Безрассудный

Глава 3

Мия

— Джози! – кричу я, подбегая к ней. Я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. — Я так сильно скучала по тебе.

Джози обнимает меня в ответ, и какое–то мгновение мы просто стоим посреди аэропорта, держась друг за друга. Черт, как хорошо снова ее видеть.

Когда я отстраняюсь, то говорю: “Ты не представляешь, как я рада, что ты наконец здесь”.

Она счастливо улыбается мне и поправляет свою сумку на плече.

Я тянусь за сумкой и надеваю ее на правое плечо. В терминале полно народу, поэтому я жду, пока мы выйдем на улицу, прежде чем сказать: “Я нашла для нас приличую квартиру в аренду. Однако мы можем переехать только в субботу. Нам придется делить спальню, которую я сейчас снимаю следующие два дня. Тебя это устроит?

— Конечно, – восклицает она. — До тех пор, пока мы вместе.

Когда мы возвращаемся в квартиру, я готовлю каждой из нас по бутерброду, который мы едим в спальне.

— Ты что–нибудь слышала от своего брата? – спрашивает она, рассказав мне о своей выпускной церемонии.

Я с трудом проглатываю последний кусочек, делая глоток воды, чтобы запить его.

— Нет. – Каждый раз, когда она спрашивает, получила ли я известия от кого–нибудь из них, у меня сжимается сердце. Я знаю, у нее добрые намерения, но я бы хотела, чтобы она перестала спрашивать. Желая сменить тему, я спрашиваю: “Когда у тебя интервью с Abstract Art & Design?”

— К счастью, оно через две недели. Мне нужен перерыв после всей драмы, которую устроили мне мои родители.

Мои брови взлетают вверх. Я впервые слышу об этом. — Они расстроены тем, что ты переехала в Нью–Йорк?

Она тяжело вздыхает и, отодвинув тарелку, падает обратно на кровать.

— Могу поклясться, что они мне не доверяют. Черт, это не значит, что я не могу позаботиться о себе, ты же знаешь. – Она закатывает глаза. — Папа продолжал твердить, что это слишком далеко от них. Он хочет, чтобы я была в Лос–Анджелесе.

Внезапно она вскакивает, сердитое выражение омрачает ее лицо. — Он даже угрожал мне! Если я не найду работу в ближайшие два месяца, он сократит выплаты на мои расходы. Если бы! Я, блядь, буду делать то, что хочу. Я, блядь, вызываю их урезать мои карманные расходы. Я превращу их жизнь в сущий ад.

Мои глаза расширяются от ее внезапной вспышки гнева и яда по отношению к своим родителям. Однажды я встретила ее маму, и она показалась мне милой. Я немного потеряла дар речи. Я никогда не видела, чтобы Джози расстраивалась. Она всегда была спокойной.

Я прочищаю горло, слабо улыбаясь. — Они твои родители, Джози. Они просто волнуются. Ты их единственный ребенок. Я уверена, что они хотят как лучше.

Она свирепо смотрит на меня. — Ты должна быть на моей стороне.

Теперь моя очередь уступать. Джози, должно быть, устала после перелета. Надеюсь, после того, как она немного поспит, она вернется к себе прежней.

Я встаю, хватая свою спортивную сумку. Быстро запихиваю внутрь ботинки, в которых буду сегодня вечером на занятиях, затем застегиваю молнию. У меня гораздо лучше получаются танцы на шесте, и я даже купила себе наряд для занятий. Ничего экстравагантного, просто какие–нибудь мальчишеские шорты и топ–бикини. Однако сегодня вечером мы должны надеть каблуки, так что это будет впервые.

— Я записалась в класс танцев на шесте. Ты хочешь пойти? – предлагаю я, не желая становиться на плохую сторону Джози. Я почти затаиваю дыхание, надеясь, что она скажет “нет”.

Джози морщит нос и быстро качает головой. — Я ни за что не стану танцевать на шесте.

— У меня есть только час между тренажерным залом и работой, не хочешь поужинать вместе?

— Не–а, – говорит она, ложась на кровать. — Я просто собираюсь валяться.

— Хорошо, тогда увидимся утром. – Когда я открываю дверь спальни, я оглядываюсь на нее. Желая подбодрить ее перед уходом, я говорю: “Я рада, что ты здесь.”

Ее лицо, кажется, немного проясняется от моих слов, когда я закрываю за собой дверь.

~

На мне мой костюм для танцев на шесте под моими обычными шортами и футболкой.

Когда я вхожу в класс, я вижу Бет на подиуме, где она играет с музыкой. Она оглядывается через плечо и улыбается, когда видит меня.

— Привет, Мия. Ты не забыла захватить каблуки? – спрашивает она, сходя с подиума.

Я ставлю свою сумку на пол и открываю ее. Достаю ботинки, чтобы показать ей. Я надеюсь, что она не против этого. У меня нет никаких каблуков. Я также не могу позволить себе разориться на пару прямо сейчас.

— Я знаю, ты сказала, что нужны каблуки, но я подумала, что мне было бы удобнее в ботинках.

Скажи, что все в порядке. Пожалуйста, скажи, что все в порядке.

На ее лице расплывается улыбка. — Они идеальны. Итак, – говорит она, бросая на меня нетерпеливый взгляд. — Прошло две недели. Нам осталось пройти еще две, но я хотела бы знать, как ты относишься к занятиям на данный момент.

Испытывая облегчение от того, что она довольна ботинками, я отвечаю ей с широкой улыбкой: “Мне действительно нравится. Это непросто, и хотя мой вес не сильно снизился, я чувствую огромную разницу в том, как моя одежда сидит на мне. Должна признаться, мне это очень нравится.

— Мышцы весят больше, чем жир, так что не беспокойся о своем весе. Я рада, что тебе нравится.

Мне нравится, какая Бет приземленная. Она не заставляет вас чувствовать себя некомфортно в ее классе. Она фокусируется на повышении самооценки своих учеников.

— Ты отлично справляешься и схватываешь все быстрее, чем я думала. Тебе нравится посещать занятия с другими девочками, или ты предпочитаешь индивидуальный подход?

Я хмурюсь, не уверенная, что она пытается сказать.

— Я думаю, ты будешь учиться быстрее, если тебя не будут отвлекать окружающие тебя люди. Я могла бы показать тебе движения на сегодня, и ты сможешь потренироваться в комнате напротив нас.

Вау, звучит здорово. — Да, конечно, – быстро говорю я, прежде чем она может передумать.

— Отлично, хватай свои вещи, чтобы я могла устроить тебя до того, как придут остальные.

Я следую за ней в другую комнату и не могу удержаться от возбужденной улыбки. Имея собственное пространство, мне будет намного легче учиться. Мне не придется беспокоиться о том, как я выгляжу или колышется ли мой жир при каждом повороте.

~

Я падаю на диван рядом с Джози, и мгновение мы просто смотрим на наше маленькое жилище, которое мы пытались украсить сегодня. Здесь не много места, но это наше пространство, и от одной только мысли у меня текут слезы.

Джози вернулась к своему обычному состоянию, что является огромным облегчением. Она игнорировала звонки своих родителей. Я с ней не согласна, но держу рот на замке. Говоря по пословице, я чертовски уверена, что не хочу раскачивать и без того шаткую лодку. Она не понимает, как ей повезло. Блин, чего бы я только не отдала, чтобы вернуть своих родителей. И Ретта. Это правда, что они говорят – ты не ценишь то, что имеешь, пока не потеряешь.

Внезапно Джози вскакивает и поворачивается ко мне с решительным выражением на лице. — Мы должны отпраздновать. Заяви, что заболела. Я хочу пойти погулять.

Как бы сильно я ни хотела расслабиться и просто побыть нормальной двадцатидвухлетней девушкой, я не могу, мне нужны деньги.

— Всего лишь одна ночь, – умоляет Джози, поднимая указательный палец для наглядности.

Поколебавшись, я начинаю покусывать внутреннюю сторону своей нижней губы. Это нервная привычка, от которой я не могу избавиться.

Она, должно быть, видит, что я колеблюсь, потому что берет меня за руку и тянет вверх. — Ну же, не будь такой занудой. – Она подталкивает меня к моей спальне. — Сделай звонок и собирайся.

— Мне нужны эти рабочие часы, Джози. Иначе у меня не хватит денег на следующую неделю.

Она упирает кулаки в бока, одновременно закатывая на меня глаза. — Черт возьми, если это такая проблема, я дам тебе денег. Мы не провели вместе ни минуты. Ты либо спишь, танцуешь на шесте, либо на этой дурацкой работе. Разве ты не хочешь пойти со мной на прогулку?

Мне не нужны ее деньги. Я хотела бы, чтобы она поняла, что я хочу позаботиться о себе. Я не думаю, что она когда–нибудь поймет, как это важно для меня.

— Пожалуйста. Нам будет так весело. – Ее лицо немного смягчается, когда она надувает губы.

Я полагаю, одна ночь меня не убьет. Кроме того, возможно, веселая ночная прогулка поможет вернуть нашу дружбу в нормальное русло. Я ненавижу конфронтацию и просто хочу вернуть нашу непринужденную атмосферу.

— Хорошо, но только сегодня вечером, – сдаюсь я.

Она визжит, толкая меня всю дорогу до моей комнаты. — Сегодняшний вечер будет потрясающим, – поет она, убегая в свою комнату, чтобы подготовиться.

Я принимаю душ и быстро бреюсь, оставляя кондиционер на волосах на несколько минут. Когда я вытираюсь, то не торопясь втираю лосьон по всему телу. Я не утруждаю себя сушкой волос, а вместо этого взбиваю их, придавая им влажный и растрепанный вид.

Я решаю надеть свои черные узкие джинсы и ботинки. Я ношу эти ботинки при каждом удобном случае, мне нужно к ним привыкнуть. В первый вечер, когда мне пришлось практиковаться с ними во время танца на шесте, я почти увидела свою задницу без зеркала. Одно дело носить их время от времени. Но, черт возьми, это совершенно другая игра с мячом, когда они взбираются на шест.

Когда я натягиваю джинсы, на моем лице расплывается широкая улыбка. Мне не нужно прыгать вокруг да около, чтобы надеть их. Он легко скользит вверх по моим ногам и по ягодицам. Мне даже приходится использовать ремень, чтобы джинсы не провисали.

Чувствуя себя сексуальной, потому что вся моя тяжелая работа начинает приносить плоды, я достаю топ из задней части шкафа. В ту секунду, когда я увидела его, то сразу же влюбилась. Я купила его в меньшем размере в качестве мотивации похудеть.

Я стою спиной к зеркалу, когда надеваю его. Разглаживаю несколько складок, затем поворачиваюсь лицом к своему отражению в зеркале. Мои глаза скользят по моей фигуре, и то, что я вижу, заставляет мой подбородок дрожать от эмоций. Гордость наполняет мою грудь до тех пор, пока мне не кажется, что я вот–вот лопну. Никаких толстых рулетиков и в помине нет.

Топ облегает мою талию, как вторая кожа. У него овальный вырез, который почти достигает моей шеи, прежде чем спуститься вниз по спине, чтобы поцеловать верхнюю часть моей задницы.

— Посмотри на себя, – шепчу я в благоговейном страхе. — Несколько месяцев назад тебя бы застали врасплох в таком наряде, как этот, но теперь ты зажигаешь.

Я посылаю воздушный поцелуй своему отражению и с широкой улыбкой быстро наношу немного туши, румян и губной помады.

Час спустя мы сидим в баре. Это не мое представление о веселье, но Джози, похоже, отлично проводит время. Я улыбаюсь, наблюдая, как она подпрыгивает вверх–вниз вместе с группой девушек, с которыми мы познакомились несколько минут назад. Она абсолютный экстраверт и заводит новых друзей так быстро, что у меня иногда голова идет кругом.

— У тебя в кармане есть мобильный телефон? – Я слышу, как парень говорит позади меня. Я оглядываюсь через плечо, и это моя первая ошибка. Парень поднимает брови и говорит: “Потому что эта задница звонит мне”.

У меня отвисает челюсть, когда он специально пялится на мою задницу и прикусывает нижнюю губу.

— Нет, – говорю я, изо всех сил стараясь не скорчить гримасу отвращения. — Просто нет. Это худший подкат за всю историю.

У этого подонка на самом деле есть пара яиц, потому что он наклоняется ближе ко мне, затем проводит средним пальцем по моей спине. Он даже стонет, отчего мне хочется убить его.

— Я как пожарный, я нахожу их горячими и оставляю влажными.

На этот раз я не могу удержаться от гримасы отвращения, когда говорю: “Сдавайся уже. Ты только выставляешь себя идиотом.”

Его улыбка быстро сменяется насмешкой. — Я надеюсь, у тебя дома есть вибратор, потому что ты можешь пойти трахнуть себя, сучка.

Фу, некоторые люди просто рождаются прирожденными мудаками. Я поворачиваюсь к нему спиной, надеясь, что он оставит меня в покое.

Я выпиваю половину своего бокала, притворяясь, что мне очень интересно то, что происходит на танцполе. Кто–то врезается в меня сзади, проливая что–то холодное мне на волосы и вниз по спине.

Я вскакиваю, готовая влепить ублюдку пощечину. Я слышу приглушенное ”извините”, когда поворачиваюсь. Мои глаза натыкаются на стену мышц, прикрытую синей футболкой. Когда становится ясно, что это не тот подонок, что был раньше, я быстро проглатываю оскорбления обратно.

Я поднимаю взгляд, и у меня такое чувство, как будто кто–то только что ударил меня прямо в живот.

Ретт ставит свой напиток обратно на стойку и, улыбаясь, говорит: “Прости, детка. Не хотел проливать на тебя свой напиток.”

Я могу только смотреть на своего брата, чувствуя себя совершенно разбитой. Он так сильно изменился. Его лицо стало жестче, и ему не хватает игривого выражения, которое у него всегда было. Я не узнаю улыбку на его лице. Она слишком жесткая для Ретта. Раньше его улыбки могли осветить комнату.

— Черт возьми, братан. Мы только вошли, а ты уже нашел себе горячую задницу, – говорит Маркус в тот момент, когда Ретт смотрит на меня.

Я замечаю момент, когда он узнает меня. Это отражается на его лице волнами облегчения, шока, а затем гнева. Его взгляд опускается на мои ботинки, прежде чем вернуться к моему лицу. Он стискивает зубы и рычит: “Какого хрена, Мия?”

Ошеломленная, я могу только смотреть на своего брата, обиженная тем, что это его первые слова, обращенные ко мне за три с половиной года.

Раньше мы были так близки. После смерти наших родителей Ретт стал моим миром. Он сразу вмешался и стал моим защитником и надежным убежищем. Я боготворила его. Он был единственным человеком, который понимал меня.

Такое чувство, что я словно в оцепенении, когда разворачиваюсь и ухожу. Мое тело движется само по себе, когда я проталкиваюсь сквозь всех людей, стоящих вокруг.

Я не могу поверить, насколько он расстроен. Что с нами случилось? Что я такого плохого сделал?

Как только я выхожу за дверь, я роюсь в своей сумке в поисках салфеток. Я нахожу несколько и с трудом вытираю спину и волосы. Тьфу, это безнадежное дело. Я просто хочу забраться в свою постель и плакать, пока не онемею.

— Мия!

Услышав Ретта позади себя, я чувствую, что разрываюсь надвое. Часть меня хочет убежать от боли, в то время как другая половина хочет развернуться и спрятаться в его объятиях.

Я хочу накричать на него за то, что он просто забыл обо мне. Я хочу умолять его простить меня за все, что я сделала. Эмоции душат и кружат мне голову.

Он встает передо мной, преграждая мне путь, прежде чем я успеваю решить, хочу ли я убежать или остаться. Я упрямо смотрю в землю, отказываясь показывать ему, как сильно он причинил мне боль.

Он берет меня за плечи, и это прикосновение разрушает стены, которые я с таким трудом возвела. Я бросаюсь к Ретту, обнимая его за шею так крепко, как только могу.

— Позволь мне просто обнять тебя, – шепчу я сквозь слезы. — Просто подари мне этот момент.

Его руки обнимают меня, и я чувствую, как он вздрагивает, прижимая меня к себе. От него так знакомо пахнет … домом, и это разрывает меня изнутри.

— Мия, – слышу я голос Джози.

Я не хочу, но заставляю себя отстраниться от Ретта.

Его руки поднимаются к моим щекам, и он вытирает слезы большими пальцами, заставляя меня поднять на него глаза. Когда я вижу слезы на его лице, мне приходится бороться изо всех сил, чтобы снова не сломаться.

— Почему? – спрашиваю я, надеясь, что он, по крайней мере, даст мне ответ. — Почему ты просто забыл обо мне? Что я сделала не так?

Мрачная хмурость быстро сменяет эмоциональное выражение на лице Ретта, и прямо сейчас он так похож на папу, прямо перед тем, как он нас ругал.

Он начинает медленно качать головой. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я делаю два шага назад, так что ему приходится опустить руки.

Я чувствую руку на своем плече, и когда я смотрю налево, я вижу, что это Джексон. Я отталкиваю его руку и делаю еще один шаг назад. Когда Картер и Маркус присоединяются к нам, мое сердце словно превращается в порошок. Это значит, что Логан тоже здесь. Я не думаю, что мое сердце переживет эту ночь.

Джози берет меня за руку и бросает один взгляд на мое лицо, затем говорит: “Нам нужно идти”.

Я киваю и позволяю ей оттащить меня, потому что прямо сейчас я не могу ясно мыслить из–за боли в сердце. Я никогда не думала, что будет так больно снова увидеть Ретта.

— Ты никуда не пойдешь, – говорит Ретт, беря меня за руку, не давая Джози потащить меня дальше.

— Отпусти ее, – шипит Джози, отчего мои глаза расширяются.

— Кто ты, черт возьми, такая? – Ретт рычит на нее, оттаскивая меня подальше от Джози.

— Я ее лучшая подруга, – злобно говорит Джози в ответ, не выказывая ни капли страха.

Это плохо кончится, если я их не остановлю.

— Все в порядке, Джози. Это Ретт... мой брат, – быстро объясняю я, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы разрядить напряжение.

— Я знаю, кто он, – сердито огрызается она. — Я знаю, кто они все, – начинает она разглагольствовать. — Гребаная команда, которая практически проебала свой путь от Северной Каролины до Нью–Йорка, и...

— Черт возьми, женщина, – перебивает ее Маркус. — Тебе нужно остыть. Это касается Ретта и Мии.

Джози делает глубокий вдох, готовясь высказать Маркусу часть своего мнения. У меня тоже не хватает сил разбираться с Джози

— Просто дай мне несколько минут. Возвращайся внутрь. Я приду за тобой, когда буду готова идти.

Она качает головой, скрещивая руки на груди. — Я не оставлю тебя.

Я на секунду закрываю глаза, пытаясь восстановить контроль над своими безудержными эмоциями.

— Это не зависит от тебя, Джози. Мне это нужно. Иди выпей и потанцуй еще немного, – говорю я, опуская ногу. Когда все расстроены, Джози только делает всю ситуацию еще более взрывоопасной.

— Хорошо, поговори с ним, – выдавливает она. — Я пожду прямо здесь.

Я бросаю на нее умоляющий взгляд, чтобы она успокоилась, и поворачиваюсь обратно к Ретту. Как только я снова оказываюсь перед ним, я понятия не имею, что сказать. Я никогда раньше не чувствовала себя неловко рядом с ним, и это отстой, что наша непринужденная связь исчезла.

Ретт хмуро смотрит на Джози в последний раз, прежде чем оттащить меня в сторону. Я бросаю взгляд на других парней, и у всех у них одинаковое выражение удивления на лицах, когда они смотрят на меня. Когда мои глаза встречаются с глазами Логана, я почти стону, когда накатывает новая волна боли.

Он выглядит душераздирающе красивым, даже больше, чем я помню с тех пор, как видела его в последний раз. Его волосы немного темнее, почти каштановые. Должно быть, это потому, что он нечасто выходит на солнце с тех пор, как начал работать. Его карие глаза полны вопросов и чего–то, что опасно похоже на разочарование. Нет и следа того озорного взгляда, который у них всегда был. Ни малейшего проблеска.

На самом деле, пошел он к черту. Откуда у него такой разочарованный вид?

— Что, черт возьми, произошло, Мия? Почему ты бросила колледж? Где ты была? Ты так сильно похудела, что я почти не узнал тебя. Как, черт возьми, ты выживала? Почему ты не отвечаешь на мои сообщения? – Ретт задает мне один вопрос за другим, отвлекая мое внимание от Логана. Лицо Ретта искажено яростью, и это только усиливает мой собственный гнев.

Я вырываюсь из его хватки и обхватываю себя руками за талию.

Я не могу заставить себя посмотреть на него, когда отвечаю: “Ты не ответил ни на одно из моих сообщений. Никто из вас этого не сделал. В течение нескольких месяцев я пыталась дозвониться, но там сказали, что ваши номера больше не используются.”

На лице Ретта появляется растерянное выражение, и он делает шаг ближе ко мне. — Ты принимаешь наркотики?

ЧТО БЛЯДЬ? В шоке я поднимаю на него глаза. — Нет! Конечно нет. Почему ты вообще так подумал?

— Ты чертовски сильно похудела, и в твоих словах нет никакого гребаного смысла. Еще две недели назад мы все еще обменивались сообщениями друг с другом, – говорит он, гнев сквозит в каждом слове.

Когда мой собственный гнев на мгновение забывается, мой рот открывается, но я не могу произнести ни слова. Я качаю головой, гадая, о чем, черт возьми, он говорит.

— Мия, – впервые заговаривает Логан. Мне приходится закрыть глаза, так как эмоции от того, что я просто слышу, как он произносит мое имя, захлестывают меня. Его голос все еще обладает той силой, которая сеет хаос в моем сердце.

Когда я открываю глаза, то наблюдаю, как Логан подходит и встает рядом с Реттом. Я сразу же замечаю, как сильно они выросли. Ретт по–прежнему самый высокий в группе. Раньше я доставала ему до плеча, но теперь моя макушка едва достает ему до плеча, и это при том, что я стала выше из–за ботинок.

— Я не получала от тебя вестей больше трех лет, Ретт. Три года и четыре месяца, если быть точнее. Даже до того, как я потеряла свой телефон, ты больше так много со мной не разговаривал. Черт, я так волновалась, что приехала в Нью–Йорк, просто чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

Я делаю глубокий вдох и, отводя взгляд на здания через улицу, шепчу: “В первый раз, когда я приехала к тебе, ты был за границей. Ты уехал из страны и даже не потрудился сказать мне. В тот день я получила сообщение громко и ясно, но, как идиотка, попробовала встретиться еще раз. Во второй раз, когда я попыталась увидеться с тобой, мне сказали записаться на прием. Я назначила встречу, которую ты отменил. Как я уже сказала, я получила сообщение громко и ясно. Я просто хотела бы знать, что я сделала не так, что заставило вас всех разорвать со мной общение.

— Почему ты ни с кем из нас не поговорила, когда приехала в Нью–Йорк в первый раз? – спрашивает Картер.

Гнев начинает закипать в моей груди, когда я смотрю на Картера.

— Я пыталась. Я поздоровалась, а вы оба проигнорировали меня. – Я свирепо смотрю на Логана, и даже я могу слышать, насколько горьки мои слова. — Логан видел меня. Он посмотрел прямо на меня и просто прошел мимо.

Ретт поворачивается ко мне спиной и хватает себя за волосы, издавая рев гнева. Он разворачивается и останавливается только тогда, когда оказывается прямо передо мной. Я никогда раньше не видела его таким сердитым, и это заставляет меня инстинктивно отпрянуть от него. Он вытаскивает свой телефон из кармана и открывает чат, прежде чем поднести его прямо к моему лицу.

— Мы, блядь, переписывались каждый день!

Экран расплывается, и мне приходится отодвинуться назад, чтобы я могла сосредоточиться на словах. Меня начинает трясти, когда я тянусь к его телефону. Сначала есть только панические сообщения от Ретта, и я вижу, что они были прочитаны. Когда я прокручиваю страницу вверх, мне кажется, что земля разверзается у меня под ногами.

Мия: Я не перееду в Нью–Йорк! Я остаюсь здесь. Мы можем выкроить немного времени на каникулах, чтобы собраться вместе.

Ретт: Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Такое чувство, что каждый раз, когда мы строим планы собраться вместе, что–то все портит. Мне не нравится, что ты так далеко от меня.

Я продолжаю читать, больше ничего не понимая. Есть десятки сообщений. Ретт думал, что разговаривает со мной? Что еще более важно, кто, черт возьми, притворялся передо мной?

— Я ничего из этого не отправляла, – шепчу я, чувствуя, как ледяной холодок пробегает по моей спине. Что–то не так.

Ретт выхватывает телефон из моих рук и переходит к своему списку контактов. Он называет мое имя и показывает мне номер. Это кажется нереальным, когда я смотрю на свой старый номер.

— Я думала, что потеряла свой телефон. Должно быть, кто–то его забрал. Зачем им это делать? – Я не спрашиваю никого конкретно. Я просто не могу уложить все это в голове.

— Ты сказала, что у тебя новый телефон, – говорит Ретт гораздо более спокойным тоном, чем раньше. — Дай мне на него посмотреть.

Я вытаскиваю его из заднего кармана и протягиваю ему, не понимая, как это что–то решит.

Пальцы Ретта порхают по экрану, прежде чем он снова хмурится. — Мия, ты ошиблась моим номером.

— Что? – Я беру телефон обратно и смотрю на номер. Судорожный вздох пробегает по моему телу, когда я произношу имя Логана, и то, что я вижу, полностью пугает меня.

— Я ввела правильные цифры. Я знаю, что сделала это. Я трижды проверила каждый номер, прежде чем сохранить его. – Я протягиваю телефон Ретту, чтобы он мог видеть. — Такой же странный номер указан под именем Логана. Мне и в голову не пришло проверить цифры, потому что я убедился, что с первого раза ввела их правильно.

— Мне тоже доступен твой старый номер, – говорит Логан, доставая свой телефон и набирая мой старый номер. Он включает громкую связь, чтобы мы все могли слышать. Некоторое время он звонит, прежде чем раздается мой голос: “Вы дозвонились до Мии. Пожалуйста, оставьте сообщение”.

Я не знаю, что это значит. Мой взгляд пробегает по ним всем, Джексон кладет руку мне на плечо. — Ты думала, мы просто бросили тебя?

Я киваю, когда новая волна слез угрожает сбить меня с ног.

— Ох, милая, – шепчет он, притягивая меня в объятия. — Мне жаль. Мы должны были больше стараться, чтобы увидеть тебя. Я думал, ты был занята своей учебой.

Я продолжаю кивать, уткнувшись ему в грудь, зная, что не смогу ничего сказать.

Когда он отстраняется, на лице Ретта появляется выражение ужасной боли. Его глаза блестят от слез, и его голос звучит грубо, когда он говорит: “Ты думала, я просто бросил тебя? Все это время ты так думала?”

Выражение его лица напоминает мне о том дне, когда нам сказали, что папа и мама погибли в автомобильной катастрофе. Мое сердце болезненно сжимается, точно так же, как тогда. Последние несколько лет я пыталась быть сильной, но известие о том, что они не просто бросили меня, не забыли меня... наполняет меня невероятным облегчением и радостью.

Я бросаюсь вперед и обнимаю Ретта за талию. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и безобразно плачу от облегчения, которое испытываю.

— Я скучала по тебе. – Это все, что я повторяю снова и снова.