Битва за Мариуполь. Документальный роман от очевидца событий

Глава 2 Солдатские страхи

Егору, который успел повоевать в Народном ополчении Донбасса в 2014 и 2015 годах, было страшно, и он не скрывал этого. Правда, его опасения носили несколько иной и, если так можно выразиться, более конкретный, а не абстрактный характер. Все без исключения нормальные люди и нормальные солдаты боятся смерти, ранения или увечья. Егор же боялся попасть в подразделение тупого самодура-командира, а такие случаи тоже бывали, и погибнуть зазря, по его прихоти. Он стоически переносил извечную армейскую неразбериху и общую неустроенность военного быта, но опасался шальной пули, которую можно было получить прямо в «располаге» от не разрядившего в специальной оружейной комнате свой автомат новичка. Остерегался необдуманного геройства и откровенной глупости еще необстрелянных молодых парней. Боялся того, что часовой на «боевых» уснет – и их перережут как котят вражеские диверсанты… Боялся, что их могут бросить на неподавленную оборону врага, боялся, что элементарно не хватит бинтов и медикаментов, чтобы спасать раненых на передовой.

Все это были вполне обоснованные солдатские страхи уже получившего некоторый житейский и военный опыт здравомыслящего человека. Егор ни в коем случае не испытывал по такому поводу ни капли стыда. Он на практике хорошо знал и видел лично, к чему приводят и недооценка противника, и переоценка собственных сил, и элементарное раздолбайство, которое характерно для любой армии мира. Это был тот самый экзистенциальный опыт, который приходит только со временем и весьма дорогой ценой. И поступаться своими принципами военный медик из Донецка не спешил.

Правда, пока все шло более-менее ровно. Комбат Артем Пехтерев с позывным в честь главы Донецко-Криворожской Республики – легендарного Артема произвел на Егора неплохое впечатление. Подчиненных он держал в ежовых рукавицах уставной дисциплины, но излишне «гаек не закручивал», сам интересовался теми или иными вопросами организации и обеспечения своего «ветеранского батальона».

Кадровый пехотный офицер родом из Донецка, он служил в Крыму. Вместе с вверенной ему частью «Артем» перешел на сторону сил «Русской весны», отказавшись стрелять в свой же народ по указке бандеровских националистов, захвативших власть в Киеве.

Вернулся в Донбасс и воевал в ополчении. В общем, «Артем» был тем командиром, который в принципе не допустит разгильдяйства во вверенном ему подразделении, который умеет беречь своих подчиненных не только непосредственно на «боевых», но и в расположении части. Нормальная еда и баня, обмундирование и экипировка, вооружение и техника, снабжение и транспорт и бог весть что еще – именно это и складывалось потом в показатели боевой эффективности вновь сформированного мотострелкового батальона.

Командир медицинского взвода и непосредственный начальник Егора тоже оказался нормальным парнем. Молодой хирург общей практики, недавний выпускник Донецкого национального медицинского университета имени Максима Горького Дмитрий Громов опыта набрался еще студентом. В воюющем восемь лет Донецке по-другому и не получалось. Огненным летом 2014 года он как раз перешел на второй курс. Молодой и горячий Дима Громов оперировал под обстрелами, оказывал первую помощь, когда это было необходимо, эвакуировал раненых с поля боя. Научился он и стрелять: что поделаешь, на «передке» без этого тоже никак.

Честно говоря, Егор боялся, что ему не повезет с командиром: был уже у него непродолжительный, но весьма горький опыт. Из этого самого опыта военно-полевой медик уяснил, что самый худший командир на войне – из «пиджаков». То есть из гражданских специалистов, которым лишь в силу профессии или пройденной когда-то в молодости в институте военной кафедры повесили на плечи офицерские погоны и поставили над людьми. Нередко подобный субъект воспринимает свой командирский статус только лишь как способ получить неограниченную власть над подчиненными, возможность потешить свое непомерно раздутое эго. Но никак не ответственность за подчиненных. И начинались постоянные придирки, ссоры, скандалы, различного рода эксцессы, которые в первую очередь мешали выполнению задач боевой подготовки.

Чем глупее был подобный командир, тем хуже он отзывался о своих подчиненных, стремясь переложить на них собственную долю ответственности за порядок во вверенном ему подразделении. О таких горе-командирах бывалые и серьезные бойцы говорили: «Спишем на боевые…»

К счастью, Дима Громов принадлежал к иной категории «пиджаков» – увлеченных своим делом профессионалов.

Такие люди действительно на практике, а не только на словах, стремятся что-то изменить к лучшему, и у них это получается. Пусть и ценой весьма серьезных усилий. К тому же причислить Диму к категории «пиджаков» можно было лишь условно, ведь его становление как хирурга пришлось как раз на период боевых действий, а они в Донецке не прекращались даже в период шатких и эфемерных Минских договоренностей. Подобные соглашения с преступным режимом тогдашнего, еще пятого президента Украины Петра Порошенко оборачивались лишь вооруженными провокациями на линии разграничения между киевскими силовиками и ополчением ДНР и все новыми обстрелами городов республики. Естественно, все новыми и новыми жертвами среди мирного населения.

В общем, и Егор, и Дима остались довольными друг другом и общее взаимопонимание нашли быстро.

– Мне бы еще заместителя комвзвода толкового найти… – посетовал как-то лейтенант медслужбы.

– Фельдшер скорой помощи подойдет?

– Это вообще было бы идеально!

– Хорошо, позвоню своей знакомой. Если она сможет, то все будет прекрасно, – улыбнулся Егор.

С Юлей Цыганок он был знаком еще с 2014-го, они тогда оба были в Добровольческом медицинском отряде Народного ополчения Донбасса. Егор тогда жадно учился всему, что могло бы пригодиться в обороне родного Донецка. И в первую очередь он учился медицине, старался узнать, вникнуть и попробовать на практике все тонкости врачевания на войне. Как раз в этом Юля Цыганок с позывным «Кобра» стала его наставницей. В конечном итоге она признала, что ученик делает определенные успехи в освоении непростого лекарского искусства. Разумеется, в пределах своей компетенции, именно как тактический медик на поле боя.

С трудом, но Егор все же разыскал в одной из больниц своего замкомандира. Юля Цыганок согласилась, вот только руководство этой больницы, где она сейчас работала в реанимационном отделении, наотрез отказывалось отпускать ценного сотрудника «отсиживаться в окопах». Это Егор проявил изрядную долю иронии, комментируя ситуацию. Но все же против соответствующего предписания из Управления Народной милиции ДНР главврач пойти не смог. Так в батальоне появился еще один классный профильный специалист. Военно-полевой медик «Укол» стал для своего начальника лейтенанта Громова одновременно и головной болью, и занозой в заднице. Вернее, как более деликатно выразилась фельдшер Юля, «уколом в мягкое место». Сам Егор шутку оценил. А сам командир медвзвода Дима Громов подобное рвение подчиненного только поощрял. Толковые, думающие подчиненные для хорошего начальника и командира тоже весьма ценная находка.

Казалось бы, рядовой, а спорит с офицером – невероятно, но факт! Однако в деле обеспечения лекарствами и перевязочным материалом и бог весть чем еще по-другому и не получится. А все потому, что медицина в армии во многом держится на энтузиазме еще со времен великого русского хирурга Николая Ивановича Пирогова, основоположника мировой военно-полевой медицины, воевавшего в Крымскую войну 1853–1856 годов. Кстати, поэтому все в медвзводе имели право голоса, поскольку люди здесь собрались мотивированные, с высшим образованием и немалым практическим опытом. Такому не прикажешь в стиле командира-самодура: «Стой там – иди сюда!»

Еще одной особенностью, убедившей Егора в том, что он правильно выбрал подразделение, стала экипировка знакомого снайпера из разведывательного взвода.

«Джем» поделился радостью: кроме штатной снайперской винтовки, ему выдали еще и укороченный автомат АКС-74У. «Ксюха» со складным прикладом идеально дополняла длинноствольную «Драгуновку» как второе оружие снайпера. Винтовка СВД была хороша в условиях боя, но в ближнем огневом контакте компактный и довольно мощный автомат просто незаменим. Снайпер к тому же черной матерчатой изолентой, чтоб не бликовала и не выделялась, смотал два магазина на 30 патронов. Так что теперь у него был изрядный боезапас, что тоже важно при внезапном и скоротечном огневом контакте накоротке.

Опытный «Джем» сразу же поменял штатный скелетный приклад СВД на телескопический раздвижной, чтобы уменьшить габариты снайперского оружия. Но тем не менее укороченный АКС-74У всегда был у него под рукой – его можно мгновенно вскинуть и открыть огонь.

Обычно такими автоматами, довольно редкими, кстати сказать, в обычных боевых порядках пехоты, вооружались те, кто был ближе к штабу: личные водители командиров подразделения, писари канцелярии, редко – медики. Вообще, именно поэтому неплохой АКС-74У снискал себе образ в некоторой степени «дамского оружия» на войне.

А тут он был нужнее снайперу-разведчику, и именно тот раздобыл себе такое критически необходимое оружие.

Также разведчики получили от волонтеров из России квадрокоптер. Конечно, это не боевой специализированный дрон, но все же лучше, чем ничего. Теперь лишний раз не нужно будет головой рисковать, а проще поднять беспилотник и посмотреть удаленно на электронном планшете.

– Слушай, а почему у тебя позывной «Джем»? – поинтересовался как-то Егор у снайпера.

– Сладкое люблю, – абсолютно невозмутимо, как и полагается представителю его воинской специальности, ответил собеседник. И выдавил из тюбика на галету абрикосовое повидло. – Сладкое, говорят, для мозгов полезно.

Егор понимающе хмыкнул.

– А вообще, я считаю, что чем более незаметно на войне, тем лучше. Нехрен лишний раз отсвечивать и привлекать внимание к собственной персоне. Вот у тебя какой позывной? – поинтересовался снайпер.

– Ты ж знаешь, «Укол».

– Вот видишь! То есть в радиопереговорах если какой-то там «Укол» обратится к «Джему», то все это пройдет как-то мимо ушей вражеской разведки. А вот если в эфир выйдет, ну, скажем, условный «Киборг-убийца», «Супермен» или «Русский витязь», то на такого в первую очередь обратят внимание и в дальнейшем за ним как раз и станут следить.

– Логично излагаешь, «Джем», видимо, сладкое и вправду так полезно для мозгов! – рассмеялся полевой медик.

– А у тебя самого как, я имею в виду – с вооружением-снаряжением? – осведомился снайпер.

«Снарягу» Егор собирал себе сам, понимая, что рано или поздно это все-таки пригодится. Любимая женушка ругалась и пугалась одновременно: ругалась на «безосновательные траты» мужа и пугалась снова провожать его в армию и снова ждать, как в 2014 и 2015 годах…

Но судьба распорядилась иначе: любимая супруга сейчас вместе с котом Серым у родственников в Ростовской области. Ждет его возвращения. А он – снова в армии.

Снаряжение военно-полевого медика представляло собой РПС, так называемую ременно-плечевую систему с размещением подсумков не спереди, а по бокам. Так удобнее было ползать, ведь на поле боя под огнем противника первая помощь раненым и эвакуация выполняются только лежа. Это непреложная истина, оплаченная кровью!

Слева на разгрузочной системе у Егора находился объемный подсумок быстрого доступа с медициной. Кровоостанавливающие турникеты, жгуты, перевязочные пакеты. Порошки-гемостатики: Celox и «Гемостоп», а также гемостатические Z-образные бинты специально для тампонады ран. А для обработки и обеззараживания – раствор хлоргексидина в удобных пластиковых флаконах. Отдельно в плоских коробочках, выстланных изнутри ватой, – ампулы с сильнодействующими лекарствами для борьбы с шоком, обезболивающими препаратами. Естественно, и одноразовые шприцы, без них обойтись невозможно.

Справа располагался удобный подсумок на шесть автоматных магазинов, еще два крепились на бронежилете в быстром доступе. Все необходимое – всегда под рукой. В отдельном компактном подсумке на лямке бронежилета находились кровоостанавливающий турникет и шприц с парой ампул «для себя».

Вот, собственно, и все необходимое ему непосредственно на поле боя.

Автомат у Егора самый обычный, Калашникова, калибра 5,45 миллиметра, но со складным прикладом. Так удобнее. Никаких новомодных коллиматорных прицелов! В бою придется в основном ползать, прыгать и бегать, протискиваться через завалы, и дорогая оптика непременно разобьется. Единственное, что сделал полевой медик, – так это плотно обмотал лейкопластырем металлические кольца крепления и карабин автоматного ремня, чтобы ремень не гремел, как собачья цепь, и не демаскировал самого стрелка. Лейкопластырь он потом зачернил.

А вот в нагрузку Егору выдали еще и подствольный гранатомет с увесистым подсумком-патронташем на десяток «ВОГов». В этом случае полевой медик столкнулся со знаменитым «армейским способом». Сказано, что во взводе должно быть средство огневой поддержки, вот и получите «подствольник»! А то, что сам медицинский взвод насчитывает едва ли отделение, так какая разница?

Не сказать, что медик был в восторге от лишнего веса подствольного гранатомета и боекомплекта к нему. Но спорить не хотелось. К тому же у «подствольника» оказалась одна полезная особенность: с ним автомат при стрельбе меньше подкидывало.

Видно, что снайпер «Джем» профессионально оценил выкладку «Укола» – довольно сдержанно, в той же мере, что и его неброский позывной.

Вообще, опытные военные как раз внимательны к мелочам. Армия, а тем более боевая обстановка, дает мало времени на размышление, вот и приходится развивать в себе наблюдательность по отношению к окружающим людям и фактически становиться психологом на практике, а не в теории. Егор был глубоко убежден, что людям, зацикленным на собственном «исключительно богатом внутреннем мире», нечего делать ни в армии, ни уж тем более на войне. Да и в мирной жизни им, бедняжкам, тяжело приходится.

А что касается наблюдательности, то лично Егор выяснил по опыту службы следующую закономерность. Если физиономия у военного наглая и откормленная, значит, это тыловик, а если наглая и худая – значит, разведчик!

Ему как-то раз довелось наблюдать на автовокзале в Макеевке примечательную картину. В очереди на маршрутку стояли два военных. Один, пухлощекий и хорошо так заплывший жирком, держал картонку с армейским рационом питания. Наверное, ему лично выдали и он вез его семье. Другой, худой, с характерным загаром на обветренном скуластом лице, в удобной, хоть и выцветшей камуфляжной куртке, курил в ладонь, прикрывая огонек сигареты.

Такой вот контраст…

Кстати, о людях. Немаловажным вопросом стало наведение дисциплины и порядка во вновь сформированном подразделении. Конечно, в отдельный мотострелковый батальон пришли люди опытные и с весьма высокой мотивацией. Но все же жизнь на «гражданке» в некоторой степени расхолаживает даже в воюющей восемь лет республике. Вот и приходилось нещадно искоренять «махновщину» в подразделении.

В этом офицерам очень помогали опытные и толковые старшины рот, прапорщики, сержанты, да и просто более мотивированные и опытные солдаты, которые успели, что называется, «хлебнуть горячего» с 2014 года. Ведь даже после освобождения Дебальцево совместными усилиями подразделений ДНР и ЛНР зимой 2015 года локальные бои на разных участках Донбасского фронта не прекращались. Так что и опытных вояк хватало.

Вот только многие из них ушли из подразделений из-за такого состояния: «ни войны, ни мира». Но это, как говорится, несколько другая история…

А в батальоне опытные старшины и сержанты быстро навели воинскую дисциплину и порядок. Все понимали: начинается масштабная и серьезная военная операция, а потому и относиться ко всему нужно максимально серьезно: на войне мелочей не бывает.

Егору запомнился случай: по казарме с незажженной сигаретой в зубах по направлению к курилке вальяжно шествует вояка в расстегнутой камуфляжной куртке и форменной панаме, надетой задом наперед.

Сержант, замкомвзвода, заходит в расположение и видит эту удивительную картину.

– Боец, почему сигарета в зубах в помещении?!

– Так я ж не курю…

– Ну так вытащи свой хрен из штанов и в таком виде иди в туалет – ты же не ссышь!!!

– Виноват, товарищ сержант!

В мгновение ока сигарета исчезает в кармане, форменная панама убирается под погон на плече, камуфлированная куртка застегивается как положено. Боец принимает строго уставной вид[2].

Грязные берцы, нестираные носки, расхлябанный внешний вид, панибратские отношения, неуважение к старшим по званию – все это искоренялось нещадно. Например, если вечером перед отбоем старшина роты замечал, что кто-то поленился постирать носки, спать не ложилась вся рота, пока все не перестирают носки заново. Кстати, Егор как медик только приветствовал такое отношение к гигиене. Когда сотня физиономий на одно лицо проживает в одной казарме, последствия антисанитарии могут превратиться в настоящую эпидемию. Один солдат не помоет руки после посещения отхожего места – и назавтра несколько десятков человек слягут с кровавым поносом. Все, рота небоеспособна. И это в лучшем случае, ведь, как знал Егор, еще во Вторую мировую войну были нередки случаи, когда сильная дизентерия у солдат приводила к смертельному обезвоживанию и летальному исходу.

Уставы пишутся кровью. Кровью тех, кто эти уставы нарушил.