Глава 9

Новость о том, что они поедут в Дрейтонвилл в воскресенье вскоре после полудня, объявила Дарси, но в последнюю минуту ее отвлекли другие заботы. В понедельник Сисси должна была первый раз после долгих весенних каникул отправиться в свою престижную школу, но, как большинство подростков, оттягивала приготовления к этому дню. Среди всей этой суматохи зазвонил телефон – наверное, уже в тринадцатый раз.

– Черт возьми, все, кто вчера вечером был на «Риголетто», звонят и приглашают нас на обеды и коктейли на будущей неделе. Они с ума сходят, когда я говорю им, что ты уезжаешь. Даже старая Барма Хьюгер с Палм-Айленд. Господи, мне казалось, она уже умерла! А она собиралась пригласить нас к чаю, чтобы познакомить со своим жеманным сынком, которому уже за пятьдесят. Узнав, что наши матери учились вместе, она решилась признать тебя достойной этой чести.

Когда снова раздался телефонный звонок, Дарси сунула Рейчел кипу выглаженных трусиков и лифчиков Сисси.

– Отнеси ей, хорошо?

Вернувшись, Рейчел увидела, что Дарси ждет ее у подножия лестницы.

– Это Боб Ферман. Он хотел узнать, не уехали ли мы еще и не может ли он поговорить с тобой. Боже это уже третий раз за утро. Рейчел, почему ты не поговоришь с ним? Почему бы тебе не дать ему номер своего телефона или, по крайней мере, свой дрейтон-виллский адрес, чтобы он мог написать тебе? Он прекрасный человек, он хорош собой, и ты понимаешь, что он с ума по тебе сходит со вчерашнего вечера, иначе бы он так не висел на телефоне!

– Дарси, я уже собралась. – Рейчел поставила чемодан на натертый паркет холла. – Если мы в ближайшее время не отправимся, то не успеем в Дрей-тонвилл засветло. И если ты не возражаешь, я бы не хотела говорить с Бобом Ферманом.

Дарси указала ей на трубку, все еще лежавшую на столе красного дерева.

– Тогда просто попрощайся.

– Лучше не надо. – Рейчел вздохнула. – Послушай, Дарси, мне бы не хотелось быть невежливой, но я не смогу больше приехать в Чарлстон повидаться с вами. Я бы даже хотела этого, но такие… светские каникулы вдали от Дрейтонвилла не пойдут на пользу работе, которой я себя посвятила. Мне кажется, нельзя смешивать эти два мира. Тот мир, в котором я живу сейчас, совсем другой, – сказала она мягко.

– Но, дорогая, – воскликнула Дарси, – тебе не кажется, что ты просто прячешься там от жизни? Рейчел, останови меня, если я говорю не то, что нужно, но разве ты не прячешься с тех пор, как умер твой муж? Благослови тебя бог, я знаю, что ты посвятила себя всяким полезным начинаниям и так далее, это часть твоей веры, но, когда ты так молода и хороша собой, нужно же хотеть от жизни чего-то еще?

– Ох, Дарси, – прошептала Рейчел, – ты не понимаешь. Если бы даже я хотела… – Она обвела взглядом красивый холл, пытаясь облечь свои мысли в слова. – Если бы даже я хотела, я не могу сейчас уезжать из Дрейтонвилла. Кооператив – это та идея, которой я посвятила себя, а мы еше не достигли и десятой доли того, что записано в нашем уставе. Люди еще не верят в нас… я жду поддержки от церкви, а они медлят, потому что ходили всякие разговоры… ну, ты можешь себе представить… все, что обычно говорят: кооператив для бедных – это социалистическая идея. Некоторые даже называют ее коммунистической. Я думаю, мы сумеем преодолеть это первое сопротивление, но большинство людей в Дрейтонвилле ничего не делает, выжидая, что у нас получится. А кроме того… есть и другие проблемы.

Рейчел не нужно было говорить Дарси, что ее кузен и был основной проблемой, с которой столкнулся кооператив и сама Рейчел. Бросив взгляд на лицо Дарси, она увидела, что та понимает ее, но не совсем ей верит.

– Рейчел, милая, я слышу все, что ты говоришь, и мне кажется, что ты с ума сошла! Но думаю, ты Должна делать то, чему посвятила себя. – Вздохнув, она направилась к телефону. – Сейчас мне придется Разбить сердце Бобу Ферману.

Уже темнело, когда они наконец выехали из Чарлстона и свернули на шоссе номер семнадцать, но в Мягком вечернем воздухе все еще было разлито благоухание городских садов и ощущался соленый морской ветерок.

Дарси устала, Рейчел видела это, но какое-то таинственное дело в Дрейтонвилле снова вело ее в этот прибрежный городок. Она собиралась переночевать в Тихой Пристани и возвратиться в Чарлстон следующим утром.

Рейчел была бы рада подремать, пока лимузин мчал их на юг, но ее спутницей овладела какая-то напряженность и мрачность. Раздумывая, не в ней ли кроется причина, Рейчел прислушивалась к неумолчной болтовне Дарси внимательнее, чем обычно. Но ей было бы намного легче, если бы Дарси не вернулась к одной из своих излебленных мест – к Бо Тилсону.

Машина преодолевала милю за милей, а Дарси довольно бессвязно рассказывала историю о том, как в детстве она и ее кузен на дырявой лодчонке вышли в залив Святой Елены, а потом налетел мощный шторм. Лодка перевернулась, но они держались за нее, пока не добрались до отмели на болотах, где провели остаток ночи. Только на следующее утро они вернулись в дом в Тихой Пристани, грязные, искусанные москитами, – Бо было двенадцать, ей – семь лет. Они чувствовали себя героями, но выяснилось, что их никто не хватился.

– Это странный дом, – сказала Дарси мрачно. – Конечно, ты читала у Уильяма Фолкнера о том, как людей портит долгая изоляция. Так вот, не думай, что этого нельзя применить ко всем проклятым Бо-монтам. Кларисса понятия не имела, где мы, и это совершенно ее не интересовало. Она была самая никудышная мать в мире. Ли Тилсона не было дома, он шлялся по бабам, его реакция на все была одинаковой – женщины. А Джули ушла домой. Она должна была присматривать за собственной семьей – по крайней мере в те годы. А этот дом на болоте невозмутимо стоял, как все последние двести лет или больше, словно ему было все равно, кто в нем есть, кого нет, живы его обитатели или вымерли.

– Дарси, с тех пор многое изменилось, – мягко заметила Рейчел. – Дрейтонвилл не так изолирован, как в прежнее время. Джим Клакстон показывал мне большую стройку, где возводят жилой комплекс. Он даже говорил, что штат собирается строить четырех полосное шоссе.

– Ах, Джим Клакстон, – с неожиданной горечью произнесла Дарси. – Добрый старый Джим всегда готов помочь каждому. Ты знаешь, он ведь сын беднейшего испольщика. Однажды он помог женщине – не той, что надо, – он женился на ней. А потом она бросила его с двумя ребятишками. – И, не дожидаясь ответа Рейчел, продолжала: – Ты ничего не знаешь об этом крае, ты здесь всего два или три месяца, а здесь надо либо родиться, либо прожить не менее полувека, чтобы люди тебя приняли. И ручаюсь, то, что в этих маленьких городках видно сразу, это совсем не то, что на самом деле. Ты удивишься до чертиков, когда поймешь это. – Затем она вдруг спросила: – Ты знаешь Лоретту Буллок, правда? Хорошенькую кокетку, которая вечно крутится около Тила Коффи?

– Она приходила сажать помидоры. – Рейчел припомнила стройную молодую негритянку с сладострастным взором.

– И не отходила от него, верно? Она сводит его с Ума! – Дарси резко повернула руль, и лимузин помчал по дрейтонвиллскому шоссе. – А ты видела их сынишку, ему лет восемь?

– У них есть ребенок? – удивилась Рейчел. Она пыталась вспомнить подробнее, как выглядит Лоретта Буллок, и не могла. Ей никто словом не обмолвился об этом, особенно Тил.

– Да, сын, его и Лоретты. Ты как-нибудь присмотрись к мальчику – он крупный, весь в отца, и светлый, как Тил.

– Да, Тил удивительно светлый и добрый человек, – рассеянно сказала Рейчел.

Дарси нетерпеливо прищелкнула языком.

– Господи, Рейчел, я имею в виду светлый в смысле светлокожий. Так говорят негры, это не я придумала. Тил наполовину белый, и если я тебе скажу, кто его отец, ты свалишься с сиденья.

Рейчел молча смотрела в темноту. Крупный, красивый Тил Коффи был темнокожим, но не черным. Но и не слишком светлокожим. Она просто не обращала внимания.

– Лоретта его ненавидит, – многозначительно сказала Дарси. – Она не допускает его к мальчику. Поэтому Тил и приехал сюда из Чикаго. Я могла бы тебе рассказать всю эту историю, золотко, да ты не поверишь.

Рейчел собиралась что-то сказать, но промолчала. Все это болтовня, и что тут говорить? Они проехали через Дрейтонвилл, мимо кафе «Белый медведь», неосвещенного и закрытого по поводу воскресенья.

– Тебе нужно быть очень осторожной в выборе друзей, – продолжала Дарси. «Линкольн» слегка подпрыгнул, съезжая на фунтовую дорожку, которая вела к дому Рейчел. – Конечно, тебе нужны друзья, ты не можешь жить в этом богом забытом уголке одна, не видя людей и не имея каких-то друзей. Но тебе надо быть осторожной.

Дарси остановила машину под виргинскими дубами во дворе и выключила мотор. Рейчел пошла вытащить чемодан из багажника. Когда она проходила мимо водительского места, Дарси сидела, опустив голову вниз.

– Я заеду к Бо, – сказала Дарси. – Посмотрим, как он отнесется к тому, что я останусь у него ночевать. А сейчас надо спешить, иначе мне не достанется ужина. Либо Джули уже все уберет, либо Бо все съест.

– Дарси, – начала Рейчел, – я хочу поблагодарить тебя за чудесно проведенное в Чарлстоне время.

– Тогда приезжай к нам еще, – кратко ответила та. – Если ты не нуждаешься в компании, то я нуждаюсь.

Прежде чем Рейчел успела что-нибудь сказать, Дарси дала задний ход, и лимузин бесшумно выкатился со двора и помчался по дороге. На повороте шины взвизгнули, и автомобиль исчез в темноте.

Рейчел вздохнула. Поездка в Чарлстон действительно была чудесной, она не кривила душой, произнося слова благодарности. Но Рейчел не могла не отметить быстрых смен настроения своей новой подруги – от искрящегося веселья до угрюмой мрачности. И, судя по всему, Дарси становилась все более несчастной по мере приближения к Дрейтонвиллу.

Рейчел с чемоданом в руке пересекла двор, с благодарностью подумав о Дарси, которая велела ей оставить включенным свет в кухне – гораздо приятнее возвращаться не в темный дом. Но внутри неприятно пахло сыростью после обильных дождей. «В спальне, обращенной на север, вряд ли лучше, – подумала Рейчел с грустью. – Самое время сейчас выпить чашку горячего чая».

Дотащив чемодан до дверей спальни, она повернула ручку, открыла дверь, вошла и потянулась к выключателю.

Но ее запястье оказалось в плену железной хватки, а у самого уха послышался голос:

– Где, черт побери, ты пропадала?

Она сразу поняла, кто здесь, несмотря на непроглядную темноту. Это был Бо Тилсон.

– Что ты делаешь? – вскрикнула Рейчел. Он;, попыталась оттолкнуть его. Рука коснулась теплон твердой груди под хлопчатой рубашкой. – Я даже не вижу тебя!

– Зато я вижу. – Низкий голос прозвучал прямо у ее лица. – Где ты была, черт возьми?

Рейчел почувствовала, что его пальцы касаются ее затылка, ища узел свернутой косы.

– Ты уезжала куда-то с мужчиной?

Рейчел на мгновение окаменела, затем ее просто затрясло от возмущения. Рука неожиданно для нее самой взлетела к его скуле, но тут пришло пронзительное воспоминание о его гладкой коже и красивом лице.

После того что произошло между ними, она поклялась никогда больше не давать ему коснуться себя, даже не разговаривать с ним, если удастся. И уж конечно, не впадать из-за него в ярость. И пожалуйста – он дожидался ее, подкарауливал в темноте в ее собственной спальне.

Она стала шарить по стене, ища выключатель.

– Почему ты стоишь в темноте? Забавы ради? – воскликнула Рейчел.

– Да оставь ты этот свет. – В голосе Бо звучало легкое раздражение. – Где ты провела все это время?

В темноте он прижался к ней, она почувствовала тепло его узких мускулистых бедер, и вдруг его стройное тело предстало перед ней так ясно, будто она видела его. «И даже больше», – подумала Рейчел, прерывисто вздохнув: нервные окончания ее ставшей вдруг необыкновенно чувствительной кожи словно дополняли образ чувственного, сильного мужчины суровыми прозрачными глазами, которые могли разглядеть ее в темноте, в то время как ей это не удавалось.

– Оставь меня! – неожиданно резко вырвалось у Рейчел. – Зажги свет!

– Нет. Я предпочитаю темноту.

Она стояла, трепеща, а он распустил ее косу и провел пальцами по волосам. Заставляя их рассыпаться по плечам.

– Целых четыре дня, черт возьми, я сидел и дожидался тебя, думая, что ты лежишь где-нибудь в объятиях своего приятеля, – его голос дрогнул, – наслаждаясь его любовью. Куда ты ездила?

– У меня нет… это не твое дело! – воскликнула Рейчел.

Чувствуя, как его пальцы перебирают ее распущенные волосы, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать бороться с ним. Она тряхнула головой, пытаясь освободиться.

– Оставь меня! Дай мне включить свет!

Голова Бо склонилась к ней, он тихонько вдыхал ее аромат.

– Я помню, как ты пахнешь – мылом и цвета ми, – пробормотал он. Рейчел почувствовала, что он взял в ладонь прядь волос и уткнулся в нее. – Черт возьми, Рейчел, я не мог думать ни о чем другом. Это сводило меня с ума.

Она боролась с внезапно охватившим ее чувством. Что она собирается делать с ним? Зачем он говорит такие вещи, если не думает этого? Зачем ему надо обманывать ее, унижать подобным образом, если он Уже отомстил ей?

Глаза, привыкнув к отсутствию света, различали его темную фигуру, возвышавшуюся над ней. Рейчел почти со страхом поняла, что ей становится привычно его медленное дыхание, мягкое поглаживание по волосам, тепло большого мощного тела, прижавшегося к ней. Он был чужим, но все же знакомым, своим. Она не могла видеть его сурового, словно изваянного лица и спутанных золотистых волос или слабого блеска глаз. Но она помнила его обнаженное тело, кожу, напоминавшую шелк, его яркую мужественность. Все что она могла сделать, – это удержать себя и не касаться его.

С ним было все достаточно просто, ничего сложного. Он был так умен, так красив и так искушен в общении с женщинами, так уверен в собственной неотразимости. Она почувствовала прилив гнева. Что за ребячество – поджидать ее в темноте и пугать до полусмерти!

– Ты дергаешь мне волосы! – закричала Рейчел. – Пусти! Оставь меня!

– Прости. – В его голосе появились неожиданные нотки раскаяния. Свободной рукой Бо поднял массу ее рассыпавшихся волос и отвел их от шеи, но не отпустил ее. – Не волнуйся. Я должен был вернуться. Не знаю, что ты сотворила со мной, но я хочу еще. – И он добавил с чувственной хрипотцой: – Я знаю, что ты тоже этого хочешь.

– Прекрати! – Она попыталась оттолкнуть его, но не смогла. – Что ты делаешь в моем доме? Зачем ты… Как ты попал сюда? – Она подумала о Дарси, о том, что как раз сейчас та приближается к Тихой Пристани.

– Я пришел к тебе через лес.

Сильные пальцы соскользнули с ее шеи и занялись застежкой платья. Когда ворот распахнулся, рука быстро нырнула в ложбинку между ее полных грудей.

– Но это страшно далеко! – Рейчел вздрогнула, не в силах бороться с собственной мгновенной реакцией на то, что он делал с ней. В ту же секунду она ощутила, как его губы скользнули по ее щеке и округлому подбородку, пытаясь повернуть ее лицом к нему.

То ли та уверенность, с которой его рука гладила ее обнаженную кожу, то ли картина: он крадется по темнеющему лесу, как хищник, чтобы подкараулить ее, – вернули ей рассудок. Она принялась вырываться из его рук. Он опасен и жесток – как она могла так скоро забыть об этом?

– Прекрати! – Рейчел колотила его как попало. – У тебя в доме есть женщина для таких вещей!

Бо рассмеялся.

– Для каких «таких вещей»? Если ты говоришь о Дарле Джин, я выгнал ее. Она просто ошивается вокруг. С ней все давно кончилось.

Рейчел никак не могла освободиться от его руки, обхватившей и властно ласкавшей ее грудь, прижимая большим пальцем сосок.

Она боролась всерьез, испуганная собственным ожиданием прикосновения его губ. Ласки его языка, которые воспламеняли, сжигали ее, заставляли желать большего. Ее грудь набухла, превратившись в два тугих бутона, ноющих от сладкой боли. Боль расходилась по телу, сосредоточиваясь в глубине между ног. Она сжала зубы.

– Пусти меня, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! Ты груб. и омерзителен!

– Господи, конечно, – хрипло ответил Бо, – и всегда был таким.

Его бедра и колени давили на ее бедра, заставляя выгибаться, прижиматься к нему. Сейчас он коснется губами ее губ. Ее тугая грудь подалась вперед, охваченная болью и желанием.

Бо перевел дыхание.

– Ах, детка, что ж ты сражаешься, когда все, что я делаю, заставляет твое чудесное тело хотеть меня? Вот так. И вот так. – Его руки вздрагивали, когда он торопливо сдвигал лифчик с ее груди, напрягшейся под его сводящими с ума прикосновениями. – Рейчел, дай мне свою прекрасную нежность и свои огонь, который ждет меня – и так меня хочет, – прошептал он, находя губами ее губы.

Она утонула в жаркой глубине его поцелуя, в этом медленном обладании, исполненном нежности и всепоглощающего желания. Голова ее кружилась, чувственная магия все глубже проникала в кровь… Собрав остатки сил, она попыталась освободиться. Наконец Бо отпустил ее губы, тяжело дыша.

– Послушай, ты можешь хоть минуту не вырываться? – В его голосе слышалось нетерпение. Его бедра и ноги в грубых джинсах крепко прижались к ее телу, так что она могла чувствовать его восставшую плоть. – Я бы должен жалеть, что так получилось, но как я могу жалеть? Ты хотела меня, ты отправилась со мной в постель по собственной воле, не станешь же ты это отрицать? Не станешь, потому что я спал с тобой, а ты была рыжей ведьмой, которая взбрыкивала подо мной, и влезала на меня, и сходила с ума. Ведь ты же так это любишь.

Рейчел издала какой-то непонятный звук, протестуя, но он продолжал:

– Потом я взял бы тебя еще раз, потом мы занимались бы любовью в третий раз, а потом ты могла бы только лежать и стонать.

– Не надо! – воскликнула она.

– Не говори мне «не надо» – я спал с тобой, женщина. И чертовски наслаждался, пока ты не обессилела. Но и тогда ты хотела меня. И ты думаешь, я после этого могу оставить тебя? – В хрипловатом голосе Бо слышалось неприкрытое желание. – Послушай, давай займемся любовью.

Рейчел рванулась от него, и он повысил голос:

– Еще один раз. Если будет плохо… если окажется, что все это какое-то дьявольское наваждение, – клянусь, я оставлю тебя.

Его слова доходили до Рейчел с трудом. Она не должна была позволять ему этого – врываться в ее дом, словно грабитель, дожидаться ее здесь в темноте и напоминать ей о том, что она всеми силами старалась забыть! Почему, когда он рядом с ней, все кругом превращается в безумие?

– Я позову Дарси!

Пустая угроза, Дарси давно уехала, но это единственное, что пришло в голову Рейчел. Бо замер:

– Дарси? Так вот где ты была? В Чарлстоне, у Дарси?

– Уходи из моего дома! – закричала она. – Разве ты не знаешь, что это… что это нападение? Тебя можно арестовать за это! – Рейчел била дрожь, она старалась собраться с мыслями, пыталась воззвать хоть к какому-то чувству ответственности Бо. – Подумай, что ты делаешь! Ты… ведь ты же не совсем безумен!

Бо не отпускал ее. Его рука крепко прижала ее кулак к плечу, он привлек Рейчел к себе. Не было слышно ничего, кроме его быстрого, ровного дыхания.

– Совсем, совершенно, – услышала Рейчел его шепот. – Я думал, ты знаешь. – Он помолчал. – Но это не удержит меня от того, чтобы заняться с тобой любовью.

Рейчел почувствовала холодок – дуновение ночного воздуха на полуобнаженной груди. Она ощущала быстрое биение пульса в губах, до сих пор ощущавших его поцелуй, на лице и на горле. Она была одета, но никогда еще не чувствовала себя настолько обнаженной и настолько уязвимой.

– Послушай…

Рейчел старалась говорить разумно, старалась не признавать его близости, которая захватывала ее, заполняла ее разум. Она прикрыла глаза. Только бы ей удалось не подпустить его к себе.

– Не знаю, что ты пытаешься сделать со мной, – собственный голос показался ей странно тонким, смущенным, – но я не собираюсь подписывать никакие бумаги. Я не позволю тебе унижать меня. Я не позволю тебе снова обманывать меня!

– А, черт. Я не прошу тебя подписывать никаких бумаг, – сказал он гневно. – Забудь об этом. – Его мускулистые руки обвились вокруг нее, увлекая к кровати. – Я могу сделать так, что ты захочешь меня, милая, и ты это знаешь. – Он споткнулся о ее чемодан и тихонько выругался. – Я хочу, чтобы ты сняла одежду. Мне не хочется быть грубым и срывать ее, но я не могу больше ждать.

Опустившись на постель, Рейчел попыталась унять бившую ее дрожь. Она хотела вскочить, но Бо толкнул ее назад.

– Я должна поговорить с тобой! – крикнула она. – Мы должны спокойно обсудить какие-то вещи. Если ты зажжешь свет…

– Мы можем поговорить после.

Она попробовала спустить ноги с кровати, но Бо уложил их снова.

– Оставайся здесь. Я не хочу ловить тебя по всему дому, настроение не то.

Рейчел лежала на кровати, слушая шуршание сбрасываемой одежды. Затем кровать скрипнула под тяжестью Бо, когда он сел, чтобы снять ботинки. Один ботинок стукнулся об пол. Бо принялся расшнуровывать другой.

Она села, напрягая зрение, вгляделась в темноту.

– Ты не имел права приходить сюда…

Бо быстро повернулся, схватил подол платья, задрав его до самой ее шеи.

– Ты не можешь… – вскрикнула она, но ее протестующий возглас был заглушен.

Бо стащил с нее платье через голову и бросил его на пол.

– Плевать на то, чего я не могу. Я не собираюсь останавливаться, леди. Я слишком сильно хочу тебя.

Он протянул к ней руки, и, прежде чем она сумела оттолкнуть его, руки обвились вокруг нее, чтобы расстегнуть лифчик. Отбросив его, Бо прижался к ней всем своим большим телом, его голая грудь коснулась ее напряженных сосков.

– Я же знаю, что ты хочешь, чтобы я занялся любовью с тобой. Не понимаю, зачем поднимаешь шум.

Рейчел, Рейчел, – вдруг забормотал он, когда его губы сомкнулись вокруг ее тугого, ноющего соска.

Она беспомощно застонала, все еще пытаясь сопротивляться, а его жадные губы медленно перемещались по ее груди, слегка сжимая кожу, словно пробуя ее на вкус.

– Что ты со мной делаешь? Почему я не могу насытиться тобой?

Рейчел чувствовала прикосновения его вздрагивающих рук, обвивавших ее талию, гладивших щедрую округлость бедер.

– Тебе будет хорошо, милая. – Его язык нежно касался ее пылающей кожи. – Я хочу целовать все твое чудесное шелковистое белое тело, я буду нежным, обещаю, – только дай мне возможность. Господи, не знаю, как я выдержу. – Пальцы Бо скользнули под резинку ее трусиков и быстро сдернули их. Он поймал ее за лодыжку. – Только не брыкайся, будь умницей, хорошо?

– Оставь меня. – Ей удалось выдавить из себя эти слова, но по голосу было ясно, что она не хочет этого.

– Я хочу прижаться к тебе губами, я хочу целовать тебя, и гладить, и быть с тобой нежным. Я хочу сделать так, чтобы тебе было хорошо, когда я войду в тебя. Я хочу взять тебя, мой ангел, хочу погрузиться в тебя. Ты свела меня с ума.

Его рука оказалась между ее трепещущих бедер. Прижалась к влажной плоти, чуть отодвинулась и прижалась опять.

– Милая, доверься мне. Дай мне потрогать тебя здесь. Ах, детка, не говори «нет», ведь ты не можешь… – Нежный шепот становился хриплым и настойчивым. – Вот сюда я хочу войти и ощутить, какая ты тугая и горячая…

Рейчел теряла контроль над телом, под пальцами Бо оно не могло оставаться неподвижным. Близость его сильного горячего тела, хрипловатый вкрадчивый голос, произносящий любовные речи, заставили ее умирать от желания. Она чуть согнула ноги, и ее влажные, трепещущие бедра раскрылись перед ним. Одним скользящим, стремительным движением его пальцы проникли в нее.

– Прошу тебя! – Рейчел не понимала, о чем просит, ее голова откинулась, ногти впились в выпуклые мускулы плеч. – Я не хочу этого! Прошу, помоги мне. Она чувствовала, что балансирует на краю обрыва, еще мгновение, и она пропала. Быстрым движением она неожиданно вырвалась из рук Бо и метнулась от него. В следующую секунду она перевернулась на живот и протянула руку к выключателю настольной лампы.

– Рейчел, не надо. – Он навалился на нее, прижимая к матрасу. Железные пальцы сжались на запястье ее вытянутой руки. – Нам не нужен свет, Рейчел. Перестань.

Лежа на животе, она как могла пыталась сжаться, стараясь сбросить его, но большое обнаженное тело Бо пригвоздило ее к кровати. Вдруг она ощутила, что он уткнулся лицом и губами в ее плечо и спутанную массу волос, его мощное тело застыло, руки крепко сомкнулись вокруг нее.

– Рейчел, прекрати. Я так хочу тебя, что больше не выдержу.

Рейчел снова попыталась сбросить его. Он обхватил ее затылок, чтобы удержать на месте.

– Ты прекратишь? – Слова прозвучали резко.

Бо чуть отодвинулся и потянул ее вниз. Затем очень медленно он раздвинул ее ноги, и его бедра начали мягко двигаться, твердый бархатистый член заскользил по ее упругим ягодицам.

– Я ненавижу тебя, – сказала она дрожащим голосом.

Но Бо, если даже и слышал эти слова, не обратил на них внимания. Рейчел ощутила, как теплые губы прикасаются к ее шее, как рука откидывает ее спутанные волосы на одну сторону. Он совершенно закрывал ее, вжимая в постель. Ощущение собственной беспомощности пугало, но в то же время возбуждало.

– Милая Рейчел. – Теперь не только его губы, но и руки ласкали ее, охватывая и сжимая ее грудь. – Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя, – прошептал он. Когда она простонала в ответ, его бедра ритмично задвигались, словно обещая то, что должно что-то случиться. – В темноте лучше, милая, представь себе меня, и все. Думай, как ты мне нужна. – В его голосе слышалась ласка. – Господи, только подумай, что ты дашь мне сейчас, через минуту. Как ты будешь стонать, когда я окажусь в тебе.

– Пожалуйста, отпусти меня. – Она зарылась лицом в подушку, пытаясь не слушать нежные, вкрадчивые слова, сводившие ее с ума.

– Я хочу поцеловать тебя, милая. – Бо неожиданно перевернул ее на спину и оказался лежащим на ней, опираясь на локти; глаза его поблескивали в темноте. – Разве ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

Его губы коснулись ее губ, затем приоткрылись, и язык дразняще прошелся сначала по ее левой груди, затем по правой. Когда она вскрикнула, вцепляясь в его волосы, он прошептал:

– Что ты хочешь, мой ангел? Покажи мне.

Полуприкрыв глаза, Рейчел притянула к себе его голову. Он с внезапной жадностью накинулся на ее губы.

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я вошел в тебя. Я хочу услышать это. – Его язык проник в ее рот, лизнул и выскользнул снова. – Открой глаза, Рейчел, и посмотри на меня.

Она открыла глаза и увидела, что Бо приподнялся и устроился меж ее ног.

– Открой глаза и смотри на меня, – не попросил, а скорее приказал он, – скажи, что ты хочешь меня, когда я буду входить в тебя, любовь моя.

Рейчел ощутила первый толчок его плоти, проникающей в пылающую, ноющую глубь ее тела, и прерывисто вздохнула. Она боялась предаться ему, но ничего не могла поделать; это было словно медленное погружение в языки пламени, покорная готовность принять страшные муки и невероятное наслаждение. Мощное тело, прижимавшее ее к кровати, содрогалось, оно было покрыто испариной.

– Скажи, – повторил он, – я хочу, чтобы ты отдалась мне, детка. Посмотри на меня.

Это был невероятно, неистово-чувственный момент. В глубине блестящих прозрачных глаз, совсем близко от нее, горела дикая жажда обладания. Если она сейчас скажет это, ей не избежать его власти, она всегда будет охотно отдаваться ему в любое время, когда он того пожелает, она станет его пленницей, рабыней. Ведь он добивается именно этого, и ничего иного. Она могла только беспомощно застонать.

Его объятие стало крепче.

– Скажи мне это, милая.

– Я хочу тебя, – всхлипнула Рейчел.

И вскрикнула, когда он мощным ударом вошел в нее. Тело ее затрепетало. Последовал новый толчок, за ним еще и еще, с губ Бо срывались грубоватые, ласковые слова. Затем его губы сомкнулись на ее губах.

Это тоже было безумием.

Тело Рейчел повиновалось ему, а его рот удваивал обладание, жадный язык, казалось, полностью заполнял ее рот. Темное, пульсирующее желание доводило ее до неистовства. Она принимала тяжесть Бо, его яростное желание, а его пальцы все крепче вдавливались в ее ягодицы, чтобы сильнее прижать ее. Затем – он знал, когда наступит этот момент, – она, с плотно сомкнутыми веками, выгнулась и судорожно забилась под ним. Невыносимое напряжение всех чувств разрешилось, вспыхнув сверкающими огнями, заставив ее закричать. В ответ она почувствовала его последнее содрогание и услышала хриплый крик у самых своих губ.

После нескольких минут темного забытья Рейчел вернулась к действительности, смутно чувствуя, что ее губы, грудь и бедра, все ее тело ноет. И что этот красавец, сжимая ее в объятиях, тяжело ловит ртом воздух, находясь во власти некой силы, и может только лежать, уткнувшись лицом в ее влажное плечо. Глубина пережитого вместе все еще оставалась с ними, словно отсроченный шок после землетрясения. Рейчел, слабо сознавая, что делает, потянулась к нему и обняла.

Он лежал на ней, выбившись из сил, вздрагивая. Она нежно гладила покрытую испариной кожу его плеч и спины, касалась твердых ягодиц и слышала в ответ тихие удовлетворенные стоны.

Прошло еще несколько долгих минут. Бо медленно перекатился на бок и притянул ее к себе. Все еще тяжело дыша, он прикрыл глаза рукой.

Медленно, очень медленно тело Рейчел успокаивалось. Она не хотела этого, не хотела этой отчаянной, необходимой близости, не хотела, чтобы ее тело повиновалось движениям его тела. В этой тьме, рядом с едва знакомым человеком, она чувствовала, что он больше не чужой ей. Лежа в объятиях Бо, она, ощущая нечто похожее на испуг, осознала, что любит его. Рейчел не понимала, как могла полюбить этого человека, но это случилось. Любовь поднималась в ней теплой светлой волной. Полная бессмыслица! Любовь не может основываться на физическом притяжении, которое свело их. Но это была любовь. Рука Бо крепче сжала ее талию.

– Рейчел.

– Да, – раздался в ответ теплый шепот.

– В другой раз все будет не так быстро. Я страшно хотел тебя.

Она лежала на боку, прижавшись щекой к его все еще тяжело вздымавшейся груди, ощущая губами ее теплую влажную солоноватость. Темно-рыжая завеса ее волос обвивалась вокруг них. Рейчел понимала, что не может сказать ему, что любит, все, что ей оставалось, – это сдерживаться. Она только рассеянно поглаживала его, проводя пальцами по загорелой коже мускулистой груди, поднимавшейся и опускавшейся в такт дыханию, по твердым соскам, окруженным светлыми волосками.

Бо все еще прикрывал глаза рукой. Его длинное, неясно видневшееся тело не шевелилось.

Он сказал:

– Я буду приходить вечером, поздно, около одиннадцати, и оставаться до рассвета. Можешь не беспокоиться, меня никто не увидит. – Почувствовав ее движение, он добавил так же тихо: – Не каждую ночь. – Он помолчал. – Думаю, это не очень справедливо по отношению к тебе, но так всегда получается. В таких случаях не выходит ничего справедливого.

– Я… – Рейчел остановилась, не понимая, что именно она хочет сказать ему. Что такие условия не приемлемы для нее? С таким же успехом можно пытаться приказывать солнцу, чтобы оно не вставало, или ветру, чтобы он не дул. Да Бо не обратит на ее слова никакого внимания. Что она не хочет его? Но он же знает, что это не так.

Он убрал руку с лица и положил под голову, чуть повернувшись к Рейчел. Она чувствовала, что он рассматривает ее, насколько позволяет темнота.

– Я сделаю так, что тебе будет хорошо – лучше, чем просто хорошо. Ты же видишь, то, что происходит между нами, нельзя вот так прекратить. Но, Рейчел, – он помрачнел, – не уходи от меня ни в мыслях, ни телом, ни душой. Ни в Чарлстон, ни к другому мужчине, никуда. Я хочу, чтобы ты вся принадлежала мне.

Рейчел не знала, как расценить его слова. Понимая, что она колеблется, Бо притянул ее к себе:

– Давай спать. Ты подумаешь об этом потом. Но теперь ты принадлежишь мне. Пока мы не захотим это прекратить.


Когда он разбудил Рейчел, было еще темно, хотя в воздухе, теплом и влажном, уже чувствовалось предвестие рассвета.

– Просыпайся, соня, – услышала она мягкий голос Бо.

Его губы легко коснулись ее губ, носа, век. Рейчел услышала, как он засмеялся, наблюдая за ней: не понимая, в чем дело, она скорчила гримаску и подняла руку, чтобы отогнать то, что ей мешало. Наконец она открыла глаза.

Света было достаточно, чтобы она увидела овал лица Бо, его глаза, глядевшие на нее со странным выражением.

– Я хочу, чтобы ты приготовила мне кофе. – Он потерся ногой о ее ногу, чтобы разбудить. – Мне пора идти. Я должен начать работу на рассвете.

Он сел, привлек Рейчел к себе и отвел волосы с ее лица.

– Они обвивались вокруг меня, словно сеть. Мне снилось, что меня поймали. Паутиной. Рыболовным неводом. Длинными рыжими волосами. – Он легонько поцеловал ее макушку, обнимая одной рукой ее голые плечи. – У тебя случайно нет холодного пива? – Заметив ее удивленный взгляд, он покладисто сказал: – Тогда кофе.

И мягко вытолкнул Рейчел из кровати. Обернувшись, она увидела, что Бо лежит, накрывшись простыней до груди.

– Иди, – сказал он, – и не включай свет. Я приду через минуту.

Спустя пятнадцать минут он уже принял душ и влез в джинсы и ботинки. Пока Рейчел кипятила воду для растворимого кофе, он стоял, прислонившись к стене крохотной кухни, его рубашка висела на спинке стула. Рейчел не могла отвести взгляда от загорелой кожи, под которой виднелись плоские мышцы. Узкие выцветшие джинсы, туго облегающие бедра и длинные ноги, не скрывали заметной выпуклости – свидетельства его мужских достоинств.

– Я люблю женщин, которые умеют варить хороший кофе, – поддразнил ее Бо.

– Я обычно пью чай. – Рейчел чувствовала такую усталость, что руки не слушались ее. Сколько она спала? Самое большее – три или четыре часа. Сейчас еще не было пяти. – У меня случайно оказалась банка растворимого кофе. Он, наверное, совсем старый. – Она заглянула в стеклянную банку, в которой коричневые гранулы слиплись в комок.

– Ничего, сойдет. У тебя потрясающие ноги, – прошептал Бо, беря у нее чашку. – Я рассматривал их под тем, что на тебе надето. – Она уставилась на него в изумлении, в золотистых глазах поблескивал смех. – Тщетно выискивал какой-нибудь изъян в этом совершенстве.

– Ты дразнишь меня, – сказала Рейчел.

– Тебя нужно дразнить. – Он глядел на нее поверх чашки. – Я же не какой-нибудь чертов квакер.

– Нет, конечно, ты не квакер. – Все ее тело ощущало усталость после любви, ей хотелось уснуть в его объятиях.

– Я сейчас уйду, – тихо произнес Бо.

Рейчел оперлась на стойку кухни, положив руки на пластиковую поверхность. Она чувствовала себя скверно, была недовольна собой. Кроме того, она ощущала вину. Она отрывисто произнесла:

– Твоя кузина, Дарси, влюблена в тебя.

Некоторое время Бо молчал.

– Если даже и так, – сказал он наконец, – то она никогда не говорила мне об этом.

Но она влюблена, хотелось закричать Рейчел. Иначе почему по дороге из Дрейтонвилла и обратно она не говорила ни о ком другом, кроме Бо Тилсона?

Бо еще держал у губ чашку кофе, глаза его щурились.

– Она сейчас в Тихой Пристани, дожидается тебя. – Рейчел спокойно встретила взгляд его глаз – глаз ягуара. – Она привезла меня из Чарлстона.

– Мне об этом ни черта не известно.

– Но она… ты…

– Нет.

И ни слова больше. По выражению его лица Рейчел поняла, что он говорит правду. Но почему-то от этого стало еще хуже.

– Дарла Джин, – сказал он осторожно. – А не Дарси. И я тебе уже сказал, что с Дарлой Джин все кончено. Я выгнал ее.

– Но она несчастна, – жалобно сказала Рейчел.

– Ничего не могу с этим поделать. Дарси не волнует меня, и я не волную ее. – Глаза Бо холодно блеснули. – Ты хочешь знать о Дарле Джин? Это тебя беспокоит?

– Нет. – Рейчел отвернулась и неловкими пальцами опустила пакетик с чаем в чашку.

– Прекрасно. – Бо продолжал говорить мягко и осторожно. – А я не собираюсь расспрашивать тебя о твоем муже.

Рейчел взглянула на него, широко раскрыв глаза.

– Но я могу рассказать тебе.

Она не хотела, чтобы Бо думал, что она утаивает от него Дэна Бринтона, ведь она не собиралась этого делать.

– Он был доктором, только что окончил ординатуру. Мы собирались поехать в Африку работать вместе – он мечтал об этом. – Погрузившись в воспоминания, она смотрела невидящими глазами по верх золотистой головы Бо. – Он терпеть не мог работы по вызову двадцать четыре часа в сутки. Говорил, что это просто испытание ординатора на прочность, а для пациентов в этом нет ничего хорошего. Однажды вечером он пришел из больницы, и у него… у него… – Она словно со стороны слышала свою запинающуюся речь. – Он рухнул на стул, а я поставила перед ним обед, который был давно готов. Чили, Дэну нравилось чили. – Рейчел попыталась засмеяться. – Домашнее чили, которое уже давно пересохло. Он сказал: «Выглядит неплохо», хотя на самом деле чили почти подгорело, это он сказал, чтобы не расстраивать меня. А потом он… завалился на бок на стуле и упал на пол. У него случился удар. Это невозможно, говорили все на похоронах. Ему было только двадцать восемь лет.

Рейчел ждала, что сейчас нахлынет боль, как всегда, когда она думала о смерти Дэна.

– Он был добрым, хорошим, нежным. Мы были вместе все время в старших классах, затем в колледже. Мы с самого начала знали, что поженимся.

Увидев выражение лица Бо, она замолчала.

Бо со стуком поставил пустую чашку на стойку кухни. Он не коснулся Рейчел, а встал над ней, как башня, с каменным лицом, от него исходила ощутимая угроза.

– Я не просил тебя рассказывать мне о нем, разве не так?

Рейчел почти не слышала его. Вместо боли она ощущала пустоту. Она нисколько не забыла мужа, только боль ушла. Остались только нежность и легкая скорбь.

– Что? – переспросила она шепотом.

– Черт тебя подери. – В голосе Бо слышалась ярость. – Перестань о нем думать.

Рейчел глядела на него, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ей трудно было объяснить себе что-либо, она все еще находилась в некотором шоке. Она поставила свою чашку рядом.

– Уже поздно, – прошептала она. Бо продолжал смотреть на нее. Долго, хотя, возможно, всего несколько мгновений, напряженно, молча; слышно было только поскрипывание крыши старого дома и шелест рассветного ветра в листве. Наконец он убийственно-мягко произнес:

– Ты не подписала договор, который я оставил.

Удивленная внезапной переменой темы, Рейчел на минуту задумалась:

– Да, не подписала. Мы должны поговорить про пользование дорогой. Но нам нужен договор, в котором не шла бы речь о деньгах.

– Ты просто угадала мою мысль.

– Так ты согласен?

Бо продолжал изучать ее лицо.

– Твоя шайка может ограниченно пользоваться дорогой. – Он сделал паузу. – Взамен я получаю то, что хочу.

– Что ты хочешь? – прошептала Рейчел.

Уголки его губ поползли вниз.

– То, о чем я говорил тебе. Что получил прошлой ночью. Получу, когда бы мне ни захотелось.

Рейчел заморгала. Затем его слова, как капли едкой кислоты, дошли до ее сознания.

– Ты говоришь не всерьез.

– В некотором роде. – Бо все наблюдал за ней. – С пылом и с желанием. Как я и говорил тебе.

Рейчел начала краснеть, болезненный румянец покрыл ее щеки и лоб.

– Это так жестоко. Ты не можешь так говорить.

– Вы получаете право пользования дорогой. – Морщины от ноздрей к кончикам губ сделались глубже, резче. – А я получаю тебя, когда захочу.

Словно сомнамбула, она увидела, как руки Бо потянулись к ее рукам и сжали их до боли. Затем его губы прижались к ее рту, словно карая, причиняя боль. Она была ошеломлена яростью его поцелуя. Голова ее откинулась назад так, что чуть не переломилась шея. Когда Бо отпустил ее, она, шатаясь, ухватилась за кухонную стойку. Одна из чашек перевернулась.

Бо Тилсон взял свою рубашку со стула.

– Я приду завтра вечером.

Загрузка...