Блин – охотник за ворами

Глава VII Монтёр оставляет улики

– Валера, давай-ка забросим Митьку домой и поедем сам знаешь куда, – приказала мама, усевшись в «Мерседес».

Блинков-младший с разочарованием понял, что операция для него кончилась, не успев как следует начаться. А он-то уже придумал ей название: «Операция «Младенец с наганом»!».

– Мама, мы потратили на меня кучу денег, – сказал он. – Ты купила платье, которое вряд ли когда-нибудь ещё наденешь, и обвешалась чужими бриллиантами. Неужели всё только для того, чтобы пустить пыль в глаза Ларисику?

– Не только, – отрезала мама таким тоном, что стало ясно: дальнейшие расспросы бесполезны.

– Давай тогда вернём эти джинсы в магазин и купим зеркалку, – предложил Блинков-младший.

– Я бы не против, – ответила мама. – Джинсы твои, можешь поступать с ними как хочешь. Но…

И она ковырнула ногтем что-то на бедре новеньких джинсов. Блинков-младший присмотрелся и обомлел: дырочка! Маленькая, со спичечную головку. Наверное, он зацепился за гвоздь, когда поднимал стремянку.

Известно, что дырки не портят джинсов. Их даже нарочно дырявят. Но бесполезно надеяться на то, что джинсы с дырочкой примут обратно в магазин.

В полном молчании доехали до дома. Блинков-младший распрощался с мамой и с Валерой и поскорее нырнул в подъезд.

Через окошко на лестничной площадке он посмотрел во двор. Девчонок там не было. Ни Ломакиной и Суворовой, ни Ирки, с которой он поссорился из-за маминой операции, а что получилось? Шиш тебе, Блинков, операция, шиш тебе, Ирка. Иди домой, режься на компе хоть в стрелялки, хоть в бродилки – всё надоело. Хорошо ещё, что подружки не видели, как он вернулся, и не будут приставать с американскими горками.

Блинков-младший вошёл в пустую квартиру и рухнул на диван. Он чувствовал себя обманутым.

Вместо зеркалки – дурацкие джинсы. То есть хорошие джинсы, замечательные джинсы, но ему такие не нужны. Он обошёлся бы и джинсами раз в десять дешевле.

Вместо контрразведчицкой операции – приобщение к прекрасному в обществе Ларисика.

Мама ни слова ему не сказала о краже в музее. Всё, что знал Блинков-младший, он подслушал из её разговоров с чужими людьми.

Самое интересное, что и в новостях об этом помалкивали. Он включил телик и проскочил по российским программам. Больше всего говорили о вирусе. И ни слова – о краже картин Ремизова. А ведь скандал был международный, как сказал перепачканный человечек Лялькин. Уже то, что к расследованию подключили контрразведку и прокуратуру, подтверждало, что делу «Младенца с наганом» придаётся особое значение.

И Блинков-младший решил сам начать расследование. Он, конечно, не подполковник, но тоже кое-что может. Да он этих преступников разоблачил столько, что со счёта сбился![2] (Потому что, например, грязный бизнесмен князь Голенищев-Пупырко потом исправился и помог следствию. Считать его преступником или нет?)

Мама ещё будет локти кусать из-за того, что отстранила от расследования своего одарённого сына. Сейчас Блинков-младший знает об ограблении не меньше, чем она. Правда, у него нет полного списка похищенных картин. Он видел только «Козу с баяном» в альбоме у Ларисика и знал ещё три названия: «Младенец с наганом», «Корова под седлом» и «Композиция из девяноста девяти спринцовок». А в остальном стартовые условия у них с мамой почти равные. Так что посмотрим, кто первый закончит расследование!

Главная улика – оборванные провода сигнализации. Можно считать установленным, что их повредили не случайно. Значит, начинать нужно с монтёра, который месяц назад так ловко «ошибся», что вырубил сигнализацию в половине музея.

Увы, эта задача казалась невыполнимой. Найти в десятимиллионном городе человека, о котором известно только то, что месяц назад он работал в музее и перекрутил провода?!

Полицейским и контрразведчикам легче. Они могут расспросить сотрудниц музея, как выглядел этот монтёр. Могут выяснить на телефонной станции, работает ли у них такой человек. Наконец, могут поискать на стене у проводов отпечатки пальцев «Монтёра» (пусть это будет его кличка, потому что скорее всего не монтёр он, а переодетый вор).

У Блинкова-младшего не было ни одной из этих возможностей. Но у него был острый и гибкий ум! Другое дело, что пока он ещё не решил, куда этот ум направить.

Он переоделся в старые джинсы, снял броские тёмные очки, сходил в парикмахерскую и коротко подстригся. С мечтой прийти в школу с хвостиком пришлось расстаться. Ничего не поделаешь, конспирация важнее. Зато теперь можно быть уверенным, что его не узнают в музее. Взрослые не обращают особого внимания на подростков.

Совершенно другим человеком Блинков-младший поехал в музей. Битый час он болтался по залам, присоединяясь к экскурсантам. Между прочим, одну экскурсию вела Ларисик. С ней Блинков-младший проходил минут пятнадцать. Был момент, когда он стоял нос к носу с искусствоведшей, но та его не узнала.

Мысленно Блинков-младший восстанавливал действия преступника.

Нельзя принимать всерьёз то, что говорила мама Ларисику: мол, вор не стал бы обматывать провода изоляцией. Нет! Чудес не бывает. Если из музея вынесли семь картин, а сигнализация не сработала, значит, она была отключена.

Кем? Вот в чём вопрос!

Месяц назад монтёр отключил сигнализацию. Всю ночь музей был без охраны, но грабители туда не сунулись. Почему? Ответ может быть только один: монтёру нужны были картины Юрия Ремизова. Он убедился, что его уловка сработала, и стал ждать, когда их привезут из Германии.

Но если преступник за месяц до выставки знал, в каком именно зале она будет, то, значит, у него есть информатор среди сотрудников музея.

Рассуждаем дальше. Сотруднику музея легче добраться до проводов, чем постороннему человеку. Но монтёр сам отключил сигнализацию. Отсюда выводы: во-первых, информатор из музея – не сообщник монтёра. Он просто разболтал информацию о выставке, не подозревая, что ею воспользуется преступник. Во-вторых, накануне ограбления монтёру пришлось ещё раз побывать в музее, чтобы снова отключить сигнализацию.

О втором появлении «монтёра с телефонной станции» Ларисик не говорила. Да и так понятно, что после скандала из-за испорченной сигнализации преступник опасался снова изображать монтёра. Значит, на сей раз он появился в музее под видом посетителя.

Он бродил по залам, как сейчас Блинков-младший, и ждал возможности проникнуть за дверь с табличкой «Оформление экспозиции». Нужно выяснить, когда у двери поставили полицейского – ещё до кражи или только после. Но в любом случае на посту была вредная старушонка-смотрительница, а в самом зале кто-то развешивал картины. Преступник не мог портить сигнализацию на глазах у работавших там людей. Он должен был дождаться, когда все уйдут.

Разумеется, и перед обедом, и перед тем, как закрыть музей на ночь, смотрительницы проверяют, не остался ли кто-нибудь в залах. Преступнику нужно было спрятаться.

В одном фильме музейный вор спрятался в углу за большой скульптурой, а ночью вырезал картину из рамы и скрылся.

Блинков-младший обошёл все залы, но подходящей скульптуры не нашёл. Все стояли так, что за ними не спрячешься. И он вспомнил о дверце, через которую Ларисик привела их с мамой в залы музея. Тогда Блинков-младший не обратил на неё особого внимания. Но сейчас он смотрел на всё глазами преступника и понял, что дверца – то, что надо! Она выходила в короткий коридорчик между двумя залами. И в обоих смотрительницы сидели к дверце спиной. Понятно: они же следили за порядком в залах.

Блинков-младший незамеченным вошёл в дверцу и очутился в служебном коридоре. Если идти вправо, то где-то далеко будет кабинет Ларисика. А влево был тупик и единственная дверь с простеньким висячим замком. На всякий случай Блинков-младший его подёргал, и дверь открылась! Замок держался только на одном ушке, а второе было вырвано из дверного косяка.

За дверью был чулан уборщицы: швабры, вёдра, тряпки, полка со стиральными порошками… И ОКУРОК НА ПОЛУ!

Спокойно, граждане! Не будем нервничать и ответим себе на один простой вопрос. Кому придёт в голову курить в тёмном чулане, где воняет хлоркой и негде не то что сесть, но и стоя повернуться?

Кому, кроме человека, который там прятался?

КОМУ, КРОМЕ ПРЕСТУПНИКА?!

Тут Блинков-младший здорово запсиховал. Во-первых, потому, что хватался за замок и мог стереть отпечатки преступника. Во-вторых, потому, что впёрся в чулан и натоптал. А пол был пыльный – мечта криминалиста. На нём чётко отпечатались рубчатые подошвы Митькиных новеньких кроссовок и под ними – наполовину затоптанные следы остроносых ботинок. (Нога у преступника была точь-в-точь, как у Блинкова-младшего – сорок первого размера.) Ещё недавно один мужской след был в отличной сохранности. Пока на него кое-кто кроссовкой не наступил.

Насчёт стёртых «пальчиков» ещё можно сомневаться. Там скорее всего и стирать было нечего. Не такой дурак этот монтёр, чтобы не надеть перчатки. Но то, что ни один эксперт не поблагодарит Дмитрия Олеговича Блинкова-младшего за испорченные следы, – это уж точно.