Благородная разбойница

Эпилог

Весна, 2261 г.

Стоя у мольберта, Айвори смотрела на накатывающиеся волны прибоя Тихого океана. У нее не было возможности рисовать морские пейзажи, пока Дрю не привез ее жить на острова Королевы Шарлотты. Рисовать скользящие по волнам солнечный свет и тени казалось ей бесконечным удовольствием. Она рисовала вид из окна их гостиной в любое время, от серебристого восхода до лиловатых сумерек, но ей все еще казалось, что ей не удается как следует передать ни с чем не сравнимую красоту моря.

Здесь было множество тонких оттенков зеленого, синего, серого, а в полдень вода сверкала ярким золотистым цветом. Изучая брызги пенного прибоя, Айвори слегка нахмурилась и снова обвела взглядом свой изменчивый предмет, ни на секунду не остававшийся в покое. То, что она увидела на этот раз, так испугало ее, что она выронила кисть.

— Там машина приземляется на берегу! — закричала она.

Дрю переложил поудобнее их дочь, спящую у него на руках, и подошел к окну, занимавшему всю переднюю стену каменного дома. Из него не только открывался замечательный вид, но можно было тут же заметить опасность в случае прибытия незваных гостей.

— Это Шеф. Как ты думаешь, может, он приехал предложить мне задание?

Айвори присела, подбирая кисть, и вытерла тряпкой пятно краски с дубового пола.

— Совсем не время шутить — Она встала, отложила тряпку и кисть и подошла к нему. — Дай-ка мне ребенка.

Дрю поцеловал их обеих, и передал ей девочку. С темными волосами, как у него, и голубыми глазами и кожей нежного персикового оттенка, как у матери, Стар была просто очаровательна. Раньше Дрю никогда не приходилось держать на руках ребенка, и теперь он не уставал возиться с девочкой, пока ее мать занималась своим рисованием.

— Я спущусь и встречу его, — сказал он. — Тебе не стоит беспокоиться, я не стану приглашать его в дом.

Айвори прижала дочь к груди:

— А то, что он приехал сюда, разве это не повод для тревоги?

Дрю вновь поцеловал ее, молча давая понять, что ей нечего бояться, пока он здесь и может защитить ее. С тех пор как они уехали с Флер-де-Ли, они только несколько мгновений провели врозь, и даже эта короткая прогулка вниз по берегу казалась ему жестоким лишением. Он помахал Шефу рукой, спеша вниз на берег по длинной лестнице. Почувствовав облегчение, что ему не придется карабкаться по ступеням, его бывший начальник присел на изогнутую скамью в ожидании, пока он подойдет.

Дрю был одет в серое, как в те времена, когда он работал пилотом Аладо, и не стриг волос, которые падали ему на плечи густыми темными волнами.

— Должен сказать, что ты выглядишь спокойным и вполне в форме, — сказал ему Шеф вместо приветствия.

Как всегда, Шеф был одет в строгий черный костюм. Все годы, которые Дрю знал его, он как будто не старился, оставался подтянутым, и Дрю догадывался, что причиной этого был, возможно, не только общественный долг.

— Спасибо. Хотел бы пожелать того же вам.

Шеф пропустил это замечание мимо ушей.

— Я безмерно тобой восхищаюсь, Дрю. Нужно обладать большим чутьем, чтобы уметь прятаться на открытой местности, и ты сделал это с таким размахом, как не многие могли бы себе позволить.

Дрю оперся на каменные перила лестницы и посмотрел на море.

— Я и не пытаюсь прятаться.

— Ну конечно же, нет, — сказал Шеф со смешком. — Я был глубоко растроган, когда ты улетал с Флер-де-Ли с телом Айвори Даймонд на руках. Я не мог представить себе большей трагедии, чем зрелище того, как любимая женщина умирает такой жестокой смертью. Мне было бы грустно, хотя и неудивительно узнать, что ты остался жить в одиночестве. Но когда ты почти тут же женился, а потом у вас родился ребенок всего через семь месяцев, я был совершенно потрясен.

— Любовь — сильное средство против горя, — сказал Дрю.

— О да, и твой пример доказывает это. Но как ты, наверно, знаешь, я человек любопытный, и особенное любопытство во мне пробудила твоя жена. Я хочу сказать тебе еще один комплимент, Дрю. Ты использовал нашу собственную технологию, чтобы включить ее историю в наши досье, но, поскольку я человек упорный, я принялся тщательно искать и в конце концов докопался до правды.

Дрю не хотел ни в чем признаваться. Он просто вдохнул соленый бриз.

— Не могу даже передать, какое удовольствие для меня этот воздух, который можно ощущать и чувствовать на вкус. Это не то что тот безликий газ, которым Аладо накачивает свои корабли. Сегодня замечательный день. И почему бы вам не перестать напрасно терять его даром и просто не сказать мне, зачем вы здесь.

Морская чайка, низко пролетевшая над волнами, на какое-то мгновение отвлекла внимание Шефа, но он ответил Дрю честно:

— Нам с моей женой не дано было счастья иметь детей, и, хотя это, несомненно, тебя удивит, я люблю думать о моих агентах как об отпрысках, которых у меня не было. Я привязан ко всем им, но особенно я всегда был привязан к тебе.

Пораженный этим совершенно неожиданным признанием, Дрю повернулся к Шефу:

— Я польщен, но все же что вам нужно?

Шеф с невинным видом пожал плечами:

— Я понимаю, что ты подозреваешь меня в каких-то скрытых мотивах, но мой сегодняшний визит носит абсолютно неофициальный характер.

Дрю посмотрел на этого мастера шпионажа скептическим взглядом. «Кто-нибудь когда-нибудь мог добиться правды от шпиона?» — подумал он.

— Ну, если вы приехали просто выяснить, как у меня дела, то убедились, что у меня все отлично, так что не буду вас задерживать.

— На самом деле у меня есть к тебе пара вопросов.

— Наконец-то. Каких?

— Во-первых, позволь мне заверить тебя, что я не делился ни с кем своими подозрениями относительно прошлого твоей жены. Лично я готов подтвердить, что Айвори Даймонд была убита вместе со Спайдером во время попытки принудить нас отпустить его в обмен на тебя, которая кончилась досадным кровопролитием. Но я все-таки хотел бы знать, откуда она узнала, что Спайдер убил ее мать. Я не смог найти ни одного свидетеля, который подтвердил бы эту историю, но совершенно очевидно, что она собиралась убить его за это преступление.

— Айвори умерла, — упрямо повторил Дрю.

— Да, конечно, умерла.

— Так что для меня это болезненный вопрос.

— Прошу за это прощения.

Дрю был уверен, что, если бы Шеф хотел видеть Айвори, он явился бы за ней с очередной канистрой «сладкого сна», и он решил довериться ему.

— Когда мы хотели спланировать наш медовый месяц, Спайдер не позволил нам уехать с «Шахты». Это сработало как спусковой крючок — долго подавляемые воспоминания прорвались и проникли в сны Айвори. И тем самым утром, на которое был назначен обмен, она наконец вспомнила об убийстве, а раз так, то почувствовала себя обязанной отомстить за смерть своей матери. Они с отцом всегда были близки, но, когда она вспомнила обстоятельства смерти матери, она наконец увидела его в истинном свете — как бессердечного пирата, и связь между ними была разорвана. Ян убил его, но только чтобы не дать ей это сделать самой. Если бы она выжила, — добавил он, — она бы не жалела о нем.

— Я побывал на ее могиле. На меня особенное впечатление произвел замечательный мраморный ангел.

— Он напомнил мне картину, которую я видел в спальне Айвори.

— Да. Его делали в основном с этой картины. Я подумал, что это подходящая дань ее памяти.

— Разумеется. — Шеф встал и сунул руку в карман плаща. — Я взял на себя смелость сделать новое свидетельство о рождении и паспорт для Дон. Хотя я уверен, что документы, которые ты сделал для нее, отличного качества, но эти настоящие.

Дрю взял пакет, который вручил ему Шеф, но не стал его открывать.

— Вы лучше, чем я о вас думал. Спасибо.

Шеф самодовольно кивнул:

— Когда-нибудь мне придется уйти на пенсию. Могу я предложить тебя в качестве моего преемника? Честно говоря, я не могу представить себе, чтобы кто-то мог так же мастерски работать по обе стороны закона, как ты, а это как раз то, чего требует наша работа. Слишком многие потерпели неудачу, не уразумев этого как следует.

— Я польщен, но не принимаю вашего предложения. С теми деньгами, которые мне заплатила Аладо, мне ни когда больше не нужно будет работать, и я доволен тем, что у меня уже есть.

Разочарованно хмурясь, Шеф протянул руку.

— Ну тогда прощай. — Они пожали друг другу руки, и он пошел было прочь, но вдруг вернулся. — Ах да. У меня есть еще кое-что.

У Дрю перехватило дыхание. Он испугался, что Шеф хочет вынудить его принять последнее задание в обмен на документы для Айвори.

— Да, что такое?

— Техники Спайдера строили «серебряных парней» группами по пять. Мы посчитали тех, которых нашли на Флер-де-Ли, и у нас получилось восемьдесят четыре. Это значит, что одного не хватает. Ты не знаешь, где он может быть?

Дрю выдавил кривую ухмылку:

— Может быть. Но ведь вы же на самом деле не ожидаете, чтобы я сказал, верно?

Шеф задумчиво поджал губы:

— Я надеюсь, там, где он находится, он запрограммирован на рутинную домашнюю работу, а не на военные цели?

— Думаю, да.

— Хорошо. Ну, ты знаешь, где меня искать, если возникнет необходимость.

Дрю не представлял себе, при каких обстоятельствах это может случиться.

— Да, сэр, я благодарен вам за ваше предложение, но с нами все будет в порядке.

Он подождал на лестнице, пока машина Шефа не заскользила над волнами, потом вернулся в дом.

Стар проснулась и в отличие от своей матери радостно улыбалась.

— Что ему было нужно? — спросила Айвори.

Дрю уронил документы на колени Айвори и присел рядом на удобную софу перед массивным камином, где они все трое так часто сидели вместе.

— В действительности ему было нужно несколько вещей. Он, несомненно, хотел мне показать, какой он умный. Кроме того, он раскопал историю, которую мы придумали для тебя, но обещал хранить это в секрете.

— Мы можем ему доверять?

— Да. Похоже, он воспринимает меня как своего сына, и он даже больше, чем я, гордится тем, чему научил меня к нашей общей выгоде. Он предложил мне работу в качестве своего преемника, но я сказал ему, что меня это не интересует.

Боявшаяся, что над их безмятежным существованием нависла угроза, Айвори была приятно удивлена.

— Ты уверен? Заведовать разведывательным отделением Аладо — совсем не скучная работа.

Дрю взял дочь из рук Айвори и поднял ее над головой. Ребенок смеялся и махал ручками, пытаясь схватить его за волосы.

— Ничто не может быть таким же увлекательным, как это. Кроме того, есть огромное число мест, куда нам захочется поехать, пейзажей, которые тебе захочется нарисовать, художников, с которыми можно встретиться. Нет, мы слишком заняты, чтобы возиться со шпионами.

— Не знаю, — возразила Айвори. — В этом есть своя прелесть: думать о том, как ты ловишь матерых преступников, и я с тобой рядом.

— Да, это чертовски привлекательно, но не забывай, что мы удалились от дел. Ах да, Шеф сказал, что недостает одного «серебряного парня». Я думаю, он сильно подозревает, что он у нас.

— Он не спросил о «пушке»?

— Нет, а что?

Айвори ласково прижалась к нему и поцеловала ручонку Стар.

— Их не так трудно производить, а мы знаем, что в колониях для них есть готовый рынок.

— Айвори Даймонд, немедленно прекрати это!

— Я Дон Джордан, помнишь? — Айвори нравилось поддразнивать Дрю, и, горячо поцеловав его, она добавила серьезно: — Я знаю. Я теперь просто художница. Ты научил меня честной жизни, и я не хочу никакой другой. И, пожалуйста, прости меня за случайную оговорку. Ведь в конце концов в моих жилах течет пиратская кровь.

— А в моих жилах — только ты, — сказал Дрю. — Не время ли для Стар поспать?

— Нет, она только что проснулась. — Айвори положила голову ему на плечо. — Что мы ей скажем, Дрю?

— Мы станем повторять ту же сказку, которую ты подсунул в досье Аладо? Как мы объясним мое наследство?

Дрю посадил Стар на колено, и малышка широко зевнула.

— Она будет очень красивой женщиной, и, если она будет такая же, как ты, она сама обнаружит правду о твоем прошлом.

Айвори заглянула в ее голубые глаза, такие же, как ее собственные.

— Теперь имеет значение только будущее.

— Нет, настоящее, и у нас уже есть все, чего только можно желать.

— Почти, — ответила Айвори вкрадчивым мурлыканьем. Она откинулась, глядя на него. Уступая ее настойчивости, он наконец залечил шрамы, которые оставили ее ногти на его щеке, и с каждым днем она считала его все более красивым.

— Что значит «почти»?

— Мне все еще хочется, чтобы ты мне позировал.

Дрю покачал головой, но задумался над ее просьбой. На самом деле ему было нечего терять. В конце концов, если он снимет свою одежду, то, вероятно, они просто кончат тем, что займутся любовью. Он представил себе свой портрет и то, как историки искусства спустя поколения спорят о том, почему он так и не закончен.

— Ну хорошо, завтра, когда Стар уснет, давай по пробуем.

— Ты правда согласен?

— Конечно. Стал бы я тебе врать?

— А как же! — воскликнула Айвори, но оба они знали, что между ними существуют теперь только правда и безграничная любовь.