Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(28), 1984

«Здравствуйте, мой «дорогой» человек, которому я обязана лишением свободы. Пишет вам Лариса Лаврова, 19 лет, осужденная по статье 144, части второй Уголовного кодекса РСФСР сроком на четыре года. Помните еще такую? Вы на меня в прошлом году вели дело и еще сказали, что очень странно, что моя фамилия произошла от названия благородного дерева. Вспомнили?

Так вот, я уже полгода в колонии. Когда была под следствием, исправительно-трудовая колония представлялась другой. Думала, ходят там под стражей и ничего не делают. Оказывается, все не так. Здесь есть школа, фабрика. Я работаю швеей, шью разные вещи. По субботам и воскресеньям нам читают лекции, показывают кинофильмы, Живу без шика, но ко всему можно привыкнуть.

Упрятав меня сюда и решив воспитывать, вы надеялись сделать из меня безропотную и трудолюбивую. Ничего подобного. Нет, нет и нет! Какой была, такой и останусь! Срок лишения свободы для меня будет испытанием. Я стану еще злее.

Никакой просьбы у меня к вам нет. Это письмо я решила написать, чтобы еще раз высказать свое мнение по поводу взглядов ни жизнь. Вспомнила ваши нравоучения и подумала, что вы слишком много на себя берете, чересчур категорически обо всем судите, хотя не имеете на это морального права.

Вы живете в скучном мире «правильных» людей, которые «ночь спят, днем совершают поступки. Любят толочь свою воду в своей ступке».

Так сложилась моя судьба, что рядом оказывались «правильные» люди, постоянно воспитывающие меня. В школе педагоги твердили одно и то же. А сами верили в это? Теперь я знаю, они чаще говорили бесспорные, но чужие слова.

Мать дома надоедала со своими нравоучениями: «Не гуляй допоздна! Не дружи с тем, держись подальше от этого!» А сама в это время тайно встречалась с Вадимом Леонидовичем. Думала, я не знаю.

Наконец, познакомилась с умными людьми, научившими меня жить.

К нашей соседке по дому Алине ходил в гости Всеволод Янович, современный мужчина, художник-фотограф. Однажды он увидел меня и пригласил в ресторан. Я даже не могла представить, что на земле существуют такие райские уголки, когда вокруг тебя цветы, напитки, музыка. Отдыхай, заказывай, танцуй! Алина злилась. И тогда я поняла, что красивей ее и сумею добиться большего, чем она. И, действительно, сумела.

В компаниях, где я стала бывать, меня носили буквально на руках, задарили цветами. Появились поклонники. Можете ли вы, моралисты, представить всю сладость чувств, когда видишь у своих ног мужчину, готового исполнять любое твое желание. Да что там желание, когда один твой жест, слово, взгляд и ты — владычица и царица! Есть ли выше повелевающей женщины?!

Потом ко мне пришла любовь. Настоящая. Бескорыстная. Святая. Он послал мне цветы с первыми распустившимися, еще не сорванными лепестками… У него на редкость красивые глаза, черные сросшиеся брови, энергичный с ямочкой подбородок. А как он поет под гитару! Он моя судьба.

Сегодня у меня день рождения. Немного скучновато. Не знаю, кому написать. Вот и решила вам. Неужели у нас нет других форм наказания, а обязательно держать в колонии. Труднее всего привыкать к распорядку дня: к подъему и отбою, хождению строем, к необходимости на многое спрашивать разрешение.

Здесь воспитатели твердят: «Искупи свою вину! На свободу — с чистой совестью!» Моя совесть чиста. В чем я виновата? Ну, взяла немного у людей для себя… Тут некоторые подруги говорят, что чем чаще овец стрижешь, тем быстрее они обрастают.

Теперь я ожесточилась и могу совершить подлость со спокойной душой. В общем, я стала той, какой должна была стать давно. Работаю только потому, что заставляют. Запомните.

Мне пришла на память фраза, брошенная вами при нашей последней встрече: «Что останется на земле после тебя?» Так вот я вас хочу спросить: «А что останется после вас?» Несколько куч прошитых и пронумерованных уголовных дел да ненависть осужденных?

20.09.

Л. Лаврова».

«Лариса, здравствуйте!

Ваше письмо получил несколько дней назад, но ответ даю только сегодня, в воскресенье. Никак не мог выкроить время. И все из-за занятости на работе. Отписаться, ответить кое-как не хотелось. Слишком серьезные и принципиальные проблемы затронули вы в своем письме. Знаете, как непросто предъявить обвинение и отдать под суд человека, только-только начинающего жизнь. Вы тогда на эти слова усмехнулись: «Привычка — вторая натура!» Думаете, что следователь привыкает ко всему? Привыкнуть к этому нельзя. Когда передо мной подросток, мне кажется, что в чем-то повинен и я сам. Где-то не досмотрел, что-то не доделал. Такой мне достался характер — считать чужую вину, как свою беду.

И вас я не забыл.

Итак, вы считаете меня главным виновником всех ваших бед. Да, я приложил все свое умение, опыт, силы, чтобы доказать ваше участие во всех 16 кражах. Ведь вы сначала ни в чем не признавались. Для этого пришлось выявить каждый штришок в вашей сумбурной жизни, допросить десятки свидетелей, провести несколько весьма солидных экспертиз. А как бы вы хотели? Остаться без наказания?

Нельзя сотруднику милиции или прокуратуры прощать преступника. Для меня это, конечно, было легче и проще. Пожурил и отпустил. Легко быть добреньким за чужой счет. Пусть другие расплачиваются, пусть страдают из-за жуликов, хулиганов, насильников. Извините, мне такое не по нутру. Не могу и не имею права прощать. Приговор преступникам по сути является средством защиты общества против покушения отдельных личностей на условия его существования. Именно поэтому человек, нарушивший наши законы, должен быть обязательно наказан. Не всегда сурово, но наказан обязательно. И чем принципиальней и настойчивей мы будем привлекать виновных к ответственности, тем больше гарантий покончить с преступностью.

Судите сами, вор, совершающий кражу, хулиган, мешающий людям спокойно жить, конечно же, рассчитывают на безнаказанность своих поступков. Иначе зачем же им совершать преступление, если за него они получат наказание? Разве вы не надеялись на то, что удастся избежать колонии? Теперь этой надежды не будет. Случилось то, что должно было случиться. И потом: неужели вы будете чувствовать себя счастливой, если где-то страдает обворованный вами человек. Вы достаточно умны, чтобы не понимать эту истину. Вы просто сами себя обманываете…

Я вспомнил нашу первую встречу. Передо мной сидела обычная девушка, которая могла быть студенткой или работницей. Но слушая вашу философию, я поражался несоответствию внешнего облика и внутреннего содержания. Меня не покидало ощущение, что вы прибыли из другого, чуждого мне мира, с его непонятными законами, психологией и нравами. Впрочем, нетрудно было догадаться, что это перепевы с чужого голоса.

Много я думал над вашей судьбой. Что же вас привело на скамью подсудимых? Несомненно, сказался уход из семьи отца, возможно, мать в чем-то ошибалась. Все возможно. Но человек сам обязан нести ответственность за свои поступки…

А вы строго к себе никогда не подходили. Скорее наоборот. Согласен: красота — это талант. Но с ним надо обращаться осторожно. Вы не задумывались над этим? Конечно, проще принимать слащавые комплименты, быть объектом внимания. Свое поведение вы стали подчинять надуманному представлению о своей исключительности. Вы научились великосветски капризничать. Ваше поведение стало неестественным, пропала непосредственность в отношениях к окружающим, пришла расчетливость. У вас появились вредные привычки, которые постепенно переходили в характер. Еще несколько лет такой жизни, и характер бы создал вашу судьбу. Вы опускались все ниже. Не потому ли в вашем моральном кодексе не осталось места такой скучной категории, как девичья честь? Будем говорить откровенно. Сделки с совестью всегда безвыигрышны. Нетрудно представить вашу будущую жизнь: пивнушки, подзаборные компании, болезни.

У вас теперь много времени, чтобы подумать. Воспользуйтесь им. Оцените каждый свой серьезный поступок.

Во время следствия вы поступили малодушно, не назвав своего соучастника по кражам. А, вообще, за кого больше боялись? Наверное, за себя.

Что касается вашего утверждения, что вы были «королевой», то я с ним категорически не согласен. Это ваша иллюзия. Кем и когда вы повелевали? Вспомните, как строились ваши отношения с любым из приятелей. Какие добрые качества они вам передали? А вот отрицательных качеств «подарили» вам предостаточно.

На следствии вы часто вспоминали своего последнего дружка. Того самого, который, не стесняясь окружающих, любил выставлять ваши отношения напоказ. Вам это нравилось. А мне — напоминает цирковой номер. Там тоже чудеса, простите, дрессировки. Слепое повиновение — ничего больше. И на кражи-то вы пошли без раздумий. Конечно, легче свалить всю вину на любовь. Но она, на мой взгляд, должна быть разумна… Не расчетлива, а разумна. Люди, расходящиеся во взглядах на жизнь, долго не могут быть близкими. Здесь очень важно совпадение интересов, вкусов. В противном случае, вся эта построенная в воображении любовь рассыплется, как карточный домик.

А что объединяло вас? Рестораны, модные тряпки? Мне не раз в своей практике приходилось встречаться с циничными, опустошенными подростками. Все они оставляли тяжелое впечатление. Как-то сложится их судьба? Этот же вопрос я часто задаю себе, вспоминая вас.

Сейчас у меня новое уголовное дело на 15-летнюю Свету П. Девочка с самого раннего детства столкнулась с далеко не детскими проблемами. Ее отец, опустившийся человек, алкоголик, о ребенке не думал. Допрашивал я его вчера, но и сегодня передо мной его потухшие мутные глаза, кривая ухмылка одутловатого лица. Такой потерял право называться отцом. Мать ему под стать. Света привыкла к грубости, и сама стала недоброй девочкой. Она приучилась воровать, стремясь иметь все то, что есть у ее сверстниц. Ее поступки у меня вызывают не только осуждение, но и жалость. Во всем больше виноваты родители.

У вас же в семье все было по-другому. В том, что вы оказались в колонии, виноваты сами. Слишком легко и просто хотели вы все получать от общества. Вы должны сделать выбор: либо по инерции катиться вниз, либо собрать всю волю и начинать подниматься вверх, к нормальной жизни со здоровыми интересами. Главное, вам нужно подняться социально…

Вы должны быть женой и матерью, а не лишенным свободы человеком. Человек рождается не для того, чтобы проводить свою жизнь за решеткой или колючей проволокой. Желаю вам разума.

29.09.

Землянин»

«Иван Васильевич, здравствуйте!

Получив от вас письмо, очень разволновалась. По правде сказать, я не надеялась на столь откровенный ответ. Вы прислали мне суровое послание. Очень жаль, что вы не разобрались в моей жизни. А она не так проста, как кажется на первый взгляд. Вы упрекнули меня в легкомыслии, противопоставили обвиняемую Свету П. А знаете, как непросто сложилась моя жизнь?!

Когда мне было 15 лет, от нас ушел отец. А как плохо жить без отца! Вы говорили, что каждый человек — творец своей судьбы, своего счастья, и в том, что произошло со мной, прежде всего виновата я сама, если судить по книгам современных писателей, то оно так и есть на самом деле, но в реальной жизни все гораздо сложнее, запутаннее, противоречивее.

В чем я виновата? Может, в том, что папа оказался легкомысленным человеком? Думаете, я не переживала, когда узнала, что он, которого я считала образцом справедливости и который так много и красиво говорил о честности и правде, несколько лет на работе занимался приписками? Или в том, что соседи стали так глядеть мне вслед, аж спину жгло.

В маленьких городах, вроде нашего, ничего скрыть нельзя. Естественно, что об аресте папаши узнала вся школа. Меня и раньше не очень-то любили, а теперь сторонились, избегали… Мальчики никогда не предлагали мне дружить, танцевать на вечерах не приглашали. Однажды на мою парту упала записка. На какое-то мгновение я забыла, что сижу на уроке. Прижала записку к груди, а потом развернула и стала лихорадочно читать. Мысли мои путались, я ничего не понимала, в потом услышала: «Дура, чего чужие письма хватаешь! Это не тебе, это Нинке!»

Перед праздником 8 Марта я попросила учителя разрешения спуститься в раздевалку и взять носовой платок. В это время по вестибюлю проходила наша классная руководительница Мария Николаевна. Увидев меня у вешалки, она сразу решила… В общем, у нас в школе пропадали вещи, и она рассудила по принципу: «Яблоко от яблони…»

— Надо же?! — удивилась директор школы, — а с виду Лаврова такая тихая.

— Эта тихая себя еще покажет, — авторитетно заявила наша классная.

И точно, на собрании я себя показала. Сначала Мария Николаевна упрекнула меня перед всем классом. Ей очень хотелось, чтобы я призналась в воровстве. Я молчала и с удивлением смотрела на одноклассников, все еще не веря в то, что среди них нет ни одного человека, который бы встал и сказал: «Да подождите вы, дайте ей слово сказать, ведь это недоразумение, этого же просто не может быть, ведь мы все ее знаем и уверены в ее честности». Но ни в одних глазах, смотревших на меня с нескрываемым любопытством, я не увидела чувства сострадания. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Я грубо оскорбила учительницу и выбежала за дверь.

На улице шел дождь. Мартовский снег превратился в жижу. Я шла, не разбирая пути. У меня не оказалось зонта. Но хуже всего было то, что меня никто не ждал, мне некуда было идти…

Я не объяснила самого главного. После ухода отца год мы жили с мамой душа в душу. Но однажды я ее увидела на улице с незнакомым мужчиной. Увидела и поразилась. Считала ее строгой, даже щепетильной. Решила, что произошла случайная встреча. Я все-таки проверила. Этот «случайный» был женат, жил от нас неподалеку и регулярно приходил на свидание с мамочкой. Ревность обожгла мое сердце. Что случилось со мной, трудно объяснить словами. Моя мама, всегда требовавшая от меня честности и откровенности, оказалась неискренней сама. Я стала совсем одинокой. Говорят, что человек способен привыкнуть ко всему, но это не так. Я не могла привыкнуть к одиночеству, ждала, верила, что в моей жизни наступят перемены…

…В подъезд я вошла, промокшая до нитки. Случайно там оказался Всеволод Янович. Он остановил меня. Рядом никого не было. Он взял меня за плечи. Я вырвалась. Он не отставал. Я ударила его. Тогда он толкнул меня, я ударилась о стену. Потом стал ругаться. Впервые в жизни брань не вызвала во мне ответной реакции: меня ругал человек, который имел на это какое-то право. Когда и кем оно было ему дано, я не знала, да это и не имело значения. Я смотрела в его глаза и чувствовала то, что, наверное, чувствует собака, которая после долгой разлуки нашла своего хозяина. Он взял меня за руку и повел с собой.

Когда оказалась рядом с ним в новеньких «Жигулях», где приглушенно играла музыка и ритмично работали «дворники» на ветровом стекле, я почувствовала себя на вершине блаженства и моментально забыла о том, что промокла насквозь и разорвала на коленке единственные колготки и мне завтра не в чем будет идти в школу.

Он завел меня в свою квартиру. Назвал красавицей. Я знала, что это неправда, но все равно было приятно. Справедливости ради я хотела возразить ему, но мой взгляд случайно упал на отражение в зеркале. Поверьте, произошло чудо. Вместо нескладного подростка я вдруг увидела стройную девушку с огромными синими глазами, сияющими от счастья.

Чувство одиночества, такое мучительное, толкнуло меня на отчаянный поступок. Стоило мне услышать теплое слово, и я кинулась в омут, очертя голову. Хотя несколько раз я подходила к порогу, но всякий раз мне казалось, что если я его переступлю, то дверь за моим счастьем закроется навсегда…

Мне захотелось петь, бежать и от радости кричать. Я почувствовала прилив сил. Меня опьянила страстная жажда жизни. Ужасно захотелось жить на свете, да, на том самом свете, который совсем недавно я готова была проклинать. Разве я могла после этого всего не привязаться к человеку, открывшему мне глаза? И разве моя вина в том, что он оказался обыкновенным негодяем?

Вы можете меня упрекнуть в легкомыслии, спросить, где была моя гордость, чувство достоинства. Вопросы всегда задавать проще, чем отвечать. И не забудьте, что тогда мне было только 17 лет…

Мать всегда требовала, чтобы я домой возвращалась засветло, но со Всеволодом Яновичем мы встречались днем. О наших отношениях с ним маме я не рассказывала…

Однажды я спросила у него: «Вдруг у нас будет ребенок?» «А зачем он тебе?» — ответил он вопросом. После этого стал появляться все реже и реже. Я ревновала его, совсем потеряла покой. Он начал мне грубить, оскорблять. Ко всему прочему он оказался женатым, отцом троих детей. Я видела их, маленькие такие, смешные, ни в чем не повинные… Жизнь моя кончилась…

Выпускные экзамены я все равно бы не сдала. Перестала ходить в школу. Когда через несколько дней к нам домой пришла Мария Николаевна, я взяла деньги, скопленные мамой мне на подарок, и уехала, куда глаза глядят.

Так я оказалась в вашем городе. И здесь покатилась, полетела вниз: случайные знакомые, рестораны… Чем бы это все кончилось, не знаю, если бы на моем пути не появился новый человек. Он ворвался в мою жизнь, как смерч, как ураган, все сметающий на своем пути, и не было никого, кто мог бы меня от него спасти. Я была одна перед этой стихией. Глупая, доверчивая, с открытой настежь душой.

Иван Васильевич, вы упрекаете меня в том, что я полюбила парня, которого совершенно не знаю. А как иначе? Может быть, сначала надо узнать, где он работает и сколько получает, и уже потом, взвесив все, сказать себе: «Ну что ж, в этого стоит влюбиться»? Нет, я не такая.

Он меня взял с собой на юг, преподносил подарки. Целыми днями мы были вместе, загорали, отдыхали, веселились…

Вы, Иван Васильевич, упрекнули меня в неискренности, в том, что я не выдала человека, с которым совершала квартирные кражи. Я считаю, что уважение к доверенной тебе тайне говорит о порядочности. Каждый, кто нарушает слово, достоин называться предателем. Вы же сами говорили, что за это на войне расстреливали. Я люблю этого человека, надеюсь на скорую с ним встречу и желаю ему добра.

В колонии мне тоскливо и одиноко, и это тогда, когда вокруг тебя столько сверстниц. Здесь есть все, нет только свободы. Оказывается, какая это важная штука. Это, как зрение: потеряешь, сразу поймешь, как трудно жить без глаз. Никогда не думала, что мне придется встречать праздники и дни рождения со слезами на глазах…

Я совсем, видимо, пропащая. Пока меня спасает на этом свете только любовь, чистая, как голубь.

Не судите меня строго. Будет время, напишите.

4.09.

Лаврова Лариса».

«Лариса, здравствуйте!

Вчера получил письмо от вашей мамы. Она с горечью сообщает, что вы ей мало пишете. Я понимаю, что вы продолжаете на нее обижаться. Это плохо. У вас сейчас нет более близкого человека, чем она. Пожалейте ее. В вашем с ней разрыве повинны вы, Лариса! В своем письме вы привели пример с потерей зрения. Удачное сравнение. Только тогда вы поймете, что такое мать, когда ее не будет. Не делайте новых ошибок.

Мне показалось, что первых два письма вы мне написали с определенной целью: разузнать о своем дружке. Вдруг я случайно проговорюсь. Твердо уверен, что вы не получаете от него ни строчки, не знаете, как с ним связаться, где его отыскать и поэтому решили сделать это через меня.

Могу сообщить, что все время искал его. Собирал доказательства его преступной деятельности. Помогли люди. А действовал он хитро. В отличие от вас не оставлял своих отпечатков пальцев, не торговал крадеными вещами, предоставляя это право вам. Ведь так?

Многое о его личности я узнал недавно. Помните, у вас пропало серебряное колечко с бирюзой, подаренное мамой? Вы тогда считали, что потеряли его. Я установил, что ваш приятель его украл и продал продавщице из винного отдела. Нужны комментарии?

Думаю, если бы его сейчас спросили: «Кто такая Лариса Лаврова?» — он бы лишь пожал плечами. Кстати, встречаясь с вами, он успел завести себе новую подругу и неизвестно, чем бы закончился ваш роман, не вмешайся сотрудники милиции.

Я все размышляю: зачем вы ему были нужны? Почему именно вас он повез с собой на юг?

По закону я должен спросить у вас: «Будете ли вы в деле по обвинению Зверева Сергея Филипповича гражданским истцом»? Так ведь его зовут, или Серега Кардан среди таких, как он.

Вы говорите о любви. Конечно, о вкусах не спорят, но трудно поверить в это высокое чувство у мужчины и женщины с нечистой совестью. Настоящая дружба и любовь не терпят эгоизма, обмана, раболепия и корысти. Еще древний философ Цицерон сказал, что «дружба возможна только между честными людьми».

Такие, как Кардан, в трудную минуту вместо того, чтобы протянуть руку, подставляют ногу. До встречи с ним вы, Лариса, споткнулись, но еще могли найти верный путь… Увы…

Кстати, сейчас веду уголовное дело по обвинению одной девушки, которая работала кассиром на заводе. Представляете, получила в госбанке тридцать тысяч рублей и скрылась. И вроде бы неплохая девушка. Все только диву даются, а я подозреваю, что не обошлось здесь без ловкого «жениха»…

Вы еще молоды, все, как говорится, впереди. Мудрецы считают: удачи переживать труднее, чем неудачи. Вам необходимо собрать в кулак волю и доказать всем, что вы в жизни еще многого добьетесь.

Я знаю человека, который полюбил девушку. Сделал ей предложение. Сам он в ту пору работал слесарем, образование имел восемь классов. Не успел выучиться, война помешала. Ее родители, узнав о предложении, категорически воспротивились браку. Их единственная дочь, без пяти минут инженер-экономист, была достойна, на их взгляд, лучшей доли. Свадьба не состоялась. Он тяжело переживал происшедшее. Потом уехал. Спустя несколько лет знакомые узнали что живет он в другом городе, окончил вечернюю школу, юридический институт, защитил диссертацию. Потом его направили работать сюда Случайно встретил свою бывшую любовь. У нее семейная жизнь не сложилась. Невольно вырвалось горькое признание: если бы не мать с отцом… В ответ неожиданно услышала благодарность: «Если бы не твой отказ, возможно, мне не хватило бы сил на учебу. Уж очень больно ты задела мое самолюбие…»

Вам, Лариса, тоже нужно проявить свой характер. Вы еще встретите настоящую любовь. Светлую, бескорыстную. Но ее нужно заслужить, мужчины любят нравственных женщин.

Желаю вам здоровья и стать добрым человеком.

6.12.

Землянин».

«Уважаемый Иван Васильевич, здравствуйте!

Не сердитесь на меня за письма. Я знаю, что у вас столько работы, а тут еще я со своими проблемами. У меня в колонии была мама. Целый день мы радовались и… плакали. Вас вспоминали.

Недавно мы ездили в колхоз. Нам после работы устроили обед. Налили каждой по банке молока. Оказалось, так здорово есть, когда ты честно заработала этот обед. И молоко было таким вкусным. А то я вкус молока стала забывать…

Вчера к нам приезжали шефы — студенты университета. Молодые, веселые ребята. Устроили для нас концерт художественной самодеятельности. Потом нам разрешили с ними потанцевать под радиолу. Радости, сами понимаете, не было конца. Я стояла с девочками в стороне, вдруг ко мне подошел парень и пригласил на танец. Я не ожидала и растерялась. Оглянулась на воспитательницу. Она мне слегка кивнула и улыбнулась. Студент оказался застенчивым и все молчал. Я тоже боялась сказать слово.

А вечером я ревела. Не могла раньше представить, что радости для меня будут оборачиваться слезами. Как это горько и обидно. Обидно за свои ошибки… К своему прошлому я отношусь с брезгливостью. Прежде мне хотелось романтики, внимания. Теперь-то, понимаю насколько гнусной, подлой и низкой была эта «романтика». Просто-напросто я была дурой. Жила одним днем. Только сейчас я поняла, что без труда жизнь неинтересна.

Мне стыдно, что я гордилась дружбой с преступником. Здесь решила закончить десятый класс.

Если вы что-то хотите у меня спросить по делу, задавайте вопросы, расскажу все. Будете у нас — обязательно заходите, мне хочется с вами увидеться, посоветоваться.

8.09.

Лариса».

«…Иван Васильевич, здравствуйте!

Срок мой подходит к концу. Помогите начать все с начала. Вы, вернувшись с фронта, сумели одолеть ученье, нашли дело по душе. Конечно, равняться нам с вами нельзя, но я хочу, чтобы вы были для меня примером на всю жизнь…»