоили сравнительно дешево, и даже старый поезд все-таки довозил до места назначения — а именно это болельщикам и было нужно. По иронии судьбы, «футбольные поезда» поначалу считались настоящим подарком для полиции, поскольку таким образом значительно упрощался контроль за передвижением фанатов по стране.

До поры до времени болельщиков на стадионах не разделяли, так как их поведение пока не потребовало такой меры. С другой стороны, приезжие фанаты стали все чаще и чаще совершать набеги на сектора местной публики, да и на прилегающих к стадионам территориях зачастую вспыхивали нешуточные драки, в которых принимало участие довольно много людей. Вследствие этого в группировках возникло некоторое (пока что весьма приблизительное) подобие иерархии. Затем стали появляться лидеры (особенно в Лондоне) — те, кто принимал важнейшие решения. По мере того как интерес прессы к хулиганам рос, а посещаемость матчей падала, стало возникать ощущение, что каждую неделю на футбольных матчах только и делали, что дрались. Тогда, наверное, сложно было представить, что все может оказаться еще хуже, так как процесс находился в начальной стадии. Дело в том, что в конце 1960-х следовало учесть еще одну силу — скинхедов.

О культуре скинхедов писали многие, и если спросить современного человека, что представляли собой бритоголовые в 1960-е, можно убедиться в специфическом отношении к ним, и при этом далеко не положительном. Однако в действительности дела со скинхедами обстояли не совсем так, как может показаться с первого взгляда. Их культура базировалась на определенной музыке, определенном стиле в одежде и определенном отношении к футболу, к тому же скинхеды поначалу не были расистами. Следует учитывать, что музыкальные направления ска и рэгги, которые были и остаются любимыми стилями скинхедов, возникли на Ямайке и получили распространение в Британии около 1968 года исключительно благодаря иммигрантам. В то время было много чернокожих скинхедов родом из стран Карибского бассейна, хотя надо сказать, что как «черные», так и «белые» скинхеды были настроены весьма враждебно по отношению к азиатам. Впоследствии, к сожалению, праворадикальные идеи практически полностью завладели умами бритоголовых. В 1969 году, оказавшемся «золотым» для этой культуры, футбол стал неотъемлемой ее частью, ведь скинхеды происходили главным образом из рабочего класса и были безотчетно преданы своему сообществу.

В итоге бритоголовые оказали на футбол огромное влияние. В 1970 году среди болельщиков практически всех клубов выделялись самые разные группы фанатов. У «Лидса», «Манчестер Юнайтед» и четырех крупнейших лондонских клубов была самая многочисленная хулиганская поддержка. Полицию все больше и больше беспокоил рост моды на футбольное насилие. Анархический подход к жизни и даже к манере одеваться, ставший визитной карточкой скинхедов, привлек внимание таблоидов, и вскоре их действия получили значительно более широкий отклик в прессе, нежели это было раньше. Именно в это время фанатские группы отчаянно хотели прославиться. Газеты не уставали наперебой рассказывать о беспорядках, и у редкого подростка не валялась под кроватью подшивка с подробным описанием всех деяний фанатов. А если вы попадали на страницы газет, то ваш авторитет взлетал до небес.

Примерно в то же время фанаты все чаще и чаще пытались «захватить» трибуну противника. Это, конечно, было не новое явление, но теперь оно стало делом чести, причем требовалось не только оккупировать чужую трибуну, но и отстоять свою. На разных стадионах это происходило по-разному, но один момент продолжал оставаться общим. Дело в том, что на многих аренах приезжие фанаты продолжали спокойно перемещаться по всему периметру стадиона, пока не оказывались у трибуны, на которой по обыкновению собирались местные фанаты. Если гости приходили раньше, то они просто ожидали появления местной братии, а если позже — то стояли у трибуны и ждали, пока что-нибудь не произойдет, и это «что-нибудь» обязательно происходило. Первым верным признаком намечающейся на трибуне драки было образование довольно большого зазора между противоборствующими фанатскими группировками, которые вставали друг напротив друга стеной. Время от времени одна из групп фанатов бросалась на другую, крича и размахивая кулаками. Отбив атаку, их противник переходил в контрнаступление. Сейчас это кажется глупым, но зачастую подобные стычки оказывались весьма жестокими, и если драка начиналась, требовалось вмешательство значительных сил полиции, чтобы разнять дерущихся. В начале 1970-х пределом мечтаний для гостей было захватить трибуну местных фанатов — поскольку это доказывало их превосходство, и подобные беспорядки на стадионах не могли не привлекать внимания прессы. Увы, ни в чем подобном футбол нужды не испытывал.

К тому времени бритоголовые уже прочно обосновались на многих стадионах, хотя и не были единственными, кто провоцировал беспорядки. Далеко не все хотели стать скинхедами, и далеко не все были ими. Ниже я привожу отрывок из письма, которое мне прислал Крис В., всю свою жизнь болеющий за «Бристоль Ровере»:

Тогда, в чудесную, сказочную эпоху 1970-х, у фанатов большинства клубов не было определенных прозвищ. Большинство хулиганов собиралось в секторах, расположенных за воротами, и название этой части арены зачастую переходило к группировке. Поэтому фанаты «Бирмингема» использовали название «Ист-Энд», «Арсенала»-«Норт Бэнк», и так далее. Фанаты «Ровере» позаимствовали название у той части стадиона, где можно было делать ставки — тогда на их стадионе еще проходили собачьи бега и под крышей висел огромный секундомер. Отсюда и название «Тоут Энд», или просто «Тоут».

Болельщики с «Тоут Энд» были самыми активными в конце 1960-х — начале 1970-х, и на этой трибуне было небезопасно. Интересная деталь: тогда фанаты «Ровере» представляли собой смешение всех возможных молодежных культурных течений. Конечно, больше всего было скинхедов (я тоже им был), но и довольно много байкеров. При всей диковинн-сти такой картины, почти не встречавшейся в других местах, именно она создавала потрясающую атмосферу, и поверьте, размахивающие цепями байкеры — это поистине незабываемое зрелище. За глаза мы называли их «бродягами», потому что взгляды этих людей не были столь радикальными, как у нас, но только за глаза.

В те времена насилие на стадионах не было организованным явлением оно выливалось на трибуны спонтанно. Оно было ничем иным, как неизбежностью, и все. Ты едешь с командой в другой город и отправляешься на трибуну меапньис фанатов ради того, чтобы ее захватить — это была честная игра. Она велась везде-от Плимута (там былиособо крутые ребята) и до Ньюкасла.

В то же время начали формироваться неписаные правила поведения, которым неукоснительно подчинялись все хулиганы. Уже тогда существовали вещи, которые нельзя было делать, а самое важное правило гласило: то, что происходит на футболе, не должно выходить за его рамки. Молодежь тогда находилась под сильным влиянием музыки своей эпохи — не только ска и рок-н-ролла, но и зарождавшегося в то время соула, — и драки на танцплощадках были бесполезным занятием. Если вы вдруг натыкались на противника, то надо было просто проигнорировать его, в противном случае добром бы не кончилось, а это было никому не нужно.

Однако в дни матчей подобные правила не действовали. Все больше беспорядков стало происходить на улицах, и полиция наконец-то начала действовать более жестко. После многочисленных случаев нападения на автобусы с фанатами их стали сопровождать полицейские на мотоциклах. Однако в некоторых городах полиция и не думала эскортировать приезжих фанатов. Даже от вокзала до стадиона. Зачастую всех участников выезда одновременно выпускали в город, и болельщикам гостей приходилось сносить оскорбления, а то и еще хуже. Чаще всего по дороге на вокзал. Если учитывать, что практически все фанаты тогда играли по правилам, а они были очень жесткими, несложно догадаться, к каким тяжелым последствиям это приводило.

В 1971 году проблема футбольного хулиганства снова оказалась на первых полосах газет. Поводом к тому стали беспорядки, устроенные фанатами «Лидса» на игре против «Вест Брома». Чтобы сохранить шансы на чемпионство, «Лидсу» нужно было побеждать, но при счете 1:1 судья засчитал сомнительный гол в его ворота, и игроки стали активно протестовать. Они окружили судью и даже начали его толкать, но после этого им уже пришлось защищать арбитра — на поле оказалось тридцать-сорок фанатов «Лидса», которые тоже хотели выразить ему свое недовольство. А боковому судье даже попали камнем по голове. Полиции потребовалось почти пять минут, чтобы восстановить порядок. «Лидс» тот матч проиграл, а через две недели «Арсенал» оформил чемпионство, опередив своего ближайшего соперника на одно очко.

После игры представители «Лидса» обрушились с критикой на судей, при этом чуть ли не оправдывая действия фанатов. Футбольная ассоциация отреагировала мгновенно — клуб оштрафовали, и первые четыре домашних матча в следующем сезоне он должен был провести при пустых трибунах. Этот прискорбный случай вызвал еще более негативное отношение к футболу со стороны прессы.

К этому моменту полиция наконец-то всерьез взялась за хулиганов, и большое количество стражей закона на стадионах стало нормой. Для фанатов день матча стал проходить по довольно однообразному сценарию. В то же время стычки и попытки захватить чужую трибуну были по-прежнему в порядке вещей, равно как и драки за пределами стадиона. На новый уровень вышла другая проблема. Фанаты и раньше забрасывали друг друга самыми разными предметами, однако начавшиеся изменения привели к ухудшению этой ситуации. Сашюртеры стали использовать монеты с заточенными ребрами и дротики, поскольку их было не только легко спрятать, но и докинуть до другой трибуны с обязательным попаданием в кого-нибудь. Полиции было очень сложно с этим бороться. Даже если бы им удалось поймать такого метателя с поличным — а это было очень трудно на запруженной людьми трибуне, — они должны были его вывести, но сделать это без последствий для полицейских было практически невозможно. Единственное, что могла предпринять полиция — начать обыскивать фанатов при входе, и это стало происходить повсеместно. Кстати, многие хулиганы считали применение такого метательного оружия проявлением трусости. Они оправдывали любую драку, но только не это.

Может создаться впечатление, что беспорядки на стадионах были явлением, характерным только для больших клубов, но это не так. Одним из малых, чьи фанаты стали делать себе имя на беспорядках, был «Норвич Сити». В феврале 1972 года «Норвич» принимал «Миллуол», и в результате беспорядков на вобравшем в себя тридцать четыре тысячи зрителей стадионе (равно как и за его пределами) трое человек получили колотые раны, а один фанат попал в больницу с серьезной черепно-мозговой травмой. Было арестовано восемнадцать человек, причем с преобладанием местных фанатов, нежели лондонских. Судя по отчетам о матче, тогда произошло великое множество стычек, и очень похоже, что поклонники «Норвича» намеренно лезли в драку с имеющими дурную репутацию парнями «Миллуола», чтобы сделать себе имя. И это у них, несомненно, получилось. В том же сезоне «Норвич» играл с «Ливерпулем», «Тоттенхэмом» и «Арсеналом», чьи фанаты были негласными лидерами в хулиганском мире, и на всех трех играх были отмечены серьезные беспорядки.

Еще одним клубом, фанаты которого всегда устраивали беспорядки в других городах, был «Бристоль Ровере». Нижеприведенный текст мне прислал Крис Б. Это отрывок из неопубликованной книги о футболе и бристольских фанатах 1970-х, в которой все очень точно описано. По просьбе автора я опустил все имена, но я все же надеюсь, что когда-нибудь эта книга будет опубликована.

На следующей неделе нам предстоял матч с «Бристоль Сити» на «Эштон Гейт». Это была игра Кубка Глостера-последний матч сезона, — и у фанатов оставался единственный шанс показать всем, кто здесь самый крутой. Кроме того, бристольское дерби всегда было битвой не на жизнь, а на смерть. Завершающийся сезон ничего особо выразительного не принес ни полю, ни стадиону, чего не скажешь о творившемся за пределами арены: стычки с фанатами КПР*, «Сток Сити» и «Лидсом» закалили нас. Поэтому мы очень хотели уйти в отпуск на мажорной ноте, и настроение у всех было что надо. Понимая, что впереди нас ждут три скучных месяца лета, мы жаждали оторваться по полной.

Прошел слух, что местом общего сбора станет паб «Стар» напротив стадиона и прийти туда надо было во всеоружии. Пришло время проучить этих ист-эндовских подонков. Показать, кто здесь главный.

* Известный лондонский клуб «Куинз Парк Рейнджере» (Queen’s Park Rangers).

Я вышел из школы, прихватив с собой боковую металлическую планку от стола. Длиной сантиметров в тридцать, она была идеальным оружием Я спрятал ее в рукав куртки и молился Богу, чтобы меня не вздумали обыскивать. Достал из шкафа мои любимые черные ботинки и отполировал их — они мне были как друзья, и, клянусь вам, они мне улыбались.

Когда я добрался до паба, он уже был забит битком — слухи дошли до каждого. Там оказались едва ли не все, и все эти люди были на взводе. Нервозность заполняла пространство, собравшиеся только и делали, что глядели в окна. Фанаты «Сити» еще только-только начали собираться в своих пабах, а мы уже были на их территории. Мы ждали сигнала к атаке и потому расставили мальчишек-дозорных по всей длине Эштон-роуд. Все были наготове.

И вдруг в паб влетел, запыхаясь, один из наших дозорных: «Они идут, их там до хрена!» Мы не успели сразу же выбежать из паба, потому что следовало захватить с собой пивные кружки и пепельницы. Когда же мы оказались на улице, раздался нечеловеческий рев, и стороны рванули вперед, стенка на стенку. Это была довольно мерзкая и жестокая картина, но к тому времени ничего нового для меня в ней не было. Уже не было так страшно, инстинкт самосохранения притупился спокойная жизнь обрыдла. Пришла жажда нового — выцепить ублюдка из толпы, врезать ему ногой, потом отметелить кулаками Я был чертовски уверен в себе, адреналин бил через край, пришла мания величия, хотя нет, только не мания, мы действительно были выше их на голову. Поначалу нам удалось показать себя причем очень даже неплохо, однако враги сильно превосходили нас в численности, что позволило им перейти в наступление. Чем больше ублюдков отправлялось мною в нокаут, тем больше их появлялось — казалось, этим козлам вообще нет числа; к тому же, как ни странно, на горизонте не было ни одного полицейского. Да, их было значительно больше, но в этом не было ничего удивительного. Оглядевшись, я убедился в том, что беспокоиться особо не стоило — мы прочно удерживали свои позиции. Как вдруг фанаты «Сити» стали с ярко выраженным беспокойством смотреть на то, что происходило за нашими спинами. Как оказалось, через Эштон-Парк нам на подмогу неслась огромная толпа других болельщиков «Ровере», заряжавших ласкающее слух «Мы — Тоут Энд!», «Мы — Тоут Энд!». Когда наше подкрепление прибыло, разборка была уже практически закончена. Фанаты «Сити» бросились спасаться бегством, а мы их с улюлюканьями преследовали. Забив такой «гол», мы повели в матче «Ровере» — «Сити» со счетом 1: 0.

Однако на этом все не закончилось. Спрятав клубные шарфы, мы сразу направились к трибуне «Ист Энд», где засели фанаты «Сити». Там уже стояли полицейские, готовые нас обыскивать. А в моем рукаве болталась та самая металлическая планка — я так и не смог ей воспользоваться на улице. Но остальные-то как раз успели воспользоваться своими, так что у некоторых моих спутников были серьезные травмы. Я уже не мог выбросить свое оружие, оставалось лишь просто затаить дыхание, позволив душе уйти в пятки. Но, похоже, у закона в тот день был выходной — они не только ничего не сделали, чтобы покончить с дракой на «Эштон Роуд», но и не проявляли никакого интереса к сотне весьма сомнительных ребят, выстраивающихся в очередь, чтобы пройти на трибуну фанатов «Сити». Так что мы спокойно проходили по одному или по двое, потихоньку скапливались, и никто из нас не начинал буянить раньше времени. Все дожидались момента, когда окончательно соберется наш боевой состав.

Мы четко выполняли команду лидера, переданную шепотом: «Всем сидеть тихо, чтоб я слова не слышал, пока полностью не проникнем на их трибуну». «Ист Энд», к слову сказать, была узкой и длинной, а козырек — не больше трех метров. Мы расположились в самом ее центре, за основной группой фанатов «Сити». Но если ты уже стоишь в центре, то выбить тебя оттуда очень сложно. Мы хорошо знали, что можем положиться друг на друга: колеблющихся и растерянных там попросту не было. Пока остальные занимали свои позиции, мы попытались смешаться с толпой, а кое-кто даже принялся скандировать ненавистное: «Си-ти! Си-ти!» Но я так не мог, потому что это слово обязательно застряло бы у меня комом в горле. Вот так мы и стояли, не сводя глаз с нашего главного. Никакого определенного сигнала выработано не было, оставалось просто дожидаться момента, когда что-нибудь произойдет. Ну да ничего, потерпим, ведь этих подонков ожидал такой шок, от которого они никогда не отойдут. Сами того не желая, фанаты «Сити» подлили масла в огонь, начав скандировать: «Ровере, Ровере, где же вы?» Они пытались насмехаться над фанатами «Ровере», собравшимися на противоположной трибуне, не ведая о том что враг уже среди них, дураков, прямо под носом Реакция последовала незамедлительно: «Тоут, Тоут, Тоут Энд! Тоут, Тоут, Тоут Энд!!!» Затем наступило мгновение тишины, чтобы их нижние челюсти отвалились, как трусы с проститутки. И когда они осознали что «Тоут Энд» в полном составе собрался на их трибуне, то страшно запаниковали, а затем началось форменное сумасшествие. Те, кто стоял к нам поближе, пытались убежать, но бежать было некуда — так что они метались, как бараны на скотобойне. Я видел, как одному несчастному заехали ботинком по лицу, после чего он повалился на землю, а это самое неудачное место в такой ситуации. Естественно, в ход пошли «аргументы»* — большей частью палки и арматура, хотя некоторые из нас носили с собой ножи применяемые в те времена очень редко.

* Фанатский термин, употребляемый в отношении предметов, которые хулиганы используют в ближнем бою.

Благодаря боковому зрению я внезапно увидел, что на нас надвигаются вооруженные дубинками полицейские. Поле битвы было залито кровью, повсюду валялись люди, шарфы, ботинки, а невесть откуда взявшаяся здесь малышня заливалась слезами. Было ли мне их жалко? Да ни хрена. Потому что не надо приходить на стадион в таких шарфах, пусть и со взрослыми. К тому же через несколько лет они все равно проделают с нами то же самое. Полиция наконец-то проснулась — собаки лаяли, повсюду свистели дубинки. Хватали и заваливали всех подряд, однако некоторые все-таки пробовали отбиваться когда полицейские пытались скрутить им руки. «Вот ты и попался!» — сколько раз мы это слышали интересно? Внезапно и мне самому заломили руку, а затем приказали:

— Давай пошел! Пошел, я сказал!

— За что? — попытался было протестовать я Меня уже арестовывали раньше, но только

в детстве, за вандализм и мелкую кражу. Когда же тебя прихватывает жирный ублюдок в полицейской форме, отрывающий тебе руку — это нечто совсем иное.

— Отпусти! Ай! Больно! Ты мне руку сломаешь! — кричал я.

— Я тебе сейчас шею сломаю, — ответил он, выводя меня с трибуны, вопящего и брыкающегося

На меня смотрели тогда сотни людей, и их взгляды были полны ненависти, злобы и… страха «Вот именно, — подумал я — Ведь мы все-таки захватили вашу гребаную трибуну!» И в этот момент мне стало намного лучше. Далее последовало препровождение в новенький полицейский участок, построенный прямо на территории стадиона — сплошное рифленое железо. Участок был забит до отказа, там царил хаос, полицейских было столько же, сколько и задержанных, и все кричали орали, вопили кто-то по обыкновению распускал сопли, а некоторые даже смеялись. Жирный полицейский усадил меня на стул и записал мои данные. Не настоящие, конечно. У меня всегда наготове были имя адрес и дата рождения причем каждый год я придумывал новые.

По какой-то причине полиция в тот день пребывала в благодушном настроении Возможно, сказалась победа «Ровере», за который кто-то из них болея или что-то там еще, но, как бы то ни было, обвинение мне так и не предъявили приказав просто сидеть и молчать.

В конце концов, когда уже не только матч завершился но и окрестности стадиона опустели, мне вынесли устное предупреждение и выставили вон Так что я еще легко отделался чего не скажешь о некоторых других. Но именно в этом для нас заключался весь смысл футбола. И, конечно, наши труды не пропали даром

Итак, хулиганы по-прежнему очень любили захватывать чужие трибуны, количество участников этих акций росло, совершенствовался и сам хулиганский контингент, так как без предварительной подготовки фанату было нечего делать на чужой территории. Поход в туалет, например, вполне мог закончиться дракой, если фанат гостей был все-таки распознан врагом. Но если уж целая группа пробралась на трибуну к местным, то беспорядки происходили обязательно. Нападали они, как правило, либо в ответ на освистывания или оскорбления со стороны местных, либо по определенному сигналу. Например, выбирались следующие моменты: когда команды появлялись на поле, когда забивался первый гол или когда соперники давали о себе знать посредством пения. И если атака предпринималась, то на трибуне становилось жарче, чем в аду. В том случае, когда гостям удавалось выполнить свою главную задачу — захватить вражескую трибуну, местные фанаты были более чем страшно унижены. Впрочем, есть и другие примеры. Болельщики некоторых клубов довольствовались тем, что пробирались на чужие трибуны и просто распевали там песни. Чаще всего в таких случаях им помогала полиция, выводившая фанатов с гостевой трибуны, а затем выдавливавшая их за пределы стадиона. Но иногда они сгоняли болельщиков с мест только с той целью, чтобы бросить кого-то на растерзание противнику. Ничего удивительного не было и в том, что полицейские время от времени специально создавали ситуацию, грозящую массовым избиением одной из соперничающих сторон.

Но только тогда, когда клубы столкнулись с перспективой играть при полупустых трибунах, они осознали, что надо принимать меры. Первым клубом, решившим огородить отдельные сектора, стал «Ноттингем Форест». Это произошло в 1973 году, когда он вылетел во второй дивизион, а средняя посещаемость в сезоне 1972/73 составила около десяти тысяч человек, хотя еще в предыдущем равнялась двадцати. С помощью двухметровых стальных заграждений, вмонтированных в бетонные блоки, трибуна «Трент Энд» была разделена на четыре секции, на которые можно было пройти только через специальные входы, тщательно охраняемые полицией. Результаты не заставили себя ждать. Толпы фанатов больше не могли свободно перемещаться по всей трибуне, а участники беспорядков потеряли возможность смыться и затеряться в толпе. Бежать им теперь стало некуда, так что хватило какой-то пары недель, чтобы беспорядков на стадионе — по крайней мере, на трибуне «Трент Энд» — стало значительно меньше. Возведение таких заграждений стало важным событием еще с одной точки зрения: они превратились в свидетельство того, что клубы больше не будут пытаться контролировать хулиганов, они просто загонят их в клетки. Однако именно это, казалось бы, правильное решение и повлекло за собой серьезные и в высшей степени трагические последствия.

1973 год был отмечен еще двумя новшествами, не очень примечательными, но довольно важными. Во-первых, банды хулиганов стали «отмечаться» везде, где побывали. На стенах домов, расположенных на прилегающих к стадиону улицах, появилось множество надписей (особенно характерно это было для Лондона), предупреждающих фанатов-гостей о том, что они оказались на чужой территории. И наоборот, приезжие фанаты также оставляли надписи, свидетельствующие о том, что они все же побывали здесь, несмотря на всю опасность. Во-вторых, в этом году впервые заговорили о женской хулиганской банде, причем довольно крупной.

Последняя особо проявила себя в Питерборо, куда съехалось множество фанатов «Дерби Каунти» на кубковый матч их команды против местного «Юнайтед». После игры две-три сотни болельщиков «Дерби» стали участниками беспорядков на улицах. Тогда же одна из фанаток «Дерби» начала провоцировать драку с местной девушкой, возвращавшейся со стадиона. Не желая участвовать в ней, девушка попыталась было пройти мимо, но сначала ее бросили на землю, а затем группа фанаток «Дерби» в подбитых стальными пластинами ботинках стала ее избивать. Хорошо, что их успели отогнать, однако жертва побоев все равно получила серьезное повреждение — у нее было подозрение на перелом носа. Спасшие девушку люди утверждали, что нападавших было человек двенадцать, возраст которых не превышал пятнадцати лет. Ни одну из них так и Не поймали. Об этом инциденте много писали, но, к счастью, назойливое внимание прессы не привело к возникновению огромного числа таких банд. И этот эпизод остается пока что одним из четырех случаев проявления «женского» хулиганства, о которых мне известно.

С незапамятных времен так повелось, что фанаты и даже хулиганы любили подчеркнуто демонстрировать, какую команду они поддерживают. Шарфы и кепки были самыми привычными элементами фанатского обмундирования, равно как и значки. Ситуация стала меняться, когда в фанатское движение влились скинхеды. Они предпочитали одежду таких фирм, как Ben Sherman и Levi Sta-Press, с их легкой руки подтяжки и ботинки «Доктор Мартене» стали символами футбольного насилия, хотя иногда они по старинке надевали шарфы, демонстрируя свои футбольные пристрастия. Кое-кто даже не брезговал появляться в вещах, отнятых у фанатов других клубов, так как это были трофеи. Начиная с 1973 года некоторые хулиганы стали добавлять к своему облику какую-нибудь особенную деталь. Чтобы показать свою индивидуальность, одни красили свои «Мартенсы» в золотой или серебряный цвет, другие могли появиться на матче в фартуке мясника. Посмотрев противоречивый и полный сцен насилия фильм «Заводной апельсин», вышедттгий в 1971 году, некоторые доводили свою индивидуальность до предела, приходя на стадион в комбинезоне и с котелком на голове, иногда даже нанося грим, чтобы еще больше походить на героя «своего» фильма. К счастью, эта мода быстро прошла — слишком уж экстравагантным получался наряд.

Следующий, 1974 год был отмечен событием, ставшим еще одним поворотным пунктом в истории хулиганства-в этом году было зарегистрировано первое убийство, причиной которого стал конфликт фанатов. Во втором туре сезона 1974/75 «Болтон» отправился в гости к «Блэкпулу» на обычный, казалось бы, календарный матч. Хотя фанатов обыскивали при входе на стадион и сажали на огороженные сектора, за их пределами — в туалетах и у ларьков — они могли схлестнуться не на шутку. Во время перерыва начались стычки, и в ходе одной из них был вынут из футляра и использован двадцатисантиметровый нож. В результате фанат «Блэкпула» умер мгновенно от проникающей раны в сердце. Человеку, который нанес этот удар, было всего четырнадцать лет.

Хотя «футбольное убийство» и повергло всех в шок, оно вряд ли стало неожиданностью. Ножи к тому времени уже не были чем-то из ряда вон выходящим, и количество драк с использованием холодного оружия росло с угрожающей быстротой. В конце предыдущего сезона около четырехсот фанатов «Манчестер Юнайтед» выбежали на поле, когда их команда не могла добиться нужного результата в игре с «Манчестер Сити» и у нее были все шансы вылететь в низший дивизион, матч был прерван. «Ньюкаслу» же предстояло играть все домашние матчи в рамках Кубка Ассоциации при пустых трибунах, поскольку в прошлом сезоне, во время четвертьфинального матча против «Ноттингем Форест», на стадионе «Ньюкасла» произошли очень серьезные беспорядки. Дальше терпеть уже было нельзя. Пришла пора действовать.

Следуя примеру таких клубов, как «Эвертон» и «Ноттингем Форест», все остальные также поставили заграждения по периметру, чтобы лишить фанатов возможности выбегать на поле. Кроме того, трибуны разбили на секции, чтобы еще более разделить фанатов, включая своих собственных. Когда билеты в день матча не продавались, на трибунах если и было спокойнее, то не намного. Если же билеты можно было купить в день матча, то полиция применяла более строгие меры, контролируя тех, кто проходил на определенные трибуны. Однако самым важным шагом было разделение фанатов не на самом стадионе, а за его пределами. Теперь стало нормой, что полицейские сопровождали приезжих фанатов от вокзала до стадиона и обратно, а после матча их не выпускали со стадиона, пока окончательно не разойдется местная публика.

Хулиганам пришлось на какое-то время умерить свою активность. И тогда, впервые в своей истории, они кардинальным образом пересмотрели привычную тактику, сделав поправку на действия властей. Поскольку свободное передвижение по стадиону теперь было затруднено, они стали перебираться на трибуны, прилегающие к гостевой. Оттуда можно было с легкостью бросать и оскорбления, и заточенные монеты. К тому же они окончательно разобрались в вопросе «кто есть кто в стане врага», и, что еще более важно, фанаты противника по-прежнему могли быть атакованы на выходе со стадиона. С повсеместным возведением ограждений захват чужой трибуны стал редкостью не только потому, что на нее стало очень сложно ворваться или даже пробраться, но и потому, что оттуда стало сложно выбраться. Проход к секциям был довольно узким, и если кто-то, проскользнув в него, затевал драку, то полиции могла потребоваться уйма времени, чтобы добраться до этой секции и разнять дерущихся.

Меры, принятые для обеспечения безопасности на трибунах стадионов, привели к тому, что за их пределами ситуация стала намного хуже. Обычно фанаты ездили на «футбольных поездах», однако они довольно быстро попали в зону контроля. Чтобы избежать встречи с полицией, многие хулиганы пересели на автобусы, а драки переместились с трибун в пабы. Теперь хулиганы могли спокойно устраивать беспорядки задолго до начала матча. Некоторые группировки предпочитали приезжать в город утром, до открытия пивных, чтобы успеть оккупировать один из тех пабов, где обычно собираются местные. И когда завсегдатаи подтягивались к привычному месту, оно уже было забито приезжими фанатами, что ставило первых перед непростым выбором: либо пытаться выбить противника из «своего» паба (а это означало, что заведение будет разгромлено и тогда путь туда им будет заказан), либо признать свое поражение и пойти в другой паб. В конце концов, когда-нибудь у них еще появится шанс отомстить. Очень часто приезжие просто собирались на улице, около паба, вызывая местных на драку. Некоторые группировки, не долго думая, врывались в пабы и крушили все подряд. К тому моменту, когда подъезжала полиция, они успевали смыться. Кстати, если приезжие фанаты стали просто околачиваться вокруг паба или, тем более, зашли в него, это был явный признак готовности к разгрому данного питейного заведения. Таким образом, они провоцировали ответные действия со стороны местных. И если никакой реакции не следовало, это считалось определенным успехом.

В середине 1970-х футбольное хулиганство оказалось под пристальным вниманием не только полиции и чиновников, но и судебной власти — по делам, связанным с футбольным насилием, стали выносить все более суровые приговоры. Но, несмотря на это, количество инцидентов, обусловленных хулиганством, уменьшилось очень незначительно. Ведь многие хулиганы в то время воспринимали шанс оказаться в суде как неизбежный «производственный риск». Надеть хороший костюм, галстук, принять смущенный вид, извиняться-именно такой была обычная тактика. Традиционным наказанием продолжали оставаться штрафы, хотя все чаще и чаще людей приговаривали к обязательным общественным работам. Многие предпочитали именно такой приговор, поскольку система контроля была не на высшем уровне и далеко не всегда за исполнением этих работ следили.

В течение описываемого времени в фанатском мире все очень сильно изменилось. Стиль «ска» практически исчез, да и культура скинхедов, казалось, должна была вскоре стать историей. Образовавшуюся пустоту заполнил соул — музыка, которую стали играть везде и всюду. Должен сказать, что мне очень нравилась эта музыка. Период с середины 1970-х до начала 1980-х был золотым как для нее, так и для меня. Появились великолепные группы — особенно я тащился от тех, что играли джаз-фанк-у них были просто умопомрачительные концерты. Единственное, что мне не нравилось — это одежда меломанов и их дурацкие прически. И если кто-то полагал, что отмирание культуры скинхедов и растущая популярность Гэри Глиттера самым решительным образом изменят ситуацию с хулиганством, то он был совершенно прав — все стало намного хуже.

Все началось с того, что расистский «Национальный фронт» (НФ) обратил пристальное внимание на футбол. В клубах стали появляться чернокожие игроки, и правые радикалы увидели в футбольных болельщиках своих потенциальных последователей. Вскоре широкое распространение получила такая газетенка, как «Бульдог» — печатный орган «Национального фронта». Все больше и больше фанатов стало следовать изложенной в этих листках доктрине, а некоторые читатели и вовсе переняли от скинхедов манеру одеваться, хотя пока еще не стриглись наголо. Но, как ни странно, образ самих скинхедов сильно пострадал от этого. Теперь уже нельзя было говорить об их культуре в изначальном смысле — виной тому стали произошедшие изменения.

Надо признать, что на многих стадионах можно было заметить группу правых радикалов, но это было скорее данью времени, а не чем-то более серьезным. Ведь среди фанатов частенько встречались чернокожие. Скорее всего, некоторые люди примкнули к НФ потому, что это вызывало страх у других, а не из каких-то идеологических соображений. Забегая вперед, необходимо отметить, что многие из тех, кто попал в те годы под влияние НФ, теперь стыдятся этого.

К 1976 году почти на всех стадионах было завершено сооружение заграждений, и полиция решила применить новое орудие борьбы — камеры слежения. Поначалу это вызвало панику — если ты окажешься в кадре, то тебя обязательно арестуют если не завтра, то через неделю или через месяц. Хулиганский мир будоражило. Удивительно, но кое-где возникли жаркие споры о законности использования таких камер, что в ряде случаев привело к их демонтажу. Но хулиганам и так все было ясно. На трибунах и без того стало происходить все меньше беспорядков, к тому же резко ухудшилась ситуация за пределами стадионов. Требовалось в срочном порядке найти выход, и он тут же был найден.

Поклонники лондонских клубов и раньше устраивали засады в метро, охотясь за приезжими болельщиками, но теперь это явление приобрело повсеместный характер. Отдельные группы фанатов наводняли определенные станции метро, выискивая отбившихся от своих. Хулиганы КПР известны своим жестоким поведением на облюбованной ими станции «Лэдброк Гроув», а на станции «Фулэм Бро-дуэй» можно было появиться лишь при наличии шарфа «Челси». По вечерам после матчей вокзал Юстон начинал походить на поле битвы-туда стекались фанаты всех лондонских клубов, стараясь оказаться там до того, как появятся их враги с севера страны или, наоборот, чтобы незаметно зайти с тыла и наброситься на ненавистных земляков из числа «Кокни Редз». То же самое можно сказать обо всех крупных железнодорожных станциях в Лондоне, однако проблема эта касалась не одной только столицы. Чаще всего «большой переполох» возникал на станциях пересадок, да и атаки на «футбольные поезда» тоже были частым явлением. Наиболее дурной славой пользовался городок Уиган, где в одном особенно узком месте местные фанаты устраивали засады и забрасывали камнями все проходящие мимо «футбольные поезда» без исключения.

Еще одним местом, где наиболее часто происходили беспорядки с участием хулиганов, были автозаправки на шоссе. Редкая фанатская история того времени обойдется без упоминания об этих придорожных оазисах. Автобусы, набитые саппортерами двух, трех или даже четырех клубов, приезжали на одну и ту же заправку, и фанаты, как вы догадываетесь, успевали перевернуть все вверх дном до прибытия полиции. Но даже если бы автобусы сопровождал эскорт, все равно для хозяина заправки такой визит мог означать только одно: пустые полки в изрядно потрепанном магазине. Дело в том, что для многих фанатов воровство было делом принципа, ведь в те времена очень многие думали примерно так: «Если вы к нам плохо относитесь, то и мы в долгу не останемся». Реакция владельцев заправок была вполне предсказуемой, равно как и решение властей, пошедших навстречу их пожеланиям — в итоге обслуживались только те автобусы, о прибытии которых было объявлено заранее, чтобы можно было своевременно вызвать полицию. Но даже в этом случае «футбольные автобусы» встречали с явной неохотой.

Естественно, дополнительные и неожиданно возникаюшие проблемы крайне раздражали стражей порядка. Еще больше их беспокоило отсутствие должной эффективности полицейских мер. Зато на их стороне, как всегда, был закон. Учитывая то, что судьи стали гораздо серьезнее относиться к проблеме хулиганства, любая жалоба на действия органов охраны порядка, будь она обоснованной или нет, не имела особых шансов на успех. Фанаты начали понимать, что вне зависимости от ситуации полицию к ответу никто призывать не будет.

Таким образом, у стражей закона теперь были развязаны руки, и они не преминули этим воспользоваться. Любой фанат, ездивший в то время по стране, понимал, что его злейшим врагом стала полиция. В ее глазах любой болельщик был потенциальным хулиганом, и полицейские могли спокойно оскорбить или ударить любого фаната, выступая при этом от имени закона. В итоге одним представляется, что нет ничего хуже ливерпульской полиции, другие гораздо больше пострадали от столичной, третьи — от нортумберлендской. Лично для меня последующие годы стали доказательством того, что самые лютые звери — это констебли в западных графствах. Когда полиция перешла к насилию по отношению к фанатам, все они стали ощущать себя жертвами, и это восприятие со временем лишь укрепилось, в связи с чем все опять покатилось по наклонной.

В конце 1976 года произошел еще один трагический случай — во время драки на печально знаменитой лондонской станции «Нью-Кросс», состоявшейся между фанатами «Вест Хэма» и «Миллуола», был убит болельщик «Миллуола». Это вызвало такой шок, что начальник Управления столичной полицией призвал правительство запретить проведение футбольных матчей на целый год, чтобы дать страстям улечься, однако власти проигнорировали этот призыв. Данное убийство и без того самым негативным образом отразилось на облике игры, но уже через несколько месяцев футбол получил невиданную доселе антирекламу. Произошло это вместе с появлением на английских экранах знаменитого ныне документального фильма «Панорама», посвященного болельщикам «Миллуола».

Невозможно переоценить влияние, которое оказал на футбол этот фильм. Благодаря таблоидам вся страна знала, что такое «Миллуол» и его фанаты, но теперь у людей появилась возможность увидеть все своими глазами. Более того, в фильме рассказывалось о группировке, располагавшей не только «фирменным» названием, но и униформой. Это было поистине завораживающее зрелище с участием людей в шапочках, которые обычно носят хирурги, и называвших себя не иначе как The Treatment- «Излечение». В том, как они пристраивались к своим коллегам из группировок Halfway Liners и F-Troop, было что-то комичное, но только никто при этом не смеялся — было попросту страшно. После выхода фильма поговаривали, что наши экранные «доктора» вырядились так исключительно ради съемок. Мне до сих пор не открылось, правда это или нет, зато я точно знаю, что через несколько дней почти у каждой группировки в стране появилось название, а фанаты «Миллуола» стали легендой.

Тогда же все больше стали поговаривать о возврате к обязательной военной службе. И хотя это предложение звучало в основном с задних рядов парламента, идея начала потихоньку завоевывать популярность. В итоге политики все-таки поняли, что молодые люди, которые были потенциальными избирателями, а некоторые уже достигли совершеннолетия, никогда не поддержат подобное решение, и проект отложили в долгий ящик. Но почему-то одно только появление такого проекта странным образом совпало с возрождением культуры скинхедов и появлением самого анархического движения в стране — панков.

Если кто-то из прежних скинхедов всерьез рассчитывал на возрождение их культуры в первозданном виде, то этих людей ожидало разочарование. Новоявленные бритоголовые стали куда более агрессивными, чем их предшественники, а расизм расползался по стране, как раковая опухоль. Многие просто переняли фашистскую идеологию, примкнув к таким политическим организациям, как «Британское движение» и НФ. Подобно панкам, они старались столкнуть новое поколение со старшим — и, надо признать, изрядно в этом преуспели. В последующие годы такие музыкальные группы, как Sham 69 и Cockney Rejects, приняв подобную идеологию, стали отражать ее в своем творчестве. Многие даже уверены, что знаменитая песня Sex Pistols «Анархия в Великобритании» на самом деле посвящена хулиганам. Однако панки оказали очень небольшое влияние на футбол, а с учетом того, что после 1977 года широкое распространение получили наркотики, культура панков довольно быстро превратилась в пародию на саму себя. А вот скинхеды никуда не исчезли, и хулиганство с их помощью продолжало развиваться.

Все чаще и чаще на трибунах стало мелькать оружие, особенно ножи. В 1978 году, к примеру, во время матча «Вулверхэмптона» против «Манчестер Юнайтед» двое мужчин получили ножевые ранения — у одного было повреждено легкое, второй получил удар в спину, а продавца хот-догов привязали шарфами к перилам и жестоко избили. Сейчас о таком даже страшно говорить, но тогда, как ни печально, подобные происшествия не были редкостью. Вскоре после этой игры в стане фанатов «Вулверхэмптона», на матчах которого по обыкновению собиралось немало расистов, стало набирать силу движение «Ку-клукс-клан». Впервые члены этого движения проявили себя на выездном кубковом матче «Вулверхэмптона» против «Эксетера». После закончившейся вничью игры фанаты «Вулверхэмптона» устроили беспорядки на улицах города и громили все подряд. В течение самой встречи они четыре (!) раза выбегали на поле, а в одном случае даже сломали перекладину ворот. На трибунах были замечены четверо парней в колпаках «Ку-клукс-клана», и этот факт широко обсуждался в прессе. По мере того как приближалась ответная игра, на стенах и дверях в центральных графствах все чаще стала появляться нарисованная краской аббревиатура ККК, а на самой игре среди фанатов «Вулверхэмптона» засветилось множество людей в белых колпаках. Тогда полиция утверждала, что эти «островерхие головные уборы» фанаты надели лишь для того, чтобы скрыть свою личность, так как на стадионе были установлены камеры слежения. Не станем комментировать первую часть этого позорного объяснения, отметим лишь то, что речь зашла о довольно неприятном нововведении, которое, к счастью, исчезло так же быстро, как и появилось.

В том же году после беспорядков, связанных с игрой «Миллуола» и «Ипсвича», Футбольная ассоциация обязала «Миллуол» проводить домашние матчи на стадионе «Портсмута», хотя отношения между болельщиками этих клубов были, мягко говоря, непростыми. В итоге все «домашние» игры «Миллуола» сопровождались беспорядками. Когда он играл с «Бристоль Ровере», болельщикам «Миллуола» приходилось отбиваться не только от фанатов «Ровере», но и «Портсмута», а также членов антифашистской группировки «Лига», не поладившей с Halfway Liners — одним из основных хулиганских подразделений «Миллуола».

В конце 1970-х было сложно поверить, что все может стать еще хуже. Посещаемость матчей продолжала падать, а банды хулиганов, которые обзавелись названиями или еще только зарабатывали себе имя, устраивали беспорядки по всей стране. Хотя и этих проблем было достаточно, английские хулиганы принялись разъезжать по континентальной Европе. Фанаты «Ливерпуля», «Лидса» и «Манчестер Юнайтед» устраивали беспорядки на выездных матчах своих команд, и в какой-то момент это стало причиной, побудившей УЕФА исключить «Манчестер Юнайтед» из числа участников розыгрыша Кубка обладателей кубков. Однако этот клуб успел вовремя подать апелляцию, и решение было отменено.

Если в 1970-х ситуация с хулиганами была плачевной, то в 1980-х она стала поистине критической. А началось все с зарождения движения, которое не приняло хулиганство, как это сделали стиляги и скинхеды, а выросло из него.