Без обмана 6

Глава 7

— Между прочим, совсем необязательно перекусывать сразу по возвращению из школы, — проворчал я, делая сестренке омлет с добавлением тофу. Ну то есть сестренке, себе и наставнице, которая тоже наверняка не откажется перекусить. — И ты не рановато сегодня?

— Как закончила с делами, так и вернулась. Мне домашку еще делать, по японскому и по мировой литературе. Муть и там и там. О, бабуль, привет! Как там, сняли тебе комнату, помочь с вещами или у нас еще потусишь? С тобой прикольно.

— Ваш молодёжный диалект смешон, — не сдержала улыбки Амацу-но-Маэ, примкнувшая к нам на кухне. — Эта Коноха переедет поближе к внучке в день отдохновения, шестой по счету на неделе.

— И ты еще мне про смешной диалект говорила, бабуль! — рассмеялась Тика-тян. — Говоришь прям как Ямада-сан. Я ей в лавке помогала. Вы с ней не родственники, случаем? Прикиньте, у нас сегодня в школе одни дебилы у училки стащили из сумки ключи и спрятали, чтобы она домой за заданиями для контрольной не сходила. Типа пошутить захотели. Тоже мне, потомки самураев. Жаль, их Ринне первой отыскала, а не я. Она у нас добренькая, обошлась словами.

— Мы слышали эти слова, — подмигнул я и сестренка покраснела, попавшись на лжи. — Пусть Ринне-тяне не переживает, я не скажу Хане-сан, что она сделала с тем хулиганом.

— Он это заслужил! — ничуть не смутилась Тика. — И Мияби что, тоже не скажешь?

— Ей расскажу.

— А, ну ей-то можно. Я про нее тоже кое-что ее мамке не говорю, — историю с гонкой, например. Эти слова остались непроизнесенными, но все всё поняли.

Я бы, конечно, на месте сестренки поостерегся вот так вот болтать в присутствии малознакомой старушки, но такова сенсей. Ей рассказывают всё, даже если та ничего не спрашивает. Я еще как-то могу с этим бороться, да и то выболтал уже огромную кучу информации. У сестренки же сознательного опыта кратно меньше, она обречена на откровенность.

— Ааа-пчхи! Ааа-пчхи! Ааа-пчхи! — Тика трижды подряд оглушительно громко чихнула. Ну да, пыльцу инарицумэ мы с Амацу-но-Маэ пересыпали из ёмкости в ёмкость на кухне, вот девочка и попалась, вдохнув частицы коварной пыльцы.

— Будь здорова, сестренка. У тебя что, аллергия? — с несколько излишней заботой спросил я. — На кошек? Где ты их встретила?

— У меня не бывает аллергии! Я вообще ничем никогда не болею! — сестренка шмыгнула покрасневшим носом и еще раз чихнула. — Че, и правда? Я не хочу! На что? Братик, мне срочно нужно к врачу! — прочитал в глазах младшей легкие следы паники. Крепкий организм оборотня, похоже, и правда уберегал ее от всех болезней до сего дня.

— Выпей, дева, — сенсей поставила перед Тикой кружку, вкусно пахнущую горячим травяным отваром. Спорить девочка не стала. С моей наставницей любые возражения всё равно не срабатывают. Выпила, не обращая внимания на то, что там настоящий кипяток. К плите старушка, между прочим, не подходила. Для нее нагреть немного воды без подручных средств — мелочь. Всех дел — выпустить частичку своего внутреннего жара, известного в легендах, как кицунэ-би, лисий огонь. Даже я, наверное, с этим справился бы, если бы забыл наставление «если можешь сделать, как человек — делай, как человек».

— Бабуль, это реально вкусно! Че там было? — чихать девочка прекратила практически сразу.

— Лекарство, младшая, — скромно ответила девятихвостая. Однако она не стала скрывать эмоций и показала лицом, что похвала и тысячелетним кицунэ приятна. Ну или виртуозно изобразила. С этими лисами ни в чем нельзя быть уверенным.

После перекуса пошли смотреть мои свежие картины. Как же не похвастать своими «шедеврами» перед близкими.

— Вот эта, белая, отпад, — одобрила Тика-тян. Мне и самому «Белое на белом» внезапно понравилась. Единственная из всех моих так называемых работ, которую я бы отнес к категории искусства. Ну или его подобия. — А чё это за девушка? Твоя бывшая? Сестренка Мияби ревновать будет. И подпись где? Реальные художники всегда подписываются.

— Точно, забыл! — хлопнул я себя по лбу и подписал каждый холст, как «Тортиковый Тортик», то есть Кэки Гато.

Приступ смеха Тики-тян, вызванный моим псевдонимом, длился, наверное, целую минуту — как раз достаточно, чтобы подобрать объяснение, кому принадлежит белое лицо на белом холсте. Конечно, Тика шутила, но Цуцуи и правда несколько ревнивая. Как человек благоразумный, не буду давать ей повода.

— Это Кагуя, — объяснил я. — Не персонаж из манги, а лунная богиня.

— Похожа, между прочим, — прокомментировала Амацу-сенсей. — Сейчас, когда озвучено, эта Коноха видит.

— Поняла кого мне напоминает — Красную сестренку! — прищелкнула пальцами девочка. — Если вот с этого угла посмотреть. Круть же, братик, с разных мест смотришь — и лицо, как от другого человека, как будто иллюзия.

— Подражание стилю «ракуган», ничего удивительного, — пожал я плечами. Падающей иллюзией Цукино Тенкай не просто так своё авторское видение живописи назвал. Мог бы, наверное, стать честным художником и наслаждаться спокойной сытой жизнью. Но не сделал этого. Потому что глупец, так я считаю.

Далее я нашел, чем развлечь наставницу. Ведь если кицунэ вдруг заскучает, то скучно не будет никому из окружающих. Все вокруг вольются в «веселье», устроенное девятихвостой. Это она лишь выглядит, как почтенная старушка, а на деле — та еще проказница. Помнится, сенсей показала Макото крупную жемчужину, сказала, что это подарок и бросила мальчишке. Тот поймал, но тут же уронил драгоценный шарик и неизменно упускал из рук, стоило схватить. На какие только уловки не шел упорный мальчишка — жемчужина ускользала у него сквозь пальцы под ехидным взглядом наставницы. Неплохой урок — заставил ученика проявить максимум изобретательности, а по итогу осознать, что его разыграли и жемчуг существует только у него в голове. Как будто гендзюцу.

Да-да, девять хвостов — это уже нешуточные возможности… часто используемые для шуток. Подчас очень даже злых и способных закончиться под колесами грузовика. Это я про Субару-сана. Каким бы подлецом он ни был, погибнуть в аварии я ему не желал бы.

Придуманное мной для Амацу-сенсей развлечение — смотреть Наруто. Ей же было любопытно, когда я читал мангу вслух. У меня в наличии все серии на блюрей-дисках и даже подобран плейлист, игнорирующий филлеры, главную напасть моего любимого сёнена.

Сам же понял, что мне в кои-то веки нечем заняться и проверил сообщения в анонимном чате, предназначенном для общения с инспектором Кикучи от имени Кагешуго, с соблюдением огромного числа предосторожностей.

Уже особенно и не рассчитывал, что самый молодой карьерист национальной полиции мне что-то ответит, однако послание там имелось.

Суперинтендант Ямамото вошел в чат «Игры со сладким инспектором-неудачником»

Суперинтендант Ямамото: Уважаемая Кагешуго-сан,

Благодарю за ваш неожиданный, но весьма содержательный контакт. Ваш интерес к вопросам общественной безопасности и правопорядка не может остаться незамеченным, а представленная вами информация, безусловно, заслуживает самого пристального внимания.

Как вам, несомненно, известно, наша работа заключается в обеспечении справедливости и защите закона. Мы никогда не теряем из виду тех, кто действует вне правовых рамок, и рано или поздно на каждого нарушителя распространяется рука правосудия. Однако в текущий момент перед нами стоит приоритетная задача, связанная с деятельностью определенных группировок, чья угроза стабильности и безопасности общества не вызывает сомнений. Вся наша энергия и ресурсы направлены на искоренение этой угрозы.

Разумеется, любые дополнительные сведения, которые могут способствовать успешному решению этой задачи, будут тщательно изучены и приняты во внимание. Ваше понимание текущей ситуации, как и ваш вклад в вопрос общественного блага, не останутся незамеченными.

Добавлю также, что название этого чата, несомненно, отражает вашу творческую натуру. Однако я думаю, что наиболее продуктивно назвать его чем-то, более соответствующим серьезности обсуждаемых тем. Возможно, что-то вроде «Приоритетные вопросы» или «Мониторинг рисков» лучше бы передавало суть нашей коммуникации.

С наилучшими пожеланиями, Суперинтендант Ямамото

Какое чудесное письмо. Как много двусмысленности и иносказаний. По сути, господин суперинтендант принимает сделку, предложенную мной от имени несуществующей хакерши, но сохраняет при этом лицо и говорит о приверженности закону, не опускаясь до прямых угроз. Еще и деловой этикет выдержан.

Кагешуго изменила название чата на «Хакер года и её преданные фанаты»

Кагешуго: к сладенькому инспектору добавился суровый суперинтендант. Я была такой плохой девочкой, накажите меня построже смайлик воздушный поцелуй

Кагешуго: Ямамото-тайчо, позвольте принести пользу этой стране!

Кагешуго: ссылка на анонимный файлообменник с компроматом на триаду, полученным ранее от Яна Цзюня

По-настоящему хорошее дело сделал. Отомстил злодеям за унижение Ёрико-тян. Есть, правда, вероятность, что полиция проявит некомпетентность и в данном случае. Если так и будет — мне придется воспользоваться другими каналами. Написать сразу в СМИ, например.

И раз уж я взялся за переписку — есть еще один человек, от которого мне нужно узнать правду.

— Я отойду в магазин, — почти не соврал, выходя на улицу. Наставница наверняка поняла, что у меня другие намерения, но попеняет мне за недостаток убедительности позже. А вот Тика, которая занялась домашними заданиями, если меня и слышала, то сделала вид, что это ее не касается.

Достал из кармана очередной одноразовый телефон. Номер Кагами набрал по памяти, предварительно уточнив у Ёрико, с него ли моя непутевая матушка била тревогу.

— Я вас слушаю, — забавно, и она не использует «моши-моши» при ответах на звонки. Вот он, тот самый тест, которым стоит проверять юных кицунэ. Пока что ни одна известная мне лисица не применила стандартного японского приветствия в телефонном разговоре. Но нет, если меня и тестировали, то другим способом, этот я бы провалил.

— Канами-сан, добрый день. Можем мы с вами поговорить? — сказал я голосом Хидео-сана. Именно тем, каким тот обычно общался. Подделать его для меня не составило труда. Изображать голоса — важная часть ремесла мошенника и Амацу-но-Маэ в своих уроках её стороной не обошла. А я усвоил. Ну то есть другой Макото перенял, а я уже получил знание от него.

— Смотря кто говорит, мы с вами не знакомы, — настороженность в голосе.

— Мы встречались с вами в горах. Я тот, кто оказывал некоторую помощь вашему сыну. Вы просили содействия у моей ученицы. Говорите. У вас минута. Если не уложитесь, сочту, что вы пытаетесь меня запеленговать, — глупость несусветная. В современном мире для обнаружения телефона по сигналу сотовой сети не требуется по нему говорить. Мой внутренний параноик утверждает, что даже включенным гаджет быть не обязан, но это уже смутные подозрения, не подкрепленные фактами. Однако Кагами не кажется мне технически подкованной, для нее угроза сработала идеально и женщина зачастила.

— Моя дочь. Хикару-но-Ёри, настоятельница храма-тюрьмы, где я отбывала наказание, потребовала провести проверку на наследие Инари и отвести Тику-тян в храм для служения.

— Какие громкие слова о той, что всего-то прибыла на архипелаг раньше прочих, — с лёгким презрением бросил я. На самом деле фигура Инари отторжения у меня не вызывает. Если информация наставницы верна и богиня-кицунэ в данный момент стала камнем, то и ответственность за то, что творит ее паства, она нести не может. — Какую именно проверку у храмов принято проводить сегодня?

— Есть особые духи, от которых хочется чихать, — как говорят гайдзины — «Бинго!». — Мне сказано проверить с их помощью и зафиксировать на видео.

— За столько лет могли бы уже придумать что-то более эффективное, — снова добавил я в голос собственного превосходства, которого совсем не ощущал.

— Но в храме мне не доверяют и это проверка еще и для меня, — последовало продолжение. — Если я подменю духи или сделаю какой-то видеомонтаж, который делать не умею, они поймут. Видео с неудачной проверкой будет всего лишь поводом для наказания после повторного контроля, уже не моими силами.

— Наказание — это возвращение в храм? — наполовину утвердительно, наполовину вопросительно сказал я.

— Да. Всё так. Вы же поможете мне? Это же ваша правнучка, родная кровь. Вы не представляете, как ужасно в храме… ужасно скучно, — с высказыванием про ужасы Кагами явно поначалу слукавила, но сообразила, что врёт не тому человеку и исправилась. Скука — вот всё, чем грозит нахождение в обители Инари.

Мой внутренний параноик отметил, что это всё может быть ловушкой. Специально свели наивную по лисьим меркам девушку с потомком «жуткого Цукино Тенкая», дабы выйти на него, когда придет посмотреть на правнуков. Ведь храмам так называемые «свободные» кицунэ, совершающие преступления, наверняка не в радость. Однако интуиция молчала. Точнее, наоборот, твердила, что я поступаю верно, доверяя маме.

Мелькнуло гаденькое желание отомстить за одинокое детство, сказать что-то в духе «я помогу семье Ниида, но ты не ее часть» и как-то сам себе неприятен сделался от одной только мысли так поступить. Она же не виновата в том, как всё получилось.

— Рассказывай. Всё по порядку, о себе и храмах, — велел я.

По пути в магазин, обычный продуктовый минимаркет, находился городской сквер, где я начал прогуливаться, одновременно разговаривая с матушкой.

— Желаете проверить мою искренность? Эта Кагами нарушила закон времен сёгуната, который до сих пор по какому-то недоразумению действует, тот, что запрещает оставлять потомство без дозволения главного храма в Киото. Дважды нарушила, второй раз — уже зная, что её ожидает. Наказание за рецидив было мягким только потому, что мой старший сын точно далёк от всего, связанного с ки…

— Не произноси! — оборвал я ее прежде, чем мама сказала запретное слово. Глупая привычка, оставшаяся со времен, когда Амацу-сенсей впервые ударила Акиру по губам.

— Акирахиме-сан мне тоже запрещала, — нервно рассмеялась Кагами. — Наверное, потому вы и живете на свободе, что знаете, как не привлекать внимания. Делаете, что пожелаете. А мне до конца жизни каждые полгода отмечаться, чтобы доказать, что не беременна. Дочку мне даже на руках подержать не дали, сразу забрали куда-то в сиротский приют.

Очень искренне. Короткий и не слишком информативный мамин рассказ поднял где-то внутри меня волну раздражения. Направленного не на несчастную женщину, разлученную с детьми, а на тех, кто это сделал. Что занятно, Хидео-сан ни о каком законе, принятом еще в эпоху Эдо, ничего не знал. А уж сколько раз его нарушал… хотя, речь, наверное, все же идет о женщинах-кицунэ, их проще контролировать, чем каждую любовницу любвеобильного лиса.

— Кагами-сан, сочувствую тому, что вы пережили, но я спросил о другом. Что вы знаете о том, как храм проведет повторную проверку? — я даже на вежливую речь перешел… потому что мне этого захотелось. А также возникло желание еще раз с мамой повидаться и сказать ей что-нибудь приятное. Например, что не сержусь на нее и благодарен за сестренку. И что по-настоящему восхищен тем, как она спустя годы к папе вернулась. Но нет, не сейчас. Эмоции в сторону, сухие факты на стол.

— Способы могут быть разными, я знаю очень мало. Но самый распространенный — школьная экскурсия в храм. Она не вызывает подозрений и позволяет охватить максимальную аудиторию. Во время посещения школьниками те же духи добавляют в благовония.

Это имело смысл. Кажется, и меня тоже ближе к окончанию средней школы в какой-то храм вместе с классом водили. Я, к стыду своему, не запомнил, в какой именно, но почти наверняка в принадлежащий Инари.

— Вы были услышаны, Кагами-сан, — сказал я расстроенной женщине. Давать какие-то обещания преждевременно, да они мне и не нужны.