Ближний Восток. История десяти тысячелетий

Великий охотник

Ашшурубаллит положил начало тому, что иногда называют Первой Ассирийской империей. При его внуке Сулмапуазариде I («Сулману — господин») Ассирия, завершив уничтожение Митанни, стала великой державой.

Имя Сулмануазарид носили также много позже несколько других ассирийских царей, фигурирующих в Библии. Еврейский вариант имени читается в русском переводе Библии как Салманасар, так что этого царя Первой Ассирийской империи обычно называют Салманасаром I. В этой книге автор обычно будет использовать библейский вариант месопотамских имен, поскольку они лучше нам знакомы, но, когда возможно, ассирийские имена будут отмечаться тоже.

При Салманасаре I Ассирия вернула себе всю территорию, которую занимала при Шамшиададе I, основателе династии. Она продвинулась на запад до границ Хеттского царства, которое само находилось тогда на вершине своей мощи. (В 1285 г . до н. э. хетты сумели заставить Египет отступить в великой битве в Ханаане.)

Завоевания, которые сделали ассирийцев правителями области в 800 км шириной, принесли в страну добычу и рабов. Салманасар I воспользовался этим, чтобы украсить главные ассирийские города: Ашшур и город под названием Ниневия, расположенный на Тигре примерно в 80 км выше Ашшура,

Салманасар I чувствовал, по-видимому, что новая мощь Ассирии заслуживала новую столи-цу, и построил Кальху на Тигре, между Ашшуром и Ниневией.

Салманасар I умер в 1245 г . до н. э., после 30 лет царствования. При его наследнике Тукультининурта I («верую в Нинурта») Первая Ассирийская империя достигла вершины своей мощи.

Тукультининурта I провел ряд успешных военных кампаний на востоке, в горах Загра, родины когда-то могущественных касситов. На севере он проник в предгорья Большого Кавказа, где группы хурритов основывали новое царство, известное впоследствии как Урарту (библейский Арарат).

Этот ассирийский завоеватель разбил также касситов на юге и обложил их данью. Затем он вторгся в Элам и оккупировал его. При Тукультининурта I Ассирия впервые добилась господства над всей Месопотамией, и перед смертью он правил территорией, более обширной, чем Хаммурапи. Даже хетты, которые успешно противостояли Египту, дрогнули под ударами ассирийского молота и пали достаточно низко.

Великий завоеватель правил почти сорок лет, прежде чем в 1208 г . до н. э. был в конце концов убит собственным сыном. Он стяжал великую славу при жизни и стал героем эпических поэм. Он даже более знаменит, чем большинство людей подозревает, ибо он вполне мог быть прототипом древнейшего языческого монарха, отмеченного в Библии.

В Книге Бытия мы читаем: «Хуш родил также Нимрода: сей начал быть силен на земле. Он был сильный зверолов… Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад… в земле Сен-наар. И из сей земли вышел Ассур и построил Ниневию… и Калах» (Быт. 10:8—11).

Не мог ли Тукультининурта I быть Нимродом? Этот монарх правил как раз в тот период, когда израильтяне вторглись в Ханаан, и сама атмосфера была наполнена восхвалением его великих побед. Истории, которые рассказывали о нем, смутно дошли в туманном виде до людей, которые через восемь веков после него написали Библию такой, как мы ее знаем.

Там, где говорится о городах — Вавилоне, Эрехе (Уруке) и Аккаде (Агаде), — свалены в одну кучу великие завоеватели, предшествовавшие ассирийцу: Лугальзаггеси из Урука, Саргон из Агаде и Хаммурапи из Вавилона. Затем внимание переносится на север к Ассуру (Ассирия) и отмечается рост Ниневии и учреждение новой столицы Калаха (Кальху).

Даже фраза «Хуш родил Нимрода» подходит, ибо Хуш представляет кошши, или касситов. Вначале в Вавилоне правила касситская династия, а затем ассирийцы.

Кстати, на месте города Калах, где Тукультининурта I держал свой двор, города, основанного его отцом, стоит теперь арабский городок под названием Нимруд.

Но в бесконечном цикле роста и упадка величие еще раз сменилось почти мгновенным хаосом и распадом. Тукультининурта I еще удерживал свои великие владения, но уже началось другое великое движение народов.

Мы мало знаем об этой группе скитальцев, но, по-видимому, это были индоевропейцы северных степей. На этот раз они обошли Черное море с запада, а не с востока и включали отряды людей, которых мы теперь называем греками.

Они гнали этих людей перед собой в море, и эти изгнанники, обратившись к пиратству, сделались столь же вредными и опасными, как и первоначальные захватчики. Мы видим, как морские разбойники набрасываются сперва на берега Египта. Пораженные египтяне называют их «народами моря», и под этим именем о них обычно упоминают в истории. Египет сумел пережить нападение, но был так потрясен, что переживал потом долгие столетия слабости.

Разбойники нападали также на Малую Азию и нынешнее сирийское побережье. Разрушение города Троя на северо-западном побережье Малой Азии было, вероятно, результатом этого вторжения. (Позднее греки возвысили эту историю до эпического сказания о десятилетней осаде Трои объединенным войском греческих вождей.)

Вся Малая Азия задрожала. Хеттское царство, уже поставленное ассирийцами на край гибели, было разрушено. Сама Ассирия почти сразу после смерти Тукультининурта I почувствовала удары. Она уцелела, но ее империя была потрясена. Понадобилось более столетия, чтобы вновь набрать силу.

В течение периода ассирийской слабости, последовавшего за вторжением «народов моря», Вавилон имел шансы оправиться, но процесс этот был бесконечно болезненным. Свыше полустолетия царила практически анархия. Слабые касситские правители были освобождены от ассирийского господства, но не способны были организовать эффективное сопротивление вторжениям извне.

Вторжение пришло из возрожденного Элама, повторяя события, имевшие место восемью столетиями раньше, после упадка Ура. Тогда эламитские экспедиционные силы взяли и разграбили Ур; теперь эламиты взяли и разграбили Вавилон и соседние города. В 1174 г . они похитили две из великих реликвий уже очень древней месопотамской цивилизации. Они похитили стелу с кодексом Хаммурапи, возрастом 600 лет, и стелу Нарамсина возрастом 1000 лет.

В 1124 г . власть захватил уроженец Вавилона и положил конец касситскому правлению, которое продолжалось к тому времени (все быстрее слабея) четыре с половиной столетия.

Имя нового правителя было Набу-кудурри-узур («Набу охраняет границы»). Более поздний царь того же имени был известен евреям под именем, которое в английском переводе Библии читается как Небукадреззар [5]. В некоторых местах Библии «р» ошибочно заменяется на «н» и читается как Небукаднеззар.

Навуходоносор I сумел разбить эламитов настолько основательно, что лишь через долгое время Элам осмелился двинуться на запад снова. На время показалось, что возвращаются славные дни Хаммурапи, и Вавилон запомнил Навуходоносора на много столетий. Пришлось запомнить, ибо прошло еще пять столетий, прежде чем прирожденный вавилонянин вновь стал верховным правителем Месопотамии.

Причина того, чтоНавуходоносор i не добился большего, но остался только вспышкой удачи, состояла, в очень большой части, в новом внезапном изменении военной технологии.

Железо

Пятнадцать сотен лет люди сражались бронзовым оружием. Это было нелегко. Медь и олово, два металла, идущие па изготовление бронзы, встречаются нечасто, метод их поиска был труден и ненадежен. Финикийцы (имя, данное греками хапанеянам, жившим на морском побережье) даже посылали своих отважных моряков далеко за пределы Средиземноморья, на север, в места, которые должны были казаться концом мира, чтобы добывать олово в копях Корнуолла в Британии.

Был, однако, известен металл крепче, чем бронза. Иногда находили куски серовато-черного металла, который, перекованный в мечи или наконечники копий, давал оружие более твердое и прочное, чем даже бронза, и дольше держал острое лезвие. Затруднение состояло в том, что этот металл, который мы называем железом, находили только случайно. (Теперь мы знаем, что находки были метеоритами, состоявшими из особо твердого сплава железа с родственным металлом — никелем.)

Конечно, можно было получать железо из железных руд, содержавших металл в форме химических соединений, но ранние металлурги делали это редко и случайно. Хуже того, железо, полученное таким образом, было нечистым и скверного качества. Затруднение было в том, что, если медь и олово довольно легко выплавляются из руд на обычном огне, выплавлять железо было намного труднее. Нужна была более высокая температура пламени и более сложная техника.

Даже после того, как было получено железо хорошего качества, необходимо было изобрести методы выплавки, которые добавляли бы к нему определенную долю углерода, чтобы получить сталь — прочный вид железа, который можно было использовать для оружия.

Где-то около 1300 г . до н. э. техника выплавки и науглероживания железа была разработана в кавказских предгорьях в Урарту. Эта страна находилась тогда под властью Хеттского царства, которое находилось на высшей точке своей мощи. Хеттские цари тщательно охраняли монополию на новую технику, ибо понимали ее важность не только как метода получения металла прочнее бронзы, но и в перспективе гораздо более распространенного, чем медь и олово. Вначале получали только маленькие партии железа, и в течение нескольких столетий оно стоило порой в сорок раз дороже серебра. Но еще до того, как выплавку можно было увеличить, а хеттам — этим воспользоваться, им пришел конец.

Хеттское царство было разрушено во время беспорядков, последовавших за движением «народов моря», и хеттская монополия на железо была нарушена. Технология выплавки железа быстро распространялась в том числе, конечно, в Ассирию, которая граничила с «железным царством» Урарту.

Торговля железом восстановила процветание Ассирии. Открылся путь для нового завоевателя. Им оказался Тукультипал-Есарра («верую в сына Есарры», то есть в Нинурту). Он взошел на трон в 1115 г . до н. э. Более поздний царь того же имени упомянут в Библии под именем Тиглатпаласар, и новый ассирийский царь известен нам под именем Тиглатпаласар I.

Тиглатпаласар расширил владения Ассирии до пределов, которых она достигала при Тукультининурта I. Железо было еще слишком редким металлом, чтобы использовать его для оружия в больших количествах, но Тиглатпаласар I, должно быть, вооружил новым оружием свои отборные войска. С ними он направился вниз, в Вавилонию, и в 1103 г .

Навуходоносор вынужден был отступить перед стальными копьями Ассирии.

Но Тиглатпаласару I пришлось столкнуться с худшими опасностями. Давление кочевников поднималось снова.

Эта постоянная смена цивилизованных завоевателей и кочевых захватчиков может показаться смертоносной, но скучной игрой. Почему кочевники всегда решают напасть на города, когда великие цари мертвы и похоронены? И почему они приходят почти сразу после смерти великого владыки?

Разумеется, это не совпадения. Давление кочевников в древние времена было практически постоянным (хотя поднималось иногда до ошеломительных размеров). Пока цивилизованные области пребывали под властью сильных царей с хорошо организованной администрацией, кочевников сдерживали, и мы слышим о них очень мало. Как только на трон восходит слабый монарх и в стране воцаряются распущенность и беспорядок, кочевые налетчики, ранее бессильные, добиваются весьма внушительных успехов.

Во времена Тиглатпаласара I вновь наступила очередь Аравии служить питомником кочевых разбойников. Эти кочевники были арамеями, и они давили на границы Плодородного Полумесяца на западе и на востоке, как делали амореи на восемь столетий раньше.

При Тиглатпаласаре I ассирийская армия, под хорошим военным руководством, била арамеев во многих кампаниях. Военные бюллетени, оставленные Тиглатпаласаром I, содержат самые древние упоминания об арамеях. Разгром кочевников, однако, редко приносил продолжительную пользу. Посылать против них армии (пока они цеплялись за кочевой образ жизни и не переходили к оседлости) было все равно что толочь воду в ступе. Кочевое воинство исчезало в пустыне и возвращалось, когда армия уходила.

Ассирия истощила силы, сдерживая арамеев, и после убийства Тиглатпаласара I в 1093 г . до н. э. его наследникам недоставало способностей старого царя. Как только Ассирия стала менее эффективно управляться, а во главе армии встали более слабые полководцы, арамейские набеги сделались намного более эффективными. Власть Ассирии сужалась, и страна вступила в новый полуторавековой период слабости.

Этот период дал израильтянам шансы на экспансию. Когда они около 1200 г . вступили в Ханаан, они нашли его побережье занятым «народами моря». Эти народы, которых называли филистимлянами, владели железным оружием, а Израиль — нет, и в течение столетия филистимляне господствовали в стране.

Затем, в 1013 г . до н. э., Давид, одаренный израильский вождь, установил свое правление не только над собственным израильским племенем Иуды, но и над всеми остальными израильскими племенами. В ходе своего сорокалетнего правления он разбил филистимлян и установил свою власть надо всей западной половиной Плодородного Полумесяца, вплоть до верхнего Евфрата. Этого никак не могло бы случиться, если бы Ассирия находилась в то время под управлением таких царей, как Тукультининурта I или Тиглатпаласар I.

Империя Давида также не была неприступна против проникновения амореев. В царствование Соломона, сына Давида, амореи создали княжества близ северных границ самого Израиля. Одно из них, со столицей в Дамаске, сделалось весьма могущественным. Царство Дамаска известно обычно под именем Сирии (имя, данное региону греками столетия спустя).

Утверждение Сирии жестоко ослабило Израиль и способствовало смутам, которые вслед за смертью Соломона в 933 г . до н. э. привели к расколу Израиля на два царства — Израиль и Иудею.

Ассирийский Гитлер

Казавшаяся бесконечной жизненная сила Ассирии произвела, однако, еще одно возрождение. Ассирия вновь ожила после яростного давления хурритов, а затем «народов моря». Теперь она сразилась с арамеями.

В 911 г . на ассирийский трон взошел Ададнирари П. Он реорганизовал управление и снова начал одерживать победы над арамеями. (Арамеи осели в ряде княжеств в пределах Плодородного Полумесяца, и теперь их стало легче раздавить, чем во времена, когда они были странствующими кочевниками.)

Важным фактором, благоприятствующим Ассирии, был рост производства железа. В 889 г ., когда сын Ададнирари Тукультининурта II начал свое краткое пятилетнее правление, железа в государстве было достаточно, чтобы вооружить стальным оружием всю армию. Ассирийская армия первой стала использовать новый металл в больших количествах и вступила в двухвековую эпоху завоеваний, сделавших ее ужасом Древнего мира.

Дело было не только в железе. Ассирийцы первыми создали науку осады городов. Население города с самых древних времен знало, что, окружив себя стенами, они могут отражать врага наиболее эффективно. С высоты стен легко было осыпать врагов градом стрел, в то время как враг мог принести мало вреда, посылая стрелы вверх.

Осада стала поэтому состязанием на выносливость и терпение. Осаждающие избегали попыток проложить себе путь оружием и взять город штурмом. Вместо этого они довольствовались изоляцией города и не давали подвозить продовольственные припасы. Таким образом, голодом можно было заставить город подчиниться. Осажденный город старался продержаться возможно дольше в надежде на то, что осаждающая армия не устоит перед скукой, лишениями и болезнями. Обычно это была долгая история, и часто, при страданиях обеих сторон, достигался некоторый компромисс, по условиям которого город соглашался платить дань, но оставался нетронутым.

Ассирийцы, однако, в наступивший исторический период начали изобретать методы разрушения стен. Они строили тяжелые башни, которые нельзя было опрокинуть, ставили их на колеса, чтобы их можно было подкатить к стене, закрывали щитами, чтобы защитить людей внутри, и устанавливали таран, чтобы пробивать стену. Когда в стене пробивалась брешь и в нее устремлялась атакующая армия, для города все было кончено.

С этой формой осадной войны пришел новый ужас. Пока битвы велись армиями против армий, кровопролитие было ограниченным. Побежденная армия могла бежать, и даже бегущие солдаты могли обернуться и защититься. Но когда город брали штурмом, население оказывалось зажато в собственных стенах и не могло убежать. Город был наполнен материальной добычей, а также беспомощными женщинами и детьми, над которыми можно было творить насилия, не опасаясь мести. В ярости сражений и упоении победой разграбление городов влекло за собой неописуемые жестокости.

Это проявилось самым ужасным образом в правление Ашшур-насирапли («Ашшур хранит наследника»), известного нам под именем Ашшурнасирпала II, который наследовал Тукультининурта II в 883 г . до и. э.

Он практически завершил уничтожение арамейских княжеств на всем пути до Средиземноморья, закончив труды двух своих предшественников. Он восстановил процветание Ассирии и выстроил вновь заброшенный город Калах, сделав его еще раз столицей царства.

В Калахе он воздвиг для себя дворец — одно из первых ассирийских сооружений, раскрытых современными археологами. (Дворец был раскопан в 1845-1851 гг. н. э.)

От него осталось достаточно сооружений и ценностей, чтобы оценить его великолепие. Он занимает площадь почти в 2,5 га и украшен барельефами в необычайно реалистическом стиле. Многие показывают охоту Ашшурбанипала на львов. Царь изображен мужчиной с сильными, но довольно грубыми чертами. Охота всегда считалась королевским спортом, но мало было королей, так увлеченных ею, как ассирийские монархи. Эта увлеченность вошла в пословицы. Библия описывает Нимруда расхожим определением: «Могучий зверолов перед Господом» (Быт. 10:9).

Барельефы, изображающие копей и колесницы, управляемые сильной рукой Ашшурнасирпала, поражающего львов стрелами, восхитительны, даже прекрасны. Животные — сплошные мускулы, ярость и эмоции. Вряд ли можно найти в мировом искусстве более реалистическое изображение страданий животных, чем ассирийские резные рельефные изображения раненых львов.

Но они выражают каким-то образом наслаждение страданиями животных, напоминающее нам, что Ашшурнасирпал II знаменит или, скорее, позорно знаменит кое-чем, очень далеким от искусства. Ему, более чем любому другому ассирийцу, обязана эта нация своей репутацией в истории. Он наполнил четверть столетия своего правления жестокостями, которые оставались непревзойденными до появления Гитлера.

Жестокости эти особенно тесно связаны с новым способом осадной войны. Ашшурнасирпал II весьма эффективно использовал осадные устройства и ценил их достаточно высоко, чтобы оставить изображения на своих надписях. Он взял естественную склонность штурмующих армий к жесткостям и поднял ее до преднамеренной политики террора, почти невероятного для любого века, кроме XX, который был свидетелем деяний нацистской Германии.

Когда армия Ашшурнасирпала II захватывала город, смерть от пыток становилась рядовым явлением. Головы отрубались во множестве, из них складывали пирамиды. С людей сдирали кожу, их сажали на колья, распинали, закапывали заживо.

Все это могло входить в обдуманный план повышения ассирийской мощи. Можно представить себе, что монарх утверждал, что путем такой политики террора города можно убедить сдаться без осады или, еще лучше, вообще не устраивать восстаний. В конечном счете, мог бы сказать Ашшурнасирпал II, общее кровопролитие и страдания уменьшатся, так что жестокости войны станут, в сущности, благом. (Ястребы войны твердят об этом и в наше время.)

Тем не менее, тот факт, что Ашшурнасирпал II с торжеством подробно описал свои деяния в надписях, иллюстрированных барельефами, тот факт, что он явно наслаждался зрелищем пыток, несомненно, разоблачает его как садиста. Он совершал свои злые деяния, потому что получал от них удовольствие.

В краткосрочной перспективе политика Ашшурнасирпала II была успешной. Он расширил империю и поставил ее на прочное основание. Скончался он в мире и, возможно, с утешительным чувством, что хорошо поработал.

В долгосрочной перспективе, однако, он потерпел неудачу. Он сделал имя ассирийцев ненавистным и отвратительным. Такого успеха не добивался ни один завоеватель до Адольфа Гитлера. Позднейшие ассирийские монархи никоим образом не были столь порочными, как Ашшурнасирпал II, некоторые из них были даже просвещенными и порядочными человеческими существами. Но благодаря Ашшурнасирпалу II клеймо садизма прилипло к ним всем, и ни один из них не знал мира. В остальное время, оставленное Ассирии, ее история состояла из подавления восстаний, ибо ни один народ не мог долго оставаться ее мирным подданным.

И когда, после двух с половиной столетий непрестанных войн, Ассирия была в конце концов побеждена, поражение было окончательным. Другие нации могли склониться, пережить поражение и возродиться. До Ашшурнасирпала II Ассирии самой это не раз удавалось. Но когда она вновь пала, после Ашшурнасирпала II, она была раздавлена полностью и стерта с лица земли.

Кони становятся крупнее

Сын Ашшурнасирпала II Салманасар III наследовал ему в 859 г . до и. э. и правил еще дольше, чем отец. Он стремился к дальнейшему расширению царства, и его подданные постоянно видели его во главе войска.

Одно из арамейских княжеств все же пережило подъем Ассирии. Это было Сирийское царство с центром в Дамаске, которое сохранило какие-то силы в районе западного рога Плодо-родного Полумесяца и активно занималось организацией сопротивления Ассирии. Главным союзником Сирии в этом предприятии был Израиль, ее южный сосед, в котором правил Ахав, царь, знаменитый в Библии своим идолопоклонством и порочностью (по крайней мере, согласно взглядам библейских авторов).

В 854 г . союзники столкнулись с ассирийской армией в Каркаре. Такого места не обнаружено, но думают, что оно находилось в Северной Сирии, километрах в 50 от Средиземноморского побережья. Положение было отчаянным, ибо ассирийская армия была лучшей в мире и превосходила по численности союзную сирийско-израильскую армию в пропорции три к двум. Мы должны были бы знать подробности битвы, но мы их не знаем. Все, что мы можем сказать, — это то, что вопреки всем шансам союзники ухитрились удержаться. Каким-то образом они остановили страшных ассирийцев, принудив их по меньшей мере к отступлению. Ассирийцы убрались, и Сирия и Израиль выиграли для себя еще одно столетие существования.

Довольно странно, что Библия не отмечает битвы (одна из причин, почему мы так мало знаем о ней); почти как если бы авторам не хотелось отдавать честь великой победы порочному Ахаву. Мы знаем о ней из краткого упоминания в ассирийских надписях, от которых едва ли можно ожидать подробного описания битвы, которая, уж конечно, не была славной ассирийской победой.

Однако, хотя союзники получили передышку, они спаслись не навсегда. Ассирия была слишком велика и слишком могущественна, чтобы игнорировать ее вообще. В другой кампании, после смерти Ахава, ассирийская армия опустошила Сирию и принудила ее и другие княжества Запада к выплате дани.

Династия Ахава была свергнута и истреблена в 843 г ., через одиннадцать лет после великой битвы. Ииуй, израильский генерал, основал новую династию. Библейское повествование делает Ииуя героем за уничтожение порочной династии, но ассирийские надписи показывают его в ином свете. «Черный обелиск», обнаруженный в развалинах Калаха, показывает князей, подданных Ассирии, приносящих дань Салманасару. Один из них — Ииуй Израильский, лежащий простертым у ног своего ассирийского господина. Правители Сирии и различных финикийских городов также помещены среди данников. Однако обескровленные ассирийскими хозяевами маленькие царства Запада сохранили самоуправление, и они обязаны этим, по крайней мере, отчасти, сильному впечатлению, которое они произвели при Каркаре.

Намного более опасным для Ассирии врагом было растущее царство Урарту на севере. Бывшая группа соперничающих хурритских княжеств объединилась в могущественное царство около 1000 г . до н. э., когда Ассирия была разбита арамейскими вторжениями. Царство урартов было сосредоточено вокруг озера Ван, к северу от верховьев Тигра, примерно в 320 км к северу от Ашшура.

Начался период постоянных войн между Урарту и Ассирией, период длительных неприятностей для этой последней. Урарту не имело других серьезных врагов и могло сосредотачивать все силы против южного соседа на протяжении нескольких столетий, в то время как армии Ассирии были разбросаны во всех направлениях. Поэтому, хотя Ассирия выигрывала почти все битвы, Урарту всегда удавалось оправиться, как только Ассирия отвлекалась на другие направления, и вскоре северное царство готово было ударить снова. Поединок заполнил большую часть правления Салманасара III. Однажды ассирийским армиям удалось даже захватить столицу урартов. Но Салманасар III не мог держать там армию сидящей без дела, а когда армия ушла, Урарту оправилось вновь.

Примерно то же самое происходило у ассирийского соседа на юге. В 850 г . до н. э. Салманасар III двинулся вниз по течению, чтобы вновь утвердить власть Ассирии над Вавилонией, власть, которая потеряла силу за полтора столетия до Тиглатпаласара I. За это время новая сила продвинулась в Вавилонию; новая группа семитских племен из Аравии.

То были халдеи, впервые отмеченные в военных надписях зловещего Ашшурнасирпала II.

Салманасар III так и не добился полной победы над халдеями. Как и урарты, халдеи переваривали поражения и поднимались вновь, как только ассирийские армии уходили прочь.

В правление Салманасара III на мировую сцену выдвигаются индоевропейские народы. Они распространялись со своей восточноевропейской родины во всех направлениях со времен великих вторжений кочевников на конных колесницах. Первая великая цивилизация, которую они дали миру, цивилизация хеттов, увяла за три с половиной столетия до Салманасара III, но повсюду на границах появлялись другие племена, окружавшие семитический мир Аравии и Плодородного Полумесяца.

Часть индоевропейцев двигалась к западу от Черного моря, в Европу. Те из них, кто двинулся на крайний юго-восток и занял три самых южных европейских полуострова, известны нам под именем греков.

Другие племена двинулись восточнее Черного моря и прошли через холмистые земли современного Ирана. Они мигрировали к югу, вплоть до современного Пакистана, еще около 1500 г . до н. э. Эти восточные племена называли себя ариями, что означает «благородные».

Поскольку эти племена говорили на индоевропейском языке, историки XIX в. часто называли эту группу языков арийской, хотя на этих языках говорили и многие другие группы, такие, как греки или хетты, не входившие в число восточных племен. Еще с меньшими основаниями арийцами (или ариями) называли людей, говоривших на индоевропейских языках. Этот термин был окончательно скомпрометирован Гитлером и нацистами, которые пользовались им при выработке своих бессмысленных расовых теорий. В этой книге я буду называть данную языковую семью индоевропейской.

Одна из форм термина «ариец» сохранилась, однако, на вполне законном основании в названии страны — Иран, который действительно был заселен этими племенами более 3 тыс. лет назад. Страна эта была известна и под рядом других названий (из которых наиболее знакома нам Персия), и я буду пользоваться ими, когда это будет уместно, в данной книге. В стране преобладало несколько племен, находившихся в близком родстве по языку и культуре, но носивших разные имена. Всех их вместе мы будем называть иранцами.

Первым из иранских племен, оставивших след в истории Месопотамии, были мидяне. Спустившись с севера, они сделали своим домом земли к югу от Каспийского моря и к востоку от главных хребтов Загра. Этот регион стал известен под именем Мидии. Мидяне впервые отмечаются в хрониках Салманасара III, который вел здесь военную кампанию в 836 г . до н. э.

Мидяне внесли важный вклад в историю военного дела, и этот вклад снова связан с лошадью. Конная колесница была замечательным оружием, которое тем не менее имело свои ограничения. Им можно было пользоваться только на сравнительно плоской поверхности. Неожиданные бугры и канавы могли перевернуть колесницу и серьезно покалечить колесничего.

Было бы много лучше, если бы наездник ездил прямо на лошадиной спине. Даже без стремян, помогавших твердо держаться в седле (металлическое стремя было изобретено лишь тысячу лет спустя), всадник мог научиться удерживаться в седле даже во время галопа и прыжка и пользоваться таким дальнобойным оружием, как лук и стрелы. (При любой попытке воспользоваться на близком расстоянии копьем всадник рисковал быть сброшенным с коня отдачей от удара копья.)

Главная трудность состояла в том, что в течение первого тысячелетия в войне использовались только довольно мелкие лошадки. В наших глазах они выглядели бы как быстроногие и крепкие пони, достаточно выносливые, но просто несравнимые с крупными животными наших дней. Такой конек мог везти колесницу, если один не справлялся, можно было запрячь пару, бок о бок. Но лошадь такого типа не могла нести на спине груз всадника — особенно вооруженного, и быстро носить его в битве сколько-нибудь продолжительное время. А всадник не мог облегчить положение, сев на двух лошадей сразу.

Именно мидяне, по-видимому, первыми вывели крупных лошадей, способных нести на спине всадника, и иранские народы оставались самыми умелыми кавалеристами во всей истории Древнего мира.

Ассирийцы получили крупных лошадей от мидян, вероятно в качестве военной добычи, и добавили к своей военной машине еще один специализированный род войск — конных лучников. Ассирийские конники могли теперь пройти повсюду, где могла пройти лошадь, и могли преследовать бегущую пехоту по пересеченной местности, которая раньше защищала побежденную армию от преследования колесничих.

Крупная лошадь означала и кое-что еще. Царские посланцы и курьеры могли теперь путешествовать быстрее и на большие расстояния, ибо крупные лошади устают медленнее. Почтовая служба, впервые установленная шумерами, была сильно улучшена и расширена ассирийцами, и, поскольку коммуникации улучшились, ассирийцы могли организовать большую империю лучше, чем прежние завоеватели. Можно стало прокормить большие скопления людей и большие города, как Вавилон или Калах, которые достигали 30 тыс. населения.

Царица, которой не было

Наполненное войнами царствование Салманасара III сильно истощило Ассирию и в конечном счете не достигло наиболее насущной цели — полного вывода врагов из строя. Салманасар одержал победы на всех направлениях: в битвах против Израиля и Сирии на западе, против Урарту на севере, против Мидии на востоке, против Вавилонии (или Халдеи, как мы можем ее теперь называть) на юге. В каждом случае, однако, победы не были решающими и у врагов осталось много боевого духа и военного потенциала.

Кроме того, последние годы жизни царя были полны династических неприятностей. Это было обычным явлением в древних монархиях. Чем ближе период к нашему времени и чем более подробно, следовательно, мы его знаем, тем лучше можем мы разглядеть вечную войну между отцом и сыном либо между братьями.

Одна из причин состояла в том, что в древних монархиях не было четкого порядка наследования. Вообще говоря, достаточно было, чтобы правил один из членов царской семьи, но это не обязательно должен был быть старший из уцелевших сыновей царя. В этом был некоторый резон. Если бы трон автоматически переходил к ближайшему родственнику, царем мог сделаться некомпетентный человек. При наличии свободного выбора на трон, в теории, всходил лучший.

Но кто был этот лучший? В полигамных царских семьях нередко оказывалось множество взрослых сыновей, каждый из которых считал себя лучшим. Могло возникнуть множество различных партий, ожидающих смерти старого царя и надеющихся на успех кого-то одного из родичей.

Если старый царь умирал внезапно и неожиданно, могла начаться гражданская война. Если старый царь не умирал слишком долго, нетерпеливый сын мог подготовить захват трона силой (и, если возможно, убийство отца также).

В последний год царствования Салманасара III мятеж поднял его старший сын. Царь умер в 824 г ., прежде, чем мятеж был подавлен. Младший сын Салманасара III сражался от имени своего отца и сумел раздавить мятеж. Он не был, однако, сильным царем, и ассирийская мощь ослабла в его правление, истощенная страна искала передышки.

Когда в 810 г . до н. э. новый царь скончался, он оставил после себя младенца-сына, и вдова царя Саммураммат захватила ведущую роль. Зрелище женщины, правящей великим, могущественным, еще вчера наводившим ужас Ассирийским царством, произвело впечатление на соседние страны. В то время греки как раз выходили из темного периода, следовавшего за хаосом, устроенным «народами моря». Даже на своем полуострове, в 1800 км от Калаха, они, должно быть, получали смутные вести о новой царице. Во всяком случае, в их легендах, известных нам в позднейшей литературной обработке, описывается в курьезно укороченном виде история Ассирии, сосредоточенная вокруг такой царицы.

Первым ассирийским царем, согласно греческой легенде, был Нин, и он основал Ниневию. (Ниневия была столицей Ассирии в позднейшие времена, и греки, вероятно, рассудили, что город был назван по имени своего основателя. Возможно также, что в Нине отразились смутные воспоминания о Тукультининурта I, в таком случае Нин из греческой легенды и Нимрод из еврейской легенды суть одно и то же лицо.)

Предполагалось, что Нин в серии молниеносных кампаний завоевал всю Западную Азию (спрессованное отражение трудов дюжины ассирийских завоевателей) и женился на прекрасной женщине по имени Семирамида. Кажется ясным, что Семирамида — это воспоминание о Саммураммат.

После смерти Нина, говорит далее легенда, Семирамида наследовала ему на троне. Она царствовала якобы сорок два года и основала город Вавилон. Успех сопутствовал ей во всех ее предприятиях, пока наконец она не попыталась завоевать Индию и не потерпела неудачу.

История эта содержит много цветистых и романтических деталей, и поздние греки приписывали Семирамиде каждое замечательное сооружение или памятник, который находили в Западной Азии. Однако все это выдумки, порождение буйного воображения, вдохновленного тем простым фактом, что короткое время Ассирией правила женщина.

Подлинная Саммураммат правила только восемь лет, а не сорок два, и правление ее не было отмечено особыми успехами или победами. На деле вслед за царствованием ее сына Ассирия вступила в период застоя, когда несколько некомпетентных правителей сменяли друг друга на троне. Репутация Ассирии была, однако, настолько устрашающей, что она оставалась нетронутой, по крайней мере, в своем историческом ядре, даже если империю потеснили на границах. Ни один из соседей не смел уколоть ее слишком сильно.

Но в этом интервале, когда Ассирия дремала, соседи ее у себя дома процветали. Урарту, в частности, достигло периода величайшей славы. С 778-го по 750 г . царство находилось под управлением Аргишти I, который объединил под своей властью всю самую северную часть Месопотамии и выковал державу, которая на время стала столь же обширной и сильной, как временно ослабевшая Ассирия.

Израиль также переживал период процветания. Сирия была сильно разграблена Салманасаром III и не могла более соперничать с Израилем. В 785 г . на трон Израиля взошел Иеровоам II. Он расширил свои владения до Евфрата, Сирия и Иудея заискивали перед ним. Сорок лет он царствовал — почти, как если бы вернулось царство Давида.

Но к несчастью для Урарту, Израиля и всей Западной Азии, Ассирия была не мертва. Она только спала.

Политика депортаций

Общая неспособность ассирийских царей вывести страну из депрессии и эффективно расправиться с Урарту разрушила престиж царской семьи. Она постоянно правила Ассирией уже больше тысячи лет, с того самого момента, как Шамшиадад I утвердился на троне Ашшура как аморейский узурпатор и когда Хаммурапи был еще вавилонским князьком. Теперь династия сгнила и армия проявляла беспокойство.

В 745 г . в столице разразился военный мятеж, и, когда буря прошла, старая династия исчезла. Ее место занял новый царь, не принадлежавший к царской семье.

В попытке обеспечить преемственность и указать на возвращение «доброго старого времени» могущества и побед он принял имя знаменитого древнего завоевателя. Он назвал себя Тиглатпаласаром III.

Начал он с реорганизации империи. За полстолетия нерадивого правления предыдущих царей дела пришли в расстройство. Поэтому он ужесточил административные процедуры, сделав всех чиновников ответственными непосредственно перед ним. Он улучшил финансы и основал профессиональную армию из наемных солдат (наемников), многие из которых не были ассирийцами. Благодаря этому можно стало не терять времени на сбор крестьянских рекрутов при каждой чрезвычайной ситуации или при потерях, вызванных тем, что новобранцы не были достаточно обучены. Вместо этого армию можно было теперь постоянно держать на высоком уровне эффективности. Обходилось это дорого, но деньги всегда можно было получить от данников, и более, чем когда-либо, Ассирия выжимала свои жертвы досуха и подпитывала их отчаянную ненависть.

После всего этого царь приступил к сведению счетов с внешними врагами.

Во-первых, была проблема кочевников. Обнаглевшие мидяне нападали на ассирийские аванпосты. Тиглатпаласар III не собирался ждать, пока они еще больше осмелеют. Он выступил против них, без устали их преследовал и уничтожал, когда настигал. Окончательный разгром кочевников был все-таки невозможен, но мидяне получили о нем представление. Они, разумеется, сохранили независимость, но платили дань и вели себя почтительно.

Быстрая кампания на западе терроризировала малые нации. Иеровоам II умер в тот самый год, когда Тиглатпаласар III взошел на трон и его немощные наследники оказались не способны удержать Израиль от распада. Израилю пришлось быстро согласиться выплачивать Ассирии дань, и последняя молниеносная вспышка израильского процветания погасла.

Тиглатпаласар IIIобратился на север, против сильнейшего врага Урарту, дипломатия которого поддерживала недовольство и мятежи повсюду, где их можно было найти. Тиглатпаласар III нанес ей жестокий удар. Он не мог выгнать урартов из всех крепостей, но сумел зажать в своем кулаке всю южную половину страны. Урарту получило смертельную рану. Царство пришло в упадок и никогда уже не восстановило всю свою мощь.

Затем ассирийцы вновь обратились на запад, где возникла (как столетием прежде, в великие дни Ахава) еще одна попытка антиассирийского альянса. Тиглатпаласар III взял Дамаск и положил конец Сирийскому царству, просуществовавшему два столетия. Израиль снова притих.

Тиглатпаласар III создал новую ассирийскую политику обращения с побежденными странами. Старая система бесконечного террора была отброшена. Вместо нее Тиглатпаласар III установил гораздо более тонкую практику. Он захватывал вождей нации, переселял их в отдаленные районы своего царства и заменял их людьми из других районов.

В этом была хитрая психологическая основа. В те времена повсюду считали, что каждый бог связан с землей, что любому богу можно по-настоящему поклоняться только в одном определенном месте. Если людей высылали из их страны, их выселяли с родины их богов. Их пригоняли в новую землю, где не было не только их языка и обычаев, но даже их старых богов. У изгнанников исчезало ощущение идентичности, национальное чувство оказывалось раздавленным.

Конечным результатом было общее ослабление неассирийских регионов империи к выгоде ассирийской правящей партии.

Высылки оказали другой важный и совершенно нежеланный эффект — они повлияли на язык Месопотамии. Со времен Саргона Аккадского здесь господствовал аккадский язык, независимо от прихода новых завоевателей. Ассирийцы и халдеи одинаково приняли аккадский язык, говорили на нем, и ко времени Тиглатпаласара III он господствовал уже пятнадцать столетий.

В западной части Плодородного Полумесяца, однако, в ходу были другие семитические диалекты — еврейский, финикийский, арамейский. Здесь пользовались алфавитом (изобретенным финикийцами около 1500 г . до н. э.), который позволял очень легко научиться писать. В международной торговле стало очень соблазнительным использовать один из западных семитических языков, а не аккадский. Так было даже на родине ассирийцев, ибо ассирийскому купцу было намного легче научиться читать и писать на арамейском с его двумя дюжинами букв, чем сирийцу научиться читать и писать на аккадском с его тысячами отдельных символов.

Великими торговцами ассирийского периода были арамеи, и они распространили свой язык по всей западной половине Плодородного Полумесяца. Со временем он заместил, например, еврейский среди евреев. Самые последние книги Библии написаны частично на арамейском и языком простого народа Иудеи. Во времена Иисуса Христа был арамейский. На этом языке говорил сам Иисус (вероятно, он знал только этот язык, кроме собственно еврейского).

Когда Тиглатпаласар III выселял арамеев в изгнание в Месопотамию и в другие места, он также распространял арамейский язык. Аккадский, со всеми своими трудностями, держался до того времени только благодаря консервативной традиции. Теперь, однако, перед лицом алфавитного письма арамеев, он начал уступать. Арамейский стал вторым официальным языком Ассирии и начал медленно вытеснять аккадский, как аккадский некогда вытеснил шумерский.

Тиглатпаласар III обратил внимание также и на Халдею. Почти четыре столетия Вавилон и вообще южная Месопотамия признавали в теории верховенство Ассирии, но сохраняли своих собственных царей и обычаи и оставались для Ассирии тревожной проблемой. Всегда, когда Ассирия слабела, независимость Вавилона становилась более заметной.

Тиглатпаласар III решил положить конец затруднениям, которые возникали из слабости связей, объединявших Ассирию и Халдею. Когда халдейский правитель Вавилона умер и вокруг его наследия возник спор, ассирийский царь в 729 г . до н.э. разрешил его, вступив в Вавилон и сделав монархом страны самого себя под именем Пулу (быть может, это и было его настоящее имя). Впервые один и тот же правитель непосредственно правил и Калахом, и Вавилоном. Это отразилось в том, что бог-покровитель Ассирии Ашшур стал вождем прочих богов, вытеснив старого Мардука.

Тем не менее, ни старая династия, ни старая религия Вавилона не были окончательно раздавлены. Они пали низко, но угрюмо выжидали возможности вернуться.

Последняя династия

В 727 г . Тиглатпаласар III умер и на трон взошел его сын Салманасар V. Период, когда власть переходит от одного царя к другому, всегда был критическим моментом в жизни древних империй. Новый царь мог оказаться некомпетентным, мог иметь соперника, претендующего на трон; поэтому именно в момент наследования подчиненная страна готовилась к восстанию.

Итак, когда грозного Тиглатпаласара III опустили в могилу, Осия Израильский увидел шанс на возвращение к той некомпетентности управления, которая отмечала ассирийскую монархию в течение нескольких поколений, — и отказался платить дань.

Трудно сказать, был ли Салманасар V достаточно компетентным или нет. Он слишком недолго оставался царем. Конечно, он немедленно двинулся в поход и в 725 г . осадил Самарру, столицу Израиля. Но осада не принесла больших успехов. Прошло три года, а ассирийская армия все еще стояла под стенами Самарры. Мы можем предположить, что следствием этого было недовольство в армии.

По крайней мере, разразился мятеж, и в 722 г . Салманасар V пал. Внезапно появился новый царь, происхождение его остается неизвестным, хотя, вероятно, он был генералом. Там, где первая ассирийская династия правила тысячу лет, вторая продержалась всего двадцать три года и дала всего двух царей. С новым узурпатором в Ассирии началась третья и последняя династия, иногда ее царей называют Саргонидами.

Узурпатор, по обычаю узурпаторов, выбрал себе знаменитое имя, чтобы скрыть реальность низкого происхождения под поверхностным блеском. На этот раз было выбрано имя Саргон («законный царь», которым он как раз и не был), и узурпатора стали называть Саргоном II. Часто говорили, что новый царь умышленно подражает Саргону из Агаде и поэтому он и есть Саргон II. Это не так. Ассирия имела царем Саргона I в дни перед воцарением Хаммурапи, через шесть столетий после Саргона из Агаде, и узурпатор ссылался на него.

Если мятеж был вызван недовольством солдат неспособностью взять Самарру, он был неоправдан, ибо Самарра пала почти сразу же после переворота, и пала бы, вероятно, даже если бы Салманасар V оставался царем. В сущности, можно задуматься над тем, была ли Самарра взята до или после того, как Саргон сделался царем. Саргон приписал успех себе, но никто не принуждает абсолютного монарха к абсолютной честности.

Библия ни разу не отмечает Саргона II как завоевателя Самарры; эта честь отдана Салманасару V. Об истине можно только гадать.

Когда Самарра пала, обратились к политике депортаций, начатой Тиглатпаласаром III. В сущности, это был самый знаменитый пример такой политики. Израильские вожди, изгнанные из страны, представляли «десять потерянных колен» (племен). Их так и не нашли снова, и в течение многих столетий легенда помещала их в том или другом месте и говорила, что они умножились и создали процветающее и могущественное царство. На самом деле они просто ассимилировались, растворившись в населении северо-западной Месопотамии, куда их выслали. За столетие или два после падения Израильского царства их потомки потеряли всякое представление о своей национальной принадлежности.

Весь западный конец Плодородного Полумесяца был теперь относительно спокоен, ибо его целиком включили в ассирийские владения. Маленькое царство Иуды, единственный лоскуток империи Давида, который еще существовал (и где еще правил наследник великого царя), платило дань. Различные народы Малой Азии также платили дань. Даже остров Кипр, отстоявший от берега на 160 км , чувствовал могущество Саргона II, ибо его наместники воздвигали там стелы.

Но если на западе было спокойно, север погромыхивал опасностью. К северу от Черного моря, где жили когда-то примитивные индоевропейские племена, были племена, известные грекам под именем киммерийцев. Быть может, они столетиями мирно жили в своих степях, но в восьмом столетии до нашей эры из Центральной Азии на запад двинулась новая группа племен, называвшаяся скифами.

Киммерийцы бежали перед ними и проложили себе путь на юг через Кавказ. Они шли дорогами, которыми шли на тысячу лет раньше хурриты, хетты и арии, но киммерийцам меньше повезло. В отличие от древних кочевых захватчиков им пришлось иметь дело с великой империей на пике ее могущества.

Разумеется, вначале киммерийцы столкнулись с урартами. Урарту, сильно пострадавшему при Тиглатпаласаре III, трудно было противостоять новым ордам. Им не дали даже возможности попытаться сразиться, ибо Саргон II увидел шанс посчитаться со старым врагом. В то время как киммерийские кочевники нападали на Урарту через северные границы, ассирийская армия двинулась на царство с юга.

Урарту, зажатому в жестокие тиски, нужно было быстро выбирать, кому из врагов подчиниться. Урарты выбрали ассирийцев, ибо мощь Ассирии была подавляющей. Методы Саргона II на севере и вправду были типично ассирийскими. Стараясь сломить дух сопротивления народа, он не колебался перед разрушением системы каналов в городах, которые слишком упорно сопротивлялись. Такие разрушения, которые можно осуществить за несколько дней, потребовали многих лет, даже поколений, для восстановления. В конечном счете такая политика вела к собственному ослаблению, ибо процветание страны, однажды разрушенное, было потеряно для завоевателей, как и для туземцев.

Саргон II, однако, был не вовсе нечувствителен к прогрессу. Урартская ирригационная система включала подземные каналы, которые переносили воду с очень малыми потерями на испарение. Систему Саргон II разрушил, но принцип ему понравился, и он принес его с собой в Ассирию, откуда система распространилась по всему Древнему миру.

В 714 г . урарты потерпели окончательное поражение от руки Саргона II, хотя туземные царьки сохранили номинальную власть над маленьким кусочком прежней территории. Затем Урарту и Ассирия совместно встретили киммерийцев и удержали их за пределами самого Плодородного Полумесяца.

Саргон II столкнулся также с затруднениями в Вавилонии. Как раз когда Саргон II взошел на ассирийский троп, некий халдейский вождь захватил Вавилон и провозгласил себя царем. Имя его было Мардук-апла-иддина II, а в Библии его называют Меродах-Баладан. Десять лет, пока Саргон II был занят на западе и на севере, он удерживал власть. Только после того, как киммерийское давление было на время приостановлено, ассириец смог обратиться на юг. Меродах-Баладан вынужден был уступить и в 711 г . до н. э. был изгнан из страны.

Тем временем сознание незаконности собственных притязаний на трон, должно быть, заставило Саргона II оставить Калах, где все напоминало о царях других династий. Он решил построить целиком собственную столицу, где все напоминало бы только о нем.

Он выбрал место к северу от Ниневии и в 717 г . приступил к строительству новой столицы. Используя орды военнопленных и безжалостно их эксплуатируя, он завершил город за десять лет и назвал его Дур-Шаррукин («форт Саргон»).

Строительство началось на земле пустой, за исключением нескольких ферм, и Саргон II мог работать на обширных пространствах. Город был очень тщательно спланирован по геометрическому образцу. Он представлял собой правильный квадрат, со сторонами свыше 1,6 км длиной, и углы его указывали на север, запад, юг и восток. Город содержал зиккурат из семи ступеней, многочисленные храмы и дворец самого Саргона, площадью 10 га . Саргон II задумал также библиотеку и, собрав клинописные таблички, содержавшие древнюю литературу Месопотамии, положил начало модному увлечению, достигшему пика примерно семьдесят лет спустя.

Но горе человеческому тщеславию! Когда новая столица была окончена, она осталась стоять практически пустой, ибо Саргон II был по уши занят новой войной. Киммерийцы, тщетно поколотившись о неприступную стену ассирийских щитов к югу от Кавказа, просочились на запад и вторглись в Малую Азию. Ущерб, который они там нанесли, был выше сил местных княжеств, и Саргону II пришлось самому предпринять кампанию на полуострове. Там в 705 г . до н. э. он и умер, вероятно, погиб в битве с кочевниками.

Наследник Саргона II так и не воспользовался городом, который строил Саргон. Он умер прежде, чем город действительно родился, и даже главный дворец Саргона так и не был вполне завершен.

Однако город и дворец послужили некоей цели. В 1842 г . французский археолог Эмиль Ботта, раскапывая холм на этой древней земле, обнаружил дворец Саргона II. Он стал первым ассирийским сооружением, вновь увидевшим свет, и первым намеком на могущественную империю, которая была скрыта от человечества туманом обманчивых греческих легенд.

Крах и ярость

Наследником Саргона II стал Син-ахе-эриба («Син умножает братьев»). Очевидно, он был младшим сыном, и его мать была благодарна лунному богу Сину за всех мальчиков, которых она принесла царю. Мы знаем нового правителя по имени, под которым он появляется в Библии, — Синахериб.

Как многие другие ассирийские цари, Синахериб понимал необходимость иметь свою собственную столицу. Великолепная столица, только что построенная отцом, не устраивала его. Быть может, она несла слишком глубокий отпечаток личности отца, а Синахериб хотел чего-то, на чем легче было бы оставить свой собственный отпечаток.

Какова бы ни была причина, он избрал столицей Ниневию. Это был древний город, существовавший в качестве северного аванпоста еще с ранних шумерских времен. Он всегда был видным городом ассирийской земли, но прежде не служил столицей.

Синахериб перестроил ее совершенно заново и сделал великим метрополисом. Для подачи пресной воды, например, он построил облицованный камнем канал, доставлявший воду с северных холмов на много километров на юг. Местами канал достигал 22 м шириной, и вода подавалась через долину по каменному акведуку, напоминающему поздние сооружения римлян.

Себе царь построил дворец в восемьдесят комнат, 180 на 190 м . Двери охраняли самые характерные для Ассирии скульптуры — могучие крылатые каменные быки до двадцати тонн весом, с головами бородатых царей. Очевидно, они изображали неких могущественных духов, охранявших вход во дворец и, разумеется, царя, который в нем жил. (Эти стражи при входе — общее явление. Египтяне использовали сфинксов-львов с человеческими головами. Мы сами используем обычных львов, которых можно видеть у дверей многих старинных зданий.)

Этими крылатыми быками так часто иллюстрируют работы по Ассирии, что они стали эмблемой страны, как орел в Соединенных Штатах или медведь в России. И действительно, слава Ниневии, должно быть, разнесла рассказы об этих крылатых созданиях во все концы империи. Кажется почти несомненным, например, что таинственные «керубы» (херувимы), упомянутые в Библии, и есть эти крылатые быки либо очень близкие к ним скульптуры. Могучий керуб с огненным мечом не позволяет вернуться в сад Эдема. Шестикрылые керубы охраняют Божественный Трон в видении пророка Исайи, и два керуба (описание отсутствует) помещены на крышке Ковчега Завета.

По различным причинам керубы со временем перестали быть наводящими страх сверхъестественными созданиями с человечьими головами, но стали вначале ангелами, а затем маленькими ангелочками. Сегодня мы вполне готовы назвать хорошенького младенца херувимчиком, но никому и в голову не пришло бы применить это уменьшительное словечко к величественным чудищам, охранявшим вход в гигантский дворец Синахериба.

Ниневия оставалась ассирийской столицей до конца жизни империи. Это заняло менее столетия, но в это столетие расцвело творчество ряда иудейских пророков и их нападки на ассирийскую столицу наделили Ниневию дурной славой, которая сохранилась на все времена и стерла из памяти большинства людей всякое воспоминание о более древних столицах.

Иудеи имели вескую причину проклинать Ниневию, ибо царь, который ее построил, принес опустошение на землю Иуды.

Синахерибу, видите ли, пришлось столкнуться с обычной проблемой вступающего на трон деспота, особенно столь ненавидимого, как ассириец. Мятежные пожары, которые потушил его отец, разгорелись снова.

Пожары эти возникали не вполне спонтанно. На рубежах империи находились независимые нации, постоянно поощрявшие мятежи в ассирийских владениях. Только держа устрашающую ассирийскую армию постоянно занятой бунтовщиками, соседи могли быть уверены, что они сами не будут намечены для завоевания.

Близ западной окраины Ассирийской империи находился Египет, который постоянно интриговал с Иудеей и другими мелкими государствами запада. Египет предлагал деньги и военную помощь в случае решительных антиассирийских действий. Близ юго-восточной окраины империи находился Элам, и его специальностью было поддерживать постоянное брожение среди халдеев Вавилонии, через политических эмигрантов, которые там укрывались.

Элам подстрекал халдея Меродах-Баладана к попытке захвата власти в Вавилоне сразу после смерти Саргона II. Синахерибу пришлось поспешить в низовья и вновь разбить халдейского вождя. Затем он обратился на запад, чтобы встретить другую угрозу.

Поддавшись на уговоры египтян, Езекия, царь Иудеи, отказался выплачивать Ассирии установленную договором дань. Это равнялось формальному объявлению мятежа. Синахериб смел Иудею и окружающие территории, опустошив все с холодным и эффективным варварством. В 701 г . до н. э. он обложил осадой Иерусалим.

Иерусалим занимал от природы сильную, почти неприступную позицию, а Езекия хорошо подготовился к осаде, создав обширные запасы. Однако непредубежденные наблюдатели, судя по прежним результатам, чувствовали, вероятно, что судьба Иерусалима решена и что, в конечном счете, ассирийская армия возьмет город штурмом или измором.

Ассирийской армии это не удалось. Иерусалим остался нетронутым, и радость победы звенит на страницах Библии. Согласно библейской истории, внезапная чума поразила ассирийскую армию в ночи и сломленный ее остаток должен был снять осаду и отступить.

Геродот, греческий историк, также рассказывает о таинственном поражении армии Синахериба. Его рассказ, очевидно, не имеет ничего общего с Иерусалимом (во всех своих девяти книгах Геродот вообще ни разу не упоминает о евреях), но он говорит о нашествии мышей, которые перегрызли тетивы ассирийских луков, оставив армию частично безоружной, и заставили ее отступить.

Без сомнения, Синахериб отступил, не взяв Иерусалима, но причины могли быть намного более прозаичными, чем приведенные у Геродота или в Библии. Египет был в то время очень слаб, но он обязан был предпринять какие-то усилия для освобождения Иерусалима. В конце концов, Египет едва ли мог себе позволить ассирийскую победу. Синахериб должен был знать о египетских интригах, и в случае падения Иерусалима ему была бы очищена дорога через Синайский полуостров и он мог бы обрушить свое мщение на страну, орошаемую Нилом. Любой, знающий Синахериба, знал, что месть окажется не слабой.

Вследствие этого египетская армия выступила на помощь Иерусалиму, и Синахерибу пришлось с ней сразиться. Ассирийцы победили, но в ходе боев они были ослаблены, и это уменьшило их шансы на взятие Иерусалима. К тому же наместники Синахериба в Вавилонии должны были слать ему известия о том, что область скоро снова охватит пламя мятежа, и ассирийскому монарху Вавилон, великий метрополис, должен был казаться более важным, чем маленький холмистый городок Иерусалим.

Поэтому ассирийской армии пришлось отступить. Но для ассирийцев это была только незначительная неудача, ибо, кроме сохранения своего царя и обычаев, Иудее было почти нечего праздновать. Страна была разорена, Езекии пришлось выплатить громаднейшую контрибуцию и, сверх того, вновь выплачивать дань.

Эту дань Иудея продолжала платить до конца ассирийской истории, и настолько истощила свои силы, что уже никогда не восставала против Ассирии снова. Сын Езекии Манассия, который правил целых полстолетия, не нашел более безопасного курса действий, чем оставаться презренной ассирийской марионеткой. Он делал все, что мог, для подавления националистической партии пророков, которая упорно била в барабан антиассирийской пропаганды, которая могла в любое время спровоцировать катастрофу нового вторжения и осады. В результате Манассия проклят библейскими авторами.

В Вавилонии действительно вскоре вспыхнул бунт, и Синахериб ясно увидел, что Вавилон никогда не успокоится, пока помощь эламитов будет к его услугам. Он решил поэтому начать наступление прямо на Элам, и сделать это, не пробиваясь с боями через Вавилон и ослабляя свои силы, но предприняв внезапную атаку с моря.

Корабли он строил на севере и западе, чтобы эламские шпионы не смогли слишком быстро узнать, что оп планирует. Поскольку ассирийцы не имели морского опыта, Синахериб нанял на свои суда финикийцев. Он мог воспользоваться также услугами греческих моряков. (Возможно, что контакты между Грецией и Ассирией проходили относительно мирно. Некоторые из греков возвращались домой с рассказами о великом городе Ниневии, и, возможно, такие рассказы послужили источником греческих легенд о Нине и Семирамиде.)

Наконец флот был готов. Он поплыл по Евфрату быстро и тихо, миновал Вавилон, оставив его нетронутым, и достиг Персидского залива. Ассирийские экспедиционные силы высадились на эламском берегу и направились в глубь страны.

Если бы эламиты воспротивились ему и сражались, Синахериб мог бы одержать великую победу, но эламиты ответили на неожиданный ход ассирийцев собственным ходом, равно неожиданным. Они оставили в Эламе лишь небольшие силы для охраны страны и направили главные силы армии в Вавилон, объединившись там с бунтовщиками и поставив Синахериба перед опасностью оказаться отрезанным от своей базы. Синахерибу пришлось отступить, и все его хитроумные планы окончились ничем.

Это был провал, который терзал Синахериба гораздо больше, чем неудача под Иерусалимом, и он вызвал у него взрыв поистине бешеной ярости.

До того времени Вавилон благодаря своей славной истории пребывал в безопасности. Он был величайшим, богатейшим, наиболее культурным городом Запада, имевшим за собой уже тысячелетнюю историю. Он поддерживал древнюю шумерскую религию и был резиденцией ее главного бога (в вавилонском варианте) Мардука, еще с далеких времен Хаммурапи.

Конечно, Вавилон находился под пятой Ассирии, но это вряд ли могло подорвать вавилонское чувство превосходства. Вавилоняне смотрели на ассирийцев, вероятно, так же, как греки пять столетий спустя смотрели на римлян. Ассирийцы (как и римляне) были хороши в войне, но ничего больше не умели. За всем, что ценилось в жизни, — религией, языком, культурой, — ассирийцам приходилось обращаться в Вавилон.

Ассирия, должно быть, сама чувствовала это и невольно платила Вавилону почти суеверным почтением. Похоже было, что даже ассирийские цари не смели пренебречь проклятиями потомства за вред, причиненный Вавилону. (Подобное чувство не раз защищало позднее такие знаменитые культурные центры, как Афины, Флоренция и Париж.)

Но Синахериба, доведенного неудачами до безумия, не могли больше сдерживать мысли о вавилонском величии. Вавилону нужно было дать урок. Ужасный урок. Весь мир должен был видеть, что даже Вавилон не может противостоять ассирийской ярости, и, может быть, зрелище ассирийской мести предотвратит дальнейшие неприятности.

В 689 г . до н. э. Сииахериб ворвался в Вавилон и приступил к полному уничтожению города. Он разрушил систему каналов, срыл дамбы и наполнил оросительные канавы глиной домов, которые он смыл, отведя воды Евфрата. Он разрушил даже храмы и увез с собой в Ассирию статую самого Мардука. Он поставил себе целью сровнять город с землей и оставить пустое место.

Он преуспел, но не до конца. Город выжил, вначале в ужасающем состоянии, но выжил.

Сам Синахериб, однако, встретил скверный конец. В 681 г . во время религиозной церемонии он был убит в результате заговора, устроенного двумя старшими сыновьями.

На вершине могущества

Мы не знаем подробностей заговора против Синахериба, но что-то, по-видимому, пошло не так, ибо обоим отцеубийцам пришлось спешно бежать на север, в Урарту, за пределы немедленной досягаемости ассирийской армии. Там они попытались собрать собственные вооруженные силы.

Тем временем один из младших сыновей Синахериба предъявил свои права на трон, и вокруг него собрались вожди нации. Этого младшего сына, третьего в династии Саргонидов, звали Ашшуракх-иддина («Ашшур дал брата»). Нам он известен под своим библейским именем Асархаддон.

Асархаддон быстро разгромил армию братьев и положил угрозе конец. Это был в высшей степени необычный для Ассирии монарх — он избегал войны, когда было только возможно.

Так, он попытался завоевать Вавилонию скорее добротой, чем гневом. Он предпринял восстановление исторического Вавилона (быть может, он даже чувствовал раскаяние за безжалостное обращение отца с великим городом). Это была гигантская задача, которая отняла у него около двенадцати лет, но в 669 г . Вавилон был наконец вновь освящен и снова сделался великим городом. Более того, Асархаддон постарался восстановить все храмы, которые были разрушены и осквернены в предыдущее царствование.

Он придерживался даже осторожной политики сосуществования с Эламом, оставляя его в полном покое при единственном условии, что Элам прекратит вмешиваться в дела Вавилонии. Новый царь эламитов перешел к проассирийской политике, и более десятка лет все шло хорошо.

На западе маленькая Иудея была предоставлена самой себе. При условии, что ее царь Манассия аккуратно должен выплачивать дань, что он и делал.

На севере Асархаддон предпринял необходимые меры против кочевников. Поколением раньше киммерийцы убили Саргона II, но это произошло на фоне сокрушительной ассирийской победы, и в годы правления Синахериба они вели себя тихо. Однако скифское давление на их собственные тылы становилось все сильнее, и киммерийцев теснили все глубже и глубже в Малую Азию, в то время как сами скифы теперь оккупировали Урарту.

В 679 г . Асархаддон выступил против них и разбил их, обеспечив себе новый период спокойствия. Он не пренебрегал и искусством мирного убеждения. Он установил со скифами род родства, приняв одну из высокорожденных скифских девушек в свой гарем. (Варварским племенам всегда казалось удовольствием и честью видеть одну из своих принцесс исчезающей за стенами имперского гарема.)

Только на дальнем западе Асархаддон предпринял старомодную завоевательную кампанию. Роль Египта в неприятном провале осады Иерусалима не была забыта, а Египет, без сомнения, подогревал бурлящий котел мятежа.

Дважды Асархаддон предпринимал наступление на Египет. В предварительной атаке в 673 г . была недооценена эффективность египетского отчаяния. Египтяне сражались с отчаянным мужеством и отбросили ассирийцев.

Асархаддон пожал плечами и приступил к делу всерьез. С большой и лучше вооруженной армией он в 671 г . снова двинулся вперед и на этот раз захватил дельту Нила и разграбил Мемфис, великую столицу Северного Египта, насчитывавшую две с половиной тысячи лет. На время Египет оказался под властью ассирийских наместников.

Ассирийская империя в тот момент достигла вершины своего могущества. Асархаддон прочно удерживал весь Плодородный Полумесяц. Державы, окружавшие его и сохранившие некоторую степень самоуправления, вели себя тихо и платили дань — Малая Азия, Урарту, Мидия, Элам, Египет. Даже кочевники севера были под контролем.

Асархаддону должно было казаться, что только внутренние затруднения могут теперь расстроить положение. Он постарался поэтому обеспечить себе наследника еще при жизни, не желая пасть жертвой убийства и вызвать гражданскую войну после смерти.

Он имел двух взрослых сыновей с разумными притязаниями на трон и сделал приготовления к тому, чтобы оба были хорошо устроены. Он заставил вождей нации присягнуть на верность младшему из двух сыновей как будущему царю. То был Ашшур-бан-аплу («Ашшур создает сына»), более известный нам как Ашшурбанипал.

Старшему сыну, Шамашшумукину, Асархаддон предназначил править в Вавилоне в качестве наместника младшего брата. Почему Асархаддон выбрал на высший пост младшего сына, неизвестно. Предположительно, он считал его наиболее способным из двух (и, если так, он оказался прав).

Могло показаться, что, даже обеспечив порядок престолонаследия, Ассирия никогда в истории не находилась в столь безопасном положении. Если так казалось, это была иллюзия. Пока Ассирия поддерживала свои позиции грубой силой и отбирала у своих подданных грабежом гораздо больше, чем давала, обеспечивая безопасность и процветание, до тех пор ее подданные должны были ждать шанса на восстание. И как только на ассирийский трон всходил слабосильный правитель, все начинало шататься.

В самом деле, даже сильный царь не мог избежать восстаний. Египет недолго терпел под ассирийской пятой, прежде чем восстал, и Асархаддон выступил на запад в свой третий египетский поход, во время которого в 669 г . и умер.

Царственный библиотекарь

Наследование, однако, прошло без затруднений и именно в том порядке, как планировал Асархаддон. Ашшурбанипал правил в Ниневии как четвертый из Саргонидов и четвертый подряд способный правитель в этой династии. Под его управлением Ниневия достигла вершины развития и ее население, возможно, поднялось до ста тысяч. Ее торговые караваны доходили даже до Индии.

Ашшурбанипал был в некоторых отношениях самым замечательным из всех ассирийских правителей.

Как все великие цари этого государства, он был способным, не знающим устали полководцем и никогда не уклонялся от постоянной обязанности защищать вечно шатающуюся империю. Но в дополнение к этому он был ученым. Он был прекрасно образован и увлекался древней историей Месопотамии. (С тех пор как была изобретена письменность, прошло уже две с половиной тысячи лет.) Ашшурбанипал поставил себе задачу собрать по экземпляру каждой достойной внимания клинописной таблички в Вавилонии. (Он сам умел пользоваться клинописью и не зависел от низкорожденных писцов.) Таким путем он собрал в своем дворце громадную библиотеку, которая была тщательно каталогизирована, и каждая табличка была помечена его именем.

Это была величайшая библиотека из всех собранных до того времени, и через тысячи лет после смерти царственного библиотекаря она принесла громадную пользу.

Дворец и библиотека Ашшурбанипала были открыты в середине XIX столетия. В 1872 г . английский археолог Джордж Смит обнаружил среди тщательно обработанных и расшифрованных находок не что иное, как эпическое сказание о Гильгамеше, начертанное на дюжине табличек. Было расшифровано вавилонское сказание о Потопе, и сходство с библейским рассказом стало очевидным. Ученым внезапно пришлось задуматься над источниками ранних книг Библии, иными, чем Божественное вдохновение. Библиотека Ашшурбанипала содержала громадные объемы и другой информации. Страшно подумать, как мало мы знали бы о древней месопотамской истории без ученого энтузиазма Ашшурбанипала, проявленного двадцать шесть столетий назад.

Ашшурбанипал выстроил, обогатил и украсил свой дворец и свою столицу. Царская роскошь достигла при нем новых вершин. Несомненно, любой, наблюдавший его в этом дворце, окруженным всей этой роскошью и (что было намного хуже в глазах грубой военщины того времени) погруженным в ученые занятия, сочли бы его изнеженным человеком, непригодным для управления самой милитаристской империей из всех, которые видел тогдашний мир.

И в самом деле, греки рассказывали позднее свою собственную легенду о царе Ассирии, которого они называли Сарданапал. Он был, как говорила легенда, настолько изнеженным, что одевался в женское платье и никогда не вылезал из гарема. В конце, когда его подданные восстали и стало ясно, что дворец неизбежно будет захвачен, он приказал собрать все, чем он владел, в одну кучу, вместе с женами и рабами, и поджег это все, сам бросившись в огонь и погибнув в блеске огня, хоть и не блеске славы.

Впрочем, даже греки должны были признать, что Сарданапал стряхнул перед гибелью свою лень, облачился в воинский доспех и храбро повел своих воинов на врага.

То, что Ашшурбанипал был прототипом греческого Сарданапала, предполагали давно, и, несомненно, его занятия клинописью и привычка вслух читать ученые книги своим женам (привычка, которую они, должно быть, ненавидели) помогли рождению легенды. Однако реальному Ашшурбанипалу суждено было почить в мире, сохранив свою империю почти нетронутой. Как мы увидим, подобно Сарданапалу погиб и кое-кто еще.

Далеко не будучи изнеженным любителем гаремов, Ашшурбанипал должен был почти постоянно сражаться. Египет в момент смерти Асархаддона находился в состоянии восстания, и Ашшурбанипал провел два похода в эту страну. Во второй раз он дошел до Фив, великой столицы южного Египта, и разграбил город. Это был самый дальний из походов, совершенных ассирийской армией до или после Ашшурбанипала.

Однако это не помогло. В 655 г ., после разграбления Фив, Египет восстал снова. Природный египтянин, начавший свою карьеру как ассирийский вассал, ухитрился добиться независимости и провозгласил себя царем под именем Псамметиха I.

Несомненно, неутомимый Ашшурбанипал должен был вернуться туда в третий раз, но даже он не мог находиться в двух местах одновременно, а на практике он был необходим даже в трех местах.

Во-первых, киммерийцы вновь создавали затруднения, и Ашшурбанипалу пришлось теперь, игнорируя Египет (который сохранял свою вновь обретенную независимость более столетия), встретить врага в Малой Азии.

Здесь Ассирия сражалась хотя бы не в одиночку. Мелкие царства Малой Азии дрались с киммерийцами отчаянно. Полководец по имени Гиг даже создавал в западной части Малой Азии новое царство, которое было названо Лидией, и боролся с кочевниками чрезвычайно эффективно. Ашшурбанипал оказал ему щедрую помощь, и вдвоем они положили конец киммерийской угрозе. Гиг, однако, пал в битве в 652 г .

Далее Ашшурбанипалу пришлось повернуть на юг. Его занятость в Египте и Малой Азии не прошла незамеченной в Эламе, который сидел тихо уже достаточно долго. Быть может, теперь настал золотой момент опрокинуть и унаследовать Ассирийскую империю.

Орудие, в котором нуждался Элам, было, казалось, под рукой. Безусловно, пока младший брат наслаждался верховной властью, старшему брату в Вавилоне это должно было надоесть. Эламские агенты не могли не указать Шамашшумукину, что, если он восстанет на младшего брата, он сможет рассчитывать на помощь Элама и, возможно, также и на египетскую помощь.

Шамашшумукин позволил себя убедить и в 652 г . поднял мятеж. Гражданская война началась сразу же, и в течение четырех лет Ашшурбанипал безжалостно усмирял Вавилонию. В 648 г . Шамашшумукин оказался лицом к лицу с окончательным поражением и точно знал, чего ожидать в случае сдачи в плен. Он поэтому собрал все, что ему принадлежало, в одну кучу, вместе с женами и рабами, и поджег это все, сам бросившись в огонь и погибнув в блеске огня, хоть и не в блеске славы.

Знакомо звучит? Так и есть. Это конец Сарданапала, и греческая легенда явно вдохновля-лась судьбой старшего брата Ашшурбанипала, а не его самого.

Но Ашшурбанипал видел, что Вавилония не успокоится никогда, пока существует Элам. Как Асархаддон ударил на Египет, западный источник недовольства, так теперь Ашшурбанипал решил ударить на восточный источник.

Эламская война отняла десять лет, и Ашшурбанипал добился полной победы. В 639 г . он взял Сузы и разрушил город. Он отправил в ссылку вождей эламитов. Весь Элам он обратил в пустыню, и царство, существовавшее еще во времена шумеров и бывшее серьезной силой в Месопотамии во времена Авраама, пришло теперь к окончательной гибели. Оно прекратило свое существование, и самое имя его исчезло с лица земли.