ЧАСТЬ 2 Укрепления и просветление

Я захвачен врасплох, и это намного больнее любых неприятностей, с которыми я встречался — даже в бою. В отличие от боя, боюсь, что восстановление окажется намного более сложным и займёт не один день, месяц, год или даже жизнь.

Если я вообще сумею отыскать путь к принятию моего сына и тех, кого он считает своими дорогими друзьями — тех, кого он ценит больше меня. Последняя мысль — вовсе не жалоба, ведь эти друзья были рядом с ним большую часть жизни, сопровождали его во многих приключениях и стояли плечом к плечу во многих битвах — легендарных сражениях, судя по тому, что рассказал мне Джарлакс.

Так что дело не в ревности и в не горечи по поводу его отношений с другими.

Кроме того, я сам виноват в своих текущих затруднениях. Я знаю об этом, но признаваться даже самому себе — больно.

Я слышу слова, слетающие с моих губ, рефлекторные шутки и уколы, и только увидев выражения на лицах собеседников — и услышав иногда разгневанную отповедь — только тогда понимаю, что нанёс оскорбление.

Я выпал из мира живых почти на две сотни лет. Может быть, настали другие времена, но кроме того — я оказался в месте, подобного которому никогда не знал в прошлой жизни.

Моя прошлая жизнь принадлежала тёмному эльфу, дроу Ллос. Я никогда не жил за пределами Мензоберранзана и провёл свои полвека только там, за исключением отдельных миссий, все из которых, кроме двух, проходили в Подземье и в основном заключались в патрулировании тоннелей вокруг пещеры, содержавшей мой родной город, или в других городах дроу под пятой Паучьей Королевы — обычно в Чед Насаде.

В той прошлой жизни я видел нескольких людей, пару дюжин дварфов и лишь горсточку эльфов. И я хорошо с ними обходился — даже старался заставить других быть такими же милосердными, насколько это возможно без того, чтобы обречь собственную жизнь.

Я думал, что это было правильно, было чем-то таким, что позволяло мне облечься мантией гордости. Как благородно поступает Закнафейн, отказываясь пытать или убивать дварфов просто за то, что они дварфы!

Я не видел собственных предрассудков и относил свои тихие, искренние чувства просто на счёт «порядка вещей».

Мне даже в голову не приходило, что в восхвалении собственной доброты тоже скрывалось молчаливое чувство превосходства. Молчаливое, но не могу сказать, что ненамеренное. Какое-то время я признавал ценность человека, дварфа, эльфа, полурослика или гнома как личности, а не как чудовищ-гоблиноидов — и хотя я пытался в своём кратком общении судить этих не-дроу по их убеждениям и тому, что было в их сердце, по их словам и поступкам, эти суждения выносил один лишь разум.

Их не было в моём сердце.

Заключалась ли причина просто в моём воспитании или дело было в обществе, в котором я жил, в «порядке вещей», правда в том, что я считал себя — дроу — выше. Я не признавал этого — может быть, не мог осознать — но обладал определёнными ожиданиями по поводу ограниченности других народов, физической и ментальной.

Теперь я отчётливо это вижу, особенно столкнувшись с реальностью, в которой мой сын женился на человеческой женщине, а она носит дитя человека и дроу!

Я вижу свои собственные предрассудки, но это не значит, что от них легко избавиться.

Нет. Я вижу правду каждый раз, когда с моих губ срывается насмешка, укол, подначка — унизительная для окружающих меня не-дроу или предназначенная напомнить тем немногим дроу рядом о «порядке вещей».

Теперь я знаю. «Порядок вещей» — самый упрямый и губительный демон из всех.


— Закнафейн До'Урден

ГЛАВА 7 Восемь сотен


Год Возрождения Дварфийского Рода

1488 по Летосчислению Долин


- У нас есть для тебя подарок, - сказала йоклол Йикардария верховной матери Жиндии Меларн, войска которой разбили лагерь в Кровоточащих Лозах, разрушенной деревне полуросликов.

- Похоже, он тебе понадобится, - хихикнула Эскавидне, другая служанка Паучьей Королевы. Их истинная природа не могла быть ещё более очевидна. Они явились не в своей естественной форме, похожей на обмякшую, полу расплавленную свечу из жидкой грязи, а в обличье прекрасных женщин-дроу — полностью, бесстыдно обнажённых. Однажды они объяснили Жиндии, когда та пожаловалась на отвлекающий эффект их присутствия, что для них облечься в тело дроу — всё равно, что надеть костюм животного, так зачем обременять себя жалкой одеждой, если голое тело намного более эстетично?

- Понадобится? - переспросила верховная мать, не скрывая своего скептицизма. - Дварфы заперты в своей норе без путей к бегству. Полурослики... - она замолчала и взмахнула рукой, приглашая йоклол взглянуть на распотрошённые здания. - Если верить докладам, Лускан пал перед Бревиндоном Маргастером, а Порт Лласт разрушен. Я практически завоевала Север — причём очень быстро.

- Практически, - сказала Йикардария.

- Нам передать госпоже Ллос, что ты отказываешься от её великого и щедрого дара? - добавила Эскавидне.

- Нет, конечно нет, - поспешила уточнить Жиндия.

- Где твои демонические орды? - спросила Йикардария.

- Внизу, сражаются на верхних ярусах комплекса, который дварфы зовут Гонтлгримом. Но скоро я переименую его в знак преклонения перед победоносной Паучьей Королевой.

- В верхних тоннелях. - сказала Эскавидне.

- Дварфы — упрямый противник, - добавила Йикардария. - Многие владыки демонов говорили мне, что за каждого погибшего дварфа приходится платить сотней демонов. Может, даже больше.

Жиндия Меларн пожала плечами.

- Ряды демонов можно восполнить. Они открыли ворота в Бездну, через которые постоянно проходят новые войска, в том числе — воскресшие младшие изверги, которых уничтожили днём раньше.

- Но старших демонов, способных на создание таких порталов, осталось меньше, чем было в начале твоего приключения, - напомнила ей Йикардария.

- Конечно. Поэтому я приказала им не участвовать в сражениях, - ответила Жиндия. - Признаю, не так-то просто заставить их выполнить этот приказ. Слишком любят убивать.

- Скажи нам, дитя, как ты поступишь, когда появятся первые человеческие армии, чтобы сразиться с тобой здесь? - спросила Йикардария. - Когда прибудут лорды Глубоководья со своими тысячами, а твои армии демонов останутся внизу — вести битву с дварфами?

Мать Жиндия напряглась.

- Ты думаешь, дварфы останутся сидеть в своей норе, когда ты отзовёшь демонов сюда? - продолжала Йикардария. - Они не трусы.

- Лускан...

- Лускан ничем тебе здесь не поможет, - настаивала Йикардария. - Город держится на грани — и так будет продолжаться месяцы, если не годы. Там остаются более грозные силы, чем войско Бревиндона.

- Главная башня, - произнесла Жиндия.

- Другие, - ответила прислужница.

- Если ты говоришь о наёмниках Джарлакса, отправляйся в Мензоберранзан и потребуй, чтобы верховная мать Бэнр усадила их на поводок, а его отхлестала плетью!

Обе йоклол хихикнули.

- Мир на поверхности широк, мать Жиндия, - сказала Эскавидне. - Здесь много сил, с которыми приходится иметь дело. Пока орды демонов сражаются под землёй, ты уязвима наверху.

- Но у меня есть дар Ллос, пауки-захватчики... - начала спорить Жиндия.

- Один из конструктов потерпел неудачу и был уничтожен, - вмешалась Йикардария, и кровь отхлынула от лица Жиндии. Йикардария пристально посмотрела на неё, давая понять, что приняла утрату захватчика близко к сердцу.

- Как такое возможно? - спросила Жиндия с редкой дрожью в её голосе.

- Другой вернулся в Бездну с победой, - добавила Эскавидне, - а значит, Дзирт До'Урден уничтожен. И за это ты получаешь награду. Твоя награда — подарок госпожи Ллос. Разве что ты так уверена, что он тебе не нужен, что готова отказаться.

Мать Жиндия осторожно улыбнулась, услышав эти новости, радуясь тому, что получит славу верховной матери, победившей заклятого врага Ллос. Однако она услышала их слова, и потому быстро ответила:

- Я с благодарностью и смирением приму любой дар от Паучьей Королевы.

Йоклол переглянулись, затем отступили от Жиндии. Каждая вытянула перед собой руки — левая рука сверху, правая снизу. Они переплели пальцы и начали петь, затем медленно разошлись, плавно проводя руками по воздуху, оставляя след чёрного дыма.

Этим дымом они начертили высокий и широкий дверной проём, затем отступили, продолжая петь, и дым засосало внутрь, где он заполнил область внутри образованного прямоугольника.

Пение стало громче, как будто требуя покорности от того, что находилось внутри. Через проём прошла большая паучья лапа, затем вторая, и наружу вышел крупный драук, быстро отступив в сторону.

Затем второй, а потом и третий, новые и новые драуки потекли вперёд — сотня, ещё одна сотня, собираясь в боевые построения, заполняя всю разрушенную деревню. Врата оттеснили дроу Меларн и эскорт драуков, который они привели собой из Мензоберранзана.

- Что это? - охнула мать Жиндия, едва протолкнув слова сквозь дрожащие губы.

- Когда драуков убивают, Ллос не освобождает их от службы, - сказала Йикардария. - Узри войско мёртвых драуков, еретиков-дроу утраченных веков. Теперь они твои — ещё большее войско.

Жиндия искала и никак не могла найти слов. Сотни драуков, покорные её власти? Она надеялась исполнить свою судьбу, разделавшись с еретиками — цель, которая казалась по крайней мере наполовину достигнутой — но теперь, с этой новой подаренной ею силой, чего ещё сумеет она достичь?

- Армия демонов не вечна, - сказала Йикардария, как будто прочитав её мысли. - Ни одна демоническая армия не может вечно присутствовать на материальном плане. Когда их не останется, Север будет захвачен — но не тобой и не надолго. Нет, твои союзники будут удерживать Лускан, Порт Лласт и земли северного побережья Меча. Но твоё место не здесь.

- Гонтлгрим, - сказала Жиндия.

- Думай шире, - ответила Эскавидне. - Мать Зирит, теперь из дома До'Урден, с радостью нанесёт удар и захватит великий комплекс и волшебную кузню для детей Ллос, а превосходство твоих союзников в Лускане вынудит Громфа Бэнра выбрать сторону — и несомненно он выберет твою.

- Мензоберранзан, - выдохнула мать Жиндия. - Я победительница главного еретика, и мои армии вернут Закнафейна в его могилу. Даже дом Бэнр склонится передо мной, когда я вернусь в Мензоберранзан с этим войском за спиной.

Йоклол переглянулись, улыбнулись, затем шагнули через свой портал и пропали — а за ними исчез и сам портал.

Когда они ушли, Черри Ханцрин, первая жрица могущественного дома дроу, союзников дома Меларн, осторожно подошла к матери Жиндии.

- О чём был разговор? - тихо спросила она. - Откуда и как появились эти драуки?

- Дзирт До'Урден мёртв.

Черри втянула воздух.

- Но всё же... это?

- Это? - со смешком отозвалась мать Жиндия. - Это, моя дорогая старшая жрица Черри, доказательство того, что твоя мать поступила правильно, заключив союз с домом Меларн. Это, старшая жрица Черри, победа.

Слово несколько мгновений висело в воздухе, и Жиндии понравилось, как оно звучит, так что она повторила его снова.

- Победа.


- Клянусь своей жёлтой бородой! Рад видеть вас в добром здравии, моя королева, - сказал Скиддидей Громобой Широкопояс, коренастый дварф с бородой, так сильно пострадавшей от неудачной попытки заплести её в косички, что она скорее напоминала пригоршню брошенных на пол червей, чем нечто приличествующее лицу живого существа.

- И я тоже рада тебя видеть, Скид... Громобой, - ответила королева Маллабритчес Боевой Молот.

Дварф, который сам дал себе это среднее имя и предпочитал, когда другие называли его именно так, просиял беззубой ухмылкой.

- Я просто подумал, что раз вы были на переднем крае сражения...

- Я получила свою порцию тумаков, как и все остальные, - ответила она. - Никогда не видала так много демонов разом. И так близко.

- И они продолжают прибывать, - проворчал Скиддидей, кивая.

- А внизу у ворот? - спросила Маллабритчес.

- Тихо, моя королева.

- Ты их видел? Хоть кого-то?

- Ни единого вонючего дроу, моя королева.

Маллабритчес прошла в широкую железную дверь, затем подступила к парапету рядом со Скиддидеем, выглядывая за стену в другой конец длинного коридора.

- Мы знаем, что они там.

- Да, моя королева. Я видел их в хрустальном шаре до того, как король Бренор послал меня сюда.

- Но ничего?

Дварф покачал головой.

- Что скажешь, если мы выйдем наружу и поищем?

- Моя королева?

- Собирай двадцать лучших парней и давай посмотрим.

Скиддидей вытаращил глаза, как будто пытаясь — и потерпев поражение — помешать себе покачать головой.

- Да брось ты, - подмигнув, сказала ему Маллабритчес. - Сам можешь остаться, если нет настроения.

- Никогда, моя королева!

- Но ты мешкаешь.

- Мой приказ был стоять здесь, только здесь, у закрытой двери в запечатанный Гонтлгрим.

- Конечно, приказ тебе отдал король Бренор.

- Да, моя королева!

- А я кто?

- Ээ, моя королева, вы моя королева, я хотел сказать. Одна из моих королев!

- Ага, так и есть. Так что собирай двадцатку лучших. Мы выходим наружу.

- Да, моя королева! - с огромным энтузиазмом отозвался Скиддидей и нырнул обратно в открытый проход, промчавшись мимо боковых комнат, криком поднимая своих парней.

Маллабритчес продолжала смотреть в длинный коридор, заполненный волшебными огнями, насколько хватало глаз. Она не удивилась, что Скиддидей и другие ничего не видели у этих ворот.

Но дроу были там.

И они строили козни.


Он увидел дроу издалека и не осмелился приближаться, несмотря на свою бестелесную газовую форму.

Сотни дроу шагали по коридорам Подземья ниже Гонтлгрима, устраивая свои часовни и казармы в естественных пещерах, отправляя патрули во все стороны. Он знал, что в их рядах было много волшебников и ещё больше жриц. Тибблдорф Пвент был знаком со знамёнами и привычками тёмных эльфов.

Волшебников и жриц он старался избегать, поскольку те могли обнаружить его даже в таком виде — и скорее всего, могли его уничтожить.

Он вернулся в нижний коридор, струясь вдоль верхнего угла, там где каменная стена соединялась с потолком, и как раз в этот момент наружу неожиданно вышел отряд дварфов.

Пвент с любопытством пригляделся к ним, не понимая, зачем они покинули оборонительные позиции. Здесь было всего два десятка дварфов.

Там были сотни дроу.

Дварф-вампир встревожился ещё сильнее, когда узнал одну дварфийку: Маллабритчес. Королева Маллабритчес.

Потребовалась вся его сила воли, чтобы удержаться в этой газовой форме, чтобы воспротивиться порыву стать телесным перед этими дварфами. Однако боялся он собственной реакции.

Поскольку искушение стало сильнее, превратилось в постоянный зуд, вечный голод, который от простого взгляда на прекрасную королеву Маллабритчес стал почти оглушительным.

Может, я достаточно силён, чтобы заставить её любить меня вечно..

Он почувствовал, как становится более плотным, как сгущается газ.

Она будет моей собственной королевой... у Бренора есть другая...

Тихое рычание заглушило голоса в его голове. Пвент снова заставил облако газа растечься шире.

Но она полюбит меня, а я подарю ей вечную жизнь!

Туманное облачко, которым был Тибблдорф Пвент, промчалось по коридору, удаляясь от дварфийских солдат, прочь от искушения, которым была королева Маллабритчес — да и все остальные, раз уж на то пошло, поскольку Пвент больше не мог смотреть на разумного живого гуманоида, не испытывая желания кормиться, и хуже того — не испытывая желания доминировать, порабощать, или даже возвысить кого-то другого, может даже нескольких, до полноправных вампиров.

Я мог бы создать собственный клан... Клан Пвент... нет, клан Кишкодёров! И что за могущественный клан это был бы! Мы спасём Гонтлгрим, да! И отбросим этих проклятых дроу обратно в их норы.

Пвент просочился в трещину в полу и материализовался в пустом коридоре уровнем ниже. Он понимал, что сейчас должен был задыхаться, если бы по-прежнему дышал. Ошеломлённый вампир шатался по коридору из стороны в сторону, пытаясь отделить рациональные мысли от навязанных злом фантазий, пытаясь отделить сознательный порыв от жажды крови и убийства, не желавшей его отпускать.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем первые звуки битвы достигли его обострённого слуха.

- Королева Маллабритчес, - встревоженно прошептал он.

Не успев осознать, что делает, он превратился — и газовое облако Пвента скользнуло в потолочную трещину и потекло по верхнему коридору. Даже в этой форме он чувствовал запах крови.

Сладкий, сладкий запах крови.

Он летел, как на крыльях урагана, хотя на такой глубине воздух был неподвижен. Вдоль стен, по трещинам в потолке, сквозь новые стены, срезая углы долгих извивающихся коридоров.

Он обнаружил дварфов, сражающихся с несколькими дроу и толпой гоблинов и багбиров. Он сразу же заметил королеву Маллабритчес. Могучая женщина обоюдоострой секирой разрубила грудь атакующего багбира.

Остановив эту атаку с той же эффективностью, с которой могла бы остановить чудовище каменная стена.

Полетел багбир, полетели капли багбирской крови, и Пвенту показалось, что последние движутся медленно, каждая капля отдельно, ясно — слишком ясно — различимая.

И запах заполнил его. Одна из капель даже отлетела достаточно далеко, чтобы пройти через облако газа.

Пвент почувствовал её вкус! Медный. Сладкий и липкий.

Один из гоблинов поставил дварфу подножку, второй гоблин проткнул его мечом, женщина-дроу подскочила, чтобы закончить дело.

Ярость Пвента одолела его вампирический голод.

Облако сгустилось, и Пвент приземлился на ноги рядышком с дварфом, прямиком перед дроу, которая от неожиданности отпрянула.

Пвент ударил правым кулаком в сторону. Шип на руке воткнулся в гоблина с мечом, пробив ему грудь. Гоблин соскользнул с окровавленного шипа, упал, взвизгнул и начал задыхаться, разбрызгивая кровь.

Когда дроу отступила, берсерк-вампир прыгнул назад и вверх. Сильные ноги подбросили его высоко в воздух, поднимая над вторым гоблином — как раз когда тот ринулся вперёд, чтобы ударить Пвента в спину. Пвент рухнул вниз, похоронив под собой гоблина, хотя к несчастью — прямиком над павшим дварфом.

Пвент схватил гоблина и рванул его в сторону, перекатился на спину и прижал его к себе, затем перекатился дальше, снова оказавшись сверху. Дварф начал трястись и корячиться, всё его тело каталось и извивалось, его острая ребристая броня разрезала гоблина на куски.

Кровь!

Но не гоблинская кровь, нет! Пвент ненавидел вкус гоблинской крови. Однако на камнях перед ним была пролита кровь дварфа.

- Нет! - запротестовали его мысли.

- Нет! - закричал он, увидел отступавшую дроу, и сосредоточился на ней. Ноги бешено заработали, бросая его вперёд, подскользнувшись на крови, споткнувшись о стонущего дварфа. Он восстановил равновесие, наступив на корчащегося проткнутого гоблина и оттолкнувшись сапогом.

Мечи дроу полетели на него вспышкой, слишком быстрые, чтобы их блокировать.

Так что он не стал этого делать.

Он просто опустил голову и ринулся вперёд, вонзив большой шип на шлеме в туловище дроу, затем нажимая дальше, отбрасывая лёгкую и не такую сильную эльфийку назад — назад, назад, назад, пока она не ударилась о стену. Пвент замотал головой, как волк, убивающий кролика. Он бил руками, коленями и ногами ещё долго после того, как дроу перестала шевелиться, затем отдёрнулся назад, извлекая свой шип, и дроу сползла по стене в сидячее положение.

По-прежнему живая.

И запах...

О, этот сладкий запах! Пвент пригнулся и впился зубами в её шею.

Звуки битвы угасли, сменившись стуком сердца женщины-дроу.

Он больше ничего не слышал. Больше его ничего и не волновало.

Кровь.

Он пил и пил.

- Пвент, клянусь бородой Морадина! - неожиданно и резко услышал он, и распахнул глаза. Он чувствовал себя так, как будто ребёнок застал его за занятием любовью, но это чувство быстро прошло.

Он обернулся и посмотрел на ту, кто окликнул его, королеву Маллабритчес, лицо которой представляло собой маску ужаса.

Ужаса.

Отвращения.

Охваченный стыдом, вампир едва окинул взглядом помещение — только чтобы убедиться, что дварфы одержали победу, хотя некоторые казались ранеными. Комната была завалена телами гоблинов и багбиров — и одной истерзанной дроу.

Тибблдорф Пвент никогда не боялся врагов и никогда не боялся сражений. Но теперь он бросился наутёк и услышал, как Маллабритчес окликает своих подчинённых, приказывая им взять тёмную эльфийку и отнести её назад в Гонтлгрим: «Прежде чем проклятье её заберёт».

Проклятье... ты проклятый... чудовище...

Вампир тяжело прислонился к стене, нуждаясь в какой-то материальной опоре, иначе бы он просто рухнул. Его удивили выступившие в глазах слёзы — Пвент считал, что эта способность была утрачена, когда он перестал дышать.

- Мой король, - прошептал он, пытаясь вспомнить прежние деньки рядом с Бренором, время, проведённое в Мифрил-Холле, время, когда они искали это место, Гонтлгрим. Последним поступком Пвента была защита короля Бренора, и он всегда был с радостью готов отдать жизнь за этого чудесного, чудесного дварфа.

Но теперь... он слышал слова королевы Маллабритчес, жены Бренора. Слова, которые вели к неизбежному выводу.

Пвент был чудовищем, и несмотря на всю свою силу воли, его крепкое сердце и решительность, всю его верность Бренору, он знал без всяких оговорок: проклятие сильнее. Он не может его контролировать.

Всего лишь вопрос времени, когда он сдастся, убьёт дварфа и подарит тому не-жизнь рядом с собой.

Дикий дварф-вампир испустил глубокий, звериный рёв, оттолкнулся от стены и снова побежал — прочь от дварфов, в сторону дроу. Когда он увидел их передние ряды, он хотел пробиться насквозь, убить как можно больше и продолжать сражаться, пока жрицы не призовут силу их проклятой демонической королевы и не отправят его в забвение.

Но нет, даже в этом он потерпел поражение. Когда поднялась тревога, вампир внутри Тибблдорфа Пвента не позволил ему пожертвовать собой. Проклятье внутри преодолело его решительность, и он снова превратился в облако газа, взлетел к потолку, нашёл трещину и просочился в неё.

Какое-то время спустя он снова стал телесным. Он осел на пол, пытаясь взять себя в руки, и повторил литанию, ставшую его главной молитвой: «Забери меня домой, Морадин. Ты запер меня между сердцем и голодом, и я так не могу. Я так больше не могу».

На знак свыше это не походило, но когда он произнёс эти слова, Тибблдорф Пвент нашёл то, что показалось ему хорошим компромиссом.

Он решил преследовать дроу, наносить удары там, где сможет причинить наибольший урон. Может быть, передавать каким-то образом сведения об их передвижениях обратно в Гонтлгрим.

Полный решимости, он стал летучей мышью, и при помощи обострённых чувств скоро опять оказался рядом с огромным воинством дроу.


- Сколько дварфов было убито? - спросила верховная мать Квентл Бэнр дроу, которые доложили ей о стычке.

Две молодых женщины-дроу переглянулись с заметным беспокойством, которое не прошло незамеченным для Квентл. Их окружали величайшие матери Мензоберранзана, валшаресси, которые были скорее королевами города, чем простыми главами отдельных домов. Сама верховная мать Квентл обращалась к ним!

- Кажется, мы убили одного, - начала высокая.

- Мы ранили всех, - быстро вмешалась другая, которая вдруг занервничала и встревожилась.

Первая посмотрела на неё и быстро подхватила.

- Да, верховная мать, и там было лишь несколько дроу. Почти все остальные были гоблинами и багбирами. Даже жалкий солдат-дварф может победить этих гоблиноидов.

- Жалкий солдат-дварф? - повторила Квентл. - Вы знаете, кто держал топор, срубивший голову верховной матери Ивоннель Бэнр?

Обе девушки отпрянули, полностью растерявшись.

- Всего лишь саргтлин? - спросила мать Зирит До'Урден. - Почему только воины? Где были волшебники и жрицы?

- Это был небольшой разведывательной отряд, двигавшийся в стороне от основных коридоров, - ответила мать Мез'Баррис, прежде чем успели гонцы.

- Нам нельзя недооценивать этих дварфов, - сказала мать Зирит. - Особенно сейчас, когда мы должны с осторожностью выбирать, в каких битвах сражаться, и ещё тщательнее следить, чтобы ни одна из них не привела к неблагоприятному и необратимому исходу событий.

- Пускай волшебники ведут разведку своей магией, - решила верховная мать Квентл. - Не будем рисковать дроу, не будем рисковать дварфами. И совсем не будем выпускать этих грязных рабов. Сейчас они ничего не могут сделать в поддержку наших усилий, зато могут сделать всё, чтобы их подорвать.

Две девушки снова переглянулись.

- Идите! - приказала Квентл. - Передайте мой указ и сплотите ряды. Стычек не будет, пока я не решу иначе.

- Ты же не думаешь, что король Бренор Боевой Молот станет вести с нами переговоры? - спросила Мез'Баррис после того, как верховная мать распустила собрание, и остались только валшересси и Сос'Ампту Бэнр, которую большинство в городе тоже считало принадлежавшей к этой элитной группе.

- Они кровожадные звери, ничего больше, - заявила мать Биртин Фей из дома Фей-Бранч, важного союзника дома Бэнр. Дочь Биртин, Минолин Фей, сейчас была старшей жрицей в доме Бэнр, женой Громфа и матерью Ивоннель, предполагаемой наследницы Квентл. Все присутствующие валшаресси наверняка заметили, что сказанное Биртин несколько противоречит заявлениям матери Квентл.

Квентл тоже это заметила — напоминание о том, что её решения могут определить всё её правление или лишить её власти.

- Если нам придётся взять дварфийский город штурмом, давайте быстрее с этим покончим, - сказала свирепая Мез'Баррис Армго со зловещим смешком.

- Однажды мы уже попытались, - возразила мать Зирит.

- Только некоторые из нас, - парировала Мез'Баррис.

Зирит Ксорларрин До'Урден сощурилась в ответ на очевидный укол. Она и её влиятельная семья, в прошлом — третий дом Мензоберранзана, захватили комплекс, вставший сейчас у них на пути, и назвали его Ку'Ксорларрином, городом-побратимом Мензоберранзана. Но затем прибыл король Бренор с войском делзунских дварфов, и семью Зирит выдавили из комплекса с огромными потерями, значительно унизив её дом. Её место в правящем совете спасло лишь довольно подозрительное решение верховной матери Квентл сделать уцелевших Ксорларрин заменой дому До'Урден, а Зирит — новой верховной матерью дома До'Урден.

- Отправьте вперёд разведчиков, множество разведчиков, - приказала верховная мать Квентл. - Магов-разведчиков, сплетающих прорицательные заклинания. Найдите для нас другой путь. Я, конечно же, не стану доверять дварфам — и не стану бросать наше войско на укреплённые дварфийские позиции у единственных врат, защищённых от подобного вторжения.

От любых вопросов Квентл отмахнулась. Ей нужно было остаться наедине. Здесь что-то было неправильно, ужасно неправильно. Она знала, что ответы находятся в воспоминаниях Ивоннель Вечной, её благословенном даре.

Но ответы ускользали. Она не могла составить цельную картину и была убеждена, что результат станет концом.

Всего.


- Это дьявольский враг, обученный жестокому убийству, - сказала мать Жиндия Меларн Кирнилл, первой жрице дома Меларн, которая когда-то сама была верховной матерью другой семьи дроу. Кроме того, в просторной входной пещере у стен Гонтлгрима присутствовала Черри Ханцрин.

- Поглядите на их оружие! - продолжала Жиндия, указав со сталагмитового холма на полое укрепление с хитроумно расположенной боковой катапультой, которую можно было убирать и заряжать под прикрытием толстого камня сталагмита, а метательная балка взлетала над вырытыми в холме траншеями, отправляя смертоносные снаряды на свой огневой рубеж. - Свирепые маленькие твари!

- Балор сказал мне, что во время взятия этой пещеры было убито четыре тысячи демонов, - заметила Черри.

- Их заменят, - заверила её Жиндия.

- Некоторых — да, но здесь нашли свой конец многие старшие изверги, которые лишь через сотню лет смогут вернуться из Бездны.

- Их тоже заменят в случае необходимости, - ответила Жиндия с нотой раздражения в голосе. - Пещера завоёвана, разве нет?

- Действительно, дварфов заставили отступить за стены.

- А твоя верховная мать Шакти до сих пор отсутствует, - сказала Жиндия. - Ты понимаешь, что её отсутствие заставляет меня считать, будто наш союз с домом Ханцрин совсем не так прочен, как она меня заверяла?

Черри бросила нервный взгляд на Кирнилл, но бывшая верховная мать не отреагировала и даже попыталась притвориться, что ничего не замечает.

- Она пытается вовлечь дом Фен Тлаббар в наш заговор, - ответила Черри Жиндии.

Фырканье Жиндии оборвало её прежде, чем Черри успела продолжить.

- Вадалма Тлаббар — дура, интриганка и предательница, - сказала Жиндия.

Яд в её голосе удивил Черри, но враждебность — нет. Жиндия старалась привлечь мать Вадалму на свою сторону ещё до того, как решила попытаться завоевать эти земли на поверхности, а позднее — ещё раз, как слышала Черри, получив от прислужниц Ллос пауков-захватчиков. Фен Тлаббар был не последним домом в Мензоберранзане, уступая сейчас лишь Бэнрам и Баррисон Дель'Армго после катастрофы, настигшей дом Ксорларрин здесь в Гонтлгриме.

Однако все считали, что это лишь временное положение, и у Фен Тлаббар есть только один путь: вниз. Они не могли бросить вызов двум верхним домам, а теперь, когда мать Зирит полностью соединила свою могущественную семью с остатками дома До'Урден, ожидалось, что она снова займёт место третьего дома, которое уже занимала много лет в роли верховной матери дома Ксорларрин.

Мать Жиндия глубоко вздохнула.

- Оглядись, - сказала она, проводя рукой налево и направо.

Другие две жрицы последовали за этим жестом, хотя и не нуждались в подтверждении точки зрения Жиндии. Пещера была заполнена драуками, ползающими по холмам, патрулирующими каждый дюйм, чтобы обеспечить безопасность этой троице женщин, в особенности Жиндии, которая ими командовала.

Черри прекрасно понимала, о чём речь. Дом Фен Тлаббар считался одним из самых религиозных домов Мензоберранзана, но мать Вадалма снова отказалась от участия в заговоре, несмотря на то, что Жиндия объявила о благословении Ллос. В конце концов, у неё были демоны. У неё были пауки-захватчики — захватчики! - которые считались одним из самых драгоценных даров, что вручала Ллос своим последователям.

А теперь у Жиндии были драуки, опять подаренные ей прислужницами Ллос: огромное войско чудовищных, огромных и сильных драуков.

- Может быть, мать Шакти убедит её, верховная мать, - предположила Черри. - Нельзя недооценить свидетельства того, что милость Ллос на вашей стороне.

Жиндия лишь фыркнула и отмахнулась.

Черри поняла — она знает, что сейчас не нуждается в доме Фен Тлаббар. Её армии достаточно, чтобы закончить начатое, а главная цель — убийство Дзирта До'Урдена — уже была достигнута одним из захватчиков. Какие санкции наложит мать Жиндия на мать Вадалму, когда с победой вернётся в Мензоберранзан?

- Вадалма осознает свою трусость и глупость, когда поймёт, чего действительно хочет Ллос, - сказала Жиндия, и Черри заметила, что она уже второй раз опускает титул верховной матери. - Когда мы вернёмся в Город Пауков, и в моей власти будет вся земля от Лускана до Гонтлгрима, лишь тогда Вадалма поймёт свою ошибку. Может быть, я дам ей ещё один шанс присоединиться. Может быть, радость завоеваний заставит меня проявить милосердие.

Черри прекрасно понимала контекст этой похвальбы: после её великой победы над дварфами, Бреган Д'эрт, контролирующими Лускан, и над двумя еретиками — Дзиртом и Закнафейном, Жиндия собиралась открыто бросить вызов верховной матери Бэнр за главное место в правящем совете. Конечно же, она даст матери Вадалме ещё один шанс присоединиться, и скорее всего мать Мез'Баррис из второго дома тоже пригласят поучаствовать.

Потому что верховная мать Квентл Бэнр не отступит в сторонку, а война с домом Бэнр — серьёзное предприятие, даже с благословения Ллос.

Первая жрица Черри Ханцрин не впервые задумалась, насколько абсурдна вся эта экспедиция и другие цели Жиндии, но когда оглянулась кругом на сотни драуков, так покорно подчинившихся матери Жиндии, она вспомнила, почему мать решила встать на сторону дома Меларн.

- Малфуш! - крикнула мать Жиндия, и огромная женщина-драук резко остановилась, оцарапав лапами камень. Могучее чудовище обернулась, заметило Жиндию и бегом бросилось к ней. Этот драук благодаря своей силе управлял всеми остальными тварями. Даже собственные драуки Жиндии подчинялись этому древнему существу, которого воскресили из мёртвых. Жиндия не возражала — напротив, ведь Малфуш была очень покорной.

- Какие новости из-за стены? - спросила Жиндия.

- Демоны столкнулись с серьёзным сопротивлением, - ответила Малфуш, глядя сверху вниз, но отводя взгляд в сторону в знак уважения.

Она казалась Черри такой странной — этот большой трезубец с лёгкостью мог бы прикончить Жиндию. Но как полностью сломленный ящер под седлом наездника, Малфуш подчинялась хозяйке безоговорочно.

- Старшие изверги безостановочно призывают новых солдат из своего адского дома, - продолжала Малфуш — и сразу посылают их сражаться в тоннели дварфов.

- Но их убивают с той же скоростью, с какой прибывают новые, - осмелилась сказать Кирнилл Меларн. Жиндия окинула её суровым взглядом.

- Да, - подтвердила Малфуш. - Но дварфы не демоны. Они устают, и тогда совершают ошибки. Когда погибает младший изверг, ему быстро приходит замена, но когда погибает дварф, он остаётся мёртвым.

- Хорошо сказано, - поздравила драука Жиндия, не отрывая лаз от Кирнилл.

- Когда мать Жиндия позволит мне повести легионы за стену, оборона дварфов рухнет, и они начнут умирать быстрее, - пообещала Малфуш.

- Твоё желание ещё может исполниться, могучая Малфуш, - сказала Жиндия. - Моё терпение на исходе. Это последняя крепость между мною и моим — нашим — славным возвращением в Мензоберранзан.

И тогда драуков ждёт настоящая битва, подумала Черри Ханцрин, но мудро решила промолчать.


ГЛАВА 8 Чистилище или ад?


- Ты с ума сошла? - воскликнул Реджис, когда Далия забрала у него поводья и развернула повозку на боковую дорогу, отходящую от Торгового тракта, которая судя по всему вела к разрушенной крепости Терновый Оплот ниже у побережья — крепости, по стене которой только что взобрался паук размером с молодого дракона.

Полурослик не сумел вырвать у неё поводья, поэтому подался вперёд, ухватил их поближе к упряжке, с силой дёрнул, и карета резко остановилась.

- Мы должны узнать, что это было! - заявила Далия и потянулась, чтобы оттолкнуть руки Реджиса, но затем поморщилась и бросила поводья, прижав к груди сломанную руку и зашипев от боли.

- Я уже знаю, что это было, и поэтому не испытываю никакого желания... - начал спорить Реджис, но увидел изумление в глазах Далии и замолчал, а затем проследил за её взглядом на юг, вдоль Торгового тракта, назад, где в очередной раз появилась кучерявая маленькая девочка, которая казалась жутким маленьким демоном (в таких вещах Реджис разбирался), улыбаясь своей злобной улыбкой. Однако Реджису показалось любопытным, что хотя у этого дитя были аспекты, которых он привык ожидать от демонических созданий или от призраков, по какой-то пока что непонятной причине она не вызывала у него отвращения.

Но его по-прежнему несколько тревожило, что девочка преследует их от самого Глубоководья, от особняка Маргастер.

- Гони! Просто гони! - взвизгнула Далия, и на сей раз Реджис не стал возражать, хлестнув поводьями и понукая лошадей бежать. Он повёл их назад на основную дорогу, бросив в галоп, как только земля перед каретой стала более-менее ровной.

- Мир сошёл с ума, - буркнула Далия, качая головой. По щекам женщины катились слёзы. Она оглянулась — не на парящую в воздухе девочку-демона, а на пассажирское отделение кареты, где лежал её возлюбленный, Артемис Энтрери, завёрнутый в кусок какого-то неизвестного материала. Она была уверена, что это погребальный саван — который, к тому же, регулярно выпускал наружу свирепых маленьких ос.

Теперь их преследовало демоническое дитя, а огромный паук карабкался по стене замка. Для неё это было слишком.

Реджис положил ладонь ей на ногу в знак утешения и чуть-чуть придержал упряжку, поскольку демоническое дитя летело не слишком быстро и они уже успели оторваться.

- Не теряй надежды, - снова сказал он ей. - Больше у нас ничего не осталось.

- Тогда у нас не осталось ничего, - прошептала Далия. Реджис услышал и не смог ничего возразить.

- Рамблбелли! - услышали полурослик и Далия, несмотря на грохот катящейся кареты и топот лошадиных копыт. Реджис придержал упряжку, хотя не осмелился остановить карету полностью, и повернулся назад, в сторону крика.

- Рамблбелли! - услышал он снова, и из кустов на обочине дороги вырвался дварф — широкоплечий мужчина с чёрными волосами и бородой, заплетённой в косички и смазанной кусками навоза.

- Атрогейт, - охнул Реджис, натягивая поводья, чтобы остановить лошадей.

- Что он здесь делает? - спросила Далия.

- Её сопровождает, - пояснил Реджис, когда вторая фигура, женщина-дроу, выбралась на дорогу рядом с дварфом. - Они доставили меня в Глубоководье.

Реджис не стал пытаться развернуть повозку на узкой дороге, поэтому заставил лошадей стоять смирно и позволил парочке догнать карету.

- Забирайтесь, - сказала Далия, не успели они даже обменяться приветствием. - У нас нет времени.

- Наверх или внутрь, а? - спросил Атрогейт.

Реджис заметил, что дварф несёт на плече большой мешок, а из мешка торчит хорошо знакомая полурослику рукоять. Её оголовье было вырезано в виде пантеры, Гвенвивар. Однако он не успел ничего сказать по этому поводу — Ивоннель удивлённо нахмурилась, а затем с любопытством уставилась в окошко пассажирского отделения кареты.

Далия хотела что-то сказать, но Реджис схватил её здоровую руку и сжал, умоляя молчать — он видел, что Ивоннель что-то шепчет, как будто читает заклинание.

Женщина-дроу снова нахмурилась — от ещё большего удивления и с заметным отвращением.

- Что это такое? - спросила она, повернувшись к паре на переднем сидении кареты.

- Внутри заперт Энтрери, - сказала Далия.

- Мёртвый?

- Нет! - резко ответила Далия. Ивоннель и Атрогейт уставились на неё.

- Тогда что это? - снова, ещё более настойчиво, спросила Ивоннель.

Ивоннель знает нечто, чего не знают они, понял Реджис, и это её не радует.

- Что? - ещё раз повторила дроу.

- У неё спроси, - предложил Реджис, заглядывая ей за спину. Он указал подбородком в ту сторону, заставив Ивоннель обернуться.

Там парило демоническое дитя, улыбаясь — не прекращая улыбаться.

- Нам нужно ехать! - воскликнула Далия, но Ивоннель подняла ладонь и покачала головой.

- Атрогейт, достань кокон из кареты, - приказала Ивоннель. - Будь готов заскочить внутрь, если нам придётся бежать.

- Мы его не оставим! - закричала на неё Далия, но Реджис тут же попросил её замолчать.

- Доверься ей, - сказал он. - Ивоннель намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Я видел, как она парой слов изгоняет могучего демона.

Далия хотела запротестовать, но Атрогейт подчинился Ивоннель, опустив закутанное тело рядом с каретой и вскрикнув, когда вылетевшая оса ужалила его.

Он прихлопнул насекомое, затем отодрал упрямую мерзость от лица и с интересом принялся её рассматривать.

- Довелось мне видеть много ос, но это что такое, вот вопрос? - произнёс он.

Ивоннель оглянулась на дварфа через плечо.

- Тельце насекомого, но лицо человека, - сказал дварф, поднимая странное создание. Он воскликнул «Ого!» и быстро отступил к переднему краю кареты, когда странная демоническая девочка подлетела и повисла перед Ивоннель — достаточно близко, чтобы Атрогейт смог разглядеть абсолютную белизну её глаз.

- Здрасьте, - мило сказал ребёнок. Какое-то время она разглядывала Ивоннель вблизи, потом улыбнулась ещё шире и повторила «Здрасьте!» с куда большим энтузиазмом.

- Я тебя знаю, - сказала Ивоннель.

- О, ты ещё узнаешь. Все узнают. Однажды.

Ивоннель прочитала заклинание, потом другое, но девочка как будто не обратила внимания — казалось, растерянность прекрасной дроу её забавляет.

- Ты не видишь правду лишь потому, что не можешь поверить в правду, - сказала парящая в воздухе девочка.

- Как такое возможно?

Девочка хихикнула и пожала плечами.

- Я тебя знаю, - настаивала Ивоннель. - Но этого не может быть.

- Но есть.

- Как? Неужели весь мир сошёл с ума? - спросила недоумевающая дроу, могучая жрица и сильная волшебница, которая не хуже любого смертного разбиралась в работе магии и планах бытия.

И в созданиях вроде этой девочки — созданиях, которых не должно было существовать.

- Она сделала это с Энтрери, - сказала Далия. Она протолкнулась мимо Реджиса и неловко соскочила на землю, баюкая сломанную руку. Она потянулась за своим посохом, но Реджис схватил оружие за другой конец и потянул изо всех сил.

- Я убью тебя, - пообещала ребёнку Далия. - Я отправлю тебя обратно в ад!

- Ад, - повторила Ивоннель. - Так её зовут.

- Это одно имя, - сказала девочка. - Небеса.

- Мучитель! - сказала Ивоннель.

- Учитель, - ответила девочка.

- В чём дело? - спросил Реджис, но замолчал, когда понял, что его никто не слушает.

- А, да, - сказал Атрогейт и подошёл к своей спутнице-дроу. Он сказал, обращаясь к девочке:

- Наказание.

- Награда, - хихикнула та. - Всегда есть другое имя. Уравновешивающее имя.

- И ты судья, - сказала Ивоннель.

- Я весы, - поправила девочка.

- Приговор! - сказала Ивоннель.

- Правосудие! - парировала девочка, прекрасно подражая интонациям дроу.

Ивоннель хотела сказать что-то ещё, но замолчала и кивнула, а потом подняла руку, давая товарищам знак не приближаться.

- В чём дело? - снова крикнул Реджис.

- На этот раз меня зовут Шерон, - сказала девочка.

- Харон, ты хотела сказать, - сказала Ивоннель.

- Это одно из тех имён, что иногда дают люди, нуждающиеся в именах, чтобы разобраться в том, чего не в силах понять. Как, конечно же, и Шерон.

- Лодочник, - пробормотал Атрогейт.

- Тебя не должно здесь быть, - сказала Ивоннель.

- Дорогая Ивоннель, я есть везде — особенно рядом с теми, кто противится моему вездесущему голосу, - ответила Шерон. - Разве это недостаточная причина?

- Но в таком виде? - Ивоннель сделала жест рукой, обводя парящую девочку. - Что за телом ты облёкся? Необычные обстоятельства? Уникальные?

Шерон пожала плечами.

- Я не просил об этом, я не желал этого. Оно было здесь, и потому... - она снова хихикнула.

- Ты воплотился, когда пал Демогоргон, - предположила дроу.

- Интересные времена. В конце концов, этот изверг — великий совратитель. Наверное, мне стало интересно, что означает его отсутствие для тех, кто слышит мой шёпот.

- И что означает падение барьера фаэрцресс.

- Это тоже.

- Интересные времена, - согласилась Ивоннель, - но тебя они интересовать не должны. Это не твоё место — определённо не твоё.

- Определённо моё! Разумеется, оно весьма меня интересует — да и почему должно быть иначе? Настало время хаоса, а такие времена особенно сильно испытывают душу. Что за прекрасные обстоятельства для духовных откровений.

- Для тебя это не откровение, - возразила Ивоннель. - Ведь тебе известны любые преступления сердца.

- Да, но теперь преступники могут увидеть всё сами, - девочка указала на кокон. - И теперь я могу показать им последствия. Подумай — ты, наделённая даром воспоминаний, более древних, чём твоё тело. Нынешние времена? Они не слишком отличаются от тех, когда Ллос облеклась формой несколько тысяч лет назад.

- Когда Ллос облеклась формой, - повторила жрица-дроу, и все поняли, что она разговаривает сама с собой. Затем она сказала, обращаясь уже к Шерон:

- Можешь ли ты выслушать необычную просьбу в это необычное время?

- Я лишь наблюдаю, я не вмешиваюсь.

- Ты не выносишь приговор?

Шерон не ответила, и улыбка впервые покинула её лицо — хотя Реджис не был уверен, хорошо ли это или сулит злой рок.

- Тогда что это такое? - спросила Ивоннель, указывая на кокон Энтрери.

- Дело его собственных рук, разумеется.

- Лжец! - заявила Далия, прыгнула вперёд и угрожающе занесла посох, хотя движение заставило её поморщиться от боли. - Это сделал ты!

Шерон просто мило взглянула на неё, и Далия замолчала. Её лицо исказилось, она прикусила губу, а в глазах проступили слёзы. Её уверенная поза перешла в дрожь, но через пару мгновений сильная женщина отшатнулась, пытаясь вдохнуть, пытаясь закричать, в ужасе мотая головой.

- Неужели это было необходимо? - спросила Ивоннель.

- А ты предпочла бы вот так? - спросила Шерон, кивнув на кокон.

- А разве в этом тоже была необходимость?

Девочка пожала плечами.

- Верни его, - сказала Ивоннель. - Я прошу тебя об этом. Верни его в добром здравии. Его путешествие пока что не завершилось. Его путь изменился — если бы не... ты, которого не должно быть здесь в этом воплощении. Может ли Артемис Энтрери не идти по дороге до конца своих дней, возможно, к менее суровой цели?

- Он шёл дольше, чем положено любому человеку.

- Но путешествие было крайне интересным.

Шерон снова улыбнулась, даже хихикнула, и кивком выразила своё согласие.

- Ты не видишь здесь проблемы? - спросила Ивоннель. - Ты вмешиваешься. Тебя не должно быть здесь, и ты выносишь окончательный вердикт по поводу того, что ещё не достигло окончания.

Шерон вздохнула, пожала плечами и снова вздохнула.

- Я знаю, что говорю правду, - сказала Ивоннель. - Ты и сам об этом знаешь — знал с самого начала. Или ты из тех, кто может заставить всех не лгать самим себе — всех, кроме самого себя?

Это вызвало у Шерон смешок — как будто искренний.

- Браво, проницательная дроу. Интересно, насколько проницательной ты окажешься в конце?

Девочка улыбнулась и вздохнула.

- Возможно, мне пора уходить, - согласилась она, посмотрела в сторону, на кокон, и издала резкий шипящий звук. Кокон немедленно начал растворяться... превращаясь в новых ос.

- Нет! - воскликнула Далия и шагнула в ту сторону. Она отступила, когда поднялась уже вторая туча насекомых, похожая на первую, но другого оттенка. Затем она отступила ещё дальше, Атрогейт взвыл и присоединился к ней, а Реджис спрыгнул с кареты. Две стаи насекомых вступили в бой — оса против осы, кусаясь и жаля, сражаясь друг с другом — взаимная смерть в общих объятиях, безумная война крохотных созданий, настолько равных по силам, что стаи истребили друг друга.

- Видишь? - спросила Шерон, когда последняя оса рухнула на землю и погибла. - Всегда найдётся другое имя.

На земле закашлялся Артемис Энтрери. Он скорчился, его вырвало — а потом мужчина сел, обхватив колени и сотрясаясь от дрожи. Далия и Атрогейт бросились к нему.

- Это было... интересно, - сказала Шерон, обращаясь к Ивоннель. Девочка полетела обратно по южной дороге, по пути становясь всё более прозрачной.

Реджис вышел с другой стороны кареты и с потрясением увидел, что Ивоннель бросилась бежать следом.

- Шерон! - окликнула она. - Совесть!

- Совесть? - переспросил полурослик, и его глаза широко распахнулись, когда он начал понимать.

Полупрозрачная девочка замерла и обернулась.

- Скажи мне, - попросила Ивоннель.

- Сказать?

- Небеса или ад? - спросила жрица. - Можешь мне сказать?

- Для тебя? - недоверчиво поинтересовалась Шерон, заметно потрясённая — как будто сам вопрос настолько выходил за мерки разумного, что его вообще нельзя было задавать.

- Нет, - прояснила Ивоннель. - Я знаю, что этого ты рассказать не можешь. Но... для всех. Для всех нас. Для всего мира и тех, кто в нём обитает. Я спрашиваю тебя — того, кто видит лучше всех нас, к чему всё идёт? Какая чаша весов перевесит?

Девочка рассмеялась над ней.

- Скажи мне, - умоляла Ивоннель.

- Скажи себе сама, - и Шерон полетела в ничто.

Реджис подбежал к Ивоннель, которая внезапно вздрогнула, дёрнула головой и громко охнула.

- Что? - спросил полурослик.

Ивоннель не ответила — Шерон сказала только ей. В её разуме голос девочки прошептал: «Дуга разума клонится к небесам. Тьма немногих может привести к аду».

- Что? - повторил Реджис.

Ивоннель улыбнулась и закивала.

- Что? Ты должна сказать!

- Это длинная игра, друг мой, - ответила ему Ивоннель. - Долгий путь. Но не теряй веры, ведь теперь я считаю, что его стоит преодолеть.

- Что? - снова спросил Реджис обрывающимся голосом. - Ты скажешь мне, в чём дело, или нет?

- Ты уже знаешь.

- Как её звали?

- У неё много имен.

- Совесть?

Ивоннель взглянула на Реджиса и улыбнулась, затем пошла заботиться об Энтрери.

Реджис не следил за ней. Он смотрел на южную дорогу, где полностью пропала девочка, Шерон. Он смотрел так, как будто по-прежнему видит её, и у себя в голове действительно видел — прокручивая в голове прошлые встречи.

Он взглянул в сторону — на секундочку — увидел Далию, и задумался о том, как по-разному они с эльфийкой отреагировали на призрак Шерон.

Сам Реджис был странно спокоен, но Далия — совсем наоборот.

Он достаточно знал о её прошлом, чтобы сложить вместе два и два, и закивал, вспомнив замечания Ивоннель и её диалог.

Да, подумал Реджис, с ослаблением барьеров между планами бытия орды демонов вырвались из Бездны, а вместе с ними — и это... создание. Шерон была не отдельным существом, а являлась неотъемлемой частью существования всякого разумного индивида.

Шерон была совестью во плоти.

Вскрик заставил полурослика обернуться — и увидеть, как садится на землю Артемис Энтрери, с бледным лицом, загнанными красными глазами, отвисшей челюстью, слюной на щеках и подбородке. Когда Далия стянула с него рубаху, у Реджиса снова перехватило дыхание — плечи, грудь, живот, туловище и руки целиком были покрыты мелкими красными ранами.

Осы, понял Реджис.

Осы, которые досаждали Далии, но едва заметили полурослика.

Жалящие осы совести.

На самом деле Реджис не знал, что думать или чувствовать по этому поводу. Он видел нечто, выходящее за пределы его понимания, нечто, казавшееся чудом. Пока Ивоннель читала заклинания исцеления — Артемис уже выглядел намного лучше — полурослику пришло в голову, что кокон Шерон мог быть для него огромным подарком. Предупреждением, болезненным и мрачным.

Реджис считал, что Артемис Энтрери стал куда лучшим человеком, чем раньше, и может быть — только может быть — этот жестокий эпизод подтолкнёт его к новым высотам.

По крайней мере, можно было на это надеяться.

Конечно, все эти размышления полагались на то, что подозрения Ивоннель были верными. Вполне возможно, что это маленькое создание, Шерон, было всего лишь злобным и лживым демоном.

Однако в глубине души Реджис в это не верил.

Несмотря на всё — на хаос, разрушение, огромного паука, боль Энтрери — в походке Реджиса была лёгкость, когда он присоединился к остальным на обочине.

- Пойдёмте, - сказала всем Ивоннель. - Терновый Оплот совсем рядом, у воды.

- Ох, не ходите туда! - предупредил Реджис. - Там чудовище.

- Огромный паук, - подтвердила Далия. - Он залез по стене. Его размеры так велики, что мы увидели его издалека.

- Не паук, - сказал Атрогейт. - И да, мы видели, как он перемахнул через стену.

- Захватчик, - объяснила Ивоннель. - Огромный демонический конструкт. Скорее всего, в Терновом Оплоте не осталось никого в живых.

- И вы всё равно хотите туда отправиться? - вздёрнув бровь, поинтересовался Реджис.

- Захватчик почти наверняка сгинул, - ответила Ивоннель.

- Загнал туда Дзирта! - сказал Атрогейт, и Реджис охнул. - Он дал мне эти вещи на сохранение, затем увёл эту тварь за собой через полмира и за стену.

- Пойдём посмотрим, - сказала Ивоннель.

Она двинулась в путь, и другие пошли следом. Далия помогла Энтрери подняться на ноги. Однако мужчине потребовалось всего мгновение, чтобы выпрямиться. Затем он наклонился, поднял свой плащ и оружие, и пошёл вровень со всеми.

- Я рад, что с тобой всё хорошо, - сказал Реджис, когда он прохромал мимо.

Энтрери скептически оглянулся на полурослика, но кивнул и продолжил путь.

Реджис узнал его скептицизм и не принял его на свой счёт. Нет, Реджис понимал истинную причину — ведь, по правде говоря, совсем не казалось, что с Энтрери всё хорошо.


Он освободился от кокона ос, но не был свободен.

Он до сих пор слышал их жужжание. Чувствовал их крохотные лапки на коже. И хотя свирепые демонические насекомые перестали его кусать, он всё равно отчётливо ощущал их жала.

Он посмотрел на Ивоннель далеко впереди, решительно пересекавшую каменистую местность у старой крепости. Он подумал, что у неё могут найтись ответы.

Но так ли они ему необходимы?

В разуме Артемиса Энтрери его жуткий опыт казался вполне очевидным. Только один вопрос беспокоил его по-настоящему: это какое-то чистилище, какое-то вынужденное, болезненное искупление, или это ад?

Вечный ад?

Он надеялся на первое и боялся второго, но понимал, что варианты именно таковы. Внутри кокона, пока его кусали и жалили — или что там делали эти насекомые, чтобы причинить такие ожоги — он ничего не видел физическим зрением, но не мог развидеть многочисленные преступления, которые совершил. В этой бесконечной петле зверств ему являлся не каждый бой и не каждое убийство.

Нет, только те, которые были несправедливыми.

Несправедливыми.

Артемис Энтрери никому в этом не признавался — ни Дзирту, ни Джарлаксу, ни первой возлюбленной, Калихе, ни даже Далии.

В незатухающей злобе, которая пожирала его большую часть жизни, признавался ли он в этом самому себе?

Теперь ему казалось, что он не спрячется от этих воспоминаний. Теперь они повисли на душе тяжким грузом и молниями сверкали в мозгу, вспыхивая между слишком отчётливыми воспоминаниями о невыразимой, непрекращающейся, неотступной боли.

Он знал, что заслужил боль.

Он мог лишь надеяться, что эта боль очистит его от тех старых, мёртвых событий, как огонь пожирает гнилые стволы бесполезных деревьев.

Он услышал настойчивую фразу Далии и посмотрел на неё.

- Теперь ты свободен, - говорила она. - Мы нашли тебя. Мы вытащили тебя. Мы вытащили тебя оттуда.

Энтрери не знал, что ответить, и вместо этого спросил:

- Чистилище или ад?

Далия странно посмотрела на него и не ответила.

Но она тяжело сглотнула, и по побледневшему лицу женщины Артемис Энтрери увидел, что она поняла.


ГЛАВА 9 Город утраченный


Она мчалась по улицам Лускана. Она старалась держаться в тенях, поскольку знала — опасность повсюду. Всё шло так хорошо! Город успокоился под властью новых завоевателей, и улицы, хотя ещё не затихли, начали показывать признаки нормальности. Болтовня в тавернах была спокойной и непринуждённой.

Но потом её узнали. Она была уверена. Она заметила выражение на лице мужчины, который торопливо вышел.

Несмотря на свои опасения, Милашка Чарли не сразу направилась к тайному входу в Иллуск, руины под Лусканом. Она должна была убедиться, что оторвалась от погони, что за ней никто не следит, и только потом отправиться на кладбище возле моста на остров, к фальшивой могиле, которая вела на потайную лестницу вниз.

Только она понадеялась, что обогнала любых преследователей, как повернула за угол в переулок и чуть не врезалась в парочку гноллов, каждый из которых был выше её на два фута.

Милашка надеялась, что они не являются частью погони — гноллы удивились сильнее, чем она.

Времени разбираться не было.

Женщина бросилась на ближайшего крепкого гнолла, выхватила кинжал, уперев рукоять в рёбра и используя свой вес, чтобы глубоко вогнать лезвие в живот противника.

Она вытащила кинжал и оттолкнула раненное чудовище, затем резанула второго, который напрасно пытался вытащить меч, удачно попала ему по горлу — рука прошла как раз мимо оскаленной морды гиены и щёлкнувших челюстей. Гнолл с бульканьем рухнул, но второй громко завыл — и ему ответили другие где-то рядом!

Она помчалась по переулку, петляя из стороны в сторону, и услышала за собой возобновившуюся погоню. Она хваталась за любые предметы — мусор, разбитую повозку, пустую флягу — и бросала их за спину, чтобы замедлить преследователей.

От неожиданности Милашка Чарли споткнулась, когда мимо головы просвистело метательное копьё, отскочив от стены здания. Она оглянулась, схватившись за ящик, и побледнела, осознав, что обречена — проход позади неё заполняли разъярённые гуманоиды.

Она выскочила с противоположного конца переулка, хватаясь за правое плечо, которое задело копьём. Она знала, что рядом смерть или нечто хуже, знала, что ей наступают на пятки. Она даже крикнула, обернувшись, в отчаянии взмахнув своим мелким оружием, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться в представшей её взору картине.

Переулок заполняла тьма. Не ночная тьма, а истинный мрак — волшебный мрак.

Она услышала визги гноллов, щелчки арбалетов, потом воя стало меньше, а стонов больше.

Скрежет меча по стальному нагруднику. Визг боли.

Один гнолл выскочил из переулка, спотыкаясь, истекая кровью — да, измазанный в собственной крови.

Он пару раз сильно вздрогнул, и Милашке потребовалось какое-то время, чтобы понять — две новых раны гнолла были от тяжёлых арбалетных болтов.

Прежде чем умирающий зверь рухнул, из мрака выскочил дроу, схватил его и затянул обратно. Меч тёмного эльфа принялся за своё смертоносное дело, не успели ещё они с жертвой скрыться во мраке.

Дроу показался снова — по крайней мере, его лицо.

- В Иллуск, дура! - буркнул он.

Милашке Чарли не нужно было повторять дважды.


- Очевидно, что твоя вылазка оказалась не такой успешной, чем мы надеялись, - поприветствовал Милашку Киммуриэль Облодра, когда она вернулась в тайное укрытие Бреган Д'эрт глубоко в руинах под Лусканом.

- Я добыла кое-какие сведения, - ответила женщина. От переживаний под взглядом холодного, рационального и невероятно опасного дроу-псионика у неё на лбу выступили капли пота.

- И теперь ты для нас бесполезна, потому что тебя опознали, - заметил Киммуриэль.

- Однако те, кто её узнал, мертвы, - раздался другой голос. В тесное помещение второго предводителя Бреган Д'эрт вошёл ещё один дроу вместе с высоким, рыжеволосом мужчиной — человеком, на первый взгляд.

Милашку больше успокоило присутствие Браэлина Джанкуэя, разведчика-дроу и обладателя легкомысленного характера, чем другой персоны, которая на самом деле не была человеком. Он был Беньяго Куртом, фасадом Бреган Д'эрт в городе, не только дроу, но и членом правящего дома подземного города Мензоберранзана. Беньяго угрожал ей не больше прочих — и уж наверняка меньше Киммуриэля, но какая-то опасность в нём заставляла женщину всё время держаться настороже.

- Ты в этом уверен? - спросил Киммуриэль.

- У нас повсюду разведчики, - ответил Браэлин. - Это была всего лишь банда мерзких гноллов, и они оказались слишком кровожадными, чтобы сбежать, и слишком глупыми, чтобы понять, когда пора отступить.

- Я согласен с его оценкой, - добавил Беньяго и устремил суровый взгляд на Милашку, от которого у неё защипало кожу. - Ей повезло.

Милашка Чарли выпрямилась под убийственным взглядом высокого мужчины. Она решила не упоминать человека в таверне, который наверняка узнал её.

Однако стоило ей лишь подумать об этом, как Киммуриэль хмыкнул — и Милашка поняла, что только что всё ему выложила. Однако псионик промолчал и даже кивнул ей.

- Вы просили меня кое-что разузнать, так? - упрямо сказала Милашка Чарли, надеясь, что правильно поняла Киммуриэля. - И я пошла, так? Перестань так злобно зыркать, приятель.

Браэлин фыркнул.

- Беньяго злится просто потому, что до сих пор выглядит как человек, - легкомысленно заметил разведчик. - Хотя, строго между нами, пройдохами — перед превращением он был куда уродливее.

Милашка Чарли ответила на его улыбку. Тон Браэлина принёс ей глубокое облегчение.

- Так что ты узнала? - спросил Беньяго, игнорируя колкости.

- Не здесь, - предупредил Киммуриэль и вышел из комнаты, остальные трое — следом.

Пока они шли по Иллуску, Милашка Чарли тщательно запоминала планировку. Тёмные эльфы возвели здесь внушительные фортификации, а многочисленные часовые были смертоносными и бдительными.

Милашка Чарли хотела знать их всех. Если её схватят наверху, знакомство с этим местом может стать для неё спасением — да и разве она чем-то обязана дроу?

- Как минимум, жизнью, - прошептал на ухо женщине Киммуриэль, как только она об этом подумала.

У Милашки ослабели ноги. Вульфгар так часто предупреждал её об этом дроу, о том, что тот легко способен проникнуть в разум и прочесть там любую мысль. Он уже прочёл её мысли о мужчине в таверне, а теперь она снова выдала себя.

Ей было никак не защититься!

- Да, - прошептал он. - Никак.

Киммуриэль скользнул прочь, снова занимая ведущую позицию, и она прикусила губу. Он вёл их в более глубокие помещения, занятые Бреган Д'эрт, в комнату, лучше всего знакомую женщине — комнату, где ждал Вульфгар.

Варвар был не один, а с жрицей Даб'ней, одной из немногих женщин, встреченных Милашкой в отряде дроу. Даб'ней покосилась на Киммуриэля и кивнула, затем принялась читать божественное заклинание, очевидно — исцеляющий двеомер, поскольку Вульфгар принял его с удовлетворённым выражением старика, раскурившего на крыльце трубку с добрым табаком.

- Мне уйти? - спросила Даб'ней.

- Нет нужды, - ответил Киммуриэль. Он повернулся к Милашке. - Расскажи им, что ты узнала.

Милашка Чарли замялась, обратив внимание на слова Киммуриэля. Расскажи им, поскольку Киммуриэль уже всё знал — знал даже больше, чем могла сознательно припомнить сама Милашка.

Ей хотелось вернуться на море, рассекать волны в погоне за торговыми галерами...

- Они все подчиняются новому старшему капитану, - сказала женщина, очистив голову от напрасных мечтаний. - Все корабли. Ретнор, Барам...

- От Барама следовало ожидать, - сказал Беньяго. - Каждый старший капитан Корабля Барам готов был отправиться туда, где Кораблю Барам безопаснее. Скорее всего, этот открыл двери захватчикам, не успели они даже войти в гавань.

- Все они, - сказала Милашка. - Твоё место, Беньяго, занял старший капитан Бревиндон. Корабль Курт теперь Корабль Маргастер.

- Знатная семья Глубоководья, - заметил Киммуриэль.

- В открытую захватила Лускан? - спросил Браэлин Джанкуэй. - Это кажется глупостью.

- Или уверенностью, - добавил Беньяго.

- Обычный образ мыслей для воров и перебежчиков, - объяснил Киммуриэль. - Когда ты украл, что хотел, кричи об этом во всю глотку — пускай попытаются отнять.

- Я бы попытался, - заметил Вульфгар.

- Весь город подчинился ему, - продолжала Милашка. - Гноллам, которые прибыли с флотом Маргастеров, даже позволяют свободно ходить по улицам.

- Почему? - спросил Вульфгар, поднимаясь на ноги и расправляя плечи, чтобы прогнать усталость и боль. - Почему они так поступили? Конечно, Бревиндон возглавлял нападение и многих убил. Но половина Лускана как будто сдалась без боя. Почему?

- Потому что у него нет тёмной кожи, - напрямик заявила Милашка Чарли, прежде чем успели ответить остальные. Это привлекло долгие взгляды присутствующих дроу, но скорее любопытные, чем враждебные.

- Похоже, моя личина их не обманула, - со смешком согласился Беньяго. - С виду в капитанском кресле сидел человек, но они знали, что в последние годы за Лусканом стоят дроу. Теперь у них есть человеческий лорд Глубоководья в роли старшего капитана — тот, кто выглядит, как они, тот, кого они считают величественным и красивым.

- Такие примитивные эмоции — кормушка для деспотов, - заметил Киммуриэль.

- Значит, Бревиндон поселился в Корабле Курта, как у себя дома, другие корабли встали под его знамя, а Громф не позволяет Главной башне предпринимать что-либо против, - сказал Браэлин Джанкуэй. - Выходит, это всё? Бреган Д'эрт пора двигаться дальше?

Все взгляды устремились на Киммуриэля, неоспоримого лидера отряда, поскольку Джарлакс исчез в неизвестном направлении.

- Нет, - ответил Киммуриэль. - Нет. Позволим им устроиться поудобнее, затем нанесём удар — и не один. Видимость силы впечатляет до тех пор, пока никто не видит стоящей за ней слабости. Предводитель, захвативший власть подобно Бревиндону Маргастеру, также вызывает враждебность многих могущественных людей, у которых недостаёт храбрости противостоять ему в открытую. Значит, мы сделаем его смертным — фигурально и буквально, и обнажим его истинное обличье.

- Но единственным выбором кроме Бревиндона по-прежнему будем... мы, - возразил Браэлин.

- Или он, - ответил Киммуриэль, указав на Вульфгара.

- Ты просишь меня стать марионеточным правителем для Бреган Д'эрт? - возмутился гордый варвар, как только обрёл дар речи.

- Я прошу тебя помочь нам избавить Лускан от вторжения, которому помогают демоны, - ответил Киммуриэль. - На самом деле, я даже настаиваю.

- Да. И на этот счёт мы уже договорились. Но править городом я не желаю.

- Тебе не придётся.

- Притворяться, что правлю городом, тоже, - прояснил Вульфгар решительным тоном, не допускавшим дальнейших обсуждений.

- Мы найдём способ удовлетворить наши общие нужды, - услышал варвар в голове и постарался не выдать свою реакцию. На его лице не было ни намёка на отвращение, вызванное телепатическим вторжением Киммуриэля.

- Выбирайся наружу и отправляйся на юг, - приказал Киммуриэль Браэлину. - Доставь новости из Лускана и узнай о событиях в Гонтлгриме. Оставайся под землёй, в тоннелях, пока не окажешься далеко за городом. Возьми это.

Он протянул Браэлину небольшой свисток на серебряной цепочке.

- И возьми с собой тех, кого считаешь нужным для выполнения миссии.

Браэлин мгновение смотрел на странный свиток. Он кивнул, и Киммуриэль понял, что дроу узнал этот предмет — и неудивительно. Ведь такой же свисток носил на шее Джарлакс. Браэлин надел свисток и поднял взгляд.

- Всех, кого захочу? Жрицу Даб'ней?

Киммуриэль какое-то время размышлял, потом ответил:

- Нет. Её — нет. Она останется здесь. Она может мне пригодиться.

- Это должно мне польстить? - легкомысленно, с ноткой шутки и с ноткой сарказма спросила Даб'ней.

Киммуриэль не собирался терпеть подобный тон, что и показал ей своим холодным выражением.

- Польстить? - ответил он. - Нет. Возможно, напугать.

Даб'ней хотела что-то ответить, но прикусила язык.

- Мне идти до самого Гонтлгрима? - спросил Браэлин Джанкуэй, открыто пытаясь сменить тему.

- Если придётся, - ответил Киммуриэль. - Но будь осторожен и используй свисток, если повстречаешь что-то необычное.

Он замолчал всего на долю секунды.

- Что-то необычное и драматическое, - прояснил он. - Не трать моё время зря, если не уверен, что твой вызов заслуживает моего внимания.

- Разве ты не в силах быстро связаться с Гонтлгримом и получить ответ? - спросил Киммуриэля Вульфгар.

- Не притворяйся, будто разбираешься в том, в чём очевидно не разбираешься, - не замедлил с ответом псионик. - У каждого действия есть цена, и моим способностям найдётся куда более важное применение, чем работать связным между городами.

- А здесь? - спросил Беньяго, и по его тону Киммуриэль понял, что он просто пытается сменить тему, пока разговор не вышел из-под контроля, и предупредить возможную грубую отповедь прямолинейного варвара. - Продолжим прятаться или попытаемся усложнить Бревиндону жизнь?

- Как? - спросил Киммуриэль.

- В переулке осталось полно мёртвых гноллов, - с хитрой усмешкой сказал Беньяго. - Кажется, неплохое начало для восстания.

- Какой Корабль самый сильный после Корабля Курта? - спросил Киммуриэль. - Ретнор?

- Определённо.

- Укусите их, - приказал псионик. - Нанесите урон, но только небольшой, по краю, и пускай всё выглядит, как дело рук Корабля Маргастер. Затем отправляйтесь...

- В Корабль Барам и дайте им понять, что Корабль Маргастер уничтожит любых соперников, - вмешался Беньяго.

Киммуриэль улыбнулся и кивнул.

Вскоре после этого Вульфгар каким-то образом остался в комнате наедине с Киммуриэлем — что всегда было ему неприятно.

- Как мы уже обсуждали после поражения города, - сказал Киммуриэль, - если всё пройдёт хорошо, тебе может достаться один удар. Это твой единственный шанс.

- А если нет?

- Тогда ты почти наверняка погибнешь.

- Мой единственный шанс, - повторил Вульфгар, сделав ударение на использованное Киммуриэлем единственное число. - Я почти наверняка погибну. А что Киммуриэль? - спросил он лишь потому, что хотел услышать презрительное фырканье дроу.

Что бы ни случилось в Лускане, Вульфгар понимал, что для него ставки здесь выше, чем для этого странного дроу — выше, чем для любого дроу из отряда Джарлакса.

Бреган Д'эрт всегда проворачивал дела именно таким образом.

- Подумай ещё вот о чём, пока мы ждём подходящей возможности, - сказал Киммуриэль. - Твоя подруга, эта пиратка Милашка Чарли.

- Что с ней? - пожав плечами, спросил Вульфгар — и сам удивился, насколько в глубине души ему не всё равно.

- Её узнали в городе, но она решила об этом не рассказывать. Тебе следует объяснить ей, что одной лишь мысли о предательстве хватит, чтобы я узнал — и тогда её постигнет судьба куда худшая, чем всё, на что способны обитатели поверхности.

- Даже простой мысли? - спросил Вульфгар. - У людей хватает непроизвольных мыслей. Сможет ли друг остаться другом, если заглянет в разум товарища в неподходящий момент?

- Я способен различить мимолётную прихоть и настоящую угрозу. Прихоти я допускаю. До определённого момента.

- Ты не можешь вечно держать своё мнение при себе. Поэтому у Киммуриэля нет друзей?

- Ты говоришь так, как будто это что-то плохое, - сказал Киммуриэль и покинул комнату.

Вульфгар тяжело вздохнул, подумав, что ему действительно необходимо серьёзно побеседовать с Милашкой Чарли. Он мог ненавидеть многих дроу, в особенности — Киммуриэля, но понимал, что им с Милашкой необходимо сотрудничать с Бреган Д'эрт, если они хотят пережить этот кошмар. Только Киммуриэль, или Джарлакс, если он вернётся, могут заставить Громфа открыть порталы в Гонтлгрим, а без этого Вульфгару нечего и надеяться на встречу с друзьями.

Он был почти уверен, что Браэлин с друзьями найдут на юге землю, кишащую могущественными врагами и чудовищами, намного превосходящими его по силе.

Да, с Милашкой следовало поговорить — причём немедленно. Вульфгару опять пришлось задуматься, почему он так беспокоится о благополучии этой женщины. Он не влюбился в неё, ничего такого, упрямо повторял себе варвар, сразу отметая подобные мысли — вместо того, чтобы обдумать их хотя бы в шутку.

Но она показала себя верным товарищем, а в Городе Парусов подобное было редкостью.


- С ней Ллос, - ответил Громф, когда позднее тем же днём псионик загнал его в угол в надразмерном особняке внутри Главной башни Волшебства. - Мать Жиндия Меларн не осмелилась бы зайти так далеко, не смогла бы управлять подобной ордой демонов и бродяг без благословения Ллос.

- Многие обладатели благословения Ллос в итоге терпели поражение, - ответил Киммуриэль. - Даже в Мензоберранзане.

- А что случалось с победителями, лишенными такого благословения? - отозвался Громф.

- Почему ты боишься?

- А почему ты нет?

Этот простой вопрос застал Киммуриэля врасплох, что случалось очень редко.

- И почему ты так беспокоишься? - добавил Громф.

- Я работаю с Бреган Д'эрт.

- Бреган Д'эрт уцелеет. В случае необходимости вы можете быстро покинуть город и весь этот регион. Джарлакс веками оставался в живых лишь потому, что ему нет равных в маневрировании в этой паутине. Подозреваю, что он ожидает того же от дроу, которого назвал своим партнёром.

Киммуриэль почти не слышал этих слов, упрямо мотая головой.

- Посмотри на себя! - упрекнул его Громф. - Тебе не всё равно. Киммуриэль Облодра — как удивительно, что любому Облодра или Одран не всё равно! Неужели ты настолько размяк? Неужели ты оставил с этими щупальцемордыми иллитидами свою единственную цель в жизни — отыскать Одну Вечную Истину?

Киммуриэль хотел отмахнуться от его слов, отмахнуться от Громфа, но его ответы звучали неубедительно.

- Ты возлюбил плоть, Киммуриэль? - уже серьёзнее спросил Громф. - Ты нашёл в своём бесчувственном разуме клочок любви к тому, чего жаждем мы, простые смертные?

- Ты испытал необузданную силу разума улья, - напомнил ему псионик, ведь Громф был вместе с ним, когда они направляли невероятную псионическую энергию целого коллектива иллитида в оружие, которое ради уничтожения Демогоргона сделала из Дзирта Ивоннель.

- И это было прекрасно, - признал бывший архимаг. - Я надеюсь испытать это снова, но знаю, что для этого мне нужно прожить достаточно долго. А ради долгой жизни, подозреваю, не стоит злить Ллос. Мать Жиндия явилась сюда с полного одобрения Ллос. В этом я уверен. Два захватчика, Киммуриэль! Два! Ты когда-нибудь слышал о подобном?

Сложно было игнорировать его аргументы. Захватчики были великим даром с нижних планов, великолепными конструктами, которых редко создавали из-за стоимости и сложности. Киммуриэлю было не всё равно, чем всё это закончится, но причиной его беспокойства была вовсе не любовь или страсть.

Нет, Киммуриэль был зол, даже в ярости.

И это молчаливое признание поразило его. Когда в последний раз он позволял гневу взять контроль над рассудком? Даже когда верховная мать Бэнр бросила его дом, его семью, его мать в Клорифту, уничтожив всё, чем был дом Облодра. Киммуриэль усмирил свою ярость. Он полностью присоединился к Джарлаксу, к Бреган Д'эрт, которые были верным союзником той самой матери Бэнр!

Много раз он обдумывал месть и много раз отодвигал это желание в сторону, осуществляя лишь те мелкие кары, которые мог втайне обрушить на Бэнров, когда представлялась такая возможность — но никогда не совершал ничего рискованного. Это было всего лишь забавой, простой причудой, а не чем-то важным.

Однако теперь он пылал от гнева. Теперь он хотел прикончить Бревиндона раз и навсегда, хотел раздавить демона внутри Маргастера. Он говорил себе, что его план — опасный, но осуществимый — пойдёт на благо Бреган Д'эрт, и в этом было достаточно правды, чтобы продолжать заниматься самообманом.

Но не сейчас. Сейчас Киммуриэль понял, что здесь скрыто намного больше, что им движет намного более личный гнев. Он не знал, почему. Он решил, что чего-то не замечает, какой-то элемент прямо перед глазами, который он не связал с общей картиной, старое воспоминание, услышанный где-то намёк... что-нибудь.

- Если ты не возобновишь поток магии в Гонтлгрим к предтече, чудовище сбежит и опустошит регион, - в последний раз сказал он Громфу.

- А если я сделаю, как ты просишь, я приму одну из сторон — сторону, которая не пользуется расположением Ллос.

- Джарлакс там, в Гонтлгриме, насколько я могу судить.

- Тогда Джарлаксу придётся проявить смекалку, иначе Джарлакс погибнет.

Киммуриэль ещё долго стоял и смотрел на него, но понял, что ничего не может сделать. Он был сильнее Громфа по части псионики, но если бы попытался воспользоваться ею, чтобы убедить волшебника — пришлось бы сражаться с одним из самых сильных магов в мире.

Он хотел утолить свой гнев, но не хотел делать это ценой своей смерти.

Он вернулся в Иллуск, в тайный анклав дроу. Громфа нельзя было переубедить.


ГЛАВА 10 Плести паутину


- Поверхность, - доложил взволнованный разведчик-дроу, когда вернулся к командирам.

Воин странного вида, стоявший рядом со старшей жрицей Минолин Фей Бэнр, издал грубый и гортанный, практически звериный рёв. Он был крупным и мускулистым, особенно для мужчины-дроу. Посередине выбритой в других местах головы торчали шипами белые волосы, как корона военачальника. В носу висело мифриловое кольцо, в щеках торчали золотые булавки, а вокруг глаз были нарисованы белые круги.

Несмотря на подобную вызывающую эксцентричность, с первого взгляда было ясно, насколько силён воитель. Он носил чёрные латы, идеально сидевшие на теле, и огромный трезубец в одной руке. Для другой руки справа на поясе была заготовлена сеть.

- Он слишком сильно пытается быть Утегенталем, - прошептала жрица Сарибель Ксорларрин До'Урден своему брату-волшебнику, Равелю, указав на необычного воина, Малагдорла Армго, подбородком.

- Воины всегда стараются слишком сильно, - ответил Равель. - Поэтому они, к счастью, чаще всего умирают молодыми.

Малагдорл оглянулся на них и снова зарычал. Равель подмигнул ему. Сарибель отвесила брату подзатыльник.

- Дурак, - прошипела сестра. Затем, прикрыв руку, она просигналила ему беззвучным кодом дроу: - Он любимый внук верховной матери Мез'Баррис. Она видит в Малагдорле своего утраченного возлюбленного, Утегенталя.

- Она видит любовника во внуке? - беззвучно ответил Равель, поморщившись от отвращения.

- Не в том смысле, - рефлекторно отозвалась Сарибель, хотя на самом деле не была так уверена. На языке жестов она добавила: - Посмотри на его руки. Он даже носит перчатки Мез'Баррис, которые делают его ещё сильнее.

- Ты видел кого-нибудь для убийства? - спросил разведчика Малагдорл, выступая немного вперёд перед старшей жрицей. - Эльфов?

- Знай своё место, - упрекнула его Минолин Фей, вставая впереди дерзкого мужчины. Разведчику она добавила: - Можешь ответить.

- Там была лишь тишина, - сказал он. - Мы не нашли ничего живого. Ни птиц, ни... эльфов.

Малагдорл зарычал.

Равель фыркнул и просигналил:

- Надеюсь, уродливый глупец умрёт быстро. Может быть, я помогу первому встреченному эльфу.

Сарибель пихнула его локтем.

- Не забудь, какую честь оказала нам верховная мать Бэнр, назначив младшими командирами отряда разведчиков. Выше нас стоят лишь её собственная старшая жрица и оружейник второго дома.

- Интересно. Всего два заклинания, и мы станем командирами, - мелькнули пальцы Равеля. - Одно, если хорошо прицелиться.

Сарибель постаралась не хихикать над бесконечными шутками её неугомонного братца — по крайней мере, она надеялась, что эту всего лишь шутки, поскольку с Равелем никогда нельзя было сказать наверняка. Она направилась к остальным предводителям отряда.

- Нужно проверить, что мы сумеем разузнать на земле без потолка, - сказала собравшейся группе Минолин Фей Бэнр. - Передайте это своим подчинённым.

Малагдорл и четыре младших командира кивнули. Когда Равель повернулся, чтобы уйти, Сарибель подхватила его за руку и удержала, направив его взгляд на других командиров, равных им по рангу: Келфейна Миззрима и Крона Тлаббара. От внимания Сарибель не укрылось, что эти два младших командира были патронами в своих домах, третьем и четвёртом доме города, и что оба этих дома были заклятыми врагами семьи Ксорларрин. Вряд ли эта вражда пошла на убыль после того, как мать Зирит и её семья приняли фамилию До'Урден. Прежде чем оставить своё место в правящем совете ради попытки завоевать этот регион, Ксорларинны занимали позицию третьего дома в городе. Для них многое изменилось после катастрофы с Гонтлгримом, когда дельзунские дварфы отразили натиск Ксорларрин — но Сарибель сомневалась, что эти перемены, в том числе полное искоренение дома Ксорларрин и слияние с домом До'Урден, пускай и ниже по рангу, чем были Ксорларрин, хоть как-то уменьшили враждебность.

И теперь на этом великом марше Мензоберранзана, который верховная мать Квентл Бэнр считала самым важным событием текущей эпохи, матери третьего и четвёртого дома очевидно решили перестраховаться. Вместо более ценных придворных волшебников, оружейников или старших жриц они отправили патронов — легко заменимых мужчин. Матери дома Миззрим и Фен Тлаббар держали свою истинную силу при себе, под защитой основной боевой группы.

Что это может значить, задумалась Сарибель. Да и значит ли вообще что-нибудь? Мать Мез'Баррис Армго, которую сложно было назвать другом Ксорларринов или Бэнров, послала сюда своего драгоценного оружейника — но Сарибель считала это результатом желания Мез'Баррис заставить Малагдорла сравняться с легендарным Утегенталем. Малагдорл никогда не сможет добиться такой славы, если мать Мез'Баррис будет защищать его от опасных поручений, поэтому она не стала его опекать — и сама не нуждалась в защите Малагдорла, учитывая, какими ресурсами обладал дом Баррисон Дель'Армго.

Верховная мать Бэнр послала старшую жрицу, но другого выхода не было, если она желала обладать полной властью над отрядом разведчиков. В конце концов это была всего лишь Минолин Фей, которая присоединилась к дому Бэнр лишь потому, что вышла замуж за Громфа и родила очень влиятельную дочь.

Дочь, которая скорее всего сейчас сражается против них, подумала Сарибель. Однако оставила эту опасную мысль при себе.

Однако Сарибель не могла отделаться от чувства, что в этой странной экспедиции собралась очень странная компания. Мать Квентл Бэнр дёргала за свои ниточки, но знал ли кто-нибудь, что она планирует?

- Мы не должны вступать в бой, - говорила Минолин Фей, когда Сарибель снова вернулась к разговору. - Мы не должны никого атаковать — ни людей, ни дварфов, ни даже эльфов. И тем более нельзя атаковать дроу или демонов — если те не нападут первыми. Мы здесь, чтобы учиться, а не сражаться. Вас предупредили.

Сарибель показалось, что это предупреждение о необходимости проявить терпение и сдержанность Минолин Фей предназначала конкретному дроу, и если кто в нём и нуждался, так это Малагдорл Армго.

К тому времени, как весь разведотряд достиг выхода на поверхность, на землю спустились сумерки. Это было хорошо — немногие в их рядах когда-либо бывали на поверхности, а глазам дроу сложно было адаптироваться к огненному шару, который половину каждого дня преследовал верхний мир Торила.

Они с необычайной точностью передвигались походным порядком. Хотя все эти охотники происходили из множества различных домов, и мало кому из них приходилось сражаться бок о бок с остальными, дети Мензоберранзана обладали общей военной подготовкой, знали своё место в мелкой группе и знали место своей мелкой группы в крупной формации.

Бесшумные, словно тени, они поочередно скользили сквозь сгущающийся мрак. Некоторые взбирались на деревья с лёгкостью белок, чтобы лучше осмотреть местность. Какое-то время они двигались на север, затем повернули на запад, затем сбавили скорость, когда один из разведчиков на дереве сообщил об активности впереди.

Вскоре вернулся авангард, доложив о приближении неизвестных существ, и при помощи языка жестов дроу начали передавать приказы найти укрытие и держать оборону.

С первого взгляда на крупные тени, движущиеся среди деревьев. Сарибель приняла их за орду демонов, но когда тени приблизились, когда ритм их лап приобрёл знакомый рисунок, жрица — и те, кто были рядом — поняли, кого повстречали.

Сарибель оглянулась на Минолин Фей, припавшую к земле рядом с Малагдормом за низкой насыпью справа. Жрица Бэнр просигналила: «Драуки!»

Сарибель не удивилась. Где-то здесь наверху находилась мать Жиндия Меларн, и все знали, что её дом держит множество драуков (и что мать Жиндия очень любит именно этот способ наказания еретиков).

Новость передали по рядам, но не успела половина отряда увидеть сигнал, как всё стало очевидно — войско огромных пауков-полудроу пробилось сквозь подлесок, бесстрашно раскрывая себя во всей своей жуткой славе.

Непонятно, знала ли их предполагаемая предводительница — великанша с огненными красными глазами и похожими на паутину косами — кто находится перед ней, но действовала она так, как следовало ожидать от драука: швырнула тяжёлое копьё в насыпь. Копьё задело верхушку насыпи посередине между двумя командирами, промахнувшись лишь на волосок.

В ответ Минолин Фей вслух приказала чудовищу остановиться, но Малагдорл предсказуемо этим не ограничился.

- За мной! - взревел он, выскочив из-за насыпи. В него полетело второе копьё откуда-то справа, но Малагдорл ловко развернулся и завершил разворот прямым броском на драука перед собой.

Раздались щелчки арбалетов и посыпался дождь из дротиков.

Равель, увлечённый общим порывом, вскочил и начал заклинание, но Сарибель бросилась к брату и сбила в сторону его жестикулирующие руки.

Они с Минолин Фей начали кричать на драуков и собственных дроу, пытаясь остановить бой.

- Как вы смеете осквернять дары Ллос? - заорала Сарибель на своих товарищей, ведь драуки считались подарком Паучьей Королевы.

- Как вы смеете бросать вызов жрицам Ллос? - закричала Минолин Фей на драуков.

Большая часть потенциальных комбатантов, и драуков, и дроу, отступили — но не Малагдорл и не исполинская женщина-драук перед ним.

Оружейник-дроу рванулся вперёд, драук встал на дыбы, ударив перед собой двумя хитиновыми лапами. Драук встретил трезубец дроу собственным, более крупным трезубцем, и нанёс сильнейший удар сверху вниз, когда Малагдорл отскочил.

Малагдорл перехватил трезубец широким хватом и поднял его диагонально вверх и перед собой, поймав опускающийся трезубец драука между зубцами. Сарибель и другим наблюдателям, ожидавшим, что могущественный натиск создания намного более крупного, обладавшего с лучшей точкой опоры, создания сокрушит дроу, это показалось невероятным — но оружейник дома Баррисон Дель'Армго перехватил опустившееся оружие, на которое драук налёг всем своим весом, и удержал его.

С непокорным рёвом Малагдорл повернулся вперёд и направо, уводя трезубец драука поверху и не выпуская его, пока не оказался под брюхом у твари.

Драук подпрыгнул, как паук — вертикально вверх, чудом избежав попытки Малагдорла пронзить брюхо.

Чудовище приземлилось набок, перевернувшись в прыжке, вернув трезубец в готовую для боя позицию, и сразу же бросилось на дроу.

Свирепый Малагдорл не стал отступать, с нетерпением ринувшись в атаку.

В воздухе между сближающимися противниками возник шар огня, провисев всего мгновение, прежде чем выстрелить полосой божественного пламени, вынуждая драука и дроу резко остановиться.

Минолин Фей бесстрашно вышла из-за насыпи, направляясь вперёд длинными решительными шагами. Вокруг неё струилась мантия, подобающая старшей жрице на хорошем счету у госпожи Ллос. У Сарибель от изумления отвисла челюсть — она знала эту женщину, когда та ещё была Минолин Фей Бранч, первой жрицей дома Фей Бранч, считавшегося самым слабым из правящих домов, уступая даже домам с девятого по двенадцатый. Только длинная и славная история дома Фей Бранч, а также союз с домом Бэнр сохранял матери Биртин место в правящем совете. Та Минолин Фей, которую знала Сарибель, единственным достижением которой служило место старшей дочери матери Биртин, служила мишенью шуток для других женщин, стремившихся получить звание старшей жрицы.

Но эта Минолин Фей, Минолин Фей Бэнр, казалась куда более уверенной в себе — и намного более сильной.

Как чудесно быть членом дома Бэнр, с немалой завистью подумала Сарибель. Она схватила брата за руку и потащила за собой, догоняя Минолин Фей, чтобы дом До'Урден — нет! Дом Ксорларрин! — был тоже представлен на переговорах.

- Кто ты, чудовище, что посмело напасть на жриц госпожи Ллос? - спросила Минолин Фей.

- Мы не знали, - прокаркала женщина-драук, заметно испугавшись и опустив оружие.

- Кто ты?

- Я Малфуш!

- Малфуш?

- Да, жрица! - ответила она.

- Что за имя такое? - спросила Минолин Фей.

В это мгновение к Минолин Фей подбежал Крон Тлаббар и зашептал что-то ей на ухо. Жрица как будто пошатнулась, но сразу же взяла себя в руки. Сарибель бросила вопросительный взгляд на патрона дома Фен Тлаббар, но мужчина просто покачал головой и отошёл.

- Малфуш из какого дома? - спросила Минолин Фей, захватив Сарибель врасплох. Было очевидно, что это драуки Жиндии, разве нет? - Я не слышала о драуке Малфуш в войсках дома Меларн.

Сарибель ничего не понимала. Откуда Минолин Фей вообще знать любого драука из дома Меларн? Зачем ей утруждать себя запоминанием их имён?

- Какой дом? - настаивала Минолин Фей.

Лицо женщины-драука исказилось, словно от боли.

- Это было так давно... - начало чудовище, но потом замолчало, качая головой. - Тогда... не была Малфуш, жрица. Мал'а'воселл... кажется.

- Мал'а'воселл?

- Жрица, госпожа, я не знаю.

- Мал'а'воселл из какого дома?

- Дома Амвас Тол! - воскликнула драук, собравшись с силами.

Минолин Фей растерянно взглянула на Сарибель. Та могла лишь пожать плечами — она никогда не слышала о таком доме в Мензоберранзане.

- Это было очень давно, жрица, - объяснила драук. - Во времена зарождения Города Пауков. Мой дом не уцелел.

Сарибель и Минолин Фей снова обменялись растерянными взглядами, но Сарибель кивнула, принимая ответ драука. Имя Мал'а'воселл сейчас встречалось очень редко, но когда-то давно было намного более распространённым. Однако драуки не жили так долго.

- Зачем ты здесь? - спросила Минолин Фей.

- Я не знаю, зачем Паучья Королева снова выпустила нас в этот мир, жрица.

- Вы были в Бездне? - спросила Сарибель, потом прикусила язык и поклонилась Минолин Фей, признавая свою оплошность. Жрица Бэнр не обратила внимания, поскольку вопрос напрашивался.

- Да, служили. Все мы.

- Но тогда зачем вы пришли? Почему вы здесь, Малфуш? - повторила Минолин Фей.

- Нам дали задачу очистить леса и холмы от противников.

- А мы — ваши противники? - недоверчиво спросила жрица Бэнр.

- Мы не знаем, жрица. Мы не ожидали встретить детей госпожи Ллос. Кто вы и зачем пришли? Я должна сообщить своей верховной матери, Жиндии.

Сарибель тяжело сглотнула при упоминании верховной матери дома Меларн. На мгновение женщине показалось, что им грозят крупные неприятности.

- Мы из Бреган Д'эрт, - солгала Минолин Фэй.

- Бреган Д'эрт? Я не знаю этот дом.

- Это не дом, а отряд разведчиков, которая служит всем матерям Мензоберранзана, - объяснила Минолин Фей. - Мы собираем информацию и передаём её правящему совету.

Женщина-драук растерялась, но в конце концов просто пожала плечами.

- Мы услышали о битве в окрестностях и пришли проверить, уничтожены ли дварфы и готов ли Ку'Ксорларрин вернуться под власть матери Зирит, как ему и полагается, - сказала Минолин Фей.

Сарибель усмехнулась, удивлённая смекалкой жрицы Бэнр и данью уважения, которую она только что отдала своей возлюбленной матери Зирит. Она оглянулась на брата. Тот кивал, заметно впечатлённый.

- Ку'Ксорларрин? Об этом я тоже ничего не знаю.

- Это неважно, - заверила чудовище Минолин Фей.

- Вам следует переговорить с... - начала Малфуш.

- Мы не можем, - фыркнув, оборвала её Минолин Фей. - У нас много дел. Что тебе известно о дварфах?

- Они упрямо сражаются, но демоны продолжают наступать. Долго им не продержаться.

- Хорошо. Теперь отправляйся к матери Жиндии и передай, что многие следят за ней с интересом.

У драука не было иного выбора, кроме как подчиниться. Неподчинение жрицам давным-давно выбили из бедной Мал'а'воселл — вероятно, задолго до того, как превратить её в страдающее чудовище.

Когда драуки ушли, а Сарибель повернулась к Минолин Фей, жрица Бэнр взмахом приказала ей молчать, затем потащила за собой, вместе со всем отрядом возвращаясь обратно в тоннели, которые вели к основным силам дроу. Только оказавшись глубоко под землёй, Минолин Фей заговорила.

- Их целые сотни, - сказала она, и глаза Сарибель расширились.

- Сотни драуков? - спросил Равель.

- Множество сотен, - ответил Крон Тлаббар. - Они были повсюду, окружили нас с юга и севера. Огромные отряды чудовищ — и все прекрасно вооружённые.

- Посланные из Бездны служить матери Жиндии, - сказала Минолин Фей, и голос её сочился ужасом. - Освобождённые под её начало госпожой Ллос.

«Почему мы противостоим ей?» - подумала Сарибель, но мудро решила не спрашивать вслух — по крайней мере, не у жрицы Бэнр!


- Вы должны были уничтожить их! Уничтожить всех, - сказала верховная мать Мез'Баррис Армго возвратившимся командирам разведчиков.

- Я пытался, верховная мать, - заявил Малагдорл, бросив злобный взгляд на Минолин Фей. - Мне не позволили убить предводительницу чудовищ.

- Молчи, дитя, - приказала верховная мать Квентл Бэнр, не отрывая строгого взгляда от возлюбленного внука Мез'Баррис — даже для того, чтобы посмотреть на саму Мез'Баррис. - Ты здесь лишь потому, что я тебе разрешила, и в этом месте, на этом походном собрании правящего совета, у тебя нет права речи.

Малагдорл как будто хотел возразить.

- Нет права речи, - предупредила верховная мать. Она повернулась к Минолин Фей, но затем устремила взгляд на жрицу Сарибель.

- Их были сотни, - сказала Сарибель, не только в ответ верховной матери, но и в пику Малагдорлу.

- Драуки из иной эпохи, - пояснила Минолин Фей. - Малфуш, которая была Мал'а'воселл Амвас Тол...

Квентл подняла руку и заставила её замолчать. Затем верховная мать закрыла глаза и отстранилась от шёпота среди других матерей вокруг. Разумеется, они были взволнованы — да и как иначе?

Верховная мать Квентл, обладавшая даром воспоминаний Ивоннель, погрузилось в это тёмное место внутри своего разума, пытаясь отыскать названное имя. Она улыбнулась, когда её мысли потекли назад через тысячелетия, в дни зарождения Города Пауков. О, что за великое время — полное хаоса, но и полное надежд!

- Оружейник дома Амвас Тол, - сказала она, и все разговоры прекратились. Все ждали, затаив дыхание.

- Женщина, - произнесла Сарибель, не в силах удержаться.

Квентл и другие уставились на неё, но верховная мать кивнула, и Сарибель приняла это как позволение окончить мысль.

- Мал'а'воссел, - тихо сказала она.

- В ранние дни женщины часто бывали оружейницами, - объяснила им верховная мать Квентл. - Ведь мы — сильный пол, а Ллос тогда ещё не вручила нам весь свой дар божественной магии. То была другая эпоха.

- Она была похожа на твоего Утегенталя, мать Мез'Баррис, - продолжала Квентл. - Великая и могучая воительница, бесстрашная и хитрая, если я правильно помню. Её ожидало яркое будущее — если бы не грехи матери Данна'ды Амвас. Увы, Мал'а'воссел принесли в жертву Ллос прямо перед рыдающей матерью Амвас.

Она посмотрела на Мез'Баррис и широко улыбнулась, затем повернулась, позволяя всем остальным увидеть эту улыбку, прежде чем наконец остановиться на Малагдорле, о дерзости которого Квентл знала.

- Мал'а'воселл превратила в чудовище моя родительница, верховная мать Ивоннель. Это был один из её первых поступков после того, как Паучья Королева назначила её матриархом Мензоберранзана. Ивоннель превратила Мал'а'воселл Амвас Тол в драука. Чаще всего это пустая трата, особенно с многообещающими, но упрямыми молодыми женщинами.

Улыбка Квентл стала ещё шире, когда Малагдорл съёжился.

- Сотни драуков? - спросила мать Зирит. - Драуки, вернувшиеся из владений самой Паучьей Королевы? Разве это не значит, что мать Жиндия пользуется высочайшим расположением Ллос?

- Если это правда, мы должны заново всё обдумать, - сухо заявила мать Мез'Баррис. - Мы можем присоединиться к материи Жиндии и завершить начатое ею, вернув Ку'Ксорларрин матери Зирит и по заслугам вознаградив мать Жиндию за её прозорливость.

- Вознаградив по заслугам? - саркастично отозвалась верховная мать. - Если всё это правда, Жиндия потребует титула верховной матери города.

- И любая из нас, кто станет сопротивляться, лишится милости Ллос и станет всеобщим врагом, - парировала Мез'Баррис. Недвусмысленная угроза.

Но Квентл лишь опять улыбнулась и даже фыркнула, как будто предположение показалось ей абсурдным.

- Не переживайте, мать, - ответила она, увидев напряжённое выражение Мез'Баррис. У Минолин Фей она спросила:

- Они знают, кто вы, или под какими знамёнами выступаете?

Жрица сжалась под тяжёлыми взглядами верховных матерей.

- Я... я... - запнулась она, пытаясь придумать наилучший ответ.

- Ты Бэнр, дорогая, - сказала верховная мать. - По этой причине тебе поручили возглавить отряд. Ты правильно сделала, что удержала наглого Малагдорла — скорее всего, ты спасла весь отряд, не говоря уже о репутации его семьи, и вернулась, чтобы нас предупредить. Говори свободно. Знают ли драуки ваши знамёна?

- Нет, - ответила она, взяв себя в руки и вернув уверенность голосу. - Я сказала женщине-драуку, которая назвалась Малфуш, что мы из Бреган Д'эрт — проводим разведку после докладов о стычках.

Это застало матерей врасплох, вызвало перешёптывание, кивки, несколько вздохов, но самое важное — широкую усмешку верховной матери Квентл.

- Хитро, - заметила Квентл. - Теперь мать Жиндия станет гоняться за призраками.

- Что вам известно, верховная мать? - спросила Мез'Баррис.

- Мать Жиндия недолюбливает банду Джарлакса, - объяснила Квентл. - Она ненавидит их за то, что они совершили с её семьёй и домом. Она сама была убита — хотя и ненадолго — Дзиртом До'Урденом, а её возлюбленное дитя, Яжин, убил другой друг Джарлакса, человек, причём таким образом, чтобы её нельзя было воскресить. Если помните, Джарлакс был с ними во время того налёта. Мать Жиндия его не простила. И не простит. Она легко поверит в историю старшей жрицы Минолин Фей, потому что отчаянно хочет в неё поверить.

Мез'Баррис кивнула, не в силах спорить с логикой.

- Хорошая работа, Минолин Фей Бэнр, - сказала верховная мать Квентл, подчеркнув фамилию, чтобы дать всем понять, что смекалка Минолин Фей дала им преимущество — преимущество, которое могло обернуться катастрофой, если бы внук матери Мез'Баррис получил лидерство и начал войну.

- В любом случае, мать Жиндия скоро о нас узнает, - вмешалась мать Зирит, словесно и физически разделив Мез'Баррис и Квентл, когда заставила свой волшебный диск скользнуть между ними. - Нам следует спланировать следующую вылазку.

- Отправьте самых лучших ваших разведчиков, - приказала Минолин верховная мать Квентл. - Лучших из лучших, и позаботьтесь, чтобы у них была магия для возвращения к нам на случай обнаружения. Я хочу как можно дольше сохранить наше прибытие в тайне от матери Жиндии.

- Даже если она пользуется расположением Ллос? - спросила Мез'Баррис.

- Да, - без колебаний ответила Квентл.

- Мои разведчики расскажут вам всё про земли над Гонтлгримом и вокруг него, - заверила их Минолин.

- Ку'Ксорларрином, - поправила её мать Зирит. Она обратила суровый взгляд на верховную мать Квентл. - Если мать Жиндия на хорошем счету у Паучьей Королевы, если сама Ллос помогает дому Меларн обратить эти демонические силы против наших врагов, почему мы сомневаемся и медлим? Мои волшебники откроют глубинную дверь и мы пройдём сквозь дварфов, как нож через масло, вернув Ку'Ксорларрин Мензоберранзану, вырвав победу из-под самого носа матери Жиндии, чтобы разделить с ней славу. Войска дварфов в верхних палатах сражаются с демонами. Мы можем пробиться внутрь и занять нижние ярусы, прежде чем они поймут, что происходит.

- Поговорим, - вот и всё, что ответила Квентл. Она несколько раз перевела взгляд с Зирит на Мез'Баррис, оценивая их. - Только мы вдвоём.

Квентл заметила, что Мез'Баррис посветлела, услышав замечания Зирит, но потом помрачнела — ничего удивительного. Разговор двух могущественных матерей наедине — не то, чего она желала.

В первую очередь потому, что всем было очевидно — темой этого разговора станет она сама, Мез'Баррис.


- Бреган Д'эрт? - спросила мать Жиндия Меларн хриплым шёпотом, как будто боялась потерять контроль над своим голосом — и потерять контроль над собой.

- Это отряд разведчиков, - начала драук.

- Я знаю, кто они, тупица, - рявкнула Жиндия, и Малфуш втянула в себя воздух. Её выдох сопровождался низким гудением, похожим на рык.

- Жрица сказала Бреган Д'эрт, - настаивала женщина-драук.

- Где они?

Малфуш пожала плечами.

- Они ушли.

- Ты позволила им уйти? Даже не проследила?

- Я не могу подвергать сомнению слова жрицы, мать Жиндия.

- Ты должна подчиняться мне, а не ей!

- Конечно, но у меня не было приказов от матери Жиндии, когда я встретила дроу.

- Я приказала тебе очистить лес.

- От дроу? Это другое дело, мать Жиндия, - напомнила Малфуш. - Я, мы — драуки, отбываем наказание за преступления против госпожи Ллос. Мы не можем напасть на детей Ллос.

- Если я вам не прикажу.

- Да, если вы не прикажете. Но вы нам такого не говорили.

Жиндия вскинула руки и испустила собственный раздражённый рык.

- Бреган Д'эрт нам не союзники. Прямо сейчас они сопротивляются нам в Лускане, тупица.

- Кто была та жрица? - спросила старшая жрица Кирнилл Меларн.

- Она не представилась, госпожа, - сказала Малфуш. - Остальные жрицы с ней — тоже.

- Две жрицы? - продолжала расспрашивать Кирнилл.

- По крайней мере. В отряде были и другие в мантиях.

- Другие женщины? - спросила Жиндия, ухватив суть.

- Да, и мужчины — и грозный воин, сражавшийся со мной трезубец к трезубцу, пока жрица не остановила нас.

- Закнафей... - хотела сказать Кирнилл, но замолчала.

- Трезубец? - спросила Жиндия. - Расскажи мне о нём. В подробностях.

Малфуш выполнила приказ, а затем её отпустили. Жиндия осталась наедине с Кирнилл и Черри Ханцрин.

- Это должен быть Малагдорл Армго, - сказала Кирнилл.

- Они отправили разведчиков, чтобы узнать, каких успехов мы добились, - сказала Черри.

- Просто разведчиков? - спросила мать Жиндия, прошла несколько шагов и взглянула на запад, в ту сторону, где произошла встреча. - От самого Мензоберранзана? С оружейником второго дома? Не могу представить, чтобы Мез'Баррис подвергла такому риску своего ненаглядного Малагдорла.

- Что тогда? - спросила Черри.

- Может быть, они видят, что наша победа уже близко, - сказала Жиндия. - И спешат украсть мою славу.

Она резко обернулась и уставилась на других двух женщин.

- Этого не будет.


- Придержи на сей раз свои амбиции, - сказала матери Зирит верховная мать Квентл, когда после доклада разведчиков они остались наедине. - Мы не знаем, как будут разворачиваться события.

- Мы не знаем? - фыркнула старуха Зирит. - Армия драуков? Сотни? Орда демонов, с каждым днём набирающая новых солдат из Бездны? Дварфы обречены, а Лускан уже пал. Всё, как ты предсказывала ещё до нашего отбытия из Мензоберранзана: мать Жиндия одержит победу.

- Если она победит, мы должны сыграть в этом важную роль, - отозвалась Квентл.

- Действительно! Так давай опередим её, первыми захватим великую кузню Гонтлгрима, и как можно быстрее без всякой пощады свергнем короля Бренора.

Но Квентл Бэнр покачала головой.

- Если она победит.

- Разве может быть иначе? - спросила Зирит.

Квентл начала обдумывать тот же самый вопрос, но пока не готова была давать дальнейшие объяснения.

- Тогда что ещё нам нужно знать? - спросила Зирит.

- Всё. Если всё кажется простым и ясным, значит это обман. Разве ты не поняла этого за годы служения Ллос? Не позволяй желанию возвратить Гонтлгрим ослепить себя. Этого не произойдёт. В любом случае, наше присутствие на поверхности уже раскрыто. Лорды всех земель наверняка устремили свои взоры на северный участок побережья Меча, где рыщут демоны и пылает Лускан.

- Пламя быстро угаснет, а от Лускана никто не ждал стабильности. Что касается короля Бренора, то по нашим сведениям у него почти нет настоящих союзников.

Квентл не стала возражать.

- Это неважно, - ответила она. - Мы не можем сейчас планировать вернуть Ку'Ксорларрин, каким бы ни был исход нашего марша или усилий матери Жиндии. Неважно, чем обернётся воля Ллос — нельзя даже думать о том, чтобы снова отправить туда твою семью. Пыль ещё нескоро уляжется — здесь, и, что более важно, в Мензоберранзане.

- Ты хочешь сказать, что я понадоблюсь тебе в Мензоберранзане, чтобы поддержать тебя против дома Меларн, - сухо констатировала Зирит. - Мать Мез'Баррис, конечно, встанет на другую сторону — тем более если она считает, что мать Жиндия пользуется высочайшим расположением Ллос, и увидит долгожданный шанс избавиться от гнёта дома Бэнр.

- Гнёта? Любопытное слово. Разделяет ли это мнение мать Зирит, которую я спасла от позора и поражения?

Старую Зирит нелегко было заставить нервничать — по крайней мере, она никогда этого не показывала, но сейчас она с отвисшей челюстью едва не рухнула со своего парящего диска.

- Разумеется нет, - сказала Квентл, чтобы перестать давить на Зирит. - Ты всегда была достаточно мудра, чтобы считать дом Бэнр выгодным — как дом, который вознаграждает своих союзников. Тебе стоит помнить об этом в наше беспокойное время. Больше никаких упоминаний Ку'Ксорларрин. Даже если короля Бренора и всех его дварфов искоренят, даже если Гонтлгрим освободят от всех живых существ до последнего, и великая кузня останется беззащитной — упоминать Ку'Ксорларрин нельзя.

- Но ты же не собираешься оставить подобное сокровище без применения?

- Конечно, - ответила Квентл. - И именно волшебство магов, в которых у тебя нет недостатка, сыграет критическую роль, когда мы начнём использовать великую кузню, не привлекая внимания.

- И не ослабив твоё правление в Мензоберранзане, - добавила Зирит.

Квентл кивнула.

- Значит, я останусь в доме До'Урден, а ты втайне используешь моих волшебников, чтобы переправить кузнецов в кузню Гонтлгрима?

- И тебя хорошо вознаградят, - пообещала Квентл.

- Я хочу получить повышение в правящем совете. Я хочу вернуть своё место — с целью в конце концов стать вторым домом Мензоберранзана.

Квентл коротко кивнула.

- Пообещай мне, что дом Ксорларрин не останется в стороне, когда мы добьёмся победы, и дом Бэнр удержит своё положение, - потребовала Зирит.

Квентл помолчала, заставляя себя оставаться тактичной перед лицом требований другой верховной матери.

- Дом До'Урден, - поправила она, - пока я не решу иначе.

- Конечно, - согласилась Зирит, но стиснула зубы, как будто само имя её оскорбляло.

- Посмотрим, как пойдут дела, но твой дом остаётся самым важным моим союзником, - сказала Квентл. - Я обещаю, что не забуду тебя, если мы добьёмся своего.

- А разве могут быть сомнения?

- Мы поклоняемся Ллос, госпоже Хаоса, дорогая мать Зирит. Сомнения будут всегда.

Мать Зирит До'Урден беспомощно фыркнула, затем приказала своему волшебному диску покинуть сверхпространственное помещение, которое верховная мать использовала для аудиенций. Как только Зирит ушла, через другой волшебный портал вошли первая жрица Сос'Ампту и дочь Квентл, Миринейл.

- Я не доверяю ей, - сказала Миринейл. - Её амбиции больше, чем её преданность.

- Значит, она хорошая верховная мать, - сказала Сос'Ампту.

- Её дочь, жрицу Сарибель, будет легче подчинить и держать в узде, - прямолинейно заявила Миринейл. - Мать Зирит стара и слишком привязана к...

Она замолчала и бросила неловкий взгляд на мать.

- К верховной матери Ивоннель Вечной, - закончила за неё Квентл.

Миринейл втянула в себя воздух.

- Это хороший и разумный аргумент, - сказала Квентл, успокоив женщину. - Но пока что не заговаривай об этом.

Её тон ясно дал понять, что она не ругает Миринейл, а предупреждает её не торопить события.

Квентл знала, что в зависимости здешних событий от неё может потребоваться заменить Зирит. Она надеялась, что до этого дело не дойдёт, но часто напоминала себе, что Зирит стара — очень стара, и хотя она оставалась союзником дома Бэнр, её настоящая преданность была в самом деле нацелена на верховную мать Ивоннель. И как бы осторожно ни пыталась мать Зирит подбирать свои слова, в них всегда таилась прохлада по отношению к дочерям Ивоннель. Зирит знала Квентл и Сос'Ампту ещё со времён их молодости — она была первой наставницей Сос'Ампту.

- По крайней мере мать Вадалма Тлаббар не оставит нас, чем бы ни закончилось дело в Гонтлгриме, - заметила Сос'Ампту. - Она отказала матери Жиндии в поддержке, и знает, что кровожадная Жиндия не станет её щадить.

- Дом Фей Бранч тоже не оставит нас, - добавила Миринейл. - Мать Биртин знает, что без дома Бэнр её место в правящем совете отдадут другой — скорее всего, дому Ханцрин, есть мать Жиндия...

- Они действительно считают себя важными? - оборвала её верховная мать Квентл. - Любая из них? Если мать Жиндия уйдёт отсюда победительницей, она получит могущественных союзников — включая мать Мез'Баррис.

- Мать Зирит не друг Меларнам и Армго, - заметила Миринейл.

- Но и мать Зирит, и мать Мез'Баррис прекрасно понимают, что им не осуществить свои амбиции, пока городом правит дом Бэнр, - сказала Сос'Ампту.

- И это было так ещё с ранних дней Мензоберранзана, и правление Бэнров не окончится на мне, - провозгласила Квентл.

Другие две дроу кивнули.

- Мать Жиндия не должна победить, - провозгласила Квентл.

- Значит, мы возьмём крепость дварфов до того, как она успеет пробиться? - спросила Миринейл.

- Может быть, и нет, - ответила верховная мать, размышляя вслух, снова погрузившись в воспоминания Ивоннель Вечной, чтобы найти ответы.

- Войско драуков, подарок из Бездны? - с сомнением отозвалась Сос'Ампту. - Два захватчика, подаренные ей прислужницами Ллос?

- Думаешь, что тебе известна воля Ллос? - с насмешкой поинтересовалась мать Квентл.

Это заставило Сос'Ампту задуматься, но Миринейл, не отличавшаяся подобным опытом, спросила:

- Разве это не очевидно?

Взглянув на верховную мать — та ответила кивком — Сос'Ампту предложила самое просто понимание истины среди приверженцев Ллос:

- Единственное, что может быть очевидным в желаниях Демонической Королевы Пауков — так это что нет ничего очевидного.


ГЛАВА 11 У границ мрака


Большие врата Тернового Оплота были приоткрыты. Створки заклинило, но места между ними хватало, чтобы товарищи могли протиснуться внутрь по одному.

- Паук сломал ворота, - сделал вывод Реджис, взглянув на согнутую огромную петлю. Откуда ещё могла взяться такая поломка? - Он всё ещё здесь, - предупредил полурослик. - Не хотелось бы встретиться с этой тварью.

- Никому из нас не хочется, - сказала ему Ивоннель, но смотрела при этом на Энтрери.

Когда Реджис тоже взглянул на убийцу, он понял причину её беспокойства — тот шатался на каждом шагу, шептал что-то себе под нос и выглядел так, будто может рухнуть в любой момент .

- Я уже говорила, что это был — а может, и есть до сих пор — захватчик, - продолжала Ивоннель. - Если он до сих пор жив, его единственная цель — Дзирт До'Урден. Он не представляет для нас угрозы, если мы не встанем между ним и Дзиртом. И ради вашего друга я надеюсь, что паук по-прежнему здесь и всё ещё охотится.

- И тогда мы его убьём? - спросил Реджис.

В ответ Ивоннель фыркнула.

- Тогда мы постараемся найти Дзирта и помочь ему обогнать чудовище.

Она тяжело вздохнула.

- Мне следовало сделать это во время нашей прошлой встречи, но тогда я не заготовила нужные заклинания. Кроме того, это было небезопасно. Куда бы я не отправила Дзирта — захватчик устремился бы следом за ним, разрушая всё на своём пути, даже если бы пришлось прочертить борозду через пол-Торила.

- Как мило, - заметила Далия. Она подошла к Энтрери и приобняла его, помогая держаться на ногах.

Ивоннель кивнула и повела их вперёд, бесстрашно протиснувшись через узкую щель во двор крепости. Она высунула обратно голову.

- Паука нет.

- Он внутри, - предположил Атрогейт. - Туннели намного длиннее, чем вы думаете.

Ивоннель мрачно покачала головой, и когда остальные тоже протиснулись внутрь, они поняли в чём дело — посередине двора растекалась огромная пузырящаяся масса чёрной слизи, хорошо знакомые им следы демона, покинувшего этот план бытия.

Пока они шли к этой луже, вокруг не раздалось ни звука, кроме собственных их шагов. Они просто чувствовали, что крепость мертва и абсолютно беззвучна.

При ближайшем рассмотрении демонических останков предположение Ивоннель подтвердилось — шрам обладал характерной паучьей формой с чётко обозначенными восемью ногами. Земля перед чудовищными останками была разорвана, как будто от удара каким-то лучом, и к этому следу вели чёткие отпечатки голых ног. Были там и клочья хорошо знакомой друзьям одежды и сапог.

- Дзирт, - пробормотал Реджис ломающимся голосом.

- Значит, он мёртв? - спросила Далия.

По щекам полурослика потекли молчаливые слёзы. Атрогейт казался ошарашенным, его прошлая скорбь лишь приумножилась с потерей Дзирта. А Артемис, который ещё не успел прийти в себя после освобождения из мучительного кокона, опустил голову и приобнял одной рукой Далию.

Ивоннель вдруг осознала, насколько глубоко этот тёмный эльф-отступник затронул многих других — таких разных существ с разными ценностями и убеждениями. Даже Артемиса Энтрери! Будь то открытые и добрые личности, как Реджис, или обладатели куда более зловещей истории, или те, кто подобно Атрогейту был где-то посередине. Все они поникли, а Реджис даже упал на колени и закрыл лицо руками.

Связь с этим дроу превосходила простую дружбу, поняла Ивоннель — и осознала, что то, что Дзирт дал им за годы знакомства, нельзя было так просто измерить. Перед лицом этого слово «друг» действительно казалось пустым. Она поняла — то, что дал им Дзирт, касалось всех народов — полуросликов, людей, дварфов и дроу. Глядя, как храбро Реджис сражается со своей ошеломительной болью и терпит поражение, она увидела будущую реакцию Джарлакса. Прежде всего, Дзирт дарил окружающим честность и мужество — он пытался, всегда пытался делать то, что считал правильным.

И сейчас Ивоннель была глубоко тронута его наследием — хотя она едва знала следопыта-дроу, ей пришлось сдерживать слёзы, глядя на развернувшуюся перед её глазами демонстрацию искренней скорби, в особенности глядя на Реджиса — доброго полурослика, который встречал Шерон улыбкой.

Ей стало теплее на сердце, ведь Ивоннель решила, что это пример правосудия — искренняя, щедрая скорбь без ожидания личной выгоды.

Она подумала, каким же холодным и бессердечным местом был Мензоберранзан.

- Крепость большая, - снова сказал Атрогейт, позволяя себе клочок надежды. Он шагнул к Реджису и поднял его на ноги.

- Пойдём, Рамблбелли. Не будем сдаваться, будем верить в Дзирта. Крови я не вижу, и не хочу сомневаться в этом проклятом эльфе. Мы так не делаем. Мы дерёмся. Мы дерёмся, пока есть за что драться.

- Не будь глупцом, - упрекнула его Далия — слишком жестоко, по мнению Ивоннель.

- А ты, значит, готова сразу же плакать и драпать, да?

- Его больше нет.

- Мы этого пока не знаем!

- Тогда почему ушёл захватчик? - спросила Далия.

- Может, этот дроу убил его насмерть в поединке! - настаивал Атрогейт.

- Захватчика? - мягко спросила Ивоннель, качая головой.

- Не сомневайтесь в нашем парне, - сказал Атрогейт. - Я видал, как он убивал и больших тварей.

Реджис приободрился. Он глубоко вздохнул, прочистил нос и расправил плечи.

- Хорошо, посмотрите, - сказала им двоим Ивоннель. - Позовёте нас, если что-то найдётся.

Она пыталась показать свою поддержку, ведь эти самые дорогие друзья Дзирта не заслуживали меньшего, но услышав собственный голос, различила в нём ноты обречённости.

Атрогейт и Реджис направились к выбитым дверям крепости. Далия, после того как помогла Энтрери опуститься на землю, поспешила за ними.

- У тебя бывали деньки и получше, - сказала ему Ивоннель, усаживаясь рядышком.

- Просто боль, - ответил он. - Всё время, пока я был внутри — и до сих пор. Не могу привыкнуть. Невыразимая боль, которая не отступает и не слабеет.

Ивоннель кивнула и положила руку ему на плечо.

- Возьми мой кинжал и воткни мне в сердце, - попросил он. - Забери у меня душу, отправь в забвение, умоляю — ведь если вечность приготовила мне такие мучения, я лучше превращусь в ничто.

- Ты думаешь, что твоя книга уже написана.

- Я только что прочёл её. Концовка печальная.

- Но так не должно быть, Артемис Энтрери, - заверила его Ивоннель. - Это были только прожитые тобой главы. Ещё остались страницы, которые необходимо заполнить.

- Что ты об этом знаешь? - с сомнением спросил он.

- Я знаю, что если бы твоя судьба была предрешена, а история — уже рассказана, у Шерон не было бы причин позволять тебе вернуться.

- Может быть, это лишь ради того, чтобы истязать меня знаниями о грядущем.

- Нет, это не её цель. Хотя в последнее время она оказалась не на своём месте, подобные бессмысленные насмешки не подходят её роли во вселенной.

- Её роли?

- Её роли в сердце любого разумного существа. Она — причина правосудия, но не судья. Она не получает удовольствия от добра или зла. У неё нет предпочтений.

- Тогда кто же судья? - спросил Энтрери. - Какой-нибудь бог, которого я никогда не признавал? Некое высшее существо, сделавшее нас пешками в своей странной игре?

- Ты сам себе судья, - объяснила Ивоннель, - в тех местах своего сердца, души и памяти, где не можешь спрятаться. Ты знаешь об этом. В этих тёмных и тайных местах ты знаешь, чего заслуживаешь.

Фырканье Энтрери выражало нечто среднее между насмешкой и отрицанием.

- А разве Дзирт заслужил такую судьбу? - спросил он.

- Мы пока не знаем, какая судьба его постигла.

- Разве? - спросил Энтрери, кивнув на лужу в форме паука.

- В посмертии, - ответила Ивоннель. - Мы говорим о божественном правосудии или о слабости смертных? Я сомневаюсь, что они похожи. Каждый день многие получают то, чего не заслуживают — хорошее и плохое. Каждый день. Тысячу раз на дню.

Она замолчала и какое-то время просто разглядывала мужчину. Он столько перенёс — его боль была очевидна. Его лицо превратилось в маску гнева, но в глазах стояли слёзы.

- Ты дорожил им, - сказала она.

- Это сложно.

- Разве? Или ты делаешь это сложным, чтобы скрыть своё собственное... эго?

Энтрери бросил на неё презрительный взгляд, но лишь на мгновение.

- Смотреть на Дзирта было всё равно, что смотреть в зеркало — но в ином свете. Его кожа была тёмной, а моя — светлой. Но его душа...

Он замолчал и беспомощно рассмеялся.

- Мне говорили, что однажды он сказал, будто глядя на меня, на то, чем я стал, боится того, чем может стать сам. Уверен, Дзирта До'Урдена не ждут коконы с жалящими осами.

- И поэтому ты оплакиваешь свою жизнь?

- Нет, - резко ответил он, не успела она закончить. - Нет, - повторил он мягче. - Я о многом сожалею, но из-за того, что я принёс другим, моя собственная судьба проклята... если она проклята.

- Что ж, Артемис Энтрери, в таком случае Дзирт показал тебе, кем ты надеялся стать — по крайней мере, в каком-то смысле.

Она похлопала его по плечу, встала и отвернулась. Она закрыла глаза и прочитала заклинание обнаружения, пытаясь найти магическое излучение. Она удивилась, когда и в самом деле почувствовала что-то интересное, и последовала за своим ощущением в крепость.

Это место тоже казалось ей мёртвым, и в глубине зала она увидела трупы убитых дварфов. Разбитые стены и расширившиеся проёмы показали ей путь, которым Дзирт провёл паука-захватчика, заставляя демонический конструкт провести здесь уборку, в которой отчаянно нуждалась крепость.

Она услышала удалявшиеся голоса друзей в другом помещении, но всё как будто было в порядке. Она полностью погрузилась в своё заклинание. Магия привела её к стене, и поначалу Ивоннель растерялась. Оказавшись совсем близко, она заметила в камне трещину и сумела засунуть туда палец, ощупать полость и достать серебряную цепочку, на которой висел свисток в форме единорога.

- Андахар, - сказала она и впервые почувствовала, как дрожит голос. Даже в последние мгновения жизни Дзирт думал о других — об этом волшебном скакуне, и потому спрятал цепочку.

Она хотела сунуть цепочку в карман, но передумала, услышав шаги друзей, и вместо этого сунула её обратно в трещину.

- К твоему возвращению, Дзирт До'Урден, - прошептала она, хотя и знала, что это невозможно.

Она вышла обратно к Энтрери и дождалась остальных.

- Ничего, - сказал Атрогейт.

- Оставался ещё один ярус, - добавила Далия, бросив раздражённый взгляд на дварфа. - Он не стал туда спускаться — и нам тоже запретил.

- Захлопнись, девчонка, - сказал Атрогейт.

- Но там может быть Дзирт, - возразил Реджис.

- Его там нет, - обречённо сказала Ивоннель. - Я воспользовалась магией. Дзирта здесь нет. Его не стало.

- Просто... не стало? - сказал Атрогейт.

- Его забрали в Бездну? - спросила Далия.

- Тогда мы отправимся в Бездну и вытащим его, - сказал Атрогейт.

- Да! - согласился Реджис.

Ивоннель подняла руку, чтобы заставить всех замолчать. Она посмотрела на Реджиса, готового броситься в Бездну в погоне за потерянным другом. Она сомневалась, что сможет его отговорить, даже если объяснит всю безнадёжность подобного предприятия. Она поняла, что полурослик нуждается в этом. Он нуждался в том, чтобы делать что-нибудь — что угодно, пытаясь вернуть отступника-дроу.

Ивоннель считала, что хорошо понимает, как сильно Дзирт влиял на других, но теперь поняла, что недооценила его, хотя всегда знала, что он особенный, что честная жизнь, которую он ведёт — особенная. Она задумалась, оплачет ли кто-нибудь так же её собственную гибель, наденет ли ту же маску решительности и боли, какую она видела сейчас на лице Реджиса.

- В своё время, - наконец сказала она. - Узнаем, что можем, и заручимся помощью сильных союзников. Я бывала в Бездне — по крайней мере, у меня есть воспоминания о похождениях моей тёзки в клубящемся дыму. Туда не отправляются с надеждой вернуться.

- Но ты была там, - возразил Реджис. - Или твоя тёзка, как ты только что сказала.

- Как гостья демонической королевы, а не как её враг.

- Думаешь, сама Ллос забрала Дзирта?

- Только существо, практически равное ей по силам, могло подарить захватчика — нет, двух захватчиков.

- Мы не сумеем его вернуть, - прошептала Далия.

- Вы, может быть, и не сумеете, а я сумею, - огрызнулся Реджис с необычной для него резкостью.

Далия ответила на его гневный взгляд. На лицах Атрогейта и Энтрери было написано сочувствие к несчастному полурослику.

- Но я права, - сказала Далия. - Мы не сумеем его вернуть.

Они все повернулись к Ивоннель, ожидая какого-нибудь ответа.

Она хотела сказать то, в чём они нуждались — по крайней мере, трое, поскольку Далия оставалась для Ивоннель загадкой. Женщина-дроу изумилась, как сильно ей этого хочется. Но в конце концов оказалось, что она не может их обманывать — а правду она знала.

- Нет, - согласилась она. - Нет сумеем.


- Громф не ответит, - сказала Пенелопа Гарпелл, обращаясь к Кэтти-бри.

Младшая женщина вздохнула, забеспокоившись ещё сильнее. Её живот был уже большим. Беременность близилась к концу, и ребёнок постоянно проявлял активность. Больше всего на свете она хотела отыскать Дзирта, быть рядом с мужем, отцом её ребёнка, когда будет рожать.

Нашего ребёнка.

Но где он? Несмотря на все магические попытки Кэтти-бри, на все послания, разосланные Пенелопой, на все усилия остальных Гарпеллов — её настоящих друзей — о Дзирте не было слышно ни слова.

- Но ответ Громфу Бэнру известен, - заметила Кэтти-бри. - Ворота не работают, и причина тому — почти наверняка у корней Главной башни.

- Или в самом Мифрил-Халле, - сказала Пенелопа, вздрогнув от осознания, что её слова наверняка встревожат Кэтти-бри.

- Ты отправила весточку дварфам?

- Это сложнее. Наши прорицания показали, что местность вокруг Мифрил-Халла заполнена врагами. Ордами демонов и дроу.

- Но разве в Лускане нет врагов? - напомнила ей Кэтти-бри. - Флот...

- Главная башня — другое дело. Она очень чувствительна к магическим посланиям, - ответила Пенелопа. - А дварфы сидят глубоко в своей норе — и скорее всего, ведут отчаянную битву.

- Мы должны открыть врата, - решительно сказала Кэтти-бри. - И в первую очередь мы должны выяснить, не является ли их отказ свидетельством чего-то более зловещего. Надо спешить, ведь если Главная башня ослабила поток волшебной энергии в Гонтлгрим, предтеча снова может освободиться. В прошлый раз, когда это произошло, был уничтожен Невервинтер.

- Я отправлюсь к Громфу, - объявила Пенелопа.

- Ты даже не знаешь, цела ли Главная башня — и кто её контролирует.

- Кто-то должен узнать.

Кэтти-бри взяла Пенелопу за руку.

- Я не могу тебя потерять, - тихо сказала она. - Не знаю, что я уже потеряла.

- Меня доставит туда Старый Киппер, и мы оба будем держать наготове заклинания для быстрого побега. Обещаю.

Кэтти-бри кивнула и отпустила её — и Пенелопа обернулась, чтобы заключить беременную женщину в крепкие объятья.

- Я найду Дзирта, - прошептала она на ухо Кэтти-бри. - Обещаю.

Кэтти-бри отстранилась и направилась к двери, сверкнув своей улыбкой — но та была вымученной. Она оставалась здесь, готовясь к родам, а весь мир вокруг как будто сошёл с ума.

Она никогда в жизни не чувствовала себя такой беспомощной, даже давным-давно, когда была пленницей Артемиса Энтрери, и её тащили через весь Фаэрун в погоне за Реджисом.

Теперь она цеплялась за это воспоминание — яркое свидетельство того, что они с друзьями, Компаньонами Халла, уже очень, очень долго сражались в тяжёлых битвах — и побеждали.


- Именем богов, - пробормотал Реджис, лёжа на гребне рядом с четырьмя спутниками. Широкое поле внизу пересекал отряд из крупных драуков примерно в сотню особей. Друзья были в дороге почти десять дней — в путешествии, тяжёлом эмоционально и физически, особенно для Артемиса Энтрери. Ивоннель сделала многое, чтобы помочь им — не только исцеляя их и обеспечивая пищу, но и ускоряя путь — и всё с помощью заклинаний. Однако без телепортации и прочей подобной магии. Она хотела, чтобы все смирились с новой реальностью, и собиралась хорошо познакомиться с землями между Терновым Оплотом и Гонтлгримом.

- Полно демонов, - сказал Атрогейт.

- Это не демоны, - поправила Ивоннель. - Демоны, подозреваю, ждут внутри Гонтлгрима. Это авангард войск дроу.

- Я думала, что драуки — редкость, - заметила Далия.

- Я тоже, - отозвалась Ивоннель. - Не могу ничего ответить.

- Как насчёт большого ответа на большой вопрос? - спросил Атрогейт. - Вроде того, как мы собираемся попасть ко входу?

Он кивнул на другой край поля, но никому не требовалось смотреть туда, чтобы понять, в чём дело. За полем росли деревья, а за этой рощицей — разрушенная и несомненно занятая врагом деревня Кровоточащие Лозы. Справа, к югу от деревни, стояла пустующая трамвайная станция. Среди горного склона отчётливо виднелись входной и выходной тоннели Гонтлгрима.

- Не будет никакого толка туда идти, если мы попадём прямиком в объятья демонов. - заметил Реджис.

- Не вижу лучшего способа, - сказал дварф.

- Госпожа, а вы? - спросил Ивоннель полурослик.

- У меня кое-что есть, - отозвалась та. - Но я надеялась сначала собрать побольше информации.

Она перекатилась на спину и зашептала — слишком тихо, чтобы другие могли разобрать слова. Они начали понимать, в чём дело, когда к женщине стали слетаться её волшебные разведчики — похожие на хрусталь птицы, одна за другой усаживаясь ей на грудь и нашёптывая на ухо. Так продолжалось достаточно долго, пока рассерженная Ивоннель наконец не села.

- Вся земля вокруг нас потеряна, - объявила она.

- Да, мы видели, - сказал Атрогейт. - Тут птицы не нужны.

- Вся земля, - уточнила женщина. - Отсюда до Лускана, всё побережье, все Утёсы. Порт Лласт стенает под ударами гнолльих кнутов.

- Гноллы? - фыркнул Атрогейт. - Мы перебьём их всех насмерть просто потому, что они гноллы.

- Вокруг деревни впереди полно демонов, и в основном это старшие изверги, - продолжала Ивоннель. - Скорее всего, слабые чудовища внизу, на верхних ярусах Гонтлгрима. Король Бренор отчаянно сражается, если ещё не проиграл.

- Так что же нам делать? - спросил Реджис.

Ивоннель покачала головой, продолжая размышлять.

- Пойдём внутрь, - сказал Атрогейт.

- А если внутри не укрыться? - спросила Далия. - Если там только демоны и дроу?

- Тогда мы пробьёмся через них и выйдем с другой стороны, - объявила Ивоннель. - Давайте спускаться.

Она встала и зашагала вниз по гребню, другие — следом за ней. Атрогейт поддерживал ковыляющего на распухших ногах Энтрери.

- Возьмитесь за руки, - приказала им Ивоннель. - Артемис Энтрери — ко мне.

- Мы снова будем бежать? - спросил Атрогейт, поскольку последние несколько раз, когда им приходилось бросаться бегом, Ивоннель накладывала двеомер, увеличивающий скорость.

Артемис Энтрери застонал. Эти лихорадочные рывки истощали его скудный запас сил.

- Сейчас всё иначе, - пообещала Ивоннель, главным образом ради измученного мужчины. Она взяла его за руку. - Атрогейт, возьми вторую руку. Потом ты, Реджис, потом Далия. Что бы ни случилось, не отпускайте.

- А не то упадём? - спросил дварф, который ошибочно подумал, что уже слышал эту речь.

- А не то вернётесь в физическую оболочку посреди тысячи извергов, и ни я, ни даже ваш бог вас уже не спасём, - сказала Ивоннель, и как только сформировалась живая цепочка, начала читать заклинание.

- Что за... - начал Атрогейт.

- Просто заткнись и держись, - ответила ему Далия. - Ради себя и нас, просто держись за руки.

Голос Далии истончился, пока она говорила, стал бесплотным, превратился в ветер в ушах товарищей.

Ведь скоро от них остался один лишь только ветер, облако клубящихся газов. Как ни странно, Реджис по-прежнему чувствовал касание Далии и Атрогейта, хотя и не чувствовал руку отдельно. Но они были вместе, держались друг за друга, и когда облако стало дрейфовать, а затем полетело вслед за усилием Ивоннель — рывком одновременно физическим и волевым — полурослик был этому рад. Все вместе они перемахнули за гребень и устремились на поле внизу. Реджису пришлось напрячься, чтобы не потерять самообладание, когда Ивоннель заставила их пролететь прямо через отряд драуков, скользя между чудовищами, как простое облачко. Однако сразу несколько драуков заметили их присутствие, хотя ни один как будто не понял, что это за странная дымка.

Вот на что похоже, когда мимо проходит призрак, подумал полурослик. Холодный ветерок.

Они просочились в Кровоточащие Лозы через дроу — и эти враги были внимательнее, чем драуки, некоторые вздрагивали и оборачивались, окликали жриц, и Реджис увидел, как одна, а потом вторая принялись читать какое-то заклинание.

Тогда Ивоннель прибавила скорости — потому что испугалась, знал Реджис. Могут ли эти жрицы вырвать их из облака? Какой ужас — оказаться посреди этого свирепого войска!

Полурослик немного расслабился только когда они влетели в тоннель, быстро оказавшись во мраке, а вскоре после этого — в огромной входной пещере, где кишели демоны и драуки. У Реджиса душа ушла в пятки, когда они направились к маленькому пруду, затем пролетели над прудом и внутрь комплекса — чтобы обнаружить, что там тоже полно чудовищных обитателей нижних планов.

По комнатам, вниз по лестнице, в огромный зал, отделяющий верхние ярусы от главного комплекса — и там внизу тоже рыскали демоны.

Из этого большого зала они спустились в тесные коридоры, ведущие к великой кузне, и там звуки битвы заставили полурослика воспрять духом. Скоро они пересекли поле боя — боковые катапульты дварфов разрывали младших демонов на куски, дварфийские солдаты удерживали позиции, отражая натиск орды.

Затем вокруг снова остались одни дварфы — жрецы заботились о раненых, подкрепления готовились занять своё место на линии фронта. За ней по-прежнему стоял Гонтлгрим, Гонтлгрим короля Бренора!

Они остановились в тоннеле с парой дварфов-часовых, неподалёку от основных покоев правителей Гонтлгрима, и там, на некотором отдалении от солдат, охранявших хорошо знакомую Реджису дверь, Ивоннель сняла своё заклинание.

Пять товарищей снова стали телесными. Все, кроме Ивоннель, вздрогнули от резкого перехода.

- Стой, кто идёт! - закричали дварфы, опустив свои копья и готовясь к атаке.

- Спокойно, друзья мои, - сказала Ивоннель. - Вы меня знаете — я друг Дзирта и Джарлакса.

- И я! - заявил Реджис, бросившись вперёд, чтобы встать между дварфами и его спутниками.

- Рамблбелли! - в унисон воскликнули часовые.

- Ага, - отозвался Реджис. - Вы должны немедленно отвести нас к королю Бренору. И к госпоже Донноле Тополино — прошу, скажите, что моя жена в безопасности!

- Да, Рамблбелли, - ответил один из дварфов. - Дела у неё не хуже, чем у любого из нас — что не так уж и хорошо, как ты можешь себе представить.

Реджис, конечно, понимал, что это правда, но испытанное им облегчение было огромным. Он только что потерял Дзирта и просто не вынес бы потери своей возлюбленной Доннолы!


Стук заставил Кэтти-бри вскочить, осторожно перекатиться с дивана и со всей доступной ей скоростью подойти к двери. Она отворила дверь, ожидая увидеть Пенелопу с новостями из Лускана, но вместо этого увидела высокого, худого мужчину в простой светло-коричневой рясе.

- Брат Афафренфер? - изумлённо спросила женщина.

- Официально я стал магистром, но да, добрая госпожа, - он взглянул на её раздутый живот. - Надеюсь, у вас всё хорошо?

- Да.

Он кивнул и тепло улыбнулся, не отрывая взгляда от её живота.

- Я могу вам чем-то помочь? - спросила она, немного нервничая. - То есть... пожалуйста, входите.

- Благодарю, госпожа. Я ищу Дзирта. И умоляю вас, простите моё удивление и заинтригованность. Я не хотел...

- Да, брат, ребёнок от Дзирта.

Афафренфер встретился взглядом с Кэтти-бри. У него отвисла челюсть.

- Он... когда мы в последний раз говорили, он только упомянул, что не может вернуться со мной в монастырь Жёлтой Розы, несмотря на приглашение магистра Кейна. Я подумал, что что-то не в порядке.

- Что ж, так оно и есть.

- Едва ли! - ответил монах, приподняв руки, как будто хотел обнять Кэтти-бри, но не мог решить, стоит ли.

Она шагнула вперёд и первой его обняла.

- Ох, дитя двух таких славных героев будет величайшим... - замямлил Афафренфер чуть-чуть дрожащим голосом. - Человек и дроу?

- Полуэльфов много, - напомнила ему Кэтти-бри.

- Но полудроу? Я никогда не слышал... - сказал Афафренфер. Он неожиданно и довольно энергично покачал головой, махая руками, как будто пытаясь забрать свои слова назад, и Кэтти-бри поняла, что он увидел, как она хмурится.

- Могу лишь представить себе красоту вашего дитя, - воскликнул Афафренфер, и неожиданно показался очень искренним.

- Не бойтесь, брат. Я понимаю ваши сомнения, - благородно сказала она.

- Нет, госпожа, если вы решили, что я сомневаюсь, значит я неправильно выразил то, что у меня на сердце, - ответил монах. - Это великолепные новости, и дитя будет чудесным. И прекрасным.

- И отверженным?

Глаза монаха расширились.

- Никогда!

Кэтти-бри улыбнулась, чтобы ослабить напряжение. По правде говоря, она просто дразнила молодого Афафренфера. Она точно знала, с какими испытаниями предстоит столкнуться её ребёнку — наполовину человеку, наполовину дроу. Знала она и то, что ни один ребёнок, даже родись он у знатной дамы из Глубоководья или дамарской королевы, не мог обладать такой большой и чудесной группой союзников, способных прогнать любого, неспособного видеть дальше необычного сочетания кровей.

- Будем надеяться, - сказала она.

- О да.

- Если вы пришли пригласить Дзирта в монастырь, знайте, что я даже слышать об этом не хочу. И боюсь, что он в любом случае не смог бы, ведь тьма явилась снова — а может быть, это всё та же самая тьма, снова и снова, беспощадная и разрушительная.

- Нет, конечно не сможет, и вести о беспорядках достигли нас в Дамаре. Но не поэтому я отправился так далеко на запад. Я должен немедленно поговорить с Дзиртом.

- Его здесь нет, - призналась Кэтти-бри. - Он в Гонтлгриме, сражается рядом с королём Бренором.

Она заметила, как отхлынула кровь с лица Афафренфера.

- Что вам известно, брат?

- Наверное, ничего.

- Скажите мне! Гонтлгрим пал?

- Я ничего не знаю о Гонтлгриме, госпожа. Даю слово.

- Тогда в чём дело? Зачем вы пришли?

Афафренфер тяжело сглотнул.

- Магистр Кейн...

Он замолчал, как будто пытаясь отыскать нужные слова.

- Магистр Кейн что-то почувствовал. Не знаю, как это описать. Восхождение из смертного тела. Как смерть, но не совсем.

На лице Кэтти-бри отразилось явное смятение. Как могущественная жрица, она знала о хождении по планам и астральных проекциях, позволяющих опытному магу перенести себя на иной план бытия, но понимала, что Афафренфер говорит о другом.

- Беспокоиться почти наверняка не о чем, - сказал монах. - Я упомянул это лишь потому, что после долгих часов обучения у верховного магистра цветов Дзирт почти наверняка будет заинтересован.

- Может быть, магистр Кейн решил, что это открытие соблазнит Дзирта вернуться в монастырь, - предположила Кэтти-бри.

- Уверен, что так и есть, - сказал Афафренфер.

Кэтти-бри хотела надавить на него в поисках более подробного объяснения, но в открытых дверях возникла Пенелопа Гарпелл и торопливо вошла. Она едва взглянула на Афафренфера и слабо кивнула в знак приветствия.

- Мне нужно поговорить с тобой наедине.

- Магистр Афафренфер пришёл сюда в поисках Дзирта, - ответила Кэтти-бри. - Подозреваю, его путь рядом с нами только начинается.

Пенелопа посмотрела на юношу и кивнула ещё раз, затем с мрачным выражением сообщила:

- Громф не позволил мне войти.

- В Главную башню Волшебства? - спросил Афафренфер.

- В его экстравагантные покои, - прояснила она. - Его дверь оказалась для меня заперта.

Она повернулась к Кэтти-бри.

- Твои старые знакомые, леди Авелиер и лорд Парис Ульфбиндер, ответили на мой вызов и привели меня в покои Авелиер для переговоров. Однако наш разговор был коротким, поскольку архимаг Громф был недоволен, что мне вообще позволили попасть в башню. Сильно недоволен. По его приказу Главная башня остаётся нейтральной в этой войне.

- Нейтральной?

- Да — это Громф нарушил поток волшебной энергии и закрыл порталы.

- Значит, он занял сторону противника, - сказала Кэтти-бри.

- Если верить лорду Парису, Громф это отрицает. Но дроу с демоническим войском и флот, который лорд Бревиндон Маргастер из Глубоководья привёл в Лускан, очень сильны. Громф ясно дал понять всем магам в Главной башне, что он сам — и они тоже, если желают остаться в живых и не покидать свой новый дом — не станут выступать против завоевателей. Мне он тоже не позволил остаться, поскольку одно моё присутствие могло нарушить его нейтральный статус.

- Они готовят катастрофу, - сказала Кэтти-бри. - Чума на их головы...

- Завоеватели держатся подальше от башни. Они не готовы сражаться с собравшимися там силами. Они попытались только раз — и поле вокруг башни усеяно следами той бойни.

- Если дроу одержат победу на севере, завоевание Главной башни станет лишь вопросом времени.

Пенелопа кивнула.

- А что сейчас с Лусканом? - спросил Афафренфер.

- Похоже, Лускан находится во власти старшего капитана Бревиндона Маргастера. В его полной власти — только Главная башня сохранила некоторую автономность.

- Он так быстро захватил город?

- Разношёрстный флот Лускана и почти все городские капитаны — пираты, - объяснила Пенелопа. - Сражение шло всего одну кровавую ночь и один день, но чувство преданность такого эгоистичного народа к представителям власти в Лускане переменчиво, как ветер. Судя по всему, они решили, что лучше присоединиться к завоевателям, чем сражаться с ними.

- И они просто преклонили колени? - спросил монах.

- Я бы не сказала, что они преклоняли колени. Но один лорд или другой... - ответила Пенелопа.

- Однако этого лорда, похоже, поддерживают дроу и демоны?

- И гноллы, - согласилась Пенелопа. - В его флоте было полно диких тварей — а теперь они заполнили улицы Лускана. Но не забывай о том, что до нападения власть в Лускане тоже принадлежала дроу.

- Джарлаксу и Бреган Д'эрт, - объяснила монаху Кэтти-бри.

- Так что они просто сменили одного капитана на другого, - сказала Пенелопа. - Причём, похоже, на более злобного — такого, кто позволит им и дальше пиратствовать и грабить. Не заблуждайся — главная претензия к старшему капитану Беньяго Курту, которую слышали Парис и Авелиер, заключалась в том, что он принёс в Город Парусов толику порядка и цивилизованности.

Кэтти-бри кивнула и беспомощно хмыкнула. Афафренфер с любопытством взглянул на неё.

- Джарлакс — не злая личность, - пояснила она. - Даже король Бренор одобрил тайную власть Бреган Д'эрт над Лусканом. Джарлакс жесток, но только когда это необходимо — и только с теми, кто этого заслуживает. Его целью было использовать интересы жителей Лускана против их обычных привычек.

- Показать им лучший путь, - сказал монах.

Кэтти-бри кивнула.

- Медленно. И к их собственному удовлетворению, когда оказалось, что торговля более выгодна и не так... опасна, как пиратство.

- Они считают, что обменяли дроу на лорда Глубоководья — достаточно порочного, чтобы принять их образ жизни, - сказала Пенелопа. - Однако Громф знает правду. Город скоро поработят беспощадные хозяева — или следует сказать «верховные матери»?

- Будь он проклят, - прошептала Кэтти-бри. - Коварный глупец.

- Подозреваю, что дело в страхе, а не в злых умыслах, - сказала Пенелопа. - Если верить тому, что я вытянула из Париса и Авелиер, Громф очень боится шторма, который пришёл к нему на порог. Не забывай, когда-то он был архимагом Мензоберранзана. Он понимает, какие силы задействовал Мензоберранзан. И воспринимает всё особенно остро — потому что в надизмеренческих коридорах и особняках Главной башни нашёл жизнь, о которой даже мечтать не смел.

Кэтти-бри вздохнула и устало уселась в мягкое кресло.

- Неважно, какие у него причины и что он чувствует — мы должны открыть эти ворота, - сказала она.

- Мы не можем.

- Отсюда — нет.

- Из Главной башни — тоже. Ты не в том состоянии, чтобы бросить вызов такому, как Громф Бэнр — и мы не сумеем собрать достаточно сил, чтобы убедить кого-то внутри выступить против него.

- Из Гонтлгрима, - пояснила Кэтти-бри. - Может быть способ открыть порталы и без участия Главной башни. Ты должна доставить меня в Гонтлгрим — срочно.

Пенелопа сомневалась.

- Ты только что с лёгкостью телепортировалась в Лускан и обратно, - заметила Кэтти-бри.

- Главная башня – готовое место назначения для таких заклинаний, - сказала Пенелопа. - Киппер и я настроены на комнату, построенную специально для этой цели. Но у нас обоих нет никаких настоящих знаний о Гонтлгриме.

- Но ты же была там!

- Недолго и только однажды, просто чтобы испытать портал, когда они только появились. Так что да — портальный зал мне знаком.

- Хватит, чтобы телепортировать нас туда.

Пенелопа замолчала и не выразила согласия.

- Я видела его лишь мельком и точно помню низкий потолок и неровные стены — это неподходящее место для такой попытки.

- Врата похожи на постоянный круг, разве нет?

- Разве?

Кэтти-бри хотела ответить утвердительно, но не смогла — она не знала.

- Пожалуйста, мы должны попытаться, - умоляла Кэтти-бри. - Я многое смогу сделать, если попаду в Гонтлгрим.

- Как? Главная башня контролирует...

- Источник энергии — это предтеча, - напомнила ей Кэтти-бри. - Главная башня просто направляет её. Я могу поговорить с ним.

- Чего ради? Предтеча — существо, намного превосходящее наше понимание. Его желания отличаются от наших — настолько сильно, что ты даже не сумеешь их понять.

- Мы должны попытаться, - снова сказала Кэтти-бри.

- Ты хочешь рискнуть своим ребёнком?

Вопрос потряс Кэтти-бри.

- Отправьте меня, - сказал Афафренфер.

- Я никого не могу «отправить», - заметила Пенелопа. - Маг должен будет сопровождать.

- Тогда отправляйтесь со мной, - сказал Афафренфер. - Если ключ к успеху вашего заклинания — знакомство с местом назначения, отправляйтесь и познакомьтесь с ним.

- Но остаётся ещё первая телепортация, - напомнила возбуждённому монаху Кэтти-бри.

- Нужно быть храбрым, - парировал он.

- Нет, он прав, - согласилась Пенелопа. - В эти отчаянные времена мы должны использовать любой шанс, пускай даже самый маленький. Я найду Киппера. Он куда сильнее с такой магией. Мы отправимся в Гонтлгрим вместе и приготовим круг, затем быстро вернёмся.

Она замолчала, и на её лицо снова нашла туча.

- Если сумеем. Если портальный зал свободен от демонических захватчиков. Мы не знаем, стоит ли ещё Гонтлгрим.

- Тем более, возьмите меня, - сказал Афафренфер. - Если мы окажемся в опасности, я буду защищать вас, пока вы не вытащите нас оттуда.

- Я не могу просить... - стала возражать Кэтти-бри, но монах ничего не хотел слушать.

- Не можете, потому что вам нечего просить, - сказал он. - Это мой выбор. Пойдёмте, - обратился он к Пенелопе. - Давайте поспешим. Рушащийся мир не станет ждать героев, которые медлят.


ГЛАВА 12 Глубокий источник единой памяти


Беньяго сидел за своим столом в Иллуске, скрестив на груди длинные тонкие руки. Киммуриэль расположился в углу позади него и слева — псионик настоял на роли наблюдателя и отдал встречу целиком на откуп Беньяго, который какое-то время был старшим капитаном и знал город не хуже любого из членов Бреган Д'эрт.

За исключением Вульфгара и Милашки Чарли на скамьях перед Беньяго сидели только дроу. Киммуриэль настоял на присутствии Вульфгара, а Милашка Чарли исполняла важную роль, поскольку могла легко ходить по улицам города даже после столкновения с гноллами, шпионя и сливаясь с толпой.

Один из другим разведчики сообщали свою информацию, оставляя самого важного напоследок: Браэлина Джанкуэя. Он подытожил полученные сведения — и этот итог ставил под сомнение возможности Бреган Д'эрт продолжать операции в Лускане.

- Их слишком много, - продолжал Браэлин. - Судя по всему, остальные четверо старших капитанов действительно поклялись Бревиндону в абсолютной верности. Лускан похож по своим размерам на Мензоберранзан, и если все четыре корабля объединились в единый союз, мы не сможем их победить — даже если нас поддержат все остальные лусканцы.

- А поддержат нас немногие, - добавил другой разведчик.

- Это показывает, что люди с их короткими жизнями слишком непостоянны и лишены представления о чести, - сказала Даб'ней.

- Это показывает, как подозрительно относится город к переменам, - вмешался Вульфгар, вызвав у многих недовольные гримасы — дроу ясно дали понять, что не желают, чтобы они с Милашкой присутствовали на собрании.

- Вы предложили лусканцам перемены, и они только начали замечать их, - сказал он Беньяго и повернулся, чтобы убедиться, что Киммуриэль тоже его слышит. - Со временем перемены наверняка окажутся выгодными для Лускана, но это приведёт к тому, что многие горожане, в особенности самые сильные и свирепые, потеряют власть. Вы потребовали — может, не потребовали, но попросили — чтобы они отказались от своего образа жизни. Не всякий пират убивает и грабит лишь потому, что у него небогатый выбор. Некоторые делают это просто ради удовольствия. Они предпочитают полную приключений жизнь без каких-либо моральных ограничений, даже если она почти наверняка приведёт к неприятной и ранней смерти.

- А потом вы называете злыми нас, - сказала Даб'ней.

- Разве Мензоберранзане иначе? - спросил её Браэлин Джанкуэй. - Ты сомневаешься, что многие жрицы получают удовольствие от использования своей плети?

- Мы слишком отклонились от темы, - заметил Беньяго.

- Когда вы вернёте Лускан, стоит отделить небезнадёжных горожан от всех остальных, - закончил Вульфгар.

Беньяго посмотрел на него, быстро кивнул, затем вернулся к Браэлину.

- Наша главная надежда — на вызванный гноллами хаос, - продолжал тот. - Даже Бревиндон Маргастер не в силах полностью их контролировать. Преступления гноллов против лусканцев множатся.

- А что нам известно о Бревиндоне? - спросил Беньяго.

- Внутри него — демон, - ответила Милашка Чарли. - Настоящий, злобный и краснокожий, с загнутым мечом, способным рассечь тебя надвое.

- Да, - согласился Браэлин. - Этот демон тоже невольно может нам помочь. Бревиндон ведёт себя жестоко, вешает людей дюжинами, и вскоре не останется ни одной лусканской семьи, которая не знала бы кого-то из повешенных. Люди будут бояться его, другие капитаны будут подчиняться ему, но скоро Бревиндона станут любить даже меньше, чем нас.

- Однако он — не единственный демон в Лускане. У него серьёзное наёмное войско, которое никогда его не предаст, включая гноллов, - сказала Даб'ней.

Другие стали отвечать, но Беньяго поднял руку, заставляя их замолчать, пока он обдумывал информацию — которая не являлась чем-то новым ни для кого из присутствующих.

- Этого недостаточно, чтобы убедить архимага Громфа, - сказал он после долгой паузы, - и мы мало что можем сделать, не понеся серьёзных потерь — Бреган Д'эрт не военное подразделение. Я надеялся найти нам место в Лускане с новой властью, но этого не случится, учитывая что за Бревиндоном, как мы теперь знаем, стоит мать Жиндия Меларн.

- Нет, мы должны победить, и победить быстро, пока мать Жиндия занята на юге. Продолжайте наносить быстрые удары, но давайте сосредоточимся на том, чтобы настроить гноллов против самых преданных капитану Бревиндону лусканцев. Надавим на него и заставим показать ещё большую жестокость, пока не найдётся способ нанести настоящий удар.

Он закончил, бросив взгляд на сохранявшего бесстрастие Киммуриэля. Тот ничем не выразил своё согласие или неодобрение.


В последнее время Киммуриэль Облодра часто задавался вопросом, существует ли такое явление, как естественная реинкарнация, или может ли дух разумного существа воплотиться в неподходящую телесную оболочку — может быть, как Ивоннель и Квентл Бэнр. Киммуриэлю хватило бы одного пальца, чтобы пересчитать своих друзей — если Джарлакс вообще был ему другом. По крайней мере, тот был ближе всех остальных к этому званию.

Может быть, Громф Бэнр, может быть, Беньяго Курт, может быть Браэлин Джанкуэй. Это были его коллеги, с ними установилось некое взаимное доверие, а к Громфу он питал неохотное уважение — больше, чем к любому другому дроу или представителю любого другого народа Фаэруна.

Но друзья? Если и был у него друг на Ториле, то это Джарлакс. И да, псионик знал, что о командире наёмников можно сказать такое только с натяжкой.

Однако здесь, в этом месте, подобные мерки не действовали. В этом месте не существовало Киммуриэля Облодры — лишь единственное объединение в целой сущности, которую представляло собой общество иллитидов. Здесь, в разуме улья, воспоминания и опыт отдельных индивидов сливались в одно целое, пока его пальцы массировали огромный пульсирующий мозг — средоточие связи и единства. Учёба в разуме улья представляла собой не чтение или разговор с другим существом, а всего лишь поиск того, что становилось твоими собственными обширными знаниями и памятью.

Киммуриэль часто сожалел, что не родился иллитидом.

Разумеется, разум улья знал об этом, что объясняло, почему ему здесь так рады. Здесь невозможно было спрятать неискренность. От иллитидов сложно было спрятать хоть что-нибудь.

Значительная часть индивида, который был Киммуриэлем, хотела просто остаться здесь. Пускай Лускан и Бреган Д'эрт сами разбираются друг с другом. Он мог остаться в разуме улья и ласкать чистое знание, купаться в чистой мысли, наслаждаться воспоминаниями — такими телесными, как будто он сам ходил этими путями в одиноком и единственном обличье дроу, которое был вынужден носить.

Однако из других уголков разума улья к нему приходило множество возражений. Здесь он был уникальным — или почти уникальным. Лишь этот синапс общего разума, эта сущность по имени Киммуриэль, что существовала в реальности дроу в мире Фаэруна, могла принести с собой такой огромный опыт и знания о том месте.

Он бы ограничил разум улья, ограничив таким образом и себя, если бы утратил баланс между получателем и источником.

Так что он смирился и сосредоточился на поисках.

Демоны... одержимость... филактерия...

Конечно же, знания были обширными, поскольку демоны существовали с самого начала времён и всегда беспокоили разум улья, учитывая их потенциал к разрушению.

Он не учился.

Он вспоминал, и это было намного более сильным и богатым опытом.

Рассортировав воспоминания, дроу отстранился от центрального мозга сообщества, готовый уходить.

Береги себя, будь открыт, услышал он в голове — телепатические голоса множества иллитидов, соединившихся с ним, чтобы поделиться воспоминаниями. Они были едины, очень близки в этот последний момент до ментального разъединения, и так разборчивы были их общие голоса, что он мог безмолвно и почти мгновенно поблагодарить их — всех до единого. В первую очередь он различил Пескатава, сейчас — любимого иллитида центрального мозга. Особи на этой позиции регулярно менялись, и чужаку Киммуриэлю никогда было её не занять.

По какой-то причине он заметил и другого, отрывая руку от центрального мозга и закрывая связь. Нечто в том, как пожиратель разума по имени Увунивиск разделял мысли, показалось ему... иным.


- Этот план не сработает, - сказал Киммуриэль Беньяго и другим, когда они снова собрались в Иллуске. Разведчики и провокаторы Беньяго десять дней трудились в городе, провоцируя неприятности, раздражая гноллов, настраивая против гноллов народ Лускана. Даже шептали зловещие предостережения послам старших капитанов.

Случилось несколько драк, но смертей было мало — как и прогресса в подрыве власти старшего капитана Бревиндона. На самом деле лорд из Глубоководья полностью вооружил Корабль Маргастер. Весь остров быстро становился крепостью, и эта демонстрация силы должна была держать в узде пиратов — чужаков и горожан. Поэтому Киммуриэль вынужден был пересматривать планы и смотреть в сторону обострения конфликта.

- Тогда что нам остаётся? - спросил Беньяго. - Покинуть Лускан? Оставим, может, небольшую банду для наблюдения и поиска возможностей получить какую-то выгоду. Или вернёмся к Громфу и будем умолять его передумать?

- Или хотя бы убедим его открыть порталы в Гонтлгрим? - добавил Браэлин. - Король Бренор не позволит событиям в Лускане идти своим чередом. Если он наконец-то откроет порталы в Серебряные Кордоны, у него под началом окажутся ещё три армии дварфов.

- Врата закрыты, а Громф слишком эгоистичен, чтобы передумать. Пауки-захватчики и неожиданные победы Меларнов убедили его, что Ллос на их стороне, а он слишком мудр, чтобы провоцировать гнев Паучьей Королевы, - спокойно объяснил Киммуриэль.

- А мы, судя по всему, нет, - дерзнул заметить Вульфгар, хмыкнув — но к его веселью не присоединился никто из присутствующих.

- Мы недооценили Бревиндона Маргастера, а точнее — демона Азбиила, что находится внутри него, - пояснил Киммуриэль. - Он грозный противник — они грозные противники, и они явились сюда, готовые к последствиям, как и к первоначальной победе. Порт Лласт тоже в их власти.

- Значит, мы уходим, - решил Беньяго.

- Нет, - просто ответил Киммуриэль.

- Что тогда? - вместе спросили Беньяго и Браэлин.

Киммуриэль посмотрел в сторону, на Вульфгара, который понимающе кивнул.

- Мы уничтожим их, - сказал варвар. - Мы отправим этого изверга Азбиила обратно в бездны нижних планов, где ему самое место.

Взгляды командиров дроу задержались на Вульфгаре, прежде чем вернуться к Киммуриэлю, который по-прежнему глядел на варвара.

- Он знает, как это сделать, - сказал им всем Вульфгар.

На это Киммуриэль почти улыбнулся. Хотел бы он испытывать такую же уверенность. Что-то беспокоило Киммуриэля, не давало ему покоя. Он чувствовал, что упускает какой-то важный факт. Какие-то воспоминания парили за самой гранью его сознания, какая-то память, имеющая отношение к этой ситуации.

- На сей раз я не промахнусь, - пообещал им всем Вульфгар.

Тебе не следовало промахиваться в прошлый, подумал Киммуриэль, но не сказал вслух — и не стал передавать телепатически.

Замечание было странным — какое ему дело? — и Киммуриэль тут же решил, что оно вызвано раздражением.

Но понял, что нет. Он пошёл на большие усилия, чтобы защитить Вульфгара в том бою на корабле Бревиндона Маргастера в открытом море. Он оградил варвара кинетическим барьером, наделив Вульфгара ужасной силой на один удар, чтобы выплеснуть всю накопленную энергию. Киммуриэль поступил так, зная, что Вульфгар, такой могучий и опытный, прикончит демона внутри своего врага или по крайней мере избавится от физического тела Бревиндона. Азбиил был гордым и считал себя неуязвимым. Его боевой стиль был агрессивным, безрассудным, неосторожным.

Вульфгар не мог промахнуться.

Но промахнулся.

Как такое могло случиться?


ГЛАВА 13 Сближение


Они появились во вспышке и клубах дыма — небольшое дополнительное шоу, которое старый Киппер Гарпелл включал в свои заклинания телепортации чисто ради драматического эффекта. На сей раз это могло дорого обойтись ему и тем, кто путешествовал с ним, поскольку, прибыв в небольшой портальный зал в Гонтлгриме, они обнаружили два ряда боевых дварфов с заряженными тяжёлыми арбалетами и боковую катапульту на стене, готовую выпустить свой смертоносный заряд.

- Убрать луки! - крикнул Бьярк Лагер, командир боевого отряда, как только рассеялся дым и показалась Кэтти-бри. Половина дварфов уже убрала оружие, опознав в женщине настоящего друга клана Боевых Молотов. Каждый дварф в Гонтлгриме, каждый дварф в Мифрил-Халле, каждый дварф в цитадели Адбар и цитадели Фелбарр хорошо знал приёмную дочь короля Бренора.

- Миледи Кэтти-бри! Как здорово, что вы прибыли, - сказал Бьярк, бросаясь к четвёрке гостей. - Надеюсь, что вы позаботились о пути к бегству, если вдруг приспичит!

- В этом нет нужды, добрый мастер дварф, - ответила женщина, легко перейдя на дварфийский говор, к которому привыкла с юности. Переход был непроизвольным, но довольно обычным и вызвал улыбку у неё на лице — Кэтти-бри всегда чувствовала, что эта речь, немного лиричная, немного гортанная, подходит, когда рядом битва. Каждое слово было подобно хорошему шлепку по спине и вызывало образы тостов, поднятых во имя великих героев древности, сражавшихся с могучими противниками и одержавших победу. - Что мне нужно — так это увидеть моего мужа и моего па.

- Да, только король Бренор сегодня пользуется популярностью, - сказал Бьярк.

Кэтти-бри задумалась и с любопытством взглянула на него, но не стала расспрашивать. Дварф продолжал:

- Придётся идти тайными ходами. В главных проходах кипит драка. С вашей... нагрузкой... может быть тесновато.

- Просто веди, дружище, и побыстрее, ладно?

- Ага, - согласился Бьярк. - Бренор должен быть в кузнице — или там, где держат зверя. Идёмте.

Он кивнул дварфу у правой стены, и тот подпрыгнул и нажал на особые места в цельном на первый взгляд камне. Секция стены упала, обнажая узкий, зато чистый и хорошо обработанный коридор.

- Принесите факел! - приказал Бьярк.

- Не нужно, - сказала Пенелопа Гарпелл и взмахом руки призвала волшебный свет, поместив его на кончик острого шлема Бьярка.

- Волшебники, - пробормотал дварф и двинулся в путь. - Если увидим каких-нибудь демонов, вам лучше сразу всё погасить.

- Это быстрее, чем погасить факел, - заверила его Пенелопа.

- Волшебники, - снова буркнул Бьярк.

Шестёрка — их стало шестеро, когда второй дварф присоединился замыкающим — быстрым шагом направилась по узким петляющим проходам. Кэтти-бри и другим гостям всё это место казалось огромным лабиринтом — с многочисленными поворотами, развилками и перекрёстками, которые казались абсолютно одинаковыми, но Бьярк точно знал, куда направляется, и вскоре привёл их в коридор, заканчивающийся как будто простой каменной стеной, не считая железного засова сбоку с висящей рядом цепочкой.

Бьярк потянул за цепочку, и они услышали колокольчик по другую сторону двери. Дварф досчитал до трёх, затем быстро дёрнул за цепочку дважды. После краткой паузы он отодвинул засов, и дверь бесшумно отворилась в просторное помещение.

Дюжина боевых дварфов убрала своё оружие, наблюдая, как они заходят. Один поприветствовал Кэтти-бри, вышедшую из узкого коридора.

Радостные дварфы расступились, кивая, тепло приветствуя Кэтти-бри и её товарищей. Сразу перед тем, как они открыли дверь в кузницу для четырёх гостей, им пришлось остановиться и осмотреть ещё один отряд, быстро приближавшийся по боковому проходу.

Ивоннель, Далия, Энтрери, Реджис и Атрогейт бросились им навстречу — все пятеро были мрачны.

- Леса вокруг нас кишат драуками, - сказал Реджис, поспешив к Кэтти-бри. - Так много, а мой друг...

Ивоннель схватила его за плечо и оттащила, хмурой гримасой дав знак молчать. Затем женщина-дроу обменялась довольно неловкими взглядами с Кэтти-бри.

- Мне сказали, что король Бренор в палате с предтечей, - пояснила Ивоннель. - Мы можем вместе рассказать ему новости. Дварфы позвали Джарлакса и Закнафейна, чтобы те к нам присоединились.

В голове у Кэтти-бри появились сотни вопросов, вызванных тоном Ивоннель и Реджисом — с Реджисом что-то было не так. Волоски на шее Кэтти-бри встали дыбом. Да, что-то было не так. Она видела это на их лицах — у всех, особенно у полурослика. Реджис выглядел так, как будто готов взорваться.

Они отправились в кузницу, а оттуда — в боковой коридор, ведущий в широкий зал, где в разломе с бурлящими стенами, в огромной пропасти, окружённой водными элементалями, был заточён предтеча. Там они нашли ожидающего их Бренора вместе с королевой Таннабритчес, Айвеном и Пайкелом Широкоплечими, леди Доннолой Тополино и двумя дроу — Закнафейном и Джарлаксом.

- Хвала Думатойну, - сказал Бренор, когда увидел свою беременную дочь. - Прошу, скажи, что растреклятые порталы заработали.

- Нас телепортировал сюда Киппер Гарпелл, - объяснила Кэтти-бри. - Порталы не при чём.

- И вряд ли что-то изменится, - добавила Пенелопа Гарпелл.

- Тьфу! - сплюнул дварфийский король.

- Ивоннель превратила нас в живое облако, чтобы мы могли пролететь через дроу, драуков и демонов, - сказал Реджис.

- Атрогейт! - воскликнул Бренор, заметив своего щитового дварфа, которого считал погибшим в Терновом Оплоте. - Ох, у вас всех столько историй!

- И начну я с самого важного, - мрачно сказала Ивоннель. Она сняла с плеча мешок. - Об этом нелегко говорить.

Она замолчала и глубоко вдохнула, и все, кто пришли с ней, задержали дыхание.

У Кэтти-бри дрогнуло сердце. Она знала. В этот момент, в этот ужасный момент, она уже всё знала.

- Дзирта не стало, - объявила Ивоннель. Она положила мешок к ногам Кэтти-бри, и когда ткань соскользнула, наружу показалась рукоять знакомой сабли.

- Не стало? - спросил Бренор. - Что значит «не стало»?

- Паук, - выпалил Реджис, бросившись вперёд просто потому, что должен был. Он направился прямиком к жене и рухнул в её объятия, нуждаясь в поддержке.

- Его не стало, - повторила Ивоннель.

- Где тело? - потребовал Бренор, повысив голос и начиная разъяряться.

- Не стало? - спросил Джарлакс.

Ивоннель кивнула.

- Но он не погиб, - сказал Джарлакс.

Ивоннель пожала плечами.

- Это был захватчик, - напомнил Джарлакс. - Паук забрал его, а значит, Дзирт мог стать пленником в Бездне.

- Тогда мы отправляемся в Бездну! - прорычал Закнафейн, и Бренор громко согласился — как и Артемис Энтрери к удивлению прочих.

Но Кэтти-бри даже не слушала. Она не слышала ничего, кроме стука крови в ушах. Она смотрела на Ивоннель, казавшуюся самой опытной здесь, и на Джарлакса, у которого всегда был наготове ответ... но нет, они как будто были вне её досягаемости, очень далеко, неразличимы.

Как и их голоса, как все голоса, спорившие и орущие друг на друга, обещая драку или что-то... что-то...

Ей показалось, что в ухе жужжит москит. Как в тот день, ранним утром, когда они с Дзиртом ехали по дороге к югу от Мифрил-Халла. Тот москит, да — она не могла его разглядеть, потому что не могла открыть усталых глаз, только слышала бесконечное жужжание.

В этот ужасный момент всё казалось ей размытым, кроме рукояти. Такой необычной, такой знакомой.

Рукоять.

Она потеряла Дзирта.

Она не знала, что делать.

Поэтому она закричала.

Просто закричала. Насколько хватало лёгких, изо всех сил, она бросила наружу барьер чистого отрицания, поток проклятий всем богам, её богу, любому богу — самому божественному правосудию, ведь как такое могло случиться?

Она просто кричала.

И когда она выплеснула всё наружу, колени задрожали и подвели её. Она рухнула — но Закнафейн, такой же проворный и ловкий, как его сын, подхватил и поддержал её. Другие тоже быстро подоспели — Реджис с зельем в руках, чтобы восстановить её силы, и вскоре она снова встала на ноги, извинившись, а потом почувствовав себя глупо за то, что извиняется.

Мир кружился, а её мысли кружились ещё быстрее.

Она оттолкнула все мысли прочь, и когда Бренор, возлюбленный отец, подошёл, чтобы обнять её, она вытянула руки, останавливая его.

- Не надо!

- Девочка? - спросил дварф, по щекам которого струились слёзы. Он снова шагнул к ней.

- Я не могу, - сказала она, подняв перед собой ладони в защитном жесте. Она знала — просто знала — что если кто-то коснётся её, пытаясь утешить, она расклеится.

Расклеиваться было нельзя. Не здесь. Не сейчас.

Она боролась со своей болью — такой боли она и представить себе не могла. Она позволила мыслям бурлить — её ребёнок... их ребёнок... Дзирт... в его руках — и бурлить дальше, подобно водовороту, чтобы они все стекли вниз, чтобы она похоронила их под океаном слёз.

Кэтти-бри всегда знала, что это случится — такова была избранная ими жизнь.

И это уже случилось! С ней, с Реджисом, с Вульфгаром, с Бренором! Они попали в загробную жизнь и вернулись.

Но нет, она просто знала, что на этот раз — нет. Она знала, какую сделку заключила с Миликки, когда та держала их четверых в Ируладуне. Тогда были особые обстоятельства, Волшебная Чума, и они воскресли из-за Миликки, а не ради желаний простых смертных.

Больше такого не случится. Второго божественного вмешательства не будет — таковы условия сделки. Никакого воскрешения.

Она смотрела на рукоять — прекрасную адамантиновую рукоять, выполненную в форме клыкастой пасти охотящейся кошки.

Долг. Ответственность.

Она снова смогла сосредоточиться, но дрогнула, заметив устремлённые на неё взгляды окружающих. Жужжание пропало. Осталась тишина.

Дзирта не стало.

Долг. Ответственность.

Они все были в беде. Она была в беде. Её ребёнку грозила смертельная опасность.

Долг. Ответственность.

Но сейчас... когда их ребёнок... их ребёнок, её ребёнок, ребёнок Дзирта — в опасности!

Женщина зарычала и отстранилась от обступивших её друзей, опустившись к мешку, который Ивоннель положила у её ног.

Она порылась внутри и выудила сначала Гвенвивар. Возлюбленная Гвенвивар, которая была намного большим, чем просто волшебная вещица, большим, чем просто товарищ. Гвенвивар была семьёй, и Кэтти-бри решила, что отдаст ониксовую статуэтку только своему ребёнку — ребёнку Дзирта.

Затем она нашла пряжку для пояса, волшебный предмет, созданный ею самой, внутри которого хранился Тулмарил Искатель Сердец — лук Кэтти-бри, который она отдала Дзирту. Она сняла пряжку с пояса и сунула в свой кошель.

Она двигалась методично, помня о долге, чтобы держаться прямо. Ей нужно было подумать, что делать дальше, и не думать о травме и грядущих испытаниях, о жизни без Дзирта или о возможности найти способ — хоть какой-нибудь способ — вернуть его.

Она взяла пивафви Дзирта, чудесный, искусный плащ, не знавший износа. Его раздобыл для Дзирта Джарлакс. Кэтти-бри подняла плащ и вдохнула запах Дзирта, зарылась в него лицом.

Она повернулась и протянула плащ Джарлаксу, но тот поднял ладони и покачал головой, отказываясь.

- ...твой, - сказал он, и было видно, что ему тяжело говорить в этот ужасный момент. - Оставь его... носи. Умоляю тебя.

Она ещё немного порылась в мешке, и обнаружила, что испытывает всё большую и большую решимость. Спустя несколько мгновений она встала и посмотрела на Ивоннель.

- Подвеска для Андахара? - спросила она.

- Дзирт взял её, чтобы убежать от паука, - ответил Атрогейт раньше Ивоннель.

- Он хотел увести чудовище как можно дальше от всех нас, - добавила Ивоннель.

Кэтти-бри кивнула, затем вернулась к мешку, вытянув наружу пояс и мифриловую рубаху, наручи, которые Дзирт носил на ногах. Она подняла всё это перед собой — наследство её возлюбленного. Повинуясь импульсу, она достала второй его меч — саблю с Видринат и Мерцающим, и сказала другим — уверенным голосом с дварфийским акцентом:

- Мы не проиграем эту войну. Мы побеждаем. Ради Дзирта мы будем побеждать. Мы зашли слишком далеко, чтобы отказаться от нашей мечты — и будь прокляты все дроу, демоны и драуки!

- Ура! - воскликнула королева Таннабритчес, но все остальные повернулись к трём дроу, в особенности — к Джарлаксу. Все, кроме Бренора, стоящего абсолютно неподвижно, за исключением лица, на котором сменялись гримасы, а изо рта раздавалось низкое рычание.

Кэтти-бри знала, что он потерялся, и это придало ей ещё больше решимости и силы.

- Справедливое заявление, - признал наёмник, пожав плечами. - За Дзирта и ура!

Другие присоединились — кроме Кэтти-бри, Бренора и ещё кое-кого. Она заметила, что Закнафейн — щёки дёргаются, глаза большие и печальные — опустил взгляд.

Она убрала Видринат и подошла к нему, прямо к нему, и встретила его взгляд собственным.

- Мне жаль, что ты так и не узнал сына по-настоящему и так и не смог понять красоту, которую он дарил всем нам, - сумела сказать она. Голос несколько раз ломался.

- И ты дарила ему, - вмешался Джарлакс.

Кивнув ему в знак благодарности, Кэтти-бри прочистила горло и продолжила:

- Вот, - сказала она, протянув Закнафейну наручи и мифриловую рубаху. - Бренор сделал это для Дзирта, а эти наручи он забрал с тела Дантрага Бэнра.

- Я... - хотел ответить Зак, но не смог больше ничего сказать.

- И это, - Кэтти-бри удивила Зака и всех остальных, протянув ему сабли Дзирта. - Теперь они твои. Носи во имя Дзирта До'Урдена, твоего сына, который всегда любил тебя.

Руки Закнафейна дрожали, когда он принял пояс с оружием.

- Как бы ты не относился ко мне, или остальным кроме дроу, я уверена, что ты найдёшь хорошее применение этим клинкам, защищая всё, что было дорого Дзирту. И когда мы победим — а мы должны — ты сможешь решить, что делать дальше, и по крайней мере эта частица Дзирта будет с тобой.

- Да, - услышала она сбоку голос Бренора и обрадовалась, узнав, что дварф — один из лучших друзей Дзирта, лучший отец, которого она только заслуживала, согласен с её смелым решением.

- Куда мне отправиться? - спросил Закнафейн, наконец восстановив самообладание.

- Куда хочешь.

- А если я решу остаться здесь, рядом с тобой? - спросил Зак и огляделся кругом на всех остальных, разглядывая их по одному, встречая каждый взгляд. - Если я решу остаться рядом с вами? Сражаться рядом? Учиться у вас?

Он снова посмотрел прямиком в глаза Кэтти-бри и закончил:

- Узнавать своего внука так, как хотел бы узнать сына?

- Я буду рада, - сказала Кэтти-бри голосом тоньше шёпота. Из её синих глаз текли слёзы, и она обрадовалась объятиям Закнафейна и ответила на них десятикратно, прижимая его к себе, к своему ребёнку, его внуку, сжимая его между ними, чтобы оба обнимали дитя.

Мгновением спустя подошёл Реджис, затем Бренор, затем Джарлакс.

Кэтти-бри позволила этим великим объятиям, этому общему чувству потери, унести себя.

Она вспомнила слова Дзирта и прошептала их вслух — скорее для себя, чем для других: «Радость увеличивается, если разделить её с друзьями, но горе с каждым разом уменьшается».

Она открыла глаза и посмотрела Заку через плечо — и заметила, как ни странно, Артемиса Энтрери.

Кэтти-бри никогда не видела его таким потряённым. Слёзы текли по его щекам, пока он прижимал к себе Далию.

Но взгляд его был устремлён на Кэтти-бри — и она поняла без всяких сомнений, что его мысли полны горем и пустотой из-за потери дроу, который был его величайшим врагом, величайшим соперником, и наконец — моделью того, кем мог бы стать сам Энтрери, и, наверное, кем стремился стать.

Кэтти-бри хотела и не могла сказать ему: держись за это.

- Держись за это, - беззвучно прошептала она, и никто, кроме неё, не расслышал. - Держись за это.


ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги