Безграничное волшебство

Глава девятая. ЗАМОК МАТРИКС

Сон не приходил. Наконец около полуночи Нита встала, оделась, решив, что уж лучше смотреть какой-нибудь тягомотный фильм по ночному каналу, чем так маяться. Но вместо этого вышла на улицу.

Никогда еще она не бродила по заднему двору в такое время. Стояла ясная ночь. Млечный Путь, нежный и туманный, висел прямо над головой. На краю неба мерцала галактика. Нита вскарабкалась на забор, отделяющий двор от бегового круга конюшен. Она сидела и просто, без всяких мыслей глядела в небо.

Осторожный шорох гравия на подъездной дороге привлек ее внимание и заставил насторожиться. Нита затаилась и вся обратилась в слух. Она с неудовольствием почувствовала, что мышцы тела напряглись. Трусит, что ли? Но кто знает, что за люди шастают по спящим фермам, крадутся в ночи?

Но ведь она уже знала… И все же напряжение росло, становилось неприятным.

Она тихо произнесла:

— ДАИ.

Некоторое время он молчал и не двигался. Потом вышел из-за дома и, все так же молча, приблизился к забору. Его голова оказалась на уровне лица Ниты, сидящей на заборе. Слабый свет звезды поблескивал в глазах Ронана.

— ДАИ, — прорычал он в ответ. Она засмеялась. Тихо, чтобы никого не разбудить в доме.

— У тебя такой голос, будто ты все время сердишься на кого-то, — сказала она. — Не устаешь изображать рычащего зверя?

Он оперся на забор рядом с ней и устремил глаза к небу.

— Не спится, — просто сказал Ронан. Нита хмыкнула и тоже посмотрела в небо.

— И ты топал сюда от самого Брея? Хорошо, что я не пошла смотреть телик. Да там и смотреть-то нечего. Тут хоть на небо поглазеешь.

Она почувствовала, как он начинает закипать от непонятного гнева. Вот ведь! Возбуждается от каждого слова, как скаковая лошадь.

— Послушай, — прошептала Нита, когда он уже раскрыл рот, чтобы, наверное, рявкнуть на нее, — ну, пощади ты меня! Ладно? На все, что тебе говорят, ты сразу ощетиниваешься. Странно, что с тобой кто-то еще разговаривает. Может, ты… — Она запнулась, потому что в голову лезли совсем неподходящие — или как раз и подходящие? — слова: БЕСПОМОЩНЫЙ, ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ, НЕЖНЫЙ…

Он открыл рот, захлопнул, снова открыл и вдруг начал почти беззвучно смеяться.

— Дошло! Верно, я всегда был таким. Но в последнее время со мной и вовсе что-то случилось. С чего бы?

И Ронан искоса глянул на нее. Странное выражение его глаз не ускользнуло от Ниты даже в темноте.

— Забавно. Когда я увидел тебя в первый раз, ты мне показалась не такой…

— А теперь какой я тебе кажусь? Вполне нормальной? — фыркнула Нита. — Спасибочки!

— Нет. — В его голосе снова послышалось раздражение. — Я думаю, что ты отличаешься от всех девчонок в округе. — Он заговорил мягче. — Многие из них поначалу какие-то грубые, самоуверенные. А прибавь напору, так и рассыплются, как… как трухлявый забор. Ты же… от тебя грубого слова не услышишь. А если и скажешь чего, так сама первая и пугаешься… — Он пожал плечами. — Что же касается напора… тебя только толкни, ты обрушишься, как кирпичная стена. Придавишь.

Нита вспыхнула, не зная, что ответить.

— И ты… ты тоже не похож на всех, кого я знаю. — Она умолкла, боясь от смущения наговорить такого, от чего будет выглядеть полной идиоткой.

Но Ронан вдруг снова рассмеялся.

— Ты слишком громко… думаешь, — сказал он.

Краска стыда, горячей волной обжегшая щеки, вдруг разозлила Ниту. Но раздражение, не успев подняться, тут же исчезло, когда она увидела, как он на нее смотрит. Впервые в его взгляде не было холодной иронии. Странно, но этот взгляд вызвал дрожь во всем ее теле. Но тут же ей пришло в голову, что ничего странного нет. Она знала, что с ней происходит, хотя и не ЗНАЛА этого никогда раньше…

В Учебнике, увы, про это ничего не говорилось. «Или было? — подумала вдруг Нита. — Но разве я когда-нибудь обращала внимание? При работе с Китом ничего подобного не случалось…»

…и внезапно она поняла, что теперь ПОНИМАЕТ гораздо больше. Вита сидела на заборе, смотрела на чуть посеребренную слабым светом звезд траву и молчала. Она почувствовала, что в нее входит знание. Вот он, опыт здешних волшебников, все постигающих не из Учебника, а напрямую — просто ЗНАНИЕМ! Прямой ввод волшебных сведений, каким пользуются ирландские волшебники. «Если я побуду тут подольше, — подумала вдруг она, — останется ли это со мной навсегда?» Но сейчас это было не важно. Другие мысли нахлынули на нее. Могут ли волшебники сближаться так же, как и обычные Люди? Но ведь их чувства слишком открыты! И во всем виноват Язык. В нем заключены и слова, и чувства, и образы. И все это, при желании, можно услышать, не СЛЫША слов! И два человека, одаренные умением говорить на Языке, слышат не только мысли, но и зов тела…

Ниту прошиб пот. «Только не со мной», — подумала она и услышала, как бьется жилка в виске: со мной, со мной, со мной… Она посмотрела на Ронана, и мысли в ее голове смешались. А через несколько мгновений громче всех зазвучала и стала четкой одна-единственная:

«А! Надо же начинать когда-то! И он мне нравится… Иначе я бы и не думала об этом…»

Ронан смотрел в сторону. И Нита сказала:

— Я не обрушусь на тебя каменной стеной. — Дрожь продолжала бить ее, но теперь уже не от его взгляда, а от собственных слов.

Она просто сидела и ждала…

Он лег грудью на забор. Лицо его было совсем близко, у самых глаз. И когда он склонился поцеловать ее, Нита увидела отраженную в его глазах звездочку.

В первую секунду она пыталась сообразить, что делать с носом. А потом просто потерялась в ощущениях: и сам поцелуй, и горячие, витающие, сплетающиеся мысли в их как бы слившихся в одну головах. Сначала ее это ошеломило, но через мгновение показалось таким естественным. Она чувствовала ЗАПАХ его мыслей — они были свежими, ЗЕЛЕНЫМИ, ОТКРЫТЫМИ И НЕОПЫТНЫМИ, сообразила вдруг она. И ей захотелось смеяться. И тут же возникло еще одно слабое, но знакомое ощущение. Она только не могла точно сказать, что это…

И нет поцелуя… Она, моргая, смотрела на Ронана. Сердце ее бешено билось. Второй поцелуй был длиннее. На этот раз они коснулись друг друга. И сладость разлилась по всему ее телу. Внутри ее все продолжало дрожать. Но сквозь эту приглашающую, расслабляющую, согревающую открытость его мысли вдруг поразило, испугало какое-то иное чувство. Будто Нита уловила всколыхнувшиеся где-то глубоко на дне его существа волны гнева или скорее бешеной энергии, прежде таившейся. Поцелуй обжег ее. Нита зажмурилась. Вспышка АЛОГО, впечатление чего-то мелькнувшего, острого и яростного. И упоительного…

И тут она вдруг поняла, вспышкой озарилось в ее мозгу то, что билось и боролось внутри Ронана.

— ПИЧУЖКА! — прошептала она. Но это было только одно из имен этого существа. В его бесконечном прошлом слоилось еще множество имен. Она не могла остановиться и почувствовала, как мысль Ронана пробежала вслед за ее мыслью до того мига, когда она в последний раз видела… нет, не просто алую попугаиху, домашнюю птичку Пичужку, а того, кто скрывался в ее облике — другого волшебника. А он увидел то, что видела Нита в той битве с Одинокой Силой: беспомощное птичье тельце, взорвавшееся светом бессмертного, непобедимого Бойца Единой, одну из Существующих Сил, являющуюся под многими именами…

— Нет, — выдохнул Ронан. — НЕ-ЕТ!

Он исчез. Звук его убегающих шагов таял в умирающем шорохе гравия. И затих. Нита сидела на заборе, дрожащая, в слезах и все же охваченная восторгом.

Ночь опять стала безмолвной.

Она вернулась к себе. И еще много времени прошло, прежде чем она забылась крепким сном.

На следующий вечер в половине седьмого Нита, тетя Анни и Кит садились в машину. Только начало смеркаться. Солнце зайдет не раньше восьми, но по-настоящему стемнеет только часам к одиннадцати.

Замок Матрикс стоял восточное Грейстоуна и Килкуада в горах за Сахарной Головой. Они катили по узким дорожкам, которые становились все уже и ухабистее, пока наконец не выехали на подъездную дорогу с двумя маячившими вдали деревьями, увешанными гроздьями красных ягод.

— Рябина, — сказала тетя Анни.

— Я знаю, — откликнулась Нита. — У меня дома есть подружка — рябинка. Тетя хихикнула.

— Все никак не могу привыкнуть. Забавно слышать от племянницы подобные вещи, — как бы извинилась она.

— Ну вот и приехали, — сказал Кит.

Они свернули на открытую площадку, посыпанную гравием. Перед ними возвышался замок Матрикс. Главной его частью была мощная, сложенная из серого гранита квадратная башня метров сорок высотой и с широкими пятнадцатиметровыми гранями. С одной стороны к башне примыкало дополнительное крыло — каменная пристройка с ромбовидными окнами. Низкая, сложенная из крупных каменных блоков стена окружала замок. Нита, выбравшись из машины, побежала к стене. Там стоял грузовичок Бидди. Но в багажнике не было горна!

Дубовые ворота распахнулись, и показался Джонни в спортивном костюме. Он выглядел бы совсем обыкновенно, по-домашнему, если бы не прутик в его руке. Этот прутик ярко светился. Нита узнала свой давний рябиновый прутик, который впитывал лунный свет. Оружие для начинающего волшебника. Нита не могла понять, зачем он понадобился Джонни?

— Входите, — пригласил Джонни.

Нита и Кит вслед за тетей вошли внутрь и оказались в главном зале замка. Непроизвольно подняли головы. Потолок парил в сумраке на пятнадцатиметровой высоте. Побеленные шершавые стены уходили ввысь, сливаясь с потолком. На кафельном черно-белом полу вдоль стен стояли красивые деревянные полированные столы. Слева открывался зев громадного камина, огороженного крупнокованой решеткой. Рядом лежали большой железный вертел и кочерга для ворошения сгоревших бревен. Высокие арочные окна, метра два шириной каждое, прорезали западную и южную стены зала. В самом центре, там, где пол поблескивал ровно выложенным кругом черного кафеля, вязью тянулись белые иероглифы и диаграммы заклинания. Нита втянула носом воздух и почувствовала знакомый по урокам рисования запах акриловой водной краски.

— Не затопчите заклинания, — остерег их Джонни, поднимая лежащую рядом с кругом кисть. — Ну, здравствуйте! Рад видеть вас в замке Матрикс.

— Вы всегда жили здесь? — спросил Кит, с восхищением озираясь. — Это ваше родовое имение?

— Э, нет, — ответил Джонни. — Здесь были одни руины. Сквозь то, что оставалось от крыши, росло громадное дерево. Как раз на этом самом месте… — Он ткнул кистью в центр зала, где белела диаграмма заклинания. — Нам, моей жене и мне, пришлось здорово потрудиться, приводя все здесь в порядок. Сейчас она в Лондоне с нашим сыном. А замок этот построили еще норманны примерно в одиннадцатом веке, когда они пытались покорить Ирландию. — Он хмыкнул и стал разглядывать свою работу, поправляя кистью завитки и соединения иероглифов. — Норманны влюбились в эти места и, неожиданно для себя, стали «больше ирландцами, чем сами ирландцы», как говорит предание.

— Насколько я знаю, такое случалось не раз, — важно вставил Кит. Джонни кивнул.

— Они возвели замок на месте старого пустого колодца… Он, кстати, все еще существует. В течение столетий Матрикс был центром множества вер и сменяющихся властителей. Сначала здесь чтили Мать-Богиню… Отсюда, вероятно, и название замка. Матрикс. То есть Замок Матери. Затем, насколько я знаю, замок и колодец внутри его были посвящены Бригите, древней богине огня, а позже — святой Бригите. Ее называли еще Марией Галлов. Скрыты здесь и более поздние тайны. Прослеживается какая-то связь с рыцарями ордена Тамплиеров. Считается, что Матрикс был одним из замков, где хранилась чаша Грааля. Но все это было намного позже… Сегодня вечером мы воскресим более древние предания…

— Вы готовы? — спросила тетя Анни.

— Почти. Ждем Бидди и Дайрин. Ронан с Дорис в задних комнатах готовят чай.

Нита подошла к диаграмме, над которой трудился Джонни, выписывая знаки с удивительной элегантностью и точностью. Те символы, что она привыкла писать полностью, здесь были обозначены лишь намеком. Зато непрерывная изящная черта, «держащая место», была в диаграмме Джонни намного сложнее и до предела насыщена замысловатыми знаками. Это была сложная диаграмма с пятью угловыми узлами, с отдельным кругом для каждого из Сокровищ. И круги эти были закрыты дополнительными подкрепляющими и охраняющими заклинаниями. Один круг был пустым. Он предназначался для звездной силы, которая станет Копьем. Этот круг был почти целиком заполнен вязью символов. Нита поняла их смысл. Заклинание для магнитного сосуда. Он наполнится жидкой звездной сталью и охладит ее до нужной температуры, чтобы с ней было можно работать в условиях Земли. Ведь в недрах звезды сталь не просто расплавлена — это плазма с температурой, превышающей семь тысяч градусов по Кельвину. Именно эта часть диаграммы заинтересовала Ниту больше всего, и она наклонилась, пытаясь полностью в ней разобраться. Но система символов, которую использовал Джонни, чуть отличалась от знакомой Ните…

А Джонни вдруг дотронулся рябиновым прутиком до только что нарисованной буквы, и акриловая краска мгновенно вспыхнула, накалилась и тут же погасла.

Нита почувствовала нечто вроде легкого укола. Она склонилась к полу и замерла, прислушиваясь.

— Что-нибудь не так? — спросил Джонни.

— Внизу что-то есть.

Она поймала недоуменный взгляд Кита, ворошившего кучу лежащих у стены старых пик.

— Да, ты права, — медленно проговорил Джонни. — Не ожидал, что почувствуешь. Многие волшебники, и поопытнее тебя, ничего не замечали. Под полом замка скрыта Сила. Но это не сила земли. Горное плато, на котором стоит замок, наполнено водой. И главный символ замка — Вода. Ты видела маленький ручеек, бегущий рядом с кузницей? Вы как раз там вышли из машины. Позже всю работу мы будем совершать в том месте.

Нита стояла, замерев, и всем существом ощущала, как словно бы сквозь нее протекает медленная, бесконечная река времени, несущая не огненную, мгновенную вспышку рождающейся жизни, а тягучие сохи роста, расцвета и существования всего живого. Она подняла глаза на Джонни и вымолвила:

— Да, это единственное место, где мы сможем осуществить задуманное.

— Чтобы огонь не вырвался на свободу, — глухо проговорил он, — необходимо иметь под рукой воду. А здесь неиссякаемый источник.

Вошла Дорис, следом за ней вышагивал Ронан с чайным подносом. Он поставил его на один из столов и присоединился к Ните и Киту, которые внимательно разглядывали диаграмму. Джонни выписал последний знак и, кряхтя, разогнулся.

— По-моему, довольно аккуратно, — с удовольствием обозрел он свою работу. — Я ничего не пропустил?

— Привет всем! — звонко выкрикнула Дайрин, входя в зал. — Ну что здесь происходит? Все в сборе? Ого! — Она остановилась перед диаграммой и долго ее разглядывала.

— Одобряешь? — спросил Джонни.

— Мне нравится. Эй, Спот! — позвала она, глядя через плечо. Компьютер-лэптоп прошмыгнул в зал из-за занавеса и уселся под столом.

— Ты уже наметила звезду? — спросила Нита, подходя к сестре.

Дайрин скорчила гримаску.

— Не могла пока соотнести линию движения звезды и скольжение времени, — небрежно откликнулась Дайрин. — Придется подождать, пока не убыстрится скольжение времени.

— Только убедись, что это именно та звездочка, — ехидно заметил Кит, стоявший по другую сторону диаграммы. — Не то сорвешь с места населенную планету.

Дайрин с пренебрежением глянула на него.

— Кит, я уже достаточно взрослая, чтобы отличить ЗВЕЗДУ от ПЛАНЕТЫ.

Кит поглядел на Ниту с таким выражением, которое красноречиво говорило, о ЧЕМ он сейчас думал. «Она знает свое дело», — успокоила его Нита, нацелив тайную мысль прямо в его мозг.

Она присела на корточки, наблюдая, как Джонни в последний раз проходится по значкам диаграммы рябиновым прутиком, чтобы проверить написание отдельных букв и активизировать их пульсирующую энергию. Тут в зал вошла Бидди, неся в руках что-то длинное, похожее на толстый брус металла.

Она осторожно опустила этот брус внутри узла диаграммы, который предназначался для приема плазмы, и разогнулась, потирая поясницу. Брус был длиной около полуметра и в сечении пятнадцать на пятнадцать сантиметров. По всей длине его шла глубокая выемка шириной сантиметров семь. Она обрывалась на сантиметр от каждого края бруса.

— Вот, — сказала Бидди, — эту форму я использую для закаливания инструментов. Лучшее, что нашла.

— Так-так. — Дайрин посмотрела на компьютер. Он еле слышно заурчал, принимаясь за работу. Нита с интересом наблюдала за ним: ведь оба дисковода пусты! Где у него дискеты?

А Дайрин невозмутимо следила за мельканием на экране.

— О'кей, — сказала она и теперь уже повернулась к Джонни. — Буду готова, когда скажете.

— Хорошо. Давайте приступать. Дорис, Чашу…

— Сейчас, — откликнулась Дорис и вышла. Через мгновение она внесла Котел Воскресения Дагда.

— Дорис, тебе следить за ним, — приказал Джонни. — Если какая-нибудь вещь и попытается вырваться, так это Чаша.

— Сделаю все, как надо, не беспокойся.

— Камень опекать не нужно, — продолжал Джонни, поглядывая на круг рядом с Чашей. — С Землей у нас не будет прямого контакта. Кит!..

Кит внес Фрагарах и осторожно положил в предназначенный ему круг. Меч чуть светился, но свет этот, словно легкий ветерок, колебал свисающие со стен полотнища знамен.

— И Воздух готов, — сказал Джонни. — Остался только один элемент, и именно его нам не хватает. Дайрин?

Она ступила в круг для Огня, стала рядом со стальным брусом и спокойно произнесла:

— Начинаем!

Джонни заложил руки за спину, склонился над диаграммой и начал вслух читать заклинание. Обычная тишина закатного часа здесь, в удаленном от дороги и жилья замке вдруг стала еще глуше. Волшебный Язык поглощал все земные звуки. Но зато громче звучал ток крови, отдаваясь в ушах. Нита почувствовала, как волшебство втягивает все ее существо в неподвижное движение, в круговорот знаков и символов, в бездонную воронку, словно атомы ее тела бешено закружил вихрь все убыстряющейся речи Джонни. И в этой невероятной наружной тишине Нита уловила, почувствовала медленно нарастающий рев воды. Она то выплескивалась из недр земли, то уходила в подземные глубины, то вновь била ключом, а то опять низвергалась в подземные пустоты. И с каждым разом вода вымывала, уносила с собой все опасные и вредные влияния, разлитые в воздухе.

Заклинание начало работать. Это каждый раз ощущалось как какое-то изменение твоей физической сути: слова как бы изменяли реальность, но это были слова волшебного Языка. Нита протянула вперед руку, и ладонь ее наткнулась на гладкую холодную поверхность камня, хотя воздух по-прежнему оставался ясным, прозрачным и как бы не существующим. Или только казался таким?

Снаружи, на улице медленно сгущалась темнота, но в зале свет не угасал. Фрагарах и Чаша сияли, отбрасывая длинные тени. И от каждого, кто стоял рядом, тени тянулись по блестящему кафельному поду, загибаясь и карабкаясь по стенам. Ясный, теплый, бледный свет исходил от клинка Фрагараха. Чаша изливала холодное, голубое пламя, кипящее внутри ее и словно бы выплескивающееся через край. На какое-то мгновение Чаша вспыхнула и засияла ярче, чем Меч. Нита слышала, как голос Джонни напрягся, ибо он должен был поддерживать равновесие сил между Сокровищами до тех пор, пока симметричная часть заклинания не будет завершена. Нита не знала, как долго должно тянуться это заклинание. То мерещилось, что оно будет продолжаться вечность, а то вдруг казалось, что Джонни говорит всего какую-то долю секунды. Это было обычное смещение времени для того, кто находился в центре заклинания. Мир словно бы застывал, пока шло его подробное описание на Языке…

Джонни умолк и посмотрел на Дайрин.

Она кивнула, сложила на груди руки и начала говорить. Теперь Нита уже не чувствовала внутренней дрожи. Зато ей казалось, что тело, каждую его клеточку покалывает мелкими иголочками, будто все оно затекло. Дайрин строила скольжение времени, длинный невидимый тоннель сквозь пространство, тоннель, по которому потечет звездная сталь. Вся сложность состояла в том, что тоннель не проходил сквозь реальное время и пространство, он словно бы огибал их, существуя в ином мире. И в то же время должен был оканчиваться здесь, на Земле, и именно в том месте, где задумано. Однако это огибание, а точнее, обман пространства и времени не проходит безнаказанно: реальность может отомстить, и жестоко. Нита посмотрела на Кита и увидела, что он почти в бессознательном состоянии, но, сжав зубы, старается держаться. Ронан выглядел не лучше. Все остальные тоже сопротивлялись из последних сил, чтобы вынести это нечеловеческое напряжение. Зато Дайрин, произносившая заклинание, казалась полностью безучастной ко всему происходящему, будто ее тело было вне тяжкого земного влияния. Она на мгновение замолчала, разглядывая диаграмму, а затем медленно, осторожно произнесла пять слов, соблюдая между ними одинаковые, секундные интервалы. И снова умолкла, ожидая.

Внезапно стены, потолок, весь зал — все исчезло! Они стояли в центре НИЧЕГО! Но эта пустота была словно бы забрызгана звездами, нет, состояла из звезд, которые запутались в ней, как в невидимой паутине. «Они слишком сблизились!» — панически подумала Нита. Одна за другой звезды, казалось, меняли свои орбиты, то приближаясь, то удаляясь. Мнилось, что они подчиняются воле Дайрин, которая словно бы сортировала звезды, выбирала из них одну, нужную ей. Звезды плыли, катились, кружились медленным хороводом. Но вот одна остановилась, замерла в опасной близости. Большая белая звезда с тонким золотым ободом по окружности.

Дайрин закрыла глаза и произнесла еще одно слово. В следующее мгновение все пространство запылало. Огонь обрушился на них. Нита застыла от ужаса. Ее чувства уже не подчинялись разуму, который твердил, что все прекрасно, что они, их реальные тела находятся во мраке замка Матрикс под надежной охраной Сокровищ. Перед глазами не было ничего, кроме яростного разрушительного света, безмолвного космического гула. Давление и жар казались невыносимыми. Нита смотрела прямо в сердцевину плавящегося огня и не могла отвести глаз.

Ровный гул вдруг стал глухим, потом взорвался грохотом. Внезапно и огонь, как бы управляемый мановением руки Дайрин, вышел из повиновения и полыхнул, заполняя черноту пространства. Жидкое пламя текло на них неостановимым потоком. И впервые Нита почувствовала, как от Дайрин исходят импульсы беспокойства. Почувствовала увеличение жара и Чаша. Она пыталась всосать, вместить в себя все возрастающий палящий поток и в ответ на его напор залить, погасить скользящим потоком времени, выплескивая его пульсирующими порциями в самую сердцевину разбушевавшейся белой звезды. Но нельзя отдавать энергию Сокровища! Звезда высосет ее полностью, лишив Чашу жизни!

К голосу Дайрин присоединились еще два, произносящих быстрые символы, сплетающих, свивающих знаки Языка в спасительную прочную нить. К удивлению Ниты, это были голоса Дорис и тети Анни. Но, прислушавшись, Нита чуть не расхохоталась. Две волшебницы, как обычные рассерженные тетушки, бранились с одним из Элементов Вселенной. Они отчитывали его так, будто перед ними бьет непослушный ребенок, которого за проказы грозят отправить спать без ужина. Это было, конечно же, забавно, но они говорили с таким напором, с такой уверенностью, что вдруг выплеснулся из Чаши голубой свет, взмыл в пространство коротким протуберанцем, и все резко стихло.

Нита с облегчением расслабилась. Дайрин тоже успокоилась и ровным голосом произнесла конец заклинания. Она провела пальцем по воздуху, примерно в полуметре над брусом. Потом осторожно опустила ладонь в узкую прорезь-резервуар. И произнесла еще одно слово.

Огонь, словно послушная собачонка, последовал за ее жестом. Сначала он замер над брусом, в том месте, где накануне висел палец Дайрин, и Нита почувствовала запах озона. Крошечная искра плазмы загорелась на истоке скольжения времени и разрушила молекулы воздуха, образовав расплавленную пустоту. Эта единственная точка света с булавочную головку пригасила даже огонь Сокровищ и отбрасывала тени столь густые и плотные, какие возможны только на Луне. И вдруг из этой светящейся точки, как из тончайшего отверстия, потекла, потянулась шелковисто-мерцающей нитью раскаленная добела плазма. Она окутывалась паром, остывая превращаясь в расплавленный металл, и вливалась в небольшой магнитный сосуд, который Дайрин держала в руке. Этот сосуд был лишь частью заклинания, и Дайрин, произнося последние слова, заставляла течь постепенно остывающий металл в форму для отливки.

Нита неотрывно смотрела на Дайрин. Она увидела, как та начинает сотрясаться от дрожи. Даже всесильная Дайрин не могла так долго сдерживать напор волшебства, раздирающего ее изнутри. «Давай, Дари, — мысленно подбадривала ее Нита, — держись…»

Форма продолжала наполняться. Нита почувствовала, что Чаша опять пытается вырваться из круга, а тетя Анни и Дорис удерживают ее, выговаривая древнему Сокровищу, как непоседливому ребенку, не желающему угомониться. И все это они делали на Языке с удивительным спокойствием и мастерством. Дайрин, по-прежнему с дрожью, удерживала магнитный сосуд.

«Давай!.. Давай!.. — лихорадочно повторяла про себя Нита. — Сколько времени нужно на все это? О, пожалуйста, Господи, не дай моей сестре изжариться! И остальным тоже, — поспешно добавила она, вдруг сообразив, что им всем грозит подобная опасность. — Давай, Дари, коротышка, маленький монстр! Ты сможешь!..»

Свет внезапно исчез, вспыхнув напоследок белой розочкой, как в момент короткого замыкания. Дайрин упала на бок. Все, чуть ослепленные, щурились. Свет Сокровищ в первый миг показался тусклым и вялым.

Но в зале появился еще один источник света. Стальная форма для отливки, раскалившись, светилась изнутри. Остывающий металл, все еще красный и расцветающий короткими лепестками пламени, покрывался алой, постепенно темнеющей корочкой, будто угасающая вулканическая лава. И вид этого дышащего металла наполнял Ниту благоговейным страхом и одновременно восторженным чувством завершенного, немыслимо трудного дела. Почему-то это возникшее из небытия светящееся чудо казалось более реальным, чем все окружающие их земные предметы… кроме Чаши и Фрагараха.

Нита подошла к Дайрин, чтобы помочь ей подняться. Младшая сестричка ухватилась за Ниту и бессильно повисла у нее на руках.

— Что это за «маленький монстр»? — прошептала она. — Я тебе… — И она потеряла сознание.

— Ай-ай-ай, — послышался за спиной Ниты встревоженный голос Джонни. — Давай положим ее на кушетку. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Не беспокойтесь. Бидди!..

Бидди стояла тут же, все еще не в силах отвести взгляда от формы. Она будто и не слышала слов Джонни. Нита глянула на Кита, который тоже заметил странное состояние Бидди. Он молча покачал головой.

— Нам придется работать допоздна, — сказал Джонни. — Приглашаю всех остаться. Места хватит. Прежде всего необходимо часок-другой отдохнуть. А затем… нужно будет выковать Копье.

Он пристально посмотрел на Бидди. Она все еще стояла у формы и мелко дрожала, будто от холода.

«Она выглядит хуже, чем Дайрин», — мысленно шепнул Кит.

Нита посмотрела на него. «Если она сумеет оттащить форму от колодца, все будет в порядке».

«Если, — откликнулся Кит. — Но почему мне вдруг стало не по себе?»

Нита пожала плечами. Она была согласна с Китом. Что-то не так. Волшебники редко ошибаются в своих предчувствиях. Рано или поздно все прояснится. Не было бы поздно…