Битва за водку

Не занудное МГУ

Мой папаша – доктор философских наук – запрессовал меня поступить на подготовительные курсы журфака МГУ. Мне это было дико не в кайф. Зачем МГУ, если я уже щас готов работать криминальным репортёром в любой газете. Фотоаппарат ФЭД-2 со вспышкой есть, моднейшая электронная пишущая машинка, спи**еная из газеты «Московские новости», есть. Давай жми на кнопку фотика и катай статьи о горах окровавленных трупов. Но, к сожалению, в совковых изданиях «ужасы больницы МОРГ» и человек без «КОРКИ» не котировались.

Я хотел стать рок-звездой, и наша группа «Коррозия металла» постепенно набирала вес среди МСК-публики. Мне был необходим свой личный гитарный комбик. Папаша дал кредит, пришлось отправиться в еб*ня на Ленинские горы в МГУ на подготовительные курсы! Можете себе представить, три раза в неделю ломиться из Медведкова на универ. Час туда, час обратно, итого – два с половиной, причём за деньги. Я изначально воспринял такой трип как муку, и этот мой дурацкий настрой частично омрачил поездки в первые недели. Я тогда читал миллион книжек декадентов и мистиков, поэтому образ страдающего юноши, непонятно каким образом, частично поглотил меня.

Один раз случилось чудо. Перед курсами я забил стрелку в метро с одним олдовым хиппи. Мы собирались совершить очередной «ченьчж» пластов «на послушать». Я ему пласт: «Айрон Мэйден» – «Киллерс», Элис Купер – «Скулс аут», «Пинк Флойд» – «Энималс», «Блэк Саббат» – Mob Rules, 1981, а он мне «Блэк саббат» – Sabbath Bloody Sabbath, 1973, Элис Купер, 1975 – Welcome To My Nightmare и «Веном».

Мы встретились на пересадке, то есть на «Тургеневской». Олдовый человек достал початый батл крымского портвейна «Алушта» и угостил меня. Я отхлебнул примерно полтора стаканища. Молодой организм не пьян, но будто под кокаином.

Потом я навеселе проломился до универа и подошёл к зданию. Меня словно молнией ударило. Только теперь я осознал, зачем нужен этот МГУ. Там миллион моднейших герлоф!

На мне были кроссовки адидас (45 руб., 30 % зарплаты инженера), джинсы Lee (зарплата инженера), ремень вермахта «ГОТ МИТ УНЗ» (антикварный – 30 %), майка «Айрон Мэйден» «Зе намбер оф бист» (еще 2 зарплаты) + кожаная косуха (2,5 зарплаты) + моднейший хайр и е**ло с глазами.

Перед величественными колоннами МГУ я прикурил сигарету «Космос» и решил немного подождать. Маяться долго не пришлось. Вышла первая герла.

– Привед, Металика. Сигареты есть?

– Есть «Космос», например! – по тем временам самый жирнейший табачный бренд.

– Это клёво, а что ещё?

– Есть батл пива, например, и частично батл «Алушты».

– Ну и?..

– Давай познакомимся, например?

– Каким образом?

– Мы с тобой выпьем всё это, а потом поломимся в метро от «Универа» до «Тургеневской».

– Свадебное предложение? – Она глотнула портвенюги.

– Ага! Мы по дороге разыгрываем любовную сцену. Я тебя отожму в конец вагона (до 1992 г. там не было бомжей), и мы будем обниматься, например! Как ватники и урела, которые делают это напоказ.

– А люди?

– Люди? А разве есть такие? Ну, например, совки будут смотреть, как мы обнимаемся и думать: ну когда же он ей засадит.

– Ну это некрасиво и некультурно.

– О какой культуре можно говорить, если она запрещена, например?

Было прохладно. Мы решили распить батл пива и куда-либо поломитца. Она сказала:

– Я не буду обниматься с тобой при тыще рыл в метро.

– Блин! В чём проблема? У тебя что, голова отвалится? Мы просто угарим в метро.

– Целоваться?! Блин, а это клёво, угареть в метро! Ну, давай ты просто меня будешь обнимать и целовать?!

– О чём и говорю, раздевать и целовать.

Моя башка затуманилась. Мысль о возможной еб**е в метро в полночь, при случайных ватниках меня дико воодушевляла. Но я забыл, что было только 20.15, а не как обычно после курсов 23.45.

Я взял её за руку, и мы побрели в сторону метро. На часах было 20.25. Когда мы вошли в поезд, она сказала:

– Ну давай, целуй меня.

Вокруг были толпы ваты. Несчастные усталые люди. Мы проезжали станцию «Ленинские горы», которая 20 лет ремонтировалась. При одной мысли, что невы***нные бабищи и уставшие совки станут свидетелями «романтик-шоу» молодого металлиста и модной студентки, стало как-то некомфортно. Конечно, я был фашистом, панком, диссидентом и металлистом, но шокировать уставших совковых людей не мог. Это было бы бесчеловечно. Бог послал мне спасение.