Без права на измену (СИ)

Глава 41

Я зря ворочался почти всю ночь тогда — мой подопечный в итоге сделал выбор за меня. Лагерь, в котором мы находились, действительно очень напоминал армию, вот только хорошую физическую подготовку от курсантов здесь никто не требовал.

Жить в аскетических условиях, хорошо стрелять и уметь ориентироваться в лесу — этими науками Егор овладел на удивление быстро. Пусть и по моей вине. Я сам не так давно попадал в Ад и врагу такого не пожелаю. Тем более, вероятной жертве абьюза. Пусть пройдёт испытания и вернётся к своей жене другим человеком. Он пройдёт, я в нём теперь почти не сомневаюсь — убить оленя сможет точно. И новенького воспитать тоже. А что будет дальше…

Даже думать об этом не хочу. Надеюсь, заброшенная мною мысль о страшной мести со стороны жены, укоренится и обрастёт подробностями в его голове. Егор — трус. Это ничто не исправит. Ревнивый, эгоистичный, жалкий трус. Даже во время коллективных ночёвок в лесу, он продолжает бояться волков. Держит охотничье ружьё на плече и дрожит, ни на шаг не отходя от меня.

— Заканчивай, а? Завтра твой последний день здесь, — я не выдержал и попробовал заставить его вернуться в палатку.

— Будет обидно, если меня загрызут перед переходом на второй уровень, верно? — он даже в туалет за мной теню ходит.

— В округе нет волков, я обманул тебя. А лично я даже лягушку убить не в состоянии. Вернись к костру. Там точно безопасней, — мой запас терпения постепенно подходит к концу.

— Ты обманываешь меня сейчас! — радостно воскликнул он. — Волки есть везде, а без убийства лягушки с оленем ты никогда не перешёл бы на третий уровень.

— Откуда ты это знаешь? — придавил его тяжёлым взглядом и расстегнул ширинку.

Егор растерялся. Начал бубнить себе под нос, что-то несуразное — я опять с огромным трудом разбирал обрывки его сумбурных фраз:

— … сказал, что… нужно стрелять… утка… научиться убивать.

— И нормально разговаривать. Ладно. Завтра я возвращаюсь к своей жене, а ты, надеюсь, успеешь соскучиться по своей. И да, она — будущая мать твоих детей, не забывай. Твой отец бил твою мать, она била тебя. Ты бьёшь свою жену, она будет бить твоих детей. Твои дети будут бить своих жён… Круг замкнётся в бесконечную петлю. Ты хочешь этого? Чтобы твои сыновья пережили всё то, что пережил ты?

— Я не позволю ей этого. Если она только попробует, то…

— То что? Ты выколешь ей второй глаз и научишься сам готовить еду? Сам знаешь, что власти не позволят тебе причинять ей существенный вред, так же, как и не станут запрещать раздавать подзатыльники за невымытую посуду твоим сыновьям. Наоборот — тебя привлекут к ответственности за то, что недостаточно эффективно воспитываешь жену и не можешь создать в семье комфортный микроклимат. Насилие в семье фактически легализовано. Свой максимум воздействия на Ирину ты уже реализовал, ей больше нечего бояться и она может делать почти всё, что пожелает. За её проступки будешь отвечать ты. Вот только хочешь ли ты видеть страдания своих сыновей?

— Я убью эту мразь, если она позволит себе хоть слово грубое сказать моим мальчикам!

— Убьёшь. Не сомневаюсь. И отправишься в Ад. Ты знаешь, что это? Не сомневаюсь, знаешь. Работаешь на правительство, верно? Твоих детей отдадут твоим ближайшим родственникам тогда, и тогда они точно повторят твою судьбу. Если, конечно, твоя супруга не прикончит тебя раньше.

***

Я сделал всё, что мог и попросту сбежал от этой мрази. Спорить, доказывать, уговаривать не было ни сил, ни желания. Да и какой смысл? Его семья — это его семья. Я не могу изменить взрослого мужчину. Попробовать вразумить, посеять зерно сомнений в его голове — да. Изменить — нет. Он либо сам найдёт способ победить необоснованную агрессию, либо… Об этом даже думать не хочу. Сколько таких Егоров в России? Их всех не перевоспитаешь, как ни старайся.

Зато теперь я понимаю, почему Артём выбрал меня. Он понял сразу, что я идеализирую женщин настолько сильно, что из меня может получится приличный муж и отец. От любования до возбуждения всего полшага, главное — антураж подходящий создать. Проблемы с потенцией теперь не кажутся мне настолько уж страшным грехом. В конце концов, моей жене секс тоже не нужен.