Бешеные деньги

41

– Она тебе об этом прямо так и сказала? – переспросил Кирпич, выслушав донесение Олега.

– Да. Я так понял, что у нее с этим Пчелой что-то вроде вялотекущего романа. Видела она этого скорпиона. Как только я ей показал, она аж в лице изменилась. Притом видела в двух вариантах. Оттиск гравюры и рисунок.

– Он что, сам ей показывал? – ехидно поинтересовался Кирпич.

– Сомневаюсь, – Олег подумал и покачал головой. – Наверняка Инга где-то случайно наткнулась. Или не случайно…

– Так-так-так, – Кирпич оперся подбородком о кулак и уставился в окно, за которым с каждой минутой темнело. – Погодка-то, похоже, на грозу сворачивает, – задумчиво добавил он.

– Да, сегодня обещали, – подтвердил Олег.

– Тогда все один к одному в этой цепочке выстраивается. И всю эту хрень придумал… Ай да сукин сын! – почти с восхищением вымолвил Кирпич. – Да, силен, волчонок! А ты мне, Олежка, еще про эту свою Ингу покалякай. Что за птица такая? Ушлая очень, говоришь?

– Ушлая, красивая. Стерва, по-моему. Она еще на первом курсе дружка моего Витьку охмурила. Квартирку потом при разводе выторговала. Такая цепкая, как пиранья. Схватит – уже не отпустит.

– И многих она так…

– Похватала?

– Угу.

– Насчет многих не знаю, но то, что постукивала в свое время – это совершенно определенно.

– Так-так-так. Вот с этого места – поподробнее.

– Слухи-то такие про многих ходили. Все ж институт-то наш постоянно в гэбэшной разработке был. С иностранцами работали. Но вот про нее могу сказать с достаточной определенностью. Витька мне как-то по пьяни проговорился. Он – точно знал. Ведь его папаша был у нас проректором по административно-хозяйственной части. Так что все контакты между Конторой и институтом через него проходили.

– Значит, с гэбухой твоя красавица определенно сотрудничала?

– Ну да, – уже с явной неохотой согласился Олег.

Он понял, что сдуру, зря проговорился.

– Только это давно было, еще в Союзе. Потом-то она соскочила, за немца замуж вышла и отвалила. А здесь она про товар точно ничего не знала. Она больше по постели спец.

– Значит, – не слушая его, продолжил Кирпич, – гэбуха… Это мне совсем не нравится. Хотя, судя по всему, дальше койки твою Ингу и в самом деле не пускали. Хотя… Береженого, говорят, бог бережет?… Ну молодец, Олег, может идти.

– Петр Семенович!

– Я сказал – иди.

Олег был вынужден повиноваться, проклиная свой собственный длинный язык.

Кирпич, и это всем было известно, физически ненавидел три вещи. Ментов, по определению КГБ, за подлые приемчики. Но более всего – в максимальной степени – тех, кто за деньги или просто так сотрудничал с этими органами, одним словом, сексотов. Этих последних он как бы автоматически вычеркивал из жизни. Как говорится, единожды предав… Кирпич знал наверняка: если Комитет поймал человечка на крючок – уже никогда не отпустит.

Кирпич мерил шагами комнату, все поглядывая в окно. Гроза зрела, но не начиналась. Да-а… С Сашей этим Белым, все, похоже, подтвердилось. Вот оно, вот – последнее звено одной цепочки. Все одних рук дело. Но по-своему гениально разыграно. Кто бы мог подумать, что мальчишка сумеет такой расклад сделать?! Куделю, можно сказать, ни за понюх табака прикупил. «А потом и я, – корил он себя, – старый дурак, сам подключился. Дорогу ему, понимаешь, очистил!»

Все эти мысли крутились в голове Кирпича, то параллельно, то опережая друг друга. За окном тем временем потемнело окончательно. Хлынул ливень и разразилась нешуточная гроза – похоже, с Альп ее южными ветрами нанесло.

Но, несмотря ни на что, этот парень, Белый, ему нравился. И работать с ним было надежно. Однако… Пусть во всем Дед разбирается. Он всегда умеет отвечать на вопрос: что делать?

Кирпич снова вызвал Олега:

– Закажи-ка мне билет в Майами. На сегодня.

Инга вышла из дома в начале девятого утра. Огурец умело справил свои нужды еще на коротком пути до Вондел-парка. Это была почти удача: не придется сгребать его «собачьи радости» в пакетик, как это требуют эти долбанные голландцы. Тут, в кустиках, никто и не заметит.

Узенькая Каттенлан ей нравилась еще и тем, что она почти вливалась в территорию парка, была зеленой и отличалась полным отсутствием машин. Поэтому Огурца можно было спускать с поводка от самого дома.

Инга задумчиво брела по центру проезжей части и время от времени улыбалась своим мыслям. Олежка обещал привезти деньги в следующие выходные. Целых двести тысяч! Господи, что можно на этакие деньжищи, да еще упавшие с неба, сделать!

Но потратить деньги, хотя бы и в воображении, Инга не успела. Тяжелый фургон на огромной скорости вывернул со стороны парка… Она не успела среагировать на опасность. Короткий удар, вскрик – и все было кончено.

Уже через мгновение красавица Инга лежала на мостовой с разбитой головой, вокруг тела медленно росла лужица крови. А ничего не понимающий такс Огурец бегал вокруг хозяйки, смешно перебирая короткими лапками и жалобно поскуливая.