Без памяти

Глава одиннадцатая

Утром проспали долго, часов в десять, я толкнул спутницу и предложил встать и одеться.

— Вставай, соня, — в очередной раз сказал я, подёргав её за ногу, — нас ждут великие дела.

— Какие? — зевая, спросила она.

— Одевание, завтрак и кино про войну.

— Какое ещё кино? — первые два пункта у неё вопросов не вызвали.

— Помнишь, что я вчера майору втолковывал, насчёт атаки на блокпост?

— Помню, а откуда ты это знаешь?

— Уже объяснял. Так вот, через час, или около того, сюда прибудут крупные силы киборгов. Что-то около сотни стальных рыл. На бронемашинах. Они будут атаковать блокпост. А мы, не имея возможности как-то повлиять на это, будем смотреть на всё со стороны. Бинокль не потеряла?

— Нет, в рюкзаке.

— Ну и умница, пойдём завтракать.

Быстро проглотив остатки роскоши, мы вышли на позиции. Всё тот же холм, с которого мы уже однажды наблюдали побоище, правда, в другом составе. Кореец со своими был уже здесь. Бронемашины дожидались своего часа. Постепенно подтягивались остальные участники предстоящего веселья. Собственно, уже сейчас их можно было вполне эффективно накрыть минами, предотвратив все дальнейшие поползновения, но связи с блокпостом у меня нет, им остаётся только реагировать по факту. Надеюсь, на миномётной батарее все уже замерли с минами в обеих руках и ждут только свистка.

Как и прежде, в атаку устремилась первая машина. На этот раз, солдаты думали куда быстрее, стоило бронированному носу грузовика показаться из-за поворота, как с позиций стартовали две ракеты. Грузовик успел всё же преодолеть половину пути, после чего кабина разлетелась на куски дымящегося металла. Досталось в этот раз и десанту. Из восьми камикадзе в атаку смогли побежать только трое, но бежали быстро и грамотно, в разные стороны, кроме того, каждый нёс в руках некий предмет, довольно крупный и, подозреваю, взрывоопасный.

Один, тот, который побежал в середине, буквально, грудью на пулемёт, уже через пару секунд был разнесён в клочья. Примерно та же участь постигла того, который повернул вправо. А вот левому повезло больше, то есть, его тоже срезал пулемётчик, но к тому моменту малопонятный ящик уже летел через колючку в сторону позиций. Не добросил, конечно, но взрыв был мощный. Даже на таком расстоянии по ушам ударило, и земля под ногами задрожала. Сейчас пулемётчик, если он вообще жив, лежит в отключке, залитый кровью, как и остальные бойцы. Вряд ли кто-то там вообще способен продолжать бой.

Но это и не требовалось, миномётная батарея, хоть и с опозданием, но среагировала. И, подозреваю, была она далеко не одна. Атакующие только и успели, что сдвинуться на десяток метров, как раздался пронзительный вой, а следом зачастили взрывы. Мины рвались в таком количестве, что невозможно было различить отдельные взрывы. Земля под нами поднималась и опускалась, как живая. О судьбе нападавших можно было и не задумываться. Разве что, совсем мелкие фрагменты потом собрать получится, и то, не факт.

Говорить было бесполезно, поэтому я просто показал Ксении, что нам пора уходить. Ловить тут больше нечего, а вот контузию заработать легко. Разброс мин был довольно велик.

Канонада гремела и тогда, когда мы вернулись в избу и стали думать, чем перекусить. Ревизия погреба дала двухлитровую банку непонятного варенья, а неподалёку нашли мешок сухарей. Пенсионеры — народ запасливый.

В разгар чаепития настала тишина. Сколько вбухали мин, оставалось загадкой, надо полагать, счёт шёл на многие тонны. Я спокойно выждал минут десять, потом собрался и, закинув на плечо автомат, пошёл на беседу.

Подходя к месту бойни, я сделал вывод, что ушли мы вовремя. Непонятно, почему, но три воронки от взрывов оказались совсем рядом с тем местом, где мы прятались. Как можно было так промахнуться? Или это специально сделано?

Рельеф местности здесь теперь, мягко говоря, стал другим. Ни о какой дороге речь уже не шла, исчез небольшой лесок, да и холм, который огибала дорога, тоже более не существовал. Землю словно вспахали гигантским плугом, вывернув глубинные слои. Кое-где из дымящейся горячей земли торчали щепки, или кусок железа, оторванный от машин. В одном месте наткнулся на интересную конструкцию, а именно, человеческий череп с куском позвоночника. То и другое было начисто лишено плоти, а череп процентов на семьдесят состоял из металла. Трофей на стенку.

Когда подошёл ещё ближе, увидел, что досталось и блокпосту. Не только от взрыва фугаса, но и от своих же мин, которые долетели и сюда. Надеюсь, хоть раненых успели утащить. Здесь, ближе к барьеру, земля почти не пострадала, и я уже не проваливался по колено в рыхлый песок.

— Здравствуйте, — сказал я четверым солдатам, уже наставившим на меня стволы.

— Кто такой? — выкрикнул первый.

— Мне бы с майором Лямкиным пообщаться, — я демонстративно поднял раскрытые ладони, показывая, что агрессивных планов не имею, — он сказал зайти после боя. Вот я и зашёл.

Вызывать бойцам никого не пришлось, очень скоро товарищ майор нагрянул сюда сам. Некоторое время он молча наблюдал результат работы батарей, потом удовлетворённо кивнул и направился ко мне, сделав знак солдатам, чтобы они опустили автоматы.

— Добрый день, Антон Леонидович, — он кивнул, предлагая пройтись, — и спасибо вам за предупреждение, всё так и получилось.

— Теперь нам есть о чём поговорить? — спросил я.

— Разумеется, — он не стал отказываться, — вам, как я понял, нужна информация.

— Нужна, но в целом, я представляю себе ситуацию, хотелось бы активных действий.

— Что вы подразумеваете под активными действиями? Ещё один ядерный удар?

— Странный подход, для чего нужно было вообще применять ядерное оружие?

— В момент начала, когда был применён неизвестный вирус и из центра стали расходиться люди с электронными мозгами, руководство наше было напугано. Вы ведь знаете, на каком уровне может быть отдан приказ о ядерном ударе. Вот именно.

— Что мешает теперь зачистить остатки города? — серьёзно спросил я.

— Как вы это себе представляете?

— Батальон пехоты при поддержке брони и вертолётов. Заходят, уничтожают дронов и киборгов, оставшихся людей загоняем в карантин, а потом разберёмся с тем, что там в центре.

— Видите ли, приказ о подобной операции принять должны на более высоком уровне, кроме того, где гарантия, что всё пройдёт успешно? Нам до сих пор известен только один случай успешного уничтожения дрона, можно сказать, по счастливому стечению обстоятельств.

— Да, я знаю, некий бывший мент гранатой удачно попал. Но автоматические пушки с их бронёй неплохо справятся, есть, правда, ещё пауки, но и они не бессмертны.

— Мы учтём ваше мнение, возможно, такая операция в ближайшем будущем состоится, но проблема гораздо шире. Дело в том, что техника по мере приближения к центру начинает барахлить, а электроника и вовсе сходит с ума. Причём этот опасный участок постоянно меняет размеры и очертания.

— Но хоть в городе дронов отстрелять можно?

— Можно попробовать, но это также чревато потерями.

— Возможно, но и противник останется без рук. Сколько всего этих железяк?

— Одномоментно видели со спутника двадцать девять, максимальное число оценивается в пятьдесят.

— А какова вероятность того, что в центре находится завод по их изготовлению?

— Крайне малая.

— Вот, собственно, и ответ. Можно ввязаться в бой и, пусть с потерями, но лишить противника подвижного состава. Тем самым спасём остатки людей. А в центр уже потом идти, без техники, одной пехотой. Если нужно, я сам пойду в первых рядах. Пусть я не в лучшей форме, но боевые навыки никуда не делись.

— Ваша готовность к самопожертвованию, Антон Леонидович, весьма похвальна. Когда начнём операцию, обязательно привлечём вас.

— Что делать теперь? — спросил я.

— Отдыхайте, вам что-то ещё нужно?

— Продукты, мясо, свежий хлеб.

— Хорошо, вы это получите.

Обратно к дому я шёл, сгибаясь под тяжестью мешка, в котором лежала тушёнка в количестве десятка банок, ещё несколько банок мясной каши, хлеб и дюжина плиток шоколада. Не так уж много, ну так и я не Геракл.

Моё появление было встречено ликованием. Уже через полчаса на печке стояла огромная кастрюля, в которой булькал аппетитный суп, Надежда Васильевна, подсыпая зелени в бульон, тихо спросила:

— Когда эти орлы в бой пойдут? Или так и будут за колючкой прятаться?

— Не знаю, надеюсь, хотя бы завтра. Я сам с ними пойду.

— Тебе-то куда, тебя ветром качает, — фыркнула старушка, пробуя суп, — отлежись сперва.

— Не хочу, — серьёзно сказал я, — не могу отлёживаться, когда такие дела вокруг творятся. Автомат держать могу, а больше ничего и не нужно.

— А со мной что? — спросила Ксения, дожёвывая плитку шоколада, — про меня он ничего не говорил?

— Нет, — я развёл руками, — вообще не вспомнил, — либо приказа не получал, либо о тебе никому не доложил. Но ты не переживай, скоро всё изменится, когда в городе операция начнётся, старайся быть рядом. Думаю, людей будут эвакуировать через карантин.

— Почему? — не поняла она, — мы больны?

— Насчёт больных не скажу, а вот граждане с имплантами в черепе командование сильно беспокоят. Готовься к рентгену.

— Угу, — промычала она с набитым ртом.

Отлежаться и впрямь получилось. Два дня никто нас не тревожил. Я благополучно валялся на диване и всё время что-то жевал.

Утром третьего дня меня разбудил рёв моторов и громкий лязг стальных гусениц. Началось. Я вскочил с кровати, благо, спал, не раздеваясь, и принялся натягивать разгрузку. Теперь и броник бы подошёл нормально, но уже как есть. Выбежав на дорогу, я встретил уже не отделение автоматчиков, а полноценный батальон пехоты, да с танками и БТРами. Вот это сила, можно так в город входить. Танков я насчитал восемь, вот только модели были несколько устаревшими. ИС-3 собственной персоной.

На переднем БТРе я различил Лямкина, теперь уже в бронежилете и каске, вооружённого автоматом. Я подошёл поближе и, пытаясь перекричать рёв двигателей, спросил:

— Товарищ майор, я правильно понимаю, это всё идёт на зачистку города?

— Именно так, можете присоединяться, только от меня далеко не отходите.

— Легко, — воскликнул я, забираясь на броню, — что насчёт эвакуации жителей?

— Если вообще, то только после зачистки, когда появится возможность спокойно их сортировать. Если вы про дочь олигарха, то её на общих основаниях. Папа её действительно крут и всю плешь проел руководству, но ничего не добился.

— Ждите эвакуации! — крикнул я Ксении и Надежде Васильевне, которые стояли у забора, провожая взглядом колонну. Они едва заметно кивнули.

Колонна приближалась к жилым кварталам, причём настроены все были на серьёзный бой. Уже на подходе отделились снайперы с дальнобойными винтовками и заняли позиции. Пехота спрыгнула с брони и шла под прикрытием машин, удерживая окна под прицелом. Мне это казалось странным, в городе просто нет сил, способных оказать сколько-нибудь значимое сопротивление. То есть, люди-то найдутся, но это не армия.

Надежды мои, однако, остались надеждами. С расстояния в полторы сотни метров на нас обрушился ураганный огонь. Сразу появились первые раненые. Где они взяли стволы и патроны, если в городе оставалось не более сотни автоматов, и все они были в отряде Корейца? Спасала только броня, с тяжёлым вооружением у противника было туго. Начали работать снайперы, подавляя одну огневую точку за другой. Для сложных случаев были предусмотрены более радикальные меры. Ближайший танк выстрелил из пушки так, что у меня едва не вылетели барабанные перепонки. Но и огневая точка на балконе, которую успели заботливо обложить мешками, превратилась в дымное облако.

Стало легче, появилась возможность идти дальше, давить огнём всё, что сопротивляется, а потом входить в город. Противника надолго не хватило, уже через полчаса, когда все огневые точки были даже не подавлены, а уничтожены, часто вместе с домами, в которых располагались, огонь по нам прекратился. Зато в полную силу заработал громкоговоритель, предписывающий всем гражданам, которые не имеют в мозгу имплантов, выходить на эвакуацию к блокпосту, расположенному за постом ГИБДД, результата пока видно не было, но сам факт предложения эвакуации радовал.

А за очередным поворотом мы, наконец, встретили тех, ради кого сюда и пришли. Два дрона величаво и неспешно плыли вдоль улицы нам навстречу, но теперь у нас было, чем их встретить. Всё, что только могло стрелять, выстрелило, два таких несерьёзных самолётика потонули в море огня и дыма, рухнула стена позади, огонь на секунду был прекращён, а чуть позже, когда дым немного рассеялся, стало видно, что только один дрон продолжает путь, второго не было. Уже одна небольшая победа.

Были, правда, и плохие новости, по асфальту бежали уже знакомые пауки, то отставая от самого робота, то забегая вперёд. Заработали пулемёты БТРов, дрон опрокинулся и на секунду пропал из вида, а мелкая многоногая свита бросилась врассыпную, искусно лавируя между естественными укрытиями. Внезапно воскресший дрон, ускорившись, поднялся вверх, примерно на высоту третьего этажа, тем самым временно став недосягаемым для огня пулемётов. В логике стальному чудовищу не откажешь, двигаться быстрее пуль невозможно, зато можно двигаться быстрее, чем противник поворачивает ствол.

И тут случилось то, что заставило меня крепко выругаться. Дрон, поднявшийся на высоту, вывалил содержимое своего брюха. Привычные металлические шарики падали с высоты на землю. Собственно, ничего страшного, я уже убивал пауков, причём, из обычного ружья.

Вот только до земли эти шарики не долетели. Остановились в полуметре от перепаханного пулями асфальта и плавно взмыли вверх. Их было немного, восемь, или девять штук. Половину получилось смести огнём из всех стволов, а остальные добрались до нас. Оказалось, что эти механические жуки тоже умеют думать. Вместо того, чтобы атаковать пехоту, они дружно кинулись на технику. Один, жертвуя собой, влетел в ствол ближайшего танка, который через секунду с оглушительным грохотом раскрылся розочкой. Второй умудрился попасть внутрь БТРа и убил всех, кто там был.

В итоге мы отбились, но потеряли восемь человек убитыми (стальные твари подранков не оставляли) и две единицы техники, включая тяжёлый танк, который теперь можно было использовать только как повозку для пулемёта ДШК.

Через некоторое время мы огляделись. Врагов поблизости более не нашлось, ни железных, ни органических. Офицеры отдали команды, и колонна снова двинулась вперёд. Но добраться до того самого провала нам было не суждено, метров за сто до склона, когда мы уже уверовали в победу, из-за домов снова появились летающие враги, уже несколько иной конструкции. Если прежние были как шар с ногами, то эти напоминали гантель. На одном конце которой находилось подобие фонарика, свет которого был отлично виден даже днём.

На деле эти «фонарики» оказались подобием лазерных резаков, а те из них, что долетели в нашу сторону, начали ловко вскрывать нашу технику. Один БТР при этом развалился надвое. Их тоже перебили, но лишились ещё четырёх единиц, а в одном танке после вскрытия брони сдетонировал боекомплект, так что, минус экипаж.

Пока что численное превосходство и огневая мощь позволяли нам двигаться дальше, сметая врагов со своего пути, вот только запасы патронов не бесконечны, да и стволы пулемётов нагрелись до опасного предела. А фантазия у врага, как мы успели убедиться, богатая.

Впрочем, больше он ничего не стал выдумывать. Снова в атаку пошли дроны, рядом с ними шагали механической походкой киборги, стреляя на ходу, не прицельно, но часто. Продвижение остановилось, танк мог бы снести наступавших, но его тут же бы вскрыли летающие паяльники, а шквал огня пехоты не мог угнаться за танком. В итоге мы сгрудились вокруг оставшейся техники, огрызаясь огнём и ожидая, что скоро противники кончатся.

А они и не думали кончаться, в отличие от боеприпасов. Расстреляв весь боезапас, я бросил раскалённый автомат рядом с собой, сорвал с плеча ружьё и начал садить картечью по летающим железным шарам. Иногда попадал и тогда шар падал на землю, дёргая механическими ногами, либо просто взрывался в воздухе, рассыпаясь облаком искр.

Прижавшись спиной к броне, я начал засовывать патроны в магазин дробовика, в этот момент один из вражеских летунов прорвался к нам на позиции. Он завис прямо у моего носа, словно раздумывая, как поступить. Я прервал его раздумья, выстрелив в упор из пистолета. Шар взорвался, по глазам ударил яркий свет и сознание отключилось…