Блондинка-рабыня

Глава третья

Я бросил на нее один-единственный взгляд, когда она открыла мне дверь, и почувствовал, что не верю своим глазам. Впрочем, лихорадочно заработал мой мозг, где же еще может обитать в Лос-Анджелесе пастушка, как не на десятом небоскребе, сразу же за Стрипом?

— Что вы продаете? — нетерпеливо зазвенел ее голос. — Мгновенный паралич?

Глаза у меня раскрылись еще шире, и я понял, что мне это все-таки не мерещится: широкополая ковбойская шляпа на голове, белые ботинки из телячьей кожи на ногах и все остальное в том же роде. Лимонного цвета рубашка было туго натянута на ее невероятно пышные груди, а пуговки, застегнутые только до половины, позволяли вдоволь насладиться тем, что скорее следовало бы определить как кратер, а не как ложбинку меж грудей. Широченный сыромятный ремень перетягивал ее необыкновенно тонкую талию, а синие джинсы так плотно облегали изящные бедра и округлые ягодицы, что, казалось, навеки срослись с ее кожей.

— Это просто смешно! — взорвалась она. — С каких пор немые кретины продают по домам щетки и всякую мелочь?

— Скажите, пожалуйста, нельзя ли вывести вашу лошадь из лифта? — осведомился я почтительно. — Я просто очень устал от того, что мне пришлось в седле подниматься к вам на десятый этаж, а свободного места в лифте не было!

Губы ее дрогнули в улыбке.

— Чего же вы хотите? — как бы утомленно спросила она. — Сами ведь настаиваете, чтобы мы все время носили эти невозможные макси-юбки.

— Я — Рик Холман, — улыбнулся я ей. — А вы наверняка Попрыгунья Джеки Эриксон, краса и гордость Сансет-Стрит-родос?

— Во всяком случае, сейчас я занята. — Джеки казалась рассерженной. — Не сомневаюсь, что ваше дело вполне потерпит до другого раза.

— Оно касается Кармен Коленсо. Она вчера ночью сбежала из «Санатория с видом на холмы», и мне очень хотелось бы узнать, зачем вам понадобилось тратить столько усилий на организацию этого побега?

— Она сбежала? То есть, откуда вы знаете?.. — Она захлопала синими глазами. — Может быть, вы лучше войдете и будете ошарашивать меня дальше уже внутри, чтобы я могла хотя бы подкрепиться чем-нибудь спиртным?

Гостиную загромождал огромный стол, стоявший посредине, а на нем было навалено столько всякого барахла, словно здесь жили, по крайней мере, двадцать преуспевающих художниц.

Джеки Эриксон осторожно обогнула стол и продефилировала к бару в дальнем углу комнаты.

— Называйте свою отраву, приятель, — скомандовала она нарочито дурашливым фальцетом.

— «Бурбон» на два пальца, и покрепче, — попросил я.

Она смешала напитки, потом совершила вторичный осторожный рейс вокруг огромного стола и, протягивая мне стакан, испустила вздох облегчения.

— А ведь во всем виноват проклятый творческий редактор этого ненормального рекламного агентства, — пожаловалась Джеки. — Ему вдруг пришла в голову великая идея: новый сорт консервированных цыплят по-китайски рекламировать с помощью этакого мультипликационного персонажа — ковбоя. Это, мол, поможет сбыть десять миллионов коробок консервов. «Набросайте мне несколько эскизов. Не важно, сколько это будет стоить, детка, ты только поработай головой хорошенько! Все, что мне требуется, — это чтобы рисунки были броски и остры и чтобы персонаж был как можно забавней! Но только не такой, чтобы лопаться от смеха, — понимаешь, куколка? — а такой, чтобы тот, кто его увидит, не смог бы удержаться от хихиканья. Улавливаешь? Мы не должны давать покупателям локтем под дых, нет, мы должны эдак легонько пощекотать их лебяжьим перышком. Понимаешь?..»

Она сделала сердитый выпад рукой в сторону стола:

— И вот, пожалуйста! Последние три дня я только этим и занимаюсь! Я даже влезла в это дурацкое одеяние. Думала, что приду в соответствующее настроение. Но пока единственный персонаж, который у меня получается, — это какой-то идиотский ублюдок, помесь кретина с ненормальным.

— Вообще-то, вид еще тот… — согласился я. — И насколько он вам помог?

— Если бы у пионеров хватило в свое время ума прибегнуть к услугам пастушек с таким телосложением, как у меня, — задумчиво сказала Джеки, — то они наверняка покорили бы Дальний Запад без единого выстрела.

— Какого черта вы все-таки ввязались во все это дело?! — громко перебил я ее.

Она вдруг сорвала с головы ковбойскую шляпу и швырнула ее в угол, по плечам рассыпались блестящие черные волосы.

— Ты сам вышел на тропу войны перед моим вигвамом, не забудь этого! — выкрикнула она, но тут же внезапно стала серьезной. — Ну-ка, повторите-ка еще раз всю историю о том, как я организовала для Кармен побег из санатория, только на этот раз чуточку помедленнее, ладно?

В конце концов, кроме собственного голоса, терять мне было нечего, так что я в сжатом виде изложил ей версию о том, как Кармен Коленсо удрала из санатория с помощью сестры Демпси, и привел описание женщины, которая заплатила рыжеволосой красотке тысячу долларов за содействие.

Джеки Эриксон внимательно слушала, полузакрыв глаза, и ее круглое личико с молочно-белой, без единой веснушки кожей было поразительно красивым!

— Вы ведь не уверены, что это была я? — спросила она, когда я закончил. — Вы только думаете, что это могла быть я. Потому-то вы и обрушили на меня свой удар прямо там, у двери, в надежде, что застанете меня врасплох и я невольно выдам себя хоть чем-нибудь?

— Но вы оказались слишком умной для меня, — признался я. — Пригласили войти, затем обрушили на меня целый поток слов по поводу этих рисунков, пока не почувствовали, что обрели достаточную уверенность в себе.

Джеки восторженно хихикнула, отчего ее короткая верхняя губка восхитительно вздернулась, обнажив белые зубы.

— Вы — как раз из тех, кого этот инфантильный идиот, творческий директор моего агентства, называет «подонками с воображением». Спорю, если бы вы заранее узнали, что на мне это одеяние, вы непременно подсунули бы в лифт настоящую лошадь — и тогда уж точно ошарашили бы меня до потери сознания!

Она неторопливо отхлебнула из своего бокала.

— Рэй, конечно, нанял вас, чтобы вы отыскали Кармен? — Углы ее рта презрительно поднялись кверху, — Он ведь не станет обращаться в полицию, а то, не дай бог, кто-то где-то что-то услышит, а ведь кинозвезда такого масштаба, как он, должна остерегаться сенсаций — разумеется, такого рода.

— Примерно так оно и есть, — кивнул я.

— Если хотите убедиться, что Кармен не прячется в этой квартире, то, пожалуйста, можете все осмотреть. Все мои тайны — под ковром в спальне.

Каждые две недели я справляюсь о Кармен у Джерри Шумейкера, — продолжала она. — Он хоть и любит копаться в мозгах, но парень, в общем, неплохой.

В последний раз, когда мы с ним разговаривали, он сказал, что санаторий очень приличный, что ей там хорошо и она быстро идет на поправку.

— Ну конечно. — Я постарался, чтобы мои слова прозвучали сочувственно. — Это вполне разумно, раз вы ее единственная подруга. Вам ведь решительно наплевать, что Росс охотится за Рэем, а Рэй об этом ничего не знает. Вы, разумеется, не стали бы передавать Кармен ничего подобного и не сообщили бы ей, что она единственная, кто может спасти брата.

Она на секунду вся напряглась, затуманенные синие глаза внезапно вспыхнули таким огнем, что я испугался, как бы они не прожгли в моей голове изрядную дырку.

— Даже подонок с таким воображением, как у вас, не мог бы сочинить это просто так — от фонаря. Откуда вы такое взяли? Это сказала анонимная сука-брюнетка из аптеки?

— Вот именно. А передала это сообщение Кармен наша милая продажная сестричка. Как только Кармен это услышала, она тут же решила, что должна удрать из санатория.

— О боже! — Джеки закатила глаза. — Это дурно пахнет!

— Может быть, у вас есть какие-то предположения, куда могла Кармен направиться, сбежав из санатория? — спросил я с надеждой.

— К сожалению, нет. — Она кивнула на заваленную подушками кушетку, задвинутую в дальний угол комнаты. — Мы могли бы с таким же успехом продолжить разговор сидя — ведь он будет, как я понимаю, долгим.

Мы оба подошли к кушетке и стали усаживаться, но опустился на нее только я один. Джеки Эриксон замерла в полусогнутом положении, ее небольшой, но пышный задик завис над обивкой кушетки.

— Я что-то не заметил, как сверкнула молния, — небрежно сказал я. — Видно, мне здорово повезло, что меня не задело.

Она испустила болезненный стон, снова приняла вертикальное положение, отстегнула широкий сыромятный ремень и бросила его на пол.

— Ох! — Это был вздох облегчения из самой глубины души. Она плюхнулась на кушетку рядом со мной.

— Прострел? — предположил я.

— Все дело в моем сложении — у меня переоснащена верхняя половина. Когда стоишь, это нисколько не мешает, зато уж когда начинаешь усаживаться, какая-то деталь непременно нарушит равновесие.

Обе мои прелестные полные груди начинают искать, на что бы им улечься, тогда как девичьи бедрышки впадают в панику и подталкивают талию кверху — в целях самозащиты. — Она вытащила лимонного цвета рубашку из джинсов и принялась осторожно поглаживать свой живот. — Я часто подумываю о том, чтобы сесть на суровую диету, но мысль о конечном результате неизменно удерживает меня от последнего шага. Вы можете себе представить ходячий скелет с тридцатисемидюймовым бюстом?

— Если дело касается секса, я могу представить себе все, что угодно, — искренне ответил я. — Но ведь вы как раз собирались объяснить мне, что означает фраза: Росс охотится за Рэем. Не так ли?

— У меня, знаете ли, этот новомодный невроз: постоянно перевожу в слова свободный поток мыслей, — сказала Джеки извиняющимся тоном.

— Вы словно прохудившийся унитаз, который ни один сантехник не сможет починить, — такое у вас словоизвержение! — разозлился я. — В следующий раз, когда вы снова ударитесь в словоблудие, я оторву бретельки вашего бюстгальтера, и ваши бедра узнают весьма ощутимо, что такое травма.

— Вы что-то нервничаете, — ласково заметила она. — Вы не были сегодня у своего психолога? — Она нервно подпрыгнула, когда я положил ей руки на плечи. — Ладно-ладно, сейчас объясню.

— Немедленно выкладывайте все, что знаете, — прорычал я.

— Но если это будет смахивать на лекцию, то я не виновата, — предупредила Джеки. — Только если вы в самом деле хотите узнать причину бегства Кармен Коленсо, — а я думаю, это на самом деле очень важно, — вам нужно для начала понять, какую роль в ее жизни играл Рэй.

Их родители погибли в автомобильной катастрофе, когда Кармен было пятнадцать, а Рэю — на десять больше. И вот он взял на себя роль отца. Рэй играл ее с таким же рвением, как капитан Блэй — роль морского капитана! Она была младшая, он — ее законный опекун. Рэй давал деньги, чтобы она могла питаться, иметь крышу над головой и все прочее. Взамен, правда, он требовал беспрекословного послушания и полного подчинения. Он должен был непременно одобрить решительно все, что ее касалось: прическу, одежду, школьных товарищей, поклонников — даже ее тайные мысли!

— До тех пор, пока она не оставила колледж на втором курсе и — цитируя Пакстона — не предъявила ему свою «Декларацию Независимости», а потом сняла вместе с вами квартиру?

— О, это было не так-то просто. Ей пришлось провести адских две недели, пока Рэй, наконец, перестал вопить. Но он тут же утер ей нос: назначил содержание — всего сто долларов в неделю. И она поняла, что все равно зависит от него. Мне кажется, именно тогда она стала подумывать о том, что единственная возможность избавиться от его опеки — это выйти замуж. Найти себе мужа, который мог бы противостоять Великому братцу, достаточно богатого, чтобы он мог позволить себе плюнуть в глаза знаменитой кинозвезде.

— И тут появляется Тайлер Уоррен?

— В какой-то мере я и себя виню во всем этом, — задумчиво сказала Джеки. — У меня были обширные знакомства во всех рекламных агентствах города, и мне было нетрудно время от времени добывать для Кармен работу манекенщицы. Однажды она попала таким образом в большой магазин, принадлежавший папаше Тайлера. Тот как раз в это время помогал своему старику. Между Тайлером и Кармен завязался роман — знаете, этакая великая любовь, равной которой не было во все времена. Только, к сожалению, папа Уоррен не одобрял их отношений. Тогда сыночек совершил отчаянно смелый поступок — убежал с Кармен и женился на ней.

Но когда они вернулись обратно после медового месяца, папаша так топал на сыночка ногами, что тот в течение следующих двух недель снова стал тем, кем и был до брака, — ничтожным пресмыкающимся. В этом и в том, что папочка так суров с ним, он, конечно же, обвинил Кармен. В конце концов весь свой досуг он стал посвящать тому, чтобы превратить их семейную жизнь в сущий ад для Кармен.

Та была уничтожена вдвойне. Она-то ведь думала, что выходит замуж за некоего супермена, который в миг разделается с Рэем, а оказалось, что супруг ее — сверхничтожество, чья отвратительная трусость могла сравниться только с его жестокостью в обращении с ней. А потом ей все стало безразлично.

— И в результате Тайлер застал ее в постели со своим лучшим другом, — закончил я ее повествование. — Пакстон рассказал мне об этом, так же как и о том, что официальной причиной развода было грубое обращение младшего Тайлера с Кармен, потому что папочка Уоррен не желал, чтобы его имя было замешано в скандальном процессе.

— А он ничего не рассказывал вам о том, что выделывал Тайлер после того, как застиг ее на месте преступления? — холодно спросила Джеки. — О том, как страшно он бил ее целую неделю подряд и каким физическим издевательствам подвергал? И что он нарочно уничтожил все до единой ее личные вещи?

— Может быть, она не рассказывала брату обо всем этом?

— Он все знал! Но он и папа Уоррен — члены одного и того же клана, а это означает, что для них важно только одно: чтобы никакая грязь не коснулась их имени, а остальные должны терпеть все и при этом угодливо улыбаться.

— После развода она снова жила вместе с вами?

— Да. Но это была уже совсем другая Кармен — да и как могло быть иначе? Она была рада, что Рэй снова выплачивает ей содержание. Но он разбил ей жизнь, и деньгами этого не поправишь.

Я пыталась было снова заинтересовать ее профессией манекенщицы, но она и к этому совершенно охладела. Стала болтаться в компании каких-то совершеннейших кретинов, которых даже и хиппи-то нельзя назвать, — настолько они ленивы и ничтожны. Все это само по себе было достаточно паршиво, а тут еще, словно по мановению палочки, появился Росс Митфорд.

— Если он был настолько плох, зачем же она сошлась с ним?

Джеки Эриксон выразительно фыркнула, приподняв верхнюю губку.

— Да вы сами же и ответили на свой вопрос. У нее была навязчивая идея: мол, чем ниже она падет, тем больше накажет Рэя за то, как он обошелся с ней. И, наверное, вам уже известно, как пара ножниц положила конец этой саге?

— И оба они очутились в санатории, — закончил я. — Только, когда две недели спустя Митфорд вышел оттуда, он был на двадцать грандов богаче.

— По-моему, это Рэй заплатил ему, чтобы он держал язык за зубами, — мрачно сказала она. — И я могу сообщить вам еще кое-что, о чем вы, скорее всего, и не подозреваете!

Джерри Шумейкер прекрасно знает, что я, если бы даже наблюдала, как Пакстона пожирает крокодил, и тогда не дала бы ему ружья, чтобы он смог застрелиться, — пусть бы умирал в страшных мучениях. Но Шумейкер все время что-то бормочет и мямлит, сыплет своими психологическими терминами, смысл которых, я уверена, и сам-то хорошенько не понимает.

Но одно мне совершенно ясно: причина и следствие. И причина всему — ЛСД. Джерри говорит, что многие могут накачаться этим наркотиком, а потом полностью прийти в себя, но для некоторых это не проходит бесследно. Они уже никогда не становятся теми, кем были до того, как стали принимать этот наркотик.

— Вы имеете в виду, что они становятся слегка тронутыми?

— Вот именно. А Кармен к тому же знает, что чуть не убила Митфорда и его спасло только чудо. Если верить Джерри, то когда она услышала, что Митфорд согласился принять деньги и оставить ее, она восприняла это как очередное предательство: Великий братец снова победил. И она возненавидела Митфорда за то, что тот допустил это.

Первые дни в санатории ее вообще приходилось держать на транквилизаторах, и она несколько недель ни с кем не желала разговаривать. Но потом стала быстро поправляться и примерно с месяц назад сообщила Джерри свою великую тайну: она, мол, счастлива, что не убила Митфорда, — и не потому, что ей его жаль, на него-то ей наплевать! А, видите ли, потому, что если бы эта история попала в газеты, то карьера Рэя была бы навеки загублена!

— О-о-о! — Я озадаченно воззрился на нее.

— Ягодки еще впереди! С тех пор при каждой их встрече Кармен не перестает твердить о том, что понимает, как всегда была несправедлива к своему старшему брату.

Он теперь для нее просто рыцарь в сверкающих доспехах, который неустанно сражается за правду, справедливость и за лучшую жизнь для своей маленькой сестрички. Она, видите ли, до сих пор была слишком глупа, чтобы осознать это, и не понимала его.

Джерри говорит, что Кармен перебирает все, что произошло со дня гибели их родителей, и утверждает, что Рэй всегда был прав, а она неправа — с самого начала и до конца, во всем без исключения.

— И все это ЛСД? — удивился я.

— Джерри в этом не совсем уверен, потому-то он и продолжает держать ее под наблюдением врачей. Он говорит, что если все изменения, происшедшие с ней, сводятся только к тому, что она иначе стала относиться к своему брату, то это не страшно. Если только обо всем остальном Кармен будет судить достаточно здраво. Но ведь тут может быть и что-то иное — нечто вроде искупления вины… Как вы думаете?

— Примерно так я себе это и представляю, — пробормотал я.

— А если так, то, по мнению Джерри, это нехорошо, — сказала Джеки устало. — Он говорит, что это вроде маятника: если его раскачивать слишком сильно в одну сторону, он неминуемо начинает качаться в другую. А затем и вовсе утрачивает постоянное равновесие, понимаете?

— До чего же любопытный взгляд на вещи у этого Шумейкера… — Я был озадачен.

— Неужели вам и теперь еще не ясно, какое именно впечатление должно было произвести на Кармен в ее теперешнем состоянии сообщение о том, что Росс охотится за Рэем, а Рэй и не подозревает об этом! О! Она, мол, единственная, кто может спасти Рэя!

И вот она убегает из санатория с единственной целью — спасти своего прекрасного братца от ужасной участи, которая следует за ним по пятам! А значит, ей ровным счетом ничего не стоило отыскать еще одни ножницы, потом добраться до Митфорда — и все, конец!

— Пожалуйста, давайте повторим все еще раз с самого начала! — взмолился я. — Вы, значит, хотите сказать, что кто-то хочет избавиться либо от Митфорда, либо от Кармен, либо от них обоих сразу. Я вас правильно понял?

— Вот именно! — буркнула Джеки.

— Значит, прежде всего кому-то было нужно заставить Кармен покинуть санаторий. При этом необходима была чья-то помощь в его стенах. Например, сестры Демпси. Но даже и в этом случае их план не удался бы, если бы сама Кармен не захотела этого сделать.

— Вот потому-то сообщение, которое они послали через сестру Демпси, было так продуманно составлено, — нетерпеливо перебила меня Джеки. — Это была психологическая мина, которая взорвала ее сознание изнутри!

— А это значит, что те, кто это сделал, были отлично осведомлены о перемене, которая произошла в Кармен, в ее отношении к брату. Следовательно, число подозреваемых в такой ситуации сужается: это всего два человека — то есть Шумейкер и вы лично!

— О господи! Вот уж додумался! — фыркнула она.

— Если вы будете продолжать оскорблять меня, то, может быть, нам проще называть друг друга по имени? — кротко предложил я.

— О’кей, Рик! — Она разозлилась. — Если вам требуются еще подозреваемые, то почему бы не включить в их число и тех, с кем она постоянно общалась в санатории? Для начала могу вам назвать хотя бы двоих: доктора Дедини и эту самую подружку — продажную медсестру, о которой вы упомянули несколько раньше!

— Единственный посетитель, который к ней допускался, был Шумейкер — психолог. И пока она оставалась его пациенткой, со стороны доктора Дедини было бы просто неэтичным подвергать Кармен какому-то психологическому воздействию.

— И кто же вам сообщил это? Правдивая сестричка Демпси, я полагаю? — От ее нахального смешка у меня буквально закипела кровь в жилах. — Вы, наверное, самый невинный человек на свете, Рик! Что же такое в этой сестричке заставило вас так развесить уши и поверить всей этой чертовой чепухе, которую она вам намолола? Может быть, она в ответ на каждый ваш вопрос тотчас же начинала раздеваться? А?

— Вы только зря теряете время, пытаясь меня уколоть. — Я старался говорить спокойно. — И если вы немедленно не прекратите это, я вам как следует съезжу по губам!

— Поставьте себя на секунду на место этой сестры Демпси, — продолжала Джеки поддразнивать меня. — Допустим, вы сидите за стойкой в аптеке, пьете кофе, и внезапно, невесть откуда, появляется некая таинственная дама, которая ни за что ни про что предлагает вам тысячу долларов, если вы только поможете одной вашей пациентке сбежать из санатория, где вы работаете.

— О’кей, — проворчал я. — Предположим, я представил себе это.

— Когда мужчина смотрит на женщину, голос секса чаще всего затуманивает его взор, — сказала она рассудительно. — Ему может понравиться в ней какая-то одна черточка или привычка, и он целиком сосредоточивается именно на этом.

Но когда женщина смотрит на другую женщину, она машинально оглядывает ее с головы до ног. И замечает все до мельчайших деталей. А как же описала вам незнакомку эта сука-сестричка? Да в наши дни всякой сопливой девчонке достаточно одного-единственного взгляда, чтобы сказать с абсолютной точностью, надет ли на женщине парик или у нее собственные волосы! И крашеные ли они у нее, или черный цвет — натуральный!

Прошло пять секунд, прежде чем я попросил:

— Может быть, объявим перемирие. Вы меня только что торпедировали, но я все-таки предпочел бы погибнуть, сражаясь.

Она залилась смехом.

— Ну, я не думаю, что нанесла вам такой уж значительный урон! Может быть, что-то и есть — скажем, незначительная пробоина в обшивке, не так ли, Рик? — Она схватила меня за руку. — Но только не вздумайте осматривать свой корпус прямо сейчас.

— Вы правы, — благородно признался я. — Кто-то со стороны получает информацию от кого-то в стенах санатория, а это может быть кто угодно. Так что мы снова пришли к тому, с чего начали: как вы сказали, Кармен могла отправиться на поиски ножниц, а потом прямо к Митфорду.

— И что же?

— Я думаю, единственное, что нам теперь осталось, — это попытаться разыскать Митфорда, прежде чем до него доберется Кармен, а значит, возникает этакая небольшая проблема — с чего начать поиски?

— Он не вернулся на их прежнюю квартиру, — убежденно сказала Джеки. — Их квартирная хозяйка звонила мне месяц спустя после разыгравшейся драмы и спросила, не хочу ли я забрать кое-какую одежду, которую Кармен там оставила. Она тогда только что получила письмо от Митфорда, к которому был приложен чек с двухмесячной оплатой и уведомлением о том, что он отказывается от квартиры. Почти сразу же туда должны были въехать новые жильцы.

— Что ж, по крайней мере, нам точно известно одно место, где Митфорда наверняка нет.

— Я знаю кое-кого из тех, с кем он шлялся раньше, знаю и те места, где они обычно встречались.

— Послушайте, назовите мне их имена, — взмолился я.

Джеки бросила на меня жалостливый взгляд.

— Да ведь вы и пяти минут не продержитесь в этих закоулках на Венеции-Бич. Стоит им только посмотреть на ваш костюм, как они тут же решат, что вы как раз подходящий объект, который можно ощипать.

— Мне иногда случалось, — сказал я с большим достоинством, — одному вступать в стычку с тремя такими субчиками, и я выходил из боя победителем.

Джеки восторженно вздохнула.

— Я так и знала, что если вы рядом, то можно ничего не бояться.

— Хотелось бы знать, с чего это вам понадобилось отправляться вместе со мной? — недовольно пробурчал я.

— Могу назвать вам не меньше трех причин, если хотите. — Она принялась отгибать пальцы. — Первая: многие из тех, кто знает Митфорда, сразу припомнят, что я была подружкой Кармен, всегда такой уравновешенной, хотя на самом деле она была истеричкой. Они не станут разговаривать с незнакомцем, потому что он может оказаться шпиком, несмотря на то, что на нем двухсотдолларовый костюм. Вторая: мне кажется, нам вполне может повезти, и мы наткнемся на саму Кармен.

— И что же?

— А как же вы узнаете, что это именно Кармен Коленсо, а не кто-то другой, если меня не будет рядом?

— Ну а третья причина? — разрешил я ей продолжать.

Она встала с кушетки, засунула лимонную рубашку обратно в джинсы, затем подобрала стетсоновскую шляпу и лихо нахлобучила ее на голову.

— А третья причина… — Джеки помолчала, пока расстегивала еще одну пуговицу на рубашке, отчего кратер между холмистыми выпуклостями стал еще глубже. — …Третья причина та, что я как раз одета, как подобает для такого случая!

— Знаете что? — спросил я, полный благоговейного ужаса. — Я все время вот что думаю, Джеки. Интересно, если я вдруг щелкну пальцами, вы не растаете в воздухе словно дым?

— Такого никогда не случается с нами, с девушками, у которых верх переоснащен, — доверительно сообщила она. — В лучшем случае мы в состоянии оторвать от пола ноги, но дальше этого дело не идет, Рик!