Безрассудная любовь

Глава 3

Тайрелл Маккензи проснулся с чувством, словно по нему пробежало стадо слонов. Он поднял голову, но не застонал и не вскрикнул; инстинкты направляли его, подсказывая, что следует хранить молчание и прятаться. Гражданская война научила Тая доверять своим инстинктам. Он приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть, что творится вокруг, не обнаруживая, что уже пришел в сознание.

В непосредственной близости к своему лицу он увидел пару мокасин. Внезапно порабощенное болью сознание Тая наводнили обрывки воспоминаний: Каскабель, его отряд и прогон сквозь строй, кажущийся бесконечным. Чудом ему удалось вырваться, а потом он бежал и бежал, не останавливаясь, всякую секунду рискуя целостностью своих легких, в попытке найти место, где сможет укрыться. Он знал, что если индейцы поймают его, то замучают до смерти.

Затем в голове Тайрелла возник еще один образ — худенький мальчик, одетый в лохмотья, с пронзительным взглядом серых глаз призывает его хранить молчание. Тай приоткрыл глаза чуть шире и обнаружил, что мокасины принадлежат тому самому мальчику, а не одному из мятежников. Мальчик дремал, обхватив руками длинные ноги, словно пытаясь защититься от ночного холода.

По углу и направлению солнечных лучей, пробивающихся в их укрытие, Тай заключил, что уже полдень, а не раннее утро. Это означало, что он проспал весь вчерашний день, ночь и большую часть дня сегодняшнего. Несмотря на то что был август, погода в районе Черного плато не баловала теплом, особенно после захода солнца.

Мальчик повернул голову и уткнулся подбородком в колени. На Тая воззрились чистые серые глаза, чей взгляд он хорошо запомнил. Такая твердость не могла быть выказана столь юным мальчишкой, который еще даже не бреется и вряд ли будет делать это в ближайшие несколько лет. Однако Тайрелл отлично знал, что война делает с детьми, — те, кто выживает, быстро становятся не по годам взрослыми.

Мальчишка поднес указательный палец к губам, призывая Тая не издавать ни звука. Он кивнул и принялся молча наблюдать, как мальчик выбирается из подлеска, двигаясь с проворностью и бесшумностью индейца. Несмотря на боль во всем израненном теле, Тай не попытался изменить положение. Война научила его также и тому, что тот, кто начинает движение первым, первым и умирает.

Ожидая, пока мальчишка вернется из разведки, Тай огляделся и заметил, что он укрыт одеялом, защищающим от холода. Одеяло было столь же ветхим, как и одежда мальчика. Тайрелл понял, что мальчишка провел с ним все то время, пока он был без сознания, охраняя его, беспомощного незнакомца, отдав ему свою единственную защиту от холода.

«Вот чертенок, — подумал Тайрелл. — Интересно, что он здесь делает совсем один?»

Затем Тай снова провалился в забытье.

Он все еще находился в полубессознательном состоянии, когда вернулась Жанна. Несмотря на то что двигалась она совершенно бесшумно, Тай тут же открыл глаза. Подобно дикому животному, он почувствовал, что уже не один.

— Можешь немного подвигаться, чтобы размяться, но уйти пока нельзя, — произнесла Жанна вполголоса. — Каскабель со своими людьми все еще ищут тебя, но сейчас они на восточной стороне Черного плато.

— Тогда тебе стоит выбраться отсюда поскорее, пока это возможно, — хрипло ответил Тай. Он пошевелился, морщась от боли, но не прекращая попыток изменить положение тела. Ему нужно выяснить, на что он способен, если снова придется убегать. А убегать придется наверняка, раз Каскабель не оставил попыток найти его. — Я оставил кровавый след, не заметить который мог только слепой.

— Знаю, — мягко ответила Жанна. — Следуя за тобой, я его стерла.

— Это ничего не изменит, — простонал Тай. Он сумел сесть, несмотря на головокружение и мучительную боль. — Протрезвев, Каскабель найдет нас все равно. Он способен выследить змею на цельной скале. Иди, малыш, спасайся, пока можно.

Жанна видела, как побледнел незнакомец. На его лице выступили капельки пота. Она хотела было посоветовать ему прилечь и не двигаться, чтобы не причинить себе еще большей боли, но понимала, что он должен двигаться, убегать, скрываться. Лучше будет, если они прямо сейчас выяснят, насколько незнакомец слаб, чем если это обнаружится позже и станет для них неприятным сюрпризом.

— Я проложила ложный след к тупиковому каньону, ответвлению в верхней части каньона Мустанга, — тихо произнесла она. — Затем вскарабкалась назад. Кровотечение к тому времени прекратилось, поэтому никаких следов не осталось.

— Кровотечение? — воскликнул Тай, пытаясь сфокусировать взгляд на мальчике. Это удавалось с трудом, так как боль раскрашивала все вокруг только в два цвета — красный и черный. — У тебя рана?

— Мне пришлось нанести себе рану, — пояснила Жанна, развязывая платок, которым обмотала руку. — Каскабель знает, что ты ранен и истекаешь кровью. Не обнаружив кровавых следов, он ни за что не поверил бы, что след оставлен тобой.

Засохшая кровь не давала снять платок с руки, поэтому Жанна слегка смочила его водой из фляги и, сжав зубы, дернула ткань. В месте пореза выступила кровь, вскоре прекратившая идти. Признаков заражения не было, но Жанна тем не менее достала травяной порошок из мешочка и присыпала рану.

— Ты в порядке? — спросил Тай сиплым голосом.

Жанна взглянула на него и улыбнулась:

— Конечно. Папа всегда говорил мне, что быстрее заживают порезы, нанесенные острым ножом, чем тупым. Видишь? Ни следа заражения.

Тай посмотрел на длинную красную линию на предплечье, лишенном мускулов, и понял, что мальчишка намеренно нанес себе рану, чтобы оставить ложный кровавый след для Каскабеля.

— Твой папа вырастил храброго мальчугана, — произнес он.

Жанна резко вскинула голову. Она хотела было поправить незнакомца и сказать, что папа вырастил храбрую девочку, но сочла за лучшее этого не делать. С тех пор как умер ее отец, многие люди принимали ее за мальчика, она и сама старательно поддерживала этот образ. Она туго перебинтовывала грудь тканью, чтобы спрятать привлекательные женские округлости, одевалась в старые мужские рубашки и брюки отца, которые были ей велики и свободно болтались на ее хрупкой фигурке, но отлично скрывали ее тонкую талию. Волосы Жанна заплетала в две толстые косы и надежно прятала под мужской шляпой.

То, что ее принимали за мальчика, оказывалось полезным в тех случаях, когда она отправлялась на немногочисленные ранчо, чтобы выторговать немного еды в обмен на свое умение читать и писать, или в город, чтобы купить одежду и книги. За покупки она расплачивалась золотой рудой, которую давал ей Безумный Джек. Притворяясь мальчиком, Жанна наслаждалась свободой, недоступной для представительниц ее пола. Она любила свободу не меньше, чем дикие мустанги, поэтому всегда радовалась, когда незнакомцы принимали ее за мальчика.

Тем не менее Жанну разозлило, что этот незнакомец назвал ее мальчуганом, даже несмотря на ее слова, из которых можно было заключить ее половую принадлежность. Очевидно, раны не позволяют ему трезво мыслить. Ей захотелось снять одежду и продемонстрировать ему свое тело, но она тут же уверила себя, что подобный поступок будет неуместным и глупым.

— Твой папа тоже хорошо потрудился, — наконец ответила Жанна. — Каскабель, знаешь ли, убил больше людей, чем у тебя пальцев на руках и ногах.

— Не знаю, как обстоит дело с пальцами ног, — криво улыбнувшись, заметил Тай, принимая сидячее положение. Увидев, что его ступни перевязаны, он бросил быстрый взгляд на Жанну.

— Не сомневайся, у тебя их по-прежнему десять, — заверила она. — Ступни повреждены, но это пройдет. Однако некоторое время ходить будет так же приятно, как ступать по адским углям.

Издав тихое шипение, Тай сел, поджав под себя ноги.

— Какая уж там ходьба! Адски больно уже сейчас.

Жанна ничего не сказала, так как ее рот внезапно пересох. Одеяло сползло с тела незнакомца, являя ее взору широкую, покрытую черными волосами мускулистую грудь в кровоподтеках. Волосы образовывали тонкую дорожку, вертикально спускающуюся к чреслам.

Девушка тут же отвела глаза, мысленно напоминая себе, что нужно дышать. Она боялась, что в любой момент может упасть в обморок.

«Какая же я дура! — подумала Жанна, злясь на себя. — Я же видела раньше голых мужчин!»

Но мальчишки-ковбои, плавающие в реке, или индейцы, танцующие в одних набедренных повязках, не шли ни в какое сравнение с мужественным незнакомцем, сидящим сейчас обнаженным всего в нескольких шагах от нее.

— Эй, парень, — мягко позвал ее Тай. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Что-то ты побледнел.

Жанна с усилием сглотнула.

— Я в порядке, — хрипло отозвалась она, — и зовут меня… Жан, а не «парень».

— Жан, значит? — повторил Тай, осторожно разматывая повязку на правой ступне. — Моего дедушку по материнской линии так звали. Он был огромным шведом, смех которого разносился по всей округе. Мама, бывало, говорила, что я пошел в него.

— Ну, ты достаточно большой, — сухо ответила Жанна, — а вот смеяться не советую, пока Каскабель со своими людьми рыщет поблизости.

Тайрелл выругался, не сумев отделить повязку от подошвы. Мгновение спустя он добавил:

— Меня зовут Тайрелл Маккензи. — Посмотрев на длинноногую худенькую Жанну, он улыбнулся. — Что касается размера, то не волнуйся, пар… Жан. Твои мускулы начнут расти и крепнуть примерно в то же время, когда ты начнешь бриться.

— Бывает, что и коровы летают, — чуть слышно пробормотала девушка.

Тай тем не менее услышал ее слова и дружески потрепал ее по коленке.

— В твоем возрасте я чувствовал себя так же. А теперь посмотри на меня. Правда, мне все равно не сравниться со старшим братом Логаном. Он громадный, настоящий великан. Хотя я пользуюсь большим успехом у дам, — подмигнул он.

Эти слова совсем не обрадовали Жанну. Она легко могла представить, что женщины теряют голову от Тайрелла Маккензи, когда он в лучшей форме, раз даже при виде его грязного израненного обнаженного тела ее сердце начинает биться сильнее. Жанну это раздражало, ведь она прекрасно знала, что сама не вызывает у Тая сердечного трепета.

«Твои мускулы начнут расти и крепнуть примерно в то же время, когда ты начнешь бриться», — мысленно повторила она его слова и попыталась убедить себя, что в будущем, возможно, это воспоминание будет вызывать ее улыбку. Но только не в данный момент.

Тай издал едва различимый звук, и Жанна тут же отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на него. Его глаза сузились от боли, на лбу выступила испарина. Тай обхватил руками голову, словно боясь, что она в любой момент может разлететься на куски. Жанна тут же позабыла свои обиды по поводу того, что он не признал в ней женщину, и поспешила помочь ему.

— Ложись на спину, — приказала она, надавливая одной рукой на грудь Тая, а другой придерживая сзади его голову. С тем же успехом она могла бы толкать скалу. — Если ты приляжешь, мне будет легче обработать твои раны, — убеждала Жанна. — Вчера вечером я позаботился только о тех, что на спине, — продолжала она, говоря о себе в мужском роде. — Если не обеззаразить порезы на груди, они загноятся, и тебя начнет лихорадить. Тогда пользы в борьбе с Каскабелем от тебя будет не больше, чем от котенка-заморыша.

Тай медленно покачал головой, и лицо его снова исказила гримаса боли.

— А как твой желудок? — спросила Жанна, на время оставляя попытки уложить его. Ее ловкие пальцы снова замотали повязку на его правой ступне. — Не тошнит?

— Нет.

Она внимательно вгляделась в кристальную зелень его глаз и отметила, что оба зрачка одного размера.

— Посмотри на солнце и отведи взгляд, — приказала она.

Тай безмолвно воззрился на Жанну, затем, подчиняясь, поднял голову к солнечным лучам, пробивающимся сквозь густые кроны деревьев. Девушка снова принялась вглядываться в его глаза. Оба зрачка одинаково равномерно сузились от воздействия света.

— Ну, что скажешь? Есть ли у меня сотрясение мозга? — подзадорил Тай.

— Маловероятно. У тебя на удивление крепкий череп, — не растерялась она.

— Это профессиональное мнение, доктор?

— Папа был врачом, и он успел многому научить меня, пока смерть не забрала его, — серьезно ответила Жанна, снова вглядываясь в глаза Тая и поражаясь их благородному зеленому оттенку. «Словно драгоценные камни», — подумала она, а вслух добавила: — Тебе повезло, что индейцы снимают скальп, а не выкалывают глаза. Твои были бы оценены особенно дорого.

Тай засмеялся, но его смех тут же сменился стоном. Голова болела так, словно по ней ударили молотом.

— Так тебя точно не тошнит? — настойчиво спросила Жанна.

— Точно, — процедил он сквозь сжатые зубы. — А что?

— Тебе нужно пить, чтобы восполнить нехватку жидкости в организме — ты потерял много крови. Но если тебя вырвет, какой смысл попусту расходовать воду? Ближайший источник находится недалеко от лагеря Каскабеля.

Тай молча взял флягу, протянутую ему Жанной. Он пил не спеша, наслаждаясь ощущением прохлады на языке. Сделав несколько больших глотков, он нехотя опустил флягу и попытался вернуть ее. Жанна покачала головой:

— Раз не чувствуешь тошноты, пей еще.

— А ты? — спросил он.

— Тебе вода сейчас нужнее, чем мне.

Тай некоторое время колебался, затем снова припал к горлышку фляги.

— Вот, пожуй, пока я обработаю раны у тебя на груди, — сказала Жанна, протягивая ему кусок вяленой говядины. Тай машинально потянулся к ножу, который раньше всегда носил на поясе, чтобы нарезать мясо, и осознал, что на нем нет никакой одежды. Не успел он произнести и слова, как девушка вытащила и протянула ему охотничий нож с длинным лезвием. Он проверил пальцем его остроту и, одобрительно кивнув, ловко нарезал говядину, демонстрируя, что отлично умеет обращаться с ножами.

Жанна оторвала самый чистый кусок одеяла и, смочив его водой из фляжки, потянулась к широкой груди Тая. Поколебавшись, она предупредила:

— Будет больно.

Тай наградил ее долгим изумленным взглядом:

— Мальчик, да на мне живого места нет. Болит каждая клеточка тела.

Мальчик. Услышав такое обращение, Жанна сникла, но тем не менее принялась умело и осторожно обрабатывать раны. Две были рваными, припухшими и воспаленными. Она закусила губу, зная, что, несмотря на все свои усилия действовать аккуратно, причиняет Таю боль.

— Извини, — беспомощно прошептала она, глядя на его перекошенное лицо.

Голос мальчугана был наполнен таким сожалением, что Тайрелл почувствовал непреодолимое желание обнять его и прижать к себе, чтобы успокоить. Эта мысль одновременно удивила его и заставила почувствовать неловкость. Он определенно не относился к тому типу мужчин, которым нравятся мальчики.

Порывисто схватив тонкие запястья, он отстранил от себя худенькое тельце.

— Достаточно, — грубо произнес он.

— Но я еще на законч…

Жанна замолчал на полуслове. Тишину нарушил звук камня, катящегося вниз по склону. Тай, действуя с необычайным проворством, схватил ее и прижал к скале, закрывая своим телом. Голый и безоружный, не считая охотничьего ножа, Тай выжидающе замер, готовый встретить того, кто сейчас карабкался по заросшей соснами расселине.