Битва под Конотопом

Глава 6
Марта Лисовская 1659 год 19-28 июля

В окрестностях Бахчисарая: В доме мурзы Али: Василий Ржев и мурза Дворянин Василий Ржев вернулся в дом мурзы Али один. Он был уверен, что Федора Мятелева больше нет среди живых. Его жизненный путь прерван, и стремянной стрелец государева полка сказал свое последнее слово…

Не то чтобы Василий Ржев был человеком жестоким. Нет. Он просто знал, что такое выполнять приказы, и знал, что от их добросовестного исполнения многое зависит.

Он был одним из тех людей кто в 1656 году вместе с царем учредил Приказ тайных дел, который возник как личная канцелярия царя Алексея Михайловича.

Царь, однажды, из донесения главы Посольского приказа узнал, что по сообщению агентов польского короля из Крыма, стало известно о планах султана турецкого. Он тогда спросил:

– А отчего в нашем государстве нет агентов в Крыму? Слышал я, что у Ивана Грозного был свой человек в Крыму. И много пользы тот человек своему отечеству принес. А у нас есть свои глаза и уши в Крыму?

Бояре молчали. Молодой царь презрительно усмехнулся.

– У гетмана Выговского есть свои люди в Крыму, – продолжил царь Алексей, – в Стамбуле, в Варшаве, в Москве! Именно у нас в Москве. И золота он на сие не жалеет. А у нас Приказ Большого дворца, Приказ Посольский сколь денег берут из казны. А сведения по Крыму от польского короля имеем? Так?

– Но свои глаза в Крыму у нас имеются, великий государь, – произнес боярин Афанасий Ордин-Нащекин. – Одначе служба сия работает у нас кое-как без всякой системы.

– Отчего же так Афанасий?

– Дак, кто за дела сии в приказах отвечает? Концов не найти, государь. Я пробовал в том разобраться да не смог. Бумаги возами лежат, и крысы только ими интересуются.

– Мне самому придется в сем деле порядок наводить, – произнес царь.

– Что ты, государь! – вскричал боярин Бутурлин. – А мы холопишки твои на что? Ты вели только и мы то дело осилим.

– Нет! Хватит с меня ваших "осилим". Для той цели я новое учреждение создам. Ты Афанасий про то подумай и верных людей к тому делу приставь.

– Сделаю, как велишь, великий государь! – поклонился Ордин-Нащекин.

Так и попал Василий Ржев (хоть тогда он звался по иному) в состав комиссии, что думала думу, и новый Приказ от той думы родился. И назвался он Приказ тайных дел и сам государь Всея Руси стал тем приказом руководить.

И в распоряжении того нового Приказа были все тайные агенты державы Российской, что за рубежами оной обретались. Одним из самых значительных из агентов стал калмык Али, что возглавил сеть русских агентов в Крыму. Ему подчинялись сотни соглядатаев, которых хитрый калмык навербовал из числа бывших русских рабов, что приняли ислам, татар падких на золото, купцов, евреев, казаков.

И секретность того Приказа была строжайшая. Это Василий Ржев понимал как никто другой…

Оттого и должен был навеки замолчать Федор Мятелев. Да и, в конце-концов, стремянного стрельца все одно ждала гибель в бою. И если бы его не послали вместе с ним в Крым, то он был участвовал в битве под Конотопом. И уже или был бы мертв, или попал бы в плен. А так отечеству своему он много пользы принес.

Воевода Стрешнев тогда, месяц тому назад, как увидел тайную печать в руках дворянина так сразу и обомлел…

Месяцем ранее описываемых событий: в стане воеводы Пожарского -Так ты от самого государя? – прошептал Стрешнев побелевшими губами, когда дворянин Василий Ржев показал ему тайную печать.

– Именно от него. Но никто не должен знать кроме тебя, воевода про то. Ни одна живая душа. Даже князь-воевода Пожарский.

– Как прикажешь. Слово и воля государя будут исполнены. В том не сомневайся.

– Ты, воевода, представишь меня Пожарскому как хорошую кандидатуру на роль посланца в Крым. Как простого посланца выбранного случайно. При особе князя могут быть соглядатаи.

– Быть того не может! – вскричал Стрешнев. – При воеводе одни верные люди.

– Того мы знать сейчас не можем. Но есть сведения, что королю Яну Казимиру известно многое, что делается в ставке Пожарского. Откуда те сведения к нему стекаются доподлинно не известно. Может и из самой Москвы ноги растут, а может и ближе. Теперь верить в таком деле нельзя никому. Больно большая игра затеяна государем великим. И потому стоит подобрать отчаянного человека среди воинов кавалерии. Пусть это будет или дворянин из конницы, али казак донской. Это значения не имеет. Главное чтобы парень был бедовый.

– Подберу такого, будь в надеже. Слыхал я про одного стрельца государева полка.

Ежели жив еще, то лучше него и не сыскать.

– Его Пожарскому и гетману Беспалому пусть порекомендуют, и он все основные вещи и повезет. А затем как бы невзначай пусть ему пару подберут. И ты меня на ту роль присоветуй. Но главным должен быть тот парень бедовый. Пусть будет стремянной стрелец.

– Сделаю все как надобно.

– И мне того парня проверить следует перед тем.

– Проверить?

– Да. В деле посмотреть. Просто так, кому ни попадя, доверять не стоит. Встречу нам организуешь, также вроде бы случайную. Мы должны все проверить и перепроверить. Мне, ежели, того дела не выполню, обратной дороги на Москву нет.

Да и тебе также. Но, ежели, все сделаем как надобно, то большое награждение получим от государя.

– А мне дозволено будет узнать, что мы сделать должны? – спросил Стрешнев.

– Да. Я стану с тобой советоваться, ибо одному за всем поспеть трудно. Да и государь тебя ценит как человека верного, воевода.

– А как мне называть тебя?

– Зови просто Василий Ржев из полка дворянского ополчения Шереметева. Иного имени тебе знать не надобно. Тем более что имен у меня не одно и не два.

– Понял.

– Наша задача довезти до Крыма вот этот пакетик, – Ржев достал небольшой мешочек и подал его Стрешневу. – Это сильнодействующий яд, называемый трехдневным ядом.

Ежели, подмешать его в пищу или питье то человек чрез три дня умрет. И мало кто из лекарей сможет его в организме человека обнаружить. И его повезет в Крым, выбранный тобой человек, зашитым в кушак. Но сам он про сей яд знать ничего не должен. Для верности в пояс будут зашиты полторы тысячи золотых. Пусть думает, что везет золото.

– Но, ежели, тот пояс найдут и яд обнаружат? Всякое быть может.

– А мы яд в ладанку зашьем. Многие на счастье с собой ладанки таскают. Почти каждого воина возьми и у него где-то ладанка такая зашита на удачу. Кто копаться в содержимом ладанки станет?

– То можно сделать, – согласился Стрешнев. – Все организую так, что комар носа не подточит.

– И грамотка будет в поясе тарабарская. Истинного смысла её никто не поймет, ежели, она в чужие руки попадет. Вот она прочти.

И Ржев сунул в руки Стрешнева кусок плотной бумаги. Тот принял листок и прочитал вслух:

– "Лавка купца Рашида в Бахчисарае. Сказать слова: "У меня дело к торговцу пряностями". Рашид должен на то сказать: "У меня имеется знакомый торговец. Но он не со всяким станет иметь дело. Смотря на какую сумму будет сделка". На то следует ответить: "Готов купить товара на 2 тысячи золотых динаров".

– Рашид этот наш связной в Бахчисарае. Никчемный и продажный человек, – пояснил Стрешневу Ржев. – Ежели что, то он один пострадает. Он не только на нас работает, но поляки к нему ниточку имеют. А истинный смысл грамотки только посвященный поймет, да и то не сразу.

– Ты про татарина Али толкуешь?

– Именно про него. Но какой он татарин? Калмык на государевой службе.

– Сейчас Али наш совсем отатарился. И гарем у него как у паши какого. И рабов он захватывает и продает. Богатеет наш мурза слишком быстро.

– И то для нас хорошо. Никто ничего не заподозрит. Но "ключик" от грамотки я ему после вручу. Дабы не сразу. Мало ли что произойти может. После того как наш посланец доставит яд по назначению, я присмотрюсь к обстановке и тогда…

– А яд-то для кого предназначен? – спросил Стрешнев самое главное.

– Яд наш государь великий для хана крымского Мехмед Гирея предназначил. Наш человек уже в Стамбуле переговорил с тем, кто займет его место. И еще одно, стрельца своего, пусть нарядят якобы для спасения нужного нам человека в Крыму в рабстве пребывающего. Так и Пожарский должен думать.

– Понятно. Будет исполнено, – кивнул посланцу Стрешнев..

– Такова воля и слово государя великого.

Стрешнев поразился масштабам задуманного. Он уже слышал, что московские посланцы протоптали дорожку до резиденции принца Мюрад Гирея, что жил в Стамбуле. Султан Блистательной Порты мало ценил этого принца и потому был он отличным кандидатом.

Вот кого в Москве прочили в новые ханы.

Решил царь Алексей Михайлович прибрать к рукам Крым и вместе с Крымом Украину, а поляков и турок с носом оставить…

В окрестностях Бахчисарая: В доме мурзы Али: Василий Ржев и мурза (продолжение) Василий Ржев знал, что яд уже на месте. Рашид предаст его куда следует и уйдет со сцены. Давно пора было от него избавиться. А тут такая оказия. Мятелев уже мертв.

Теперь самая главная часть операции. Вместе с Али он позаботиться о хане Мехмед Гире. Да и принца Мюрад Гирея пора было посвятить в некоторые детали операции.

Он уже наверняка прибыл в Крым. Такой медлить не станет. Нужно чтобы он знал, кому своим престолом обязан, и кому ему потом служить будет надобно.

Али встретил Ржева и понимающе улыбнулся.

– Твой товарищ мертв? Не так ли?

– Так. Мурза человек понятливый. Его пришлось убрать, ибо многое Федору стало известно. Хотя лично мне он нравился, и его можно было сделать в будущем верным слугой.

– Я еще тогда все понял, когда увидел тебя в первый раз. Помнишь в степи?

– Еще бы не помнить. Ты тогда, мурза, все отлично выполнил. Все прошло так, словно и вправду нас казаки отбили. Мятелев ничего такого не заподозрил.

– А все и так было по настоящему. Я привык делать все именно так. Казаки слободского полка взаправду вас отбили. Я специально следы оставил такие, чтобы тот сотник нас нашел. Гетман Беспалый специально именно его в дозор отправил. И отряд я отправил с рабами малочисленный, чтобы никто не пострадал даже случайно.

– Все верно. Хорошая работа, мурза.

– Так ты, господин, тот самый человек, что прислан ко мне от самого государя? – спросил Али. – Доверенный человек царя Алексея Михайловича?

– Да самый ибо мне тайных знак известен. Я прибыл с секретной миссией и привез тебе, мурза, "ключик" от той самой тарабарской грамотки, что ты уже огню предал.

При помощи этого "ключика" ты сумеешь понять её истинный смысл.

– Так то, что там было написано…

– Все это для отвода глаз.

– А купец Рашид в той грамотке ничего не понял бы?

– Купец Рашид должен те слова услышать и пояс с нашего посланца получить. Там все что надобно и золото для исполнения плана, задуманного великим государем. Письмо не для него было предназначено, мурза. Оно для тебя.

– Тогда я должен эту грамотку тарабарскую прочитать.

– Прошу. Читай. Сделай это сейчас.

Али стал изучать листок с "ключом" и припомнил все слова сожженной им грамотки.

Память у мурзы была отличная: "Лавка купца Рашида в Бахчисарае. Сказать слова: "У меня дело к торговцу пряностями". Рашид должен на то сказать: "У меня имеется знакомый торговец. Но он не со всяким станет иметь дело. Смотря на какую сумму будет сделка". На то следует ответить: "Готов купить товара на 2 тысячи золотых динаров"….

В доме посланца Ордена иезуитов в Крыму: Марта и Федор Мятелев Марта Лисовская спрятала Федора Мятелева с тайном доме, где часто останавливался кардинал Ордена иезуитов, когда приезжал в Крым. Он сам раскрыл ей тайну этого дома и дал возможность в нем останавливаться в самых экстренных случаях.

Федор Мятелев был как раз тем случаем…

За три года до описываемых событий Сама Марта стала агентом Ордена уже давно. С тех пор минуло три года. И именно кардинал Пьетро нашел эту молодую красавицу оставшуюся в Кракове без средств, после разорения её отца, шляхтича средней руки. Отец умер от апоплексического удара. И она осталась одна в большом доме, ибо слуг пришлось рассчитать. Им более нечем было платить.

Но красавцу уже знали в свете и многие набивались ей в любовники. Хотя она по наивности думала иначе. Марта увлеклась одним молодым шляхтичем и готова была выйти за него замуж, но снова произошла неприятная история и репутация девушки была погублена. Податься ей было некуда, разве что пойти в содержанки к какому-нибудь толстосуму.

И так бы юная пани Лисовская и сделала бы, но случайно встретила на улице монсеньора Пьетро в одежде простого монаха. Он заговорил с ней и сразу понял, что девушка не просто красива, но и умна.

А кардинал Ринальдини искал себе только умных помощников. Он быстро сумел ей убедить стать верной последовательницей Ордена. Слова Пьетро быстро убедили Марту, что людские предрассудки ничего не стоят и обращать на них внимания нечего.

– Я видел многие страны, – говорил он. – И знавал многих людей. Встречались среди них и ханжи, этакие добропорядочные матери семейств, которые в молодости мечтали стать шлюхами, но судьба не дала им того. И в старости, когда возможности к тому появились, они снова не смогли добиться желаемого ибо ушла их молодость и привлекательность. И именно такие становятся блюстительницами морали. Я знавал аббатов, что сожительствовали с молодыми девушками. И те открыто проживали в их домах под видом экономок. И они также рассуждали о морали и называли некоторых женщин падшими, как назвали тебя, Марта. Но что такое мораль этого общества? Где она действует? Они скажут везде. Но это не так. Стоит тебе переехать в колонии, в Новый Свет и там совершенно иная мораль. Хотя это зависит о того в какие колонии ты переедешь в Английский или Французские.

– А вы были в Новом Свете, падре? – спросила Марта.

– Да. Был, но совсем не долго. Хотя и этого мне хватило чстоы многое увидеть. В Монреале и Квебеке именно шлюхи становятся почтенными матерями семейств.

– Вот как? А почему?

– Да потому что король Франции приказал отлавливать во французских городах шлюх и насильно отправляет их в колонии.

– Зачем? – не поняла девушка.

– Англичане усиленно заселяют Новый Свет. И король Франции не желает от них отставать. Но в его владениях мало тех, кто добровольно соглашается на переезд.

– А у английского короля таких много?

– Больше чем достаточно. Хотя теперь после революции стало немного меньше.

Пуритане охотно покидают родные земли, и сселяться в новом мире. И там они живут так, как им не давали жить на родине. Так, что Марта мораль есть понятие относительное. Для африканского каннибала то, что мы почитаем величайшим преступлением – обычное дело. Да и нравы краснокожих дикарей весьма жестоки.

– Значит, вы отрицаете такие слова как благородство, честь, достоинство?

– Отчего отрицаю, Марта? Нет. Такие понятия есть. И у диких народов этого много больше чем у нас считающих себя цивилизованными. Индеец, дав слово именем своих богов, держит его потому что не понимает как можно поступить иначе. А у нас без документа ничего сделать нельзя. Кто даст тебе денег под простую клятву Иисусу Христу? А между тем его боги у нас названы ложными. Отчего же человек, поклоняющийся ложным богам, более благороден и честен чем дети Христа? Можешь сказать?

– Нет, падре. Я думала, что свет веры Христовой…

– Свет веры это свет веры, Марта. И не стоит путать понятия. Вера в Христа это святое. Но проповедуют эту веру зачастую настоящие грешники. Но человек грешен.

Можно ли кого-нибудь этим удивить?

В доме посланца Ордена иезуитов в Крыму: Марта и Федор Мятелев (продолжение) Марта заставила слуг подмешать в вино Федора усыпляющее зелье, и потому он после этого проспал почти сутки. Она навестила его только к следующему вечеру.

Перед тем как войти к нему, женщина оделась в восточное платье танцовщицы.

Тонкие полупрозрачные шаровары и украшенный золотом лиф. Голову её прикрывало такое же полупрозрачное покрывало, укрепленное в волосах золотым обручем.

Стремянной стрелец сразу оценил грациозность девушки и её красоту, мало чем прикрытую.

– Могу сообщить тебе хорошие вести, Федор, – произнесла она прямо с порога.

– Что? – тот поднялся на кровати. – Я уснул? И мне снится сон с красивой девушкой?

– Да. И ты хорошо отдохнул, как видно. Это тебе пригодиться.

– Хороший отдых? Ты имеешь в виду свой наряд?

– Пока не думай о моем наряде. Я принесла тебе новости.

– Ты сказала даже хорошие новости.

– Очень хорошие. Твое тело было обнаружено сегодня с ножевыми ранами слугами турецкого купца.

– Мое тело? – не понял Федор.

– Твое. И купец приказал доставить раненного гяура к себе не корабль. Там его вылечат и сделают рабом на корабле. И скоро тот корабль отплывает от берегов Крыма в Трапезунд.

– И что же здесь хорошего? Быть рабом я не желаю. Хотя этот кто-то не совсем я.

– А хорошее в том, что Али узнает про это и расскажет твоему дружку дворянину Ржеву. И их такое твое исчезновение вполне устроит. Это, конечно, хуже чем смерть, но и из галерного рабства мало кто возвращается обратно.

– Но я же здесь?

– А этот слух я специально распустила. Ведь твои "благодетели" станут тебя искать, если не услышал о найденном трупе. Живой ты им не нужен.

– А за это я должен буду служить вам? Так?

– Служить? – девушка засмеялась. – Ордену служить – это большая честь. И не каждый её удостаивается. Да и ты схизмат. Не католик.

– Но не просто же так вы меня спасли, Марта? Али я лично тебе приглянулся?

Федор не удержался и взял девушку за руку. Она не одернула её и посмотрела на него. Федор подумал, что это сигнал к действиям и попробовал пойти дальше, но Марта остановила его словами:

– Ордену пока нужна твоя жизнь. Жизнь, но не служба. А что до меня, то ты хоть и бравый парень, но себя слишком ценишь высоко. Я могла бы покорить самого султана турецкого и стать его любимой одалиской* (*одалиска – звезда гарема). У моих ног были бы быть сам гетман Потоцкий, коронный хорунжий Речи Посполитой князь Александр Конецпольский и многие иные знатные паны. Стоило мне этого только захотеть.

– Дак ночью мужика баба не про знатность пытает, – нашелся стрелец. – И не титулом мужик в постели славен. Разве не так?

– А ты находчив, сын боярский Федор Мятелев. И телом, и лицом, и умом тебя бог не обделил. Но дабы покорить Марту Лисовскую этого мало.

Федор резко притянул девушку к себе и повалил её на кровать. Она не сопротивлялась его порыву. Она только прошептала:

– Ты действуешь как медведь. Нет в тебе шляхетской утонченности.

Федор стал целовать её, и она ответила ему. Стремянной стрелец был собою весьма пригож, и в его словах действительно была правда…

Снова Ак-Мечеть: принц Мюрад Гирей Царевич Мюрад Гирей спокойно проник в Крым, и никто из слуг хана Мехмед Гирея даже не подозревал, что он уже так близко от Бахчисарая. Первым делом он прибыл в Ак-Мечеть. И салтан Салават-Гази бей принял его как положено принимать особу царской крови, когда они остались одни и никто их видеть не мог.

– Рад, что ты мне верен, Салават-Гази, – Мюрад Гирей ответил на поклон салтана. – Я не останусь в долгу перед тобой.

– Я рад приветствовать в своем доме светлого царевича. Господин не побоялся прибыть в Крым. Это радует сердца его верных слуг.

– Я прибыл сюда, чтобы стать ханом, Салават-гази. Ханом Крыма. Этот трон мой по праву. Кто более достоин ханства, чем я? Неужели этот жалкий философ Мехмед – хороший хан? Но султан Порты поддерживает именно его. Он хорошо усвоил уроки, когда его отстранили от трона в первый раз. Но Мехмед раб султана, а не хан.

– Я не в чести у нынешнего повелителя Крыма, как знает светлый царевич. Но многие нынешним ханом довольны. Его считают мудрым правителем и отважным воином.

– Кто так считает? Кто? – голос царевича стал грозным.

Салават-Гази бей хорошо знал характер принца. Тот слишком быстро закипал от любого слова против его воли.

– Не я светлый царевич. Но калга такого мнения.

– После того как я стану ханом, он не будет калгой! Всех приближенных нынешнего хана я велю посадить на колья. А калгой станешь ты!

– Буду рад если так случиться, светлый царевич. Но когда же мой господин станет ханом? – Салват-Гази бей желал выяснить есть ли у Мюрад Гирея ярлык от султана.

– Ждать осталось недолго, – неопределенно ответил царевич. – Верные мурзы уже стали под мой бунчук.

Салават кроме акерманского мурзы Кучулука не видел подле царевича никого, но возражать не стал. Хотя из ответа Мюрад Гирея понял, что никакого ярлыка из Стамбула на ханство у него нет.

– Меня многие желают видеть на троне, Салват-Гази. В том не сомневайся. Именно поэтому я прибыл в Крым. Но не беспокойся. От тебя я много не потребую. В случае чего ты останешься чист перед Мехмед Гиреем.

– А чего потребует от меня мой повелитель?

– По моему зову, ты явишься во главе 500 всадников в Бахчисарай.

– Это я исполню, светлый царевич.

– А сейчас ты дашь мне сто воинов с полным вооружением и конями. И одолжишь мне пять тысяч динаров.

Царевич не просил он приказывал. И Салават-Гази бей склонился в поклоне и заявил, что готов выполнить волю повелителя.

– Я знаю, что ты верный слуга, но хочу тебя предупредить, Салват-Гази. Если ты попробуешь меня предать – пощады тебе не будет. Ты знаешь, как я могу мстить тем кто меня предал!

– Зачем светлый царевич обижает своего верного слугу? Разве я не доказывал свою преданность? Разве царевич имел повод усомниться в моей верности?

– Пока нет. Но дальше – кто знает? И ты не обижайся на меня Салват. Я предупреждаю всех кто рядом со мной. Я не потерплю предательства.

– В моей верности царевич может не сомневаться.

– Утром я покину Ак-мечеть. И твои сто всадников должны влиться в мой отряд!

Салват-Гази бей, Ак-Мечетский мурза еще раз склонился в низком поклоне…

Ак-мечеть: Полковник Данило Сом и мурза Салават-Гази бей Полковник Данило Сом со свитой в 20 всадников и с охранным ярлыком примчался в Крым так быстро, как только мог. Гетман Выговский велел ему торопиться. 25 июля Сом уже проехал ворота Ор-Капу. Он знал, кого и где нужно искать.

Вечером того же дня полковник прибыл в Ак-Мечеть и встретился с салтаном Салават-Гази беем.

– Почтенный бей, могу я говорить с тобой с глазу на глаз? – спросил Сом после традиционных приветствий.

– Посланец, у которого с собой ярлык великого хана Мехмед Гирея, да продлит Аллах его годы, может требовать всего.

Они удалились в беседку в саду, куда слуги подали угощения и остались там одни.

– Итак, что ты хотел мне сказать, почтенный челеби* (*челеби – пребывающий в заблуждении, вежливое обращение к немусульманину, в отличие от слова "гяур", это выражение было уважительно формой обращения).

– Я прибыл в Крым по срочному делу, почтенный Салават-Гази. Мой гетман посла меня к царевичу Мюрад Гирею. Но, не стоит тебе напускать на себя такой вид, мурза. Не стоит говорить, что ты верный подданный хана Мехмед Гирея. Зачем? Я знаю, что это не так. И здесь мы одни? Разве нет?

– Да мы одни, – пробормотал Салават-Гази.

– Тогда не стоит лукавить. Ты знаешь почтенный, мурза, что Мехмед Гирей отказался от союза с моим гетманом. Он более не желает давать нам воинов. Но война с урусами еще впереди.

– Так, – согласился мурза, но высказываться, пока не стал. Пусть этот гяур доскажет, что хотел сказать.

– Мой гетман желает продолжения войны. И если царевич Мюрад Гирей взойдет на трон при помощи моего гетмана, то царевич, став ханом окажет помощь гетману.

– А с чего ты взял, почтенный челеби, что я имею к царевичу Мюрад Гирею хоть какое-то отношение?

– Про то мне известно доподлинно. Ведь ты не забыл кто такой мой гетман? Это именно он создавал при гетмане Богдане тайную службу лазутчиков вместе с покойным ныне полковником Лаврином Урбачем. Мой гетман точно знает, что царевич Мюрад Гирей уже прибыл в Крым.

– Пусть так, но скажи мне, полковник, чем твой гетман сможет помочь, царевичу?

– Ты ведь понимаешь, мурза, что и Украина и Крым должны действовать с оглядкой не соседние государства. Мой гетман оглядывается на Речь Посполитую. Ты оглядываешься на Стамбул, на Блистательную Порту* (*Блистательная Порта – Турецкая империя). Но если Крым и Украина протянут друг другу руки, то они станут сильнее в противостоянии тем, кто желает им навязать свою волю.

– Это так, уважаемый, иногда протянуть друг другу руки весьма выгодно. Но возможен ли союз между Украиной и Крымом?

– А почему не возможен?

– Многовековая вражда разделяет нас, полковник. Не думаю, что мы сумеем стать добрыми соседями. Да и даже если так, то, скажи мне, как вы окажете помощь царевичу Мюрад Гирею? Я понял, что вы признаете его ханом. Но до того для него следует очистить трон. У нынешнего хана Мехмед Гирея на Украине сейчас больше 30 тысяч воинов. Да и здесь в Крыму его поддержат многие мурзы и салтаны. Он наберет еще 20 тысяч. Вы что пойдете на него войной?

– Нет. Этого мой гетман делать не станет. У нас и так достаточно врагов. Что толку перечислять силы Мехмед Гирея? Он может умереть.

– Это же можно сказать и о нас с тобой, полковник. Важно не то, что хан смертен, а то когда Аллах отмерит его час.

– Но про это я могу говорить только с твоим повелителем царевичем Мюрад Гиреем, почтенный мурза. Ты только дай мне пропуск в ставку светлого царевича.

– Хорошо. Я и сам не слишком желаю знать, что вы задумали. А пропуск ты получишь, полковник, для себя и своих людей….

Бахчисарай: кардинал Ордена иезуитов и Марта Лисовская Монсеньор Пьетро Ринальдини преобразился. Теперь он совершенно не походил на бедного монаха аскета, каким представился пану Николаю Цвилиховскому. Теперь он был одет в костюм лилового бархата с серебром и походил на знатного дворянина.

– Монсеньор доволен моими действиями? – спросила кардинала Ордена Марта Лисовская.

Марта также на сей раз была в платье знатной польской дамы, словно была не в Крыму, а при дворе короля в Кракове.

– Ты слишком красива, Марта, чтобы быть слишком умной. Иногда твоя красота подавляет ум. Плоть торжествует над разумом. Но твоя красота также наше оружие.

И могу ли я ругать её?

– Значит, пан кардинал, недоволен?

– Отчего же? Но тебе не следовало так быстро допускать его к своему телу. Я много раз говорил тебе про это. Мужчина, который желает женщину многое может сделать ради неё. Но когда она быстро уступит его желаниям, он быстро теряет к ней интерес. Мужчин более влечет недоступность.

– Но он был слишком настойчив, пан кардинал.

– А ты не слишком желала сопротивляться. Не влюблена ли и ты в него, Марта?

– Я давно утратили способность любить. Мой первый жених, что предал меня, излечил меня от этой болезни, пан кардинал.

– Все может вернуться, Марта, В сущности, ты еще слишком молода. Главное чтобы ты не забыла, кто спас тебя и кто дал тебе новую жизнь.

– Я по гроб не забуду этой услуги, пан кардинал.

Девушка опустилась на колени и почтительно облобызала перстень на руке монсеньора Пьетро.

– Это хорошо. Все идет пока неплохо. Особенно хороша твоя выдумка с купцом, что нашел себе нового раба. Наш парень теперь умер для мира, и только мы можем дать ему новую жизнь.

– Русские очень упрямы, пан кардинал. Они держаться за свою веру.

– Я поговорю с этим упрямцем, и он станет податливее. Это великое искусство понимать людей и говорить с ними. Им владеют немногие.

– Вот бы и мне овладеть этим искусством, пан кардинал.

– Читать в человеческих сердцах можно только после того как ты станешь понимать кто перед тобой. Вот ты поняла этого стрельца, Марта?

– Думаю да, пан кардинал.

– А я думаю, что нет. Что ты можешь сказать про него? – кардинал внимательно посмотрел на Марту.

– Он не хитрый, бескорыстный, бесшабашный удалец.

– И все? Этого мало? А на чем его можно поймать?

– На чем?

– Именно. На чем. Ведь у каждого человека есть слабость. У кого-то одна. У кого-то множество. И на слабости стоит ловить человеческие души. Это самый простой способ. Мне будет достаточно получасовой беседы с этим парнем, и я пойму его слабость. Вот что называется настоящим искусством читать в человеческих головах и сердцах. Тогда человек становиться подобен воску, и ты как скульптор можешь лепить из него все что угодно. Но это немного позже. Сейчас не время для диспутов. Сейчас мне нужно знать все, что здесь происходит.

– Русские задумали грандиозный план, ваша милость.

– Я осведомлен об этой операции русских. Они вызвали сюда претендента на ханский трон принца Мюрад Гирея.

– Вы уже знаете?

– Марта. Про это я знал уже давно. Как только посланцы царя посетили принца Мюрад Гирея в Стамбуле. У меня в его окружении были свои глаза и уши. С его помощью русские хотят прибрать к рукам Крым, хоть на короткое время. Истинная их цель – удержание Украины под скипетром московского царя. После того как гетман Выговский подписал с поляками трактат в Гадяче, московский царь не спит ночами.

Он боится потерять Украину. И он желает иметь в гетманах угодного себе человека.

Также он желает благодаря новому хану укрепить позиции Московии на Черном море.

И еще много чего желает этот царь, но не все ему удастся получить.

– Но русские эту операцию держат в строгом секрете. Не многие знаю про это.

– А ты как думала, Марта? Как же иначе? В такие планы посвящают немногих. Но нет ничего тайного, что не стало бы известно Ордену Иисуса! Знания дают нам возможность влиять на политику многих европейских и азиатских государств.

Резидент русских в Крыму думает, что все идет хорошо. Что все идет по его плану.

Но Ордену не нежно чтобы хан Мехмед IV Гирей покинул этот мир, как желает русский царь. Мы поняли, что русские послали к нам двух людей под видом польских купцов и один из них передал то, что должен был предать и ушел со сцены. Так они и планировали. Но вмешался Орден. И тот, кто должен был уйти не совсем ушел. Он может по нашей воле появиться снова. Кстати, ты сделала по слухам, Федора Мятелева галерным рабом?

– Так падре. А разве это плохая идея?

– Нет, отчего же. К этому мы еще вернемся несколько позже. Но сейчас я не об этом.

Теперь нам нужно воспользоваться плодами того, что они не знают, а мы знаем.

– Мы не дадим русским убрать хана Мехмед Гирея. Нам не нужен на троне тот, кто будет проводить промосковскую политику.

– Марта, делать нам самим уже почти ничего не нужно. Ты отдала все, что нужно Махмуду а он предаст по назначению.

– Что? – снова удивилась Марта. – Вы сказали по назначению? Но как же это?

– А что тебя пугает в моих словах?

– Но по назначению, это значит тем, кто готовит убийство хана Мехмед Гирея! Но тогда зачем мы все это делали, падре?

– Ради того чтобы все знать, Марта. Я же тебе сказал, что наше оружие – это знания. Теперь мы точно знаем, что именно Мятелев вез в своем поясе необходимый компонент для убийства хана.

– Но если мы все передадим агентам русского царя, то они исполнят свою миссию.

Разве нет?

– Марта. Я же тебе сказал, что мы узнали все что нужно. Узнали. Понимаешь? И теперь можем руководить действиями наших врагов. Для меня они всего лишь фигуры на большой шахматной доске. С одной стороны гетман Выговский и его люди, с иной поляки, с иной татары со своим ханом Мехмед Гиреем и Селим беем, и так далее. И кое-кто уже получил необходимую информацию от нас. Я предал её. И этот кое-кто сам предпримет меря против русских. Наша задача влиять на события, не вмешиваясь в них. Вмешательство мы оставляем на самый крайний случай.

– Я еще слишком глупа, прадре, и мне не понять всей глубины вашего ума.

– Ум придет вместе с опытом. У тебя его еще мало, Марта. Ранее здесь в Крыму господствовали агенты гетмана Хмельницкого, которых его канцелярия забрасывала сюда сотнями, но после смерти Хмельницкого, верх взяли русские. С основанием их Приказа тайных дел особенно. Их резидент настоящий мастер своего дела…

В окрестностях Бахчисарая: Али и Василий Ржев Али понял, что этот дворянин не просто посланец царя.

– Значит ты большой господин? И в Москве занимаешь важное место в Приказе тайных дел?

– Я сейчас всего лишь дворянин конного ополчения дворянского полка Шереметева. И не более того.

– Твое имя никто знать не должен. Я это понимаю.

– Да я и сам уже забыл свое имя настоящее, почтенный мурза. Но при нашей работе вспоминать его не стоит.

– Оно так. И я про это всегда помню. Потому я мурза Али. Татарин и работорговец.

А торговля людьми дает мне громадные деньги. Ты не представляешь, какая нужда в рабах на востоке. А на Украине много рабов.

– Ты в пределах земель государя Всея Руси рабов берешь?

– Я всюду рабов беру. Но за каждого уведенного мной раба я десяток иных рабов России возвращаю. Но про сие, мало кто знает.

– Я не в попрек тебя то сказал, мурза.

– Но давай про дело говорить. Из грамотки тарабарской мне стало ясно, что государь великий приказывает посадить на трон ханства царевича Мюрад Гирея.

– И тебе то не по нраву, Али? – спросил Ржев.

– Отчего не по нраву? Я раб государя великого. Мне ли обсуждать его приказы?

Ржев кивнул в ответ, удовлетворенный его словами…

Али уже давно присматривался к царевичу, но весомой политической фигурой его не считал. Он не верил в то, что Мюрад сможет надолго удержать власть в руках, и потому ставку на него никогда бы не сделал. Но что можно сказать, если такого желание самого царя Алексея Михайловича.

Судя по грамотке, жизнь этого дворянина Ржева ему доверена. И он отвечает за то, чтобы вернулся он обратно живым и здоровым, ежели не случиться ничего не предвиденного.

Приказ тайных дел приказывает ему, русскому резиденту в Крыму, вязаться в плохую игру. Али был опытен в таких делах и разубеждать Ржева ни в чем не стал. Он станет действовать по-своему, но не раскрывая своих планов. Пусть Ржев думает, что он верный исполнитель.

– Значит, хан Мехмед Гирей должен уступить свое место? – спросил Али.

– Да. Он должен умереть. И ты станешь одним из первых вельмож при новом хане Мюрад Гире.

– Но дать хану яд не столь просто.

– Этот яд трехдневный и человек отведавший пищи с ним умрет только спустя три дня, Али.

– Но у вас этого яда не много? И потому то, куда его подмешают, должно быть употреблено ханом.

– Именно так, – согласился Ржев.

– Но тогда я не понимаю, отчего ты сам не привез мне этот яд? Зачем было использовать сына боярского и все сталь усложнять? Отчего понадобилось предавать его через Рашида?

– Оттого что мало кто должен знать, что хан был отравлен. И потому яд дашь ему не ты, Али. Ты останешься от этого дела в стороне. Но координировать все станешь именно ты. Вернее я стану руководить твоими агентами через тебя. И я организую передачу трона Мюрад Гирею.

– Мои люди донесли мне, что купец Рашид уже исчез из Крыма. Так и должно было быть?

– Да, Али. Все идет хорошо. Каждый сделал, или еще сделает, то малое со должен сделать. Мятелев предал яд Рашиду. После этого он исчез. Рашид предел яд и сам исчез.

– Но кто доставит яд во дворец?

– Он уже там, мурза, – сообщил Ржев.

Али искренне удивился. Он понял, что еще очень многого не знает. Некие тайные пружины действует и без его участия.

– И что будет за тем как все получиться? Умрет Мехмед Гирей и станет Мюрад Гирей ханом. И что потом?

– А ты не знаешь, мурза?

– Я теперь понял, что еще много чего не знаю. И хотел бы услышать более точные указания. Если конечно мне доверяют в Москве.

– Тебе вполне доверяю, мурза. Первым делом гетманом Украины станет Юрий Хмельницкий и Мюрад окажет ему, если надо, поддержку. А затем новый хан начнет войну с Речью Посполитой. Швеция, Россия, Украина, и Крым. Мы сумеем быстро раздавить государство Яна Казимира.

– И при разделе Россия получит всю Украину. Так? – понял цель политической игры царя Али.

– Нет не всю. Татарские мурзы и салтаны не пойдут за новым ханом, если мы не отдадим им земли вплоть до Киева. И на это придется согласиться. Временно, конечно. Пока первым делом мы должны получить Украину. Перяславский договор, что был заключен с Богданом пять лет назад должен быть забыт. Нужен новый договор что поставит Украину под власть государя Всея Руси полностью. Никакой самостоятельности у них не должно остаться.

– Но это может возмутить украинских полковников и генеральную старшину. Они весьма своевольны.

– Видимость самостоятельности они получат. Видимость! Их полковников можно купить богатыми подачками. Тем более что подачки эти будут из их собственных земель на Украине. А за титулами для них великий государь не постоит. Но их гетман станет только слугой царя в Москве. И наш государь станет с той поры определять, кто будет владеть гетманской булавой.

– Того же желает и король Ян Казимир.

– Вот для этого нам стоит ликвидировать Речь Посполиту или хотя бы сильно урезать её в границах, – продолжал Ржев. – Швеция получит их северные земли. Её король так стремиться к этому. Венгрия получит часть Западной Польши. Мы заберём Украину и вплоть до Львова и часть Литвы. В крайнем случае, Литву можно отделить от Польши и сделать её зависимым от Москвы государством.

– Но Ян Казимир и паны сенаторы могут также перекупить украинских полковников и генеральную старшину.

– В этом вопросе у нас есть преимущество, Али. Православная вера. Поляки и литовцы католики. И потому многие пойдут именно за государем Всея Руси.

Грандиозный план! Велик ум нашего государя!

Умом русского царя Ржев восхитился искренне. Али разделял его мнение по этому поводу, но все равно остался при своем мнении по поводу кандидатуры нового хана Мюрад Гирея. Может принц и должен будет после прихода к власти отблагодарить Москву, но султан не даст так усилиться сильному врагу и не даст ликвидировать Речь Посполиту.

Хотя в отношении передачи гетманства Юрию Хмельницкому он был согласен. Со строптивостью гетманов Украины нужно было кончать. Они должны были стать только слугами царя. Вассалами без права голоса…

Ставка хана Мехмед Гирея: хан возвращается в Крым Мехмед IV Гирей еще не уводил свои войска из Украины. Он стоял здесь, все еще не решаясь принять окончательное решение и бросить Выговского одного. Его волновала реакция Стамбула.

Хотя он уже принял решение существенной помощи гетману Выговскому не оказывать.

Но и русским стоило показать, что он все еще здесь. Пусть князь Трубецкой пока собирается с силами в Путивле. И до тех пор, пока его войска рядом, будет сохраняться хрупкое равновесие на Украине…

Хан в своем громадном шатре наслаждался танцами своих наложниц. К нему вошел Селим-бей. Только он один мог побеспокоить хана в такой час.

– Посмотри на этих пташек, Селим, – произнес хан. – Садись рядом со мной.

Посмотри, как грациозны их движения.

– Мой повелитель, у меня весьма важные сведения.

– Опять из ставки Выговского? Оставь на завтра. Надоели мне их возня и их полковники-просители. Знаешь, сколько ко мне их приезжало за последние два дня?

После того как я приказал их гнать, они стали осаждать тебя?

– Могу ли я, принимать тех, кого не допустил к себе великий хан? Я только слуга, мой повелитель.

– Но ты доверенный слуга хана, Селим. А мне ли не знать, как много может сделать такой человек как ты.

– Полковников Выговского у меня не было, великий хан.

– Но тогда что у тебя такого важного? Неужели гетман Выговский пожелал уйти со свого места сам?

– Гетман здесь ни при чем, великий хан. Дело не в нам. Царевич Мюрад Гирей вернулся в Крым.

– Что? – хан вскочил на ноги и жестом приказал всем убираться из своего шатра.

Танцовщицы и евнухи поспешно удалились. Хан и его приближенный остались одни.

– Мог ли он осмелиться вернуться?

– Эти сведения точны, великий хан. Они поступили ко мне от агента иезуитов. А иезуиты не желают видеть Мюрад Гирея на троне Крымского ханства в Бахчисарае.

– Значит, он вернулся?

– Да, великий хан.

– Главное, что придет в голову султану в Стамбуле, Селим. А ты знаешь, кто там сидит на троне!

– Султан Мухаммед IV Авджи не занимается делами государства, великий хан. Он оправдывает свое прозвище Охотник* (*Авджи переводиться с тюрк. как – охотник).

Он развлекается в своем гареме с одалисками и охотиться. В этом деле султан настоящий мастер.

– Но у этого ничтожества хватило ума совершить переворот и свергнуть своего отца Ибрагима I с трона. Не забывай того, Селим.

– Это не его заслуга, великий хан. Его мать, наложница султана провела этот преворот. И она доврила все нити государственного управления великому визирю Мухаммеду Кепрюлю. А Кепрюлю не отдаст трона Мюрад Гирею.

– Значит Мюрад Гирей в Крыму не по воле султана? Не стоит нам забывать что он из рода Гиреев. И он потомок Чингисхана. И поэтому имеет право на трон.

– Ты хотел знать, господин, нет ли у царевича ярлыка на ханство от султана Мухамеда IV? Нет, великий хан. Он прибыл в Крым самовольно покинув Стамбул. Но тем не менее он опасен. Сам знаешь, повелитель, хватку этого принца.

– Он мой заклятый враг. И такой враг, который никогда не станет другом. Ты уже отдал приказ поймать его? Ибо если у него нет ярлыка – он преступник.

– Нет, повелитель, такого приказа я не отдал. Позволь мне дать тебе совет, великий хан.

– Говори.

– Нам стоит не показывать вида, что мы знаем о том, что Мюрад Гирей в Крыму.

– Селим! Но он может посягнуть на мой трон! Это же не человек, а волк. В такой момент я бы хотел быть не здесь, а в Бахчисарае.

– У тебя армия, великий хан.

Хан отмахнулся от Селим-бея. Армия! Ему ли не знать продажных мурз и салтанов, что окружают его в походе. Это дома в Крыму они сидят по своим становищам тихо и занимаются хозяйством и ублажают своих жен. А здесь они легко могут перекинуться на сторону Мюрада если он им пообещает больше.

– В Бахчисарае сейчас калга, – проговорил хан. – А Мюрад его враг и потому, надеюсь, сговориться они не смогут.

– Это так, повелитель. Калга скорее отрежет себе руку, чем станет союзником Мюрад Гирея.

– Но калгу можно убить или упрятать в подземелье. Оттуда ему будет трудно мешать новому хану. Ведь такие случаи уже были в истории Крыма, Селим. Он может сплотить вокруг себя мурз. Из тех, что были обижены мной или тобой. А таких в Крыму не мало.

– И первый из них ак-мечетский салтан Салават-Гази бей.

Хан согласился с Селим беем. Салават-Гази предаст его при первой же удачной возможности.

– Думаешь, он отважиться на захват трона? – Мехмед Гирей посмотрел на Селима. – Только говори правду. Сейчас не нужно никакой лести.

– Не думаю, великий хан. Если бы у него был ярлык султана, тогда иное дело. Но в таком положении ему лучше занять пустующий трон.

– Ты хочешь сказать, Селим, что ему нужно, чтобы я умер?

– Да, повелитель. Тогда у него будет шанс утвердиться на троне Гиреев. Но кто может предсказать поступки такого принца как Мюрад Гирей?

– Умирать сам я не собираюсь, и уступать ему свое место также не собираюсь.

Значит, он попробует убрать меня чужими руками и по-тихому? Лишний шум ему не нужен.

– Да, повелитель. Будь я на его месте, я бы действовал именно так.

– Но у него, в таком случае, должна быть поддержка или многих моих мурз, или сильного государства. Султан исключается, как ты сказал, но тогда кто стоит за его спиной? Среди мурз большого заговора также нет. У него в свите наверняка изгои, те что проживали вдали от Крыма. Разве нет?

– Так, великий хан. Но в самом Стамбуле обстановка может измениться. А если там некие силы при дворе султана готовятся сместить великого визиря? У Мухаммеда Кепрюлю множество врагов.

– Мне ли этого не знать? Паша Ибрагим давно метит на его место. Но он не в особенной чести у Охотника. Разве нет?

– Так было, повелитель. Но сейчас каждый день могут происходить перемены. Тебе ли о том не знать.

– Что же нам делать, Селим? Ты думал о том, как нам лучше поступить?

– Думал, повелитель. И хитрость может нам помочь больше чем сила. Ведь как сказано в той книге, что дал мне почитать повелитель?

– Макиавелли? – хан посмотрел на своего друга. – Истинный государь должен сочетать в себе качества льва и лисицы. Но что может сделать в моем лице лисица, Селим?

– Вспомни про Лали, мой повелитель.

Хан вздрогнул при упоминании об этом человеке. Этот татарин был весьма похож на него самого и потому сидел в темнице в Бахчисарае по его приказу. Мехмед Гирей не любил когда ему напоминали о Лали. Он даже хоте в свое время избавиться от этого человека, но Селим уговорил оставить ему жизнь.

– И что? Как мы может использовать его?

– Я предлагаю тебе объявить о своем возвращении в Крым. Мы тронемся в путь в нужный момент заменим тебя на Лали. Это даст нам возможность отследить наших врагов. И пусть их удар падет на тень, но не на самого хана.

– Умно. Но как извлечь Лали из темницы так, чтобы про это никто не узнал?

– Это для меня не трудно, повелитель. Все темницы в моем распоряжении. И я отправлю верного человека с тайным устным приказом.

– Еще более умно.

– Но мне нужен ярлык с печатью самого хана. Я приготовил грамоту в которой всем подданным ханства приказывается оказывать подателю сего полное содействие.

– Я приложу к этому печать! Давай грамоту!

Селим-бей вытащил лист пергамента и развернул перед ханом. Тот пробежал глазами текст и приставил к документу свою личную тамгу: ????????????

Краков: резиденция короля Речи Посполитой. Ян II Казимир Ваза и пан Николай Цвилиховский Ян II Казимир Ваза, король Речи Посполитой и королевский секретарь пан Николай Цвилиховский задумали при помощи Ордена покончить с бессилием королевской власти.

Ян Казимир последовал по стопам своего старшего брата короля Владислава IV Ваза.

Тот также хотел для Речи Посполитой иной доли и понимал чем грозит всесилие магнатских родов.

Цвилиховский был единомышленником короля в этом вопросе и, хоть и боялся последствий, но также решился на кое-какие действия.

Говорить про такое во дворце они не решились. И потому во время конной прогулки по окрестностям разговор состоялся. Король начал его первым:

– Ты приготовил план, пан Никола?

– Да, государь. Мы нанесем удар. Но действовать стоит очень осторожно. Не так как делал ваш брат.

– Мой брат король Владислав задумал тогда хитрую игру против шляхты, думая ограничить её права. Но оказалось, что он перехитрил сам себя. И шляхта еще больше ограничила его власть. Именно при нем авторитет короля упал ниже некуда.

– Вот тебе и осторожность, пан Никола.

– Ваш брат совсем не был осторожным, государь. Он слишком рисковал. Поставил все на кон. Пан или пропал.

– Может и так. Но что предлагаешь ты?

– Мы сделаем умнее, государь. Привлечем к себе церковь.

– Среди польского духовенства представители знатнейших семей, пан Никола. Они не дадут нам этого сделать. Против Выговского выступают наши епископы. А значит они против моего союза с гетманом.

– Это пока они против, государь. А мы нанесем удар сперва по арианам. Сколько литовской знати привержено этой ереси.

– Пожалуй ты прав, Никола. Прав. За ариан католический ксендзы нам скажут только спасибо. Много жалоб поступает, что Речь Посполита стала рассадником ереси.

Святая инквизиция здесь при наших порядках, где каждый шляхтич, королек в своих владениях, власти не имеет..