Не голосовавшее меньшинство потому не голосовало, что на тот момент занято было спешной приборкой в персональных кабинетах и местах общего пользования, то есть - занятием куда более важным, чем вся повестка дня, хотя в этом никто не решился признаться. Дело в том, что вездесущие немецкие тележурналисты обнаружили в стенах Европарламента следы подозрительного белого порошка и насторожились - уж не сибирская ли это язва, угрожающая здоровью и жизни добропорядочных депутатов?
Лабораторный анализ успокоил журналистов и напугал самих евродепутатов. Оказалось, это банальный кокаин, стимулирующий парламентскую активность в благородном деле разрешения чужих споров. Наркозависимые адепты нетрадиционного секса надежно замыли следы «кокса» в своих сортирах. Все хорошо, прекрасная Европа!..
Двойная игра
Ни один из европейских лидеров немилосердного дня сегодняшнего не помнит провидческих слов Маргарет Тэтчер, сказанных за несколько дней до ее ухода из публичной политики: «Создание Евросоюза было величайшей глупостью нашего времени». Слова эти дорогого стоят - всей Европы. Их следовало бы, пока еще не поздно, начертать на фронтоне гигантского здания еврокомиссии в Брюсселе. Еще Тэтчер говорила, что евро - не что иное, как инструмент создания сверхгосударства с олигархическим режимом. И далее: «Я убеждена, что основа еврозоны безнадежно плоха и единая европейская валюта потерпит крах - экономический, политический и социальный».
Непонятным откровением осталась такая фраза «железной леди»: «Всю мою жизнь проблемы, стоящие перед миром, исходили так или иначе от континентальной Европы, а их решение всегда приходило извне». А что здесь непонятного, если разобраться?
Когда Маргарет Тэтчер еще только вступала в политическую жизнь, Великобритания в союзе с антигитлеровской коалицией завершила войну с нацизмом, который, стоит напомнить, был идеологией континентальной Европы, а Третий рейх - ее практическим воплощением. Конкретное видение единой Европы (без Великобритании) создавалось сотрудниками особой службы ОС - «Армстгруппой С» во главе с Александром Долежалеком. Кстати, именно он первым предложил ввести общеевропейский паспорт, дающий его обладателям значительные льготы.
Словом, не на Британских островах возникла идеология, позволившая Гитлеру завоевать Западную Европу. Сопротивлялась только Англия. Мужественно сопротивлялась, но спасение пришло извне. При Маргарет Тэтчер Британии пришлось вести «холодную войну» с идеологией марксизма, рожденной опять же в континентальной Европе. И победа в этой войне тоже пришла извне - от Соединенных Штатов.
Нынешний бедлам в «омайдаченном» Киеве - это не очередной приступ головной боли для Британии, а много хуже. Тупиковая ситуация на Майдане спровоцирована фанатичным до отупения стремлением лидеров ЕС из болота тащить деклассированного тернопольского бегемота, который уже не хочет быть здесь, но еще не понимает, зачем ему нужно туда. В Одессе этого не скрывают: «Шоб я так знал, как я не знаю!» Но все же догадываются: «Шоб вы так доехали, как купили билет в Европу!»
В Брюсселе вообще не осознают, что творят, заигравшись в большую политику. Безоглядное и бездумное расширение ЕС на восток обеспечило Европе заражение крови. Головную боль перетерпели с «польскими сантехниками», коих нахлынуло в Британию до восьмисот тысяч. С украинскими «заробитчанами» перетерпеть не получится. Они тоже европейцы? Ради бога. Однако надо бы знать, что в Англии «европейский» - это вообще ругательство. Евросоюз там воспринимают как плод противоестественного альянса «кислокапустников» с «лягушатниками». И хотя от выгод, которые можно получить от уродливого бастарда, британцы не отказываются, в остальном держат с континентом приличную дистанцию. И надменно наблюдают, как Варшава стремится стать маргинальным пригородом Вены, а Киев надеется пристроиться таким же пригородом ушлой Варшавы. Чуть было уже не стал. Теперь у Лондона вся надежда на «кислокапустную» фрау Ангелу. Выборы для нее уже позади, и надобность в двойной игре с Москвой и Киевом отпадает.
Суть вот в чем. На словах Ангела Меркель - за то, чтобы Янукович безоговорочно подписал соглашение об ассоциации с ЕС, а на деле вошла в конфиденциальную договоренность с Путиным о том, что Берлин будет блокировать любые европейские устремления Киева в обмен на гарантии Москвы по соблюдению германских экономических интересов, во-первых, в той же Украине, а во-вторых, в самой России, где немецким компаниям должны обеспечить свободный доступ к освоению Уренгойского и Ямбургского газовых месторождений. Кроме того, Германия получит возможность вести разработку шельфа Карского моря на паритетных началах с Россией.
Таким образом у жовто-блакитного бегемота имеются все шансы остаться в родном болоте. В самом деле, что важнее для немцев: заработать при поддержке Москвы российские миллиарды или промотать свои кровные, спуская их в черную дыру стагнирующих восточных абитуриентов ЕС? Ответ ясен всем, кроме польских эмиссаров, переселившихся в палаточные апартаменты на Майдане, оголтелых брюссельских зазывал, манипулирующих оппозиционной троицей в лице Кличко, Яценюка и Тягнибока, на которых без слез не взглянешь. «Открытая дверь» в Европу сулит им не полноправное членство в ЕС, а разовый бизнес-ланч в Париже с Франсуа Олландом, и то - одному только Кличко.
Наилучшим выходом для Януковича после того, как Москва выделила 15-миллиардный долларовый кредит и на треть снизила цену за газ, стало бы парадоксальное решение - выпустить на волю Юлию Тимошенко, Дама нелегкого поведения первым делом удавила бы Арсения Яценюка на собственной косе - за то, что нагло занял не свое место во главе «Батькивщины», исподволь препятствуя помилованию настоящего лидера партии. С остальными самозванцами все разрешится само собой. Боксер Виталий Кличко вернется на ринг, который покинул ради иллюзорной политической карьеры, а Тягнибок благополучно слиняет в свой Тернополь, оставив расхлебывать майданный кулеш рядовым партийным парубкам фашиствующей «Свободы».
Зависнут интересы ясновельможной Речи Посполитой, отчаянно пытавшейся заполучить в холопы 45-миллионный народ и вассальный рынок для своих сомнительных товаров. Здравомыслящим украинцам придется изъясняться со шляхтой на русском, грубо говоря, языке. Примерно так: «Варшава шалая, с тобой мы не в ладу, не в духе, что ли, ты проснулась на виду Европы, потерявшей интерес к тебе, и грудью падая на общий стол, чтоб ложку мимо рта не пронести, швыряешь нам фальшивый вексель, взывая к европейскому суду? Вот ты ушла, надменная, и дверью хлопнула с надрывом - за что ж ты платы требуешь от нас - за одичалые стада вражды твоей и вероломства -да? За злую похоть, суеты излишек и за Москву, спаленную при Мнишек? За ход конем, за лютую стрелу, за патриаршью смерть в лихом углу, за ядовитый привкус святотатства? За кровь дурную, за «пся крев», иглу отравленную - униатства? Строптивая, кого желаешь пнуть, кого потешить? Забыла огоньки болотных страхов, когда под «Варшавянку» блудную твою - расстреливать вели и вешать? Зачем ты снова распаляешь ляхов? Твоих волос горящий померанец, он виден за версту. Но папа ныне над тобой - германец. Молчи - и помни о своем. Жуй хлеб беспечности и Пушкина читай: «Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык?..»
Итак, украинский Магомет не пошел к европейской горе, потому что российский Моисей заплатил больше. У майданной оппозиции, казалось, нет лишних аргументов против Януковича. Но тут боксер Кличко нанес президенту удар ниже пояса: коль Москва снизила цену на газ на тридцать процентов, то нехай правительство москаля Азарова снизит плату за коммунальные услуги на те же тридцать процентов, а иначе - гэть!
Майдан, как и вся Европа, живет сегодня по инерции. Ангажированные «западенцы» перестали понимать команду «иди сюда, стой там». Революционная энтропия выматывает, если невнятная игра замещает еще более невнятный смысл протеста, о чем не велено говорить. Можно лишь, глядя в сторону России, до посинения кричать: «Волки! Волки!» Но волки притаились в засаде не там. Звери, которые похитили Европу и намеревались сожрать «ридну неньку» - это духовные ценности, переродившиеся в омерзительное ЛГБТ -сообщество лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. Извращенцев, короче. Следовало бы, учитывая веяние времени, удлинить аббревиатуру литерой «П», а маргинальное сообщество, соответственно, пополнить крепко запароленными ныне педофилами. И придумать символ для их самоидентификации. В очередь за ними выстроятся зоофилы и некрофилы, и развалины культуры Старого Света станут еще живописнее.
Что же до Евросоюза, то там по-прежнему все хорошо, местами - отлично. Теряя по ходу дела интерес к Майдану, выбравшему себе сотрясение мозга, еврочиновники вернулись к обсуждению давней проблемы: что есть велосипед, и как он влияет на восточный менталитет, а также на все остальное, что не велосипед.
Обсуждение, в котором участвуют три профильных комиссариата, проходит конфиденциально. Тем не менее легко догадаться, о чем идет речь. Не об Украине, эту тему проехали. Виртуальный велосипед - вот вопрос жизни и смерти Евросоюза: чтобы не упасть, надо крутить педали. Куда двигаться - исламисты подскажут. Ощущение красивой катастрофы невольно подвигает комиссарскую мысль в сторону персональных клозетов с припрятанным там белым порошком неизвестного происхождения.
А глубоко и обширно умный глава еврокомиссии Жозе Баррозу, утратив всякое представление о том, куда идти и что делать после провала авантюры на Украине, заговорил стихами. В переводе на русский его вирши звучат так: «Европа евро обесценит, владыкой мира будет труд, земная ось наклон изменит - меня, наверное, попрут...»
Кашляющая Америка, конечно же, не простит ему наломанных дров, сгоревших в революционных бочках на Майдане, и его превосходительство, скорее всего, действительно попрут. Однако не надо голосить, как муэдзин с минарета. Должность смотрителя в зоопарке ему гарантирована. Будет время и место поразмышлять, правильно ли еврокомиссары решили после четырех лет конструктивного обсуждения, что стандартные эквадорские евробананы могут иметь изогнутость не более чем на 20 градусов от черенка к кончику?..
7-9 января 2014 года
Глава семьдесят девятая
В свете европейских заморочек на помойном Майдане лидерам безбашенной оппозиции следовало бы определиться, насколько хорошо там, где их нет. С точки зрения - где строже карают? В Европе, заметим, они бы уже давали показания в суде за попытку государственного переворота.
За тотальную жовто-блакитную коррупцию речь не идет. «Кормление с должности» - ментальная потребность украинского чиновника. Но дают мало. Как сдачу на Бессарабском рынке. И еще добавят: «Шоб я столько жил, сколько вы будете идти до Европы».
В России вороватых чиновников презирают, но сажают очень выборочно. В зависимости от заслуг 4-й степени перед Кремлем. А вот чиновника ЕС ни уволить, ни посадить невозможно. Формально существуют два веских повода к расторжению контракта - взяточничество и пьянство. Это, если не уличен в антигейской риторике. Но, во-первых, еще не родился тот следователь, который сумеет доказать факт мздоимства, а во-вторых, нет экспертов, способных уловить разницу между похмельным синдромом и головокружением от успехов в пропаганде педерастии.
Критерии добра и зла размыты до полного улета здравого смысла. Только после 15-летних проб и ошибок Европарламент решил, что считать традиционной водкой, а что воспринимать как теплообмен родственных душ по системе Менделеева.
И стоило мучиться столько лет, истребляя тестируемый продукт, когда на Руси накоплен вековой опыт национального пития? В Кремле времен «царя Бориса» сивушная мотивация определяла политическую жизнь страны, а также и личную - самого президента - как нечаянная радость бытия.
Странно, что эта важнейшая составляющая отсутствует в писаных под Ельцина мемуарах. Странно, поскольку все годы оглашенной демократии - от ее запойного начала до похмельного конца - пили в Кремле по-черному. Кто пил мало, тому мало и доверяли: «Хороший человек, но в коллективе вести себя не умеет». Хороший человек Ельцин держал себя в коллективе подобающе. После первого стакана -казнил, после второго - миловал, после третьего требовал подать ложки.
В его родной деревне Бортки деревянные ложки ценили как уникальный музыкальный инструмент. Страсть музицировать в ходе застолья настолько въелась в сознание президента, что он даже во время официальных приемов, когда уже крепко принято, исполнял на бис душевное соло.
Отбивая ложками такт на чем попало, упоительно вокалировал: «Выгоняла я корову на росу, повстречалась мне медведица в лесу...» Больше слов не помнил, однако и этих было достаточно. Киргизского президента Аскара Акаева едва не забил ложками - лысина оказалась звонкой.
Вывод отсюда какой? В Москве даже евреи до кошерных соплей напиваются - и ничего. В Киеве гастролирующие «быдляки» перекрыли кислород властям, поют и пляшут на этнографических баррикадах Майдана - и тэж ничого. А в Европе могут и не понять оппозиционера, если он не голубой, а просто серый.
В общем, Украина - не Европа. Но тоже и не Россия. Есть, понимаешь, нюансы, которые называются...
Особенности национальной нужды
Помощник президента Ельцина, голубой до синевы Костиков, задвинутый впоследствии послом в Ватикан и вскоре отозванный за чрезвычайное непотребство, не уложился как-то в кремлевский норматив потребления и с устатку перепутал кабину лифта с кабинкой в клозете. Там, в лифте, и справил нужду свою горькую. А дело было в Первом корпусе Кремля, где расположены кабинеты приближенных царедворцев, включая Татьяну, понимаешь, Борисовну. Начальник Службы безопасности президента генерал Коржаков приказал негласно отслеживать нестойких либералов и заносить их фамилии в секретный блокнот с целью последующего доклада Ельцину на предмет увольнения - и не надо нам пьяных слез.
Через неделю блокнот был полон. Словно не интеллигенты трудились в Кремле, а пролетарии всех стран, коим позарез требовалось сначала объединиться для попойки, а затем порознь - в лифт. Еще через неделю Сергей Филатов, тогдашний руководитель президентской администрации, повторил в лифте «ретирадную» ошибку упомянутого Костикова, и генерал Коржаков понял, что его идея с обличительным блокнотом умерла, не родившись. Глупо докладывать Ельцину о том, что хороших людей, умеющих правильно вести себя при дворе, становится все больше. Особенно после Ирландии, где президент Всея Руси на бровях и без штанов пытался проследовать к трапу самолета, чтобы лично пожать руку тамошнему премьеру. А уж после «Калинки», исполненной Ельциным на немецкой земле для потрясенной Европы, инициатива генерала стала и вовсе делом невозможным.
Правда, Филатова к тому времени уже прогнали из Кремля. И назначили руководить исполкомом Конгресса российской интеллигенции. Прогнали не за то, что в лифте нагадил, а потому что нахально лоббировал интересы ЦРУ. А берлинская «Калинка» под дирижерством пьяного в хлам Ельцина была не концом - началом визита. И Гельмут Коль тогда тоже напился до поросячьего визга. Больно стало канцлеру за своего друга Бориса, оттого и проявил международную солидарность. Прибыв на церемонию возложения венков, оба лидера выпали из автобуса на руки своих охранников и пошли, как быки на красную мулету, в сторону прессы, то есть противоположную от места церемонии. И это был еще не конец. Но уже смешно.
На вечернем банкете в российском посольстве пришлось выпроваживать журналистов и погасить прожектора, освещавшие подъезд. Ельцина под покровом тьмы вынесли на руках и уложили в лимузин. Потом его доставили в аэропорт, и президентский лайнер взял курс на Москву. Пилоты скрежетали зубами, потому что самолет с сопровождающими лицами оставался на немецкой земле. Там гульба продолжалась. Звучали тосты за здоровье президента, за успешное окончание миссии, за канцлера Коля, за пилота Нолю, за корову на росе и Большую Медведицу в небе.
Столы ломились от черной и красной икры. Копченые угри были размером с питонов. Однако не все одинаково хорошо вели себя в коллективе. Кто-то занервничал: почему не взлетаем? Уже и стюардесс напоили, и сопровождающие лица лыка не вяжут, а самолет стоит себе и стоит. Оказалось, командир экипажа ждал, когда пробьет полночь. С началом следующих суток летчикам и стюардессам зачтется еще один командировочный день и, соответственно, еще по сотне немецких марок. Трезвый пилот Коля выложил неоспоримый аргумент своей правоты: «Какая разница, где пить - на земле или в небе? Погуляйте еще немного и будет вам радость».
Аргумент поняли. Водку наливали в деревянные ложки. Мир стал несказанно прекрасен, и люди в нем любили друг друга.
Надо заметить, что пили по-черному и за пределами Кремля. Чаще всего в бане. Кстати, события «черного октября» 1993 года изначально названы были «банным путчем». Только после расстрела Белого дома и разгона парламента перестали про это заикаться. Тут тайна за семью парилками. Все началось с обычной пьянки именно что в бане - и конституционный кризис, и падение Верховного Совета, и чеченская бойня. Дело было так.
Парились Ельцин с Хасбулатовым. Когда в седьмой раз исполнили камерный опус президента про корову, росу и медведицу в лесу, Хасбулатов удалой отобрал у Ельцина любимые ложки, не позволив тому отбивать такт по верховной своей голове. Отобрал и отобрал, делов-то. Но председатель Верховного Совета РФ сказал при этом: «Борис Николаевич, у меня прав больше, чем у тебя. Я – глава законодательной власти, а ты всего лишь исполнитель законов, сечешь?»
Исполнитель расстроился. Расстроившись, потребовал у Коржакова еще бутылку. Выпив, рассвирепел. И заехал локтем в ухо председателю Верховного Совета. Хасбулатов удалой размахнулся от души кулаком, целя в набрякший президентский нос, однако руку успели перехватить телохранители. Не позволив тем самым Руслану Имрановичу ответить гаранту адекватно. И затаил он в душе некоторое хамство.
На следующий день заседание Верховного Совета началось с откровенной брани председателя в адрес президента. И жесты были характерные, всем понятные: дескать, ЕБН не просыхает, «работая с документами». А из-за него и его либеральных министров «в розовых штанишках» народ плохо живет. У министров, намекал Руслан Имранович, денег куры не клюют, а у народа их нет вовсе. Потому что вся эта гайдаровская рать, попустительствуемая нетрезвым гарантом, ворует много, а народ - мало. Ну и так далее. Потом Хасбулатов разъяснял подробности в целой серии интервью, и делал это с видимым удовольствием. Саднившее ухо удалого и гордого чеченца требовало сатисфакции.
Завершилась пьяная история известным указом президента № 1400 и сотнями трупов в самом центре Москвы. Через год с небольшим, залив зенки, ввели войска в Грозный, где оставили уже тысячи трупов. Особенности национальной нужды обернулись национальной трагедией.
А потом опять пили по-черному.
Комментарий к несущественному
Дело прошлое, но из этого суетного прошлого родилась историческая быль, претендующая на бессмертие народного эпоса.
Сидел как-то президент и думал: почему народ плохо живет? И додумался: министры воруют много, а народ - мало. Может, и не сам додумался, неважно. Короче, зовет президент к себе премьер-министра и говорит: «Ты почему министрам разрешаешь воровать много, а народу - мало?»
- Ничего не могу поделать, - отвечает тот. - Депутаты в Думе такие законы принимают, что министрам можно много воровать, а народу - почти ничего не достается.
Тогда президент зовет спикера: «Вы почему в Думе такие законы принимаете, что министрам можно много воровать, а народу - мало? Сделай, чтобы наоборот было».
- Ничего не выйдет, - объясняет спикер. - Министры депутатам большие взятки дают, чтобы такие законы принимали. А народ никаких взяток не дает. Потому что у министров денег много, а у народа их нет.
Понял тут президент, в чем заключаются особенности национальной нужды, расстроился, выпил бутылку водки и пошел с нуждой своей горькой выгонять корову по росе. В лифт.
Особенности национальной вражды
Шуты и скоморохи были на Руси издревле. Теснились у трона бранчливой стайкой и благоденствовали. Потому как смех - дело серьезное, государственное. Специально организованный, идеологически выдержанный и материально обеспеченный смех во все эпохи позволял правителям забыть на время про свое бремя. Иван Грозный даже учредил шутовскую столицу в Александровской слободе и намеренно сделал ее потешным отражением Москвы. Штат придворных шутов при Петре I насчитывал 24 персоны, входившие по должности в состав «все-пьянейшего собора» во главе с князем Бутурлиным.
В сталинские времена культура шутовства сильно деградировала. Застольные хохмы на Ближней даче ограничивались подкладыванием яиц под садящегося Хрущева. Памперсов в ту пору еще не было, если кто не в курсе. Никите меняли штаны, и он снова садился на свежие яйца. Заполошное горбачевское правление закономерно трансформировалось в шутовское ельцинское. Страна усаживалась у телевизоров и смотрела судьбоносный цирк под управлением главного скомороха и его Семьи. Если бы в новогодний эфир давали все кремлевско-барвихинские сюжеты без купюр и монтажа, то даже Америка поняла бы, что велика Россия, а завоевать ее просто. Не водкой - смехом.
Пребывание шутов при всепьянейшем дворе «царя Бориса» случалось коротким, как жизнь стрекозы. Народишко вокруг клубился завистливый. Каждый второй враждовал с каждым первым, и все норовили пробиться как можно ближе к телу. А там - Коржаков: «Всем стоять!» Но по-настоящему близкими для Ельцина становились две виртуальные персоны -Альцгеймер и Паркинсон. Сзади бежала на веревочке печень.
Голубым шутом был в ту пору рыжий Костиков, третий по счету пресс-секретарь. Это ему однажды 1 апреля подсунули официальный текст сообщения для передачи в информагентства, ставший хитовым кремлевским анекдотом: «Сегодня президент России Б. Н. Ельцин принял в своей резиденции японского посла за американского и имел с ним конструктивную беседу». Тогда все обошлось, так как сам Ельцин не понял, в чем тут юмор.
Прогнать Костикова решили, когда тот увлекся придумыванием смешных, на его взгляд, кличек. Скажем, ****дос - Ельцин, Белый дом, свобода. Ельциноиды - это, с легкой руки пресс-секретаря, самые преданные сторонники гаранта и его конституции. Патриотическая пресса сразу ввела термин в обиход. То же и Ельцинбульк - город будущего, где не просыхают ни утром, ни вечером. Как юмор Ельцинбульк не воспринимался в любое время суток, ибо это была суровая кремлевская действительность.
Навсегда избавиться от рыже-голубого шута едва не удалось во время рабочего визита Ельцина в Красноярск. История известная. Наскоро посетив стоявший с прошлого года комбайновый завод и пожелав коллективу новых трудовых свершений в деле освоения космоса, президент со свитой отбыл на теплоход для ознакомительной прогулки по Енисею. Пили на всех трех палубах с привычной жестокостью. На самой верхней Ельцин проводил деловую встречу с тогдашним губернатором Валерием Зубовым. Рядом суетился Костиков.
- Как быть с долгами Парижскому клубу кредиторов? - риторически вопрошал ****дос, перепутав Зубова с президентом Франции, коего там и близко не стояло.
- Взять еще и поделить! - подсказал пресс-секретарь.
- Разворовали буквально страну... - раздумчиво молвил гарант, глядя на хищно пикирующих чаек. - Хотя, может, это и не они. Но задушить свободу - это, понимаешь...
- Понимаю, - отозвался Костиков. -Задушить нельзя, изнасиловать - это за милую душу. Прошу указаний.
Ельцин умолк, вникая. Жестом велел Костикову налить. Выпил. Посмотрел пресс-секретарю в глаза. Спросил:
- А куда это Костиков запропастился?
- Уйдите, Вячеслав Васильевич... -прошипел шеф протокола Шевченко. - Вы же видите!..
- Мне сказали, а я не увидел, - куражился пресс-секретарь. В таком состоянии он уже не мог не куражиться. - Чего ты от меня хочешь, мой четвероногий друг?
Шеф протокола натужно засопел. Он не считал себя другом рыжего скомороха. И почему вдруг - четвероногий?..
- Срочно найти Костикова! - приказал президент. - Будем готовить протокольное мероприятие.
- Уже! - доложил Шевченко. - Вот он пластается.
- За борт! - последовала команда.
- Сымай туфли, Слава, - велел генерал Барсуков, бывший при исполнении. - Они у тебя, говорят, итальянские. Там, куда полетишь, не сгодятся.
- Ноблисс облидж, - капризно возразил Костиков. - Полечу в туфлях. Объясняю для прапорщиков: положение обязывает.
Он не верил в свой предстоящий полет, даже когда Бородин, Барсуков и Шевченко ухватили его за разболтанные конечности и стали раскачивать. Эта подготовительная процедура была жизненно необходима, так как верхняя палуба значительно уже нижней, где в тот момент отдыхал в шезлонге Коржаков, и если не угадать траекторию полета с такой высоты, Кремль лишился бы не только пресс-секретаря, но и начальника Службы безопасности. Такая необходимость еще не созрела исторически.
- Бросай! - скомандовал гарант при счете «три». Пресс-секретарь взмыл над Енисеем дивной птицей, обутой в итальянские туфли, однако, будучи от природы существом бескрылым, не мог сколько-нибудь долго парить в воздухе. Во всяком случае у него не получилось.
Когда мимо генерала Коржакова с диким визгом пронеслось неопознанное тело, он ошалело вскочил и подбежал к поручням. Чайки внизу склевывали фрагменты халявной «селедки в шубе» и пьянели на глазах. Спустя какие-то секунды сверху ухнуло второе тело. Оно молчало. Коржаков покрылся холодным потом. Он не мог знать, что это управделами президента Пал Палыч Бородин сиганул на выручку кремлевского однодворца. Коржаков подумал... Ну о чем мог подумать в такую минуту начальник Службы безопасности, когда с президентской палубы, откуда он неосмотрительно отлучился, один за другим сыпятся в воду соратники? О том, вероятно, что следующим булькнет в набежавшую волну сам ****дос. Стало быть, вместо пятой смены блюд на теплоходе решили, что правильнее будет сменить власть в стране. Стремительным домкратом одолев трап, генерал Коржаков обреченно ступил на третью палубу. Табельного пистолета у него с собой не имелось. В шатерной выгородке Ельцин чокался с посиневшим от ужаса губернатором Зубовым и советовал тому не душить свободу слова во Франции. Гарант всех свобод уже поднес к заждавшимся губам стаканчик «Джека Дэниелса», но, увидев главного своего телохранителя, застопорил процесс и строго сказал:
- Куда это у нас Коржаков запропастился? Скажите ему - пусть найдет Костикова. Обещал, понимаешь, жениться, а сам...
- На ком жениться? - машинально спросил Коржаков, все еще не улавливая сути происходящего.
- Ну-у... - протянул президент. - Найдем ему буфетчицу. Пусть подготовят предложения. На Совете безопасности рассмотрим и решим.
- А вот и буфетчица! - с фальшивой наигранностью воскликнул красноярский губернатор и шлепнул официантку, пришедшую освежить сервировку. - Чем плоха невеста?
- Ты кого шлепнул?! - вскипел Коржаков, давая выход смутным эмоциям. - Ты офицера госбезопасности по заду шлепнул!..
- За борт его! - лаконично заключил ****дос. Зубов судорожно икнул и закатился в обморок.
Тем временем Пал Палыч выловил на стремнине сомлевшего Костикова, водрузил ему на плечи спасательный круг и подбодрил высокой поэзией: «Мы с тобой по-русски, Слава, тельник на груди рванем. Ведь сначала было Слово, а кирдык уже потом».
Кирдык состоялся скоро. Все участники речного круиза по Енисею, кроме шефа протокола, были отправлены в отставку. Костикова просушили и, как уже сказано, задвинули послом в Ватикан. В служебное время он волновал своей нетрадиционной ориентацией благочестивых кардиналов, а на досуге писал книгу о диких нравах при дворе «царя Бориса». После выхода ее из печати был отозван и долго болтался по московским тусовкам в поисках новой синекуры, но так и не нашел. Видимо, президент не пожелал отменить своим указом особенности национальной вражды в России. А может, все дело в неласковых пассажах касательно ****доса, подобно этому: «А кто, по-вашему, все пропил и проблевал в стране? Папа римский? Кто «Ельцинбульк» в Кремле создал - Пушкин? Ваш покорный слуга? Семь Соросов его скроили! Откровенно говоря, ваше преосвященство, я глубоко несчастен. Как у нас в Москве говорили: красиво жить не запретишь, но помешать можно. Жизнь прошла, а где подарки? Но я всегда верил, что сначала было Слово, оно же будет и в конце. Вчера я написал небольшую притчу про космонавта, которому угрожала немилость Кремля, если скажет правду. Хотите послушать? Что вы смотрите на меня, как народ на гаранта своего неуловимого счастья?..»
Комментарий к несущественному
Собрался очередной космонавт полететь на ракете в космос. Президент напутствует: «Когда полетишь, посмотри сверху - хорошо народ мой живет или плохо? Потом доложишь». Слетал космонавт, вернулся, является на доклад к президенту. Тот спрашивает: «Ну как, посмотрел?» Космонавт отвечает: «Посмотреть-то я посмотрел, но так и не понял, хорошо народ живет или плохо». «А сам как думаешь?» - допытывается гарант.
«Ничего я не думаю, - говорит герой космоса. - Вижу, что народ поначалу на либеральную кость кинулся, как собака на дерьмо, а когда демократы опустили его ниже уровня Мертвого моря, вмиг Союз нерушимый вспомнил. Ностальгирует, напивается в хлам и... Ну точь-в-точь, как вы, товарищ Верховный главнокомандующий».
Обрадовался президент: «Значит, народ не хуже моего живет!» И наградил космонавта орденом. А сам достал из сливного бачка в туалете бутылку, ополовинил ее и, повинуясь внутреннему голосу бывшего пресс-секретаря, отправился помолиться за счастье народное в церковь Нечаянной Радости на Обыденке.
11-13 января 2014 года
Глава восьмидесятая
Завершая вековой оборот, возвращается в Киев год по Рождестве Христовом 1918-й, от начала же революции второй. И не видно в небе над Крещатиком мирной пастушеской звезды Венеры, только красный, дрожащий Марс отражается в безумных глазах новых гайдамаков из возрожденной стараниями Европы дивизии СС «Галичина», которая называется теперь «Правый сектор».
Не стало «заробитчан» на западе Украины, и некому там работать, кроме бабки Руденчихи, помнящей еще Австро-Венгрию: «Уси побиты до Петлюры».
В центре Киева погасшие окна опустевших домов ждут своих булыжников и «коктейлей Молотова» (теперь это «коктейли Грушевского»), но пока их принимают на себя редеющие ряды «Беркута». И нет на улице Грушевского ничего вечного, кроме жгучей любви к ближнему.
Бросив элитные квартиры, из города бежали все, кто бежал и в 1918-м - от вороватых банкиров до расписных педерастов. Последние бежали первыми.
Ще не вмерла Украина? Там, в Польше, видно будет. Из родственного 1918-го услышалась команда щирого атамана Болбочуна, похожего на лидера партии «Свобода» Тягнибока: «А ну, скажить хлопцам, щоб выбирались с хат. На змиев город пидемо - москалив та жидив с Подола резать!»
А в логове змиеве затаилась его светлость - новый гетман Скоропадский. Без булавы, без башни, оставшейся в москапьском Кремле, и без крыши, коей лишился в Брюсселе.
Не велик и не страшен был в Киеве год по Рождестве Христовом 2014-й. Выглядел поначалу таким же, как и предшествующие - шумным, скандальным, глупым. И драчливая Верховная рада рисовалась не лучше Директории времен Винниченко-Грушевского... Но тех «самостийцев» выгнали на улицу немцы, заставив прежде вывернуть карманы - на предмет украденных буфетных ложек, а нынешним не то что кайзер - сам Вий не страшен.
Разница между зимой вековой давности и теперешней еще и в том, что в 1918 году раньше всех педерастов из Киева бежал гетман Скоропадский, потомок стародубского полковника, бывшего гетманом Украины с 1708 по 1722 год. Здесь уместен монолог полковника Турбина из булгаковской «Белой гвардии», многое проясняющий в сегодняшней жизни города Киева:
«Я бы вашего гетмана за устройство этой миленькой Украины - повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого на свете не существует? Гетман. Кто развел эту мразь с хвостами на головах? Гетман. А теперь, когда ухватило кота поперек живота, так начали формировать русскую армию?.. Сволочь он, ведь сам же не говорит на этом проклятом языке!..»
Це правда. Так было. И была лютая ненависть к австрийцам и немцам, грабившим «ридну неньку». Были удары офицерских стеков по мужицким мордам, и спины гетманских сердюков, исполосованные шомполами, и расписки на клочках бумаги от немецких интендантов: «Выдать русской свинье за купленную у нее свинью 25 марок».
Было и другое. Германский военный куратор власовских формирований РОА генерал Кестринг, посмотрев спектакль «Дни Турбиных», узнал себя в булгаковском персонаже фон Шратте - представителе оккупационного командования, эвакуировавшем Скоропадского в Берлин под видом раненого немецкого офицера.
Это еще не смешно. Юмор в том, что избрание Скоропадского «гетьманом всея Украины» 29 апреля 1918 года состоялось в Киевском цирке. В богатой черкеске, малиновых шароварах от запорожской «сиромахи», в татарских ичигах без шпор, с обритой налысо головой - он походил на переодетого клоуна, потешавшего благородную публику комичными оборотами мовы из самопальной «Украинской грамматики» Игнатия Перпилло: «Ласкаво прохаю, Панове!»
Клоуном Скоропадский и был. Других гетманов на арене Киевского цирка не видели. Уси побиты до Тягнибока.
Полнолуние змееносцев
Есть у революции начало, нет у революции конца. Провидческие слова, истинная правда. История переворачивает песочные часы вечности, и последние становятся первыми. Только, как правило, на короткий период, потому что в процесс вторгается третья сила. На Украине, где оголтелый погром назвали революцией, третьей силой стали боевики из радикального сброда, действующего под знаменами Бандеры, политическим клоном которого презентовал себя Тягнибок. И стихотворная строка получила логическое продолжение: нет у революции иконы, есть у революции мурло.
Европейские телеканалы явили миру реальный образ субъекта революции - нового гайдамака, не вдаваясь в этимологию турецкого слова «хайдемак», что означает «нападающий». Бойцы «Беркута» отловили на улице Грушевского такого «хайдемака», раздели догола, вывели на мороз, дали в руки его же топор с длинной рукояткой, коим он внушал милиции заповеданную «лябовь» к самому себе, и стали фотографировать. Зря, конечно, подставились с этой фотосессией - весь мир заговорил о зверствах режима Януковича по отношению к «мирно протестующим оппозиционерам».
Жалкий, трясущийся от страха и холода, дико мирный «оппозиционер» с нелепым хвостом на голове, о котором упоминал полковник Турбин, представился на камеру, роняя сопли: «Михаил Гаврилюк, боевик из 4-й казачьей сотни збройних сил самообороны». Та який же вин мирный! Дали гайдамаку пенделя и втолкнули обратно в автобус. Змееносцы Евросоюза совокупно стенали: «Остановите милицейский произвол, иначе будут вам санкции!» Лидер фракции «Батькивщина» Арсений Яценюк, едва спасшийся накануне от горячей любви к нему быдпяков-гайдамаков, ободрился и предъявил президенту ультиматум: в 24 часа передать власть революционному Майдану, то есть - лично ему, Яценюку, и трохи - боксеру Кличко с Тягнибоком. Бабка Руденчиха резюмировала: «Ось що бувае за дурною головой!» Непонятно было - ко всей Европе это относилось или к одному Яценюку.
Руденчиха, надо заметить, бодро стучала пятками по шляху в направлении города Киева, ставшего, как говорили, городом Змиевым, что было для нее неприемлемо ни с какой стороны. Собиралась бабка помолиться в Софийском соборе за спасение душ заблудших «хлиборобов», подавшихся в гайдамаки к атаману Болбочуну. Памятью она все еще обреталась в Австро-Венгрии, и дуло ей в спину европейским ветром недобрым, но чем дальше, тем слабее, и в этом состояла положительная сила расстояния. Полная луна освещала путь паломнице. Шагала швыдко, и мысли старалась думать исключительно исторического характера.
Гайдамаки - шо? Отправить на конюшню и сказать, чтоб дали плетей вволю. Руденчиха мыслила шире, достигая заветным словом Переяславскую раду 1654 года, не используя при этом самостийную мову пана Грушевского: «Слава тебе, добрый малороссийский народ! Не корыстью, а честным делом отстаиваешь ты честь Матери городов русских, колыбель Руси, откуда она стала быть. Ты крепче, надежнее и вернее засланных от ляхов гайдамаков. Не выдашь, не отдашь Украины змееносцам подлючим. Ты все снесешь, все вытерпишь под великой защитой Москвы. Слава тебе - и ныне, и присно, и во веки веков. Но есть у меня вопрос от нового Богдана Хмельницкого на новой Переяславской раде: «Вси ли тако соизволяете, люди добрые?..»
Дорога устремилась в гору, а там, на вершине подъема, уже и Киев закрасуется так, что больно станет глазам от неземной красоты. На этой мысли чуть было не дала себе Руденчиха волю поплакать от высокой радости, допуская к слезам тонкий свой голос. С такой радости можно и повыть в чистом поле, когда присядет она и даст ногам роздых. Но прежде ответ надо услышать от добрых хохлов, у которых побег ума не случился на черном переделе власти: «Вси ли тако соизволяете?»
И ответ прозвучал оглушительный, как штормовой рокот Черного моря: «Вси! Вси! Вси!..» Мысленно уже видела Руденчиха, как, обнажив чубатые головы, молятся украинцы: «Боже, сохрани! Боже, укрепи! Чтобы мы навеки с Русью едины были!..»
Но гайдамацкая жизнь в такое разумение не входила. Крушила, ломала, буйствовала в городе Киеве со всей оплаченной ляхами удалью разбойной сиромахи. Отблеск золотых куполов скорбно угас в черном, густом дыму от пылающих упований наивной бабки Руденчихи, мертвенным светом разливалось полнолуние, от которого люди с ума сходят, в зверей превращаясь. Над Майданом стоял грохот, перемежаемый волчьим воем, и чей-то голос вещал иерихонской трубой: «Завтра пойдем с вами на штурм последнего оплота режима! Я сам пойду впереди. Пуля в лоб - значит, пуля в лоб. Но позора я не хочу. Решение принято, улица Грушевского объявляется территорией революционного Майдана! Вся влада - народу!..»
Так зажигал Арсений Яценюк, не дожидаясь Виталия Кличко, который еще только продирался сквозь явно враждебную толпу. Высказав микрофону свое кредо, Яценюк исчез. С концами. Его всю ночь искали среди мешков с мороженым снегом на баррикадах и даже на колоннаде стадиона имени Лобановского. Нету вождя. Вероятно, поминая пулю, он имел в виду чужой лоб. Где еще искать - в автобусе у «Беркута»?.. К утру гайдамацкая разведка доложила пану сотнику: «По-за штабелями покрышек ховався, бисов сын, а потом дал ходу до хаты. Казав, ноги поморожены. Брешет! Дозвольте в ухо ему дать, колы воротится...»
И вот уже новый оратор сулил славу Украине и рвал несчастную душу никуда не идущей бабке Руденчихе. Слова были почти те же, некрасивые и грубые, как сама жизнь в городе Змиеве: «Демократия ссучилась! Рада ссучилась! Яценюк ссучился! Не поддерживай оппозицию - первым гайдамаки повесят тебя, и только потом Яценюка. Сам же Тягнибок и повесит после допроса...»
Руденчиха живо представила себе этот допрос у Болбочуна в штабе конной сиромахи, и задушевный голос атамана: «Що ж ты, вражий сын, бога душу твою мать! Га? Що ж ты, депутат затруханный! У то время, як всякий честный гайдамак пийшов на защиту вильной Украины, у то время, як всякий хлибороб встал в ряды збройних сил самообороны, ты по-за штабелями ховаешься? Мирных переговоров домогаешься у вражьего гетьманьского круга, так? Скидай кожух! Портки сымай!.. Сотник Галаньба! Пятнадцать шомполив ему!.. Слава Украине!..»
Комментарий к несущественному
Забыта в харьковской тюрьме Юлия Тимошенко, в защиту которой и возникли протесты на Майдане. Забыта протухшая идея евроинтеграции, подвигнувшая мобилизованных «западенцев» на строительство баррикад. Забыты все прежние требования к «его светлости» Януковичу. Наплевать стало и на вождей оппозиции, заподозренных в сговоре с режимом. Никакого сговора не было - к бабке Руденчихе не ходи. Лидеры мятежа, сценарий которого был прописан для России (отнюдь не для Украины, громадяне!), просто не знали, что им делать дальше, если, не дай бог, Янукович объявит о своей отставке.
Зачем им такая власть, когда она вовсе не власть? И чтоб он провалился, этот грязный Майдан, в ту самую речку, при впадении которой в Днепр князь Владимир крестил русский народ, отчего и прозвана была - Крещатик! Гайдамаки отродясь не нуждались ни в какой власти. Они сами - власть. Третья сила. Правда, атамана Болбочуна в 1919 году расстрелял Петлюра, ставший уже четвертой силой. Несть числа этим стихиям на сумасбродной Украине. От них дуреет человек, как лесной зверь в полнолуние.
Симон Петлюра появился в Киеве в сентябре 1918-го. Очень просто появился этот оппозиционер, бывший приказчик в магазине на углу Крещатика и Николаевской, где торговали табачными изделиями фабрики Соломона Когена. В городскую тюрьму пришла бумага, подписанная гетманом Скоропадским, об освобождении из камеры № 666 содержавшегося в ней мещанина Семена Васильевича Петлюры. На свою голову выпустили на волю зверя.
Уже в декабре того же года конница Петлюры стояла в восьми верстах от Киева, готовясь отнять власть у «гетьмана всея Украйны» Скоропадского, от которого сбежал даже личный конвой. Если бы не фон Шратт, висеть бы ему на фонарном столбе улицы, которая когда-то была речкой.
Вильна Украина жаждала анархии. И пришел Петлюра. Приказчик, уголовный преступник, гайдамак, клинический идиот. Да был ли он? Может, и не было его. Легенда была, миф, просто нецензурное слово, в котором слились и немотивированная ярость, и жажда сердючной мести, и чаяния дуреющих сынов «подсолнечной» Украины, ненавидящих Москву, какая бы она ни была -большевистская, царская, демократическая или еще какая.
Почему так? За ответом - к бабке Руденчихе. Она подумает трошки и скажет: «Если бог захочет лишить человека разума, он сделает его Петлюрой, Бандерой, Ющенко, Яценюком или на худой конец - Тягнибоком. Януковичем? А кто это -Янукович?»
Нового Скоропадского бабка Руденчиха узнать не успела. Уж не сидел ли он с Петлюрой в одной камере?..
Коктейль Грушевского
Бездельники полезны обществу именно тем, что они бездельники. К тараканьим бегам политики Европа пришла, когда всем своим историческим опытом осознала, что политические игры, в которых участвуют партийные бездельники, надежнее, чем чтобы то ни было, защищают от булыжников пролетариата. Для Европы это естественно и благопристойно, в пьесах Михаила Булгакова - смешно, в украинской сумятице - просто нелепо. И даже не потому, что оппозиция устраивает пленарный мордобой в зале Верховной рады, имея про запас бутылки с «коктейлем Грушевского». Дело в другом.
Отняв у народа язык, взращенный великой русской культурой, политики лишили этот народ и самой культуры. Не вчера и не при дураковатом Ющенко «покралы язык» вместе с ложками из буфета. Из людей стали делать культурных лишенцев в том же 1918 году. Михаил Булгаков устами своего персонажа - полковника Турбина - свидетельствует: «Позавчера спрашиваю эту каналью, доктора Курицького, он извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький... Так вот, спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает: «Кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. Теперь не кланяется».
В речевом «коктейле Грушевского» явно недостает национального лексикона, скуден словарный запас. Недодумал академик, именем коего сегодня полыхает «вулица», осажденная гайдамаками, и полуграмотный дьяк Перпилло со своей «Украинской грамматикой» ему не помог, хотя и понаставил мягких знаков, где надо и не надо.
Свежий анекдот в тему. Спикер Верховной рады спрашивает депутатов: «Есть ли в зале москали?» Ему отвечают, что «немае». Переспрашивает: «Точно немае?» «Точно, пан добродию!» «Ну тогда можно и по-русски говорить».
Поговорим. Если некая «сумма человеков» самозабвенно рвется к независимости от великой культуры, то она, безусловно, имеет на это право, недоношенное воспитанием. Но, увы, не имеет к тому ни малейшей надобности, только не понимает этого. Политика в равной мере жестока и к человеку, и к народу в целом, но отдельный человек в силу своей ничтожной малости просто не в состоянии вместить в себя все то, что суждено испытать обманувшемуся народу. Отсюда возникают - Петлюра с гайдамаками, гетман с цирковой атрибутикой, Махно с тачанками, Бандера с фашистами, Яценюк с амбициями и Тягнибок с тараканами в голове. Все против всех. Анархия - мать украинской культуры, опившаяся «коктейлями Грушевского».
Итог: почти все лидеры «жовто-блакитной» Украины эмигрировали в Польшу, оттуда уже кто куда, отдавая предпочтение Парижу. Симона Петлюру там и застрелил агент ЧК Шварцбард в 1926 году. Скоропадский жил в Берлине, где в 1945 году получил тяжелое ранение во время бомбежки. Умер в Баварии. Вождь Гуляй-Поля Нестор Махно в 1921 году бежал в Румынию, затем в Польшу, оттуда перебрался во Францию. Работал сапожником, писал мемуары. На русском, между прочим, языке, ибо скудость украинской мовы не позволяла отразить всю глубину и тонкость крестьянских мыслей вождя анархии.
Самого профессора Грушевского, убежденного националиста и масона, эмигрировавшего в 1919 году в Вену, большевики спустя пять лет уговорили вернуться в СССР. Избрали академиком, чтобы громче славил советскую власть, послали лечиться в Кисловодск, где он и умер - не то от тяжелой болезни, не то от самого лечения. Кстати, улицу в Киеве назвали именем Грушевского не по адресу. Его шестиэтажный дом стоял в другом месте – на улице Паньковского. Сгорел во время артиллерийского обстрела бризантными снарядами вместе с богатой библиотекой и коллекцией этнографических раритетов.
Пожар сильно повредил и огромный дом на Бибиковском бульваре, принадлежавший Гиршу Богрову, первому еврейскому литератору, писавшему на русском языке, и отцу небезызвестного Мордки Богрова, который в 1911 году застрелил российского премьера Петра Столыпина. После Второй мировой войны дом Богрова был передан Киевскому горсовету - «хай живе тридцатая ричница седьмого жовтня!».
Хай она живе, конечно. Никто на кучу вашей «незалежности» не посягает, кроме дивизии СС «Галичина». Но никакой артиллерии не суждено было так испоганить центр Киева, как это сделали гайдамаки Тягнибока, усвоившие из всех премудростей жизни только пропорции зажигательной смеси «коктейля Грушевского». Боевики уничтожают город физически, не зная даже, кто такой Грушевский, а этот академик-чернокнижник уничтожал русскую культуру словом мертворожденной мовы.
Был в Киеве Педагогический музей, построенный русским архитектором Алешиным на деньги русского мецената Могилевцева. На фронтоне величественного здания со стеклянным куполом укрепили назидающую надпись: «На благое просвещение русского народа». Недолго просвещали. Пришла сюда Украинская рада, уселась под стеклянным куполом и, погасив свет тысячелетней истории, объявила 35 миллионов русских - нерусскими.
Надпись «На благое просвещение...» еще держалась, но грянул апрельский день 1918 года, на фронтоне подняли зловещие строительные леса, какие-то людишки стали копошиться над вредными буквами, стараясь уничтожить просвещение, а заодно и русский народ стереть из памяти самостийной Украины. Однако и тогда не удалось снять благую надпись - на века была сделана. Обрушились буквы позже, вместе со стеклянным куполом - на головы сотен русских офицеров, взятых в заложники при падении гетмана Скоропадского. Скором падении, заметим ехидно.
Затем был Петлюра, были большевики, Деникин, опять большевики... При советской власти купол восстановили, надпись возникла снова, но это была уже совсем другая надпись: «Музей революции». Миленькая идея, вызывающая вопрос дня сегодняшнего: если сейчас в центре города Киева вершится революция, то музей, следовательно, посвящен контрреволюции?.. Скажи, бабка Руденчиха...
А та стоит подле памятника Богдану Хмельницкому, что застыл против Софийского собора, и шепчет онемевшими губами: «Ой, ты, батько Богдане... Вздернул коня над кручей. Вдаль смотришь. Что видишь? Черный дым облаком зла клубится над городом Змиевым. Что слышишь? Грохот железных бочек. Что мыслишь, батько Богдане? Царь Алексей Михайлович на кремлевское крыльцо вышел и ждет ответа от Переяславской рады. Самое имя русское хотят задушить на земле украинской. Что скажешь?..»
Комментарий к несущественному
Велик и страшен стал для Януковича год по Рождестве Христовом 2014-й. Понять его можно. Но не нужно. Попытка усидеть на двух стульях всегда заканчивалась падением. И всегда - скорым. Янукович все еще повернут обнадеженным лицом в сторону Брюсселя, но задом уже пятится в направлении Москвы.
Он, похоже, не осознал, что не нужен ни Востоку, ни Западу. И менее всего - людям в форме, которые по долгу службы обязаны его защищать и которых он по недомыслию своему подставляет под удары беснующихся отморозков.
Что же до так называемой оппозиции, то она сама не понимает, чего добивается. Это оппозиция без позиции: сначала захватим власть, а потом сядем думать - зачем. Телегу с Майдана погнали впереди лошади. Груз потеряли, расстроенная лошадь убежала сама. Слава Украине! Ще не вмерла?..
С наемных гайдамаков - какой спрос, если им даже не объяснили значение слова «оппозиция»? Бросили кость и сказали: разрушите логово змиево - пустим в Европу. О це дило! Центр Киева стал похож на Фукусиму после землетрясения. В Европу гайдамаков не пустили. 25 января 2014 года президент Янукович предложил Арсению Яценюку пост премьера, а Виталию Кличко- вице-премьера «по гуманитарным вопросам».
«Ось що бувае за дурною головой!» - привычно резюмировала бабка Руденчиха, хорошо помнившая, как в 1918 году Центральная рада назначила Симона Петлюру военным министром Украины. И что из этого получилось, она тоже помнила.
Голова с тех пор не поумнела.
24-26 января 2014 года
Глава восемьдесят первая
От «Сорочинской ярмарки» до «Вия» - путь украинской прозы Гоголя. От свиной рожи, разыскивающей красную свитку, до безумств наемных гайдамаков на разросшемся, как раковая опухоль, киевском Майдане, где уже не слышно воплей плененной панночки, -таков путь украинской государственности, которой нет и никогда не было.
Улица Грушевского корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать. В лексиконе у мовы только два слова и остались: «ганьба» и «гэть». Ни проститься с премьером Азаровым, ни поздороваться с президентом Януковичем.
Из Москвы тоже ничего обнадеживающего: «Лютует Путин, злой шериф!» Не лютует, но всерьез опасается, что щирые бандеровцы изгадят Олимпиаду. Московская «пятая колонна» старательно к тому подстрекает.
Креативный провокатор Марат Гельман высказался в студии телеканала «Дождь» про Януковича: «Он не злодей, он просто дурак». Это не в связи с Олимпиадой. Выставку галериста поперли из Киева вместе с «неодегенеративным искусством», но Янукович тут ни при чем. Кто же тогда «просто дурак», если не сам Гельман?
Другой креативный провокатор Артемий Троицкий на телеканале РТУ1 в тот же день, 26 января 2014 года, не обошел вниманием Януковича: «Он идиот, но не до такой же степени». А речь шла о том, почему президент Украины не посылает бойцов «Беркута» громить синагоги.
Замах подловатый, но опять не по адресу. Синагоги пойдет громить новая дивизия ЕС «Галичина» под старым черно-красным прапором Степана Бандеры. И не только синагоги. Известный художник Максим Кантор ядовито иронизирует по поводу предполагаемых жертв боевиков «Правого сектора» и мародеров «Общего дела»: «Принципы либерализма неизбежно влекут за собой потребность в содомии. Повсеместно проводятся парады гомосексуалистов, а евреи тщательно следят за тем, чтобы их не обидели... Прекратите стесняться: педераст-это звучит гордо! Говорите об анальном сексе джентльменов во весь голос!..»
Далее Кантор переходит на рифмованный слог: «В глухих Собянинских лесах скитался Робин Гуд. И вдруг узнал, что через лес Навального везут. Когда схватили мужика, не ведал он о том, но вот сегодня в злобный Кремль везут его тайком...»
Похоже, это скрытый намек на возможность обмена блогера на украинского президента. Напрасные надежды. Кремлевский бартер Януковича не спасет. Выход для него в другом: срочно вернуть России Крым и самому туда эмигрировать. Залечь на дно где-нибудь в районе Севастополя и читать Гоголя. Надо же в конце концов понять, почему он после ужасного «Вия» никогда больше не писал про Малороссию, потерявшуюся ныне под мутное брожение ядовитых кровей вурдалака, под очумелый вой гайдамаков на Майдане, под жизнь и смерть неистовой стихии, под горький смех русского Гоголя...
Комментарий к несущественному
Украину с головой погружают в омут фашистского мятежа с целью ускорить «болотную революцию» в России. Спонсоры процесса раздраженно выговаривают лидерам оппозиции: «Мы дали вам столько денег, что хватило бы на три революции! Где результат? Куда и на что потрачены пять миллиардов долларов?..»
От подобного развития событий провидчески предостерегал Гоголь, оставивший после «Вия» фольклорную малороссийскую тему: «Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия; все оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла...»
На то и правила, чтобы украинская политика руководствовалась разбойными исключениями Гуляй-Поля. На то и Гоголь, чтобы заглянуть на полтора с лишним столетия вперед и услышать, как надменный и властный эмиссар иноплеменного государства заявляет глупому правителю Украины: «Отдайте Крым! Как вы это сделаете, каким образом вытесните российский флот -ваши проблемы. А под каким флагом будут стоять в Севастополе войска, - это уже наши проблемы». Обстоятельный русофоб Збигнев Бжезинский уточнил дальнюю цель захвата Крыма: «Все, что разыгрывается на Украине - это будущее России».
Глупый Ющенко не справился с задачей, поставленной перед ним тогдашним директором ЦРУ Портером Госсом. И горьким смехом своим посмеялся провидец, когда десять лет спустя Госдеп США в приказном порядке потребовал от президента Януковича вывести спецназ и внутренние войска из Киева и даже не помышлять о введении чрезвычайного положения.
Задача, которую сегодня пытаются решить с помощью фашиствующих гопников «Правого сектора» под командованием львовского куренного атамана Дмитро Яроша и лидера бандеровской партии «Свобода» Олега Тягнибока, осталась прежней: «Отдайте Крым! Как вы это сделаете - ваши проблемы. А «Прощание славянки» Черноморскому флоту России мы обеспечим...»
«Эмеральда» атакует «Руно»
Почти восемь лет минуло, но в Пентагоне все еще не могут забыть кошмарных событий в Феодосии и Алуште, когда боевые крымские пенсионерки, тактически взаимодействуя с местными казаками, погнали батальон морских пехотинцев США в стратегическом для них направлении: «Гэть звидсиля!» Верховный Совет автономного Крыма провозгласил русский полуостров «территорией без НАТО», хотя годом ранее президент Ющенко заверял директора ЦРУ, что США могут считать полуостров своим непотопляемым авианосцем. В июне 2006-го он исходил самостийным гневом: «Никакой Верховный Совет не сможет воспрепятствовать нашим совместным планам! Военные учения «Си Бриз -2006» пройдут все равно и при любых обстоятельствах!»
Не прошли. Ни при каких обстоятельствах. Невзирая ни на какие сценарии Пентагона. В Крыму мало кто знал легенду этих учений, разработанную аналитиками военной разведки РУМО. Что не помешало нейтрализовать ее в течение суток. А легенда такова. Некий полуостров «Руно», ранее входивший в состав страны под названием «Сапфир», в которой господствует враждебный НАТО тоталитарный режим, перешел под юрисдикцию демократического государства «Эмеральда». Народ полуострова, облачившись во все оранжевое, включая калоши, «реве та стогне» от привалившего ему счастья. И массово славит своего мудрого вождя: «Так!»
Злобствующий «Сапфир» не может смириться с потерей и создает НДР - «Независимое движение «Руно».
Экстремисты посредством терактов пытаются подорвать стабильность и бурный рост ВВП в «Эмеральде». Повсюду происходят диверсии, убийства иностранных граждан и беззащитных морпехов. Это дело рук НДР, направляемого агентурой «Сапфира». Мировое сообщество до поры терпит жестокую агрессивность сепаратистов. Но когда они совершают налет на местный университет, берут в заложники студентов из стран, являющихся членами НАТО, и требуют восстановить на территории полуострова рабский статус провинции государства «Сапфир», лидер «Эмеральды» обращается за содействием в ООН. Тоже себе мудрый Генеральный секретарь ООН дает НАТО санкцию на проведение операции по освобождению несчастных заложников и установлению мира и стабильности «в северной части Черного моря».
Согласно сценарию 21 сентября 2006 года силы быстрого реагирования альянса совместно с кораблями 6-го американского флота атакуют полуостров «Руно». Разумеется, одерживают блистательную победу. Разрубают исторический узел одним ударом демократического томагавка. Кстати, эта часть сценария так и называлась: «Тугой узел». Заключительная фаза операции имела задачу не только «умиротворить» мятежный Крым, но и попутно захватить Николаевскую область.
А начиналось все с реального захода в Феодосию американского корабля «Эдвентедж», доставившего оружие, взрывчатку, военную технику, туалетную бумагу и презервативы в расчете на полуторатысячный контингент «миротворцев». Одновременно в Симферополе высадились 227 морских пехотинцев, коим была обещана увеселительная прогулка к заждавшимся девушкам благословенной Тавриды.
Но не в ситцах в окне невесты, а праздник пыли, да пустое место, где их любили. Вышел полный облом. Без малого сутки морпехи колесили по степномубездорожью, потому что дороги были блокированы казаками, не склонными поддерживать оранжевую дурь Ющенко. Американцы пытались прорваться в Феодосию огородами, но сумели под охраной бойцов «Беркута» прибиться лишь к санаторию МВД Украины в Алуште. Тамошний персонал, невзирая на риск потерять работу, отказался кормить и обслуживать «засланцев», отключив для надежности сервиса электричество и водоснабжение. Морпехи просидели на сухом блокадном пайке две тоскливые недели, после чего крайне удрученные покинули райский полуостров.
Президент Ющенко дуже гневались, требуя прекратить беспредел, «выслать из страны всех зачинщиков беспорядков и не пускать их обратно». Не сразу до мудрого дошло, что высылать пришлось бы около миллиона крымчан, если не больше. Джордж Буш был настолько потрясен крымским афронтом, что поначалу даже отказывался верить в позорное бегство славных морпехов. Когда все же поверил, отменил запланированный официальный визит в Киев, не объясняя причин. К чему объяснения, коль и так ясно: курица не птица, Крым не Украина, Ющенко - не президент. Не случился на Крещатике парад победы над москалями. Первая же репетиция локальной войны с Россией на территории Крыма завершилась, не начавшись, «Прощанием славянки» в исполнении сводного духового оркестра Черноморского флота России.
Комиссары майданных смут
«К оружию, братья-бандеровцы! К пластиду и гексогену! К флэшмобам в Верховной раде! К однополой любви депутатов! К «Эху, мать вашу, Москвы»! К телеканалу «Дождь»! Там окропят святой слюной либерализма!..» - ни к чему такому не призывала майданных «активистов» заместитель госсекретаря США, отпетая матерщинница Виктория Нуланд, собираясь в Киев. Возможно, только подумала так, набивая сумки гуманитарными булочками для «оппозиционеров». На всякий случай предупредила по телефону администрацию Януковича: «Не троньте моих баррикад!»
В соответствии с конкурентной революционной логистикой из Брюсселя в Киев тут же отправилась и верховный комиссар по международным делам Кэтрин Эштон. Прослышав об этом, личный состав зондеркоманды «Правый сектор» закручинился. Откуда у хлопцев гуцульская грусть? А вот не глянется им баронесса, и усе тут. А глянешь - рыдать охота, красивая до обморока. Казалось бы, европейская муза Майдана ни в чем не уступает музе американской, которая с булочками, но это - с политической точки зрения, а с гламурной - ей лучше бы не смотреться в зеркало - Вия увидит, переодетого в панночку.
Большой босс комиссара с булочками Джон Керри тоже не сидит на месте. Выразив благодарность зондеркомандам, разгромившим в регионах здания администраций - «за смелую работу по защите демократии» - госсекретарь улетел в Мюнхен, где ему предстояло обсудить политическую ситуацию на Украине с боксером Кличко и певичкой Русланой!.. Почему не с Веркой Сердючкой? Или, к примеру, не с бабкой Руденчихой?..
Пока комиссары майданных смут собирались в дальний поход, из Брюсселя донеслось в Киев нечто из репертуара «Воплей Видоплясова» в аранжировке польского эмиссара Европарламента Ежи Бузека: «Если попытаетесь снести баррикады, мы предпримем в ответ жесткие санкции!» Что получается, громадяне? Кто приватизировал ваши комфортабельные баррикады? Может, ЮНЕСКО заинтересована в сохранении культурных памятников Майдана, сооруженных из старых покрышек, мерзлого снега и авангардных отходов жизнедеятельности жовто-блакитных «чоловиков»? За что же тогда прогнали креативного дегенератора Марата Гельмана с его какашками?..
Видимо, экстерриториальная принадлежность смердящих курганов на Майдане и улице Грушевского определяется источниками финансирования: кто больше платит, того и отходы. Тогда, бесспорно, приоритет принадлежит Госдепу США и лично Виктории Нуланд, распределявшей спонсорские миллионы между засланными НКО, коих расплодилось в Киеве, что тараканов - никакой бабке Руденчихе не совладать. В свою очередь НКО стимулируют свежеотпечатанными баксами этнических диверсантов Дмитро Яроша и Александра Данилюка, вольно или невольно опираясь на послание фессалоникийцам святого апостола Павла: «Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба...»
Вот уже и «Збройни силы» Украины, пренебрегая обещанной «пагубой», обращаются к президенту с требованием обеспечить «мир и безопасность», навести наконец порядок в стране, которой реально угрожает утрата «незалежности». Но этого как раз и не желает Евросоюз, не говоря уже о США. И снова верховные комиссары, сами того не ведая, отсылаются к апостолу Павлу: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь».
Тут уж совершенно очевидно, что святой апостол имел в виду президента Януковича. А как его, едва удерживающего власть в пределах улицы Грушевского, «взять от среды»? Как низвергнуть в геенну огненную? Для этого существует под крышей посольства США негласный хранитель «тайны беззакония» от резидентуры ЦРУ, подписывающий инструкции псевдонимом «Тим», уподобляя себя библейскому Тимофею коего наставлял все тот же апостол Павел: «Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь...» Подробно и доходчиво объясняет «Тим», как и где захватывать органы государственного и регионального управления, сколь долго их удерживать, какие и в какой последовательности предъявлять требования к правящему режиму, дабы в итоге добиться безоговорочной отставки Януковича на основании апостольского послания Павла коринфянам: «Вы уже пресытились, вы уже обогатились, вы стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать!..»
О, нет, только без вас, пресытившихся и обогатившихся. Но и без Кличко, который, как выясняется, не вполне украинец. Без Яценюка, ибо он никто и ничто в отсутствие Юлии Тимошенко, которую Янукович посадил, чтобы не сесть самому. Без Тягнибока, мечтающего о портфеле министра внутренних дел, чтобы разом покончить со всеми революциями, а также с неграми, москалями и «жидвой», полагая, что именно последние и провоцируют смуты на многострадальной украинской земле с целью продать ее кайзеру Вильгельму.
Тут и аукнулся бабке Руденчихе памятный февраль 1918-го. Она лучше всяких Тягнибоков знала, что Украину продали немцам ярые националисты Центральной рады во главе с Грушевским, Голубовичем, Петлюрой и Поршем. Продали «за бесплатно», чтобы «спасти ридну неньку от варварства русских». Подписав в Бресте все условия Германии, хохлы в новеньких блакитных жупанах торжественно вступили в Киев как победители. Правда, накануне первыми вошли в город серо-зеленые немцы. Для оккупации огромной территории, включая Крым, кайзеру Вильгельму понадобилось всего 350 тысяч штыков.
Тогдашние Ющенки и Тягнибоки ликовали: «Волам под царя западного, инославного!» А бабка Руденчиха свое твердила: «Ось шо бувае за дурною головой...»
Но Ангела Меркель - это не кайзер Вильгельм. Ей не нужны ярмарочные баррикады, как не нужны их неутомимые стражи, готовые «мандрувать» на халяву хоть до лета, хоть до президентских выборов 2015 года. Еще менее фрау Ангелу привлекает безумная идея комиссаров ЕС засеять бескрайние пшеничные поля Украины рапсом, чтобы почти без затрат получать сырье для производства биотоплива. Ей нужен «Северный поток». И много чего еще нужно от России, не от Украины.
Именно поэтому в перечень обязательных условий для подписания Януковичем соглашения по евроинтеграции был включен по настоянию Меркель пункт об освобождении Юлии Тимошенко - хотя бы на период лечения в Германии. Канцлерин прекрасно понимает, что Янукович никогда не пойдет на гибельный для него шаг. Оказавшись на свободе, да еще в Германии, Тимошенко немедленно затянет петлю компромата на шее номинального президента, беспомощно трепыхающегося в тенетах коррупции. Стало быть, панночка Юлия будет сидеть в харьковской тюрьме до тех пор, пока сидит в своем кресле сам Янукович. А это значит, что ни о какой евроинтеграции не может быть и речи.
И перестаньте, громадяне, буровить всяку дурь до бабки Руденчихи.
Комментарий к несущественному
«Бездна бездну призывает голосом водопадов своих...» (Пс. 41.8) Так звучит сегодня киевский Майдан. В сумятице гибельных шумов, включая наихудший из них, называемый рок-музыкой, не слышно голоса молодого белоруса Михаила Жизневского, погибшего 22 января, как заявлено «активистами» - на улице Грушевского во время схватки с бойцами «Беркута». Не там и не так он погиб. На улицу Грушевского его тело привезли ночью, а утром объявили об «очередной кровавой жертве режима».
«Мирным активистам» нужна была такая жертва, ведь «дело прочно, когда под ним струится кровь». Некрасов сказал. Еще он сказал так: «Иди и гибни безупречно». Да кто ж согласится? Среди хлопцев «Правого сектора» нема дурных. Нема таковых и среди боевиков УНА-УНСО, «Тризуба» имени Степана Бандеры, а также среди «Патриотов Украины», «Братства» и «Белого молота». Тем более нет их в рядах сторонников «Общего дела», которые «побиты до хаты», не выдержав силовой конкуренции с гайдамаками Тягнибока. А жертва нужна. Вот и подвернулся пришлый «патриот» из Белоруссии, жаждавший запастись адреналином на чужом Майдане. Приняли как чужого, простились по высшему разряду как со своим. И бездна бездну призывает голосом крови...
Ни один из разработанных сценариев - ни американский, ни европейский, ни «бандеровский» - не предусматривают мирного, безболезненного исхода майданной смуты. У России вообще нет сценария, есть косвенное «принуждение к миру». А загнанный в угол Янукович пребывает в режиме перманентного выжидания: авось все рассосется само собой. Он даже готов пойти на дальнейшие уступки «оппозиции», кроме, конечно, собственной отставки, но самозваные лидеры Майдана не знают, чего требовать, чтобы потом отказаться.
Все играют в одну игру, но только по своим правилам: «Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного...» (Пс.13.3) И впору Януковичу воспеть под караоке псалом 101-й: «Я уподобился пеликану в пустыне; я стал, как филин на развалинах. Не сплю и сижу, как одинокая птица на крыше. Всякий день поносят меня враги мои, и злобствующие меня клянут... Дни мои - как уклоняющаяся тень, и я иссох, как трава...»
На Майдане сожаления иные: «Будь у протеста реальный лидер, все могло бы измениться еще 1 декабря. Если бы тогда со сцены вместо воплей и заклинаний «Слава Украине!» дали команду «фас», если бы прозвучало ожидаемое: «Все, урода надо менять!», люди взяли бы все структуры власти. Но никто такой ответственности на себя не взял. Потому что это билет в один конец. Страшно. По-настоящему. А вдруг не получится? Тогда - пожизненное...»
Никто почему-то не говорит, что тот, кто сменит Януковича, если сменит, будет лучше. Растерянную троицу Кличко - Яценюк - Тягнибок уже не хотят ни видеть, ни слышать. А кого хотят? В этом вопросе все дело. И вся трагедия Украины, снова ставшей Окраиной. Если бы здесь появился реальный, достойный лидер, страна давно стала бы государством. Пока же на вопрос любознательного евродепутата «Где находится Украина?» можно ответить другим вопросом: «Что вы имеете в виду - государство или население?»
Недоуменная вахлацкая тишина воцарилась вдруг на Майдане. «Встречный марш» со стороны Европы уже не звучит, а «Прощание славянки» из Крыма давно прозвучало.
5-7 февраля 2014 года.
После этой публикацции 5-7 февраля, номера «МК Латвия» не радовли читателей новыми публикациями Анатолия Гончарова, а ведь все привыкли раз в неделю читать продолжение «Голых королей». Так прошли март, апрель, май и лишь в конце июня на своем развороте появилась новая глава под тем же номером, что и предыдущая, вот она и завершит эту публикацию.
Глава восемьдесят первая
Наполеон безотчетно опасался этой женщины. Даже приказал выдворить ее из Парижа. Первая красавица Европы Жюльета Рекамье, дружившая с Жерменой де Сталь, позволила себе дерзкое замечание по этому поводу: «Можно извинить мужчин, когда они очень любят женщин, но когда они боятся их - этого простить нельзя». Реплику передали Наполеону. «Я не считаю де Сталь женщиной», - ответил первый консул Франции, еще не ставший императором.
Талантливое перо мадам де Сталь, ее острый язык, ее бес-церемонное вмешательство в политику, ее стремление править страной из своего салона - все Ото было ненавистно Наполеону. Ненавистен был и ее любовник - депутат Бенжамен Констан, которому она прочила славу «второго Мирабо», хотя он не годился в подметки первому, озвучивая в Трибунате обличительные мысли Жермены по поводу консульского режима.
Она как будто не понимала, что для Наполеона роман с революцией исчерпал себя, и продолжала манипулировать понятиями «свободы, равенства и братства». Понимала, конечно же, однако по-прежнему досаждала Наполеону своей революционной ностальгией, испытывая к нему совсем другие чувства.
А он подставлялся под ее безжалостное перо. Щедро раздавал векселя, не обеспеченные ни свободой, ни равенством. Все это сознавали, но только одна де Сталь публично требовала процентов по векселям. Оплатить их Наполеон не мог. Приблизить к себе эту женщину, как она того явно домогалась, обошлось бы еще дороже. В итоге он вынудил ее странствовать по свету в поисках политического убежища, но так и не пустил больше в Париж.
Наполеон не обнаружил в себе воли уничтожить Жермену физически, как он поступил с герцогом Энгиенскмм, фрондировавшим не далее пределов своей гостиной. Не обнаружил, хотя рядом всегда был безотказный и беспринципный Фуше. Но и не рискнул оказать хотя бы минимум расположения, опасаясь, что и с этим минимумом она сумеет морально поработить его.
Мадам де Сталь откровенно издевалась над ним, высмеивая бессилие грубой, мужской силы: «И где же теперь ваша шпага, сир?» Последняя попытка сблизиться с Наполеоном состоялась в 1815 году, когда он бежал с Эльбы и вновь воцарился в Па-риже. Она была покорена его мужеством, новым невероятным триумфом и выказала готовность посвятить свое перо служению... Франции.
Так она написала Наполеону, и он понял ее. В ответном письме сообщил, что необыкновенно ценит ее таланты и для него не существует ничего более лестного, чем похвала мадам де Сталь, но все же он недостаточно богат, чтобы купить эту похвалу за такую цену.
И как сказать, кто из них двоих потерял больше от такой любви-ненависти. Известно, что потеряла она, но никому не дано знать, чего лишился Наполеон.
В 1817 году Жермена де Сталь умерла.
Вторая жизнь грешницы
«Армия, - говорил Федоров, склонившись над ее гробом, - последний шанс, чтобы человек отказался от своей неродственности, от своего небратства, от неравенства, от убеждения, что все ему чужие и он другой; в армии, - говорил он, - все справедливо и честно, в ней нет незаконнорожденных, сила армии в том, что она не дает поблажек себялюбию человека, и как он стоит, и как двигается, и как одет - во всем он такой же, как остальные».
Русский мыслитель-утопист, выдвинувший «проект» всеобщего воскрешения умерших «отцов» и преодоления смерти средствами современной ему науки - Николай Федоров говорил про армию верно, не уточняя, правда, о русской ли армии ведет речь, но тем не менее достойно предваряя слова другого русского философа Ивана Ильина, утверждавшего, что русская армия искони была школой русской патриотической верности, русской чести и стойкости, ибо является школой характера, а неспособность носить меч есть деградация человека.
Вероятно, Жермена де Сталь, проповедовавшая устами своих романтических героинь свободу личности, не спорила бы с Федоровым, несмотря на существенную разницу во взглядах, на личность и общество, и не стала бы возражать Ильину хотя бы потому, что еще в 1809 году, наблюдая военный парад в Петербурге, была потрясена и охвачена восторгом, с каким публика принимала свою армию. Она поняла, почему это зрелище представляется людям верхом совершенства.
Она и не могла спорить, поскольку умерла за одиннадцать лет до рождения Федорова и за шестьдесят пять лет до появления на свет Ильина. Разницей в возрасте можно пренебречь, если верить в проект воскрешения, отраженный в «Философии общего дела» мыслителя-утописта, который подарил ей вторую, затем и третью жизнь в образе элегантной, русской помещицы, а дьявол наделил запретным плодом власти над «проклятьем заклейменными», вечно жаждавшими вкусить от того плода.
Источник власти, коей сатана когда-то искушал Христа, а потом всех остальных, включая Наполеона Бонапарта, большевиков и социал-революционеров, не имел касательства до русской армии. Зато Федоров ежедневно вещал ей сквозь богемское стекло про батальоны, бригады, дивизии, распаляя упокоенную грешницу до исступления: «Это было, как в бане - все равны, все свои, нет никакой стыдливости, и тут она начинала безумно его хотеть, тело ее уже не могло быть спокойным в стеклянном гробу, и он как бы растворял стекло, приближаясь к ней...»
Интрига не под силу евангельским апостолам, ибо не Федоров распалял ее до исступления, а Сталин мучил плоть ласками тигра. Кроме него - все наиболее видные социал-демократы, марксист Плеханов, композитор Скрябин, объяснивший Ленину на языке музыки, что Россия уже беременна революцией, а также пламенные революционеры Свердлов и Троцкий, что, в сущности, и послужило причиной жгучей ненависти Сталина ко всем соратникам Ленина, вкушавшим запретного плода от сочувствующей «общему делу» мадам, как от публичной девки.
Вот вам и де Сталь. Тогда понятно, при чем здесь Сталин, у которого псевдоним от мадам и который, еще не обув утром сапоги из кахетинской кожи, думал, как бы половчее сократить поголовье страны. Ревность делала его не только жестоким, но и терпеливым. Словно хороший охотник, он мог ждать удобного случая годы, зная, что жертва никуда не денется. Его враги гибли в автомобильных катастрофах и на операционном столе, от яда или пули наемных убийц. Позднее он просто вносил их в расстрельные списки НКВД.
Что, между прочим, и требовалось от него. Если он хочет быстро и не столь мучительно для народа построить коммунизм, он должен убивать. Все, кто пытаются остановить, затормозить, помешать «общему делу», должны быть уничтожены абсолютно безжалостно. Коммунизм - это строй совершенных людей. Люди несовершенные никогда не сумеют его построить. Наоборот, они всегда и везде только помеха, их надо уничтожать, как сорняки, создавая благоприятные условия для людей совершенных.
Это все внушала Сталину Людмила Николаевна Сталь, член партии с 1897 года, участница революции 1905 и 1917 годов, любовница Сталина с 1918 года. Именно она как новая ипостась Жермены де Сталь, домогавшейся расположения Наполеона, проложила ему путь к самым вершинам власти, а потом постоянно внушала, что старые большевики уже ничего не могут и не хотят, они превратились в тормоз партии, вокруг - застой и апатия, и причина только в них.
Много сил и много лет товарищ Сталь потратила на то, чтобы убедить его в очевидном: партия нуждается в притоке новых людей, новой крови, партия должна омолодиться. Она ежедневно задавала Сталину один и тот же вопрос: партия - живой организм или труп?..
В 1927 году у мадам почти месяц длился бурный роман с Троцким, единственным, кто еще представлял для Сталина реальную опасность в борьбе за власть. К тому времени, когда пора было рвать с ним, она вдруг почувствовала, что не желает ему смерти, не хочет, чтобы Сталин его уничтожил. Троцкий мешал Сталину, очень ему мешал, потому она и легла в постель к этому неряшливому еврею, еще недавно возглавлявшему Реввоенсовет, но сейчас хотела, чтобы Сталин избавился от него каким-нибудь иным путем, не проливая крови.
С другой стороны, она видела, что только дикая ревность, только она освобождала нового Наполеона от моральных условностей, побуждая расправляться со старой гвардией революционеров. На сотнях примеров из жизни того же Наполеона она доказывала, что если судьба в ее лице сделала из недоучившегося семинариста Джугашвили вождя революции Сталина, то он не имеет права не подчиняться законам этой революции, которая всегда пожирает своих дотой. А иначе... Иначе роман с Троцким продолжится. И не только с ним.
Он верил и не верил. В конце концов не могла же Сталь переспать с половиной страны, хотя и очень старалась. Старалась даже с престарелыми идиотами в специальной клинике для впавших в маразм членов партии с дореволюционным стажем, которые ожидали, как очистительного разбирательства на бюро райкома, второго всемирного потопа, но не желали даже ради забронированного места в Ковчеге Ноя открепиться от своих парторганизаций. Номенклатурные пациенты охотно блудодействовали с нею, но, принимая нежное тепло соучастницы Ноя, оставались верны партии, не могли посту-питься принципами, обеспечивающими право на урну в Кремлевской стене, вследствие чего и покинули клинику, чтобы уплатить членские взносы и более сюда не возвращаться.
Они, конечно, хотели спастись в бессмертии, но не верили ни Федорову, ни мадам де Сталь. Напротив, сочиняя доносы в ЦК, в которых требовали немедленно арестовать никогда не виденного ими Ноя и его мадам, полагали, что партия сумеет выиграть время, чтобы с помощью рабочего класса предотвратить грядущий потоп и добиться полной победы социализма.
Революция, писали они без тени сомнения, была чистой воды бредом, наваждением дьявола, и то, что они в ней участвовали, то, что они ее совершили, объясняется исключительно их невменяемостью, состоянием аффекта, в котором они находились начиная с 1905 года.
Не такие уж это были идиоты, что лишний раз подтверждало подозрения о крупных взятках лучшим психиатрам столицы, сочинявшим фальшивые анамнезы для наследников культа личности. Что же до Ноя, то евреи всегда обвиняли его в том, что он не отмолил, не спас первозданный род человеческий, который, как они были убеждены, составляли некогда одни евреи.
Хотя Ной и был праведником, запросто беседовавшим с Господом, но был им, как это явствует из Бытия, только среди своих поколений, отнюдь не считавших праведность добродетелью. И его родной сын Хам, позабавившийся с пьяным отцом, был не хуже и не лучше других, а вот то, что Ной не сделал ни одной попытки умолить Господа пощадить потомков Адама, являлось страшным обвинением пророку. Так что поделом ему, опозоренному. А род предстояло восстанавливать заново.
Едва кончатся сорок дней снегопада, три медсестры спецклиники будут по очереди оборачиваться голубками и облетать землю, пока не найдут обетованного места. На этом пространстве, названном Россией, они и начнут вить свои гнезда.
Комментарий к несущественному
Не стоит легко верить в реинкарнацию Жермены де Сталь, требовавшей от Наполеона беспримерного мужества и безоглядной жестокости ради достижения высшей цели. Чему он и следовал, хотя и отвергал влияние царственной грешницы: уложил в могилу пять или шесть миллионов человек, ограбил полмира, загубил цвет нации - и слава его не тускнеет в веках.
Но как объяснить то обстоятельство, что Людмила Сталь требовала от Сталина точно того же? Она гнала от себя мысль, что, быть может, Коба просто не создан для власти, ему не хватает воли, недостает решительности, чтобы стать настоящим вождем революции, но в таком случае он должен уйти - уйти сам, уступить место совершенным людям, о которых она ему неустанно твердила, срываясь порой на злую иронию: «И где теперь твой маузер, Коба?»
В конце концов мадам Сталь нашла слова, коим он поверил безоговорочно: «Смерть людей, убитых по твоему приказу, это не настоящая смерть, это как бы смерть понарошку, смерть как в сказке; настанет время, наступит коммунизм, когда эти убитые люди уже ни для кого не будут препятствием, и тогда, как говорил наш учитель Николай Федоров, все они будут возвращены из небытия, воскрешены, все они восстанут из пепла».
И Сталин стал Сталиным. И не надо возвращаться к дате смерти Жермены де Сталь. Не надо ничему удивляться: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться; и нет ничего нового под солнцем». Экклезиаст сказал.
Мадам де Сталь определенно не хватало утонченного артистизма, каким славилась актриса божьей милостью Жозефина Дюшенуа, иначе она носила бы королевскую мантию из сибирских горностаев, подаренную Александром I другой Жозефине де Богарне, Жермена носила бы ее, а не Людмила Николаевна Сталь, которая пожертвовала царскую мантию на подпольные нужды партии. Не только мантию или там особняк на Ордынке - себя она жертвовала, отдаваясь тем, кому на рассвете предстояло идти метать бомбу, бледным, затравленным русским инокам отдавалась, благословляя их на смерть своей любовью. Дальше, сколько им оставалось жить, они думали уже не о своем конце, не о том, что умрут такими молодыми, и уж тем более не о партии и революции, а только о ней, мадам де Сталь, о том, что она была в их жизни, озарив ее счастьем любви. И, значит, все правильно.
Людмила Сталь не боялась войны, считая, что коммунизм наступит раньше. Не понимала, что только война и способна поторопить историю. В 1939 году она отравилась, будучи на десять лет старше Жермены де Сталь. Или ее отравили, что вернее. У большевиков это равнозначно, ибо все равно, считали они, нет ничего более неизбежного и естественного, чем смерть, а уж каким путем и по чьей воле она наступит, не имеет существенного значения.
Она и сама верила, что войны и социальные потрясения - лишь отражение неисповедимых процессов в астрале, так что корить себя, ужасаться творящемуся злу и каяться за него - просто бессмысленно. А культура свое слово уже сказала, ничего не изменив и только умножив зло. Культура истощилась, уступив свое место гнусному пороку содомии, ибо выплеснула все свои силы и таланты на тот истоптанный холм, именуемый Голгофой, и не дано ей понять, почему всякое изреченное слово становится ложью. А, значит, все правильно.
Слово о полку
Вернемся к военному параду в Петербурге, столь восхитившему Жермену де Сталь в 1809 году. Безукоризненный воинский строй, блеск гвардейских киверов, многоцветье мундиров, полковые знамена, барабанная дробь - все это, несомненно, очаровывало, но мадам подумала тогда о другом. О том, что впоследствии породило мысли Федорова и действия Сталина касательно русской армии. Было в них нечто от Фридриха Ницше: «Народы, имевшие какую-либо ценность, ставшие ценными, никогда не делались таковыми под влиянием либеральных учреждений: великая опасность делала из них нечто заслуживающее уважения, опасность, которая впервые знакомит нас с нашими средствами защиты, с нашим оружием, с нашим духом, которая принуждает нас быть сильными».
Далеко не все это понимали. Но в России хотя бы пытались понять: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?..»
Не даром, но и недаром. Только сам вопрос шире ставить надобно. Почему, как пики горных вершин, высятся в ратной истории русского народа - Куликовская сеча, Бородинское сражение, Сталинградская битва, Курская дуга? Битвы - не столько победные, сколько утратные, опустошительные. Шли вперед, не думая о победе и о славе ратной не помышляя, а только желая одолеть врага. И гибли, оставаясь зачастую безымянными.
После Куликовской битвы Тохтамыш разорил Москву, ибо некому стало защищать ее, и накануне Бородино Москву сдали - почему же они причислены к русской воинской славе, а победные сражения на Воже, при Березино, в иных местах остались в исторической памяти рядовыми эпизодами? На Курской дуге были обескровлены армии двух фронтов, не слишком даже и пошатнув тем самым сложившегося равновесия сил - почему столь высоко вознесена и эта битва, едва ли не затмившая Сталинградскую?
Мамая о том не спросили, а Наполеон ограничился уклончивым объяснением. Не добавил ясности и Лев Толстой, описавший Бородино в подробностях: «Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть - для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершенно очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение».
Наполеон дал, Кутузов принял... И это верно. Однако всего вернее, что время подошло русскому народу подняться и, пролив кровь великую, выстоять, о победе и славе не помышляя - выстоять. За четыре с лишним века до Бородино можно было откупиться от Мамая дарами щедрыми и златом, и дальше жить-поживать под ордынским ярлыком. Можно было и от Бородино отойти на юг - к нетронутым войной селам и городам непуганым - и там укрепляться достатком.
Можно было. Но тогда бы и мы, стали другим народом, если вообще остались бы русскими, и свои решающие битвы, к коим неспешно готовились в недосягаемой для врага стороне, мы бы неминуемо проиграли. Другие народы, может быть, сочли бы удачей мирный исход, избежав рабской покорностью пролития крови, но для России такого пути не существовало. Старой Смоленской дорогой пролег ее путь. И вечной памятью двенадцатого года.
Что же до Полтавского сражения и до пушкинской «Полтавы», то грому и блеску хватило там на все «лейб-компанство» Петра, включая и того, кто «счастья баловень безродный, полудержавный властелин». Также и «незалежную» хоругвь Мазепы, Кочубея и Орлика не уронили впоследствии столь же продажные их потомки, что отгребались от России самостийным веслом - Грушевский, Скоропадский, Петлюра, Бандера, Шухевич, Коновалец, Чорновил, Кравчук, Кучма, Ющенко... И так, видимо, далее: «Рэгачи, бамбуло, над раегэпанным коханнем!..» Что на мове означает: «Смейся, паяц, над разбитой любовью!» Вот он и смеется, пока не «перекандубасывся» на Майдане. Кто бы знал, что это такое...
А подлинные герои Полтавы безвестны остались. Суворов, который из девяноста трех сражений выиграл все девяносто три, к тому времени еще не родился. Зато граф Шереметьев не подкачал, разгромив, под деревней Лесной мощный корпус шведского генерала Левенгаупта, шедший на соединение с армией Карла XII.
Карл Маркс редко делал объективные выводы, когда речь шла о России, но о Полтавской битве высказался искренне и точно: «Карл XII пытался проникнуть в Россию, внутрь нее, и этим погубил Швецию, показав всем неуязвимость России».
Не все услышали голос из будущего. 14 июня 1812 года Александр I послал генерал-адъютанта Балашова к Наполеону с предложением начать переговоры. Тот принял генерала уже в Вильно, занятом французами вскоре после переправы через Неман. Скользнув по письму беглым взглядом, передал его кому-то из свиты.
- Никаких переговоров! Я раздавлю Россию!.. Впрочем, генерал, к вам у меня есть вопрос, единственно возможный в рамках переговоров. Не укажете ли самый короткий и верный путь на Москву?
- Карл Двенадцатый шел на Полтаву... - ответил Александр Дмитриевич Балашов.
Мрачная тень легла на лицо Бонапарта, однако он сдержал гнев. Дерзость ответа была под стать его остроумию.
- Я ценю ваш юмор, генерал. Но история в моем лице не может снизойти до просьбы вашего императора о мире. Судьба России предрешена!..
Находившаяся вдалеке от этих мест Жермена де Сталь предчувствовала другое. Вторгшись в Россию, Наполеон потеряет себя, и только потом - армию: «И где теперь ваша шпага, сир?..»
А Сталин, завершив роман с революцией, остался Сталиным.
18-24 июня 2014 года
ВМЕСТО РЕЦЕНЗИИ
Читать главы «Голых королей» Анатолия Гончарова чрезвычайно интересно, без этих глав «МК Латвия» три месяца была не та. И многие читатели газеты уже подумывали не зря ли они на нее подписались.
Образный язак изложения, перемещение между разными историческими периодами, неожиданные аналогии, убедительность, вызывающая уверенность, что автор чуть ли не стоял рядом со своими героями, или, как предполагают некоторые, читал секретные записи КГБ.
Однако, являясь не историком, а писателем, Гончаров позволяет себе в чем-то пофантазировать на заданную тему, что-то приукрасить. Порой и не совсем корректно. Вот и в последней публикации, взяв за основу совсем не документальную историю отношений Сталина и Людмилы Сталь, сочиненную Владимиром Успенским («Тайный советник вождя»), он развил ее демонизируя старую большевичку, практически, приписав ей репрессии 30-х годов.
От этого у меня двойственное отношение к автору. Читая его, невольно думаешь о других его читателях, которые полностью доверяют написанному Гончаровым, и их знание истории этим и ограничится.
Я.Курземниекс
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги