Без солнца

Через перекрестье прицела

Теперь включилась и сирена тревоги. Ее натужный и неравномерный вой разносился по всем помещениям, закрадываясь в каждый уголок и в каждую щель, залезая в уши и давя на нервы. Казалось, что разрывался сам воздух, требуя сделать хоть что-то и немедленно.

Челноки исчезли из поля зрения меньше чем через две минуты с начала тревоги, но Андрей был почему-то уверен, что они не сбежали. Люди, которые бегут от опасности, не перестраиваются в боевой порядок и не перезаряжают на ходу оружие, проверяя его боеготовность. Сам он же, будучи временно безоружным, больше сейчас задумывался не над этим, а над тем, как бы найти ту старушенцию, у которой был его ключ, от шкафа, где сейчас пылилось и совершенно не использовалось его, только его оружие, ставшее трофеем и уже успевшей пару раз спасти ему жизнь.

К сожалению, старушка об этом не догадывалась, и при первых звуках сирены сбежала, как и все не способные к бою жители, в укрытие, специально оборудованное ля случаев, ели атакующим удастся прорваться через все рубежи обороны и проникнуть на территорию поселения.

Андрею захотелось страшно материться, когда он обнаружил пустой столик, где не было никого и ничего. Только табличка, взятая непонятно откуда, но на которой была не очень объясняющая надпись «перерыв на обед». Со злости схватив ее и разбив об стол, Андрей подбежал к шкафу. С первого же взгляда можно было понять, что его создатели никогда не рассчитывали, что в нем будут хранить боевые стволы, а так же то, что его попытаются взломать. Это был обыкновенный жестяной шкафчик для одежды, с какими-то уже стершимися эмблемами и глупыми надписями, оставленными предыдущими посетителями.

Оставалось просто разбежаться и несколько раз ударить ногой по замку. К его счастью, замок не меняли, только промаслили, чтобы не скрипел и хоть как-то поворачивался. Только вот крепления как были ерундой, так и остались. С треском он вылетел вместе с порядочным куском двери. Вот и его оружие. Он быстро схватил пояс, кобуру и автомат с зачехленным стволом. Сорвав чехол, он забросил автомат за спину и выскочил за дверь.

Было такое условие, при котором в случае нападения на поселения, все, способные держать оружие, должны выйти на его защиту, вне зависимости от того, живут они здесь или просто зашли выпить. Одно из самых главных условий, на которых держалась человеческая взаимовыручка в этих местах. Каждый, способный сражаться, должен помогать тем, кто этого сделать не может. Это важнее, чем любые договора и союзы, заключенные главами городов и поселений. Важнее, чем бесконечные обещания дружбы и памяти. Нельзя сидеть рядом, когда от каждого твоего действия могут зависеть чьи-то жизни. Не каждому дано это понять, но когда ты сам делаешь это, что-то внутри с уверенностью понимаешь, что именно сейчас делаешь правильное дело. Никто никогда этим не сможет попрекнуть и всегда это будет светлым пятном в твоей памяти.

Здесь это уже было обязанностью, необходимостью и средством выживания. Любой мог понять, что если целые линии укреплений не смогут выдержать атаку противника, то ты один вместе только с собственным оружием максимум только сможешь продержаться еще несколько минут. Зато если каждый из посетителей займет свое место в обороне, плотность огня значительно повысится и вероятность прорыва сразу сократится.

Снаружи была паника, но не было столпотворения и хаоса. Дело было страшным, но не неожиданным. С подобными вещами здесь уже сталкивались, это было видно по настороженным, напуганным, но не растерянным лицам. Женщины и дети, а так же все те, кто не мог себя защитить, пробирались к укрытию, в то время как те, кто пожелал остаться за своим порогом, спешно укреплялись. Все мужчины, вооруженные кто чем, сбегались к большому люку на втором уровне. Раньше там, похоже, находился мощный слив, но сейчас лишь грязная и пустая труба, которую перекрыли мощными, сваренными из кусков толстого металла, воротами, открывавшимися с помощью мощного генератора, который сейчас уже работал, мерно журча, как сытый кот. Там уже стоял какой-то человек с непонятными погонами на плечах, который кричал что-то, но его не особенно слушали, лишь изредка кивая головой, когда пробегали мимо. Андрей не нашел ничего лучше, кроме того, как тоже побежать к нему.

– Стоять! – заорал этот мужик, указывая прямо на Андрея, – Кто таков! Откуда!

Андрей затормозил так резко, что в него чуть не врезались два здоровяка в тяжелых меховых куртках. Один смачно выругался, а другой весьма недвусмысленно наступил ему на ногу.

– Меня зовут…

– Плевать как тебя зовут! – заорал тот, но потом так же неожиданно обернулся совершенно в другую сторону, заметив тормозивший среди гражданских отряд вооруженных людей, – Хайзел! Ты и твои люди уже четыре минуты как должны быть в отряде прикрытия! Почему ты еще здесь!

Андрей пожал плечами, и хотел было побежать дальше, но военный даже не глядя в его сторону, выхватил пистолет, ткнув им в сторону Андрея. Ему так и осталось, что стоять, в нерешительности глядя на направленный в него ствол.

– Оружие! – потребовал военный, снова взглянув на него, – Показать оружие!

Андрей снял с плеча свой автомат и показал военному. Тот посмотрел на автомат, немного приоткрыв глаза от удивления. Выходило так, что у него было достаточно мощное оружие, способное защитить людей. Военный тут же показал на слив.

– Давай парень, внешний рубеж. Держись крепче! – велел он. Андрей нервно кивнул головой и побежал дальше.

Тоннель был чистым, только в шахматном порядке каждые десять метров была стена в половину трубы, от пола до потолка, из мешков со всяким мусором, с несколькими узкими бойницами. Перед ним бежали несколько человек, нервно прислушиваясь к затухающему эху сирены, долетавшему из главного зала и летавшего между стен. Один из них обернулся и заметил Андрея.

– Ты куда? – спросил он, тормозя.

– Внешний рубеж, – сказал Андрей, переводя дыхание, – Далеко отсюда?

– У нас подкрепление! – с приятным удивлением воскликнул мужик, – А с чего тебя отправили? Ладно, потом расскажешь, держись рядом и не отставай.

Метров через двести они достигли разветвления труб, которое было сильно укреплено. Здесь сходились семь труб, три обрушены, перекрытые многотонными завалами, но остальные четыре не выглядели заброшенными. Сам небольшой зал, организованный их слиянием, представлял одну систему укреплений, все стволы которого были направлены на тоннель, помеченный красным. Оттуда тоже бежали женщины и дети. Некоторые еле шли, другие бежали сломя голову, и почти все провожали взглядом рысью бегущих бойцов, посланных затыкать возникшую дыру.

Что бы ни атаковало поселок, это лезло снаружи, потому что командир отряда повел своих людей наверх. Сначала они еще лезли по каким-то подземным сооружениям, больше укрепленным для обороны, но кое-где были и двери явно не военного значения. Похоже, поселок постепенно рос, вылезая из узких рамок главного помещения, заполняя все свободные комнаты. Только теперь их жителям приходилось бросать все и бежать, чтобы спастись. В одном месте им повстречался сильно укрепленный пост, где спешно расчехляли раструбы огнеметов, направленные на обгорелый коридор с засыпанными по сторонам проемами. Командир перемолвился парой слов с начальником поста, а потом повел людей дальше, через коридор. Там вышли в небольшую развилку, с единственной целой дверь. К ней, как Андрей углядел, шли несколько проводов. Наверное, сигнализация, чтобы предупредить тех огнеметчиков. Отряд перестроился, когда командир распахнул дверь, но там никого не оказалось, только очередной коридор с низким потолком и остатками проводов на стенах. Никакого света в нем не было, кроме фонариков солдат.

Андрей, подобранный ими то ли случайно, то ли на самом деле предупрежденные тем военным, шел вместе с ними. Наконец, после всех подземных переходов, они вышли к высокой шахте, с двумя лестницами друг напротив друга. Высота шахты не меньше пары сотен метров, а у самого входа в нее стоял еще один пост, уже пустой. Ни укреплений, ни оружия. Только пара кресел и какой-то столик. Это не укрепление, просто пост для гонцов, чтобы предупреждать об опасности. Лифта не было, вместо этого лезли по большой, ржавой лестнице, как в канализационном люке. Сверху что-то шумело, но Андрею не показалось, что стреляют, больно уж равномерно и монотонно.

Когда он вылез, то понял причину шума – мощный генератор работал на полные обороты, закрывая тяжелую железную дверь. Это уже были не подземные коммуникации, а поверхность. Остатки какого-то здания, почти развалившегося. Нижние этажи тщательно укрепили и оборудовали. Стены использовали как опору, заложив изнутри новыми слоями кирпича и мешков с песком или мусором. Поэтому комнатки получились совсем маленькими, только развернуться получалось. Солдаты сразу выходили из комнаты, чтобы не создавать затор, а там уже размещались по позициям. Андрей вышел один из последних, успев оглядеться. Еще две похожих комнаты с толстыми стенами и шкафами, где лежали боеприпасы, а потом потолок просто заканчивался. Андрей нацепил ПНВ и поднял взгляд выше. Это было не просто здание, а огромный небоскреб, один угол которого полностью развалился. Чем-то он напоминал небезызвестный Колизей, тоже без части стены. Только, конечно, не такой величественный. Этот небоскреб, скорее, был жалок. Вершины вообще не было, совсем развалилась, но оставалось еще не меньше сорока этажей. Верхние из них из себя не представляли ничего, кроме несущих стен, все остальной обвалилось. Самые верхние перекрытия оставались этаже на десятом, где, судя по горящим фонарям, разместились дозорные и снайпера. На нижних трех этаж стен тоже не было, только баррикады из бетонных блоков и мешков с мусором. С одной неожиданно заработал пулемет, обозначившись проблесками пламени в темноте. Спустя секунду докатился и звук. Кто-то закричал, что снова атакуют. Андрей бросил разглядывание достопримечательностей и побежал к стене.

Стена поселка тоже была достойна отдельных похвал. Собранная из автомобильных остовов, металлоконструкций, листового железа и какого-то еще мусора, она в высоту достигала пяти метров, укрепленная при этом еще четырьмя небольшими башенками с площадками наверху. Она прибавляла к укрепленным помещениям небоскреба еще примерно сотни две квадратных метров, где как раз могли развернуться грузовики. В центре отгороженной территории стояла на небольшом возвышении зенитная установка, сейчас пустующая, сама земля была уже стоптана и заезжена колесами грузовиков. Сейчас здесь машин почти не было, за исключением двух странного вида машин, с двумя рядами наклонных гусениц, похожих одновременно и на грузовик, и на БТР. У каждой по сторонам были вращавшиеся полусферы со спаренными пулеметами, направленные в сторону стен. Из правой части кабины, закрытой листами железа, выходил гладкий и узкий ствол, обмотанный проводами. Оба так же смотрели в стороны выхода. Машины почти полностью закрывали выход на двор, проходить получалось только по одному.

Одну атаку, похоже, уже отбили, на земле валялись стреляные гильзы и три тела, скрученные в ужасных предсмертных муках, но никто не торопился их убирать. Вооруженные солдаты спешно поднимались на стену, едва слышно переговариваясь. Андрей сначала не знал, куда ему идти, осторожно оглядываясь и неуклюже оставаясь на одном месте, пока на него не заорал один из офицеров гарнизона. Их очень легко было отличить – одинаковая, темно синяя форма без петлиц, но с красными погонами, и одинаково затравленный взгляд.

– Что стоишь! На стену! Они сейчас снова полезут! На стену, мать твою!

Дважды повторять не надо было, Андрей поспешил к одной из лестниц. Для скорости это была не простая лестница, за которую надо было хвататься руками, влезая только по очереди, а что-то вроде пандуса, по которому можно было с легкостью взбегать в обоих направлениях, сделанный из различных кусков, он шел, примыкая к стене, выстроившись змейкой. Надо было трижды развернуться на сто восемьдесят градусов, прежде чем подняться на самый верх.

Достаточно широкую площадку для стрелков отделяли от внешнего мира зубцы, сделанные из листового железа или покрытий крыш, прикрепленные к железным прутьям. Для большей защиты с внутренней стороны еще прикрепили толстые прослойки с песком, где пули должны были застревать. Только боялись здесь не пуль, а чего-то другого, все возможные места, за которые снаружи можно было зацепиться рукой или ногой, обмотаны колючей проволокой, и почти в каждом проеме между зубцами сейчас установили мощные прожектора. Зачем такой расход дорогого электричества, Андрей не понимал, как и зачем так рисковать дорогими лампами – несколько уже были разбиты. Сейчас прожектора выключены, но Андрей был уверен, что стоит только подняться тревоге, как их всех разом включат.

Андрей встал на свободную позицию и выглянул за пределы защищенной территории. Когда-то здесь был цветущий город, величественный и могучий. Сейчас о нем напоминали только развалины зданий и заваленные мусором, покрытые песком и пересушенной пылью широкие автострады, забитые останками автомобильных пробок. Подъезд к воротам был расчищен, автомобильные остовы свалены в сторону, да и большая часть ближайшей к стенам территории носила следы боев – дырки от пуль, небольшие воронки, осколки и прочие прелести полей сражений.

Проверив, снят ли автомат с предохранителя, Андрей оглянулся по сторонам. На стене было меньше народу, чем рассчитывали ее строители, уже справа от него пустовала стрелковая позиция, только одиноко рассыпались на полу пустые гильзы. Слева его все же прикрывали. Бородатый мужичок, вряд ли больше, чем ему по грудь, но очень мускулистый и широкий в плечах. В руках у него был автоматический гранатомет, как у полицейских, только этот вряд ли был заряжен дымовыми гранатами. Половину его лица пересекал жуткий шрам, оставленный жестоким ударом, разорвавшим левую щеку и лишивший верхней губы. Заметив, что Андрей смотрит на него, он что-то сказал, но Андрей языка не понял. Пожав плечами, мужичок отвернулся к бойнице.

Впереди неожиданно началась стрельба. Андрей прищурился, чтобы разглядеть вспышки очередей и лучи фонариков, суматошно вертевшихся во все стороны.

– Они опять атакуют! – закричал кто-то с ближайшей к Андрею башни, – Приготовьтесь! Сейчас полезут!

Все работающие по периметру прожектора вспыхнули во всю мощность. Вроде глупо, подумал Андрей, на секунду зажмурившись от яркого света. Целится так, конечно, удобнее, но ведь теперь отчетливо видно и укрепление. Одного ручного пулемета будет вполне достаточно, чтобы подавить прожектора и пристреляться к бойницам, он даже присел, чтобы не получить шальную пулю.

И тут он увидел противника… Это были не люди… Во всяком случае, уже не люди. Высокие фигуры, полностью закрытые чем-то, похожим на длинные, рваные плащи, только развевавшие как на сильном ветру. Много фигур, только за первые несколько секунд на свет выплыло не меньше десятка. В прицел было видно, как выскальзывая в освещенную зону, они на секунду останавливались, словно пугались света, а потом снова начинали идти вперед. Они не были похожи ни на одну вещь, которую он видел в своей прежней жизни. Казалось, что они воплощают в себе все самое ужасное, что есть в этом мире, всю мерзость они вобрали в себя, а сейчас стремились вылить ее на людей. Это был даже не страх – животное, непреодолимое отвращение к этим существам, боявшихся даже света.

– Валите их! – завопил кто-то и стена словно проснулась.

Автоматные очереди слились в единый гул, в котором терялись одиночные выстрелы карабинов и винтовок. Существа внизу заметались, двигаясь гораздо быстрее, чем позволено любому человеку. Но они не погибали! Казалось, что пули не могли в них попасть, все время кроша бетонные обломки и куски автомобилей вокруг. Наконец, одного все-таки подстрелили. Андрей это отлично видел. Пуля не оставила рану, она словно пробила сквозную дыру, в которую лился свет. Существо замерло, словно удивленное этим фактом, что такое могло случиться. И почти сразу же в него попало еще три пули. Дыры в его теле начали расти, словно собирая свет вокруг него. А потом он с потусторонним воплем исчез. Растаял в свете, только несколько секунд остатки его покрывала летали в воздухе, медленно тая. Чем они были ближе, тем точнее становился огонь защитников. Ближайшие три твари исчезли почти одновременно, потом вспыхнул ярким голубым пламенем еще один, когда его насквозь прорезал луч лазерной винтовки. Протяжные вопли звенели в ушах, не ослабляясь ни на секунду.

А в голове стояла только одна мысль – они приближаются! Они почти здесь!

И самое жуткое, они с легкостью взбирались на стены, не служившие для них преградой. Эти жуткие монстры просто взлетали в воздух, приземляясь прямо на укрепления. Только здесь был свой плюс и для защитников. Свет прожекторов не только выхватывал существ из темноты, он словно служил для них препятствием – взлетая навстречу прожекторам, они скользили гораздо медленнее. Фотоны лучей как водяная струя сбивали и тормозили их движение.

Только стрелков было меньше, чем надо. Они не успевали сносить каждого, кто вспрыгивал на стену. Так что через пару минут закутанные в дым существа уже хозяйничали на этом оборонительном рубеже. Андрей лично видел, как один из атаковавших проскользнул между двух зубцов и вцепился в стрелка, как раз в эту секунду перезаряжавшего свой автомат. Бедолага не успел даже закричать, когда темнота накрыла его, высасывая все то, что люди называют жизнью. Он еще дергался, когда снизу затарахтел пулемет, и обоих разорвала крупнокалиберная очередь. Оба грузовика, выполнявших роли передвижных крепостей, делали то единственное, что могли в этом положении – крошили из своих орудий все, что двигалось, и не было похоже на человека. Стреляли с укреплений в развалинах небоскреба, но сильного прогресса не чувствовалось, Защитники стены истекали кровью, пытаясь не пропустить эту нечисть внутрь. Им сказали защищать этот участок, и они должны были сделать все, что в их силах. Они дали слово и им придется его сдержать.

Андрей каким-то чудом оказался среди тех, кто не погиб в первые три минуты, после того, как монстры вскарабкались на стену. Теперь угроза была уже не только впереди, но и справа, и слева, каждую секунду казалось, что вот именно сейчас в тебя вцепятся холодные руки, пронзая тело замогильным холодом и сжимая сердце неповторимым чувством смерти. Каждый новый вздох казался подарком, каждая выпущенная пуля – защитой.

Андрей все еще стрелял со стены в подбегавших тварей, не ощущая ни жалости, ни какого-либо душевного потрясения от их гибели, только жуткое отвращение от всего того, что они собой представляют. Один из монстров прыгнул прямо на него, но пули настигли его в воздухе. Он рассыпался, прежде чем достиг Андрея. Его только накрыло кучей черной пыли и гари, почти мгновенно рассеявшей. Сорвав с лица мигом засорившийся респиратор, он вдохнул горьковатого воздуха, а потом упал на спину, от неожиданно возникшего второго монстра. Единственное, что не позволило ему умереть в ту же секунду – тварь отвлеклась на стрелка рядом с ним. Мужичок в ужасе закричал и выстрелил в упор. Граната прошла сквозь монстра и пролетела у Андрея над головой. Он еще успел подумать, куда она приземлится, когда взрыв отбросил его в сторону. Взрывная волна скинул его со стены, прямо на одну из лестниц. Если бы не рюкзак на спине, там бы и остался лежать со сломанным позвоночником. А так просто отделался ушибами и ощущением, словно его усердно били по почкам. С трудом вдыхая, он увидел, как это чудовище присосалось к человеку, словно к любовнику. Мужичок несколько секунд пытался выбраться из захвата, но ничего не смог, только обмяк и посинел. Насосавшись, монстр далеко отбросил мертвое тело и радостно завопил. Андрей, испуганный как этим зрелищем, так и очень нехорошим ощущением, что все же нескольких ребер он недосчитается, попытался отползти подальше от жуткого существа. Вслепую, руками перебирая за спиной по ступенькам, он то ли слезал, то ли скатывался с лестницы, не в силах оторвать взгляд от этого существа. По голове словно кувалдой ударили. Он только сейчас понял, насколько далеки атаковавшие их твари от всего человеческого и вещественного. Насколько они отличаются от всего того, к чему он привык и что считал истиной. Они не были живыми в том самом понятии, в каком он привык. Никто не смог бы пережить прямое попадание гранаты, а эта тварь даже не пошевелилась, когда осколки пролетели сквозь нее. Такое было совершенно абсурдно, но, тем не менее, было, причем настолько реально, до боли в зубах.

И, как в самом худшем случае, монстр его заметил. Или почувствовал, услышал, а может, разглядел. Не поймешь, есть ли у него вообще органы чувств или чем там он ищет своих жертв. Стоя за прожекторами, вне прямых поток света, он казался гораздо более материальным, чем перед стеной. Чернее темноты, страшнее страха и ненавистней Андрею, чем любое другое существо, он бросился вниз, с желанием пожрать новую жертву.

Крик Андрей слился с радостным воплем чудовища, который прыгнул в атаку. Руки, выставленные в попытке защиты, уперлись во что-то едва осязаемое, холодное и мертвенно-жуткое. Жуткий страх, пронзивший человеческую душу, казалось, переливался в него из этого монстра. Андрей пытался оттащить это чудовище от себя, но эти попытки были бессмысленны, он сам это понимал. Монстр, казалось, не чувствовал усталости, он тянулся к добыче и ни что не могло его остановить. Почти не осязаемый, больше похожий на слишком твердый сгусток дыма, казалось, не чувствовал усталости. Андрей уже чувствовал его жажду, его голод, его тоску по такому теплому и надежному телу… Не надо сопротивляться, не надо бояться, только продлевать мучения, это ведь бессмысленно… Уступи, уступи хоть капли своей жизни, не мучайся… Темнота все больше, руки слабели, а монстр с каждый секундой становился все сильнее.

Луч света словно вернул его к жизни. Яркий, почти белый, нестерпимо резанул по глазам, но Андрей только обрадовался. Темнота отступила, в голове просветлело, и он увидел эту тварь, бьющуюся в луче света. Вопль монстра прервался автоматной очередью, пули сбили его с распростертого Андрея, пробивали его снова и снова. Каждая рана теперь ему была смертельна, пробивая дыры и не давая им заживать. Он рассеялся, прежде, чем Андрей успел подняться. Его схватили за ворот разгрузника и потащили подальше от стены. Их было минимум двое. Один тащил Андрея, не давая ему даже повернуться, а второй шел сбоку, с мощным подствольным фонарем и кромсая подлетавших тварей длинными очередями ручного пулемета.

– Они прорываются! Сейчас будут здесь! – кто-то совсем рядом кричал в истерике, – Мы их не удержим! Надо уходить!

Его, похоже, притащили в какое-то полуподвальное помещение, вырытое во дворе или рядом со стеной. Стащили прямо по ступенькам. Работала только одна лампочка, и то светившая себе под нос. Здесь был явно кто-то еще, но из своего глупого положения притянутой на поводке собачки, Андрей не мог разглядеть, кто это был. Только понял, что человек явно напуган и с трудом соображает, что происходит сверху. Он сразу накинулся на притащившего Андрея солдата с требованием разъяснений, но раздался звук, как будто кого-то ударили в лицо кулаком.

– Заткнись! – оборвал истерика грубый голос, – У нас раненный, пригляди за ним, а нам на передовую! Мы их удержим! Потом пошли кого-нибудь, чтобы передал – нам нужны дополнительные боеприпасы, а то не удержимся.

– Я не ранен… – Андрей попытался подняться, – Меня только по голове трахнули. Я сейчас, только дайте подняться…

– Да откуда я тебе свободного человека возьму! У меня и так никого, кроме раненных, да еще двое в дурку улетели три дня назад. Помнишь? Когда пришли со слюнями на глазах… Кого еще я тебе пришлю?

– Я не знаю! Хоть сам беги! Но мне нужны патроны! Или нас тут просто сожрут!

Естественно, Андрею не очень понравилось, что внимания обращают на него не больше, чем на обыкновенный коврик, особенно если учесть, что считают его раненным. Он обычно считал, что к раненому относятся достаточно внимательно, пытаясь хоть как-то облегчить его муки, а тут притащили и бросили как куль с мусором. И все-таки он встал, вырвавшись из захвата притащившего его человека.

– Со мной все в порядке! – рявкнул он, поправляя лямки разгрузника, – Я еще могу сражаться! Мне надо вернуться туда.

– Тебя почти сожрал призрак! – мужчина, что его притащил, оказался человеком, только с ярко-фиолетовыми глазами и короткими, белыми усами. С накачанными мышцами и одетый в серую теплую куртку, подбитую мехом, поверх которой надет патронташ с запасными магазина, – Тебя накроет через несколько часов, так что лежи смирно. А то накроет прямо на позиции, сопли себе сам вытереть не сможешь, не то что от других призраков отбиться.

– Какие к черту призраки! Та самая нечисть, что сюда лезет? А почему именно призраки? – удивился Андрей, не поняв сразу, о чем речь.

– Что это за идиот! – воскликнул притащивший его сюда мужчина, печатая каждое слово, – Какого черта он здесь делает?!

Сверху что-то бабахнуло и с потолка посыпалась пыль. Все сразу пригнулись, настороженно глядя наверх. Тогда же Андрей разглядел и выход – тяжелую железную дверь, подогнанную в узкий проход. К ней вели с десяток стертых ступенек, а под потолком перед самой дверью была выключенная лампочка. От взрыва дверь пошатнулась и замок, видно вылетел из пазов.

– Харз! – велел перепуганный с виду мужчина, с виду молодой, но со старческим выражением лица, – Иди проверь, что они там творят. Фейверки, что ли, пускают.

Напарник притащившего Андрея мужика, больше похожий на человека, почти подпрыгнул, когда назвали его имя. Еще совсем молодой, он до этого вряд ли видел много сражений, и сейчас все происходящее его несколько шокировало и пугало.

– Он не твой подчиненный! – рявкнул мужчина с фиолетовыми глазами, снимая со спины автомат, – Не приказывай ему!

– Я старше тебя по званию, – парировал в ответ командовавший, – И ты должен мне подчиняться, понял? Я могу и тебе приказывать, и твоим людям. Понятно?

Харз за это время успел подняться по лестнице, держа перед собой автомат, и коснулся двери. Она со скрипом приоткрылась. Сразу стали гораздо лучше слышны звуки боя, в образовавшуюся щель даже несколько раз успел заглянуть мощный луч прожектора. Похоже, что сейчас позиции снова выровнялись. Призраки, кем бы они ни были, захватили стену, но дальше пробиться им не удалось. Подключив мощные прожекторы и тяжелые пулеметы, люди сносили все, что проникало во внутренний двор. Только все равно отдельным призракам удавалось преодолевать убийственную линию огня и творить всяческие безобразия, перехватывая отдельных солдат, не успевших сбежать со стены. Немало трупов набралось как у стен, так и во дворе, во время отхода гарнизона с этой линии.

– Дверь открыта, – сказал Херз, поворачиваясь к своему командиру лицом, – Но выбраться нам вряд ли отсюда…

Договорить солдат не успел, дверь рванули с такой силой, что чуть не сорвали с петель. Один из призраков, может быть, особенно живучий, смог сюда пробраться, а несчастный парень оказался прямо у него на пути. Крик прервался почти сразу же, человек не успел сделать даже выстрела, как призрак вцепился в него.

Андрей закричал от страха и повалился на спину, полосуя проход очередями. В воздух взлетели какие-то бумаги, на пол упали какие-то колбы и с мелодичным звоном разбились. Наверное, он случайно задел стол, заваленный различными химикатами и расчетами.

Пули пробили призрака в нескольких местах, и он отпустил уже мертвое тело, визгливым криком выражая свое недовольство. Андрей с ходу выбросил пустую обойму, и не способный оторвать взгляд от приближающегося монстра, на котором на глазах затягивались жуткие раны, нанесенные разрывными пулями.

– Не стреляй, дурак! – заорал фиолетовоглазый, – Слишком мало света!

Здесь с ним нельзя было не согласится, единственная работавшая лампочка светила очень слабо, едва только выделяя из темноты силуэты стоявших вокруг предметов. Призрака было заметно только потому, что он был гораздо чернее, чем полумрак помещения. Такая жуткая черная клякса с жутким желанием убивать.

– Застрелите его! – у третьего оставшегося в помещении живого человека снова началась истерика. Судя по тому жуткому шуму, который он поднял, пытался одновременно перевернуть стол обратно и залезть под него, считая, что там будет гораздо безопаснее. Детская наивность, в эту секунду жутко взбесившая Андрея, и так накрученного до предела. Мужик, что его сюда притащил, пытался поймать призрака в луч ручного фонаря, одновременно стреляя в него из пистолета. Результат был практически нулевой – призрак передвигался так быстро, что попасть в него было почти нереально, пули только вышибали крошку из стен и ломали полки шкафов, почему-то расставленных вдоль стен. Андрей, наконец, перезарядил свой автомат и вслепую полоснул туда, где призрак был секунду назад. Пули аккуратными вспышками высветили ровные ряды полок, заставленных какими-то пакетами и связками бумаги. Все это каждый раз разлеталось в клочья, выбрасывая в воздух очередные кучи ошметков, медленно оседавших, как снег под Рождество. Почти сразу же с этим прекратилась стрельба из пистолета.

– У меня патроны кончились! – разочарованно закричал фиолетовоглазый, выбрасывая пустую обойму и пытаясь одновременно с этим левой рукой вытащить из кармана запасную. Он уже почти ее достал, когда призрак неожиданно вылетел из темноты, с первого удара выбив оружие у него из рук. Мощный хук с левой, нанесенный под челюсть, прошел без всякого результата. С таким же успехом можно было ударить слона в живот.

Единственное, что спасло от неминуемой смерти солдата города – очередь Андрея, вошедшая призраку в спину. Даже при скудном свете она причинила ему боль. Отбросив свою первую жертву, оглушенную и напуганную, он развернулся в сторону новой угрозы. Его снова встретили пули, но остановить быстро несущуюся смерть они не могли. Призрак словно знал, куда они полетят и вышел из сектора огня, не получив и царапины. И в следующую секунду прыгнул на Андрея.

Левой рукой Андрей сумел перехватить его и задержать в нескольких сантиметрах от собственного лица. У этого существа были челюсти! Настоящие, осязаемые челюсти, утыканные кривыми и гнилыми клыками, которыми он клацал в попытке дотянуться до человеческого лица. Холодные как лед конечности, покрытые струпьями и нарывами, вцепились ему в плечи, по нечеловечески сильно сжав их.

Андрей одновременно чувствовал страх и удивление, мешающееся с расслабленностью. Надо только ослабить свою хватку, перестать сопротивляться и все будет хорошо. Только поддаться, прекратить бессмысленное сопротивление.

– НЕТ!!! – заорал он что было сил. Волна отвращения и ненависти к этому существу захлестнуло его, кипятком обжигая чужое сознание, навязывающее ему желание сдаться. Все, ради чего он жил и живет, не должно кончиться именно вот так, в челюстях твари, которая не приснится даже в самом жутком кошмаре. Всегда надо бороться. До самого конца. Нельзя сдаваться под чужую волю.

На секунду освободи левую руку, Андрей выхватил из кармана разгрузника ручной фонарь, ранее сбереженный как запасной. Этой секунды было достаточно, чтобы монстр пересилил, но вместо мягкой и податливой плоти человека в челюсть ударился железный набалдашник фонаря, вспыхнувший ярким светом. Словно распознав истинную сущность этого существа, свет пылал ярко, как луч солнца, по ошибке заглянувший в этот скорбный мир.

Свет – единственное, что делало этих существ уязвимыми. Дети тьмы, ее создания, они жили и питались в абсолютном мраке, ненавидя свет и все доброе и теплое. В темноте они были неуязвимы, мешали с ней, объединялись в единое целое. Но на ярком свету, очерчивающем границы, создававшем краски и загоняя темноту в слабые тени, эти создания были уязвимы. Злобный вопль, смешанный с болью, разорвал воздух, когда Андрей на полную включили мощность фонаря. Он нелепо замахал руками и забился всем телом, стараясь вырваться из ярко освещенного круга. Второй рукой Андрей выхватил пистолет и выставил его перед собой. Не надо было даже целиться, просто нажать на курок. Каждый из последовавших пяти выстрелов попал в цель, оставляя ярко светящиеся раны, на глазах растущие и облезавшие при свете. Каждое ранение было смертельным, каждая пуля приговором. Монстр растаял, вернувшись туда, откуда и вышел – в вечный мрак забвения.

Подобрав с пола автомат, Андрей перекатился под прикрытие упавшей столешницы и сразу поменял магазин. Теперь вот можно и оглядеться. Скатившийся к подножию лестницы труп молодого солдата лежал поперек прохода в неестественной позе. Лицо, мертвенно синее, как у утопленника, было перекошено оставшимся даже после смерти выражением жуткого ужаса и боли. Закатившиеся глаза без зрачков, покрытые сеткой лопнувших сосудов, почти вылезли из орбит, а рот ненормально вытянут, словно челюстью вырвали из суставов.

В шаге от столешницы, под разбитыми полками шкафа лежит тот истерик, так и не сумевший залезть под стол. Он умер не от рук призрака – грудь в двух местах корежили дырки от разрывных патронов. Короткий укол совести – ведь это он сам палил куда попало, пытаясь зацепить призрака – и все, что Андрей почувствовал в эту секунду. А вот фиолетовоглазный, что притащил его сюда, еще дышал. Не отрывая глаз от распахнутой двери, через которую до сих пор неслись звуки боя, Андрей приподнялся и подошел к нему проверить пульс. Как только он его коснулся, мужчина слабо застонал. Еще раз взглянув на дверь, Андрей взял командира за руки и оттащил за столешницу. Здесь можно было чувствовать себя несколько более в безопасности. Солдат едва дышал, а лицо покрылось неприятного цвета синевой, похожей на мертвенную. Пульс был слишком редким, чтобы говорить о нормальном состоянии, да и он сам почти не двигался. Когда Андрей вскрыл аптечку и с ходу вколол в него несколько полевых шприцов, вроде с антишоком и обезболивающем, и с чем-то еще, похожим на лекарственные препараты, он даже не отреагировал, только слегка застонал от боли. Это был уже хороший знак, подумал Андрей мимоходом, значит, он пока больше на этом свете, чем на том.

Через несколько секунд препараты начали действовать, и мужик зашевелился и открыл глаза. Он был очень слабым, едва мог шевелиться, но пульс участился, и он смог открыть глаза. Взгляд мутный и словно обкуренный, но вполне осознанный. Солдат слабо улыбнулся, но на большее не смог.

– Где мы? – почти прошептал он, приподняв руку, но тут же уронив ее снова.

– Все там же, – сказал Андрей, снова выглянув через столешницу. У двери промелькнула чья-то тень и он снова спрятался, – в какой-то гребанной коморке, в которую вы меня притащили. Кстати, насколько я понял, она под самыми стенами, не так ли? И как собираетесь пробираться обратно к нашим? Хотелось бы услышать ваше мнение, прежде чем нас снова попытаются переварить крайне неприятным способом?

Фиолетовоглазый с удивлением смотрел на него. Андрей про себя выругался. Никак не мог избавится от привычки городить чушь, когда сильно нервничает. Прикинув примерный интеллектуальный уровень собеседника и наиболее простые варианты общения, он просто спросил:

– Как отсюда выбраться без особых проблем? И быстрее!

– За шкафом… – еле выговорил солдат, – потайная дверь, – люк вниз, к медчасти.

– К медчасти?! Вы совсем сдурели, делать госпиталь для раненных под самыми укреплениями? – удивился Андрей, но солдат только отмахнулся, ему сейчас было не до споров, – Меня, кстати, зовут Андрей. Оружие держать сможете?

– Нет… Призрак… Почти… Черт, в первый раз – он пытался объяснить свое беспомощное состояние, но Андрею не надо было объяснять, он и так видел, на что способны эти твари.

Положив автомат рядом с собой, на пол, Андрей попытался отодвинуть указанный шкаф, но тот сам с легкостью отошел в сторону, когда он за него потянул. Небольшой проход, такой, что один взрослый человек мог пройти, немного согнувшись, круто вел вниз. Вдоль высоких ступенек вели перила с какими-то полозьями. Андрей решил, что так легче спускать носилки с раненными.

– Все, сидение окончено, пора уходить, – Андрей с большим трудом поставил на ноги качавшегося из стороны в сторону солдата, который к тому же и весил в два или три раза больше самого Андрея и помог ему удержаться.

Снаружи к тому времени стрельба почти прекратилась, судя по звуку, стреляли от силы еще пулемета три, не больше. Андрей сразу отметал мысль о том, что оборона окончательно развалилась, ведь там столько рубежей и планов отхода, но призраки вполне могли пробить и вторую линию обороны с такой же легкостью, с какой разбили и защитников стен. Еле шагая под весом почти висевшего на нем солдата, а так же их оружия и боекомплекта, Андрей дошел до прохода и протащил туда раненного.

– Закрой… Закрой люк… – прохрипел фиолетовоглазый, – они не должны пройти за нами. Кнопка… Тут, справа…

Большая желтая коробка сразу справа от двери, с подписью на непонятном языке, но Андрей послушно нажал ее, следуя указаниям. Фальшивый шкаф за его спиной со скрипом встал на место.

Спуск был не столь трудным из-за веса раненного, сколько из-за крутизны ступенек. Их, наверное, специально такими сделали, со злостью подумал Андрей, чтобы враги в спешке себе шеи поломали. Ноги, словно налитые свинцом, скользили на каждой ступени, автомат в левой руке жутко мешался, и его хотелось бросить, но на такое сумасбродство он не решился бы даже сейчас. Он и сам бы себя не назвал очень здоровым, но признаваться в этом человеку, которого тащил у себя на спине, Андрей не хотел. Может, повезет им уцелеть.

Лестница резко обрывалась выходом в тоннель непонятного предназначения, немного похожим на канализационный, только аккуратно и чисто проложенный. В трех метрах левее входа тоннель обрывался гигантским завалом, откуда торчали куски бетона и арматуры, а для самых продвинутых на эти обломки еще кто-то водрузил табличку с запрещающим знаком. Зато справа пройти было можно. Тут еще кто-то перегородил тоннель баррикадой из бетонных блоков, застроив ими практически все свободное пространство, оставив только проход, в который мог пролезть только один человек и то пригнув голову. Кое-как протащив через эту дверь своего приятеля, Андрей зашагал вперед, надеясь, что фиолетовоглазый не бредил насчет того, что здесь кроме мышей еще кто-то будет.

– Стоять! Кто такие?! – свет из-за угла, сразу в глаза, был неожиданным, но не удивительным. Андрей на несколько секунд ослеп, только разноцветные пятна плыли перед глазами. Замерев, он пытался сообразить, что отвечать.

– Свои, – прохрипел висевший мертвым грузом солдат у него на плече, – Убери свет, черт бы тебя побрал.

Свет убрали, и Андрей с рук на руки передал раненного товарищам. Двое замотанных и жутко уставших мужиков, одетые в запятнанный кровью камуфляж, осторожно подхватили его, сокрушаясь, что такого человека ранили. Андрей скорее из-за того, что не знал куда идти дальше, чем пытаясь помочь, прошел следом за ними.

Ему было плохо. Он не представлял, что так может быть, но ему точно было очень плохо. Перед глазами все постепенно плыло, медленно ускоряясь с каким-то зверским желанием посильнее навредить, в то время как уже проглоченный обед все сильнее требовал выйти на свежий воздух, причем тем же путем, каким и зашел внутрь. Уже не находя сил держаться прямо, он прислонился к стене,

Это, похоже, в самом деле был госпиталь, причем сразу на поле боя. Точнее, под ним, но не суть важно. Главное, что он больше походил на мясницкую – сказать, что там все было залито кровью, значит, ничего не сказать. Призраки, похоже, не гнушались и телесными повреждениями жертвы. Не было ни одной свободной койки, практически на каждой лежат раненный во время последнего налета. Те немногие, которым повезло быть вытащенным товарищем из самого пекла. Доктора, в залитых кровью халатах едва справлялись с работой, бегая от одного пациента к другому. Этим же объяснялось и отсутствие часовых на посту после входа в тоннель – они были здесь, помогая облегчить раненым мучения.

Андрей отмечал все детали как-то туго, с трудом связывая мысли во что-то логичное и выстроенное. Мозги отказывались работать, требуя немедленного отдыха, только вот он чувствовал, что если сейчас закроет глаза, то уже их не откроет.

– Мужик, что с тобой? – грубый и усталый голос вывел Андрея из состояния самосозерцания, ненадолго вернув в этот мир.

– Понятия не имею, – Андрей пожал плечами, не желая жаловаться, – Мутит меня, как будто дряни какой-то наелся. Сейчас отойду…

– Сейчас да через час, – врач сам был весь взвинчен, поэтому неожиданное упорство потенциального пациента связанное с нежеланием лечится, его сильно задело, – Давай, снимай респиратор, посмотрим, что у тебя там.

Андрей стащил с лица маску, поднял очки и глубоко вздохнул. Врач, мужик лет сорока, с жутким шрамом через все лицо, довольно грубо его развернул и немного наклонил, чтобы удобнее было разглядеть лицо. Оттянув веки и посмотрев зрачки, он деловито осведомился насчет кружения в голове. Андрей попытался объяснить свое состояние, но после первых же слов врач его заткнул.

– Ты че, совсем придурок? – возмущенно спросил он, – Хочешь мне припадок посреди госпиталя устроить?! Давай снимай свою обмунду, тебе вообще здорово повезло, что жив до сих пор. Андерсон! У нас еще один чумной!

Это врач уже к одному из своих помощников обратился, но Андрей его слова отлично разобрал. Естественно, они его не обрадовали.

– Какой еще чумной? – переспросил он, перестав стягивать разгрузник.

Врач только зыркнул на него и убежал к другому пациенту, на койке напротив, неожиданно начавшему блевать сгустками крови. Андрей окликнул его, но врач не отреагировал, тогда он попытался его догнать.

На втором шаге ему в руку воткнулась игла, как от шприца, от которой сразу по телу разлилось приятное тепло, сменившаяся состоянием сонливой неги, затягивая в сон. Уже засыпая, Андрей успел повернуться и заметить человека, ткнувшего его шприцом. Наверное, тот самый Андерсон, к которому врач обращался. Вот ведь сволочь – усел Андрей подумать, – даже без предупреждения подкрался и воткнул шприц с лошадиной дозой снотворного. После этого Морфей, призванный медицинским препаратом, окончательно взял над ним верх.

Друзья вышли из городка на уровне поверхности, через старое, заброшенное бомбоубежише, наполовину развалившееся, а потому и не пригодное для жизни. Местные использовали его как один из выходов, чтобы не пользоваться постоянно только одним, поэтому держали там пост и не давали различным чудищам там селиться, отгоняя их огнеметами и электрическими ловушками. Главная опасность, однако, заключалась в другом – выход одновременно считался самым спокойным и самым опасным. Можно было быть уверенным, выходя с этой стороны, что ни бандиты, ни рейдеры, ни какая другая шваль, кормящаяся вдоль торговых путей за счет слабо охраняемых конвоев и одиночных путников, не устроит на этом пути засаду. С другой стороны, они здесь не нападали только по одной причине – совсем рядом находилось Проклятое поле – место, откуда призраки и приходили чаще всего. Было ли это простой случайностью, или закономерностью как их места природного обитания, никто не знал толком. В основном из-за того, что никто там не старался задерживаться, только вооруженные до зубов конвои, огрызаясь огнем и прячась под броней тяжелых вездеходов, рисковали там пробираться.

Саша не хотел идти этим путем, никогда не любил рисковать, но Гай уговорил его пойти все же этим путем, потому что именно там лежал торговый путь, ведущий к городу, который он называл своим домом. И тем паче, что один из караванщиков продал им карту с указателями мест схронов для караванов, на тот случай, если уже давно ожидаемый Катаклизм все же нагрянет. Саша все еще что-то недовольно бурчал себе под нос, даже уже когда они вышли из города, а наружный часовой, спрятавшийся на первом этаже почти полностью рухнувшего здания, проводил их последним «удачи, мужики».

– Да перестань ты гундеть, – сказал Гай, натягивая на лицо маску респиратора, – все лучше, чем на одном месте сидеть. На открытом месте и дышится легче, не так ли?

– О, да, конечно, – ядовитым голосом согласился Саша, нервозно оглядываясь, – Только недолго. До первых клыков на горле…

Гай заржал как конь, но Саша двинул его кулаком в бок, чтобы успокоился.

– Я знаю, что ты маньяк, но меня с собой не утаскивай, – сказал после этого, – Эта нечисть не хуже нас с тобой все слышит.

– Ладно, успокойся, – Гай снял с пояса пистолет и проверил обойму, после этого взял в руки автомат, – пройдем так, что нас никто и не заметит. Тут вот на карте один тоннель показан, вроде как бывшая канализация, он почти чистый, так что пройдем без особых хлопот. Прямо через все Проклятое поле.

– Прямо через все? – по голосу было заметно, что Саша не поверил ни одному его слову, – И ни один призрак нас не увидит? Что же тогда караванщики там не ходят? Или специально нервы себе щекочут?

– Да я же говорю, – Гай учительствующим тоном повторил свои слова, – бывшая канализация. Тоннель узкий и невысокий, там товары не протащишь, поэтому они им и не пользуются, а вот одиночкам там пробраться вполне можно.

– Аааа… – Саша протянул так, что даже самый толстокожий из всех людей, слабо реагирующих на чужие чувства и переживания, понял бы, что все вышесказанное говорящий считает полным бредом. А вот Гай не понял. Или, по крайней мере, сделал вид, что ничего не понял.

Проклятое поле достаточно сильно выделялось на общем фоне. Развалины крупных городов, мешавшихся друг с другом и с огромными кусками скальных пород в этих местах словно бомбили чем-то невероятно мощным. Оправленные нагромождения камня и бетона сменялись шлаковыми лужами, гладкими как каток. Все это перепахивали громадные воронки, круглые как от снарядов или вытянутые, как от падения метеорита. Наименее худшей вещью здесь была возможность заблудиться среди бессмысленных нагромождений мусора и обломков. Постоянные караваны, регулярно проезжающие через это место, проложили определенный путь, отмеченный накатанной колеей и свидетельствами постоянный боев – опалинами и разбросанными гильзами, а иногда и разбитыми машинами там, где караванщикам не повезло. Радиация и токсичность убивали едва ли не быстрее, чем призраки, обитавшие здесь же. От первого еще можно было спастись, но вот если хозяева этих мест замечали тебя, то уже вряд ли спасешься. Хорошо вооруженный караван еще имел шанс отбиться, выжав из двигателей все, что возможно, но пешеходу точно не уйти. Призраки передвигались практически мгновенно, появляясь в слабом свете ручного фонарика в последнюю секунду, чтобы нанести смертельный удар.

Еще до того, как выйти из бомбоубежища, Гай включил старый, перемотанный изолентой счетчик радиации, выменянный у одного из торговцев на две бляхи с костюма Гая. И уже через несколько метров от входа он начал слабо постукивать, сообщая об изменении радиационного фона.

Саша сверился с показаниями и успокоено кивнул.

– Ничего, еще слабо светит, не должно сильно задеть, – сказал он, глядя на дергающуюся стрелку прибора. Сейчас она показывала минимальный уровень облучения, но с каждым шагом поднималась все выше и выше.

– В тоннель спустимся, там уже этой дряни не будет, – уверенно сказал Гай, через ПНВ разглядывая ближайшие развалины, – и все же, у меня в сумке пара аптечек валяется, там вроде и от облучения что-то есть, надо будет глотнуть.

Убедившись, что ничего опасного поблизости нет, он снял прибор и включил фонарик. Остатки древней мостовой кто-то тщательно выложил мрамором, так, что даже сейчас плиты плотно прижимались друг к другу. Улица шла явно вверх, под углом не меньше тридцати градусов, отчего большая часть мусора сползла вниз, почти к самому выходу из бомбоубежища. В метре от выхода на улицу задрал к небу бампер большой грузовик, на верхушке которого дико таращился пустыми глазницами крупный и зубастый череп. Здесь местные не расчищали ничего, чтобы не было заметно, что место обитаемое, поэтому приходилось идти почти по колено в пыли и пепле. Гай шел впереди с фонариком и шепотом подсказывал Саше, куда идти, чтобы ни обо что не споткнуться. Тот же постоянно сверялся со счетчиком.

– Долго еще? – не выдержав, спросил он, когда свернули в переулок под сломанной аркой. На ее вершине каким-то образом оказался автомобиль без колес, зато со свисавшей из капота паутиной, сухой и ломкой, как солома. Сейчас счетчик работал почти без остановки, долбя по нервам своим бесконечными щелчками.

– Где-то здесь должен быть люк, – Гай крутился на месте, пытаясь найти сие творение рук человеческих, которое давало им надежду уйти отсюда прежде, чем самим начать светится.

В конце концов нашли даже его. За перевернутым мусорным баком люк и нашелся, старый и ржавый, как и должен быть канализационный люк в заброшенном городе. Только когда Гай напрягся, чтобы вытащить его, он неожиданно легко поддался без всякого шума и скрипа. Оказалось, по краям он был тщательно смазан, а снизу даже приварена ручка, чтобы было легче задвинуть его на место.

– Нет, все-таки им пользуются, – довольно сказал Гай и победно взглянул на Сашу. Тот лишь только пожал плечами. Пользуются и пользуются, вот и хорошо. Только вот сам и прыгай туда первым.

Гай спрыгнул. С секунду было все тихо, а потом он заорал оттуда нечеловеческим голосом. Саша так и подпрыгнул на месте, на ходу хватая автомат.

– Гай! Гай! – крикнул он в темный зев тоннеля, одной рукой держа автомат, а второй пытаясь вытащить из разгрузника фонарь. Кнопку кармана заело, и он никак не хотел открываться, – Гай, черт тебя дери! Отзовись!

Снизу послышались какие-то звуки, которые Саша сначала даже не понял. А когда разобрал, то захотел кинуть туда вниз гранату. Внизу в голос ржали. Гай стоял под открытым люком и заходился от смеха.

– Извини… Ты так ждал какой-то гадости, – сказал он сквозь смех, – Я просто не удержался… Уж прости.

Саша спустился следом, от гнева не зная, что сделать сразу. То ли сначала наорать, а потом убить, то ли сначала убить, а потом уж отвести душу. Но увидев улыбающееся лицо Гая, он не выдержал и изменил своему спокойному поведению.

– Кретин! Козел! Дегенерат! Придурок! Сволочь поганая! – орал он, останавливаясь только затем, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, – Остолоп! Олух! Кретин!

– Повторяешься, – заметил Гай, поднимая к глазам счетчик.

– Гранату тебе бы бросить! – продолжал Саша, – Какого черта я с тобой пошел! Легче сразу на кладбище отправится! Что за идиот! Я ведь и пальнуть мог! Дебил побитый! Я же сейчас просто пристрелю тебя!

– Тихо, – Гай резко напрягся, одновременно стягивая со спины автомат.

Саше дважды повторять не пришлось, он сразу же прекратил словоизлияние своих ярких эмоций, достал оружие и прижался к стене, вглядываясь в темноту. Гай остался стоять посреди коридора, только пригнулся. Несколько секунд абсолютной тишины, во время которых они прислушивались к тоннелю. Саша уже даже начал думать, не показалось ли Гаю, как сам услышал звук, который никак не мог быть естественным. Едва слышно, будто под подушкой, кто-то или что-то чуть заметно шлепнуло по влажному и мокрому полу. Потом, словно само испугавшись произведенного шума, все замерло и затихло.

Уже боясь дышать, Саша поправил занемевшую руку и немного сдвинул прицел, чтобы, не дай Бог, не задеть Гая, все так и стоявшего посреди коридора. Он почти полностью перекрывал Саше линию огня, оставляя возможность стрелять только под потолком, у него над плечами. Таки можно было попасть разве в глупого зомби, медленно идущего в полный рост и совершенно не реагирующего на то, что в него целятся. Если же сейчас из темноты выпрыгнет хотя бы немного более умное, то Гаю придется очень плохо без прикрытия. Сожрут его за милую душу, а он тут один останется. А сверху эта гребаная радиация, к которой он даже в неполном рассудке близко подбираться не согласен. Если бы только он подвинулся…

– Гай, – одними губами, почти неслышно, позвал Саша, боясь, что сейчас его голос разлетится по всему тоннелю, – отойди…

Сам Гай, если только Саша правильно понял его реакцию, просто повел плечами и остался на месте, держа автомат во взведенном состоянии. Мысленно выматерившись, Саша продвинулся на несколько сантиметров вдоль стены, чтобы можно было рукой коснуться плеча своего напарника и подвинуть его. Только вот уже на втором шаге он в темноте натолкнулся ногой на какую-то консервную банку, противно задребезжавшую на каменной щебенке, щедро рассыпанной на полу. В ту же секунду Гай включил свет, поняв, что смысла прятаться уже нет. Что-то мелькнуло в нескольких метрах от них, но неясная тень сразу же скрылась за поворотом. Упав на левое колено, Саша попытался прицелиться, но ничего не получилось.

Гай, сказав пару слов на непонятном языке, бросился следом за убегавшим. Тактический фонарик, прикрученный под стволом автомата, шатался на бегу, облизывая стены и отбрасывая совершенно фантастические тени, рождая в человеческом сознании самых кошмарных чудовищ. Саша, бежавший следом за Гаем, даже не отпуская оружие от плеча, не знал даже, куда толком целится. Тоннель был невероятно старый, покрытый плесенью, наростами и уже начавший осыпаться. Каждая куча мусора, каждый отек в таком неровном свете казался чудовищем, вполне достойным пули, но Гай упорно бежал вперед, только шлепая ботинками по лужам зеленевшей гадости.

Очередной поворот окончился обвалом тоннеля. Гай с разбегу чуть в него не врезался, но вовремя притормозил. Запыхавшийся и немного шокированный, он в полном бессилии обводил лучом фонаря обвал, перекрывший дальнейших проход.

– А куда он делся? – спросил он немного обиженным тоном у подошедшего следом Саши. Сам Саша, запыхавшийся и запотевший под тяжелым защитным костюмом, сначала не понял вопроса, а когда разобрал, не понял, про кого Гай говорил.

– Кто? – недоумевая, спросил Саша, поздновато заглядывая за спину. На бегу ни разу не оглянулся, так что даже обыкновенный таракан успел их десять раз сожрать.

– Ну, мужик, какой в свет попал, – Гай сказал это таким тоном, словно было очевидно, а слова Саши его разочаровали.

– Я только тень успел заметить, – Саше стало немного обидно, что он не разглядел, кто же это был, а вот Гай и успел, несмотря на всю свою несобранность.

– Здесь, вот прямо здесь, – Гай ткнул перед собой пальцем в воздух, чуть ли не рыча, – стоял заросший бородой мужик в лохмотьях, увидел свет и стартанул отсюда. И сейчас его нет! Здесь некуда уйти! Только завал! Твою же мать, я этого барахольщика пристрелю! Он мне сказал, что тоннель проходимый!

– Наконец дошло, что мы в тупике, – Саша язвительно кольнул, сложив руки на груди. После этой фразы он еще раз глянул через плечо и замер.

Прямо у него за спиной, на расстоянии вытянутой руки, стоял невероятно старый, заросший длинной и грязной бородой мужик в непонятного цвета лохмотьях. Как он подобрался так близко, никем не замеченный и не издавший ни единого звука, было совершенно непонятно. Только Сашу в этот момент волновало совсем другое. Тоннель узкий и низкий, даже шага в сторону не сделаешь. И чтобы развернуться, ему все же понадобиться какое-то время. А бородачу было достаточно вытянуть руки.

– Гай, – позвал он, не двигаясь. Заодно отметил, что бородач тоже отреагировал. Глаза, чуть блестевшие в полумраке, за одну секунду дернулись в сторону Гая, а потом снова уставились на Сашу. Нехорошо так смотрел, изучающее.

Гай, похоже, уловивший нотки нервозности в голосе Саши, резко развернулся уже держа ствол в боевом положении. Тактический фонарик под пламегасителем вспыхнул слишком ярко для привыкших к темноте глазам, и старик отшатнулся, закрывая лицо высохшими и узловатыми руками. Вполне достаточно, что Саша развернулся, одновременно упав на одно колено и поднимая свое оружие.

– Стой на месте и мы тебя не тронем, – голос Гая прозвучал властно и командно.

Старик же услышав человеческую речь, упал на колени, все еще закрывая лицо руками. Похоже, что он плакал.

– Что за бред? – удивился Гай, – чего это он разрыдался?

– Здесь странного нет, – повторил общеизвестную фразу Саша, поднимаясь и чуть отходя в сторону, – Может, посмотреть поближе?

– А не заразный? – Гай недоверчиво смотрел на трясущегося от рыданий старика, в свете фонаря больше похожего на кучу тряпья, из которой торчат старые кости. Как он до этого так резво бегал, понять было очень проблематично.

– Понятия не имею, – Саша при этом впервые подумал о радиации что-то хорошее. Если бы не она, так и не нацепил бы противогаз. А вот сейчас, ощущая на лице резиновую маску, облегченно вздохнул, понимая, что не вдохнул случаем никакой заразы, – Все равно надо посмотреть.

– Я прикрою, – Гай не был согласен с таким решением, но и возражать особенно не стал, все-таки не отец он ему.

– Дед, с тобой все в порядке? – Саша сделал шаг вперед, не спуская со старика прицела. Перекрестье прицела ровно сидело у того на голове, вселяя немного уверенности. Одно неверное движение и плевать на все – снесет голову по самые плечи, своя безопасность дороже.

Старик никак не отреагировал, поэтому Саша сделал еще один шаг, оказавшись совсем рядом с человеком. Вблизи он выглядел еще хуже, явно многое пережил. И еще более странно выглядело то, что на нем нет даже самых примитивных средств защиты, словно его и не беспокоил повышенный радиационный фон, кислотные испарения и прочие прелести Проклятого поля. Да и как он вообще здесь смог выжить, так что и призраки его достать не смогли.

– Дед, ты вообще откуда? – Саша довольно брезгливо коснулся старика носком ботинка, уже жалея, что не выстрелил сразу. Теперь уже стрелять в безоружного было вроде как не с руки.

Старик поднял взгляд и посмотрел снизу вверх на Сашу. Тот даже передернулся. Взгляд был настолько полон муки, что обжигал даже слегка задев. Но никакой агрессии не читалось при этом, только страшная боль и маленькая искорка надежды, неожиданно загоревшаяся посреди беспросветной тьмы.

– Ты ведь человек? – спросил старик, коряво складывая звуки в слова так, словно он уже давно ни с кем не разговаривал.

Саша кивнул, еще слабо представляя, куда ведет разговор.

– А я сначала не верил, – старик словно и не замечал наведенного ему в лоб ствола, только радостно улыбаясь, – Не верил. А ведь как услышал, так сразу подумал, что люди идут. Шумели больно. Звери совсем не шумят. Совсем. Да…

– Зубы не заговаривай, – стоявший чуть позади Гай вышел вперед и встал лицом к тоннелю, – минуту назад от нас бегал, а сейчас говоришь, что и ничего не знал.

– Не бегал, – старик закачал головой, как в припадке, – боюсь я тоннеля. Не хожу. А сейчас вот вышел.

– Откуда? – Саша ухватился за слова старика, одновременно обложив себя последними словами. Где-то был в тоннеле проход, а он его и не заметил. Все-таки теряет навыки, вот связался с этим шутом гороховым, так все сразу и забыл.

– Призрак! – закричал Гай, не стесняясь.

В дальнем конце тоннеля из мрака словно вырвали кусок, пробив дырку. Сгусток темнее темноты замер на секунду, услышав голос Гая, а потом снова рванулся к людям. Света было слишком мало, чтобы надеяться его убить.

– Вставай дед, – уже не брезгуя, Саша схватил старика за шкирку и поднял на ноги, – Обрадуй меня, откуда ты выскочил?

Старик протянул худую руку и указал прямо на стену. Саша, обернувшись на Гая, истерично палившего в призрака и одного за другим появлявшихся его товарищей, затряс старика как провинившегося котенка.

– Ты что мне лапшу на уши вешаешь! Выход показывай!

– Это и есть выход! – старик чуть не заплакал, приближение призраков пугало его гораздо больше, чем сам Саша, – Это не стена.

– Да? – Саша был одновременно зол и испуган, – Так давай посмотрим!

И с этими словами со всей силы впечатал несчастного старика в то. Что должно было быть проходом, а выглядела как сплошная стена из старого, прогнившего кирпича. К его удивлению, тщедушное тело пролетело сквозь камень, словно его и не существовало. И с той стороны донесся слабый шум упавшего тела и стон старика.

– Гай! – рявкнул Саша, не задумываясь о природе стенки, – В стену, за мной!

Бросив напоследок в противников гранату, Гай кивнул и прыгнул туда, куда ткнул напарник. Удивленный возглас раздался уже за имитацией стены. Кроме того, похоже, он врезался в старика, накрыв его матом. Увернувшись от ближайшего призрака, Саша прыгнул следом.