Билет в прошлое (СИ)

Глава 28

В голове шумело от выпитого алкоголя. Кажется, присутствие виски в организме давало о себе знать только сейчас. Видать, стресс выдал такое количество адреналина в крови, что некоторое время он полностью блокировал любые препараты, которые я принимал. Белая пелена перед глазами никак не проходила. Чувство эйфории окутало собой всё вокруг. Где я? Где прошлое? Куда несёт меня мой воспалённый мозг? Я, вроде бы, хотел оказаться в своём воспоминании о первом прожитом погружении в квантовый сон. Неужели не получилось?

Вместо привычных образов профессора Шестакова и Дмитрия я стал слышать странные звуки. Вроде бы это были чьи-то голоса похожие на эхо. Я напрягся. Почувствовал, что улыбаюсь. Клянусь богом, мне действительно казалось будто я в тот момент улыбался, только непонятно где и при каких обстоятельствах. Не знал ушёл ли я в прошлое, или же по-прежнему сидел в кресле в палате такого же страдальца как сам, у которого украл заветный шлем. Пелена никак не проходила.

Следующим ощущением стало чувство безысходности. Накатила паническая атака. Вот я уже не улыбаюсь, но, похоже, утопаю в собственном поту. Стало невыносимо жарко. Ох, если бы я мог, то непременно снял бы с себя лишнюю одежду. Но я не мог пошевелиться. Я вообще ничего не мог сделать, ведь не понимал в каком состоянии сейчас нахожусь.

Постаравшись сосредоточиться, я изо всех сил напрягся чтобы представить свой первый день в процедурном кабинете. Представил лица людей, находившихся в нём, непонятные для моего слуха разговоры на учёном диалекте, фразы и слова, которые я тогда не понимал.

— Присаживайтесь, — гулким эхом прозвучал голос Шестакова.

Кажется, именно так он и сказал тогда. Присаживайтесь, — мысленно повторил я.

— Как самочувствие? — повторил голос в голове.

Я вздрогнул. До боли знакомые слова, как будто я заново переживал эффект дежа вю.

— Нормальное, — то ли мысленно, то ли вслух ответил я.

Белая пелена не отступала. Я всё ещё ничего не мог видеть, но уже хоть что-то прояснялось. Господи, если в следующий миг я не увижу хоть что-нибудь, то, наверное, больше не вынесу этой муки! Эй, люди, где вы⁈ Я вас не вижу!

Вновь напрягшись, я попытался вспомнить лицо профессора. Он измерял мне давление. Сидел с задумчивым видом. На лбу очки. Борода скрывала мимику на лице. Да, именно таким я его запомнил в тот день.

— Доброе утро, Никита.

Какой знакомый голос. Голос Таисии Павловны! Я рефлекторно повернул голову. Она как раз входила в кабинет с моим анестезиологом. Дмитрий хмур. Она, напротив, старалась выглядеть бодрой. Я вздрогнул осознав, что вижу их обоих воочию. Повернувшись обратно, узрел-таки Шестакова. Тот напряжённо накачивал тонометр.

— Ну, как настроение? Наверное, не терпится окунуться в собственное прошлое.

Голос психолога ласкал слух. Я облегчённо выдохнул.

— Сейчас я, наконец-то, выведу всех вас на чистую воду, — слово в слово повторил я шутку, которую озвучил тогда.

— Это ваш анестезиолог Дмитрий, — представила Таисия Павловна. — Он погрузит вас в сон, он же вас оттуда и вытащит. Всё время пока вы будете пребывать во сне мы втроём будем следить за вашим состоянием. Это необходимо, по крайней мере, первые несколько погружений. В дальнейшем…

— В дальнейшем сможете погружаться самостоятельно, — перебил я, закончив знакомую фразу.

Женщина удивлённо вскинула брови.

— Да, именно это я и хотела сказать, — задумчиво произнесла она.

Шестаков принялся снимать тонометр.

— Дайте угадаю: сто двадцать на восемьдесят? — опередил его я.

Тот лишь усмехнулся.

— Да, вы правы. Вангуете сегодня?

— Просто угадал. Интуиция.

— Только выглядите немного напряжённым. Чувствуете себя хорошо? Если что, можем отложить процедуру. В первый раз лучше не торопиться.

— Шутите⁈ — воскликнул я. — Я этого дня ждал всю жизнь. Только вперёд!

— Если всё в порядке, можем приступать, — потёр руки Дмитрий, подходя к приборам, и эти жесты мне вновь показались знакомыми.

Таисия Павловна повернулась ко мне, но я опередил её, не дав задать вопрос:

— Да, дорогая Таисия Павловна, я абсолютно точно готов к погружению. Меня ничего не беспокоит, иначе я непременно бы вам сообщил.

Она вновь сверкнула своими прекрасными глазами.

— Никита, вы меня пугаете. Такое ощущение, будто вы на ходу читаете мои мысли.

— А что, если я скажу, что вы ненастоящая.

— Ух, ты! От такого заявления впору напрячься, — изумилась она.

Конечно же, она не восприняла мои слова всерьёз. Я весь сиял, а мой тон никак иначе походил на шуточный.

— Осторожно, Никита, в её власти вернуть вас на дополнительное обследование, — вставил Шестаков.

— Нет-нет, никакое это не заявление. Просто представьте, что я не просто так знаю, что вы хотели сказать в тот или иной момент. Просто интересно, как бы вы восприняли информацию, что якобы вы являетесь частью моего сна. Представьте, что я такое сказал. Представьте, что я знаю все ваши последующие шаги.

— Невозможно! — поспешила возразить психолог.

Шестаков никак не отреагировал на мои слова, а Дмитрий лишь усмехнулся. Кажется, его одного позабавила моя фантазия.

— Но я этого не заявляю, не подумайте, — поспешил заверить я. — Просто интересно, осознаёте ли вы что всё это может быть иллюзией?

— Точно не иллюзия, — вновь повторила Таисия Павловна. — Я вижу вас ровно так, как вы видите меня. Ещё я знаю что ела сегодня на завтрак и что буду готовить на ужин, так что это никак не вяжется с вашим заявлением. И хватит пороть чушь, а то я сочту вас за сумашедшего.

— Такое бывает, — решил вставить Дмитрий. — Перед погружением фантазия бурлит. В голову так и лезут всякие мысли. Держу пари, этой ночью вы почти не спали.

— Так и есть. Но… Погодите, вы сказали, что помните что ели сегодня на завтрак. Можно узнать, что именно?

Кажется, психолог слегка растерялась от такой навязчивости.

— Кофе пила, — неуверенно ответила она, но взгляд потупился. — Да, без сахара. Я всегда пью кофе без сахара, так что не спутаешь.

Я задумался, стараясь припомнить, говорила ли она когда-нибудь об этом. Как вообще мой мозг мог выстроить за неё такой ответ?

— Никита, всё в порядке? Мы можем продолжить?

Таисия Павловна слегка коснулась моего плеча. Я обескураженно посмотрел на неё. Улыбка сплыла будто и не было вовсе. Мысли снова спутались. В этот момент послышался приглушённый смешок Шестакова.

— А знаете, это забавно, — оживлённо заговорил он, присаживаясь за свой стол. — Если даже представить, что в ваших словах есть определённый смысл, и все мы лишь плод вашего воображения, то скажите пожалуйста, для чего нужно было себя так утруждать, отправляясь не в молодые годы, куда отправляются практически все подопытные, а в момент первого погружения? По-моему, это бессмысленно. Нет, правда, ерунда какая-то.

Таисия Павловна заглянула мне прямо в глаза.

— Вы что, перефантазировали сегодня?

— Да, конечно. Это просто теория. А вдруг мы все живём в матрице?

Я пожал плечами, и тут же покраснел. Даже не знаю отчего. Наверное, выглядел очень глупо в эту минуту. Начал толкать им свою безумную мысль, и вдруг не смог развить её. Очень глупо с моей стороны. А ведь они могли легко прервать процедуру, а меня отправить на дообследование. Глупый риск. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Ладно, Нео, давайте уже приступим, — тяжело выдохнула психолог.

Она улыбнулась, а я попытался ответить ей тем же. Получилось не очень.

Дмитрий помог снять с меня майку, оголив торс. Я прилёг. Попытался отвлечься, дабы не сморозить очередную глупость. Лицо взмокло от пота. В области груди и живота анестезиолог подключил несколько датчиков. На одном из мониторов, находящихся около Шестакова, появилась шкала моего сердцебиения. На пальце возник датчик кислорода. Профессор осторожно водрузил на голову проводной шлем.

— Это ж надо, мы в матрице, — усмехнулся он, поправляя прибор.

— В норме, — вновь отозвался Дмитрий.

— Да, в норме, — подтвердила Таисия Павловна.

— Хорошо, — послышался голос Шестакова. — Давайте уже начинать. Отправим нашего клиента в матрицу. К слову, Никита, вы не первый, кто сравнивает наше дело с фильмом Вачовски. Это действительно очень близко. Только вот они выдумка, а мы реальность.

Я промолчал. Моё внимание привлекла лампа, висевшая прямо над головой. Вспомнил как первый раз смотрел на неё, не отрывая глаз. Боялся пошевелиться, чтобы не нарушить контакты, прикреплённые к моему телу. Смотрел очень напряжённо и внимательно. Да, так оно и было. Ровно так.

Тем временем голос Шестакова скомандовал:

— Начали.

Дмитрий подтвердил готовность:

— У меня всё. Тася?

— Порядок, — отозвалась женщина.

Я вновь напрягся. Перед тем как опустить маску мне на лицо, Дмитрий спросил:

— А всё же, Никита, в чём смысл? Для чего вам понадобилось бы возвращаться в этот день?

— Двойной сон, — тихо прошептал я.

— Что? — не понял он.

— Двойной сон, — вновь повторил я, после чего маска полностью закрыло собой моё лицо.

На губах появился привычный кисловатый привкус.

— В этом есть смысл. Ладно, считайте до десяти. Пожалуйста, не торопитесь.

Я закрыл глаза. Всё. Отправляюсь в сон внутри сна. Теперь уже точно. Перед отключкой услышал последние переговоры Шестакова и Дмитрия.

— Что он сказал? — спросил голос профессора.

— Он сказал: двойной сон.

— Что? Двойной сон? Это точно?

— Ага.

— Но как он узнал?

Последние слова прозвучали с нотками тревоги. Я даже не успел как следует обрадоваться своему приключению, как вдруг оказался в шумном фойе. Сигаретный дым летал вокруг да около. Приглушённая музыка сотрясала стены помещения, а бесконечный гул голосов резал слух. Смех, матерные выражения, чьи-то истошные крики. На дискотеке творилась настоящая суета, до боли привычная, драйвовая, полная приятных воспоминаний молодости.

Я снова там, в той же одежде, с теми же людьми, что и раньше. Стоял в кругу друзей, слушая возбуждённые россказни Артёма. С трудом выдохнув, оглядел всех вокруг. Все тут. Все свои. Артём, Ваня, Серёга, остальные парни.

Снова нет боли. Суставы не ломит, спина не гудит. Руки и ноги целые, не то что минуту назад. В голове больше не было сумбура. Я чётко понимал, что на этот раз мне предстоит всё сделать максимально правильно, без ошибок, ведь почти наверняка, если верить теории Марии, я тут не в очередной раз, а в последний. Если всё так, как она сказала, то я тут на годы. Не знаю на сколько именно, но точно на годы. Вот он мой шанс выстроить жизнь по-новому. Больше никаких осечек, ведь третьего шанса точно не будет.