БлокАда

Глава первая

Неприятный писк действовал на нервы, спать больше не хотелось, а значит, пора открывать глаза. Вот только сделать это оказалось не так просто – веки тяжелые, и поднимались неохотно, мысли ворочались с трудом. Первое, что увидел Клим, когда ему все же удалось открыть глаза, это лампу, красную, тревожную лампу, которая короткими вспышками озаряла тонущее в темноте небольшое помещение, забитое до потолка какой-то хитрой и наверняка очень дорогой медицинской аппаратурой.

Он попытался сглотнуть, но не вышло, его рот был запечатан какой-то трубкой. Вообще то, в чем он лежал, можно было назвать кроватью только от большой фантазии, это скорее капсула как в различных фантастических фильмах про будущее, где в таких регенераторах лечат все болезни, кроме совсем уж пропащих случаев.

Подергав пальцами, Николаев убедился, что те его слушаются, не очень уверенным движением, плавным и осторожным, он согнул руку, и это тоже удалось без проблем. Вот только он чувствовал, что сильно ослаб, словно уже очень давно лежит тут.

Надо сказать, извлечение из горла полуметровой трубки было тем еще испытанием, пустой желудок содрогался спазмами, не имея опыта, лейтенант тянул ее медленно, боясь повредить гортань. Немного запылившиеся стекло навело на мысли, что в эту комнату уже давно никто не входил, и что помощи не будет, во всяком случае, в ближайшее время абсолютно точно.

Наконец Клим вытянул ее из себя и тут же согнулся в спазме. Забыв, что он в капсуле, саданулся лбом о крышку. Теперь, когда он избавился от трубки непонятного назначения, настало время левой руки, в которую была воткнута игла капельницы. Здесь все оказалось довольно привычно, вытащив очередную трубку из катетера, он избавился и от самого устройства. Только вот никакой ткани в капсуле не было, пришлось залепить ранку куском пластыря, который удерживал катетер. Согнув руку в локте, он несколько минут лежал, прислуживаясь к собственному организму. Когда его готовили к операции, предупредили, что, если все удастся, он будет абсолютно здоров и даже лучше. И вот теперь он пытался понять, вышло, или он умирает, и это временное облегчение, а то, что он умирал, никто и не скрывал, все прогнозы миловидной, но очень жесткой докторши не сбылись, с каждым днем ему становилось все хуже, и последние дни в разговорах врачей проскальзывало слово «безнадежен».

И тут он увидел нечто, заставившее его вздрогнуть, перед его глазами появился полупрозрачный прямоугольник голубоватого цвета, на котором красными яркими буквами было написано: «Объект 186. Статус – активен. Статус нанитов – активны. Состояние – полностью здоров».

Клим неуверенно поднял правую руку и попытался коснуться непонятного интерфейса, его палец прошел сквозь прямоугольник, но там, где палец коснулся «экрана», появилась надпись: «Для открытия следующей страницы мысленно переверните ее».

– Следующая страница, – напрягшись, словно у него запор, громко подумал Николаев.

И сработало ведь, текст сменился, на этот раз ему перечислили все внутренние органы и их состояние.

– Что ж, как там у стилистов в телевизоре это называлось? Базис ноль?

Клим хмыкнул, если этот странный прямоугольник не врет, он абсолютно здоров, от травм не осталось и следа. А значит, хватит лежать, пора выбираться наружу.

С шипением гидравлики пластиковая крышка плавно отъехала в сторону. Все вокруг было пыльным, хотя этого стоило ожидать, о нем, похоже, забыли, и довольно давно, или не забыли, и на этом странном секретном объекте что-то произошло. Но почему тогда не пришла помощь? Или это случилось там, наверху, и уже перекинулось сюда? Вопросов море, ответов ноль. Вообще, несмотря на слабость, Таран поймал себя на том, что мыслит он быстро, очень ясно и вполне здраво. И голова не болит, ведь последние дни перед операцией его страшно плющило, даже обезболивающие не помогали. По-прежнему висящий перед глазами элемент непонятного интерфейса слегка мешал.

– Да исчезни ты, – подумал Клим, мысленно обращаясь к нему.

И сработало – мгновение, и голубоватый прямоугольник пропал.

Клим посмотрел на пластырь, которым заклеил ранку от катетера, там не проступило ни единого пятнышка крови. А вот это было уже странно. Отклеив «заплатку», он удивленно присвистнул, ранка не только не кровила, ее вообще не было, ни следа не осталось, и это за пять минут.

– Очень интересно, – пробормотал Николаев вслух.

Теперь он смог хорошо осмотреться. Красная тревожная лампа под потолком раздражала и мешала, короткие вспышки вырывали из тьмы все больше подробностей. Капсула, в которой сейчас сидел Клим, стояла посреди длинного пенала размерами примерно три на пять. Все пространство вдоль стен было заставлено оборудованием, предназначение у которого могло быть только одно – медицинское. Четвертая стена, выходящая на какое-то большое помещение, напоминавшее лабораторию, была стеклянной, а может пластиковой, от пола до потолка. С правой стороны блестящая металлическая дверь с электронным замком, верхнее окошко которого горело красным, извещая, что выход заблокирован. Но самым хреновым было то, что стеклянную или пластиковую стену на уровне груди украшала внушительная вмятина с сетью мелких трещин, как будто в лобовуху камешек прилетел, а вокруг бурые подтеки, которые не могли быть ничем иным, кроме как давно засохшей кровью. Да и тело в белом халате, валяющееся на полу, не навевало положительных эмоций. Клим еще раз внимательно оглядел помещение и, тяжело вздохнув, опустил босые ноги на грязный пол, сейчас его не интересовал ни труп, ни запертая дверь, больше всего раздражало отсутствие одежды, а еще хотелось есть и пить. Стоило подумать о воде, как сушь во рту стала еще сильнее.

Встав на ноги, Клим немного покачнулся. Единственным физическим дискомфортом, который он испытывал на данный момент, была слабость, но сейчас не до этого.

Ступая осторожно, он дошел до стены, и первое, что бросилось ему в глаза, его отражение, тусклое, неясное, но оно было. Странно, по идее, волос должно было быть куда больше. Он ожидал увидеть мужика из группы «ZZ Top», скрещённого с бомжом, живущим на Казанском вокзале, но вместо этого трехдневная колючая щетина и сантиметровый ежик волос на голове, словно волосы начали расти только последние пару дней. Перестав любоваться собой, он, наконец, уделил внимание трупу по другую сторону барьера. Больше всего он напоминал мумию, только без бинтов. Причина смерти тоже очевидна – расколотый череп, кто-то очень сильный швырнул его в стекло, оно выдержало, а вот кость нет.

Клим внимательно осмотрел лабораторию, насколько это было возможно, поломано оказалось прилично, но все следы разрушения носили давнишний характер, похоже, погром ровесник трупа. Кстати, труп был не один, из-за длинного стола, который закрывал обзор остального помещения, и на котором громоздились различные частично побитые пробирки и приборы, выглядывала иссохшая кисть, торчащая из белого рукава.

– Мать вашу, – процедил Клим и направился к двери.

Потратив минуту на изучение замка, он выматерился уже в голос, долго, с чувством понося создателей, установщиков и прочих людей с неправильной ориентацией, которые умудрились сделать все возможное, чтобы человек не смог открыть эту дверь изнутри. После того, как он успокоился и повторно осмотрел светящийся красным прямоугольник, диодная подсветка которого говорила находящемуся внутри, можно или нельзя покинуть бокс, открыть ее могли только снаружи. Что ж, понятная мера предосторожности, учитывая эксперименты, которые тут ставили.

Стекло себя показало очень крепким, во всяком случае, соприкосновение с головой выдержало. Клим аккуратно надавил ладонью на место удара, результат нулевой. Надавил сильней, результат схожий. Он оставил тщетные попытки пробиться голыми руками и внимательно изучил бокс – капсула, медицинское оборудование, которое курочить просто жалко, а еще тут был ранее незамеченный стул, крепкий, металлический, но, скорее всего, очень легкий.

Таран направился к нему, он оказался прав, всего пара килограммов, но сделан добротно, может, и выдержит несколько ударов. Вернувшись с новым орудием к стеклу, Николаев перехватил его за мягкую спинку, размахнулся и двинул со всей дури, на которую был способен, прямо в то место, куда пришелся удар головой.

– М-да, – разглядывая отломленную ножку, валяющуюся на полу, только и сказал он.

Стекло выдержало, хотя трещин стало больше, и в этом месте они вроде бы стали еще плотнее. Вторая ножка оказалась крепче первой, пережила еще аж два удара, результат оказался посредственный – стекло подалось, но биться не желало, рваное отверстие размером с пятирублевую монету. Зато появился запах, затхлый, застоявшийся воздух проник в изолированный бокс, но Таран на это не обратил никакого внимания.

Зато внимание обратил неведомый планшет, секунда, и он снова возник перед глазами. «Герметичность бокса нарушена, – появилась на экране новая надпись. – В воздухе не содержится опасных элементов или вирусов, среда безопасна».

– Полезная инфа, хорошо, что ты можешь не только мою температуру показывать, – снова мысленно убирая экран, заявил Клим.

Подняв с пола загогулину, бывшую когда-то ножкой, он без особого труда разогнул ее. Это показалось странным, раньше он так бы точно не смог, похоже, его физические возможности повысились. А это значит, он может попытаться сделать то, на что раньше не решился бы – отломив остатки второй ножки, он, буквально завязав две трубки узлом, за двадцать минут изготовил примитивный молоток или скорее булаву, которая развалилась после третьего удара. Но отверстие стало немного шире. И теперь туда можно стало просунуть руку, только вот что с этого? До двери не дотянуться, до тела тоже не достать.

Несколько минут он сидел на уцелевшей седушке, закрыв глаза и прикидывая расклад. То, что это крепкое стекло сдаётся – хорошо, то, что его ломать нечем – очень плохо, похоже, все же придется пустить в ход медицинское оборудование. Жалко, но что поделать, ситуация безвыходная.

Первым на себя принял удар крепкий стальной столик, на котором стоял незнакомый прибор. Он был привинчен к стене, но крепеж сдался довольно легко, уступив смекалке, конец одной из трубок, что раньше служили стулу ножками, был так искорежен, что вполне сошел за отвертку. Этот столик весил килограмм пять и выглядел куда крепче стула.

Таран отошел к капсуле, ухватил поудобнее свой новый метальный снаряд и, примерившись, отправил его с максимальной силой в уже прилично потрёпанный кусок прозрачной стены. Результат превзошел все его ожидания, острый угол угодил точно в пробитое ранее отверстие, расширив его до размера головы, а стекло вокруг еще больше пошло трещинами.

Клим посмотрел на свои руки, раньше подобный фокус он бы проделать не смог. Нет, конечно, швырнул бы и на большую дистанцию, но вот сила броска, это было уже чем-то чужим, похоже, теперь для него не проблема сломать противнику шею или пробить грудную клетку.

Подняв отскочивший столик, он еще пару раз повторил процедуру, прежде чем тот развалился. Но это уже не играло никакой роли, с трудом, но он мог протиснуться в образовавшуюся дыру. Материал, из которого была сделана преграда, не походил на стекло, он рвался, крошился под покрывающей его пленкой. Интересно, насколько он устойчив к пуле, выпущенной из калаша?

Клим внимательно изучил края дыры, которые сейчас как лепесток были развернуты наружу, провел пальцем по самому острому, и ничего, даже не поцарапался. Возможно, ответ был в том странном виртуальном планшете, но как его вызвать снова, он не знал. Да и некогда было, за те полтора часа, что прошли с момента пробуждения, он проголодался еще больше, и теперь поиск еды и воды стал актуален, как никогда. Как ни странно, несмотря на два трупа в его поле зрения, он совершенно не чувствовал угрозы, словно знал, вокруг если и есть люди, то только мертвые, а мертвые, как известно, не кусаются.

Побег из застенков прошел как по маслу, даже не поцарапался, хотя бедра прошли с трудом и поначалу застряли, пришлось упираться руками в «стекло» и давить, отчего приземление вышло не самое приятное, хорошо Николаев успел встретить стремительно рванувшийся к нему пол ладонями, а не носом. Встав и отряхнув руки, и посмотрев на отверстие, через которое только что пролез, вслух процитировал бородатый анекдот:

– Штирлиц выпал с девятого этажа и только чудом зацепился за карниз пятого, на утро чудо распухло и мешало ходить.

После чего присел возле мумии, шмотки снимать не стал, он еще не настолько отчаялся, чтобы носить одежду покойника. Зато, обшмонав карманы, достал электронный ключ, который немедленно проверил, и точно, дверь, которая еще секунду назад была непреодолимой преградой, с тихим шипением приоткрылась. Больше ничего, кроме электронного планшета с севшей батареей, он не обнаружил. Логотип на корпусе девайся был незнаком – контурная белая пятиконечная звезда с аббревиатурой, выходящей из середины, – СОМО. Что это значит, он был без понятия, но судя по кондовому виду, делался сей гаджет явно для военных, и был способен работать после заплыва в океане, или пролежав полгода в песке. Положив его на стол и решив, что тот никуда не денется, если раньше этого не произошло, то и сейчас не стоит беспокоиться, Клим перешёл ко второму покойнику, кисть которого он видел из бокса.

Вот только не дошел, острый осколок разбитого оборудования, коварно подкарауливавший его ногу, вошел в пятку почти на сантиметр.

– Твою мать, – запрыгав на одной ноге, прошипел Клим.

Выматерив урода, который устроил такой погром, он опустился на пыльный табурет, стоящий возле стола, кровь из раны текла обильно и теперь ее капли смешались с пылью на полу, образуя свежую грязь.

Клим выдрал застрявший осколок и принялся искать взглядом, чем бы перевязать рану, но этого не понадобилось, две секунды, и кровь остановилась, еще три, и вместо раны уже шрам, который исчез буквально на глазах.

– Офигеть, – вслух произнес Николаев. – Профессор, или кто вы там по званию, а вы неплохо поработали, – тихо добавил он и направился по прежнему маршруту, только теперь внимательно наблюдая, куда вступает.

Покойник никуда не исчез, ему досталось крепко, кто-то очень сильный почти оторвал ему голову, вытащив ее вместе с позвоночником, лабораторный халат был бурым от крови. У двери обнаружилось еще одно тело, та самая полноватая докторша-блондинка, он узнал ее по волосам и прическе, которая, как ни странно, сохранилась, строгая врачиха всегда носила тугой камелек на затылке, от чего выглядела еще более стервозной, чем была на самом деле. С ней убийца поступил иначе, прямо посреди спины между лопаток была дыра, в которую легко пройдет кулак крепкого взрослого мужчины, кто-то одним ударом сломал ей позвоночник, пробив тело насквозь. Честно говоря, глядя на ранения, полученные покойниками, сталкиваться с этим монстром у Клима не было никакого желания.

Карточка для того, чтобы покинуть лабораторию, не потребовалась, толстая дверь в коридор оказалась выбитой, с огромной вмятиной на уровне плеча валялась на полу, покрытая пылью. Пыли тут было гораздо больше, чем в медицинском изолированном боксе, похоже, система вентиляции в личной каморке Тарана сломалась совсем недавно.

Прежде чем покинуть лабораторию, Клим быстро осмотрел шкафы в поисках одежды, но, гардеробная скорее всего находилась в другом месте, единственным трофеем стала пачка каменного печенья с кремом и упаковка чая, это богатство было обнаружено в одном из ящиков, прикрытое какими-то бумагами. Зато водопровод тут работал, как полагается, и Николаев, наконец, смог вволю напиться, присосавшись к крану, расположенному в маленькой туалетной комнатке за неприметной картонной дверью. Как ни странно, канализация и водопровод в мертвом бункере функционировали вполне исправно. Еще лейтенанта очень радовало, что здесь в отличие от его бокса, было тусклое электричество, немногочисленные лампы под потолком горели через одну, но их света вполне хватало, чтобы шариться по шкафам и ящикам. В коридоре с этим было не все так радужно, выглянув наружу, Клим обнаружил всего две подсветки, остальные разбиты. Та, что вела к лифту, дёргано моргала, потрескивая, да и досталось ей, висела в двух метрах от пола на проводах, тихонько покачиваясь от непонятно откуда взявшегося сквозняка. Вторая лампа была вполне нормальной, светила ровно и располагалась метрах в двадцати дальше по коридору прямо над троицей тел в черной форме. За месяцы, проведенные на объекте, он многое узнал, в такой расцветке ходили местные охранники.

Жутким был этот мертвый бункер. В коридоре на стенах следы пуль, мумифицированные трупы неизвестной даты упокоения, следы трагедии, разыгравшейся тут много месяцев назад. Больше всего это напоминало Климу декорации к фильму ужасов категории В – низкий бюджет, плохой подбор актеров, дерьмовый банальный сценарий, давящая музыка сразу отбивает желание смотреть. Вот только Таран был полностью лишен возможности переключить канал, он стоял абсолютно голым посреди полутемного коридора, глядя на трупы бойцов из местной охраны, и понимал, что в этом дерьмовом экшене ему отведена главная роль.

Клим неторопливо отправился к прорванной линии обороны. Защитников было всего трое, и все они погибли примерно так же, как и научные сотрудники в лаборатории – разорванная гортань, рука, висящая на лоскуте кожи, переломанная кукла, бывшая некогда здоровенным спецназовцем, лежащая под стеной, его словно отшвырнули с дороги и он, как автомобиль на краш-тесте встретился с бетонной преградой. У третьего бойца была раздавлена голова, словно кто-то большой наступил на нее как на тюбик с зубной пастой.

Оружие покойников – непривычные армейцу короткие пистолет-пулеметы СР5 «Зубр» – так и валялись на полу в россыпи гильз. Стреляли мужики много и часто, и, довольно результативно, там, в глубине темного коридора, угадывались очертания других покойников. Клим все же вытащил из кобуры бойца штатный армейский «ПЯ», проверил магазин, передернул затвор, он не особо опасался наткнуться на недобитого врага, чувствовал, что бункер пуст, но оружие в руках дарило уверенность. Одежду тоже не стал снимать, во-первых, она вся пропитана кровью, во-вторых, воняла тленом, мумификация мумификацией, но покойники разлагались тут долгое время.

Еще одним трофеем стал уже знакомый Николаеву офицерский планшет, работал он с таким в армии, вернее, не совсем с таким, этот был на порядок лучше. Откинув крышку, он разочарованно вздохнул, батарея была разряжена в ноль.

Клим направился к покойникам с противоположенной стороны. Темнота ему не особе мешала, не сказать, чтобы отчетливо, но он видел почти всю неосвещенную часть коридора, а это ни много, ни мало метров семьдесят до поворота. Целые и выбитые двери, пять тел в ядовито малиновой робе, рядом с ними какие-то пруты, служившие, скорее всего, оружием. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, это те самые зэки из подопытных. Если это научный уровень, значит, где-то на нем должны были быть камеры, в которых содержался материал.

Николаев присел рядом с одним из трупов, тело сильно побито пулями, длинная очередь прошлась по груди наискось, еще одна пуля разворотила челюсть. Остальным трупам досталось не меньше. Только вот странно, большинство трупов валяются метрах в десяти от стрелков, а следы крови видны даже под слоем грязи по всему коридору, то есть эти пятеро, вернее, их было больше, прошли сорок метров чистого простреливаемого пространства под огнем трех пистолет-пулеметов и свалились неподалеку от рубежа, а те, кто шел за ними, используя первых как живые щиты, разобрались с охранниками? Вся картина развернувшийся бойни говорила о том, что выводы Клим сделал абсолютно верные. А значит, материал был не совсем нулевым и уже претерпел какие-то изменения. Иначе бы их свалили намного раньше. Но еще кое-что, было Николаеву непонятно, если все ранее виденные им трупы мумифицированные, то эта пятерка от них отличалась. Да они мертвы, мертвее не бывает, вот только выглядели так, словно это произошло вчера, ни запаха тлена, ни следов разложения, кровь, вытекшая из ран, давно укрыта пылью, как и тела. Таран протянул руку и прикоснулся к целой щеке покойника. Холодная кожа, очень твердая, почти не отреагировала на нажатие, словно заморожена изнутри. Клим на секунду задержался, одежду снова снимать не стал, а вот ботинки своего размера раздобыл. Воняло из них, как ни странно, грязными носками, а не мертвечиной. Обувшись, он почувствовал себя гораздо лучше, перешагнув через тело зэка, одолжившего ему ботинки, он заглянул в следующую распахнутую дверь. Вот теперь он точно попал, куда нужно, ровные ряды металлических шкафчиков, еще пара тел на полу, оба в некогда белых халатах, вокруг покрытые пылью пятна застарелой крови. Клим уже просто не обращал на эти костяки внимания, придет время, и он их приберет, а может, они останутся тут лежать до скончания веков. Сейчас его интересовало две вещи – одежда и еда.

Все ящики были заперты на висячие кодовые замки, а те, что были без них, оказались абсолютно пустыми. Николаев ухватился за тело ближайшего замка и резко с силой, на которую был только способен, дернул, металл жалобно заскрежетал, но выдержал. Даже новых силенок Тарана не хватило, чтобы сорвать это недоразумение китайских мастеровых. Тусклый свет одной единственной лампы в глубине комнаты не позволял изучить детали, поэтому пришлось вернуться к погибшим подопытным и подобрать довольно увесистый металлический прут. С ним дело пошло быстрее – взлом, осмотр, следующий шкафчик.

Вся обнаруженная одежда была обычной гражданкой, и в большинстве случаев женской. Но все же через пятнадцать минут Клим стал обладателем черной футболки, пары не самых чистых носков, легкой куртки, двух пар трусов и зауженных джинсов с дырой на колене, это были единственные штаны, которые на него налезли, мелковатый какой-то народ тут работал. О покойниках говорят либо хорошо, либо ничего, но Николаев не сдержался и мысленно высказал прежнему хозяину все, что он о нем думает. А думал он о нем много, и ничего хорошего.

Через пять минут в коридор вышел уже полностью одетый и уверенный в себе мужчина. Вернувшись по коридору, он стянул с поломанного здоровяка разгрузку и натянул ее на себя, снял с груди уцелевший пистолет-пулемет, заменил опустевший магазин на полный, и повесил его себе на грудь. Теперь у него был нормальный фонарик и нож, три полных магазина и, несмотря на пистолетный патрон, все пули были бронебойными СП 10 9х21 со стальным сердечником. Нацепив на кожаный пояс с большой нелепой пряжкой кобуру с двумя подсумками под магазины, Клим почувствовал себя более-менее уверено. Да и опасности пока поблизости никакой не было, каску с гарнитурой он надевать не торопился, как и легкий броник, который, в лучшем случае, спасет от пистолетной пули. Появится оказия, приоденется по полной, а пока не горит. Сейчас бы банку тушенки найти да разобраться, что здесь случилось. Нет, понятно, что восстал контингент, но почему не пришла помощь снаружи? Не могли же бросить бункер, занимающийся стратегическими исследованиями, на произвол судьбы. Даже если тут произошла тотальная биологическая катастрофа, его обязаны были зачистить и вернуть в строй, а тут явно никто не появлялся. Нет, конечно, был вариант, что большие начальники прикинули риски и просто залили все выходы бетоном, похоронив под ним людей и воспоминания о проекте.

– Могло быть такое? – вслух поинтересовался Клим у трупа. – Верно, друг, молчание – знак согласия. Еще как могло.

Развернувшись, Таран направился обследовать глубины бункера. Настроив таблетку фонаря на широкий луч, он решительно заглядывал в комнаты, осматривал их и, если не видел ничего полезного, шел дальше. Еще трижды ему попадались трупы зеков, нашлась еще пара охранников, они держали лестницу, ведущую куда-то в нижние ярусы, тут же валялись тела шести заключенных. При осмотре Таран обнаружил несколько внушительных складов с лекарствами и различными непонятными препаратами, один из них был спрятан за стальной дверью, толщиной с полметра, и попасть туда удалось только с помощью карточки докторши с пучком на голове, другие просто не срабатывали. Но и за этой дверью не было ничего интересного, какие-то металлические контейнеры, упакованные в прочные пластиковые кейсы и лежащие в отдельных пронумерованных ячейках, никакой информации, что внутри и на кой это нужно, Клим не обнаружил. Наверняка, все это было очень ценным и важным, но на данный момент абсолютно бесполезным, а вот такая нужная столовка, ну ни как не желала находиться.

Ничего не оставалось, как спускаться вниз. Два лестничных пролета, один из них забран внушительной решёткой, дверь ее была распахнута, некоторые прутья выломаны. Лифт он решил оставить на потом, да и не факт, что тот работает.

Этот уровень под лабораторией был явно техническим, интерьер попроще, бетонные стены заделаны не шибко дорогим пластиком, двери целые, обнаружился и кухонный блок, а напротив него двери большого грузового лифта. Странное устройство у этого бункера, ну да всякое бывает, вскрывать все подряд Клим не стал, много времени займет, да и не надеялся он найти что-то важное. Во всяком случае, на данный момент, скорее всего, тут тоже сплошные склады. Он прошел этаж целиком, и единственной находкой была комната охраны, совершенно пустая. Не было там ни оружия, ни спецсредств, только опрокинутый стул. Похоже, здесь сидели те пятеро, которые отступили на верхний уровень, посчитав оборону на конкретном рубеже бесперспективной, скорее всего, им поручили эвакуацию персонала. Только вот не выгорело. Ну да эту тайну он попытается разгадать позже, может, повезет, и многочисленные камеры, следящие за всем вокруг, расскажут, как погиб бункер.

Закончив осмотр этажа, Клим вернулся к двойным дверям пищеблока, так, во всяком случае, гласила табличка. Толкнув их, он заглянул внутрь, никакой ошибки, и вправду кухонный блок – окно раздачи, дверь, ведущая, скорее всего, на кухню, большой столик на колесиках с огромной кастрюлей и стопкой мисок на нижней полке. Все, что было в кастрюле, давно стухло, засохло и покрылось просто коврами плесени, которая, благодаря среде, не забыла и стены с потолком. По всей этой «кулинарии» ползали какие-то мошки в очень немалом количестве. И опять никаких запахов, вытяжка, пока все это гнило, работала исправно. Клим толкнул дверь на кухню, тут была примерно та же картинка, кастрюли с уже готовой едой, превратившейся в камень, шкафы с посудой и несколько слегка вибрирующих здоровенных холодильников. Их Клим не стал пока трогать, если они отключались и там испортились продукты, это настоящая биологическая бомба, а противогаз-маску с двумя фильтрами он снять с пояса охранника не догадался.

– Хорошая мысля приходит опосля, – пробормотал Клим себе под нос и, щелкнув выключателем, приоткрыл еще одну дверь, ведущую с кухни.

На этот раз он попал по адресу – довольно приличных размеров комната до потолка забитая консервами, крупами и прочими долгохранящимися продуктами, а самое главное – здесь не было и следа вездесущих крыс.

Клим стянул с полки два пустых пластиковых ящика, из одного сделал стол, на другой уселся сам, минимум комфорта, но сейчас это не играло никакой роли. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что последние месяцы, которые он «проспал», его держали на внутривенном питании. Но теперь он сможет наконец-то поесть по-человечески, на складе обнаружились банки с соками, трехлитровые с крышками, требующими закатки. Осмотрев первую и убедившись, что крышка не вздулась, а содержимое выглядит довольно неплохо, а на невыразительной блеклой этикетке значится «Яблочный сок», он пробил ножом отверстие и налил себе сразу полную металлическую кружку, добытую на кухне. Сделав осторожный глоток, он прислушался к вкусовым ощущениям, ничего подозрительного, хороший натуральный сок, очень вкусный и густой. И не жалко такой продукт тратить на заключенных? То, что эта столовка ориентирована на них, никаких сомнений не вызывало. Отставив кружку в сторону, Клим с тоской посмотрел на полки с тушенкой, вот только нельзя ему сейчас есть ничего тяжелого, неизвестно, как желудок отреагирует на жирную пищу, поэтому… Обойдя весь склад, он-таки нашел два пакета с манкой. От мысли о каше, желудок в ужасе сжался, ну не любил ее Клим, но еще больше не любил овсянку, которой тоже хватало, вообще, здорово, что вездесущие крысы не добрались до этого богатства.

Клим еще раз окинул взглядом помещение, кое-чего на этом складе не хватало, тут не было никаких овощей, по идее, где-то должны лежать мешки, полные гнилой картошки, свеклы, лука, но их не было, зато нашлись десятикилограмовые пакеты полуфабрикатного пюре под названием – просто добавь воды. Махнув рукой, он решил больше не оттягивать момент приготовления каши и отправился на кухню. Таран осмотрелся, плиты тут были старыми и электрическими, и как ни странно рабочими, греться начали почти сразу. Для начала Клим стащил грязную посуду подальше в угол, потревожив рой мушек, которые теперь неприятно зудели вокруг него. Обнаружив в шкафу небольшую чистую кастрюлю, он залил ее водой, скривив рожу, вскрыл пакет крупой и стал добавлять манку в подогретую воду, посалил, посластил, потом, морщась, от ненавистного запаха, помешивал ее, пока каша не загустела. Сняв с плиты то, что по ошибке назвали едой, он, не забыв прихватить ложку, вернулся обратно на склад, плотно закрыв дверь, горячая каша была не так уж и плоха, даже комочков было немного. Клим, давясь, глотал ложку за ложкой, запивая ее соком, каша падала в желудок, появилось ощущение сытности, организм тоже никак особо не реагировал, словно несколько часов назад он вполне сносно пообедал. Но время для экспериментов еще не настало, консервы подождут, столько ждали, и еще подождут. Захотелось курить, вот только на этом чудесном складе не было даже намека на сигареты.

Сумка из натуральной кожи, напоминавшая по дизайну офицерский планшет, разве чуть потолще, приняла в себя две банки с тушенкой, две с рыбой и столько же с кашами. Судя по реакции желудка и отсутствию даже малейшего дискомфорта, в следующий раз давиться манной кашей не придется, можно будет поесть что-то более существенное и вкусное. Две пол-литровые бутылки воды, упаковку которой Клим нашел под стеллажом, пришлось запихивать в пустые магазинные подсумки на разгрузке. А вообще рюкзак бы уже не помешал, да где ж его взять-то? Что ж, план минимум выполнен – он одет, вооружен и сыт. Теперь пора было браться за план максимум – разобраться в том, что случилось в этой гребанной лаборатории. То, что он здоров, это хорошо, но неплохо бы понять всю степень постигших лейтенанта Клима Николаева изменений. Сдается, что сила не все, что ему перепало.

Таран подошел к лифту и нажал кнопку вызова, та даже не чухнулась. Он озадаченно потыкал ее снова, и тут до него дошло – тут же все на карточках, кроме, пожалуй, пары дверей. Достав пластиковый прямоугольник, он приложил его к кнопке, и та мгновенно вспыхнула синим цветом, а двери медленно распахнулись. Кнопка в кабине была всего одна, и Николаев догадался, куда его отвезут, прямо под ним тюремный блок. Двери закрылись, и спуск начался, он был не долгим, секунд тридцать. Что ж, картина, открывшаяся ему, подтвердила его теорию.

Длинный коридор, пятна застарелой крови на полу и стенах, трупы, все вперемешку – охрана, зэки, научный персонал, ну этих сразу видно, их всего двое в своих бурых от крови халатах. Причём тел в красной робе куда как меньше, штук пять всего, а вот остальных хватает. Все двери, которых тут было около сотни, распахнуты настежь.