Бессмертное пламя

Глава 5. Человек предполагает…

Я быстро оделась. Знаки на моей ладони все еще поблескивали, но уже не так сильно, как вначале. Когда я распахнула дверь ванной, Люциан сидел на кресле в той же позе. И между делом изучал один из фотоальбомов моей подруги. Я недоверчиво уставилась на него. Он выглядел так по-человечески, но…

– Ты демон?!

– Это только одно из многих моих названий, – не поднимая взгляда, он помахал рукой в воздухе. – Люди бывают невероятно изобретательны, когда дело доходит до выдумывания имен сверхъестественным существам. И я тоже принадлежу к этим «сверхъестественным».

Я разозлилась. Всегда терпеть не могла, когда со мной играли или использовали в своих интересах. А Люциан делал и то, и другое.

– А как вы сами себя называете?

– Я не нарушу свое обещание, малышка.

В тот момент, когда я приготовила колкий совет, куда он мог себе засунуть свое обещание, открылась дверь в комнату.

– Ари, ты проснулась? – Лиззи держала в руках поднос бирюзового цвета. – Я услышала звук и… – от нее не укрылась напряженная атмосфера в комнате. Прежде чем она успела произнести хоть слово, я выпалила:

– Демоны?! Лиззи, серьезно?

Она переводила взгляд с меня на Люциана и обратно, пока выражение ее лица менялось с удивленного на потрясенное. Наконец ее щеки приобрели насыщенно-красный оттенок. Она с грохотом поставила поднос со всем его содержимым на комод и пошла на Люциана, вытянув в его сторону указательный палец.

– Ты чего ей наговорил, лживый ублюдок? Жалкий лицемер! Чего стоит твое СЛОВО, ты…

Люциан даже не потрудился встать.

– Следи за языком, когда обвиняешь кого-то во лжи, адепт. Я держу свое слово. Всегда.

На крик Лиззи, как по тревоге, примчался Гидеон. Витающий в облаках, играющий на виолончели долговязый брат Лиззи. Я бы вряд ли его узнала. Он учился в выпускном классе, когда я поступила в лицей. Уже тогда он был ростом со своего отца, но с тех пор еще прибавил в плечах. Даже его голубой шерстяной свитер не мог скрыть, что светловолосый брат Лиззи превратился в Геркулеса.

– Это мне надо следить за языком, демон?! – визжала Лиззи. – Ты находишься в доме Плеяды!

– Что стряслось? – выдавил Гидеон сквозь зубы. Было видно невооруженным взглядом, что он еле сдерживает ненависть по отношению к Люциану. Точно так же появление брата Лиззи заставило Люциана подняться с кресла и смерить его взглядом.

– Он нарушил обещание! – сердилась Лиззи, а тем временем воздух между двумя парнями наэлектризовался до предела.

– Да нет же! – я попыталась предотвратить надвигающуюся катастрофу. Лиззи повернулась в мою сторону. Растерянность в ее глазах смешивалась с укором и непониманием. Если бы я так не нервничала, захохотала бы. Я протянула им руку ладонью вверх, где брат с сестрой смогли узнать светящийся след дара Люциана. Дальнейшие события развивались с неимоверной скоростью.

С отчаянным воплем Лиззи с голыми руками кинулась на Люциана. Гидеон лишь в последний момент поймал сестру и оттащил подальше от него. А потом так неожиданно ее отпустил, что она врезалась в меня. В то же время сам Гидеон стремительно повернулся к Люциану. Когда я вернула Лиззи в вертикальное положение, слуха коснулось слабое жужжание. Гидеон вытащил что-то, по форме напоминающее удлиненный кинжал, и направил его серебряное острие на горло демона. Он был точь-в-точь как нож Люциана, разве что этот не сиял изнутри.

– Ты поклялся не причинять вреда ни Ари, ни моей семье, – рявкнул брат Лиззи, – и все-таки дал Ари печать! Тебе повезло, что эффект был временным, иначе я бы заставил тебя поплатиться за это!

– Удача здесь ни при чем, – ответил Люциан с самодовольной ухмылкой, совершенно не впечатленный лезвием у своей шеи. У Гидеона заходили желваки.

– Чересчур самонадеянно для невменяемого изменника!

Зелень в глазах Люциана медленно уступала место глубокой черноте. Он был безоружен, ниже ростом и меньше в размерах, чем его соперник, но не менее опасен. Как раз наоборот.

– Ты не имеешь права носить этот клинок, охотник! – тихо предостерег он.

– О, у меня есть все права мира, демон! Это не я продал ваши секреты!

Низкий звук вырвался из горла Люциана. Комната Лиззи в этот миг показалась просто крошечной. Напряжение между двумя парнями стало настолько ощутимым, что его можно было разрезать ножом. Когда Люциан неуловимо подобрался, как перед броском, я встала между ними и отвела руку Гидеона, сжимающую кинжал, в сторону от Люциана.

– Не могли бы вы чуть-чуть снизить уровень тестостерона и, блин, объяснить мне, что вообще происходит?!

Ни одна из сторон не пошевелилась, они не отрывали взглядов друг от друга. Поэтому я настойчиво добавила: «Пожалуйста!»

Наконец Гидеон опустил клинок. Еще секунда, и милая девчачья спальня Лиззи превратилась бы в кровавое поле битвы. Моя подруга между тем восстановила самообладание. Несколько успокаивающих слов помогли ей вывести брата из комнаты. Она закрыла дверь и придвинула к ней украшенный стразами стеллаж. Потом кинула на Люциана злобный взгляд и, на всякий случай, разбаррикадировала выход обратно.

После крепких объятий и тщательного осмотра Лиззи восторженно захлопала в ладоши при виде моего выбора одежды.

– Тебе идет! – выдала она, хотя ее никто и не спрашивал.

Плохая из нее актриса, но я оценила попытку разрядить обстановку.

Поднос со свежеиспеченным печеньем и тремя огромными, дымящимися кофейными чашками перекочевал на кровать. Меня она усадила в изголовье и притащила еще несколько подушек, чтобы я могла устроиться поудобнее.

– Угощайся. С кофеином и сахаром этот вот уже не кажется настолько невыносимым, – сказала она и кивком головы указала на Люциана. «Этот вот» на тот момент уже снова расположился в кресле Лиззи и насмешливо хмыкнул.

– Тогда я бы принял чего покрепче…

– Закрой пасть, ты, лицемерный преда…

– Сбавь обороты, Росси, – перебил он мою подругу. – Я сдержал слово. Ты потребовала от меня пообещать, что я не расскажу Ариане, кто я или кто вы такие. Помощь ей в самостоятельном «расследовании» никогда не обсуждалась.

Лиззи только открывала и закрывала рот, словно не веря.

– Ты просто переврал слова.

– Я всегда такой, рыжая. В следующий раз четче формулируй условия, когда заключаешь сделку с демоном, – со скучающим видом он стянул книгу со столика рядом с креслом и начал ее пролистывать. Лиззи вскочила.

– Ах ты мерзкая жаба! Папе следовало изгнать тебя сразу у порога нашего дома и отправить твою задницу обратно в черную дыру, из которой ты вылез.

Люциан отвлекся от чтения и смерил Лиззи тяжелым взглядом.

– Вот и славно, что твой отец умнее, чем ты, адепт-недоучка, и побоялся облажаться в этом, – в его голосе прозвучала такая явная издевка и даже угроза, что я поежилась. Лиззи сжала кулаки. Фиолетовые ноготки впились в кожу.

– Он бы сумел. Он мастер, – прошипела она. Температура в комнате поднялась на пару градусов.

– И именно поэтому он знает, когда можно связываться с кем-то из нас, а когда лучше не стоит.

Открытое предупреждение. Настолько же очевидное, как ярко мигающий сигнал опасности над черепом со скрещенными костями. К сожалению, яркие вещи Лиззи особенно привлекали. Она была практически готова снова напасть на него, как вдруг случилось такое, что бывало реже рождественских ночей без маминых слез: Лиззи перевела дыхание и отступила.

– Да пошел ты, – неохотно проворчала она и подкатилась ко мне на вращающемся стуле.

Люциан схватился за сердце:

– Ох, Росси, ты ранила меня до глубины души. – Он украл мою реплику.

– Эм, вообще-то, я еще здесь. Будьте так любезны, введите меня в конце концов в курс дела, чтобы я как минимум понимала, за кого заступаться в ваших перебранках.

Лиззи посмотрела на меня так подавленно, что мне захотелось ее пожалеть.

– Извини, этого не должно было произойти.

Без дальнейших пререканий она проглотила свою неприязнь и протянула Люциану чашку кофе и печенье, как белый флаг. А он в качестве исключения поубавил свой сарказм и на удивление покладисто ее поблагодарил. Я бы назвала эту сцену умилительной, если бы хоть на мгновение купилась на их представление. Но я готова была поспорить, что перемирие не продержится и двух минут.

– Итак, Ари, с чего начать? – решилась Лиззи.

– Давай с убедительной причины того, почему в твоем любимом кресле сидит демон, а ты не задыхаешься в припадке, не вопишь и не зовешь охотников за привидениями.

Нас прервал громкий кашель. Люциан подавился печеньем, которое наверняка сунул в рот, прикрывая приступ смеха. Предательская улыбка быстро спряталась за кружкой с кофе. Он выпил пару глотков и сделал знак рукой, чтобы мы на него не отвлекались.

«Ну, классно, я сегодня просто звезда вечера. Лиззи надо было принести попкорн».

– Поверь, я бы с превеликим удовольствием отказалась от его компании, ведь он украл мой защитный амулет и управлял моим сознанием. Но папочка убежден, что будет лучше, если он будет рядом с тобой. Хотя, по-моему, наших мер безопасности вполне хватает.

– Оставь свои рассуждения для кого-нибудь твоего уровня интеллекта, – вставил Люциан.

– Кто-то здесь спрашивал твое мнение? – завелась Лиззи.

«Вау, даже меньше двух минут!»

Отвечаю, это не закончилось бы ничем хорошим, если бы я срочно не вмешалась. Я сжала запястье Лиззи и выразительно на нее посмотрела.

– Что он такое? И меня не удовлетворит ответ в стиле «высокомерный идиот» или типа того.

Лиззи вздохнула.

– Хорошо, – из ее взгляда ушло выражение «я-лучше-знаю», и я была этому рада.

Она начала рассказ, который казался подозрительно отрепетированным.

– Создания вроде него известны во всех культурах. У них много имен. Одни называют их просто бессмертными, другие – богами, полубогами, ангелами, демонами, духами, сверхъестественными существами, джиннами, монстрами, дэвами, шедимами, сияющими, нежитью и так далее… Сами они предпочитают название «праймус» – от слова «первый» на латыни. Или же «демон», – продолжала она, – которое произошло от греческого «daimon», что приблизительно означало «дух» или «вершитель судеб» и, по сути, было равно понятию «божественный».

– Скромнее некуда, – заметила я, критически скосив глаза на Люциана, который как раз доедал последний кусочек печенья. – Хочешь сказать, что у тебя в кресле сидит богоподобный демон и пьет кофе?

– Кхм… да, как-то так.

Я посмотрела на нее, а потом снова на Люциана. А разве я ожидала чего-то, во что было бы легче поверить? С другой стороны, это было вполне правдоподобное объяснение событиям, которые я пережила. Я стояла перед выбором: усомниться в своей вменяемости, а заодно и Лиззи, Гидеона, мистера Росси и Люциана или принять то, что мне только что открыли. И, учитывая свойственную мне прагматичность и отсутствие сил на паническую атаку, это решение пришло довольно быстро.

– О’кей.

У Лиззи округлились глаза. Я только сейчас заметила, что все это время она наблюдала за мной, затаив дыхание.

– О’кей? Ладно… И никаких обмороков, никаких признаков стресса и истерик? Это уже хороший знак. Значит, худшее позади, – пробормотала она себе под нос. Она выглядела одновременно смущенной и расслабившейся.

– Наверно, это просто шок, – пошутила я, но тут же раскаялась, поймав обеспокоенный взгляд подруги. Закатила глаза и потребовала: – Дальше.

– Да. А теперь задай самый главный вопрос! – Лиззи скривилась и подалась ко мне, пытаясь выглядеть максимально зловеще. Соответствующим голосом она озвучила его сама: – Что они едят?

Я громко прыснула, потому что не могла не оценить пародию на ее любимую вампирскую сагу «Сумерки». Но тут же поперхнулась. Лиззи захихикала, постучав меня по спине. Когда я снова смогла нормально дышать, у нас обеих по щекам текли слезы. Люциан смотрел на нас, наморщив лоб.

– Ха-ха, – прохрипела я в сторону Лиззи. Она широко улыбнулась.

– Прошу прощения. Но это немаловажно. Собственно говоря, праймусы не испытывают потребности в пище в ее изначальном смысле, но многим из них нравятся еда и питье. – Словно в подтверждение Люциан отсалютовал мне чашкой. – Что им на самом деле нужно, это… энергия. Человеческая энергия.

– Они высасывают ее из нас? – мне не верилось. – Как вампиры?

– И да, и нет, – колебалась Лиззи.

– У нас нет ничего общего с вампирами, – с отвращением перебил Люциан. Я выпучила глаза.

– Так вампиры тоже существуют?

Лиззи совсем стушевалась:

– Ну да. Они что-то вроде неудавшихся гибридов и далеко не такие, какими их сейчас представляют, но это сейчас не важно. Они почти все вымерли. – Она неодобрительно покосилась на Люциана и вернулась к теме: – Праймусы не буквально «высасывают» энергию из человека. По крайней мере не часто. Они ее… собирают. Это кое-что другое. Они… – Лиззи водила руками, подбирая слова, – тянут энергию из наших эмоций и… Ну, да, некоторые забирают слишком много, но на это они способны, только если они… – с нечленораздельным звуком «хрзмпф» она сдалась. Руки упали на колени, Лиззи повернулась к своему креслу: – Люциан?

– Люди необязательно необходимы нам для выживания, – Люциана не пришлось просить дважды. Или характер у него был лучше, чем мы ожидали, или его просто утомили полуправильные комментарии Лиззи. – Но они – уникальные источники энергии. Души позволяют им не только испытывать эмоции и чувства, но и прямо-таки излучать их. Праймус может поглощать их и пополнять собственные резервы. Как аккумулятор, – одним элегантным движением он отставил чашку. – Единственный недостаток в том, что демон должен стать непосредственной причиной эмоций. Когда Фелицитас пугает тебя, я это чувствую, но не могу использовать. Но если я заставляю тебя бояться…

– Ням-ням, вкусняшка, – пошутила Лиззи.

Люциан поднял глаза к потолку.

– Это вопрос вкуса. Мне не особенно нравится страх. Слишком сладко, слишком липко. Как мармеладные мишки. Это для начинающих. Или для като. Я предпочитаю многогранные деликатесы.

Я растерянно хлопала глазами. Люциан по-настоящему гордился тем, что говорил. Чтобы больше не сталкиваться взглядами с этим… существом, я демонстративно отвернулась к подруге.

– Такое возможно со всеми эмоциями?

– Да, но начиналось все со страха и почитания. Праймусы явились людям в виде богов, им поклонялись.

– И все же это не сравнится с эмоциями, которые люди вызывают друг у друга, – раздалось из сиреневого кресла. Лиззи кивнула:

– Так они приняли человеческое обличье, чтобы получить желаемое. Войны, стихийные бедствия, демонстрации, революции… Можешь не сомневаться, в любом историческом событии, вызывавшем у людей массовый всплеск эмоций, замешан как минимум один праймус.

В это было трудно поверить. Если всё это правда, то мир, который я знала, больше не являлся… миром, который я знала. Миром, который знало человечество!

– Часто праймусы самовыражаются в искусстве и культуре. Всего одна картина, стихотворение, песня, ставшая хитом, или концерт порождают такую бурю эмоций… – щебетала Лиззи, насыпая в свой кофе чуть ли не килограмм сахара. – И, честное слово, ты не захочешь узнать, сколько актеров на красных дорожках по всему свету отнюдь не люди! – Ложечка громко бренчала о края кружки. – Естественно, праймусы никогда не пренебрегали своим первоначальным источником пропитания, ведь и по сей день вера горами движет. Во имя Господа, конечно же.

– Ты же не имеешь в виду, что христианство – это обман? – Я никогда не была особенно верующей, но это часть моей культуры, а культура была своего рода родиной. Если и это всего лишь игры праймусов, не только мне бы пришлось переосмыслить картину мира, но и миллионам людей.

– Не напрямую. Праймусы просто поучаствовали, – пояснил Люциан. – Ангелы, архангелы, христианские демоны, дьявол… Всё это праймусы, которые и сейчас питаются этой идеей, пока остальные довольствуются лишь крохами. Несколько пап были праймусами, часть стала священниками.

– Разумеется, праймусы проникли и в другие религии или придумали их сами, – прибавила Лиззи, а Люциан согласно кивнул:

– Ближе всех к истине еще остаются буддисты. Это их учение об эмоциональном балансе стоит поперек горла некоторым праймусам в Азии.

Лиззи засмеялась, словно вспомнила что-то очень забавное. Ее спокойствие по поводу невероятной лжи таких масштабов вызывало у меня опасения.

– Нужно же рассказать обо всём людям! Нужно их предупредить! – возмутилась я. Праймус, сидящий в соседнем кресле, хмыкнул:

– О чем?! Что божественные создания, которые служат им поддержкой и опорой, таковыми не являются? А, погоди, мы же и есть божественные создания!

– О том, что вы питаетесь нашими эмоциями! – огрызнулась я.

– Человеку это не вредит!

– Война не вредит человеку?!

– Ой, как будто люди не шли на это добровольно!

В этот раз нас разнимала Лиззи:

– Так, пока мы не окунулись в дискуссии о принципах, которые, клянусь, Ари, часто завязываются, но еще ни разу не изменили точки зрения обеих сторон, давайте вернемся к нашей проблеме.

– Думаю, дискуссия о принципах и есть наша проблема, – заспорил Люциан.

Лиззи сделала глубокий вздох, а я в этот момент осознала, что демон-праймус был прав. Этот бой еще не окончен. Я находилась прямо в его эпицентре.

– Праймусы не едины во мнении, считать ли людей исключительно едой или у них есть собственные права, – растолковывала мне подруга. – В Лиге есть фракция, члены которой кормятся только от людей, которые в курсе всего и дают свое разрешение.

– Что-то наподобие общества защиты животных, только для людей, – сострил Люциан.

«Абсурд, – первое, что пришло мне в голову. – Абсурд, но в этом есть какой-то смысл».

– Но большинству праймусов на это наплевать. Они берут всё, что могут взять, – говорила Лиззи. – Их законы далеко не всегда совпадают с нашими моральными нормами. Как раз это-то всё и усложняет. Бывают «хорошие» праймусы, – она изобразила пальцами кавычки, – которые используют в пищу только надежду, сострадание, любовь и прочее, а потому заботятся о счастье людей. Не важно, называют ли их тогда богами, ангелами или духами-хранителями. Потом идет большая промежуточная область, которая заканчивается ровно на тех, кого мы без сомнений обозначим как злых. Они провоцируют страх, ненависть, зависть, жажду мести и наслаждаются ими. С точки зрения праймусов, ничто из этого нельзя считать преступлением. Все эмоции рассматриваются как равноценные и взаимозаменяемые. Относительно человека у них работают всего три правила: 1 – Существование праймусов надо любой ценой сохранить в тайне. 2 – Люди могут быть отмечены только по доброй воле – это я тебе позже объясню. 3 – Людей нельзя убивать.

– У меня потихоньку начинает гудеть голова, – я потерла лицо. Лиззи испуганно пискнула:

– Но мы еще даже не начали!

– Умоляю! – измученно простонала я. По-моему, с меня хватило бы и того, что… «Чертовы демоны среди нас!!!» А человечество тем временем озабочено доказательствами путешествия на Луну.

– Тогда я быстренько. И, пожалуй, я покажу пару наглядных материалов, чтобы ты лучше вникла в мои объяснения.

Прежде чем я успела возразить, на ее коленях уже лежал ежедневник с цветочным рисунком. На нем красивыми буквами было напечатано «ПЛЕЯДА». Свободное место между буквами было разрисовано разноцветными завитушками и блестками. «Типичная Лиззи», – подумала я. Ее комната выглядела так, словно в ней жили сказочная фея и Леди Гага. Из-под кровати она выудила большую магнитную доску, украшенную морскими коньками, и пристроила ее у изножья кровати, чтобы мне было удобно смотреть.

– У праймусов такой же социальный строй, как и у нас. Большинство из них объединились в организацию под названием Лига. Их главный свод законов называется Канон, это тоже по-древнегречески – они там как-то записаны – и означает просто «книга», – она прилепила сверху на доску картинку старинного фолианта, которую явно скачала из Интернета. – Соблюдение правил Канона контролирует Верховный Совет Лиги, – свое место на доске занимает картинка Совета джедаев из «Звездных войн». – Если кто-то нарушает закон, в игру вступают стражи. Мы их так называем. У демонов есть для этого слово «брахион», это в переводе – «рука». Так сказать, «рука закона», – фото Робокопа прикрепилось слева от джедаев. – Они единственные имеют право убить другого праймуса и, если быть предельно откровенными, единственные, у кого хватит на это сил. Какой-то чудной ритуал наделяет их сверхспособностями. По-другому праймуса не убить. Они как сорняки. У них можно отнять силу, можно лишить физического тела, но они возрождаются снова и снова.

– Пока все понятно, – ответила я на вопросительный взгляд Лиззи.

– Здорово. Канон неоспорим, но есть пара мест, в толковании которых они никак не придут к согласию.

– Их можно по-разному интерпретировать, – прокомментировал Люциан со своего плюшевого кресла и удостоился грубого жеста от Лиззи. Не глядя на него, она продолжила:

– Например, просто взять и убить человека нельзя, а вот подвести его к смерти… ну, да, – она пожала плечами и приняла несчастный вид. – Если злые, – вырезка из комикса с Сатаной пристроилась под джедаями, – не соблюдают правила Канона, это только тогда будет иметь последствия, если об этом доложат Верховному Совету. Этим обычно занимаются здесь, в «обществе защиты животных», как нас любезно окрестил наш милый друг, – образ рождественского ангела появился напротив Сатаны. – Однако еще нужно собрать доказательства и набрать большинство голосов.

– Не очень эффективно? – догадалась я.

– И не говори! – Лиззи откусила от своего печенья и заговорила с набитым ртом: – Поэтому однажды люди взяли дело в свои руки и основали братство, призванное защищать людей. Мы называем себя Плеяда.

– Ты тоже к нему принадлежишь? – вот это сюрприз. Лиззи кивнула и гордо повесила на доску изображение Ордена тамплиеров справа от ангела.

– Как и вся моя семья. Мама и папа – ученые в братстве. Гидди сражается в армии Плеяды, он охотник. Мы не можем полностью убивать праймусов, но можем за ними наблюдать, изгонять, призывать, ранить. И можем наказывать людей, которые им помогают, а таких, увы, немало.

Рисунок зомби магнитиком крепится к Сатане.

– Они на самом деле не зомби. Выглядят абсолютно нормально, это я просто… для наглядности… типа злобные…

Я заторможенно кивнула, чем поощрила Лиззи к продолжению.

– И, ясное дело, есть парочка враждебно настроенных людей, которые считают врагами всех праймусов и хотят их истребить.

– А они себя как называют? – спросила я для полного понимания. В моей голове понемногу начинали складываться кусочки мозаики.

Лиззи прикусила нижнюю губу, ее лицо приняло виноватое выражение. Я заподозрила неладное.

– В чем дело?

– Ну… Они создали фиктивную фирму и работают через нее.

– И что дальше?

Почему-то мой взгляд переместился на Люциана, который безучастно уставился на заднюю часть доски.

– Лиззи!

Подруга вдруг очень побледнела. Ее рот приоткрылся, но тут же снова закрылся. Трясущимися пальцами она потянулась к ежедневнику, достала оттуда последнюю бумажку и разместила ее ниже всех. Это оказался логотип корпорации «Омега» – фармацевтической компании моего отца. На переднем плане фотографии был запечатлен человек, которого я терпеть не могла, в окружении членов правления.

– Они – «Омега». Последняя буква греческого алфавита символизирует конец жизни праймусов, – шепотом сказала Лиззи.

– И мой отец…

– …их лидер, – подтвердил Люциан мои страхи.

После этого воцарилось молчание. Лиззи и Люциан смотрели на меня. Я прекрасно понимала, что они не ожидали от меня каких-либо слов. Это безмолвие значило больше, чем невысказанное: «Нам очень жаль». Но мне было все равно. Я погрузилась в льдисто-голубые глаза, от которых шел мороз по коже, хотя они просто взирали на меня с фото. Папу можно было бы назвать очень красивым мужчиной, если бы не этот холодный взгляд. Кроме цвета волос, мы ничем не были похожи. Его темный блонд тут и там уже разбавляли седые пряди, как и в аккуратно подстриженной бородке, обрамлявшей губы. Мы не виделись уже шесть лет, но от паники сердце бешено забилось у меня в груди.

– Твой отец ненавидит всех праймусов. Он даже заключил союз с их заклятыми врагами, чтобы…

– Стоп. Что еще за заклятые враги? Дай мне сначала это переварить, – прервала я подругу и спустила ноги с постели. Люциан тоже встал.

– Еще только одна вещь, – мягко произнес он. Я посмотрела на него: бессмертного, праймуса, демона.

– Люциан! – процедила Лиззи. Он сердито оглянулся на нее:

– Но она должна знать!

По взгляду подруги читалось: «Мы не будем обсуждать это сейчас». Она добавила:

– Еще нет стопроцентной уверенности.

– А я говорю, что есть. Этого было бы достаточно даже для Верховного Совета, – возражал Люциан.

– Но не для меня.

– Я бы давно убил Ариану, если бы это было не так!

– О, да! Самые правильные слова, чтобы она перестала бояться. Настоящий герой!

– Что я должна знать? – остановила я их и посмотрела сначала на Лиззи, потом на Люциана.

– Люциан, нет! – предупреждающие ноты в голосе Лиззи не мог не заметить даже он. Зато он мог их проигнорировать. Люциан повернулся ко мне, и в этот момент для меня существовали только его зеленые глаза.

– Уилсон Харрис тебе не отец.