Блеск и нищета хулиганок

Глава 7

Виктор не без интереса наблюдал за девушкой, которая с восторгом осматривала его дом.

«Такое впечатление, что она еще ребенок, – думал психоаналитик. – В прошлый раз, когда я видел ее в машине, она не производила такого впечатления. Все было как раз наоборот. На меня тогда смотрела уверенная в себе женщина, прекрасно знающая себе цену и немало повидавшая в жизни. Неужели мои предположения верны и я столкнулся с редким психическим заболеванием, раздвоением личности? В прошлый раз она была одета с иголочки, настоящая леди. А сейчас эти застиранные джинсы, клетчатая рубашечка, кроссовки на ногах. Волосы заплетены в две очаровательные косички, лицо совершенно без макияжа. Какая чистая у нее кожа, – рассматривая свою гостью, заметил Виктор. – Очень красивая девушка».

Надежда повернула к нему сияющее лицо и повторила то, о чем уже говорила:

– Я такие красивые дома только по телевизору видела, в заграничных фильмах. Там всегда все так шикарно.

– Любите кино?

– Люблю, особенно про любовь. Правда, моя тетка телевизор из моей комнаты убрала, говорит, что он на меня плохо влияет.

– Это как? – не понял Виктор.

– А вот так, – пожала девушка плечами. – Она говорит, что я слишком умная через него становлюсь, – и Надя весело засмеялась. Ее смех звучал, как звон серебряного колокольчика, и очень был заразителен. Слушая такой смех, невольно хочется улыбнуться тоже.

– Я от них уже в третий раз сейчас сбежала, вот злиться будут.

– Вы убежали от родственников? Но почему? – удивленно спросил Виктор.

– Не хочу с ними больше жить, они плохие люди, – откровенно призналась Надя и снова засмеялась. – Кто им теперь есть готовить будет? Вы меня не прогоните? – резко оборвав смех, вдруг спросила она у Виктора. – Вы только не подумайте, я вам нахлебницей не буду. Я все-все делать умею. И стирать, и убираться, и готовить, и даже за садом ухаживать.

Не дав мужчине ответить, она продолжала говорить, быстро-быстро, чтобы успеть сказать все, что хочет:

– Понимаете, Виктор, я очень хочу разобраться в одном деле, и если вы мне не поможете, я тогда даже не знаю, что мне делать. У меня совершенно нет никого знакомых здесь, в этом поселке, и вы как нельзя кстати пригласили меня к себе в дом. Кажется, я что-то не то говорю, – сморщилась Надя. – Вы так странно на меня смотрите. Вы только не подумайте, я не сумасшедшая… мне так кажется… вернее, казалось до сегодняшнего дня. Я не знаю почему, но мне кажется, что вы очень добрый и порядочный человек. Я совсем одна на белом свете, у меня никого нет, кроме тетки и ее сынка Геннадия. Но они очень злые и нехорошие люди. Моя тетка говорит, что я больная и ненормальная. Что я страдаю провалами в памяти. Я ей не верила, но сегодня я поняла, что, возможно, она права. Вот, посмотрите, что я нашла, – и Надя вытащила фотографию из кошелька. – Я совершенно не помню, когда было сделано это фото, и девушку, что стоит рядом со мной, я не помню. И этот поселок я тоже не помню. Сегодня поймала такси и приехала сюда, чтобы хоть что-то узнать. Ведь если я здесь фотографировалась, значит, я тут уже была и меня непременно кто-то знает. Приехала и сразу же вас встретила, и вы мне тоже говорите, что мы с вами встречались и даже знакомились. А я вас не знаю, Виктор, и сегодня увидела впервые. Ну, во всяком случае, мне так кажется. Очень вас прошу, помогите мне разобраться.

Виктор слушал девушку и все больше убеждался в том, что он не ошибся. Перед ним яркий пример раздвоения личности. Он взял девушку за руки и, заглянув ей в глаза, проговорил:

– Не волнуйтесь, Наденька, конечно, я постараюсь вам помочь. А вы, в свою очередь, расскажите-ка мне все по порядку. Договорились?

– Ага, договорились, – обрадованно кивнув головой, тут же согласилась девушка. – Только я не знаю, что рассказывать. Вы мне задавайте вопросы, а я буду отвечать.

– Хорошо, – улыбнулся Виктор. – Но сначала давайте мы с вами пройдем на кухню и немного перекусим, я ужасно голодный.

– Пойдемте, я тоже проголодалась, – радостно заулыбалась девушка.

«Ребенок, совсем ребенок, – снова отметил про себя психолог. – Она мне послана свыше, как пить дать. Такой материал, да еще в натуральном виде. Чудеса, да и только».

Виктор взял девушку за руку и повел ее на кухню. Когда они вошли в просторное помещение, Надя замерла в дверях.

– Это ваша кухня? – с восхищением выдохнула она.

– Да, а вон там, за дверью, столовая. Я еще не успел нанять повара, так что приходится готовить самому. Этот дом я купил совсем недавно, сейчас занимаюсь интерьером. Осталось еще две комнаты, как закончу, займусь всем остальным. Найму помощницу по хозяйству и повара, непременно мужчину. Еще будет нужен садовник. Потом привезу сюда свою собаку, она сейчас у моих родственников. Замечательный пес, я по нему очень скучаю.

– А какая у вас собака? – заинтересованно спросила Надежда.

С самого детства она мечтала о собаке, но так и не заимела ее.

– Лабрадор, очень родовитый. Умный. Как только я прихожу домой, сразу же тащит мне поводок, чтобы я пошел с ним гулять. А когда приходим с прогулки, несет мои тапочки и ставит возле ног, чтобы я переобулся. Когда я сажусь завтракать, он приносит мне в зубах папку с документами, зная, что я всегда утром просматриваю их, чтобы наметить план работы на день.

– Здорово, мне не терпится познакомиться с ним, – улыбнулась Надежда.

– Как только в доме будет все в порядке и появится прислуга, я сразу же привезу его. Мне уже самому не терпится, – тоже улыбнулся Виктор.

– Не нанимайте прислугу, возьмите лучше меня, я все умею, честное слово, – умоляюще посмотрев на Виктора и прижав руки к груди, попросила Надежда. – Если вам не понравится, как я буду вести ваше хозяйство, тогда наймете другую. Я не хочу возвращаться туда, где жила. Если вы меня прогоните, я все равно не поеду к тетке, буду бродить по улицам, пусть вас тогда совесть замучает, – и Надя совсем по-детски обиженно надула губы.

Глядя в глаза, которые буквально умоляли, Виктор про себя подумал: «А что, может быть, и вправду так и сделать? А заодно и за девушкой понаблюдаю. Когда она будет рядом, мне станет легче делать выводы и тут же их записывать. Очень интересный экземпляр, просто потрясающий. Пусть пока здесь поживет, а дальше видно будет. В конце концов, она совершеннолетняя, и я не думаю, что меня могут в чем-то обвинить. Судя по ее рассказу, у нее есть родственники, причем очень нехорошие люди. Если они вдруг захотят предъявить мне какие-нибудь претензии, юридически я ни в чем не виноват. Девушка имеет право жить там, где ей больше нравится. Итак, решено, пусть живет у меня. Время покажет, что делать дальше, и все расставит по своим местам. Я всегда придерживался этого мнения, не буду изменять ему и сейчас».

Приняв решение, он ласково посмотрел на Надю и тут же перешел с ней на «ты»:

– Не волнуйся, никто тебя прогонять не собирается. Оставайся, живи пока, если хочешь, помогай по хозяйству, а я тем временем постараюсь что-то о тебе узнать. Ты согласна?

– Конечно. Только узнавать про меня совершенно нечего, я вам сама все расскажу.

– Ладно, поживем – увидим, давай наконец перекусим, – сделал предложение Виктор и полез в холодильник, чтобы посмотреть, чем можно угостить нежданную гостью, а заодно и поесть самому.

«Как же она красива, – подумал Виктор и оглянулся на девушку. – И как жаль, что она больна. Если бы не это, я бы, наверное… – он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. – Не дури, ты же никогда не воспользуешься беспомощностью девушки, – сам себя одернул Виктор и вновь занялся созерцанием содержимого холодильника. – И все же, как она хороша», – вздохнул он и достал с полки ветчину и пару банок: одну с икрой, а другую с паштетом.

– А ну, открывай! – гаркнул прыщавый Геннадий, с силой дергая дверь.

– Щас, разбежалась, – хмыкнула Евгения. – Спешу и спотыкаюсь, вон даже тапки по комнате растеряла.

– Может, дверь сломать? – повернувшись к матери, спросил он.

– Кто потом ее делать будет? Ты, что ли? – проворчала баба. – В окно залезь, и все дела.

– Так там же решетка, – вскинул парень брови.

– Ну и что? Возьми отвертку, неужели мне тебя учить нужно или ты не мужик? – заорала «тыква», выходя из терпения. – Только и знаешь что вопросы задавать. Сам-то не можешь сообразить, черт непутевый?

– Только пусть попробует приблизиться к окну и сразу узнает, как становятся импотентами, – послышался голос Жени из-за двери.

– Нет, ты только послушай, как она разговаривать научилась, – взвизгнула «тыква» и заметалась по коридорчику. – Нет, это уже совсем ни на что не похоже. А ну, пошли в сад, переговорить нужно, – дернула она сына за рукав рубашки и потащила в сторону выхода.

– Жрать захочет, сама откроет, – ворчал по дороге парень. – Не будет же она там сидеть вечно?

Мать вытащила его в сад и толкнула на скамейку.

– Не нравится мне ее поведение, вот что я тебе скажу, – брызгая слюной, начала говорить тетка. – Не похоже это на нее, совсем не похоже. Нужно как можно быстрее тащить ее в загс. Я думаю, что те таблетки, которые мы ей даем, перестали на нее действовать.

– Как я ее в загс затащу? Сама знаешь, что я только не пробовал. И лебезил перед ней, старался влюбить в себя, и цветы дарил и подарки. Даже угрожать пытался, толку от этого ноль. Она и слышать не хочет о замужестве.

– Ты сначала на себя в зеркало посмотри, а потом цветы дари да замуж предлагай, – отбрила сына мать. – Обрюхатить ее нужно, я тебе об этом давно говорила. Вот тебе и решение всех проблем.

– Я уже пробовал, ты же знаешь, ничего не получается. Она не дается, – недовольно засопел незадачливый «жених».

– Что значит не дается? Ты мужик или не мужик? – топнула баба ногой.

– Что ты ко мне привязалась? Не стоит у меня на нее, можешь ты это понять! – зло проговорил Геннадий и отвернулся от матери. «Вот пристала, дура старая», – про себя подумал он.

– Импотент чертов, – сплюнула женщина. – Тебе бы только на рыбалке своей сидеть и ничего больше не делать. Переломаю все твои удочки и спиннинги к чертовой матери, будешь тогда знать.

– При чем здесь мои удочки? – взвился Геннадий. – Они никому не мешают, попробуй только дотронься.

– Неужели ты не понимаешь, что это нужно сделать обязательно, и как можно быстрее? Хочешь, чтобы все насмарку пошло, да? Забеременела бы, никуда бы не делась и как миленькая бы в загс побежала. А как поставят печать в паспорте, тогда можно будет спокойно от нее избавляться, – зашипела баба, нахмурив брови.

– Да что я могу сделать? – повысил голос парень. – Тебе надо, сама и женись на ней.

– Не ори на мать, а то быстро зубы пересчитаю, – гаркнула баба. – Я тебе уже сказала, что нужно делать. Даю тебе сроку неделю, если не завалишь ее в постель и не женишься, потом пеняй на себя.

– Ты же видишь, она закрылась и не пускает никого. Как я к ней в комнату попаду? – не хотел сдаваться Геннадий.

– Не ори на мать, придурок. Я тебе уже сказала, как. На это, кроме двери, еще и окно имеется. Чтобы сегодня же все сделал, иначе я за себя не ручаюсь, – прошипела «тыква». – Я сегодня вечером постараюсь напоить ее «чайком», каким нужно, будет спать, как убитая. Тебе только и останется, что залезть да свою мужскую нужду справить. И так каждую ночь, пока не забеременеет. Ты хоть понял, что я тебе говорю, олух царя небесного? – снова гаркнула бабища и одарила своего сыночка ледяным взглядом.

– Понял, понял. Чего орешь-то, как потерпевшая? – огрызнулся парень и отвернулся от матери, в душе проклиная ее, на чем свет стоит.

«На меня говорит, а сама за собой не замечает. Воет, как пожарная сирена, на другом конце улицы небось слышно».

– Послал бог сыночка, весь в своего папашу недоделанного, – сплюнула баба, глядя на прыщавого сына. Она резко развернулась и пошла к дому, переваливаясь на своих коротких и толстых ногах, как утка. – Обо всем сама должна думать, не мужик пошел, а так, размазня одна. Полжизни с папашей угробила, теперь вот сынок такой же недоумок, – продолжала она шипеть, как змея. – Не хотела я его рожать, вот и не нужно было, толку все равно никакого.

Женя успела юркнуть за дверь и закрыться на замок так быстро, что «тыква» этого не заметила. Она схватилась руками за пылающие щеки и начала метаться по комнате из угла в угол.

– Что все это значит, черт возьми? Зачем им нужно тащить Надю в загс? Как там «тыква» сказала? Поставят печать в паспорте, тогда можно от нее избавляться. Ой, мамочки, – прикрыв глаза, простонала Женя. – Ничего не понимаю. Для чего им печать в паспорте? Думай, Женька, соображай. Может быть, этот дом записан на Надю? Точно, наверное, этот дом совсем не их, а Надюшин, и они хотят им завладеть. Елки-палки, неужели ради вот этих деревянных квадратных метров они посмеют убить человека? – и Женя, обведя хмурым взглядом комнату, обессиленно плюхнулась на кровать. Немного успокоившись, девушка начала думать и анализировать.