Немчиновы. Часть 2. Беспокойное лето. Послесловие

Николай

Кому праздники и передачи по телевизору, а мы с Манькой люди служивые, нам работать нужно. Хорошо хоть мать шашлычков догадалась привезти. Вроде как мы с Манькой тоже за бортом общей радости не остались. Я засел писать отчет, а Манька начала разбираться с Жаклин. Средь белого дня в гостинице она надела на Жаклин наручники и препроводила ее в местное отделение полиции. Я там с ребятами договорился, что они подержат ее сутки в обезьяннике для острастки. На следующий день, когда Манька начала допрос, Жаклин была готова рассказать все, что знала и не знала. Правда, насчет заказа убийства Вальки ударилась в полную несознанку. Я решил поиграть в доброго следователя. Жаклин, как только увидела перед собой мужчину-следователя, решила, что жизнь налаживается. Сразу стала ко мне клеиться. Я сделал вид, что клюнул. Маньке я заранее подмигнул, чтобы она чего лишнего не подумала, но Манька женщина серьезная. Она малость осерчала и так Жаклин на ногу наступила, что та, бедная, захромала. Я поскучнел: дома без разборки не обойтись. Хорошо, что пришел Виталий Петрович. Валька – дурища отказалась писать заявление, что на нее было покушение. Я пытался поставить вопрос ребром, но понял – в этот раз не прокатит. Валька, если упрется, ее с места не сдвинешь. Вадим подумал-подумал и согласился с Валькой. Он выразил свою позицию просто: не хочу, чтобы Жаклин в тюрьме сидела, хочу одного – больше никогда ее не видеть и ничего о ней не слышать. Виталий Петрович быстро нашел выход. Он ровным, спокойным голосом уведомил Жаклин, что у нее есть два варианта. Первый – сесть и надолго, здесь в качестве улики он продемонстрировал написанный ее рукой листок бумаги с суммой, предназначенной киллеру за убийство Вальки. Второй вариант – немедленный отъезд в Париж с единственным обременением – никогда не приближаться к Немчиновым. В качестве гарантии Виталий Петрович потребовал письменное чистосердечное признание. Виталий Петрович дал честное слово русского дворянина, что он даст ход делу только в одном случае, если Жаклин посмеет напомнить Немчиновым о себе. Жаклин подумала минуту, взяла ручку и письменно призналась в содеянном. Копию бумаги Манька взяла себе для страховки. Манька вызвала мужика из посольства, который в тот же день забрал Жаклин в Москву, а там прямо с вокзала отвез ее в Шереметьево и посадил на самолет. Слава богу, с этим делом все закончилось.

Вечером к нам неожиданно нагрянули Немчиновы с Валькой и Пашка со Светкой. Мать переполошилась и сразу бросилась накрывать на стол. Я решил, что речь пойдет о свадьбе. Мы все решили пережениться в один день. Однако речь пошла совсем о другом. После обычных разговоров о погоде взял слово Виталий Петрович. Он долго, витиевато рассказывал, как благодарен нам с Манькой за то, что мы раскрыли тайну убийства его старшего сына и обеспечили безопасность Вадима, Мишки и Вальки. Мать была на седьмом небе. Еще бы, так меня еще никто не хвалил. В школе-то больше в дневник замечания писали. Но тут произошло нечто, что даже такого зубра, как я, заставило чуть не по потолку бегать. Виталий Петрович в знак благодарности попросил нас с Манькой принять ключи от дуплекса в коттеджном поселке. Одна часть дома предполагалась для родителей, вторая – для нас. Мать минут пять слово не могла произнести, а батя по плечу меня хлопнул и сукиным сыном назвал. Я удивился на Маньку, она прыгала по комнате и целовала всех Немчиновых подряд. Неужели она согласна остаться жить в Сосновске? Вот это была бы жизнь…

Прямо из-за стола мы поехали в поселок смотреть дом. Нашими соседями оказались Пашка со Светкой. Они тоже получили коттедж в подарок. Вадим предложил нам на выбор несколько вариантов интерьера. Мать с отцом были согласны на любой, а вот Манька забила стрелку с Вадимом для более подробного обсуждения. Дела… Что-то я в Маньке пропустил, причем довольно интересное.