Бессмертное море

Глава 13

Его сын растянулся на пляже, на песке моргающий и голый. Больше не акула, а человек. Страх и характер, которые заставили Моргана гнать мальчика к берегу, грозили превратиться в слишком человеческие способы выбить из него дурь, так как теперь они были на земле. Он сжал кулаки, желая успокоиться. Мальчик вернулся и был в безопасности на данный момент.

Он вышел из прибоя.

— Вставай.

Закари выплюнул.

— Отвали от меня.

У них получилось не слишком приятное начало для разговора.

Возможно, он был груб с мальчиком, но угроза и его собственный поднявшийся ужас застали его врасплох.

— Ты в порядке? — спросил Морган.

Закари сел, прикрываясь.

— Оставь меня в покое.

Морган прищурился. Мальчик казался целым и невредимым. В синяках, смущенный, обозленный, но целый и невредимый. Но там, в воде был определенный демон, где он его нашел. Дети моря были бессмертными, но их все еще можно было убить. Можно было овладеть. Закари, наполовину человек и без опыта, был особенно уязвим даже до того, как он стал мишенью лорда демона.

— Ты понятия не имеешь об опасностях там.

— Мне было прекрасно, пока ты не пришел.

— Что доказывает, как мало ты знаешь.

Закари отбросил назад влажные волосы. Его взгляд пронзил Моргана, в глазах читалось обвинение и любопытство взрослого.

— Чья это ошибка?

Морган помолчал. По правде говоря, он мог поговорить с мальчиком перед этим. У него было обязательство перед его принцем и его людьми. Закари принадлежал Святилищу, где его силу могли оценить и натренировать. Морган должен был сделать удобный случай и озвучить проблему. Он не сделал это из-за Элизабет. Потому что он хотел уложить ее в кровать.

Вспышка огня воспоминания лизнула его живот. Его план был прост и безжалостен: потребовать Закари, трахнуть Элизабет и уйти. Теперь, когда он достиг обеих целей, у него не было никакого оправдания, чтобы развлекаться на Краю Мира.

Огонь опустился до холода и пепла.

«Одна ночь ничего не изменит», — сказала Элизабет.

Но она ошиблась.

Они оба ошиблись.

— Одевайся, — сказал Морган. — Твоя мать волнуется о тебе.

— Она ничего не знает.

— Она знает, когда ждать тебя дома.

Угрюмо, мальчик встал на ноги и потянулся за своей одеждой. Он натянул штаны и возился с пряжкой. Не глядя на Моргана, он спросил, — Что ты собираешься ей сказать?

Он услышал и понял отчаянное беспокойство в голосе мальчика. Дни, когда дети моря были признаны, их боялись и почитали, ушли. Не было никакой гарантии, что Элизабет поверит в то, кто их сын. Или примет его.

— Это твоя ответственность, — сказал он так мягко, как только мог.

— Я не могу. — Паника сделала его голос выше, как у ребенка. — Она мне не поверит.

Морган подавил вспышку сочувствия.

— Тогда ты должен показать ей.

— Забудь. Она уже думает, что я — урод.

— Ты не урод. Ты — финфолк.

Закари усмехнулся.

— Что это, русалка?

— Мерфолк.

— Не важно. Это не я. Я превращаюсь в акулу.

Морган потянулся за терпением, вспомнив, что так было и для него много веков назад. Мальчику предстояло многому научиться, большим количеством способов.

— Не только в акулу. Ты мог бы принять другую форму.

— Нет, не могу. Я всегда акула.

Морган вздохнул. Это то, что Грифф проходил с новыми оборотнями в Святилище? Прошел почти век с тех пор, как молодняк бродил по Каер Субаи, свободно и дико как собаки. Но Морган быстро развивал новое уважение к грубому начальнику замка, который заставлял их быть ответственными.

— Финфолки — форма оборотней, — объяснял он терпеливо. — При достаточном навыке, достаточной практике, мы можем контролировать Перемену и выбирать, какими мы становимся. Но твои страхи контролируют тебя. Ты превращаешься в акулу, потому что ты боишься акул.

Мальчик вздернул подбородок.

— Тогда думаю, ты тоже их боишься.

Морган обнажил зубы в улыбке.

— Нет.

Закари опустил глаза. Он поднял свою рубашку с песка.

— Во всяком случае, я ей не скажу.

— Она — твоя мать. Она волнуется за тебя. У нее есть право знать.

Понимание заставило его глубоко встревожится.

— Тогда ты скажи ей.

Морган открыл рот. Потом закрыл.

— Да, так я и думал, — сказал Закари с горьким удовлетворением. — Ты сам никогда не говорил ей.

— Дети моря держатся отдельно от человечества, — сказал Морган сухо. Но их нейтралитет не удержал их от войны Ада по возврату себе главенства на земле.

Конн утверждал, что выживание их людей зависело от более близкого союза со смертными. Старые разделения размывались не больше, чем Край Мира с его путаницей человеческих эмоций и родословных селки. Маргред и Калеб, Дилан и Регина, Конн и targair inghean…

— Не так уж отдельно друг от друга, — усмехнулся Закари. — Или меня бы не было.

Взгляд и тон Зака были младшей версией Моргана.

«Другая связь, другая линия», — подумал Морган. — «Мой сын». Признание оставило его потрясенным и как ни странно заставило двигаться.

— Суть в том, что ты у нас есть, — сказал он холодно, достигая его привычной дистанции. — А сейчас мы должны бороться с последствиями.

Закари надел ботинки.

— У нас все было очень хорошо, прежде чем появился ты. Ты нам не нужен. — Он топнул для акцента. — Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.

Морган слышал браваду за хвастовством мальчика.

«Малыш», — подумал он, — «Ты понятия не имеешь, что тебе нужно».

— Зак! — Элизабет открыла парадную дверь шире, столько же осторожности сколько и удовольствия в голосе. Она переодела штаны, заметил Морган, и убрала ее роскошные волосы назад своего рода скрепкой. Ее щеки были немного розовыми. — Как прошел твой первый рабочий день?

— Прекрасно. — Он протянул ей пакеты их магазина. — Для кота.

— О, это так мило. — Ее решительную жизнерадостность было почти больно слышать. — Спасибо! Сколько это стоит? Тебе нужно…

— Нет.

Ее взгляд переместился от него к Моргану. Тот ответил, предположил Зак из-за напряженной атмосферы.

— Что-нибудь съешь?

— Нет. Спасибо. — Зак задел ее, идя к лестнице. — Я действительно не хочу сейчас говорить.

Наглый щенок.

Но мальчик был прав в одном. Элизабет вряд ли примет правду о своем сыне без доказательств. Что означало, что любые слова сегодня вечером будут потрачены впустую. Он встретил ее взгляд, темный с замешательством и непрекращающимися тенями желания, и резко вспомнил, что он был в ней час назад. Он хотел быть в ней снова.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Я столкнулся с Закари. — Вполне буквально. — После работы.

И притащил задницу мальчишки домой, прежде чем он мог подумать и сбежать.

Закари холодно глянул на него через плечо. Было бы более эффективно, если бы Морган не узнал свою собственную насмешку.

— Я ложусь спать, — объявил он.

Морган позволил ему уйти. Сегодня ничего не может быть решено.

— Спокойной ночи, — сказала Элизабет ему. Она повернулась к Моргану, она впилась зубами в нижнюю губу. — Хочешь войти?

— Да.

Она покраснела сильнее.

— Чтобы поговорить.

А-а-а.

— Не сейчас.

— Тогда… — Ее пальцы напряглись на двери.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — О Закари.

Опасение потемнело в ее глазах.

— Что случилось?

Он не мог сказать ей. Но после сегодняшнего вечера, он получил новое знание, свежую симпатию к ее страхам. Он поспешил успокоить ее.

— О его будущем.

— Скажи мне.

Видимо, он был не столь обнадеживающим, как он думал. Вероятно, недостаток практики.

— Я думаю, что я достаточно проверил твою… гибкость, достаточно для одного вечера.

Она посмотрела ему в глаза, кривая улыбка была в глубине его глаз.

— Когда ты навязал мне того кота.

Сознательно, он выдержал ее взгляд.

— Когда я вошел в тебя.

Ее горло двинулось, когда она сглотнула. Но она не отвлеклась, его Элизабет.

— Ты собирался рассказать мне о Заке.

— Завтра, — сказал он.

Она вглядывалась в его лицо.

— Он действительно в порядке?

— С ним все хорошо. — Угроза Гау билась в его мозгу. «Я заберу их у тебя. Женщину и мальчика, обоих». Он сжал челюсти. — Клянусь.

Элизабет выдохнула, ее плечи расслабились.

— Клиника закрывается в два. Скажи, во сколько после?

У него будет еще один день с ней, подумал он. Облегчение, которое он почувствовал, было новым и тревожным.

— Завтра после обеда, — согласился он. — Мы пойдем на пляж.

Она свела брови вместе.

— На пляж? Но…

— Чтобы поговорить о Заке, — добавил он.

— Верно, — сказала она медленно. — Если это то, чего ты хочешь.

Это было не то, чего он хотел. Но он должен был ей правду.

Он не мог отнять у нее их сына, не предлагая ей взамен даже объяснений.

На следующий день, Зак загружал продукты на заднее сиденье внедорожника, в то время как его хозяйка пристально смотрела за ним. Как будто он собирался украсть ее пиво или разбить ее яйца или что-нибудь в этом роде.

— Спасибо, что купили продукты у Вайли, — сказал он прежде, чем закрыть дверь.

Это было глупо, они были на чертовом острове, куда еще она могла пойти в магазин? Но Вайли велел говорить это, и Вайли платил ему за то, что он делал.

Он толкнул ее пустую тележку в сторону, в то время как внедорожник сдал назад. Пасмурная стоянка была еще наполовину полна автомобилей от двух часового парома. Он сдвинул тележки вместе, чувствуя воздействие на плечи. Они были жесткими и болели с ночи, после перетаскивания коробок и от другой вещи. Акульей вещи.

У него перехватило горло. Автостоянка размылась, как подводный мир. Яростно моргая, он схватил другую корзинку. Что же он собирался делать? Он больше не мог избегать того, чем он был. Не мог скрыть. Не с Морганом, здесь, наблюдающим за ним. Знающим.

Пот выступил у него на лице. А что если мама узнает? Или Эм. Он почувствовал тошноту в животе, просто думая об этом, он чувствовал себя виноватым, взволнованным и несчастным. Он всегда знал, что он отличался от остальной своей семьи, но, по крайней мере, когда его отец… когда Бен был жив, он чувствовал, что является частью семьи.

Частью чего он является теперь?

Он никогда не должен был оставлять одних его мать и Моргана вчера вечером. Слова пробежали в его голове, его-мать-и-Морган, делая их неудобными по-другому.

Он ей уже сказал? Может быть нет. Наверное, нет. Этим утром она ничего не сказала. Просто выпила свой кофе, упаковала обед Эмили и задала обычные для мамы вопросы. Но для них обоих становилось все труднее и труднее притворяться, что все было нормально. Что он был нормальным.

Низкий голос Моргана прокатился в его голове.

«Ты не урод. Ты — финфолк».

Не важно.

По крайней мере, пока он работает, он может забыть об этом на некоторое время. Он катил тележки ко входу магазин, позволяя их скрежету сотрясать его руки и заполнять его голову. Он не собирался думать об этом. Ни о чем.

Он поставил тележки в передней части магазина. Пока там не было загрузки продуктов, Вайли занял свое место вместе со старшим кассиром, Дот. Что означало… Стиснув зубы, Зак подошел к месту в конце кассы Стефани. Она отбросила с лица красно-черные волосы, не глядя на него.

— Где ты был?

— Мне пришлось отнести какие-то продукты женщине к ее машине. Бумажные или пластиковые? — спросил он клиента.

— О, пластиковые.

Руки Стефани не дергались, тянулись, взвешивали, пробивали покупки, скользили по ленте. Сегодня на ее ногтях был темно-фиолетовый лак.

— Я имею в виду ночью.

Его разум скользнул к воспоминанию о шаре и холодной, страшной погоне в воде.

— Я был здесь. — Он сложил мясное ассорти в полиэтиленовый пакет, а сверху положил салфетки. — Работал.

— После работы.

— Как будто тебе есть дело, — сказал он горько.

— Есть. Я думала мы — друзья.

Он опустил банку запеченных бобов поверх каких-то Кайзер-роллов.

— Верно. Вот почему вчера вечером ты была дома и ждала какого-то парня.

— Ждала… С вас семьдесят три доллара и двадцать девять центов, — сказала она мужчине у кассы. — Спасибо за покупку у Вайли.

Она подождала, пока покупатель собрал свои сумки, прежде чем зашипела на Зака, — Я ждала тебя, болван.

У него отвисла челюсть. Она повернулась к следующему клиенту.

— Вы нашли сегодня все, что было нужно?

Мысли Зака разбегались, когда он собирал покупки в мешок, которые приезжали по ленте к кассе: крекеры, моющее средство, куриный суп за два-шестьдесят девять.

Голос Стефани вторгся в его сосредоточенность.

— Итак, если ты был не со мной, с кем ты был прошлой ночью?

Она не могла ревновать. Боже, он был уродом, не смотря на то, что сказал Морган.

— С отцом, — пробормотал он.

Она бросила на него взгляд через плечо.

— Я думала, твой отец умер.

— С биологическим отцом.

— О. — Ее пальцы сделали паузу в их танце за кассой. — Вау. Погоди… Это тот реально горячий парень, который остановился в отеле? Который выглядит как ты, но старше? Блондин.

Зак почувствовал, что покраснел.

— Я не знаю. — Он был горячим? Она думала, что он был горячим? — У него светлые волосы.

— Это он. С вас тридцать два доллара и восемьдесят пять центов, — сказала она женщине у кассы.

Банки подъезжали к Заку. Он складывал их в сумку.

— Простите, но сейчас касса закрывается. Не беспокойтесь, вы можете перейти за другую. Папа, — прокричала Стефани другой кассе. — Я иду на перерыв, сейчас.

— Стефани, сегодня пятница.

— Я получаю перерывы в пятницу. — Она улыбнулась ему. — Пожалуйста.

Он вздохнул.

— Пятнадцать минут. Ни секунды больше.

— Спасибо, папа. Пошли, — сказала она Заку.

Он закончил загружать тележку женщины.

— Куда?

— На перерыв. Поторопись.

Он последовал за ней в кладовую, за быстрыми, твердыми шагами и гладко движущимися бедрами, беспомощный как рыба на ее ленте. Она опустилась на металлический складной стул, жестом приглашая его на другой.

— Так, что он хотел?

— Кто?

— Твой отец. Что он тут делает?

Он посмотрел на ее резкое, заинтересованное лицо. Какая-то напряженность внутри него вспенилась и ослабла.

— Я не знаю.

— Может быть, он умирает и хочет оставить тебе все свои деньги.

Он недоверчиво глянул на нее. Она пожала плечами.

— Ладно, это моя фантазия, а не твоя. Наверное, у него есть где-нибудь спрятанная другая семья.

— Я так не думаю. — Зак сглотнул. — По словам моей мамы, он никогда не был женат.

— И все же у него могут быть еще дети. У тебя могут быть сводные братья или сестры, бегающие где-то рядом и никогда не знающие этого.

У Зака сдавило грудь. У него было достаточно проблем по выяснению, частью чего он был, не думая о других, похожих на него где-то там.

— У меня уже есть сводная сестра, — сказал он. — И другие мне не нужны.

— Все-таки это круто. Он нашел тебя после всех этих лет. Хотя это странно, что он так долго ждал.

— Он не знал обо мне, — Зак услышал себя со стороны. — Когда моя мама забеременела. Она не знала, как с ним связаться.

По крайней мере, это была та история, которую она всегда ему рассказывала. Кто еще знал, что было правдой, а что — нет?

— Так вроде это отчасти не его вина, — сказала Стефани.

Зак дернул одно плечо, не желая признавать это.

— Я не удивлюсь, если он страдает от безответной любви к твоей маме.

Он отпрянул.

— О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, потому что он никогда не был женат. А затем твой папа умирает, и твой другой папа, он находит ее снова и…

— Стоп, — сказал Зак

— Прости. Глупо.

— Да.

— Даже думать не хочу о том, что мои родители делают это.

— Он не мой… — голос Зака надломился, унижая его. Он не делал этого много месяцев. Он прочистил горло. — Мой отец умер.

Под черными тенями ее голубые глаза были серьезными и сочувствующими.

— Это не отнимет что-то от твоего отца, если ты познакомишься с новым парнем.

Голос Моргана прокатился в его памяти.

«Ты понятия не имеешь об опасностях там».

«Я был в порядке, пока ты не приехал».

«Что доказывает, как мало ты знаешь».

Зак встал, его стул чиркнул по бетонному полу.

— Я не хочу знать его. Я не хочу иметь с ним ничего общего.

— Почему нет? У тебя может быть намного больше общего с ним, чем ты думаешь. Ты, вероятнее всего, берешь от него, по крайней мере, немного.

Пульс Зака колотился у него в голове.

— Это то, чего я боюсь.

— Он не как убийца с топором или что-то в этом роде.

Он жал руки в кулаки по бокам. А в ботинках поджал пальцы ног. Не убийца с топором. Акула. Мерфолк. Финфолк. Не важно, кем он черт побери был.

Она изучила его лицо. Ее собственное выражение лица смягчилось.

— Так или иначе, он сделал первый шаг. Я думаю то, что произойдет дальше, зависит только от тебя.

Ее слова успокоили его, заставили его почувствовать себя, как если бы у него был выбор, меры контроля. Это зависело только от него.

Он посмотрел ей в глаза, очень благодарный.

— Спасибо.

— Нет проблем. — Она подошла ближе, наклонив голову. Она была такой симпатичной, такой сильной, его почти шокировало, что он понял, что фактически был выше. Вставая на цыпочки, она коснулась его губ своими. Ее губы были сладкими и немного липкими. Вишневая гигиеническая помада. Ее серебряное колечко в губе задело уголок его рта. Голова кружилась. Он положил руки на ее талию, попытался снова поцеловать ее. Она покачала головой и сделала шаг назад.

Он хотел, у него все болело, но он был в замешательстве.

— Стефани…

— Перерыв закончен. Мой папа будет искать нас.

— Но…

Она отбросила красно-темные волосы.

— Я сделала первый шаг. Что произойдет дальше, зависит только от тебя.

Прогноз обещал туман и дождь.

«Лето в Мэне», — подумала Лиз, пожимая плечами. Сегодня не будет никакой прогулки по пляжу. Они могли встретиться в ее офисе.

«Все те прерывания», — протестовала ее практичная сторона.

Или в гостинице.

«Все эти кровати», — прошептало искушение.

Но когда она предложила гостиницу, чтобы согласовать изменения места с Морганом, он отклонил ее беспокойство.

— Погода наладится, — предсказал он.

Он был прав.

К тому времени, когда они стали спускаться по тропе, цветущей дикой морковью и золотарником, поросшей ежевикой, с наступающим пляжем, облака отошли от берега. Лиз видела шторм на материке, драматический серый косой дождь по воде. Но здесь было солнце и пронзительные крики чаек.

Бухта была дикой и пустынной. Никаких столов для пикника или знаков о не нарушении естественного пейзажа, только обшарпанная деревянная лодка и оранжевое каноэ из стекловолокна болтались на воде.

Лиз сидела на камнях, нагретых солнцем, слушая вздохи ветра и шум волн, успокаивающие, как сказка ребенку на ночь. Тепло пропитало ее плечи и блузку. Она взглянула на Моргана, его голова прорисовывалась черной на фоне яркого неба, и все внутри нее текло и перемещалось в ритме ветра и волн. Все мышцы, которые она использовала прошлой ночью, были слабыми, все нервы проснулись и напомнили ей, что они хотели, чтобы их снова использовали.

Он бросил пару полотенец из гостиницы на залитой солнцем скалу.

Она моргнула.

— Ты не будешь купаться. Там слишком холодно.

— Я могу. — Его глаза были нечитаемыми, а рот был сжат в тонкую линию. — Если это будет необходимо.

Необходимо?

Она не могла представить себе при каких обстоятельствах, она должна будет влезть в воду. Может быть, если кто-нибудь будет тонуть.

Он кивнул в сторону двух лодок, вытащенных на берег на разбросанные коричневые морские водоросли.

— Я думаю, мы могли бы взять лодку.

Она почувствовала рывок удивления и удовольствия. Она и не догадывалась, что его план — романтическое свидание на воде.

— Ты арендовал лодку?

— Нет. — Он прошел по жесткому, влажному песку и взялся рукой за вздернутый нос лодки.

Она выдохнула.

— Мы не можем просто уплыть на чьей-то собственности.

— Я — превосходный гребец, — заверил он ее. Он снял ботинки и поставил их на песке.

— Да, но…

«Его ноги», — подумала она. — «Что-то в них не так…»

На пальцах были перепонки. Она смотрела отвлеченно, когда он перевернул лодку и поднял ее в воздух, как будто она весила не больше, чем каноэ. Боже, он был силен.

— Я уверена, что это так, — сказала она. — Но это все равно воровство.

Он повернулся. Его улыбка показала край зубов.

— Мои люди не видят это в таком свете.

Она заметила, что у островитян было более расслабленное отношение к преступлениям и собственности, чем у людей, которые жили на материке: двери оставались открытыми, автомобили оставлялись не запертыми с ключами в замке зажигания. Одно из преимуществ того, что знаешь своих соседей, предположила она. Но Морган был не больше островитянином, чем она.

Босиком, он пошел по отмели. Поверхность воды поднялась и вздохнула, расширяя рябь вокруг его ног. Мокрые джинсы обтягивали его голени.

— Идем. — Он развернул лодку и опустил вниз с едва слышным всплеском. Дно скребло о песок. — Я тебе кое-что покажу.

Ее сердце трепетало. Это чувствовалось опасным, восхитительным, чем-то столь же незаконным как угон машины на небольшое время, чтобы покататься. Он заставил ее почувствовать себя снова девчонкой, безответственной, беззаботной, крадущуюся на закрытую территорию Крепости Кастеллет в поисках приключений.

— Я думала, что мы здесь, чтобы поговорить о Закари.

— Мы поговорим, — пообещал он. — В лодке.

Она медленно поднялась на ноги.

— Это не очень необходимо.

— Нет, это необходимо. — Его глаза вспыхнули. — Иначе, я не могу быть уверен, что ты не убежишь.

Она рассмеялась. Вкладывая свою руку в его, она позволила ему проводить ее к краю воды, оставляя твердую почву и ее сомнения позади.

Море было цвета мшистого сланца, вспыхивая искрами как «золото дураков». Бледно-зеленые пузыри морских водорослей плавали рядом с веслами. Лиз окунула кончики пальцев в прохладную, темную воду, наслаждаясь всплеском у руки и покалыванием. Крошечные, ощущаемые детали произвели на нее впечатление. Шум воды и скрип уключин. Форма рук Моргана и поворот его головы. Слабый золотой блеск бороды по краю его челюсти, где он пропустил место и не побрил.

Он греб плавно и легко, посылая тепло кружиться в ее животе. Ей пришло в голову, что она никогда его не видела, чтобы он потел. Не то, чтобы это имело значение. Удивительно приятно быть с ним, скользить без усилий, по залитой солнцем воде, в то время как он делал всю работу. Пассажир вместо капитана, наслаждаясь поездкой.

Она вспыхнула почти виновато. Не то, чтобы эта договоренность устроила бы ее в повседневной, реальной жизни. Она вытащила руку из воды.

— Так, о Заке. Я думаю, что он был груб с тобой прошлой ночью.

Морган погладил весла.

— Мы обменялись… парой слов, — признал он, сказав это так, как если бы английский был его вторым языком.

— Я знаю, что с ним может быть трудно. — Она прикусила губу. — Он был очень близок с Беном.

— Это ты уже говорила.

— Ему трудно принять другого человека на это место.

Глаза Моргана вспыхнули.

— Принять меня.

— Я… да.

— Я — не замена для твоего мертвого мужа, Элизабет.

Она вспыхнула. Бен никогда не был настолько тупым.

— Я никогда этого и не говорила.

— Только то, что ты хочешь, чтобы я был.

Блеск в глазах должно быть был насмешкой. Это не могла быть боль. Но в своем стремлении побыстрее избавиться от Моргана прошлой ночью, она тоже была груба. Она была должна ему. Если не извинения, то объяснение.

— Я скучаю по близости, которую я разделяла с Беном, — призналась она осторожно. — Когда ты замужем за кем-то четырнадцать лет, когда вы растите двоих детей, у вас развиваются определенные навыки работы. Интимность. Доверие. Но я решила быть с тобой прошлой ночью. Я хотела… — Она судорожно вздохнула. — Я хочу тебя. Я просто говорю, чтобы урегулировать это.

— Для всех вас. — Его тон был сухим.

— Последние несколько лет, нас было только трое. При таких обстоятельствах неудивительно, что мы были немного…

Он проверил весла.

— Собственникам?

Она поджала губы.

— Немного защищающимися.

Он опустил весла назад в воду.

— Закари — почти мужчина. Для него естественно хотеть защитить тебя.

— А я — его мать. Я должна защищать его.

Он повернул голову и посмотрел ей в глаза.

— Ты не можешь. Он отличается, Элизабет. Отличается больше, чем ты можешь себе представить.

Сила в его голосе встревожила ее.

— Ты хочешь сказать, что он растет.

— Растет. Меняется.

Чего он добивается?

Она смотрела ему в лицо, в глаза, ища подсказку, тревога сжимала ее горло и баламутила живот. Она знала это чувство. Каждая мать в мире знала это чувство.

— Ты говоришь о половом созревании?

— Я говорю о Перемене в Закари. — Он резко выдохнул, позволяя веслам шлепнуть по воде. — Это было бы легче, если бы ты верила.

— Верила во что?

— У вас есть история, которую вы рассказываете в своих церквях. — Он не двигался, но она чувствовала клубок напряженности в нем, энергию под его кожей. — О Сотворении мира.

Ее пронзило беспокойство.

— Это религиозное? Зак участвует в своего рода культе?

Он бросил на нее взгляд, плоский и острый как скальпель.

Она подняла обе руки.

— Извини. — Хотя, почему она должна извиняться о том, о чем понятия не имела. Он сменил тему. — Продолжай.

— Много лет тому назад элементы образовались из пустоты. И когда каждый элемент сформировался, люди назвали их — дети земли, дети моря, дети воздуха и дети огня.

Его голос был глубоким и успокаивал как волны, которые качали лодку. Лиз сложила руки вместе, заставляя себя сосредоточиться на его словах.

— Потом Творец создал человечество, вдохнув бессмертную душу в смертную глину. Не популярное решение, — сказал Морган, — для всех кроме ангелов. Дети огня, ты могла бы назвать их «демонами», возмутились и объявили войну детям воздуха и человечеству.

— Я уверена, что Эмили понравится эта история, — сказала Лиз. — Но какое отношение это имеет к Заку?

— Большее, чем я мог представить. Большее, чем ты могла вообразить. Вынужденные разделить их территории с этим новомодным созданием, дети земли и моря отступили, фейри к горам и диким местам земли, а мерфолки — к глубинам моря. Обычно элементали избегали контактов с человечеством.

— Ладно, — сказала Лиз осторожно. К чему он ведет?

— Но некоторые встречи неизбежны, — сказал Морган. — Некоторые стремятся к таким встречам. И такие встречи всегда имеют последствия.

Без всякой причины, ее сердце начало колотиться.

— Какие последствия?

— Искусство. Война. Слухи. Легенды. — Его глаза, глубокие черные с золотой радужкой, смотрели на нее. — Дети.

Во рту у нее пересохло, а ум опустел. Она уставилась на него, облизывая губы.

— Я не…

— Я — финфолк, Элизабет, — сказал Морган медленно. — Мерфолк. Наш сын Закари — один из таких детей.