И хлынул дождь; и ночь, и следом день.
А там года как будто и столетья
Идут дожди, жизнь превращая в тень
И обращая время в лихолетье.
Давно уж нет надменных городов
И нищих сел – все сметено водою.
Но некому сказать прощальных слов,
Всех пережить позволено лишь Ною.
А Ною недосуг, ведь молится старик
Весною, летом, осенью, зимою;
На палубе и в трюме; хриплый крик
Терзает небо, требуя покоя.
Нет в жизни смысла, он лежит на дне,
А вместе с ним – привычные заботы.
И все отдал бы, чтоб гореть в огне
Геенны злой, коль нет другой работы.
Молитве рознь молитва; не услышал
Безумца Бог; опять его призрел.
Вода сошла; Ной с сыновьями вышел,
Как только голубь вновь не прилетел.
Поклялся Бог: отныне всех простил,
Плодитесь, размножайтесь, зла не будет.
И радугу над миром засветил,
Чтоб вспомнить о завете, коль забудет.
Так все и было; Ной трудился рьяно,
Жил счастливо, вот только проклял Хама –
Тот наготу отца увидел; Ной был пьяным,