Без Бога на свете

Кристина Рой БЕЗ БОГА НА СВЕТЕ

В ночь под самое Рождество крестьяне из деревни Рашово, проезжая мимо кладбища, наткнулись на труп замёрзшей женщины. Несчастная мать застывшими руками прижимала к своей мёртвой груди живого, крохотного мальчика, завёрнутого в толстое одеяло. Дитя плакало. Прослезились и женщины. Мужики подобрали тело и привезли его в дом к старосте.

У старостихи были гости - её соседки. Они тотчас же принялись за дело. Одна из них бросилась раздевать замёрзшую, другая поддерживала голову, третья в это время светила им лампой. Остальные занимались малышом.

На третий день покойницу похоронили. Большая толпа шла за гробом, как будто умерла невесть какая знатная дама.

А что сталось с малюткой? Ни старосте, ни судье не удалось узнать, откуда покойница родом. Среди крестьян стали раздаваться голоса:

- Наша деревня и так небогата. Тяжело нам будет содержать мальчишку.

Однако скупцы боялись напрасно: старостиха оставила малыша у себя. Правда, она не воспитывала его как сына, но всё же по-своему заботилась о нём.

Его назвали Мартыном, а в просторечии звали "Мартынко". Так и пошло: Мартынко да Мартынко. Мартынко ползал без всякого надзора по комнатам, не в обиду будь сказано, как маленькая собачонка. Как только он немного подрос, сделался хорошим помощником в доме. Всякую работу он исполнял с удовольствием: надо ли было принести дров, или посмотреть за свиньями, или покормить гусят - всё было сделано. Нельзя сказать, чтобы мальчугану плохо жилось: он всегда был сыт и одет. Сначала спал он в углу за печкой, куда в первую же ночь сунула его старостиха. Тут же в комнате провела вместе с ним эту ночь его покойница мать. Когда ему исполнилось пять лет, его перевели в хлев. Там он и прожил около семи лет.

В школу его не посылали.

- К чему школа такому нищему? Этого ещё недоставало. Он и дома нам нужен, - говорила старостиха своим соседкам.

Когда Мартынке пошёл двенадцатый годок, его отвели к пастору - готовиться к причастию. Но пастор его не принял, потому что он не умел читать и даже не знал молитвы Господней.

В ту же осень умерла старостиха, и староста определил мальчика к пастуху в помощники.

Старый пастух, Андрей, ослабел и не мог один смотреть за скотом, а пастбище, принадлежащее деревне Рашово, было очень далеко, у самого леса. Андрею стало тяжело справляться со стадом, а служил он в Рашове уже много лет пастухом, и крестьянам не хотелось на старости лет оставлять его без куска хлеба. Вот они и взяли ему помощника. Раскаиваться не пришлось. Мартынко как будто родился пастухом. Ведь он вырос в хлеву и знал, как обращаться со скотом.

Рано утром, заслышав в хлеве рожок, коровы, телята, даже овцы сейчас же поднимали голову и с оживлённым блеянием и мычанием собирались к Мартынке со всех сторон. Бундаш, старый пёс Андрея, ласково вилял пушистым лохматым хвостом, вздымая пыль, и, навострив уши, сверкая глазами, нетерпеливо ждал, пока не раздавалось, наконец, щёлканье длинного бича и собравшееся стадо не трогалось в путь.

Бундаш с Мартынкой так хорошо стерегли стадо, что через год, когда старый Андрей умер, Мартынку самого сделали пастухом.

За деревней, возле кладбища, приютилась маленькая хижина. Живший в ней старый бобыль когда-то давно завещал её крестьянской общине. Половина хижины уже развалилась. Уцелели только одна комната и кухня, прислонившись к ближайшему холму, как бы ища в нём поддержки.

Старый Андрей шестнадцать лет прожил в этой хижине. После его смерти здесь поселился Мартынко. Крошечные окна хижины у Андрея были законопачены толстым слоем соломы, и в таком виде оставались они круглый год. Ни один луч солнца не проникал сюда, зато зимой солома защищала от холодного ветра. Да Андрею и не нужен был свет! Зимой он никогда не бывал дома: целый день он странствовал от соседа к соседу. Летом же,возвращаясь усталый домой, он обыкновенно сейчас же ложился спать.

Трудно передать отчаяние Мартынки, когда он в первый раз пришёл сюда. "Неужели мне придётся здесь жить?" - подумал он.

Штукатурка стен обвалилась. Всюду виднелись копоть и паутина. На земле валялась солома. Видно, уже несколько лет никто не убирал хижины.

"У старосты в хлеву было лучше жить", - думал мальчуган. В отчаянии он схватился руками за голову и простоял некоторое время в печальном раздумье. Потом сел на порог хижины и горько заплакал. Первый раз бедняжка почувствовал своё одиночество. Один, один на белом свете - точь-в-точь, как эта жалкая землянка! Вдруг над его головой раздалось щебетание какой-то маленькой птички. Мартын поднял голову и увидел гнёздышко. Это ласточки прилетели сюда из далёких стран и занимались теперь уборкой своего домика, чтобы привести его в порядок на лето, а потом они опять улетят в тёплый край за синее море до весны.

"Надо и мне привести в порядок свою квартиру", - прошептал мальчик.

Сказано - сделано. Прежде всего он вытащил из окон солому, где-то нашёл старую метлу и обмёл окна. Стёкла, за малым исключением, оказались всюду выбитыми. Потом Мартынка обмёл со стен паутину. При этом поднялась такая пыль, что мальчуган чуть не задохнулся. Каждый день, возвращаясь с поля, Мартын старался улучшить своё жилище, наводя порядок.

Мальчик не раз видел, как старостиха замешивала глину и замазывала отверстия в стене. Теперь он принялся за эту же работу у себя дома. Проходившая мимо жена могильщика добродушно рассмеялась, увидев Мартынку за работой, остановилась, похвалила его и пошла дальше. Вернувшись на следующий день домой с поля, Мартынко так и остолбенел от изумления. Стены комнатки и кухни были не только отштукатурены, но и побелены, а пол приведён в порядок и посыпан свежим песком.

Тем временем жена могильщика рассказала приятельницам о сделанном ею добром деле, и им так понравился её поступок, что они общими усилиями отштукатурили избушку Мартынки снаружи. Мужики не захотели отставать от них и взялись за крышу. Были куплены новые стёкла и вставлены окна. Могильщик, когда бывал трезв, умел хорошо столярничать. Он поправил Мартынке стол и развалившуюся кровать и сделал новую скамейку. Староста принёс связку свежей соломы.

- Ну, Мартынко, ты теперь можешь жениться! - сказали хором мужики.

Вот так с общей помощью мальчуган устроился. У него был теперь свой собственный дом. Как любил он возиться в нём, приводя всё в порядок! Но больше всего любил Мартынко всё-таки оставаться в поле, в лесу, на воле. Ах, как хорошо дышалось ему тогда! Он взбирался на какой-нибудь серый камень и отсюда следил за своим стадом. Ни дать ни взять - царь во главе своего войска.

Влево от него высились отвесные горы, поросшие дремучими еловыми, буковыми и дубовыми лесами. При малейшем дуновении ветра в воздухе распространялся сладкий аромат ели. Когда же осенью деревья обнажались, тогда ели, оплакивая потерю лиственного убора, затягивали похоронную песнь. У подножия горы расстилалась равнина, похожая на зелёный ковёр, усыпанный цветами. Крошечный ручеёк извивался по зелёному ковру, словно вытканный серебряный позумент. Справа пролегала просека.

Как хороши были ранней весной кусты, растущие здесь, сплошь усыпанные цветами, а летом и осенью заманчиво красневшими ягодами! Мартынко отлично знал, какие растения ядовиты. Этому научил его старый Андрей.

А какая была красота, когда солнце покрывало позолотой всю эту картину! Мартынко тогда забывал всё на свете. Когда скот пасся спокойно, он плёл из прутьев всякую всячину. То делал мётлы, то корзины для сыра. С пустыми руками он не возвращался домой. Женщины раскупали у него товар, и хотя платили ему не много, всё же Мартынке удалось кое-что накопить. "Кто знает, на что мне это может пригодиться, - часто говорил он себе, - ведь я сам должен зарабатывать свой хлеб".

Сидя за своим плетеньем и глядя на красоту мира, он спрашивал себя: "Всегда ли так было, а если нет, то кто создал всё это? Тот самый Бог, которого призывает староста, когда божится, или о котором женщины говорят, когда кто-нибудь умирает: Господь милостив, что взял его к Себе?"

Где же этот Бог? И где те люди, которых Он берёт к Себе? Взял ли Он к Себе также и мою мать? Если правда, что Он создал всё, то Он должен быть очень добр и умён. Как чудно всё устроено: одни растения употребляются в пищу, другими пользуются как лекарством! То, что любит тень, так и посажено под кустами. То, что любит солнце, растёт на просторе. Как оживает лес после каждого дождя! Но постоянные дожди не хороши, и Он посылает ветер и заставляет солнце снова показываться на небе. Если правда, что Он всё это делает, какой Он Великий и Мудрый Господин!

Интересно, а там, где живут умершие, так же хорошо, как и здесь? Когда

умерла старостиха, ей в руку положили монету, сказав: "На проезд". Что это за проезд?

Разве между нашей землёй и той, где находятся умершие, есть какое-нибудь море? И кто же перевозит через него? После смерти у старосты в доме целую неделю не работали, чтобы душа умершей успокоилась. Потом стали печь хлебы. Когда дом наполнится запахом свежеиспечённого хлеба, тогда только душа найдёт себе покой. Почему же души не находят там сразу успокоение? Разве там, у Бога, не так же хорошо, как здесь? Ах, зачем люди умирают?"

Такие мысли занимали мальчика. Он попросил бы кого-нибудь разъяснить ему всё это, да никого не было.

Весной неожиданно для всех умер староста. Последнее время он пил запоем, и с ним сделался удар. Не проходило теперь дня, чтобы Мартынко не вспоминал о нём. Постоянно думал он: "Где-то теперь староста? Видит ли он Бога? Какой из себя Бог?"

Однажды, сидя на скале, занимаясь плетением маленькой корзиночки, молодой пастушок, обратив свой взор к небу, воскликнул:

- Боже, я ничего не знаю о Тебе! Господи, Ты всё можешь сделать так, чтобы я узнал что-нибудь о Тебе и о той стране, куда Ты посылаешь людей после смерти! Все ли люди там вместе, и добрые и злые?

Мартынко был глубоко убеждён, что Господь слышал, как он звал Его. Эта уверенность очень успокоила его, и он снова принялся плести свою корзинку. Вдруг он услышал жалобное блеяние. Мартынко сейчас же вскочил и побежал по направлению доносящихся жалобных звуков. Бундаш тоже побежал с ним. Перегоняя друг друга, добежали они до обрыва, и Мартынко увидел свою любимую овечку, белую с чёрным пятном, застрявшую в терновых кустах. Бедная овечка упала туда с крутой скалы.

"Ах, бедняжка моя! Как тебя вытащить наверх? Камни ведь мокрые и скользкие", - рассуждал про себя Мартынко.

С трудом удалось ему сползти вниз, а ещё тяжелее было подниматься вместе с овечкой наверх. Зато какая радость, что ему это удалось! Он нёс овечку на плечах. Нежно гладя её и упрекая за неосторожность, он донёс её так до стада. Спасённая овечка радостно запрыгала и стала пастись с другими.

Когда наступило время обеда и мальчуган повёл скот на водопой, он встретился с женщинами, которые шли за грибами, и рассказал им всё, что произошло с ним.

- Мартынко, - сказала одна из них, - ты сделал то же, что и пастырь, о котором сказано, что у него было 100 овец, и когда одна из них потерялась, пастух оставил 99 в пустыне и пошёл отыскивать одну пропавшую овцу.

- И он нашёл её?

- Да, он её нашёл. Взвалил себе на плечи и принёс домой. Радость его была так велика, что он позвал всех своих соседей порадоваться вместе с ним.

Мартынке очень понравился рассказ женщины. -

- Кто же был тот пастух и где он живёт?

- Этого я не знаю. Господь Иисус Христос рассказал эту историю Своим ученикам.

- А кто был Иисус Христос?

- Ах, Мартынко, какой же ты глупый! - со смехом воскликнули другие женщины.

- Не смейтесь над ним, - вступилась за Мартына та же женщина.

- У бедного мальчика нет никого, кто бы объяснил ему всё это, а в школу он не ходит. Видишь ли, Мартынко, Иисус Христос - это Сын Божий. Ну прощай, нам надо идти!

Женщины удалились. Мальчуган забыл, что женщины подняли его на смех. Его радовала мысль, что он узнал хоть что-то о Боге. Узнал, что был добрый Учитель, которого звали Иисус Христос. Мартынке нравилось больше имя "Иисус". И этот Иисус был Сыном Божиим. Этот Иисус, наверное, тоже был пастухом. Может быть, у Него как раз и были эти 100 овец. Если у Бога есть поля, наверное, есть и лес. Значит, у Бога совсем хорошо!

Возвращаясь домой, Мартынко поминутно поглядывал на небо и думал про себя: "Может быть, и Иисус, Сын Божий,гонит скот с поля домой. Господь Бог говорит об овцах! Он пасёт овец.Видит ли Он меня? Я бы хотел умереть, если бы знал, что Он возьмёт меня к Себе в помощники. По крайней мере, я бы сам узнал, как всё там

у Бога".

На следующий день утром Мартынко проснулся с какой-то необыкновенной радостью в душе. С особенным старанием он умылся, причесался и оделся. Когда жена могильщика пригнала к нему корову, Мартынко неожиданно обратился к женщине с вопросом:

- Тётушка, скажите мне, прошу вас, видит ли Бог всё, что мы делаем?

У жены могильщика лицо было мрачно. Она только что поссорилась с мужем, и он даже побил её.

- Да, милый, Бог всё видит, и если ты сделаешь что-нибудь злое, Он накажет тебя, - буркнула она ему в ответ.

- Тётушка, я не буду делать ничего дурного, - уверил её паренёк и добавил: - Прощайте.

- С Богом, - сказала женщина.

- Тётушка, - обернувшись, снова спросил Мартынко, - видит ли нас также и Сын Его?

- Какой Сын?

- Иисус.

- Господь Иисус Христос? Да, конечно. Ну, а теперь с Богом!

Мартынко отправился в поле, но всю дорогу ему казалось, что он идёт не один, что с ним Иисус, Сын Божий. "Он там, наверху, я здесь, внизу", - рассуждал Мартынко.

И с этого дня мальчуган перестал ругать свой скот, как это случалось раньше; так как если Иисус Христос его видит, то Он и слышит его.

Так прошла целая неделя. Светло и радостно было у Мартынко на душе. В субботу, возвращаясь домой-со стадом, он услышал вечерний звон колокола. Этот праздничный звон наполнял всю долину.

"Колокол возвещает людям, что завтра воскресенье, - думал про себя Мартынко. - Завтра люди пойдут в церковь. Но что же делают они там?"

Никогда ещё не был Мартынко в церкви.

На похоронах старостихи он сидел во дворе, у церковной ограды, вместе с нищими. Правда, до него доносились церковное пение и звуки органа. Долетали до него и слова проповеди пастора, но понять, что говорил пастор, мальчик, стоя во дворе, не мог. Зимой, когда старостиха ещё была жива, он собрался однажды пойти в церковь, но та сказала ему:

- Ну что ты там будешь делать? Ни читать, ни писать ты не умеешь, да и одежды порядочной у тебя нет. Такие, как ты, только мешают другим.

Летом же мальчуган не мог отлучиться от стада, за которым смотрел. Так и не удалось ему побывать в церкви.

"Зачем люди ходят в церковь? Говорят ли они с Богом или им там рассказывают о Нём и об Иисусе? Наверное, это так, а мне не позволяют идти туда".

Не захотел Мартынко в этот день ужинать, и даже Бундащ, ластясь к мальчику, не мог успокоить его.

Тоска охватила сердце Мартынки, ему опять захотелось бежать в лес, далеко-далеко, или уйти к своей умершей матери. Вот он и пошёл навестить её на кладбище. Часто приносил он ей туда цветы. Подолгу сидел он на могиле и думал:

"Куда ушла мать? Хорошо ли ей там?"

Сегодня мальчик не принёс цветов, он оросил горькими слезами те цветы, что уже росли на могиле.

- Дорогая, милая мамочка, неужели там, у Бога, тебя тоже не пускают в церковь только потому, что ты такая же бездомная, как и я здесь? Бедная моя мамочка!

Недалеко от мальчика могильщик рыл могилу. Он услышал плач мальчика и, узнав Мартынку, подошёл к нему.

- Ты плачешь, Мартынко? Что с тобой? - спросил он с участием.

Мальчик поведал ему своё горе, но могильщик не понял его. Хотя могильщик каждое воскресенье ходил в церковь и много слышал о Боге и Сыне Божием, но сам о Боге никогда не думал.

- Не плачь, - сказал он мальчику. - Действительно странно, что тебя оставили таким неучем. Но то, что ты говоришь, неправда. Ты пастух всей нашей деревни, а вовсе не бездомный. Ты имеешь полное право вместе с другими подростками стоять на хорах в деревне, и никто тебя оттуда не прогонит.

- Дядя, у меня ведь нет хорошего платья!

- Конечно, летом тебе нельзя ходить в церковь, так как ты же не можешь бросить скот, ну, а осенью - другой разговор. Тебе община справит новый кафтан, и ты можешь хоть каждое воскресенье ходить в церковь.

- Что же я должен там делать? Дядюшка, прошу вас, скажите, что вы делаете в церкви?

- Мы поём там, мой милый. Ты петь не можешь, потому что не умеешь читать по книге, но ты можешь слушать, что пастор говорит с алтаря. Можешь молиться вместе с ним, повторяя за ним слова, и можешь слушать его проповеди.

- Что такое проповедь?

- Нет, да ты совсем глупый! Видишь ли, пастор учит нас, что мы должны делать.

- А я думал, что он рассказывает вам о Боге. - Об этом-то я и говорю.

Он рассказывает нам о Боге, об Иисусе Христе сообразно времени. На Рождество говорит о рождении Господа Иисуса. На страстной неделе рассказывает, как много принял Он от людей страдания, как Его связали евреи, приговорили к смерти, пригвоздили ко кресту, на котором Он и умер. На Пасху мы слушаем о том, как Он воскрес на третий день после Своей смерти... Но постой, мальчуган, я из-за тебя забыл свою могилу!

- Дядюшка, я вам помогу, только ради Бога, расскажите мне ещё, как евреи распяли Христа?

- Ложись на землю, я тебе покажу, как они это сделали! Вытяни руки, насколько можешь. Ну вот, смотри: сюда в ноги и в руки Ему вбили гвозди, и так Он висел на кресте, пока не умер.

Мартынко вскочил.

- Но Ему же было больно! Зачем они Его так мучили, что Он сделал им? Разве Он был злодеем и причинил им много зла?

- Он никому никогда не делал зла. Ни одного дурного слова никто не слышал от Него. Он творил только добро. Люди издалека приходили к Нему. Они приводили с собой больных, и Он исцелял их. А ещё Он учил людей, как они должны жить и служить Богу. Они убили Его потому, что не хотели слышать правду.

- Ах, как это было ужасно с их стороны!

- Да, конечно, ужасно. Он был пастухом среди людей. Как ты ведёшь своё стадо, так и Он направлял людей к жизни по Слову Божьему... И люди Его убили.

Могильщик замолчал, он не мог больше рассказывать о Христе. Страшная тоска охватила его сердце. Как будто ему напомнили о хорошем друге, оказавшем ему великое благодеяние, о котором он совершенно забыл. Он прочёл когдато всю Библию, оставленную ему отцом. В школе он изучал библейские рассказы. Кроме того, он посещал церковь и знал всё, что полагается знать христианину о Христе, но никогда не думал о Нём. Небесное отечество было им совершенно забыто, и теперь Мартынко напомнил ему об этом.

Когда могила была вырыта, каждый пошёл своей дорогой. В эту ночь Мартынко не спал: он не мог глаз сомкнуть.

Он всё думал о Христе, о Его доброте:

"Он - Сын Божий, следовательно, Он был послан Богом. Он учил тех, которые ничего не знали о Боге. Он был знаменитым врачом и научил людей пользоваться целебной силой трав. Он знает всё, что делает Его Отец, и через Него люди получают исцеление. Но как ужасно люди убили Его!"

Мартынко стало клонить ко сну. В это время раздался колокольный звон, надо было вставать и идти со стадом в поле. "Другие пойдут в церковь слушать о Боге, о Христе, а я должен пойти в лес и ничего не услышу. Зачем же я живу? Один! Без Бога!"

Крестьянки заметили заплаканное и грустное лицо Мартынки. Они стали расспрашивать его, что с ним, но мальчик промолчал.

В этот день Мартынко не погнал своё стадо к лесу. Он оставил его пастись возле ручья, там, где проходила дорога к Брецову. Не смог он и хлеба своего доесть и оставшийся кусок разделил между Бундашем и любимой своей овечкой Берушкой. В эту минуту мальчуган увидел, что кто-то приближается к нему. Путник был молодым человеком, одетым в городское платье. В руках он держал зонтик, а через плечо у него была перекинута дорожная сумка.

- Здравствуй, пастушок! Доберусь ли я по этой дороге до деревни Рашово? - крикнул издалека путник.

Мартынко снял шляпу и сказал:

- Да, здесь можно пройти, только идите всё вдоль ручья, так как немного дальше дорога разветвляется.

Путник улыбнулся. Ему понравился пастушок с красивым загорелым лицом и большими тёмными глазами.

- Разве тебе не скучно сидеть здесь одному? - приветливо спросил он.

- Мне скучно только по воскресеньям, так как все идут в церковь, а я должен пасти стадо.

- Не огорчайся этим: многие люди совершенно свободны, а всё же в церковь не ходят.

- А вы куда идёте?

- Сейчас в Рашово, а затем пойду странствовать по белу свету.

- А зачем вам надо странствовать?

- Видишь ли, я хочу узнать как следует людей, изучить их жизнь, чтобы потом лучше наставлять их. Я буду пастором. Хочу учить людей Божьему закону.

- Значит, вы будете проповедовать другим? - радостно воскликнул Мартынко.

- Наверное, вам много рассказывают о Боге, о Христе? Вы, вероятно, уже всё о Нём знаете? Я никогда не слышал проповеди. Пожалуйста, скажите мне сейчас проповедь! Буду вам за это очень благодарен!

- Ну что ж, хорошо! Только скажи мне сначала, что ты уже знаешь о Христе?

Мальчик рассказал ему всё, что он слышал от женщины и могильщика.

Путник с удивлением воскликнул:,

- Да ты ведь без Бога, без Христа! Как же я буду говорить тебе проповедь, разъяснять учение Христа, когда ты ничего не знаешь?

В это время пегая корова сцепилась рогами с другой, и Мартынко побежал разгонять их. Когда он вернулся, он застал путника, сидящим на пне за чтением книги. Мальчик сел у его ног и с нетерпением стал ждать начала проповеди.

- Смотри, - сказал путник. - Эта книга называется Евангелием Господа нашего Иисуса Христа. В этой книге написано всё, что делал Иисус Христос, чему Он учил.

- А говорится ли здесь о том, как страдал Иисус Христос?

- Да, в конце книги об этом говорится.

- Прочтите мне!

Путник сам увлёкся этой мыслью. В этой святой тишине праздничного утра прочитанное казалось чем-то новым самому страннику. Он читал, как молился Иисус Христос в Гефсиманском саду, как пришли Его взять, как Иуда предал Его, как повели Его, как все Его оставили, как злые, лицемерные первосвященники требовали Его смерти и как Его били и надругались над Ним. Потом Его повели к Пилату, от Пилата к Ироду. Пилат предал Его смерти, хотя знал, что Он ни в чём не виновен. Воины же в насмешку надели на Него багряницу и возложили терновый венец на главу Его. Кровь текла по Его лицу, от страшных мучений Он изменился так, что Его трудно было узнать. После этих истязаний Его повели на Голгофу. От слабости Он уже не мог Сам нести Своего креста. Тогда они возложили крест на некоего Симона Киринеянина. Всё это кончилось тем, что Его пригвоздили ко кресту. Мучения Его продолжались. Солнце жгло Его раны, из которых сочилась кровь. Его мучила страшная жажда, а Ему давали пить уксус. Так висел Он в продолжение трёх часов, молясь за Своих истязателей. Возле креста почти без чувств стояла Его Мать. Он находил и для неё слова утешения. Покаявшегося разбойника Он принял в Царство Небесное.

Наконец, когда страдания достигли наивысшего напряжения, а стоявшая вокруг толпа не переставала издеваться над Ним, Он воскликнул:

"Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?" и, склонив главу, испустил дух.

И далее читал странник, как Иосиф из Аримафеи и Никодим погребли тело Иисуса и привалили ко гробу большой камень. Иудеи, боясь, чтобы ученики не взяли тела Иисуса, поставили у гроба стражу.

Далее читать странник не мог, так как Мартынко припал лицом к земле и горько зарыдал. Мальчик чувствовал всем своим сердцем, что Сын Божий пострадал и ради его спасения. Глядя на мальчика, и страннику захотелось плакать.

Он много раз читал о страданиях Спасителя, а между тем ему и в голову не приходило покаяться в своих собственных грехах. Ведь и он виновен в страданиях Христа. Через некоторое время он стал читать дальше, чтобы успокоить мальчика...

На прощание будущий священник сказал Мартынке:

- Если бы ты умел читать, я подарил бы тебе Евангелие.

Слова эти поразили Мартынко. Ему давно уже хотелось учиться, и теперь он сразу же встал на колени, простёр руки к небу и стал просить:

- Господи, Ты знаешь, какой я неграмотный! Меня не научили читать, а в школу меня не возьмут: я для этого слишком большой. Прошу Тебя, Господи, пошли мне доброго человека, который научил бы меня читать. Мне так хочется всё узнать о Тебе!

Мартынко твёрдо верил, что Господь услышал его просьбу и не замедлит исполнить её. Когда его просьба будет исполнена, этого мальчик не знал. Он просто верил, и у него на душе становилось радостно от этой веры. "И я когда-нибудь буду читать Евангелие Господа Иисуса Христа. Когда-нибудь буду!"

В четверг вечером Мартынко, вернувшись домой, понёс сторожихе корзину для цыплят. Он застал у неё других женщин, которые рассказывали о смерти вдовы Брецовой. Все очень жалели её сынка Яшко и решили, что кто-нибудь должен взять его к себе пасти гусей. Иначе ему придётся просить милостыню.

Мартынке жаль стало мальчика. Его ведь ожидала та же участь, которая постигла и его, Мартынко: просить милостыню или пасти гусей и таким образом позабыть совершенно всё то, чему он научился в школе! "Он будет таким же неучем, как ,и я", - с грустью подумал Мартынко.

Думы о Яшко не давали ему покоя. И вот, однажды он оделся во всё чистое и пошёл к старосте. Жена старосты стояла во дворе. Увидев Мартынку, она крикнула ему:

- Что это ты так разоделся, Мартынко? Уж не пришёл ли ты объявить нам о своей помолвке?

- Нет, тётенька, я по делу к старосте. Дома ли он?

- Какое же у тебя к нему дело? Юрий, - позвала она мужа, сидящего на кухне, - иди сюда! Мартынко пришёл.

Староста позвал Мартынку в дом.

- Здравствуй, Мартынко, присаживайся. Ну, что же ты мне хорошего скажешь?

- Я пришёл узнать, что думаете делать с Яшко?

- Вот о чём он беспокоится! - удивился староста.

- Мы отдадим его тебе на попечение, - смеясь, ответил он мальчику. - Этим ты отблагодаришь общину, которая тебя содержит.

Мартынко покраснел до ушей.

- Вы отгадали, дядюшка, для этого я и пришёл. Я хочу просить вас отдать мне Яшко. Умоляю вас, не посылайте его просить милостыню или пасти гусей, поручите его мне!

Старостиха, услышав, о чём идёт речь, пришла в ярость.

- Глупый мальчишка! Он хочет, чтобы мы держали двух пастухов! Ишь какой, захотел помощника!

- Нет, я прошу совсем о другом, - оправдывался Мартынко. - Я накопил немного денег, делая корзины и мётлы, и надеюсь ещё заработать. А потом, я верю, что Бог пошлёт нам пропитание и не оставит нас одних.

Напрасно старались староста с женой разубедить Мартынку. Они говорили ему о предстоящих лишениях, предсказывали даже голодную смерть, но ничего не подействовало. Мартынка стоял на своём и продолжал просить их. Старосту рассердило, наконец, его упрямство, и он прогнал мальчика, посоветовав ему прежде всего хорошенько выспаться.

Весть о том, что Мартынко хочет взять к себе Яшко, скоро облетела всю деревню. Женщины возмущались, ругали мальчика и сговорились давать ему меньше хлеба, чтобы выбить дурь из его головы. Уж очень он зазнался!

Но разве это могло помочь? Мартынко продолжал каждый день ходить к старосте и просить его всё об одном и том же. И он добился своего. Ему отдали Яшко.

Каким счастливым чувствовал себя в этот день Мартынко! Никогда ещё он не был так счастлив. Мартынко попросил у жены могильщика ручную тележку и отправился с этой тележкой за Яшко. Всё, что оставила покойная мать в наследство сынишке: сундук, полный белья, большое одеяло, скамейку, стол и соломенный стул - всё это община продала, и вырученные деньги женщины потратили на похороны. Правда, от похорон осталось десять гульденов, но их община решила сохранить: подрастёт мальчик, пригодятся на ученье.

Женщины собрались у домика, где на время приютили Яшко. Некоторые из них рассмеялись, увидев Мартынку с его тележкой. Другие говорили:

- Вот бедняжка! И участь-то у них одинаковая! Что ж, будьте товарищами по несчастью!

Женщины подошли к Мартынке и положили ему в тележку маленький сундучок с бельём и одеждой для мальчика. Наскоро связали в узел маленькое одеяльце и две подушки и сунули их туда же. Потом появились ещё разные вещи, а затем кое-что из съестных припасов: морковь, лук и картошка -всё, что осталось после смерти Анны.

Оба мальчика впряглись в тележку и повезли её по деревне.

- Смотри же, Яшко, хорошенько слушайся своего нового тятеньки! - смеясь, крикнули им вслед молодухи.

Дорогой мальчики не проронили ни слова. Только у самой своей хаты взглянули они друг на друга. Яшко разрыдался, и Мартынко тоже начал плакать вместе с ним.

- Не плачь, Яшко, - утешал он его сквозь слёзы. - Не бойся ничего, нам будет хорошо. Будем только любить друг друга.

Яшко перестал плакать. Мальчики разгрузили тележку и понесли вещи в свою хату. Тележку же отвезли обратно жене могильщика. Могильщик по секрету от жены отрезал мальчикам большой кусок хлеба. Жена же его тайком от него сунула Яшко свёрток со всякой едой.

Вернувшись домой, мальчики плотно поужинали. Вечерело. Мартынко принялся готовить постель. Яшко открыл сундучок. Крестьянки вложили туда простыню и скатерть, оставшиеся по наследству от матери. Мальчики постлали простыню на кровать, а стол накрыли скатертью.

- Сюда будем класть книги, - сказал Яшко, показывая на стол.

- Нет, книги должны стоять вон там, в углу. Только у меня нет книг, да и зачем они мне, если я не умею читать, - печально заметил Мартынко. - Потому-то я и взял тебя, - продолжал он, - чтобы ты не шёл в услужение. Я знаю, что ты тогда забыл бы всё, чему выучился в школе. Мне, Яшко, хочется, чтобы ты продолжал учиться. Тогда ты сам сможешь читать о Боге, о том, как Сын Божий умер за нас и как Он снова придёт к нам на землю.

- Я уже умею читать, - похвастался Яшко. Уж очень странным казалось ему, что такой большой мальчик, как Мартынко, ещё не умеет читать. - Когда моя мать была больна, я ей как раз читал, как Христос восстал из гроба. У нас было довольно много книг.

Говоря это, Яшко начал рыться в своём сундучке, вытащил оттуда связку книг, развязал их и стал раскладывать на столе. Тут была азбука, книга для чтения, совсем новая священная история - последний подарок покойной матери. Потом мальчуган вытащил толстую книгу псалмов, молитвенник и старую, унаследованную от дедушки, книгу с проповедями. Наконец мальчик вынул тщательно завёрнутую книгу и объяснил изумлённому Мартынке:

- Это Священное Писание, Библия.

- В ней написано о Боге?

- С самого начала всё только о Боге и сказано. В ней говорится, как Бог за шесть дней сотворил мир; но в моей священной истории об этом тоже написано, только там ещё и картинки есть.

Мальчики принялись рассматривать картинки. Яшко объяснял каждую.

Мартынке нравились рассказы Яшко. Он готов был слушать его до утра.

- И всё это вам рассказывали в школе? - удивлённо спросил он.

- Многому нас учили в школе. Многое ещё в детстве рассказывала мне матушка, а теперь я уже сам всё читаю.

Яшко начал читать, и хотя ему только минуло восемь лет, он читал совсем бойко.

Мартынке стало грустно. Только теперь он понял, как несправедливо поступили с ним его опекуны, не посылая его в школу. "Если бы я учился, - думал он, - я бы тоже умел читать, как Яшко. Я бы читал сам из этой большой священной книги. Как хорошо, что эта книга у меня в доме и даже есть человек, который может мне читать её!"

По старой привычке Мартынко сидел дома в шапке, но как только Яшко прочёл заголовок "Священное Писание", Мартынко сейчас же снял шапку с головы. И с этих пор никогда не надевал её в этой комнате, где лежала священная книга. Он делал это потому, что старостиха в детстве учила его снимать шапку перед другими из вежливости, а к Библии, которая имеет божественное происхождение и в которой рассказывается о Боге, надо было, по его мнению, тем более проявлять почтение.

Мальчики зажили душа в душу. Весело болтая и заглядывая в глаза друг другу, возвращались они домой с поля. И женщины, глядя на них, от души радовались. Жаль стало им мальчиков.

- Давайте, - сказали многие, - будем посылать детишкам больше хлеба, овощей и супа.

- От этого мы ведь не обеднеем, - прибавила старостиха, - зато мальчики не будут голодать.

Сказано - сделано!

"Бедняжки" - так называли мальчиков почти все в деревне. Но никто не подозревал, что во всей деревне не было никого счастливее их.

С радостью Мартынко каждое утро будил своего товарища. Затем они оба шли к ближайшему ручью умываться. Потом причёсывались, одевались и становились на молитву. Яшко громко читал "Отче наш", а Мартынко шёпотом повторял за ним слова молитвы. После этого они завязывали в узел азбуку, священную историю, перочинный ножик и нитки для прутьев. Мартынко брал в руки пастушеский рожок, Яшко спускал с цепи Бундаша, и они во главе стада весело направлялись из деревни к лесу.

Пригнав стадо в поле, Мартынко, Яшко и Бундаш садились завтракать. После завтрака Яшко читал библейские рассказы, а после чтения давал Мартынке задание выучить новые буквы из азбуки. Сам же в это время отправлялся пасти стадо или резать прутья для корзин и мётел. Яшко удивлялся, как хорошо занимается Мартынко: к его возвращению он не только выучивал заданный урок, но и складывал буквы в слоги. Иногда Мартынко говорил:

- Я всегда думал, что трудно научиться читать, а теперь вижу, что это просто забава.

Как хорошо, что люди придумали азбуку! Они нарисовали к каждой букве картинку, и надо быть уже очень глупым, чтобы не запомнить их. Теперь же мне стоит только раза три посмотреть на картинку, и я уже знаю букву! Да по этой азбуке можно научиться и писать! Вот бы мне сейчас попробовать...

У Яшко оказалась старая разбитая грифельная доска и кусок грифеля. Недолго думая, он принялся учить Мартынко письму.

Сидя над азбукой или грифельной доской, Мартынко часто мечтал о том, как хорошо будет зимой, когда он ещё больше подучится и уже сам сможет читать Священное Писание. В эти минуты размышлений Мартынко поднимал глаза к небу и восклицал:

- Господи Иисусе, я просил Тебя послать мне доброго человека, который научил бы меня читать, и Ты услышал меня. Благодарю Тебя, Господи!

Как-то раз Яшко, собирая прутья, пришёл совсем усталый. Мальчик нашёл ягодное место и всё время собирал ягоды. Придя к Мартынке, он стал просить у него позволения захватить с собой на следующий день корзиночку, чтобы набрать в неё ягод и отнести леснику. Мартынко разрешил ему. У лесника хорошо знали мать Яшко, поэтому, когда Яшко пришёл туда на следующий день, лесник с женой стали подробно расспрашивать его, где и как мальчик теперь живёт. За ягоды ему заплатили, а в придачу наполнили пустую корзину всякой всячиной. Кроме того, лесничиха поручила Яшко приносить мясо с базара по средам и субботам. За каждый раз ему обещали платить по пятаку.

С этих пор не проходило дня, чтобы Яшко не приносил то одно, то другое из деревни в дом лесника. Мартын посылал его и на почту посмотреть, нет ли писем леснику. Он когда-то слышал, как женщины жаловались друг другу, что письма долго не доходят до них. Одна ждёт письма от мужа, другая от сына, а письма, оказывается, лежат неделями либо на почте, либо у почтальона. Вот почему мальчик и решился посылать Яшко справляться о письмах лесника. Лесник похвалил мальчика за такую находчивость. Как только женщины узнали об этом, они попросили Яшко справляться и об их письмах. Не приходилось теперь Мартынке отдавать Яшко свой хлеб. Яшко и сам стал так хорошо зарабатывать, что даже ухитрялся отложить кое-что на зиму. Одна хозяйка расплачивалась за работу яйцами, другая картофелем и морковью, третья репой, а что было лучше всего, так это то, что мальчикам позволяли собирать в горах яблоки и груши, где в этом году был большой урожай. Им разрешалось набирать столько, сколько они смогут унести на себе. Собранное мальчики бережно сохранили до зимы.

По воскресеньям Мартынко не брал с собой Яшко в лес. Он говорил ему:

- Иди в церковь. Иди и хорошенько запомни всё, что будет говорить пастор, чтобы рассказать мне!

В одно из воскресений Мартынко вернулся домой позднее обыкновенного. Уже темнело. На небе показался бледный рожок месяца. Едва Мартынко вывел скот из лесной чащи, как ему вдруг показалось, что он видит лежащего на земле стонущего человека с распростёртыми руками. Страшно стало мальчику, но когда он подошёл ближе, то увидел на земле кусок дерева; месяц снопом бледного света ударял как раз в него, придавая ему причудливую форму, а лес разносил в воздухе жалобные стенанья. Мартынко остановился возле куска дерева и подумал: "Так лежал Сын Божий в Гефсиманском саду, изнемогая в смертной тоске. Он стонал и плакал, а затем был поведён на казнь, чтобы искупить меня Своей смертью".

Сердце мальчика тоскливо сжалось. До самого дома он плакал и молился: "Скоро ли, Господи, Ты возьмёшь меня к Себе? Я так хочу увидеть Тебя, Господи Иисусе! Я упал бы перед Тобою на колени и за всё благодарил бы Тебя".

Наступила зима. Бабы загнали скот в хлев. Для молодого пастуха они сшили новую одежду и так разодели его, что, смеясь, говорили:

- Да тебе, Мартынко, теперь жениться впору!

Но мальчик решил по-своему, он пошёл с Яшко в школу и там вместе с самыми маленькими мальчиками стал учить грамоту. В деревне на него не могли надивиться. Везде говорили о Мартынке, и всякий по-своему высмеивал его.

Не сразу, правда, Мартынко попал в школу. Учитель долго не хотел принимать его. Он боялся насмешек со стороны детей. Но проэкзаменовав Мартынку и увидев, что он довольно бегло читает и даже немного пишет, учитель разрешил ему посещать школу. Уже скоро он не мог нахвалиться Мартынкой. Ещё никогда у него не было такого способного ученика. Через некоторое время он пересадил Мартынку ближе к себе, а к концу зимы Мартынко уже сидел с учениками, которые учили наизусть псалмы и библейские истории.

- Как бы я был рад, если бы вы все учились, как Мартынко! - часто говорил учитель своим ученикам.

В этом году Мартынко уже с меньшим нетерпением ждал весны, отчасти из-за школы, а также и потому, что весной ему уже не придётся больше ходить в церковь. Осенью, когда он в первый раз пришёл в церковь, у него разбежались глаза. Это был большой праздник. Все свечи были зажжены, играл орган и раздавалось пение. Пастор говорил проповедь. И Мартынке казалось, что он не на земле, а нанебе. Он думал и говорил себе: "Да, это храм Божий, это дом Божий!"

С этих пор он не пропускал ни одного воскресенья. На хоры к мальчикам он не пошёл. Его огорчало, как они вели себя во время службы, болтая друг с другом. Мартынко предпочитал сидеть на самой последней скамье у двери. Здесь его никто не беспокоил. Отсюда он мог слушать, что говорил пастор, и возносить молитвы Господу. Никто не мешал ему подпевать знакомые псалмы. Скоро он уже научился петь по молитвеннику, причём стоило только Мартынке запеть, как все крестьянки оборачивались в его сторону: такой чистый и вдохновенный был у него голос. Чувствовалось, что его молитва возносилась прямо к Богу и шла от всего сердца.

Наступила весна.

Крестьяне радовались ей. Не надо было больше кормить скот, он сам найдёт себе пищу в поле, к тому же и сено было уже совсем на исходе. Мартынку радовало, что он снова увидит свои милые луга и леса. Одно только беспокоило его: что будет с Яшко? Мартынке не хотелось до экзамена брать его из школы, но кто же будет кормить мальчика? Самому Мартынке придётся весь день находиться в поле. Однажды после обеда, когда Мартынко стоял перед своим домиком и думал: "Удивительно Господь убрал весь лёд и снег! Недавно ещё здесь лежали сугробы, а теперь уже выглянула зелёная травка; каких-нибудь две недели тому назад мальчики бегали на коньках, а теперь играют в мяч и в пятнашки", - к нему подошла старостиха.

- Молодчина, Мартынко! - обратилась она к мальчику. - Яшко хорошо жилось у тебя зимой. Его мать помолится за тебя Господу Богу на том свете. Особенно она, наверное, радуется, что сын её ходит в школу. Вот мы и решили оставить его в школе до экзамена. Мы берёмся прокормить его. Неделю он будет столоваться у меня, потом у мельничихи, затем у лесника.

Услышав это, Мартынко не знал, как и благодарить старостиху. Словно тяжёлый камень, свалилась с его плеч забота о Яшко. Трудно было найти в этот день кого-нибудь счастливее его.

В понедельник утром Яшко помог Мартынке выгнать скот и проводил его почти до самого леса. Потом пустился бежать в школу". Мартынко долго смотрел ему вслед. В полдень Яшко прибежал на обед. Мельничиха дала ему поесть. Яшко проголодался и ел с большим удовольствием.

Крестьянки сдержали слово. Они кормили мальчика вплоть до самых экзаменов.

- Что, Мартынко, скучно тебе одному в поле без Яшко? - спрашивали его женщины.

Но Мартынке некогда было скучать. Ему надо было заботиться о стаде, а когда выдавалась свободная минута, он вынимал своё Евангелие и углублялся в чтение. Ему редко удавалось прочесть более двух стихов. Чтение не давалось ему так легко, как Яшко, но зато он много размышлял о прочитанном и каждый день узнавал что-нибудь новое. Однажды он прочёл, что Христос родился в хлеву, потому что для Него не нашлось другого помещения. Эти слова глубоко тронули Мартынко. Он вспомнил то время, когда жил у старостихи и тоже ночевал вместе с коровами в хлеву, и так больно стало ему за Сына Божия, Который вместо колыбели лежал в яслях в хлеву.

В другой раз Мартынко прочёл, как Христос, достигнув двенадцатилетнего возраста, отправился из Назарета в Иерусалимский храм, так как в Назарете не было церкви. Там Он затерялся среди толпы, и целых три дня мать тщетно искала Его. Как он обрадовался, когда прочёл, что Матерь Божия наконец разыскала Его в храме. "Надо было с самого начала идти туда, ведь они должны были знать, что Он может быть только в храме", - думал Мартынко.

Мальчик не раз вспоминал об этом путешествии Христа в Иерусалим. Он, наверное, проходил через поля и, конечно, собирал по дороге полевые цветы, а в лесу отдыхал в тени деревьев!

Мартынко так живо представлял себе Христа, словно видел Его идущим по дороге в Рашово.

Не проходило минуты, чтобы Мартынко не был чем-нибудь занят. Иногда он принимался петь, и эхо вторило его чистому, звонкому голосу.

Громко раздавалось его пение:

"Услышь меня, Господи, Боже мой, Да обрету я в Тебе желанный покой!"

Эхо подхватывало эти слова, несло их дальше через поля и горы, как будто для того, чтобы Христос лучше услышал их. Как-то, окончив своё пение, Мартынко громко воскликнул:

- Господи Иисусе Христе, я теперь знаю, где Ты, но мне бы ещё хотелось взглянуть на Тебя! Я знаю, что наступит Твоё второе пришествие, но когда это будет - вечером или рано утром?

- Утром, - прокатилось эхо по лесу.

- Утром, - отозвалось ещё раз. Мартын улыбнулся и снова спросил:

- Господи, Ты придёшь наверно?

- Наверно, - повторило эхо.

В этом году Мартынко перестал по воскресеньям плести корзины. Он рассуждал так:

"Скот я обязан пасти. Это нужно и для крестьян, и для самого стада; корзины же я плету по своей доброй воле, а Господь не велит в воскресенье работать для себя. Что ж, если я не могу ходить в церковь, Его святой праздник я могу соблюдать и здесь, в лесу". И Мартынко по-прежнему стал одевать по воскресеньям своё лучшее платье.

Жена могильщика, увидев его, стала ему за это выговаривать.

- Тётенька, сегодня ведь в лесу тоже праздник! - ответил ей Мартынко.

- Так-то оно так, но тебя там никто не видит.

- Господь меня видит, тётенька. Господь велел соблюдать Его святой день. Не могу же я предстать перед Ним в грязном кафтане.

Женщина в душе согласилась с мальчиком.

Не раз потом в праздник приходили ей на память его слова, и она откладывала в сторону грязный передник и надевала чистый.

В деревне умерла мельничиха. Перед смертью она завещала Мартынке шерстяной платок. Платок был не новый, но мальчику нравился его рисунок: розы и другие цветы, разбросанные по светлому полю. Мартынко брал его с собой в лес и покрывал им камень, на который клал своё Евангелие. Выходило совсем, как алтарь. У этого алтаря он читал, молился и пел священные песни. Так он проводил каждое воскресное утро. В полдень к нему приходил Яшко.

Яшко сдал экзамен, и мальчики зажили попрежнему. Они вместе резали прутья для мётел, потом Мартынко плёл корзины, а Яшко собирал ягоды или грибы и носил их продавать. Кроме того, Яшко на две недели нанял какой-то землемер носить за ним приборы во время работы.

Яшко заработал два новеньких гульдена. Мальчики припрятали их вместе с другими сбережениями. На эти деньги они потом купили для Яшко новое платье и отдали в починку его старые сапоги.

Их радости не было конца. Глядя на них, радовались и другие. Бундаш тёрся около Яшко, обнюхивая его, словно не узнавая мальчика в новом наряде, в котором Яшко выглядел прямо-таки красавцем.

Но если кое-как, отказывая себе во всём, юнцы смогли приодеться, то сделать то же самое с избой они никак не могли. Она же ветшала день ото дня. Как-то мальчики были в лесу, когда у них в доме упал большой кусок штукатурки. Вернувшись, они с трудом смогли войти в дом. Крестьяне посоветовали им не ночевать дома до ремонта, чтобы их не задавило, и они расположились на ночлег в сарае вместе с Бундашем.

Лето было дождливым, что доставляло Мартынко много хлопот. Ему надо было следить за тем, чтобы скот не объелся мокрой травой и вместе с тем не остался голодным. Кроме того, в стаде в этом году было много овец, которые постоянно разбегались в разные стороны. Хорошо ещё, что Яшко умел хорошо считать, а то они, наверное, не раз оставляли бы часть овец в лесу.

Однажды вечером крестьяне послали Яшко куда-то с поручением, и Мартынке пришлось одному собирать стадо. Три раза подряд пересчитывал он своих овец. И почему только ему в этот день так трудно было пасти их? Он весь измаялся, бегая за ними, и не прочёл даже двух стихов из Евангелия. Тут он вспомнил, что он в прошлый раз читал: "Сын Божий пришёл взыскать и спасти погибшее" (Мф. 18:11).

"Кого взыскать - людей? - спрашивал себя Мартынко. - Если бы кто-нибудь мог мне это объяснить!" Всю дорогу он размышлял над этими словами. Вот и деревня. Женщины вышли к нему навстречу, каждая за своей коровой или за своими овцами. В стаде не оказалось овцы мельничихи.

- Разиня этакий! - накинулась на него рассвирепевшая женщина и стала осыпать мальчика бранью. - Так-то ты отблагодарил меня за то, что я кормила твоего мальчишку! Бог знает, что они там делают, а я терпи всё это!

И снова полился целый поток брани. Мартынко был ошеломлён. Ему тяжело было видеть гнев мельничихи, тяготила и потеря овечки. Что она там, бедная, одна делает?

Вдруг он сорвался с места и побежал в лес. Полная луна сияла на небе и приветливо глядела на мальчика, как будто хотела сказать: "Не беспокойся, Мартынко, я помогу тебе!"

От сильного возбуждения Мартын не чувствовал усталости. Одним махом добежал он до того места, где днём пасся скот. Весь мокрый, Мартынко упал на землю, чтобы немного отдышаться, потом вскочил и опять принялся искать и звать свою овечку.

- Беляночка, Беляночка, сюда, сюда! Долго звал он её, но ответа всё не было.

Вдруг откуда-то издалека до него донеслось жалобное, блеяние.

- Беляночка, Беляночка! - радостно воскликнул Мартынко и со всех ног бросился бежать через колючий кустарник в самую чащу леса, перепрыгивая через камни, пни, путаясь в хворосте и спотыкаясь о корни деревьев. Не раз он падал, цепляясь платьем за сучья, больно раня себе ноги, но всё-таки продолжал поиски. Наконец Мартынко добежал до того места, откуда доносилось жалобное блеяние. Но где найти её в такой чаще в темноте? Тут луна осветила глубокую яму, на дне которой Мартынко заметил что-то белое. И он услышал знакомое блеяние. Это была его овечка, запутавшаяся шерстью в колючем кустарнике. Не только выбраться из ямы, но даже встать на ноги она была не в состоянии.

Тут Мартынке вдруг вспомнились слова Евангелия: "Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее" (Мф. 18-11). Теперь он понял это изречение.

Овечке без его помощи суждено было погибнуть - точно так же погибают грешные, тёмные люди. Как колючий кустарник держит и не пускает овечку, так человека не пускает на небо содеянное им зло.

И Господь Иисус пришёл и стал звать грешников. Иные овцы ответили на Его зов, и Он вытащил их и понёс к Себе. "Так же точно нашёл Он и меня", - подумал Мартынко. Теперь мальчик был уверен, что правильно понял изречение. Он стал спускаться за овечкой по отвесному склону. Опираясь ногой о большой камень, он вдруг почувствовал, что камень начал шевелиться.

"Камень может убить овечку, если скатится вниз", - подумал Мартынко и уцепился за скалу одними руками, но камень, на котором он повис правой рукой, тоже задвигался, и Мартынко, всё думая о том, как бы не убить овечку, разжал руки и рухнул вниз. На секунду у него сильно зашумело в ушах. В глазах потемнело. Где-то вдали, как будто, раздался колокольный звон, и мальчик потерял сознание. Сколько он так пролежал, неизвестно.

Вдруг он почувствовал что-то тёплое на своём лице и услышал необыкновенно жалобные звуки. Он понял, что это Бундаш воет возле него. Потом до него донеслись ещё какието звуки. Мартынко с трудом открыл глаза и стал озираться вокруг. "Где это я? - подумал он.

Над ним стоял Бундаш. Рядом в кустах лежала овечка. На небе уже гасли звёзды, наступал рассвет, а наверху над обрывом стоял и плакал Яшко. Мартынко вспомнил всё, что с ним произошло. "Я сорвался с крутизны> - рассуждал он, - и если бы я убился, то моя смерть была бы похожа на смерть Христа. Он тоже искал овец и нашёл их, но это стоило Ему жизни. Как я теперь пришёл в себя, так и Он воскрес из мёртвых на третий день, и как я теперь могу спасти эту овечку, так и Он может избавить Своих овец от гибели".

Мартынко чувствовал такую слабость, что охотнее всего бы снова заснул, если бы не рыдания Яшко. Он с большим трудом встал и, захватив овечку, ценой неимоверных усилий вскарабкался наверх. Яшко рассказал ему, как он не мог заснуть без него и как с Бундашем отправился его искать. Бундаш и нашёл его.

Мартынко с трудом добрался до деревни. Накануне он ничего не ел. Поиски пропавшей овцы отняли у него последние силы. Наконец, он сорвался с обрыва и пролежал там в мокрой траве до самого утра.

Еле передвигая ноги, он шёл домой, думая о Том, как обрадуется мельничиха, когда увидит свою овечку. Это придавало ему сил. Но мельничиха и не подумала благодарить его. Вместо этого она ещё раз побранила мальчика. К ней присоединились и другие женщины, выговаривая ему за то, что он так поздно пришёл. Они все наперебой ругали мальчика и совершенно расстроили его. Тяжёлой казалась Мартынке дорога от леса до деревни, но во сто крат тяжелее было идти назад в лес. Он предоставил Яшко с Бундашем пасти скот, а сам лёг на скалу. Если бы мельничиха увидела теперь его печальное лицо, то, наверное, раскаялась бы в том, что упрекала его. Она не сказала бы тогда, что он деревне в тягость.

Напрасно Яшко старался развлечь Мартынко. Ничего не помогало. Мартын не был в силах ни петь, ни слушать Яшко, ни говорить о прочитанном.

Так прошло три дня.

В воскресенье он попросил Яшко пойти с ним на пастбище. Они принялись читать Евангелие, историю о евреях, которые хотели побить Христа камнями за то, что Он исцелил человека в субботу. Мартынко тяжело вздохнул и сказал:

- Господи, Тебя хотели убить за то, что Ты спас от смерти человека. Меня же за то, что я спас овечку, всего-навсего выбранили, а я никак не могу с этим примириться. Как Ты простил их, так и я прощаю мельничиху!

Когда он выплакал своё горе, он опять стал прежним заботливым пастухом. Он стал опять сердечно разговаривать с Яшко и приветливо здороваться с прохожими, весело улыбаясь им, как и прежде.

В одном только замечалась перемена: он не мог уже влезть на дерево. На скалы карабкался с большим трудом и раза три отдыхал по дороге, пока добирался со стадом до пастбища. Он почти ничего не ел и постоянно испытывал сильную жажду. Его глаза лихорадочно блестели, а лицо было бледным, как будто он никогда не выходил на солнце.

В этом году выгон скота прекращался раньше обычного, и Яшко очень радовался этому.

- Теперь мы снова будем вместе ходить в школу, и учитель позволит нам рядом сидеть, потому что ты уже догнал меня, - говорил он Мартынке.

Вот и наступил день, когда мальчики в последний раз выгнали стадо в поле. Вечером, когда надо было возвращаться, Яшко стал собирать стадо. Мартынке же захотелось на прощание ещё раз взобраться на скалу, где он не раз сидел и часто думал о том, всегда ли существовал мир, а если нет, то кто его создал. Где обитает Господь и куда Он берёт людей после их смерти?

Но в этот вечер он не задавал себе подобных вопросов. Мартынко знал теперь - если хочешь служить Господу на небе, надо начать служить Ему на земле. Мальчик был готов всем сердцем возблагодарить Господа за то, что Он поведал ему всё это.

Мартынко смотрел на окружающую его природу и любовался ею; Долина лежала в тумане, как будто невеста в подвенечном наряде. Солнце озаряло верхушки деревьев и посылало Мартынке прощальный поцелуй. Теперь он до самой весны не увидит больше этих мест. Разноцветные листья - жёлтые, красные, золотые - покрывали землю. Лес жалобно шумел, словно пел себе погребальную песнь. Каждый листочек взывал:

- Прощай, прощай, Мартынко! Мы больше с тобой не увидимся!

Мартынко вдруг заплакал. Он раскрыл свои объятья, словно хотел охватить весь мир, лежащий перед ним.

- Прощай, - произнёс он сквозь слёзы.

Мартынко сошёл со скалы и пошёл к стаду. Долго ещё оглядывался он назад, возвращаясь со стадом в деревню.

Они пришли домой. Старостиха отрезала им по большому ломтю хлеба, но Мартынко не дотронулся до него. Он попросил Яшко почитать ему Евангелие о будущей вечной жизни.

После чтения Евангелия они ещё помолились Богу и пошли спать. Мартынко задремал. На дворе было очень холодно. Последние цветы, наверное, замёрзнут в эту ночь. Луна через окошко освещала спящих мальчиков. Рядом с луной на небе сияли яркие звёзды, словно крупные слезы на лице.

Вдруг Мартынко проснулся. Ему было страшно холодно. Мальчики лежали рядом, укрытые одним одеялом. Яшко во сне закашлялся.

"Бедный, он тоже замёрз, - подумал Мартынко. - Одеяло слишком мало, оно не может согреть нас обоих. Лучше я им укрою одного Яшко. А сам обойдусь как-нибудь и без одеяла".

Мартынко укутал своего товарища. Сам же весь съёжился под своей плохонькой буркой. Она совсем не грела. Холод так и пронизывал его; зубы начали стучать. Мартынко мучительно ощущал озноб всем своим телом. Похолодели руки и ноги, мёрзли бока, грудь и спина. Что было делать? Как бы хоть немного согреться?

- Не оставь меня, Господи Иисусе, - взмолился Мартынко. - Мне так нехорошо.

Не успел он вымолвить этих слов, как вдруг приятная теплота разлилась по всему телу. У него сделался сильнейший жар. Он закрыл глаза и тотчас заснул.

Это было в одиннадцать часов вечера. Могильщик, бывший и ночным сторожем, только что протрубил в свой рожок, чтобы люди знали, который час, и пошёл к себе домой немного поспать. Проходя мимо домика мальчиков, он решил зайти, поглядеть на спящих, как он это часто делал. Не раз заходил он к ним в этот поздний час и всегда любовался тем, как сладко мальчики спали рядом на одной постельке: тесно прижавшись друг к другу и улыбаясь во сне.

На этот раз при бледном свете луны могильщику представилось необычное зрелище: один только Яшко был доверху заботливо укутан одеялом, Мартынко же несколько поодаль свернулся клубочком под старенькой буркой. Он весь пылал, а его большие глаза блестели, словно звёзды на небе.

- Ты не спишь, Мартынко? - обратился к нему могильщик. - Что это вы сегодня так устроились: у него все одеяло, а ты не укрыт?

Мальчуган только улыбался. Долго потом могильщик не мог забыть того чудного выражения лица, которое было у Мартынко в эту минуту. Он снял с себя бурку и укутал ею мальчика.

- Что с тобой, Мартынко, отчего ты мне не отвечаешь? Разве ты меня не узнаёшь?

- Скоро Он уже придёт, я жду Его, - метался мальчик в бреду. - Он идёт за мной. Я уже плыву к Нему по воде, и мне сейчас не страшно.

- Мартынко, проснись же! Что ты такое говоришь?

У могильщика на глаза навернулись слезы. Но Мартынко уже ничего не понимал.

Могильщик побежал за женой, и они вдвоём перенесли его к себе. Несмотря на поздний час, пришли к ним и другие женщины. Могильщик, проходя мимо них, постучал им в окно и крикнул, чтобы они скорее шли к нему - с Мартынкой что-то случилось.

Мальчик уже никого не узнавал и не обращал никакого внимания на Яшко, плачущего у его постели так же горько, как и тогда в лесу. Его насилу оттащили от кровати, чтобы иметь возможность подойти к Мартынке.

Женщины пробовали лечить Мартынку, чем только могли.

- Если ему не будет лучше, мы позовём доктора, - сказала мельничиха.

Ему дали настойку из каких-то трав. Мальчик пришёл в себя и обвёл глазами окружающих.

- Благодарю вас за всё! - тихим, прерывающимся голосом произнёс он.

- Одно нехорошо: жил я на земле без Бога, а вы ничего не рассказывали мне о Нём... А сколько ещё других детей живёт так же, как и я, без Бога? И никто их не учит. Да вы и сами живёте без Бога... не так, как следует, - с грустью продолжал больной. - Когда я умру, не кладите мне денег, на переправу... Христос даром перевезёт меня... И не бойтесь, я вам не буду являться как привидение... Я не вернусь никогда... да я и не смогу вернуться... слишком это далеко.

Женщины, затаив дыхание, слушали Мартынку. Они удивлялись, как хорошо он умеет говорить, совсем как в Евангелии.

- Не бойся, Мартынко, ты не умрёшь! - хотел ободрить его могильщик. - Ты скоро поправишься и опять будешь пасти наше стадо.

- Мы сошьём тебе новый кафтан, - посулили ему крестьянки, - и Яшко тоже оденем и будем содержать, чтобы он был твоим помощником.

- Зиму вы можете провести у меня, - сказала мельничиха, - а весной мы поправим ваш домик или выстроим вам новый.

- Для меня уже приготовлен дом... Благодарю вас за вашу доброту... пожалуйста, поднимите меня повыше.

Женщины подняли мальчика и устроили его повыше на подушках.

- Он сейчас заснёт, - проговорила жена могильщика.

Мартынко с трудом открыл глаза. Яшко весь в слезах бросился к нему.

- Полно, не плачь, - стал утешать Мартынко товарища, гладя его горячей рукой по голове (другую руку в это время лизал Бундаш). - Послушай, что я тебе скажу: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную ..." (Ин. 3:16) и ты тоже, Яшко!..

Напрасно ждали присутствующие, не скажет ли ещё чего-нибудь Мартынко. Он глубоко перевёл дыхание и тихо заснул.

- Уйдёмте, - посоветовал могильщик. - Это хорошо, что он заснул. Ему будет лучше.

Начинало светать. Жена могильщика нагнулась над мальчиком.

- Соседушка, - обратилась она к мельничихе. - Он больше не дышит...

Да, эхо сказало правду: Христос пришёл за Мартынкой утром. Недаром накануне солнышко прощалось с ним. Оно никогда уже не увидит мальчика!

Пятнадцать лет тому назад, когда хоронили мать Мартынки, можно было подумать, что умерла богатая женщина, так много народу шло за гробом. Но всё же меньше, чем за гробом Мартынки. Таких похорон не помнит никто из рашевцев. Все девушки нарядились и убрали себя цветами. Парни несли гроб. Учитель повёл за гробом школу. Никто не чтил школу так, как Мартынко. Надо было и ему воздать тот почёт, который он заслужил своей жизнью. Яшко до самого кладбища провожал товарища с непокрытой головой. На могилу возложили великолепный венок. Другой венок с лентами повесили на крест. Похоронили Мартынку рядом с матерью. Никогда ещё так не плакал могильщик, засыпая гроб землёй, как в этот раз.

- Да будет земля тебе тёплой колыбелью, Мартынко! - проговорил он сквозь слёзы.

Снова придёт весна. Зазеленеют луга и леса, и всё будет ждать прихода Мартынки с его стадом. Но напрасно, он никогда больше не придёт. Он ушёл в тот далёкий край, о котором мечтал на земле. Он нашёл Бога, и Бог нашёл его.