Бессознанка (сборник)

Новый друг комиссара Фухе

В тот памятный день, ознаменовавший новую веху в его жизни, комиссар Фухе предавался своему любимому времяпровождению – послеобеденному отдыху. В канистре оставалось еще литра три пива, на столе валялась очередная пачка» Синей птицы», а сам Фухе, откинувшись на спинку старого кресла, уже начинал слегка похрапывать – когда что‑то с изрядной силой ударилось в дверь его кабинета. Фухе перестал храпеть и недовольно приоткрыл левый глаз.

– Эй, кому там жить надоело?! – проворчал комиссар. – Пресс – папье захотели?

– Шеф, это я! – раздался из‑за двери полузадушенный голос инспектора Пункса. – Помогите, шеф, он меня сожрет!

И в приоткрывшуюся дверь просунулась взлохмаченная голова инспектора, почему‑то находившаяся не выше метра от пола.

– Ты что, опять напился? – поинтересовался Фухе, еще окончательно не решив, стоит ли пускать в ход пресс – папье. – Кто это тебя сожрет? И вообще, как стоишь перед начальством?!

– Он меня держит, – жалобно сообщил Пункс.

– Кто?! – Фухе начал понемногу выходить из себя.

– Ну этот… полосатый! Схватил за мундир – и держит! Сейчас сожрет…

– Кто – полосатый? Зэк, что ли? Этот, как его… комбинал из тюрьмы сбежал? Так тот бы тебя не держал – сразу б сожрал!

– Каннибал, – робко поправил шефа Пункс. – Только это не он! Тут этот, как его… лев!

В следующий миг Пункс с визгом шмякнулся на пол, расквасив нос – чем немало позабавил комиссара. «Пусть живет, – великодушно решил Фухе, – хватит с него и разбитого носа.»

– А за» льва» ты еще ответишь! – послышался из‑за двери чей‑то рык, после чего в проеме объявилась усатая тигриная морда.

– Пррростите, я имею честь лицезррреть знаменитого комиссаррра поголовной полиции Ферррдинанда Фухе? – вежливо и даже с некоторой робостью осведомился тигр.

Надо сказать, что с Фухе случалось и не такое (хотя именно ТАКОГО с ним как раз не случалось!) – поэтому комиссар воспринял сие явление достаточно спокойно.

– Да, это я, – с достоинством подтвердил он. – А ты, Пункс, всегда был не силен зверологии! Это не лев, а тигр – я в этом… зверопарке видел. И даже название на клетке прочитал! – не преминул похвастаться комиссар своей грамотностью.

– Зоологии… – жалобно хлюпнул Пункс с пола разбитым носом, но Фухе пропустил поправку мимо ушей.

– Пожалуйста, не напоминайте о клетке! – умоляющим тоном попросил тигр. – Вы ррразрррешите мне войти?

– Заходи, – милостиво разрешил Фухе, явно подкупленный вежливостью полосатого посетителя.

Тигр не замедлил воспользоваться приглашением, по дороге мстительно вытерев все четыре лапы о стонавшего на полу Пункса.

– Это тебе за» льва» – терррпеть их ненавижу! – процедил он сквозь клыки. – В следующий ррраз ррруку откушу! Или ногу…

– Но – но, тут тебе не зверопарк! – осадил зарвавшегося посетителя Фухе. – Ты мне Пункса не обижай – шкуру спущу! И на стену повешу… – комиссар погрозил тигру своим знаменитым пресс – папье.

Похоже, тигр уже был наслышан о страшном оружии комиссара, и в ответ счел за благо промолчать. Неблагодарный Пункс тем временем поспешил ретироваться, оставив на полу кровавую лужицу.

– Ну, и чего тебе? – с некоторым интересом осведомился Фухе, извлекая из пачки сигарету. – Курить будешь?

– Спасибо, не курррю, – как можно почтительнее прорычал тигр. – А к вам, комиссаррр, я по делу. Только вы можете нам помочь…

– Ну это понятно, что только я, – самодовольно усмехнулся Фухе, выпуская изо рта квадратное кольцо дыма. – Пиво будешь?

– Спасибо, не откажусь. А то что‑то в горррле перрресохло.

– И у меня тоже, – удовлетворенно кивнул комиссар, вытаскивая из‑под стола канистру; после чего извлек из сейфа две пивные кружки. Тигр улегся прямо на пол и стал довольно ловко лакать из кружки, придерживая ее передними лапами.

– Не слишком холодное – но ничего, сойдет, – отметил посетитель, довольно быстро вылакав свою порцию.

– Ты гляди, он еще и перебирает! – изумился комиссар. – Ладно, говори, зачем пришел, а то я человек занятой… Постой – постой, – вдруг осенило Фухе, – да ведь тигры не разговаривают!

– Заговоррришь тут, когда две недели жрррать не дают! – мрачно буркнул тигр. Было ясно, что данная тема ему неприятна; однако Фухе это обстоятельство мало волновало.

– Так тебе что же, специально жрать не давали, чтоб заговорил? – сей новый метод изрядно заинтересовал комиссара.

– Ну да. Чуть с голоду не сдох! Так что волей – неволей научился…

– Занятно, занятно, – пробормотал Фухе себе под нос, – надо будет на подследственных опробовать. А то я все больше пресс – папье. А после него они почему‑то больше не разговаривают… Наверное, потому, что покойники. Вот недавно, допрашивал я этого бандюгу Леонарда… Кстати, а тебя как зовут? – очнулся вдруг от раздумий комиссар – ибо долго думать было не в его привычках.

– Вообще‑то в Индии пррринцесса называла меня Рррамсатьюмасадом, но мне это имя не нррравится…

– Мне тоже, – согласился Фухе, – слишком длинное.

– Можете называть меня Ррреджинальдом – так, кажется, звали того терррроррриста в самолете, которррому я ррруку откусил, – предложил тигр.

– Тоже длинно, – поморщился Фухе. – Реджинальд… Джинальд… Джин на льду… Джин со льдом… Джин! Хороший напиток. Я буду звать тебя Джин!

– Не возррражаю.

– Попробовал бы возразить! Я б тебе больше пива не дал! – Фухе снова наполнил кружки.

– Ну, а теперь – рассказывай…

– Я к вам по делу, господин комиссаррр… – снова начал Реджинальд, но тут зазвонил телефон, и Фухе, чертыхаясь, схватил трубку…

Рассказать комиссару о своем деле оказалось не так‑то просто: Фухе дважды вызывал начальник управления поголовной полиции де Бил, один раз – заместитель де Била Конг, которого комиссар изрядно побаивался; звонили осведомители, полицейские, сантехники, дворники; бандиты, пытавшиеся угрожать Фухе; какой‑то болван все время ошибался номером. Потом зашла уборщица Мадлен, весьма удивившись столь малой луже крови на полу. Заглядывал немного осмелевший Пункс в зашитом мундире и с пластырем на носу… В общем, рассказ Реджинальда все время прерывали, и тигру много раз приходилось начинать с начала, поскольку после очередного разноса у начальства у комиссара все вылетало из головы.

Тем не менее, к концу рабочего дня Реджинальд поведал Фухе свою историю.

– Ты прав, приятель, что обратился ко мне, – заключил комиссар, дослушав рассказ и потрепав тигра по холке. – Думаю, смогу тебе помочь. Только вот мозги у меня что‑то плохо варят. Заглянем‑ка в» Крот», попьем пива – глядишь, и придумаем чего‑нибудь. Кстати, а деньги у тебя есть? А то до получки еще далеко, а я малость поиздержался…

– Есть! – ухмыльнулся Реджинальд во весь тигриный оскал. – Тут, на шее, в мешочке. Пррринцесса дала мне несколько рррубинов и изумрррудов из папиной сокррровищницы. Стащила, понятно. Но у магаррраджи их много, не обеднеет.

Фухе со своим новым знакомым, определенно пришедшимся по душе комиссару, зашли по дороге в ювелирную лавку, где продали один из украденных принцессой рубинов. И в приподнятом настроении отправились в бар» Крот» пропивать вырученную – немалую, надо сказать! – сумму, не особо заботясь о том, что хитрюга – ювелир неплохо погрел руки на этой сделке. На самом деле рубин стоил раз в пять дороже.

По дороге комиссар попытался еще раз прокрутить в голове рассказ Реджинальда.

…Реджинальд (которого вообще‑то звали Рамсатьюмасадом) родился в зверинце Рахатлукума Кагора, магараджи штата Раджастхан. Говорить его научили еще в детстве, регулярно прокручивая юному тигру магнитофонный курс английского языка какого‑то Бонка («Поймаю этого Бонка – ррруку откушу! Или ногу…») и не давая есть. Пришлось заговорить, чтобы попросту не сдохнуть с голоду. Зато у магараджи теперь был говорящий тигр, которым он мог хвастаться перед гостями. Реджинальду пообещали пустить к нему в клетку молодую тигрицу Свамидаму, если тот выучит еще хинди, китайский, французский и русский – и Реджинальд усердно учил эти проклятые языки, надеясь не слишком состариться к моменту долгожданной встречи со своей невестой, клетка которой стояла рядом. Свамидама всячески его торопила, но помочь ничем не могла – языки давались туго…

Впрочем, эту часть истории Фухе прослушал в пол – уха – любовно – лингвистические терзания Джина его не слишком волновали. А вот далее тигр поведал уже кое‑что поинтереснее.

Не так давно принцесса Рабиндрагурия – дочь магараджи, всегда с сочувствием относившаяся к Реджинальду – обратилась к тигру с неожиданной просьбой.

Почти год назад бесследно исчезла ее мать – махарани Юльчетай, некогда привезенная молодым магараджей из далекой Туркмении. Долгие поиски, в которые включились и люди магараджи, и вся полиция штата, и местное население, никаких результатов не дали. Видимо, махарани похитили туги – душители – жуткая древняя секта, все еще тайно действовавшая в Индии. Несчастную женщину, скорее всего, принесли в жертву зловещей богине Кали, которой поклонялись туги.

И вот недавно принцесса Рабиндрагурия стала замечать, что за ней следят. Похоже, она должна была стать следующей жертвой тугов – приближалось очередное празднество Кали. Принцесса рассказала о своих подозрениях отцу, но тот лишь отмахнулся. После исчезновения уже несколько состарившейся махарани Рахатлукум азартно утешался с молодыми танцовщицами и быстро забыл о потере. Магараджа только посмеялся над страхами дочери и посоветовал выкинуть весь этот» мистический бред» из головы. Дескать, никаких тугов нет, а пропавшая Юльчетай, скорее всего, стала жертвой известного разбойника Абдуллы во время очередной прогулки. (Махарани действительно любила гулять одна.)

Несчастная принцесса пыталась обратиться в полицию. Там ее вежливо выслушали – на том все и кончилось. («Ну да, слышал я про вашу полицию, – проворчал Фухе. – Небось, пресс – папье никогда не нюхали!..»)

А к магарадже тем временем зачастили подозрительные личности с уголовными рожами – и в душу Рабиндрагурии закралась страшная догадка – уж не ее ли отец и является главой убийц – тугов?! Слишком уж быстро смирился он с исчезновением жены, слишком легко отмахнулся от слов дочери; да и эти постоянно толкущиеся во дворце мрачные типы с немытыми ногами… (При этих словах комиссар обиженно засопел и пошевелил пальцами в заскорузлых до пуленепробиваемого состояния носках.)

Слуги наверняка были в сговоре с хозяином, так что бедной принцессе оставалось лишь уповать на помощь Рамы, Шивы и Вишну – да еще знаменитого комиссара Фухе из Великой, но Нейтральной державы. А Реджинальд должен был стать ее посыльным. Тигр любил принцессу, которая пыталась тайком подкармливать его во время обучения английскому. Он явно не состоял в сговоре с убийцами – тугами и терпеть ненавидел тирана – магараджу. А самое главное – Реджинальд умел говорить, и при этом его никто не брал в расчет, поскольку тигр сидел в клетке.

В скором времени магараджа собирался отправить одного тигра в дар центральному зоопарку Великой, но Нейтральной державы. Этим и решили воспользоваться заговорщики. Предназначенного к отправке тигра Рабиндрагурия усыпила при помощи изрядной дозы украденного у отца гашиша. Затем она отперла клетки, Реджинальд перетащил пребывающего под кайфом собрата в свою, и принцесса вновь ее заперла. Реджинальд перебрался в клетку, приготовленную к отправке, а замок на ней Рабиндрагурия подпилила ножовкой. Достаточно было одного хорошего удара лапой, чтобы дверь открылась.

Остальное оказалось несложно. Правда, в воздухе самолет, в котором везли тигра, захватили террористы и потребовали лететь в Парагвай – но Реджинальда, который прекрасно все слышал из багажного отделения, это не устраивало. Он сломал замок, ворвался в салон и первым делом откусил одному из террористов руку, в которой тот держал автомат» Узи». Автоматом тут же завладел какой‑то изрядно поддатый пассажир и успел застрелить второго бандита. В итоге трупов оказалось всего два, и оба – неудачливых террористов: тот, которому Реджинальд откусил руку, умер от болевого шока и потери крови. Четверо пассажиров отделались простреленными левыми руками. Досталось бы и Реджинальду, поспешившему присвоить имя убитого террориста – но в» Узи» кончились патроны. Реджинальд, как мог, успокоил перепуганных пассажиров, самолет снова взял курс на столицу Великой, но Нейтральной державы, а поддатый стрелок, представившись Доном Санчесом, до конца рейса поил пивом нового полосатого приятеля.

В аэропорту Дон Санчес объяснил Реджинальду, как добраться до управления поголовной полиции, и отправился по своим делам. Реджинальд спрятался подсобке аэропорта, дождался темноты, добрался до города, к рассвету разыскал управление поголовной полиции и решил отдохнуть до открытия оного в подвале дома напротив. Там, после бурных событий в самолете и бессонной ночи, его и сморил сон.

Проснулся тигр уже после обеда и направился прямиком в управление, выждав момент, когда у входа никого не было. Первым человеком, который попался Реджинальду внутри, оказался инспектор Пункс из отдела Фухе. («Хорошо, что Конга не встретил. Тот бы сразу – гантелей!.. А может, и зря не встретил – откусил бы ему руку, – задумчиво пробормотал комиссар, – больше бы своей гантелей не размахивал…») Но Реджинальду попался именно Пункс. При виде тигра инспектор побледнел и стал хвататься за револьвер, забыв, что в кобуре у него лежит соленый огурец. Когда же Реджинальд вежливо осведомился, как пройти к комиссару Фухе, Пункс вообще потерял дар речи и начал, крестясь, пятиться от тигра. Реджинальду пришлось повторить вопрос, а для ясности ухватить инспектора зубами за мундир на спине и как следует встряхнуть. Дар речи от этого к Пунксу не вернулся, но он, по крайней мере, попытался жестами показать дорогу, так что тигру пришлось тащить своего проводника в зубах, а инспектор лишь затравленно указывал дрожащей рукой в нужную сторону.

Этот эпизод весьма позабавил комиссара. «Эх, Конга бы так!» – мечтательно подумал он.

Дальнейшее происходило уже на глазах у Фухе.

Картина преступления была ясна. «Лиминтарное дело»! – слетать в Индию и посредством пресс – папье разобраться со всей шайкой. Но что‑то все же смущало комиссара. Его интуиция подсказывала своему хозяину: не все здесь так просто. Но без дюжины кружек пива тут было не разобраться – и Фухе с Реджинальдом спустились по заплеванным ступенькам в бар» Крот».

В баре уже вовсю звенели бокалы, пиво лилось рекой – часто на столы или вообще на пол; кого‑то выносили на улицу – еще не мертвого, но как того индейца, «уже очень хорошего». Маскировочная завеса сигаретного дыма окутывала столы; в углу громко визжали и ржали кобылами накрашенные девицы легкого поведения…

Короче, обстановка для непринужденного отдыха и раздумий была самая подходящая.

– Фред! – заорал изрядно поддатый доходяга из‑за дальнего столика. – Я тебя уже заждался! Давай сюда! Кстати, а это кто с тобой? – поинтересовался, икая, субъект, когда Фухе с тигром подошли к его столику. И попытался сфокусировать взгляд на Реджинальде. – Он что, из тюрьмы сбежал?

– Нет. Это Джин, – комиссар, счел данную информацию вполне достаточной. – А это мой друг, Габриэль Алекс.

Тигр проворчал что‑то вроде: «Ну у вас и дрррузья, комиссаррр!» – но, покосившись на оттопыренный карман Фухе, где лежало пресс – папье, поспешно умолк.

– А, так он моряк! – решил Габриэль Алекс. – То‑то я смотрю, что у зэков полоски эти… вертикательные, а у этого – как их?.. – горизонтательные!.. Или наоборот… Моряк, как там тебя… ты пиво пьешь?

– Пьет, – ответил за тигра Фухе. – Эй, гарсон! Пива! Много!

– И мяса! – потребовал Реджинальд. – А то жрррать очень хочется!

– И мяса! – заорал комиссар. – И поторопись – а то пресс – папье схлопочешь! А Джин тебя потом съест! – и Фухе захохотал над собственной шуткой.

Все заказанное появилось с молниеносной быстротой – в баре хорошо знали, чем обычно заканчиваются шутки комиссара. Друзья принялись за пиво (тигру его налили в немалых размеров тазик), а Реджинальд – параллельно и за мясо, проворчав: «Лучше бы сырррое – но и так сойдет».

Фухе уже приканчивал первую дюжину, и в голове его забрезжили кое – какие мысли, когда обстановка в баре резко накалилась. Из угла, где веселились девицы, раздался истошный визг, с грохотом опрокинулся стол, зазвенели разбитые кружки… Несколько упившихся матросов не поделили девиц с местными парнями – и началась отменная драка. Поначалу комиссар взирал на это безобразие с философским спокойствием, но тут в их стол врезалась пустая бутылка, разбив комиссарову кружку.

– Р – р-р!!! – взревел Фухе не хуже Реджинальда, выхватил из кармана пресс – папье и ринулся в самую гущу драки. Реджинальд последовал за ним, а Алекс остался прикрывать приятелей, швыряя кружки в головы хулиганов.

Драка закончилась быстро. Четверо матросов лежали на полу с проломленными черепами, рядом валялись откушенные руки и ноги местных хулиганов. Еще трое распростерлись под столом, сраженные меткими бросками Алекса. Фухе вытер пресс – папье об одежду одного из убитых и спрятал любимое оружие в карман. Тигр облизнулся. Алекс, допив восемнадцатую кружку пива, рухнул под стол.

И тут осмелевшие девицы, во время побоища затравленно жавшиеся в углу, с радостным визгом бросились обнимать победителей. Фухе поспешил отмахнуться пресс – папье, и девицы шарахнулись от него в разные стороны. А вот Реджинальд, не имевший еще опыта общения с местными представительницами древнейшей профессии, тут же попал в их цепкие объятия.

– Пошли с нами, полосатик! – наперебой кричали девицы.

– Уж мы тебя отблагодарим!

– Такую ночь устроим!..

– Комиссаррр, что мне делать?! – прорычал из‑под груды женских тел полузадушенный Реджинальд.

– А ничего! – ухмыльнулся Фухе, переступая через лужи крови и расплесканных мозгов. – Они сами все сделают. Так что иди, развлекайся. Но завтра к одиннадцати чтоб был у меня в кабинете!

– Слушаюсь, шеф! – долетел до комиссара осипший голос тигра.

На следующий день, с самого утра, комиссар явился в кабинет Конга и изложил тому суть дела.

– В Индию, говоришь, – задумчиво проговорил Конг, поигрывая боевой гантелей. – Ладно, отпущу я тебя, голубь шизокрылый, так и быть. Но ты мне смотри – опять международный скандал не устрой! Или, там, войну. А то я знаю, с тебя станется!

И вот еще что – дам я тебе попутно одно задание. Тут, по нашим сведениям, активизировалась одна банда торговцев наркотиками. Судя по всему, эта отрава поступает к нам из Индии. Так что туги – тугами, а эту наркомафию ты мне найди! Не найдешь – можешь не возвращаться. Лучше сразу к своему тигру на обед отправляйся!

– А… группу поддержки? – заикнулся было Фухе, но Конг тут же оборвал его:

– Никакой группы поддержки! Хватит и тебя с этим полосатым сексуальным маньяком!

– Как вы сказали? – не понял комиссар.

– Так и сказал! Сексуальный маньяк и есть! Весь город только об этом и шумит – как твой новый приятель с местными шлюхами всю ночь развлекался! Так что обойдешься без группы поддержки. Но оружие возьми. Можешь даже свое пресс – папье прихватить – только не переусердствуй! С Интерполом я свяжусь – в случае чего, помогут. Эта наркомафия по их линии проходит…

Реджинальд уже ждал комиссара в его кабинете, имея весьма помятый и несколько сконфуженный вид.

– Ты чего там вчера натворил?! – набросился на тигра Фухе. – Матрас полосатый! Этот… саксаульный маньяк!

– Сексуальный… – робко поправил комиссара Реджинальд. – Я дендрррофилией не стрррадаю!

– Дерьмо – чем? – не понял Фухе, но тигр не стал объяснять.

– Это не я сексуальный маньяк! – попытался оправдаться он. – Эти человеческие самки…

– Какие еще сумки?! – рассвирепел Фухе.

– Ну… бабы, – пояснил тигр. – Они меня всю ночь… ублажали. Еле вырррвался… под утррро… Чуть до смерррти не… отблагодарррили. Ну, вы меня поняли, комиссаррр.

– А, эти могут! – немного оттаял Фухе, закуривая» Синюю птицу». – Ни в чем меры не знают!..

– Вот – вот, – жалобно подтвердил Реджинальд. – Еще там, в Индии, эти танцовщицы… но те хоть по одной пррриходили… – продолжал жаловаться он. – Что я теперррь своей невесте скажу?