Блеск и ярость северных алмазов

Танцы «молодого оленя» с бубнами

Компания «АЛРОСА» в 40 тысяч человек, правопреемник «Якуталмаза», занимала особое место не только в России, но и в мировом алмазно-бриллиантовом бизнесе. Её история начиналась в 1992 году. Именно тогда Указом Президента РФ было создано крупнейшее акционерное горнодобывающее предприятие закрытого типа «Алмазы России – Саха», ставшее одним из ведущих мировых производителей природных алмазов. Её деятельность регулировалась уставом, федеральным и республиканским законодательствами, а также арендными соглашениями с Российской Федерацией и Республикой Саха (Якутия).

Акционерами компании являлись Госкомимущество РФ, Фонд имущества Республики Саха (Якутия), администрация восьми улусов Западной Якутии, на территории которых компания работала, Фонд социальных гарантий военнослужащим при Правительстве РФ, работники предприятий и организаций алмазного комплекса. Для управления компанией была создана хорошо продуманная, весьма рациональная схема, предусматривающая надежное соблюдение баланса интересов всех акционеров.

Наиболее крупные – государственные органы исполнительной власти РФ и Республики Саха (Якутия), владеющие блокирующими пакетами акций, – могли отстаивать свои интересы по принципиальным вопросам. Кроме того, консолидированный пакет государственных акций (64 %) позволял контролировать федеральным и республиканским органам власти подбор кандидатур в руководящие структуры управления и формирование стратегии и тактики деятельности компании.

Важнейшим органом компании являлся Наблюдательный совет общей численностью 15 человек. Большинство из них были чиновники высокого государственного ранга и авторитетные специалисты из структур РФ и Республики Саха. В компетенцию Наблюдательного совета входило решение общих вопросов, в том числе касающихся работы правления, за исключением отнесенных уставом к исключительному ведению общего собрания акционеров.

«АЛРОСА» вела добычу алмазов в отдаленных районах Крайнего Севера. Её производственные издержки значительно превышали аналогичные показатели других предприятий, работающих в более благоприятных географических и климатических условиях. Благодаря уникальной квалификации инженерного корпуса, высокой профессиональной выучке и опыту персонала, а также энергичным действиям руководства «АЛРОСА» не только сохранила конкурентоспособность и объем экспортной доли на мировом рынке, но и активно участвовала в ряде международных инвестиционных проектов.

Запасы алмазов, выявленные и разведанные для горнодобывающих предприятий «АЛРОСА», значительны по объему и характеризуются высоким качеством. Компанией был разработан и четко реализовывался приоритетный план строительства, реконструкции и модернизации объектов добычи сырьевых ресурсов. В связи с неблагоприятным инвестиционным климатом в стране такой план реализовывался за счет собственных средств и по мере возможности полноценно и своевременно финансировался. Важнейшим результатом подобной стратегии была устойчивая производственная деятельность…

Это к концу 1993 года. Ясенев начинал курировать «Якуталмаз» еще при советской власти. Читая теперь этот отчет, который сам же и написал для официальных СМИ, он криво усмехался. Как говорил товарищ Саахов в «Кавказской пленнице»:

– На бумаге всё верно, так, всё правильно, но… Это не просто хулиган, а крупный научный исследователь, собиратель сказок, легенд, тостов…

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Поговорка для Раймонда Кларка.

В поставленные перед Ясеневым, как контрразведчиком задачи входило в первую очередь укрепление авторитета и влияния компании в деловом мире, в правительственных структурах, политических и общественных кругах в России и за рубежом. А также проведение целенаправленной политики по формированию внешней инфраструктуры, обеспечение безопасности интересов компании при сотрудничестве с крупными игроками международного алмазно-бриллиантового бизнеса. В частности, с корпорацией «Де Бирс».

Вторая часть его службы должна была быть посвящена обеспечению финансовой и экономической безопасности компании в её внутренних структурах. То есть выявление фактов коррупции, хищения финансовых и материальных средств, всевозможных злоупотреблений должностными полномочиями, вывода активов с помощью мошеннических схем и т. п. Всему тому, что мешает компании работать более эффективно и результативно в рамках закона.

То же самое аналогично соответствовало и его функциям на «Архангельской алмазоносной провинции». Только там было сейчас гораздо сложнее, поскольку месторождения находились в стадии «подросткового полового созревания», а «АЛРОСА» вступила в пору зрелого возраста. Одно дело – необузданный мальчик со своими буйными фантазиями, и совсем другое – контролирующий свои желания дядя. Хотя и тоже с тайными, порой порочными мыслями.

Определяя основные направления своей деятельности, Ясеневу приходилось первоначально ошибочно полагать, что наиболее сложные задачи для него будут лежать в области дальнейшей интеграции компании в мировую алмазную отрасль и выход «АЛРОСА» на международный рынок, путем формирования её зарубежных структур. А также установление и поддержание деловых отношений с иностранными общественными организациями мирового алмазно-бриллиантового бизнеса, контроль взаимовыгодного сотрудничества с основными потребителями алмазной продукции (диамантерами) и покупателями алмазов (корпорацией «Де Бирс»).

Однако чем глубже он погружался в финансовую и хозяйственную деятельность «АЛРОСА», тем больше и больше понимал, что это далеко не так. Не однозначно. Сложность задач лежала не только в этой плоскости, но и в других тоже. При организации внешней деятельности «АЛРОСА» с позиции безопасности всё было предельно ясно: есть «мы» и есть противоборствующая сторона, за которой стоят специальные службы соответствующих стран. Вот на этом поле и надо выстраивать свою контрразведывательную деятельность. Опыта ему здесь было не занимать.

Что касается коррупционеров, махинаторов, мошенников и расхитителей государственной собственности различных мастей и уровней, то тут оказались трудности едва ли не непреодолимой силы. Почему? «Бодался теленок с дубом», – написал когда-то такую брошюру Солженицын. Он подразумевал свою диссидентскую деятельность в СССР.

Ясенев тогда стоял как раз на страже государственных интересов Большой России и ловил шпионов. Диссидентами занимались другие. Идеологическими противниками, как Солженицын, третьи. Сам Андропов. Но теперь уже Ясенев чудным образом превратился в оппонента Кремлю, то есть новой компрадорской власти. И «бодался» теперь с ней. Всё перевернулось с ног на голову. Бывшие гонители диссидентов сидели в Кремле, защитники интересов государства стали оппозиционерами.

А в начале своей деятельности по линии госбезопасности в «АЛРОСА» Ясенев полностью погрузился в освоение поставленных задач. С одновременным выстраиванием деятельности компании на международном уровне. Это была интересная и увлекательная работа. Постоянные командировки за рубеж, встречи и совещания в странах, где был развит или только начинался алмазно-бриллиантовый бизнес. Основными государствами производителями алмазов были ЮАР, Ботсвана, Ангола, Намибия, Конго, Канада, Австралия.

Главные гранильные центры находились в Бельгии, Израиле, Индии, Китае, США, Таиланде. Наиболее активные потребители в производстве ювелирных изделий алмазно-бриллиантовой продукции – это Швейцария, Англия, Япония, Великобритания, опять же США. Мировой центр по реализации алмазов, конечно же, корпорация «Де Бирс». Так что поездить по странам и континентам ему пришлось много.

Постоянные переговорные процессы шли на разных уровнях, в том числе и с руководством некоторых стран. Спектр международного взаимодействия был широк. С крупными производителями алмазов, помимо «Де Бирс», компания «АЛРОСА» поддерживала активные контакты всегда. Это были, к примеру, добывающие компании «Рио-Тинто» и «Би Эйн-Биллитон».

«АЛРОСА» не только на постоянной основе принимала участие во всех значимых мероприятиях мирового алмазно-бриллиантового бизнеса, но также и сама выступала и проводила на территории России крупные международные выставки и ярмарки. Регулярно организовывались встречи руководства «АЛРОСА» с главами дипмиссий и представителями правительств Анголы, Намибии, Ботсваны, ЮАР, Канады и других стран. Обязательное участие в них принимал Ясенев.

В интересах продвижения бизнеса компании были установлены и поддерживались связи с соответствующими департаментами МИД РФ и российскими посольствами в зарубежных странах. Незабываемыми эти поездки для Ясенева были еще и потому, что они позволяли знакомиться с достопримечательностями этих государств, с различными национальными культурами, древней архитектурой, памятниками старины, укладом жизни разных народов.

А иногда в этих поездках к нему присоединялась его любимая Лиза, по линии «ЮНЕСКО». И, конечно же, не за счет «АЛРОСА», а МГИМО. Муж и жена шутливо соглашались в том, что главное – это как бы самим случайно «не вмерзнуть» в «вечную семейную мерзлоту». А так тоже бывает.

Аппассионата под ласковый шелест купюр

Каждая из фигур этого хорала, зоомагазина или просто цирка-шапито, принимавших участие в «Афере века», могла уже загодя вызвать интерес криминалистов. Они вовсе не были какой-нибудь уличной шпаной, шлымозами или гребнями засухаренными. Напротив, респектабельными и даже высокопоставленными господами-товарищами. К примеру, что представлял собой Зверейко? Пятый или шестой заместитель министра финансов Российской Федерации. А Енотов? Особа, приближенная к Ельцину. Тер ему спинку в бане, а вообще-то входил в Управление делами Президента.

Бычковский вообще был одним из руководителей «Гохрана». А эта организация распоряжалась всеми алмазами и бриллиантами в России. Нарциссов-Флокс и Собакин-Дубов были начальниками средней величины в Роскомдрагмете и Госфонде. Ну и как изюминка на торте – Банкетов. Этот сказочный деятель негласно верховодил в таможне. Но был не поймешь кто. Не пришей, куда не надо, рукав. То ли банкир, то ли бандит.

Еще в малолетстве он выбил себе на груди татуировку: «Горбачев». С одной стороны, как дань уважения к негласному пахану всех воров в СССР, а с другой – эта аббревиатура в криминальной среде расшифровывалась так: «Гарантирую обещанное ранее Брежневым, Андроповым, Черненко, если выживу». Кто понимал, одобрительно похлопывали его по плечу.

Но как же они все очутились под крылышком, вернее, копытцем Козочко? А так. Свинья грязи сыщет. Козочко умел гипнотически заговаривать, забалтывать людей, обещая им златые горы и заманчивые перспективы. Он обладал огромной силой убеждения, фантастическим враньем и волшебными навыками Кашпировского вкупе с Чумаком. Люди после его слов буквально падали в обморок от удовольствия, представляя себя кувейтскими султанами.

Словом, начало «Аферы века» было положено. Была создана компания «Голден Ада». К этому времени «Рука рынка» уже глубоко залезла в карман государства и приватизировала крупные и средние заводы, предприятия, недра, средства массовой информации, всё, до чего могла дотянуться. Ввела и узаконила частную собственность, вырастила в колбах и пробирках «своих» олигархов из числа в основном комсомольской и партийной номенклатуры, прибрала к себе и силовые структуры, создала целую армию охранников, вооруженные ЧОПы, чтобы спокойно спать, не опасаясь народных возмущений и голодных бунтов.

В Архангельске промышленная добыча алмазов еще не начиналась, но они уже стали растекаться по широким гульфикам, благодаря усилиям «Северной геологии», «Архангельскгеологии», «Севералмазу», «Согласии», «Солэксу» и другим полукриминальным фирмам и полулегальным структурам. Тут-то Козочко вовремя и подсуетился со своей российско-американской компанией «Голден Ада».

На своей малой родине он вошел в сговор с Барковым, Барановым, Свиридовым, Жогиным, а также с губернатором края Ефимчуком и мэром Архангельска Правдиным. А еще с братьями Тигранянами, Эдмондом и Гамлетом. Ну и с «Северным берегом» Маргания и Арахамия. С кем еще – предстояло разбираться. Возможно, с канадской компанией «Алмазный берег» Тимана Хэддона. А как обойтись без Ашота Варданяна, стукача «Де Бирс»?

Все это Ясенев выяснил у своих источников только к концу 1993 года после нескольких командировок в Архангельск и тщательного анализа ситуации на алмазоносной провинции. Тут-то он особенно пожалел о желтой папке полковника Тарланова и бесследном исчезновении своего незаменимого агента «Кохинор». Игорь Алексеевич оказывался прав. Ясенев с укором для себя признал это. И посетовал, что не убедил Тарланова сразу передать папку ему.

Но что он мог поделать в то время, когда летом на берегу Северной Двины Тарланов намекал ему о собранной им и «Кохинором» важной информации о творящемся на алмазных месторождениях беспределе? Нет, хуже, бесцеремонном грабеже государственного достояния России? Ясенев и сам знал об этом. Но они ведь и договорились о новой встрече в следующий его приезд в Архангельск. И что? Нет Тарланова, нет «Кохинора», нет желтой папки.

Теперь всю информацию приходилось собирать и восстанавливать по крупицам. А на это уходило время. И оно играло не на стороне Ясенева и его коллег. А за команду Жогина, Ефимчука, Правдина, Козочко и других местных воротил. Да еще в самой Москве оставалось столько же паханов, только гораздо выше рангом. До которых даже не дотянуться.

Ну что же. Как говорится, глаза боятся – руки делают. «Медоед» шел по следу, тщательно принюхиваясь к каждой звериной тропке. Началась оперативная разработка фигурантов. Изучая историю их восхождения и становления, Ясенев все больше и больше поражался. Такого он не видел даже в голливудском кино и не читал в классических бестселлерах типа похождений графа Калиостро или бравого солдата Швейка. Взять, к примеру, Банкетова.

Вообще-то это была не настоящая его фамилия. Подлинная, родительская, данная ему при явлении на свет – Чиридяйкин. Но когда он подрос и получил паспорт, вместе с правом взять другую фамилию, то и выдумал эту. Надо сказать, ничуть не лучше прежней по звучанию. Тут его судьба схожа с Козочко, прослеживается какая-то ассоциация.

Хотел через пару лет поменять на третью, Мимолётов, но вовремя остановился. Понял, что с фамилиями ему не везет. Надо тормознуть. Придумать новую всегда успеет, когда пустится в бега. А в этом он вообще-то не сомневался. О нем, как и о Козочко и других героях этой зверофермы, можно было бы написать серию детективных романов. Или снять приключенческий фильм, а потом и сиквел. Ясенев не сомневался, что когда-нибудь в будущем так и сделают.

Саша Банкетов был основателем одного из первых независимых коммерческих банков и первой действующей в России биржи недвижимости. Там он и познакомился с крутившимся на бирже Козочко. Его личное состояние уже тогда оценивалось примерно в 300 миллионов долларов. Согласно агентурному источнику, Банкетов начал свою коммерческую деятельность несколько лет назад, открыв компанию по производству садовых лопат.

А до этого, еще в юные годы торговал… воздухом. Собрав бомжей, велел им принести все аптечные пузырьки с помойки. В эти ёмкости в то время наливали спиртовой боярышник, стоил он недорого, «синяки» пили и отрубались. Некоторые, правда, и умирали. Занимался этим производством бизнесмен-пчеловод Брынцалов, олигарх и будущий кандидат в президенты России.

Банкетов заказал в типографии наклейку: «Целебный воздух из Тибета и Шамбалы. Стопроцентное излечение от всех болезней». Организовал сеть палаток, где и торговали этим воздухом. Прибыль, надо признать, достигала тысячи процентов. Первоначального-то вложения капитала практически никакого. Оплата бомжам – тем же боярышником.

Банкетов быстро стал тем, кого во все времена называют «золотым мальчиком» делового мира. Но Россия во всех смыслах страна исключительная. Тут плеяда молодых мальчиков-бизнесменов старалась богатеть любым путем. И видела впереди только радужные горизонты. Для этого они брали огромные кредиты в государственных банках, залезали в долги к знакомым и незнакомым, даже к бандитам, которых было много на каждом коммерческом километре их пути. И нисколько не задумывались о последствиях.

От производства садовых лопат и тяпок Банкетов перешел к выпуску нумизматики. Ему еще не приходилось наступать на грабли. Его банк получил от российского правительства специальное разрешение на выпуск 10.000 «серебряных монет» достоинством в один рубль. А дизайн он разработал сам, при этом на одной стороне монеты должен был быть изображён профиль его жены. Что всё-таки говорит о его романтической натуре и «тонкой душевной организации». Надо заметить, что его «Всероссийский биржевой банк» вёл операции с более чем половиной всех банковских документов в России.

И его детище считалось настолько ценным для коммерческой деятельности российского правительства, что Банкетов даже получил в своё личное распоряжение дом одного из высших официальных лиц страны. Он, несомненно, был талантливым предпринимателем. Но все свои способности потратил только на одно. Рвался вперед к цели личного обогащения, к заветному корыту с «зеленью», как гончая собака бежит по следу лисицы. Но эта «лиса» часто в итоге оказывалась капканом в норе, который стоил многим таким предпринимателям всего нажитого «непосильным трудом» имущества, а порой и самой жизни.

Еще в горбачевскую оттепель Банкетов создал несколько студенческих кооперативов, в том числе основной «Жилремстрой», по отделке фасадов зданий. Он быстро сообразил, что традиционный метод установки строительных лесов занимает довольно много времени и удорожает себестоимость работ. И стал использовать так называемый «люлечный метод», когда отделочники, находясь в люльке-корзине, передвигаются вдоль стены и выполняют свою работу намного быстрее.

Были предположения, что деньгами и связями ему также помог сам Ельцин, в благодарность за финансирование своей первой избирательной компании, в которой Банкетов принимал активное участие. В поле зрения органов госбезопасности его банк попал в связи с тем в том числе, что выпускал ничем не обеспеченные ценные бумаги, векселя, акции.

Интересно то, что еще в начале 1990-х годов, когда в России ходили упорные слухи о том, что Комитет государственной безопасности СССР будет запрещён или расформирован, Банкетов взял к себе на работу двух офицеров КГБ из отдела наружного наблюдения. Майоры Болдырев и Аверин должны были обеспечивать его личную безопасность.

В течение примерно одного года они совмещали службу в КГБ с работой на предприятиях Банкетова в Москве. Согласно агентурным сообщениям, майоры очень близко сошлись с Банкетовым и стали участвовать в его деловых операциях. Когда ряд его предприятий начал приносить высокие прибыли, эти бравые ребята тотчас сделались его основными помощниками и директорами этих корпораций.

И вот тут-то на горизонте Банкетова замаячил Козочко со своим ценным предложением по вывозу архангельских алмазов из России. По вывозу того, что еще не было извлечено из земли. Забавно. Но Саша Банкетов на вопрос: хочет ли он принять участие в этом деле, просто-напросто прокричал:

– Да-а! – и подпрыгнул в кресле.

Все члены этой зверофермы умели высоко прыгать, быстро бегать и переобуваться прямо в воздухе. Кенгуру с помесью мартышки и только. Но главные их трюки были еще впереди…

Краковяк вприсядку, или ремонт в конторе

В конце 1993-го года органы госбезопасности России накрыла очередная, какая собьешься со счета, волна реорганизаций. К этому времени сменилось пять вывесок: КГБ – АФБ – МБВД – МБ – ФСК. С каждой новой «реформой» вымывались лучшие кадры, профессионалы, самые работоспособные звенья системы. А главным страстным желанием пришедших к власти демократов было вообще ликвидировать эту структуру. Еще лучше – вытравить даже саму память о ней. И чего это они так старались? Угадай, как говорится, с одного раза.

Еще когда с кремлевского шпиля спустили флаг СССР, на Лубянку стали шастать какие-то одиозные подозрительные личности, которых в советское время и на пушечный выстрел к КГБ не подпустили бы. Разрешение на это получили от нового назначенца Бакатина. Более того, им даже выделили кабинеты, и они ежедневно приходили в Центральный аппарат, как на службу. По распоряжению Бакатина эти одесские шлымазлы имели право запрашивать для ознакомления любые документы и материалы, даже с грифом секретности.

Тотчас же в газетах стали появляться сенсационные статьи, уличающие разных людей в сотрудничестве с КГБ. Все громче из стана демократов звучали призывы полностью открыть архивы госбезопасности и предать огласке фамилии стукачей. Хотя такого рода источники используют все спецслужбы мира. Мало того, что в свое время они сами были сексотами Комитета, стучавшими друг на друга. Но за различные финансовые преступления, сотрудничество с западными спецслужбами, не считая такой мелочи, как сексуальные извращения, их самих можно было в советское время прямым ходом отправлять на шконку.

Основная проблема была еще и в том, что перед ними оказались распахнутыми архивы госбезопасности, включая агентурные дела и оперативные разработки. Как меню в ресторане. Заказывай, что хочу. Они-то и были главными акторами реформ. А главное, в самый ответственный для страны момент, когда спецслужбы западных стран начали хозяйничать в России, как у себя дома, органы государственной безопасности оказались полностью выведены из игры. А тут еще Ельцин, чтобы окончательно выслужиться перед Западом, показать им, что он «в доску свой», пошел на беспрецедентный шаг.

Он помиловал всех без исключения агентов иностранных разведок, осужденных и отбывающих наказание за измену Родине. Некоторых из них в свое время еще излавливал Ясенев, когда работал в Воронежской области. В обществе посредством СМИ формировалась идея, что эти люди не предатели, а «борцы с тоталитаризмом». И вообще, лучше оставить на свободе десять преступников, чем посадить в тюрьму одного невиновного. А заодно «до кучи» были помилованы и перебежчики из КГБ, заочно приговоренные советским судом к высшей мере наказания.

На сей раз, всего через два месяца после публичного расстрела Верховного Совета, вновь ретиво и рьяно пошла чехарда с переименованием, выводом личного состава за штаты, переаттестация, корректировка функций и прочая «мелочовка», такая, как освобождение под шумок неугодных для власти начальников. «Неправильного» директора сменили на «правильного». ФСК (Федеральную службу контрразведки) переиначили в ФСБ. Очень уж хотелось подражать в аббревиатуре американскому. Одна буковка только подкачала.

Но если бы только сменили вывеску, так нет. Начали кромсать и резать. Топить и давить. Остававшиеся профессионалы были, мягко говоря, дезориентированы, трудно было вообще понять, что происходит в стране и как теперь строить свою работу? Преданные заслуженные чекисты вынуждены были уйти в резерв. Ради этого, по сути, реформа и затевалась. Но и в самих спецслужбах были такие, которые переобувались в новые башмаки прямо на лету, в воздухе.

На государственном уровне была создана Комиссия по назначению руководящего состава. В нее вошли как опытные сотрудники органов госбезопасности, так и видные представители либерально-демократического лагеря. Юристы, актеры, журналисты, бизнесмены, правозащитники. Заика Сергей Ковалев, поп-расстрига Глеб Якунин, диссидент Владимир Буковский. С лозунгом: «Сражаться с коммунизмом и КГБ любыми способами и методами».

Они не только не имели никакого понятия о важности спецслужб, но теперь горели ярым желанием отомстить за свое добровольное стукачество. А сколько им помогал сам Андропов, и вытягивало из кухонных дрязг Пятое Управление Бобкова, закрывая глаза на их «кукиши в карманах»? Прав мудрец, сказав:

– Помогая кому-либо, не забывай, что потом во всех своих бедах он обвинит именно тебя.

Через сито кадровой Комиссии «на благонадежность» в начале 1994 года пришлось пройти и полковнику Ясеневу. От предстоящего мероприятия он не ждал ничего хорошего. Однако был спокоен и хладнокровен, как настоящий медоед – и не с такими гиенами и шакалами схватывался. Да еще гнался потом вслед за улепетывающей стаей, кусая за ляжки падальщиков. И один в поле воин, а «кто не спрятался – я не виноват». Иду искать.

Правда, он был не одинок. В органах госбезопасности еще оставалось немало честных, профессиональных, преданных России людей. «Святая Инквизиция» заседала в конференц-зале на Лубянке, а убеленные сединами генералы толпились в коридоре, не по-взрослому волновались и задавали одни и те же вопросы:

– Что спрашивали? Как отвечал? Терзали сильно?

Ясенев редко надевал форму с погонами и медалями, но сейчас она была к месту. По-военному собранный, моложавый, спортивный, он выглядел среди других «абитуриентов» инородным телом. Все они были старше полковника лет на десять-пятнадцать. Вот только его земляк Грачев был в том же звании и ровесником.

Они стояли в сторонке и тихо беседовали. Знали друг друга еще со школы, вместе и пришли в КГБ.

– Думал ли ты, Саша, что когда-нибудь нашу службу в органах госбезопасности сейчас в самой одиозной прессе будут сравнивать с преступной организацией, чуть ли не с гестапо, а проверку на лояльность новой власти станут проводить бывшие диссиденты, агенты иностранных разведок и просто психически ненормальные правозащитники? – риторически спросил Сергей.

Ясенев пожал плечами, сказал:

– Конечно позор. Ветеранов жалко. Им-то сейчас каково? Размазали в грязь всего за три года. Все они дезориентированы. И это в самый ответственный, важнейший для страны момент, когда спецслужбы западных стран уже вовсю хозяйничают в России.

Подошла очередь Ясенева. Члены комиссии с каким-то пристальным удивлением уставились на него. Казалось, их даже сразила его молодость и отсутствие «пивного животика». Откуда этакий молодец вдруг взялся? Да среди старых-то зубров?

Потом начался «экзамен» на профпригодность. Ясенев отвечал четко, оперативно, по форме. Известный правозащитник, отличившийся в первую чеченскую войну тем, что радел лишь за противную сторону, а на российских военнопленных чихал, заикающимся голосом, с мэканьем и эканьем, задал свой излюбленный коварный вопрос:

– А вы работали по идеологическому направлению в Пятом управлении?

– Нет. Вся моя служба в КГБ была связана с контрразведкой.

– Тогда дополнительный вопрос. А если бы вам это поручили?

Ясенев избежал каверзной ловушки. Молниеносно ответил:

– Я военнослужащий, если вы еще заметили. И должен выполнять приказы вышестоящего руководства.

– Хорошо, идите.

Через несколько дней неопределенности Ясенева вызвал к себе начальник Второго главка генерал-полковник Кораблев, оставшийся в прежней должности.

– Поздравляю. Ты утвержден руководителем Управления экономической контрразведки. Переоформляйся, одним словом. Теперь тебе предстоит еще больше работы, будешь в придачу курировать и топливно-экономический комплекс России, да и много других задач. Ну а с алмазодобывающей промышленностью ты уже давно знаком. С дополнительными функциями справишься?

– Если это вопрос просто так, Сергей Николаевич, то ответа не требует. А если нет, то вы меня знаете. Постараюсь оправдать доверие и приложу все усилия.

– Да, знаю. Но учти, ситуация в стране очень сложная.

– А когда она была простой в нашей службе?

– Верно. Особое внимание сейчас обрати, в частности, на алмазные месторождения в Архангельске. Там сейчас для тебя главное поле битвы.

Ясенев покинул кабинет начальника, получив дополнительные инструкции. А ситуация в стране действительно была очень непростая, можно сказать – критическая. Однако на новой высокой должности у Ясенева появились значительные возможности анализировать и отслеживать происходящие в сфере экономики процессы.

А также и влиять на некоторые из них. Как? Информировать правительство с целью исправления тех или иных просчётов и недостатков. А главное – пресекать коррупцию и различные преступления. Руководителей УЭК, как правило, приглашали на заседания правительства при рассмотрении профильных вопросов, и Ясенев мог напрямую обратиться к премьер-министру Черномырдину или его замам.

Он направился в свой отдел, известив сотрудников о новом назначении, и передал руководство заместителю подполковнику Демидову. Потом собрал личные вещи, важные бумаги и перебрался в кабинет этажом выше. Это была генеральская должность, значит, Ясенева вскоре ждало повышение в воинском звании. Вместо трех звездочек одна, но крупнее. Кстати, Сергея Грачева также утвердили в должности руководителя отдела политической контрразведки.

Ясенев на лаврах не почивал, сразу сосредоточившись на дополнительных функциях. Теперь ему предписывалось руководить четырьмя отделами, начальниками в которых были заслуженные полковники, старше его по возрасту. Надо было налаживать деловые, доброжелательные отношения.

Это он умел, поскольку личной неприязни ни к кому из своих коллег никогда не испытывал. Ценил и уважал только за деловые качества. И отсутствием дипломатии не страдал. Этому он невольно поднабрался у Лизы, которая как раз преподавала историю международных отношений и дипломатию зарубежных стран в МГИМО. А он был всегда любознателен.

В общем подчинении у Ясенева сейчас оказалось 120 контрразведчиков. Все они вкупе с ним должны были обеспечивать наиболее важные стороны финансово-экономической деятельности страны. Это были опытные сотрудники, которых не надо было учить ничему новому. Сами с усами. Да Ясенев и не ставил такой задачи.

Он по своему богатому воронежскому опыту знал, что контрразведчик работает в тишине и без привлечения к себе внимания. Всякие красочные погони за шпионами со стрельбой – это для кино. Мыльные оперы. Важнее анализ, психология и мотивы объектов проверок. Тех, кто попадает в поле зрения органов государственной безопасности. С годами у него выработались правила. Какие? Четкое следование закону. Аналитический ум, профессиональные навыки и неизменность присяге на верность Родине. Словом, как в опере Глинки «Жизнь за царя», под ту же патриотическую музыку.

Ну, еще, конечно, если по Дзержинскому, – холодная голова, горячее сердце и чистые руки. Научись держать свои эмоции при себе. Если ты кого-нибудь открыто ненавидишь, пусть даже он заклятый враг, значит, тебя уже победили. Тобой управляет тот, кто тебя злит. А это уже Конфуций и Лао-Цзы. И последнее, в качестве шутки. Настоящий чекист, как любой умный человек, может иногда дурачиться, это дураки пусть умничают…

Спустя некоторое время Ясенева по линии правительства включили в ряд ведомственных комиссий по наиболее проблемным вопросам экономики. Например, по защитным мерам во внешней торговле. Ему предстояло также курировать кредитно-финансовую и банковскую сферу, топливно-экономический комплекс и область обращения драгоценных металлов и камней.

Для работы выделялась персональная машина со специальной засекреченной связью и оборудованием. От личного шофера и телохранителя он хотел отказаться, но их ему и не предложили. Тем лучше. Привык работать в одиночку. Ясенев, как клинический, в хорошем смысле, трудоголик, целиком погрузился в работу, не замечая, как летит время. Дни, недели, месяцы…

Личная жизнь. Аллегро

Вечером на конспиративной квартире Ясенева ждал сюрприз. Полковник еще в коридоре заметил на полке женскую сумочку и внутренне напрягся. Встречи ни с кем из источников он не планировал. Всегда готовый к любым неожиданностям, Ясенев подосадовал, что при уходе со службы сдал табельное оружие. Однако когда вошел в комнату, расслабился. Сюрпризом стало появление любимой до сих пор супруги.

Елизавета уютно, поджав под себя ноги, устроилась в кресле за журнальным столиком, а на нем стояла нераспечатанная 250-граммовая фляжка Бахчисарайского коньяка, две пустые рюмки и лимон на блюдечке. Туфли с высокими шпильками валялись рядышком, на полу.

– Ого! – механически произнес он, добавив стихами: – И встретишь ты, когда не ждешь, и обретешь, когда не ищешь. Дальше забыл… Лиза, что ты здесь делаешь?

– Вот как раз сижу и жду.

– Это служебная квартира, – напомнил Ясенев. – Только для встреч с источниками.

– А разве не я твой неиссякаемый источник живой воды? – отшутилась она. – Или уже нет?

– Ну да. И все же? Я тебе не говорил, где временно обитаю. Могла бы просто позвонить, если дело срочное.

– Мне обязательно надо видеть твое лицо при разговоре. И вообще соскучилась. А за конспирацию не волнуйся. Надеюсь, товарищ полковник, ты не забыл, что я тоже сотрудник ФСБ? Только званием пониже и за штатом.

– Не забыл. А ключ где взяла?

– Проснись. Там же, где всегда берешь и ты. Для встречи с источником, то есть с тобой, Саша. Ладно, хватит играть в пинг-понг. Лучше открой Бахчисарай.

Еще не разведенные супруги, конечно же, не могли не поцеловаться. Сложные отношения между ними продолжали оставаться высокими. Это всего лишь фигура речи, но она соответствует истине.

Ясенев занялся делом, то есть отвинчивал пробку и резал лимон, а Лиза сказала:

– Ты забыл дальнейшие строчки, а я напомню. Это стихотворение, Саша, ты написал двадцать пять лет назад и посвятил мне. В школе в спортзале накануне как раз случился пожар. Кстати, не ты ли с другими обормотами и поджег, чтобы насолить физкультурнику?

– Что ты! Это был мой любимый предмет. После начальной военной подготовки. Помню, в то утро я боролся с пламенем, как молодой лев…

– Как бог огня Гефест, – поправила она. – Звери бегут от пожара, теряя тапочки.

– Хорошо. А Прометей подходит?

– Не тянешь, Саша. И он плохо кончил. Цирроз печени. А его огонь людям не пригодился. Только хуже стали.

– Ладно, пусть Гефест. Пока не приехали пожарные, которых ты и вызвала. Так что же я тогда написал?

– А вот что…

– Да неужели это я сам написал? Не Фет? И ты запомнила?

– Ты, ты, Полуфет этакий. А запомнила, потому что просто сегодня днем наводила в квартире порядок, нашла старые бумаги и прочитала.

– Надеюсь, выбросила в мусорное ведро?

– Ну что ты. Повесила на стену в рамке. Ладно, поэтический вечер закончен, перейдем к прозе.

Они пригубили коньяк, согрев его в ладонях.

– Я рад тебя видеть, Лиза, честное слово, – сказал он.

– А я тебе верю. Потому что тоже рада.

Она была также красива, как и та девушка, повстречавшаяся ему не так давно в Анголе на алмазной выставке. Только у той было преимущество в возрасте. А так очень похожи. Цветом глаз, точеными фигурами, изящной внешностью, даже шутливым тоном в разговоре и серьезностью, когда надо. Только одна брюнетка, а другая – блондинка. Он не сравнивал их, просто констатировал факт. А молодость – преходяща. Зато верность в любви – редка.

Пару раз Ясенев был в аудитории МГИМО, где профессор Гончарова за кафедрой читала студентам лекции по истории дипломатических отношений. Он всегда поражался её глубоким знаниям, ораторскому мастерству, остроумию и умению с первых минут завладевать вниманием молодых людей. Студенты слушали её завороженно.

Она обрушивала на них волны интересных фактов, исторических курьезов, неизвестных деталей, и всё это было столь ново, что хотелось слушать дальше. Цитировала по памяти к месту классиков мировой литературы, поэтические строфы, вынимала из папки, как иллюзионист в цирке, редкие архивные материалы. А к тому же, на неё было просто приятно смотреть. И она мало чем отличалась внешним видом от своих студенток. Больше тридцати не дашь.

– Ты не помнишь, кто из нас первый придумал эту идею с разводом? – спросила вдруг Лиза. – И почему?

Александр на несколько секунд задумался.

– Кажется, ты. Но точно не я. А вот почему – не знаю. Может, сама ответишь?

– Ладно, не важно. Если идея была общая, то пора нам обоим взяться за ум и дать разворот назад. А поскольку ты самый упрямый и толстокожий медоед в мире, я это сделала первая. Кто-то же из нас двоих должен иногда головой думать? Сегодня днем я забрала свое заявление из Загса. – После небольшой паузы она добавила: – Нет, если ты возражаешь, то я завтра же отнесу его обратно.

Лиза улыбнулась, он тоже.

– А Бахчисарайский коньяк из моих секретных запасов? – спросил Александр.

– Ну конечно! Где его в Москве сыщешь? Только в Крыму. Да еще на твоей книжной полке за юридической литературой.

– Нашла все-таки.

– И на балконе в лыжных ботинках. По две фляжки аккуратно в каждый башмак вмещаются. Это ведь прямая поставка от наших друзей из ведомственного санатория в Ялте? Кто там в этом году отдыхал, Демидов?

– Пора тебя повышать в звании. Ничего не скроешь. Но все-таки, почему?

– Почему – на развод или почему – наоборот? Тебе действительно не всё равно или так важно знать?

– Да.

– Ну, хорошо. Просто я не могу утром проснуться, когда не слышу, как ты гремишь на кухне посудой, готовя себе яичницу. А будильник вместо тебя никак не куплю. Самой уже эта зависимость надоела. И когда же, наконец, она как какое-то наваждение пройдет? К психотерапевту, что ли, наведаться. Пошли вдвоем? Как мистер и миссис Смит в фильме.

– Это где Бред Питт и Анжелина Джоли? Шутишь?

– Шучу. Тогда скажу по-другому. Одной маленькой птичке, подсвистывающей медоеду и указывающей ему путь к пчелиным ульям, надо тоже лакомиться личинками диких африканских пчел-убийц. А сама она с ними не справится. Вот такое взаимовыгодное сотрудничество. И ничего личного, не обольщайся.

Ясенев нарочито вздохнул, словно и ему предстояло нести этот тяжкий крест.

– Значит, станем искать пчелиные ульи снова вместе. Но если честно, то я сам хотел еще сегодня утром съездить в Загс и забрать заявление.

– Врешь, конечно, но всё равно приятно. Так что бросай, Саша, свой холостяцкий конспиративный бомжатник и возвращайся обратно, в цивилизованное общество. В лыжном башмаке на балконе тебя ждет еще одна такая же фляжка. Пошли на выход.

Александр вновь наполнил бахчисарайским нектаром рюмки. Последнее слово должно было остаться за ним, так он привык. Сообразил на ходу. Любил иногда разговаривать стихами, а они в нужный момент сами плыли в голову:

– Будет новый рассвет, будет море побед. И не верь никогда в то, что выхода нет… Но эту ночь, Лиза, мы проведем здесь. Не в бомжатнике, а в медоносном улье, где снова, как в первый раз, встретились.

– Да, – согласилась она. И вдруг задумалась. Это было видно по её сосредоточенному лицу и глазам, покрывшимся голубоватой дымкой.

– Ты что-то подсчитываешь? – спросил он.

– Сколько прошло лет, когда мы оказались за одной партой, и ты толкнул меня локтем, чтобы познакомиться? И сколько лет, когда мы впервые поцеловались? И еще сколько, когда нас торжественно объявили в браке мужем и женой?

– И что получается? В цифрах.

Лиза взяла паузу. А Ясенев вновь задумался о том, какую все-таки важную и, может быть, даже экзистенциальную роль всегда играла в его жизни супруга. В этом плане ему просто дико повезло с самой юности. И во всей последующей судьбе чекиста. Вот и в сегодняшней неожиданной встрече было что-то сакральное, таинственное. Словно они вновь в какой-то небесной лотерее вытащили счастливый билет.

– Ты знаешь, в цифрах получается очень много, – ответила, наконец, она. – Никак точно не подсчитаю. В первом классе нам было по семь. Поцелуй в пятнадцать. Или раньше? Свадьба двадцать два года назад. С ума сойти!

– Ну и не считай! А с ума лучше сходить вдвоем. Тогда ни ты, ни я этого не заметим.

Мистические звуки недр

Примерно в это же время за тысячи километров от Москвы, в Архангельске, на острове Сомамбала, к домику Иды, надвинув на лицо шляпу и подняв воротник дешевого плаща, пробирался хирург Жогин. Он даже походку менял, прихрамывая, делая всё, чтобы его случайно никто не узнал. Такая конспирация была необходима. И вовсе не из-за шпиономании.

У него было много врагов и конкурентов по криминальному бизнесу, а ненавидело почти полгорода. Слишком многим причинил зла. На это было плевать, но вот узнай кто, что у него есть слабое место, душевная привязанность, любимый человечек, – и всё, пропал. Это как пустить стрелу в сердце.

Тогда им можно было бы вертеть, как хочешь, и вить любые веревки. Через Иду. Достаточно лишь взять её в залог. Первое правило Омерты – молчание, второе – никого не люби, чтобы не подставиться. Впрочем, те же правила присущи всем разведкам мира. Найди у человека самое слабое место, нажми на него – и он твой.

У Жогина было звериное чутье. Своих телохранителей он заранее отпустил, машину бросил за мостом через Кузнечиху, дальше шел пешком, постоянно оглядываясь, в кармане плаща держал кастет и скальпель. Но и на сей раз, как всегда, пронесло. Жогин открыл дверь в домик своим ключом и бросился в объятия Иды.

Им не надо было ничего говорить, всё понимали без слов. А потом на веранде с опущенными шторами они пили чудесный чай, заваренный Идой на многих травах. Он придавал силы, вселял какую-то особую мощную энергию, освежал ум, целил душу и больные органы. После него Жогин чувствовал себя как-то… человечнее. Забывал о крови, которую проливал почти каждый день. Будто исповедовался и получал прощение.

Он вдруг опустился перед Идой на колени, прижался лбом к её лону и попросил:

– Расскажи мне еще что-нибудь о своих предках. Люблю слушать.

Она словно ждала этого. Погладив его рукой по шишковатому черепу, спокойно и бесстрастно начала:

– Наш народ гораздо древнее, чем вы, славяне, и всегда был прочно связан именно с горами. Мы можем внезапно исчезать и появляться. Подземные ходы – наша стихия. Многие и сейчас живут там. Моя родная Пермь вся стоит на пещерах.

– Почему? Зачем чудь ушла под землю?

– Как тебе объяснить… Просто более тысячи лет назад закрылись внутри своих пещер от вашей веры и все. На Урале, Алтае, здесь, у Белого моря… На побережье Северного Ледовитого океана. От Архангельска до Печоры. От Северной Двины до Онеги. Золота много, но мы его не ценим, равнодушны к нему. Как и к алмазам. И у нас нет тяги к накоплению богатств. Но тонкие украшения нам нравятся.

– Вот за это я тебя и люблю, Ида.

Она звонко засмеялась, как серебряный колокольчик.

– Нет, не поэтому. А потому что я светлоокая.

– Да. Глаза у тебя почти прозрачные. Кстати, я приготовил тебе подарок. Даже два. Но это потом. Продолжай, милая моя чудь. Чудесная девушка. А ты правда владеешь магией?

Ида не ответила, продолжая поглаживать его лысый череп, обтянутый желтой, как пергамент, кожей.

– Чудь – великий народ, – скромно сказала она, – он обладает даром волшебства, тайной силой. Мы предупреждаем людей, предостерегаем их, помогаем путникам. И защищаем свои сокровища. Но это не сундуки с бриллиантами, а знания Беловодья… Охотников до них тоже много.

– Ты наивная, – задумчиво произнес он. – От тебя исходит миролюбие. Мне спокойно с тобой.

– Я знаю. Только не поступай больше так.

– Как, Ида?

– Прошлым летом ты попросил меня поближе познакомиться с соседом, одним стариком. Помнишь?

Жогин внутренне напрягся.

– Я не понимала, зачем? Грузный, беспокойный, одинокий человек, кажется, военный. У него тоже была своя оранжерея, он, как и я, любил выращивать цветы. Звали его…

– Не надо. Не помню.

– Помнишь, Юра, – жестко сказала она. – Звали его Игорь Алексеевич. Тарланов. Зачем ты его убил? Зачем ты велел сначала погрузить его в сон? А потом уйти и не мешать.

– Он мне причинил много вреда, – смущенно ответил Жогин. – А как ты догадалась? Ты ведь уже спала.

– Нет. Я слышала выстрел. Я чувствовала его смерть как наяву. Я видела тебя, уходящего из его дома. Мысленно. Никогда больше так не делай.

Жогин не мог сдержаться:

– Что? Вообще больше никого не убивать?

– Это как хочешь. Тут я тебе не в силах что-либо запретить. Это твой мир, мир ваших людей. Но меня в него не втягивай. Обещаешь?

Чувствуя, что начинает терять её, Жогин кротко произнес:

– Обещаю. Больше никогда. А теперь взгляни, Ида, на мой подарок.

Он вытащил из кармана бронзовую фигурку человека-птицы.

– Смотри. Мне доставили её издалека. Она настоящая, седьмой век. Попробовали бы меня обмануть! Да и эксперты подтвердили. Чудской образок, его можно носить на шее.

Ида обрадовалась, подержала фигурку в руках, рассматривая со всех сторон, примерила как брошь к груди.

– Спасибо, родной.

– Но это еще не всё. Я купил для тебя… Догадайся. С трех раз.

– Ну, брось дурачиться, Юра.

– Ладно.

Жогин достал из другого кармана несколько гербовых листков, сложенных пополам.

– Это сертификат и документы на правообладание самой популярной на Севере газеты «Чудь белоглазая». Читают её, конечно, в основном домохозяйки и пенсионеры, да еще повернутые на этом деле сумасшедшие, но она – твоя. Теперь ты её владелица.

Ида даже не взглянула на бумаги, радости от этого подарка было меньше.

– Зачем она мне? Лишняя суета.

– Ну-у… как. Пиши сама или набирай авторов. Ты ведь учительница, историк. Найдешь какое-нибудь применение.

Видя разочарование Жогина, Ида молча поцеловала его в губы.

– Хорошо. И за это спасибо. Что-нибудь придумаем. Может, и вправду заняться кроме оранжереи еще и литературным творчеством?

– А то! – выкрикнул Жогин. – А кто будет мешать или какие проблемы возникнут – сразу ко мне.

– Ох, Юра, ты неисправим! – улыбнулась Ида. – Пора спать.

Акапелла. Без музыкального сопровождения

В своем служебном кабинете на Лубянке Ясенев чертил на листке бумаги кружочки, от которых тянулись стрелочки. Иногда друг к другу, иногда куда-то за край листа. Рядом сидел Демидов, подсказывал. В каждом кружочке стояло название какой-либо фирмы, компании или частное лицо. В центре оказались «Архангельская алмазоносная провинция» и «Де Бирс».

Вокруг них – «Севералмаз», «Согласие», «Северная геология», «Архангельскгеология». Еще «Губернатор Архангельска Ефимчук». «Мэр Правдин». «Минфин». «Березкин». «Голден-Ада». «Гохран». «Администрация Президента». «Маргания». «Чубайс». «Кудрин». «Алекперов». «Усманов». «Козочко». «Банкетов». «АЛРОСА». И еще пара десятков кружков с клеймом внутри.

– Кого забыли? – прищурился Ясенев. И вписал в новый кружочек: «Жогин». Усмехнулся и приписал внизу – «Мориарти».

– Этот, пожалуй, будет одним из гнилых орешков, – кивнул Демидов. – Профессор преступного мира, с ним придется повозиться. А Тарланов? Я бы и его не стал исключать из списка. За покойником могут тянуться длинные хвосты.

– Нет, Валентин. Игорь Алексеевич был честным чекистом. Не будем марать его имя. Когда-нибудь его еще наградят посмертно.

– Вам виднее.

Они оценивающе посмотрели на плоды своих рук.

– Арахамию надо вписать, – дополнил Ясенев. – Но этот хромой черт в одной связке с косоглазым Марганией, дружки с детства, отдельного кружочка не заслужил. То грузинами прикидываются, то русскими, то хохлами. Знаешь, Валентин, по каким признакам различают чертей? Родимое пятно на лбу, кривой глаз и увечная с рождения рука или нога.

– Еще рудиментные хвост и копыто, – усмехнулся Демидов. – А наша схема прямо напоминает фронтовую разработку перед военной операцией. Только враг в тылу. Смерш нужен.

– Мы и есть смерш. Побеждать будем, невзирая на вес и рост зверя, вставшего на пути.

– Тактика медоеда?

– А кстати, – Ясенев подозрительно покосился на своего заместителя, – кто из вас придумал мне такое прозвище?

– Это коллективное творчество. Сознательно-бессознательное.

– Что ж, не возражаю. Идем дальше.

– А куда, Александр Петрович? К Кораблеву? Вот с этой Таблицей Менделеева?

– Нет. Обедать. А за суши с блинами вспомним и другие химические элементы. Тяжелые и легкие. Может, и новые «приснятся».

Через полчаса они сидели в уютном кафе в одном из двориков на Лубянке. Называлось оно «Элефант», как в «Семнадцати мгновениях весны». Почему именно так? Да потому что принадлежало одному заслуженному чекисту и здесь «чужие не ходят». А сотрудники госбезопасности могли спокойно завтракать, обедать, ужинать и свободно вести любые разговоры на разные темы, зная, что их никто не слушает и не пишет. Все, включая официанток и даже повара, были их коллегами.

– Скоро «Архангельскгеология» прихватит «Северную геологию», – продолжил рассуждать Ясенев, – то есть Сережа раздавит Костю, но на пути у него к монопольному владычеству встанет Гриша с «Севералмазом». Но в нем самом уже заправляет «Согласие» с братьями Тигранянами. То есть Березкин. А за ним – всесильный Кудрин из Минфина. И его ставленник Маргания со своими фирмами.

– А над всеми распростер свои крылья «Де Бирс», – кивнул Демидов. – Но и этот орел или орлица летает не сама по себе.

– Давай рассуждать детально. Как говорится, поминутно и сначала. Пока обозначим только видимые на поверхности фигуры. Это как круги на воде. Они тоже исчезают, а вот на илистом дне вообще ничего не видно. Водолазные костюмы сейчас надевать не будем, рассмотрим эти круги на воде, пока они не разошлись по морской глади в ярких лучах солнца перед нашим одиноким парусом.

– В вас, Александр Петрович, умирает большой поэт средней руки.

– Знаю. Жена тоже говорила мне, что я Недофет. Вот выйду на пенсию и начну писать стихи. Вернее, писать стихами.

– Мы на пенсию не выходим. А контрразведка и на том свете пригодится. Пробравшихся чертей ловить.

– Ладно, ближе к прозе. Тут еще этот козел Козочко со своим «Голден-Ада». Прав Кораблев. Сам черт ногу сломит.

– А откуда взялся Маргания?

– Из «АЛРОСА». Он создал при ней «дочку», куда уже перетягивает все активы главной корпорации. А Кудрин хочет замкнуть акции всей «Архангельской алмазоносной провинции» на себе. Одной «АЛРОСА» ему уже мало.

Они помолчали. Прием пищи тоже требует сосредоточения.

– На войне, как на войне, – сказал Демидов. – А тут вообще без правил, без пленных.

– Какие в этой алмазной бойне могут быть пленные? Гибель Тарланова – яркое тому подтверждение. Я не верю, что это было самоубийство. Он, наверное, слишком близко подобрался к змеиным норам.

– Кто следующий?

– Если Гриша Баранов будет брыкаться, его просто сомнут, и даже следов не останется. Сгорит как свечка. Вся мировая история нас тому учит. Убить можно кого угодно, хоть папу римского, хоть председателя земного шара. И никакие телохранители тебе не помогут. Все заказные убийства по горячим следам не раскрываются. Если работали профессионалы. Только по истечении десятка лет, и то не всегда.

– Но нет ничего тайного, что не оказалось бы явным. Рано или поздно.

Ясенев задумчиво и серьезно ответил:

– Верно. Евангелие от Луки. Сказал Господь: никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет. Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.

– Вот на этой ноте наш обед можно бы и закончить, – улыбнулся Демидов. – Идти в церковь, ставить свечки и забыть о Маргании, Тигранянах и прочих козлах и баранах на этом банкете вместе с Банкетовым. Но нельзя. Служба.

– Да, Валя, ты прав. Мы с тобой относимся к особой касте. Не принадлежим себе. И то, что сокрыто сейчас, скоро откроется и станет известно всем. Иногда мы стараемся скрыть что-нибудь от самих себя. Да-да, не спорь. Мы закрываем глаза на последствия некоторых наших поступков, хотя хорошо сознаем, что это значит. Но перед каждым из нас всегда должны вставать слова Писания: «Ты Бог, видящий меня».

– Библия, часом, не ваша любимая настольная книга, Александр Петрович?

– Нет. «Записки сумасшедшего». А лучшая цитата из неё – «Люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове. Совсем нет. Он приносится ветром со стороны Каспийского моря». Но это шутка. Гоголь прав в другом: «Любовь есть вторая жизнь». Кстати, эту сентенцию изрек тот же сумасшедший Поприщев в своих гениальных записках. А может быть, он был прав?

– Тогда уж, это первая жизнь. Да вы просто живая ходячая Александрийская библиотека.

– Хорошо хоть, не мертвая. А впрочем, она ведь сгорела, так что твой комплимент, Валя, весьма сомнителен. А по поводу наших дел скорбных думаю так. Надо не допустить, чтобы все акции во всех фирмах, связанных с «Архангельской алмазоносной провинцией», перетекли к «Де Бирс». Или к Кудрину. К Чубайсу. К черту лысому. К этому «Цирку зверей». К коллективному профессору Мориарти. И далее по списку. «АЛРОССА» Штырова – единственная организация, которой можно доверять. А если опять же по Гоголю, то и у нее «рожа такая, что плюнуть хочется». Поскольку в ней сидит тот же Маргания.

– Вот это верно. Но других у нас сейчас действительно нет.

– Скажу больше. Все мне сейчас напоминает сцены из колхозной жизни, когда в открытый амбар с зерном, который сторож забыл закрыть на ночь, ринулись всякие грызуны, крысы, мыши, кроты, барсуки, коржики, то есть ёжики и прочие веселые лесные ребятки. Что с левого, что с правого фланга политической опушки.

– Увы!

– Вот мы сейчас плотно занимаемся архангельскими алмазами, а нити ведут в администрацию президента и в правительство. И нам не дадут развернуться в полную силу. Эти люди, чтобы не доводить дело до разоблачения, применят различные комбинации, от дискредитации до физического устранения. Так что будь начеку, Валя. И зови меня в неслужебное время просто Александр.

– Хорошо.

– А завтра давай-ка слетаем в Якутию и навестим дружка Жогина Марганию. Все северные алмазные месторождения зеркально связаны между собой. Не минералами, людьми. А еще точнее, их пороками и грехами.

Обед подошел к концу, а вопросы, как неубранные на столе тарелки, остались.

Северные аккорды. Басы

В город Мирный, алмазную столицу Российской Федерации, они прилетели на рассвете. Ясенев хотел часть функций кураторства над якутскими месторождениями передать Демидову, поскольку на него самого теперь в новой должности руководителя Управления экономической контрразведки было возложено много других обязанностей.

Особо вводить в дело не требовалось, подполковник давно работал с ним в одной связке, но знание некоторых деталей и тонкостей было необходимо. А Валентин был именно тем незаменимым сотрудником в его ведомстве, в надежности и порядочности которого Ясенев никогда не сомневался. Почти друг и брат, если по-простому.

Из аэропорта они отправились на поджидавшей их машине с двумя сотрудниками госбезопасности в центральный офис «АЛРОСА» на берегу реки Ирелях. Сам город появился на картах СССР в 1955 году только потому, что здесь были открыты алмазы. А поспособствовала этому обыкновенная черно-бурая лисица. Две женщины-геолога Попугаева и Сарсадских искали следы кимберлита и совершенно случайно обнаружили большую лиственницу, которую повалил ураган. Корни были выворочены наружу.

Этим воспользовалась лиса и сделала под ними нору. При этом она выгребла часть породы наружу. По её кроваво-красному цвету геологи и установили, что в этом месте находится кимберлит, порода с большим содержанием алмазов. Именно такие пиропы находят в кимберлитовых трубках Южной Африки.

Они отправили в Москву закодированную радиограмму со словами «Раскурили трубку мира, отличный табак!». Первоначально добыча велась открытым способом. В результате образовался один из самых крупных карьеров мира. Запасов хватит еще лет на пятьдесят. Специалисты, по крайней мере, так уверяют.

Если сравнивать с архангельскими месторождениями, то там ведь тоже многое было случайно. Первая серьёзная удача в поисках алмазов пришла в 1936 году, когда при бурении скважин на воду вблизи деревни Неноксы на Летнем берегу Онежского полуострова случайно вскрыли необычного вида обломочные породы. После долгих споров их отнесли к вулканическим, которые иногда встречаются рядом с алмазоносными кимберлитами.

В 60-х годах на Онежском полуострове Белого моря «Архангельскгеология» силами Юрасской, Новодвинской и Беломорской экспедиций в сотрудничестве с различными организациями Москвы и Ленинграда начали целенаправленные работы по этому направлению. Была выявлена в этих местах аномалия, вызванная вулканическими трубками ультраосновного состава. Вначале нашли 8, потом еще 30.

В их пробах и были обнаружены минералы-спутники алмаза – мелкие зерна пиропа. Такие же, какие плутовка лиса нарыла под корнями лиственницы в Якутии. Кроме того, чуть позже установили, что минералы-спутники алмаза широко распространены по всему Зимнему берегу. Наконец, в 1978 году в верхнем течении реки Падун, в песчаниках среднего карбона нашли два кристалла драгоценного камня.

И вот в феврале 1980 года была открыта первая кимберлитовая трубка месторождения алмазов имени М.В. Ломоносова – трубка Поморская. В следующие четыре года были открыты еще 8 трубок, из них 6 – алмазоносных. Ещё через несколько лет, а именно в июне 1987 года, были утверждены запасы месторождения алмазов. Тут уже по линии госбезопасности подключили Ясенева и других сотрудников КГБ СССР.

– В «АЛРОСЕ» почему-то не особенно торопятся к архангельским месторождениям, – заметил Ясенев. – А ведь и добыча здесь открытым способом становится все более опасной, и подземные рудники на случай резервации еще не готовы, и вообще, климат такой, что «мама не горюй!». Похлеще, чем в Архангельске. Зимой за шестьдесят, летом под тридцать. Морозильная камера и русская баня. Одно слово: Крайний Север.

– Это, Александр, уже два слова, – заметил Демидов.

– Ладно, не умничай.

В офисе они поднялись в кабинет Ясенева, на двери которого висела табличка: «Департамент информации».

– Осваивайся, – сказал хозяин. – Скоро это будет и твое место тоже, а работать будешь под прикрытием, как и я. Безусловно, присутствие в организации представителя контролирующих органов нравится не всем. Особенно тем, у кого, как говорится, рыльце в пушку. А то и в перьях. Да и не рыльце, а огородная репа, возросшая и раздувшаяся на казенных харчах. Здесь таких хорьков и мышей в амбаре с зерном целая стая. Всё никак не выведу. Ну что, позавтракаем или сразу к делу?

– Лучше нагулять аппетит за работой.

– Тогда к теме. Здесь можно говорить свободно, кабинет защищен спецсредствами от любого проникновения извне и прослушивания. На окнах звукопоглощающая пленка. Телефонная связь АТС-2, так называемая «кремлевка». Когда я только начинал тут кураторство по линии госбезопасности, несколько лет назад, постоянно вставляли палки в колеса. Особенно изощренно действовал вице-президент «АЛРОСА» Мамлеев, управделами. Царствие ему небесное.

До прихода в компанию он работал в правительстве Якутии, отвечал за вопросы социально-экономического развития республики. Пользуясь близостью к президенту Республики САХА Николаеву и его покровительством, создал систему хищений при поставках в Якутию различных товаров по завышенным ценам через подконтрольные ему фирмы. В них и оседала не малая прибыль, которой сейчас пользуется его дочь в Штатах, сын в Лондоне и любовница в Германии.

– А жена?

– Жена тоже где-то пользуется. Если еще жива. Скороспелки, они ведь быстро гниют и падают. В Якутии Мамлеев поддерживал тесные деловые связи с одним из главарей ОПГ Халидом Омаровым. А тот лично контролировал деятельность основных снабженческих фирм, осуществлявших поставки в Якутию. Отношения Мамлеева и Омарова плавно перетекали в Москву, а следы вели в Минфин, в Кремль, в Счетную палату.

Мамлеев, пользуясь неограниченным доверием президента «АЛРОСА» Штырова и определенным влиянием на него при поддержке президента Якутии Николаева, вовлек обоих, а также и некоторых руководителей компании в проведение сомнительных и ущербных для «АЛРОСА» финансовых операций с подконтрольным Омарову «Собинбанком».

В нем, в частности, были размещены финансовые средства компании, векселя, с последующими мошенническими схемами для извлечения личных выгод. Это осуществление «зарплатных» схем для руководства, кредитования высшего звена, обналичивания средств через подставные фирмы. Мамлеев для проведения своих финансовых операций умело использовал частое отсутствие Штырова в офисе в Москве, командировки в Якутию и за рубеж.

Имея такую тесную связь, Мамлееву и Омарову легко «заработанные непосильным трудом» средства переправлялись за границу. Кстати, семья «Халифа», такая у него кличка, постоянно проживала в Голландии. Короче, вот почему Мамлеев с самого начала отнесся к моему приходу в компанию со страхом и старался поставить меня каким-то образом в зависимость.

– Это как же?

– Как управляющий делами, от которого зависят условия работы сотрудников, их быт, дисциплина и многое другое, Мамлеев проповедовал идею, что на подчиненных надо воздействовать через создания для них бытовых атмосфер, лежащих в его воле. Строптивым – одно, послушным – другое. Начиная с письменных принадлежностей, карандашей и скрепок. Лоялен ты ко мне – получай дырокол, нет – бегай за ним к коллегам. Он и не скрывал эту свою «теорию послушания», открыто делился с нею в кругу своих приятелей. Была и еще одна любимая поговорка: «на то и щука в озере, чтобы карась не дремал». Под «щукой» Мамлеев подразумевал себя.

Как минимум один раз в году по его указанию проводилось «великое переселение народов». Сотрудники по непонятным причинам переезжали со своим скарбом из одного кабинета в другой, с этажа на этаж. Было это бессмысленно и бестолково. Впрочем, смысл был только для одного Мамлеева: комфортность нового помещения зависела опять же от степени лояльности и услужливости к «градоначальнику». Этакий салтыково-щедринский город Глупов с «болванчиком» во главе.

Я не стал исключением. В первый год работы, когда еще не был осведомлен об этих причудах Мамлеев, переселился. Сюда. Потом в моем новом кабинете установили по долгу службы специальную, дорогостоящую телефонную связь АТС-2. И когда однажды ко мне заглянул Мамлеев, с предложением переместиться в другой, менее комфортный кабинет, я ему объяснил «на пальцах», что при этом будет необходимо перемещать вслед за собой и эту спецсвязь, а сама процедура будет стоить очень дорого. И ее придется оплатить из собственного кармана инициатору этого переселения. Мамлеев сразу увял и больше на моем горизонте в течение нескольких недель не появлялся.

Однако гадить стал с другого фланга. Он предупредил руководителей финансовых, хозяйственных подразделений и бухгалтерии, чтобы без его разрешения мне не выдавали никаких документов и не знакомили с ними. Информацию о финансовой и хозяйственной деятельности компании приходилось получать оперативным путем и за счет личных отношений с сотрудниками. Пришлось вспомнить чекистские навыки и методы вербовки.

Но двигался я в правильном направлении. Получив информацию о мошеннических операциях с финансовыми средствами «АЛРОСА» в «Собинбанке», передо мной встал вопрос: как пресечь проведение незаконных схем и махинаций через этот банк? Не было ясности, как Штыров вовлечен в эту систему? Втемную или же сам является её участником с личными интересами и выгодой? Разговор в открытую с ним не годился. Была опасность испортить отношения с президентом компании и получить еще больше недоброжелателей.

В нашей работе, Валентин, никогда не знаешь, откуда ждать в результате поспешных и неудачных действий неприятностей. От кого может прилететь ответка в виде булыжника? Штырова и Мамлеева поддерживал президент Якутии Николаев, тот в фаворе у Ельцина. А знаешь почему? Обещал обеспечить падающий рубль якутскими алмазами. В Наблюдательном совете «АЛРОСА» сидят высокие чиновники из Правительства России, да тут еще авторитет преступного мира «Халиф» кругами ходил. Ситуация сложная. Нужно всегда придумывать что-то изобретательное. Найти неординарный подход к обеспечению финансовой безопасности компании. Иначе какие же мы чекисты?

Кстати, до меня, еще при советской власти, «Якуталмаз» курировал некто Волосевич. Ты его в КГБ уже не застал. Я сам рекомендовал ему не спешить с оперативной деятельностью и выводами о работе организации. Лучше отвести как можно больше времени на изучение обстановки в коллективе, а уже затем можно выходить с какими-либо предложениями или активными оперативными мероприятиями.

Однако Волосевич к моим словам не прислушался. Он ничего лучшего не придумал, как на третьи сутки явиться в кабинет к главному бухгалтеру «Якуталмаза» и, едва успев представиться, с порога начать атаку в лоб:

– Ну, рассказывайте, кто у вас тут занимается хищением госсобственности? Как крадет деньги руководитель?

Главбух, конечно, насмерть перепугалась, тут же схватила инфаркт. На Волосевича посыпались жалобы в ЦК и КГБ. Дескать, как Чапаев машет шашкой налево и направо, только что зарубил главбуха. В результате Волосевича отозвали обратно, а потом и вообще уволили из органов. Сам знаешь, Валентин, что руководство госбезопасности в таких случаях, как правило, принимает решение в пользу сомнения и редко встает на защиту своих провинившихся сотрудников.

Ясенев вытащил из сейфа кипу пачек и документов:

– Тебе надо пробежать их быстро, как собаке.

– Не понял? Это комплимент?

– Почти. Вот представь ситуацию. Мы с тобой ловим контрабандиста в Мирном. Знаем, что он набил карманы алмазами и навострил лыжи в Якутск. Расстояние между Якутском и Мирным составляет 816 километров по прямой. Чтобы пройти его пешком, ему понадобится 8 дней. Но собака преодолеет это расстояние за 5 дней. И кем же нам надо стать, чтобы встретить контрабандиста в Якутске уже с распростертыми объятиями?

– Как всегда образно.

…Через несколько часов они отправились обедать в ближайший к «АЛРОСА» ресторан «Трубка мира», где продолжили обсуждение. Здесь весь офисный планктон питался. От младшего до среднего звена. Вождям алмазного концерна несли прямо в кабинеты. Это при необходимости. Или они летали на частных самолетах в Якутск, а то и в столицу, чтобы поужинать там. А вот кто питался самим офисным планктоном, это понятно. Алмазы и бриллианты. Они просто выедали мозг. Жить рядом с ними и не мечтать о них – это нонсенс.