Битва за Норд-Ост

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ВСЕГДА!

История непосредственных контактов России и горцев Северного Кавказа начинается с 1722 года. Во время Персидского похода Петра I русская кавалерия двигалась из Астрахани в Дербент через Дагестан (пехота была отправлена морем). На пути авангард кавалерии был атакован жителями «деревни Андреева» (совр. Эндирей, на западе Дагестана). Дождавшись подхода основных сил, командир отряда бригадир Ветераний наголову разгромил нападавших, а деревню Андреева, «состоявшую тогда из 2000 дворов, совершенно разорил»[39].

Хотя селение Эндирей находится в Дагестане, оно было прочно связано с Чечней. Его князья, наряду с владетелями других дагестанских селений, часто становились правителями отдельных чеченских обществ. Вместе с кумыкским населением в селении жили чеченцы. «Деревня Андреева» нередко упоминается в документах как крупный торговый центр, куда горцы, и в первую очередь чеченцы, привозили свои продукты, а также невольников.

Во время Персидского похода Петр I основал на р. Сулаке крепость Св. Креста. В июне 1732 года комендант крепости генерал-лейтенант Г.Дуглас возглавил довольно значительную военную экспедицию против селения Чечень. В донесении Дугласа в Военную коллегию от 20 июля того же года излагаются полученные в крепости Св. Креста известия о появлении вооруженных чеченцев у «деревни, именуемой Чечня» (по разным сведениям, от 10 до 14 тыс. человек), о действиях русских войск, высланных для предотвращения нападений на горцев, состоящих в российском подданстве, на городки гребенских казаков и крепость Св. Креста.

В дальнейшем подобные экспедиции против чеченцев предпринимались неоднократно. Значительная экспедиция на правый берег Терека была предпринята в 1758 году. Однако документы, освещающие этот поход, до сих пор не обнаружены. Правда, в архиве сохранилась «Выписка из двух рапортов Кизлярского коменданта генерал-майора Фрауендорфа и из двух доношений астраханского губернатора генерал-майора Жылина от разных чисел июня сего 1757 года», в которой излагаются розыски (следственные действия) по нескольким делам: о похищении партией чеченцев сына отставного казака А.Жамидова и о нескольких отгонах казачьих табунов. В «Выписке» также приводится рапорт кизлярского коменданта: «А владельцы чеченские по непослушанию тех злодеев бессилием отговариваются, и о наказании их просят; того ради по мнению его, Фрауендорфа, им, чеченцам, всемерно надлежит учинить наказание»[40]. Далее речь идет о необходимых военных приготовлениях. 23 октября 1757 года Военная коллегия предписала кизлярскому коменданту чеченцев «наказать и привесть к должному повиновению»[41].

Из данного документа видны взаимоотношения местного (кумыкского и чеченского) и русского(казачьего) населения. Казаки владеют на правой стороне Терека садами, пашнями, сенокосами и другими угодьями, расположенными иногда вдали от Терека. С местным населением, живущим по правобережью Терека, казаки легко уживались, находя общий язык.

Другое дело — живущие за Сунжей, «в дальних чечнях», «воровские люди». С ними велась каждодневная, но не слишком успешная борьба (термины «чеченец» и «чечня» (именно так, с маленькой буквы) обозначают просто отдаленные горные местности и их обитателей). Партии разбойников, «хищников», появляющиеся время от времени на левом берегу Терека, приходят «из Чечней».

Три военные экспедиции против чеченцев были предприняты в 1770 году по причинам того, что «их беспокойный народ не оставлял чрез воровские набеги хищения скота, а по удаче и увоза людей»[42]. Поводом первой из них послужило нападение партии чеченцев, руководимой Али-Султаном Казбулатовым, на отставного подполковника Аввакума Шергилова, который от полученных ран вскоре умер. Ал и-Султан после этого бежал и «сделал себе убежище в крепких местах». Кизлярский комендант генерал-поручик Де Медем «решился нанести тому владельцу и участникам его чеченцам наказание. На сей конец взял он три эскадрона гусар, несколько гребенских и семейных казаков и несколько пушек <…> и в феврале 1770 г. отправился в предположенный поиск». Али-Султана вынудили возвратиться на Сунжу, «в то место, из которого он отлучился, как бунтовать замыслил»[43].

О двух других экспедициях, предпринятых Де Ме-демом в июне того же 1770 года «в больших силах», известно лишь то, что их результатом были данные «изменниками» присяги.

В 1782 году в связи с участившимися набегами чеченцев русское командование начало военные приготовления, но до вооруженного столкновения дело не дошло, поскольку две группы «чеченских и кумыцких владельцев и узденей» снова присягнули на верность Российскому престолу.

Однако уже в марте 1783 года состоялся поход русских войск на аулы Большие и Малые Атаги, которые были сожжены. В скором времени их старшины, а также старшины аулов Гехи и Алды принесли присягу на верность. В результате еще одной военной экспедиции осенью того же года старшины не менее чем шести чеченских аулов присягнули Российскому престолу[44].

По рапортам командующего войсками Кавказской линии генерал-поручика П.С.Потемкина можно увидеть причину ожесточенной борьбы с чеченцами: к обыкновенным «шалостям» и «дерзостям», то есть грабежам, похищению и убийствам людей, прибавилось их упорное стремление изгнать князей и владельцев, которые ктомужебыли чужаками.

Таким образом, в XVIII веке, как отмечает современный историк Андрей Бирюков, наблюдалось постепенное обострение российско-чеченских отношений. Сейчас трудно определить, которая из двух сторон был£ более виновна в ухудшении отношений, тем более, что мы имеем дело не с однократным актом, а со спорами, взаимными претензиями, конфликтами, счет которым копился несколько десятилетий. Однако уже то, что мы знаем, позволяет скептически отнестись к той прочно укоренившейся в нашей историографии схеме, согласно которой до присоединения Грузии к России (1783 г.) и появления в Чечне «пророка» Шейх Мансура (1785 г.) русские и чеченцы мирно соседствовали, столкновения носили случайный характер, и лишь ввиду необходимости иметь надежные коммуникации через Кавказский хребет, а также в связи с развитием агрессивных, религиозно-фанатических настроений под влиянием агитации Шейх-Мансурарусские вынуждены были начать наступательные действия против горцев. В действительности активизация военных действий в Чечне и в сопредельных областях началась за несколько лет до появления Шейх Мансура и вне всякой связи с событиями в Грузии[45].

В 1785 году началось восстание Шейх-Мансура, охватившее большую часть Северного Кавказа. Уроженец чеченского селения Алды, Шейх-Мансур (настоящее имя Ушурма или Ушурме) был беден, и жил тем, что пас чужой скот. Родители его приняли ислам уже в зрелом возрасте. Переживания прозелита, живущего среди наполовину языческого населения, сочетались в его душе с яростной злобой при виде быстрого усиления в Чечне «неверных» русских. Под влиянием религиозных видений вследствие непомерного курения гашиша, он провозгласил себя «Шейх-Мансуром» — непобедимым пророком, и заявил, что достаточно ему встать во главе даже самого немногочисленного войска, и оно победит всех неверных — своих язычников или же русских. Подобная агитация серьезно обеспокоила русскую администрацию, и в июле 1785 года было решено внезапным набегом захватить селение Алды и постараться пленить Шейх-Мансура. Однако проведена была эта операция плохо: командир отряда полковник Пиери, вопреки данным ему инструкциям, двинулся к Алды со всеми силами, не оставив никого в резерве, не прикрыв переправы через Сунжу и не соблюдая осторожности. Предприятие потерпело сокрушительную неудачу. На обратном пути отряд подвергся нападению чеченцев и потерял 584 человека, погибли полковник Пиери и еще 7 офицеров. Победа придала Шейх-Мансуру вес в глазах чеченцев; предания о ней передавались в Чечне, с неизбежными приукрашениями, много десятилетий спустя[46].

Ободренный успехом, Шейх-Мансур 15 июля подступил к Кизляру, но был отбит. Попытка овладеть небольшой крепостью Григориополисом, совершенная 29 июля, также окончилась неудачей. 19–20 августа чеченцы вновь попытались овладеть Кизляром, однако сильным артиллерийским огнем и действиями кизлярского гарнизона были отражены.

Военные неудачи и большие людские потери поколебали авторитет Шейх-Мансура. Народ убедился, что заверения «пророка», будто русские пушки и ружья не способны причинить вреда правоверным мусульманам — всего лишь обман. Число сторонников шейха стало быстро уменьшаться. Он перенес свою деятельность в Кабарду, искал покровительства дагестанских владетелей. Наконец ему пришлось бежать из Чечни, и Шейх-Мансур осел в турецкой крепости Анапе, где и был взят в плен русскими войсками в 1791 году.

После прекращения восстания Шейх-Мансура в горах Северного Кавказа около десяти лет царило спокойствие. Источники не сообщают даже о мелких походах или стычках с чеченцами. Но уже в самом конце XVIII — начале XIX веков сообщения о взаимных набегах, а затем и о более крупных военных экспедициях служат свидетельством того, что затишье объяснялось временными причинами. В 1799 году в наказание за набеги отряд казаков во главе с майором Гребенского казачьего войска Зачотовым отогнал скот, принадлежавший жителям селения Горячевского, а также «поймал… двух человек чеченцев с бывшими при них лошадьми». Летом 1803 года отряд регулярных войск захватил большое количество чеченского скота в отместку за пленение чеченцами майора И. П. Дельпоццо. В ходе этого похода русские войска стали применять чеченскую тактику: отряд в 1200 человек, переправившись ночью через Терек, укрылся в неприступных местах. Выследив чеченские стада, часть отряда напала на чеченские селения, другая же отбила скот и быстро погнала его к Тереку, не давая горцам времени собраться со значительными силами.

Скот, а затем и весь отряд в тот же день переправились на левый берег.

1807 год был ознаменован крупными военными столкновениями. Против чеченцев действовало три отряда регулярных войск и казаков. В результате командующий Кавказским корпусом генерал И. В. Гудович пришел к заключению, что «чеченцы совершенно покорены силою оружия и приведены к присяге на вечную верность подданства Е. И. В.»[47]. Правда «вечная верность» сохранялась в душах чеченцев всего лишь три года. Уже летом 1810 года большой отряд чеченцев попытался овладеть Владикавказской крепостью, но был отбит и преследуем русскими войсками при активной помощи ингушей. В 1810–1811 годах набеги чеченцев, угоны скота и захваты людей, а также ответные меры с российской стороны следовали почти непрерывной чередой. Поэтому полной неожиданностью для местного военного начальства стало выражение высочайшего неудовольствия в ответ на очередной рапорт командующего войсками Кавказской линии генерал-лейтенанта Н. Ф. Ртищева о боевых действиях отряда полковника Эристова. В особом рескрипте Александр I потребовал водворять спокойствие на Кавказской линии «с помощью ласкового снисхождения и дружелюбия», став, тем самым, прообразом нынешних российских «правозащитников», а также героя Хасавюрта покойного генерала Лебедя. Прекращению враждебных отношений должно было способствовать и «учреждение с горькими народами, граничащими с Линиею Кавказскою, меновых торгов» — затея, о результатах которой судить трудно по неизученности вопроса.

На некоторое время в отношениях с чеченцами наступило затишье, но с появлением на Кавказе нового наместника А. П. Ермолова начинается эпоха непрерывных военных действий, которые велись, конечно, не только против чеченцев, но и против их соседей. При этом вооруженная борьба становилась все более ожесточенной. Жестокие методы ведения войны с горцами начиная с ермоловских времен признаются необходимыми не только в официальных документах, но и в общественном сознании.

С момента возникновения Кавказской линии одной из самых острых проблем были частые захваты людей чеченцами. Особенно расцвело похищение людей ради выкупа в первое десятилетие XIX века. Едва появившись на Кавказе, Ермолов начал решительную борьбу с этим явлением. Тем более, что сразу же по его назначении потребовались экстренные и энергичные меры: чеченцами был захвачен «храбрый и отличный майор Швецов». Ермолов обратился к Султан-Ахмед-Хану Аварскому с просьбой выступить в качестве посредника в деле выкупа Швецова. Был придуман и подходящий предлог — якобы хан состоит в родстве с какими-то пленниками, которых русские власти соглашаются за эту услугу выпустить. Тем самым, сточки зрения Ермолова, сохранялось достоинство России, а кроме того, аварскому хану чеченцы могли отдать Швецовадешевле, чем русскому правительству. Однако дело не сладилось. Тогда по приказанию Ермолова были взяты в заложники те кумыкские князья, через чьи земли чеченцы провезли пленника, а также влиятельные чеченцы, о которых было известно, что они состоят в дружбе с похитителями. Необходимая для выкупа сумма была собрана с кумыкского населения. И, кроме того, по требованию русских властей кумыкские князья вынуждены были изгнать со своих земель всех чеченцев и уничтожить чеченские аулы, «как гнезды или верные пристанища тех разбойников, которые живут в самой Чечне»[48]. В дальнейшем «средство, как для Швецова» применялось Ермоловым еще несколько раз, причем с чеченцев или с их соседей деньги взыскивались не только для выкупа офицеров, но случалось даже и ради вызволения богатого купца (надо полагать, что если бы нынешние российские власти взяли на вооружение данный ермоловский опыт, взыскивая деньги для выкупа похищенных чеченцами людей с чеченской же диаспоры в российских городах, то этот преступный промысел естественным образом прекратил бы свое существование). Отныне похищение высокопоставленного или богатого лица перестало приносить чеченцам такой высокий доход, как прежде, но похищения простых русских людей это остановить не могло.

— Весной 1818 года в штаб А. П. Ермолова начали поступать донесения о происшествиях на левом фланге Кавказской линии, где чеченцы крупными конными отрядами переправлялись через Терек и бесчинствовали на казачьих землях. Перечень кровавых последствий набегов горцев был столь объемен, что генерал И. П. Дельпоццо в достаточно мрачных красках докладывал Ермолову о состоянии дел: «Так как шалости чеченцев день ото дня есть дерзновеннее, то я приказал снять все посты по Тереку, кои в нынешнее время, не принося никакой пользы, подвергаются сами опасности быть вырезанными… Проезд от Червлен-ной до Ивановской крепости вовсе прекращен, и жителям дозволено ездить только один раз в день вместе с разъездом и то, когда дорога будет осмотрена»[49].

Наместнику Кавказа прежде всего требовалось защитить русских людей, которые, находясь рядом со столь опасными соседями, ежедневно подвер-галисьриску быть убитыми, разоренными или взятыми в плен, чтобы появиться затем в качестве рабов на невольничьих рынках Востока.

Главное зло, по мнению Ермолова, составляли так называемые мирные чеченцы, проживающие в Надтеречных аулах. Население их формально демонстрировало признаки внешней покорности русским властям. Однако именно в этих аулах был притон для всевозможных банд-групп. Лучшими наблюдателями за русскими войсками и проводниками являлись сами же «мирные» чеченцы. Перед набегами в «мирных» Надтеречных аулах сосредотачивались отряды разбойников. Сюда же они возвращались с награбленным имуществом и пленными после очередных вылазок.

Вот что свидетельствовал позднее о подобных повадках «мирных» чеченцев сосланный на Кавказ поэт А. Полежаев:

«Беспрестанно изобличаются они, — сообщал наверх Ермолов, — в воровстве, в нападениях и увлечении в плен людей наших. Нет спокойствия и безопасности. Они смеются легковерию нашему к их ручательствам. и клятвам, а мы не перестаем верить тем, у кого нет ничего священного в мире… С нетерпением ожидал я времени, чтобы истребить это гнездо гнуснейших злодеев. Сего требует строгая справедливость и слезы жителей, между которыми редкие семейства не оплакивают или убийства, или разорения»[50].

«В случае воровства на линии, — писал наместник Кавказа в своих обращениях к чеченцам, — селения обязаны выдать вора. Если скроется вор, то выдать его семейство. Если, по прежнему обыкновению, жители осмелятся дать и самому семейству преступника способ к побегу, то обязаны выдать ближайших его родственников. Если не будут выданы родственники — аулы ваши будут разрушены, семейства распроданы в горы, аманаты (заложники) повешены»[51].

18 мая 1818 года Ермолов вызвал к себе старейшин Надтеречных аулов и объявил им, что терпение русского правительства уже истощилось, и если они пропустят через свои земли хотя бы одну партию хищников, то содержащиеся в Георгиевске их заложники будут повешены, а сами они изгнаны в горы. «Мне не нужны мирные мошенники, — заявил наместник Кавказа чеченским старейшинам в заключение, — выбирайте любое — покорность или истребление ужасное».

Во второй половине сентября 1819 года Ермолов посчитал, что настало время очистить прилегающую к Тереку местность от враждебного населения. Ермолову требовалось, чтобы чеченцы сами эвакуировали свои семьи. А так как принудить их к этому можно было только «примером ужаса», в качестве жертвы был избран Надтеречный аул Дады-юрт. Тем более, что по имеющимся у русского командования разведсведениям, аул являлся разбойничьим гнездом и притоном для всех окрестных бандэлементов.

Карательную экспедицию возглавил походный атаман генерал Сысоев. Ему было приказано скрытно подойти к Дады-юрту и предложить жителям добровольно уйти за Сунжу. В случае отказа следовало взять аул штурмом и никому не давать пощады. 15 сентября 1819 года русские войска подошли к Дады-юрту. Отряд состоял из пяти рот Кабардинского пехотного полка, роты Троицкого полка, 700 казаков и пяти орудий. Сысоев предъявил ультиматум и стал ожидать от жителей аула ответа.

Дадыюртовцы, считая слова атамана пустыми угрозами, отвергли предложение российского командования и приготовились к обороне аула. Тогда войскам было приказано идти на приступ. Начался ожесточенный кровопролитный бой, какового русским войскам на Кавказе еще не приходилось испытывать. Аул был взят окончательно только тогда, когда были практически поголовно истреблены все его защитники. Из всего дадыюртовского населения в живых осталось только 14 тяжелораненых чеченцев-мужчин и 140 женщин и детей. Дады-юрт был сровнен с землей в буквальном смысле этого слова.

При штурме аула потери русских составили 10 офицеров и 240 солдат. Об ожесточении боя свидетельствует тот факт, что ранен был сам генерал Сысоев. Общие потери составили более четверти первоначальной численности отряда.

Слух об уничтожении Дады-юрта мгновенно облетел горы, и, разумеется, раньше всех он достиг Надтеречных селений. Чеченцы встревожились и сделали то, чего желал Ермолов — отправили свои семьи в горы. 1 октября 1819 года они обнаружили, что шесть батальонов русской пехоты с 13 орудиями приближаются к аулу Исти-Су. Однако поскольку семьи чеченцев были уже предусмотрительно укрыты в горах, то в Исти-Су сопротивление русским войскам в сравнении с Дады-юртом было оказано незначительное. Только в мечети селения произошла ожесточенная схватка, в ходе которой небольшая группа религиозных фанатиков была поголовно переколота в штыковом бою. Все остальные защитники Исти-Су разбежались по окрестным лесам. Русские войска потеряли шесть офицеров и 64 солдата. «Число убитых офицеров, — доносил Ермолов, — всегда, к сожалению, несоразмерно, но причиною того — их рвение и храбрость».

На следующий день разгрому подверглись села Наин-Берды и Аллаяр-аул, но аул Хош-Гельды встретил Ермолова с хлебом-солью и был им прощен. Все остальные селения оказались уже пусты — местные жители в ужасе бежали в горы. Разбои на кавказской линии временно прекратились.

— свидетельствовал на этот счет А. Полежаев.

Чрезвычайно жестокое отношение Ермолова к чеченским селам повлекло за собой взрыв ярости и ненависти к русским на всем Северном Кавказе. Именно после ермоловских «зачисток» вооруженное противоборство на Кавказе приняло бескомпромиссный характер. Но было бы неверным обвинять одного Ермолова в столь жестком отношении к местному населению. Его решимость карать непокорные племена во многом основывалась на горьком опыте предшественников, поскольку предпринимаемые ими в свое время попытки решить проблемы края «переговорными процессами», задабриваниями, заигрываниями и увещеваниями чеченцев, в основе менталитета которых лежит тяга к разбою и грабежу, не могли привести к положительным результатам.

В 1834 году на Северном Кавказе вспыхнуло восстание под руководством религиозных фанатиков и ярых русофобов Кази-Магомета и Шамиля, вошедшее в историю как Большая Кавказская война.

С начала выступления и до 1840 года судьба восстания все время висела на волоске. Казалось, еще одна военная экспедиция в горы, одно успешное сражение, и с государством мюридов будет покончено. Однако с 1840 года ситуация стремительно изменилась: военное могущество имама Шамиля усилилось, он стал полновластным хозяином всего восточного и отчасти даже западного Кавказа. Многочисленные походы русских войск неизменно заканчивались неудачей. Но уже со второй половины 1840-х годов воинское счастье отвернулось от чеченцев. Они стали терпеть поражение за поражением. Крымская война на несколько лет отсрочила развязку, но как только она завершилась, военные действия против Шамиля возобновились. В 1859 году чеченцы были наголову разгромлены. Имам Шамиль сдался русским войскам в ауле Гуниб. Плененного главаря отправили вглубь России, где он изменил свои взгляды в отношении русских.

В книге «Кавказские войны» издания 1885 года сказано следующее:

«Происхождение и история чеченского народа, как и большей части кавказских племен, теряются в тумане прошлого. Достоверных исторических данных об этом нет, а народные предания поражают своей необычной бедностью и ординарностью. Еще о происхождении народа сохранились кое-какие сказания, но о том, как народ этот рос и развивался, какова была его дальнейшая судьба до появления на Кавказе русских, — обо всем этом вместо цельных легенд эпического характера, встречаемых у других народов, чеченцы сохранили лишь жалкие обрывки преданий без имен и без характеристических особенностей места и времени, и притом все эти предания касаются только средней, засунженской Чечни.

По характеру чеченец имеет много общего с другими горскими племенами Кавказа. Он так же вспыльчив, неукротим и легко переходит от одного впечатления к другому, но в его характере нет той благородной открытости, которая составляет характерную черту, например, кровного кабардинца, они коварны, мстительны, вероломны и в минуты увлечения опасны даже для друга.

Собственно военные способности народа были не велики, но этот недостаток с лихвою вознаграждался у него необыкновенною личною храбростью, доходившей до полного забвения опасности.

Дерзкие при наступлении, чеченцы еще отважнее при преследовании врага, но не имели стойкости, ни хладнокровия, чтобы выдержать правильную битву. В аулах чеченцы защищались редко, разве случайно удавалось захватить их врасплох. <…> Но там, где были дремучие леса, овраги, горные трущобы, они являлись поистине страшными противниками.

Русские войска, вступая в Чечню, в открытых местах обыкновенно совершенно не встречали сопротивления. Но только что начинался лес, как загоралась сильная перестрелка, редко в авангарде, чаще в боковых цепях и почти всегда в арьергарде. И чем пересечен нее была местность, чем гуще леса, тем сильнее шла перестрелка. <…> И так дело шло обыкновенно до тех пор, пока войска стойко сохраняли порядок. Но горе, если ослабевала и расстраивалась где-нибудь цепь, тогда сотни шашек и кинжалов мгновенно вырастали перед ней, как из земли, и чеченцы с гиком кидались в середину колонны. Начиналась ужасная резня, потому что чеченцы проворны и беспощадны, как тигры. Кровь опьяняла их, омрачала рассудок, глаза их загорались фосфорическим блеском, движения становились еще более ловки и быстры. Такими они были по рассказам очевидцев, во время резни в Ичкерийских лесах, и такими являлись всегда, когда имели дело со слабыми, расстроенными командами или с одиночными людьми.

Таким образом, чеченцы являлись в сущности не воинами в обыкновенном смысле этого слова, а просто разбойниками, варварами, действовавшими на войне приемами жестоких и хищных дикарей. Кто-то справедливо заметил, что в типе чеченца, в его нравственном облике, — есть нечто, напоминающее волка. И это верно уже потому, что чеченцы в своих легендах и песнях любят сравнивать героев именно с волками, которые им хорошо известны.

При таких типичных свойствах характера, понятно, что чеченец и в мирное время, у домашнего очага, выше всего ставил свою дикую, необузданную волю, и поэтому никогда не мог достигнуть духа общественности и мирного развития»[52].

Вот такая любопытная цитата. Впрочем, может быть историк XIX века несколько сгущает краски. Из-за непомерных великодержавных настроений, предположим, выставил чеченцев жестоким и вероломным народом-разбойником, сопротивляющимся любой власти и законности? Тогда обратимся не к оценкам того далекого века, а к фактам более близкой истории.

Приведем несколько выдержек из документа начала XX века:

«В ночь под 1 апреля 1905 года на полевых работах убит казак Иван Максимов, следы злоумышленников не доведены до Гудермесовского земельного надела на 40 саж.

Днем 10 августа 1905 года на полевых работах у вдовы казачки Прасковьи Горюновой тремя чеченцами ограблена одна пара быков, стоящая 135 руб., следы быков и злоумышленников сданы в селение Цаца н-Юрт.

Утром 19 октября 1905 года отставной 85-летний казак Ион Стрельцов с внуком своим, і 4-летним мальчиком Захаром Рудневым, на одной повозке с двумя парами быков и упряжью ехали на пашню; на дороге их встретили чеченцы, взяли с быками и повозкой в плен, побили обоих на цацан-юртовской земле и на огне пожгли некоторые части тела; трупы были затоплены в реке Черной речке и найдены 10 ноября того года. Следы преступления остались за селением Цацан-Юрт.

В ночь под 31 декабря 1905 года шайка конных чеченцев до 10 человек напала на пастухов, бывших на пастбище с овцами, принадлежащими Ивану Саенко, произвели в них несколько выстрелов и затем скрылись; затем в ночь под 1 ноября того года чеченцы вторично напали, тоже на пастухов, разогнали которых выстрелами, убили одну собаку и ограбили 300 штук овец, на сумму 2462 руб. Следы овец и злоумышленников остались за селением Амир-Аджи-Юрт, но часть этих баранов задержана начальником экзекуционного отряда в селении Цацан-Юрт.

18 декабря 1905 года из города Грозного на подводах в свою станицу ехали 10 человек казаков, на них напала шайка чеченцев, которые убили трех человек: казаков — Егора Выпрецкого и Флора Демченко и еврея И. Дубиллера, ограбили вещей у первого на 48 руб. Следы раненых злоумышленников приведены в селение Цацан-Юрт.

Вечером 18 декабря, при возвращении из станицы Щедринской через селение Брагуновское Грозненского округа, убит казак Михаил Стрельцов. Следы крови, где совершено преступление, остались за селением Брагуны Грозненского округа.

В ночь под 28 февраля 1906 года у казака Ивана, Бондарева через пролом старой жилой хаты, со двора украдена одна пара быков, следы коих приведены вселение Мискер-Юрт, и быки найдены в жилой сакле у Такса Хамутаева.

Вечером 17 апреля 1906 года, при возвращении из станицы Шелковской в Кахановскую, на дороге, ехавший на фаэтоне извозчик дворянин Игнатий Гуминский напавшие четырьмя чеченцами убит на дороге, ограблены две лошади с упряжью.

12 сентября 1906 года на смежном Амир-Аджи-Юртовском земельном наделе на расстоянии от этого селения 1 1/4 версты чеченцами ограблены три женщины и их кучера.

На земле того же селения 6 октября 1906 года одним чеченцем поранен в левую руку казак Трофим Негоднов.

15 октября 1906 года чеченцами ранен в берец правой ноги казак Самуил Максимов, следы не открыты, но направление их было население Цацан-Юрт и Мискер-Юрт.

В три часа утра 22 сентября 1906 года на шедшую из Кахановского почтового отделения на станцию Гудермес Влад. жел. дор. 1 государственную почту чеченцами сделано нападение, причем в перестрелке убит казак, сопровождающий эту почту, Казьма Негоднов, и ранен Тихон Петрусенко. Следы злоумышленников сданы в селение Гудермес.

В ночь под 11 июня 1906 года пятью вооруженными чеченцами у крестьянина Ивана Кишка ограблена упряжная лошадь, стоящая 60 руб., следы преступления не открыты.

Атаман станицы Кахановской Петр Козлов негласно дознал, что шайка чеченцев до 15 человек, в ночь под 8 октября, намерена сделать нападение на разъезд “Джалка” Влад. жел. дор., с целью ограбления у служащих ружьев и револьверов, а затем учинить крушение почтовых поездов и ограбление почты. Когда своевременно были приняты меры к отражению шайки, чеченцами в другом месте развинчены рельсы, ожидая крушения почтового поезда, с опозданием которого со станции был выпущен товарный поезд, который и потерпел крушение, причем чеченцами убит и ограблен один кондуктор, другой же кондуктор оказался мертвым с отрезанными по развилке ногами; следы злоумышленников выведены на землю сел. Гудермес.

В ночь под 18 сентября 1906 года пастухи выпасывали овец, принадлежавших овцеводу Ивану Саенко, на них напала шайка конных чеченцев, произвели в пастухов до 50 ружейных выстрелов, не причинив вреда, бесследно скрылись.

8 мая 1907 года торгующий в станице Кахановской урядник Кирилл Бычков, при следовании его из города Грозного, на дороге сам убит и ограблено у него товара и вещей на 229 руб. Следы злоумышленников приведены на землю селения Мискер-Юрт.

Днем 10 апреля на приказчика Амир-Аджи-Юртовской почтовой станции, ехавшего с той станции в Кахановское почтовое отделение с легкой почтой, Ивана Джавахова, напали три вооруженных конных чеченца, ограбили у него последние деньги 1 р. 20 к., остановив затем ехавшего за ним из гор. Кизляра фаэтонщика. Ограбили у его пассажира, мещанина города Винницы Говши Бран-штейна наличными деньгами 30 руб. и документами, векселями на шесть тысяч рублей. Казаки, видя ограбление, открыли по грабителям огонь, в перестрелке поранен казак Харлампий Бугаев в левую руку.

Днем 17 июня 1907 года крестьянин Степан Лысенко убит чеченцами, следы убийц выведены на землю селения Мискер-Юрт.

Вечером 15 июля 1907 года, близ станицы, в огородах, во время собирания помидор, тремя чеченцами поранен крестьянин Николай Коваль; следы злоумышленников приведены к селению Гудермес.

2 августа 1907 года на земле селения Истису чеченцами убит проживающий в станице Кахановс-кой мещанин Степан Недошевин, убийцами ограблено имущества, денег и документов на сумму 963 руб..

Днем 25 августа 1907 года на Кахановской паромной переправе новоюртовцем Хамзатом Дока-евым поранен кинжалом в лоб урядник Денис Вакуленко.

Утром 3 сентября 1907 года ехавший на подводе из станицы в город Грозный крестьянин Франц Минейкес напавшими четырьмя чеченцами близ границ земельного надела селения Мискер-Юрт с ограблением на дороге убит, следы убийц выведены на землю означенного селения.

Вечером 13 октября 1907 года на ехавшего на подводе из станицы Шелковской в Кахановскую, на земле этой же станицы, крестьянина Ивана Парфомова сделали несколько выстрелов, ограбили одну лошадь, стоящую 100 руб., следы этой лошади приведены на базарную площадь селения Гудермес.

19 марта 1908 года из станицы была послана команда казаков для розыска без вести пропавшего в дороге 16-го числа того месяца Дмитрия Ушуреля; разыскивая последнего, казаки нашли кости и некоторые предметы без вести пропавшего шелкозаводского крестьянина Федора Умрихина, который 6 августа 1907 года купил в городе Грозном новый фургон, запряг в него двух своих лошадей, купил досок и реек и, не доезжая этой станицы верст 12, на земле селения Мискер-Юрт, чеченцы убили названного Умрихина, забрав его лошадей с упряжью, фургон, доски, рейки и прочее имущество, на сумму 500 руб., бесследно скрылись. Следы преступления остались за селением Мискер-Юрт.

10 марта 1908 года крестьянин Дмитрий Ушурелов на фургоне, запряженном тремя лошадьми, отправился из станицы в город Грозный, в который, между прочим, не приезжал, и бесследно с фургоном, лошадьми и прочим имуществом исчез. Судя но признакам, Ушурелов чеченцами убит в том месте, где лежал труп Федора Умрихина; забраны все выше перечисленные предметы на сумму 295 руб.

Днем 5 мая 1908 года урядник Ам пл ей Бокулен-ко на конной подводе ехал на мельницу Лысенко, на дороге, доезжая до той мельницы версты полторы, на него напали три чеченца, с целью лишить жизни, произвели в Бокуленко три выстрела и скрылись. Следы трех злоумышленников остались за селением Цацан-Юрт.

В ночь под 23 июля 1908 года у крестьянина Михаила Школяра чеченцами у сарая взломан замок, выстрелили в Школяра два раза и уворована одна пара быков, стоящая 180 руб. Следы злоумышленников остались за селением Гудермес.

Вечером 27 сентября 1908 года крестьянин Иван Саенко, из станицы на двух лошадях, ехал на свой хутор; на дороге его встретили 6 верховых чеченцев, которые ограбили у Саенко означенных лошадей, стоящих 300 руб. На хутор названного Саенко в тот же вечер чеченцами было сделано нападение, причем злоумышленники произвели в пастухов, пасших овец, до 50 выстрелов, коими убиты собаки, стоящие 200 р. Следы первого происшествия сданы в селение Гудермес.

Вечером 28 сентября 1908 года на казака, служащего у овцевода Саенко, Арефия Неберикутя напали пять человек вооруженных чеченцев, произвели в Неберикутя до 10 выстрелов, но промахнулись и затем скрылись в лесу, по направлению на селение Гудермес.

Ночью под 12 января 1909 года было произведено чеченцами нападение на хутор овцевода Сила Саенко, причем злоумышленниками была убита овца, пробит сарай, черепица на нем, а также пробит сарай крестьянина Федора Родинченко, причем было произведено до 60 выстрелов.

В 3 часа утра 20 января 1909 года у крестьян, проживающих в станице Кахановской, Филиппа Марофовского и Наума Иваненко, ехавших на участок Эльджуркаева верстах в 8 от станицы ограблены у Иваненко две лошади, стоящие 195 руб., и у Марофовского одна лошадь стоящая 100 руб., тремя вооруженными чеченцами под угрозой лишения жизни.

21 июня 1909 года утром казак станицы Кахановской Андрей Ребров, возвращаясь из слободы Ведено, подвергся ограблению пяти чеченцев, вооруженных винтовками; ограблено шинель, хлеб и 5 рублей денег.

В 12 часов ночи под 15 июля 1909 года на пастухов хутора Андрея Саенко, пасших табун овец, Магомада Асадова и Касьяна Андрийца было произведено тремя чеченцами нападение, причем было произведено около 20 выстрелов. Ограбления не было ввиду того, что табун разбежался по лесу мелкими частями.

12 сентября 1909 года в 3 часа утра у крестьянина проживающего в станице Кахановской, Ивана Чебаненко, во время возвращения его с участка Эльджуркаева с дровами, неизвестными двумя чеченцами ограблены две лошади, причем один из чеченцев, наставив в грудь винтовку, по-русски ломаным языком приказывал указать, где его винтовка, но таковой у Чебаненко не было. Принятыми мерами лошади найдены в горах, на земле селения Элисхан-Юрт, 4-го участка Веденского округа.

30 сентября 1909 года около 7 часов вечера казаки станицы Кахановской Евогроп Вакуленко и Иосиф Цыбин при возвращении в свою станицу, между селениями Истису и Гудермес, 4-го участка Веденского округа, видели, что их обогнали четыре человека чеченцев, ехавших на пароконном фургоне; часов в 7 вечера на Цыбина и Вакуленко было произведено из засады 4 выстрела, которыми Цыбин был смертельно ранен, Вакуленко же, отстреливаясь, успел скрыться и доехал с раненым Цыбиным до станицы, где последний скончался.

20 октября 1909 года, часов в 7 вечера, по дороге из селения Амир-Аджи-Юрт в станицу Каханове-кую, не доезжая до последней верст 8, ограблены тремя чеченцами у работника проживающего в станице торговца Василия Лужнова — Касьяна Андрийца три лошади, стоящие 380 руб., и вещей на 11 руб. 50 коп., принадлежащие Лужнову, у Андрийца вещей и денег на 21 руб. 23 коп., у пассажира, крестьянина Калина Алексеенко, денег и вещей на 15 руб. 50 коп. Причем Андрийца раздели и ограбили донага. Полчасом ранее этого ограбления 6 вооруженных чеченцев ограбили урядника станицы Бороздинской дворянина Владимира Ба-тырева, везшего на фургоне, запряженном 2 лошадьми, в город Грозный пассажиров: казака своей станицы Семена Якушенко для сдачи на службу в 1-ю Терскую казачью батарею, казака станицы Приближной, Моздокского отдела, Никиту Тихоненко и казака станицы Александроневской Федора Бабилурова; у Батырева ограблены: кобылица, стоящая 100 рублей, деньгами 22 руб. и вещей на 28 руб., у Семена Якушенкова все форменное обмундирование и снаряжение на сумму 112 руб., у Никиты Тихоненко денег 10 р. и у Федора Бабилурова жеребчик, стоящий 120 руб., а всего 9 чеченцами (ограблено) у поименованных выше лиц на 1002 руб. 58 коп. Следы направились к селению Гудермес»[53].

Вот такие факты из повседневной жизни в «замиренной» Чечне. Процитированный документ— «челобитная на верх» казаков станицы Кахановс-кой, доведенных до отчаяния насилием со стороны чеченцев. Содержатся в документе и факты потрясающей жестокости горцев: «Близ хутора Васильева, на земле аула Шама-Юрт убиты два казака (станицы Калиновской и Савельевской), 16-летняя девица и 10-летний мальчик, которые все брошены в зажженный стог и сожжены. Мальчик, как видно горел живым, а, может быть, и остальные. Потому что в нескольких саженях от стога, на земле найдены были выпавшие из горевшего бешмета крючки и кучка обгоревших, склеившихся в ком, семечек, бывших в кармане мальчика. По-видимому, горевший выскочил из огня, но, отбежав, упал, продолжая гореть, и был снова брошен в костер злодеями. Трупик его найден в стогу вместе с остальными трупами». Нашлось место и случаю циничного издевательства: «Одного казака ст. Петропавловской, везшего в город Грозный воз помидоров, заставили танцевать на возу. “Ну, танцевай твоя!” — и наставили винтовки. И танцевал горемычный казак, пока из помидоров сок потек». Приведя столь обширный список преступлений, казаки еще добавляют, что «кроме вышеописанных происшествий в этой дополнительной записке не помещены сведения о кражах у нас скота, лошадей и имущества, чинимых чеченцами, а также о порубке станичного заповедного леса, хищнически истребляемого чеченцами»[54]. А ведь в начале XX века казачьих поселений на Тереке и Сунже было немало. И следует полагать, что их поселение подвергалось разбойным набегам чеченцев в не меньшей мере, что и казаки станицы Кахановской.

Развал Российской империи в 1917 году превратил регион Кавказа в арену кровавых сражений. Вырвавшись из-под железной руки империи, этносы, родоплеменные объединения, политические партии и просто банды, принялись сводить кровные счеты.

Утверждая свою власть на Кавказе, большевики отказались проводить традиционную политику Российской империи. В своих действиях они исходили не из принципов геополитики и стратегии, а из идеологических предпочтений. Чеченцы, так же, как и многие другие северокавказские этносы, приветствовали политику большевиков, которая дала им возможность вытеснить большую часть русского населения региона, в первую очередь казаков. Известно, например, что в 1918 году на 3-м и 5-м съездах народов Терека были приняты решения о ликвидации нескольких станиц Сунженской линии, переселении станичников в Пятигорский округ и передаче более 185 тыс. десятин казачьих земель чеченцам и ингушам. Переселение сунжен-цев проходило в тяжелых условиях, сопровождалось голодом и болезнями. Но самое страшное заключалось в том, что при полном попустительстве большевистских мастей на переселенцев беспрестанно нападали банды вайнахов. Сколько казаков и членов их семей было убито по пути в далекий Пятигорск, неизвестно.

В ответ на такую политику летом 1918 года началось восстание терских казаков, которое возглавили братья Бичераховы, осетины по национальности. При подавлении восстания «красные» чеченцы отличились невероятной жестокостью по отношению к пленным. Даже председатель Грозненского комитета РКП (б) и исполкома Совета Николай Гикало ужаснулся их зверским расправам над бичераховцами и для порядка приказал пустить в расход парочку наиболее рьяных садистов.

Зимой 1919 года на Северный Кавказ пришли части Добровольческой армии, разгромившие 11-ю Красную армию. 23 января дивизия генерала Шатилова заняла Грозный, а через несколько дней конница генерала Шкуро овладела Владикавказом. Весной 1919 года белые приступили к формированию структур военной и гражданской администрации.

В письме Главноначальствующему Терско-Дагестанского края генерал-лейтенанту Ляхову Главком Вооруженных Сил Юга России Деникин писал: «Вам предстоит тяжелая, но благодарная задача умиротворить Терско-Дагестанский край. Ввести начала законности и порядка. <…> Восстановить правильную экономическую жизнь, создать вооруженные силы для защиты родных очагов и для участия в борьбе за освобождение России»[55].

Политику «умиротворения» руководство Белого юга начало с преобразований, связанных с введением так называемой «областной автономии». Современный историк Василий Цветков пишет: «Горским народам в границах Терско-Дагестанского края (Тердага) была предоставлена максимально допустимая, как это считали белые, автономия. Выделенные в отдельные округа Кабарда, Осетия, Ингушетия, Чечня и Дагестан должны были управляться выборными правителями, при которых создавались особые советы из наиболее авторитетных лиц, также выбранные самими горцами. В их компетенции находились дела местного управления, хозяйства и культурно-бытовые. Полностью сохранились шариатские суды и шариатское право»[56]. Кроме того, в канцелярии Главноначальствующего Терско-Дагестанского края приступили к разработке законопроекта, призванного уравнять в правах терских казаков и горцев.

В течение весны 1919 года в округах края прошли горские съезды, избравшие правителей округов (в Чечне и Дагестане правители были назначены с санкции Деникина). 29 марта в Грозном состоялся съезд чеченского народа, на котором делегаты приняли обязательства: «Признать власть Главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина. <…> Принять меры к немедленному прекращению военных действий и к установлению мирной жизни, изгнать от себя большевиков и агитаторов, возбуждающих народ против Добровольческой армии, немедленно выставить всадников для формирования Чеченской дивизии, которая будет содержаться за счет казны»[57].

Главком ВС ЮР считал, что белая власть на Кавказе должна стать «объединяющей», «общероссийской властью», «третьей силой», способной примирить интересы горцев и казачества, защитить интересы казачества. Русский интеллигент Антон Иванович Деникин, воспитанный на произведениях Лермонтова и Толстого, во многом романтизирующих горцев, жестоко просчитался в своих прогнозах.

Отношение к белой власти на Кавказе, прежде всего в Чечне, оказалось крайне негативным. Уже в феврале-марте 1919 года в аулах Гойты, Урус-Мартан, Гехи и Алхан-Юрт начались выступления против деникинцев. И несмотря на все заверения делегатов мартовского съезда чеченского народа, во-оруженное сопротивление белым усиливалось, охватив Чечню и Дагестан. Осенью 1919 года здесь начинаются полномасштабные военные действия, названные современниками «второй кавказской войной». Поводом к ней стало проведение мобилизации местного населения в ряды Вооруженных Сил Юга России. Белые планировали сформировать четыре конных дивизии и несколько пехотных бригад. Однако по мнению историка 20-х годов Тахо-Годи: «В мобилизации и солдатчине горец видел символ своего слияния с ненавистными “гяурами” — первый шаг к обрусению». Кроме того, большую роль в начавшейся войне сыграли призывы горских шейхов и мулл к защите ислама, а также действия большевиков.

Вскоре «идейное руководство повстанческим движением перешло к чеченским большевикам во главе с Гикало и Шериповым и исламистам — шейху Узу н-Хадж и и командующему войсками Северо-Кавказского эмирата князю Дышинско-му. В своих декларациях они заявили о воссоздании Шариатской монархии путем беспощадной борьбы с “белыми гяурами”. В “Воззвании к соседним русским и другим национальностям”, подписанном Узун-Хаджи и Дышинским, говорилось: “Иго русского царизма сковало мусульманский народ <…> после ухода царя русского мусульмане Северного Кавказа добивались самоопределения путем республики. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением деникинской банды. Русские и другие христианские народы! Вы на вашей земле, мы на своей останемся хозяевами. Мы не требуем автономии, а мы хотим независимой Шариатской монархии. Мы должны умереть за нашу независимость, мы не можем терпеть русского ига”», — это воззвание приводит в своей статье Василий Цветков[58].

В свою очередь и руководство РСФСР, в лице наркома иностранных дел Георгия Чичерина, обратилось к Узун-Хаджи с заявлением, в котором подчеркивалась незыблемость принципов большевистской политики, «гарантирующей» горцам полное национальное самоопределение.

Кстати, стоит заметить, что против исламистов и «красных» горцев на Северном Кавказе активно действовали и так называемые «инороднические» части, входившие в состав белых войск. Это Кабардинская конная дивизия, Осетинская конная дивизия и «Чеченский Национальный Комитет» сформировавший «ополчение плоскостной Чечни» в составе двух тысяч человек. В своих обращениях председатель этого комитета некий Чули ков призывал всех, «кому дорог мир, порядок и покой в Чечне», оказывать поддержку белым.

Однако укажем и на то, что поддержка белых, прежде всего чеченскими воинскими формированиями, выглядела довольно своеобразно. Характерным примером может служить эпизод, случившийся зимой 1920 года, который приводит в своих воспоминаниях об обороне Крыма видный военачальник белого движения генерал Яков Слащов. Вот что писал в своих мемуарах генерал:

«Тюп-Джанкой, как голый полуостров, выдвинутый вперед, обходимый по льду с Арабатской стрелки и не дававший в морозы возможности жить крупным частям, как моим, так и противника, меня мало беспокоил. Поэтому там стояли 4 крепостных орудия старого образца с пороховыми снарядами, стрелявшими натри версты (то же, что и на Перекопе).

Из войсковых частей я туда направил чеченцев, потому что, стоя, как конница, в тылу, они так грабили, что не было никакого сладу. Я их и законопатил на Тюп-Джанкой. Там жило только несколько татар, тоже мусульман и страшно бедных, так что некого было грабить. Для успокоения нервов генерала Ревишина, командовавшего горцами, я придал туда, правда скрепя сердце, потому что артиллерии было мало, еще 2 летких орудия.

Великолепные грабители в тылу, эти горцы налет красных в начале февраля на Тюп-Джанкой великолепно проспали, а потом столь же великолепно разбежались, бросив все шесть орудий. Красных было так мало, что двинутая мною контратака их даже не застала, а нашла только провалившиеся во льду орудия. Мне особенно было жалко двух легких: замки и панорамы были унесены красными и остались трупы орудий.

После этого и предыдущих грабежей мы с Ревишиным стали врагами. До боя он на все мои заявления о грабежах возражал, что грабежи не доказаны и что в бою горцы спасут все, причем ссылался на авторитеты, до Лермонтова включительно. Я же сам был на Кавказе и знаю, что они способны лихо грабить, а чуть что — бежать. Не имея никакой веры в горцев, я при своем приезде в Крым приказал их расформировать и отправить на Кавказ на пополнение своих частей, за что мне был нагоняй от Деникина (видно, по протекции Ревишина) с приказом держать их отдельной частью»[59].

Между тем Красная Армия захватила Ставрополь — стратегически важный пункт ВС ЮР. Положение белых значительно ухудшилось и ранней весной 1920 года белогвардейские войска начали покидать Северный Кавказ по Владикавказской железной дороге и затем по Военно-Грузинской дороге.

11 марта авангардные части Красной Армии вошли в город Грозный. В Чечню вернулась Советская власть. Однако ее установление было во многом формальным, поскольку единственным признаком этого было отступление деникинских войск из края. В крупных населенных пунктах власть большевиков была провозглашена и установлена, но сделать то же самое в сельской местности, где проживала основная масса населения, в кратчайшие сроки не удалось. Тем более, что реальным авторитетом в массах, особенно в горных районах, пользовались не члены Чеченского ревкома, а шейхи — духовные лидеры исламских общин.

Одновременно с этим большинство казачьего населения Терека негативно относилось к новой власти и надеялось на наступление Врангеля из Крыма. Далее процитируем известного российского историка Игоря Дунюшкина:

«Зная ненадежность терских казаков в отношении своего режима, коммунисты старались внимательно следить за обстановкой в станицах и по возможности разоружить станичников, которые обладали серьезными запасами вооружения и боеприпасов со времени полномасштабной гражданской войны в крае. В то же время, проверяя настроения казачьего населения Сунженских станиц, начальник Особого Отдела Кавказской трудовой армии Я. Л. Пипиков, побывавший там с 29 июня по 3 июля 1920 г. констатировал, что в станице Самашкинской с населением около 5 тыс. человек “настроение безразличное, внешняя сторона скрыта, отношение населения к ревкому удовлетворительное. При разоружении сдано было 800 винтовок”. <…> Вполне логично, что при отсутствии вто время решительных действий армий Врангеля казаки не проявляли своего подлинного отношения к коммунистам и их строю. Обстановка резко изменилась с конца августа 1920 г., когда врангелевцы повели наступление в сторону Донбасса и Ростова. Уже в середине сентября активизировались белые повстанцы на левобережье Терека, прежде всего на железной дороге. <…> Подобные действия явились прелюдией к казачьему восстанию на Тереке и Сунже в октябре 1920 г., когда натиск Врангеля достиг апогея. Следует отметить, что казаки в сентябре действовали скрытно, в основном по ночам, не пытаясь утвердиться на железной дороге, но наносили серьезный урон красным»[60].

12 октября началось восстание на Тереке. Отряд казаков, численностью в одну тысячу человек, занял станицу Калиновскую, ставшую центром антисоветского сопротивления терцев.

17 октября красные войска двинулись на Калиновскую. После нескольких дней кровопролитных боев восставшие были разгромлены. Затем, согласно приказа члена Реввоенсовета Кавказского фронта Григория Орджоникидзе, последовала суровая расправа над мятежной станицей: «<…> все мужское население от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить в Грозный для дальнейшего направления на Север для принудительных работ; все остальное население выселить в хутора и станицы не ближе 50 верст к северу и западу от Калинковской; весь скот, хлеб и фураж, а также пригодное для воен цел и имущество вывезти, после чего станицу Калинковскую сжечь»[61].

Согласно данным Игоря Дунюшкина, «чеченское население не принимало заметного участия в депортации казачества данной станицы. Однако именно этот трагический эпизод ясно показал горцам, что социальные противоречия гражданской войны приводили не только к взаимоуничтожению русских людей, но и к их депортации — изгнанию сродной земли. При этом огромные материальные богатства “перераспределялись” в непосредственной близости от горцев, что всегда, к сожалению, являлось и является причиной возбуждения наиболее низменных человеческих инстинктов, открывающих путь грабежу и насилию. Вскоре представилась удобная возможность для их реализации»[62].

Почти одновременное восстанием на Тереке вооруженное выступление против большевиков началось на Сунже, сразу в четырех станицах — Самашкинской, Романовской, Михайловской и Ермоловской.

Попытка красных войск подавить восстание провалилась. Появились серьезные опасения, что казаки восставших терских и Сунженских станиц объединятся и поведут наступления на Грозный. Ввиду малочисленности регулярных частей большевики обратились за поддержкой к чеченскому населению. Руководил формированием чеченских отрядов председатель Чеченского окружного исполкома Таштемир Эльдерханов, который «обещал добровольцам оставить в их пользу в виде военного трофея все то, что они сумеют отбить».

Восстание на Сунже было подавлено. В приказе по Кавказской трудовой армии № 611 от 23 октября 1920 года сказано: «<…> член Реввоенсовета Кавфронта тов. Орджоникидзе приказал: <…> 2. Станицы Ермоловскую, Закан-Юрт (Романовскую), Самашкинскую и Михайловскую — отдать беднейшему безземельному населению и в первую очередь всегда бывшим преданным Советской власти нагорным чеченцам»[63].

«Понятно, что горцы с энтузиазмом взялись за реализацию поставленных задач, причем размах их активных действий, имевших явно бандитский характер, превзошел самые худшие ожидания высокопоставленных коммунистов, руководящих депортацией Сунженского казачества», — отмечает Игорь Дунюшкин[64].

По указанию своего руководства начальник Особого отдела Кавказской трудовой армии Пипиков заполнил опросный лист о тех событиях. Вот о чем говорится в этом документе:

«<…> 13. Были допущены самочинные действия (грабежи, мародерство, насилие и прочее).

Ответ: Безусловно. Грабили чеченцы безбожным образом. Не говоря уже о разграблении трех четвертей Ермоловской и половины Закан-Юрта, чеченцы организованными группами грабили и Самашкинскую, Михайловскую, доходя до нахального грабежа и до открытых стычек с войсками. Как например во время стычки при отбитии грабежа почти среди белого дня между станицами Самаш-кинской и Закан-Юрт убито войсками 7 чеченцев. В Ермоловской чеченцами убито несколько женщин и стариков и даже детей (последнее не проверено).

14. Кто их совершил.

Ответ: Ясно — чеченцы, были и отдельные дебоширства со стороны отдельных красноармейцев, но таковые немедленно ликвидировались, например, в Закан-Юрте и Калиновской за мародерство расстреляно несколько человек.

15. Роль чеченского населения при выселении и его участие в грабежах.

Ответ: Алды, Алхан-Юрт и другие аулы почти все участвовали в разорении выселяемых станиц.

16. Роль Чеченского Окружного] Исполкома при выселении и меры, принимавшиеся им для предотвращения и прекращения грабежей.

Ответ: Санкционирование и молчок»[65].

Архивный документ возможно дополнить рассказом свидетеля. В 70-х годах в Ленинграде еще можно было встретить непосредственных участников тех событий.

Свидетельствует Николай Виноградов, бывший боец Кавказской трудовой армии:

«Направили нас проводить выселение казаков. Они там, на Сунже, мятеж подняли, вот их за это и выселили.

Станица, как сейчас помню, Романовской называлась. Ладно, расположились на площади. Ждем, когда наши чекисты группу казаков наберут, а наш взвод будет их конвоировать, чтобы, значит, не разбежались.

Вдруг вой, визг! Глянули, мать честная! Там такая вот возвышенность, а по ней дорога в станицу. Так вот с этой горы катится прямо туча черная. Чечены! Мужики, бабы, ребятишки. Кто верхом, кто на арбе, кто пехом чешет.

Один наш боец говорит: “Во, орда бусурманская! Засадить бы по ним обойму ”. А комвзвода, товарищ Дудукин, ему: “Приказ получишь — засадишь, а сейчас вон казаков охраняй ”.

Ну, влетели эти в станицу. По-своему: гыр-гыр-гыр и давай по хатам крыть! Тащат оттуда все, что под руку подвернулось: перины, ковры, подушки, кадушки, сундуки. Орут, друг у дружки вещи выхватывают. Один, черт старый, бабу-чеченку палкой по горбу так хватанул, что та враз на карачки упала. Страшное дело!

Казаки стоят, слезами исходят. Мы тоже, конечно, оторопели. Потом слышу, кто-то из наших ворчит, мол, нам и тряпки не возьми, а неруси вон что дозволяют. Хотя нам ротный разъяснял, что есть приказ все имущество выселяемых казаков передать бедному чеченскому населению.

Вот мы и увидели, как эти бедные его забирают».

Однако на грабеже выселенных казаков нескольких станиц чеченцы не остановились. Времена революции и гражданской войны, когда закон и порядок сменились хаосом и насилием, в значительной степени избаловали правом силы и абсолютной вседозволенности и без того буйное население Чечни.

К тому же нередко случалось, когда бандитские наклонности чеченцев совпадали с устремлениями большевиков, которые умело использовали их в своих целях. Кстати, находясь в эмиграции, Деникин отметит в «Очерках русской смуты», что чеченцам глубоко чужды идеи большевизма, но они охотно и быстро восприняли его прикладные стороны, в том числе насилие и грабеж.

В октябре 1921 года заведующий секретно-оперативным отделом Грозненской ЧК докладывал руководству органов Госбезопасности: «Станицы, заселенные чеченцами, разорены и в данное время находятся в хаотическом состоянии. Это первое. Второе — большое количество чеченцев занимается грабежами у казачьего населения скота и другого инвентаря. Рабочие также враждебно относятся к чеченцам в силу вышеприведенных причин»[66].

Правда, по мере упрочения государственной системы Советского Союза и с началом коренных преобразований отношение большевиков к «всегда бывшим преданными Советской власти» чеченцам, заметно изменилось. В свою очередь, «бывшие преданные» принялись яростно отстаивать устраивающее их право жить грабежом и разбоями.

В Чечне развернулась ожесточенная борьба с бандитизмом, в которой участвовали не только органы и войсковые части ОГПУ, но и регулярные войска Северо-Кавказского военного округа.

Летом 1922 года в ходе локальной чекистско-войсковой операции было изъято несколько сот винтовок, три пулемета, а также сожжено несколько домов бандитов. В декабре 1923 года была проведена аналогичная операция, но с гораздо большим результатом. При разоружении населения ряда районов войска изъяли: 2889 винтовок, 384 револьвера, 7509 винтовочных и 410 револьверных патронов, а также арестовали 68 чеченобандитов.

Но это было только начало. Из информационного обзора штаба 9-го стрелкового корпуса о развитии бандитизма в районах дислокации частей корпуса в июле — сентябре 1924 года:

«3 октября 1924 г…. Чечня является букетом бандитизма. Количество главарей и непостоянных бандитских шаек, совершающих грабежи, главным образом, на соседних с Чеченской областью территориях, не поддается учету. Из них наиболее заслуживают быть отмеченными как основные группировки:

1) в Гудермесском районе — банда Сайд Хаджи Кагирова (из аула Гойгы) и Султан Хаджи, до 32 конных, при трех пулеметах “льюис”, совершающая грабежи в Хасав-Юртовском, Кизлярском, Моздокском и Гудермесском округах. Отмечалось несколько случаев покушения банды на жел. дор. линию с целью крушения поездов и ограбления;

2) в Веденском округе — банда Абдул Меджи Эстемирова (из аула Гордели), до 38 человек, при двух легких пулеметах, совершает грабежи в Хасав-Юртовском и Веденском округах;

3) в Шатоевском округе — банда Иби Батагова (из аула Майстой), от 25 до 100 человек, производящая грабежи хевсур и пшово-тушинских грузин (Грузинская ССР). Чопа Аджоколаев и Мисост Алло — постоянные организаторы банд в Итум-Калинском и Хельдыхораевском обществах. Возглавляющим бандитизм в этом районе считается Атаби Умаев из аула Зумской.

Все эти группировки чаще всего действуют мелкими шайками в 7–8 сабель во главе отдельных бандитов. Причем бандгруппировки Кагирова и Эстемирова имеют между собою связь и иногда выступают совместно. В первой из них находится мюрид Али, что дает основание предполагать о связи с Горской контрреволюцией, возглавляемой Гоцинским, с которым главарь Эстемиров имеет также связь.

Главарь бандитских организаций в Ингушетии, Кабардино-Балкарской и Осетинской [областях] Т.-Х. Шипшев также в течение этих трех отчетных месяцев после грабежей возвращается в Чеченскую] область, в Урус-Мартановский район.

Бандиты с награбленным возвращаются в свои аулы и открыто продают награбленное на базарах. В период июня м[еся]ца особенно замечалась оживленная торговля оружием на базарах в Веденском и Урус-Мартановском округах. Причем русская кав[алерийская] винтовка расценивается в 12 рублей, пехотная — в 10 рублей, револьвер «Наган» — в 15–25 рублей, «Маузер» — в 50–70 рублей, патроны винтовочные — 35 копеек штука, револьверные — 50 копеек.

По сведениям, к 20 июля в Веденском округе отмечались две бандитские группировки, имеющие политическую окраску, возглавляемые Гоцинским; первая — в ауле Бильты под руководством Кехурса Темир-Гиреева и Загалова, располагающая тремя пулеметами, вторая — в ауле Веной под руководством Чумакова и Султан Гиреева, располагающая одним пулеметом»[67].

В начале сентября 1925 года врид начальника разведывательного отдела Северо-Кавказского военного округа Закутный и врид начальника оперативного отдела Сперанский отмечали в своем донесении:

«Чеченская автономная область является очагом уголовного бандитизма, распространяемого на соседние с Чечней районы: Сунжинского округа, г. Грозный с нефтепромышленным районом, Терского округа. Дагестанской республики и Грузии (северн. район Тионетскогоуезда). Предоставленные после революции на плоскости богатые земельные угодья чеченцы полностью не используют, ведут отсталыми формами свое сельское хозяйство, не трудолюбивы. В массе своей чеченцы склонны к бандитизму, как к главному источнику легкой наживы, чему способствует большое наличие оружия. Нагорная Чечня является убежищем для наиболее закоренелых врагов Советской власти.

Случаи проявления бандитизма со стороны чеченских банд не поддаются точному учету. Обычно на каждый определённый случай грабежа бандитский элемент группируется вокруг известных бандитов-профессионалов, а после грабежа с награбленным бандиты расходятся по своим аулам.

Власти на местах в большинстве случаев не ведут борьбы с бандитизмом, а наоборот, укрывают бандитский элемент…»[68]

В конце августа 1925 года командование Северо-Кавказского военного округа (СКВО) подготовило план очередной операции по разоружению. Вместе с частями ОГПУ в ней было задействовано около 7 тысяч красноармейцев при 240 пулеметах, 24 орудиях и 8 аэропланах. Сосредоточение войсковой группировки происходило под видом крупных маневров, которые охватывали и часть нагорной Чечни. Круглиц, осведомленных об истинных целях сосредоточения войск, был крайне ограничен. Более того, местные власти не были поставлены в известность, что позволило сохранить секретность предприятия до последнего момента, чего не наблюдалось все предыдущие годы, когда всякая операция по разоружению населения обсуждалась с представителями гражданских властей, сплошь состоящих из лиц чеченской национальности, предупреждающих своих соплеменников.

Однако чеченбандиты звериным чутьем угадывали приближение грозы. Одни из них, хитрые и осторожные, чтобы избежать мозолистой руки пролетарского правосудия, начали уходить в горы. Так, например, бывший председатель Ножай-юртовского исполкома Гебертиев образовал банду в несколько десятков человек и загодя скрылся в горах. Другие бандиты, наглые и тупые, готовились к вооруженному сопротивлению. 21 августа в мечети аула Дышня Ведень шейх Кайм Ильясов призывал собравшихся выступить против неверных.

Бандит Атаби Шамилевделал попытки объединить весь бандитствующий элемент, в результате чего до 100 человек собралось в аулах Зумсое и Дае, причем к ним обещали примкнуть и другие асоциальные типы из горной Чечни.

Цена на винтовочные и револьверные патроны на местных базарах возросла в полтора раза. Появились всевозможные слухи о войне СССР то с Турцией, то с Англией и Францией. Был даже диковинный слух о том, что бывший великий князь Николай Николаевич вместе с Топа Чермоевым взял Карс и во главе огромной армии продвигается на Кавказ освобождать горцев от большевистского ига. Говорили, будто бы жители аула Беной видели низко летящий аэроплан с двумя полководцами. «Не потерплю!!!» — гремело с небес его высочество, а Топа Чермоев размахивал обнаженным кинжалом и шашкой.

В то же время бандиты продолжали свои налеты и бесчинства. 19 августа часть шайки Шипши-ева наведалась в Кабарду, где после перестрелки с отрядом местной милиции убралась восвояси, потеряв двух человек убитыми и трех ранеными. Ночью 22 августа на 71-й версте Терской железной дороги двое вооруженных чеченцев ограбили путевых сторожей. Утром 23 августа 7 бандитов, перерезав телефонный провод, идущий в дежурную комнату ОГПУ на ст. Гудермес, напали на базар, расположенный в нескольких десятках метров от станции, где отобрали у торговцев деньги, некоторых избили, после чего скрылись. В тот же день конная банда чеченцев, вооруженная винтовками, около станции Червленая ограбила 30 проезжавших подвод, убив подводчика и ранив женщину. Вечером вновь в районе Червленой милиция вступила в перестрелку с пешей чеченской бандой в 20 человек.

25 августа началась операция войсковой группировки Северо-Кавказского военного округа, которая «была построена на стремительном разоружении крупными силами наиболее бандитски настроенных районов с применением максимума репрессий, дабы сразу заставить население выдать скрывающихся там главарей. В дальнейшем при удачном исходе планировалось более мелкое дробление сил с целью охвата всей Чечни»[69].

Пять войсковых групп под командованием Апанасенко, Козицкого, Шуванова, Короля и Буни-ченко приступили к выполнению поставленной задачи. Общее руководство операцией и координацию действий войск осуществлял Полевой штаб СКВО.

Разоружали чеченцев следующим образом:

«…группа Короля окружила аул Ачхой. Жителям было предложено сдать в двухчасовой срок все имеющееся оружие. Так как в указанное время сдача не началась, по аулу было выпущено 15 снарядов со шрапнелью, из них 10 — на поражение. После того как были ранены две чеченки, жители начали сдавать оружие. Одновременно оперативная группа О ГПУ начала обыски. В результате было изъято 228 винтовок 32 револьвера, после чего полк встал на бивак в двух верстах севернее аула. Ночью полк был обстрелян. Стрельба прекратилась после открытия ответного пулеметного огня. Совершенно аналогично разоружение шло и в последующие дни. Разница была лишь в степени упорства жителей и количестве выпущенных снарядов»[70].

Особенно отличилась при этой зачистке войсковая группа под командованием И. Р. Апанасенко. Легендарный комдив 1-й Конной армии действовал так, как привык действовать в годы гражданской войны — решительно и беспощадно. Однажды к нему на переговоры пожаловала делегация аксакалов. Хитрые чеченцы уверяли, что в их населенном пункте «лубят савэцк власт», бандитов нет и оружия тоже. При этом аксакалы трясли бородами, взвизгивали, пихались, клялись именем пророка, костями предков, своими сединами, горской честью и хлебом. Иосиф Родионович послушал клятвенные заверения и приказал выкатить на прямую наводку артиллерийское орудие. Несколько десятков снарядов, выпущенных по аулу, привели старых в чувство. Аксакалы сдали целую арбу огнестрельного оружия и указали красноармейцам дома местного бандэлемента, которые были немедленно взорваны. «Вот теперь я убедился, что ваш аул лубыт савецк власт», — сказал хнычущим вайнахам тов. Апанасенко.

Огромное воздействие на чеченцев оказывали «сыный птыц» — аэропланы группировки, прозванные местным населением «синими птицами», вероятно из-за соответствующей окраски. При разоружении аулов Нахчукелой и Дай авиацией была произведена бомбардировка этих селений. Действия трех «сыных птыц» в Нахчукелое оказались столь эффективными, что жители добровольно сдали все имеющееся оружие, некоторые притащили на сборный пункт даже вилы и топоры. В ауле Дай, где было сдано всего 20 винтовок, а «болшэ нэт», после того, как военлеты сбросили на сакли 12 пудовых бомб, чеченцы незамедлительно извлекли из тайников 64 винтовки, 5 револьверов и 191 патрон. Более того, демонстрация, произведенная пятью самолетами в районе Шароя настолько впечатлила известного бандита Гоцинекого, провозглашенного во время гражданской войны имамом Чечни и Дагестана, что он добровольно сдался властям.

Другие главари бандформирований, такие, например, как Гебертиев и шейх Ансалтинский, были выданы войскам местными жителями. Первого выдало население аулов Ножай-юрт и Бель-ты, а второго привели старейшины аула Дай. Поначалу старики долго прятали шейха, сочиняя командиру войсковой группы Козицкому всякие небылицы о том, что Ансалтинский скрывается где-то в горах. «Э, висако в гарах эст пэщэр, там искат надо», — уверяли чеченцы. В ответ Козицкий выдвинул ультимативное требование о выдаче бандита и назначил конкретный срок. Когда отведенное время истекло, по аул у был открыт артиллерийский огонь. После второго выстрела к штабу отряда с протяжным воплем «Вздут!» прибежал'председатель Дайского сельского совета Джамирза Сальмирзаев. Вскоре показалась толпа старейшин, которые пинками и палками подгоняли связанного шейха. «Вот он, нэхароший чэ-ловэк», — заявили аксакалы.

Решительные действия войсковых групп стали причиной того, что во время проведения операции боевые действия ограничивались перестрелками и незначительными диверсиями, которые периодически совершали бандиты. Впрочем, с диверсиями командование групп сумело покончить надежно и быстро. Стоило, к примеру, в районах аулов Шалажи, Ислам и хутора Медянский участиться случаям вывода из строя линий телефонной связи, как из этих населенных пунктов были бесцеремонно взяты заложники, после чего мелкие пакости прекратились.

Кстати, разоружение чеченского населения было с радостью и ликованием встречено их соседями. Во время артиллерийского обстрела села Веной дагестанцы приграничных аулов высыпали на окрестные горы, со злорадством наблюдая за происходящим. Некоторые из них грозили чеченцам и кричали: «Тэпэр ви нэ будэтэ нас грабыт!», а другие на радостях танцевали.

Стоит также отметить, что репрессивные меры, применяемые при разоружении, одновременно сопровождались корректным отношением войск к местному населению. Красноармейцы относились к чеченцам уважительно, терпеливо разъясняли им, что Советская власть является врагом бандитов, но отнюдь не мирных трудящихся. Санитарные отделы войсковых групп оказывали всем нуждающимся медицинскую помощь. Так, в ауле Зумсой помощь была оказана 42 больным местным жителям, из них 5 сифилитикам. А однажды произошел случай, изумивший всю Чечню. Несколько красноармейцев, следующих из Шатоя в Дай, нашли кусок сукна в 50 аршин и, встретив жителя аула Хали-Келой Чугушова стали расспрашивать, кто мог потерять сукно. Чеченец был чрезвычайно удивлен тем, что нашлись люди, которые хотят возвратить найденное сукно хозяину, но указать последнего не мог. При помощи опроса [Годном из хуторов хозяин все же был разыскан и получил свои 50 аршин, которые были у него украдены и, видимо, потеряны вором. Молва об этом удивительном случае мгновенно облетела все аулы. «Красный армый какой частный, вах», — обсуждали новость чеченцы и печально вздыхали.

Корректное поведение войск не осталось незамеченным. Так, один из кавалерийских полков, прибывший в аул Сарой, население встретило хлебом-солью, а столетний аксакал Рамзан Абдуллаев в знак особого уважения даже станцевал перед красноармейцами лезгинку. «Вот черт старый, как лезгина бьет, одно загляденье! Давай, давай, жги шибче!» — подбадривали кавалеристы танцора. Ветхая чеченка, ловко аккомпанировавшая старцу на маленькой кавказской гармошке, тоже удостоилась похвал. «Сыпь, карга,»веселей!» — смеялись бойцы. После «концертного номера» жители аула добровольно сдали оружие.

В сентябре 1925 года операция войсковой группировки Северо-Кавказского военного округа завершилась. Было разоружено 242 аула, из них 101 подвергся артиллерийскому или ружей но-пулеметному обстрелу, 16 — бомбардировке с воздуха. В результате обстрелов 6 человек убито, 30 ранено. Взорвано 119 домов бандитов. В боестолкновениях убито 12 бандитов, 5 ранено. Арестовано 309 человек, самыми видными из которых явились Наджмутдин Гоцинский, Атаби Шамилев, Эмин Ансалтинский, Астемиров, Гебертиев. В дальнейшем 105 человек арестованных будут расстреляны по справедливому приговору суда.

За время операции было изъято 25299 винтовок, 4319 револьверов, 75556 винтовочных патронов, 1678 револьверных патронов, пулемет «Льюис». Это составило, по мнению командования, от 75 до 90 % всего оружия, бывшего в Чечне. Кроме того, был изъят аппарат «Морзе» и один телефонный аппарат.

Потери группировки СКВО оказались следующими: 5 человек убитыми, 8 ранеными, 10 погибших лошадей, а также 2 аэроплана, получивших при посадке незначительные повреждения.

Понятный для чеченцев аргумент убеждения — грубая сила, сотворил настоящее чудо. В оперативно-разведывательном отчете о состоянии и борьбе с бандитизмом в СКВО от 4 декабря 1925 года сообщалось:

«В Чеченской автономной области после проведенной операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия»[71].

В самом деле, после окончания успешной зачистки «орлы» сдали 447 винтовок, 27 револьверов, горное орудие с 8 снарядами, 2 пулемета «Максим», пулеметы «Льюис» и «Кольт». Кроме того, 565 чеченбандитов добровольно сдались властям. «Э, ми бэдный чэловэк, томный чэловэк. Цар билят, савэцк власт хароший», — каялись они, размазывая по смуглым мордасам крокодиловы слезы.

Годом раньше в результате сложной операции, блестяще проведенной чекистами, в Грозном был арестован и этапирован в Москву главарь многочисленной шайки Али Митаев.

В декабре 1929 года в аулах Шали, Гойты и Веной произошла крупная вылазка бандитского элемента. Для ее ликвидации был сформирован отряд общей численностью около двух тысяч человек при 75 пулеметах, 11 орудиях и 7 самолетах. 11 декабря аул Шали был взят после артобстрела и бомбардировки. Наследующий день аул Гойты был занят без боя, так как бандэлемент успел скрыться в горах. То же самое произошло в ауле Веной. В ходе операции было изъято 290 винтовок и значительное количество холодного оружия, которое ранее не изымалось.

В 1930 году в результате подобной операции было изъято 1,5 тысячи винтовок и револьверов, убито 19 и захвачено 122 чеченбандита.

Однако несмотря на значительные успехи, полностью подавить бандитизм не удалось. Достаточно сказать, что даже в период предвоенного расцвета Сталинской империи Чечня продолжала оставаться неспокойным регионом. К примеру, по данным УМ ВД Грозненской области только с февраля по декабрь 1938 года было совершено 98 преступлений, направленных прежде всего против представителей власти. Преступники убили 49 партийных и советских работников, а также учинили грабежи имущества. Более того, зимой 1940 года в Чечне вспыхнул настоящий мятеж. Свое выступление бандиты, как обычно, объявили «священной борьбой во имя освобождения Чечни и Северного Кавказа от русских оккупантов». Главарь «борцов» Хасан Исраилов в своем письме, отправленном на имя первого секретаря Чечено-Ингушского обкома ВКП(б), заявил:

«Я решил встать во главе освободительной войны моего народа. Я слишком хорошо понимаю, что не только одной Чечено-Ингушетии, но даже всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжелого ярма красного империализма. Но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляет меня на этот подвиг, в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а по моему убеждению, единственно правильный исторический шаг. Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют другие угнетенные народы»[72].

К началу февраля бандформированием Исраилова были фактически захвачены населенные пункты Галанчож, Саясан, Чаберлой и часть Шатойского района. Вооружение «восставшие» добывали за счет разоружения и разгрома милиции и небольших воинских подразделений. Питательной средой для бандитизма служило огромное количество криминального элемента, осевшего в те дни в Чечне. Костяк банд составили дезертиры из РККА и местный преступный элемент. В ауле Галанчож, расположенном в труднодоступном районе горной Чечни, был созван народный съезд, на котором провозглашено создание так называемого «Временного народно-революционного правительства Чечено-Ингушетии».

Стоит обратить внимание на личность главаря бандитов Исраилова. Колоритный персонаж. Вот данные из его биографии, составленной на основе агентурных сведений органами Госбезопасности СССР:

«Хасан Исраилов (Терлоев) родился в 1903 г. в семье скотовладельца. Дед — Цоцаров Хациг — один из наибов Шамиля. Отец — Садуллаев Исраил — абрек, приемный брат Зелим-хана. Убит при грабеже Кизлярского казначейского банка.

Хасан восемь лет учился в арабской школе, затем окончил духовную школу.

Арестовывался четыре раза, приговаривался к десяти годам исправительно-трудовых лагерей, затем к смертной казни (ст.58, ч.2, 3, 8, 11 и 14 УК РСФСР), но всякий раз искусной подтасовкой свидетелей, документов, подкупами, противозаконными действиями родственни юв обеспечивал себе алиби и выходил на свободу.

В 1933 году публично раскаивается, добровольно выходит из подполья и сдается в руки властей, обещая работать на Советскую власть. Восстановлен в партии, работает в Грозном корреспондентом, партследователем, пишет стихи. По рекомендации партийных, советских органов направляется в Москву на учебу в Коммунистический университет.

Его деятельность в Москве: организация антисоветской писательской группы во главе с Авторхановым, связь с Троцким за границей, остатками подпольного «Паритетного комитета» в Грузии, теракты, организация террористических групп. Дерзкое ограбление банка, убийство двух сторожей, из отрубленных рук и ног которых по приказу Исра-илова на полу выкладываются две буквы “М”, означающие “Мекка”, “Медина” и “Мусульманские мстители”.

После окончания университета возвращается в Грозный, ведет борьбу против В КП (б) и Чечено-Ингушского областного комитета, занимается злостной антисоветской пропагандой, дискредитацией партработников.

Арестован, сослан в Сибирь. Бежал. Во время погони убил охранника и двух собак, вырезал “филе” и питался им, скитаясь по тайге. Возвращается на юг и живет на нелегальном положении, непрерывно мигрируя по всему Кавказу, организуя теракты, саботаж, развал колхозов. Одновременно сколачивает подпольные контрреволюционные группировки Кавказа в единую партию ОПКБ (Особая партия кавказских братьев) [впоследствии партия Исраилова была переименована в Национал-социалистическую партию кавказских братьев. — В. С.]. Им ведется подготовка подпольных баз и филиалов ОПКБ в Грузии, Азербайджане, Осетии, Чечено-Ингушетии, Дагестане, Карачаево-Черкесии, Нахичеванской области.

Направление и конечная цель его деятельности: создание пан исламской федеративной Республики Кавказа — протектората Германии.

Арест Исраилова крайне затруднен горными условиями, наличием многочисленных замаскированных баз на территории Чечено-Ингушетии, Дагестана, Грузии, поддержкой его штаба широкой сетью бандпособников в труднодоступных аулах»[73].

Вероломное нападение 22 июня 1941 года нацистской Германии на Советский Союз в Чечне было отмечено весельем и радостью. Ликовали чечен-бандиты, увидевшие в немецких нацистах своих ближайших подельников. Следует подчеркнуть, что поданным историка Сергея Чуева, к 1941 году бандгруппировка Исраилова имела в своем составе 5 тыс. человек, а в городах Грозном, Гудермесе, Малгобеке и сельской местности насчитывалось почти 25 тыс. сторонников бандитов.

Осенью 1941 года в Шатойском районе Чечни при проведении мобилизационных мероприятий чеченбандитами были спровоцированы массовые волнения, которые быстро переросли в антисоветское вооруженное выступление. Восстание будет подавлено, но летом 1942 года вспыхнет с новой силой.

Ближе к 1942 году Исраилову удалось установить надежную связь с гитлеровцами. С немецкой стороны руководителя бандитских выступлений на Северном Кавказе курировал абвер в лице полковника Османа Губе (Саиднурова), аварца по национальности, белоэмигранта.

В феврале 1942 года вновь в Шатое, а затем и в Итум-Кале было поднято антисоветское восстание, во главе которого встал Майрбек Шерипов. «Вскоре два очага восстания слились в один, и тогда же был создан объединенный военный штаб повстанцев и реорганизовано повстанческое правительство», — пишет Сергей Чуев[74].

Летом у чеченбандитов появится еще один канал связи с Берлином. 25 августа на территорию Веденского и Галанчожского районов Чечни будет сброшена группа десантников. Командовали парашютистами сам Осман Губе и лейтенант Реккерт. В состав группы входили чеченцы, ингуши, осетины, бывшие военнопленные красноармейцы, подготовленные абвером для диверсионной работы в советском тылу. Основной задачей спецпод-разделения был захват нефтеперегонных заводов и нефтепровода в районе Грозного.

Десантирование окажется неудачным.

По одним сведениям, большинство парашютистов еще в воздухе перестреляют бдительные бойцы истребительного батальона. Уцелевшие диверсанты найдут помощь и убежище в лагерях чеченбандитов. По другим данным неудача десантирования произойдет по вине летчиков, допустивших ошибку при определении точки выброски. В результате большого разброса парашютисты будут вынуждены разделиться на две самостоятельные группы.

Попытки объединения групп также окончатся неудачей.

Из-за стремительного ухудшения (для немцев) положения на фронте, группа под командованием лейтенанта Ланге, при помощи чеченских «партизан», начала движение к передовой. Перейти фронт удалось Ланге, нескольким десантникам и проводникам-чеченбандитам Хамчиеву и Бельтоеву. За пособничество гитлеровцам чеченцы были награждены «Железными крестами» и переброшены обратно для продолжения своей бандитской деятельности.

А диверсионная группа Османа Губе прекратит свое существование в ночь на 12 января 1943 года в районе селения Акки-Юрт, где ее «прихлопнут» славные бойцы НКВД. Сам Губе попадет в плен. На допросах он выложит все о своей службе в армии генерала Деникина, абвере и отрядах чечен-бандитов. Позже неудавшийся «начальник политической милиции» (эта должность отводилась полковнику в случае захвата немцами Кавказа) примется брюзжать, что поражался тому, как живут чеченцы и ингуши:

«Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии. Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросилось в глаза мне, вспомнившему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция»[75].

Для борьбы с вылазками чеченбандитов и вражескими десантами понадобились дополнительные войска, имевшиеся силы явно не справлялись с задачей. В 1942 году были сформированы 242-я горнострелковая, 317-я стрелковая дивизии и 12 истребительных батальонов. И это, заметим, происходило в архитяжелый период для страны, когда речь шла о ее жизни или порабощении!

Далее процитируем Сергея Чуева:

«На первоначальном этапе действия советских правоохранительных органов против чеченских повстанцев не имели успеха — ведь Исраилов фактически оплел весь Северный Кавказ своей агентурой. Его агент Албогачиев был наркомом внутренних дел Мечено-Ингушской АССР и имел родственников среди членов бандформирований в Назрани. Нарком напрямую сотрудничал с Исраиловым.

Начальник отдела по борьбе с бандитизмом ЧИ АССР подполковник ГБ А. Алиев и другие работники вели переговоры с Исраиловым и представителями немецкой армии об оказании содействия немецким войскам. Так, в начале преступной деятельности Алиева заместитель начальника ОББ НКВД СССР Руденко сообщает по инстанции что: “Аппарат ОББ НКВД ЧИ АССР периферией не руководит. Со стороны Алиева руководство отделом отсутствует. По большинству бандгрупп с лета 1942 года никаких конкретных мероприятий не проводилось. По бандам принимаются кое-какие меры лишь после того, как она совершит ограбление или убийство. Среди агентуры значительный процент двойников, однако, никто очисткой агентурно-осведомительной сети не занимается”.

От преступного бездействия Алиев перешел вскоре к прямой помощи своим “кавказским братьям”: 17 августа 1942 г. банда Маирбека Шери нова фактически разгромила райцентр Шароевского района, а за сутки перед налетом по приказу тов. Алиева из райцентра были выведены опергруппа и войсковое подразделение НКВД, которые предназначались для охраны райцентра. Возглавив опергруппу ОББ по захвату Исраилова-Терлоева, Алиев сознательно упустил главаря повстанцев, преследования не организовал и операция по поимке была провалена».

Сами боевые действия чеченцев не отличались от тех, о которых мы каждый день слышим с экрана телевизора:

«…6 июня 1942 года около 17 часов в Шатойском р-не группа вооруженных бандитов по дороге в горы залпом обстреляла грузовую автомашину с ехавшими красноармейцами. Из числа ехавших на автомашине 14 человек убито трое, ранено 2. Бандиты скрылись в горах. Принятыми мерами 11 июня эта банда была обнаружена на хуторе Верды Шатойского р-на. В завязавшейся перестрелке убито 3 бандита, ранено 3. Из числа красноармейцев бандитами убито 5 человек и 6 ранено…

…Вооруженный налет под руководством Магомадова Идриса на оперативный отряд НКВД в Хельдихарое, в результате которого убито 2, ранен 1 и несколько бойцов обезоружено…

…Нападение на оперативный отряд в Хельдихарое под руководством Алхастова Иби, сопровождавшееся убийством 22 человек.

Нападение банды Алхасова Иби на оперативную группу у хутора Докахчу, сопровождавшееся убийством 14 красноармейцев.

“Повстанцы” грабили магазины и сберкассы, вырезали русские и еврейские семьи, шла охота на небольшие группы и одиночных военнослужащих»[76].

Борьба с бандитизмом в Чечне потребовала немалых усилий и жертв. При проведении чекистско-войсковых операций применялись бронетанковые части и авиация. Методы противодействия бандитам постоянно совершенствовались. В войсках появились маневренные группы в составе 10–20 человек, хорошо вооруженные, с опытом боевых действий в труднодоступной местности. Действия этих групп были особенно эффективны и наносили противнику ощутимый урон.

В ноябре 1944 года руководитель бандитских формирований Хасан Исраилов серьезно засуетился. С помощью двойной агентуры он направил письмо начальнику ОББ НКВД СССР Дроздову. Историк Сергей Чуев при водит содержание послания, с сохранением орфографии. Вот этот текст:

«Здравствуйте. Желаю Вам дорогой Дроздов, я написал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам и через Яндарова прислать мне расписки почтой с копией вашей телеграммы. Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать все возможное и для того, чтобы добиться из Москвы прощения за все мои грехи, ибо не так велики, как рисуются. Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10–20 листов и писчую тонкую бумагу 100–200 листов, тетрадей 10–20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, химических карандашей 10 штук.

Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они, осуждены ли они или нет.

Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство.

С приветом —

Писал Хасан Исраилов (Терлоев)»[77]

Имеются данные о том, что перепуганный вурдалак обратился с письмом к Иосифу Сталину. В этом послании он слезно каялся и в качестве искупления вины предложил свою персону на пост главы Мечено-Ингушской АССР.

Неизвестно, получил ли Исраилов писчую бумагу и карандаши, но то, что его излечили от туберкулеза, это — факт.

29 декабря 1944 года в Москву пришло донесение о том, что «<…> задание т. Берии выполнено. Исраилов Хасан убит, труп опознан и сфотографирован. Агентура переключена на ликвидацию остатков бандглаварей»[78].

С этого момента активность бандформирований в Чечне резко пошла на спад.

Между тем в течение 1943–1944 годов на Северном Кавказе проводились широкомасштабные мероприятия по выселению чеченцев, ингушей, карачаевцев и представителей других народов в Казахстан, Киргизию и т. д. В момент прибытия на спецпоселение было учтено 608749 депортированных с Северного Кавказа (362282 чеченца, 134178 ингушей, 68327 карачаевцев, 37406 балкарцев и 6556 других). До 1 октября 1948 года из этого числа были исключены 32981 северо-кавказцев как дважды учтенных в момент первоначального вселения. Следовательно, всего на спецпоселение поступило 575768 выходцев с Северного Кавказа[79].

Трудно спорить, что депортация целого народа — мера наказания суровая, даже, пожалуй, жестокая. Но в официальных документах причинами выселения называют бандитизм и пособничество немецким нацистам. Что имело место быть. И с этими фактами тоже трудно поспорить.

Однако спорят… Доброхоты пытаются свалить всю вину за случившееся на одну сторону (пояснять какую, надеюсь, не нужно), скромно умалчивая о «подвигах» второй стороны. К тому же за последнее время на тему «великого переселения народов» та же публика нагородила столько разного вздора и слезливых небылиц, что только диву даешься, как вообще тех же чеченцев умудрились депортировать. Ведь если судить по некоторым сочинениям, то при выселении злые солдаты в случае малейшего сопротивления загоняли чеченцев, целыми тейпами, в сакли и сжигали живьем. А на чужбину увозили несчастных, непременно на открытых платформах, со страшной скоростью, чтобы свободолюбивые горцы прыгали с поезда и разбивались, прыгали и разбивались.

Кого же, спрашивается, тогда довезли? И что происходило на самом деле?

Свидетельствует документ:

«Государственный Комитет Обороны.

тов. Сталину

1 марта 1944 г.

Докладываю" об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей. Выселение было начато 23 февраля в большинстве районов за исключением высокогорных населенных пунктов. По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478479 человек, в том числе 91250 ингушей и 387229 чеченцев. Погружено 177 эшелонов, из которых 154 эшелона уже отправлены к месту нового поселения.

Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, которые использовались при операции.

Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невыселенными 6000 чеченцев в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция протекала организовано и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов.

<…> Проводится проческа и лесных районов, где временно оставлены до гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветских элементов из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулеметов и автоматов — 479.

<…> Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе по освоению отошедших к этим республикам новых районов.

Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта и с 15 марта будет проведено выселение балкарцев. Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.

29.02.1944 г. № 20.

Л. Берия»[80]

В общем, выселение про вод ил ось достаточно гуманными методами, без вопиющего попрания прав, в строгом соответствии с нормами социалистической законности. А инциденты, которые случались во время депортации, происходили прежде всего по вине самих чеченцев. Так, например, при «отправлении эшелона СК-241 со ст. Яны-Курган Ташкентской ж. д. спецпереселенец Кадыев пытался бежать из эшелона. При задержании Кадыев пытался нанести удар камнем красноармейцу Кар-бенко, вследствие чего было применено оружие. Выстрелом Кадыев был ранен и в больнице умер»[81].

Свидетельствует очевидец.

Борис Волин, бывший лейтенант НКВД, начальник выселенческого эшелона:

«Везли чеченцев в теплушках, тогда в них вся страна передвигалась. Там нары, печки буржуйки, запас топлива и питьевой воды, бочек для оправления естественных надобностей, все как положено. Солдат на фронт перевозили в худших условиях, а эти ехали, как фон-бароны. Конечно, за весь период перевозок говорить не буду, может когда и случалось, что их на платформы грузили. Ну, а при мне, в моем эшелоне было так.

Чеченцев не обижали. Да и попробуй тронь, сразу — под трибунал, тогда с этим строго было. Вот кормили не скажу, чтобы сытно. Так ведь и время такое было — голодное. А на станциях, кому из них надо, врача вызывали. По другому нельзя. Хоть он там и проштрафился, но медпомощь ему представь. Соблюдай соцзаконность.

За все время следования я не заметил, чтобы чеченцы очень уж горевали о своем выселении, скорее печалились. А так, чтобы от горя волосы на себе рвать, врать не буду, такого не видел.

В общем, доставили их в пункт назначения без всяких ЧП.

Да, слышал еще такую историю, не знаю правда это или нет, но серьезный человек рассказывал, думаю, что не соврал.

На станции, когда эшелон разгружался, то чеченцев распихивали по баракам, а потом партиями, своим ходом или на машинах, отправляли на спецпоселения. И вот что однажды случилось. Отправили одну партию, человек 100. Что-то там замешкались, вышли ближе к вечеру, а до поселения верст 20, если не больше. Сколько-то прошли — стемнело, и тут вдруг — буран! Да такой, что только держись! Начальник конвоя видит — дело табак, всю партию заметет, заморозит. Что делать? Случайно наткнулись в какой-то лощине на юрты. Так, спасение есть, а как в пять юрт такую ораву вместить, да еще казахи там шебаршатся? Спасибо, конвой нашелся. Казахов из юрт — вон, вы к буранам привычные, а туда — чеченцев. Всю партию запихали и сами еще втиснулись. В юртах буран переждали. Казахи тоже ничего, уцелели, они под боком у верблюдов спасались».

По указу Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 года Мечено-Ингушская АССР перестала существовать. На ее территории была создана Грозненская область. Опустевшие земли были заселены как выходцами из центральных областей России, так и соседними кавказскими народами.

После смерти Иосифа Сталина наступили другие времена. К власти пришел Никита Хрущев, «потеплела» внутриполитическая обстановка, и указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1956 года чеченцы, ингуши и карачаевцы вместе с семьями были «сняты с учета спецпоселений и освобождены из-под административного надзора органов МВД СССР». Поскольку подавляющее большинство вайнахов было расселено в Казахстане и Киргизии, то руководству этих республик из Москвы предложили не допустить массового выезда лиц данной национальности на Кавказ. Появилось даже предложение о создании чечено-ингушской автономии на территории Казахстана.

Однако 9 января 1957 года указом Президиума Верховного Совета СССР была восстановлена автономия Мечено-Ингушской АССР в составе РСФСР. Другой указ оттого же 9 числа устанавливал границы реабилитированной республики, в которую вошли три исконно казачьих района — Наурский, Каргалинский и Шелковский, ранее не входившие в состав ЧИ АССР. Там же постановлялось «утвердить Организационный Комитет ЧИ АССР, на который возложить, впредь до выборов Верховного Совета АССР, руководство хозяйственным и культурным строительством на территории республики». И самое важное: запрещение чеченцам и ингушам проживать на Кавказе было признано пережитком культа личности, утратившим силу.

И они поехали…

Весной 1957 года начался стихийный переезд вайнахов к местам прежнего проживания (позже власти его организуют). В соответствии с указанием секретаря ЦК КПСС Николая Беляева органами правопорядка были «приняты меры к немедленному прекращению этого переезда, задержанию переезжающих без разрешения Организационного комитета и возвращению их к местам бывшего поселения»[82]. Все пассажирские поезда, идущие из районов Казахстана и Киргизии, проверялись оперативными заслонами транспортной милиции. Только, например, за 5, 6 и 7 апреля в поездах было выявлено и задержано 2139 чеченцев и ингушей, которым переоформили проездные билеты для проезда к прежнему месту жительства. В Казахстане и Киргизии даже перестали увольнять бывших спецпереселенцев с работы, снимать с воинского учета, выписывать из домовых книги продавать им железнодорожные билеты. Однако процесс пошел и никакими бюрократическими рогатками остановить его было невозможно.

И вот они приехали…

«ЖАЛОБА (в документе сохранена орфография и синтаксис. — В. С.)

От имени русского народа, проживающего в Чечено-Ингушской АССР, Новосельского района, село Буковка.

Дорогие друзья и товарищ Булгарин, Хрущев и Ворошилов. Мы, русс кие люд и, обращаемся к Вам, к нашему Великому Правительству, Правительству всепобедоносному в борьбе за мир, дружбу и демократию, строящему коммунизм в нашей Великой социалистической стране, необъятной нашей любимой родины <…>

А теперь мы хотим Вам рассказать о постигшей нас судьбе русских, проживающих ныне на территории Мечено-Ингушской АССР, и недружелюбном народе, все прибывающем из Казахстана. Это чечен, ингушей и его оргкомитета. Мы, русские люди, были населены из разных республик и областей в 1944 году и 1945 году, и 1946 и 1947 годах Советским Правительством, где проживали чечены и ингуши до 1944 года. Кроме русских, проживали еще 15 разных национальностей, с которыми русские сумели быстро подружиться и, как единая семья, принялись за великое дело, за труд. <…> Мы сумели построить гидроэлектростанцию, мы сумели построить дом культуры в районе, а также много общественных построек, и в частности товарных ферм разных отраслей. На сегодня зацвели наши вновь посаженные сады и виноградники. В 1000 га колхозы и совхозы стали собирать богатые урожаи на этих-землях, а также развели богатое животноводство всех отраслей сельского хозяйства. За эти 12 лет колхозники не получали за свой труд ни одной копейки денег. Мы старались о будущем — об нашем общественном хозяйстве. Мы его и создали. <…> все селение почти вновь построилось, и что мы видим на сегодняшний день в этом селе и даже в целом в республике. С прибытием чечен и ингушей из Казахстана, они надругаются над нашими достижениями, они смеются над нами и нашей культурой, они хотят превратить нас в своих рабов, они нас убеждают в частную собственность, которую мы похоронили, давно и забыли о ней. Они нас запугивают в том, что русские скоро оставят не только землю на территории Чечено-Ингушской АССР, а даже и свои штаны. Они применяют выживание русских изломов под всякими предлогами и запугиваниями. Объясняют тем, что приедет хозяин этого дома, у него 5 сыновей, он бандит и тебя убьет, зарежет. Эти русские семьи или же продают дом и свое хозяйство за 300 или 500 рублей и удирают, другие бросают им дом и уезжают куда смотрят глаза до прибытия чечено-ингушей. У нас осталось 4 милиционера вместе с начальником. На сегодня штат ее увеличен, который не может справиться с нарушителями советских законов, а также они не могут обеспечить жизнь русских граждан, проживающих на территории Мечено-Ингушской АССР.

Чечены и ингуши заявляют русским, якобы их выселение из Кавказа было незаконно. Виноват в этом Сталин и Берия, а поэтому требуют от русских свои дома и все другое, ранее нажитое нами. Они заявляют о том, что при выселении их оставили все здесь, а теперь заставляют русских бежать в чем стоим, с игривой насмешкой о том, что скоро наш народ сядет во власть и вы будете уборные нам копать. Они провели такую агитацию, что ее и атомом не взорвем. Мы, чечены-ингуши, все должны перестроить на свой лад. В нашей республике всякий чечен иметь должен в своем личном пользовании лошадей, буйволов, коров, баранов, кроме положенных норм. Чушек всех уничтожить, виноградные сады уничтожить, только будем сажать кукурузу. Все это нам разрешил Хрущев. Земля наша, русским делать нечего, русские нам мешают жить. Мы сами сможем управлять своей республикой, и теперь будем держать свой старый закон кавказский. От старого до малого все начали молиться богу, избрали себе муллу, и под руководством муллы творят чудеса, от которых уши вянут. Русские женщины и дети боятся их взгляда, потому что ежедневно происходят всякие новые и новые происшествия в самых разнообразных ее формах.

На основании вышеизложенного фактов, в настоящее время в Мечено-Ингушской АССР мы просим, русские, проживающие на данной территории, Советское Правительство оказать нам государственную Вашу помощь, вмешательство вас в эти контрреволюционные настроения людей в этой республике и разрядить эту атомную бомбу, в которой смертоносный яд заряжен против русских и против государства нашего.

В общем, этот народ стал на дыбы, за что он и сам недопонимает. Они на 40-м году Великой Октябрьской Революции хотят вернуть частную собственность, а республику сделать самостоятельной, независимой от русских, дагестанцев и других. Казахстан их не воспитал, а наоборот обозлил против русских и советского государства. Они без всякого стеснения говорят в народе: все равно мы с русскими и дагестанцами вместе не можем, и два волка в одной берлоге жить не смогут, пусть уберут или нас, или русских и тавлин с этой территории. Вот пока все ждем Вашего решения и помощи Вашей»[83].

Обратите внимание, письмо написано в 1957 году, а как остро простые русские крестьяне почувствовали ту страшную угрозу, с которой мы столкнулись сегодня в Чечне — международный терроризм!

Следует подчеркнуть, что от появления в республике бывших ссыльных страдали не только русские, но и люди других национальностей. К примеру, в апреле 1957 года Председателю Совета Министров СССР Николаю Булганину было направлено заявление от имени колхозников-аварцев колхоза им. М.Дахадаева. В документе приводились факты бесчинств группы приехавших чеченцев и попустительства местных властей. Колхозники просили переселить их, поскольку «дальнейшая совместная жизнь чеченцев и проживающих здесь аварцев стала невозможна»[84]. В случае возникновения каких-либо сложностей при решении данного вопроса они готовы были подождать, но «только, чтобы не оставили вместе нас и этих чеченцев, так как это приведет к убийствам, грабежам и другим нарушениям»[85].

И подобных обращений к руководству страны были не единицы, а многие десятки. Меры, принимаемые властями, оказались явно недостаточными. На территории ЧИ АССР произошел всплеск преступности против некоренного населения, вновь появились бандгруппы, стали совершаться нападения на кассы, магазины, склады. Более того, возвращающимся со спецпоселений чеченцам и ингушам как «пос градавшим от культа личности Сталина» начали предоставлять льготы и привилегии, недоступные для лиц других национальностей. Например, квартиры, предназначенные для участников и инвалидов Великой Отечественной войны, стали предоставляться не этим категориям, а вернувшимся из ссылки.

23 августа 1958 года в Грозном чеченцами был зверски убит рабочий местного химкомбината Евгений Степашин. Днем 26 августа свыше трех тысяч человек, подняв на руки гроб с телом погибшего, двинулись в центр города. Возмущенные люди хотели провести митинг на площади перед зданием Чечено-Ингушского обкома КПСС, на котором собирались потребовать от властей достойного наказания убийц.

Партийное руководство республики выставило на пути движения траурной процессии милицейский кордон. Тем не менее толпа вместе с гробом прорвалась к обкому, где начался несанкционированный митинг. Вечером на площадь прибыли подразделения солдат городского гарнизона, которым вместе с милицией удалось рассеять митингующих и задержать 41 участника беспорядков. Однако обстановка продолжала оставаться напряженной.

С раннего утра 27 августа по городу стали распространяться листовки, призывающие к возобновлению акции протеста:

«Товарищи! Вчера проносили мимо обкома гроб товарища, зарезанного чеченцами. Вместо того, чтобы принять соответствующие меры по отношению к убийцам, милиция разогнала демонстрацию рабочих и арестовала 50 человек ни в чем не повинных людей. Так давайте же бросим работу в 11 часов и пойдем в обком партии с требованием освободить товарищей!»[86]

Днем на площади Ленина собралось около 10 тысяч человек. Власти освободили арестованных накануне, призывали народ разойтись и не поддаваться на провокации. Однако вбзмущение митингующих чеченским преступным беспределом и бездействием местных властей оказалось настолько сильным, что демонстранты штурмом взяли здание Грозненского горкома, а затем и обкома КПСС.

Был оглашен «Проект резолюции митинга трудящихся гор. Грозного 27 августа 1958 г.», в котором указывалось: «Учитывая проявление со стороны чечено-ингушского населения зверского отношения к народам других национальностей, выражающихся в резне, убийстве, насиловании и издевательствах, трудящиеся города Грозного от имени большинства населения республики предлагают:

1. С 27 августа переименовать Мечено-Ингушскую АССР в Грозненскую область или же многонациональную советскую социалистическую республику.

2. Чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10 % от общего количества населения.

<…>

4. Лишить всех преимуществ Чечено-ингушское население по сравнению с другими национальностями с 27.08.58 г.»[87].

Митингующие поддержали и одобрили обнародованный документ. В этот же день автор проекта инженер-гидротехник Георгий Шваюкс главпочтамта дозвонился до приемной 1-го секретаря ЦК КПСС, представился и спросил: «Знаете ли Вы о том, что творится в Грозном, что народ ждет представителей из Москвы, что нужно положить конец зверским убийствам, дело дошло до того, что некоторые требовали возвращения Грозненской области и выселения чеченцев». В Москве немного помолчат и ответят, что им ничего неизвестно…

Тем временем в городе произойдет несколько случаев избиения милиционеров и разъяренной толпой будет насмерть забит чеченец, известный как отъявленный русофоб и злостный хулиган. Вечером группа демонстрантов задержала на Грозненском вокзале отправление поезда Ростов — Баку. Люди взволнованно рассказывали удивленным пассажирам о том, что происходит в Грозном, просили их сообщить об этом жителям других городов. На вагонах появились надписи: «Братцы! Чеченцы и ингуши убивают русских. Местная власть поддерживает их. Солдаты стреляют по русским!»

Ночью на вокзал прибыли войска. Толпа встретила их градом камней. В ответ солдаты открыли огонь по безоружным людям. Одновременно войскам и милиции удалось рассеять митинг на площади Ленина. По официальным данным, при подавлении массовых беспорядков был убит один человек и несколько получили ранение.

В конце концов властям удалось успокоить возмущенный народ. Более 100 активных участников беспорядков арестуют и приговорят к различным тюремным срокам. Среди осужденных будет и Георгий Шваюк. На суде он заявит: «Свои действия не отрицаю и считаю их не преступными». Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР «отмерит» ему 10 лет лишения свободы без поражения в правах, но с конфискацией имущества.

«События 1958 г. в Грозном были предтечей будущих межнациональных разногласий, трений и сепаратистских проявлений. Если бы КПСС, проанализировав эти события, не ограничилась бы сменой секретарей обкомов, а сделала бы соответствующие выводы и приняла нужные меры, развитие многонациональной страны пошло бы по иному, а не по теперешнему варианту», — уверен известный российский ученый Александр Каламбет[88].

Да, никаких выводов из Грозненских событий руководством страны сделано не было. Если не считать того, что в республике разразилась интернационалистическая истерия. Средства массовой информации день и ночь трещали о дружбе и согласии. На предприятиях и в учреждениях проводились лекции о братстве народов. В Грозном даже появились плакаты, где два персонажа застыли в крепком рукопожатии. Один — в косоворотке и спецовке, другой — в папахе и бурке. «Мы живем в дружной семье народов СССР» — гласила надпись.

Известно, что религиозный фанатизм и зоологический национализм порождают насилие. В свою очередь, упертый интернационализм его провоцирует. Когда жертву с высоких трибун призывают к согласию и дружбе с насильником, тогда насильник обретает чувство национального превосходства и вседозволенности. Вот так в далеком 1958 году и закладывались основы будущей бандитской «Ичкерии».

Другой попыткой снять социальную напряженность было решение руководства республики о привлечении населения, прибывающего со спец-поселений, к созидательному процессу строительства коммунизма. Что из этого получилось, сказано в статье Александра Каламбета:

«Мечено-Ингушский совнархоз начал создавать новые рабочие места, хотя нефтяная промышленность и без этих мест испытывала потребность в рабочей силе, но чеченцы в нее работать не шли. Построили слюдяную фабрику с тысячами рабочих мест, но ее пришлось закрыть, так как желающих работать на ней не нашлось. Построили завод “Пищемаш” в Гудермесе, открыли филиал Грозненского завода “Красный молот” в городе Аргуне. Туда же был вынесен из пределов Грозного мясокомбинат, построен сахарный завод. Создавались промышленные объекты в других городах и поселках республики. Но рабочие места этих промышленных предприятий не заполнялись, идти работать в промышленность возвращающееся из Средней Азии население не хотело. Например, на крупнейшем в республике заводе нефтяного оборудования “Красный молот” число чеченцев и ингушей не превышало 10 % всех работающих.

Местная партийная и советская власть, видя невозможность вовлечь чеченцев в промышленное производство, стали заявлять, что возвращаются на родные земли не рабочие, а крестьяне, что им нужен крестьянский по содержанию труд. В республике стали сажать сахарную свеклу, хотя она как сельскохозяйственная культура здесь не районирована, площади под ней достигали почти 10 тыс. га. Но и на сахарных плантациях кроме женщин никто не работал. Тогда в плоскостных районах республики посадили 25 тыс. га виноградников. Каждый гектар виноградников требует как минимум одного работника. Нои на них работать было некому.

В республике после ее восстановления сложилась парадоксальная ситуация. Прибывшее население требовало рабочих мест, но создаваемые рабочие места не заполнялись. Чем же занимались люди, для которых создавались рабочие места? Где они работали? В первую очередь в торговле. Например, в организациях респотребсоюза (райпо, сельпо, магазинах) 85–90 % должностей занимали чеченцы. Многие выезжали на заработки в северные районы или, как в народе говорили, на “шабашки”, где можно было сорвать дурные деньги. Как на “шабашках” жили и работали — лучше не вспоминать. В некоторых районах после знакомства с “шабашниками” из Чечено-Ингушетии местные органы принимали решение в районы их вообще не пускать. После восстановления республики за всю ее историю на всех уровнях республиканские власти подсчитывали, сколько мужского населения коренных национальностей, в т. ч. чеченцев и ингушей не занято обществен но-полезным трудом. Но подсчитать так и не смогли. В местных средствах информации, в высгуплениях руководителей фигурировали самые разные цифры: от 40 до 200 тыс. В то же время в промышленности и сельском хозяйстве республики наблюдался дефицит рабочей силы, который негативно отражался на состоянии экономики. На одном из плену-мов обкома указывалось, что нехватка 2800 механизаторов в сельском хозяйстве республики — главная причина простоя тракторов и несвоевременного проведения сельскохозяйственных работ.

Чеченцы охотно шли работать в милицию, но придя, выполнять функции не всегда могли, их вынуждены были увольнять. Один министр внутренних дел заявил, что министерство напоминает отдел кадров с двумя дверями. У одних дверей очередь поступающих на работу, у других очередь уволенных с работы»[89].

Кстати, в своей статье Каламбет приводит статистические данные о состоянии республики в период одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.) Некоторые цифры стоит привести. За названный период валовое общественное производство ежегодно росло в СССР и РСФСР на 3,1 процента, в Чечено-Ингушетии оно снижалось на 1 процент. Рост производительности труда в промышленности в расчете на одного работающего в РСФСР составил 115 %, а в Чечено-Ингушетии производительность труда упала до 97 % по отношению к десятой пятилетке. Валовый сбор зерна уменьшился с 500 тыс. т до 400 тыс. т и т. д. Красноречивые цифры, согласитесь.

Между тем в республике продолжали усложняться межнациональные отношения. Нередко серьезные просчеты в организации межнационального общения допускали должностные лица, занимавшие высокие посты, но не знавшие местных условий. Так, в Грозном по распоряжению одного деятеля-«варяга» был закрыт клуб, где подростки и молодежь обучались танцам народов Северного Кавказа, но открыта школа игры на русской балалайке. Через несколько дней в помещение школы проникли неизвестные и устроили погром, растоптали инструменты. Понятно, что власти уладили конфликт, но в городе еще долгое время чеченцы, завидя русского, говорили: «Урус, билят. Балалайк, иды Россия играй!»

В особенности сложным становилось положение лиц некоренной национальности, выдвинутых на мало-мальски руководящие должности. Их всячески провоцировали, компрометировали, вокруг них создавалась обстановка травли, издевались над членами их семей. Впрочем, простому народу тоже приходилось не сладко. Рабочего или служащего могли не принять на работу, уволить, придравшись к какой-нибудь ерунде, выгнать из очереди в магазине, вытолкнуть из автобуса, плюнуть в лицо, кинуть камнем, избить. В начале 60-х годов всему Грозному был известен аксакал Али Магомадов. Городские газеты взахлеб писали о его мудрости и доброте, забывая упомянуть, что однажды на улице этот «мудрец» своей клюкой избил беременную женщину, внешне похожую на еврейку.

Продол жался рост преступных посягательств в отношении русского и русскоязычного населения. Участились случаи грабежей, разбоев, убийств. В 70-е годы по республике прокатилась волна террористических актов против должностных лиц некоренной национальности, занимавших большие посты. Был убит министр лесного хозяйства ЧИ АССР Ко-лотушкин, сожжен руководитель совхоза «Советская Россия» Наурского района П. Д. Кудлай, похищен и убит ректор Мечено-Ингушского университета профессор В. А. Кан-Калик, убит секретарь Наурского райкома КПСС А. Просвирин, застрелен в своем кабинете директор республиканской автошколы Г. Ф. Лубышев[90]. Раскрыты эти преступления, как и многие другие, не были.

К 80-м годам положение русского и русскоязычного населения стало невыносимым. Республику начали покидать сотни научных работников, высококвалифицированных медиков, учителей, специалистов промышленности и сельского хозяйства (уезжали и представители чеченской интеллигенции).

Свидетельствует очевидец.

Николай Давыдов, бывший сотрудник грозненского завода нефтяного оборудования «Красный молот»:

«В начале 70-х годов наша семья приехала в Грозный. Я работал начальником экспериментального цеха по изготовлению насосных установок. Жена устроилась в чертежное бюро завода.

Поначалу нам понравилось новое место жительства. Красивый город, приветливые люди, изобилие фруктов, прекрасные курорты Серноводск, Армхи. Словом, живи и радуйся.

Но примерно с весны 1974 года я заметил, что отношение к русским, живущим в Грозном, заметно изменилось. Чеченцы словно с цепи сорвались. Оскорбления, хамство, хулиганские выходки с их стороны, направленные против русских, стали обычным явлением. Однажды мою жену нагло обсчитали и обвесили в магазине. Она возмутилась и потребовала вызвать заведующего. Чеченец-заведующий выскочил из своего кабинета и взашей вытолкал ее из магазина. Жена обратилась за помощью к постовому милиционеру-чеченцу. В ответ страж порядка заявил, что она “все выдумывает, поскольку вайнахи самые честные и культурные люди ”.

С каждым годом притеснения русских усиливались. По улицам, особенно в вечернее и ночное время, ходить стало небезопасно. Запросто могли избить, ограбить или убить. В мае 1976 года чеченцы в день зарплаты ограбили и убили двух рабочих из моего цеха — токаря Федосеева, а фамилию и профессию второго, к сожалению, не могу вспомнить. Кстати, уже в то время в Грозном говорили о том, что чеченцы воруют русских и увозят их в горные аулы, где женщины становятся наложницами, а мужчины рабами. Конечно, массового характера похищения людей не носили, но, надо полагать, что отдельные случаи имели место.

Однако хочу подчеркнуть, что далеко не все чеченцы плохо относились к русским. Немало было и тех, кто при необходимости всегда приходил на помощь. Помню, как-то под вечер на улице Дербентской на меня набросилась местная шпана и принялась жестоко избивать. Мой хороший знакомый заводской инженер Арби Гинаев схватил палку и разогнал этих подонков. И подобных случаев, когда чеченцы защищали русских от оскорблений или нападений со стороны своих диких соплеменников, было довольно много.

С 1978 года на нашем заводе началось постепенное вытеснение русских с руководящих должностей. При этом случалось, что на место руководителя приходили малообразованные или даже малограмотные люди. Например, начальником транспортного цеха вместо еврея Кушнера, которого вынудили уволиться, стал некий чеченец не только плохо говорящий по-русски, но и читающий с трудом, по слогам.

Вскоре очередь на “увольнение ” дошла до меня. Сначала в разных инстанциях стали появляться анонимки, где я обвинялся в систематическом пьянстве, разврате, воровстве, антисоветских высказываниях и еще черт знаеіїї в чем. Начались бесконечные проверки, объяснения в разных комиссиях, словом, безумная нервотрепка. Затем в почтовом ящике я обнаружил письмо с оскорблениями и угрозами в свой адрес. После была подожжена дверь моей квартиры. И наконец, в декабре 78-го года, в подъезде своего дома меня остановит трое чеченцев и прямо предложили уволиться с работы. В противном случае, они пообещали, что подкараулят и искалечат мою беременную жену.

В общем, чтобы не рисковать женой и ребенком, я написал заявление на увольнение. В начале 79-го года мы уехали из Грозного в Ставрополь. Из-за вынужденного переезда мне пришлось поменять любимую профессию инженера-конструктора на преподавателя старших классов средней школы. Наше пребывание в Чечне я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Своего ребенка и многих других детей я воспитывал по отношению к чеченцам соответствующим образом».

В начале перестройки бегство русскоязычных стало массовым. Тем более, что представители власти, облеченные высокими полномочиями, упорно не желали реагировать на всяческие притеснения некоренного населения. К примеру, в 1987 году первый секретарь Мечено-Ингушского обкома КПСС Фотеев проводил партактив, на котором обсуждалось новое Положение о предприятии. На активе выступил прокурор республики Ростов. В своем докладе он отметил деформацию национальных отношений, рост преступных проявлений против русского и русскоязычного населения. Выступление Ростова Фотеев слушал демонстративно зевая. Завершая работу собрания, первый секретарь обкома заявил, что прокурор своим выступлением хочет отвлечь партактив республики от задач, поставленных ЦК КПСС. Такое заявление было встречено громом аплодисментов лиц коренной национальности и опущенными глазами русских. А прокурора Ростова вскоре вынудили уехать в другой регион. В 1970 году население республики составляло 1050 тыс. человек, из которых 438 тыс. человек, или 47 процентов обшей численности, приходилось на русскоязычное население. К 1989 году численность русского и русскоязычного населения уменьшилась до 300 тыс. человек.

Отсчет событий, которые привели Чечню к национальной катастрофе, начался 23–25 ноября 1990 года, когда состоялся Чеченский национальный съезд (ЧНС).

Съезду в Грозном «предшествовали съезды и сходы тейпов на местах, которые проводились под знаком укрепления родственных связей и возрождения традиций. Повсеместно стали создаваться оргкомитеты из родственников и друзей тех, кто заявил претензии на лидерство в силу личных качеств, связей или богатства. Члены оргкомитетов разъезжали по городам и селам, тщательно подбирая делегатов и гостей на съезд. <…> В некоторых тейпах стали возникать военизированные формирования и теневые банки. Весь этот процесс вел к созданию по новому криминализированной, политически весьма активной среды. Люди, получившие в таких условиях полномочия, и сформировали общечеченский съезд, закрытый для всех нече-ченцев»[91].

Роль председателя исполкома Чеченского национального съезда (позже переименован в исполком Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН) была отведена служившему в Эстонии генерал-майору ВВС Джохару Дудаеву. Предполагалось, что его присутствие на политическом поле Чечни не выйдет за рамки «свадебного генерала» Однако, как заметил известный политик Станислав Говорухин: «Устроители съезда едва ли отдавали себе отчет в том, что по их вине роль лидера была подарена человеку фанатичного склада, волевому и энергичному, с высоким уровнем интеллекта, но крайне амбициозному, неуравновешенному и, как позже выяснилось, не признающему каких-либо нравственных ограничителей»[92].

Джохар Мусаевич Дудаев родился в январе 1944 года в селе Ялхори ЧИ АССР. Детство провел в Павлоградской и Южно-Казахстанской областях Казахской ССР. В 1957 году вместе с родителями вернулся в Чечено-Ингушскую республику. В 1960 году после окончания школы подал документы на физико-математический факультет Северо-Осетинского госуниверситета. Окончив первый курс, ушел из университета, поступил в Сызранское вертолетное училище, а в 1962 году — в Тамбовское военное училище летчиков дальней авиации им. М. Расковой.

В 1966 году окончил Тамбовское училище по специальности «летчик-инженер». В этом же году вступил в члены КПСС. Служил в Московском и Забайкальском военных округах, в 1974 году окончил командный факультет Военно-воздушной академии им. Ю.А. Гагарина. Генерал-майор авиации военный летчик-инженер 1-го класса. Занимал командные и штабные должности: командира авиаполка (1976–1978), начальника штаба (1978–1979), командира отряда (1979–1980), командира авиационного полка (1980–1982), начальника штаба дивизии (1982–1987) в военных округах Сибири, Украины, Прибалтики. Участвовал в боевых действиях на территории Афганистана.

В 1987–1990 годах командовал дивизией дальних бомбардировщиков в Прибалтийском военном округе. Одновременно занимал должность начальника военного гарнизона города Тарту (Эстония).

В ноябре 1990 года избран председателем исполкома Чеченского национального съезда. Вмае 1991 года вышел в отставку (комиссован в связи с психической неуравновешенностью).

26 ноября 1990 года на внеочередной, четвертой сессии Верховного Совета ЧИАССР по предложению Чеченского национального съезда была принята Декларация о государственном суверенитете Чечено-Ингушской республики.

Вскоре после первого съезда между националистами и либералами в исполкоме ЧНС произошла свара и раскол. В схватке Дудаев поддержал национал-радикалов, что принесло им политическую и организационную победу. При этом сам Джохар Мусаевич перешел из разряда «свадебного генерала» в разряд лидера оппозиции.

Весной 1991 года Дудаев призвал к роспуску Верховного Совета республики «как выполнившего свою политическую задачу принятием Декларации о суверенитете и не соответствующего статусу парламента нового суверенного государства»[93].

Летом того же года Джохар Дудаев становится председателем исполкома ОКЧН (заменившего Чеченский национальный съезд). На второй сессии ОКЧН 8–9 июня была провозглашена «Чеченская Республика Нохчичо» и вновь прозвучал призыв к роспуску Верховного Совета. Началось фактическое создание параллельных органов власти. Кроме того создавались отряды боевиков, которые готовились к захвату власти. Так, еще в марте 1991 года исполком ЧНС отправил за границу группу из 50 человек, в числе которых были Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Ширман Албаков, Анди Мадагов, Резван Мержуев. Они обучались в турецкой спецшколе военно-диверсионной подготовки до августа. Басаевская группа была первой, затем чеченские бандиты учились в этой школе уже регулярно.

После известных событий 19–21 августа 1991 года, когда в Москве провалилась неуклюжая попытка коммунистического руководства страны сохранить свою власть, дни Верховного Совета Чечено-Ингушетии были сочтены.

3 сентября Джохар Дудаев объявил о низложении Верховного Совета и заявил, что «берет власть на себя», призвал к роспуску существующих структур и обвинил Россию «в проведении колониальной политики в отношении Чечни»[94]. В этот же день вооруженные отряды ОКЧН заняли ряд правительственных зданий, здания Телецентра и Дома радио.

6 сентября дудаевские бандиты с воплями и стрельбой ворвались в здание Верховного Совета, где шло заседание депутатов. Вооруженные молодчики жестоко избили более 40 депутатов, а одного из них — председателя горсовета Грозного Виталия Куценко — выбросили из окна. От полученных травм он погиб.

Дальнейшие события происходили следующим образом:

«10 сентября по поручению президента России Ельцина в Грозный прибыла делегация, в состав которой входил Госсекретарь Г. Бурбулис и Министр печати и информации М. Полторанин, целью которых была “тихая” смена лидеров республики.

Благодаря энергии и авторитету приехавшего затем в республику Руслана Хасбулатова была собрана и фактически под его руководством прошла последняя сессия Верховного Совета Чечено-Ингушетии. Здание, где проходила сессия, было окружено “гвардейцами” Конгресса. Несмотря на отсутствие кворума и в условиях психологического давления депутаты приняли решение об отставке Завгаева с поста Председателя Верховного Совета и самороспуске самого Верховного Совета.

Вместо него на переходный период образовали Временный Высший Совет Чечни и назначили дату всеобщих выборов на 17 ноября 1991 года.

Однако вскоре во Временном Совете произошел раскол. Четверо сторонников группы Дудаева издали от имени всего Совета ряд законов и постановлений, предлагавших создание правовой базы для деятельности исполкома Общенационального конгресса чеченского народа как верховного властного органа. Не испытывая противодействия, “группа четырех” в своих действиях пошла дальше и объявила о разделении Чечено-Ингушской республики на суверенную Чеченскую Республику и Ингушскую Республику в составе РСФСР.

Заявление о расколе Республики вызвало многочисленные протесты, и 5 октября собравшиеся 7 членов Временного высшего совета большинством голосов приняли решение об отмене решений “четырех”. В ответ на это исполком Конгресса “за подрывную и провокационную деятельность” распустил Временный высший совет и принял на себя функции “революционного комитета на переходный период со всей полнотой власти”. Таким образом, Дудаев, в полной мере использовав помощь федеральной власти, выполнил свои задачи по захвату власти.

Созданная по инициативе Р. Хасбулатова политическая конструкция рухнула. В Чечне заканчивался период двоевластия. Стремясь подвести под ним черту и окончательно решить в свою пользу вопрос о власти, общенациональный конгресс чеченского народа постановил провести выборы Президента и парламента Чеченской республики 27 октября.

С этого времени начинается установление режима личной власти Дудаева. Выборы, проведенные 27 октября, завершили государственный переворот»[95].

Кстати, на своей шумной инагурации в здании драмтеатра «президент» Дудаев заявил: «Нэфт сдэ-лаэт ыз нас второй Кювэйт, в каждом домэ будэт золотой кранык с вэрблюжым молоком». Речь новоиспеченного главы Чечни транслировалась по радио. Реакция публики, толпящейся перед зданием драмтеатра, была своеобразной. «Э, кранты к, хорошо! Вайнах — началнык, да, русак — работай, вах!» — заволновались отдельные типы.

Напомним, что весной 1996 года «президент» Джохар Дудаев будет уничтожен в районе селения Гехи-Чу. Во время телефонного разговора с неким Константином Боровым, его поразит ракета, наведенная по сигналу спутникового телефона. Исполнители спецзадания: летчик, снайперски выпустивший ракету по цели, оператор, ювелирно наводивший ракету на цель и Боровой, пустопорожней болтовней мастерски удерживающий цель в заданных координатах, были представлены к правительственным наградам.

Согласно другой версии Джохара Дудаева убрали свои же — чеченцы, заложив в его машину дистанционно управляемое взрывное устройство. Правда, причины, толкнувшие чеченцев на столь неординарный поступок, до настоящего времени остаются невыясненными.

Некоторые утверждают, что смерть Дудаева произошла из-за нелепой ошибки. Взорвать чеченцы решили другого известного бандита, но перепутали его с Дудаевым. Словом, каку Высоцкого — «хотели кока, а съели Кука». Другие уверены, что Дудаева «замочил» Шамиль Басаев, которого «президент» обидел при дележке денежных средств. Выделил ему какие-то крохи и жестоко оскорбил. «Кто такой Шамыл Басаев, чтобы с ным дэлится?! Я нэ знаю никакого Басаева. Какой может быт в такой мамэнт Шамыл Басаев?» — почти по-паниковски вскричал «президент Ичкерии», распределяя крупные суммы денег среди других командиров бандформирований. Вот и получил «подарок» от обиженного Шамиля. А кое-кто вообще договорился до того, что причина убийства Дудаева кроется в дикости чеченцев. Дескать, варвары, дикари, что с них возьмешь, от них всего ждать можно…

Впрочем, что бы там ни было причиной смерти Дудаева — российская ракета или дикость его соплеменников, факт остается фактом: в 1996 году «президента» не стало.

Добавим по этому поводу — так ему и надо!

Между тем, пока решался вопрос о власти, отряды боевиков ОКЧН продолжали лихорадочно вооружаться и призывать в свои отряды новых бойцов.

Днем 6 октября боевиками «национальной гвардии» было захвачено, а затем разгромлено здание КГБ ЧИ АССР. Бандитами был убит дежурный подполковник госбезопасности Нажмудин Аюбов, закрыт в одном из помещений его помощник и расхищен арсенал оружия, боеприпасов, автопарк КГБ. Кроме того, в руки дудаевцев попало множество секретных документов: дела оперативных проверок, разработок и наблюдений, литерные дела и личные дела сотрудников комитета.

Вечером 9 октября 670 следственно-арестованных Грозненского СИЗО совершили массовый побег. Затем таким же способом опустела Наурская исправительно-трудовая колония. В обоих случаях побегов не обошлось без прямого содействия администрации и охраны спецобъектов, а также поддержки извне боевиков ОКЧН. Уголовники быстро освоились на свободе и всем скопом пополнили дудаевские бандформирования (в ноябре аналогичные события произойдут в ИТК-2 усиленного режима поселка Чернокозово, где на волю выйдет 500 насильников и убийц).

об общественно-политической обстановке в Чечено-Ингушской Республике

Командующему войсками Северо-Кавказского военного округа

Докладываю, в общественно-политической обстановке в Мечено-Ингушской Республике (ЧИР) после проведенных 27 октября 1991 года выборов президента республики и парламента изменений в сторону снятия напряженности не произошло. Резко усилилась конфронтация противодействующих сторон: с одной стороны, исполком Общенационального конгресса чеченского народа (ИК ОКЧН) во главе с генерал-майором авиации запаса Дудаевым Д. М. и, с другой стороны, Временный Высший Совет во главе с Бахмадовым 5. Д., сформированный из бывших депутатов Верховного Совета ЧИР.

В ОКЧН создан комитет обороны, занимающийся формированием национальной гвардии и народного ополчения. В национальной гвардии по состоянию на 1.11.1991 года состоит 62 тыс. человек, а с народным ополчением более 90 тысяч.

Непосредственно боевые отряды национальной гвардии составляют около 2 тыс. человек. Сведены в подразделения по принципу армейской организационно-штатной структуры. Основу составляют бывшие офицеры, прапорщики и солдаты, служившие в армии. На вооружении имеют стрелковое оружие всех типов, включая и иностранного производства. На учебных центрах национальной гвардии готовятся подразделения специального назначения, в том числе по борьбе с бронированными объектами. Налажены каналы получения и закупки оружия из-за рубежа, а также из районов со сложной общественно-политической обстановкой (Грузия).

В течение последнего времени, с 21.8.1991 года в республике резко ухудшилась и имеет тенденцию к дальнейшему ухудшению криминогенная обстановка. С 8.10.91 года идет бунт в следственном изоляторе г. Грозного, совершено несколько побегов, один из них массовый — до 60 человек.

Совершен побег из колонии строгого режима в г. Науре (до 15 человек). Имеет место выезд русскоязычного населения с территории республики, причем имеются факты, когда выезжающие останавливаются на заставах при выезде из республики, их имущество разграбляется или уничтожается как «нажитое в Чечне» и принадлежащее чеченскому народу.

Резко усилились волнения русскоязычного населения. Проводятся митинги, на отдельных предприятиях г. Грозного были запланированы и проведены забастовки. Основное требование — Чечено-Ингушетия должна остаться в составе России и Союза ССР. Казачье население республики выступило с заявлениями о создании Терской казачьей автономной области в составе РСФСР, при этом казаки готовы добиваться достижения своих целей и силой оружия.

Резко участилось количество попыток проникновения на территорию военных городков, охраняемых объектов с целью завладения оружием. Отмечены неоднократные попытки приобретения оружия и военной техники у личного состава, нападения на часовых с применением автоматического оружия. За всеми военными городками организована система наблюдения, все передвижения войск, включая отдельные машины, боевиками национальной гвардии прослеживаются.

Проводится работа боевиками по разведке системы охраны и обороны военных городков, их емкости, количества личного состава, наличия оружия, боевой и другой техники.

С учетом складывающейся обстановки, несмотря на принимаемые меры по охране военных объектов, есть реальная возможность физического захвата стрелкового оружия, боеприпасов, боевой и другой техники и в целом военных городков вооруженными формированиями.

Наличие только стрелкового оружия в ОУЦ составляет:

автоматы — 31 415 ед.

пулеметы — 764 ед.

винтовки — 357 ед. пистолеты — 7641 ед.

гранатометы — 533 ед.

Всего: 40 710 ед.

Заявление о службе чеченцев на территории республики практически означает подготовку личного состава для национальной гвардии, а также ее вооружение за счет МО СССР.

ОКЧН не скрывает своего намерения провести национализацию имущества, включая имущество, принадлежащее МО СССР, — с этим заявлением выступил президент ЧР Дудаев Д. М. на пресс-конференции после его избрания.

Начальник 173 Окружного учебного центра

генерал-майор И. Соколов[96]

2 ноября 1991 года Джохар Дудаев обнародовал указ «Об объявлении суверенитета Чеченской Республики».

В ответ 7 ноября президент Борис Ельцин своим указом объявил на территории республики чрезвычайное положение.

На следующий день обстановка в Грозном резко обострилась. Бандиты блокировали здание МВД, военный городок полка внутренних войск и военные объекты Министерства обороны РФ. Началось разоружение и массовый переход на строну Дудаева лиц кавказской национальности из состава республиканского МВД.

В ночь с 7 на 8 ноября в Чечню был направлен сводный отряд спецназа МВД «Витязь» в составе 300 человек. Перед отрядом стояла задача: приземлившись на аэродром Ханкала, взять его под охрану, чтобы обеспечить посадку дополнительных сил, а также оказать поддержку сотрудникам правоохранительных органов, блокированным бандитами в здании МВД Грозного. При этом спецназ имел жесткую инструкцию — первыми огонь не открывать.

Свидетельствует участник событий.

Вячеслав Овчинников, генерал-майор МВД:

«В половине четвертого ночи приземлились в Ханкале. Ночь, темень, ни одной живой души. Мы весь наш груз перенесли в казармы, в Ханкале раньше учебный полк стоял, перенесли свое имущество туда. С собой у нас было только стрелковое оружие, А ГС один был, гранатометы, ну и боезапас соответствующий. Снайперы были, служебные собаки три или четыре.

<…> Где-то в половине пятого возникла необходимость выехать в МВД Чечни, которое было окружено толпой. Сотрудники МВД пытались как-то оборонять свое здание — они не поддерживали Дудаева.

Утром появились признаки того, что нарастает напряженность. Генерал Гафаров собрался ехать туда, чтобы с руководством решать вопросы о введении режима ЧП, мы-то считали, что вопрос уже решенный. Генерал выехал, я успел ему дать бойцов 60 человек, спецназ. Потом оказалось, что далеко не лишнее все Зто было. Паши, собственно, и держали оборону, иначе все здание МВД уже захватили бы.

Мы им объявили: “Будет режим ЧП введен согласно указу ”. На них это хорошо повлияло. И они, в общем-то, относились к нам, я бы сказал, не со страхом, а с уважением, чувствуя силу. И мне кажется, что если бы тогда ввели этот режим ЧП, то тогда уже можно было в зародыше все это погасить.

Но Верховный Совет не собрался. Мы вылетели в ночь с 7 на 8 ноября, 8-го и 9-го никто не собрался, 10-го числа тоже. Уже впоследствии стало известно, что никто никакой указ и не собирался утверждать»[97].

Два дня продолжалось напряженное противостояние «Витязя» и дудаевских бандитов на аэродроме Ханкала и у здания МВД. Ситуация подходила к критической черте, когда командир отряда спецназа получил приказ о возвращении в Москву. Режим чрезвычайного положения на территории республики не состоялся.

С этого момента федеральные органы государственной власти РФ фактически самоустранились от своей конституционной обязанности обеспечить законность на территории Чеченской Республики. Тем самым бездействие федеральной власти создавало благоприятную почву для углубления и эскалации чеченского кризиса.

Дудаевцы ликовали. На площади перед президентским дворцом шел нескончаемый анти-российский митинг. Когда митингующим стало известно о том, что российский спецназ «испугался» храбрых чеченских воинов и удрал в Москву, площадь огласилась победным ревом и грохотом ружейного салюта. А потом, по свидетельствам очевидцев, тысяча, если не больше, чеченцев — мужчин, подростков, стариков, взвизгивая и подпрыгивая закружилась в диком танце — зикр. Ветхий аксакал, не выдержав темпа, упал танцорам под ноги, но те кружились столь неистово, что даже этого не заметили. Старый орал благим матом, пока доброхоты не оттащили его в сторону.

Между тем в Грозном оставались блокированными воинские части и военные объекты российских вооруженных сил.

После 10 ноября тяжелая ситуация создалась вокруг места дислокации батальона внутренних войск.

Свидетельствует участник событий.

Сергей Демиденко, подполковник МВД:

«Приезжаем в часть. Нас тут же заблокировали. Меня вызывают на КПП. Пошли с заместителем по тылу, который по-чеченски умеет говорить. Чеченцы, улыбаясь, говорят после “саляйм алейку м ”: “Ты командир? Мы тебя убьем первым! Если попытаетесь что-то вынести из части ”. Тут же показывают меня гвардейцам: “Вот этот — командир. Его убивать первым, если попытается хоть один патрон вынести ”. Мы забаррикадировались сразу, усилили караулы, наряд. Обстановку докладывали генералу Куликову в Ростов. Потом начались обстрелы городка — по часовому, по крыше казармы, по окнам: Психологически действовало угнетающе. Сначала это была гвардия Дудаева, потом какие-то отряды добровольческие, в гражданской одежде, но с АК- 74, с кучей патронов. Они же склады КГБ вскрыли, все растащили, давали всем. Стрельба была по всему городу. <…> Хотя у конвойного полка был оперативный батальон, они нам ничем помочь не могли.

Через неделю в МВД узнаем решение Дудаева: чтобы милицейский батальон в течение трех дней покинул территорию Чеченской Республики, оставив оружие и боеприпасы. <…> Начались у нас переговоры с 5 вечера. Потом бумажку мне привезли, от руки написанную, печать — волк нарисован — дудаевская: “Командиру части предписано сдать оружие, технику и в течение 24 часов покинуть территорию Чечни”. <…>

Мы закрылись, я собрал офицеров. А перед отъездом командующий Саввин сказал: “Команды сдавать оружие не будет ”. В два часа начался штурм здания. Я офицеров собрал, вооружил, поднялся в клуб, поднял сержантов, их вооружил, остальных всех разоружил, чтобы солдаты не натворили глупостей. Предложил офицерам: “Кто не готов — может уйти” (один сказал, что не сможет защищаться, я его отправил домой, и он ушел). Остались два прапорщика, два лейтенанта, которые заперлись в каптерке. Остался замполит майор Рей. Толпа поперла. Сначала разбили двери, ввалились в столовую, полезли через классы.

А теперь самое главное — почему не стреляли? Во-первых, все знали, что Дудаев прослушивает все телефонные разговоры. Если бы кто-то отдал такое распоряжение, он бы стал врагом чеченского народа. Никто не сказал, сколько мне надо держаться, придет помощь или не придет <…> ни о помощи речи не идет, ни о применении оружия, будто ничего не происходит. Сам выкручивайся…

В два часа полезли через столовую, в три — через класс, в четыре подожгли крышу. Появился один раненый солдат, потом пять, потом десять, в конечном итоге — пятьдесят два. Мы бились в рукопашную. Хотя и они с оружием, и мы. Я понял прекрасно — нужен повод, чтобы нас уничтожить. Во всяком случае, прозвучал бы один выстрел, и из батальона никто бы не вышел, потому что у них человек 700 — гвардейцы, все вооружены, в том числе пулеметами, а у меня ни одного пулемета даже по штату, у меня 152 солдата. Выходили из Грозного 110, остальные дезертировали — кавказцы. <… >

Только в 12 часов приехал полковник Буниятов и привез устное распоряжение о том, чтобы оружие передать в МВД. Мы вышли, построились.

Они пытались нас обыскивать. Мы взяли вещмешки, на себя раненых. <… > Знамя мы, предвидя нападение, спрятали еще за сутки до этого на квартире надежного русского. Потом передали его на другую. И наш офицер перевез знамя во Владикавказ, а потом в Ростов. Перед штурмом успели уничтожить ключи шифроаппаратуры. Печать забрал. <…>

В 12 часов мы построились. Они стали искать знамя. Я им сразу сказал: “Знамени вы не найдете, потому что оно уже далеко ”. Они хотели ликвидировать часть как таковую.

И в 12 часов мы двинулись пешком в полк, это километров двенадцать. Больше всего боялись, что по дороге начнут стрелять по нам. Но толпа сразу кинулась грабить часть: магазин, автопарк, склады, казарму. Мы успели, правда, затворы повынимать, боеприпасы много высыпали, двигатели машин песком засыпали. <…>

Я на глазах у всех вручил ключи генералу Саввину и доложил: “Товарищ генерал, со мной 110 человек, вот ключи от ружпарка, ружпарк закрыт ”. Он сказал: “Да хрен с ним, пускай ломают ”, — и бросил ключи»[98].

В начале февраля 1992 года боевики провели несколько нападений на расположение воинских частей и военные городки российской армии, сопровождавшиеся насилием над военнослужащими, захватом оружия, боеприпасов и боевой техники. При нападениях они применяли свой излюбленный способ. Действовали под прикрытием безоружной толпы, состоящей из полубезумных старух, осатанелых теток и обкурившихся анашой детей и подростков.

Так, только с 6 по 9 февраля в Грозном были захвачены расположения 566-го полка ВВ МВД, полка ПВО, учебного полка Армавирского авиационного училища, отмечались нападения на военные городки 173-го Окружного учебного центра (ОУЦ).

В результате бандитами было похищено свыше 4-х тыс. единиц стрелкового оружия, 3 млн. штук боеприпасов, 186 единиц автомобильной техники и т. д.

19 февраля дудаевские боевики захватили склады с имуществом в Грозненском госпитале. И кроме того, в течение зимы они совершили 60 нападений на военнослужащих, при этом тяжело ранив 6 человек, ограбили 25 квартир офицеров, захватили 5 бронемашин пехоты, 2 бронетранспортера и другое вооружение.

По данным Комиссии Станислава Говорухина уже к маю 1992 года в руках дудаевцев находилось 80 процентов единиц техники и 75 процентов единиц стрелкового оружия, похищенного ими со складов и расположений воинских частей российской армии.

В апреле 1992 года в Грозном начались переговоры между Дудаевым и представителями Минобороны РФ, на которых решалась судьба воинских частей.

Один из участников переговорного процесса, первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом генерал Строгов, уверенно заявил, что, вероятнее всего, гарнизонное вооружение будет поделено поровну между Россией и Чечней.

Однако 6 июня Джохар Дудаев прекратил ставшие к этому времени формальными для обеих сторон переговоры, и жестко потребовал вывести войска России без оружия и техники с территории Чечни в течение 24 часов.

С учетом того, что к дате этого ультимативного требования бандиты уже захватили основной объем вооружения и военной техники, российские власти, во избежание кровопролития при эвакуации военнослужащих и членов их семей, были вынуждены согласиться с наглым условием.

По приказу министра обороны РФ Павла Грачева воинские части покинули территорию Чечни без остатков вооружения, техники и другого военного имущества.

По словам очевидцев, на всем пути следования до границы Чечни и России вслед уходящим воинским эшелонам взрослые чеченцы грозили кулаками и оружием, а наркоманистого вида малолетки кричали ругательства и швыряли камнями, с бранью бежали за составом до километра.

По данным Комиссии Станислава Говорухина по состоянию на 10 августа 1992 года в руках чеченских бандформирований оказалось следующее вооружение, боеприпасы и другое воинское имущество:

Таблица № 1

Таблица № 2

Столь внушительное количество всех видов оружия и боеприпасов позволило Джохару Дудаеву в кратчайшие сроки оснастить 4, а по некоторым данным — до 7 развернутых дивизий. Кроме того, Комиссией Говорухина был особо отмечен факт передачи Дудаеву, с ведома российского военного руководства, определенной части вооружений, вывезенных из Монголии, а также поставки партий оружия из Турции, Ирана, Афганистана и ряда других стран мусульманского мира.

Необходимо подчеркнуть, что не все чеченское общество поддерживало Джохара Дудаева. Определенная часть представителей интеллигенции и наиболее прогрессивная часть населения республики выступила против бандитского режима. К зиме 1992 года оппозиция окончательно сформировалась и активизировала свои действия. Анти-дудаевские силы возглавили бывший мэр Грозного Беслан Гентемиров, мэр Надтеречного района Умар Автурханов, а чуть позднее — и бывшие соратники Дудаева по ОКЧН Сосланбеков и Мамодоев.

Правда, и это также необходимо отметить, в стане оппозиции не было прочного единства и согласованности действий. Оппозиционеры так и не смогли «свалить» Дудаева ни парламентским, ни силовым методом. Зато сумели с треском провалить операцию по ликвидации дудаевского режима в 1994 году, разработанную при помощи российских спецслужб. В ходе ее подготовки Умар Автурханов встречался с главой ФСК Сергеем Степашиным. «Э, слюшай, мэня всэ уважают и боятся. Дудай, ишак, тожэ боится. Дэнэг, автомат, бушка давай, да. Тры часа Дудая в Грозном нэ бу-дэт, вах!» — горячо убеждал Автурханов Степашина и в конце-концов убедил. Было принято решение о создании на основе антидудаевского ополчения полномасштабной армии со всеми видами вооружения. Новое формирование планировалось интегрировать в состав вооруженных сил РФ. Вскоре в Надтеречном районе Чечни появились российские советники, инструкторы, тяжелая техника.

26 ноября танковая колонна с российскими экипажами и отряды Автурханова вошли в Грозный. Завязался жестокий бой с бандитами Дудаева. С первыми выстрелами автурхановцы бросили «буш-ки» и разбежались. Результат операции, провалившейся прежде всего из-за предательства оппозиционных «орлов», оказался следующим. Потери наступающих составили 23 танка, 40 человек убитыми, 168 ранеными и около 50, в основном российских военнослужащих, попавшими в плен. И кроме того, дудуаевская пропаганда от души смогла позубоскалить по поводу безруких и безголовых силовых структур России.

С приходом к власти Джохара Дудаева экономика Чечни практически перестала существовать. Валовый национальный доход республики сократился на 70 процентов, остановилось производство, разрушилось сельское хозяйство, закрывались школы, вузы, больницы, населению не выплачивались пенсии и социальные пособия, свыше 800 тысяч человек были лишены работы.

В Чечне стремительными темпами нарастал преступный беспредел. Лихие Люди, которыми оказались очень многие коренные жители республики, принялись вымогать, грабить, разбойничать, убивать. Большое распространение получило похищение детей и молодых женщин для публичных домов и гаремов. В связи с этим резко увеличилось количество граждан, пропавших без вести. В 1992 году число зарегистрированных преступлений возросло на 60 процентов, по наиболее тяжким — почти на 100 процентов, раскрываемость составляла не многим более 20 процентов. По большинству из них уголовные дела не возбуждались. Родственники убитых и другие пострадавшие обращались в дудаевские «правоохранительные» органы, парламент, к главам администраций, в Мекх-Хел и т. п., но эффективных практических мер по отысканию преступников и преданию их правосудию никто не предпринимал. В республике процветала незаконная торговля нефтепродуктами, контрабанда наркотиков, велась открытая торговля оружием, возник и стал развиваться институт рабства.

Из-за непрекращающихся налетов бандитских шаек были перекрыты железнодорожные перевозки на Грозненском отделении Северо-Кавказской железной дороги. «За 1993 год нападению подверглись 559 поездов с полным или частичным разграблением около 4000 вагонов и контейнеров на сумму 11,5 млрд, рублей. За 8 месяцев 1994 года совершено 120 вооруженных нападений, в результате которых разграблено 1156 вагонов и 527 контейнеров. Убытки составили более И млрд, рублей. В 1992–1994 гг. при грабежах железнодорожных составов погибло 26 железнодорожников», — свидетельствует Комиссия Говорухина[99].

В приграничных с Чечней районах Ингушетии, Дагестана и Ставропольского края участились случаи угона скота, автотранспортных средств, вооруженных ограблений магазинов, складов и частных домов, похищения людей с целью выкупа.

И на всей территории Чечни в 1992–1994 годах террор против русского и русскоязычного населения достиг своего апогея.

Свидетельствуют документы:

«ПРЕЗИДЕНТУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПРАВИТЕЛЬСТВУ РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ, РОССИЙСКОМУ ТЕЛЕВИДЕНИЮ

ОБРАЩЕНИЕ

Мы, жители, русские казаки станицы Ассиновской Сунженского района вынуждены обратиться к Вам оказать нам действенную помощь по защите наших гражданских прав.

В связи с ослаблением позиции России на Кавказе и особенно неопределенностью Сунженского района идет беспредел в отношении казаков, в буквальном смысле уничтожение, повторение геноцида 1921 года.

В настоящее время у нас нет ни нации, ни Родины. Мы являемся изгоями из своих домов, хотя здесь проживаем мы и наши предки более 200 лет.

Идут разбои, грабежи, угоны транспорта русского населения совместное милицией чеченской национальности. Защиты искать не у кого. Расследований никаких не ведется.

В ночь с 10 на 11 июля 1992 года было совершено зверское, разбойное нападение на церковь, ограбление церкви и избиение священника. Поэтому факту нами, жителями станицы Ассиновской, были даны телеграммы в адрес Президента. Текст телеграммы приводим ниже:

Жители станицы Ассиновской Сунженского района бывшей Чечено-Ингушской Республики убедительно просят телевидение рассказать всему миру о том, что в ночь с 10 на 11 июля 1992 года был совершен террористический акт над священником ИГУМЕНОМ АНТОНИЕМ ДАНИЛОВЫМ и всеми живущими при церковном дворе, грабеж духовных ценностей священника и материальных ценностей приходского собрания. Обогрел велся из автоматов и пулеметов лицами чеченской национальности. Мы считаем, что террористический акт был совершен с целью выживания русских православных верующих людей с исконно русской казачьей земли. И это не единичный случай. Каждый день в станице грабят, избивают русских людей. День и ночь звучат автоматные и пулеметные очереди. Мы, жители станицы, не можем спать спокойно.

Председателя колхоза нашей станицы они сняли насильно, поставили своего тов. Кикаева, которого наш народ не знает. В совхозе Ассиновский директора совхоза, русского, тоже сняли, идет захват власти.

Да кто же может этот народ остановить?! Мы просим телевидение России передать наш крик, чтобы знали все люди, живущие в России и даже за границей, на что способны эти националисты. Мы считаем, что у них нет ничего святого, так как они издевались над священником.

Все прошло безнаказанно, и никто не понес за содеянное ответственности. Очень много русских уехало и уезжает, но все просто физически и материально не могут в один день уехать, и над оставшимися идет издевательство. Доходит до того, что в школе скоро не будет учителей, дети чеченской национальности угрожают учителям, и учителя вынуждены уезжать. У нас нет защиты у правоохранительных органов и нет тейповой защиты. Жители должны (вынуждены) за бесценок отдавать свои нажитые кровью и потом дома, не приобретая за эти гроши жилья, переезжают неизвестно куда. Некоторые, не выдержав всего этого, умирают по дороге, лишаются рассудка. В настоящее время идет планомерное притеснение по продаже домов. Приводим следующие факты.

08.03.92 года ночью пенсионеров Тищенко Я. М. с женой связали, избили, ограбили, угнали машину.

24.12.92 года г-ка Золотова не продала дом чеченцам за бесценок, и за это была обстреляна автоматной очередью. Произведен поджогдомашних построек.

24.12.92 заведующий свинофермой колхоза в 2 часа ночи при грабеже его квартиры тяжело ранен автоматной очередью.

10.11.92 угнана автомашина у пенсионера Тимошенко. Все чеченцы были вооружены автоматами.

1.01.93 в 3 часа ночи ворвались в масках со стрельбой в дом г-на Шеховцова, избили его, забили живьем в ящик, а со двора угнали автомашину.

07.03.93 в 6 часов вечера вооруженные лица чеченской национальности ворвались во двор к г-ну Карапетяну, пробили ему череп, избили жену и угнали автомашину.

Угнаны автомашины у граждан станицы: Лабынцева В., Федосеева А., Моисеенко М., Попова И., и таких фактов множество.

В настоящее время у русского населения, можно сказать, не осталось личного транспорта, идут разбои, грабежи, убийства престарелых жителей. Стреляют, насилуют 70-летних старух, при этом говоря: “Вы, русские, живете на чеченской земле, и нам нет наказания за наши поступки”.

Ограблены и избиты старухи: Федорова, Трикозова, Казарцева, Пирожникова, Ваньшина, Исаева, Буханцова, Матюхина, Малышева М., Тиликова и много-много других. А многие из этих старух являются вдовами погибших в Великую Отечественную войну, да и сами они в тылу ковали своим трудом победу, перенеся страшные страдания, и в настоящее время нет им спокойной жизни. Не останавливают этих маньяков седые головы беззащитных старух.

Ограблены семьи: Щербаковых, Вахрушевых, Мосиенковых, Мишустиновых, Зайцевых, Тищенко Я., Шевцовых, Бабенко, Пиконовых, Сахаровых.

Изгнаны из своих домов граждане станицы: Смык В., Полякова В., Жариков И.

Мы, русские жители, практически обречены на вымирание. Связь у нас перекрыта, почта неделями и даже месяцами не ходит. Сахара не видим с августа месяца, да и хлеба не часто, и нужно за этот хлеб биться у магазинов с лицами чеченской национальности, у них нет ни уважения, никакой культуры.

На поля больно смотреть, они не вспаханы и не засеяны, русские уезжают, боятся работать в поле на технике.

На территории станицы, колхоза “XX парт-съезд” угнано и разворовано насильственным путем вооруженными лицами чеченской национальности 9 тракторов, несколько автомашин. Трактора и машины изымались у колхозников русской национальности с последующими избиениями этих лиц: Курноскина Д., Коханова Н., Болдинова В., Мишнева М., Можаева И., Чеботарева Н., Латчинова В., Гендушева В., Поветкина Н. и других.

В 1992 году нам не дали возможности проведения российского референдума жителей станицы Ассиновской. Списки избирателей и бюллетени насильственным путем изъяли молодцы из дудаевской гвардии, хотя Сунженский район относится к Ингушской Республике в составе России.

Борис Николаевич! Мы доверили Вам наши судьбы и жизнь, а что же сейчас происходит с русскими?

Очень просим Вас оправдать наше к Вам доверие и навести порядок на нашей территории или предоставить нам убежище на территории России.

Нас осталась здесь горстка русских, убедительно просим выслать сюда к нам в станицу российскую комиссию, выслушать русское население и помочь нашей боли, сказать нам прямо, если Россия считает, что мы здесь уже не должны жить, то пусть нам об этом скажут и правительство предоставит нам другие земли, дома и возможность нам спокойно жить.

Мы живем в страхе день и ночь, слышны только автоматные и пулеметные очереди.

Борис Николаевич, убедительно Вас просим, не оставьте наше обращение к Вам без внимания.

Май 1993 года Русские казаки — жители станицы Ассиновской»[100].

«ПРЕЗИДЕНТУ РФ ЕЛЬЦИНУ Б. Н.,

ЧЕРНОМЫРДИНУ В. С., ШУМЕЙКО В. Ф.,

РЫБКИНУ И. П.

Это письмо жителей Наурского района и Шелковского района, ранее принадлежавших Ставропольскому краю, а в 1956 году отданных Н. С. Хрущевым Чечне, просим Вас передать в редакцию газет, которые осмелятся напечатать его и которые не подкуплены Дудаевым.

В 1957 году в Наурский и Шелковской районы начали прибывать чеченцы. Встретили их настороженно, но оказали им человеческое сочувствие и сострадание. Бывший глава Правительства Чечни Завгаев Д.Г. неоднократно подчеркивал, что эти. земли не чеченцев, и всегда благодарил нас за то, что мы их хорошо приняли.

Но с приходом к власти Дудаева мы из хозяев района превратились в жителей резервации. За эти года выгнаны все русские руководители хозяйств. Колхозы и совхозы разворованы. Уничтожаются лесополосы, разворованы телеграфные столбы. Населенные пункты переименованы без нашего согласия.

Нас лишили выходного дня в воскресенье, а сделали выходным днем пятницу. У нас не было официального обмена денег, нам не дали ваучеры. Преподавание в школе ведется на чеченском языке, а сами школы (оборудование) расхищено.

Мы не получаем заработную плату, старики — пенсии. Мы постоянно слышим предложения и угрозы убираться в Россию. Но мы в России. Мы сыны и дочери России, а не ее пасынки.

Русских грабят, убивают, унижают, насилуют, а правозащитники почему-то этого не замечают.

Только за последний год в 2 населенных пунктах Наурского района ст. Наурской и ст. Калиновской:

Забит до смерти Просвиров.

Расстрелян за рабочим столом зам. директора Калиновского СПТУ Беляков В.

Ранен и ослеп директор этого училища Плотников В.

Зарезан и сожжен начальник нефтекачки Бычков А.

Зарезаны супруги — муж и жена Будниковы.

Зарезана бабушка Подкуйко А., 72 лет.

Зарезаны и выпущены кишки у рабочих совхоза «Терский» Шипицына и Чаплыгина.

Похищен председатель колхоза Ерик Б. А. (за которого требуют выкуп 50 млн. руб.).

Зарезаны отец и дочка Джалиловы.

Забит до смерти старик Аляпкин (в полиции).

Убиты: Абозин В. и бабушка Потрохалина.

Похищена и убита секретарь СПТУ Потихонина и многие, многие другие.

А сколько в наглую обворовано квартир, погребов, сколько людей избито, сколько подверглось пыткам — трудно сказать, но почти все 100 процентов русскоязычного населения. Вламываясь в дома, избивают, требуют деньги и золото, которых у нас сроду не было. Привязывают к стулу после ограбления (если, конечно, не убили) стариков-астматиков (семья прораба совхоза “Победа”), которые через день-два все равно умирают. Выгнано, выжито из родных домов 50 процентов населения русских. Скупают их дома, имущество за бесценок или просто за перевоз.

Только в Наурском районе 6 винзаводов, которые могут обеспечить прекрасным виноградным вином весь Северный Кавказ. Но сейчас земли расхищены и расхищаются, занимаются под личные участки приспешниками Дудаева. Лучшие в России сорта винограда вытравляются скотом. Специалистов-виноделов с работы повыгоняли. Идет настоящее разорение двух этих районов и мотивируется это тем, что это земля Ставропольского края.

Мы умоляем, просим Вас обратить внимание на эти два района. Отмените единоличное решение Хрущева Н. С. о передаче этих районов Чечне. От имени 50 тысяч живущих в этих районах, от имени 50 тысяч человек, вынужденных бежать отсюда вглубь России, просим — верните нас в Ставропольский край.

Собирая подписи под этим письмом, наши люди готовы подписать его собственной кровью, и все подписавшиеся знают, что за свою подпись каждая семья в любой момент может быть вырезана вся»[101].

Резкое падение жизненного уровня, правовой беспредел, зоологическая ненависть и средневековая жестокость чеченцев, постоянный страх за свою жизнь и жизнь своих близких вынудили тысячи русских бежать из республики. По данным ВЦИОМ в 1992 году из Чечни собиралось уехать 37 процентов русскоязычного населения, т. е. даже больше, чем из охваченного гражданской войной Таджикистана!

Поток беженцев хлынул в Россию. Опрос 447 из них, выехавших в Краснодарский и Ставропольский края, выявил возведенные Дудаевым в ранг государственной политики массовые целенаправленные действия по вытеснению русского и русскоязычного населения из Чечни. В ходе опроса сотрудники правоохранительных органов установили, что за период с 1992 по март 1993 года, только в отношении опрошенной группы граждан чеченбандитами было совершено 12 убийств, 9 попыток изнасилования, 2 взрыва домов, 44 грабежа и разбойных нападений, а та еже нанесение тяжких телесных повреждений — 16 случаев, угрозы убийством, вымогательства — 60, угрозы жизни и здоровью детей — 43, создание невыносимых условий существования — 113.

К началу военных действий в ноябре 1994 года из Чечни выехало около 350 тысяч русских и русскоязычных жителей, что составляло 25 процентов ее населения.

Свидетельствуют факты:

«1 октября 1992 года в результате взрыва заложенного взрывного устройства у дома Купчина погибла его дочь Валентина, сам хозяин и его сосед получили осколочные ранения.

На дом Полупанова постоянно совершались нападения, втом числе с применением огнестрельного оружия, с целью принудить его к отъезду из Чечни. После того, как 16 декабря 1992 г. был убит его сын Олег, семья покинула территорию республики.

В декабре того же года убит Темерзянц М. В. В милиции у матери потерпевшего потребовали крупную сумму денег за проведение следствия. Поскольку таковой не оказалось, ей предложили молчать о случившемся, пригрозив расправой.

В январе 1992 г. 6 чеченцев ворвались в квартиру Резина Виктора, жестоко избили его, изнасиловали жену Татьяну, после чего, забрав все ценное, скрылись.

В марте трое чеченцев силой усадили в машину студентку местного университета Кордашеву Т. А. и пытались изнасиловать.

Обратившейся в милицию после избиения группой подростков Богатовой Элле предложили за прием заявления вступить в половую связь.

Дочь Черкешиной В. С., ученицу 9 класса, пытались изнасиловать возле своего дома.

В октябре в окно дома Тиникина Василия была брошена ручная граната, вследствие полученных ранений он несколько месяцев находился на излечении.

Черновому В. И. бандиты кинули под ноги гранату, в результате чего он стал инвалидом.

Зверским избиениям беспричинно подвергались Величко С. В., Петров Н. П. и многие другие.

Разбойные нападения и грабежи совершены лицами чеченской, национальности в отношении Ерохиной И. Г., Атузовой Е. А., Еременко Л. Г., Чернышева В. В. и других.

Вымогательством с целью завладения квартирами подвергались Копылова В. П., Ясинская Ю. И., Минаев В. Г., Туницын Ю. М. (п. Майский), Белякова М. В. (с. Калиновская Наурского района) И т. д.

Ранее судимый Джафаров Саид Ахмед совместно с тремя своими знакомыми совершил изнасилование Цыбиной Ирины, проживающей по ул. Дзержинского, 2, ком. 23. Осенью 1994 года они же нанесли огнестрельное ранение Цыбиной Марине, 1962 г. р. (ранение конечности). Джафаров и его сообщники вооружены и проживают в доме на ул. К. Маркса напротив клуба.

Чеченец по имени Джамбулат под угрозой физической расправы завладел в г. Аргун квартирой гр. Нечаевой Валентины, работницы компрессорного цеха мелькомбината, проживающей в доме по ул. Гагарина в кв. 9.

Федоров Юрий Михайлович, проживающий в МРК Иванова (Газгородок д. 11, кв. 1)9 ноября 1992 года подвергся нападению со стороны группы лиц чеченской национальности, которые нанесли ему тяжкие телесные повреждения и завладели его автомашиной ВАЗ 21013 госномер Г 1213 ЧИ, красного цвета. Преступники отобрали также документы на машину и личные сбережения Федорова.

В октябре — ноябре 1994 г. у Белоцерковской Зои Кузьминичны, проживающей по ул. Дербентская, 56, чеченцы отобрали дом.

В 1992 году на улице Буровая в доме 77/79 были убиты хозяева, ранее работавшие на нефтяных месторождениях. В живых остался только слепой отец хозяина дома, предположительно, что преступление совершили соседи.

В 1993 году у женщины по имени Эмма (армянка по национальности) похитили мужа и потребовали выкуп в 20 млн рублей. После выплаты 10 млн рублей муж был отпущен.

На ул. Дьякова, 76, кв. 24–27 (2 этаж) проживает чеченец по имени Руслан. Квартиру занял незаконно под угрозой насилия. Хозяева были избиты. Договор купли-продажи заставили подписать русскую женщину.

Бухалин А. С., проживающий по ул. Оренбургская, д. 10, кв. 32, сообщил, что летом 1994 года в Грозном у его сестры, Джанбековой А. С. выстрелами из стоявшей автомашины убили мужа.

В 1992 году в поселке Алды был создан совет старейшин, решения которого обязательны для всех жителей чеченской национальности. Один из руководителей совета — Хакилов Умар, проживающий по ул. Оренбургская, д. 10, скупил несколько квартир в разных районах Грозного. Занимается грабежами и притеснением русскоязычного населения. Награбленное и вещи из квартир русских отдает в свой родовой тейп.

При опросе жителей микрорайона “Олимпийский” установлено, что при попустительстве директора воспитанников интерната использовали для снятия видео- и порнофильмов. Обслуживающий персонал подбирался из ранее судимых наркоманов. Так одна из воспитателей использовала свою воспитанницу — Сероглазову Ирину, 12 лет, для фотосъемки, а также в качестве “наводчицы” для совершения разбойных нападений на квартиры.

14 мая 1994 года в г. Грозном двое чеченцев в автомашине “Мерседес” госномер 88–88 МТ изнасиловали гражданку Ледяеву Ольгу Николаевну, 1949 года рождения.

Смирнов Сергей Григорьевич, 1953 года рождения, находившийся в розыске с 1992 года, проживал у отца Джантаева Супияна в поселке Серноводск. За еду пас его лошадей, при этом подвергался избиениям и угрозам убийством за непослушание. Со слов Смирнова у Джантаева был еще один батрак по имени Юра. Этого Юру убили в районе Ачхой Мартана за то, что он убежал оъ Джантаева. В середине лета 1994 года его поймали и разрезали от горла до промежности, и повесили на кустах удо-роги.

Житель г. Грозного Абзатов Ибрагим, проживающий на ул. Автобусная, д. 64, со слов беженцев, принимал участие в расстреле русских в городе.

Хакимов Николай работал начальником ИДН в поселковом отделении милиции в п. Черноречье. Имеет 6 братьев, все они издевались над русскими, отбирали у них квартиры, натравливали бандитов.

Гражданин Белов Николай Николаевич, 1939 года рождения, проживающий в Тверской области, в 1990 году обманным путем был привезен в п. Шалозия Урус-Мартановского района Чечни, где у братьев-чеченцев по имени Хусейн и Рускан был батраком. Последние насильно заставляли его работать, избивали, продавали другим. Белов пытался бежать, но его ловили, избивали и вновь заставляли работать.

У гражданки Роминец, проживающей в г. Грозном, ул. Первомайская, д. 10, кв. 8, чеченские боевики зашли в квартиру и на глазах убили отца.

Житель г. Аргун Джафаров Сайд Ахмед, неоднократно судимый за различные преступления, занимается грабежами и насилует женщин. Терроризирует русскоязычное население в Аргуне и близлежащих населенных пунктах. Одной из его жертв явилась гражданка Мизяк Лидия Александровна, проживающая в г. Аргун, ул. Гудермесская, д. 97, кв. 1 Г, после того, как Мизяк заявила о происшедшем в прокуратуру г. Аргун, Джафаров стал разыскивать ее с целью убийства. Она вынуждена скрыться.

В период 1992–1994 годов в Грозном чеченцы под угрозой насилия за бесценок скупали у русских квартиры и целые жилые кварталы. В доме 131 по улице Богдана Хмельницкого из 142 квартир скуплена почти половина.

Со слов несовершеннолетней Дахшукаевой Мадины Османовны, проживая в интернате № 8 г. Грозного, она была изнасилована мужчинами-чеченцами, приезжавшими в интернат на автомашине ВАЗ-2108. Кроме нее также были изнасилованы 9 девочек 13–15 лет и 7 мальчиков.

Житель с. Мекен-Юрт Гинаев Хусейн Нохаевич пригнал из России две автомашины, хозяева которых убиты. Одна автомашина “Нива” белого цвета, вторая ГАЗ-53.

Житель Чечен-Аула Васиханов по кличке Шамин вместе с жителями близлежащих селений систематически совершал грабежи пассажирских поездов и другие противоправные действия.

На протяжении 1994 года группой лиц чеченской национальности под руководством жителя ст. Ищерской Эдисултанова по кличке Колобок совершались хищения грузов. Кроме того, в 1994 году Эдисултанов, угрожая расправой, угнал с территории фермы 2 трактора с тележками, а позднее стой же фермы вывез 7 тонн цемента.

25 июля 1992 г. при возвращении с садового участка на глазах супруга и четырехлетней девочки была убита мать трех несовершеннолетних детей, работница нефтеперерабатывающего завода им. Анисимова Татаришева В. И. Возмущенные происшедшим работники завода провели митинг протеста и избрали стачком. Власти срочно приняли “меры”:

а) задержали гражданина С. И. Иванова, жителя города Северодвинска, и без суда и следствия объявили его убийцей;

б) на следующий день после избиения у себя в квартире был злодейски избит председатель стачкома завода Масликов А., старший оператор установки Л 4-24».

В марте 1993 года был застрелен последний из русских высокопоставленных сотрудников аппарата Кабинета Министров ЧР Геннадий Санько. В эти же дни в собственном доме трое чеченцев жестоко избили механика установки НГНПЗ им. Анисимова Крештопова А. Квартира была ограблена, пожилую мать в его присутствии пытали утюгом. От побоев и нервного стресса Крештопов А. скончался.

Ночью 26 июня 1993 г. в своей квартире по улице Верхоянская, 4А, кв. 96 (пос. Черноречье) была застрелена 60-летняя одинокая женщина Гончарова П. Квартира заселена чеченцами.

У Шашеровой Татьяны Александровны, работницы “ПОГНОС”, участковым милиционером Заводского района были насильственно изъяты ключи от квартиры ее сына ветерана-афганца Шатрова М. (пос. Черноречье) и заселена другими.

Работница цеха 131 ГХЗ Кислова Л. И в феврале 1993 г» получила в порядке очереди ордер на изолированную квартиру в пос. Черноречье ул. Верхоянская, 3, кв. 19, но вселиться не смогла, т. к. эта квартира была самовольно занята некой Мелика-евой Л. Б.

Житель пос. Черноречье Пархоменко В., проживающий по улице Могилевская, 6/6, кв. 34, обратился в комитет местного самоуправления за разрешением на обмен в г. Владикавказ. В обмене категорически отказали, но сразу после этого объявился “хозяин” якобы этой земли, на которой расположен многоквартирный дом, стал шантажировать Пархоменко, чтобы он убрался с этой квартиры в течение трех дней.

Примерно с февраля 1993 г. неожиданно не стал выходить на работу заместитель начальника РСЦ ГХК Демин И. Г., проживающий в пос. Черноречье. Он собирался уезжать из Грозного и уже в квартире упаковал вещи. Накануне коллеги по работе замечали его расстроенным. После исчезновения Демина И. Г. его квартиру сразу заняли чеченцы. До сих пор от Демина И. Г. нет никаких вестей.

В марте 1993 г. чеченцы схватили, затащили в машину и увезли в неизвестном направлении директора ГХК Жилина А. В. На следующий день он вернулся домой, так как бандиты кинули его в овраг.

Утром 24 июня 1993 г. в пос. Черноречье по пути на работу была насильственно захвачена и увезена в неизвестном направлении главный бухгалтер ГХК Казимирова В. С. Ее муж, попытавшийся оказать сопротивление бандитам, был избит прикладами автоматов.

Работник электроцеха ГХК Суровецкий А., проживающий в пос. Черноречье, собирался уезжать из Грозного. Ночью 7 июне 1993 г. в его квартиру стали ломиться грабители в масках. Чтобы спастись, Суровецкий и его жена (оба в возрасте приблизительно 60 лет) были вынуждены прыгнуть с балкона второго этажа. При этом получили тяжелые телесные повреждения.

Рыжов Н. В., шлифовальщик п/о “Грознефте-геофизика”, и его племянница Сосименко О. Б., преподаватель педучилища, весной 1993 г. были ограблены дома. При нападении против них были применены газовые баллончики.

Шестаков, работник цеха 13 АП “Молот”, весной 1993 г. был ограблен и избит. Его зять два года назад пропал бесследно вместе с машиной.

Весной 1993 года была обворована квартира начальника отдела ГХК Давыдова И. М. (прож. в пос. Черноречье), а 15.06.93 г. у него же угнали машину “Запорожец”.

Ночью в октябре 1992 г. был обстрелян металлический гараж и пулями выведена из строя легковая автомашина у Александрова И. Н., проживающего по ул. Тобольского, 44, кв. 1.

В июне 1993 г. обворована квартира у работника цеха 108 Макеева Н. А., проживающего в пос. Черноречье.

Павлов В. П., 1915 г. р., участник Великой Отечественной войны, участник парада Победы, заслуженный агроном РСФСР, проживающий с женой 78 лет по ул. Хасавьюртовская, 2. Вечером 19 марта 1993 г. в дом ворвались вооруженные грабители, избили, связали его и жену, ограбили дом, забрали автомашину “Запорожец” и уехали. Пригрозили, что, если не уедут из республики, то убьют.

В начале 1993 г. ограблена квартира в пос. Черноречье у начальника ГХК Сляднева Е. Ф.

Водолазская Л. Е. проживает в Октябрьском районе, 12 участок, 65 корпус, кв. 1. Ее квартиру 05.05.92 г. захватила некто Сунаигова. Окружавшие ее чеченцы разворовали вещи, пригрозили убить.

Мищенко В. П. (проживает в пос. Черноречье) 31.05.93 г. на своем садовом участке в Черноречен-ском садовом обществе был вместе с женой подвергнут бандитскому нападению со стороны чеченцев с целью завладеть их машиной. Оба были сильно избиты с применением холодного оружия.

Долженко, работник цеха № 13 АП “Молот”, постоянно подвергался шантажу и угрозам расправы. Весной 1993 г. был вынужден уехать в Россию.

Исчезла более года назад взрослая дочь (работала судьей) у Вострухина И. Н. — слесаря ГНП им. Шерипова. До сих пор не найдена.

В начале мая 1993 г. внезапно не стала выходить на работу уборщица цеха 16 ГХК Резанова В. Н., проживающая по ул. Кольцова, кв. 1 (коттедж в пос. Катаяма). Когда представители цеха поехали узнать, в чем дело, оказалось, что в ее квартире уже живут чеченцы. Ни Резановой В. Н., ни ее мужа дома не оказалось. На вопрос, где хозяева, им ответили, что они якобы поменялись на Астрахань. Дали какой-то адрес. Но при проверке по указанному адресу Резановых в Астрахани не оказалось.

Коваленко В. Н., пенсионер, ветеран Великой Отечественной войны и труда, проживает в пос. Маяковского Старопромысловского района. В апреле 1993 года в квартиру проникли грабители, накинули на голову мешок, связали и избили. Квартиру ограбили.

Панкова Г., работница химцеха ТЭЦ-3 02.06.93 г. — ее мужа средь бела дня на ул. Боевой остановили трое молодых парней-чеченцев, избили до потери сознания.

У гражданки Толтаевой 3. А., проживающей по переулку Киевскому, дом 22, кв. 31, в мае 1992 года вдруг таинственно исчезла 14-летняя дочь Манана. Без всякого обращения в милицию и проведения следствия Толтаева 3. А. обвинила работницу ГХК Вишнякову С. Н. (прож. по ул. Старосунженской, 35, кв. 110) и работницу Минсельхоза Кропаневу П. (прож. по пер. Киевскому) в том, что якобы их дочери (обоим по 13 лет) столкнули ее Манану в р. Сунжу, и она утонула. Это ее голословное обвинение дало ей “право” насильно отобрать этих девочек у их матерей, после чего они бесследно исчезли. Одновременно начался шантаж, угрозы, издевательства: мол, вы — наши кровники, если не хотите худшего, то отдавайте ей, Толтаевой 3. А., свои квартиры за совершенное “преступление”. Эта трагедия продолжается до сих пор. Детей так и не вернули.

Гражданка Толаева К., проживающая по пр. Ленина, 74/100, кв. 26, и ее муж длительное время в грубой издевательской форме с применением рукоприкладства терроризируют семью Цыгановой М. Г., проживающей в квартире 262 этого дома. Требуют три миллиона рублей или же отдать им квартиру. Обосновывают свои требования голословными утверждениями, что якобы сын Цыгановой Александр, а также его товарищ Куликов Сергей произвели в квартире Толаевой К. кражу. Дело дошло до того, что у жены Куликова Сергея забрали в заложники 8-летнего сына.

В мае 1993 года была похищена 12-летняя дочь у работницы цеха 16-17-18 ГХК Габидовой Матрены Федоровны, проживающей в своем доме по ул. Грибоедова, 121. “Услужливый” сосед-чеченец тут же повесил объявление о награде 5 млн рублей тому, кто ее вернет. Девочку вернули. Но Габидовой М. Ф. за эту “услугу” пришлось отдать “сердобольному” соседу свой дом и еще остаться должной.

Дудникову В., электрику ГНПЗ им. А. Шерипова, в апреле 1993 г. во дворе коттеджа, где он жил в пос. Андреевская долина, бросили гранату. Дудников вынужден был уехать.

Пока слесарь ГНПЗ им. А. Шерипова, пенсионер, участник Великой Отечественной войны Вострухи н И. А. вместе с женой ездили на базар, его коттедж в пос. Андреевская долина самовольно заняли чеченцы.

Ткачев В. В., слесарь РИЦ ГХК, проживал в центре города по ул. Грибоедова, 70, кв. 5 вместе с женой, сыном и снохой. В мае 1993 г. чеченцы под угрозой убить заставили его переехать на окраину города в другую квартиру — Старомысловский район, пер. Сквозной, 22, кв. 2.

Некто Чапсаев (или Чурнаев), так он невнятно представился, житель села Шали, терроризирует пенсионерку Авдалову М. X. и ее дочь, проживающих в своем доме по пр. Ленина, 106. Требует, чтобы они убрались в течение трех месяцев, а то будет хуже. Мотивы — якобы это дом его родителей. Но этот дом Авдалова М. X. купила у Халатова, который построил этот сруб в 1944 году.

Михайленко В. П., работник п/о “Стройиндустрия” проживает по ул. Федеральная, 39/2. В начале 1992 г. его семье была выделена квартира в новом доме по адресу: ул. Заветы Ильича, 169, кв. 6. 23.04.92 г. был выдан ордер на вселение, но квартира оказалась захваченной Осмаевым.

В 1992 г. был избит с применением огнестрельного оружия работник РМЦ ГХК Кошелев А. Д. Ему выбили один глаз.

Шулькова Н. С., пенсионерка, проживает по адресу: Бульвар Дудаева — с мужем и детьми. 11.06.93 г. бандиты избили мужа и детей, требовали ордер их квартиры.

БасаловаЗ. В., проживающая по ул. Кабардинская, 11 /27, кв. 22, работает в 9-й горбольнице на пищеблоке. Чеченцы согнали ее с квартиры, мотивируя тем, что они там жили до выселения в 1944 г. Дом новый.

Насильно отобрана легковая автомашина у работника РМИ ГХК ГуловаА. (март 1993 г.).

Аналогично была отобрана автомашина у слесаря ГНПЗ им. А. Шерипова Вострухина И. А. (апрель 1993 г.).

С применением газового баллончика и угрожая оружием насильно была отобрана личная автомашина у работника цеха 16 Ныркова В. И. (март 1993 г.).

Также угнаны или отобраны личные автомашины у следующих граждан: Жилина А. В., Макарова В. К., Арбузова А., Янченко А. В., Козлова Г., И марова А. К.

В автогаражах “ Буревестник” г. Грозного из общего количества гаражей большая часть их (180 гаражей) принадлежит чеченцам. За 1992 г. и текущие месяцы 1993 г. имевшие место взломы гаражей, угоны автомашин и обворовывание происходили только у граждан русской и других не-вайнахских национальностей. У чеченцев случаев вскрытия гаражей не было.

23 июня 1993 года была похищена работница заводоуправления ГХК Железнова Н. Б.

У работницы ТЭЦ-2 Галкиной А. в мае 1993 г. была ограблена ее сестра, проживающая в собственном доме в районе Минутка. Грабители (чеченцы) проникли в ее дом, связали трех женщин, ограбили квартиру и угнали машину.

Моргунов Г. — электромонтер цеха № 5 Н ГНПЗ им. Н. Анисимова. Осенью 1992 г. группа чеченцев под угрозой применения огнестрельного оружия отобрала у него личную автомашину. В течение 1993 года он подвергался также со стороны лиц чеченской национальности шантажу, оскорблениям, угрозам похитить дочь. Цель всего этого — заставить Моргунова Г. продать (иди отдать) за бесценок его квартиру в 12-этажном доме у центрального рынка. Вынужден был уехать.

У работника трамвайного парка Черемушки-на весной 1993 года чеченцами, одетыми в форму полиции, был отобран автомобиль “Запорожец”»[102].

Вот такое чудовищное насилие и произвол царили в Чечне в отношении нечеченского населения при режиме Дудаева. Смуглые варвары, упиваясь своей безнаказанностью, превратили жизнь русских и русскоязычных в настоящий ад.

Необходимо отметить, что с 1990 года должность председателя Комитета Верховного Совета РСФСР (РФ) по правам человека занимал Сергей Адамович Ковалев (в 1994–1995 годах он стал членом Президентского Совета и председателем Комиссии по правам человека при президенте РФ; с 17 января 1994 года по 10 апреля 1995 года являлся Уполномоченным по правам человека; назначен и снят с должности решением Госдумы).

На всех этапах развития кризиса в Чечне Ковалев демонстративно не замечал массового нарушения прав граждан, творимых бандитским режимом Дудаева. По данным, требующим уточнения, все письма о фактах свирепого геноцида, поступающие на его имя, Сергей Адамович цинично рвал на клочки и приговаривал: «Э-э, я хорошо знаю чеченцев, э-э, благородный, э-э, дружелюбный народ. А эти тут всякую, э-э ерунду пишут».

В Докладе о соблюдении прав человека в РФ в 1993 году было много сказано о фактах возникновения потоков беженцев и вынужденных переселенцев из Приднестровья, Южной Осетии, зоны осетино-ингушского конфликта, Абхазии и т. д. Однако — ни слова о тех же потоках русских и русскоязычных граждан, вынужденно бегущих из Чечни, в значительно больших масштабах. Более того, в начале 1993 года Ковалев провел парламентские слушания на тему: «Нарушения прав человека на Кубе»!!!

И только 13 июня 1995 года, спустя 4 года после возникновения режима Дудуаева и 7 месяцев с начала боевых действий Первой чеченской войны Ковалев признает нарушения прав человека бандитскими формированиями Дудаева. Правда, заявит об этом следующим образом — «отдельные преступления отдельных лиц».

«Бездействие официального правозащитника по этим фактам, по сути являлось скрытой формой поощрения террористических действий дудаевского режима», — подведет черту под многолетней «работой» Ковалева Комиссия Говорухина[103].

Все верно, только почему «скрытой формой поощрения террористических действий»? За так, что ли дудаевцы после Хасавюртовских соглашений наградили Ковалева своей жестяной цацкой, а, по некоторым данным, так даже собирались переименовать Толстой-Юрт в Ковалев-Юрт? Нет, персонаж всегда действовал открыто и своей помощи террористам никогда не скрывал.

Между тем, неоднократное обращение к чеченским властям и лично к Джохару Дудаеву руководства российского парламента с предложением нормализовать обстановку в республике, принять меры по пресечению деятельности террористических формирований, начать проведение переговоров никаких положительных результатов не дали. Ситуация складывалась следующим образом: или Россия должна была смириться с потерей Чечни и своей последующей дезинтеграцией, или руководство страны было вынуждено применить вооруженную силу для наведения порядка на собственной территории. Взрывоопасная обстановка требовала принятия экстренных мер. 30 ноября 1994 года президент Борис Ельцин подписал указ № 2137с «О мерах по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», которым было одобрено применение Вооруженных сил. Полномочным представителем президента России в Чечне был назначен Николай Егоров, и создана группа руководства действиями по разоружению чечен-бандитов. В ее состав вошли Павел Грачев, Николай Егоров, Виктор Ерин, Анатолий Куликов, Борис Пастухов, Сергей Степашин и другие. Руководителю группы министру обороны РФ Павлу Грачеву были предоставлены соответствующие права и полномочия по созданию Объединенной группировки федеральных войск и командования группировкой.

10 декабря 1994 года министром обороны РФ был издан приказ № 4472 «Об образовании Объединенной группировки Вооруженных Сил Российской Федерации, осуществляющей разоружение незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики». Перед подразделениями группировки стояли следующие задачи: стабилизировать обстановку, разоружить бандформирования, а в случае сопротивления — уничтожить их, восстановить законность и правопорядок в республике в соответствии с законодательными актами РФ. Для проведения операции привлекались соединения и части всех видов Вооруженных сил, пограничных и внутренних войск, подразделения ФСБ и МЧС. Общая численность группировки составляла 23,8 тысячи человек, в том числе Вооруженных сил — 19 тысяч человек.

Утром следующего дня Объединенная группировка федеральных сил приступила к выполнению поставленных задач. С обращением к нации выступил глава государства Борис Ельцин:

«Сегодня, 11 декабря 1994 года, на территорию Чеченской Республики введены подразделения войск Министерства внутренних дел и Министерства обороны Российской Федерации. Действия Правительства вызваны угрозой целостности России, безопасности ее граждан как в Чечне, так и за ее пределами, возможностью дестабилизации политической и экономической ситуации.

Наша цель состоит в том, чтобы найти политическое решение проблем одного из субъектов Российской Федерации — Чеченской Республики, защитить ее граждан от вооруженного экстремизма. <…> Воины России! Знайте, что, выполняя свой долг, защищая целостность нашей страны и спокойствие ее граждан, вы находитесь под защитой российского государства, его Конституции и законов»[104], — подчеркнул в обращении президент.