Близнецы [СИ]

Иногда Люку кажется, что счастье недостижимо высоко, как небо. Он никогда не ощущал себя на своём месте, словно его поменяли неловким движением с кем-то местами, и кто-то другой должен был томиться под жаркими лучами двух солнц.

Лея всегда знала, где её дом. Среди острых пик гор и холодных озёр стоит замок длинной до чистого неба, словно бы касаясь звёзд смотровой площадкой, и принцесса готова была поклясться, что на свете нет места прекрасней Альдераана.

Люк ненавидит фермерство. Вытирая тыльной стороной ладони пот со лба, он провожает взглядом улетающие корабли контрабандистов и тех, кого неблакосклонная судьба привела на пыльный Татуин, и в мечтах тоже горячо желал оказаться где угодно, но не тут.

Принцессам должны нравиться нескончаемые ленты и вуали, но Лее далеки такие страсти (не то чтобы). Она — политик, воин, борец за свободу и правосудие. В глазах у неё сталь и яркие огни больших городов.

Они с Биггсом часто пьют дешёвый лимонад, сидя на красных камнях каньона. Биггс всё нескончаемо говорит о девчонке, что вскружила ему голову, о спидерах и иногда о Восстании. А Люк думает, глядя на алый закат, что когда-нибудь он сядет на корабль и улетит куда подальше, рассекая космическое пространство. Изредка они стреляют по Татуинским крысам.

Лея рассказывает Винтер о том, как она метко стреляла, о собраниях в Сенате и о незабываемых миссиях под прикрытием. Винтер всё вздыхает и просит быть аккуратней, не забывать есть и следить за причёской, хотя ей до боли хочется поболтать о беззаботных балах, платьях в пол и букетах цветов. Лея часто засыпает у подруги на острых коленях.

Люку призналась одна девчонка, что ей уже многие дни не дают покоя его небесные глаза. Люк не знал, что ответить и поэтому стоял, глядя под ноги и шептал извинения. Было бы ему известно, отчего девушкам он нравится, и почему он сам далёк от всего этого. Где-то в глубине души он знал. Редко (но всё-таки) ему снилась девушка в белоснежном платье.

Лее сделали первое предложение в шестнадцать. Она, покраснев от неловкости, читала письмо, написанное жарким огнём и с любовью, стоя в повстанческой форме у Х-wing — а. Там было что-то про её кудрявые каштановые волосы и про чуть раскосые глаза, но началась миссия и пришлось отложить признанья на потом. Ответ был известен наперёд.

Страсть к кораблям появилась в Люке, когда он и слова-то такого не знал. Бесконечная череда механизмов, рычаги, схемы — всё это разжигает в сердце юноши огонь. Он часами болтает с пилотами, слушая безусловно выдуманные истории, по большей части состоящие из хвастовства, разглядывает их судна. И все без исключения твердят, что Люк — прирождённый пилот.

Лея влюблена в свою работу. Сложно быть честным среди сенаторов, сложно сражаться за свободу, но отступать перед трудностями не о принцессе. Она не боится больше ни Императора, ни Дарта Вейдера, ни Таркина. Политика учит не бояться, политика учит быть бойцом. А Восстание — не терять надежды.

Люк глядит на тысячи планет, когда его мучает бессоница. Он неизменно находит взглядом далёкое созвездие, почти незаметное, если не знать как и куда смотреть.

«Близнецы», — думает Люк и чувствует, что кто-то на другом краю вселенной думает то же самое.

Лея часто рассматривает тёмное небо над родной планетой, небо над шумным Корруксантом или над цветущем Набу. Она точно знает, где находится её любимое созведие, яркое, далёкое, но такое родное.

«Близнецы», — усмехается Лея, пока другой, почему-то знакомый голос вторит ей.

Сотни звёзд и систем разделили принцессу жемчужены миров и мальчика-фермера из дальнего захолустья, но Силе смешны такие расстояния. Сила наблюдает за близнецами. За близнецами с фамилией Скайуокер.