Блейд

Глава 3

К тому моменту, когда Блейд оказался на улице, где располагался его дом, на город уже опустилась ночь. Небеса затянули грязно-серые тучи, что поливали тротуары и дома, редких прохожих мерзкой холодной моросью. Определённо, в Лондоне, который парень покинул, погода была намного более приятной. А говорят ещё, что Лондон – город туманов и дождей, сейчас это определение скорее было справедливо для его родного Берлина, который был опутан туманными объятиями промозглой ночи и неприятно-ледяные руки которой проникали под воротник лёгкого пальто и холодили кожу, заставляли её покрываться мурашками.

От этого мелкого дождя причёска испортилась, и пряди волос начали налипать на лоб, липнуть к вискам. Периодически Блейду приходилось утирать лицо рукавом светло-серого пальто, чтобы капли холодной воды не попадали в глаза, портя зрение. В такую погоду даже не покуришь, а парню очень хотелось это сделать, потому что последнюю сигарету он выкурил более двух часов тому назад – из-за неприятной погоды в городе были жуткие пробки, не позволившие Блейду быстро попасть домой. Ему даже пришлось выйти не в своём квартале и продолжать путь пешком, чтобы более не стоять на месте, томясь в душной машине и слушая пронзительные гудки соседних автомобилей.

Поправив воротник, подняв его, парень ускорил шаг. Ему очень хотелось наконец-то попасть домой, отогреться, покурить и…

Блейд слегка мотнул головой, запрещая себе думать об «и». Он всегда так поступал, когда отлучался из дома, потому что, не поступай он так, он бы не нашёл себе места и покоя, всё время, двадцать четыре часа в сутки думая о том, кого он оставил. А это было бы слишком мучительным. Ему и так хватало проблем в жизни. Благо, самоконтроль у Блейда мастерски срабатывал даже в том, что касалось мыслей, которые большинство людей не умеют контролировать и подчинять своей воле.

Дойдя до забора, ограждающего его дом от улицы, парень запустил руку в карман пальто, нащупывая там холодные и, почему-то, влажные ключи. Чёртов дождь пробрался даже в карман, а ведь он был не таким уж и сильным – всего лишь неприятная морось, не больше.

Отперев дверь, и тотчас закрыв её за собой, чтобы территорию его «крепости» не пересёк чужой, Блейд быстро преодолел расстояние до крыльца и вставил ключ в дверной замок, дважды повернул, отпирая дом и, наконец-то, переступая его порог.

Дом встретил парня тишиной и темнотой. В принципе, ничего необычного. Вздохнув, Блейд положил ключи на тумбочку, что стояла прямо около входной двери, и снял влажное пальто. Избавившись от верхней одежды, парень обернулся, чуть прищуриваясь, проводя взглядом по интерьеру достаточно просторной гостиной. Того света, что проникал в окна с улицы, было катастрофически мало, но его хватило для того, чтобы различить знакомую фигуру, лежащую, свернувшись калачиком, на диване.

Губы Блейда тронула лёгкая, почти незаметная улыбка. Он оставил свой миниатюрный чёрный чемодан, снял грязную после улицы обувь и направился на кухню, чтобы покурить и съесть или выпить чего-нибудь горячего, ему это сейчас было просто необходимо – болезнь совершенно не входила в планы парня.

Но не успел он дойти до кухни, когда его окликнули:

– Блейд, это ты?

– Да, – негромко ответил блондин, останавливаясь и оборачиваясь.

Человек на диване сел, свет фонаря, проникающий в окно, расположенное позади дивана, выхватил из темноты бледное лицо и растрепанную тёмную шевелюру, которая после недолгого сна на диване выглядела совершенно непослушной.

– Почему ты не спишь? – спросил Блейд, временно откладывая свои планы.

Он пересёк гостиную и подошёл к дивану, на котором сидело единственное живое существо, которое Блейд любил, к которому спешил, единственный родной человек, который у него был во всём мире. Этим человеком был его младший брат – Майкл, Мекки – как иногда ласково называл его Блейд. У них была разница в возрасте в семь лет, и Майклу было всего девятнадцать. И вот уже как четырнадцать лет Блейд был ему и отцом, и матерью – всем и всеми.

Майкл нахмурился и опустил взгляд, поёрзал, после чего ответил:

– Я хотел дождаться тебя.

– Ты же не знал, когда я вернусь?

– Не знал, – согласился Майкл. – Но я всегда чувствую, когда ты должен прийти.

Это было правдой. Всякий раз, когда Блейд уезжал куда-то, Майкл преданно ждал брата, как собачка, ожидая его возвращения и почти всегда идеально чувствуя тот момент, когда брат должен переступить порог их дома. Правда, были и другие случаи, когда предчувствие немного подводило Майкла или Блейд неожиданно менял свои планы и задерживался на дольше, чем планировал. Тогда Майкл мог ждать его прихода по несколько дней, смотря на дверь, даже не принимая пищу.

Блейд не пытался ругать брата, кричать на него, пытаться объяснить ему, насколько его поведение глупо. Он всегда знал, что его брат – особенный. И с этим просто нужно было смириться и жить.

– Надеюсь, – произнёс Блейд, смотря на брата, который смотрел вниз, ковырял обивку дивана, – ты меня не несколько дней ждал?

– Нет. Сегодня меня предчувствие не подвело.

Блейд вздохнул и сел рядом с братом, обнял его за плечи. Майкл уткнулся носом ему в плечо.

– Иди спать, – сказал Блейд.

– Я ещё не хочу, – поморщился Майкл, затем, добавил: – Точнее, хочу. Но не сейчас.

Он поднял голову и посмотрел на Блейда.

– Я хочу побыть с тобой, – добавил младший.

– Хорошо, – кивнул Блейд.

Парень нахмурился и огляделся по сторонам, вздохнул. Он добавил:

– Только я хочу поесть, выпить кофе или чего-нибудь покрепче. Так что, сидеть здесь, на диване, я не стану.

– Я пойду с тобой на кухню, – с готовностью ответил Майкл и встал.

Постояв несколько секунд, он взял Блейда за руку, несильно, но требовательно тяня его на себя. Парни переместились на кухню. Блейд наконец-то включил свет, от которого они оба поморщились, он показался слишком ярким.

Майкл занял место за столом, внимательно и с интересом разглядывая спину старшего брата, следя за его движениями. Блейд открыл холодильник и, пробежавшись взглядом по его содержимому, пытался придумать, что можно по-быстрому приготовить. Поскольку заниматься сотворением кулинарных шедевров Блейду не хотелось, он просто взял из морозильной камеры упаковку полуфабриката-лазаньи и бросил его в духовой шкаф. Но перед тем, как включить плиту, парень обернулся к брату, спрашивая:

– Майкл, ты хочешь есть?

– Да.

Кивнув, Блейд достал ещё одну упаковку быстрой еды из морозильника и отправил к первой, включил духовой шкаф, выставляя нужную температуру.

Присоединившись к брату за столом, Блейд достал из кармана тёмных джинсов пачку сигарет, которая тоже была чуть влажной, и, достав из неё одну сигарету, бросил на стол. Зажав в зубах сигарету, парень нашёл в другом кармане штанов зажигалку. Щелчок, вспыхнувший на мгновение огонёк, и по кухне поползли змейки крепкого дыма.

Сделав три глубокие затяжки, Блейд обернулся, ища пепельницу, которая, как всегда, куда-то запропастилась. Сколько бы пепельниц не покупал парень и не расставлял по дому, их всегда не оказывалось рядом, когда они были нужны.

– Ты не видел пепельницу, которая стояла здесь? – спросил Блейд, указывая на место, где она раньше стояла.

– На втором этаже есть, – ответил Майкл, смотря на брата. Его взгляд был очень пристальным.

Он помолчал несколько секунд, затем спросил:

– Принести?

– Я сам могу, – вздохнул Блейд и собирался встать, но брат перебил его, останавливая:

– Не надо, я принесу. Я знаю, где она.

Младший быстро скрылся из виду. Духовой шкаф за спиной Блейда запищал, извещая о том, что следует сбавить температуру, если он не хочет, чтобы ужин сгорел. Сделав это, парень вернулся за стол и к почти докуренной сигарете, пепел от которой уже усыпал половину стола. Блейд ужасно не любил подобного в своём доме.

Блондин обернулся, ища взглядом тряпку, чтобы убрать пепел.

– Вот, – послышалось сверху.

Вернувшись в исходное положение, Блейд увидел брата и пепельницу, которую он услужливо принёс и поставил перед ним.

– Спасибо, – кивнул блондин.

Майкл снова сел, подпёр голову руками и вновь уставился на старшего брата. Блейда никогда не напрягали эти взгляды, хотя, вполне могли бы, он с детства привык к этому и всегда безумно любил брата, несмотря на то, что, порой, с ним было совсем тяжело найти общий язык.

И причиной некоторых трудностей, которые испытывал Блейд со своим младшим братом, был неутешительный диагноз, впервые выставленный ему в трёхлетнем возрасте и окончательно подтвержденный, когда Майклу было четыре. И диагноз этот – аутизм. И пусть парень страдал лёгкой или, иначе – высокофункциональной формой данного недуга, которая исключала умственную отсталость, он испытывал огромные трудности в социализации и был совершенно неприспособленным к жизни.

С горем пополам Майклу удалось окончить школу, и то, заслуга в этом была скорее Блейда, нежели самого Майкла. Пусть младший и не был, грубо говоря, тупым, но то, что он совершенно не умел вести себя среди других людей и, откровенно говоря, боялся их, терялся в обществе, принесло свои плоды – о дальнейшем его обучении не могло идти и речи. Также обстояли дела и с работой – Майкл ничего не умел и шансов на то, что что-то изменится, было катастрофически мало.

Пусть Майкла и старались лечить, адаптировать, но он всё равно не признавал никого, кроме своего старшего брата, кроме Блейда. Он практически не разговаривал с другими людьми даже, если к нему обращались. Даже родители мальчика испытывали огромные трудности во взаимодействии с ним. В конце концов, отец братьев смирился с тем, что один из его сыновей – особенный и таковым и останется, как говорится, махнул на это дело рукой, продолжая его любить, но не надеясь на то, что он сможет измениться. И только один Блейд всегда носился с братом, всегда верил в него, всегда старался вывести его на новый уровень. Удивительно, как ребёнок может всё это понимать, как он может носиться со своим странным и не таким братом, но Блейд делал это, всегда делал. И, верно, именно благодаря его усилиям Майкл заговорил. Потому что, начав осваивать речь очень рано, в семимесячном возрасте, потом мальчик вдруг замолчал – замолчал почти на три года, начав вновь пытаться разговаривать только в три с половиной года.

Вспомнив о детстве, об отце, Блейд невольно вспомнил и их мачеху, которая слишком быстро ворвалась в их жизнь, придя на смену сгоревшей от онкологии матери. При мыслях об этой женщине рука Блейда невольно сжалась с такой силой, что зажигалка, которую он держал в ладони, треснула. Хорошо, хоть, что не взорвалась.

– Блейд, что случилось? – участливо спросил Майкл, встревожено смотря на брата.

– Ничего, – ответил блондин.

Усилием воли разжав кулак, он бросил треснувшую и уже бесполезную вещь на стол. Поменяв положение, Майкл пересел поближе к Блейду, взял его напряженную ладонь в свои.

– У тебя руки холодные, – произнёс брюнет.

– На улице холодно, – вздохнул Блейд и чуть прикрыл глаза. – Никак не могу согреться.

Майкл кивнул и потёр руку брата, после чего наклонился и подышал на неё, грея. Блейд слегка улыбнулся, это всегда так умиляло, не могло не умилять. Поведение Майкла, вообще, подходило скорее для ребёнка, нежели для взрослого парня.

– Нужно сварить кофе, – вздохнул Блейд.

Он заставил себя открыть глаза. Отчего-то, недолгая дорога домой оказалась безумно выматывающей, и парень ужасно устал, жутко хотел лечь и забыться, отдохнуть.

– Сварить тебе кофе? – спросил младший, заглядывая Блейду в глаза.

Блейд поджал губы. В такие моменты, когда вокруг никого не было, когда были только они вдвоём, Майкл казался таким нормальным, таким обычным, что его диагноз начинал казаться глупой шуткой или же страшным сном, но, стоило им выйти куда-то, оказаться в обществе других людей, как брюнет менялся до неузнаваемости. С одной стороны Блейда радовало то, что его брат мог нормально общаться хотя бы с ним, но, с другой, его больно резало по сердцу тем фактом, что лишь он может увидеть настоящего Майкла.

– Спасибо, я сам, – ответил Блейд.

Высвободив ладонь из рук брата, он подошёл к кофеварке, заправил её и включил, машина тихо загудела.

Сигналы готовности кофе и ужина прозвучали, практически, одновременно. Налив себе кофе в большую кружку, Блейд достал их ужин и, разложил пищу по тарелкам, поставил одну перед братом.

– Пахнет вкусно, – произнёс Майкл, принюхавшись.

– Упаковка обещает, что вкусно должно быть и на вкус, – ответил Блейд, нарезая лазанью и отправляя горячий кусочек в рот.

Он помолчал несколько секунд, затем добавил:

– Нужно будет на завтрак приготовить что-нибудь нормальное и полноценное, – он чуть поморщился. – Сейчас я не в состоянии долго готовить, но и питаться полуфабрикатами постоянно не хочется.

– Ты опять уедешь? – спросил брюнет, поднимая на брата взгляд.

– С чего ты взял?

– Ты всегда запасаешься полуфабрикатами, когда уезжаешь.

Блейд вопросительно посмотрел на брата, затем вновь опустил взгляд в тарелку. Он ответил:

– Нет, я не уеду, по крайней мере, в ближайшее время.

– Я не люблю, когда ты уезжаешь, – произнёс Майкл и потянулся рукой через стол, беря Блейда за руку.

– Я знаю, – вздохнул блондин. Ему сейчас не хотелось смотреть брату в глаза, благо, он этого не требовал. – Но иначе нельзя.

Майкл продолжал держать Блейда за руку, перебирая его пальцы. Одной рукой есть было неудобно, но блондин до последнего старался не говорить об этом.

– Ладно, – вздохнул Майкл и отпустил руку брата. – Ешь, не буду тебе мешать.

– И тебе тоже следует заняться этим же, – подметил Блейд. Он указал на брата вилкой и добавил: – Ты совсем худой.

– Ты тоже не толстый.

– Не толстый, – согласился блондин и отправил в рот новый кусочек пищи. – Но у меня есть мышцы, причём, отлично развитые.

Блейд не лукавил, при своей природной худобе он имел потрясающий рельеф тела, которое вполне могло помочь ему стать моделью, если бы парень не избрал для себя иной путь, если бы, с малых лет, у него не отбилось желание думать о подобных глупостях.

– Да, у тебя красивое тело, – согласился брюнет.

Он поморщился и добавил:

– Но, ты же знаешь, я не люблю спорт. Это совсем не моё.

– Помню, – кивнул Блейд, невольно вспоминая уроки физкультуры младшего брата и то множество перепалок и драк, в которые ему пришлось вступить, чтобы его защитить от одноклассников, которые не понимали его особенностей и страхов.

– Ты же не хочешь, чтобы всё опять было, как в школе? – спросил Майкл.

– Как в школе уже не будет, – ответил Блейд. – Сейчас, чтобы держать себя в форме, тебе нет необходимости выходить из дома – у нас есть множество тренажёров.

– Я подумаю над этим, – улыбнулся младший.

– Подумай, – кивнул Блейд. – Можем заниматься вместе.

– И тогда ты не будешь уезжать?

Внутри у блондина всё неприятно сжалось от этих слов. Он не рассказывал брату о причинах своих отъездов и отлучек, прекрасно понимая, что это совсем не та информация, которую ему стоить знать, совсем не те факты, что вознесут его в глазах Майкла. Но и отказаться от этого парень не мог. Потому Блейд просто молчал об истинных причинах своих путешествий и просто ставил брата перед фактом, полагая, что так он сможет уберечь его от лишних потрясений.

Когда еда закончилась, а чашка с кофе опустела, братья переместились в спальню Блейда. С собой блондин прихватил бутылку бренди. Напиваться он не собирался, но выпить бокал для того, чтобы расслабиться, ему было просто необходимо.

Блейд не спеша попивал бренди, Майкл лежал у него на плече, смотря телевизор. Не отрывая взгляда от экрана, брюнет положил ладонь брату на живот, начал неспешно выводить на тонкой ткани футболки витиеватые узоры, что отдавались ощущениям тепла на коже.

Поморщившись, Блейд втянул живот, «уходя» от прикосновений. Майкл выбрал для «рисования» слишком неудачную часть тела – низ живота, где прикосновения отзывались в теле соответствующей реакцией. А это было бы очень неуместно.

– Не надо, – попросил блондин, беря брата за запястье и мягко отстраняя его руку.

– Почему? – непонимающе спросил Майкл и снова вернул руку на прежнее место.

Объяснить это сложно, но попытаться было необходимо. Блейд ответил:

– Потому что, Мекки, такие поглаживания возбуждают. А, я думаю, нам обоим это не надо? – он посмотрел на брата.

– Это считается плохо? – спросил Майкл, он сел и взглянул на Блейда.

– Ты о чём?

– Ни о чём, – мотнул головой брюнет и улыбнулся.

Он склонился к брату и поцеловал в щёку. Блейд уже давно привык к подобным проявлениям любви от младшего.

Вздохнув, блондин встал и подошёл к окну, открыл его. Сунув в рот сигарету, он взял зажигалку, валяющуюся на подоконнике – как удачно он её здесь забыл – и подкурил, затягиваясь крепким дымом и медленно выдыхая его в прохладный ночной воздух.

Сзади незаметно подошёл Майкл и обнял Блейда со спины, прижимаясь всем телом.

– Я тебя очень люблю, знай об этом, – произнёс блондин после некоторого молчания.

Майкл угукнул ему куда-то в низ шеи. Блейд добавил:

– Но сейчас я хочу лечь спать. Я жутко устал.

– Я побуду с тобой, пока ты куришь, потом пойду к себе, – отозвался младший.

– Хорошо.

Докурив, Блейд привычно слишком сильно раздавил окурок в пепельнице, пальцы обожгло искрами, отчего парень поморщился.

– Всё? – спросил Майкл.

– Всё, – кивнул Блейд.

Брюнет отлип от него, позволяя Блейду развернуться к себе лицом. Он сказал:

– Спокойной ночи?

Услышав отчётливо вопросительные нотки в словах брата, Блейд усмехнулся и покачал головой, после чего ответил:

– Ты сомневаешься в том, что ляжешь спать? – он продолжал слегка улыбаться и смотреть на брата.

– Нет. Я не уверен в том, что ты ляжешь.

– Я же сказал, что устал?

– Да, – он кивнул. – Но ты часто засиживаешься заполночь даже тогда, когда очень устаёшь.

– Сегодня так не будет, – вздохнул Блейд.

Он помолчал несколько секунд, резко нахмурился, вспоминая об одной вещи.

– Чёрт, сколько времени? – произнёс блондин.

Он достал телефон и, узнав, который сейчас час, добавил:

– Нужно позвонить Лили, чтобы она завтра пришла и убралась.

– Я сегодня немного убрался…

– Молодец, – кивнул Блейд. – Но я хочу, чтобы в нашем доме была идеальная чистота.

– Может быть, мы справимся сами?

– Мне казалось, что ты нормально относишься к ней? Или что-то изменилось?

– Нет, всё нормально… – не слишком уверенно ответил Майкл.

– Тогда, я звоню ей и прошу, чтобы она завтра приехала.

– Я помню, как мы убирались дома, когда были маленькими, – немного помолчав, произнёс Майкл. – Точнее, ты убирал, а я пытался тебе помогать…

Блейд напряжённо взглянул на брата. Ему не хотелось, чтобы Майкл помнил о том, что было в детстве. Хватало того, что об этом помнил сам Блейд.

– Не думаю, что нам будет удобно поддерживать наш большой дом в чистоте. У меня нет на это ни времени, ни сил, ни желания.

– А я?

– А ты найди себе занятие поинтереснее.

Блейд нахмурился и обернулся, ища телефон, потом вспомнил, что он положил его в карман. Достав аппарат, парень нашёл номер домработницы, но набирать не стал. Он поднял глаза на брата и произнёс:

– Иди спать, Майкл. Уже поздно.

Брюнет кивнул, постоял несколько минут, словно обдумывая что-то, затем шагнул к Блейду и поцеловал в щёку, в уголок губ. Он сказал:

– Спокойной ночи, Блейд.

– И тебе, Майкл, – кивнул блондин.

Брюнет покинул спальню, отправляясь к себе, а Блейд наконец-то набрал номер домработницы.

– Да, Блейд? – ответил женский голос на том конце связи.

– Здравствуй, Лили, – поздоровался парень и сразу перешёл к делу: – Мне нужно, чтобы ты завтра убралась.

– Во сколько приехать? – вздохнула женщина.

Лили была всего на четыре года старше самого Блейда, но, почему-то, она воспринималась именно, как женщина. Язык не поворачивался назвать её девушкой. Возможно, тому причиной была серьёзность в её глазах, которая редко бывает у девушек, у молодёжи. А, возможно, причиной этого было её лицо – бывают такие лица, которые смотрятся удивительно взрослыми. Такие могут и в семнадцать лет смотреться, как полноценный взрослый человек с богатым жизненным опытом.

– Я очень устал, так что, думаю, раньше десяти не проснусь, – ответил Блейд.

Он несколько секунд подумал и добавил:

– Приезжай в одиннадцать.

– Я давно уже говорила, чтобы ты дал мне ключи от дома. Тогда бы я могла спокойно приезжать пораньше и убираться, пока ты и Майкл спите.

– Нет, – отрезал Блейд. – Я никому не даю ключи от дома. Это не обсуждается.

Женщина на том конце связи вздохнула. Несмотря на то, что она убиралась в доме Блейда уже четыре года, она так и не сумела удостоиться должного доверия. Она же не знала о том, что этот парень не доверяет никому. Не знала, но догадывалась, потому не настаивала на том, чтобы он ей доверял.

– Хорошо, – ответила Лили. – Я приеду в одиннадцать.

– Хорошо, – кивнул Блейд. – Тогда, до встречи.

Отклонив вызов, парень вновь подошёл к окну и закурил. Щурясь, он вглядывался в ночной пейзаж за окном, картину пустынной улицы, что блестела в свете фонарей от дождя.

Докурив, Блейд пошёл в ванную, чтобы принять душ и немного освежиться перед сном. Вернувшись в спальню в одном полотенце, Блейд поставил окно на режим проветривания и лёг в кровать. Ни пижамных штанов, которые парень имел, но не любил, ни трусов блондин надевать не стал.

Забравшись под одеяло, парень стянул полотенце и бросил на пол. Всё равно, завтра Лили всё уберёт, можно немного расслабиться.

Вздохнув, он прикрыл глаза и попытался настроиться на сон, отвлечься от мыслей, которые всегда так некстати посещают поздним вечером и перед сном, когда они так неуместны, когда хочется отдохнуть и забыться.

Сон, вообще, является отличным средством, чтобы сбежать из реальности, выпасть из неё хотя бы на несколько часов. Но Блейд давно уже усвоил, что здоровый и дарящий успокоение сон – не его история.

И сейчас парень был почти полностью уверен в том, что, заснув, вновь увидит очередной кошмар, который заставит его желать скорее проснуться – проснуться в холодном поту. И от этих кошмаров было никуда не сбежать, не деться. Всякий раз, ложась спать, Блейд верил в том, что его сон будет спокойным и лишенным кошмаров. Но веры этой не хватало даже на пять минут, потому что опыт был сильнее надежды. И, пусть некоторые ночи парень проводил в спокойствии, но в большинстве случаев он видел, вновь видел те картины, которые хотелось выгрызть из памяти и вымести за пределы сознания поганой метлой.