Битва за Индию

6 «ТОЛЬКО НЕ ЖДИТЕ ОТ МЕНЯ ПОЗДРАВЛЕНИЙ»

Годы работы спецагентом приучили Ганнибала Форчуна к мысли, что безвыходных ситуаций не бывает. Но попасть в руки главному врагу было ситуацией самой отвратительной. Сознание вернулось к нему, и он обнаружил себя прикованным к каменной стене за руки и за ноги. Ни колчана с дистанционным управлением машиной времени, ни лазерного меча при нем, разумеется, не было.

Оглядевшись, Форчун обнаружил, что в камере он был не один. Так же накрепко прикованная к стене в нескольких футах от него, на деревянной скамейке сидела Луиза Литтл. На небольшом столике посередине комнаты стояла масляная лампа.

— По-видимому, — пробормотал Форчун, — наш план оказался несколько неудачным.

Луиза резко обернулась к нему.

— Я все-таки была права — ты самонадеянный безумец. Форчун усмехнулся:

— Смотри на вещи объективно, Луиза. Никто не застрахован от ошибок. Главное, никто из нас пока не умер.

— Самбара погиб.

— Жаль. А что с Уэбли и Ронел?

— Не знаю, — ответила она. — Имперцы использовали тепловой луч. Самбара и его слон рассыпа лись в прах при первом выстреле. Стадо в панике бросилось бежать. Мой слон сбросил меня. Повезло, что меня не затоптали до смерти. Хотя, может быть, как раз не повезло.

— Где мы? — спросил он, не обращая внимание на ее пессимизм и дергая цепи для проверки их прочности.

— Это одно из помещений бань. Стены толстые, цепи прочные, так что можешь не стараться.

— Она права, — сказал пленитель, протискиваясь в двери. — Бороться бесполезно.

Имперец говорил на бориусском языке, и сам, как отметил Форчун, был с родной планеты Грегора Малика. Ростом почти с агента ТЕРРЫ, он представлял собой уродливую помесь человека и паука, с человеческой головой и шестью ногами насекомого, каждая из которых кончалась тремя когтистыми пальцами. Носом ему служил мощный костяной клюв. Кожа, видневшаяся из-под одежды, была отвратительно зеленой. По роскоши его униформы Форчун догадался, что он стоял довольно высоко в имперской иерархии.

Луиза поежилась при виде этого монстра. Форчун вежливо кивнул и ответил на том же языке:

— Только не ждите от меня поздравлений с моей поимкой. Хорошо смеется тот, кто смеется послед ним.

Зеленый тем не менее засмеялся.

— Уже перевалило за полночь, Ганнибал Фор чун. У тебя навряд ли осталось много времени для шуток.

— Что он говорит? — спросила Луиза.

Шестилапый тюремщик с усмешкой покосился на Луизу и сказал с акцентом на универсальном языке Галактической Федерации:

— Мои извинения. Я думал, все здесь понимают бориусский язык. Тебе пришлось переводить ей все, что мы говорили на скиммере?

Форчун перестал улыбаться.

— Нашли подслушивающее устройство, — понял он.

— Конечно. Я сделал бы то же самое на твоем месте. Подслушать боевые планы врага всегда очень полезно. Жаль только, что эти скрытые микрофоны иногда можно обнаружить, не так ли? И еще одна беда с этими механическими приспособлениями. Они ни к кому не лояльны.

— Согласен, — кивнул Форчун.

— Скажи мне, Ганнибал Форчун, приятно осознавать, что ты перехитрил сам себя?

— Что он имеет в виду? — спросила Луиза.

— Когда я последовал за его шайкой в завтрашнее утро, я играл ему на руку. Он узнал о замаскированном под изумруд микрофоне в слоненке. Все остальное было делом техники. Он перенастроил устройство и сам стал следить за мной. Я должен чувствовать себя польщенным за то, что он считает меня такой ценной наградой, но все равно его не поздравлю. А только порадуюсь, что ему придется сильно потрудиться, убеждая Грегора Малика, что взятие меня в плен стоило потери трех человек и одного скиммера.

— Я отдал трех пешек за слона, — ответил имперец. — Время доделает остальное. Тебе не придется порадоваться, Ганнибал Форчун. Я не должен ни перед кем оправдываться. Видишь ли, я — Грегор Малик.

Широко улыбаясь, Малик вышел из комнаты.

Повисла тишина. Луиза с тревогой посмотрела на Форчуна. Его возвратившаяся улыбка казалась страшной. Она знала, что он попадал раньше в весьма затруднительные ситуации и всегда умудрялся выбираться из них. Но на этот раз ситуация была другой.

— Я не поняла, — сказала она. — Объясни мне.

— Объяснить что?

— «Я отдал трех пешек за слона. Время доделает остальное».

— Малик понял, что я подслушиваю их, и элементарно меня перехитрил. Когда он пригрозил уничтожить беженцев, у меня не было иного выбора, кроме как спасти их. И делая это, я вложил свою голову в петлю. Вчера вечером, когда я последовал за его «пешками» на двенадцать часов вперед. Я делал то, что должен был сделать, и, к со жалению, это было именно то, чего от меня хотел Грегор Малик. В результате я уже существую в четыре тридцать этим утром, и если я останусь при кованным к этой стене, когда наступит четыре тридцать…

— Правило двойного присутствия, — прошептала Луиза.

— А полночь уже прошла.

— Но почему? — всхлипнула Луиза. — Почему он просто не убьет нас? Проклятый садист.

— Может быть, я тщеславен, Луиза, но я думаю, Грегор Малик получит редкостное удовольствие, видя, как я перестану существовать.

— Ты должен спастись, Ганнибал. Может быть, Уэбли и Ронел нам помогут?

— Они, скорее всего, мертвы! — отрезал Фор чун, качая головой. — Они мертвы, и мы ничего не можем с этим поделать. Надежды нет.

Она поражалась его внезапной тоскливости, пока не заметила, что Форчун ей многозначительно подмигивает. Тогда она кивнула, поняв, что их, конечно, продолжают подслушивать и ей тоже нужно сыграть соответствующую роль.

— Ты не можешь сдаться сейчас! — патетически воскликнула она. — Слишком много жизней лежат на карте!

— Ты права, — сказал он. — Но я боюсь, все, что мы можем сейчас сделать, это молиться о чуде.

Он закрыл глаза и опустил голову, изображая молитвенную медитацию. Самбара бы, конечно, посмеялся, увидев это, но Форчун знал, что, если Уэбли еще существует, такая медитация принесет результаты. Следя за своими логическими построениями, Форчун посылал симбионту мысленный сигнал. Закончив, он взглянул на Луизу.

— Я когда-нибудь говорил тебе о моих частных владениях? Нет? У меня есть небольшое имение на краю галактики. Ничего шикарного, как ты пони маешь, но там удобно. Я называю его «Вне Времени». Я думаю, тебе там понравится. Напомни мне пригласить тебя туда на выходные.

Уэбли и Ронел были задеты краем вспышки, которая уничтожила Самбару и его слона. Симбиотическая протоплазма горит так же, как любая другая материя, причиняя организму дикую боль. Но, как и у любых живых существ, где бы те ни жили, боль играет роль позитивного фактора выживания и запускает механизм самосохранения, который был у симбионтов уникальным и благодаря которому они стали миллионы поколений назад такими, какие они есть. Он состоит из трех неотменяемых команд: соберись, восстановись, убегай! Подчинившись этим рефлекторным командам, они потеряли контроль за слонами, но спасли свои жизни.

Уэбли и Ронел сохранили лишь по фунту собственной массы, что было для симбионтов вполне достаточно для выживания. В первый момент самого интенсивного жара, каждый из них превратился в компактный шар, чтобы уберечь от огня побольше клеток в центре тела, и улетели подальше от фокуса жары. При этом они чисто рефлекторно принялись восстанавливать себя, заталкивая пораженную ткань внутрь и замещая ее неопаленной протоплазмой в постоянном потоке от поверхности к центру. Для случайного наблюдателя они выглядели как пара живых баскетбольных мячей, пытающихся вывернуть самих себя.

Эти мячи скакали по земле прямо на пути обезумевшего, ревущего стада слонов, не понимавших, как они очутились в городе и пытавшихся поскорее добраться до безопасных джунглей. Это стало дополнительным испытанием для супермеханизма выживания симбионтов.

Ронел повезло больше. На нее наступили всего два раза.

Уэбли разорвали всю оболочку, и ему пришлось собирать свою протоплазму шесть раз, прежде чем слоны ушли. Но рефлексы все-таки действовали. Совершенно измотанный этой пыткой, он превратился в бесформенную лужицу и долго оставался неподвижным, пока его субстанция занималась самовосстановлением. Неподалеку от него, распластавшись на дне помойного ящика, тем же занималась Ронел.

Полная луна взобралась выше. По двум лужицам протоплазмы периодически пробегала рябь, как будто вызванная пролетевшим ветерком, хотя воздух был абсолютно неподвижен. Несколько осмелевших жителей квартала вышли на улицу, когда окончилось буйство слонов, и увидели лишь обугленные останки, которые только смутно напоминали форму слона. Они были еще теплыми. Верховный жрец Самбара, конечно, сумел бы найти объяснение тому, как они здесь появились. По крайней мере, таково было мнение мужчины, который стоял в прахе верховного жреца, исследуя сгоревшего слона. Издалека еще был слышен дикий рев слонов, получивших ожоги и ранения.

Уже далеко за полночь Уэбли окончательно пришел в себя. Его первым ощущением был голод, за которым последовало беспокойное осознание того, что он потерял своего партнера.

Итак, они начали атаку против имперцев при помощи слонов, чтобы отвлечь врага, пока Форчун не окажется на своей машине времени в самой середине бань и внезапно не поразит их лазером. Но Империя ударила первой. Воспоминания Уэбли обрывались на вспышке и ощущении боли.

Его собственное исчезновение из схватки не обязательно означало, что миссия Форчуна провалилась. Уэбли мог быть вообще единственным пострадавшим.

В надежде на это он послал телепатический луч, но тут же остановился, обнаружив, каких усилий это от него потребовало. Он проанализировал свое состояние и обнаружил, что энергии в нем едва хватает только на то, чтобы остаться в живых. Но он снова послал пробный сигнал и обнаружил явный телепатический ответ с небольшого расстояния.

Ронел?

Другой симбионт все еще был без сознания, медленно самовосстанавливаясь. Поражения Ронел от огня были еще сильнее, чем у Уэбли, хотя тот был просто удивлен, что еще жив. Он попытался найти мысленный сигнал Ганнибала Форчуна, но усилие было слишком большим для него. При его нынешнем истощении он не сможет ничего сделать, даже если найдет своего партнера.

Он устало выстроил глаз и осмотрел окрестности. Идентифицировав погибшее животное как слона, он медленно подкатился к нему по пустынной улице, прижался к еще теплой плоти и начал есть.

Это, конечно, было не ксанти, но это была пища, а голод — не тетка. В полной тишине он пожирал органику, тонко распластавшись для лучшего впитывания живительных соков.

Наконец, приятно отяжелев, он укатился в сторону и посвятил следующие несколько минут перевариванию, чувствуя, как в миллионы его клеток вливается сила.

Теперь он снова чувствовал себя собой, хотя до нормального веса ему не хватало еще почти трех фунтов. На этот раз мысленная разведка почти не потребовала усилий. И он услышал диалог несчастных пленников:

— Может быть, я тщеславен, Луиза, но думаю, Грегор Малик получит редкостное удовлетворение, видя, как я перестаю существовать.

— Ты должен спастись, Ганнибал. Может быть, Уэбли и Ронел нам помогут?

— Скорее всего, они мертвы! Они мертвы, и мы ничего не можем с этим поделать. Надежды нет.

— Ты не можешь сдаться сейчас! Слишком много жизней лежат на карте!

— Ты права. Но я боюсь, все, что мы можем сейчас сделать, это молиться о чуде.

Дальше последовал четкий мысленный вызов.

— Мой господин, — обратился чешуйчатый трехглазый лингвист, — совет храма отказывается сотрудничать. Они боятся нас, это так, но они отвечают теперь за все решения, которые принимал верховный жрец. Я не думал, что нашу позицию усилит признание того, что мы убили Самбару. Они ведь все еще ждут его инструкций. Без его утверждения они не представят нам дань.

— Забудь о дани, — сказал ухмыляясь Малик. — У нас в руках гораздо более ценный приз. Мы должны убедиться, что последние часы Ганнибала Фор чуна пройдут с пользой.

— Вы собираетесь использовать его как заложника?

— Не будь дураком! Империя не может вступать в сделки с ТЕРРОЙ, потому что цель обоих — полное уничтожение другого. И даже если слухи о том, что Форчун их самый ценный агент, верны, я убежден — Пол Таузиг сможет пожертвовать им. Но может быть, удастся сделка с самим Форчуном…

— Вы поверите ему на слово?

— Конечно нет. Так же, как и он мне.

— Тогда что?

— Машина времени, Попльв! Это их единствен ное преимущество. Римо Рундль предоставил нам замечательную модель, и он добавил в нее много усовершенствований, но нам все равно далеко до ТЕРРЫ. Они привлекли лучшие умы галактики к работе над ней и сделали аппараты, которые несоизмеримо превосходят наши. Вот единственная причина, почему им удавалось просчитывать каждое наше движение.

— Я понял! — воскликнул лингвист. — Если мы сможем овладеть аппаратом Форчуна, Рундль разберется в их усовершенствованиях и применит их у нас.

— Точно! Он выдающийся изобретатель, но ему далеко до своего бывшего партнера Липнига. Если мы сможем сдублировать машину времени Форчу на, то полностью сокрушим ТЕРРУ и Галактическую Федерацию!

— Форчун, конечно, догадывается об этом? — предположил Попльв.

— Конечно, — кивнул Малик. — Он также знает, что его существование прекратится сегодня в четы ре тридцать утра, если он не исчезнет из этого реального времени в другое. Я предлагаю отпустить Форчуна в обмен на его машину.

— Вы отправитесь с ним? Малик покачал головой:

— О нет. Форчун давно хочет убить Грегора Малика. Я не могу рисковать. Он сможет уничтожить транспортер и меня вместе с собой. Нет, Попльв, ты будешь сопровождать его — в любую часть земной истории, какую он выберет. Ты оставишь его там и отправишься на его корабле на Бориус.

Если бы Попльв был человеком и умел бледнеть от страха, он бы это сделал.

— Здесь есть большой риск, — признал Малик. — Если ты ошибешься, ты умрешь. Но если тебе это удастся… Попльв, в Верховном Командовании есть местечко для твоих талантов.

— Я польщен, мой господин, — неуверенно сказал чешуйчатый.

Грегор Малик сардонически улыбнулся.

— Я вчера еще думал иначе, Попльв. Ты сейчас больше испуган, чем польщен, но это хорошо. Меньше шансов наделать глупостей. Ну, а теперь у нас не более двух часов, чтобы убедить Ганнибала Фор чуна принять наши условия.

— Если он такой фанатик, как вы говорите, отважился заметить лингвист, — он скорее умрет, чем отдаст нам транспортер.

— Ты забыл, что он — азартный игрок. Сейчас у него нет шансов выиграть. Но я ему дам шанс.

— Я рассчитываю на его уверенность в собственных способностях перехитрить нас. Идем, Попльв — мы представим ему наши предложения и посмотрим, что получится.

Устройство дистанционного управления машиной времени находилось в колчане Форчуна. Без него плану, мысленно предложенному Уэбли Фор-чуном, не суждено было воплотиться в жизнь. Но ни Форчун, ни Уэбли не знали, где колчан. Знали только Грегор Малик и второй спасшийся член его шайки, но пока кто-нибудь из них не подумает об этом, не было никакой возможности вытащить информацию из их мозгов. Потребовались концентрированные усилия обоих симбионтов, чтобы преодолеть мыслительный самоконтроль, и то им это удалось только потому, что верховный жрец был в шоке. Уэбли сомневался, что им удастся заглянуть в голову Грегору Малику или Попльву.

Ему нужна была помощь. Превратившись в кота, Уэбли пронесся по залитой луной улице к Ро-нел, которая все еще была без сознания. Вдвоем у них было вдвое больше шансов найти колчан в отпущенный срок, чем у одного. Поэтому он растянул свою протоплазму над израненной подругой и сделал все возможное, чтобы ускорить ее регенерацию.

Ганнибал Форчун выслушал предложение Грегора Малика. Когда тиран закончил, Форчун обернулся к Луизе.

— Что ты об этом думаешь? — спросил он.

— Твое дело. Тебе решать, Ганнибал.

Он снова повернулся к тирану Бориуса.

— Мне не нравятся твои условия, Малик.

— У тебя небольшой выбор в данном случае, — мягко ответил паукообразный. — Время бежит быстро.

— Это правда, — согласился Форчун. — Но я не вижу никакой выгоды в том, чтобы продаться вам.

— Ты ценишь свою жизнь дешевле этой машины?

— Скажем так, есть более ценные вещи.

— Ты дурак, Форчун. Я предлагаю тебе шанс вернуться в игру.

— Нет, спасибо. Я лучше умру с чистой совестью, чем дам тебе средство править галактикой.

— Думаю, я смогу заставить тебя изменить решение, — сказал Малик. Форчун засмеялся: Пытка? Давай. Я тебе обещаю, что мне это не понравится, но я все равно не сдамся.

— Смелые речи, — улыбаясь, сказал Малик. — Но боль может быть убедительным аргументом. Поскольку я уже много лет этим не занимался, возможно, я сначала попрактикуюсь на твоей компаньонке. Слышишь меня, Форчун? Ты можешь спасти ее от больших неприятностей просто…

— Не слушай его! — бросила Луиза. — Я не боюсь.

— Видишь, Малик, но, похоже, мы оба более глупы, чем ты думаешь, — спокойно сказал Фор чун. — Поэтому можешь быть насколько хочешь жестоким. Но лучше поторопись, потому что — как ты сам сказал — время бежит быстро. Жалко, что мы не в том земном веке, когда было полно подходящих для этого инструментов. Я думаю, тебе придется импровизировать.

Глаза Малика сузились.

— Даю тебе пять минут на обдумывание. Пошли, Попльв.

Тиран Бориуса и его чешуйчатый трехглазый помощник покинули комнату.

— Спасибо, — сказала Луиза, чуть подождав.

— За что?

— За отсутствие рыцарства. Я думаю, меня бы это оскорбило.

— Луиза, я желал бы, чтобы у нас был шанс получше узнать друг друга.

— Я тоже. Выходные в твоем отдаленном имении могли бы быть неплохими. Я надеюсь, ты не считаешь, что я тороплю события?

— Совсем нет. Прогулка там успокаивает. Снимает любые стрессы. Замечательное место для отдыха между экспедициями. Погода там, правда слегка непредсказуема, но тем интереснее. У меня в имении работает один из десяти лучших поваров галактики, библиотека, в которой… в общем, тебе бы стоило ознакомиться. А если ты любишь верховую езду, плавание, катание на лодке, альпинизм, «Вне Времени» имеет все, что ты можешь пожелать.

— Звучит заманчиво.

— Только одного, по-моему, там не хватает.

— И что же это? — Ты.

— Перестань, Форчун, иначе мне захочется поцеловать тебя, а я не дотянусь.

— Считай, что мы уже поцеловались заочно.

— Что бы они со мной ни сделали, — тихо сказала Луиза, — не отдавай им транспортер.

Ровно через пять минут вернулись Малик и Попльв. Лингвист нес ультразвуковое ружье.

— Ты принял решение? — спросил тиран.

— Тут нечего решать, — ответил Форчун.

— Очень хорошо. Попльв!

— Да, мой господин.

— Дай Форчуну сначала попробовать это на вкус. В левую ногу.

Глаза Форчуна сузились, когда бандит прицелился.

— Мы начнем с минимальной интенсивности, — объявил Малик. — Это должно быть не больнее, чем раскаленное железо. Давай, Попльв.

Левое бедро Форчуна обожгло, как пламенем. Он подавил крик боли, но не смог не попытаться отдернуть ногу.

— Замечательно! — сказал тиран. — Ты не передумал?

— Нет.

— Прекрасно. Попльв, давай теперь девчонке. В то же место.

Попльв прицелился и выстрелил. Луиза задергалась и закричала. Но Форчун сказал: — Нет.

— Еще раз, Попльв.

На этот раз первый удар достался девушке. Но Форчун был непреклонен.

— Выше, — сказал Малик. Луиза завизжала.

— Ну как, Форчун?

— Никогда.

Она завизжала еще раз и чуть не потеряла сознание. Тогда Форчун сказал: Достаточно, Малик.

— Ты поумнел? — с одобрением сказал тиран.

— Форчун! — завопила Луиза. — Не делай этого! Не соглашайся!

— Хорошо. Малик, ты слышал девушку? Продолжай, Попльв, — сказал Ганнибал.

Следующие полчаса нельзя было назвать приятными. Математика этой ситуации была предельно проста: жизни и свобода одной сотни биллионов граждан Галактической Федерации против жизней и свободы двух агентов ТЕРРЫ. Но математика мало согревает перед лицом безжалостного мучителя. К концу получаса Луиза все чаще теряла сознание, ее крики раздавались все реже.

— Форчун, твое упрямство становится раздражающим, — сказал Малик. — Сколько, ты думаешь, твоя компаньонка выдержит такое обращение?

— Понятия не имею. Более того, меня это не особенно заботит. Меня все равно скоро не станет.

— Прибавь мощности, Попльв. Крики раздались снова.

Что-то теплое спустилось по тыльной стороне руки Форчуна. Он решил, что это кровь с запястий, куда врезались оковы. Но оно взобралось по тыльной стороне его шеи и далее — в левое ухо.

— Я получил твое сообщение, — сказал Уэбли, — но мы еще не нашли колчан.

— А Ронел уцелела?

— Ронел здесь, снаружи, — ответил симбионт. — Ты можешь сделать так, чтобы они сказали, куда положили колчан и меч?

— Сколько времени тебе понадобится?

— Максимум пять минут. Ронел принесет их.

— Хорошо, сколько сейчас времени?

— Три двадцать.

— Ты в хорошей форме?

— Уже да. Сейчас я замаскировался под кирпичи. Думаю, неплохо. Я могу исчезнуть за менее чем две минуты.

— Хорошо. А вслух он сказал:

— Ладно, Малик. Я готов поговорить.

Попльв опустил ружье. Луиза охрипшим от криков голосом протестующе застонала — Нет! Нет!

— Уэбли! — мысленно позвал Форчун. — Расска жи Луизе, что я собираюсь делать!

— Точно готов? — недоверчиво спросил Малик.

— Точно, — ответил Форчун. — Транспортер ваш при одном условии. Ты не в том положении, чтобы ставить свои условия. Одно условие. Девушка поедет со мной.

— Ну, это можно устроить.

Протесты Луизы внезапно прекратились; по-видимому, до нее добрался Уэбли.

— Ты даешь слово? — спросил Форчун.

— Девушка поедет с тобой, — заверил его Малик. — Где ты спрятал машину?

— Транспортер находится всего в нескольких футах от того места, где вы меня взяли. Но он вы веден во временную нишу будущего. Пульт, с помощью которого можно вызвать машину, был со мной. Я не знаю, что вы с ним сделали.

— Пульт? — сказал Попльв. — Я не видел никакого пульта.

— Конечно, не видел. Он выглядит необычно.

— Куда вы дели мои вещи?

— В другой комнате в этом здании, — ответил Попльв. — Меч, колчан, пояс, набедренная повязка. Пульт встроен в рукоятку меча. Принесите его мне, и я вам покажу, как он работает.

— Поди принеси его, Попльв, — приказал Малик.

— Только меч, — сказал Форчун. — Это все, что нам понадобится.

— Трехглазый лингвист вышел.

— Если ты попытаешься надуть меня, Форчун… — начал Малик.

— Нет, — устало сказал Форчун, — мне не до этого. — Он бросил взгляд на девушку. — Луиза, все будет хорошо. Мне надо было сделать это раньше.

— Я надеюсь, что смогу тебе все объяснить.

Она с трудом улыбнулась, но ничего не сказала. Он видел, что ей даже дышать было больно. Попльв вернулся с мечом.

— Ну? — сказал Малик.

Форчун усмехнулся: Я не вполне могу показать тебе, как это работает, когда у меня руки прикованы к стене, не так ли?

— Не можешь, — согласился тиран. — Но ты можешь объяснить нам. Я уверен, Попльв управится с устройством, если ты ему расскажешь, что с ним делать.

— Грегор, ты не доверяешь мне.

— Совершенно верно.

Ганнибал Форчун давал инструкции медленно и внятно. Попльв следовал им, а Малик смотрел. Держа острие меча напротив груди, чешуйчатый лингвист поместил обе руки на богато украшенную рукоятку.

— Теперь нажми кнопку, — сказал Форчун.

Попльв нажал кнопку.

Лазерный луч проделал в чешуйчатом теле маленькую бескровную дырочку. Когда Попльв умирал, его кулак инстинктивно сжался; падающий меч продолжал свою лазерную хирургию еще почти минуту.

Тиран с Бориуса спокойно смотрел на это, а потом улыбнулся.

— Ты сыграл прекрасную шахматную партию, — сказал он. — Работай мы вместе, получился бы отличный тандем. Хотя мы никогда не смогли бы доверять друг другу, не так ли? Ты заставил меня изменить мои планы, Форчун, но транспортер все равно будет моим.

— У тебя меньше часа, чтобы найти его.

— Через пять минут ты расскажешь мне все, что я захочу знать. Я сомневаюсь, что ты сможешь противостоять гипнонаркотику.

— Непробан? — поинтересовался Форчун, вкладывая в интонацию все возможное беспокойство.

— Это слишком мягко, — ласково отозвался Малик. — Для тебя — самый лучший, солупсин.

Тиран вышел.

Форчун решил, что жизнь профессора истории могла бы быть намного более спокойной. Но возможно, тогда он не был бы счастлив. Без сомнения, жажда приключений привела бы к его конфликту с администрацией университета, как это было на последнем курсе. Жизнь сложилась хорошо, даже если ему придется умереть так рано. Солупсин. Приятная смерть, слышал он, по сравнению с другими способами. Что-то вроде замерзания. Последние мгновения жертвы были наполнены приятным ощущением эйфории. Жалко, что наркотик заставит его выдать Малику все секреты. Тиран получит транспортер. Форчун лишь надеялся, что Малик допустит какую-нибудь фатальную ошибку, пытаясь управлять им.

— Почему он не начал с этого? — горько спросила Луиза.

Воспоминание о пытке было еще острым, хотя физическая боль уже немного стихла. Форчун был раздражен тем, что ей, а не ему досталось больше страданий.

— Я единственный здесь, кто действительно знает, как пилотировать эту штуку, — объяснил он. — Даже непробан слишком замедляет рефлексы. Под действием наркотика ничего не получится. Я, конечно, попытаюсь сопротивляться, сколько смогу. К счастью, к этому транспортеру не прилагается инструкция по эксплуатации. У Малика большие шансы убиться, пытаясь управлять аппаратом.

— Но мы не можем быть уверены в этом. Вот так работает на практике теория вероятности. Ты занимаешь наилучшую позицию и приступаешь к делу. Чем лучше позиция, тем больше шансов на успех. К сожалению, вероятность неприменима к частным случаям. Хорошая позиция просто означает, что ты прав в большинстве случаев.

Луиза засмеялась.

— Форчун, ты невозможен! Ты прикован к стене — никакой надежды выбраться. Твоя наилучшая позиция в том, что ты умрешь в течение часа. И ты при этом даешь уроки логики. В галактике не найти другого такого…

— Я заметил, — мягко прервал он, — что ты не впадаешь в истерики.

Два симбионта поместили колчан на расшатанный выступ в стене. Ронел удерживала его при помощи птичьего клюва, пока Уэбли превращался в обезьянку. Он быстро снял крышку, открывая пульт.

— Ты уверен, что сможешь справиться? — спросила Ронел.

Уэбли послал ей презрительный взгляд и настроил цифры. Со значительным для его слабых плеч усилием он нажал на кнопку активизации. Раздался громкий удар, от которого во все стороны полетели куски еще недорушенной стены.

Ронел взмыла в воздух, изумленная внезапным появлением машины в двадцать четыре фута длиной. Нажатием второй кнопки на пульте Уэбли открыл люк.

— Положи колчан на место, — сказал ей Уэбли. — Быстро, пока его не хватились. Потом взлетай повыше и осмотри все оттуда. Может быть, тебе удастся придумать что-нибудь против Малика.

— Я не понимаю, почему Форчун велел вернуть пульт Малику, — запротестовала Ронел.

— Я тоже не всегда понимаю его, — ответил Уэбли, ныряя в открытый люк, — но я привык к тому, что обычно он знает, что делает. Поэтому не спорь. Уэбли забрался в транспортер. Люк мягко закрылся за ним. Ронел схватила колчан в лапы и расправила крылья.

Несмотря на проверенную на опытах правдивость ответов жертвы, успех действия гипнонаркотика сильно зависел от умения допрашивающего задавать правильные вопросы. Еще не придумали такой наркотик, который заставлял бы жертву самостоятельно выдавать информацию. Пассивное сотрудничество — это единственное, на что можно было надеяться. Поэтому Форчун улыбнулся, когда Малик приставил к его коже пистолет с ампулой.

— Ты понимаешь, что, когда я введу наркотик, все барьеры будут сняты, — сказал тиран.

— Конечно.

— У тебя есть еще время спасти себя.

— Я предпочитаю думать о потешном зрелище, когда ты попытаешься управлять машиной. Там нет никаких наклеек. Ты мне подробно расскажешь что и как, — сказал Малик, нажимая на спусковой крючок.

— Наклейки мне не понадобятся. Введение этого наркотика не сопровождали никакие болевые ощущения.

— Малик, я тебе не завидую в твоей первой по ездке на машине времени этой модели. Они не до пускали меня к ней, пока я не провел двадцать часов… практики… на тренажере. На… тре… нажере. Оно подбирается… подбирается… к… моему мозгу. Быстррее… чем я думал. Трусы умирают… много раз… прежде чем… что? Прежде, чем… Ахх. Храб… храбрый никогда не пробует… ох! Медленно, как в невесомости, он обвис на цепях.

Стало тепло. Он, казалось, был теперь где-то в другом месте. Он плыл по воздуху. Стоял прекрасный день. Первые три вопроса Малика доказали то, чего боялась Луиза, — что существо, успешно правящее галактической криминальной организацией столько, сколько Малик правит Империей, не может быть дураком. Его вопросы были быстрыми, логичными и точными. Но его время было ограничено, а ответы Форчуна, хотя и скрупулезно точные, поступали очень медленно. Луиза начала пронзительно кричать во время его четвертого ответа, заставив Малика заново сформулировать вопрос. Девушка отчаянно заглушала ответы Ганнибала Форчуна визгом.

Тиран с Бориуса поднял гипнопистолет и ввел ей наркотик. Задержка стоила ему почти шести минут драгоценного времени, пока препарат убедил девушку, что все, начиная с остроумного способа, с помощью которого ее приковали к столь прекрасной стене, до самого Грегора Малика, было просто замечательным. Малик быстро возобновил допрос.

Полководец Айялпал услышал крик часового и вскочил на ноги. Хотя он любой войне предпочитал парады, это нисколько не отражалось на его смелости. Ни Самбара, ни удивительный чужестранец не появлялись со вчерашнего вечера. Совет храма был настроен ждать возвращения верховного жреца, и не собирался ничего предпринимать без Самбары.

Другой на его месте пожал бы плечами и ждал их решения. Но Айялпал понял, что судьба Мохенджо-Даро оказалась в его руках. Не в его правилах было стоять в сторонке и ничего не делать. Не любил он и медлить, чем так страдали многие его современники.

Выступая перед своими офицерами, он настроил их не терять бдительности.

— Мы не должны рассчитывать на то, что враг отложит атаку для нашего удобства. Это может случиться через час. Или даже раньше. Но мы, безусловно, продолжим строить укрепления. Каждый лишний день дает нам преимущество. Но мы должны быть готовы к битве в любой момент.

Таким образом, Мохенджо-Даро успел подготовиться к обороне. По первому сигналу шесть сотен мужчин заняли места на стене.

Военные колесницы и повозки Девадасы появились со зловещим грохотом, и варвары бросились на штурм второй столицы Хараппы.

Грегор Малик услышал это и посмотрел на часы. Допрос Ганнибала Форчуна занял больше времени, чем он рассчитывал. Часов двадцать практики на тренажере не повредили бы и ему, так как транспортер ТЕРРЫ, хотя и был довольно прост в управлении, но требовал четко соблюдать последовательность операций. Пропусти один шаг, нажми кнопки не в том порядке — и ты мертв. Поспеши один раз — и тебе уже никогда больше не придется спешить.

Он посмотрел на колчан и удивился, куда девалась маскировочная крышка пульта. Возможно, она отвалилась, когда Попльв тащил отключенного пленника сюда. Не важно. Пульт дистанционного управления был при нем, и он знал, как им пользоваться.

Жалко, подумал Малик, что он не сможет подождать и увидеть, как Форчун перестанет существовать, но он знал, что в тот момент его машина времени тоже перестанет существовать, потому что законом двойного присутствия не могут пренебрегать ни люди, ни вещи. Малику нужно было торопиться.

Малик направился к выходу, но остановился, чтобы бросить последний взгляд назад. Из-под трупа Попльва все еще торчал меч агента ТЕРРЫ. Это тоже может быть интересно Римо Рундлю, потому что такое компактное лазерное оружие еще не было известно в Империи. Малик вытащил меч и поспешил к своему скиммеру.

Ронел совершала медленные круги в холодном предрассветном воздухе высоко над Мохенджо-Даро. Так много событий произошло сразу, что ей было трудно удержать все свое внимание только на публичных банях и развалинах дома Луизы.

Луна, холодная и огромная, полная, медленно ползла к западному краю небосвода, оглядываясь, чтобы посмотреть, как занимается новый день.

С северной стороны, между краем джунглей и скрытым пеленой тумана правым берегом реки, замерцали сотни факелов. Это приближалась армия Девадасы. Внутри городских стен тоже мелькали огоньки. Немногочисленные войска Айялпала готовились к обороне. Далеко из джунглей раздался жалобный рев раненого слона. Ронел посочувствовала ему.

Лунный свет задрожал на гладкой поверхности скиммера, когда тот поднялся из глубокой тени здания публичных бань. Она подлетела поближе к нему.

«Придумай что-нибудь», — сказал ей Уэбли. Хорошо бы он был поточнее. Резидентские симбионты не имели должной военной подготовки.

Только слабое дыхание свидетельствовало, что две фигуры, подвешенные за запястья, еще живы. На столе посередине комнаты мерцающий огонек лампы задрожал от внезапного порыва ветра, вызванного отбытием скиммера, и погас.

Солупсин был очень сильным веществом. Сначала он подавлял волю человека, и тот мог рассказать что угодно, выдать любую тайну. Потом он вообще подавлял всякую активность мозга, и человек превращался в растение.

Но от него имелось хорошее противоядие, быстро разрушавшее молекулы наркотика. Оно лучше действовало, введенное в кровь, но могло быть использовано и в виде аэрозоли.

Потолок прямо над бесчувственными телами Ганнибала и Луизы зашипел. На людей опустилось газовое облако.

Ганнибал Форчун очнулся и закашлялся. Мир больше не был теплым, мягким, плывущим, мерцающим неярким светом. Теперь здесь стоял удушливый дьявольский запах, скручивающий нервы, оковы больно сжимали запястья, а огонь кровотока обжигал холодные конечности. Форчун протестующе заревел, и Луиза его поддержала.

Шипение прекратилось, туман рассеялся, и стало лучше. Со слезами, льющимися из глаз, они глотали свежий воздух.

Что-то упало на пол перед ними.

Подняв глаза, они увидели, что это аккуратно вырезанный кусок потолка. В дырке показалось тупое рыло молекулярного преобразователя. Аппарат был небольшим, но Форчун знал, что его луч мог превратить скалу в пыль быстрее, чем любой лазер ее расплавить.

Устройство начало действовать.

— Задержи дыхание! — закричал Форчун Луизе.

Стена позади них превратилась в песок. Неожиданно освобожденные, оба пленника упали лицом вперед.

Другой звук снова привлек их внимание к потолку. Два новеньких лазерных ружья спускались оттуда на ремнях. К одному из них была привязана записка.

Форчун схватил ее и прочел:

«Предлагаю вам поторопиться и вернуться к своему транспортеру. Это не самое лучшее время проверять правило двойного присутствия. Пол Таузиг».