Безымянная звезда

Перевела Марина Степнова

Первый акт

Начальник: Алло… Алло… (Вероятно, никто не отвечает. НАЧАЛЬНИК вешает трубку. Снаружи вновь слышен свист паровоза. НАЧАЛЬНИК идет к двери и с порога кричит, сложив ладони рупором, в сторону путей.) Иким! Иким! Когда в четыре пойдет дизель — гляди в оба! Следи за утками и гусями. Раздавит хоть одну — заставлю съесть! Да еще заплатить за это.

Снимает кепи и вешает на гвоздь. Идет к столу, на котором стоит телеграфный аппарат, и, усевшись, еще раз читает оторванную бумажную ленту. В дверь входит КРЕСТЬЯНИН.

Крестьянин: Я тут, извиняюсь…

Начальник (сурово): Чего тебе нужно?

Крестьянин: Один бялет до…

Начальник: Обращайся в кассу.

Крестьянин: Дык я хотел сказать, шо…

Начальник: Ты что, не слышал? Иди в кассу. (Встает со стула и идет к двери.) Вход сюда воспрещен. На двери же написано. (Закрывает дверь.) Посторонним вход воспрещен. Строго воспрещен.

КРЕСТЬЯНИН остается снаружи, на перроне, перед дверью, которая захлопнулась прямо у него перед носом, и мгновение стоит там, словно разбирая надпись. Потом идет налево, мимо окна, и исчезает. НАЧАЛЬНИК возвращается к столу. Но только он садится, как раздается стук в окошко слева. НАЧАЛЬНИК поднимает ставенку и появляется голова КРЕСТЬЯНИНА.

Начальник: Чего тебе?

Крестьянин: Мне бялет до…

Начальник (коротко): Позже. (Хочет опустить ставенку.)

Крестьянин: А касса не здесь?

Начальник: Здесь. Но она закрыта.

Крестьянин: Дык вы ж сказали…

Начальник: Эй, приятель, ты что, не слышал — касса закрыта?!

Крестьянин: А откроют когда?

Начальник: Там все написано. (Наполовину опускает ставенку и читает листок, наклеенный на стекло.) «Билетная касса открывается за полчаса до прихода поезда».

Крестьянин (просовывая голову под ставенку): И когда он придет?

Начальник: Там все написано.

Решительно захлопывает окошко. Вновь садится за стол. На перроне мелькает — в проеме окна — фигура УЧИТЕЛЯ, который секундой позже появляется в дверях и, несколько нерешительно взглянув куда-то — возможно, на перронные часы — а потом на наручные, открывает дверь.

Учитель: Добрый день.

Начальник (сердечно): А-а-а-а-а! Честь имею, господин учитель. Какие люди!

Учитель (с порога): Я бы хотел…

Начальник: Заходите, заходите, пожалуйста.

Учитель: Я хотел… Я только спросить… а те часы на перроне, что… отстают?

Начальник: Немного. Иногда даже совсем останавливаются.

Учитель: Вот и мне так показалось… потому что…

Начальник (указывая на стул): Вот, пожалуйста. Не присядете?

Учитель: Нет, благодарю. Я зашел только, чтобы узнать, который час. (Смотрит на настенные часы.) Двенадцать минут четвертого… Не может быть. (Смотрит на наручные часы.)

Начальник: Почему же? А на ваших сколько?

Учитель: Без двадцати семь.

Начальник: Оно, пожалуй, что и так. (Подходит к часам и пальцем подвигает стрелки.) Так вот и двигаю сам… Если б я на них надеялся…

Учитель: Но тогда… вы ведь никогда не знаете, который час.

Начальник: Э, вот еще… Как не знаю? Когда проходит семьсот сорок седьмой из Кымпины — восемь. Когда из Синаи идет сто пятнадцатый — двадцать минут девятого. Встречаются шестьдесят третий и девяносто седьмой — значит, пять минут первого. А когда приходит мадемуазель Куку — семь. Семь ноль-ноль.

Учитель: А если опоздает?

Начальник: Кто? Мадемуазель Куку? Плохо вы ее знаете.

Учитель: Нет. Поезд. Как же вы тогда узнаете, опаздывает поезд или нет?

Начальник: А мне до этого какое дело? Я-то всегда здесь, при исполнении.

Учитель: Но все же, например, сегодня… пассажирский… вовремя приходит?

Начальник: А что? Едете куда-то? Или кого встречаете?

Учитель: Да… Встречаю…

Начальник: А кого же?

Учитель: То есть, на самом деле, не встречаю. Просто попросил Паску привезти кое-что из Бухареста.

Начальник: Какого Паску?

Учитель: Ну, Паску… Хозяина универсального магазина со старой улицы.

Начальник: А! Наш человек. Я видел его вчера утром, когда он уезжал.

Учитель (словно слегка забеспокоившись): Вы с ним разговаривали? Он не обещал вернуться сегодня вечером?

Начальник: Ну, вообще-то, не совсем разговаривал — я в то время еще спал. Всю прошлую ночь резались у судьи в покер. Проигрался в пух, черт меня побери — ну в чистую!

Учитель: Так значит, с Паску вы не разговаривали?

Начальник: Я нет, но моя благоверная поручала ему купить что-то там в Бухаресте — не то ленты, не то иголки. Я ей даже сказал: «Чего ты вскочила, глупая баба, морочить человеку голову?!»

Учитель (озабоченно, поглядывая то на часы на стене, то на свои собственные): Только бы он не опоздал!

Начальник: А что такое? Важное дело?

Учитель (уклончиво): Да… Понимаете…

Начальник: Держу пари, что речь идет о какой-нибудь книжке.

Учитель (почти извиняясь): Да…

Начальник (укоризненно): Все никак не бросите свои книжки, господин учитель.

Учитель: Эта книга очень… как бы вам объяснить?.. очень редкая, совсем особенная… Я давно уже выписал ее из-за границы… Еще зимой. И думал, что она уже не придет, что я так и не разыщу ее… А вчера утром из Бухареста, из букинистической лавки, пришло извещение, что книгу все-таки прислали… И тогда я попросил Паску…

Начальник: И даже не могли дотерпеть, пока ее принесут вам домой. Примчались на вокзал, чтобы встретить прямо здесь?

Учитель: Я ждал ее столько месяцев.

Начальник: Дурная страсть — эти ваши книжки, господин учитель. Да, да, дурная страсть. Никак вы ими не насытитесь. Вот, судите сами, только сегодня ночью говорили мы о вас с судьей и аптекарем. «Отличный парень наш учитель, — сказал Ласку, ну, тот, что держит аптеку, — но есть у него один недостаток — целый день сидит, уткнувшись носом в книжку».

Учитель: Это преувеличение.

Начальник: Как раз нет. Ни в кафе никогда не заглянете, ни в сад, ни хотя бы в кабачок. Выпили бы разок с нами цуечки. Поболтали бы. В картишки перекинулись.

Учитель: У меня мало времени.

Начальник: Э! браво! Ну, вы мне нравитесь. А у нас что — много?.. Но, как говорит сама мадемуазель Куку: «Если в таком городе, как наш, мы, интеллектуалы…»

Учитель (вновь озабоченно смотрит на свои часы, потом на настенные): Господин начальник, мне кажется, ваши часы стоят.

Начальник: С чего вы взяли?

Учитель: На моих уже без четверти семь.

Начальник: Верно!.. (Подходит к часам и указательным пальцем передвигает стрелки.) Вы только подумайте, как летит время!

Учитель: Долго еще до прихода пассажирского?

Начальник: Есть еще. Сначала пройдет дизель.

Учитель: Какой дизель?

Начальник: Электропоезд.

Учитель: Вот как?.. Тогда… тогда я пришел слишком рано. Еще есть время уйти и вернуться.

Начальник: А к чему вам уходить? Оставайтесь-ка лучше здесь, посмотрите, как проходит дизель — красотища!

Учитель: Нет-нет, у меня дела.

Начальник: В нем всегда полно франтов и хорошеньких дамочек. Они едут в Синаю — играть в рулетку.

Учитель: Нет, мне нужно идти. Но я вернусь.

Выходит. В это же самое время на перроне, слева, с железнодорожной тележкой появляется ИКИМ, кладовщик. Его видно через окно. УЧИТЕЛЬ и ИКИМ встречаются прямо у дверей. УЧИТЕЛЬ исчезает слева, а ИКИМ останавливается перед дверью, оставшейся открытой.

Иким (с порога): Господин начальник! Барыня идут в город и велели дать им денег.

Начальник: Сколько?

Иким: Сказали, что пятьсот.

Начальник: Пятьсот? (Выдвигает ящик стола, смотрит в него, потом задвигает.) Завтра у нас первое, жалованье платят — вот тогда и дам.

Иким: Они сказали — сейчас… потому что идут в город и завтра им уже нужно не будет, и что еще они зайдут к господину Ласку с визитом.

Начальник: Э, чертовка! (Снова выдвигает ящик, еще раз заглядывает в него и задвигает на место.) Иким! У тебя не найдется до завтра пары монет?

Иким: Никак нет, господин начальник! Вчера все отдал за утку… Ту, что раздавил дизель.

Начальник: Э! Что поделаешь, Иким! Таков порядок. Порядок превыше всего.

Иким (бормоча себе под нос): И хоть бы я же ее съел!

Начальник (шарит по карманам, снова выдвигает ящик и потом, вспомнив, подходит к окошку кассы, поднимает ставенку, высовывает голову и кричит): Э! Кто тут за билетами? Касса открыта. (Убирает голову и опускает ставенку.) Послушай, Иким, там, кажись, был один тип, который хотел купить билет. Поди-ка глянь, куда он делся. (В этот момент раздается стук в окошко.) Постой, он вроде вернулся. (Поднимая ставенку.) Чего тебе, парень?

Крестьянин (просовывая голову): Дык мне ж один бялет.

Начальник: Куда?

Крестьянин: До Жировэц. Сколько платить?

Начальник: Третьим классом — триста восемьдесят. Или тебе вторым?

Крестьянин: Боже сохрани! Скока вы сказали?

Начальник: Триста восемьдесят.

Иким: Господин начальник, не хватает. Барыня сказали — пятьсот.

Начальник: А выдам-ка я тебе лучше один билет до Имоасы. Пятьсот девять лей. К чему тебе этот Жировэц?

Крестьянин: Дык у меня ж постолы на продажу. А в Жировцэ у меня у кума лавка.

Начальник: А что — в Имоасе у тебя кума нету?

Крестьянин: Как же, есть и там. Я ведь сам родом…

Начальник (резко обрывая его): Значит, поедешь в Имоасу. (Достает с полки картонку с билетами, сует один из них в машинку и протягивает КРЕСТЬЯНИНУ.) Пятьсот девять лей.

Крестьянин: Пятьсот девять? Дык у меня дела в Жировцэ.

Начальник: Ну так что? Сойдешь в Жировцэ, сделаешь свои дела, а на следующий день сядешь в поезд и поедешь дальше, в Имоасу.

Крестьянин: А зачем мне в Имоасу?

Начальник: Ты ж сам сказал, что у тебя там кум.

Крестьянин: Ну, кум.

Начальник: Так что ж ты от меня еще хочешь? Плати деньги и будь здоров.

Крестьянин (отсчитывая деньги): Четыреста… Пятьсот… И четыре, и шесть, и девять…

Начальник (берет деньги и сразу же опускает ставенку): На, Иким, передай барыне деньги.

Иким: Понял, господин начальник.

Выходит, берет тележку и удаляется по перрону направо. Слышится стук в окошко кассы. НАЧАЛЬНИК поднимает ставенку.

Начальник: Чего ты? Чего тебе еще?

Крестьянин: А чтоб потом доехать до Имоасы, надо еще платить?

Начальник: Нет. Поставишь на вокзале печать.

Крестьянин: Ага! Потому как, значит…

НАЧАЛЬНИК не дает ему закончить и закрывает окошко.

Начальник (стучит в стекло): Целую ручки, мадемуазель Куку!

Мадемуазель Куку: Добрый день, господин Испас.

Проходит мимо дверей направо, продолжая прогуливаться по перрону.

Начальник (встает из-за стола, подходит к настенным часам и передвигает стрелки ровно на семь.): Как летит время, Господи! (Потом выходит на порог.) Ну и жарища! Чертовская жарища, мадемуазель Куку!

Мадемуазель Куку: Как раз у вас, на вокзале, довольно прохладно.

Начальник: Да ну! Это вам показалось. И не скажешь, что на дворе май. Уже вечер, а смотрите, какое пекло. Прям, как в июле.

Мадемуазель Куку: А знаете, что я слышала, господин Испас? Что вчера скорый раздавил индюка.

Начальник: Что?

Мадемуазель Куку: Сегодня утром мне так сказала в учительской мадам Войня, учительница природоведения. Говорит, что ее муж работает на почте, и все узнал от начальства.

Начальник: Ну откуда, мадемуазель Куку? Во-первых, это был не скорый, а дизель. А во-вторых, не индюк, а утка.

Мадемуазель Куку: Нет, вы только подумайте, как люди все преувеличивают!

Начальник: Пестренькая утка с серым клювом. Моя благоверная приготовила ее сегодня на обед с капустой. Пальчики оближешь!

Мадемуазель Куку: Но ведь был же еще какой-то случай с индюком? Или с индюшкой?

Начальник: Э! Так то было аж три недели назад, после Троицы. Тогда индюшка попала под товарняк.

На протяжении всего это разговора оба стоят в глубине сцены: НАЧАЛЬНИК — на пороге, а МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ на перроне, напротив двери.

Мадемуазель Куку (быстро и встревожено заскакивая в кабинет): Ученица!

Начальник: Ученица?

Мадемуазель Куку: Кажется, это Замфиреску… Замфиреску из шестого.

Начальник: Прячьтесь за дверь, так вас не будет видно. Не спугните!

Мадемуазель Куку (прижимается к стене и подносит к губам палец): Т-с-с-с!

Начальник: Дайте-ка я гляну. (Выходит на перрон, с деланно безразличным видом смотри направо, потом налево.) Пф-ф! Вам показалось. Никого нет.

Мадемуазель Куку: Если поймаю — выгоню из школы.

Начальник: Ну, вы слишком суровы.

Мадемуазель Куку (назидательно): Тысячу раз говорила им, чтоб не смели показываться на вокзале. Повесила в учительской приказ. И — что это за бесстыдство? — одна-две все равно шасть на вокзал!

Начальник: Э! Им тут просто нравится, и потом… здесь попрохладнее…

Мадемуазель Куку: Знаю я, что им нравится. Глазеть на вагонные окна им нравится и кокетничать с бухарестскими хлыщами.

Звонит телефон.

Начальник (нажимает на рычаг): Алло!.. Да… первый путь… Привет. (Вешает трубку.) Идет дизель из Синаи. Ему уже дали зеленый семафор. (Снимает с гвоздя кепи и надевает на голову.)

Мадемуазель Куку: Этот дизель — настоящий скандал! С тех пор, как его включили в расписание, со старшими классами нет никакого сладу. Все девицы просто головы потеряли!

Начальник: И хоть бы разок у нас остановился… А что, если бы и взаправду остановился?

Мадемуазель Куку (негодующе): Остановился? Не нуждаемся. Очень нам это нужно.

Начальник: Шикарный поезд, мадемуазель Куку. На нас и внимания не обращает.

Мадемуазель Куку: Проклятый поезд. В нем одни игроки в рулетку и дамочки… легкого поведения.

Начальник: А я что говорю. Когда идет — духами пахнет.

Мадемуазель Куку: Не знаю, как насчет духов, но в порядочном городе это надо было запретить. Я бы заставила их проезжать ночью и с опущенными шторами.

Начальник: Вот и я так думаю. Жалко только смотреть, как они пролетают мимо… А я стою, взяв под козырек.

Мадемуазель Куку (неодобрительно): Стоите, взяв под козырек?

Начальник: А что делать? Порядок!.. (Через секунду, мстительно.) Послал бы нам Господь снежную зиму, чтобы они у нас тут застряли. Тогда бы я всех их ссадил с поезда, дал бы им по лопате и заставил расчищать пути.

Мадемуазель Куку: Так с ними и надо.

Начальник: Эге! Сколько я такого повидал… Лет двадцать назад служил я в Дедулештах на линии Фэурей… Пути затопленные… э… И однажды ночью, примерно сказать, в ноябре… (Издалека доносится свисток паровоза. НАЧАЛЬНИК прерывается.) Слышите — идет!

Выходит на перрон. Шум поезда приближается. МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ тоже собирается выйти на перрон, но на пороге вздрагивает — она что-то увидела… Сделав шаг назад и высунув наружу только кончик носа, она замирает, напряженно подкарауливая. Ритмичный стук колес и лязг буферов приближаются, становясь оглушительными: с быстротой молнии, резко свистнув, проносится в глубине дизель. Спустя несколько секунд после прохода чудовища все неподвижно. Слышен только затихающий стук колес. НАЧАЛЬНИК уходит влево.

Мадемуазель Куку (делая шаг на перрон): Замфиреску! (Оглушительно.) Стой на месте, Замфиреску… А ну-ка иди сюда, барышня… Ближе! Еще ближе, слышишь? (Из окна видна появившаяся слева девушка в школьной форме. Она едва осмеливается приблизиться к грозной МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ, которая стоит в дверях и манит ее пальцем.) Так вот ты кто на самом деле! Вот ты где болтаешься! На вокзале, да? На вокзале!

Ученица (потерянно): Мадемуазель…

Мадемуазель Куку: Молчать! (Справа показывается ИКИМ, толкающий свою тележку. МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ резким жестом показывает УЧЕНИЦЕ на дверь кабинета.) А ну войди. (Девушка колеблется.) Иди внутрь, слышишь? (УЧЕНИЦА входит в кабинет. МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ за ней, прикрыв за собой дверь.) Ну, и что же ты здесь искала?

Ученица (помертвев): Мадемуазель, пожалуйста…

Мадемуазель Куку: Молчать! Несчастная! Попробуй только пикнуть! Где твой номер?

Ученица (испуганно и непонимающе): Номер?

Мадемуазель Куку (хватая ее за левый рукав платья): Да, номер. И не притворяйся, что не знаешь. Какой у тебя номер?

Ученица: Двести восемнадцатый.

Мадемуазель Куку: И где же он?

Ученица: По-по… теряла…

Мадемуазель Куку: Да он у тебя на крючках, Замфиреску!

Ученица: Мадемуазель, пожалуйста…

Мадемуазель Куку: Молчать! (Шарит в кармане ее фартука и вытаскивает оттуда лоскут ткани.) Он у тебя на крючках! И с каких это пор ты стала носить берет набекрень? А фартук в талию? (С каждым словом оправляет на УЧЕНИЦЕ форму.) Куда это ты так вырядилась? На бал?

Учитель (открывает дверь, собираясь войти, но останавливается на пороге): Пардон. (Собирается уйти.)

Мадемуазель Куку: Нет, постойте, постойте, господин Мирою. Постойте и взгляните своими собственными глазами.

Учитель (входя): А что, собственно, случилось?

Мадемуазель Куку: Что случилось? Вы меня еще спрашиваете, что случилось? (Угрожающе тихо.) Только что прошел дизель, и я поймала вот ее (обвиняющий жест) на перроне.

Учитель (мягко): Прямо на перроне?

Мадемуазель Куку (грозно): Прямо на перроне.

Учитель: Но, может быть… может, она просто не знала…

Ученица (со слабо забрезжившей надеждой): Понимаете, господин учитель…

Мадемуазель Куку: Молчать! (Обращаясь к УЧИТЕЛЮ.) Не знала? Как это не знала? (Обращаясь к УЧЕНИЦЕ.) Как это не знала, Замфиреску! Что, не висит в гимназии приказ — черным по белому? Не переписывали вы его в тетрадки семьдесят пять раз? (Изменив тон. Резко. Приказывая.) Что написано в приказе, Замфиреску?

Ученица (как на уроке): «Запрещается ученицам младших и особенно старших классов…

Мадемуазель Куку: Особенно!

Ученица:…появляться на вокзале в дневное или вечернее время, но особенно…

Мадемуазель Куку: Что особенно?

Ученица:… в часы, когда проходит дизель».

Мадемуазель Куку (свирепо): Э?

Учитель (очень слабо и неуверенно): Э?

Мадемуазель Куку: Так что ты искала на вокзале, Замфиреску?

Ученица: Понимаете, мадемуазель…

Мадемуазель Куку: Молчать!

Учитель: Если вы спрашиваете — дайте ей ответить.

Мадемуазель Куку: Что ответить? А что она может ответить? (Обращаясь к УЧЕНИЦЕ.) Пожалуйста, отвечай.

Ученица (растерянно): А что отвечать?

Мадемуазель Куку: Что ты здесь искала? Зачем болталась на вокзале?

Ученица: Понимаете, мадемуазель… Мама… я хотела сказать, папа… То есть, моя тетушка… Письмо… верней, посылка… да, посылка…

Учитель (чтобы прекратить эти терзания): Не утруждай себя. Я сам объясню, зачем ты сюда пришла. Потому что тебе нравится приходить на вокзал. Нравится смотреть, как приходят поезда. (Просто, по-человечески.) Ведь так?

УЧЕНИЦА внезапно плачет.

Мадемуазель Куку: Плачь, Замфиреску. Плачь, потому что тебе есть, о чем плакать. Есть — и завтра, после педсовета, ты сама в этом убедишься. Тебя выгонят.

Ученица (сквозь слезы и рыдания): Мадемуазель, пожалуйста…

Мадемуазель Куку: Молчать! Утри глаза. И отправляйся. Марш домой. (Девушка, плача, делает шаг к двери.) Стой! Стой — тебя никто не должен видеть. Выставишь нас на посмешище всему городу.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ выходит на перрон, внимательно смотрит по сторонам. Проходит влево — мимо окна — и на несколько секунд исчезает из виду.

Учитель (оставшись с УЧЕНИЦЕЙ один на один): Мадемуазель Замфиреску, конечно, сейчас не самое лучшее время говорить об этом, но ваша контрольная по космографии за третье число… просто ужасна… недопустима. (С упреком и настоящей болью.) Разве можно, мадемуазель, писать, что Орион — это планета? А Юпитер — спутник? А комета Галлея — падающая звезда?

Мадемуазель Куку (вернувшись): Никого нет. Иди, быстро. И чтоб сразу прямо домой. Мы с тобой завтра еще разберемся, Замфиреску Элеонора!

Гневным жестом указывает на дверь. Девушка вся в слезах уходит.

Мадемуазель Куку: Ну, видели, господин учитель математики?

Учитель (сдержанно): Видел.

Мадемуазель Куку: Какая распущенность! Какой скандал! И после этого, когда я говорю на педсовете, что школа катится в пропасть, вы молчите.

Учитель: Мадемуазель Куку…

Мадемуазель Куку (непреклонно): Что — мадемуазель Куку? Молчите и вечно сидите, уткнувшись в книги. Только и знаете, что свои звезды и кометы.

Учитель (робко, скромно): Я учусь.

Мадемуазель Куку: И для этого вы стали учителем? Чтобы учиться?

Учитель: Думаю, что да.

Мадемуазель Куку: А между тем, ученики и ученицы просто с ума посходили! Какое бесстыдство! Какая распущенность!

Учитель: Распущенность? Вы преувеличиваете.

Мадемуазель Куку: Преувеличиваю? Тогда, может быть, вы объясните мне, что эта девица искала на вокзале?

Учитель (после секундного молчания, очень серьезно): Мадемуазель Куку, вы когда-нибудь были на море?

Мадемуазель Куку: Я принимала грязевые ванны в Текиргиоле.

Учитель: Нет, я не о грязевых ваннах. На море вы были?

Мадемуазель Куку (подозрительно): Что вы хотите этим сказать?

Учитель: В таком захолустном городишке, как наш… вокзал — это настоящее море. Это порт, неизвестность, дали…

Мадемуазель Куку (плоско): Какие еще дали?

Учитель: Это жажда уехать, убежать…

Мадемуазель Куку: Зачем уехать? Зачем бежать? Куда?

Учитель: В другие края. В другой мир.

Мадемуазель Куку (сурово): Господин учитель, если такие же лекции вы читаете ученикам во время своих уроков, то я вынуждена вам сказать… вынуждена сказать…

Слышен свисток паровоза и шум поезда.

Начальник (на мгновение появившись на пороге): Пассажирский. Пассажирский идет.

Учитель (вздрогнув от волнения): Идет. (Стремительно выходит.)

Мадемуазель Куку (одна на сцене): Нет, вы только послушайте его. Неизвестность! Дали! (Тоже выходит на перрон.)

Начальник (с порога, в то время, как проходят и исчезают последние вагоны): Ну, на сегодня все, Иким.

Иким: Все, господин начальник.

Начальник: Вот только пройдет еще брашовский дизель, и я свободен.

Иким: Так точно.

ИКИМ исчезает слева. НАЧАЛЬНИК входит в кабинет, снимает кепи и вешает на гвоздь. На перроне все еще мелькают силуэты приехавших, все спешат к выходу — налево.

Паску (обвешанный чемоданами, пакетами, останавливается на пороге): Приветствую, господин начальник!

Начальник: Добро пожаловать, господин Паску!

Паску: Барыня здесь?

Начальник: В городе. Вот только вышла.

Паску: Мне бы с ней перемолвиться. Все, что заказано, я привез.

Начальник: Заходите, заходите.

ПАСКУ оставляет багаж снаружи и входит с одним чемоданом.

Паску: Вот гляньте-ка. (Открывает чемодан.) Тут у меня такое…

Начальник: Что слышно в столице?

Паску: Жара. Дьявольская жара.

Начальник: Не то, что здесь, у нас.

Паску: Да что вы, разве можно сравнивать! Тут просто рай. Земной рай. (Достает из чемодана пакет.)

Начальник: Это моей благоверной?

Паску: Нет-нет. Это господину Мирою, учителю.

Начальник: Точно! (Выходит на перрон и смотрит по сторонам.) Господин учитель! Господин учитель! Эй, глянь-ка, Иким, куда подевался господин Мирою. Он же только что был здесь. (Обращаясь к Паску, входя.) Вас встречал.

Паску (таинственно): Господин начальник! Как вы думаете, что в этом пакете?

Начальник: Да чему ж там быть? Книжка какая-нибудь.

Паску: Книжка-то она книжка. Но какая! (Интригующе.) Знаете, сколько она стоит? Двадцать две тысячи лей.

Начальник: Сколько?

Паску: Двадцать две тысячи.

Начальник: Да ну вас. Не может быть.

Паску: Лопни мои глаза! (Торопливо объясняет.) Вчера вечером учитель сам пришел ко мне и выложил двадцать две тысячные бумажки… Двадцать две — одна в одну.

Начальник (озабоченно): Да что же это за книжка?

Паску: Я разве знаю? С тех пор, как букинист в Бухаресте дал мне эту книжку, я просто трясусь от страха. Шутка ли! Двадцать две тысячи.

Начальник: Двадцать две тыщи!

Учитель (появляется слева на перроне, торопливо проходит перед окном и входит в кабинет): Господин Паску! Вы были здесь? А я уж думал, вы не приехали!

Паску: Как можно, господин учитель?

Учитель: А я искал вас снаружи, у извозчиков.

Паску: Такая вот путаница.

Учитель (тихо, обеспокоено): Привезли?

Паску (протягивая пакет): Прошу.

Учитель (хватает пакет и секунду стоит окаменев): Благодарю… Да… Спасибо…

Смотрит на пакет, потом на НАЧАЛЬНИКА и ПАСКУ. И бросается налево, поближе к окну — на свет, быстро разворачивает бумагу и извлекает большой том, который начинает тут же судорожно перелистывать, словно отыскивая нужную страницу или статью. Заинтригованные НАЧАЛЬНИК и ПАСКУ переглядываются.

Паску (доставая из чемодана другой пакет): А вот это для вашей супруги, господин начальник. Специально завернул в голубую бумагу, чтоб не перепутать.

Начальник: Браво! Дай вам Бог здоровья. Жаль, что жены нет дома- а то остались бы, поужинали с нами. У нас сегодня утка с капустой — пальчики оближешь! С обеда осталась.

Паску: Как-нибудь в другой раз — спешу. Видите, какой багаж!

Начальник (выходя на порог): Иким! Иким! А ну возьми вещи господина Паску и тащи к извозчику.

ИКИМ выходит слева, берет чемоданы, проходит перед окном по перрону и снова исчезает слева. В это время справа на перроне появляется МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.

Паску: Целую ручки, мадемуазель Куку! Добро пожаловать в магазин. Полно новинок.

Мадемуазель Куку: И порога вашего магазина не переступлю! Продали нашим восьмиклассницам помаду.

Паску: Так ведь, мадемуазель Куку…У меня же универсальный магазин. Продаем все и всем.

Мадемуазель Куку: Вот погодите, я поставлю этот случай на рассмотрение. (Угрожающе.) На педсовете!

Паску: Мне очень жаль. Но у меня универсальный магазин. Ну, привет всем… Я поехал… Господин учитель Мирою?! Вы едете в город? А то я подброшу вас на извозчике.

Учитель (погруженный в чтение, мгновение ничего не слышит Потом вздрагивает, словно кто-то грубо его разбудил): Что? (Взгляд туманный, словно издалека. И тут же возвращается к своей книге.)

Паску (бросив на НАЧАЛЬНИКА недоумевающий взгляд и пожимая плечами): Двадцать две тысячи.

Начальник: Двадцать две!

Паску: Ну, я ухожу. Поехал. Всем привет.

Начальник: Привет, господин Паску, привет.

ПАСКУ уходит влево.

Мадемуазель Куку: Ну, пойду и я. Но напоследок дам вам, господин Испас, одно поручение.

Начальник: Рад стараться.

Мадемуазель Куку: Если вы вдруг увидите тут какую-нибудь нашу ученицу, отберите у нее номер.

Начальник: Отберу. А вы что, не останетесь поглядеть на дизель из Синаи?

Мадемуазель Куку: Нет, уже поздно. Видите, темнеет. (И в самом деле, буквально за несколько секунд спустились сумерки.) Господин Мирою. Вы едете в город?

УЧИТЕЛЬ не слышит. Он полностью поглощен книгой.

Начальник (тихо): Мадемуазель Куку! А вы знаете, какую книжку читает наш учитель?

Мадемуазель Куку: Откуда мне знать? (Презрительно.) Какую-нибудь из своих…

Начальник: А знаете, сколько она стоит? Сколько денежек он за нее выложил? (Умолкает, готовя главный удар.) Двадцать две тыщи лей.

Мадемуазель Куку (испуганно): Да что вы говорите!

Начальник: Лопни мои глаза! (Быстро, поясняя.) Мне все рассказал господин Паску, он сам привез ее из Бухареста, двадцать две тыщи, двадцать две бумажки по одной тыще!

Мадемуазель Куку: Он сумасшедший.

Начальник: Тут дело нечисто.

Мадемуазель Куку (делая шаг): Нет, погодите, я должна сама спросить.

Начальник (останавливая ее): Нет. Предоставьте это дело мне. Я сам у него все выспрошу. Осторожненько.

Мадемуазель Куку: Двадцать две тысячи! Что завтра будет твориться в учительской!

Начальник: В учительской? Что будет во всем городе!

Мадемуазель Куку: Я больше не могу тут оставаться. Нет, нет, просто не могу. До свидания, господин Испас. (Быстро выходит и сворачивает налево.) Двадцать две тысячи… (Проходит мимо окна и исчезает из виду.)

Начальник (легонько, словно боясь разбудить, похлопывает его по плечу): Господин учитель? Вы зажгите лампу.

Учитель (вздрогнув, рассеяно): Что?

Начальник: Да, говорю, лампу зажгите. Стемнело.

Учитель: Нет, нет, я ухожу.

Начальник: Ну зачем же? Сидите себе спокойненько здесь.

Учитель (сжимая в руке книгу, с некоторым беспокойством): Но у меня работа… Мне надо заниматься…

Начальник: Так и я о чем говорю. Зажгите себе лампу… и никто вам не помешает. (Зажигает стоящую на столе керосиновую лампу с абажуром.) А попозже вместе и пойдем. Я вас в город провожу… Э, да вы садитесь… садитесь…

УЧИТЕЛЬ немного обескуражен, колеблется. Ему бы надо уходить, но желтый круг света под лампой притягивает его, и он вновь открывает книгу и начинает листать.

Начальник (подходит к двери и кричит с порога): Иким! Проверь-ка плошки. И зажги фонарь на перроне… Сейчас пойдет дизель, а мы его без света и не увидим. (Возвращается, походит к УЧИТЕЛЮ и через его плечо заглядывает в книгу.) Забавная книжечка, господин учитель?

Учитель (вздрагивая): Что?

Начальник: Книжечка, говорю, что вы читаете — интересная?

Учитель (уклончиво): Это старинная книга.

Начальник: Э! Книжки — они, как вино. Чем старше, тем забористей… Была вот и у меня когда-то одна, с картинками. Тю-ю-ю! Да с какими!.. А в вашей картинки есть?

Учитель: Да. То есть, нет… Кое-какие диаграммы, карты.

Начальник (меняя тон): Господин учитель. Вы не рассердитесь, если я вас кой о чем спрошу? Это правда?

Учитель: Что?

Начальник: Что вы отдали за нее двадцать две тыщи?

Учитель: А вы откуда знаете?

Начальник: Ну, уж если я чего знать не буду, то кому ж тогда знать? Чего ж я тогда целый день на вокзале-то сижу? Так двадцать две?

Учитель (просто): Да.

Начальник: А не многовато будет?

Учитель: Это… но… что же делать? Она мне очень нужна.

Начальник: А что скажут люди в городе?

Учитель: А что — будут говорить?

Начальник: Эй да! Двадцать две тыщи — это деньги. Тут кто угодно спросит… Откуда?

Учитель: Я скопил. Экономил, давал уроки… Ждал столько лет… (Слегка смущенно.) Даже задолжал немного.

Начальник (озабоченно): Вот видите!

Учитель: Но завтра первое… Получу жалованье и сразу отдам.

Начальник: Дурная страсть, господин учитель… (Другим тоном.) А есть хоть за что? Что в ней написано? О чем хоть речь-то?

Учитель (насторожившись, поднимается): Уже поздно… Я пойду…

Начальник: Подождите, дружище, вместе пойдем. Вот только встретим дизель и сразу прикроем лавочку.

Учитель: Прикроете?

Начальник: То есть, так только говорится. Просто до самой ночи — до одиннадцати тридцати пяти — больше не будет ни одного поезда. И потом меня все равно придет сменять Антониу, дежурный по вокзалу.

Между тем, совсем стемнело. Перрон за окном уже неразличим. Мелькает только тень ИКИМА, который появляется слева с шестом и останавливается перед фонарем.

Начальник (выходя на порог): Иким! Стекло почистил?

Иким (с перрона, зажигая лампу): Почистил.

Начальник: Газа достаточно? Ты хорошо смотрел?

Иким: Господин начальник, я только вчера открутил на полную. Будет гореть до самого утра.

Начальник: Уток запер?

Иким: Запер.

Начальник: А пересчитал? Ни одна не пропала?

Иким: Ни одна, кроме той, что вы изволили скушать за обедом. И за которую я же еще и заплатил.

Начальник (уходя от этой щекотливой темы): Ладно, ладно…

Далекий свисток паровоза.

Иким: Слышите — свистит! Пойду зажгу ему семафор.

Начальник (возвращаясь в кабинет и снимая с гвоздя кепи): Дизель идет, господин учитель.

Учитель (который опять листает свою книгу): Что?

Начальник: Дизель, говорю, идет.

Учитель (весь поглощенный другим делом): Господин начальник, а лупы у вас не найдется?

Начальник: Лупы? Да на что она вам?

Учитель: Очень нужно.

Начальник: Не найдется. Да и где б я ее взял?

Учитель: А клочка бумаги?

Начальник: Этого сколько угодно. Прошу. (Вынимает из стола лист бумаги.) Я только встречу дизель и сразу вернусь.

Учитель: А он долго стоит?

Начальник: Пф! У нас тут никто не сходит, никто не садится… Зачем ему, спрашивается, останавливаться? (Выходит на перрон и закрывает за собой дверь.)

УЧИТЕЛЬ остается за столом, погруженный в чтение. Время от времени он подносит к глазам правую руку и смотрит в книгу, словно через телескоп. И иногда что-то с жаром записывает.

Кондуктор (с порога): Господин начальник! Господин начальник!

УЧИТЕЛЬ вздрагивает и поднимает голову.

Начальник (с перрона, проходя мимо окна): Здесь я. Что случилось?

Кондуктор (исчезая с порога. Теперь голоса доносятся с едва различимого перрона): У меня безбилетный пассажир. Платить не хочет. Документы предъявлять отказался.

Начальник: И где он?

Кондуктор: Вылезайте, барышня. Вылезайте.

Начальник: Прошу сюда, на свет…

Из темноты неожиданно возникает призрачное видение. Это юная женщина в белом, очень декольтированном, вечернем платье, с обнаженными и тоже белыми плечами. В одной руке у нее крошечная дамская сумочка, в другой — голубой газовый шарф. УЧИТЕЛЬ вздрагивает. И в первый раз за все это время по-настоящему отрывает глаза от книги. Взгляд у него застывший.

Незнакомка (входя): Что вам от меня надо? Зачем вы сняли меня с поезда?

Начальник (входя вслед за ней): А билет у вас есть?

Кондуктор: Нету.

Начальник (начальственно, повелительно): Позволь, любезнейший, я сам произведу дознание. (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) Так есть у вас билет?

Незнакомка: Нет.

Начальник: Тогда придется платить.

Незнакомка: За что?

Начальник: За билет.

Кондуктор: И еще штраф.

Начальник: Правильно. И штраф.

Незнакомка: Но я заплатила.

Начальник: Как?

Незнакомка: Да. Уже заплатила.

Начальник: Кому?

Незнакомка: Ему.

Начальник (КОНДУКТОРУ): Ты слышишь, любезный, она говорит, что уже заплатила.

Кондуктор: Как же! Вы посмотрите, что она мне дала! (Протягивает НАЧАЛЬНИКУ несколько круглых фишек.)

Начальник (разглядывает их): Что это? (Читает.) «Синая. Казино. Двадцать лей. Сто лей. Двадцать лей…» (Недоумевая.) Да что это?

Незнакомка: Фишки из казино… Я забыла их обменять… В спешке… Это для рулетки.

Начальник: И этим вы собирались расплатиться?

Незнакомка: Но у меня больше ничего нет. А что, они не годятся?

Начальник: Послушайте, сударыня, хочу обратить ваше внимание, что вы находитесь в официальном учреждении. У меня нет времени. Поезд ждать не будет. Вы собираетесь платить или нет?

Учитель (робко делая шаг): Но если ей нечем…

Начальник: Если нечем, пусть сидит дома. (Обращаясь к КОНДУКТОРУ.) В каком классе вы ее поймали?

Кондуктор: В первом. Заперлась одна в купе и никого не хотела пускать.

Незнакомка (просто): У меня болела голова.

Начальник: Разъезжает в первом классе с больной головой и без билета! (Обращаясь к КОНДУКТОРУ.) Иди-ка, приятель, в дизель и отправляйтесь. А она останется здесь.

Незнакомка: Где здесь?

Начальник: Здесь. На вокзале.

Незнакомка: И не подумаю.

Начальник: Сударыня!

Незнакомка (обращаясь к КОНДУКТОРУ и преграждая ему путь): Я вас не пущу — только попробуйте уехать без меня!

Кондуктор (вынимая из кармана часы): У меня уже четыре минуты опоздания, сударыня. А я дизель. Мне не положено.

Незнакомка: Вы без меня не поедете. Слышите? (Быстро садится прямо на порог.) Без меня отсюда никто не уйдет.

Учитель (робко, словно хочет оправдаться и одновременно выразить свой протест против такого незаконного ареста): Сударыня… я… я не…

Незнакомка: Что вы «не»? Что «не»? Как вам только не стыдно! Трое мужчин на одну женщину. Высадили меня посреди ночи прямо в чистом поле.

Начальник (обиженно): Позвольте. Здесь не поле.

Незнакомка: Тогда в глухом лесу. Что вам от меня нужно? Кошелек? Жизнь?

Кондуктор (тихо, НАЧАЛЬНИКУ): Да она ненормальная!

Незнакомка (ожесточенно кричит): Что вам нужно? Что?

Учитель: Сударыня…

Кондуктор: Барышня…

Начальник: Предоставь ее мне, а сам улучи момент и беги… (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) Сударыня! Вы нас неправильно поняли. У нас и в мыслях не было вас здесь задерживать. Да и что нам здесь с вами делать?

Незнакомка: Тогда зачем вы меня высадили?

Начальник: Чтобы уладить некоторые формальности.

Незнакомка: Хорошенькие формальности!

Начальник: А что вы хотите? Обязанность… Порядок! Нужно составить протокол.

Незнакомка (испуганно, с подозрением): Протокол? Я? Протокол!

Начальник: Так точно. Пустяки, чистая формальность. Напишем на листочке, как все получилось, подпишетесь и готово.

Незнакомка (все еще подозрительно): А потом?

Начальник: А потом поедете.

Незнакомка: Этим же поездом?

Начальник: Конечно. Он подождет.

Незнакомка (секунду или две глядя на всех троих мужчин): Тогда, тогда давайте быстрей, что подписывать. Где?

Начальник: Прошу сюда, к столу…

Пододвигает ей стул. НЕЗНАКОМКА, все еще обеспокоенная и испуганная, поднимается с порога и идет к предложенному месту. НАЧАЛЬНИК делает КОНДУКТОРУ знак уходить.

Учитель (только теперь начинает понимать смысл этой уловки и пытается протестовать): Господин начальник… Не нужно…

Начальник (тихо, энергично): Господин учитель, вы, пожалуйста, не мешайтесь. Это дела служебные. (КОНДУКТОР, крадучись, выскальзывает незамеченным.) Присаживайтесь! Вот сюда!

Учитель (пытаясь предупредить): Сударыня! Сударыня!

Начальник (мешая ему): Вот вам бумага и ручка. Составляем… И потом подпишете…

Незнакомка: Я подпишу все, что угодно… только быстрее.

Начальник: Вот тут и все… И все…

Между тем, дизель трогается. В первое мгновение НЕЗНАКОМКА ничего не замечает. Раздается свисток паровоза.

Незнакомка (вздрагивая): Что это? (Стук колес и буферов усиливается. НЕЗНАКОМКА стремительно вскакивает и испуганно — с легким возгласом — бросается к двери.) Что это?

На пороге она на секунду останавливается, в замешательстве глядя на быстро несущиеся мимо освещенные вагоны. Но тут же, сбросив мгновенное оцепенение, кидается по перрону воле за поездом. В окне мелькает ее белое платье и проплывает последний вагон. Снаружи слышен отчаянный крик: «Остановите… Остановите…» Новый свисток паровоза заглушает ее голос.

Незнакомка (ошеломленно смотрит на двоих мужчин, потом ее взгляд останавливается на НАЧАЛЬНИКЕ. Без злобы.) Негодяй!

Начальник (пожимая плечами): Ну, сударыня.

Незнакомка (больше себе самой): Ушел…

Начальник: Ничего не поделаешь. Порядок. Долг.

Незнакомка (совершенно обессиленная, входит в кабинет, делает несколько шагов и падает на стул): Ушел…

Начальник (приступая к расследованию): Ваше имя, сударыня?

НЕЗНАКОМКА поднимает на него непонимающий, отсутствующий взгляд.

Начальник: Необходимо составить протокол. Ваше имя, место жительства, возраст, род занятий!

НЕЗНАКОМКА не отвечает, словно ничего не видит и не слышит.

Начальник (после паузы): Не будете отвечать — вам же хуже. Составить протокол — моя прямая обязанность. И если вы будете молчать, инструкция предписывает мне отправить вас в полицию. (Многозначительно.) У нас, между прочим, и полиция есть, хоть вы и думаете, что попали в чистое поле.

Учитель (подходя к НЕЗНАКОМКЕ, взволнованно): Почему вы не отвечаете, сударыня? Как вас зовут?

Незнакомка: Оставьте меня. Оставьте меня все в покое.

Учитель: Но как ваше имя? Откуда вы?

Незнакомка: Прошу, оставьте меня. Я очень устала.

Учитель: Может, у вас все-таки есть какие-нибудь документы? Хоть удостоверение?

Незнакомка (бесконечно усталым жестом протягивает ему сумочку): Не знаю… Ищите. Если найдете — сами все увидите.

Учитель (берет сумочку, делает шаг к рампе в сопровождении НАЧАЛЬНИКА, открывает сумочку и начинает искать, вынимая один за другим все предметы и передавая их НАЧАЛЬНИКУ — подержать): Флакон духов…

Начальник (нюхая воздух): Пахнут — одуреть!

Учитель: Носовой платок… Губная помада… Портсигар с двумя папиросами…

Начальник (нюхая папиросы): Заграничные…

Учитель (освободив сумочку): Больше ничего.

Начальник: И никаких документов?

Учитель: Никаких.

Начальник: Ни единой бумажки?

Учитель: Ни одной.

Начальник (после минутного размышления): Позвоню-ка я комиссару Динкэ. Тут дело не чисто…

Учитель (поворачиваясь к НЕЗНАКОМКЕ, которая по-прежнему в прострации сидит на стуле): Сударыня, прошу вас… Это в ваших же интересах, я вас очень прошу, одно усилие… ответьте… Вспомните… Кто вы? Откуда? И куда едете?

Незнакомка (подняв на него отсутствующий взгляд и пожимая плечами): Еду… (Неожиданно приняв решение и вскакивая на ноги.) Еду, чтобы умереть. Броситься под поезд. (Быстро выходит и исчезает в темноте.)

Учитель (встревожено): Сударыня!

Начальник: Совершенно ненормальная!

Учитель: Может произойти несчастье. Ее нужно спасти.

Начальник: Да не беспокойтесь. В это время ни одного поезда.

Учитель (выходит на перрон): Сударыня! Сударыня! (Возвращается.) Где она? Там слишком темно. Я ничего не вижу.

Начальник: Да не убивайтесь вы, господин учитель. Говорю же, что ни одного поезда не будет. (Кричит с порога.) Иким! Иким! Иким! Глянь, нет там женщины на путях?

Голос Икима (в отдалении): Освободите путь! Освободите путь!

Начальник (нюхая воздух): Ну и аромат, Господи, весь вокзал пропах! Еще не хватает, чтобы сейчас принесло мою благоверную… (Через секунду другим тоном.) Сразу видно — дама большого света. Вы ее разглядели?

Учитель (с подъемом): Красивая!

Начальник: А платье вы ее видели? Плечи голые, шея голая, спина голая. Да она почти раздета.

Учитель: Очень красивая… (Обеспокоено.) Только бы она с собой чего-нибудь не сделала…

Начальник: Да она покамест и не сможет — поезда-то нету. Тии! Вот так передряга! И надо же, чтобы это стряслось именно со мной! Ну не могла она, Господи, сойти в Кымпине или в Брязе!

Учитель: Но вы сами в этом виноваты. Надо было оставить ее в покое.

Начальник: Не могу, господин учитель. Нарушение закона. (Раздраженно.) И потом — с какой стати ее отпускать? Потому что она пропахла духами, потому что ехала из Синаи, потому что разгуливает голышом, играет в рулетку, и перекрыла пути на моем вокзале?

Учитель: А если она с собой что-нибудь сделает?

Начальник: Тогда караул. Анкеты, рапорта. Может и в газеты попасть. И это после двадцати трех лет службы.

Голос Икима (приближаясь): Освободите пути!

Начальник (быстро выходя на порог): Ты ее нашел, Иким?

Голос Икима: Здесь она, господин начальник.

Начальник: И что делает?

Голос Икима: Сидит на рельсах и курит папиросу.

Учитель (быстро выходя, озабоченно): Сударыня!.. (Исчезает в темноте.)

Начальник (с порога): Барышня!.. Сударыня!.. Идите сюда, на свет. Чего даром сидеть на рельсах. Все равно до одиннадцати тридцати пяти не будет ни одного поезда.

Незнакомка (возвращается в сопровождении УЧИТЕЛЯ): Что вам от меня нужно? Что вы меня зовете? Почему не оставляете в покое?

Учитель: Сударыня… мы хотим вам добра.

Незнакомка: Я заметила.

Учитель: На улице прохладно, сыро, легко простудиться… тем более вы одеты так… так легко…

Незнакомка (зябко поводит плечами): Я замерзла.

Учитель: Видите?!

Начальник: Разве тут не хорошо? Есть стул, лампа. Сейчас сядем, поговорим, вот время и пролетит.

Незнакомка (с усталым жестом, безразлично): В конце концов… (Садится на стул.)

Начальник: Вот так… (Через мгновение.) Ну и как же вас все-таки зовут?

Незнакомка (быстро): Опять начинаете?

Учитель: Сударыня, поймите… Мы просто хотим понять… потому и расспрашиваем, потому и упрашиваем, чтобы вам же и помочь.

Незнакомка: Не нуждаюсь.

Учитель: Вы переволновались. Я понимаю. И не хотите нам отвечать. Это тоже понятно. Все: больше никаких вопросов мы задавать не будем.

Начальник: Э, а как же протокол, который я составляю?

Учитель (коротко): Дайте сюда протокол. (НЕЗНАКОМКЕ.) Больше никаких вопросов мы задавать не будем. Но позвольте мне попытаться угадать… Вероятнее всего, вы ехали из Синаи.

Незнакомка: Возможно.

Учитель: И, скорее всего, в Бухарест.

Незнакомка: Скорее всего.

Учитель: Хорошо, но тогда или в Бухаресте, или в Синае должен быть хоть кто-то… родственник, друг… которому можно было бы сообщить о том, в какую ситуацию вы попали.

Незнакомка (которой идея кажется неплохой): Думаете?

Учитель: Уверен. Дайте нам адрес, имя, хоть какою-нибудь зацепку.

Незнакомка? И вы думаете, что-нибудь получится?

Учитель: А что может не получиться? Дадим телеграмму. Или даже… (показывает на телефон на стене) позвоним по телефону.

Незнакомка: По телефону?

Учитель: Ну, конечно.

Незнакомка: Хорошо… тогда… Тогда позвоните в Синаю. В отель «Палас»… или… если его там нет… то в казино.

Начальник (подходя к телефону): И кого спросить?

Незнакомка: Э… (Внезапно передумывает.) Нет. Не могу. Не хочу. Я лучше умру. Лучше брошусь под поезд.

Начальник: Но я же сказал вам, что до одиннадцати тридцати пяти ни одного поезда не будет.

Незнакомка: До одиннадцати тридцати пяти? Отлично. Я подожду. И умру в одиннадцать тридцать пять.

Учитель: Но почему вы хотите умереть?

Начальник: И почему именно здесь? И не грешно вам? Я человек семейный, с положением. Хотите втянуть меня в передрягу? Анкеты, рапорта.

Учитель (воодушевленно, с чувством): Сударыня!..

Начальник: Слушайте, я всего лишь бедный служащий, но готов из своего кармана оплатить вам билет до Кымпины, а там уж делайте, что хотите. Вокзал большой, поездов много.

Учитель: Сударыня, очнитесь, опомнитесь. Выкиньте эти глупые мысли, вы так молоды, так прекрасны.

Незнакомка: Серьезно? Вы заметили?

Учитель: Вы должны жить.

Незнакомка (оглядываясь): Где? Здесь?

Учитель: Уезжайте. Вам необходимо уехать.

Незнакомка: Если нужно, так зачем же меня высадили с поезда?

Начальник: Потому что у вас не было билета.

Учитель: Мы дадим вам новый билет.

Начальник: Кто это — мы?

Учитель: Я.

Начальник: А деньги у вас есть?

Учитель (смешавшись): Сейчас нет. Но завтра утром я получу жалованье.

Незнакомка: Завтра утром? Я не могу ждать до завтрашнего утра. Здесь, в чистом поле…

Начальник: В каком поле, сударыня? В каком поле? Позвольте! У нас тут город.

Незнакомка: Какой город?

Начальник: Должен вам заметить. Городская управа. Суд, больница…

Учитель: Гимназия…

Начальник: Восемь тысяч жителей.

Учитель (с едва уловимой горечью): Восемь тысяч двести сорок пять. По последней переписи.

Начальник: Это без меня, меня не посчитали. Я в тот день был в Бухаресте, по делам.

Незнакомка: Восемь тысяч двести сорок пять жителей. (НАЧАЛЬНИКУ.) С вами — восемь тысяч двести сорок шесть. (Задумчиво.) Если я останусь здесь на ночь, будет восемь тысяч двести сорок семь. (Через мгновение.) Гостиница есть?

Начальник: Как не быть? Отель «Монополия», в центре.

Незнакомка: Но у меня нет денег.

Учитель: Ничего страшного. Я бы завтра заплатил; но у вас нет никаких документов.

Начальник: Именно. А без них никак нельзя. (УЧИТЕЛЮ.) А, может, отправим ее в больницу? Скажем, что было крушение поезда.

Незнакомка: В больницу? В больницу я не поеду.

Начальник: Тогда в полицию. Все равно без документов ее возьмут только в полиции.

Учитель: Не слушайте его, сударыня. Он сам не знает, что говорит.

Начальник: Да я-то знаю, но куда она еще хочет попасть — без документов?! (НЕЗНАКОМКЕ.) Может, вы теперь пожелаете сообщить нам, как вас зовут?

Незнакомка: Вы меня замучили. Долго еще до одиннадцати тридцати пяти? Хоть бы все закончилось поскорее.

Учитель (с новым беспокойством): Сударыня…

Незнакомка (раздосадованно): Вы меня замучили, замучили. Мне холодно, я хочу спать, я голодная.

Начальник: Кой чего поесть я бы вам дал.

Незнакомка (с отвращением): Где? Что?

Начальник: Ну, ничего особенного нет. Но есть немного утки с капустой, осталось с обеда. Чудная утка! Ее вчера раздавил дизель.

Незнакомка: Я не ем уток, раздавленных дизелем.

Начальник: А чего такого? Чудная утка. Только как бы нам сделать, чтобы вас не застала моя благоверная. Знали бы вы мою жену — она меня просто живьем сожрет.

Незнакомка (потрясенно)? Что за ночь! Какой кошмар! Неужели это никогда не кончится? Неужели никогда не наступит день?

Учитель: Да нет, сударыня. Вам просто нужно отдохнуть, подождать.

Незнакомка: Я не могу, я больше не могу. Как я хотела бы умереть! Или хотя бы заснуть… Почему вы не оставили меня там, на рельсах?.. Там было так хорошо… (Устраивается на стуле.) Я буду спать здесь. Погасите свет.

Начальник: Господи! Здесь нельзя! Сюда придет моя благоверная.

Незнакомка (вскакивает на ноги. Вне себя от отчаяния): Тогда где, где, где? Здесь нельзя, на рельсах нельзя, что вы еще от меня хотите?

Учитель: Сударыня… Не знаю, могу ли я, нужно ли это… видите ли… у меня скромный домик… всего одна комната… но если вы хотите… если бы вы захотели…. я отведу вас к себе домой… и оставлю там одну… Всего на одну ночь… Только до утра… А сам пойду ночевать к коллеге. (НАЧАЛЬНИКУ, поясняя.) К Удре, учителю музыки.

Начальник: Отличная мысль.

Учитель: Завтра утром все покажется вам не таким сложным. У вас появятся деньги, вы уедете, но прежде хоть немного отдохнете.

Начальник: Вы придете в себя.

Учитель: И завтра утром…

Начальник: Составим протокол…

Учитель (коротко): Оставьте ваш протокол. (НЕЗНАКОМКЕ.) Прошу вас, доверьтесь мне. Примите мое приглашение. Примете?

Незнакомка (после секундного молчания): Это далеко?

Учитель: В десяти минутах, в четверти часа ходьбы отсюда.

Незнакомка: Ладно. Пойдемте. Я спать хочу.

Учитель (указывая ей путь к дверям): Сюда… сюда…

НЕЗНАКОМКА выходит вслед за УЧИТЕЛЕМ. Через окно видно, как они проходят налево.

Начальник (оставшись один на сцене, замечает на столе книгу УЧИТЕЛЯ): Господин учитель! (Выходит на порог.) Господин Мирою!

Учитель (возвращаясь): Что? Что вы хотели?

Начальник: Вы забыли книжку.

Учитель (со страхом): Книгу! (Берет книгу в руки, открывает.) Я еще смогу немного поработать ночью. Почитать.

Начальник: Дурная страсть, господин учитель. Дурная страсть!..

УЧИТЕЛЬ поспешно выходит. Сквозь окно видно, как он уходит.

Второй акт

Учитель (входя): Сюда, сюда…

Незнакомка (следуя за ним): Мы дошли?

Учитель: Да. Вот мы и дома. (Очень бережно кладет книгу на стол.)

Незнакомка: Как темно!

Учитель: Секундочку — сейчас я зажгу лампу. (Шарит на ощупь.) Вот только найду спички…

Незнакомка: У вас нет электричества?

Учитель: Нет… То есть, в сущности, есть, но его никак не проведут. Может, осенью, когда будет готова станция…

Незнакомка: Но не ждать же мне до осени!

Учитель (находит коробок со спичками, но ни одну не может зажечь): Никак не хотят зажигаться. Слишком сыро.

Незнакомка: Что за темнота! Что за улицы! Я пересчитала все углы и заборы!

Учитель (наконец ухитрившись зажечь одну спичку): Мне очень жаль, сударыня. Действительно, очень жаль.

Зажигает лампу. Керосиновая лампа с круглым белым фарфоровым абажуром дает крошечный, дрожащий огонек.

Незнакомка (буквально падая на стул): Я больше не могу. Я просто разбита. Я изранила себе все ноги. Сколько камней! Какие булыжники! (Оставшись в чулках, массирует себе ступни.)

Учитель (поднимая с пола одну туфельку): В центре, конечно, улицы мощеные, но здесь, у нас…

Незнакомка: И никогда не замостят?

Учитель: Ну почему же… Может… на будущий год…

Незнакомка: Боже, вот не везет, так не везет! Я, видно, рановато сюда приехала.

Учитель (разыскивая вторую туфельку): А другую я не вижу. Понятия не имею, куда она могла запропаститься…

Незнакомка: Здесь слишком темно. Какая тусклая лампа! И что, совсем нельзя сделать поярче?

Учитель: Да нет, можно. Но лучше не надо. Тогда будет заметно на улице.

Незнакомка: Ну и что?

Учитель: Не нужно, чтобы кто-нибудь знал, что вы здесь.

Незнакомка: Тогда погасите. Или погасите, или сделайте огонь больше. Иначе я этого не вынесу!

Учитель: Как вам будет угодно. Только знайте, что это нехорошо. Свет падает прямо на улицу.

Незнакомка: Но там же никого нет. Улица пуста.

Учитель: Это сейчас. А попозже все будут возвращаться из кинематографа… Сегодня среда.

Незнакомка: Ну и что, что среда?

Учитель: По средам и по субботам у нас кино. Всегда.

Незнакомка: А вы что же — не пошли?

Учитель: Нет. Я никогда туда не хожу. (Подкручивает фитиль, и свет становится ярче.)

Незнакомка (встает и обводит взглядом комнату): И здесь вы живете? Это… ваш дом?

Учитель: Да.

Незнакомка: Ужасно!

Учитель: Вам не нравится?

Незнакомка: Что вы. Извините. Здесь очень… красиво.

Учитель: Нет, здесь совсем не красиво, но зато есть все, что мне нужно. И от гимназии недалеко. Потому что, видите ли… не знаю, говорил ли я вам… но я ведь учитель.

Незнакомка: Об этом и не нужно было говорить. И так видно.

Учитель: Почему?

Незнакомка: По всему. (Опять обводит глазами комнату, внимательно разглядывая каждый предмет, а заодно и самого УЧИТЕЛЯ, словно он тоже часть обстановки.) Кошмар! Снаружи и то было лучше! Давайте немного приоткроем окно. (Идет к окну.)

Учитель (испуганно): Нет!

Незнакомка (изумленно): Но почему?

Учитель (очень озабоченно): Я разве не сказал вам? Люди пойдут из кинематографа. Свет падает на улицу. И вас увидят.

Незнакомка: Ну и что? (Широко распахивает окно.)

Учитель: Но женщина… здесь… в такой час…

Незнакомка: А что, к вам никогда не заходят женщины?

Учитель: Сударыня! Как вы могли предположить…

Незнакомка: Вы хотите сказать, что они вообще у вас не бывают?

Учитель: Я серьезный человек. Учитель. Лицо ответственное.

Незнакомка: И вы хотите сказать, что я единственная… первая женщина, которая вошла в ваш дом?

Учитель: Сударыня, прошу вас, поверьте, что я никогда бы не осмелился… если бы не те необычные обстоятельства, при которых мы встретились…

Незнакомка: Боже, какой вы еще мальчик! Или совсем старик.

Учитель: Сударыня! Прошу вас, умоляю, отойдите от окна.

Незнакомка: Но там же никого — ни одной живой души.

Учитель: Вас видно через дорогу, у Кирою.

Незнакомка: Какого Кирою?

Учитель: Кирою из налогового управления. Белый дом с деревянным забором — где дикий виноград.

Незнакомка (выглянув на улицу): Да, но у них темно.

Учитель: Вот именно! Они за шторами.

Незнакомка: А вы откуда знаете?

Учитель: Они всегда за шторами.

Незнакомка: Но ведь сегодня среда. Разве они не ушли в кино?

Учитель: Ушли, но осталась старуха, мадам Григореску — мать мадам Кирою, с детьми и прислугой. И не только они, еще и Атанасиу.

Незнакомка: Какой Атанасиу?

Учитель: Дом напротив со ставнями. И Ласку, судья, желтый дом с тремя окнами на улицу, и Малтопол, и Вишан. Вишан из табачной лавки.

Незнакомка: Ну и общество!

Учитель: Не смейтесь, сударыня. Весь город у окон.

Незнакомка: Но я никого не вижу. И не слышу. (Внимательно прислушивается к ночной тишине.) Все давно спят.

Учитель: Ну и что, что спят. Они и во сне видят.

Незнакомка (прежним тоном): Ни звука. Ни шороха. (Через секунду.) Ой, нет! Что это за шум?

Учитель: Какой шум?

Незнакомка: Вы не слышите? Как будто пилят маленькой пилкой. (Кивает головой в сторону левой двери.) Кажется, там.

Учитель: А! Ничего страшного. Это мышонок.

Незнакомка (слегка вздрогнув): У вас мыши?

Учитель: Только он один! Не бойтесь. Я его знаю.

Незнакомка: Как это — знаете?

Учитель: Ну, это махонький мышонок… серый… с круглыми глазками. Он иногда выходит ночью, когда я засиживаюсь допоздна… читаю… или работаю. Ему нравится гулять среди книг.

Незнакомка: О! (С некоторым испугом.) Среди книг?

Учитель: Не беспокойтесь. Сегодня вечером он не выйдет. Он чувствует, что здесь кто-то чужой. Меня-то он знает. Мы с ним друзья.

Незнакомка: Друзья?.. Скажите, а другие друзья у вас есть?

Учитель: Конечно. Удря. Мой коллега… Учитель музыки… очень интересный человек. Большой талант. Он композитор. У него я сегодня и переночую. Сейчас самое время уйти. Уже поздно. Вам нужно выспаться…

Незнакомка: А я больше не хочу спать. Все прошло.

Учитель: Все равно… слишком поздно… Я должен вас оставить. Постель там. (Указывает на диван робко, словно не осмеливаясь приблизиться.) Белье в шкафу… Если вы захотите умыться…

Незнакомка: Захочу. (Оглядывает себя.) И в поезде, и на вокзале такая пылища!

Учитель: Чистое полотенце найдете там же.

Незнакомка (кивнув на левую дверь): Ванная комната там?

Учитель: Да… То есть, нет… В некотором роде, это не вполне можно назвать ванной комнатой… Там была просто каморка, нечто вроде кухоньки, но так как я всегда ем в городе, я переделал ее в… в… Впрочем, сами все увидите.

Незнакомка: Душ есть?

Учитель: Да, нечто, вроде душа. Это лейка… обычная садовая лейка, подвешенная на стену на бечевке…

Незнакомка: Весьма изобретательно.

Учитель: Мне очень жаль… Я так хочу… Мне бы очень хотелось…

Незнакомка: Не стоит так беспокоиться. (Решив довольствоваться тем, что имеется.) А раковина есть?

Учитель (с восторгом): Это да! Конечно.

Незнакомка: Тогда прекрасно. Постойте, я посмотрю. (Исчезает за левой дверью, но через несколько секунд возвращается.) Но вода не идет.

Учитель (удивленно): Не идет? (Вспоминая.) Ну, конечно же! Водокачка уже остановилась.

Незнакомка: Как остановилась?

Учитель: Они всегда отключают воду в шесть часов вечера.

Незнакомка: Почему?

Учитель: Потому что водокачка ночью не работает.

Незнакомка (почти с отчаянием): Они, конечно, правы… Для кого работать ночью? Но если кто-нибудь все-таки захочет умыться или попить?

Учитель: У меня есть колодец. Я принесу вам воды из колодца. Со двора…

Незнакомка: Что вы, не надо…

Учитель: Почему же? Нет ничего проще. Я принесу прямо в лейке. (Быстро входит в комнату слева, возвращается с садовой лейкой в руках и проходит через сцену.) Сейчас… Секундочку… (Выходит справа.)

НЕЗНАКОМКА, оставшись одна, с любопытством оглядывается, внимательно рассматривает мебель, пробует рукой диванные пружины, подходит к книжной полке и задерживается на несколько секунд. Снаружи, со двора, слышен скрип колодезного колеса и грохот цепи. НЕЗНАКОМКА одну за другой берет с полки книги, на секунду открывает их и тут же ставит на место. Вновь выходит на середину сцены, продолжая изучать обстановку ищущим, слегка насмешливым взглядом, и тут замечает на столе (слева, передний план) завернутую книгу, которую УЧИТЕЛЬ, придя, осторожно положил сюда. НЕЗНАКОМКА разворачивает ее и, оглядев, без особого интереса — так же, как и другие книги — открывает. В этот момент дверь справа распахивается.

Учитель (входя): Нет!

Ставит на пол полную лейку и бросается к НЕЗНАКОМКЕ. Осторожно отбирает у нее книгу.

Незнакомка: А что это за книга?

Учитель (уклончиво): Да одна из моих… (Идет к полке и прячет книгу там.)

Незнакомка: Вы не хотите ее мне показать?

Учитель: Она вам не понравится. Это старая книга. (Кладет ее подальше, на самый верх полки.)

Незнакомка: Но почему вы не хотите, чтобы я тоже на нее взглянула?

Учитель (поворачивается к ней): Но я же сказал, что это будет вам не интересно. Поверьте мне. Это очень старая книга.

Незнакомка: В ней, кажется, были картинки.

Учитель: Никаких картинок. (Неопределенно.) Так, диаграммы… карты… Правда, ничего интересного.

Незнакомка (раздосадовано): Хорошо! (С легким сожалением.) А вашему другу мышонку вы бы ее посмотреть позволили?

Учитель: Ну, его-то я давно знаю.

Незнакомка: Странный вы человек! И книг у вас столько! Что вы с ними делаете?

Учитель: Читаю.

Незнакомка: Все?

Учитель: Стараюсь.

Незнакомка (оглянувшись): Никогда в жизни не видела так много книг.

Учитель: Их не так уж много… Я хотел бы, но…

Незнакомка (которая увидела на стене над столом — чуть выше книжной полки — два портрета): А кто этот старый господин? Ваш родственник?

Учитель: Нет, это Кеплер.

Незнакомка: А тот?

Учитель: Коперник.

Незнакомка: Вы их знаете?

Учитель: Знаю, но… они умерли. Давно умерли. Несколько столетий назад.

Незнакомка: Как вы сказали зовут того?

Учитель: Коперник.

Незнакомка: Кажется, я где-то о нем слышала.

Учитель: Очень может быть. (Совершенно серьезно.) Он довольно известен.

Незнакомка: А зачем они вам?

Учитель: Так. Я думаю о них… иногда…

Незнакомка (глядя на него долгим взглядом): Что за странный вы человек… Да, очень странный…

Свист. Издалека слышен легкий шум. Возможно, это проснулся городовой. УЧИТЕЛЬ вздрагивает и, предостерегающе подняв палец, мгновение прислушивается.

Учитель: Кино закончилось. (Через секунду.) Я слышу шаги… Голоса…

И в самом деле, словно слышится шум голосов, шаги…

Незнакомка: Но я ничего не слышу.

Учитель (выкручивает фитиль так, что свет почти гаснет, и шепчет): Тс-с-с-с! Они уже на нашей улице. Отойдите немного от окна… (НЕЗНАКОМКА отходит и прижимается спиной к стене справа от окна. УЧИТЕЛЬ, так же прислонившись спиной к стене, стоит от окна слева. Между ними — широко распахнутые рамы и ночное звездное небо. Через некоторое время шаги, отдаваясь эхом, становятся слышнее.) Приближаются… Идут сюда. (Шаги останавливаются.)

Голос Мадемуазель Куку (с улицы): Говорю вам, что видела свет. И окно открыто.

Учитель (шепотом): Видите? Я же говорил вам — не надо открывать окно.

Голос Мадемуазель Куку: Дома он. Где же ему еще быть. Крикните ему.

Голос Удри: Мирою! Мирою!

Незнакомка (шепотом): Вас зовут Мирою?

Учитель (тоже шепотом): Да.

Незнакомка: А дальше как?

Учитель: Марин.

Незнакомка: Марин Мирою… Неплохо.

Голос Удри: Мирою! Открой! Это я!

Незнакомка (продолжая шептать): Кто это?

Учитель: Мой коллега… Учитель музыки…

Голос Удри: Мирою, ты слышишь? Ты дома?

Голос Мадемуазель Куку: Что вы спрашиваете? Конечно, дома.

Незнакомка: А она кто?

Учитель: Тоже коллега… Преподает химию и физику.

Незнакомка: И чего она хочет?

Учитель: Не знаю.

Незнакомка: Это ваша любовница?

Учитель (возмущенно): Сударыня! Прошу вас…

Незнакомка: Тогда невеста?

Учитель: У меня нет невесты.

Незнакомка: Тогда чего же она ищет здесь в такое время?

Снаружи раздается сильный стук в ворота.

Учитель (в отчаянии): Она перебудит всю округу! Нужно пойти открыть…

Незнакомка: Так откройте.

Стук продолжается. УЧИТЕЛЬ делает шаг, появляется в окне и, перевесившись через подоконник, кричит.

Учитель: Секундочку! Я уже иду! Бегу! (Шепотом обращается к НЕЗНАКОМКЕ.) Что нам делать?

Незнакомка: Ничего. Пусть войдут.

Учитель: Чтобы они увидели здесь вас?

Незнакомка: Почему бы и нет?

Учитель: Ни за что в жизни! Об этом не может быть и речи. (Вновь высовывается из окна, потому что стук возобновляется.) Иду! Сейчас! Сейчас! (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) Сударыня, вам нужно исчезнуть, спрятаться.

Незнакомка: В окно я не полезу — так и знайте!

Учитель: Идите туда. (Показывает на левую дверь.) На минуточку.

Незнакомка: Хорошо, но… (Делает шаг к нужной двери.)

Учитель (тревожно): Голову! Пригните голову! (НЕЗНАКОМКА наклоняется и проскальзывает под окном.)

Незнакомка (подходя к двери): Только не держите меня там долго.

Учитель (совсем потеряв голову): Пять минут… Три минуты… Только узнаю, что им нужно… Как только отделаюсь от них…

Незнакомка: Не держите меня там долго — я хочу спать.

Учитель: Но вы же сказали, что больше не хотите…

Незнакомка: Э! Опять захотела.

Выходит. Стук в ворота.

Учитель (бросаясь к окну): Сейчас! Сейчас!

Хватает лампу, подкручивает фитиль так, что свет опять становится ярким. Быстро оглядывается и спешит к правой двери.

Незнакомка (приоткрыв левую дверь): Эй, слышите! Не держите меня здесь долго! Тут ужасно темно.

Учитель (умоляюще): Прошу вас! Прошу вас!

НЕЗНАКОМКА убирает голову. УЧИТЕЛЬ исчезает справа, и несколько мгновений сцена остается пустой.

Мадемуазель Куку (входя справа и чуть не спотыкаясь о забытую около двери лейку.) А что здесь делает полная лейка?

Учитель (идя за ней следом, в замешательстве): Э-э… я хотел… хотел… вымыться…

Мадемуазель Куку (сурово): Вы моетесь по ночам?

Учитель: Да… В конце концов… иногда…

Удря (сорок пять-пятьдесят лет, типичный представитель провинциальной «богемы», но без карикатурной преувеличенности, входя): Жаль, что ты не был в кинематографе. Это было… просто прекрасно. Прекрасно. (Собираясь рассказать.) Представь себе… Он…

Учитель: Прошу тебя, расскажешь мне завтра… Сейчас…

Мадемуазель Куку (доходит до середины комнаты, останавливается и нюхает воздух): А чем это у вас тут пахнет? (Старательно раздувая ноздри, принюхивается.) Как будто… духи.

Учитель: Ничего не чувствую.

Мадемуазель Куку: Как это не чувствуете? Запах такой, что голова кругом!

Учитель: Может, цветы… Сад… Окно открыто…

Мадемуазель Куку (перевешивается через подоконник и несколько раз втягивает носом воздух): Нет… В саду ничем не пахнет. Это здесь. (Заинтриговано делает несколько шагов по комнате.)

Учитель: Мадемуазель Куку… не сердитесь на меня… Сейчас так поздно… Я бы хотел знать… чем обязан… поймите, в такой час…

Мадемуазель Куку: Не будем спешить. Давайте по порядку. (Садится на стул.) Вам слово, господин Удря.

УДРЯ тоже садится. УЧИТЕЛЬ остается стоять между ними, в совершенном отчаянии бросая взгляды то на одну, то на другого, а иногда — с явным беспокойством — на дверь слева.

Удря (довольно смущенно): Видишь ли… Я был в кино.

Учитель (нервно): Удря, я прошу тебя… короче. Быстрее.

Удря: Э! И там встретил мадемуазель Куку.

Мадемуазель Куку (вспыхнув): Да! Меня! Потому что я одна, бедняжка, должна заменять полицию и на вокзале, и в городском саду, и в кинематографе! Я поймала в зале семь учениц! (Перечисляя по пальцам.) Илиеску из пятого, Улму из шестого, Татович из четвертого «Б»…

Учитель (прерывая счет): Мадемуазель Куку… позвольте… я полагаю…

Мадемуазель Куку: Конечно. Вас никогда не интересует порядок и дисциплина.

Учитель: Да нет… Но не в такой час.

Мадемуазель Куку: Очень жаль. Школа никогда не спит, господин учитель.

Учитель: Даже ночью?

Мадемуазель Куку: Никогда! Школа всегда начеку. Школа знает все. Видит все!

Учитель (беспокойно): Что вы хотите сказать?

Мадемуазель Куку: Сейчас узнаете. (УДРЕ, повелительно.) Выкладывайте, сударь.

Удря: Э-э-э, как я уже сказал, в кинематографе я встретил мадемуазель Куку.

Учитель: Ради Бога, Удря, побыстрее.

Мадемуазель Куку: Ну почему же быстрее? Вы должны понять, господин учитель, что если уж я, — я! — пятнаю свое имя, свою репутацию… и вхожу ночью в дом неженатого мужчины…

Удря (между прочим): И только поэтому прихватила с собой меня. Чтобы люди не говорили. Чтобы, не дай Бог, не скомпрометировать себя!

Мадемуазель Куку (продолжая):… Должно было произойти событие чрезвычайной важности.

Учитель: Чрезвычайной важности? Ничего не понимаю.

Мадемуазель Куку: Делаете вид, что не понимаете! (Обращаясь к УДРЕ.) Говорите, сударь.

Учитель: Говори, Удря.

Удря: Скажу, если меня не будут перебивать. (Восстанавливая нить.) И, как я уже говорил… в кинематографе…

Мадемуазель Куку (коротко отрезает): Предоставьте это мне. (Иезуитски обращаясь к УЧИТЕЛЮ.) Господин Мирою! Только не пытайтесь отрицать — это бесполезно. (После секундной паузы отчеканивает.) Это, действительно, правда?

Учитель (с растущим беспокойством): Что — правда?

Мадемуазель Куку: Правда то, что сказал Испас, начальник вокзала?

Учитель: А что он сказал?

Мадемуазель Куку: Это правда, что вы… (подчеркивая) вы… заплатили двадцать две тысячи лей за книгу, которую Паску привез вам из Бухареста?

Учитель (который был совершено измучен всей этой таинственностью и все время втихомолку поглядывал на левую дверь, облегченно сияет): Да!

Мадемуазель Куку (победоносно обращаясь к УДРЕ): Э! Теперь видите?

Удря: Но я ничего не знал. Он мне ничего не сказал.

Учитель: Ничего не сказал, но разве не одолжил у тебя три тысячи лей?

Удря: Ну да. (Объясняя МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.) Из кассы взаимопомощи.

Мадемуазель Куку (в ужасе): Из кассы взаимопомощи!

Учитель: Завтра жалованье. Я сразу верну.

Мадемуазель Куку: Ну и что, что вернете? Думаете, этого будет достаточно? Думаете, это все?

Учитель: Не вижу, чему здесь быть еще.

Мадемуазель Куку: Не видите? (С чувством.) Господин Мирою, когда кто-нибудь — учитель! — отдает двадцать две тысячи лей за одну книгу, значит, дело нечисто.

Учитель: Почему? Со своими деньгами я делаю все, что хочу…

Мадемуазель Куку: С вашими деньгами? Какими? Какими деньгами? Слава Богу, мне про вас все известно. Да вы с прошлого месяца задолжали в харчевне восемьсот лей!

Учитель: Откуда вы знаете?

Мадемуазель Куку: Когда я заходила к мадам Луизе, она все мне рассказала. И в парикмахерской вы последний раз были два месяца назад!

Учитель (машинально приглаживая волосы): Только на прошлой неделе…

Мадемуазель Куку: И одежду вы меняете только в кра-а-айних случаях. Шесть лет в одном и том же костюме ходите.

Учитель (оглядывая свой костюм): Но он вполне еще приличный… чистый…

Мадемуазель Куку: И знаете, что я еще слышала? (Ядовито.) Что вы сами чините себе носки!

Учитель (с болью, отчаянно): Это низко!

Мадемуазель Куку: И рубашки!

Учитель (чаще поглядывая на левую дверь): Не верьте этому! Удря, скажи!

Удря: Это неправда, мадемуазель Куку. Брюки он, может, иногда и гладит… Но рубашки… тем более — носки…

Мадемуазель Куку (не обращая внимания на протесты): Оставьте, я знаю, что говорю. И разве это не безумие — платить при этом двадцать две тысячи лей за какую-то книжонку?

Учитель: Может, это и так, но это мое безумие, и я никому не желаю в нем отчитываться.

Мадемуазель Куку: Ошибаетесь, господин учитель. Школа обязана знать, быть в курсе. Школа. И город. И я.

Учитель: Ну, хорошо, знайте. Но неужели для этого необходимо врываться сюда прямо среди ночи…

Удря: И я то же самое говорил. Постойте, мадемуазель Куку. Потерпите до завтрашнего утра.

Мадемуазель Куку (УДРЕ): И вы думаете, я смогла бы спокойно спать до завтрашнего утра? (МИРОЮ.) Нет, господин учитель. Эта тайна должна быть раскрыта немедленно! И прямо здесь. (Другим тоном.) Где книга?

Учитель: Какая книга?

Мадемуазель Куку: Та книга! Та, которую вам привез Паску. Где она?

Учитель: Здесь. (Неопределенный, ни на что не указывающий жест.)

Мадемуазель Куку: Покажите.

Учитель: Зачем?

Мадемуазель Куку: Как это зачем? Чтобы я на нее посмотрела.

Учитель: Нельзя.

Мадемуазель Куку: Нельзя?! Вы хотите сказать, что… отказываетесь показать ее МНЕ?

Учитель (больше робко, чем вызывающе): Да. Отказываюсь.

Мадемуазель Куку: Вы слышали, господин Удря?

Удря: Слышал.

Мадемуазель Куку: Господин Мирою. Должно быть, вы просто не отдаете себе отчета в том, что происходит… Я вынесу этот случай на рассмотрение педагогического совета… но сначала, как коллега…

Удря: Чисто по-товарищески…

Мадемуазель Куку:… хотела бы поговорить с вами.

Учитель: Не вижу необходимости.

Мадемуазель Куку: Я задам вам один единственный вопрос. Что это за книга? Какая она? Откуда взялась? Что в ней написано? Основные мысли? Зачем вы ее купили?

УЧИТЕЛЬ молча пожимает плечами.

Мадемуазель Куку: Молчите? Ничего не скажете?

УЧИТЕЛЬ разводит руками, словно хочет сказать: «Ну что ты поделаешь!»

Мадемуазель Куку: Господин Удря! В этом доме творятся темные дела.

Разглагольствуя, подходит к левой двери. Испуганный УЧИТЕЛЬ преграждает ей путь.

Учитель: Мадемуазель Куку… Мадемуазель Куку…

Мадемуазель Куку: Здесь что-то таится!

Учитель (прежним тоном): Таится? Как таится?

Мадемуазель Куку: Весь город уже давно во все глаза следит за вами, не понимая, что это вы делаете, чем занимаетесь, и день и ночь сидя взаперти у себя дома. И вот теперь все, наконец, всплывет наружу.

Учитель: Всплывет, мадемуазель, непременно всплывет… но только завтра утром… не сейчас. Уже ночь, поздно…

Мадемуазель Куку: Другими словами, я должна убраться вон?

Учитель: Нет, мадемуазель Куку, нет… Но разве вы не хотите спать?

Мадемуазель Куку: Я никогда не хочу спать.

Учитель: Но сейчас слишком поздно…

Мадемуазель Куку: Никогда не бывает слишком поздно. Я задам вам еще один вопрос…

Учитель (перебивая): Не задавайте, я все равно не отвечу.

Мадемуазель Куку: Хорошо. Как вам будет угодно. Только потом не пожалейте! Идемте, господин Удря. Пошли.

Грозно выходит через правую дверь. УДРЯ плетется было за ней.

Учитель (быстро и таинственно): Удря! Останься. Мне надо кое-что тебе сказать.

Удря: Не могу. Я должен проводить змею до дома.

Учитель: Потом вернешься. Ты мне нужен.

Удря: Хорошо. Вернусь.

Голос Мадемуазель Куку (снаружи): Господин Удря!

Удря: Иду! Иду! (Извиняющимся тоном.) Конечно, вернусь. Только не запирай ворота, чтобы я не стучал.

Учитель: Да, да.

Голос Мадемуазель Куку: Что вы там делаете? Идете?

Удря: Я уже. (Быстро выходит.)

Незнакомка (остановившись напротив УЧИТЕЛЯ, берет его за подбородок и слегка поворачивает его голову — сначала в профиль, потом обратно): Вы в самом деле два месяца не стриглись?

Учитель: Вы слышали?

Незнакомка: Все. (После отчаянного жеста УЧИТЕЛЯ.) Не могла же я заткнуть уши. (Через секунду.) А это правда, что…

Учитель (прерывая): Неправда. Все неправда.

Незнакомка: Послушайте… Дайте мне эту книгу… Я хочу на нее посмотреть. (УЧИТЕЛЬ молчит.) Нельзя? Вы не хотите? (УЧИТЕЛЬ молчит.) Даже мне? Но вы ведь не знаете меня, я — вас. Я тут всего на одну ночь, на один час. Я никого не увижу, никому не расскажу… Дайте ее мне… Пожалуйста…

УЧИТЕЛЬ целое мгновение смотрит на нее молча. Потом неторопливо идет к полке с книгами, берет таинственный том, возвращается к НЕЗНАКОМКЕ, которая, оставаясь на месте, все время следила за ним взглядом, и простым жестом протягивает ей книгу.

Незнакомка (берет книгу, идет к столу, присаживается на стул и, пододвинув лампу, на несколько секунд склоняется над книгой, внимательная и поглощенная. Потом поднимает голову): Ничего не понимаю.

Учитель: Я же говорил вам. Это старая книга. По математике, по астрономии…

Незнакомка: Очень старая?

Учитель: Ей что-то около ста пятидесяти лет.

Незнакомка (изумленно): Тц! Тц! Ста пятидесяти?

Учитель: Немного больше. (Тоже подходит к столу, открывает обложку и показывает пальцем.) Упсала. Готтебург. Тысяча семьсот шестьдесят третий год.

Незнакомка: И потому она такая дорогая?

Учитель (пылко): Совсем не дорогая. Дешевая. Это счастье, что я, наконец, разыскал ее.

Незнакомка: Счастье?

Учитель: Я мечтал о ней целую вечность, искал, надеялся… Куда я только не писал! Кого только не запрашивал! Книготорговцев, букинистов… Я целую вечность копил деньги, откладывал, давал уроки, экономил…

Незнакомка (продолжая перечислять): Сами чинили себе носки.

Учитель: Да. Иногда. (С подъемом.) Но теперь она моя, моя. Она моя. Теперь я смогу, наконец, сверить, смогу узнать.

Незнакомка: Что узнать?

УЧИТЕЛЬ секунду нерешительно молчит.

Незнакомка: Вы не хотите мне сказать?

Учитель: Да нет. Вам я скажу. Но вы никому не расскажете?

Незнакомка: Никому.

Учитель: Никогда?

Незнакомка: Никогда?

Учитель: Вы мне обещаете?

Незнакомка: Клянусь.

Учитель (бросает взгляд на дверь, на окно, смотрит налево, потом направо и, наконец, наклонившись к НЕЗНАКОМКЕ, говорит почти со страхом): Я открыл звезду.

Незнакомка (мгновение смотрит ему прямо в глаза): Где?

Учитель (просто): На небе.

Незнакомка (по-детски): Не верю.

Учитель: Не верите? (Хватает со стола чистый лист бумаги.) Вот она, смотрите. (Острием карандаша ставит на листке точку.) Здесь.

Незнакомка: Вы же сказали, что она на небе.

Учитель: Так это и есть небо.

Незнакомка: А я думала, что…

Учитель (чертя карандашом по бумаге): Смотрите. Вот здесь сфера. Эта линия — световая ось. Эта окружность — экватор. (На мгновение поднимает голову и смотрит на НЕЗНАКОМКУ.) Разумеется, небесный экватор.

Незнакомка (слегка, очень слегка испуганная): Разумеется…

Учитель: Здесь — система координат горизонта — азимут и направление зенита. Звезда, которую я открыл, здесь. Видите?

Незнакомка: Вижу… Но вы бы лучше показали мне ее на небе. (Жест в сторону открытого окна.)

Учитель: Не могу, потому что там она не видна.

Незнакомка: Разве вы не сказали, что открыли ее?

Учитель: Открыл. Но я открыл ее здесь… на бумаге.

Незнакомка: На бумаге? Как на бумаге?

Учитель: Очень просто. Я ее вычислил.

Незнакомка: Не понимаю.

Учитель: Чего не понимаете?

Незнакомка: Ничего. Но больше всего, какая связь между звездой и… книгой.

Учитель: Это каталог звездного неба, атлас. Каталог Ван Мерша.

Незнакомка: Ван Мерша?

Учитель: Моей звезды нет ни в одном звездном каталоге. Ни у Гипарша, ни у Птолемея, ни у Кеплера…

Незнакомка (указав на портрет на стене): Даже у него?

Учитель: Даже у него. Одно время я думал, что у Гершеля — но нет. У Гершеля там двойная звезда. Совсем другое. Только у него, единственного, она может быть, только у Ван Мерша.

Незнакомка: Почему?

Учитель: Потому что у него богатое воображение. Думаю, в его теории черных звезд немало справедливого…

Незнакомка: Черных звезд!

Учитель: Школьные и университетские астрономы презирают его… Его называют и всегда называли астрологом, дилетантом… Конечно. Стоит лишь взглянуть на вещи чуть шире, как человека сразу начинают считать астрологом, шарлатаном или… сумасшедшим.

Незнакомка (с неясным беспокойством): Сумасшедшим?

Учитель: Да. Не удивлюсь, если в один прекрасный день объявят сумасшедшим и меня.

Незнакомка (с растущим беспокойством): И вас?

Учитель: Старшеклассники давно уже так и говорят: сумасшедший.

Незнакомка (начиная бояться по-настоящему): У меня глаза слипаются… Я хочу спать.

Учитель: Нет. Не сейчас. Сейчас я должен вам рассказать. Мне просто необходимо все рассказать. Смотрите. (Хватает ее за руку.) Вот, идите сюда. (Подводит ее к окну.) Видите Большую Медведицу?

Незнакомка: Ничего я не вижу. Я хочу спать. Успокойтесь. Покажете мне ее завтра утром.

Учитель: Как — завтра утром? Завтра утром ее не будет видно.

Незнакомка: Ну и что здесь такого? Покажете на бумаге.

Учитель: Нет, нет! Станьте здесь, возле меня. Смотрите, (показывает пальцем)… вон семь звезд… видите?

Незнакомка (нерешительно): Нет.

Учитель (горячо, нервно, почти крича): Как же нет? Вон — четыре и три. Последние три — Ковш Большой Медведицы.

Незнакомка: Что большой медведицы?

Учитель: Вы смотрите слишком низко — так их не видно. Там, куда вы смотрите, голова Скорпиона.

Незнакомка: Какого скорпиона?

Учитель: Ну, Скорпиона. Змея.

Незнакомка: Какого змея?

Очень испугана. Легонько отступает от УЧИТЕЛЯ и делает шаг в сторону правой двери. Словно собираясь убежать.

Учитель (резко поворачивается): Куда вы?

Незнакомка: Я… я… пойду во двор… Хочу немного прогуляться.

Учитель: Прогуляться?

Незнакомка: Я… я… хочу пить. Наберу воды из колодца. Вы же сами сказали, что там есть колодец… (УЧИТЕЛЬ делает к ней шаг, и она пугается еще больше.) Не… не подходите, я буду кричать!

Незнакомка (взволнованно): Сударь! Как хорошо вы сделали, что пришли! Вы со мной не знакомы, но я вас знаю. Вы господин Удря. Входите. Входите, прошу вас.

Удря (окаменев): Сударыня!..

Учитель (обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ, мягко): Я вас напугал! Мне очень жаль. (УДРЕ, другим тоном.) Входи, Удря.

Удря (очень смущенно): Что же ты мне не сказал, дружище? Не предупредил, что ты не один?

Учитель: Не успел.

Удря (к НЕЗНАКОМКЕ, совершенно сбитый с толку): Сударыня… прошу вас, поверьте… если бы я только знал… (Налетает на лейку, стоящую возле двери.) Что это здесь?

Учитель: Лейка. Дай-ка я уберу ее отсюда, чтобы кто-нибудь не опрокинул. (Берет лейку и выходит со сцены через левую дверь, но тут же возвращается из-за УДРИ, который все еще мнется на пороге.) Входи, друг, ты что, не слышишь? У нас к тебе дело.

Незнакомка: Да, да, дело.

Удря: Ко мне?

УЧИТЕЛЬ уходит с лейкой в комнату слева. НЕЗНАКОМКА, пользуясь тем, что на мгновение осталась с УДРЕЙ наедине, бросается к нему.

Незнакомка (быстро): Господин Удря!

Удря: К вашим услугам.

Незнакомка: Вы когда-нибудь видели большую медведицу?

Удря (после секундного замешательства, вызванного неожиданным вопросом): Да, видел.

Незнакомка: Она на небе?

Удря: Помилуйте, где ж еще быть? Конечно, на небе.

Незнакомка: И… скорпион там? Ну, змей?

Удря: Там. А почему вы спрашиваете меня? Спросите его, он лучше знает. Он же мне их и показал. Он ведь у нас астроном.

Незнакомка: Астроном?… А знаете, что он сказал? Что открыл звезду.

Удря (просто): Он ее и открыл. А почему бы ему ее не открыть? Написал же я симфонию.

Незнакомка: Вы написали симфонию?

Учитель (входя слева во время последней реплики): Конечно. Я же говорил вам, что он композитор.

Удря: Симфония в четырех частях. Allegro, Andante, Scherzo…

Учитель: И снова Allegro. Давай, Удря, пойдем.

Удря: Куда?

Учитель: К тебе домой. Сегодня я переночую у тебя.

Удря: Почему?

Учитель: Позволь, я объясню все по дороге.

Удря: А госпожа?

Учитель: А госпожа останется здесь.

Удря: Почему?

Учитель: Потому что больше ей спать негде.

Удря: А госпожа кто?

Учитель: А вот этого не знаю даже я.

Удря: Постой, дружище, ты совсем меня запутал. Змея была права. Здесь происходят какие-то совершенно не понятные вещи.

Учитель: Оставь. Идем. Я все тебе объясню. Спокойной ночи.

Незнакомка: Вы уходите. Но почему?

Учитель: Уже поздно.

Удря: Он прав. Поздно.

Незнакомка: Но я не хочу оставаться одна. Почему вы так торопитесь?

Учитель: Потому что вы хотели спать. Вам нужно хорошенько выспаться.

Незнакомка: Я больше не хочу спать. Господин Удря, расскажите мне о вашей симфонии. Она красивая?

Удря: Пусть лучше он скажет. (Кивает в сторону УЧИТЕЛЯ).

Незнакомка: Он ее знает?

Удря: Я ему исполнял.

Незнакомка: Как?

Удря: Спел.

Учитель: Если вы хотите, чтобы он спел ее и вам, то, боюсь, этой ночью нам не спать вообще. Симфония длинная.

Удря: Я вам расскажу. В ней четыре части. Allegro, Andante, Scherzo…

Учитель: И снова Allegro. Давай, идем.

Удря: Постой, друг. Ты что — не видишь, что госпожа интересуется музыкой?

Незнакомка: И вы никогда не исполняли свою симфонию по-настоящему?

Удря: Пока нет.

Незнакомка: Почему?

Удря: Потому что мне суют палки в колеса.

Незнакомка: Кто?

Удря: Да все. Местные власти, директор гимназии… и мадемуазель Куку.

Учитель: Удря! Уже поздно.

Удря: Да ладно, дружище. (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) Смотрите сами, сударыня. Я бы хотел, чтобы мою симфонию сыграл оркестр гимназии.

Незнакомка: У вас есть оркестр?

Удря: Нет, но его можно организовать. Ведь что мне, в конце концов, нужно? Восемь скрипок, две виолончели, одна виола и один контрабас. Это найдется. Духовые и ударные можно взять в батальоне, там есть духовой оркестр…

Учитель: Тебе все равно никто ничего не даст.

Удря: Вот именно. Но я и не хочу, чтобы мне все это давали. Ну, положим, дадут. Все равно я ничего не смогу сделать.

Незнакомка: Почему?

Удря: Потому что у меня нету английского рожка.

Незнакомка: А что разве без этого… английского рожка… нельзя?

Удря: Боже сохрани! Это же самое главное! Я вам сейчас покажу — почему.

Учитель: Прекрати, Удря, поздно…

Удря: Да оставь же меня в покое, Господи! (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) До Scherzo еще куда ни шло, но само Scherzo без английского рожка мертво! Вот смотрите. Сначала духовые… (Дирижерский жест духовым направо — словно воображаемому оркестру.) Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам! Потом скрипки. (Обеими руками, но уже более быстрыми движениями, дирижирует скрипками, которые находятся совсем рядом.) Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! И теперь вступает английский рожок. (Взмах в глубину сцены.) Ти-ти-ти-ти! (Коротко.) Тим-тим!

Незнакомка: Очень красиво.

Удря: Разве нет? (Повторяет отрывок вновь, но на этот раз уже без объяснений.) Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ти-ти-ти-ти! Тим-тим!

Незнакомка (восхищенно): А эта последняя часть!

Удря: Ну разве не так?!

Учитель (искренне): Это правда. Очень красиво.

Удря: И к чему? Все равно у меня нету английского рожка.

Незнакомка: А разве нельзя взять что-нибудь вместо него? Какой-нибудь другой инструмент?

Удря: Ни за что на свете! Уж лучше совсем не играть! Тысячу лет буду ждать, но исполнять без английского рожка не стану!

Незнакомка: Вы не можете найти его в магазинах?

Удря: Да нет, английские рожки продаются в Бухаресте, но они страшно дорогие. Чуть ли не тридцать тысяч лей.

Незнакомка: Тридцать тысяч…

Удря: Я откладываю кое-что из своего жалованья, и собрал уже почти пять с половиной тысяч, но до тридцати еще далеко. Но у меня есть еще и подписной лист. Я вам сейчас покажу.

Учитель (смущенно): Удря!

Удря: Нет уж позволь, брат. Я ведь только показать. (Достает из внутреннего кармана пиджака листок, разворачивает его и начинает читать.) «Подписной лист на приобретение одного английского рожка по случаю первого исполнения симфонии ми-бемоль мажор маэстро Раду Удри.»

Незнакомка: И много подписей?

Удря: Пока только одна. (Кивает на УЧИТЕЛЯ.) Его.

Незнакомка: Ваша?

Учитель (стесняясь): Да.

Незнакомка (взяв из рук УДРИ подписной лист и разглядывая его): Господин Удря, я бы тоже подписала… но…

Удря (быстро забирая лист назад): Бог с вами, барышня! Разве можно? Как вы подумали! Я вам просто так показывал.

Учитель (смущенный, обращаясь к УДРЕ): Вот видишь? Видишь?

Удря: И куда я только не обращался! Кого только не просил! И примэрию, и гимназию, и купеческий совет. Надо мной уже весь город смеется. Люди считают меня сумасшедшим.

Незнакомка: И вас тоже?

Учитель: Да. И его.

Удря: Что значит — и меня?

Учитель: Я потом тебе объясню. Идем. Завтра с утра занятия. Хочешь опоздать? И иметь дело с мадемуазель Куку?

Удря: Нет! Только не это!

Учитель: Так в чем же дело? Идем. Уже поздно.

Удря (обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ, несколько извиняясь): Он прав. Очень

поздно. Спокойной ночи, сударыня.

Незнакомка: Вы меня оставляете?

Удря: Э! Приходится.

Незнакомка: Ну, хорошо.

Учитель (взяв со стола книгу): Спокойной ночи, сударыня.

Незнакомка: Спокойной ночи… Книгу вы берете с собой?

Учитель: Да. Хочу полистать немного перед сном. Доброй ночи.

УДРЯ выходит, УЧИТЕЛЬ собирается следовать за ним.

Незнакомка (легонько вскрикивает): А!

Учитель (обернувшись с порога): Что случилось?

Незнакомка: Мышонок.

Удря (тоже возвращаясь): Какой мышонок?

Незнакомка: Я слышала. Он скребется.

Учитель (некоторое время смотрит на нее молча, потом поворачивается к УДРЕ): Удря, иди пока сам. Я тебя догоню. Только не запирай калитку, ладно?

Удря: Хорошо, хорошо… (Больше себе самому.) Ничего не понимаю… Спокойной ночи. (Уходит.)

Учитель (подходя к ней): Вы ведь ничего не слышали — никакого мышонка, правда?

НЕЗНАКОМКА согласно кивает.

Учитель: Но тогда — что с вами? Вам что-нибудь нужно?

Незнакомка: Не уходите… Я не хочу, чтобы вы ушли, так и не показав мне… вашу звезду.

Учитель: Но я ведь уже хотел показать ее вам, а вы испугались.

Незнакомка: Я испугалась вас… Вы говорили с такой… с такой страстью.

Учитель: Прошу вас — извините меня. Со мной это случается довольно редко, но все же иногда случается.

Незнакомка: И потом… я никогда раньше не слышала о Большой Медведице. Я даже не знала, что она существует.

Учитель: Не знали? Как не знали? И вы никогда ее не видели? Никогда?

Незнакомка: Н-не помню…

Учитель: Вы что, никогда не смотрите на небо?

Незнакомка: Да нет, почему же… Иногда. Чтобы посмотреть, нет ли туч, не пойдет ли дождь…

Учитель (почти с отчаянием): Не пойдет ли дождь!..

Незнакомка (поясняет извиняющимся тоном): Ну, чтобы знать, как одеться… Какие обуть туфли.

Учитель: Какие обуть туфли! А на звезды… на звезды вы смотрели… их вы замечали?

Незнакомка: У меня не было времени.

Учитель: Не было времени? Чем же вы занимаетесь?

Незнакомка: Я страшно занята.

Учитель: Заняты чем?

Незнакомка: И не спрашивайте. У меня просто голова кругом. Целый день ни минуты свободной.

Учитель: А вечером?

Незнакомка: А! Вечером я занята еще больше.

Учитель: Но это ужасно! Господи, что же за жизнь вы ведете… если не нашли времени даже на то, чтобы взглянуть на Большую Медведицу? Она тысячи лет, сотни тысяч лет здесь, на небе, а вы до сих пор ни разу ее не видели?

Незнакомка (с почти детским удивлением): Сотни тысяч лет! Покажите мне ее.

Учитель (вновь подходит к окну): Идите сюда. Ко мне. Вы должны ее увидеть. Большую Медведицу… Ковш Большой Медведицы.

Незнакомка: Ковш Большой Медведицы?

Комната залита голубоватым ночным светом. Звезды на небе теперь сияют еще ярче. И особенно выделяется среди бесчисленных огоньков Большая Медведица, видная в оконный проем.

Учитель: Она похожа на спящую медведицу, которая положила голову на передние лапы. Или на телегу, опрокинувшуюся посреди неба… колесами вверх.

Незнакомка: Колесами вверх! Мне кажется, я вижу. Да! правда, вижу. Вы сказали, что там семь звезд — четыре и три. Действительно, четыре… Я их вижу… и три… (С восторгом.) Какая красота! (После долгой паузы.) И какие огромные! Огромные белые.

Учитель: Они не белые.

Незнакомка: Да?

Учитель: Первая — желтая. Вторая тоже. Третья и пятая — рубиново-красные. А четвертая — голубая.

Незнакомка: А откуда вы знаете?

Учитель: Я их изучаю.

Незнакомка: И вы их все знаете?

Учитель: Никто не может знать их все.

Незнакомка (живо показывая на небо): А вон ту звезду вы знаете?

Учитель: Какую? Где?

Незнакомка: Вон ту, маленькую. Прямо над Большой Медведицей. Недалеко

от шестой звезды.

Учитель: Слева?

Незнакомка: Да, слева.

Учитель: Поздравляю, у вас отличное зрение. Это Алькор.

Незнакомка: Алькор?

Учитель: Где-то там и моя звезда… Звезда, которую я открыл.

Незнакомка: А как она называется?

Учитель: Не знаю. Я еще не дал ей имя.

Незнакомка: Почему?

Учитель: Потому что пока не нашел подходящего. Оно должно хорошо звучать вместе с Алькором. «Вега» было бы красиво. Алькор и Вега. Нужно какое-нибудь имя из двух слогов…

Незнакомка: А вы уверены, что ваша звезда там?

Учитель: Должна быть там.

Незнакомка: Тогда почему же ее не видно?

Учитель: Потому что она слишком далеко.

Незнакомка: Тогда почему бы вам не посмотреть в телескоп? Или в подзорную трубу?

Учитель: Тут не поможет ни один телескоп. Но я вижу дальше. Намного дальше.

Незнакомка (удивленно): Видите?

Учитель: Когда закрываю глаза. Я знаю, где она находится. Знаю ее орбиту. Слежу за ее путем.

Незнакомка: Каким путем?

Учитель: Который она совершает тысячи километров в полной темноте, невидимая, неизвестная, неизведанная…

Незнакомка: И вы никогда ее не увидите? Никогда?

Учитель: Никогда.

Незнакомка: Жалко.

Учитель: Для этого ей нужно было бы немного отклониться со своего пути.

Незнакомка: И тогда?

Учитель: Тогда бы она светилась там… (Указывает рукой.) Справа.

Незнакомка: Прямо над Большой Медведицей?

Учитель: Прямо над Большой Медведицей… Около Алькора…

Незнакомка: И это невозможно?

Учитель: Нет!

Незнакомка: Почему?

Учитель: Потому что звезды никогда не отклоняются со своего пути.

Молчание. Издалека доносится свисток локомотива.

Незнакомка (слегка вздрогнув): Что это?

Учитель: Не знаю… Какой-то поезд. Ночной поезд.

Незнакомка: Может быть, это мой поезд… Подумать только, а ведь я могла умереть этой ночью, умереть, так и не увидев Большую Медведицу.

Учитель: Это было бы ужасно!

Незнакомка: А сколько людей живут, не видя ее.

Учитель: Им только кажется, что они живут.

Новый свисток, но уже где-то совсем далеко.

Незнакомка: Слышите? Уходит… Ушел… Если бы я осталась там, на рельсах…

Учитель: И вы были в состоянии… Были в состоянии… (Не решается выговорить нужное слово.)

Незнакомка: Убить себя? Наверное, да.

Учитель: Но почему?

Незнакомка: Не знаю.

Учитель: Вы несчастны в жизни? Очень несчастны?

Незнакомка: Несчастна?.. Не думаю… Вернее, никогда не думала об этом.

Учитель: Что же тогда?

Незнакомка: Мне скучно. Все время одни и те же люди, одни и те же жесты, одни и те же слова… Иногда мне хочется кричать от скуки и от отчаяния. Потом это проходит. А иногда меня охватывает сумасшедшее желание хлопнуть дверью и уйти, убежать. Но это тоже проходит.

Учитель: И все-таки этим вечером вы убежали.

Незнакомка: Я убегала уже несколько раз… Но всегда возвращалась.

Учитель: Вернетесь и на этот раз.

Незнакомка: Да… наверно… Но все же на этот раз я открыла для себя кое-что новое. (Поворачивается к окну.) Большую Медведицу.

Учитель: Вы правы. Большая Медведица всегда новая.

Незнакомка: Даже для вас, хоть вы и так хорошо ее знаете?

Учитель: Даже для меня… Бывают вечера, когда она холодная, далекая, равнодушная… И тогда словно чувствуешь, как унизительна и безнадежна наша жизнь на этой крошечной, жалкой планете, мимо которой большие звезды пролетают, даже не замечая ее.

Незнакомка: Даже не замечая?

Учитель: Бывают вечера, когда все небо кажется мне пустыней, усеянной ледяными, мертвыми звездами, и в этой абсурдной вселенной только мы одни мечемся в страшном своем одиночестве по этой провинциальной планете, словно по захолустному городишке, где вечно нет воды, света, и где не останавливаются скорые поезда… Но бывают вечера, когда небо дышит жизнью… Когда — если хорошенько прислушаться — слышно, как шумят и вздыхают на самой дальней планете океаны и леса — фантастические океаны и фантастические леса — вечера, когда все небо полно знаков и голосов, словно неведомые существа, никогда не видевшие друг друга, предчувствуя, посылают сигналы — с одной планеты на другую, от одной звезды к другой — ищут, зовут…

Незнакомка (тихо, с ужасом): И никогда не найдут?

Учитель: Никогда.

Незнакомка: Почему?

Учитель: Потому что никто не может перелететь с одной звезды на другую. Потому что ни одна звезда никогда не отклоняется со своего пути.

Незнакомка: Какая жалость! Как все это грустно.

Учитель: Немного грустно. Но зато красиво. По крайней мере, знаешь, что ты не один под этими бесконечными небесами, что где-то, в другом мире, в другом созвездии… на Большой Медведице, или на Полярной звезде, или на Веге…

Незнакомка: Или на вашей безымянной звезде.

Учитель: Да… Или на моей безымянной звезде… Это смешное приключение, которое зовется нашей жизнью, повторяется вновь — под таким же небом, но с другой судьбой. Может быть, там все, что здесь тяжело и тесно, там легче, все, что здесь темно и неясно, там прозрачно и залито светом. Все, что мы здесь не можем довести и до половины — все наши искренние порывы и несбывшиеся мечты — все то, что мы хотели бы осмелиться сделать, но не осмелились, хотели бы любить, но не полюбили, все-все там осуществимо, просто и легко.

Незнакомка: Вы думаете… думаете, что там тоже есть люди?.. Такие же, как мы?

Учитель: Люди — не знаю. Как мы — не думаю. Но, может быть, существа более легкие… более светлые… более воздушные… (Другим тоном, глядя на НЕЗНАКОМКУ.) Когда я увидел вас сегодня, войдя туда — в этот грязный вокзал — когда я увидел вас, светлую, сияющую, хрупкую… я на мгновение поверил, что вы пришли из другого мира.

Незнакомка: Может быть, я, действительно, пришла из другого мира.

Учитель: Нет… нет…

Незнакомка: Откуда вы знаете?

Учитель: Ни одна звезда никогда не отклоняется… не останавливается на своем пути.

Незнакомка: А я звезда, которая остановилась.

Подходит к УЧИТЕЛЮ совсем близко. Обнимает его. Долгий-долгий поцелуй. Наконец, они разжимают объятия и в молчании смотрят друг на друга.

Учитель: Как вас зовут?

Незнакомка: Мона.

Учитель: Мона! Какое красивое имя! Словно название звезды….(Осененный внезапной догадкой.) Но ведь это и есть название звезды — Алькор и… Мона.

Третий акт

Учитель (подбегая к окну): Мона! Мона!

Мона (снаружи): Да-а-а!

Учитель: Ради всего святого, не пой!

Мона: Почему? Тебе не нравится?

Учитель: Да нет, но тебя увидят… Тебя услышат через дорогу, у Кирою.

Мона: Знаю. Кирою из налогового управления. (Смеется.)

Учитель: Мона!

Мона: И Атанасиу. Дом с забором. И Ласку — три окна на улицу. (Смеется заливисто, по-детски.)

Учитель: Мона, не смейся. Не смейся, тебя услышат…

Мона: Ну и пусть.

Учитель: Мона, будь умницей. Ну пойми… Иди в дом.

Мона: Сейчас… Сейчас… (Опять напевает.)

Учитель (в отчаянии отходит от окна. Продолжая механически вытирать лицо полотенцем, бормочет себе под нос): Я пропал. Что тут говорить. Пропал. Меня выгонят. Лишат права преподавать. (И, словно ужаленный этой мыслью, он опять перешивается через подоконник и кричит.) Мона!

Мона (входит справа. Она все в том же белом вечернем платье. В руках целая охапка полевых цветов из садика): Не кричи — тебя услышат.

Учитель (вздрогнув, оборачивается): Где ты была?

Мона: Во дворе, собирала цветы.

Учитель: Господи, ну о чем ты думаешь? В таком платье — с самого утра! Чтобы тебя увидели все соседи?..

Мона (с подъемом): Вся улица, весь город… Весь уезд.

Учитель (с укоризной): Мона!

Мона: Я счастлива, милый. Слышишь? Счастлива! Счастлива! Это солнце, этот свет… И эти цветы, смотри… самые красивые цветы в мире! Каждый как будто приподнял чашечку и говорит: «Доброе утро!»

Учитель: Доброе утро, Мона!

Мона: Доброе утро, Марин!

Учитель: Ты такая красивая!

Мона: Не я — цветы! Жизнь! Дом!

Учитель (пожимая плечами): Дом! (Словно желая сказать: «Давай лучше не будем об этом.»)

Мона: Он чудесный!

Учитель: Вчера вечером ты говорила, что он ужасный.

Мона: Вчера вечером. Но со вчерашнего вечера прошла ночь. И какая ночь!

Учитель (тихо): Я никогда ее не забуду, Мона!

Мона: С тех пор все изменилось. Дом. И я. И ты… Какой ты милый, Марин.

Учитель: Мона, прошу тебя…

Мона: Нет, правда, милый. Ну-ка иди сюда. Ближе… Какого цвета у тебя глаза?

Учитель (быстро закрывая глаза): Никакого.

Мона: Открой.

Учитель: Нет.

Мона: Почему?

Учитель: Боюсь.

Мона: Боишься?

Учитель: Да. Что тебя здесь нет. Что все это неправда.

Мона: Нету здесь? Меня? (Смеется. Смех молодой, звонкий.) Но хорошо, дорогой мой, а как же ты тогда меня слышишь? Да в моей жизни еще не было ничего такого же настоящего, как это утро. Ну, не будь глупым. Открой глаза и быстренько дай мне какую-нибудь вазу для цветов.

Учитель: Вазу? (Обводит глазами комнату.) Куда же я ее подевал? (Вспоминает.) А! Да!

Идет к окну, перевешивается через подоконник во двор и распрямляется с вазой в руках.

Низкий женский голос (с улицы): Доброе утро, господин Мирою.

Учитель: Целую ручки. Целую ручки.

Мона: Кто это?

Учитель (испуганно): Тссс! (Обращаясь к женщине за окном.) Куда это вы в такую рань?

Голос: на рынок. Мадам Малтопол сказала, что сегодня отличные баклажаны.

Мона: Баклажаны? И я хочу!

Учитель: Тссс!

Мона: Но я хочу есть!

Учитель (тихо, почти с отчаянием): Мона! Мона! (Обращаясь к женщине на улице.) Целую ручки. Целую ручки. Привет семье. (Отходит от окна.) Она тебя видела. (Огорченно ставит вазу на стол.)

Мона: Кто это был?

Учитель: Мадам Григореску.

Мона: А! Матушка мадам Кирою.

Учитель: Так и знай — она тебя видела!

Мона: Тем лучше. Лишнее доказательство того, что я действительно здесь. (Нежно.) Что это правда.

Учитель: Но, Мона, ты просто не можешь целый день оставаться в этом платье в таком городе, как наш.

Мона: Верно. Мне лучше переодеться… Знаешь, что? Я снова, как сегодня ночью, надену твою пижаму. Она мне к лицу!

Учитель: Оставь эти шутки, Мона.

Мона: Не к лицу? Ты хочешь сказать, что она мне не идет?

Учитель: Она немного порвана…

Мона: Ничего, я зашью.

Учитель: Но не будешь же ты разгуливать по улице в пижаме?

Мона: И здесь ты прав. Мне нужно платье. А что, если одолжить у соседей? У мадам Малтопол? У мадам Ласку? Какая она — мадам Ласку? Толстая?

Учитель: Мона, не шути. Сейчас не время для шуток. Нужно найти выход из этого положения. Так, я побежал в гимназию, потому что уже поздно… (Смотрит на часы.) Ау! Без десяти восемь! Первого урока у меня нет, но нужно получить кое-какие деньги — сегодня как раз первое… (Ищет пиджак, галстук.)

Мона: Первое?

Учитель: И нам платят жалованье. А оттуда я забегу к Паску.

Находит пиджак и начинает неуклюже, путаясь, одеваться.

Мона: К какому Паску?

Учитель: Ну, Паску — универсальный магазин. Нужно присмотреть там что-нибудь… Платье, плащ… Ну, что-нибудь. Чтобы ты могла выйти из дома.

Мона: А зачем мне выходить? Не хочу выходить. Я останусь здесь.

Учитель: И надолго?

Мона: На всю жизнь.

Учитель: И всю жизнь будешь в этом платье?

Мона: Да. Только принеси мне какой-нибудь бутерброд — есть очень хочется. А больше ничего не нужно.

Учитель: Хорошо. Принесу. А теперь я побежал.

Заканчивает возню с пиджаком и галстуком, быстро снимает с гвоздя шляпу и собирается выйти.

Мона: Стой.

Учитель (останавливаясь на пороге): Что?

Мона: Иди сюда. Мне не нравится, как ты повязал галстук. Ты ничего в этом не смыслишь.

Учитель (отчаянно): Мона!

Мона: Предоставь это мне. (Нежно и старательно перевязывает ему галстук.) Будь умницей… Вот так. (Секунду смотрит на него.) Марин!

Учитель: Да.

Мона: Знаешь, ты милый. Ты очень милый.

Учитель (безнадежно сморит на часы): Мона, без пяти восемь.

Мона: И все равно очень милый, хоть и без пяти восемь. (Легко гладит его по лицу, потом крепко целует.)

Учитель (едва справляясь с головокружением, после того, как разжались объятия): Нет. Это не может быть правдой… (Выходит, но плохо прикрывает за собой дверь и возвращается.) И будь осторожна, Мона. Не выходи во двор, не выглядывай из окна…

Мона (в тон ему): Не смейся. Не пой.

Учитель: Да, не пой. Особенно — не пой. (Выходит.)

Мона (оставшись одна, еще мгновение задумчиво смотрит на дверь, из которой он вышел. Лицо ее освещает нежная, живая улыбка): Глупый. (Оборачивается, и, прислонившись к двери спиной, мечтательно тянет.) Но такой милый… (Вновь разглядывает со своего места всю комнату — окно, книги, портреты Кеплера и Коперника на стенах. Потом подходит к портретам и ласково, словно собираясь дружески потрепать по подбородку, касается их рукой.) И вы, и вы тоже милые.

Берет вазу, идет в ванную и набирает воду. Возвращается. Ищет цветы, которые недавно положила куда-то — то ли на стул, то ли на диван, потом находит и, напевая, начинает очень осторожно ставить их в воду. Слышен слабый стук в дверь справа — стук, который через секунду повторяется. МОНА, стоящая спиной и все время мурлыкающая что-то себе под нос, полностью поглощена вазой с цветами и ничего не слышит. Дверь тихонько отворяется и робко входит смущенная УЧЕНИЦА со школьным ранцем в руке. На рукав ее форменного платья нашит номер.

Ученица: Простите…. А господин Мирою дома? (МОНА быстро оборачивается. УЧЕНИЦА, увидев ее лицо, вздрагивает. Теперь она смущена ее больше.) Простите меня, пожалуйста, но я думала… думала… (Пытается выйти.)

Мона: И что же вы умали, барышня?

Ученица: Я думала, здесь живет господин Мирою…

Мона: Он здесь и живет.

Ученица (быстро): Не может быть.

Мона: Почему?

Ученица: Потому что… (Более уверенно.) Потому что я вас не знаю.

Мона: А я вас. И все-таки он здесь живет. И только что вышел из дома. Удивляюсь, как вы могли разминуться.

Ученица: Это потому, что я шла по Воссоединения, а он свернул на Куза-Водэ… Но раз вы говорите, что его нет дома, то я… пойду.

Мона: А у вас к нему дело?

Ученица: Да. То есть… я хотела его попросить… (Неожиданно из глаз ее брызгают слезы.) Меня выгоняют из школы.

Мона: Кто? Он?

Ученица (с легким презрением, словно говоря: «Давайте не будем шутить!»): А! Нет. (Еще озабоченнее.) Мадемуазель Куку. (Быстро.) Она меня даже на порог не пустила. Говорит, сначала должен быть педсовет, ну тогда я и побежала сюда, чтобы попросить господина Мирою… (Прерывается.) Но раз его нету дома…

Мона: Нету.

Ученица: Тогда… тогда я пошла. (Берется за ручку и открывает дверь.)

Мона (после секундного молчания): Барышня!

Ученица (останавливаясь): Да?

Мона: А вы хорошо знаете господина Мирою?

Ученица: Ну, хорошо.

Мона: Он ваш учитель?

Ученица: Да.

Мона: Как вам повезло!

Ученица: Это почему?

Мона: Иметь такого учителя, как он! Он так красиво говорит!

Ученица (без особого энтузиазма): Да, говорит…

Мона: А у вас сегодня есть его урок?

Ученица: Есть. Четвертый. Космография.

Мона: И что же вам задано?

Ученица: Ой, подождите… я сейчас посмотрю. А то я забыла. (Открывает ранец и ищет там учебник. МОНА подходит и с живейшим интересом наблюдает. УЧЕНИЦА достает книгу и начинает быстро ее перелистывать, послюнив предварительно палец.) Вот… законы Кеплера… ну, о том, что…

Мона: Кеплера! (Бросает быстрый взгляд на портрет.) Вы позволите мне взглянуть?

Ученица (немного удивленно): Пожалуйста… (Отдает учебник.)

Мона (несколько секунд внимательно смотрит в книгу, потом читает вслух): «Орбиты всех планет являются эллипсами, в одном из фокусов которых находится Солнце. При этом движение каждой планеты происходит так, что радиус-вектор, провед╦нный из центра Солнца к планете, за равные промежутки времени покрывает равные площади…» (Прерывает чтение.) Как красиво! УЧЕНИЦА: Ну да…

Мона (Читая дальше): «Квадраты периодов обращения различных планет вокруг Солнца относятся как кубы больших полуосей эллипсов орбит». Это просто прелесть! Ну, разве это не чудо?

Ученица (скептически): Да…

Мона: Как вам и вашим подругам повезло — вы каждый день можете слушать и говорить о…

Ученица: Всего три раза в неделю.

Мона:…о таких прекрасных вещах. Таких неописуемо прекрасных! (Смотрит на УЧЕНИЦУ.) Как вам идет этот фартук!

Ученица: Вы смеетесь надо мной, мадам.

Мона: Нет! Уверяю вас — нет. Он вам необыкновенно к лицу. Только в таком фартуке можно чувствовать себя по-настоящему счастливой.

Ученица: Вы смеетесь надо мной, мадам. У вас такое платье, что… такое, что… (Не может подобрать подходящее слово.)

Мона (с неясной горечью): Такое, что…

Ученица (зачарованно):Я никогда в жизни не видела здесь, у нас, такого платья. И даже в Бухаресте… Мы ездили туда два года назад — на Пасху — с мамой и тетей… Можно я его рассмотрю получше, чтобы рассказать потом… девочкам в школе… (Все так же зачарованно разглядывает чудесное платье.) Но… да… Простите, а можно спросить вас, откуда вы приехали? (С улицы слышен шум автомобиля. УЧЕНИЦА удивленно вздрагивает.) Что это? (Шум приближается.) Автомобиль? На этой улице?

Мона (не придавая никакого значения): Ну и что?

Ученица: Остановился здесь. У ворот. (Спешит к окну и выглядывает на улицу. Потом несколько разочарованно говорит.) А! Это господин Испас… (Поясняюще.) Господин Испас, с вокзала. (С новым интересом.) Нет, постойте! С ним еще кто-то… Какой-то господин.

Мона (вздрагивая) Господин?

Ученица: Оу! Какой элегантный!

Мона (обеспокоено): Элегантный? (Тоже подходит к окну, бросает взгляд на улицу и, негромко вскрикнув, отшатывается.) Это он!

Ученица: Кто — он?

МОНА, секунду поколебавшись, смотрит на входную дверь, на окно и, наконец, быстро прячется слева, в ванной комнате, плотно прикрыв за собой дверь.

Ученица (заинтригованная еще больше): Да кто — он?

Начальник (продолжая прежний разговор): Как вы и сказали… Дело прежде всего. Порядок! Будь хоть брат, хоть сват… (Непреклонно.) Никто! Порядок… (Замечает УЧЕНИЦУ.) А господин Мирою дома, барышня?

УЧЕНИЦА не в силах оторвать глаз от ГРИГА. Ничего не слышит, ничего не отвечает.

Начальник: Барышня, вы слышите? Господин Мирою дома?

Ученица (вздрагивая): Что? Нет. Его нет.

Григ (обращаясь к НАЧАЛЬНИКУ): А вы уверены, что дама…. дама, о которой я вам говорил… здесь?

Начальник: Конечно. У господина Мирою, учителя. Вчера вечером, с вокзала, она ушла с ним. Они ушли вместе.

Григ: Вместе?

Начальник: То есть… он сказал, что пойдет ночевать к Удре. (С намеком.) Ну, вы меня понимаете…

Григ (по-прежнему обращаясь к НАЧАЛЬНИКУ): А вы уверены… (Насмешливо и с любопытством разглядывает обстановку.) Вы уверены, что она провела ночь здесь? Именно здесь?

Начальник: Я ж вам сказал. (Обращаясь к УЧЕНИЦЕ.) Послушайте, барышня, а вы давно здесь?

Ученица (не сводя глаз с ГРИГА): Недавно…

Начальник: А вы, когда вошли, не видали тут одну даму?

Григ: Красивую, молодую даму, светловолосую и в белом платье?

Ученица (ошеломленная тем, что он, прежде не обращавший на нее никакого внимания, заговорил с ней): Нет… То есть, да…

Григ: Так да или нет?

Ученица (еще больше ошеломленная его приближением и быстрым вопросом): Я… видите ли… (Не в силах больше лгать.) Да. Видела.

Начальник: И где же она?

Ученица: Я…я… (Быстро указывает рукой на левую дверь.) Там.

Начальник: Там? (Делает шаг к двери.)

Григ (спокойно смотрит на него): Позвольте мне.

Подходит к двери и останавливается перед ней. В это время УЧЕНИЦА незаметно выскальзывает из дома.

Григ (все время смотрит на левую дверь, не принимает особенного участия в последующих репликах и даже как будто не особенно внимательно их выслушивает): Господин начальник… а вы уверены, что это именно та дама, которую я ищу?

Начальник: Да о чем речь? Блондинка, высокая, белое платье. Приметы совпадают. Разве нет?

Григ (с неопределенной улыбкой): Да… Совпадают.

Начальник: Ну так… и позовите ее сюда. Тогда сами и увидите. (Делает шаг к двери.)

Григ: Нет. Постойте.

Начальник: Да, вот еще что. Чуть не забыл! Гляньте. (Роется в карманах жилета и достает оттуда несколько вчерашних игральных фишек.) Вот, пожалуйста.

Григ (берет их, рассматривает): Фишки для рулетки.

Начальник: И этим она хотела расплатиться за билет! Разве это мыслимо?

Григ: Действительно. Немыслимо.

Начальник: Разве нет? И разве это не повод, чтобы составить протокол о нарушении порядка?

Григ: Да нет. Повод.

Начальник: А я что говорю? Позовите ее сюда, и составим протокол.

Григ: Теперь уже поздно. Разве я не заплатил вам на вокзале? И за билет, и штраф?

Начальник (с сожалением): Да нет, заплатили…

Григ: Вот видите? Нужно было заниматься этим вчера вечером.

Начальник: Да, но у нее не было документов. К тому же, разве я не сказал, что она собиралась покончить с собой?

Григ (без особого волнения): Да что вы говорите?

Начальник: Иииии! Чего я с ней не натерпелся! Покончу с собой и все тут. Если б меня там не оказалось…

Григ (подталкивая его в спину и направляя к выходу): Благодарю вас. Господин начальник. Вы человек порядочный. А теперь оставьте меня. Оставьте меня одного.

Начальник: Честь имею… Всеобщий привет. (Останавливается на пороге.) Иииии! Как все-таки жаль! За пятнадцать лет не составил ни одного протокола… и ведь такого случая, как этот, больше не представится…

НАЧАЛЬНИК выходит.

Григ: Доброе утро, Мона.

Мона: Доброе утро, Григ.

Григ: Ты хорошо спала?

Мона: Спасибо. А ты?

Григ: Я не спал вообще. Играл до пяти утра. Шел крупный выигрыш. Потом я вернулся отель. Думал, что ты там.

Мона: А меня там не было.

Григ: Да. Не было. Тогда я принял ванну, переоделся и отправился тебя искать.

Мона: И нашел.

Григ: Как видишь. Я всегда тебя нахожу.

Мона: Кто знает? Может быть, на этот раз… нет.

Григ (не обращая внимания): Сначала я решил, что ты просто сменила номер, но портье сказал, что в отеле тебя никто не видел, а свободных номеров нет вообще. Тогда я подумал, что ты пошла через дорогу. В «Карайман».

Мона: И ошибся.

Григ: Точно. Ошибся. Тебя там не было. Но кто-то в холле видел, как ты пошла в сторону вокзала.

Мона: Совершенно верно.

Григ: А на вокзале один парень из бара, Жан, кельнер, видел, как ты садилась в скорый.

Мона: У тебя много осведомителей.

Григ: Я хорошо им плачу.

Мона: Знаю.

Григ: Я позвонил домой, в Бухарест. Нет, не приезжала. Тогда я позвонил на вокзал, узнать, не опаздывает ли поезд. Нет, пришел вовремя. И тогда… тогда я начал волноваться.

Мона: Ты?

Григ: Я.

Мона: Волноваться?

Григ: Очень.

Мона: Я тебя не узнаю.

Григ: Но ровно пять минут.

Мона: Ах, да!

Григ: Потому что через пять минут я вспомнил, что у тебя в сумочке ни копейки, и что, вероятнее всего, тебя высадили на какой-нибудь станции.

Мона: Ты необыкновенно догадлив.

Григ: Да. И я сел в машину и стал методично объезжать станцию за станцией. Пока не добрался до этой. Начальник вокзала очень милый человек.

Мона: Да-а-а…

Григ (после секундного молчания, сменив прежний шутливый тон): Мона!

Мона: Григ!

Григ: Признайся, что вчерашняя ссора была глупостью.

Мона: Большой глупостью.

Григ: Признайся, что лично я ни в чем не виноват.

Мона: Абсолютно ни в чем.

Григ (резко, раздраженно): Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не торчала у меня за спиной, когда идет игра, не болтала, не надоедала расспросами и не просила денег. Что ты хочешь, я игрок. У меня свои суеверия.

Мона: Совершенно естественно.

Григ (спокойнее): Видишь? Видишь, ты сама прекрасно все понимаешь. (Снова раздражаясь.) Тем более, что я проигрывал. У меня была черная полоса.

Мона: А после того, как я ушла?

Григ: Я начал выигрывать.

Мона: Сразу же?

Григ: Нет, немного попозже.

Мона (заинтересовано): А в каком примерно часу?

Григ: Ну, я не знаю… Что-то около двенадцати…

Мона (слегка вздрогнув): А!

Григ: А почему ты спрашиваешь?

Мона (на мгновение задумавшись): Так, ничего. Подумала о суевериях.

Григ: И я начал выигрывать… Мне фантастически везло… Я просто не мог встать из-за стола. До самого утра. До пяти.

Мона: Вот видишь? Я принесла тебе счастье.

Григ (подходит к ней еще ближе. Она не двигается. Он легонько берет ее за плечи): Мона! Ты на меня сердишься?

Мона: Нет. Совсем.

Григ: Совсем-совсем?

Мона: Абсолютно не сержусь.

Григ: Ты просто восхитительная девочка. (Довольно небрежно целует ее в щеку. Она позволяет ему это.) А теперь — поехали.

Мона: Куда?

Григ: Как это — куда? Машина на улице. Давай, поехали.

Мона (просто, без нажима): Нет.

Григ: Как?

Мона: Я не поеду.

Григ: Не поедешь? А что же ты собираешься делать?

Мона: Останусь.

Григ: Где?

Мона: Здесь.

Григ (насмешливо обводя рукой комнату): Здесь?

Мона: Да.

Григ: Девочка, милая, сейчас слишком поздно, а, может, слишком рано для шуток. Я хочу спать. Я не спал всю ночь. Давай, идем. Поехали.

Мона: Поезжай один, Григ.

Григ: Один? Как — один?

Мона: А вот так — один.

Григ (полушутя — полусерьезно): А почему?

Мона: Потому что… потому что… Да нет, ты не поймешь. Нет. Не поймешь. Лучше бы ты не задавал вопросов, а просто ушел. (Изменив тон, просто и серьезно.) Послушай, Григ… а ты… видел когда-нибудь Большую Медведицу?

Григ: Какую медведицу?

Мона: Большую.

Григ: Ты ненормальная.

Мона (с чувством): Григ! Но это же чудесно… Это самая чудесная вещь из всех, что ты говорил мне с тех пор, как я тебя знаю… Да, я ненормальная. И я тоже могу быть ненормальной.

Григ: Ну, это я давно знаю.

Мона: А я нет. И обнаружила только этой ночью. Этой ночью… здесь… Я сделала открытие. Ужасное открытие, Григ. Мы несчастны.

Григ: Мы с тобой?

Мона: Мы и весь наш мир. Несчастны. У нас глупая, грустная жизнь…

Григ: Зато удобная.

Мона: Может быть. Но мне она никогда не нравилась.

Григ: Не нравилась. Но ты неплохо в ней устроилась.

Мона: Ты свидетель, Григ, что мне никогда это не нравилось. Сколько раз я плакала, сама не зная отчего. Сколько раз хотела убежать, не зная куда. И всегда, слышишь? Всегда, сколько бы денег у меня не было, сколько бы не было платьев и украшений, я всегда чувствовала, что мне чего-то не хватает, но не понимала — чего…

Григ: Вероятно, Большой Медведицы.

Мона: Да, Большой Медведицы.

Григ: Мона, ты бредишь.

Мона: Нет, дорогой мой. Если бы только знал, как ясно я теперь все вижу. Сегодня такое солнце, оно все мне осветило… Смотри, этот дом, эти цветы…

Григ: Эти цветы? (Мгновение рассматривает вазу с цветами.) Они тебе нравятся?

Мона: Просто чудесные!

Григ: Девочка, тебя нужно немедленно уложить в постель. Тебе просто необходимо выспаться. С тобой что-то случилось этой ночью. Ты напилась.

Мона (с легкой, загадочной улыбкой): Возможно.

Григ: Ладно, ну а что ты нашла в этом горшке с пучком зелени для супа? Морковку, петрушку, пастернак?

Мона: Григ, я запрещаю тебе.

Григ: Ну, почему же? Каждую неделю за цветы приходят счета на десятки тысяч лей. Самые свежие цветы для тебя недостаточно свежи. Пармские фиалки в декабре, присланные самолетом, недостаточно нежны. Белая сирень в январе — недостаточно бела. Самые дорогие оранжерейные цветы вянут в твоей комнате в одну секунду. Исчезают, тают, как дым — и все это для чего? Чтобы в один прекрасный день я нашел тебя в жалком, провинциальном городишке, падающей в обморок от какого-то веника?

Мона: Замолчи.

Григ: А почему это я должен замолчать? Потому что не желаешь слушать? Потому что ты боишься?

Мона: Потому что все это напрасно.

Григ: Признайся, что тебе страшно. Страшно открыть глаза. Но ты все-таки открой их и получше посмотри на эту конуру, в которой ты мечешься, ты, прекрасная, как принцесса… Нет, правда! Ты в самом деле спала на этом дырявом тюфяке?

Мона: Помолчи. Ты сам не знаешь, что говоришь.

Григ: И сидела за этим колченогим столом?

Мона (возмущенно): Он не колченогий!

Григ: Но, впрочем, тебе больше ничего и не нужно. (Разгуливает по комнате, внимательно и насмешливо разглядывая все предметы.) Чудесно! Фантастично! (Подходит к левой двери.) Так, а здесь у нас что такое? (Открывает дверь и заглядывает внутрь.) А! Ванная комната. Очень современно. Мне нравится. (Вытаскивает наружу лейку и поднимает ее.) И конструктивно. (МОНА улыбается. ГРИГ ставит лейку на место и закрывает дверь.) И ты принимала здесь ванну?

Мона: Нет, я умылась снаружи, у колодца.

Григ: Что?

Мона: Ну да. Во дворе есть колодец. Ты что, не заметил его, когда входил? Колодец чистый, с цепью… Там я и умылась утром, прямо на рассвете, и это было… было просто удивительно! Вода холодная, живая…

Григ (очень серьезно, словно речь идет о необыкновенно важном вопросе): Мона! Ты умылась у колодца?

Мона: Да.

Григ: Ты?

Мона: Я.

Григ: Ты, в Бухаресте принимающая ванну два раза в день — утром и вечером — только с лавандовой эссенцией и только в двадцать шесть с половиной градусов — и ни градусом больше, ни градусом меньше — ты… умывалась во дворе, у колодца?

Мона: Да.

Григ: Тогда это уже серьезно. Очень серьезно.

Мона: Просто необыкновенно серьезно, дорогой мой.

Учитель (быстро входя. Через левую руку у него перекинуто женское платье): Мона, я принес… (Резко останавливается.) Прошу прощения. Ты не одна?

Григ (несколько агрессивно): Как видите.

Учитель (обращаясь к МОНЕ): Кто этот господин?

Мона: Э… (Коротко.) Мой брат.

Григ: Что?

Мона: Да, это мой брат.

Учитель: Сударь… Это… это… такая честь. (Подходя к нему и протягивая руку.) Позвольте. Меня зовут Мирою. Марин Мирою.

Григ: Очень приятно. И в особенности потому, что у меня к вам имеются конкретные вопросы.

Мона (пытаясь его остановить): Григ?!

Григ (МОНЕ): Брат я тебе или не брат? А если уж брат, то имею права задавать вопросы. (Обращаясь к МИРОЮ.) Сударь, будьте так любезны, объясните мне, что произошло здесь сегодня ночью?

Мона (с выразительным возгласом): Григ!

Григ: Да. Что произошло? Потому что здесь явно что-то случилось.

Учитель (в котором смущение борется с благородством): Сударь…

Григ: Эта девушка, которая называет себя моей сестрой, и от которой я отрекаюсь…

Мона: Григ!

Учитель: Вы слишком суровы.

Григ: Эта девушка вчера вечером покинула меня. Сбежала. И вот я нахожу ее здесь, в вашем доме, потерявшей голову, сбитой с толку, бредящей. Что вы с ней сделали, сударь? (Словно осененный внезапной догадкой.) Вы ее напоили.

Учитель: Сударь, позвольте… как вы могли подумать…

Григ: Вы ее напоили.

Мона: Григ, не сходи с ума.

Григ: Напоили. Но чем? Для чего?

Учитель: Сударь… я прекрасно вас понимаю… Вы возмущены, обеспокоены… Это ваше право брата, разве нет? Ведь кровь, в конце концов, водой не сделаешь… Но будьте уверены, что я… что Мона…

Григ: «Мона»? Вы называете ее по имени?

Учитель (смущенно): Но теперь, после того, что произошло…

Григ (взрываясь): Да что же все-таки произошло, черт побери?!

Учитель: Сударь! Я имею честь… то есть, я хотел сказать… (Принимая быстрое и героическое решение.) Сударь, я прошу оказать мне честь и позволить просить руки вашей сестры.

Мона (в ужасе): Боже мой!

Григ: Руки моей се… (На мгновение теряется, но тут же оценивает ситуацию.) А! Прекрасно, это в корне меняет дело. (Обращаясь к МОНЕ.) Послушай, Мона, да это же благородный человек. Что же ты мне сразу не сказала? (УЧИТЕЛЮ.) Приношу свои извинения, сударь. Я полагал, что моя сестра… (На секунду поворачивает голову к МОНЕ.) Что моя бедная сестренка… попала в лапы какого-нибудь вульгарного повесы, беспринципного дон-жуана, какого-нибудь опасного соблазнителя. Но нет! Вы сама совесть!

Мона (тихо, но начиная закипать): А ты — настоящий болван.

Григ: Попрошу не оскорблять меня в такой торжественный момент. (К УЧИТЕЛЮ.) Друг мой, прямо скажу вам — просьба, с которой вы ко мне обратились, для меня несколько неожиданна.

Учитель: Да и для меня тоже.

Григ: Поэтому вряд ли я смогу дать вам незамедлительный ответ.

Учитель: Конечно, я понимаю.

Григ: Но прежде, чем дать вам свое согласие… потому что, если я не ошибаюсь, вы именно этого хотите от меня — согласия…

Учитель: Да… Конечно…

Григ (бросая на МОНУ быстрый взгляд): Он колоссален! (Обращаясь к УЧИТЕЛЮ.) Так вот, прежде, чем дать вам свое согласие и благославление… я хотел бы в свою очередь узнать — в какие руки отдаю ее, в какой дом…

Учитель (сникая): О! Дом…

Григ: Я ничего не имел в виду. Дом прекрасен. Есть цветы. Колодец. Есть все, что нужно.

Мона (обращаясь к ГРИГУ, тихо): Ты невыносим.

Учитель: Нет, далеко не все. Я же понимаю, что Мона совсем из другого мира. Я еще вчера вечером это сказал… И не нужно думать, что, если уж необыкновенные обстоятельства забросили ее сюда, ко мне, что я забыл… забуду все, что нас разделяет… Но не думайте, у меня есть карьера, определенное положение. Я дипломированный педагог.

Григ (обращаясь к МОНЕ): Дипломированный!

Учитель: Плюс прибавка за выслугу.

Григ: Замечательно!

Учитель: Жалованье небольшое, но верное: одиннадцать тысяч двести семьдесят три лея.

Григ: Чистыми?

Учитель: Чистыми.

Григ: Грандиозно! Одиннадцать тысяч двести семьдесят три! Она у меня девочка скромная, бережливая…

Мона (тихо): Ты отвратителен.

Учитель: Я как раз был в гимназии и вот — получил. (Лезет в карман пиджака, бережно достает несколько купюр и прячет их обратно.) Сегодня первое. (Вспоминая.) Мона, а платье! Я же был у Паску… Ничего другого не нашел… (Протягивает платье, ужасное готовое платье, висящее на плечиках.)

Григ (беря у него платье): Что это? (Поднимает платье за вешалку.)

Мона (вырывая платье у него из рук.): Оставь! (Быстро бросает платье на стул.)

Учитель: Понимаете. Она же не может оставаться в городе… так. (Обеспокоенно.) Тебе не понравилось, Мона?

Мона: Да нет же. (Тихо ГРИГУ.) Ты просто невыносим!

Учитель: Потому что, если тебе не нравится, его можно заменить. С Паску я уже договорился. Но только не сейчас — у меня совсем нет времени. Нужно бежать в гимназию. (ГРИГУ.) Понимаете, у меня с девяти урок в десятом классе.

Григ: А-а-а! Ну тогда поторопитесь.

Учитель: Я только туда и обратно. Все равно занятия не будет. Я просто не в состоянии… Я слишком… слишком… Но я должен их хотя бы предупредить. Что не приду. Чтобы кто-нибудь заменил… (Делает шаг к двери.) А-а! Где моя голова! (Достает из другого кармана пиджака пакет, завернутый в бумагу.) Мона, вот… (Возвращается, отдает МОНЕ пакет и, объясняя, обращается к ГРИГУ.) Тут кое-какая еда. Она, бедняжка, совсем голодная. Со вчерашнего дня ничего не ела… (Подходит к двери.) Я мигом!

Выходит.

Григ (некоторое время молча смотрит на нее внимательным взглядом): Вот, значит, как… Ты мне изменила

МОНА пожимает плечами. Жест, который ничего не отрицает и не подтверждает.

Григ: Изменила мне с этим чучелом!

Мона: Прошу тебя, не говори о нем так. Ты его не знаешь.

Григ: Я его видел.

Мона: Видел, но не знаешь.

Григ: В этом парне есть какая-то изюминка. Он даже симпатичен. (Вдруг резко, без иронии.) Но он смешон!

Мона: Смешон? Почему? Потому что ты издевался над ним… потому что ты думал, что издеваешься над ним в моем присутствии? Мне жаль тебя, Григ. Твою уверенную улыбку, твой безупречный галстук, твою безукоризненную элегантность. Мне очень тебя жаль. Ты не смешон и никогда таким не будешь.

Григ (самодовольно): Надеюсь!

Мона: Но зато ты никогда не узнаешь его великую тайну.

Григ: У него есть тайна?

Мона: ты видел его неудачно — средь бела дня. Это ему не идет. Он неуклюж, стеснителен, плохо одет. Но когда приходит вечер… (Поворачивает голову к окну.) Когда настает вечер… здесь, у этого окна… (Сильно понижая голос.) происходят чудесные вещи…

Григ (после долгого молчания, очень серьезно): Мона! Ты хочешь остаться с ним?

Мона: Да.

Григ: Ты хорошо подумала?

Мона: Нет. Я вообще не думала. Я просто хочу остаться.

Григ: Мона! Я тебя понимаю.

Мона: Думаешь?

Григ: Думаю, да. Я очень хорошо тебя понимаю. Тебе вдруг все опротивело. Стало скучно. И ты захотела все изменить.

Мона (протестующим тоном): Да нет же!

Григ: Нет да! Всем нам скучно. Всем нам все надоедает. Все мы хотим перемен. Хотя бы на пять минут. Но будь осторожна, Мона! Эти пять минут уже прошли. До сих пор все было очень увлекательно. Этакая шалость. Своего рода экскурсия. Цветы, колодец, лейка. Как мило! А теперь… Поехали домой!

Мона: Нет.

Григ (горячась): Нет? А я по-твоему — что должен делать? Возвращаться в Синаю, а потом в Бухарест в одиночестве? И что говорить? Что ты меня бросила? Бросила ради какого-то шута, у которого есть тайна… и у чьего окна по ночам происходят всякие чудеса?

Мона: Григ, я тебе запрещаю!

Григ (продолжая повышать голос): Что ты мне запрещаешь? Что запрещаешь? Я прожил с тобой три года. Истратил на тебя целое состояние!

Мона: Ты очень деликатен.

Григ (яростно): Да, не деликатен. И не желаю таковым быть. И мне незачем таким быть!

Мона: Не ори.

Григ: Что?

Мона: Отойди от окна и не кричи. Тебя услышат соседи.

Григ: Что… соседи? Какие соседи?

Мона: Не кричи — тебя услышат у Кирою.

Григ: Какого Кирою?

Мона: Кирою из налогового управления.

Григ (окаменев): Мона! Мона! (Подходит к ней и говорит в искреннем замешательстве.) Да ты провинциалка. У тебя провинциальный тик. Когда ты успела так измениться? Ты больше не Мона. Ты боишься соседей. Боишься пересудов этого городишки. Ты… (С глубоким отчаянием.) Ты супруга господина Мирою.

Мона (которая и сама удивлена своей неожиданно прорезавшейся провинциальной респектабельностью — так, будто испугана тяжелым симптомом какой-нибудь болезни, о которой раньше и не подозревала — очень смущена): Оставь меня.

Григ: Ты достойная супруга господина Мирою.

Мона: Я же сказала — оставь меня!

Григ: Чего тебе еще не достает? А, платья, наверное. Так надень же его, надень скорее, чтобы был уже полный комплект. (Берет платье с того места, куда МОНА его недавно бросила и поднимает, демонстрируя.) Ты только посмотри, какое красивое!

Мона (вырывает платье у него из рук и опять швыряет куда-то): Ты мне надоел!

Григ: Мона, ты же роскошное животное! Ты сделана из капельки духов, величайшей лени и щепотки воображения. И ты решила, что сможешь противостоять всему этому? А подумала ты, что с тобой будет после того, как ты проживешь здесь год? А если пять? Да я пытаюсь только представить себе и ужасаюсь. Знаешь, во что ты превратишься?

В этот момент дверь справа открывается и стремительно входит МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.

Григ (который случайно взглянув на дверь, мгновенно ухватывает подходящий образ): Смотри. Вот такой ты и будешь. (Быстро подходит к МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.) Стойте на месте, мадам.

Мадемуазель Куку: Пардон — мадемуазель.

Григ: Мадам или мадемуазель — это не имеет никакого значения. Стойте на месте. Все равно вы не человек. Вы аргумент и явились очень кстати. (Указывая на нее МОНЕ.) Смотри, Мона, вот такой ты и будешь.

Мадемуазель Куку (задыхаясь от негодования): Сударь!

Мона: Не нужно сердиться, мадемуазель Куку, господин сегодня в ударе и к тому же очень нервничает.

Григ: Куку? Ее зовут Куку?

Мадемуазель Куку: Откуда вам известно мое имя?

Мона: Я давно вас знаю.

Григ: Так вас зовут куку?

Мадемуазель Куку: Вам известно, сударь, что вы нахал? (Обращаясь к МОНЕ.) Откуда же вы меня знаете?

Григ: Куку, а дальше как?

Мадемуазель Куку: Оставьте меня, сударь, в покое.

Григ: Филофтея?

Мадемуазель Куку: Да угомонитесь вы?

Григ: Евлампия?

Мадемуазель Куку (обращаясь к МОНЕ): Это просто сумасшествие!

Григ: Постойте. Постойте, я знаю — Эсмеральда. (Начиная тираду.) Мадемуазель Эсмеральда…

Мадемуазель Куку: Меня зовут не Эсмеральда.

Григ: Очень жаль… это досадное недоразумение. Мадемуазель Эсмеральда…

Мадемуазель Куку: Вы что, не слышите — меня зовут не Эсмеральда!

Григ: А как же вас тогда зовут?

Мадемуазель Куку (с достоинством): Мадемуазель Куку.

Григ (обращаясь к МОНЕ): Видишь? У нее нет даже имени — мадемуазель Куку и ничего больше. Ни единого слога больше. А ведь когда-то и у нее было имя, только она его потеряла. И ведь она тоже была молодой.

Мадемуазель Куку: «Была»? То есть как это — «была»?

Григ: А, может, и сейчас еще молодая, только этого не видно.

Мадемуазель Куку: Сударь, я бы вас попросила!..

Григ: А ведь, может быть, и она когда-то — одну минуту, одну секунду своей жизни — была такой же Моной, как ты.

Мона: Григ, прекрати.

Григ: Сердишься? Ты, Мона, такая гордая, неужели ты думаешь, что смогла бы, прожив жизнь мадемуазель Куку, не стать такой же, как она?

Мадемуазель Куку: Сударь, было бы лучше, если бы вы не лезли в мою личную жизнь. Я вам уже сто раз говорила.

Григ: Мадемуазель Эсмеральда!

Мадемуазель Куку (возмущенно): Меня зовут не Эсмеральда!

Григ: Знаю. Но прошу вас, доставьте мне удовольствие и позвольте называть вас именно так, мадемуазель Эсмеральда! Я приветствую в вашем лице то, чем вы могли быть. Приветствую мгновение красоты и грации, которые вы утратили, потому что остались здесь… И потому, что умывались по утрам из колодца.

Мадемуазель Куку: Из колодца? Боже, мне дурно! Я — из колодца! Я, которая за всю жизнь не позволила попасть на лицо и капле воды!

Григ: Но умываетесь-то вы чем?

Мадемуазель Куку: Исключительно огуречным молочком, сударь!

Григ: Видишь, Григ? Я же говорила, что колодезная вода совсем не вредная!

Мадемуазель Куку: Да оставьте меня, в конце концов, в покое! Я не шутить сюда пришла. А выяснить, что здесь случилось.

Григ: И что же случилось?

Мадемуазель Куку: Весь город гудит, сударь. (Обращаясь к МОНЕ.) Кто вы такая? (Указывая на ГРИГА.) А он кто такой? Откуда вы приехали? Что ищете? Чего хотите? А этот автомобиль снаружи — с ним что? Поставили посреди улицы, собрали мальчишек со всей округи. (Смотрит в окно.) Вот, пожалуйста, смотрите. (Кричит через окно на улицу.) Джеоржикэ! (Обращаясь к МОНЕ и ГРИГУ, поясняет.) Джеорджикэ, сын Вишана из табачной лавки. (Слышен клаксон.) Джеорджикэ! Ты что, не слышишь? А ну слезай оттуда! (Клаксон.) Джеорджикэ, кому говорят?

Григ (который тоже выглянул в окно.): Э! (Обращаясь к МОНЕ.) облепили всю машину. Их там не меньше шести. (Клаксон.) Эй! Не слышите? А ну, брысь отсюда! (Клаксон.) Они мне радиатор сломают…

Поспешно выходит, оставив дверь распахнутой.

Мона: Мадемуазель Куку! (Легонько трогает ее за плечо.) Мадемуазель Куку! (МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ оборачивается. МОНА мгновение нерешительно смотрит на нее и потом, наконец, собирается с духом.) А вы… вы были красивы?

Мадемуазель Куку (молчание, долгое молчание): Говорили, что да…

Мона: Кто говорил?

Мадемуазель Куку (погруженная в воспоминания): Э!

Мона: А мадам Кирою была красивой?

Мадемуазель Куку: Кто? Эта кислятина?

Мона: А мадам Ласку?

Мадемуазель Куку: О чем тут говорить?

Мона: Значит, никто? Никто?

Мадемуазель Куку: Во всем городе я одна.

Мона: Но… Ну, а если здесь останусь и я?

Мадемуазель Куку: Вы? Вы хотите остаться здесь? (Обводит жестом дом, город, все. Потом, после недолгого молчания, с неожиданной простотой и чувством в голосе.) Мадемуазель… или мадам…

Мона: Можно говорить, как угодно. И так, и так. Как вам будет удобнее.

Мадемуазель Куку: Миленькая! Вы слишком красивы. Уезжайте.

Мона: Уезжать? Почему?

Мадемуазель Куку: Здесь такая тоска!

Мона: Тоска? Столько солнца! Столько света!

Мадемуазель Куку: Это сегодня. А когда дождь?

Мона: Дождь?

Мадемуазель Куку: Ну да! И довольно часто… А зима! Кажется, что каждая из них длинной в двадцать…

Мона: А он?

Мадемуазель Куку: Кто «он»?

МОНА делает неопределенный жест в сторону письменного стола.

Мадемуазель Куку: Мирою?

Мона: Марин.

Мадемуазель Куку: Он счастлив со своими книгами.

Мона (задумавшись): Но он такой милый. (Молчание.) Он был такой милый…

Мадемуазель Куку: Был. Вы сами сказали — «был».

Тихо и незаметно выходит в дверь, которую ГРИГ оставил открытой.

Григ: Мона! Ты едешь?

Мона: Ты этого хочешь?

Григ: А разве ты нет?

Мона: Не знаю. Все еще не знаю. Мне кажется, если ты позовешь, я поеду… Но мне так плохо…

Григ: Тогда почему бы тебе не остаться здесь?

Мона: Потому, что мне не хватает смелости. Я слишком слаба. Но если бы ты захотел мне помочь… Зачем ты приехал, Григ? Если бы я могла закрыть глаза, чтобы потом — когда я их открою — тебя бы здесь уже не было… чтобы ты исчез…

Григ: Я не из тех, кто исчезает, Мона. Это не в моем стиле.

Мона: Жаль. Так было бы лучше для нас обоих. Потому что… Поверь мне, Григ, я больше не та, не та женщина, которую ты знал и которую приехал разыскивать… Со мной что-то произошло.

Григ: Оставь. Тебе просто нужно выспаться.

Мона: А что если это не пройдет, Григ? Мы любим друг друга? Счастливы вдвоем?

Григ: Дорогая моя, в твоем лексиконе появились слова, которых я не понимаю. Они не для меня. Любовь, счастье… Болтовня! Люблю ли я тебя? Любишь ли ты меня? Не знаю. Но когда мы вдвоем входим в холл Атене-Паласа, я рад, что веду под руку именно тебя. И все головы поворачиваются нам вслед. Чего тебе еще нужно? Этого вполне достаточно.

Мона: Думаешь?

Григ: Что же касается счастья… У нас нет времени быть счастливыми. Нам едва хватает его на то, чтобы просто хорошо жить. Счастливы те, кто останется здесь. Они обретут царствие небесное.

Мона: А ты циник.

Григ: Я просто спешу. Автомобиль ждет. Ну, ты едешь?

Мона: Но есть и еще… кое-что, Григ… А ты не ревнуешь?

Григ: Ревную? Почему?

Мона (немного смущенно): Но ведь, в конце концов… Этой ночью… прошлой ночью…

Григ: Ты хочешь сказать, что..? Серьезно, Мона? Нет, правда? (МОНА молчит.) Но это же просто феноменально! Такого со мной еще не было. Мона! Даю тебе честное слово, что не испытываю ни капли ревности. Странно, но это так. Я не хочу тебя этим обидеть. Ты сама знаешь, что я в состоянии свернуть голову любому нахалу, который осмелится пялиться на тебя в ресторане. Но на этот раз я не ревную…. Понимаешь, у меня такое впечатление, что то, что произошло, вернее, то, что ты считаешь произошедшим, было не в моем, не в нашем мире, а где-то очень далеко… Ну, скажем, на Луне.

Мона: Не на Луне, Григ. На Большой Медведице.

Григ: Ну, или, как ты говоришь, на Большой Медведице. Может ли разумный мужчина ревновать, если его женщина провела с кем-нибудь ночь на Большой Медведице?

Мона: Да ты, оказывается, еще и философ…

Удря (быстро входя): Сударыня! Барышня!

Григ (обращаясь к МОНЕ): А это еще кто такой?

Удря (не обращая на ГРИГА никакого внимания и все время разговаривая только с МОНОЙ): Это правда? Я встретил Мирою в гимнази… Он идет следом. Так это правда?

Григ: Да что — правда?

Удря (по-прежнему обращаясь к МОНЕ): Кто этот господин?

Григ: Я…

Мона: Григ! Помолчи. Господин Удря, я уезжаю.

Удря: Уезжаете? Почему?

Мона: Уезжаю… (Легонько кивает головой в сторону ГРИГА.)

Удря (поняв): А!.. (После паузы.) А… Марин?

Мона: Вы должны сказать ему… Так, чтоб он понял… Потому что я… Мне не хватает смелости…

Удря: И вы не вернетесь? Никогда?

Мона: Откуда мне знать? Но вы обязательно ему скажите.

Учитель (вбегает счастливый): Мона!

Мона: Марин!

Неловкое молчание.

Учитель (оглядев всех троих, со смутным предчувствием в голосе): Мона!

Мона (после новой паузы): Григ! Господин Удря — учитель музыки и композитор. Очень талантливый. Он написал симфонию.

Удря: В четырех частях. Allegro, Andante, Scherzo…

Учитель (с бесконечной грустью): И снова Allegro…

Мона: Если хочешь… расспроси его. Он все тебе объяснит. Ему необходим один инструмент…

Удря (протестуя): Сударыня!

Григ: Чудесно, маэстро. Посмотрим, может, можно будет что-то сделать. Только пройдемте на улицу, а то эти чертовы мальчишки совсем облепили мой автомобиль… Идемте, там и поговорим…

Беседуя, ГРИГ и УДРЯ выходят.

Голос Удри (снаружи, доносясь из садика): Судите сами — до Scerzo все еще куда ни шло, но вот в Scerzo… Первыми вступают духовые: пам-пам-пам-пам…

Голос удаляется и затихает. МОНА и УЧИТЕЛЬ молчат, словно прислушиваясь к разговору уходящих.

Мона: Марин… видишь ли, мне действительно нельзя оставаться здесь так, в этом платье… Ты был прав.

Учитель (поискав глазами платье, которое недавно принес): Да, но разве… (Потом коротко.) Тебе не понравилось?

Мона: Да нет. Но не в этом дело. Мне нужны… нужны еще и разные другие вещи. Поэтому сейчас я уезжаю, чтобы…

Учитель (вздрогнув): Уезжаешь?

Мона: На время.

Учитель: Мона!

Мона: Но я еще вернусь.

Учитель: Когда?

Мона: Скоро.

Учитель: Завтра?

Мона: Завтра… Нет, не думаю.

Учитель: Послезавтра?

Мона: Ну, я не знаю…

Учитель: Тогда… в воскресенье.

Мона: Да… может быть, в воскресенье… В одно из воскресений…

Учитель: Мне ждать тебя?

Мона: Конечно. Что за вопрос?

Учитель: Мне ждать тебя на вокзале?

Мона: Нет, не на вокзале. Здесь. Жди меня здесь. И я приеду.

Учитель: И сколько ждать?

Мона: Всегда. Каждый вечер.

Учитель (посмотрев на нее): Понял.

Мона: Что понял?

Учитель: Я уже двенадцать часов живу в невозможном сне. В самом невозможном из снов. Сколько раз я уже говорил себе: «Неужели это правда? Разве может все это быть правдой?» И, знаешь, вот только что, на улице, я остановился на бегу… я так бежал… и вдруг остановился и схватился за сердце… «Господи! Только бы никогда не просыпаться!» Мона! Я чувствую, пробуждение уже начинается. Все это был обман.

Мона: Все? (Целует его.) И этот поцелуй?

Учитель: Ты уходишь, Мона! Уезжаешь и больше никогда не вернешься. Я больше никогда тебя не увижу.

Мона: Марин, но ведь там, наверху, около Алькора, есть одна звезда… Звезда, которая с сегодняшней ночи носит мое имя. Ты никогда ее не видел, но знаешь, что она там. Значит, и я всегда здесь, с тобой.

Тихонько выходит из комнаты, пока УЧИТЕЛЬ стоит, подняв глаза к небу, к Большой Медведице, к Алькору, к своей невидимой звезде.

Учитель (обернувшись): Мона! (Только в это мгновение понимает, что она действительно ушла. Упавшим голосом повторяет ее имя.) Мона…

Снаружи слышится рев заводящегося мотора, потом машина трогается с места. УЧИТЕЛЬ стоит неподвижно и прислушивается, пока шум не затихает вдали. Тогда он медленно подходит к полке с книгами, снимает с нее атлас Ван Мерша, выходит на середину сцены и раскрывает том.

Удря (шумно врываясь): Марин! Это немыслимо! Невообразимо! Все подписано! Весь список! Она сама подписала. Своей собственной ручкой! А деньги… деньги дал он… (Инстинктивно догадывается, что этого лучше было бы не говорить, и, смешавшись, умолкает. Потом неловко начинает.) Послушай, Марин… мне тяжело говорить об этом… но иначе нельзя. Понимаешь, я… она… она больше не вернется.

Учитель: Знаю.

Удря: Знаешь? Откуда?

Учитель: Ни одна звезда никогда не отклоняется со своего пути.

Удря (вновь помолчав): А теперь… что ты теперь собираешься делать?

Учитель: У меня есть работа. Много работы… Удря, ты не сердись… но, знаешь… пожалуйста, оставь меня одного.

Удря: Хорошо-хорошо. (Отступает к двери.)

Учитель (подходя к письменному столу): Со вчерашнего вечера хочу прочесть эту книгу и все никак не могу выкроить время.

УДРЯ выходит. УЧИТЕЛЬ садится за стол, открывает атлас и начинает читать, сначала несколько рассеяно, но потом все с большим и большим вниманием и интересом. Он лихорадочно записывает что-то на листок бумаги, смотрит в лупу, записывает опять, полностью поглощенный работой, в то время, как — очень медленно — опускается