Битва за Рязань

Глава 17 Русский спецназ против Орды

Вечерело. Тяжелое зимнее солнце стремительно скатывалось к горизонту. Гордеев стоял за густой стеной елового леса, вглядываясь через ветки в обширную долину. Днем она представлялась мутной полосой, покрытой холодным неподвижным туманом. Сейчас в свете заходящегося багрового солнца, в долине было мглисто. Небо казалось тусклым и серым. Сквозь туман проглядывались десятки костров, возле которых грелись монгольские воины из числа охраны штурмового обоза. Сейчас на берегах реки Воронеж происходила битва между Рязанцами князя Юрия и Ордой хана Батыя. Но эта часть монгольского войска участия в ней не принимала. В их обязанности входила охрана китайских инженеров, во главе с Донг Хей-ли и осадных машин. Со своего места Дмитрий насчитал шесть пороков (метательных машин схожие с катапультой). У этой машины с одной стороны была установлена праща, а другой конец закреплен на оси. При помощи веревок ось натягивалась вниз с помощью ворота. Затем ворот отпускался и праща выбрасывала по дуге снаряд. Снарядами чаще всего становились камни или специальные ядра. Кроме того с помощью пороков на вражеские города запускали горшки с горючей смесью. Эти метательные машины не отличались точностью, но свои снаряды, весом до шестидесяти килограммов, они забрасывали на расстояние до трех сот пятидесяти метров.

Тут же присутствовали пять баллист, отличающиеся от катапульт, тем, что имели конструкцию сходную с арбалетом. Конечно, больших разрушений ими не нанесешь. Но они обладали большей точностью, и пущенные ими снаряды летели с большой скоростью по прямой, что делало их незаменимыми при борьбе с живой силой противника. В самом конце долины чернели громады трех осадных башен.

С таким арсеналом, подумал Гордеев, монголы быстро разрушат стены Рязани.

За его спиной еле слышно скрипнул снег.

– Так не научился ходить тихо, – прошептал Дмитрий, не оборачиваясь.

– А мне казалось, что я двигаясь как тень, – также тихо проговорил Андрей.

– Молодой еще, сказал Гордеев оглядев сына. Тот, также как и он был одет в белые комбинезон с капюшоном. Его лицо было намазано белой краской. Он был вооружен многозарядным арбалетом, с укороченным прикладом, метательными ножами и коротким мечем. Все оружие сейчас было выкрашено в белый цвет Остальные члены их группы, имели такую же экипировку. – Все на местах?

– Да, ребята подползли почти вплотную.

– Что у князя Юрия?

– Рязанцы молодцы, – с восхищением прошептал Андрей, – не одну тысячу перемололи. И сейчас еще держаться.

Андрей замолчал, напряженна, вглядываясь в долину.

– Примерно в миле от нас, – продолжил он, – стороной прошел отряд Рязанцев, примерно в две тысячи всадников. Видимо собрались ударить в тыл.

– Это они зря, – проговорил Гордеев, – на смерть идут. Но, это нам на руку, – удовлетворенно кивнул Дмитрий. – Охрану сосчитали?

– Не более полу тысячи.

Дмитрий тяжело вздохнул, наблюдая как с сереющего неба, упали первые снежинки. Скоро снег повалил сплошной стеной.

– Господь с нами, – сказал Дмитрий, – начнем…

Простому воину Ганжууру посчастливилось попасть в охрану штурмового отряда. Он не жалел об этом. Сейчас все воины гибли в битве с русичами. А он спокойно отсиживался в тылу. Да и на передовую они попадали редко, находясь в недосягаемости для противника. Воины, которым посчастливилось служить тут же, не утруждались. В их обязанности входило заставлять рабов таскать тяжелые камни и обслуживать метательные машины. Ганжууру нравилось мучить беззащитных рабов и убивать их. Конечно его доля добычи была не столь велика как у передовых отрядов, но все же она была достаточной. Ганжуур встал, вслушиваясь в шум далекой битвы. Усмехнувшись, он направился к кромки леса, что бы облегчится. Отойдя на десяток шагов от костра, где грелись другие воины его отряда, Ганжуур распустил завязки штанов и приспустил их. В этот момент его узкие глаза расширились. Снежный бугор, облюбованный им для своего маленького дела, пришел в движение. Перед нукером поднялся белый силуэт. От туда, где у нормального человека должны быть глаза, на него взирали черные провалы. Не желая того, Ганжаур облегчился с обеих сторон. Он хотел закричать, но голос застрял в его горле. Он так и стоял, обделавшись без движений и со спущенными штанами, когда мелькнувшая сталь отправила его в далекий путь.

Одетые в белые маскхалаты русские воины, без звука, как снежные духи выскакивали из снежной пелены, стреляя из арбалетов, перезаряжая их на ходу. Сплошной поток стрел, скашивал не успевших подняться воинов. Закончив с охраной, воины начали вбегать в шатры, вскрывая глотки спящим воинам. Не прошло и десяти минут, как пятьсот воинов охраны были перебиты пятьюдесятью спецназовцами, не потеряв при этом ни одного человека. Когда резня закончилась, Гордеев прошел в шатер, установленный в центре лагеря. Откинув полог, он вошел внутрь. В юрте, испугано сгрудившись в дальнем углу, сидели китайский инженеры. Их было десять человек.

– Собирайтесь, – не терпящим возражения голосом скомандовал Дмитрий, – пойдете с нами.

Инженеры проигнорировали его требование. Навстречу Гордеева поднялся тучный китаец, одетый богаче своих соплеменников.

– Меня зовут Донг Хей-ли, – сказал он надменно глядя на воеводу, и приняв горделивую позу, – я служу своему повелителю Бату хану, и не предам его!

– Хорошо, – кивнул Гордеев, – ты сделал свой выбор.

Он подал знак. Щелкнула тетива, и Донг Хей-ли рухнул на пол с болтом в жирном теле.

Остальные специалисты больше не роптали. Они вскочили со своих мест и засеменили по снегу за спецназовцами в сторону леса.

Дмитрий проводил их долгим взглядом, и осмотрел захваченный лагерь. Спецназовцы без суеты занимались своими делами. Одни вытаскивали из повозок горшки с горючей смесью и закрепляли их на осадных машинах. Другие обливали шатры и повозки.

– Все готово, – доложил Андрей, подходя к воеводе.

– Уходим…

Гордеев первым двинулся в сторону леса. Когда они зашли за первые деревья, в сторону покинутого лагеря полетели зажженные стрелы. Над вражеским станом взметнулось пламя, поглощая грозные осадные орудия и штурмовые башни.

Темник Мунхдалай вел свои тысячи в глубь Рязанской земли. Продвигаясь к Ольгову, он обнаружил несколько пограничных городков, оставленных Рязанцами. Ратники из них были переведены в Ольгов, которой был гораздо лучше укреплен. Все села по пути продвижения пятитысячного войска, также встречали монголов пустотой и безмолвием. Как издавна повелось, все смерды разбегались из плохо защищенных сел в города или просто прятались в лесах.

Посланные темником разъезды, рыскали по окрестностям, ища поживы. Мунхдалай ехал впереди на своем породистом коне, угрюмо разглядывая густой лес, обступающий со всех сторон наезженную дорогу. В таких местах хорошо было устраивать засаду. Обочины перед деревьями были завалены снегом. Кони там проваливались по брюхо. Если вдруг русичи вздумают обстрелять его отряд, то добраться до них будет не просто. Оставалось надеяться, что у князя Рязанского не осталось войск, а те кто еще были в строю, попрятались в городах.

Впереди показались всадники. Мунхдалай поднял руку и войско остановилось. Всмотревшись в приближающихся воинов, темник расслабился, ожидая приближения разведки. От группы всадников отделился один воин, который и приблизился к военачальнику с докладом.

– Впереди крепость занятая урусами, – доложил он, – ворота открыты. В город входят повозки. Они не ждут нашего нападения.

– Это Ольгов? – спросил темник.

– Нет, скорее это одна из пограничных крепостей. Укрепления не очень мощные. Стены не высокие. Ворота слабые. Но если урусы запрутся в крепости, взять ее штурмом будет не просто.

Мунхдалай помолчал, обдумывая план нападения.

– Много ли повозок перед городом? – опять спросил он у разведчика.

– Много, – ответил тот, – ворота будут открыты еще долго.

– Мы, возьмем глупых урусов с наскока, – усмехнулся темник, и обернулся к своим воинам, – атакуем в конном строю! – прокричал он, чтобы его слышали как можно больше воинов. Его слова тут же передавались дальше по цепочке. – Не дайте им закрыть ворота!

Он махнул рукой, и конное войско двинулось вперед. Скоро деревья раздвинулись. Перед монголами лежало широкое поле, в дальнем конце которого виднелась Рязанская крепость. Городище было защищено валом и огорожено высоким частоколом. Над воротами возвышались две сторожевые вышки. Ворота, из неотесанного дерева, были открыты. В городище медленно вползал обоз из десятка саней.

Вылетев из леса, монгольская конница понеслась в сторону крепости. Их заметили. Над городищем раздался звон сторожевого колокола. Возницы захлестали коней. Каждый хотел скорее укрыться за крепкими стенами. Около ворот возникла давка, из-за столкнувшихся повозок. Мужики побросали свои сани со всем имуществом, и хватая детей и баб бросились к воротам. Створки тяжелых ворот дрогнули и стали закрываться, но вставшие в проеме повозки не давали им полностью закрыться. Несколько ратников бросились отцеплять сцепившиеся сани друг от друга. Другие тащили под уздцы коней. Скоро Рязанцам удалось освободить проем. Ратники налегли на створки, пытаясь закрыть ворота, но было уже поздно. Первая волна вражеской конницы достигла крепости. Кони ударили в почти закрывшиеся створки грудью, опрокидывая разбегающихся ратников. Монголы ворвались в город, и помчались по его улицам, ища свои жертвы.

Мунхдалай скакал, впереди выхватив саблю. Но к его изумлению улицы были пусты. Темник не раз врывался со своими воинами в павшие города. Всегда на их улицах царила паника. Оставшиеся в живых ратники пытались оказать сопротивление, бабы и мужики разбегались в стороны, пытаясь спрятаться, и кругом веяло страхом. Как Мунхдала нравился этот запах. Но сейчас было настолько тихо, что темник среди топота множества копыт и дыхания, следовавших за ни воинов, слышал стук своего сердца. Улица, по которой продвигалась конница, закончилась и они вылетели на небольшую площадь, от которой во все стороны расходились несколько проходов. Все улицы были перекрыты телегами и заостренными жердями. Мунхдалай осадил своего коня. Следом за ним на площадь вылетели его воины, заняв почти все пространство. Теснота была такой, что невозможно было даже развернуть коня. Темник завертелся в седле пытаясь осмотреться, и тут со всех сторон на степняков полетели стрелы. За баррикадами и на крышах домов появилось множество лучников. Их прикрывали большими щитами русские ратники. Монгольские воины падали десятками. Промазать в такое скопление народа, было не возможно. Некоторые из всадников попытались ответить. Они хватали луки, натягивали тетиву, но их стрелы летели куда угодно, только не во врага. Следом во вражескую конницу полетели глиняные горшки. Разбиваясь о доспехи воинов, обливала вязкая смолянистая жидкость. Русичи сменили простые стрелы на обмотанные горящей паклей. Пылающий снаряды ударили в всадников, заставляя многих вспыхивать факелами. Они крутились в седлах, пытаясь содрать с себя горящие доспехи, тем самым разнося огонь. Все пространство огласилось криками обожженных, стонами раненных и затаптываемых лошадьми, ржанием коней.

Обезумев от страха, пытавшиеся развернуть коней к единственному свободному проходу, кипчаки пихали друг друга, стегали плетками, сталкивая с коней.

С помощью верных нукеров, которые выхватив сабли, и принялись рубить своих же, Мунхдалаю удалось пробиться к центральной улице. Но когда он добрался до выхода, оказалось, что ворота закрыты. Городские стены, были заполнены лучниками. На поле около крепости слышался шум затихающей битвы. Там, ударившие в тыл наступающим степнякам, гридни добивали монгольскую конницу, не успевшую ворваться в город.

На стене, над городскими воротами появился молодой крепко сложенный, русич. В руках он держал свернутый в воронку лист меди.

– Я командир отряда специального назначения войска Черниговского, Андрей Гордеев, – сказал воин, приложив к губам рупор, – предлагаю монгольским воинам сдаться! В противном случаи вы все будете уничтожены.

Он поднял руку, и все лучники натянули тетивы своих луков, взяв на прицел, выживших вражеских всадников.

Один из нукеров вскинул лук, и тут же рухнул, пронзенный сразу несколькими стрелами. Мутным взглядом, Мунхдалай взглянул на упавшего воина. Бросив саблю, он сполз с коня и сев на землю сложил руки за головой. Со всех сторон раздался лязг бросаемого оружия. Один за другим нукеры соскакивали с коней, сдавая оружие.

К монгольскому военачальнику, в сопровождении охраны подошел русич, который вел переговоры.

– Ты командовал степняками? – спросил он.

Мунхдалай, посмотрел на подошедшего с низу вверх.

– Я, – согласно кивнул темник, опустив глаза.

– И с кем же мне выпала честь сражаться? – опять задал вопрос Андрей.

Монгольский военачальник не спеша поднялся, взглянув в молодое лицо русича.

– Мунхдалай, – представился он, – темник улуса хана Мэнгэ. Хочу выразить глубокое уважение молодому военачальнику урусов. Ни кому еще не удавалось заманить меня в засаду. Твоя военная хитрость достойна уважения.

– Оставив похвалы, – грозно сказал младший Гордеев, – мы вас на нашу землю не звали! Какая цель стояла перед твоим войском?!

– Мы должны были взять Ольгов и разорить все земли вокруг него. Но скажи мне, не ходят ли и ваши князья на своих недругов? Не хотят ли они забрать чужие земли и чужие богатства. У кого сила, тот и будет властвовать. А сейчас сила у Бату хана. И скоро вы все будете ему прислуживать и пресмыкаться как собаки.

– Как видишь, – спокойно ответил Андрей, – сила сейчас на нашей стороне. И пресмыкаться перед шакалом, Русский народ никогда не будет…

Он кивнул, и двое спецназовцев, скрутили Мунхдалаю руки и связав их за спиной, увели темника.

– Тумур, – позвал Андрей командира Меркитов. Подождав, когда он подойдет, продолжил, – пошли десяток воинов в ставку Батыя, как будто от темника Мунхдалая. Пусть сообщат ему, что его войско взяло Ольгов, и движется дальше, не встречая сопротивления. Да пусть не задерживаются там, скажут, и сразу назад.

Тумур кивнул и отправился давать необходимые распоряжения.