Бесконечный матч

Глава 5. Сезон на сезон не приходится

Иногда хочется бросить все и пойти работать библиотекарем. Вычитал где-то, что ученые исследовали зависимость стрессов в жизни человека от рода его деятельности, и выяснилось, что профессия библиотекаря – наименее опасная (но девятибалльной оценочной системе она в конце таблицы – 2,0). Футбольные же тренеры входят в «лидирующую группу» вместе с шахтерами, полицейскими, журналистами, рабочими-машиностроителями и пилотами гражданской авиации. Это – выводы английских ученых. Их западногерманские коллеги вообще считают профессию футбольного тренера одной из самых опасных для здоровья. При обследовании 32 тренеров во время матчей на кардиограммах большинства из них были обнаружены серьезные отклонения от нормы. Пульс достигал 150 ударов в минуту, у некоторых – даже 190, что граничит с сердечным приступом.

Знаю по себе: бывают игры, когда пробавляешься у сидящего на скамейке врача валокордином и валидолом, но все равно руки по истечении полутора часов дрожат, мокрые. Эмоции обычно стараюсь держать при себе. Это привело к «эффекту маятника»: раскачиваюсь взад-вперед. Однажды в Ереване, там козырек плексигласовый над скамейкой запасных, кто-то бросил камень с трибуны, я в этот момент качнулся – и камень угодил мне в голову. Олег Базилевич в перерыве, когда доктор ликвидировал последствия травмы, заметил: «Говорил же я тебе: раскачивайся не взад-вперед, а слева направо».

Про суперматчи я не говорю. В Мексике в 1986 году на исходе игры с бельгийцами сердце прихватило так, что я, по свидетельству сидевшего рядом Юрия Морозова, на мгновение «отключился».

Накануне чемпионата страны 1967 года прочитал в одной из украинских газет следующие высказывания В. А. Маслова: «Футбол с каждым годом становится строже. Сегодня он не прощает и минутной расслабленности не только отдельным игрокам, но и целым командам.

Помня об этом, мы весь подготовительный период старались забыть о своих высоких титулах (годом раньше киевское «Динамо» выиграло и чемпионат, и Кубок СССР – В. Л.). Дается это нелегко. Даже иным зрелым людям порой трудно отказаться от мысли о своей исключительности. А здесь парни по 20–25 лет. Но давать соперникам в новом сезоне такую фору, как излишняя уверенность в собственных силах, мы не намерены.

В свое время киевское «Динамо» во многом проигрывало по сравнению с московскими клубами именно из-за недостатка серьезного, делового отношения футболистов к своим обязанностям. Я профессиональный тренер, и меня это не устраивало с первого дня прихода в команду. Почему молодой человек, вышедший на футбольное поле по велению страсти, вдруг начинает искать в футболе легкой жизни? Почему он представляет себе чемпионат страны как прогулку по солнечной лужайке под гром аплодисментов, почему ему мерещится собственная фамилия, набранная жирным шрифтом в газете? Такому молодому человеку ничего не стоит опоздать на тренировку, отказаться от тяжелой поездки, обмануть тренера.

Были подобные игроки и в киевском «Динамо». Сейчас таких у нас нет. Но рецидивы превратно понятого любительства случаются. Бурная похвала болельщиков и малопрофессиональные восторги прессы иногда прямо-таки оглушают некоторых наших футболистов. Расслабленные сознанием собственной значимости, такие ребята вскоре получают по носу от волевых, собранных соперников и лишь тогда возвращаются в жесткую колею настоящей работы.

Профессиональное отношение к футболу – это не жажда повышенных гонораров. Это прежде всего увлеченность делом, которому себя посвящаешь. Требования современного футбола таковы, что игрок, отдыхающий среди сезона в свой свободный день, должен хорошенько думать, как это делать. Исключаются всякие лежания на пляже под солнцем, длительные походы за грибами и прочие, казалось бы, невинные развлечения. Выйти из строя хотя бы частично, хотя бы на день – это значит уже отстать. Тот, кто этого не понимает, рискует в ближайшем будущем вообще выбыть из игры».

Согласитесь, что под этими словами, сказанными двадцать лет назад, можно подписаться и сегодня. Я подписываюсь. В 1987 году мы дали соперникам и такую фору, как излишняя уверенность в собственных силах.

…Прозвучал финальный свисток последнего нашего матча в чемпионате 1987 года – в Киеве с «Гурией». Мы не стали чемпионами, «не оправдали надежд многочисленных любителей футбола», как об этом потом не раз писали. Не вышли мы весной и в финал Кубка европейских чемпионов, дважды с одинаковым счетом 1:2 проиграв будущему победителю турнира– португальскому «Порто», выбыли на первом этапе нового розыгрыша, проиграв «Глазго Рейнджерс» (1:0, 0:2). В активе «лишь» Кубок СССР, Кубок сезона да такая еще «мелочь», как участие многих киевских динамовцев в отборочных матчах чемпионата Европы, решающих для нашей сборной, наконец-то попавшей в финальную стадию первенства.

Обидно, конечно, что не взяли на этот раз чемпионские награды (чем плохо – третий раз подряд?), но, оглядываясь на сезон, поучительный во всех отношениях, я все больше и больше убеждаюсь, что могло быть хуже. Не так, как в сезоне, последовавшем после 1975 года, но все же.

Цейтнот начался с первых январских дней. Собрались мы вместе через сутки после встречи Нового года, еще через двое вылетели в ФРГ и Швейцарию на две с половиной недели: тренироваться, играть в представительных международных турнирах по мини-футболу. Проводили товарищеские матчи на обычных полях, в частности с «Баварией» играли на поле с подогревом – на мюнхенском олимпийском стадионе. Удивительное зрелище – изумрудная трава при пятнадцатиградусном морозе, тысячи две с половиной тепло одетых зрителей, которым диктор стадиона объявил: «Благодарим вас за мужество, за то, что пришли поддержать «Баварию» в такую погоду. Просим не выбрасывать входные билеты – по ним вы сможете бесплатно прийти на официальный матч «Баварии» в чемпионате страны против «Фортуны» (Дюссельдорф) 28 февраля».

Тренерский коллектив наш мечтал больше всего о том, чтобы ребята как можно быстрее забыли о всех командных и индивидуальных призах 1986 года, чтобы выветрились у них из головы хвалебные рецензии на их игру, чтобы в сезон новый они вступили так, словно год-два назад ничего не добились.

Как забыть? Как не помнить обо всех этих «золотых мячах», итогах всевозможных референдумов, восторженных откликах, напечатанных в «Футболе – Хоккее» и во «Франс футбол», «Советском спорте» и «Киккерс», в «Правде» и «Либерасьон»…

Не успели мы прилететь в ФРГ, как команду окружили специально прибывшие сюда представители спортивных изданий многих европейских стран, теле– и радиокомментаторы. Вопросы, вопросы, вопросы… Беланову, Блохину, Заварову, мне, Яковенко, Кузнецову, Рацу… Серьезные и глупые, остроумные и провокационные, доброжелательные и злые. И – напоминавшие о том, о чем мы стремились забыть.

Надо сказать, западные журналисты довольно часто безбожно перевирают текст, и в итоге он значительно отличается от того, что ты говоришь интервьюеру. С недавних пор пришлось прибегнуть к новой практике – принимать вопросы в письменной форме и письменно же отвечать, оговаривая при этом, что все сокращения и добавления должны быть согласованы. И подействовало. Во всяком случае, «Франс футбол», например, весьма охотно пошел на такой метод сотрудничества и ничего уже не перевирает. Бюрократическая, быть может, мера, но вынужденная: иной раз такое читаешь в переводе, что волосы дыбом встают.

Разумная реакция на то, что ты сделал раньше, – один из признаков профессионализма. Футбол – профессия, а не состояние души, подверженной эмоциям. Однако и эмоциональные проявления понятны – это разрядка. Неумение управлять ими трудно ставить в вину. Это исключительно сложно, сдержанность приходит только с возрастом, с опытом. Мне трудно понять критиков, обвиняющих забивших гол футболистов в том, что они, дескать, не по-мужски отмечают это событие объятиями, поцелуями, а то и кучей-малой на поле. Гол – главное, к чему стремится команда. Обратите внимание: забившего третий, а то и четвертый гол, особенно в тех случаях, когда игра идет практически в одни ворота, так не поздравляют, как забившего первый. Не поздравляют обычно и отличившихся в кубковой, скажем, игре с заведомо слабым соперником. Ритуалы поздравлений во всех игровых видах спорта разные. Там, где забивают много, и времени для поздравлений нет. В футболе гол – событие, в огромной степени влияющее на настроение людей и даже на судьбы игроков и тренеров.

В ФРГ нам не удалось снять эмоциональное перенапряжение предыдущего сезона. В меньшей степени, но беспокоило нас и физическое состояние игроков, два года подряд вывозивших на своих плечах два воза – клуба и сборной. Вывозивших и, можно сказать, вывезших. Времени для полного восстановления щедро растраченных сил не было.

Уже в Монако, на Суперкубке, мы убедились, что игра не клеится. Потом начались мытарства из-за непогоды перед первым четвертьфинальным матчем Кубка чемпионов с «Бешикташем». Снежный плен в Турции, перелеты, отсутствие условий для тренировок – все это не добавило нам психологической уверенности. Н. Н. Озеров, находившийся тогда вместе с командой, сказал, что он никогда раньше не видел такого сплоченного коллектива и, познакомившись с ним ближе, узнав его «изнутри», берет назад все критические стрелы, выпущенные им в свое время в адрес киевского «Динамо». Приятно было, что человек опытный и поднаторевший за свою долгую творческую жизнь в футбольных делах, так оценил нашу команду. Но нам от этого было не легче.

Безусловно, в Монако мы летели за Суперкубком. Беспокоило только, что всюду – и дома, и за рубежом – нас считали явными фаворитами, не учитывая честолюбия «Стяуа», подкрепленного несколько иными, чем у пас, материальными стимулами.

На обязательном после финала допинг-контроле у футболистов есть время поговорить. Так вот, в приятной беседе между киевлянами и румынскими футболистами в Монако выяснилось, что гонорар за победу в состоявшемся матче у «Стяуа» гораздо выше, чем у киевского «Динамо». Это не вызвало гнев и возмущение наших игроков – к такому порядку вещей уже привыкли, ото просто принимается к сведению и сопровождается беззлобными шутками.

Ни в коем случае не хочу сказать, что, будь у нас материальные стимулы выше, мы бы привезли Суперкубок. Это совсем не так. Футбол есть футбол. В качестве контрпримера можно вспомнить 1975 год, когда, вне всякого сомнения, «Бавария» проиграла больше, чем выиграли мы, но приз тем не менее был выставлен в итоге на Крещатике и долго там стоял, пока Михаил Ошемков не увез его, чтобы передать следующему победителю. Но в современном мировом футболе уровень мотивации постоянно повышается, и делать вид, что нас это не касается, уже нельзя.

Трудно найти разумное объяснение, почему мы не можем использовать в качестве призового фонда определенное количество процентов от суммы, гарантированной нам организаторами только за участие в матче, суммы, которую мы обязаны целиком отдать в Госкомспорт. Ведь команда это заработала! Почему она не может воспользоваться хотя бы частью заработанного? Заработанного честно!

Еще в Москве, в гостинице «Спорт», где две группы киевлян (одна прилетела аз Уэльса со сборной после товарищеского матча, другая – с южных сборов из Гантиади) встретились за день до отлета в Монако, мы еще раз объяснили футболистам, что «Стяуа» также едет не на прогулку. Я видел эту команду в декабре 1986 года в Токио в матче за Межконтинентальный кубок против аргентинского клуба «Ривер Плейт» и должен сказать: игра наших соперников производила впечатление. Мне показалось даже, что в их игре чувствуется рука Стефана Ковача, легендарного румынского тренера, руководившего голландским «Аяксом» в начале семидесятых годов, одного из прародителей тотального футбола. Мне, кстати, приписывают, будто я возражаю против термина «тотальный футбол». Это не так: нет смысла не принимать то, что полностью отражает существо дела.

В Токио меня поразил интерес к футболу. Казалось бы, чего уж там: японцев на поле нет, какие-то неведомые «Стяуа» и «Ривер Плейт» борются за какой-то непонятный Межконтинентальный кубок. Но на трибунах – больше шестидесяти тысяч человек, идет прямая трансляция по телевидению (к слову, и еще в 54 страны), атмосфера праздничная. Этот матч иногда называют «Кубком «Тойоты», поскольку основной его спонсор – эта крупнейшая автомобильная корпорация.

Румыны проиграли тогда – 0:1, но это был несчастный случай. Европейцы доминировали на протяжении всего матча, несмотря на то, что в составе соперников выделялись чемпионы мира 1986 года вратарь Пумпидо, защитник Ружжери, полузащитник Энрике, чемпионы мира 1978 года хавбеки Гальего и Алонсо, а также игроки сборной Уругвая Гутьеррес и Алсаменди. Последнему удалось забить единственный мяч после розыгрыша штрафного, правда, до этого был гол румын, проведенный защитником Белодедичем после высокоскоростной контратаки, по арбитр из Уругвая но понятным ему одному причинам его не засчитал.

После гола «Ривер Плейт» отбивался как мог, изредка проводя ответные атаки. Румынские футболисты резко взвинтили темп, не сбавляли его до конца матча, владели серединой поля, но так и не смогли ничего поделать против аргентинской обороны и вратаря. Я взял на заметку нестандартно играющих форвардов «Стяуа» Пицурку и Лэкэтуша, и нельзя было не отметить сбалансированную линию полузащитников румынской команды.

В Монако, на скамейке запасных, мне еще раз пришлось вспомнить матч в Токио – настолько были похожи сюжеты обеих встреч, только на сей раз в роли ведущих игру и проигравших ее оказались мы.

И без радости читали в «Экип»: «Футбол мы видели интересный, а советские болельщики могут быть разочарованы только результатом, но не игрой». Опять красивая игра… Впрочем, мы не имели никаких оснований оставаться довольными ею. «Стяуа» мы превосходили, но выгод от этого имели немного: несколько опасных ситуаций не использовали Беланов, Блохин, Заваров… Чанов пропустил на последней минуте первого тайма нелепейший гол со штрафного. Даже телезрителям, как выяснилось, был слышен его голос, когда он устанавливал стенку и командовал партнерами – Балем, в частности: «Андрей, вправо, вправо. Хорошо!» Оказалось, не очень хорошо.

В стенке плотно стояли шесть игроков (крайний слева – Рац). Седьмой, Беланов, стоял, чуть-чуть отойдя от Раца и готовясь выбежать на бьющего, если бы румыны вздумали разыграть штрафной. «Дырка», таким образом, между Рацем и Белановым образовалась. Нельзя быть уверенным, что именно в нее направил мяч Хаджи, но полетел он между двумя игроками, задел предплечье Раца и, как в бильярде, срикошетировал совсем не в ту сторону, в которую бросился, реагируя не на мяч, а на удар, Чанов. Рикошет он не учел и не заставил Беланова встать в стенку седьмым. В этом случае возможности Хаджи, пробившего, кстати, мощно, были бы ограничены.

Но это все – эпизоды, из которых складывается любая игра. Нас больше беспокоил дисбаланс в действиях команды, несовпадение тактов у ребят независимо от того, шла ли игра в обороне или же в атаке.

Готовность к игре у одних даже на глазок выглядела лучше, чем у других. Я сказал команде после этого матча: «Мы едем сейчас к «Бешикташу». С такой игрой мы его, возможно, и одолеем, но останутся «Бавария», «Порто» и «Реал», а с ними такие номера не проходят. Прошу не забывать также, что через два месяца многим из вас предстоит играть за сборную против ГДР и неудача там будет гораздо тяжелее клубной неудачи, хотя и после нее будет стыдно».

Матчи с «Порто», португальским клубом, «подброшенным» нам жребием, остались для нас в разряде «трагедийных». После жеребьевки знакомые и незнакомые люди подходили и поздравляли нас, словно киевское «Динамо» уже в финале. За спиной я слышал смех после того, как публично, в телевизионном интервью, заявил, что нам достался, пожалуй, самый сильный из всех оставшихся соперников. Я понимал тех, кто смеялся. Их информация исчерпывалась сведениями о «Реале», «Баварии». А что такое «Порто»? Да с ним «Шахтер» в свое время на равных играл.

Вот именно – в свое время. Оно прошло. И настало время говорить о весьма серьезной силе португальского клуба, не избалованного к тому же большими успехами. Если бы мне самому предложили тогда выбирать, я бы выбрал «Баварию». Между прочим, в финале португальцы не оставили «Баварии» никаких шансов и во втором тайме западногерманскую команду не было видно. В дни, когда я заканчивал работу над книгой, «Порто» подряд выиграл еще два приза – Межконтинентальный кубок в Токио и Суперкубок по сумме двух матчей у амстердамского «Аякса». Это – еще штришок к вопросу о постоянных величинах в футболе.

Мощь и настрой португальцев мы на себе прочувствовали 8 апреля 1987 года в Порту. К тому времени нам удалось в некоторой степени ликвидировать дисбаланс в игре, заметный по матчу в Монако. Во всяком случае, процент технического и тактического брака был значительно ниже, хотя первую полуфинальную встречу мы также проиграли, 1:2.

Грешно сетовать на необъективный арбитраж. Стараюсь избегать этого. Хочу лишь объяснить, как легко в матчах команд примерно одного уровня «передернуть» события и попытаться выбить из колеи неугодную судье по каким-то обстоятельствам команду. Опытному судье это не составляет никакого труда, а в опыте голландца Яна Кайзера сомневаться не приходится. И когда на 20-й минуте он не засчитал чисто забитый Блохиным гол, стало ясно: выиграть нам здесь не дадут, нужно добиваться минимального приемлемого результата.

В начале второго тайма разорвалась бомба: прошло всего 12 минут, а мы проигрывали 0:2. Объективных предпосылок к этому, кроме традиционного владения хозяевами поля инициативой, не было никаких. Все известные нам возможные направления атак «Порто» были перекрыты достаточно надежно, и вполне регулярно мы беспокоили оборону португальцев острыми переходами от обороны к атаке, в которых участвовали по четыре-пять человек.

Но если бы в футболе существовала шкала объективности, то, собственно, играть было бы совсем не обязательно – заполняй себе рейтинговую табличку, и все тут.

К счастью, все сложнее. Не поддающийся прогнозированию результат и простота правил – причины популярности футбола. События, происходящие на футбольном поле, во многом можно сравнить с жизнью. Я говорю сейчас не об увеличении темпа игры настолько, что можно искать аналогии разве что с прогрессом автомобильных моторов или же переходом от пропеллера к реактивному двигателю. Я – о ситуациях, связанных с постоянной борьбой, с радостями и глубоким огорчением, о полуторачасовых коллизиях, напоминающих жизнь во всех ее проявлениях…

Михайличенко потерял мяч на левом фланге нашей атаки: вместо того, чтобы в совершенно спокойной обстановке отпасовать стоящему неподалеку Рацу, а самому попытаться создать численный перевес в штрафной площадке, он сделал длинную передачу. Соперники ее прервали и провели мощную контратаку. Футре намерен был пробить по воротам с угла штрафной площадки, но далеко упустил мяч, к которому успевал мчавшийся в оборону Заваров. Форвард «Порто» в последний момент подкатом хотел помешать Заварову забрать мяч. У мяча одновременно сошлись две ноги, и он по немыслимой совершенно траектории влетел в дальний угол.

Чем не трагическая ситуация, заставляющая поверить чуть ли не в потусторонние силы?

После углового Кузнецов в борьбе с португальцем выпрыгивал, выбрав верпую позицию, и готов был головой отправить мяч из пределов штрафной площадки, но в последний момент зачем-то, словно крылом, взмахнул рукой, и мяч нашел его руку. Пенальти. 0:2.

Между голами был удален Валь, в первом тайме имевший профилактическую желтую карточку, а красную увидевший перед собой после остановки грубым приемом Жуари, выходившего в одиночку на Чанова.

Безвыходная ситуация? Их практически не бывает, и радость португальцев, которых 2:0 вполне устраивало, сменилась огорчением, когда «выстрелили» Михайличенко и Яковенко – один пасом, другой голом.

Почти перед каждым матчем я говорю себе, что нас ждет, исходя из абсолютно реальных предпосылок. Перед ответной игрой с «Порто» так и не смог сказать ни «да» (пройдем), ни «нет» (пройдет «Порто»).

Практически ни разу еще мы не смогли выступить в боевом составе и провести хотя бы несколько матчей с одними и теми же людьми. Нам пришлось вновь перекраивать линию обороны. В настроении команды я не видел нервозности, напротив, наблюдал достаточную уверенность команды, которую вполне устраивал выигрыш со счетом 1:0. Через одиннадцать минут после начала матча выяснилось, что надо забивать не один мяч, а четыре.

Внешняя уверенность игроков (в том, что она была внешней, а не прочувствованной изнутри, я убежден, ибо для твердости духа недоставало крепкой основы в виде отменного физического состояния, как, положим, перед матчами с «Утрехтом» и «Рапидом», «Берое» и «Селтиком») испарилась на глазах, они поняли, что четыре им не забить, но, поняв это, продолжали тем не менее верить в чудо и из последних сил старались призвать это чудо себе на помощь.

Нет нужды перечислять моменты, всплескивать руками по поводу каждого из 29 ударов по воротам «Порто», тем более что голом закончился один.

Финал Кубка европейских чемпионов был близок как никогда прежде, но на него отправились португальцы, тренер которых Артур Жоржи сказал, что после того, как они одолели киевское «Динамо», им никто не страшен. У «Порто» последовала феноменальная серия: Кубок чемпионов – Межконтинентальный кубок – Суперкубок, но в четвертьфинал следующего розыгрыша европейского приза не пробилась и эта ярко сверкнувшая в течение сезона команда.

…Только утром следующего дня, после бессонной ночи, я мог спокойно разговаривать и анализировать то, что произошло накануне вечером. Я обязан был вернуть в состояние равновесия себя и команду, многим игрокам которой через неделю после встречи с «Порто» предстояло выйти на поле в отборочном матче огромной важности против сборной ГДР. К группе киевлян добавились игроки из других клубов, и стало несколько легче.

Итог встреч с португальцами подломил нашу команду прежде всего в моральном плане, потому что на игры эти мы рассчитывали, надеялись, что успех поможет обрести уверенность. Но поражение, которому, согласитесь, сопутствовала изрядная доля невезения, лишь наслоилось сверху жирным пластом на все наши беды, и тренерам сборной требовалось приложить значительные усилия, чтобы неудачи не повлияли на результаты национальной команды…

К критике можно относиться по-разному. Моя позиция по этому вопросу выработана давно, я считаю, что критиковать не только можно, но и нужно. И если критика конструктивна, если в пей есть какие-то разумные начала, то она идет только на пользу критикуемым. К сожалению, встречаются еще голословные утверждения, базирующиеся прежде всего на абсолютном незнании сути дела, на всевозможных слухах и домыслах, на дилетантском подходе к предмету, на нежелании объективно разобраться в процессе под названием «футбольная игра».

Причем относится это не только к болельщикам – их дилетантизм в большой степени оправдан, но и к журналистам, а уж они-то профессией призваны докапываться до истины и доносить ее до миллионов людей, приходящих на стадионы, воспитывать любителей футбола, разъяснять им тонкости игры и моменты, связанные с современным ее развитием. Для того чтобы это делать, нужно знать.

В одном из писем Чехова есть такая, возможно чисто ироническая, фраза: «Я знаю, что Шекспир писал лучше Златовратского, но объяснить почему – не могу».

Дело серьезных критиков – объяснять.

Полностью согласен со своим уважаемым коллегой Константином Ивановичем Бесковым, который через день после того, как «Спартак» в 1987 году стал чемпионом, сказал в одном из интервью: «Можно критиковать игру, и я далеко не всегда ею доволен, и далеко не каждый выигрыш улучшает мне настроение. Но беспардонно вмешиваться в мою работу… И хотя за годы тренерской работы я ко всему вроде привык, мне странно видеть в команде, возле команды людей, предрекающих нам провал, готовых, стоит нам чуть оступиться, камня на камне не оставить от построенного нами таким тяжким трудом».

Нетерпение болельщика понять можно. Ему всегда хочется видеть свою команду только победительницей.

4 сентября 1987 года украинская молодежная газета «Комсомольское знамя» опубликовала письмо, адресованное мне, за подписью «Владимир Портнов – болельщик». Цитаты из этого письма подхватили многие наши известные журналисты, не дав себе труда самостоятельно разобраться в ситуации, в которой киевское «Динамо» оказалось в 1987 году. Приведу его полностью:

«Уважаемый Валерий Васильевич! Извините, но буду говорить резко. По-видимому, время комплиментов и восторгов проходит. Вы, конечно, можете возразить, что необходимо иметь выдержку, подождать результатов главных матчей, потом все тщательно осмыслить и взвесить, подключить науку и т. д. Да все это уже было.

Помните, и клуб, и сборная под Вашим руководством проигрывали игру за игрой, а Вы убеждали всех, что, мол, все в порядке, цели поставлены совсем другие, и уж главные матчи наши обязательно выиграют. Чуда не произошло, не выиграли.

Можно, конечно, посетовать на набиравший силы в ту пору период застоя и отсутствия гласности, только что это даст нам, болельщикам? Как и тогда, одиннадцать лет назад, Вы, Валерий Васильевич, делаете хорошую мину при плохой игре, как и тогда, заверяете общественность в непогрешимости ваших решений и методик, как и тогда, обеспечиваете «надежность результата».

Смею высказать свое мнение. Мы можем (в принципе теоретически, хотя я лично в это не верю) выиграть у французов и шотландцев. Однако эти победы сути дела не изменят. Команда наша, динамовский клуб, что бы ни писали и ни говорили знакомые Ваши журналисты, обречена на тяжелую болезнь. Теперь-то уж точно знаю: из кризиса ей выбираться долго. Давно для меня это началось – еще когда после бельгийской осечки Вы убеждали всех в том, что вероятность допущения таких ошибок классной командой равна нулю, что виноват конкретно такой-то и такой-то, дело отнюдь не в тренерских просчетах. Щелкнул выключатель в первый раз. Может, все и поправимо было тогда, если разобраться по-честному, по справедливости. Разобраться и извлечь для себя уроки. Но тогда критиковать надо было себя. Любите ли Вы это, Валерий Васильевич?

Помните ту тишину и оцепенение стотысячного стадиона, когда «Селтик» уравнял игру и все висело на волоске? Помните тревожную тишину после гола Васильева? Тогда все, слава богу, обошлось, результат удалось обеспечить, были здравицы и тосты.

Но трещина уже поползла в глубь и среднего класса, нападающие «Жальгириса» и тбилисского «Динамо», точь-в-точь как позавчера минчане, «расстреливали» наши ворота с позиций, которые выбирали по своему усмотрению. Но и тогда все обошлось, и Вы, Валерий Васильевич, после окончания сезона ни разу не вспомнили о тех провалах, а ловко во всех интервью уводили общественное мнение к созданию клубов, переходу в профессионалы, начислению пенсий, то есть говорили о чем угодно, кроме истинного положения дел в команде.

Но вот наступил новый сезон, и мы начали проигрывать все, что только можно проиграть. И не только «Стяуа» и «Порто», но даже ЦСКА на своем стадионе и симферопольской «Таврии» в товарищеском, правда, матче. Так весь сезон мы и проигрываем, забивая преимущественно с пенальти, а в ответ слышим все те же заверения в непогрешимости старшего тренера и научных методик, которыми он руководствуется.

Вернее, даже не слышим, а читаем. Потому что Вы, Валерий Васильевич, как мне кажется, пребываете вне критики в республиканской прессе, во всяком случае, ни разу не приходилось ее читать в Ваш адрес. Что же касается встреч с болельщиками, откровенного и открытого разговора команды и тех, кто ее поддерживает, то такие встречи не практикуются, и Вы, очевидно, считаете их нерациональной тратой времени, отвлечением от главного, от обеспечения результата…

Непонятно, куда девалась еще одна наша динамовская традиция – провожать на виду, с почестями человека, верой и правдой служившего клубу в течение многих лет? Давно мы гласно никого не провожали, а жаль. Того же Веремеева, например. Боюсь, участь эта ждет и Олега, все реже появляется он в составе. Я вспоминаю, Валерий Васильевич, как один за другим тускнели наши «звезды», попадавшие к концу карьеры в Вашу немилость, вспоминаю Мунтяна, Трошкина, Буряка, Веремеева, и мне жалко Блохина, которому Вы, по-моему, тоже, как и тем, уже начали устраивать, как говорят на театре, «затир». Вы уверены в правильности своего решения?

Повторяю, Валерий Васильевич, Вы, конечно, отыщете новые оправдания нынешним и будущим поражениям, может случиться, что одни или два матча команда выиграет. Но в принципе дела это не изменит, лишь может оттянуть окончательное выздоровление. Поэтому прошу Вас, как человека мужественного, как киевлянина, ответить публично, как и подобает во время гласности, ответить через газету:

Что происходит с «Динамо» (ссылку на турецкий снегопад желательно не приводить)?

Что надо предпринять для того, чтобы команда играла в футбол с желанием, а не отбывала на поле повинность (речь не о выигрышах, об игре, о самоотдаче. Может, нужна наша помощь? Мы готовы, как в прошлом году, хоть сутки мерзнуть на заснеженном стадионе, оставаясь верными до конца своей команде).

Считаете ли Вы взаимоотношения игроков и тренеров, положение в клубе нормальным (может, «все идет по плану», а поражения – это тактические хитрости)?

Еще раз извините за резкость. Думаю, Вы все же поймете, что мною движут отнюдь не мотивы уязвленного самолюбия либо личных счетов, но тревога за судьбу нашей любимой Команды».

Мы получаем много писем. Нас критикуют, дают советы, причем, бывает, дельные, мы обсуждаем их, на некоторые отвечаем (на все – не хватает времени). Но такое письмо – исключение, оно задело ребят за живое прежде всего несправедливостью обвинений. Сам я, кстати, отнесся к нему достаточно спокойно, ибо понимаю, что публикация его была обусловлена прежде всего рядом конъюнктурных соображений: кому-то было выгодно публично предположить, будто в киевском «Динамо», да и в сборной, далеко не все в порядке во взаимоотношениях, сделать вид, что некоторые успехи команды на протяжении последних тринадцати лет – не более чем случайность, усомниться, воспользовавшись объявленным периодом гласности, в правомерности выбранного нами направления, Убежден, что за письмом этим стоят люди, из года в год ждущие, когда же провалится киевское «Динамо» и с удовольствием потирающие руки при любой неудаче команды: уж сейчас-то мы их… И раз за разом повторяют в своих опусах одни и те же тезисы, сконцентрированные в письме Портнова.

Команда провела общее собрание, и ее ответ также был опубликован в печати под заголовком «Нас можно обыграть, но нельзя поссорить». Приведу полностью и его:

«Общее собрание команды киевского „Динамо“ уполномочило нас ответить Владимиру Портнову, автору открытого письма, опубликованного в республиканской молодежной газете „Комсомольское знамя“. Не обессудьте, что отвечаем мы, игроки, а не старший тренер, которому было адресовано письмо. Для этого есть достаточно оснований, предать гласности которые и попросили наши товарищи.

В сезоне нынешнего года дела у нашей команды складываются не так хорошо, как хотели почитатели киевского «Динамо» и как рассчитывали мы сами, футболисты. Легко находить причины каждого конкретного поражения. Намного труднее оценить весь комплекс причин, обусловивших снижение эффективности игры. У нас нет такого разделения: тренеры думают, а игроки исполняют. Стратегию подготовки и выступлений в различных турнирах мы обсуждаем коллективно. Коллективно разбираем и любые отклонения от норм, идет ли речь о трудовой дисциплине и быте или об игре.

И вот к каким выводам мы пришли, откровенно обменявшись мнениями. После выигрыша командой в прошлом году европейского Кубка кубков и первенства страны, а также ряда удачных выступлений в престижных международных турнирах многие из нас утратили чувство реальности в оценке своих истинных спортивных возможностей и возможностей соперников. Чрезмерная вера в безотказность своего мастерства и подспудная уверенность в том, что соперники не скоро догонят нас в подготовке и футбольном искусстве, отнимали крупицы воли в тренировочной работе и календарных матчах. В спортивных единоборствах и других индивидуальных видах спорта такие настроения быстро отрезвляют атлета горькими провалами. А в спортивных играх какое-то время можно тешиться иллюзиями, будто это не ты в посредственном состоянии, а партнер. Да и тренеры не дремлют, вводят в состав молодых игроков. С одной стороны, азарт и энергия новобранцев затушевывают игровые моменты, в которых могла бы проявиться недостаточная отдача ветеранов, а с другой – неудовлетворительный результат можно объяснить неопытностью вчерашних резервистов.

Надеемся на правильное понимание этих, возможно, длинноватых объяснений. Но без них может вызвать недоумение, почему мы так долго разбирались в причинах снижения уровня игры.

Нет, все это нельзя назвать зазнайством. Зазнайство – это ведь пренебрежение. А мы не пренебрегали ни силой бакинского «Нефтчи», ни возможностями сборных ГДР и Франции. Речь идет как раз о той внутренней расслабленности, которая таится где-то в укромных уголках и которую в конечном итоге легко спутать с ощущениями усталости. Тем более когда усталость действительно накопилась. Три года подряд мы играли почти в неизменном составе. И какие три года! У каждого есть своя вершина, на которую дважды не взойдешь.

Фактическая же сторона дела заключается в том, что мы не готовили себя морально ко многим матчам нынешнего сезона с той прежней, прошлогодней силой самовнушения, что помогало многим из нас в игре, как говорится, прыгнуть выше головы. К сожалению, спортивное мастерство – не раз и навсегда заданная величина. Иначе мы все играли бы хорошо до глубокой старости. Но даже не состояние функциональных систем все решает, а состояние моральное. Уметь реализовать свои возможности – наука не для успокоившихся.

Чтобы было еще понятнее, обязательно скажем, что такого методически гибкого построения учебно-тренировочного процесса, как в нынешнем сезоне, в команде еще не было. Тренеры лучше нас, игроков, понимали наше состояние – не зря ведь у них опыта побольше и житейского, и спортивного. Наставники с предельным душевным напряжением подбирали педагогические и методические средства, чтобы помочь нам обрести себя без ущерба для нашего достоинства. Как-никак в команде сплошь заслуженные мастера спорта. Причем иные из нас бывают очень обидчивыми, когда речь заходит о персональном вкладе в игру.

Тренерскому составу во главе с Валерием Васильевичем Лобановским мы обязаны не только покорением спортивных вершин. Наши тренеры оказались мудрыми педагогами и людьми широкой души в час, когда суровые законы спорта требовали от них «отцепить» отработанную ракету-носитель. Но ни словом, ни, тем более, поступком не испортили они неизгладимого впечатления о нашей совместной великолепной работе в сезоне 1985–1986 годов. И пусть не все из нас пойдут за ними дальше на штурм новых достижений киевского «Динамо» – спортивный век короток, – но свою меру ответственности за нас они, вероятно, уже отмерили. За свои недоработки ответим сами. И не дадим этих людей в обиду.

Об обиде сказано не случайно. Открытое письмо в «Комсомольском знамени» вроде бы вызвано неудовлетворенностью игрой команды, но почему-то каждой строкой норовит уколоть побольнее тренера. Если б автор захотел выяснить, почему мы так часто пропускаем нелепые голы, «зеваем» подопечных соперников и порой не забиваем «стопроцентных» голов, никто из нас не стал бы возражать. Но об этом в письме ни слова. Зато скрупулезно собраны все сплетенного характера «сведения» о причинах отдельных неудач киевского «Динамо» за последние годы. Автор кому-то хочет доказать недоказуемое: что якобы весь путь команды под руководством Лобановского изобиловал ошибками и просчетами. А то, что во главе с Валерием Васильевичем киевские динамовцы семь раз становились чемпионами Союза, пять раз владели Кубком СССР, выиграли три европейских Кубка и с десяток престижных международных турниров, что, наконец, 24 заслуженных мастера спорта по футболу обязаны своим званием Лобановскому – это, если судить по письму в газету, какое-то исключение в практике тренера. Побольше б таких «исключений».

И уж совсем смехотворно утверждение, будто наш старший тренер огражден от критики. Это Лобановский-то? В критических стрелах, выпущенных в него, недостатка не ощущается. Сама публикация в «Комсомольском знамени» – подтверждение этому.

Мы привыкли к тому, что не все воспринимают с восторгом удачи киевского «Динамо». Знакомы и с попытками непременно отыскать в жизни коллектива что-нибудь эдакое скандальное. Но еще никто и никогда не пытался в прессе внести разлад между нами и тренерами, как это сделано в письме болельщика. Ведь нельзя иначе квалифицировать многословные сетования автора на якобы черствое отношение наших тренеров к выдающимся футболистам киевского «Динамо» недавнего прошлого, а также на редкость бестактное прогнозирование обстоятельств, в которых якобы завершится футбольная карьера Олега Блохина.

Мало того что эти недостойные перепевы дворовых сплетен странно выглядят на страницах боевой комсомольской газеты, это еще и не имеет никакого отношения к тому, что мы играем хуже, чем можем и хотим.

Да, мы мало встречаемся со спортивной общественностью, редко отчитываемся перед почитателями команды. Не так просто организовывать такие встречи, если перерывов между играми и перелетами не хватает для полноценных тренировок и восстановления сил. А мы попадаем в такой переплет второй сезон подряд. Когда у нас будет клуб, общение с болельщиками наладится. Руководители команды уже продумали и это: наши встречи с активистами клуба будут записываться на видеопленку и демонстрироваться в клубном кинотеатре. А зрители смогут опускать в специальные ящички свои записки с вопросами и претензиями, на которые мы будем отвечать при следующей встрече с представителями общественности. В клубе планируется издавать пресс-бюллетень, радиогазету. Тогда информация о жизни команды станет всеобщим достоянием.

А пока отсутствие крайне необходимой команде двусторонней связи с любителями футбола нередко заполняется активностью любителей посплетничать. Может быть, кому-нибудь и впрямь хочется, чтобы нашу команду раздирали распри, чтобы, как выражается Владимир Портнов, ее поразила тяжелая болезнь. Но мы здоровы. И автор письма в газету может сам вполне убедиться в этом. Приходите к нам, Владимир Портнов, в любое удобное для вас время.

По поручению футбольной команды мастеров «Динамо» (Киев):

Анатолий Демьяненко, Владимир Бессонов, Павел Яковенко, Вадим Евтушенко, Сергей Балтача, Алексей Михайличенко, Олег Кузнецов».

…После того как мы споткнулись на Бельгии и Мексике, я был уверен, что сборную возглавят новые люди. Уверенность моя основывалась, во-первых, на традиции – за неудачным результатом автоматически следуют оргвыводы, и, во-вторых, на том обстоятельстве, что с тренерами, работавшими с командой на чемпионате мира, спортивные руководители не вели никаких разговоров относительно их дальнейшей судьбы.

Парадоксальная сложилась ситуация. Нас позвали помочь сборной перед Мексикой, а по завершении чемпионата не сказали ни слова, ни полслова о том, что же будет с нами дальше. В частных беседах утверждали: вы, мол, будете тренерами сборной до 1990 года – до очередного чемпионата мира в Италии. Когда же я попробовал поставить вопрос официально, напомнил о существовании такой формы, как заключение контракта на какой-либо срок, в ответ последовало: «Вы пока работайте…»

Неопределенность положения не способствовала, конечно же, нашему настроению. Мы вольны были понимать дело таким образом, что каждый следующий матч может стать для нас последним, но для себя решили не обращать внимания на такие «пустяки», как отсутствие контракта и договоренностей, а работать в меру наших способностей на всем тринадцатимесячном отрезке отборочного турнира чемпионата Европы.

Надо сказать, в таком положении среди наших тренеров мы оказались не первыми (хочется надеяться, что последними). Можно привести массу примеров, когда тренеры узнавали о том, что они больше не в сборной, из газет. Мне же запомнился один случай, самый, пожалуй, вопиющий, происшедший в 1964 году с К. Бесковым.

Он провел тогда команду по сложному пути до финального матча второго розыгрыша Кубка Европы среди национальных сборных, что само по себе – значительный успех. Финальная встреча с испанцами проходила в Мадриде. Представьте себе: испанская сборная на своем стадионе, ее поддерживают 120 тысяч экспансивных зрителей, собравшихся на стадионе «Сантьяго Бернабеу», английского арбитра Артура Холланда сложно упрекнуть в предвзятости, по симпатии его к хозяевам очевидны. И в таких условиях – 1:2 в равной преимущественно борьбе, второй гол пропущен за шесть минут до окончания второго тайма. Получены серебряные медали, команда стала второй на континенте. Комментируя финал, тренер английской футбольной ассоциации Аллен Вейд утверждал: «Всякий англичанин, который посмотрел бы финал этого интересного нового соревнования, мог сказать: «Настоящий кубковый финал!» У нас это означает наивысшую похвалу. В самом деле Испания и СССР продемонстрировали темп, физическую подготовку, темперамент. Итак, острое соревнование с хорошей, увлекательной концовкой!»

Концовка действительно получилась «увлекательной»: Бескова от работы освободили. Игра команды получила высокую оценку европейских специалистов, ряд игроков, в частности Лев Яшин и Валерий Воронин, привлекались по итогам Кубка в состав сборной Европы, фигурировали в различных символических сборных, а тренера уволили. Кто это сделал и почему?

К сожалению, инициаторы подобных решений, принимаемых чаще всего келейно, волевым способом, остаются безымянными. Их подписи нет на бумаге, они-«создают мнение». «Есть мнение» – выражение, сопровождаемое обычно взглядом в потолок, будто там, на следующем этаже или на крыше сидит некто, это «мнение» изрекающий. Действует безотказно.

Кажется, зачем вспоминать то, что происходило двадцать с лишним лет назад? К чему бередить старые раны?

Только для того, чтобы учиться на ошибках, которые, как правило, повторяются.

При всем моем уважении к Николаю Петровичу Морозову, назначенному старшим тренером сборной после увольнения Бескова, я убежден, что советская команда выступила бы на английском чемпионате мира 1966 года лучше и вполне могла если и не стать чемпионом мира, то уж в финале-то играть точно, в том случае, если бы остался Бесков. Он начал кропотливую работу по формированию сборной, по постановке для нее игры. В работе этой он продвинулся далеко, но завершить ее ему не позволили.

Новый тренер начал, конечно, не с нуля, но и не с тех позиций, на которых команда уже побывала. Это вполне естественно– «новая метла…». Преемственность не была соблюдена, да ее и не могло быть: у тренеров различны и творчество, и взгляды на игру, и методы комплектования.

В результате смены тренеров было упущено то, чего ничем нельзя компенсировать, – время. Упущено по воле пожелавшего остаться неизвестным Лица, которое, будучи весьма далеким от спорта вообще и от футбола в частности, полагает, что «духу нашему спортивному цвесть везде!», а уж если не случилась победа, значит, тренера гнать надо взашей.

Вообще, разговор о бесправии – юридическом и моральном – тренеров может получиться долгим и интересным, но коли ведем мы речь о чемпионатах Европы, вспомню и свой печальный опыт.

После испанского чемпионата мира 1982 года, где командой руководил триумвират (по сути своей – искусственное решение):К. И. Бесков, Н. П. Ахалкаци и я, меня пригласили возглавить сборную. Предстояли отборочные матчи первенства Европы с финнами, поляками и португальцами. Условие было довольно жестким – уйти из киевского «Динамо» и полностью сосредоточиться только на работе со сборной.

С клубом расставаться было жаль, но я понимал (знал из опыта мирового футбола), что сборную должен тренировать только освобожденный специалист, не связанный с каждодневными заботами о клубной команде. Придерживаюсь этого убеждения и поныне, хотя сам участвую в эксперименте, отнимающем массу сил и до предела выматывающем нервы.

Сложности возникли сразу. «Кто заменит вас в клубе?» – спросили меня в Киеве. Я назвал две фамилии – Олег Базилевич и Юрий Морозов. После детального обсуждения остановились на кандидатуре Морозова, работавшего тогда с ленинградским «Зенитом». «Зенит» в конце июля играл в Киеве, с Морозовым состоялся предварительный разговор, согласие он дал.

Договорились, что до конца 1982 года я продолжу «совместительство» в клубе и сборной, а с начала следующего года перееду в Москву и буду жить там в служебной квартире (потом, кстати, «служебность» этой квартиры вменили мне в вину, заявив, что тренер сборной должен быть москвичом! Почему?).

Признаюсь, несколько колебался: принимать приглашение в сборную или не принимать? Причины колебаний объяснимы. Я понимал, что любой неудачный матч оставит меня без работы, как это не раз случалось с моими коллегами. Даже несмотря на то, что мне было предложено разработать программу подготовки команды на четырехлетний период.

Стремление проверить свои силы на совершенно новом витке самостоятельной работы, желание сменить обстановку – все это помогло мне принять решение и занять место тренера сборной, рабочий стол которого находился в здании Госкомспорта СССР на Лужнецкой набережной.

Квартира, в которой я жил, была расположена примерно в часе ходьбы от Госкомспорта, и я использовал каждую возможность для того, чтобы преодолевать этот путь по набережным пешком. Прекрасное время для раздумий!

Обдумывать было что. Перво-наперво – подробнейший план функционирования сборной на ближайшие четыре года, вплоть до мексиканского чемпионата мира. Затем – создание штаба всех сборных, способного решать сложные задачи подготовки к важным и ответственным соревнованиям. Без такого штаба, полагал я тогда (остаюсь при своем мнении и сейчас), невозможно добиваться больших побед. Речь в данном случае идет не о механическом формировании штаба, скажем, из тренеров команд высшей лиги, а из тренеров-единомышленников, которые в состоянии координировать работу всех сборных – от юношеских до первой. Несоблюдение принципов преемственности (в тактической, к примеру, подготовке) – бич нашего футбола, мы теряем из-за этого довольно много игроков при переводе их из одной возрастной группы в другую. Если с детского, юношеского возраста не приучать к ощутимым нагрузкам, серьезной работе, исключительно сложно добиваться этого от уже сформировавшихся футболистов.

В идеале я вижу, как во всех наших командах готовят игроков по современным тренировочным программам. Не по взятым с потолка и спущенным вниз методическим указаниям, совершенно не учитывающим специфику той или иной команды, состояние отдельных игроков на определенный момент, а по научно обоснованным рекомендациям, позволяющим тренерам и фантазировать, и импровизировать, если хотите, и не быть в то же время рабом бумаг, отчетов, требуемых в различных спортивных и околоспортивных инстанциях.

Рядовые болельщики полагают, наверное, что, встречаясь на тренерском совете для обмена мнениями, ведущие тренеры могут разрешить все крупнейшие проблемы футбола. Заблуждение!

Во-первых, тренерский совет – сегодня в нем наставники всех шестнадцати команд высшей лиги – никогда практически не собирает кворума. Во-вторых, подавляющее большинство тренеров на нем отмалчивается. В-третьих, и это, пожалуй, самое главное – без этого «в-третьих» не было бы, возможно, и «во-первых», и «во-вторых», – тренерский совет не принимает решения, а «вырабатывает рекомендации», которые затем обсуждаются неоднократно в таком количестве мест, что и не сосчитать.

Впрочем, об организационной стороне дела в советском футболе речь впереди.

Хотелось наладить информационную деятельность в рамках страны. Я сторонник получения максимальной, вернее, максимально возможной информации о сопернике. С давних времен, когда еще сам играл, мне хотелось знать особенности игры защитников, против которых выходил на поле, особенности команды, с которой предстояло сражаться. Только тогда можно придумывать, как обыграть противника.

В «Днепре» одной из наших целей было – владеть подробнейшей информацией о соперниках по первой лиге. Я чувствовал себя не в своей тарелке, если мало знал о тех, с кем через час предстояло играть. Это доходило до суеверия. Словно вышел на люди в мятых брюках или в рубашке с оторванной пуговицей.

С годами это чувство обострилось и стал замечать – иногда перерастало в чувство неуверенности, не страха, а именно неуверенности. А ведь это состояние, как ни маскируйся, и футболистам передается, особенно тем, с которыми давно работаешь и которые знают малейшие нюансы твоего поведения, даже если ты молчишь.

К счастью, в киевском «Динамо» дело налажено таким образом, что подобные ощущения у команды возникают весьма и весьма редко.

Всей информацией ведает Ошемков. В его обязанности входит запись игры соперников на видеопленку, обработка зарубежной прессы, сбор сведений из других источников. Пользу футбольной «разведки» мы не переоцениваем, боже упаси. Но она является важным элементом в нашей общей деятельности, и недооценивать ее также нельзя.

Должен сказать, нам завидуют. Считается, что в Киеве на высоком уровне дело поставлено. Но ведь это смотря с чем сравнивать. Если брать международный уровень информированности, то мы – жалкие дилетанты. Нет возможностей – технических прежде всего – записывать все наиболее интересные матчи клубов и сборных в Европе. Создать видеодосье на них. Нет возможностей взять в штат команды переводчиков – Ошемков владеет только английским. Нет возможностей, наконец, организовать собственный настоящий «банк информации» – приходится ограничиваться «мини-банком».

Создание такого банка для всего нашего футбола, с постоянным пополнением и обновлением имеющейся в нем информации не повредило бы и остальным командам. Чего уж лучше – получил по жребию в соперники, скажем, «Витошу» болгарскую или мадридский «Реал», а в «банке» вся предварительная информация имеется.

Как пополнять и обновлять сведения? Собирать. «С миру по нитке – голому рубашка». Видеокопию и ксерокопию сделать сейчас не проблема. Поехали мы, к примеру, на амстердамский турнир – записали все игры бразильского «Ботафого», «Аякса», «Манчестер Юнайтед». Отправился «Спартак» на турнир в Испанию – записал «Реал», мадридский «Атлетико», «Манчестер». О «Манчестере» уже составилась бы достаточно полная картина – два матча. А вдруг кому-нибудь выпадет играть с ним в Кубке УЕФА?

Можно наладить контакты с контрагентами в развитых футбольных странах и через них, за определенное вознаграждение разумеется, получать дополнительную информацию, как видео, так и печатную.

Не складывается ли впечатление, что слишком уж важное значение я придаю сбору информации в команде? Мы в киевском «Динамо» давно уже пришли к выводу: тратить время и средства на детальный, тщательный сбор информации выгодно – окупится сторицей. Это важная составная часть нашей работы, и готовить сейчас команду «вслепую» – понапрасну тратить время.

Ни в коем случае не утверждаю, что подробная информация непременно приведет к успеху. Гарантий в нашем деле вообще быть не может. Но то, что это способствует достижению цели, – несомненно.

Итак, планов и задумок у меня было «вагон и маленькая тележка», оставалось лишь толкать их вперед, а первой станцией стал отборочный турнир чемпионата Европы, где необходимо было занять первое место в борьбе с командами Польши, Португалии и Финляндии. Четыре победы, ничья и поражение не позволили это сделать. Не утверждаю, что нас подвели поляки, хотя, по свидетельству наблюдателей из сборной СССР, польские футболисты, которым игра ничего не давала, довольно инертно действовали на своем поле против португальской команды и уступили фактически без борьбы. Правда, на иной результат этого матча мы и не рассчитывали, и делали все, чтобы обойтись своими силами.

После поражения в Лиссабоне, крайне огорчительного прежде всего из-за грубейшей ошибки французского арбитра Жоржа Конрата, назначившего пенальти, в неправомерности которого он потом публично признался (и был отстранен от арбитража), чего только мы не наслушались и не начитались! Людьми, не побывавшими не только в нашей раздевалке, но и вообще на стадионе «Де Луш», была придумана версия об оборонительной установке, которую мы якобы дали на матч. Вымысел опровергли игроки, в частности Черенков и Дасаев. Обвинили нас и в том, что не тот выбрали состав на игру – никого, мол, практически не было из команд – призеров чемпионата, из состава обладателя Кубка страны, да и из других клубов, выступавших неплохо. Согласно такой логике, после окончания каждого сезона надо формировать новую сборную в соответствии с занятыми командами местами. Совершенно серьезно декларировалось, что в футболе надо строить игру активную, созидательную, комбинационную, нацеленную на атаку, на победу, будто тренеры сборной только-только покинули школьные классы и ставят целью настроить команду на игру пассивную, разрушительную, бескомбинационную, нацеленную на оборону, на поражение, а глубокомысленные рассуждения знающего толк в тактике, в вопросах подготовки команды, ведения игры журналиста могут стать для них откровением необычайным. Анализ футбольного матча с пеленой личных обид на глазах, мешающей разобраться в том, как команда готовилась к игре, как намерена была ее вести и как вела, отнюдь не способствует, на мой взгляд, ни репутации обозревателя, становящегося штатным специалистом по поражениям команд, которые возглавляются определенными тренерами, ни возможности болельщикам получать объективную информацию – истинную, а не подтасованную, сознательно извращенную; ни умению абстрагироваться от результата. Ведь не будь этого злополучного пенальти, из-за которого переживали не только мы, но и арбитр (его я могу упрекнуть не в предвзятости, а в том лишь, что он не видел точное место нарушения), и рецензии на тот же самый матч, при той же самой игре были бы совершенно иными. Такими, например: «Советским футболистам удалось сыграть вничью и выполнить поставленную на сезон задачу – выйти в финал европейского первенства. Конечно, команде много еще предстоит поработать, чтобы показать свои лучшие качества в борьбе с именитыми соперниками по финалу. А пока мы ее поздравляем…» Но ведь и это тоже верх дилетантизма!

Почему бы, похвалив за победу, не разобрать объективно и профессионально игру со знанием дела, да так, чтобы не только любители футбола поняли, что же происходило на поле, но и тренеры и игроки могли бы почерпнуть для себя из такого анализа что-то полезное? И почему, справедливо отругав за поражение, с таким же знанием дела не проанализировать все сильные и слабые стороны соперников, чтобы польза от этого была и читателям, и команде? Удалось бы, наверное, и то и другое нашим обозревателям, если бы им доставало стремления к футбольному образованию и самообразованию. Ведь развивается футбол, не стоит на месте.

Как мне представляется, на футбольной прессе лежит огромная ответственность, ведь слово не только формирует общественное мнение, но и влияет на поведение зрителей на трибунах. Оно должно быть взвешенным и основываться на единственном критерии – объективности. Возможно, я ошибаюсь, но, похоже, общий уровень футбольной журналистики, если таковая существует (а в этом есть сомнения, поскольку многие пишущие сегодня о футболе, завтра комментируют состязания по стрельбе из лука, послезавтра рассказывают о хоккее или велоспорте, затем о гимнастике и т. д.– подобная всеядность не стыкуется с нашим временем узкого профессионализма, зато расцвету дилетантизма способствует), за два, два с половиной последних десятилетия снизился. Места, освобожденные в силу ряда причин асами, формально, конечно, заняты, но, к сожалению, большей частью формально.

Не буду называть фамилии. И не потому, что не хочу кого-то задеть или обидеть. Просто в контексте общих рассуждений упоминание фамилий не выглядело бы правомерным, а заниматься подробным рецензированием рецензий на матчи нет времени и места. Из опыта общения с коллегами и некоторыми игроками скажу: они хорошо знают возможности и пристрастия каждого из пишущих о футболе, кого-то читают полностью, кого-то – по диагонали, кому-то верят, кому-то – нет.

После Португалии на коллегии Спорткомитета обсуждался вопрос «Об итогах футбольного сезона 1983 года и мерах по повышению мастерства советских футболистов», но серьезных мер так и не было принято – обычная калька с предыдущих и будущих (!) постановлений. Впрочем, нет, одну решительную меру приняли, сформулировав ее следующим образом: «За допущенные серьезные просчеты В. Лобановскому и Н. Симоняну объявлен выговор. Признано нецелесообразным использовать их в дальнейшем в качестве тренеров сборных команд страны». Куда уж серьезнее – даже о юношеской сборной забудьте!

Выговор – дело понятное: заслужили – получили. Но за явное обвинение в профессиональной непригодности ни перед Никитой Павловичем, ни передо мной не извинились даже тогда, когда приглашали возглавить сборную за три недели до се отлета в Мексику. Более того, формулировка осталась, постановление не аннулировано. Так мы, которых «нецелесообразно использовать», и работаем в сборной… фактически вопреки постановлению высшей пашей спортивной организации.

Домой я вернулся с твердо принятым решением до конца дней своих работать только в клубе. Но перед Мексикой не выдержал…

В Киеве меня приняли достаточно хорошо. Команда заняла в чемпионате седьмое место, с Юрием Андреевичем Морозовым, приступившим к переформированию ее рядов, намерены были распрощаться. Я предложил ему остаться в роли помощника. Он отказался, и я его понял. Стремление к самостоятельной работе, особенно если привык только к ней, всегда похвально.

Чем мог закончиться для меня первый после возвращения сезон и чем он закончился, я уже рассказывал.

…Мексиканские страсти поулеглись довольно быстро. Переосмыслив уроки чемпионата, проанализировав его итоги с точки зрения прежде всего выступления сборной Советского Союза, мы почти немедленно вступили в следующее соревнование – отборочный турнир чемпионата Европы в одной группе с командами Франции, ГДР, Норвегии и Исландии, в котором вновь требовалась только победа.

По-прежнему несколько неопределенным представлялось мне мое положение как тренера сборной. С одной стороны, когда перед Мексикой мне предложили возглавить команду, никакие перспективы не оговаривались, не было никакого разговора о, скажем, новом четырехлетнем цикле подготовки к чемпионату мира 1990 года (серьезно эта тема не обсуждалась и после нашего возвращения с первенства мира). С другой же стороны, в послемексиканский период я вроде бы автоматически оставался, продолжая работать в клубе, и тренером сборной, готовил ее вместе с опытными коллегами к матчам европейского турнира.

Если перед чемпионатом мира мы оказались в сложном положении, то после Мексики ситуация изменилась, но не упростилась. Любители футбола, общественность, пресса дали в целом высокую оценку нашим играм на чемпионате (и это несмотря на отсутствие приемлемого результата), от пас требовали сохранить состав, продолжать работать в том же направлении, считали, что мы способны не только выиграть отборочный турнир, но и победить на чемпионате континента.

Но кто возьмется утверждать, что игра на чемпионате мира была не всплеском, где гарантии, что мы можем не только повторить ту игру, но и развить ее? Гарантий таких нет, и никто их дать не может. Время покажет, сумеют ли те молодые в основном ребята, которые впервые участвовали в исключительно трудном соревновании – чемпионате мира, сохранить высокий уровень на протяжении длительного времени, сумеем ли мы, тренеры, в полной мере содействовать этому.

Можно было предположить, что мы не пройдем европейский отборочный турнир. Возможен был такой вариант? Наверное, возможен. Громогласно заявлять, что мы победим, – лишь воздух сотрясать. А что же дальше в таком случае? Сохранила бы сборная выбранное направление?

Сложности были связаны с тем, что в нашем распоряжении находился очень ограниченный круг футболистов, соответствующих требованиям, которые мы предъявляем. Необходимо проделать огромную работу для того, чтобы найти игроков, способных эти требования выполнять, и подготовить их. Ведь не сразу же это делается: привлекли игроков в сборную, поставили на матч и тут же получили требуемый результат. Нет, нужно время, ведь сборная – тот же коллектив, пусть функционирующий периодически, по коллектив, в котором должны быть свои традиции и задачи, лидеры и нравственная совместимость.

А где гарантии, что мы будем продолжать эту работу? Приходить же в сборную на год и в случае малейшей неудачи возвращаться «на круги своя» нет смысла.

Такая в нас вера родилась после чемпионата мира, что самое страшное было – подвести людей, разочаровать их.

Безусловно, основными нашими соперниками по группе были французы, владевшие на тот период титулом чемпиона Европы, и футболисты ГДР, давно уже в финалы крупных турниров не попадавшие и намеревавшиеся сделать это. Тем более что фон был благоприятным – спад в игре команд, выступавших в Мексике. Замечено: сборные, прилично выступившие на чемпионате мира, потом некоторое время находятся в тени. Самый характерный пример – итальянцы, победившие в 1982 году в Испании, по не сумевшие затем пройти довольно несложный отборочный турнир первенства континента.

Подтверждением закономерного спада стали, мне думается, ничьи, которыми довольствовались в Рейкьявике в матчах против Исландии и французы, и мы. Как выразился тогда Анри Мишель, тренер сборной Франции, «заочный счет между французской и советской командами стал 1:1 и через две недели в Париже во время очной встречи многое прояснится». Можно было бы напомнить, что с исландцами мы играли без травмированных Яковенко, Чивадзе, Яремчука и Беланова, но перечисление больных игроков основного состава сборной вызывает обычно гнев со стороны людей, далеких от практической работы с футбольной командой и считающих, что если даже травмированы все одиннадцать ведущих, все равно коллектив обязан выигрывать любой матч против любого соперника на любом поле да еще непременно показывая «красивый» футбол.

Перед игрой 11 октября 1986 года на «Парк де Пренс» нас больше всего беспокоило функциональное состояние ряда игроков, толком не отошедших после чемпионата мира, на котором было отдано очень много сил, но продолжавших напряженный сезон в чемпионате страны, европейских турнирах и в матчах за сборную. Показатели медицинского обследования накануне немного нас успокоили. Что же касается настроя… На игру в Париже никого не надо было настраивать. Все понимали, что от результата встречи с французами во многом зависит, попадем ли мы в 1988 году в ФРГ или нет. Анри Мишель заявил, что ничья стала бы для него равносильной поражению. Нас ничья вполне бы устроила. Атаковать – да, но не сломя голову, а обезопасив тылы.

Состав у французов, не скрывавших намерения победить, по сравнению с Мексикой изменился незначительно. Вернулся в него Платини, после чемпионата мира в сборной не игравший, но мечтавший сразиться с командой СССР.

За то время, что я работал со сборной СССР, она провела – по 1987 год включительно – 44 матча. Отборочный матч чемпионата Европы с французской командой в Париже – один из лучших среди них. Игра эта достойна того, чтобы остаться в истории команды – хотя бы в виде стенограммы: тот, кто матч видел, мгновенно вспомнит в подробностях, как все происходило.

1-15-я минуты. Платини, с которым было связано много надежд, выдал точный пас Папену, удар которого отменно парировал Дасаев, вовремя вышедший из ворот.

Чивадзе ответил штрафным ударом – штанга, тело вратаря Батса, снова штанга, и мяч в руках голкипера.

Платини бросил вперед Аморо, подача слева, неточный удар Папена головой – выше ворот.

Заваров и Бессонов передачами прошли центр поля, затем Бессонов отправился на скорости с мячом один, Жанноль, дебютант французов, сбил его с ног. После розыгрыша штрафного Чивадзе пробил выше ворот.

16-30-я. Фернандес, Папен и Феррери пытались организовать атаку по центру, но на подступах к штрафной им помешали это сделать Кузнецов, Чивадзе и Демьяненко.

Заваров и Бессонов – оба в отличной форме – повторили свой маневр, и вновь Бессонов помчался вперед, на скорости увернулся от подката Фернандеса, но Аморо и Платини совместными усилиями свалили нашего крайнего защитника на газон. Штрафной с правого фланга подал Рац – на голову Беланову, но к мячу первым успел Батс.

Короткая перепасовка Тигана – Платини, удар капитана сборной Франции издали, очень неточно.

Красивая комбинация Заваров – Алейников – Заваров, завершившаяся, потерей мяча на линии штрафной площадки.

Заваров головой (!) перехватил высоко летящий на половине поля соперников мяч, точная передача в прорыв по правому флангу Рацу, неточный навес на Беланова, боровшегося в штрафной с Боли.

Заваров подхватил мяч в центральном круге, слаломом, к восторгу понимающих толк в футболе французских зрителей, прошел трех соперников, на четвертом искушать судьбу не стал и точно отправил мяч направо находившемуся в выгоднейшей позиции Родионову. Под удар Родионова бросился защитник – как в хоккее – и отбил мяч.

Жаннолъ «заработал» штрафной, сам же его и пробил немного выше левого угла, который Дасаев контролировал.

Игровое столкновение Бессонова с Аморо, и Бессонов, полежав немного на бровке, прихрамывая, отправился в сопровождении врача и массажиста к скамейке запасных – травма.

Попытка после комбинации Яковенко – Рац – Яковенко подключить к атаке Кузнецова успехом на подступах к штрафной не увенчалась.

Точную передачу сделал Тигана Папену, который из-за штрафной несильно пробил мимо нижнего угла. Дасаев удар контролировал.

31-45-я. Беланов перед штрафной «украл» мяч у двух центральных защитников, отдал его Яковенко, но продолжения не получилось. Тут же попытались пробиться к воротам Фернандес с Платини, передачу перед штрафной прервал Алейников. Последовала контратака с участием Заварова и Родионова, удар вышел неточным.

Хидиятуллин заменил Бессонова на правом фланге обороны с заданием контролировать зону. Аморо в стенку пробил штрафной, назначенный за нарушение Демьяненко в борьбе с Папеном.

Еще один штрафной, на этот раз со своей точки бил Платини, выше.

Вновь штрафной, после короткого розыгрыша бил Жаннолъ, низом, мяч летел в угол, но блестяще сыграл Дасаев. Угловой.

Платини «отправил» вперед Аморо по правому флангу, Демьяненко зону перекрыл вовремя. Угловой.

Родионов– Заваров (с быстрым проходом) – Алейников, удар последнего низом, мимо.

Заваров в подкате отобрал мяч на своей половине поля, сыграв с Хидиятуллиным в короткую стенку, промчался до штрафной, плотный удар, и мяч пролетел рядом со штангой. Батс к броску готов не был.

Платини со штрафного хитро навесил мяч на Стопиру, но защитники оказались на высоте.

Заваров и Яковенко в несколько передач прошли до штрафной, мяч потеряли, острая контратака, пас на Папена, нарушение правил Кузнецовым (не успел с подкатом), штрафной пробил Платини, Дасаев сыграл отменно.

46-60-я. Неподалеку от штрафной Платини сбил Заварова. Хидиятуллин пробил точно, но в угол Батса.

Боли отобрал у Алейникова мяч в подкате, Аяш и Феррери организовали острую атаку, Кузнецов выбил мяч на угловой после опасной передачи.

Проход Фернандеса, удар Феррери – очень неточный.

Родионов, Рац и Хидиятуллин разыграли комбинацию, последовал пас на врывавшегося в штрафную площадку Яковенко, несколько неточный.

Яковенко с мячом на скорости проник слева в штрафную, попытался сыграть индивидуально, мяч потерял.

Родионов длинной передачей вывел вперед Беланова, Боли, не догоняя, сбил форварда. Крученый удар Раца со штрафного Батс с трудом парировал на угловой.

Две подряд опасные атаки французов, вторая завершается мощным ударом Тиганы, отлично сыграл Дасаев – на добивание подкатом летел Платини.

61-75-я. Некоторое время игра в середине поля без особых выпадов.

Начал подключаться к атакам Демьяненко.

Блестящая комбинация Чивадзе – Хидиятуллин – Яковенко – Родионов (на лицевой линии) – Яковенко. Аморо цепляет его во вратарской площадке за ноги, не попадая по мячу, пенальти судья не назначает.

Боли и Аяш провели атаку, закончившуюся передачей на Папена. Дасаев отлично сыграл на выходе.

Многоходовка Рац – Заваров – Родионов (освободился от наседавшего защитника в штрафной площадке) – Заваров (протолкнул мяч между ногами Жанноля) – Беланов – 1:0. Гол для учебника.

Два подряд угловых у наших ворот.

Еще одна отличная многоходовка, проведенная на высокой скорости: Беланов – Алейников – Родионов – Рац, последний бил из штрафной, Бате с трудом парировал удар на угловой.

Тигана отправил в штрафную мяч в борьбу, Дасаев на выходе был безупречен.

76-90-я. Хорошая фланговая атака сборной СССР справа, Родионов сделал передачу в штрафную, Беланов в борьбе с Боли мяч пропускал, но сзади никого не оказалось.

Угловой у ворот французской команды. После подачи Демьяненко первым у мяча был Батс, выбросил его Фернандесу, один подкат он прошел, вторым Заваров отобрал мяч, увернулся от бросившегося вперед двумя ногами Фернандеса, развернулся и отправил вразрез мяч налево Демьяненко, в одно касание передача в штрафную Рацу, удар, Беланов, находившийся на линии удара, подпрыгнул, и все увидели мяч в воротах – 2:0.

Дасаев намертво взял штрафной от Жанноля.

Удар Аморо, самого активного у французов, мимо.

Боли «отомстил» Беланову за гол, ударив его по ногам, грубо и откровенно.

Удар Беллона много выше ворот.

Навес в штрафную справа – Дасаев на месте…

Рассказывают, что Деттмар Крамер, тренер-инспектор ФИФА, известный в прошлом тренер «Баварии», выигравшей под его руководством Кубок европейских чемпионов, специально летал на матч в Париж – выбрал его как встречу, в которой можно увидеть достойный футбол. Для Крамера, опытного практика, высказывания французской прессы об игре Франция– СССР (такие, как «советская симфония в мажоре», «сильны, очень сильны, слишком сильны», «голы были забиты, как на параде») – не более чем эмоции. Он верит тому, что видит сам.

Когда Крамер вернулся в ФРГ и Беккенбауэр спросил его, что он видел в Париже, Деттмар ответил: «Боюсь, Франц, что, если мы не сумеем прибавить в ближайшие полтора года в игре, я видел новых чемпионов Европы». Но и это – эмоции. Мы провели к тому времени всего лишь два матча, и абсолютно неизвестно было, как будет выглядеть команда в 1987 году, удастся ли подтвердить определенный уровень игры, убедить и себя, и других, что он есть…

Доводилось после этого матча слышать, что «очень уж плохи были французы». Нам так не показалось – ни тем, кто находился на скамейке, ни тем особенно, кто играл. Не показалось так и французским обозревателям, оценившим своих игроков по десятибалльной системе достаточно высоко и в довольно узком диапазоне – от 7,5 до 8,5.

Примерно год спустя мы играли ответный матч с французами в Лужниках. Они начали строить новую команду в расчете на чемпионат мира 1990 года. Ушли корифеи, достигшие критического возраста для выступлений за сборную, и Мишелю не было смысла уговаривать их остаться, поскольку к итальянскому чемпионату мира они постарели бы еще на несколько лет. Пришли новые – молодые и честолюбивые футболисты, которые умеют самостоятельно думать и не достигли еще своей игровой вершины. По сравнению с парижским матчем наполовину обновился и наш состав, причем трое – Лосев, Тищенко и Добровольский – дебютировали в официальных матчах сборной. Наши замены носили в основном вынужденный характер, и в целом дублеры выдержали острую борьбу, навязанную нам мечтавшей взять реванш сборной Франции.

Последние шаги на пути к «Европе-88» оказались исключительно сложными. Осечка в любом из заключительных матчей могла стоить первого места. Особенно это относится к встрече в Берлине 10 октября 1987 года. Сборная ГДР «почуяла свой шанс», бросила в бой все силы, и матч получился весьма жестким и даже временами жестоким. Только черствые люди могли позволить себе ехидничать по поводу наших поздравлений друг друга после такой игры, завершившейся вничью. У ребят не было сил – выложились до предела, и мы вместе с ними радовались как дети. Поражение, убежден, выводило бы в итоге на первое место футболистов ГДР. Они сумели бы с нужным счетом, для лучшей разницы забитых и пропущенных мячей, обыграть норвежцев на своем поле и выиграть в Париже у французов.

В конце 1987 года на игре сборной и на ее результатах не сказались локальные неудачи киевского «Динамо», хотя уровень игры, если сравнивать с мексиканским чемпионатом и парижской встречей, несколько снизился. Мы победили, но оказались в сложной ситуации. Напрямую столкнулись интересы первой и олимпийской сборных. Это – удивительный факт и возможен он только в нашем футболе, исключительно слабом своей организационной стороной.

В странах высокоразвитого футбола молодежная и олимпийская команды являются своеобразными этапами в подготовке игроков для национальной сборной. Это и подсказывает решения в сезонах, когда совпадают чемпионаты Европы и олимпийские турниры. Разрешение выступать за олимпийцев профессионалам позволяет укреплять ряды участников олимпиады в решающий период опытными футболистами, имеющими солидную международную практику. Помимо всего прочего это способствует достижению главной цели олимпийской сборной – раскрывать способности перспективных игроков в экстремальных условиях престижных международных турниров. Рядом с бывалыми турнирными бойцами молодые футболисты быстрее и надежнее закрепляют навыки игры на высшем уровне.

В условиях же нашего футбола, когда совпадают интересы национальной и олимпийской команд, почему-то сразу возникает ряд проблем. Одна из них – кадровая. Руководители олимпийской сборной настаивали на решении, согласно которому футболисты, внесенные в их список, никоим образом не должны привлекаться в первую сборную вплоть до окончания олимпийского турнира и значит не могут участвовать в финальной стадии первенства Европы. Потом был принят «компромиссный вариант», согласно которому запрещено использовать необходимых нам олимпийцев для подготовки и для участия в товарищеских матчах вплоть до мая 1988 года – до окончания отборочного олимпийского турнира, хотя уже в 1987 году даже далеким от футбола людям было ясно, что олимпийцы в своей отборочной группе победят, опередив команды Болгарии, Швейцарии, Турции и Норвегии.

Признаюсь, я не был готов к такому повороту событий. Это означало, что внесенных в список олимпийской сборной Михайличенко, Тищенко, Добровольского, Яковенко и нескольких других игроков, на которых мы вправе были рассчитывать (и рассчитывали), готовясь к чемпионату Европы, мы не увидим до середины мая 1988 года. Важны не имена – важна сегодняшняя форма отдельных игроков. Нельзя создавать команду только на основании теоретических соображений, надо постоянно проверять эти соображения в контрольных матчах.

Нет нужды сопоставлять весомость в мировом футболе чемпионата Европы и олимпийского турнира. Различие в значимости их очевидно для всех, но только не для наших спортивных руководителей, которые из четырехлетия в четырехлетие повторяют, что нет в футболе ничего важнее олимпийского турнира. Переубедить их невозможно. Ссылки на то, что в чемпионатах мира и Европы выступают сильнейшие сборные в сильнейших своих составах, что представлены в них лучшие футбольные силы, что даже с хоккейными чемпионатами, в которых не принимают участие ведущие канадские, шведские и финские игроки, их нельзя сравнивать, не принимаются во внимание.

Тренеры олимпийцев, планируя свою подготовку, потеряли и никак не могли найти второй пик формы. Следуя их методическим представлениям, футболисты наши в сезоне не в состоянии дважды подниматься на пик спортивной формы даже при таком условии, что финальный турнир чемпионата Европы и олимпийский футбольный турнир значительно – на три месяца – разбросаны– по времени. Должен заметить по этому поводу, что давно уже многие наши тренеры, исходя из реальных требований соревновательного периода, программируют в сезоне как минимум два пика формы. Другое дело, что не все еще надежно овладели этой методикой и не в состоянии решать простую в общем-то задачу. Печально, но к подобным «нестыковкам» приводит полное отсутствие единых принципов в комплектовании и подготовке сборных команд. Нет единства целей.

И настала пора подробно поговорить об организационной стороне нашего футбола, находящейся, полагаю, во многих своих проявлениях на доисторическом уровне.

…Обычное утро. Необычно только то, что просыпаюсь я дома. Гораздо чаще это происходит либо на нашей базе в Конча-Заспе, либо в гостиничном номере какого-нибудь чужого города, бесчисленное множество которых я объездил за тридцать почти лет. Легкий завтрак, машина уже под окном, надо мчаться на стадион «Динамо», через два часа отъезд на базу, а за эти два часа надо решить множество вопросов, которыми конечно же не должен заниматься старший тренер. Знать их он должен. Но – не заниматься.

Тем не менее пока это так. Пока тренер, у которого голова должна быть занята только мыслями о футболе, тренировочном процессе, состоянии игроков, матчах, вынужден слыть знатоком в экономике, в хозяйственной деятельности, в юриспруденции. Спору пет, знакомство со всеми этими областями знаний не понаслышке развивает человека, повышает уровень его образования, но зачем же в наш век узкой специализации непрофессионально заниматься специальными вопросами? (Как не позавидовать Стефану Ковачу, сетовавшему на то, что в «Стяуа» он слишком распылялся: ему приходилось половину рабочего времени заниматься административными функциями. А в «Аяксе» он лишь 10 процентов своего времени посвящал административной работе – выездам за город, путешествиям и т. д.).

Вместо того чтобы лучше подготовиться к тренировке, я начинаю выяснять, почему так мало денег перевели на счет городского совета «Динамо» после последней игры. Следующий вопрос: когда получим форму для команды? Администратору не удалось в Москве договориться об этом. Далее: можно ли перенести сроки экзаменов для Заварова в ворошиловградском институте? У нас же игры!… Таких (или похожих) вопросов каждодневно возникает десятки – сужу по своим записям.

Никогда не вел дневники, хотя не считаю это занятие пустым и праздным. Просто всегда времени недоставало. Сейчас же, на пороге пятидесятилетия, жалею об этом. Впрочем, кое-какие записи сохранились, прежде всего сугубо профессиональные, сделанные во время бесчисленных совещаний, при подготовке к ним, особенно если приходилось выступать.

Сколько же их было, этих совещаний! «Широких» и «узких», с привлечением общественности и без, с информацией для печати и закрытых (словно речь не о футболе шла, а о крылатых ракетах). В бесполезности подавляющего большинства подобных мероприятий сомневаться не приходится. Во-первых, на них никогда не принимались никакие решения, а если и принимались, то не выполнялись. Во-вторых, – беспредметность разговоров. Встречи эти, на которые съезжались люди со всей страны, с трудом доставая билеты, отрываясь от своего дела, тратя зачастую на них свои редкие выходные дни, напоминали плохо отрепетированный концерт, на котором говорилось обо всем и ни о чем. Взгляд и нечто. Иногда это бывало полезно: гора пустословия, случалось, рождала крупицы информации. Но только иногда. Обычно – пустая трата времени. Демагогическими рассуждениями можно оглушить, усыпить, но приходит усталость от всех этих трескучих фраз, не несущих никакой нагрузки, а после усталости остаются лишь те же сомнения.

В прессе после некоторых таких совещаний появлялось сообщение: «Состоялся серьезный, обстоятельный разговор о судьбах нашего футбола. Выступили…» На самом же деле… Вспоминаю совещание старших тренеров команд высшей и первой лиг 20 июля 1977 года в московской гостинице «Юность». Оно состоялось после того, как сборная не прошла отборочный турнир чемпионата мира в Аргентине, и, казалось бы, разговор предстоял о серьезных проблемах нашего футбола, о путях их разрешения, о том, как развивается современный футбол. Многие выступающие, в том числе старшие тренеры первой и молодежной сборных Н. П. Симонян и В. А. Николаев, были готовы к такому разговору. Но что ото? Стоило, к примеру, Николаеву углубиться в анализ положения дел в нашем молодежном футболе, как из президиума совещания его прервали: «Вы несете ахинею. Я вот слушал вас и Симоняна и не мог попять, почему проиграли сборные. Не профессионально. Надо было готовиться к совещанию». И Николаев, не отрываясь от текста, стал читать составленный для галочки отчет.

Тон был задан. Выходя на трибуну, я был готов к подобной реакции и но удивился, услышав реплику: «Если нужно, напишите все это в каком-нибудь реферате, а сейчас своими словами расскажите». В своем выступлении я пытался раскрыть ряд теоретических взглядов на современный футбол. Говорил, мне кажется, доступным языком. Но нельзя несерьезно обсуждать серьезные вопросы.

Сложно найти понятийный язык. Если же не искать – толку не будет. Я убежден, что и подававший из-за стола президиума реплики руководитель, и те, кто в лад ему набросились с дилетантскими вопросами на выступающих, по-своему болеют за дело (с них ведь еще более грозное начальство стружку снимает), и трудно их, вероятно, упрекать в том, что они не понимают, скажем, что такое моделирование (любого процесса, не только в футболе). Это все равно что упрекать слепого в том, что он не видит.

Моделирование, между прочим, необходимо применять не только к самой игре, но и к организации всего футбольного хозяйства.

До той поры, пока мы будем стыдливо закрывать глаза на то, что современный футбол стал занятием профессиональным, пока юридически не узаконим место команд мастеров в системе социалистических предприятий, а самих футболистов – в обществе, до тех пор мы обречены на каждом шагу спотыкаться. Каковы бы ни были наши успехи, нужно думать о будущем. И пока ничего не изменится, я буду оставаться пессимистом.

Вспомним, когда большой футбол складывался организационно? В тридцатые годы. Кто мог пятьдесят лет назад представить, что команде высшей лиги нужны будут мощные центры подготовки резервов, помощь медиков, агрономов, видеотехников, переводчиков? Все изменилось, а фундамент тот же. Ни один реактивный лайнер никогда не увидел бы неба, если бы в аэропортах остались взлетные полосы, рассчитанные на «кукурузники». Мы же взлетаем, как говорится, на подручных средствах. Сегодня мы должны начать совершенно новый этап – этап интенсивного развития. В противном случае нам грозит регресс. Футбол – не пустынный остров, он связан с обществом теснее, чем многим кажется, и если общество пришло к выводу о необходимости перехода к новым – высшим – организационным формам, футбол должен следовать этим же курсом.

Смешно сказать – ходим по инстанциям с протянутой рукой, словно бедные родственники. Почему мы должны просить милостыню, когда в состоянии и себя обеспечить, и солидную прибыль в карман государства положить? Но нет у команды юридических прав на хозяйственную деятельность, и даже на разумную часть выручки от матчей мы рассчитывать не можем. А потом удивляемся, почему есть команды, которые играют перед полупустыми трибунами, и ничего, процветают.

Зато сколько народу нами руководит! Городской, центральный, республиканский советы общества «Динамо» (мы в киевском «Динамо» – лишь одна из примерно 30 секций, входящих в это общество, и многие из них существуют только за счет футбола), местный, республиканский спорткомитеты, Госкомспорт… Директив, инструкций, запретов – гора, а тех, кто реально отвечает за дело, на пальцах одной руки можно сосчитать.

Миллионы людей во всем мире не оторвать от телевизора во время трансляции матчей, наутро после интересных встреч только и разговоров, что о футболе. Материалы на футбольную тему пользуются особой популярностью у читателей газет и журналов. Словом, футбол органически вошел в нашу повседневную жизнь, и представить ее без него, согласитесь, невозможно.

В последние годы в публичных разговорах о футболе часто звучит одна сквозная тема – перестройка организации футбольного дела. Специалисты-практики серьезно ставят вопрос о создании профессиональных футбольных клубов, своего рода футбольных предприятий. Однако ответственных за развитие спорта людей пугает такая постановка дела. И прежде всего, как это ни парадоксально, из-за слова «профессиональный». Парадокс заключается в том, что всем, включая учащихся детско-юношеских спортивных школ, а уж руководителям спорта тем более давно ясно, что футболист команд высшей, первой и второй лиг зарабатывает себе на жизнь, обеспечивает свою семью только тем, что тренируется и играет в футбол. Никуда от этого факта не денешься, и прошли те времена, когда можно еще было объяснять несведущим, что, дескать, игроки, тренируясь и играя по 338 дней в году, продолжают без отрыва от этого футбольного марафона заниматься еще каким-то полезным делом в народном хозяйстве.

Почему же такой страх возбуждает слово «профессионал»?

Ведь ничего запретного, что необходимо было бы предать анафеме, оно не содержит. Разве актеров, сталеваров, механизаторов, поэтов, артистов цирка и балета, бухгалтеров мы не называем профессионалами? Разве труд их не оплачивается узаконенным образом в соответствии с продукцией, ими выданной?… Стоп! Может быть, в этом загвоздка – в оплате труда? Ведь в нынешней практике все игроки команды мастеров высшей лиги должны получать одну и ту же зарплату, независимо от уровня квалификации – и признанная звезда, и начинающий, только-только включенный в список кандидатов. Подобное положение весьма вольно трактуется на местах.

Можно привести множество примеров того, как футболисты из низших лиг, особенно в южных республиках, не хотят переходить в более сильные коллективы, хотя талантливы и способны в них играть – им это просто невыгодно. Или как неравноценно зарабатывают футболисты, играющие в одной и той же лиге, но в разных командах – не потому что находятся в лучшем турнирном положении или же играют лучше, нет, просто у тех предприятий или объединений, которым эти команды принадлежат, больше возможностей.

От чего, кстати, зависит оплата труда футболиста – как среднего, так и самого выдающегося? Если вы полагаете, что от его мастерства или же от посещаемости матчей его клуба, то глубоко ошибаетесь. Только от финансовых возможностей предприятия или организации, при которых команда состоит.

Так почему бы не создать, официально узаконив, профессиональные футбольные клубы со своими фондами, правами и обязанностями? Кстати, разве впервые только в 1986–1987 годах зашла речь о подобной реорганизации футбольного хозяйства, структура которого была создана еще в 1936 году?

Нет. «Еще в 60-х годах предпринимались попытки, – говорит выдающийся советский футболист и педагог, бессменный в последние годы начальник московского «Спартака» Николай Петрович Старостин, – юридически упорядочить нашу жизнь. Задумали ввести договоры между обществами и футболистами на три года. Но из этой затеи ничего не вышло, потому что обязательства сторон ничем фактически не подкреплялись. Потом возникла идея создания самостоятельных, чисто футбольных клубов. Идея эта обсуждалась в печати, собрала много сторонников. Я принял деятельное участие в ее конкретной разработке, потратив на это два года. Предложения были заслушаны на коллегии Спорткомитета, их не отвергли, но и не утвердили, и они повисли в воздухе».

Повисли в воздухе и некоторые другие предложения, исходившие от команд, в частности от нашей, которые мы разработали в 1974–1975 годах вместе с тогдашним начальником отдела футбола спорткомитета Украины Олегом Александровичем Ошенковым. Зато теоретические изыскания киевлян в этой области пригодились нашим болгарским друзьям, которых не смутил термин «профессионал» и которые в 1985 году пошли на коренные изменения в организации футбола и руководстве им.

Наверное, настало время предусмотреть специальное обеспечение членов команд в случае травм (сейчас футболист-«любитель» вышел вроде бы для собственного удовольствия на зеленую лужайку, вокруг которой расположились сто тысяч человек, поиграть в футбол, получил тяжелую травму и никто ее ему юридически не обязан компенсировать) и пенсионный фонд (артист цирка или балета, скажем, имеет право на пенсию, а почему футболист, за короткий срок (12–15 лет) отдавший много сил и здоровья спорту, – нет? Да, он должен потом, по окончании футбольной карьеры, работать, по футбол обязан гарантировать ему материальную поддержку в будущем, чтобы не приводило неопределенное, не закрепленное никакими правовыми документами положение к ломке человеческих судеб, к моральному опустошению молодых еще людей).

Тысячу раз прав заслуженный тренер СССР Нодар Ахалкаци, сказавший: «Мы ставим футболиста в ложное положение. Раз прав никаких (а какие у него права?), то и к обязанностям отношение прохладное. Футболист должен знать, что его труд принят обществом на законных основаниях, что футбол – профессия, пусть на время, но профессия. Надо обеспечить его в случае потери трудоспособности и дать возможность потом получить другую специальность, чтоб он для общества не был потерян.

Клуб должен иметь свой кодекс закона о труде. Футболист будет знать свои права и обязанности. Вот тогда требуй. Да и требовать не надо будет. Он сам себя проконтролирует… А то когда хорошо играем – молчим, когда плохо – так мы любители. Лазейка это. На съезде партии говорили – дайте предприятиям самостоятельность. И тогда спрашивайте с них. Футбольная команда – тоже предприятие. Подсчитайте экономический и моральный ущерб от плохой игры для десятков тысяч болельщиков…»

У меня, кстати, нет никаких сомнений в том, что одна из бед нашего футбола – неопределенное положение тренера. Тренер обязательно должен быть уверенным в том, что ему на определенное время дадут возможность реализовать свои профессиональные возможности. Одним тренерам удается делать это быстрее, другим – медленнее.

Мне представляется, настала уже у нас пора использовать контракты в работе с тренерами. Заключается, скажем, с тренером контракт на два года, и он знает, что эти два года ему дано право спокойно работать, искать, воплощать свои идеи, свое направление. Контракт истек, и дальше уже дело руководителей (с учетом общественного мнения) – продлевать контракт или прекращать его. В этом случае невозможными станут такие нелепые ситуации, когда квалифицированному тренеру, которому не хватило времени, приходится уходить в середине сезона.

Мастер знает: внезапная травма – все, конец карьере! Знаю, сам пережил, как мучителен с годами вопрос: зачем эти колоссальные нагрузки, перелеты, разлуки? Неужели для того, чтобы в тридцать лет начать с нуля? Да, есть вузовский диплом, в нем записана профессия, но на что можно рассчитывать, если лучшие годы отданы другому делу? Снова идти в ученики?

Очень драматичная ситуация. Бывает, ломаются люди – примеров сколько угодно.

Век футболиста короток, а когда впереди никаких гарантий, то находятся люди, которые судорожно пытаются обеспечить себя на будущее любыми способами. Неопределенность порождает и такую проблему: лучшие мастера расстаются с футболом в самом расцвете сил – им кажется (и кажется справедливо), что в зените славы легче найти хорошую работу. Тридцатилетний игрок – довольно редкое явление для нашего футбола, а ведь именно с такими мудрыми бойцами, если они находятся в отменном физическом и, что не менее важно, психологическом состоянии, и выигрываются самые престижные турниры.

Мы в киевском «Динамо» весь 1987 год бились за создание клуба, как на баррикадах, находясь под постоянным обстрелом руководителей Госкомспорта и Центрального совета общества «Динамо». Наши предложения о переходе на хозрасчет были рассмотрены в таком компетентном планово-экономическом органе, как комиссия Госплана по совершенствованию управления, планирования и хозяйственного механизма. Комиссия разработала необходимые обоснования и представила свое решение, отвечающее экономической политике партии и требованиям полного хозрасчета. Комиссия позаботилась о том, чтобы в научном плане эксперимент был, как говорится, чистым – мы даже отказались от коллективных членских взносов и не требовали дотаций ни в каком скрытом виде. Задача формулировалась просто: самим содержать себя и приносить доходы государству.

Но дело тогда застопорилось. Центральный совет «Динамо» не поверил в наши возможности хозяйствовать самостоятельно и выдвинул условия, позволившие бы вышестоящей организации регламентировать хозяйственную деятельность клуба в мельчайших деталях. Нам, к примеру, намерены были планировать даже выручку от проведения матчей, устанавливать численность штатов, размеры окладов и премий. Это выхолащивало саму идею хозрасчета. Вполне естественно, мы не согласились на создание такого клуба, хотели стать полноправными участниками перестройки, а не жертвами старых ошибок. Попросту же стремление ЦС «Динамо» противоборствовать созданию у нас клуба было вызвано желанием по-прежнему иметь от футболистов киевского «Динамо» весьма ощутимый доход и содержать за счет этого не только другие виды спорта, но и довольно внушительный административный аппарат.

«Зачем им нужен какой-то хозрасчет, клуб? – восклицал на встрече Федерации спортивной прессы в конце 1987 года в Таллине один из заместителей председателя Госкомспорта. – Они и так в месяц почти по полторы тысячи зарабатывают, а еще хотят и погоны офицеров оставить и валюту получать. Да если в руки наших тренеров будет попадать валюта, мы очень скоро многих наставников недосчитаемся».

Мало того, что высказаны абсолютно лишенные достоверности «сведения», еще и заочное обвинение в возможной нечистоплотности тренерам предъявлено.

Вы никогда не задавались вопросом, куда идут деньги, вырученные от продажи билетов на стадионе, который заполнили сто тысяч зрителей, заплативших по рубль двадцать или же рубль пятьдесят за билет? Уверяю вас, что команде (вернее, даже не ей, а обществу, которому она принадлежит) отчисляется не самая большая часть дохода. А общество это – «Спартак», «Динамо» или «Локомотив», например, – культивирует еще десятка три видов спорта. Наверное, могли бы окупать себя команды, если бы часть дохода от продажи билетов поступала непосредственно в футбольный клуб, если бы телевидение отчисляло клубам деньги за право прямого показа матчей (ведь телевидение отнимает у стадионов часть зрителей), если бы поступали средства от отечественных и зарубежных предприятий-спонсоров, продукцию которых рекламировали бы команды, если бы клуб сосредоточил в своих руках выпуск и продажу рекламных сувениров, занялся бы проведением досуга болельщиков в специальных клубных помещениях с показом, скажем, видеозаписей наиболее интересных матчей команды. Более того, у клуба оставались бы средства на создание надлежащих условий для тренировок своих детских и юношеских команд, до организации которых на должном уровне сейчас ни у кого руки не доходят.

Между прочим, материально-техническая база нашего футбола – на нижайшем уровне. Нам длительное время рассказывали, что в стране 5 500 000 футболистов. Выяснилось, что цифра эта липовая, на самом же деле – на 2 миллиона меньше, а регулярно занимающихся – тех, кто тренируется не меньше 6 часов в педелю, – 1 200 000 человек. Катастрофически не хватает полей – их всего 86 500, причем 64 000 из них находятся в сельской местности.

Конечно же, клубы будут заботиться о материально-технической стороне дела.

Утверждение, что «пока наши клубы себя не окупают», некорректно по сути своей, ибо, во-первых, никаких клубов у нас еще нет, а есть команды, выступающие в чемпионате страны, а во-вторых, деятельность этих команд регламентирована такой тонной годами создававшихся инструкций, указаний, постановлений, ведомственных распоряжений, иногда взаимоисключающих друг друга, что для блуждания по их лабиринтам потребуется несколько лет.

Футбол приносит государству немалые доходы, в том числе и валютные. Достаточно, например, сказать (ссылаюсь на цифры, приведенные генеральным секретарем Международной федерации футбола – ФИФА – Й. Блаттером в «Правде»), что за каждый матч чемпионата мира в Мексике на долю команды пришлось по 300 тысяч долларов. Сборная СССР провела в Мексике, как известно, четыре матча.

Киевские динамовцы, добившиеся в августе 1986 года двух престижных побед в очень сильных турнирах в Амстердаме и Мадриде, заработали в общей сложности 110 тысяч долларов. Но…

Поразительные происходят события. Поехали мы на престижный и весьма представительный турнир в Мадрид. Он вызвал огромный интерес у публики: как-никак одновременно можно увидеть всех трех победителей европейских Кубков 1986 года: «Стяуа» (Кубок чемпионов), «Динамо» Киев (Кубок кубков), «Реал» (Кубок УЕФА). Да и «Андерлехт» не из последних в Европе.

Мы выиграли финал у «Реала» – 3:2, проигрывая по ходу встречи 0:2. Вручили нам красивый приз. Огромный и тяжелый – едва довезли. К нему прилагается весьма приличное денежное вознаграждение – в валюте, разумеется. Кубок мы оставляем у себя, валюту сдаем в Госкомспорт.

Но вот какая незадача. Гостеприимные хозяева снимают всем участникам турнира за свой счет номера в гостинице: день до турнира, два дня соревнований и день после турнира. Все у них рассчитано. Но у нас рассчитано по-своему. Ближайший рейс Аэрофлота, которым мы могли бы улететь домой – только через день после турнира (из Лиссабона). В смете расходы на гостиницу, как говорят финансисты, «заложены». Но сумма, которой мы можем распоряжаться, проведя еще одну ночь в испанской столице, довольно заметно отличается от той, какую тратит на нас «Реал» в отнюдь не шикарной, но удобной гостинице. Предстоит, значит, не совсем приятная процедура переезда на сутки из более удобного в менее удобный, но зато более дешевый отель на глазах у представителей «Реала», которые к этому мероприятию могут отнестись двояко: либо посчитают демаршем – русские недовольны условиями, которые были созданы им на турнире, либо сочтут скупердяями, готовыми жить в самой дешевой и неудобной гостинице города, в которой один туалет и одна душевая кабина на два этажа. Не будем же мы им объяснять, что у нас есть смета и в ней заложено…

Зафиксировано в этом любопытном документе, который составляют люди, не знающие или же не желающие знать реальных условий, и то, что в «объятия Аэрофлота» в Лиссабон мы должны попасть, добираясь из Мадрида «наземным транспортом второго класса». Эта привычная для спортсменов и тренеров формулировка заставила нас однажды с Ошемковым ехать через ФРГ в Гамбург всю ночь в тамбуре на откидном стульчике, соседствуя с баулами и кофрами бюргеров, заранее занявших ненумерованные места в вагоне второго класса.

В данном же случае неудобство нашего положения усугублялось тем, что поезда из Мадрида в Лиссабон не ходят. Можно добраться только автобусом. Согласитесь, непросто объяснить хозяевам, почему чемпионы СССР и обладатели Кубка кубков избрали столь странный и долгий маршрут, в то время как из Мадрида регулярно вылетают в разные концы земного шара самолеты, в том числе и в Лиссабон, куда мы спешим на встречу с Аэрофлотом.

Обе проблемы были решены. Первая – просто. Стоило только заикнуться, что мы хотели бы провести в Мадриде еще один день, потренироваться, как хозяева турнира все уладили: оставили нас в том же отеле и создали все условия для работы. Вторая – сложнее. Потребовалось время, чтобы доказать начальству целесообразность траты мизерной части валютных средств из тех, что честно нами заработаны, для покрытия разницы между стоимостью автобусных и авиабилетов.

Необходима не только эволюция футбола (ее подтвердил мексиканский чемпионат), но и эволюция управления футболом, как, впрочем, и любым другим процессом. Парадокс. Процесс – футбол – развивается, а управление им стоит на месте.

Играя с профессионалами, имея дело с серьезной конкуренцией профессиональных клубов и профессиональных федераций, мы сами в плане управления футболом находимся на чисто любительском уровне.

В странах высокоразвитого футбола проведение внутренних соревнований регламентируют футбольные союзы или федерации. Они же заняты международными связями. В упоминавшейся уже Болгарии, например, все эти функции осуществляет Болгарский футбольный союз. Как и бывшая федерация, вместо которой он создан, этот союз остается составной частью Болгарского союза физкультуры и спорта. Принципиальное же отличие от прежней федерации состоит в том, что это самостоятельная спортивная организация с большими правами и возможностями, с собственной организационной структурой. Организация общественная. В центральный ее совет, в советы в округах, при клубах избрано около 60 тысяч человек, но лишь 2,5 процента из них – штатные сотрудники: организаторы, тренеры, методисты, бухгалтеры. На всех уровнях руководство выборное.

У нас, как известно, существует Управление футбола Госкомспорта СССР и Федерация футбола СССР. Двоевластие? Дублирование?

Почему бы не продумать, скажем, параллельно с полной реализацией идеи создания футбольных клубов вопрос об образовании футбольного союза, который бы (и только он!) занимался проблемами самой популярной в народе игры. В контакте с Госкомспортом, если это необходимо, но именно в контакте, а не под руководством. Наверное, в состоянии будет этот футбольный союз и календарь наконец-то с помощью математиков приемлемый составить, и вопросы судейства упорядочить, и с тренерами сборной контракты заключать на необходимый срок (и расторгать, если нужно будет), и права тренеров и футболистов защищать (с помощью образованных отдельных профсоюзов тренеров и футболистов), и соревнования проводить, и международные связи поддерживать. Все – в условиях гласности, чтобы не было никаких недомолвок. Работу в этом союзе могли бы вести и профессионально подкованные в футболе функционеры (чтобы не приходила на ум фраза из басни о сапожнике, который печет пироги, и пирожнике, выделывающем сапоги), и выбранные в советы тренеры и футболисты.

Наш футбол на достаточно хорошем счету в Европе и в мире, надо дорожить этим. Необходимо вырваться из состояния оцепенения и закостенелости в том, что относится к организации этого вида спорта. Свежий ветер перемен должен в полной мере коснуться футбола – время и так упущено.