Блэз

АКТ ПЕРВЫЙ

При поднятии занавеса сцена пуста. На видном месте стоят два чемодана, один из которых не закрыт. По дивану разбросана одежда. На полу лыжи и принадлежности художника: мольберт, холсты, картины и так далее.

Голос Арианы. Посуда в буфете, столовое серебро в ящиках, скатерти и салфетки в шкафу, там же хрусталь.

Из столовой выходит Ариана, за ней идет Блэз. Ариана в лыжном костюме.

Ариана (направляясь в библиотеку). Здесь библиотека, вот передвижной бар. Даже осталось несколько бутылок, вы можете их допить, инвентаризацию делать не будем. Подарите мне просто бутылочку виски, когда я вернусь.

Блэз окидывает взором библиотеку, в то время как Ариана уже направляется к спальне.

Здесь спальня, но, кажется, я ее уже вам показывала. (Глупо смеется.) Ну вот! Теперь вы видели все! Остается только коснуться маленького деликатного вопроса: знаете, не выношу разговоров о деньгах… (Говоря все это, она заканчивает укладывать в чемодан лежащую на диване одежду, давая Блэзу держать то одно, то другое. Укладывает в чемодан широкий шотландский шарф.)

Блэз. Нет, это мой!

Ариана. О! Простите. Скажите, Мишель ввел вас в курс?

Блэз. Да, конечно. Кажется, речь шла о восьмидесяти тысячах франков за две недели?

Ариана. Абсолютно точно. Плюс мелкие расходы.

Блэз. Какие еще расходы?

Ариана. Ну, не будем же мы мелочиться – снимать показания счетчиков за воду, газ и электричество, потом за телефон, потом не знаю за что еще! (Берет пальто и собирается запихнуть его в чемодан.)

Блэз. Это тоже мое!

Ариана. Словом, я подумала, что мы можем договориться, если добавим еще, например, двадцать тысяч.

Блэз. Сверх восьмидесяти?

Ариана. Заметьте, я делаю это исключительно ради вас, потому что недавно мне одна подруга сказала: «Ариана, твоя квартирка не имеет цены».

Блэз. Нет, конечно!

Ариана (садится на чемодан, чтобы закрыть его). Помогите мне, пожалуйста!

Блэз (тоже садится на чемодан). Но это все-таки получается сто тысяч!

Ариана. Подождите, дайте соображу. Когда дело доходит до цифр, я совершенно теряюсь. Восемь и два – десять, да, верно. И я не говорю об отоплении. (Опять глупо смеется.)

Блэз. Хорошо, я сейчас выпишу вам чек.

Ариана (встает и вскрикивает). Да! Совсем забыла! Мишель поклялся мне головой своей матери, что вы будете беречь мою квартиру как зеницу ока. Клянитесь и вы тоже.

Блэз. Клянусь. (Поднимает руку для произнесения клятвы и опрокидывает вазу, которая падает на пол и разбивается.)

Ариана (кричит). Моя вазочка! Память детства!

Блэз. Я глубоко сожалею. (Становится на четвереньки и собирает осколки.)

Ариана (тоже становясь на четвереньки). Это ужасно! У меня даже нет времени устроить истерику – поезд в одиннадцать пятьдесят!

Блэз (встает и помогает подняться Ариане). Не беспокойтесь, я отдам склеить. Не задерживайтесь, а то опоздаете на поезд. (Заполняет чек.) Значит, вы говорили, сто тысяч франков.

Ариана. Пишите сразу – сто двадцать; с вазочкой будет круглая цифра.

Блэз (удивленно). За эту вазочку?

Ариана. Посмотрите в опись, увидите, что она там оценена в двадцать тысяч франков.

Блэз достает из кармана опись.

(Забирает бумагу у него из рук.) Вот, видите, написано: две вазочки, имитация китайских, двадцать тысяч франков». Видите, я ничего не выдумываю.

Блэз. Здесь написано – «две», а я разбил только одну.

Ариана. Но их ценность именно в том, что они парные, та что теперь осталась, практически ничего не стоит.

Блэз. Но…

Ариана. Не будем же мы разводить дискуссию из-за двадцати тысяч франков! Мишель рассказал мне о ваших планах, я в курсе. Если все выгорит, с вас магарыч, есть такое вульгарное выражение. (Глупо смеется.)

Блэз (смирившись, кончает заполнять чек). Ладно, хорошо. На имя кого?

Ариана. Ариана Кларенс.

Блэз (записывает). К.Л.А.?

Ариана. К.Л.А., кла. Р.E.H.С, ренс.

Блэз (дописывает и отдает ей чек). Вот.

Ариана. Сто двадцать тысяч, все правильно, большое спасибо. У вас очень красивый почерк. (Помахивает чеком, чтобы он высох.) Теперь я убегаю. Возвращаюсь в среду двадцать третьего и рассчитываю, что вы освободите мне квартиру вечером двадцать второго.

Блэз. Можете не беспокоиться.

Ариана. Тогда все в порядке. Теперь я вас покидаю. (Смотрит на часы.) До отхода поезда остается восемнадцать минут. Современная жизнь – настоящий вихрь, мы с вами понимаем, почему люди с ума сходят! (Берет чемодан.)

Блэз. Нет, этот мой!

Ариана. Где моя голова! (Берет чемодан, уже на выходе.) Не забудьте – вторник двадцать второе!

Блэз. Мадам! Вы забыли лыжи! (Подает ей лыжи.)

Ариана кладет их на плечо.

Ариана. Какое счастье, что вы здесь! (Поворачивается.) Блэз пригибается, так как лыжи чуть не стукнули его по голове.

Представьте – приехать в горы без лыж! На меня бы все пальцами показывали! Пока! (Еще раз поворачивается.)

Блэз хватает ее за лыжи.

Блэз. Мадам!… Вот эта вазочка была парной к той, которую я имел несчастье разбить?

Ариана. Да. А что?

Блэз перекидывает вазочку через плечо, и она со звоном разбивается. Ариана издает крик. Блэз за лыжи подталкивает ее в прихожую.

Блэз. До свидания, мадам, и позвольте мне пожелать вам очень-очень хорошего отдыха. (Оставшись один, осматривается вокруг.) О-ля-ля! Неплохое начало! (Берет чемодан, смотрит куда бы его поставить и идет в библиотеку.) Не сюда! Здесь библиотека. А где же спальня? Там! (Направляется к спальне, открывает дверь.)

Звонит телефон.

(Быстро заносит чемодан в спальню, возвращается, закрывает дверь, ищет взглядом телефон, находит его и снимает трубку.) Алло?… А, это ты, дорогая!… Да, переехал… Только что уехала… Нет, метрдотель еще не прибыл… Я знаю, что уже половина двенадцатого, но что я могу сделать?

Звонок во входную дверь.

Постой, звонят в дверь, это может быть он, не вешай трубку, я сейчас посмотрю. (Доходит до прихожей и кричит.) Входите, ключ в дверях. (Возвращается к телефону.) Алло? Женевьева?… Будешь через десять минут?… А, хорошо! Отлично… до скорого! Что?

В глубине сцены в кухню проходит Мари с чемоданчиком. И тут же возвращается и слушает конец разговора.

О! Сейчас мне не до ласковых слов! Послушай, Женевьева… Ну да, я тебя обожаю, но… Ты моя козочка… Вот именно… Жду. (Вешает трубку и оборачивается. Перед ним стоит восемнадцатилетняя девушка с косами и в очках, в руках держит чемодан и сумку.)

Мари. Мсье Блэз д'Амбрие?

Блэз. Да, а в чем дело?

Мари. Меня прислали из бюро по найму как прислугу для черной работы.

Блэз (у него перехватывает дыхание). Что?

Мари (говорит очень громко, так как ей кажется, что он глухой). Меня прислали из бюро по найму…

Блэз. Да, я слышу, я не глухой! Но я просил совсем не то!

Мари (печально). Каждый раз одно и то же! Куда я ни прихожу, мне говорят: «Но мы просили совсем другое!» Никогда мне не устроиться на работу.

Блэз. Устроитесь, устроитесь, не отчаивайтесь! У меня совсем особый случай. Мне нужно, чтобы человек производил приличное впечатление.

Реакция Мири.

То есть, я хочу сказать, чтобы умел обслуживать за столом, понимаете?

Мари. О! Но я умею!

Блэз. Вы уже где-то работали, у вас есть рекомендации?

Мари. Нет, но у моей тети я делала по дому все.

Блэз. Вы, конечно, из деревни?

Мари. Как вы догадались?

Блэз. Да так.

Мари. Я из Плувенеза-Моедэка.

Блэз. Откуда?

Мари. Плувенез-Моедэк, в Бретани.

Блэз. Да-да, понимаю… Послушайте, мадемуазель, мне очень жаль, но у меня нет времени на ваше обучение. Я вынужден позвонить в бюро по найму и заявить, что я просил совсем не то! (Снимает трубку, но забыл номер. Достает записную книжку.)

Мари (плача). 432-24-37, каждый раз одно и то же.

Блэз. Ну успокойтесь, нечего плакать! У вас еще все впереди!

Мари. Мне надо зарабатывать на жизнь, мсье д'Амбрие!

Блэз. Да, конечно, к несчастью, всем нам надо, бедняжка моя, но… Занято! (Смотрит на часы.) Уже почти двенадцать, с минуты на минуту должны прийти гости.

Мари (продолжая плакать). Может быть, разрешите мне попробовать? У моей тети, в Плувенезе…

Блэз. Очевидно, сейчас у меня уже нет другого выхода.

Мари (быстро утешившись). Так я остаюсь?

Блэз. На пробу. Как вас зовут?

Мари. Мари Мадлен Лейауанк.

Блэз. Если вы не против, я вас буду называть просто Мари. Снимайте пальто.

Мари (собирается взять чемодан и сумку, но передумывает). У меня в сумке письмо от тети.

Блэз. Как мило!

Мари. Она сказала мне, чтобы я отдала его тому, кто меня возьмет на работу. (Протягивает ему письмо.)

Блэз. Ну-ка… (Читает). «Мадам…»

Мари (сдерживается, чтобы не расхохотаться). Тетечка думала, что я устроюсь к даме!

Блэз (читает). «Вверяю вам судьбу моей внучатой племянницы, которая еще ничего не умеет!» Да! Повезло!… (Продолжая читать.) «Прошу вас, следите за ней. Если вы дадите ей выходной, отпускайте ее только с двоюродной сестрой, которая будет за ней заходить».

Мари. Тетечка говорит, что Париж очень опасный город, и она боится, что я буду выходить из дому по вечерам. И все из-за того, что один раз в Плувенезе мы с Одилией пошли в кино, а потом пили лимонад в кафе, и я поздно вернулась.

Блэз. Нет, мадемуазель, решительно это невозможно. Я – не ваша тетя. Париж в самом деле опасный город, и я не могу взять на себя ответственности… дать гарантии… Сейчас звоню в бюро по найму и отказываюсь. (Снимает телефонную трубку, снова забыл номер.)

Мари (в слезах). 432-24-37. (В то время, как Блэз набирает номер.) Если я не найду места, мне придется возвращаться в Плувенез. Тетечка ругает меня, что я не зарабатываю, и она меня кормит, а я ничего не делаю… Но я же не сижу сложа руки!

Блэз (с жалостью). Ваша тетя с вами плохо обращается?

Мари. Не то чтобы плохо, но…

Блэз. Родителей у вас нет?

Мари. Понимаете, моя мама поехала работать в Париж. И после этого… Словом, когда она вернулась в Плувенез… Она была, как бы это сказать… Потому тетечка и боится…

Блэз. А! Вот оно что!

Мари. Она потом уехала, и с тех пор…

Блэз. Алло?… Бюро по найму?… Говорит Блэз д'Амбрие… Блэз д'Амбрие… Я заходил к вам вчера насчет… Да, да, я!… Я вам как раз по этому поводу и звоню… Это совсем не то, что я у вас просил!

Мари сдерживает слезы.

Вечером! Но вечером – поздно! Поймите, я жду гостей к обеду!… Ну да, сегодня, через десять минут!… Что?… Да, она очень славная, ничего не говорю, но… Да-да, эту часть своей жизни она мне уже рассказала… Я с вами согласен, но… Нет, но я вас очень хорошо понимаю… дело не в том, что… Это, скорее, я… Что? Конечно-Конечно, конечно… Да, разумеется, что делать?… Ладно, посмотрю… Да, да, обязательно… Вот именно… До свидания, мадам! (Смотрит на Мари, которая с интересом слушала весь разговор.) Так!… Делать нечего! Идите снимайте пальто!

Мари. Я правда остаюсь?

Блэз. Пока что – да!

Мари. О! Спасибо, мсье д'Амбрие!

Блэз (встает). С этим вопросом – все. Скоро двенадцать, к обеду ничего не готово.

Мари (со рвением). Сбегать на рынок?

Блэз. Нет, не надо. Я заказал готовые блюда, их сюда доставят. Пока что снимайте пальто, и если память мне не изменяет, на кухне вы найдете фартук. А потом поможете мне все подготовить здесь. Быстрее. (Показывает Мари, как пройти в кухню. Затем выбирает одну из своих картин. Влезает на стул и снимает со стены висевшую там картину.) О-ля-ля! Если бы мне сказали, что я окажусь в подобном положении!

Мари возвращается и видит Блэза на стуле.

(Спускается со снятой картиной и указывает Мари на свою картину.) Сюда повесьте вот эту! (Взяв снятую картину, идет к библиотеке.)

Мари. Почему? Мне та больше нравится!

Блэз. Вашего мнения никто не спрашивает!

Мари влезает на стул. Блэз заходит в библиотеку и возвращается, толкая перед собой бар на колесиках. Видит, как Мари пытается повесить картину, выполняя акробатические трюки.

Не получается?

Мари. Я слишком маленькая для этого гвоздя. (Сделав еще одну попытку, вешает картину, но соскальзывает со стула и падает на Блэза, который в последний момент успевает ее подхватить.) К счастью, вы подвернулись! (Хохочет.)

В этот момент появляется Женевьева.

Женевьева (удивленно). Что происходит?

Блэз. Мы пытались повесить картину.

Женевьева. Кто это особа?

Блэз. Прислуга.

Мари (все еще у Блэза на руках, протягивая руку Женевьеве). Здравствуйте, мадам.

Блэз (осознает ситуацию и ставит Мари на пол). Пойдите в столовую и накройте стол на четыре персоны. Туда. Все что нужно – в буфете: тарелки, рюмки… Вы умеете накрывать на стол по крайней мере?

Мари. Неужели! (Выходит.)

Женевьева. Это же комедия!

Блэз (перенося стул, чтобы заменить еще одну картину). Ты думаешь, у меня есть хоть малейшее желание шутить?

Женевьева. Ты что, не объяснил в бюро, что тебе нужен метрдотель, и очень внушительный?

Блэз (встав на стул). Конечно, объяснил! Но теперь людям что ни объясняй, они ничего не понимают.

Женевьева (приближаясь к нему). Это не причина, чтобы забыть меня поцеловать! (Обнимает его за шею.) Кто скажет «спасибо» своей козочке? (Целует его.)

Появившаяся в этот момент Мари предупредительно кашляет. Блэз и Женевьева отходят друг от друга.

Блэз (очень смущенно). Мари… мне нужно сразу же вас предупредить… Эта мадемуазель… Как бы вам сказать… Словом, вы знаете, что Париж за город…

Мари. Меня можете не стесняться, я привыкла. У нас во время сенокоса многие так целуются.

Блэз. Вот как?! Ну, тогда у меня гора с плеч!

Мари. Это как в кино. Вы видели «Техасского наездника»?

Блэз. Нет, но если он идет неподалеку…

Мари. Иногда я воображаю себя сказочной принцессой.

Блэз. Об этом мы с вами поговорим в другой раз. (Видит, что Мари что-то ищет.) Что вы ищете?

Мари. Клеенку.

Блэз. Какую клеенку?

Мари. Стол застелить, неужели не понятно!

Блэз (хватается за голову и почти рыдает). О! Боже мой, боже мой!

Мари. Мсье, вам нехорошо?

Блэз. Скатерть!

Мари. Не поняла?

Блэз. На стол постелите скатерть!

Мари. Так бы сразу и сказали! (Выходит, подпрыгивая, как школьница.)

Женевьева. Нельзя сказать, что это идеальный тип горничной!

Блэз. Все из-за этой ненормальной Арианы Кларенс, которая должна была освободить мне квартиру в субботу. Я пригласил Карлье на сегодня и уже не могу отложить.

Женевьева. Во всяком случае, Мишель нашел не квартиру, а золото!

Блэз. Золото, ты правильно подметила! Так знай же – она обошлась в сто двадцать тысяч франков. Дороговато за денек!

Женевьева. Мишель сказал мне – восемьдесят.

Блэз (в ярости). Плюс мелкие расходы.

Женевьева. Ты вроде бы недоволен?

Блэз (с иронией). С чего ты взяла? Наоборот, это лучший день моей жизни.

Женевьева. Вечно тебе все не так! Все же устраивается – так, как мы хотели!

Блэз. Как ты хотела!

Женевьева. Как бы там ни было, если ты не сваляешь дурака, то скоро женишься на одной из самых богатых наследниц Парижа. Клебер только об этом и мечтает!

Во время разговора они снимают висящие на стенах картины и заменяют их картинами Блэза.

Блэз. Если тебе не трудно, не называй его при мне Клебером!

Женевьева. А как прикажешь его называть?

Блэз. Как хочешь или не называй вовсе, это будет еще лучше. Я тебе уже говорил, что мне в высшей степени неприятно слышать от тебя имя Клебера, поскольку я не могу не знать, что он твой любовник.

Женевьева. Любовник! Сразу какие слова! Ты мой любовник. А он – знакомый, помогающий мне справляться с моими жизненными трудностями.

Блэз. Так вот, если говорить о твоих трудностях, то не трудись напоминать мне о нем!

Женевьева. Поневоле приходится, поскольку благодаря мне ты скоро женишься на его дочери.

Блэз. Я еще не сказал последнего слова.

Женевьева. Снова начинается!

Блэз. Женевьева… Создалась ситуация, которую моя бедная мать назвала бы возмутительной. Жизненные обстоятельства вынуждают нас иногда совершать поступки, несовместимые с моралью, и вследствие этого…

Женевьева. Послушай, мальчик мой, сейчас двенадцать дня, а подобную философию я могу выслушивать не раньше двенадцати ночи, да и то со стаканом виски в руках. Блэз. Но посуди сама, моя козочка, вдумайся: ты говоришь, что любишь меня, а хочешь, чтобы я женился на дочери твоего любовника, причем ты по-прежнему останешься моей любовницей. Что ж в таком случае аморально, если не это?!

Женевьева. Еще раз повторяю тебе, что он мне не любовник. Но, учитывая, что мы вдвоем не можем существовать ни на мои заработки манекенщицы, ни на доходы от твоих картин, которые не продаются, я вынуждена…

Блэз. А щетки?

Женевьева. О чем ты говоришь? Пока что ты продал только три.

Блэз. Лиха беда – начало!

Женевьева. Во всяком случае, продавец половых щеток – это не профессия! Уж хоть бы пылесосы продавал! И потом, подумай сам – ты меня все время упрекаешь, что я говорю тебе о нем…

Блэз. О ком – о нем?

Женевьева. О некоем человеке! О известном тебе лице! О Клебере, в конце концов! Ты все время требуешь, чтобы я с ним рассталась. Так вот, когда ты женишься на его дочери, у тебя будет много денег, и моими трудностями будешь заниматься уже ты, и, таким образом, необходимость встречаться с ним отпадет сама собой. Ведь ты же этого хочешь, да?

Блэз. Разумеется, если смотреть на вещи под таким утломзрения, тут есть определенная логика.

Женевьева. Ну конечно! Кроме того, ты еще одного не можешь себе представить – моего ложного положения по отношению к вам обоим. Уверяю тебя, не так уж это весело. Как я хочу, чтобы все поскорее устроилось! Ты вот, например, нисколько не страдаешь от того, что некоторые вечера мы не можем проводить вместе из-за того, что…

Блэз. Я прошу тебя!

Женевьева. Вот видишь!

Блэз. А когда роли переменятся, ты не будешь страдать «из-за того, что…»?

Женевьева (громко смеясь). Она такая дура! Уверяю тебя, если бы плюс к своим деньгам она была бы красивой, образованной и остроумной, я бы ни за что тебя с ней не познакомила. Я готова ради тебя на жертвы, но всему есть предел.

Блэз. Если когда-нибудь мои картины начнут продаваться, клянусь тебе…

Женевьева. До того дня у нас еще будет время все обсудить. Лаура д'Амбрие! Звучит совсем неплохо.

Блэз. Что ты сказала?

Женевьева. Лаура д'Амбрие. Так будет называться твоя жена, когда ты станешь ее мужем.

Блэз. Ах да, правда!

Женевьева. У меня такое впечатление, что твоя приставка «де» произвела большое впечатление на того мсье, о котором ты не хочешь, чтобы я тебе говорила.

Блэз. Это на кого же?

Женевьева. На привидение, призрак, фантом, на твоего будущего тестя, в конце концов! Его дочка – графиня! Он спит и видит эту свадьбу. Должна сказать, что мне тоже как-то странно думать, что ты граф!

Звонок в дверь.

Блэз. Что осталось от моего графства!

Женевьева (подходит и обнимает его за шею). Если бы тебя звали Дюраном, я бы все равно тебя так же любила. (Целует его).

В это время появляется Мари и снова начинает покашливать.

Блэз. Что вам нужно?

Мари. Звонили.

Блэз. Так почему вы не открываете? Вы здесь зачем?

Мари выходит.

Женевьева. Мишель в этой истории вел себя как настоящий дипломат. Я не могла сама тебя знакомить с Клебером, ты же знаешь, как он ревнив.

Блэз. Да-да, ты мне уже говорила, спасибо за уточнение. Женевьева. Лучше, чтобы он вообще не знал, что мы знакомы: это может вызвать у него подозрения. В один прекрасный день он представит нас друг другу – постарайся не расхохотаться.

Блэз. Не думаю, чтобы мне когда-нибудь пришла охота смеяться в его обществе.

Мари (возвращается). Это цветы. (Протягивает счет.)

Блэз. Три тысячи франков за дюжину роз – это даром! (Достает деньги из кармана и отдает их Мари.) Держите, Мари.

Мари выходит.

Женевьева. Пока все прекрасно.

Блэз. Да, до того момента, когда Карлье обнаружит, что я снял эту квартиру на две недели, что у меня нет ни гроша и что все это – блеф.

Женевьева. Как он может обнаружить? Впрочем, я уверена, все это для него не важно, ему достаточно твоей приставки «де».

Мари (возвращается с цветами). Куда их?

Блэз (яростно). Положите на пианино!

Мари (осматривается вокруг). Пианино нет!

Блэз. Да в вазу, черт побери! Куда же ставят цветы? Вот она, у вас перед носом.

Женевьева. Не нервничай так, мой милый!

Звонок в дверь.

Пойду открою. (Выходит.)

Блэз. Снимите бумагу перед тем, как ставить в воду!

(Достает из своих рабочих принадлежностей ножницы и подходит, чтобы помочь Мари.)

Мари. Вы так и не дочитали письма моей тети!

Блэз (поправляя цветы). Не обижайтесь, но разговор о вашей тете мы отложим до лучших времен!

Мари. Она вам написала про баню.

Блэз. Какую баню?

Мари. Я бы хотела знать, смогу ли я раз в неделю ходить в баню?

Блэз. Сейчас самое время для разговоров о бане! Вы что, не понимаете? Принесите лучше воды.

Мари выходит. Блэз поправляет букет. Входит Женевьева.

Женевьева. Устрицы. (Протягивает ему счет.)

Блэз. Четыре тысячи восемьсот франков! За четыре дюжины устриц! Грабеж! Пойди же заплати. (Протягивает ей деньги.)

Женевьева выходит. Входит Мари с огромным туалетным кувшином.

Это еще что?

Мари. Разве вы меня не за водой посылали?

Блэз. О господи! Наливайте в вазу!

Женевьева возвращается.

Хватит, достаточно! Теперь идите в кухню и разложите устрицы по тарелкам. По дюжине на тарелку, понятно?

Мари (уходя). Да.

Блэз. До двенадцати вы считать умеете?

Мари смотрит на Женевьеву и перед тем, как выйти, разражается громким хохотом.

Ей одной весело!

Женевьева. Послушай, во время обеда не отвлекайся, следи за собой – ты великий художник, живешь здесь уже пять лет и продаешь картины по триста тысяч франков!

Блэз. Почему бы сразу не заломить четыреста? А через две недели что я буду говорить?

Женевьева. Через две недели ты будешь уже почти женат, и тогда говори все что хочешь. Что квартира тебе мала, ты уступаешь ее знакомой, не знаю!

Звонок в дверь.

Ох, нужно сматываться, если он меня здесь застанет – все пропало!

Блэз. Вот бы я посмеялся! У твоего Клебера глаза бы на лоб полезли!

Женевьева. Ах нет! Нет, Блэз! Не могу вынести, что ты при мне называешь его Клебером! Поражаюсь твоей нетактичности!

Блэз. Ну, ты сильна!

Женевьева. Ты себе не отдаешь отчета!

Блэз. В конце концов, это мой будущий тесть, я имею полное право называть его Клебером!

Мари (входя). Принесли торт. (Протягивает счет.)

Блэз. Тысяча восемьсот! Надеюсь, он хоть вкусный! (Дает Мари деньги.)

Мари. По виду вкусный! (Облизывает пальцы и выходит.)

Блэз. Если даже твой фокус не удастся, то по крайней мере один раз поживем на широкую ногу! Кстати, а деньги за квартиру у тебя уже есть?

Женевьева. Нет. Клебер еще не успел мне дать.

Блэз. Послушай, любовь моя, не забывай, что ты меня втянула в эту авантюру против моей воли. Ты сказала, что весь риск берешь на себя. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что такая роскошь мне не по карману.

Женевьева. Какое значение имеет день или два?

Блэз. Как какое? Я подписал чек и думаю излишне тебе напоминать, что у меня на счету нет ни гроша!

Женевьева. Ты подписал чек?

Блэз. Конечно, а как же ты думала можно иначе?

Женевьева. Не беспокойся, пока он дойдет до банка, я достану деньги.

Блэз. Надеюсь!

Женевьева (смотрит на часы). Который час? Мне надо уходить, семейство вот-вот явится… О! Мне пришла в голову одна мысль!

Блэз. Каждый раз, когда тебе приходит в голову мысль, у меня мурашки бегут по спине!

Женевьева. Слушай: во время обеда я несколько раз тебе позвоню, и ты будешь мне отвечать, как будто ты разговариваешь с заказчиками, это произведет впечатление.

Блэз. У меня пока нет привычки к таким разговорам.

Женевьева. Одновременно дашь мне понять, как обстоят дела.

Блэз. Постараюсь.

Женевьева. Увидишь, все будет хорошо.

Блэз. Дай бог!

Женевьева (целуя его). Ты мой котенок.

Появляется Мари. Блэз и Женевьева отходят друг от друга.

Блэз. Вы появляетесь всегда во время сенокоса.

Мари. Устрицы готовы.

Женевьева. До свиданья, мой дорогой, оставляю тебя, постарайся быть на высоте, не забудь, что я говорила. Я тебе скоро позвоню. Желаю удачи, мой котенок. (На минуту задумывается.) Какая досада, что вы обедаете вместе, а мне придется обедать одной! Что делать?! (Выходит.)

Мари. Это ваша невеста?

Блэз. Нет, моя невеста сейчас придет.

Мари (удивлена). Ах так!

Блэз. Да, и не пытайтесь ничего понять, молитесь богу, чтобы все сошло хорошо. Подойдите поближе, я на вас посмотрю. (Оглядывает Мари. На лице его полное отчаяние. Снимает с нее очки.) Уже лучше. (Отходит подальше от нее, поднимает руку и показывает три пальца.) Сколько пальцев вы видите со своего места?

Мари. Три.

Блэз (показывает пять пальцев). А теперь?

Мари. Пять.

Блэз. А сейчас?

Мари. Один.

Блэз (отдает ей очки). Так, до нового приказа очки будете держать на кухне.

Мари. Дело в том, что я вблизи не вижу.

Блэз. Тем лучше для вас, будете держаться на расстоянии. Звонок в дверь.

Уже! Да еще раньше времени! Открывайте, чего вы ждете?

Мари выходит. Блэз торопливо ставит картину на мольберт, принимает очень «артистическую» позу, делая вид, что работает. Мари возвращается и протягивает новый счет.

Мари. Это за вино!

Блэз. Пять тысяч двести! (Роется в карманах и достает деньги.) Три тысячи… четыре… четыре пятьсот… четыре девятьсот… (Смотрит на счет.) Пять двести! Черт возьми, у меня не хватает! (Роется еще в карманах, достает бумажник, начинает нервно метаться по комнате.) О-ля-ля-ля-ля! Как я хочу все послать к черту!

Мари. Может быть, я вам чем-нибудь могу помочь, мсье д'Амбрие?

Блэз (пожимает плечами, потом передумывает и подходит к Мари). Да, если одолжите мне до вечера триста или четыреста франков!

Мари. И только-то! Сейчас сбегаю за сумкой!

Блэз (садится на диван). Женщины все безумные! О чем они думают?! Попробуй им что-нибудь докажи! Не успеешь оглянуться – и пожалуйста! – ты уже втянут в такое, что костей не соберешь!

Мари (возвращается с сумкой, из которой начинает доставать множество разнообразных вещей, в том числе фотографию). Вот моя тетя, как она вам нравится?

Блэз. Очень, очень, но поскорее.

Мари (достает монету). Держите сто франков!

Блэз. Это все, что у вас есть?

Мари. Нет, нет, что вы, постойте! (Достает медные монеты, считает). Сто пятьдесят… двести… двести двадцать… двести сорок… двести шестьдесят… двести семьдесят… двести восемьдесят…

Блэз (нетерпеливо). Дайте я вам помогу.

Мари становится на колени и вытряхивает из сумки на пол медные монеты по одному и два франка. Блэз тоже становится на колени и вместе с Мари собирает и считает деньги.

Мари. Двести восемьдесят шесть… Двести восемьдесят восемь… Двести восемьдесят девять… Двести девяносто один…

Блэз (одновременно с Ней). Два… четыре… пять… семь… девять… девятнадцать… двадцать три… двадцать семь… Сколько у вас?

Мари. Двести девяносто один.

Блэз. У меня двадцать семь, это будет…

Мари (быстро). Триста восемнадцать!

Блэз. Как вы быстро считаете!

Мари. Просто я знаю, сколько у меня в сумке, мсье Блэз.

Блэз. Сразу сказать не могли? (Встает.) Итак, четыре тысячи девятьсот и триста восемнадцать это будет пять тысяч двести восемнадцать. (Смотрит на счет.) Пять тысяч двести, прекрасно. На чай дадите восемнадцать франков, он торгует вином, значит, напивается и так.

Мари начинает смеяться.

Что тут смешного?

Мари. Мсье Блэз, вы очень смешной человек!

Блэз. Ну, не будем терять времени!

Мари выходит.

Чтобы я еще когда-нибудь ввязался в подобную авантюру! (Кричит Мари.) Шампанское поставьте в холодильник! (Снова продолжает заниматься устройством комнаты.) Лучше бы я стал геологом, как в школе хотел! Теперь бы был в джунглях! В джунглях – вот где нечего бояться!

Мари (возвращается). Все в порядке.

Блэз. Хорошо. Да! Скажите мне – вы по телефону умеете разговаривать?

Мари. А чего тут уметь?

Блэз. Проверим. Вот телефон, он звонит, вы что делаете?

Мари. Снимаю трубку.

Блэз. Давайте снимайте трубку, как будто он в самом деле звонит.

Мари снимает трубку и прикладывает ее к уху.

Вас спрашивают: «Скажите, пожалуйста, мсье д'Амбрие дома?» Что вы отвечаете?

Мари. Отвечаю, что да!

Блэз. А вот как раз и нет!

Мари. Тогда говорю «нет».

Блэз. И опять не так.

Мари. Попробуй пойми вас!

Блэз. Есть люди, для которых я дома, есть люди, для которых нет.

Мари. Да, но я-то как догадаюсь?

Блэз. Вот потому-то вы и должны сначала спросить: «Простите, а кто его просит?» И, если вы сразу как следует не расслышите, попросите повторять до тех пор, пока не станет ясно. Затем вы говорите: «Пойду узнаю».

Мари. Не глупо.

Блэз (берет телефон из рук Мари и вешает трубку). Начнем еще раз… Дзынь!

Мари (снимает трубку). Алло!

Блэз (зажимает себе двумя пальцами нос, чтобы говорить гнусаво). Позовите, пожалуйста, мсье д'Амбрие!

Мари разражается громким смехом.

Нечего смеяться, мне не до смеха! Поскольку вы ничего не умеете, я вынужден учить вас с азов. Начали? (Снова забирает у нее аппарат и вешает трубку.)

Мари. Начали!

Блэз. Дзынь!

Мари (снимает трубку). Алло!

Блэз (зажимая себе нос). Позовите, пожалуйста, мсье д'Амбрие!

Мари. Простите, а кто его просит?

Блэз (нормальным голосом). Отлично… (Зажимает нос.) Мсье Тартампьон.

Мари. Мсье какой?

Блэз. Тартампьон.

Мари. Как-как?

Блэз (нормальным голосом орет со всей мочи). Тартампьон!

Мари (отодвигает трубку от уха, как если бы звук шел из нее. Затем зажимает себе нос и отвечает). Пойду узнаю. (Изо всех сил старается не рассмеяться.)

Блэз. Повторяю вам, ничего смешного нет! Теперь идите передайте мне.

Мари. Это куда?

Блэз. Скажем, я в столовой.

Мари (направляется к столовой). Мсье Тартампьон у телефона!

Блэз (втягиваясь в игру). Алло?… (Осознает ситуацию и вешает трубку.) Ну что ж, пожалуй, ясно. Подойдите поближе, я еще раз на вас посмотрю.

Мари подходит.

(Дергает ее за косу.) Это еще что такое?

Мари. Коса.

Блэз (в полном отчаянии. Внезапно взгляд его падает на ножницы, которыми он недавно разрезал упаковку букета. Переводит взгляд с ножниц на косу Мари). Постойте-ка… Отвернитесь… (Хватает ножницы и отрезает одну косу.)

Мари (с криком оборачивается). Моя коса!

Блэз обрезает другую косу.

Мари. Что тетечка скажет!

Блэз. Раз и навсегда категорически запрещаю вам говорить о вашей тете. А теперь причешемся. (Достает из кармана расческу и хочет ее причесать.)

Мари. Я лучше сама.

Блэз (отдавая ей расческу). Держите!

Мари (подходит к зеркалу и причесывается). Что только не приходится делать, чтобы заработать на жизнь!

Блэз. Если бы для этого надо было только стричь волосы, я бы каждое утро брился наголо!

Мари (смеется). Воображаю, на кого б вы были похожи!

Блэз. Ваши замечания оставьте при себе!

Блэз продолжает ходить вокруг Мари, осматривая ее. Мари в свою очередь обходит вокруг Блэза и осматривает его.

Мари (вскрикивает). О, мсье Блэз!

Блэз. Что еще?

Мари. Пятно на брюках!

Блэз. Только этого не хватало! Что же делать?

Мари. Я сейчас отчищу. Снимайте скорее!

Смущенный Блэз скрывается в библиотеку.

Голос Блэза. А вы это умеете?

Мари. Мне ли не уметь! В Плувенезе как только тетечка находила пятно, она мне сразу говорила…

Голос Блэза. Нате! И поскорей! (Из-за двери протягивает ей брюки.)

Мари. Сейчас, сейчас, мсье Блэз!

Голос Блэза (яростно). И не называйте меня все время «мсье Блэз». Сколько можно! В конце концов!

Мари выходит. Звонит телефон.

Блэз (входя). Иду, иду, сейчас! (Он завернулся в шотландский шарф, и кажется, будто он в шотландской юбке. Снимает трубку.) Алло?… Кто говорит?… Кто, кто?… Ах, это ты, дорогая. Зря стараешься, они еще не пришли.

В этот момент появляются мсье, мадам и мад ему а з е ль Карлье. Впереди них идет Мари.

Мари. Блэз! К вам гости!

Блэз (поворачивается и видит семейство Карлье). Мсье Карлье! Какая приятная неожиданность!… Заметьте, я вас ждал, но… (Быстро вешает телефонную трубку. Забыв про свой вид, бросается навстречу пришедшим.) Как вы поживаете? (Жмет руку Карлье.) Мадам, мое почтение. (Почтительно наклоняется к руке мадам Карлье.) Мадемуазель, я в восторге, что вижу вас. (Пожимает ей руку. Дальше рядом с Лаурой стоит Мари. В порыве жмет руку и ей.) Мадемуазель… (Спохватившись.) Ваше место на кухне!

Мари уходит.

Проходите, прошу вас!

Но семейство застыло на месте и ошеломленно смотрит на Блэза. Мадам Карлье даже достала свой лорнет.

(Внезапно вспоминает о своем виде.) Ах, вас удивляет мой вид!… Все проще простого! У меня на брюках было пятно… А представьте себе, мой камердинер внезапно уехал на похороны матери… умершей тоже внезапно… А моя кухарка… ошпарила себе ноги, опрокинув огромную кастрюлю… Тоже внезапно!… (Вопит в направлении кухни.) Ну, Мари, где брюки? (Хватает картину и прикрывает ею ноги.) Это дочь моей кухарки, она немного с приветом… Кроме того, потрясена тем, что мать ошпарилась… Но, в конце концов, еще счастье, что она есть, иначе я должен был бы принимать вас один. Представляете мое положение?!

Семейство Карлье смотрит на Блэза все более обеспокоенно.

Мари (возвращается с брюками). Держите, Блэз, мне кажется – ничего!

Блэз вырывает у нее из рук брюки и бросается в библиотеку. Картину, которой он закрывал свои ноги, он держал обратной стороной; уходя, он ее переворачивает, это – обнаженная натурщица в смелой позе.

(Очень громко, чтобы Блэз ее слышал.) Не понимаю, где вы могли ухитриться, ведь это было масляное пятно! (К семейству.) Вы бы знали, с каким трудом я его оттерла! Голос Блэза (вопит). Немедленно на кухню!

Все три головы семейства Карлье одновременно поворачиваются то в сторону Блэза, то в сторону Мари, следя за разговором, как за теннисным матчем.

Мари. Хорошо, Блэз.

Голос Блэза. И потом, что это за манеры называть меня «Блэз»! Зовите меня «мсье»!

Mapи. Вы мне сами сказали не называть себя «мсье».

Голос Блэза. А-а! Простите, пожалуйста! Я сказал вам, чтобы вы не называли меня «мсье Блэз»!

Мари. А я поняла, что вы сказали, чтобы я вас не называла «мсье».

Блэз. Ничего подобного! Ничего подобного! (Выходит из библиотеки. Семейству.) Вот что я ей дословно сказал… (Осознав ситуацию, меняет тон.) Прошу извинить ее! Она еще ничего не умеет! (Знаками показывает Мари, чтобы она убиралась.) Иногда мне приходится делать ей выговоры! (Опять делает знаки Мари.) Пока что, прошу вас, раздевайтесь. (Помогает семейству снять пальто.)

В это время звонит телефон. Мари снимает трубку.

Мари. Алло?… Простите, кто говорит?… Как, как?… Сейчас пойду узнаю. (Блэзу.) Там какая-то дама, которая говорит, что ее зовут мсье Дюпон! (Разражается громким смехом.)

Блэз (вне себя). Если вы немедленно не уберетесь на кухню, я вас вышвырну за дверь! (Бросает ей на руки три пальто.)

Мари выходит.

Блэз (идет к телефону). Что это значит в конце концов?! Алло?… Да, это я… Нет, меня нет дома. (Вешает трубку.) Ни минуты покоя! О! Что же я смотрю! Прошу вас, садитесь!

Семейство двигается вперед.

(Предлагает кресло мадам Карлье.) Прошу вас, мадам!

Она садится. Кресло под ней разваливается.

(Бросается к ней и помогает встать.) Что происходит?! Я так сожалею! С этим креслом это впервые, иначе, как вы понимаете, я бы его уже починил. (Быстро приносит стул.) Вот, садитесь, пожалуйста, дорогая мадам! (Предварительно ощупывает стул и даже садится на него и подпрыгивает, чтобы испытать его прочность.) Это гораздо прочнее. Можете ничего не бояться!

Мадам Карлье, прежде чем сесть, пробует стул, а мсье Карлье и Лаура пробуют диван.

Выпьем аперитивчик, чтобы прийти в себя. Прошу прощения, я сейчас! (Бросается в библиотеку и тут же врывается обратно.)

Три головы Карлье следят за ним с тревогой.

Ну, что я за человек, ведь бар здесь! (Раздает семейству стаканы.) Что вы предпочитаете? Портвейн? Чинзано? Мартини? Широкий выбор. (Берет одну бутылку.) Каплю портвейна, мадам? От этого вреда не будет. (Хочет налить мадам Карлье, но бутылка абсолютно пуста.) Хм! Портвейн кончился! Странно! Может быть, тогда мартини?… (Берет другую бутылку, но и она тоже пуста. Стучит по ее дну.) Ах! И мартини нет! Бандитка!

Семейство подскакивает.

То есть я имею в виду своего камердинера, это определенно он прикончил ее, узнав о смерти своей матери!… А! Вот Фернет-Бранка! Вы это любите? Моя бедная бабушка всегда его пила и говорила… что это – само здоровье в бутылке! (Наливает стакан мадам Карлье. В бутылке ничего не остается.) Исполнение желаний! (Глупо смеется, в то время как все семейство сидит не шелохнувшись. Перестает смеяться и достает новую бутылку.) А! Вот славная бутылочка! Если не ошибаюсь, «Мари-Бризар»! Мадемуазель, разрешите я вам налью, она почти полная. (Начинает наливать.)

Мари (появляясь). Мсье!

Блэз. Что там еще? (Поворачивает голову и продолжает лить на платье Лауры, которая настолько потрясена, что даже не шевелится.) О! Извините! Не знаю, как и просить прощения! Постойте, я вам сейчас дам носовой платок. (Роется в карманах, но платка не находит. Вкладывает бутылку в руки Лауры.) Куда я мог его деть! (Замечает платок в нагрудном кармане пиджака Карлье и берет его.) Вы позволите? (Вытирает платье Лауры.) Повезло еще, что вино не красное! (Глупо смеется, вкладывает носовой платок в карман Карлье, стараясь положить его красиво.) Вот! Все в порядке!

Из кухни доносится голос Мари, распевающей марш.

Прошу вас еще раз меня извинить, но мне нужно пойти в кухню и посмотреть, что делает «обслуживающий персонал». (Выскакивает из комнаты.)

Карлье поворачиваются ему вслед. Оставшись одни, они ошеломленно переглядываются.

Голос Блэза. Сейчас, сейчас, все уже готово, не волнуйтесь!

Мари (входит, неся поднос с устрицами. Останавливается перед Карлье). Пальчики оближешь! (И уходит в столовую.)

Три головы Карлье следят и за ее перемещениями.

Блэз (влетает в комнату и быстро отбирает у всех стаканы). Ну вот! Все допили аперитивчик! Теперь, я думаю, можем идти к столу. (Сужимками подает руку мадам Карлье.) Мадам Карлье, окажите мне честь… Мсье Карлье… Мадемуазель… (Открывает дверь и пропускает семейство вперед.) Прошу вас, садитесь.

Семейство уже вошло, Блэз тоже собирается войти, но мсье и мадам Карлье выходят обратно с недоуменным видом.

Блэз (заглядывает в дверь). О! Простите, это одежный шкаф! (Закрывает дверь.) А где же столовая?… Сюда! На этот раз не ошибемся!

Голос Лауры (оставшейся в шкафу).Мама!

Блэз (бросается, чтобы выпустить ее). О, простите, преступная рассеянность! Сюда, пожалуйста! (Приглашает семейство пройти в столовую.) После вас, прошу вас!

Все выходят.

Мари (появляясь). Блэз! То есть, я хочу сказать «мсье Блэз»! То есть, я хочу сказать «мсье» без «Блэз»!

Голос Блэза. Что еще?

Мари. Лимоны!

В этот момент звонит телефон.

(Быстро бросает в направлении столовой четыре лимона и бежит к телефону.) Алло?… Мсье д'Амбрие?… Да, сейчас… Сейчас позову… (Хочет пойти в столовую, но передумывает.) Нет! Сначала, «кто его просит?». (Снова берет трубку.) Кто его просит?… Как?… А! Дама, которая только что звонила!… Не нужно ему говорить, что это вы!… Сказать, что заказчик… Хорошо… Да, да, поняла… Иду… (Хохоча, направляется к столовой.) Мсье! Там вас хотят разыграть по телефону!

Блэз (появляется встревоженный). То есть, как?

Мари. Это – дама, которая только что звонила, но она мне сказала не говорить вам, что это она!

Блэз. Дама, которая только что звонила?

Семейство появляется из столовой.

Блэз. А! Вы имеете в виду консьержку?

Мари. Да нет! Ту даму, с которой мсье все время целовался.

Блэз. Вы с ума сошли, несчастная! У вас галлюцинации? Немедленно на кухню!

Мари уходит.

(Берет трубку.) Алло?… А, приветствую вас, мсье Дюваль, как поживаете? (Семейству, смотрящему на него.) Простите ее, она немного с приветом, не всегда понимает, что говорит… Алло?… Нет, дорогой мсье Дюваль, у меня не было времени заняться вашей картиной, у меня последние дни был такой завал с работой, правительственный заказ, вы знаете, что это значит… Да нет, не очень, мсье Дюваль, я вам потом объясню… Вот именно, до скорого, любовь моя… то есть, я хочу сказать, мсье Дюваль. (Вешает трубку и подходит к семейству.) Это крупный заказчик, я уже выполнил несколько фресок для его квартиры, он меня сейчас просит написать портрет его жены в рост… Но мы можем обо всем поговорить за столом… Прошу вас…

Все уходят в столовую. Через некоторое время раздается звон колокольчика.

Мари (появляясь). Вы меня звали?

Блэз (высовывая голову). Можете подавать курицу. (Скрывается.)

Мари (тоже исчезает, но тут же появляется снова). Какую курицу?

Блэз (снова высовывает голову). А что, курицу не доставили? Мари. Не видела я никакой курицы!

Блэз (входит и в отчаянии опускается на диван). О! Кошмар!

Появляется семейство.

Я не нахожу слов для извинений! Я заказал прекрасную жареную курицу, а мне забыли доставить.

Мари. Вот уж действительно неприятность.

Блэз (кричит). Неприятность? Катастрофа!

Мари. Ну, ну, зачем преувеличивать? Да и у нас есть торт за тысячу восемьсот франков!

Блэз. Ах да, правда! Прекрасный торт!

Мари. С кремом!

Блэз. Скорей несите!

Мари выходит.

Естественно, что без кухарки и камердинера организовать

такой обед очень сложно!… О, если бы вы видели эту курицу!… От одной мысли слюнки текут!

Мари приносит торт, одна доля у него отсутствует. Что это такое?

Мари. Это торт.

Блэз. А почему он начат? (В ярости обращается к семейству.) Кто это сделал?

Мари (опуская голову). Я, мсье.

Блэз. Вы соображаете, что делаете? Отныне вы больше не состоите в моем персонале. Уходите, я не хочу вас видеть. Мари выходит.

Мне очень неловко угощать вас таким тортом…

Блэз предлагает торт мадам Карлье, та с высокомерным видом проходит мимо, не удостаивая его даже ответом.

(К мсье Карлье.) Но вы-то, надеюсь, окажете мне честь и попробуете его!

Мсье Карлье тоже брезгливо отворачивается от торта. Неужели вы мне скажете, что не любите сладкого?

Семейство немо.

Не может быть! Но вы же почти ничего не ели! Если бы мне по крайней мере доставили курицу! Хотя, заметьте, устрицы были очень хорошие, ничего нельзя сказать, но все-таки! Появляется Мари.

Вы еще здесь?

Мари. Мне надо с вами поговорить.

Блэз. Две минуты назад я сказал вам, что не хочу вас больше видеть!

Мари. Я только хотела спросить мсье, не отдаст ли он мне мои косы?

Блэз. Какие косы?

Мари. Косы, которые мсье мне обстриг под горячую руку.

Блэз. Ах да! Верно! Постойте минутку. (Повсюду ищет их, передвигает мсье Карлье.) Простите, пожалуйста… Куда я их мог сунуть? (К мадам Карлье.) Прошу простить меня, но не сидите ли вы случайно на косах моей прислуги?

Мадам Карлье встает, смотрит на стул.

Нет, здесь нет.

Мари. В комоде.

Блэз. Как?

Мари. Мои косы вы убрали в комод.

Блэз. Ах да, правда! (Достает косы из комода и протягивает Мари.) Вот они!

Мари. Я хотела бы также спросить у мсье, не мог бы он вернуть мои триста восемнадцать франков.

Блэз (начинает страшно кашлять, чтобы отвлечь внимание от ее слов). Держу пари, что вы забыли сварить кофе.

Мари. И проиграли, как раз все готово.

Блэз. Прекрасно, тогда подавайте.

Мари, подпрыгивая, выходит, помахав косами перед носом мсье Карлъе.

Понимаете, у меня не было мелкой монеты, только пачка по десять тысяч франков, и я попросил эту дурочку одолжить мне несколько сотен, чтобы дать на чай посыльному…

Мари возвращается с подносом.

А, вот и кофе!… (Выдвигает китайский барабан, используемый как небольшой столик, и берет из рук Мари поднос.)

Мари сразу же приносит и дает ему в руки кастрюлю.

Почему вы не подали в кофейнике?

Мари. Так горячее.

Блэз (берет у нее кастрюлю, ему очень горячо. Поставив кастрюлю, трясет пальцы и дует на них). Идите на кухню, я сейчас приду сказать вам пару ласковых.

Мари уходит.

Мадам Карлье, можно вам предложить?… (Дальнейшее он говорит, разливая кофе и раздавая чашки.) По правде говоря, в моем доме не хватает женской руки… Что может быть лучше уютного семейного очага?… Поверьте мне, холостяцкая жизнь далеко не всегда приятна. Никто о тебе не заботится, не нежит, не голубит, не гладит, не стирает, не убирает. Вы не представляете себе, сколько всякой работы по дому! (Бросает взгляды в сторону Лауры, по которой не видно, чтобы она его одобряла. Берет в руки чашку и продолжает.) Для этого нужна женщина! Если бы мне выпало счастье встретить подругу жизни, которая связала бы свою судьбу с моей, я бы ее холил и лелеял! Я бы ее… (Во время последних фраз он кладет в чашку Лауры несколько кусков сахара и с нежным выражением лица помешивает их ложечкой.)

Карлье (выпив глоток кофе, внезапно восклицает).

Мсье д'Амбрие!

Блэз вздрагивает.

Извините, что я вас перебиваю, но я должен сообщить вам – и вы, наверно, удивитесь, и все удивятся – кофе великолепный!

Блэз (оторопело). Не может быть!

Карлье. Да!

Мадам Карлье (энергично). Поскольку мой муж завязал разговор…

При ее словах Блэз тоже вздрагивает.

…уместно, мсье д'Амбрие, перейти к проблеме, ради которой мы сюда пришли.

Блэз. Какой проблеме?

Мадам Карлье. Как какой? (Указывает на дочь.)

Блэз. Ах да! Разумеется! Вы, без сомнения, имеете в виду вашу дочь?

Карлье (во время разговора ходит по комнате, осматривая ее). У вас прелестная квартирка!

Блэз. Да, я живу здесь уже пятнадцать лет… то есть, пять, я хотел сказать…

Карлье (рассматривая картины). Это ваши произведения?

Блэз. Некоторые из них. И должен вам сказать, что это не лучшие, лучшие продаются еще на корню!

Мадам Карлье. Клебер! Дай мне вставить слово!

Карлье (созерцая картину на мольберте). Мне эта очень нравится.

Блэз (заметив, что картина стоит вверх ногами, переставляет ее). Простите!

На ней стал смутно различим какой-то пейзаж.

Карлье. В том положении она мне больше нравилась.

Блэз. Своеобразие моей живописи в том, что она четырех измерений. Когда надоедает смотреть в одном направлении – можно перевесить. По настроению. Вот, например, смотрите – эта. Ниагарский водопад. (Переворачивает картину.) А так – Эйфелева башня. (Еще раз поворачивает.) Большие Бульвары в пять часов утра. (Держит картину наклонно.) И, наконец, башня в Пизе.

Мадам Карлье. Клебер!

Карлье. Прекрасная мысль! И особенно с коммерческой точки зрения! Вы продаете много картин?

Блэз. Я не хочу наводнять ими рынок, это снизило бы цены; три картины в месяц мне хватает, чтобы жить широко… не позволяя себе, естественно, безумной роскоши.

Карлье. Вы их дорого продаете?

Блэз. По четыре сотни.

Карлье. Это не…

Мадам Карлье (повелительно). Клебер!

Карлье. Сабина?

Мадам Карлье. Ты мне дашь говорить, да или нет?

Карлье. Говори, Сабина, говори! (Блэзу.) Не женщина, а сорока!

Блэз. Да, я уже заметил.

Мадам Карлье. Так вот.

Лаура. Мама, я хочу есть.

Мадам Карлье. Ты – закрой рот.

Блэз. Вы, может быть, хотите торта?

Мадам Карлье. У нас в семье тортов с кремом не едят.

Блэз. Подумайте, как не повезло! О! Постойте, кажется, в буфете в столовой, я заметил, есть плитка шоколада. Можно вам предложить? (Направляется к столовой.)

Мадам Карлье. На мою долю тоже захватите.

Блэз. Сейчас посмотрю. (Выходит.)

Карлье (бросается к двери в столовую). И для меня, раз уж вы за ним пошли.

Мадам Карлье. Странный молодой человек.

Карлье. Мне кажется, Сабина, еще рано делать окончательные выводы.

Мадам Карлье. Однако что значили слова горничной о том, что он все время целовался с какой-то дамой?

Появляется Мари, чтобы унести поднос с кофе.

Карлье. Итак, моя крошка, ваша мать ошпарила себе ноги… Мари. Мсье, я – круглая сирота! (Уходит с подносом, провожаемая удивленным взглядом Карлье.)

Мадам Карлье. Что касается телефонного звонка так называемого мсье Дюваля, которого он назвал «моя любовь», одно из двух: либо это женщина… либо мужчина.

Карлье. Разумеется.

Мадам Карлье. В том или в другом случае это недопустимо!…

Звонит телефон.

…Постой минутку, я сейчас выведу его на чистую воду! (Снимает трубку.)

Карлье (неодобрительно). Ну, Сабина!

Мадам Карлье. Нет, мадам, я не ваш котенок!

Блэз (возвращаясь). Вот, великолепный молочный шоколад!

Мадам Карлье. Мсье д'Амбрие, вас к телефону. (Протягивает ему трубку.)

Блэз. Это опять, должно быть, заказчик… Алло?… А, здравствуйте, господин министр…

Мадам Карлье (встает). Вы много знали министров, которые бы щебетали женским голосом: «мой котенок»?

Блэз. Господин министр назвал меня женским голосом «Мой котенок?» Это какое-то недоразумение!

Мадам Карлье. Все это – недоразумение. Вставай, Клебер, пошли!

Карлье. Сабина, хватит! В конце концов, я здесь командую. Мсье д'Амбрие уже в том возрасте, когда можно иметь любовниц. Не собираемся же мы выдавать нашу дочь замуж за девственника.

Лаура громко хохочет.

Ты – закрой рот.

Мадам Карлье. Если этот господин хоть на минуту надеется получить руку нашей Лаурочки, я требую, чтобы он немедленно порвал эти связи.

Лаура. Мама, я есть хочу!

Мадам Карлье. Оставишь ты нас в покое или нет? Итак, я говорила, что вы своим поведением чуть было не расстроили наших планов, не правда ли, Клебер?

Карлье. Сабина…

Мадам Карлье. Прошу тебя, не перебивай. Ну, мсье, что же вы решили?

Блэз. Я, мадам… мне…

Звонит телефон.

Мадам Карлье. Это, наверно, опять она, ну-ка я ей отвечу… Алло?… Кого?… Мадам Ариану Кларенс? Нет, мадам, вы, так же как и я, отлично знаете, что никакая Ариана Кларенс по этому телефону не проживала и не проживает! Здесь живет господин д'Амбрие, который, имею честь сообщить вам, решил жениться на моей дочери… О! Что она говорит! Клебер! (Вешает трубку.) Эта тварь кричит, что у меня не все дома! Пойдем, моя девочка, мы ни минуты больше здесь не останемся! Клебер, пошли. (Выходит и тянет за руку дочь.)

Карлье. Мсье д'Амбрие, примите мои извинения. И не беспокойтесь, я все улажу. Но, пока здесь нет моей жены, я хочу спросить вас – не написали бы вы для меня обнаженную женщину? Что-нибудь действительно стоящее, но, пожалуйста, в каком-нибудь одном направлении – вертикальном или горизонтальном, это уже на ваш вкус. И как будущему тестю с маленькой скидочкой. (Толкает его локтем и подмигивает.) Двести тысяч, а?… Тогда по рукам!… Только сделайте поскорее. (Так сильно хлопает Блэза по спине, что тот делает шаг вперед.) До скорого, старина, ожидаю картину. Со своей стороны обещаю немедленно уладить этот маленький инцидент… Иду, Сабина!… Насчет моей жены не волнуйтесь… Я вам потом объясню! (Жестом показывает, что она немного сумасшедшая, и выходит.)

Блэз (почти валится на диван, испуская глубокий вздох облегчения). Ну и денек, боже мой, ну и денек!

Мари (входит с чемоданом и в очках). Так мне правда уходить?

Блэз. Что я пережил из-за вас!

Звонок в дверь.

Держу пари, что опять что-то случилось!

Мари. Я сейчас узнаю. Сидите. (Выходит.)

Блэз. Джунгли! Если где и можно быть спокойным, то только в непроходимых джунглях!

Мари (возвращается). Курицу принесли!

Блэз. Сейчас! Пусть уносят!

Мари. А вы есть не хотите!

Блэз. Я? Еще как!

Мари. Тогда почему ее не взять?

Блэз. Да, действительно, почему не взять маленького цыпленка? Скажите им, что заплатить я зайду завтра.

Мари выходит. Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Алло?… Нет, хватит! Оставьте меня в покое с вашей мадам Арианой Кларенс! Вы погубили все мое будущее! (В сердцах бросает трубку.) Нет, правда это немыслимо! Даже дома нет покоя!

Мари (возвращается с курицей и бутылкой шампанского). Я подумала, что вы, может быть, и пить хотите. (Ставит на столик курицу и бутылку.)

Блэз отрывает куриную ногу и жадно ест. Мари с завистью смотрит на него.

Блэз (с полным ртом, указывая на курицу, приглашает Мари). Мм? Мм?

Мари. О! Конечно, мсье! (Отрывает другую ногу и начинает есть.)

Блэз откупоривает шампанское, наливает себе стакан и выпивает. По-прежнему с полным ртом, он указывает Мари на бутылку.

Блэз. Мм? Мм?

Мари (тоже с полным ртом). Мм! Мм! (Протягивает Блэзу бокал.)

Он наливает ей. Она ест и пьет.

Блэз (знаком приглашает ее сесть). Мм! Мм!

Мари садится рядом с ним. Блэз снимает с нее очки, наливает себе новый бокал шампанского и поднимает за ее здоровье. Мари отвечает ему радостной улыбкой. Блэз в свою очередь широко ей улыбается, Мари начинает смеяться, Блэз тоже. Оба смеются все громче и громче. И в тот момент, когда хохот доходит до предела, в дверях появляется семейство Карлье.

При виде них Блэз и Мари испускают радостные крики и вынуждены даже встать, потому что они корчатся от смеха. В это время опускается… занавес.