Блондинка-рабыня

Глава 1

Вся эта история началась в июле. Стояла страшная жара, с обжигающими ветрами и летучими облаками пыли.

На перекрестке дорог, одна из которых ведет от Форт Скотт до Невады, а вторая, Национальная-54, соединяет Питтсбург и Канзас-Сити, рядом со служебным постом, расположилась закусочная, бедного вида строение, всего лишь с одной колонкой, принадлежащее пожилому вдовцу. Он обслуживал это заведение вместе с дочерью, полненькой, аппетитной блондинкой.

Немногим позже часа пополудни перед закусочной остановился запыленный «паккард». Водитель, Бели, вышел, а единственный пассажир остался в машине — он крепко спал.

Бели, коренастый, с топорным лицом, бегающими глазками и заметным шрамом на подбородке, в запыленной, изношенной почти до дыр одежде, был явно не в своей тарелке. В прошлую ночь он слишком много выпил, и его измучила жара.

На секунду приостановившись, чтобы взглянуть на своего спящего компаньона, старого Сэма, он пожал плечами и вошел в закусочную, оставив Сэма храпеть в машине.

Блондинка, облокотившись на стойку, улыбнулась ему. Ее крупные белые зубы напоминали клавиши рояля. К тому же она была слишком толста, по его мнению, и он не вернул ей улыбки.

— Салют! — радостно приветствовала его девица. — Ну и жара! Я всю ночь не могла сомкнуть глаз.

— Скотч! — сухо бросил Бели и сдвинул шляпу на затылок.

Девушка поставила на прилавок бутылку виски и стакан.

— Вы бы лучше выпили пива. Нехорошо пить виски в такую жару.

— Лучше закройтесь, — грубо оборвал ее Бели.

Он прихватил бутылку и стакан и уселся за столик в углу. Блондинка скорчила гримаску, потом взяла растрепанную книгу и, пожав плечами, углубилась в чтение.

Бели осушил стакан виски, потом откинулся на спинку стула. Его терзали неприятности с деньгами.

«Если Рили не придумает что-нибудь, — размышлял он, — нам придется ограбить банк». — Его лицо передернулось: такая перспектива мало ему улыбалась. В этих местах полно федов, и операция была бы весьма рискованной. Бели бросил взгляд в окно и презрительно отвернулся: Сэм продолжал спать. «Старик годится теперь лишь как водитель. Он слишком стар для рэкета. Только и думает, как бы поесть да поспать. А мы с Рили должны добывать фрик, — сказал себе Бели, — но как это сделать?»

Виски пробудило голод.

— Яйца с ветчиной, и побыстрее! — крикнул он блондинке.

— А ему тоже приготовить? — указала она на Сэма.

— Он перебьется! Пошевеливайтесь, я голоден!

Через окно он увидел, как у дома остановился «форд». Толстый седеющий мужчина выбрался из него.

— Хени! — удивился Бели. — Что он тут шарит?

Грузный человек вошел в ресторан и приветствовал Бели:

— Салют, парень! Как дела?

— Отвратительно! Эта жара меня просто убивает.

Хени подошел к его столику и, придвинув стул, сел.

Он работал на тех, кто жил шантажом. Вынюхивал все, что только можно, и иногда ему удавалось неплохо на этом заработать. Хени промышлял в основном в Канзас-Сити и его окрестностях.

— Кому ты это говоришь! — Хени втянул носом запах поджаренной ветчины. — В прошлую ночь я был в Мофине на свадьбе: думал, что сдохну от жары. Представь себе свадьбу в такую погоду!

Увидев, что Бели не слушает его, он спросил:

— Что, твои дела швах? У тебя не слишком-то блестящий вид.

— Уже несколько недель ни одного стоящего дела. Не говоря уж об этих проклятых кровопийцах, которые бросили меня!

— Хочешь получить первоклассное дело? — Хени понизил голос. — «Понтиак».

Бели презрительно фыркнул.

— «Понтиак»? Эта коза, сбежавшая из загона лесных лошадей?

— Ты ошибаешься, — возразил Хени. — Кое-кто только что сделал десять тысяч долларов фрика на этом утенке, и у него вполне товарный вид.

— Я тоже был бы в форме, если бы парни хлопнули десять тысяч кусков за мое здоровье, — насмешливо заметил Бели.

Блондинка принесла ему ветчину с яйцами. Хени внимательно рассматривал блюдо, пока она ставила его на стол.

— Мне то же самое, красавица, и еще половину!

Она оттолкнула его нескромную руку, однако улыбнулась ему и вернулась к стойке.

— Вот таких я их люблю, — заявил Хени, следя за ней глазами. — Тут ты получаешь сполна за свои денежки, будто имеешь двух за одну цену!

— Мне необходимо хоть немного фрика, Хени, — проговорил Бели с набитым ртом. — У тебя нет никакой идеи на этот счет?

— Ничего. Если услышу что-нибудь, дам тебе знать, но в данный момент — ничего по твоему профилю. Сегодня вечером мне кое-что предстоит. Я получу двадцать долларов, но дело стоит того. Хочу немного пощипать Блэндиша.

— Блэндиша? Кто это такой?

— Ты что, с неба свалился? — Хени презрительно посмотрел на него. — Блэндиш — один из самых набитых деньгами людей в Штатах. Говорят, он стоит не меньше ста миллионов долларов.

Бели осторожно подцепил вилкой желток яичницы.

— А у меня — долларов пять! — огрызнулся он. — Такова жизнь! А почему им интересуется твой хозяин?

— Не им, а его дочерью. Ты ее года два не видел? Какой кусочек! Я отдал бы десять лет жизни, чтобы отведать ее.

Но Бели это мало интересовало.

— Знаю я этих девиц, купающихся во фрике. Они даже не знают, что можно получить за такие деньги.

— Держу пари — эта знает. — Хени вздохнул. — Старик устраивает прием в честь дня ее рождения. Ей двадцать четыре. Идеальный возраст, да? Блэндиш дарит ей фамильные бриллианты. Говорят, они стоят пятьдесят тысяч.

Блондинка принесла ему завтрак, стараясь держаться подальше от его руки. Когда она ушла, Хени придвинул свой стул к стойке и стал с жадностью есть. Бели, который покончил с едой, откинувшись на спинку стула, ковырял спичкой в зубах. «Пятьдесят баксов, — думал он. — Есть хоть какой-то шанс наложить лапу на это ожерелье? Хватит ли у Рили пороху, чтобы провести эту операцию?»

— А где будет этот прием?

— Абсолютно точно, что малышка окончит вечер со своим дружком, Джери Мак Гованом, в зале Шосондора.

— С ожерельем? — небрежно спросил Бели.

— Я уверен, что как только ожерелье окажется у нее на шейке, ей не захочется снимать его.

— Ты только так говоришь, но сам-то в этом далеко не уверен!

— Говорю тебе, это так! Там же будут представители газет!

— А в котором часу они приедут в этот зал?

— Около полуночи. — Хени вдруг замер с поднятой вверх вилкой. — Что ты задумал?

— Ничего. — Бели старался смотреть на него совершенно бесстрастно. — Она будет только с этим типом? Больше никого с ней не будет?

— Нет. — Хени резко положил свою вилку. Он был явно недоволен. — Послушай меня: перестань думать об этом ожерелье. Ты заришься на куш, который не сможешь отхватить. Рили и ты не потянете такое дело. Я постараюсь найти для тебя что-нибудь подходящее, а с Блэндиша ты ничего не получишь.

Бели изобразил улыбку, и Хени решил, что он похож на волка.

— Не разоряйся. Я сам знаю, что могу и чего не могу. — Он встал. — Если услышишь о чем-нибудь подходящем — дай мне знать. Салют, старушка!

— Ты что-то вдруг заторопился, — заметил Хени.

— Хочу доехать до места раньше, чем Сэм проснется. И дал себе слово — никогда больше не платить за его еду. Чао!

Он расплатился с блондинкой и направился к «паккарду». Сел за руль и закурил, потом стал размышлять: «Если дело с ожерельем удастся, все остальное — по боку! Но хватит ли у Рили силенок на такое?»

Толчком локтя он разбудил Сэма.

— Протрясись немножко! Ты только и способен что храпеть!

Сэм, высокий, сухой старик, завершающий шестой десяток, выпрямился, беспомощно моргая.

— Мы будем закусывать? — В его голосе была слабая надежда.

— Я уже поел, — ответил Бели, трогаясь с места.

— Как же так, а я?

— Если у тебя есть монеты, иди! — Бели насмехался над ним, даже не скрывая этого. — Но я платить не буду!

Сэм вздохнул. Потуже затянул пояс и надвинул старый фетр на свой красный нос.

— Что-то не звучит в нашей банде, а, Бели? — с грустью спросил он. — Теперь мы уже не зарабатываем столько, сколько требуется. Раньше вроде неплохо справлялись, а теперь вот ничего не выходит. Знаешь, что я думаю? По-моему, Рили слишком много времени проводит со своей подружкой. Дела его не интересуют.

Бели остановил машину перед закусочной.

— Помолчи! — приказал он.

Потом вышел из машины, направился в закусочную и заперся там в телефонной кабине. Набрав номер, подождал ответа. Наконец Рили отозвался.

— Ты не слышал разве, что это я с тобой говорю? — прорычал Бели.

Рили, видимо, был в полной отключке. Бели оставил его в постели с Анной и был удивлен, что тот вообще подошел к телефону.

— Не вешай трубку, — сказал Рили.

Музыка прекратилась, Анна продолжала храпеть. Бели слышал, как Рили изрыгал проклятия, потом звук пощечины. Он покачал головой и присвистнул. Рили и Анна постоянно ссорились. Когда он бывал с ними, это доводило его до бешенства.

Рили вернулся к телефону.

— Ты меня слышишь? — прервал Бели его объяснения. — Есть возможность спикировать на колье, которое стоит пятьдесят тысяч долларов. Девица Блэндиш будет в нем сегодня вечером. Она поедет к Шосондору со своим дружком… только они вдвоем. Это Хени мне рассказал. Что ты об этом думаешь?

Рили неожиданно вернулся к жизни.

— Чего же ты ждешь? Поторопись! — воскликнул он возбужденно. — Нужно обсудить все это. Возвращайся сейчас же!

— Еду! — Бели повесил трубку.

Он закурил. Руки дрожали от возбуждения. Рили оказался не таким уж нерешительным, как он предполагал. Если как следует взяться за это дело, они станут богачами!

Он быстро вернулся к «паккарду». Сэм поднял на него глаза.

— Проснись, старина, — повеселел Бели. — Молоко закипает!

В большом зале Шосондора Бели изучал расстановку столиков. Ему казалось, что все смотрят на него. По счастью, освещение было довольно скромным. Анна освежила его рубашку и почистила костюм, но все равно у него был вид гопника, и Бели боялся, что его вышвырнут за дверь. Однако зал был заполнен, а персонал слишком занят, чтобы обращать внимание на Бели. Он забился в самый темный угол, откуда мог наблюдать за всеми.

Громкий гул голосов порой перекрывал шум оркестра, который оглушал его. Бели все время посматривал на часы. Было без десяти двенадцать. Он обвел взглядом зал. Около входа несколько фоторепортеров уже приготовили свои камеры и суетились с лампами в руках. Бели решил, что они ожидают дочь Блэндиша, и внимательно наблюдал за ними: ведь он никогда раньше не видел ее.

Рили оставался снаружи: сидел вместе с Сэмом в «паккарде». Как всегда, Бели доставалась самая неприятная часть работы. Ну что ж, когда они разделять деньги, он выйдет из игры. Его тошнило от Рили и Анны. С тем фриком, который принесут ему бриллианты, он сможет купить куриную ферму. Бели был из крестьянской семьи и, если бы не обстоятельства, ни за что не выдержал бы три года такой жизни. И никогда не связался бы с Рили!

Течение его мыслей было прервано, потому что оркестр на минуту смолк. Затем заиграл «С днем рождения! Самые лучшие наши пожелания…»

«Вот она», — подумал Бели, встав на кончики пальцев, чтобы поверх столов видеть входящую пару. Все присутствующие перестали танцевать и смотрели на входную дверь. Фотографы засуетились, стараясь выбрать удобное положение.

Ослепительный прожектор зажегся в тот момент, когда мисс Блэндиш появилась в сопровождении красивого высокого молодого человека в смокинге.

Бели смотрел только на мисс Блэндиш. Ее внешность поразила его. У него даже захватило дух. Никогда еще он не видел такой красивой девушки. У нее было все, и даже сверх того. Бели видел, как она весело приветствовала толпу, шумно встретившую ее. Он не спускал с нее глаз и очнулся только тогда, когда она села вместе с Мак Гованом за столик и шум в зале стих.

Красота мисс Блэндиш так ошеломила его, что он на какое-то время забыл про ожерелье. А когда очнулся и заметил ожерелье, только тихий свист вырвался у него сквозь зубы…

Потом этот каскад бриллиантов заставил Бели тяжело вздохнуть: он неожиданно понял, какой же переполох вызовет их исчезновение! Вот это кусок! Все шпики страны будут брошены на их поиски. Может быть, он напрасно вовлек в это дело Рили, раздумывал Бели, вытирая вспотевшие руки. Если они заполучат колье, все будет не так-то просто!

Бели посмотрел в сторону мисс Блэндиш. Мак Гован пил не переставая. Когда он наполнил очередной стакан, мисс Блэндиш положила свою ладонь на его руку. Мак Гован улыбнулся ей, опорожнил стакан и увлек девушку на площадку для танцев.

«Этот парень собирается напиться, — подумал Бели. — Если он будет продолжать и дальше в том же духе, то скоро не сможет держаться на своих конечностях».

Публика разошлась во всю. Все казались уже более или менее навеселе. Бели презрительно фыркнул. «Как только у людей появляются большие деньги, — с горечью подумал он, — они начинают вести себя как настоящие свиньи».

Он поискал глазами в толпе мисс Блэндиш. Та неожиданно отстранилась от своего спутника и стала пробираться к столику. Мак Гован, протестуя, следовал за ней. Как только они сели за столик, молодой человек снова принялся за напитки.

За одним из ближайших к Бели столиков девушка ссорилась со своим кавалером, толстяком неопределенного возраста, который, видимо, здорово накачался. Неожиданно блондинка встала и, взяв из ведерка со льдом бутылку шампанского, вылила ее содержимое своему спутнику на голову. Потом спокойно поставила бутылку на место и села, послав ему воздушный поцелуй. Люди, повернувшись, смотрели на это представление, несколько мужчин громко смеялись. Толстый человек, с побагровевшим, перекосившимся от ярости лицом, поднялся и выплеснул содержимое своей суповой тарелки прямо в лицо молодой женщине. Та закричала. Какой-то юнец вскочил с места и ударил толстяка, который повалился на спину, опрокинув позади себя столик. Раздался звон разбитой посуды. Две сидевшие там женщины вскочили с громким криком.

«Свинья!» — подумал Бели. Он перевел взгляд на мисс Блэндиш, которая нетерпеливо теребила за рукав Мак Гована. Наконец тот с трудом поднялся и последовал за ней к выходу.

Девушка, получившая порцию супа в лицо, продолжала стонать. Завязалась драка между юнцом и двумя служителями, и так как все это происходило недалеко от Бели, ему пришлось кулаками пробивать себе дорогу.

Он прошел мимо Мак Гована, который, прислонясь к стене вестибюля, ожидал мисс Блэндиш, быстро миновал аллею и подбежал к «паккарду». Сэм сидел за рулем, Рили — рядом.

— Они через минуту должны выйти, — объявил Бели, усаживаясь позади Рили. — Вести машину будет девушка. Ее кавалер слишком пьян для этого.

— Отправляемся, — приказал Рили Сэму. — Притормозишь около старой фермы, которую мы видели по дороге сюда. Там пропустим девушку вперед, потом догоним ее и заставим остановиться.

Сэм включил передачу, и «паккард» плавно тронулся с места. Бели закурил, достал свой револьвер из подплечной кобуры и положил его рядом, на сиденье.

— Бриллианты на ней? — спросил Рили.

— Да.

Рили был выше ростом и худее Бели, к тому же — на пять лет моложе. Он был бы очень недурен собой, если бы не косоглазие: оно делало его взгляд бегающим и неприятным.

Сэм проехал около километра. Потом недалеко от фермы поставил машину на обочину.

— Выйди и стой на страже, — приказал Рили.

Бели взял свой револьвер и вылез из машины. Он ждал. Вдали виднелись огни ресторана. Через несколько минут он заметил фары приближающейся к ним машины и бросился к «паккарду».

— Вот они!

Сэм нажал стартер в тот момент, когда Бели влез в машину. Открытый «ягуар» промчался мимо них. За рулем была мисс Блэндиш. Мак Гован, казалось, дремал.

— Нажимай! — крикнул Рили. — Не давай им уйти!

«Паккард» пустился в погоню.

Ночь была темная, безлунная. Сэм включил фары, и они осветили «ягуар»: голова Мак Гована качалась из стороны в сторону.

— Уж он-то, во всяком случае, не будет нас разыскивать, — заметил Бели. — Накачался под завязку.

Рили засмеялся.

После очередного поворота они выехали на лесную дорогу, совершенно пустынную.

— Поднажми! — снова сказал Рили.

Стрелка спидометра прыгнула на 110, потом — на 115, «паккард» легко шел на этой скорости. Но расстояние не сокращалось.

— Ты во что играешь? — спросил Рили Сэма. — Ведь я сказал тебе, чтобы ты их догнал!

Сэм выиграл несколько метров, но и «ягуар» прибавил скорость.

— Их машина слишком быстра для нашей тачки, — заявил Сэм, — нам ее не догнать!

Обе машины ехали теперь со скоростью 130, и «ягуар» понемногу увеличивал дистанцию.

Внезапно Сэм заметил, что дорога впереди разделялась и ответвление делало поворот. У него мелькнула идея.

— Держитесь! — крикнул он.

Сэм резко затормозил и повернул машину на проселочную дорогу. Машина вся дрожала, когда Сэм мчался по сырой земле и траве, каждую минуту грозя опрокинуться, пока, наконец, они снова не выехали на основную дорогу. На этот раз, сократив дорогу, Сэм опередил «ягуар». Бели с проклятиями шарил в поисках своего револьвера.

— Хорошая работа! — одобрил Рили и оглянулся.

Сэм, наблюдая за «ягуаром» в зеркальце, стал петлять по дороге, при этом сбавляя скорость, чем вынудил «ягуар» делать то же самое. Обе машины в конце концов остановились. Бели выбрался из «паккарда», когда мисс Блэндиш начинала объезд. Он остановил «ягуар», наклонился, выдернул ключи зажигания, предварительно повернув их, и наставил на девушку револьвер.

— Выходите! — прорычал он. — Я не шучу!

Мисс Блэндиш внимательно посмотрела на него. Ее глаза расширились от удивления. Мак Гован медленно выпрямился.

Рили, сидя в «паккарде», наблюдал за операцией. Пригнувшись к окну, он держал наготове револьвер. Сэм открыл дверцу, готовый в любой момент выйти.

— Ну, живее! — пролаял Бели. — Выходите!

Мисс Блэндиш вышла из машины. Она не казалась испуганной. Скорее, она была удивлена.

— Ч-что… происходит? — пробормотал Мак Гован. Он вышел, потирая лоб.

— Только без историй, — предупредил Бели, угрожая ему оружием. — Мы не шутим! — И приказал: — Бросьте сюда колье, девушка! Быстро!

Мисс Блэндиш, приложив руку к горлу, стала отступать.

Бели выругался. Он нервничал. В любую минуту могла появиться машина — в хорошеньком же положении они тогда окажутся!

— Пошевеливайтесь или вы погибли! — снова крикнул он.

Так как мисс Блэндиш продолжала отступать, Бели сделал несколько шагов в ее сторону. Ему пришлось пройти мимо Мак Гована. Последний неожиданно вернулся к жизни и ударил его кулаком по лицу. Бели зашатался и выронил револьвер.

Мисс Блэндиш закричала. Рили не шевельнулся. Он считал Бели достаточно взрослым, чтобы выпутаться самому. Кроме того, он не жаждал, чтобы эти двое потом его узнали, если дело обернется худо. Он приказал Сэму подойти к мисс Блэндиш, чтобы та не могла вмешаться.

Сэм проскользнул боком и стал около девушки, которая даже не заметила его присутствия. Она смотрела на Бели, который, встав на одно колено, тряс головой, пытаясь, прийти в себя, и отчаянно ругался. При этом он смотрел на Мак Гована, который, шатаясь, приближался к, нему, все еще пьяный, но уже достаточно собранный. Кулаком он ударил Мак Гована в ухо, но удар, видимо, недостаточно сильный, не остановил Мак Гована: он с неожиданной силой ударил Бели в солнечное сплетение. Бели закричал и упал на колени. Этот подонок умел драться! Но почему Рили не приходит на помощь? Прежде чем он успел подняться, кулак Мак Гована хватил его по голове, и он покатился в траву. Рили выругался и выскочил, наконец, из машины.

Рука Бели в падении наткнулась на револьвер. Он схватил его, и когда Мак Гован снова сделал шаг к нему, Бели поднял револьвер и нажал на курок.

Звук выстрела заставил мисс Блэндиш закричать, она закрыла лицо руками. Мак Гован, прижав руки к груди, упал и покатился в траву. На его рубашке выступила кровь.

Бели поднялся.

— Сумасшедший! — пролаял Рили, подбегая. Он нагнулся над Мак Гованом.

— Он мертв. Зачем ты его спустил? В хорошенькую историю мы влипли!

— А ты почему не пришел на помощь? — огрызнулся Бели. — Что я мог сделать другое?

— Ты объяснишь это судье, — ответил Рили.

Он был взбешен. Теперь их будут разыскивать в связи с убийством. И если поймают…

Бели повернулся к мисс Блэндиш, которая не спускала глаз с тела Мак Гована.

— Ее придется тоже убрать. Она слишком много знает.

— Заткнись! — оборвал его Рили.

Он внимательно рассматривал мисс Блэндиш. Блестящая идея пришла ему в голову. Уникальный случай — можно сорвать огромный куш. Отец девушки стоит миллионы, и он не пожалеет заплатить за нее столько, сколько с него спросят.

— Она поедет вместе с нами, — объявил Рили.

Мисс Блэндиш оттолкнула Сэма и бросилась бежать по дороге. Рили кинулся за ней. Услышав его шаги, она закричала, но он уже настиг ее, схватил за руку и ударил в подбородок. Потом подхватил ее, когда она падала, потеряв сознание, внес в машину и бросил на заднее сидение.

Подошел Бели.

— Минутку…

Рили повернулся к нему с перекошенным от ярости лицом.

— Не вмешивайся в мои дела, ты! — изрыгал он. — Ты взвалил нам на шею убийство! Если нас зацапают, погорят все. Начиная с этой минуты, ты будешь делать го, что я тебе прикажу. Подыми труп с дороги и положи к машину. Понял?

В его голосе звучала такая ненависть, что Бели был ошеломлен и подчинился. С помощью Сэма он перенес тело Мак Гована в «ягуар», потом сел за руль и отогнал машину в лес. После чего оба резво подбежали к «паккарду».

— Ты сошел с ума, если собираешься увезти эту девушку с собой, — сказал Бели, садясь рядом с Сэмом. — Все феды бросятся на ее розыски. И сколько мы сможем держать ее, как ты думаешь?

— Заткнись! Теперь, когда ты убил парня, не может быть и речи о продаже ожерелья. Или ты считаешь, что найдется покупатель, кроме самого Блэндиша? Он все отдаст за свою девочку. Это единственный шанс. А теперь довольно. Трогай, — обратился Рили к Сэму. — Едем к Джонни. Он нас укроет.

— Ты уверен в том, что правильно делаешь? — спросил его Сэм, запуская мотор.

— Что касается этого помешанного, ему уже нечего терять. Я знаю что делаю. Быстрей!

Пока машина набирала скорость, Рили повернулся к мисс Блэндиш и снял с нее ожерелье.

— Они действительно замечательны, — неохотно признал он. — Но я не буду и пытаться их реализовать. Если только Блэндиш захочет их выкупить — пусть платит. Это менее рискованно.

Бели направил свет фонаря на мисс Блэндиш. Она все еще была без сознания.

— Какой кусочек! — громко восхитился он. — Она не ранена?

Рили посмотрел на девушку. В его взгляде не было ничего, кроме жестокости.

— Ничего с ней не случилось! — Потом посмотрел на Бели. — И втемяшь в свою башку хорошенько, что ничего и не произойдет. Перестань интересоваться ею! Понял?

Бели выключил фонарь.

Машина мчалась в ночь.

Не доезжая трех километров до Ласинга, Сэм заявил:

— Нам необходимо заправиться.

Проехав еще немного, они увидели за поворотом огни заправочной станции. Сэм остановил машину перед колонкой. Из конторы вышел юноша и занялся заливкой бака. Рили нагнулся над мисс Блэндиш, чтобы скрыть ее от парня, но только зря старался: мальчишка просто засыпал на ходу и ни разу не взглянул внутрь машины. Вдруг на повороте сверкнули фары, и подъехавший «бьюик» остановился возле «паккарда». Это испугало рэкетиров, и Бели положил руку на револьвер.

В «бьюике» оказалось двое мужчин. Один из них, пассажир, вылез из машины. Высокий, грузный, в фетровой шляпе, надвинутой на глаза, он с интересом разглядывал «паккард» и, заметив движение Бели, подошел к нему.

— Ты что-то нервничаешь, парень? — спросил он вызывающим тоном, вглядываясь в Бели. Было темно, и оба плохо видели друг друга.

— Убирайся лучше, парень, — вмешался Рили. — Мы не в цирке.

Высокий тип повернулся к нему.

— Даю слово, это Франк! — засмеялся он. — Кто бы мог подумать, что мы наткнемся на эту пасть?

Трое в «паккарде» онемели: как зачарованные, они смотрели на «бьюик». Его водитель включил освещение, чтобы они могли его видеть: он держал ружье, направленное прямо на них.

— Это ты, Эдди? — наконец вымолвил Рили пересохшими губами.

— Ну да, — ответил высокий. — А это Флин: он командует артиллерией, если вы вдруг захотите поиграть в солдатики. Ответ за вами.

— Мы не хотим ни во что играть, — с живостью запротестовал Рили, проклиная судьбу, которая столкнула их с членами банды Гриссон. — Я просто тебя не узнал.

Эдди вытащил сигарету, потом зажег спичку. Рили нагнулся, чтобы прикрыть собой мисс Блэндиш, но тот успел ее заметить.

— Интрижка?

— Нам нужно убираться поскорей. — Рили не ответил на его вопрос. — До скорого, Эдди! Поезжай, Сэм.

Эдди положил руку на дверцу.

— Кто это, Рили?

— Ты ее не знаешь, одна моя подружка.

— А кроме шуток? У нее какой-то подозрительно спокойный вид.

— Она пьяна, — пробормотал Рили, лицо которого покрылось испариной.

— Посмотрим на нее поближе.

Рили колебался. Но краем глаза он увидел, как Флин вылез из «бьюика» с ружьем, направленным на него, и скрепя сердце отодвинулся. Эдди достал фонарь и направил свет на девушку.

— Потрясающая! — восхитился он. — Тебе должно быть стыдно, Рили, бить такую красотку. Ее мама знает, что она с вами? Куда ты ее везешь?

— К ней домой, — поспешно ответил Рили. — Перестань шутить, Эдди. Нам нужно отправляться.

— Конечно, — сказал Эдди, отодвигаясь подальше. — Не хотел бы я оказаться на ее месте, когда она придет в себя: в машине, с тремя такими типами! Поезжайте!

Сэм резко рванул машину с места. «Паккард» вылетел на дорогу и исчез в ночи.

Эдди смотрел ему вслед. Флин положил ружье в машину и подошел к нему. Это был маленький человечек, с лицом разъяренной крысы.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Эдди.

Флин пожал плечами.

— Надо было заставить их сказать правду.

— Что эти прохвосты собираются делать с такой красоткой? Кто эта девушка?

Флин закурил сигарету. Эта история его не интересовала. Они ехали от самого Питтсбурга, он устал и хотел спать.

— Она получила удар по подбородку, — продолжал Эдди. — Никогда бы не поверил, что они способны на подобный трюк. Я обязательно шепну несколько слов Мамаше.

Эдди направился к мальчугану, который с ужасом наблюдал за ним.

— Где у вас телефон?

Парень проводил его в контору.

Когда мальчик вышел, он набрал номер и стал ждать. Через некоторое время в трубке послышался голос Дока.

— Я звоню тебе со станции обслуживания на Ласинге, — тихо проговорил Эдди. — Рили и его банда только что отъехали отсюда. С ними была девушка высочайшего класса. Совсем не их поля ягодка. Рили уверял, что она перепила, но, судя по виду, ее просто оглушили. По подбородку. У меня впечатление, что Рили ее похитил. Предупреди Мамашу, хорошо?

— Не клади трубку!

После довольно продолжительного отсутствия Док снова подошел к телефону.

— Мамаша спрашивает, какая она из себя и как одета.

— Она рыжеватая. Красива — это не то слово. Очень немногие из кинозвезд смогли бы сравниться с ней. Это самая красивая девушка из всех, что я когда-либо видел. Тонкий, аристократический носик, высокий лоб. На ней было белое платье и черный плащ — все суперлюкс.

Он слышал, как Док говорил с Мамашей, и ждал.

— Мамаша говорит, что очень возможно — это дочь Блэндиша, — заявил Док, снова взяв трубку. — Сегодня она должна была отправиться к Шосондору, и на ней были бриллианты Блэндиша. Мне как-то не верится, что Рили мог нацелиться на такой большой кусок. А ты как думаешь?

— Мамаша, возможно, права. Я сразу заметил, что девушка мне кого-то напоминает. Я видел фотографии дочери Блэндиша, и, думаю, она похожа на нее. Если Рили захватил девушку и бриллианты, то у него не хватит рук для фрика.

В трубке зазвучал твердый, с крикливыми нотками голос Мамаши:

— Алло, Эдди! Я сейчас же отправлю парней. Встреть их на перекрестке Большого Дуба. Если Рили захватил дочь Блэндиша, он повезет ее к Джонни. Это единственное место, где он может ее спрятать. Если окажется, что это она, — привези ее сюда.

— Как прикажете, Мамаша. А что сделать с бандой Рили?

— Тебе что, нужно это объяснять? Пошевели сам мозгами!

Трубку повесили.

Эдди поспешил к «бьюику». Он бросил доллар мальчику и сел рядом с Флином.

— Трогай! Мамаша послала своих нам навстречу. Она считает, что Рили похитил дочь Блэндиша.

Флин усмехнулся.

— Догадлива, просто диву даешься! Так ты тоже думаешь, что это дочь Блэндиша? Ну что ж. Куда мы едем?

— На перекресток Большого Дуба, а потом к хижине Джонни.

— Прощай, сон! — расстроился Флин, — Это немногим меньше, чем 150 километров…

Машина рванулась вперед. Эдди расхохотался.

— Отхрапишь в другой раз. Мне не терпится поскорей увидеть эту куколку. Жми во всю!

Флин вдавил акселератор.

— Ты думаешь, что эта… женщина…

— А о чем, ты хочешь, чтобы я думал? Женщины и башли — вот что заставляет вертеться мир.

Аврора уже позолотила верхушки деревьев, когда «паккард» свернул на длинную дорогу с деревьями по обе стороны, ведущую к дому Джонни.

Сэм осторожно вел машину. Он устал, но не хотел признаваться в этом. В последнее время он всего боялся. Рили и Бели наблюдали за дорогой, чтобы убедиться, что за ними нет слежки. Оба нервничали.

Мисс Блэндиш отодвинулась от Рили. Она понятия не имела, куда ее везут. Они же делали вид, будто и не замечают, что она пришла в себя. Девушка была уверена, что отец уведомил полицию и что теперь ее уже ищут. Но сейчас: куда они ее везут? Эта мысль не покидала ее. Она не питала никаких иллюзий относительно этих троих, сопровождавших ее. И еще она видела, что они очень напуганы. Ей надо было особенно опасаться двух молодых бандитов.

Всю дорогу Рили никак не мог освободиться от мыслей о возможных осложнениях с бандой Гриссон. Эдди, безусловно, рассказал о девушке Мамаше Гриссон. Из всей банды она была самая умная и самая опасная. Она догадается, кто эта девушка, и поймет, что речь идет о бриллиантах. Что она сделает? Весьма возможно, пошлет банду по их следам. Догадается ли она искать их у Джонни? Джонни командовал лишь мелкими типами. А банда Гриссон проворачивала большие дела и не считалась с такими, как Джонни.

Главное, действовать быстро. Как только они пристроят девицу в надежном месте, надо немедленно связаться с Блэндишем. Чем скорее они получат выкуп и вернут девушку, тем лучше.

Сэм направил машину через узкий проход, ведущий к дому Джонни. Он сбавил скорость, и они оказались перед деревянным строеньицем в один этаж, скрытым за деревьями. Тропинка, петляя, вела к двери.

Сэм остановил машину, и Бели вышел.

— Пойди посмотри, там ли он, — приказал Рили.

Он не выпускал из рук револьвера и напряженно всматривался в темноту.

Бели подошел к домику и постучал в дверь.

— Эй, Джонни! — позвал он.

Через несколько секунд Джонни открыл дверь и с неприязнью посмотрел на Бели.

Это был старый, около шестидесяти, высокий, жилистый человек, с лицом, опухшим от пьянства. Когда-то, много лет назад, он был одним из самых ловких взломщиков сейфов, но чрезмерное употребление спиртного лишило его нужной сноровки.

Он посмотрел на Бели, потом на машину — и увидел мисс Блэндиш.

Бели хотел войти в дом, но Джонни загородил вход.

— Нужно провести у тебя несколько дней, Джонни, — начал Бели.

— Кто такая эта девушка? — перебил его Джонни не двигаясь с места.

Рили заставил мисс Блэндиш выйти из машины и подошел к ним. Старый Сэм плелся сзади.

— Послушай, Джонни, не будь таким недоверчивым, — вступил в разговор Рили. — Дай нам войти. Это принесет тебе целую кучу башлей. Ты ведь не хочешь, чтобы мы расположились тут, перед дверью, а?

Джонни отстранился, и Рили втолкнул мисс Блэндиш внутрь. Дом состоял из большой комнаты внизу и двух — в бельэтаже, с выходами на деревянную галерею, окружавшую «залу», если нижнюю комнату можно было так именовать.

Она была невообразимо грязна. Меблировка ее состояла из стола, четырех ящиков, служащих стульями, старого очага, висячей лампы, радиоприемника на этажерке — вот и все.

Сэм вошел последним. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.

Мисс Блэндиш кинулась к Джонни и схватила его за руку.

— Мистер, я умоляю вас, помогите мне! — простонала она. Запах алкоголя и пота, исходящий от старика, заставил ее отшатнуться. — Эти люди похитили меня. Мой отец…

Рили оттащил ее назад.

— Вы заткнетесь или нет? Еще одно слово — и получите по роже!

Джонни с беспокойством наблюдал за ним.

— Я не хочу быть замешанным в похищении, — запротестовал он.

— Я вас прошу, позвоните моему отцу… — снова обратилась к нему мисс Блэндиш.

Рили подскочил к ней и ударил по лицу. Она отшатнулась с криком ужаса.

— Я вас предупреждал! — зарычал Рили. — Заткнитесь!

Она поднесла руку к щеке.

— Грязная скотина! Как вы смеете меня трогать!

— Если вы не заткнетесь, я снова ударю вас, — пригрозил Рили. — Сядьте — и чтобы я вас больше не слышал!

Подошел Сэм и придвинул к ней один из ящиков, чтобы она могла сесть. Вид у него был сочувственный.

— Успокойтесь, милашка. Не следует раздражать этого человека.

Мисс Блэндиш беспомощно опустилась на ящик и закрыла лицо руками.

— Кто она? — спросил Джонни.

— Дочь Блэндиша, — ответил Рили. — Она стоит миллион долларов, Джонни. Мы его разделим поровну на четверых. Она останется здесь на три-четыре дня.

Джонни бросил на него недоверчивый взгляд.

— Блэндиш… это тот парень, у которого много фрика, да?

— Миллионы! Тебе о чем-нибудь это говорит, Джонни?

— Что ж… — Джонни почесал свой затылок. — Я думаю, это пойдет… Только не больше четырех дней, ладно?

— Где мы ее поместим? — спросил Рили. — У тебя найдется там, наверху, каморка для нее?

Джонни указал пальцем на одну из дверей, выходящих на галерею. Рили повернулся к мисс Блэндиш.

— Поднимайтесь!

Девушка встала и почти машинально поднялась по лестнице.

Ударом ноги Рили распахнул дверь, на которую ему указал Джонни:

— Входите!

Вслед за Рили мисс Блэндиш вошла в маленькую, темную комнату. Он зажег лампу и осмотрелся.

Кровать с грязным матрацем, без простыней и одеяла. Кругом пыль и грязь. На ящике лоханка. Окно забито куском грубой мешочной материи. Воздух в комнате был затхлым и пыльным.

— Перемена обстановки, — усмехнулся Рили. — Может, вам здесь и не очень понравится, но ведите себя тихо — иначе я поднимусь и наведу порядок.

Мисс Блэндиш глазами, округлившимися от страха, смотрела на огромного паука, который полз по перегородке.

— Вас это пугает? — Рили схватил паука двумя пальцами. — Хотите, чтобы я посадил его на ваше великолепное платье?

Мисс Блэндиш в ужасе отшатнулась.

— Будьте паинькой — и с вами ничего не случится. — Рили даже улыбнулся. — Если вы меня рассердите, то сами пожалеете об этом. — С этими словами он раздавил паука пальцами. — Если вы не будете паинькой, я сделаю с вами то же самое. А теперь — оставайтесь. — Он вышел и закрыл за собой дверь.

Бели и Сэм курили, сидя на ящиках. Рили спустился с лестницы.

— Нет ли у тебя чего-нибудь пожрать, Джонни? — спросил он и осекся.

Джонни держал ружье, угрожая сразу всем троим. Рили хотел было вытащить револьвер, но опасный огонек в глазах Джонни остановил его.

— Не утруждай себя, Рили. — Джонни продолжал держать его на мушке. — Эта пушка проделает в тебе забавную дырочку.

— Что это с тобой? — спросил Рили пересохшими губами.

— Мне не нравится это — вот и все, — ответил Джонни. — Сядь, я хочу поговорить с вами. — Рили сел рядом с Бели, — Об этом уже передали по радио полчаса тому назад. Кто из вас спустил парня?

— Это он, — ответил Рили, указывая пальцем на Бели. — Этот кретин потерял тормоза.

— Врешь, что я потерял тормоза! — закричал Бели. — Я был вынужден спустить его. Это ты, ублюдок, оставил меня одного расправляться с ним.

— О, брось! — оборвал его Рили. — Что это может изменить? Он мертв, и флики ищут нас за убийство, но у нас в руках девушка, и если нам удастся договориться с ее отцом, мы выберемся из этой переделки.

Джонни покачал головой. После небольшого раздумья он опустил ружье.

— Я вас знаю с малых лет и никогда не думал, что вы станете убийцами. Это мне не нравится! Убийство и ножи… у вас будет много неприятностей, и феды будут наступать вам на пятки. Вы, как волки, станете врагами для всех. Это совсем не подходящее дело для таких парней, как вы.

— Ты получишь двести пятьдесят, — как будто не слыша его, заявил Рили. — Это большие деньги, Джонни.

— Лучше подумай о защите, которую ты не сможешь оплатить всеми своими деньгами, — бросил ему Джонни.

— А ты подумай о том, что будешь иметь, — ведь ты сможешь залиться виски! — настаивал Бели.

— Для этого не хватит фрика всего мира.

— Двести пятьдесят баксов для тебя одного, Джонни!

Джонни медленно поставил ружье на место. Трое снова расслабились. Они смотрели, как он взял большую кружку и бидон.

— Не хотите ли сделать глоток, парни?

— А что это такое? — спросил Рили.

— Это отличный напиток… Самый лучший!

Джонни наполнил кружку и пустил ее по кругу.

Рили чуть не поперхнулся, но Бели и Сэм отважились принять эту жидкость.

— А есть что-нибудь пожевать, Джонни? — спросил Сэм, вытирая губы рукавом.

— Снабжайся сам. Посмотри там, на печке.

Сэм направился к очагу, а Бели тем временем обратился к Рили:

— Напрасно ты похитил малышку. Ее нужно устранить. Эдди расскажет о ней Мамаше, и она пустит Слима по нашим следам.

— Закройся! — закричал Рили.

Джонни выпрямился.

— О чем вы? Слим? Он ведь не участвует в игре, нет?

— По дороге мы напоролись на Эдди Шульца. Он видел девочку и, конечно, сообщил о ней Мамаше Гриссон.

— Если Слим участвует в игре, я этим больше не занимаюсь, — заявил Джонни, снова делая шаг к ружьям.

Рили вытащил свой пистолет.

— Оставь свой тромбон в покое! Слим Гриссон меня не пугает. Он нам не станет мешать!

— Слим — это отрава. — Джонни был зол на всех троих. — Всех остальных я хорошо знаю. В вас хоть что-то хорошее есть. Ну а в Слиме нет ничего. Он протух до мозга костей.

— Он тронутый, этот парень, — заметил Рили.

— Возможно, но он — убийца. Орудует ножом. А я не терплю типов, которые пользуются ножами.

— Оставь это, — сказал Рили. — Лучше поедим.

Сэм разложил рагу по тарелкам.

— Эта еда пахнет кошками, — объявил он. И вылил добрую порцию напитка в свою тарелку. — Отнесу это малышке. Ей тоже надо поесть.

Мисс Блэндиш сидела на краю кровати. Было видно, что она плакала. Когда вошел Сэм, она подняла глаза.

— Вот, возьмите, это отвлечет вас немного. — Он старался выглядеть веселым. — Вы почувствуете себя лучше, когда немного поедите.

Запах несвежего мяса вызвал у мисс Блэндиш приступ тошноты.

— Нет… спасибо… Я не смогла бы…

— Немного пахнет, — согласился Сэм. — Но все же это съедобно. — Он поставил тарелку, посмотрел на матрац и покачал головой. — Вы не привыкли к подобным вещам, а? Я постараюсь найти какую-нибудь покрышку.

— Спасибо. — Она немного поколебалась, потом снова заговорила. — Вы не хотите помочь мне? Если бы вы позвонили моему отцу и сказали, где я нахожусь, вы получили бы большое вознаграждение. Я вас умоляю, помогите мне!

— Я не могу, — запротестовал Сэм, пятясь к двери. — Я слишком стар для таких вещей. Эти типы внизу чертовски свирепые. Я ничего не могу сделать для вас. — Он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

Рили и Бели поглощали еду, и Сэм присоединился к ним. Покончив с этим, Рили встал.

— Никогда в жизни не ел такой дряни, — заявил он. Потом посмотрел на свои часы: было девять. — Пожалуй, будет неплохо, если я позвоню Анне. Она, вероятно, беспокоится, не случилось ли чего-нибудь со мной.

Рили набрал номер и услышал голос Анны.

— Салют, цыпленочек! Это Франк!

— Франк! — Анна говорила так громко, что все слышали ее. — Где ты шляешься, сукин сын? Воображаешь, что можешь меня просто так бросить? Если ты спишь с другой, я тебя убью!

— Не расстраивайся, моя прелесть. Я сорвал большой куш, самый большой в своей жизни, и это принесет нам кучу фрика. Я куплю тебе столько украшений, что ты затмишь Монро. Я у Джонни, возле перекрестка Большого Дуба.

— Рили! — заорал Бели в ужасе. — Вот они! Две машины… Это банда Гриссон!

Рили бросил трубку и повернулся к окну.

Две машины остановились возле «паккарда». Пятеро вышедших из них направились к домику. Рили узнал высокий силуэт Эдди Шульца.

Он круто повернулся.

— Поднимись наверх и оставайся там с девочкой, — приказал он Джонни. — Сделай так, чтобы ее не было слышно. Нужно подстрелить этих птиц. Отправляйся!

Он подтолкнул Джонни, и они вместе поднялись в комнату мисс Блэндиш.

— Внизу парень, который желает вам зла, — объявил Рили. — Если вы хотите спасти свою шкуру, сидите смирно. Я постараюсь их надуть. Но если они узнают, что вы здесь, вам останется только молиться.

Ледяной ужас охватил мисс Блэндиш: ее испугали не слова Рили, а тот страх, который она прочла в его глазах, плотно сжатых губах, — страх и отчаяние.

Рили задержался на галерее. Он смотрел на стоящих внизу. Те, в свою очередь, не сводили с него глаз: Эдди, с засунутыми в карманы руками; Уоппи и Док — ближе к двери; чуть левее всей группы — Флин.

Но все внимание Рили сосредоточилось на Слиме. Это был невысокий, неуклюжий тип, с бледным лицом, безвольным ртом и тусклым, пустым взглядом. Он производил впечатление человека нерешительного, но под маской кретина скрывалось бесчеловечное, безжалостное существо.

Карьера Слима Гриссона была типичной для патологического убийцы.

Очень рано он перестал заниматься школьными делами и уроками, зато проявил недвусмысленный интерес к деньгам. С садистским удовольствием мучил животных. В восемнадцать лет участвовал в убийстве и проявил несомненную тягу к делам такого рода. С тех пор его сдерживающие центры практически перестали работать. Иногда, в редкие моменты, он производил впечатление человека нормального. Но только иногда. В основном же он вел себя как настоящий, клинический идиот.

Его мать, Мамаша Гриссон, с упорством отказывалась признать это. Она пристроила его возле бильярдов, и там Слим столкнулся с настоящими гангстерами. Он видел их манипуляции с оружием и пачками банковских билетов. Слим тоже раздобыл себе револьвер и вскоре совершил убийство. Ему пришлось бежать, и его мать в течение двух лет ничего о нем не слышала. Потом он вернулся и стал хвастать количеством убийств, совершенных им в течение этих лет. Мамаша Гриссон решила, что он вполне созрел для роли главаря банды и стала подбирать людей. Она сколотила отменную шайку негодяев: Флин, недавно вышедший из тюрьмы, в которой провел четыре года за ограбление банка; Эдди — экс-полицейский из уголовной полиции; Уоппи — специалист по сейфам и, наконец, Док. Последний, человек преклонного возраста, когда-то был лишен диплома и выгнан из клана врачей. Он с радостью принял эту работу, так как давно не имел вообще никакой.

Когда Слим собирался на очередное дело, Мамаша старательно продумывала всю операцию, вплоть до мельчайших подробностей. И если ей удавалось вбить в эту тупую голову свои инструкции, он уже ничего не забывал и действовал в полном соответствии с ними. Бандиты называли его «шефом», но все знали, что настоящим главарем банды была сама Мамаша. Без нее Слим ни на что бы не годился.

Рили был терроризирован уже одним видом этих людей. Он держался за отвороты пиджака, чтобы продемонстрировать свои миролюбивые намерения, и не двигался с места, не спуская с них глаз.

— Салют, Франк! — приветствовал его Эдди. — Держу пари, ты не ожидал меня?

Рили медленно спускался по лестнице, в то же время зорко следя за теми, к кому шел.

— Салют! — ответил он сдавленным голосом.

— Куда подевалась птичка, которая была с тобой?

Рили сделал усилие, чтобы казаться равнодушным.

Если он хотел выйти живым из этой истории, то должен был блефовать, и блефовать правдоподобно.

— И ты проделал этот путь, чтобы еще разок взглянуть на нее, да? — Он заставлял себя говорить небрежно. — Ты что, хотел сделать ей подарок? Тебе не повезло. С ней была одна морока, и пришлось от нее избавиться.

— Не может быть! А я так хотел посмотреть на нее вблизи! Кто она была, Франк?

— Так, одна кукла. Ты ее не знаешь…

Он чувствовал на себе ледяные взгляды членов банды Гриссон и понимал: эти люди знают, что он лжет. Слим был единственным, кто пока не обращал на него никакого внимания.

— Ты случайно не в ресторане Шосондора подцепил ее? — спросил Эдди.

Рили вдруг почувствовал холод в области желудка.

— Кого? Эту маленькую пустышку? Да она никогда и не бывала в таких коробках! Мы ее подцепили в баре Ицци. Хорошенькая мордашка — вот мы и забрали ее, чтобы прокатиться и пошутить немножко. Но она заартачилась, и тогда мы предложили ей отправиться домой пешком.

Эдди расхохотался. Он от души забавлялся.

— Кроме шуток? Тебе следовало бы писать сценарии для кино, Франк!

Очень медленно Слим поднял голову.

Он уставился прямо в глаза Рили, и тот не выдержал — отвел взгляд в сторону.

— Где Джонни? — спросил Слим.

— Наверху. — Рили почувствовал, как пот струится по его спине.

Слим медленно повернул голову к Эдди.

— Сходи за ним!

Дверь комнаты наверху отворилась, и Джонни вышел на галерею.

Джонни не любил наживать себе врагов, поэтому не принимал ничью сторону. Он всегда держал нейтралитет.

Рили взглядом пытался внушить ему, чтобы он молчал, но Джонни не смотрел в его сторону. Он смотрел на Слима.

— Салют, Джонни!

— Салют, Слим! — Джонни держал свои руки на виду.

Руки Слима поднимались и опускались, теребили галстук и воротничок, он похлопывал себя по груди… Это были не устававшие двигаться, наводящие страх руки.

— У меня есть новый нож, Джонни, — похвастался Слим.

— Тем лучше для тебя. — Джонни бросил быстрый взгляд на Эдди.

Неожиданно Слим сделал молниеносное движение. В его руке засверкал нож. Нож, с черной ручкой, с тонким лезвием, длиной сантиметров пятнадцать.

— Посмотри-ка, Джонни. — Слим вертел нож между пальцами.

— Тебе повезло, что у тебя есть такой хороший нож. — Джонни весь напрягся.

Слим кивнул.

— Я знаю. Он режет хорошо. И ты это знаешь, Джонни.

Док, который, стоя позади Эдди, жевал сиг арету, по некоторым признакам понял, что у Слима начинается приступ, и подошел к нему.

— Успокойся, Слим! — Ему было не впервой видеть Слима в таком состоянии.

— Закройся! — оборвал его тот. Лицо его перекосилось. Он снова обратился к Джонни, который неподвижно стоял на галерее: — Спустись, Джонни!

— Что ты от меня хочешь? — хрипло спросил тот, не двигаясь с места.

Слим забавлялся тем, что кромсал ножом деревянную столешницу.

— Спустись! — повторил он, уже громче.

Док сделал знак Эдди, и тот вмешался.

— Оставь его в покое, Слим! Джонни ведь наш друг. Он отличный парень.

Слим повернул голову в сторону Рили.

— А он? Он тоже отличный парень?

Колени у Рили подгибались, лицо было мокрым от пота.

— Оставь его в покое, — сухо урезонивал бандита Эдди. — Убери нож — мне нужно поговорить с Джонни.

Из всех членов банды один только Эдди мог утихомирить Слима, когда у того начинался припадок. Но он был достаточно умен, чтобы понять: в такие моменты это было очень рискованно. В один прекрасный день ему может не удастся успокоить Слима.

Слим скорчил гримасу, но нож исчез. Он бросил взгляд на Эдди и стал почесывать свой нос.

— Мы интересуемся куколкой Рили, Джонни, — пояснил Эдди. — Ты видел ее?

Джонни облизал пересохшие губы. Ему очень хотелось выпить. А еще больше хотелось, чтобы эти люди ушли.

— Я не знаю, его ли это куколка, но она здесь, — решился он наконец.

Никто не пошевелился, Рили издал какой-то странный гортанный звук, а Бели позеленел.

— Дай нам посмотреть на нее, Джонни, — продолжал Эдди.

Джонни повернулся и открыл дверь. Он позвал девушку и сделал шаг, как бы направляясь в комнату. На галерее появилась мисс Блэндиш. Мужчины не могли скрыть своего изумления, а она в ужасе отступила и прижалась к перегородке.

Трое — Уоппи, Эдди и Флин — выхватили свои револьверы.

— Отберите у них оружие, — приказал Слим, не отрывая глаз от мисс Блэндиш.

— Начинайте, Док, — обратился к доктору Эдди. — Мы вас подстрахуем.

Док спокойно подошел к Бели и освободил его от револьвера. Бели не шевельнулся — только облизал сухие губы. Док забрал пистолет и у Рили. В тот момент, когда он уже поворачивался к Сэму, тот вдруг выхватил свой револьвер и с неслыханной быстротой открыл огонь. Громкий звук выстрела из автоматического ружья раздался со стороны Уоппи — он пустил пулю в голову Сэма. Ветерок от пули коснулся щеки Дока, и он с проклятиями отшатнулся. Сэм рухнул на пол.

Бели и Рили, бледные как полотно, в течение нескольких секунд не дышали — боялись вздохнуть.

Слим посмотрел на них, потом перевел взгляд на Сэма. По его лицу было видно, как сильно он возбужден. Джонни повел рыдающую мисс Блэндиш в комнату: она была на грани истерики.

— Уберите его отсюда! — приказал Слим.

Док и Уоппи выволокли тело Сэма наружу и быстро вернулись назад.

Эдди подошел к Рили и ударил его дулом револьвера в грудь.

— Ну, скотина! — будто выплюнул он. — Хватит валять дурака! Выкладывай карты на стол! Кто эта малышка?

— Я ничего не знаю, — простонал Рили, который дрожал с головы до ног.

— Если ты этого не знаешь, то я тебе скажу… Это дочь Блэндиша. Ты ее заграбастал, чтобы отобрать бриллианты. Ну, каштаны уже горячие, болван! Они в твоем кармане — бриллианты. — С этими словами он сунул руку в карман пиджака Рили и вытащил оттуда колье.

Воцарилось молчание. Все не сводили глаз с драгоценностей; потом Эдди отпустил Рили.

— Мне жаль тебя, болван, — холодно бросил он, — но твое положение, мне кажется, незавидное.

Эдди подошел к Слиму и отдал ему колье.

Слим забавлялся бриллиантами, играющими в солнечных лучах. Он был в восторге.

— Посмотрите, Док! Разве это не красиво?! Вы видите, как это горит? Можно подумать — звезды на темном небе.

— Эти бриллианты стоят целого состояния, — заявил Док, не спуская глаз с ожерелья.

Слим поднял глаза на дверь комнаты, за которой скрылась мисс Блэндиш.

— Пусть она спустится, Эдди. Я хочу поговорить с ней.

Эдди вопросительно посмотрел на Дока. Тот отрицательно покачал головой.

— Что мы будем делать с этими погремушками, Слим? — Эдди пытался его отвлечь. — Нужно поскорее увидеть Мамашу. Она нас ждет.

Слим рассматривал ожерелье.

— Пойди к ней, Эдди, — снова попросил он.

Эдди пожал плечами и поднялся по лестнице. Когда он проходил мимо Джонни, тот отвел глаза. Мисс Блэндиш прижалась к перегородке, дрожа всем телом. Увидев Эдди, она прикрыла рукой рот и с ужасом осматривалась, не находя, куда можно скрыться.

Эдди стало жаль ее. Несмотря на испытываемый ею ужас, она была самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо видел.

— Вам не нужно бояться меня, — попытался он успокоить ее. — Слим хочет видеть вас. Теперь послушайте меня хорошенько, малышка. Слим не только злой, но еще и не совсем нормальный. Если вы будете его слушаться, он не причинит вам зла, но главное — не сопротивляйтесь. Он опасен, как змея, так что будьте осторожны. Пошли! Он вас ждет.

Мисс Блэндиш отшатнулась. В ее глазах застыл ужас.

— Не заставляйте меня спускаться, — простонала она. — Я больше не могу. Я вас прошу…

Эдди взял ее за руку.

— Я вас не покину, — пообещал он. — Нужно идти. С вами ничего не случится. Ну, идемте, малышка!

Он заставил ее спуститься с лестницы.

Слим с восторгом смотрел, как она подходила.

— Можно подумать, она сошла с картинки в книжке, правда? — шепнул он Доку. — Посмотрите, какие у нее волосы!

Док был обеспокоен: в первый раз он видел Слима в таком состоянии. До сегодняшнего дня тот ненавидел женщин.

Эдди подтолкнул мисс Блэндиш к Слиму и отступил назад, не спуская с нее глаз. Все замерли, наблюдая ну сцену.

Мисс Блэндиш с ужасом смотрела на Слима. Он улыбнулся ей; желтые глаза его блестели.

— Мое имя Гриссон, — представился он, — но вы можете называть меня Слимом. Это ваше, а? — Он поднял ожерелье.

Мисс Блэндиш утвердительно кивнула головой. Этот тип казался ей настолько ужасным, что ей хотелось кричать, выть, потерять сознание, наконец…

Слим потрясал камнями.

— Они красивые… как вы.

Он протянул ей ожерелье: мисс Блэндиш с дрожью отступила назад.

— Я не хочу причинять вам зла. — Слим покачал головой. — Вы мне очень нравитесь. Вот, возьмите их! Наденьте. Я хочу посмотреть, как это будет выглядеть на вас.

— Минуту, Слим, — прервал его Эдди. — Бриллианты наши.

Слим усмехнулся и подмигнул мисс Блэндиш.

— Вы слышали его? Но он не посмеет рассердить меня. Он меня боится… Они все меня боятся. — Он протянул ей колье и повторил: — Я хочу посмотреть на него, когда вы его наденете.

Медленно, как загипнотизированная, мисс Блэндиш взяла ожерелье. Прикосновение к нему вывело ее из транса. У нее вырвался крик, ожерелье выскользнуло из рук, и она, как сумасшедшая, бросилась к лестнице, где стоял Джонни.

— Дайте мне уйти отсюда! — стонала она. — Я больше не могу! Не давайте ему приблизиться ко мне!

Слим так и подскочил. Он весь напрягся, и нож блеснул в его руке. Спокойный дегенерат, каким он был еще минуту назад, внезапно уступил место убийце, жаждущему крови. Наполовину согнувшись, он повернулся к своим «сателлитам».

— Проклятие! Чего же вы ждете… черт возьми! — рычал он. — Уведите их! Скорей! Наружу… все наружу!

Уоппи и Флин стали подталкивать Рили и Бели к двери и заставили их выйти.

Слим повернулся к Доку.

— Привяжи их к дереву!

Док, очень бледный, подобрал несколько обрывков веревки, которые валялись в куче хлама, и последовал за Уоппи и Флином.

Слим смотрел на Эдди. Его глаза метали молнии.

— Ты последи за девушкой! Не дай ей убежать!

Он подобрал ожерелье, сунул его в карман и вышел в солнечное тепло. Он весь дрожал от возбуждения. Жажда убийства захватила его целиком.

Он слышал истерические вопли Рили, видел его позеленевшее лицо и рот, сведенный спазмами ужаса.

Бели шел молча. Он был бледен, но в глазах его притаился опасный огонек.

Достигнув небольшой лужайки среди деревьев, группа остановилась. Всем было ясно, что здесь и совершится экзекуция.

Слим указал на подходящие для этой цели деревья.

— Привяжите их тут.

Пока Флин держал их на мушке, Уоппи привязывал Рили к дереву, указанному Слимом. Рили не делал никаких попыток убежать. Стоя около дерева, он дрожал, слишком напуганный, чтобы хоть что-нибудь предпринять для своего спасения. Уоппи повернулся к Бели:

— Пойди и стань около того дерева!

Бели послушно подошел к дереву и прислонился к нему. Но когда Уоппи приблизился, он ударил его ногой в живот с такой силой, что тот покатился на землю, а сам спрятался за дерево. Теперь дерево скрывало его от револьвера Флина.

Крики Слима больше были похожи на вой.

— Не стреляй! — вопил он. — Я хочу его живым!

Уоппи катался от боли по траве: он старался перевести дыхание, но ему это плохо удавалось. На него никто не обращал внимания. Док отступил и стоял в тени куста. Он был очень бледен, его тошнило. Он не мог принимать участия в этом представлении.

Флин медленно подошел к дереву. Слим оставался неподвижным; обнаженное лезвие ножа блестело в его руке.

Бели лихорадочно оглядывался вокруг. Как спастись?! Сзади него кустарник был слишком густым. Перед ним — Флин, осторожно, но неуклонно приближающийся. Слева его подстерегал Слим со своим ножом. Значит, надо бежать вправо. Он бросился вперед, но Флин оказался ближе, чем он ожидал.

Бели попытался ударить его кулаком, но тот уклонился. Кулак просвистел над головой Флина, а сам Бели пошатнулся. И тут Флин набросился на него. В течение минуты оба боролись, потом Бели, как более сильный, взял верх над своим противником и освободился от него. Он ударил Флина в подбородок и тот упал, потеряв сознание.

Бели бросился бежать.

Слим не делал никаких попыток к преследованию. Нго тело наклонилось вперед: в любую секунду он готов был метнуть нож. Уоппи был еще не в состоянии вступить в борьбу. Неожиданно Бели принял другое решение. Оставался только Слим. Док не в счет. Если ему удастся одолеть Слима, он с помощью Рили захватит Эдди. Он приблизился к Слиму, который поджидал его с горящими глазами.

Вдруг Бели увидел на его лице торжествующую улыбку. Образ идиота исчез, уступив место убийце. И Бели понял, что ему осталось жить всего несколько секунд… Никогда он не испытывал такого ужаса. Он бросился бежать как заяц.

Нож просвистел в воздухе и вонзился ему в шею.

Слим, наклонившись над Бели, смотрел, как он умирает: это зрелище доставляло ему неизъяснимое удовольствие.

Уоппи, наконец, удалось сесть. С перекошенным лицом он изрыгал проклятия сквозь зубы. Флин, лежа на песке, зашевелился. Отвратительный синяк расплылся на его подбородке. Док отвернулся: он был менее жесток, чем остальные.

Слим бросился к Бели, который, закрыв глаза, стонал, задыхаясь от крови.

Слим вытащил свой нож, вытер его и выпрямился.

— Рили… — тихо позвал он.

Рили открыл глаза.

— Не убивай меня, Слим! — молил он. — Дай мне возможность… не убивай меня!

Слим кровожадно улыбнулся и медленно прошел расстояние, отделявшее его от этого молящего о пощаде человека.

Глава 2

Мисс Блэндиш вытолкнули на середину комнаты, под лампочку. Два куска ваты, кое-как скрепленные бинтом, закрывали ее глаза. Эдди поддерживал ее под руку, и она тяжело оперлась на него.

Развалившись в кресле, Мамаша Гриссон разглядывала девушку. Перед тем как покинуть хижину Джонни, Эдди звонил ей и сообщил, что они возвращаются. У нее было достаточно времени, чтобы подсчитать, сколько это похищение может им дать. Если хорошенько взяться за дело и им повезет, то еще до конца недели может привалить миллион долларов!

В течение трех лет под руководством Мамаши банда создала себе определенную репутацию. За ними не числилось особенно крупных дел, но они недурно умели защищаться. Остальные гангстеры принимали их как приличную организацию третьего порядка. И вот, благодаря этой ничтожной рыжеватой девчонке, они в одночасье приобретут врагов в лице самых богатых и потому самых опасных людей. Их будут разыскивать по всему Канзас-Сити.

Мамаша Гриссон была огромной, жирной и страшной. Черные, крашеные волосы, завитые в мелкие кудряшки, маленькие блестящие глазки — их можно было принять за мелкие стекляшки, — грязное платье, отделанное кружевами, вся грудь — в украшениях… Сущее исчадие ада. Отвратительная женщина, гангстер по натуре, до последней капли крови. При этом по физической силе она не уступила бы мужчине. Даже Слим дрожал перед ней.

Эдди сорвал повязку, закрывавшую глаза мисс Блэндиш, и она оказалась нос к носу с Мамашей. Вид этой женщины заставил ее затаить дыхание, она в ужасе отшатнулась.

Эдди положил свою ладонь на ее руку, чтобы хоть немного подбодрить ее.

— Ну вот и она, Мамаша, — представил он девушку.

Старуха вытянула голову вперед. Ее маленькие глазки пугали девушку.

Мамаша ненавидела слова и презирала болтунов. Ей было достаточно одного слова там, где другие произнесли бы десять. Но она не могла не признать, что в данном случае есть основание для небольшого разговора.

— Хорошенько выслушай меня, — начала Мамаша. — Хоть ты и дочь Блэндиша, для меня ты — ничто. И останешься здесь до тех пор, пока твой старик не заплатит выкуп. От него зависит, сколько времени это продлится. И пока ты здесь, веди себя как следует. Постарайся не выводить меня из себя, иначе ты об этом пожалеешь. Ты поняла?

— Да.

— Отведи ее в переднюю комнату, — приказала Мамаша Эдди. — Там все приготовлено. Запри и спускайся сюда. Мне нужно с тобой поговорить.

Эдди вывел мисс Блэндиш из комнаты. Поднимаясь по лестнице, он наставлял ее:

— Старуха не шутила, малышка. Она еще хуже, чем Слим, — так что остерегайся!

Мисс Блэндиш не ответила. Она и так была подавлена.

Несколько минут спустя Эдди вернулся в комнату Мамаши, где его ждали и Док с Флином. Уоппи послали к город за новостями.

Эдди налил себе стакан виски и сел.

— А куда делся Слим, Мамаша?

— Он пошел спать. Мне нужно поговорить с тобой и Флином. Вы слышали, я сказала девчонке, что ее ждет, если она будет выкидывать штучки? Это относится и к вам обоим. Если я увижу, что кто-нибудь из вас вздумает поиграть с ней, он пожалеет об этом.

Эдди насмешливо улыбнулся.

— Это относится и к Слиму?

— Слим не занимается женщинами, — отрезала Мамаша, уничтожая Эдди взглядом. — У него слишком хорошая кровь для этого. Если бы ты побольше думал о работе и поменьше о своих курочках, то успевал бы значительно больше. — Она посмотрела на Флина, который смущенно отвернулся.

— Ты понял?

— Я не глухой, — огрызнулся Флин.

— А ты, Эдди?

— Я уже слышал об этом раньше.

— Ладно. Для нас эта девчонка стоит миллион долларов. Блэндиш, безусловно, предупредил фликов, и те рыщут теперь повсюду. Мы войдем в контакт с Блэндишем и поставим ему свои условия: освободиться от фликов, приготовить в старых банкнотах миллион долларов и ждать. — Она повернулась к Эдди. — Спустись в город и позвони Блэндишу. Скажи ему, что он скоро получит условия выкупа. Предупреди его, что, если поведет двойную игру, его дочь погибнет. Мне не нужно объяснять тебе, что ему надо сказать! Выложи все, что надо, — и пусть ждет…

— Понятно.

— В таком случае — отправляйся.

— А как будет произведен раздел, Мамаша? — спросил Эдди, вставая. — Это ведь я нашел малышку.

— Мы еще не получили выкупа, — сухо возразила Мамаша. — Когда получим, тогда и поговорим.

— Ладно, а я? — вмешался Флин. — Я ведь тоже там был.

— Ну и что дальше? — набросился на него Эдди. — Если бы меня там не было, ты пошел бы спать!

— Довольно! — пресекла их перебранку Мамаша. — Убирайся, Эдди!

Эдди поколебался, но, напоровшись на взгляд маленьких глазок, полных ярости и злобы, пожал плечами и вышел.

— Теперь о тебе, — обратилась Мамаша к Флину. — Кто в курсе того, что случилось с бандой Рили, и вообще всего, что произошло в прошлую ночь?

— Ну, конечно, Джонни. Он присутствовал на спектакле и знает, кто похитил птичку. Но Джонни — правильный парень. Он зароет тела и спрячет их одежду. Его нельзя забыть при дележке, Мамаша. Рили пообещал ему четверть пирога, и он ждет, что мы честно расплатимся с ним.

— Так и сделаем, — согласилась Мамаша. — Кто еще?

Флин немного подумал.

— Там был мальчишка на станции обслуживания. Он видел, как Эдди спорил с Рили. Я думаю, что он заметил и мое ружье. Может быть, даже видел девушку.

— Больше никто?

— Нет.

— Я не хочу рисковать. Займись этим мальчишкой: он может заговорить. Отправляйся сейчас же!

После ухода Флина Мамаша поудобнее устроилась в кресле. Док мерил комнату шагами. Он плохо себя чувствовал. Она заметила это и вопросительно посмотрела на него. Отношения с Доком у нее были иными, чем с остальными членами банды. Док был человек ученый, а образование было одной из редких вещей, которые Мамаша уважала.

Она знала, что несколько лет назад Док Вильямс был хирургом, и с именем. Он был женат на женщине на двадцать лет моложе его. В один прекрасный день она удрала вместе с его шофером — и Док стал пить. Несколько месяцев спустя, будучи нетрезвым, он делал операцию мозга, и его пациент умер. Дока судили за убийство и приговорили к пяти годам тюрьмы. Лишили звания врача. Флин познакомился с ним в тюрьме и после освобождения привел к Мамаше. Та сразу смекнула, как важно для банды иметь своего доктора, к тому же хирурга. Ей больше не нужно было обременять себя поисками врачей, когда кто-нибудь из банды получал пулю.

Она следила, чтобы у Дока было всегда достаточно алкоголя — лишь бы он заботился о ее людях.

— Если мы не допустим ошибок, наше положение пока превосходно. Я распущу слух, что похитил девушку Рили, и это дойдет до ушей фликов. Они начнут искать Рили и обнаружат, что он исчез. Тогда они окончательно поверят, что это дело его рук. — Она улыбнулась, довольная своим планом. — И пока флики не откопают его и сообщников, они будут уверены, что похитила девчонку ею банда, а мы останемся в стороне.

— Не люблю похищений, — заявил Док. — Это вещь опасная… ужасная. Мне жаль малышку и ее отца. Мне это совсем не нравится.

Мамаша опять улыбнулась. Из всех членов банды Док был единственным, кто осмеливался высказывать свое мнение и открыто говорить о том, что ему не правилось. Мамаша редко соглашалась с Доком, но любила с ним поговорить и даже посоветоваться.

— Вы старый сентиментальный чудак, — насмешливо заметила она. — У этой малютки было все, чего она хотела. Пусть немного пострадает! У ее старика — миллионы. Ему тоже не повредит немного пострадать. Я много страдала, и вы — тоже. Это полезно людям — пострадать.

— Понятно. — Док налил себе стакан виски. — Но она молода и красива… это преступление — губить такое существо. Ведь вы не собираетесь возвращать ее отцу, а?

— Нет, она не вернется к нему. Когда мы получим выкуп, надо будет от нее освободиться. Она слишком много знает.

Док беспокойно зашевелился на своем стуле.

— Я не люблю таких вещей, но, к сожалению, не имею права голоса в этом деле. — Это, конечно, большой куш, Мамаша. Но мне всё не нравится в этой истории.

— Зато вам понравится фрик, когда вы получите вашу долю, — цинично заметила она.

Док снова опорожнил свой стакан.

— Меня уже давно перестали интересовать деньги. Есть еще одна вещь, на которую я должен обратить ваше внимание, Мамаша. Слим странно, очень странно повел себя с этой девушкой… Право, очень странно…

— Что вы хотите этим сказать?

— Я был всегда уверен, что для Слима женщины не существуют. Вы ведь тоже всегда говорили об этом?

— Да, и я очень этим довольна. Он и так стоит мне, достаточно хлопот. Мне не нужны лишние, из-за этих финтифлюшек.

— Он явно заинтересовался этой девушкой, — продолжал Док. — У него был восторженный вид. Будто юнец, который полюбил впервые… Мне неприятно, Мамаша, но у меня создалось впечатление, что вас ждет много осложнений по этому поводу.

— Надеюсь, вы не шутите?

— Нет. Когда вы их увидите вместе, вы поймете, что я прав. Он хотел отдать ей бриллианты. А ведь они все еще у него — не забывайте этого.

— Я наведу порядок. Не хочу, чтобы у меня в доме начались какие-то истории с женщинами.

— Напрасно вы так уверены в себе, — предостерег ее Док. — Слим опасен. Он может пойти и против вас. Трудно мне с вами, Мамаша: вы никак не хотите понять, что он не вполне нормальный.

— Замолчите! — Этот предмет разговора был табу для всех. — Я отказываюсь слушать ваши глупости. Слим совершенно нормальный. И не будем больше говорить об этом!

— По крайней мере, теперь вы не сможете упрекнуть меня, что я вас не предупредил.

— Я хочу, чтобы вы написали письмо Блэндишу, — перевела разговор на другую тему Мамаша. — Пусть он положит деньги в белый чемодан и послезавтра в «Трибуне» поместит сообщение о том, что у него есть для продажи белые бочки. Это будет сигналом, что фрик приготовлен. Объясните ему также, что ждет его дочку, если он не послушается.

— Понял, Мамаша. — С этими словами Док вышел из комнаты, унося свой стакан.

Некоторое время женщина сидела неподвижно: она размышляла. То, что сказал Док, расстроило ее. Если Слим заинтересовался девушкой, то чем скорее освободиться от нее, тем лучше. Она пыталась внушить себе, что Док ошибается. Слим всегда боялся женщин, и она была уверена, что никогда не был близок с ними.

Наконец она встала.

«Будет лучше, если я сама поговорю с ним, — решила она. — И возьму у него колье. Надо быть очень осторожной с этим».

Она поднялась на второй этаж, в комнату Слима.

Тот лежал на кровати в одежде. Он забавлялся колье, покачивая его на пальцах. С приходом Мамаши колье с непостижимой быстротой исчезло.

Но как ни проворен был Слим, Мамаша заметила ожерелье, но решила пока не заострять на этом внимания.

— Чего это ты валяешься на кровати?

— Не хотел слушать ваши тары-бары там, внизу.

— Ты должен быть мне благодарен за то, что я умею разговаривать с ними, — сухо возразила она. — Мы будем скоро богаты, Слим. Эта девушка принесет нам изрядный кусок фрика.

Лицо Слима прояснилось, недовольное выражение моментально исчезло.

— Где она, Мамаша?

Мамаша внимательно посмотрела на него. В первый раз она видела на его лице такое выражение. Ей пришлось сознаться себе в том, что Док оказался прав. Этот дурак увлечен!

— В передней комнате, заперта на двойной замок, — грубо ответила старуха.

— Она красива, а? Правда, Мамаша?

— Красива? А тебе-то что до этого? Девчонка такая же, как другие.

Слим повернул голову и посмотрел на мать. Он казался удивленным.

— Ты думаешь, что говоришь? Ослепла, что ли? Можно подумать, она сошла с картинки из книжки. Я хочу ее сохранить, Мамаша. Возьмем фрик, а ее сохраним. У меня никогда не было курочки. Она станет моей курочкой.

— Ах, так! — Мамаша была взбешена. — Ты думаешь, она захочет тебя? Посмотри на свою рубашку, на свои руки… Ты воображаешь, что такая куколка может обратить на тебя внимание?

Слим растерянно посмотрел на свои руки. Он внезапно потерял веру в себя.

— Может быть, я могу помыться, — неуверенно предложил он, будто такая идея никогда раньше не приходила ему в голову. — И надеть чистую одежду?

— У меня нет времени на разговоры, — грубо прервала его Мамаша. — Мне нужно ожерелье.

Слим как-то странно посмотрел на нее. Потом вытащил ожерелье и стал раскачивать его на пальце. Однако так, чтобы Мамаша не смогла до него дотянуться.

— Ожерелье красивое, да? Но оно не для тебя. Оно принадлежит ей, и я верну его ей.

Мамаше следовало сдержаться, но она не смогла…

— Дай мне ожерелье! — приказала она и протянула правую руку.

— Я его оставлю у себя.

Ее захлестнула ярость, и она приблизилась к Слиму, сжав свои ужасные кулаки.

— Чертов сын! Отдай мне это, или я устрою тебе такую трепку! — Лицо ее покрылось красными пятнами.

— Остановись! — В руках Слима появился нож.

Мамаша застыла на месте. Она смотрела на узкое, злобное лицо, на горящие глаза и мгновенно вспомнила слова доктора. Дрожь пробежала у нее по спине.

— Убери этот нож, Слим. — Она старалась говорить спокойно. — Что с тобой происходит?

Слим пристально смотрел на нее, потом улыбнулся.

— А ты здорово испугалась, Мамаша, правда? Я видел, как ты задрожала. Ты — как и все остальные… ты тоже боишься меня.

— Не говори глупостей. Ты мой сын, почему это я должна бояться тебя? А теперь отдай мне колье.

— Я тебе скажу, что мы станем делать, — предложил Слим неожиданно твердым голосом. — Ты хочешь колье, а я хочу девушку. Так устроим обмен. Сделай так, чтобы я понравился ей, а я отдам тебе колье. Что ты на это скажешь?

— Ах ты жалкий кретин!.. — начала было она, но осеклась, увидев, что он спрятал ожерелье.

— Если Мамаша не будет ко мне добра, она его не увидит, — заговорил Слим. — Пойди поговори с ней, Мамаша. Скажи, что я не хочу ей зла: я просто составлю ей компанию. Ты можешь хоть с Доком поговорить, а мне не с кем. И я хочу ее.

Пока он все это говорил, Мамаша размышляла. Если даже колье окажется у нее, ей не удастся быстро его сбагрить. Придется ждать не меньше месяца, прежде чем можно будет его продать. Слим хотел оставить его пока у себя? Это не опасно, а опасно то, что Слим не посчитался с ее авторитетом. Она опять вспомнила слова Дока. Он оказался прав. Слим ненормален. Он очень опасен, и она не хотела получить нож в живот. Лучше будет сделать так, как он хочет. Во всяком случае, долго это не продлится. Как только она получит выкуп, девица исчезнет. Слим забудет ее, и все встанет на свои места. В конце концов, это не такая уж плохая мысль — позволить ему немного позабавиться с девчонкой. Если она его так привлекает, то почему надо отказывать ему в этом? Док и так все время твердит о его неполноценности… Да, идея совсем не плохая. Слим, по крайней мере, будет чем-то занят. И потом, большую часть времени он будет проводить здесь, в запертой комнате, и она сможет присмотреть за этим кретином.

— Убери нож, Слим. — Мамаша приняла решение и отошла от него. — Не вижу причин, почему бы тебе не позабавиться с девушкой. Пойду подумаю, как это лучше устроить.

Слим понял, что одержал победу. Он лежал и посмеивался.

— Вот ты и образумилась наконец, — заявил он, убирая нож. — Постарайся уж — и я отдам тебе ожерелье.

— Я поговорю с ней. — С этими словами Мамаша вышла из комнаты.

В первый раз Слим одержал над ней верх, и это обеспокоило ее.

«Док прав, — размышляла Мамаша, спускаясь по лестнице. — Слим опасен и может стать еще опаснее. И что самое отвратительное — я старею. Скоро уже не смогу держать его в руках…»

Приехав в город, Эдди прежде всего купил в киоске за отелем газету.

Похищение мисс Блэндиш и убийство Мак Гована занимали всю первую полосу. Он поспешно прочел ее, но все написанное там не сказало ему ничего нового. Шеф полиции заявил, что они идут по следу, но не сказал по какому. «Блефует», — подумал Эдди.

Он вошел в бильярдный зал. В воздухе плавал табачный дым. Многие играли на бильярде, пили и курили. Эдди поискал взглядом Уоппи и увидел его за столиком в компании с бутылкой скотча. Он подошел к нему и сел рядом.

— Салют! Что нового?

Уоппи подал знак бармену принести еще стакан.

— Спрашиваешь! — ответил он. — Ты газеты-то читал?

— Там ничего нет, — возразил Эдди.

Бармен принес стакан. Эдди поздоровался с ним кивком головы и принялся за скотч.

— Подожди вечерние выпуски. Помнишь эту шкуру, которая промышляет грязными делишками для всяких крыс? Хени? Ну так вот: он наведался в курятник.

— Как это может быть? С каких пор он стал доносчиком?

— Страховая компания предложила за колье крупную сумму, и ему захотелось получить ее. Он сказал фликам, что Бели интересовался бриллиантами. Те перерыли весь город, но Бели не обнаружили. Они решили, что это он с Рили похитили малышку. Это хорошо для нас, а?

Эдди улыбнулся.

— Спрашиваешь!

— Феды взяли дело в свои руки. Они нагрянули к Блэндишу, и теперь его вилла кишит фликами. Будь осторожен, смотри, чтобы у тебя не увидели ружья.

— Я оставлю его дома. Сейчас пойду позвоню Блэндишу, а потом смоюсь. Будет хорошо, если мы вернемся вместе.

— Заметано. А как поживает рыженькая? — спросил Уоппи. — Я бы не прочь познакомиться с ней поближе.

— Не советую, — предостерег его Эдди. — Мамаша вышла на тропу войны. Она не хочет, чтобы кто-нибудь трогал девочку. У нее свой план.

— Бывают случаи, когда в ее поступках нет ни малейшего смысла. К чему держать в хижине такую куколку, если нельзя ею воспользоваться?

— Если ты хочешь ответа, то вот он: миллион долларов. — Эдди улыбнулся.

Он направился к телефонной будке, но на ней висело объявление о том, что телефон не работает. Другая, он знал, находилась в закусочной напротив. Эдди вышел и остановился на краю тротуара. Пропуская машины, чтобы перейти улицу, он заметил на автобусной остановке молодую женщину. Как и все красивые женщины, она моментально обратила на себя его внимание. Ее броская, вызывающая красота притягивала Эдди, и он задержал на ней взгляд. В ней чувствовался секс, и ему понравился шик, с которым она носила платье.

«Настоящий персик, — подумал он, — неплохо бы оказаться с ней вдвоем в уединенном местечке».

Он перешел улицу, вошел в закусочную и заперся в телефонной кабине. Там, приложив носовой платок к трубке, набрал номер телефона, который дала ему мисс Блэндиш.

Ждать пришлось недолго.

— Алло! — с беспокойством откликнулся мужской голос. — У телефона Джон Блэндиш. Кто со мной говорит?

— Выслушай меня хорошенько, дружок! — Эдди старился говорить хрипло. — У нас твоя дочь. Если хочешь ее увидеть, скажи фликам — пусть прекратят ее поиски. Мы хотим миллион долларов. Подбери всю сумму в старых купюрах, не больше чем по сто долларов, и положи все в белый чемодан. Тебе завтра позвонят, чтобы скачать, куда его отправить. Усек?

— Да. — Голос Блэндиша был тусклым и настороженным. — Как она себя чувствует?

— Кожа цела, и будет цела до тех пор, пока ты не сделаешь то, что тебе говорят. Если начнешь лепить горбатого, у нее будут неприятности. Ты достаточно взрослый, чтобы понять, что с ней сделают до того, как ликвидируют. Все зависит от тебя, дружок. Делай то, что тебе говорят, и твоя девочка будет в порядке. Если же нет, она будет немного другой, когда ты ее найдешь, и… разумеется, мертвой.

Он повесил трубку и вышел из закусочной. Торжествующая улыбка играла на его губах.

Перед тем как перейти улицу, он остановился. И снова заметил ту же блондинку, которая все еще ждала своего автобуса. Она кинула на него быстрый взгляд. Эдди приосанился, поправил галстук. Нет необходимости бежать докладывать новости Мамаше. Молодая женщина направилась в его сторону. Когда она проходила мимо, к ногам Эдди упал маленький кусочек картона. Он проводил взглядом ее соблазнительно виляющие бедра, потом поднял карточку. На ней было написано:

Удивленный, он сдвинул шляпу на затылок. Потом увидел, как она садилась в такси. Сунув карточку за браслет часов, Эдди вошел в закусочную. На сегодня у него было слишком много дел. Может, он и нанесет ей визит, но в другой раз.

— Дело сделано, — объявил он Уоппи, — смываемся отсюда.

Уоппи допил свой скотч, заплатил бармену, и оба направились к «бьюику». Около них остановился какой-то «форд». Двое сидящих в нем с подозрением смотрели на Эдди и Уоппи.

— Феды, — прошептал Уоппи одними губами.

Эдди вынул ключ и отпер дверцу «бьюика». Холодный пот выступил у него на лбу. Они сели в машину, стараясь казаться равнодушными, что давалось им с огромным усилием. Двое из «форда» не спускали с них глаз. Эдди нажал на стартер, и «бьюик» медленно влился в поток маптин на улице.

— Только не оглядывайся! — предупредил Эдди.

Через несколько минут оба с облегчением перевели дух.

— Эти прохвосты заставили меня попотеть, — признался Эдди. — Чем меньше я имею с ними дела, тем лучше себя чувствую.

— Кому ты это говоришь?! — воскликнул Уоппи возбужденно. — Город наводнен ими.

Они подъехали к дому как раз в тот момент, когда Флин вылезал из «доджа». Втроем они прошли в комнату Мамаши.

— Ну как? Удачно? — спросила она у Флина.

— Да, как по маслу, — ответил тот. — Поблизости не было ни одного кота. Мне даже не пришлось выходить из машины. Он подошел, чтобы наполнить бак, а когда закончил, я пустил пулю. Вот и все.

Мамаша кивнула ему и перевела взгляд на Эдди.

— Все в порядке. Он предупрежден, — доложил Эдди. — А в городе полно федов, Мамаша. Охота уже началась. — Он бросил на стол газету. — Тут нет ничего, чего бы мы не знали. Хени донес, что Бели интересовался ожерельем. Теперь флики разыскивают его, так же как и Рили.

— Все точно так, как я и предвидела, — удовлетворенно сказала Мамаша. — Пока они не раскопают тех двоих, мы будем в безопасности. Ребенок пока ведет себя хорошо.

— Когда малышка вернется домой, все пойдет иначе, — заметил Эдди с озабоченным видом. — Она начнет говорить.

— А что тебе дает основание так думать? — спросила Мамаша.

— Это естественно… Такая красивая девочка. А все равно обидно!

— Они сходят с ума по этой девчонке! — с негодованием воскликнул Флин. — Нужно думать о своей шкуре!

— Кто же этим займется? — забеспокоился Эдди. — Во всяком случае — не я.

— И не я, — вставил Уоппи.

— Док сделает ей укол, пока она будет спать, — объявила Мамаша. — А если не он, то я сама займусь этим.

Эдди сел и налил себе вина.

— Слушайте, Мамаша, я хотел бы взглянуть на ожерелье. У меня еще не было возможности рассмотреть по вблизи.

— Оно в сейфе, — солгала Мамаша. — Я тебе его покажу в другой раз. — И чтобы переменить тему, спросила: — Кто же из вас приготовит обед, бездельники?

Уоппи встал.

— О, проклятие! Опять мы будем есть спагетти! — простонал Эдди. — А ты не можешь приготовить жаркое?

Флин рассмеялся.

— С таким же успехом, как и ты, дружок.

Эдди покачал головой и пожал плечами с покорным видом.

— Кто нам здесь нужен, так это женщина.

— Утро вечера мудренее, — сухо заметила Мамаша. — Иди, Уоппи, действуй!

Эдди вытащил из-за браслета карточку и снова прочел адрес. Он решил навестить девицу сегодня же вечером. Переворачивая карточку, заметил несколько слов, написанных от руки.

Он прочел написанное и с проклятием вскочил на ноги. Женским почерком было выведено:

Где-то часы пробили одиннадцать, когда «бьюик» подъехал к «Палас-отелю». Эдди и Флин вышли. Уоппи остался в машине.

— Не двигайся никуда отсюда, — сказал Эдди. — Если увидишь фликов, помотайся вокруг квартала и возвращайся сюда. Ты можешь нам скоро понадобиться.

— Не хотел бы я быть на вашем месте, — заявил Уоппи, закуривая.

Эдди и Флин быстро прошли в холл отеля. Пожилой человек дремал за конторкой. Почувствовав приближение Эдди, он открыл глаза.

— Вам нужна комната? — с надеждой спросил старик, вставая с места.

— Нет. Кто помещается в номере 243? — сухо спросил Эдди.

— Я не уполномочен давать такие сведения. Будет лучше, если вы придете завтра утром и спросите об этом дежурного.

Флин вытащил револьвер и направил дуло старику в нос.

— Ты слышал, о чем он тебя спросил? Да?

При виде револьвера старик побелел как бумага и стал дрожащей рукой листать регистрационную книгу. Эдди вырвал ее у него из рук и стал лихорадочно просматривать списки.

— Анна Борг, — прочел он, дойдя до номера 243.— Кто это?

Он успел заметить, что комнаты по обе стороны от номера 243 были свободны.

Флин ударил старика рукояткой по затылку. Тот свалился мешком позади своего стола. Эдди вытянул шею, чтобы посмотреть, в каком он состоянии.

— Не надо было бить его так сильно. Голова-то у него старая. Лучше было просто связать его.

Флин обошел вокруг стола и связал руки старика его же галстуком… Бросив служителя, они устремились к лифту и поднялись наверх.

— Оставайся здесь, — приказал Эдди, — и следи за лестницей. — Пойду повидаю курочку.

Он пошел по коридору в поисках номера 243, который оказался в самом конце. Прижав ухо к двери, немного послушал, потом достал револьвер и вошел в темную комнату. Закрыв за собой дверь, нашарил выключатель и включил свет.

Эдди взглядом обежал всю комнату. Она была пуста и в полном беспорядке. На кровати, на стульях валялись вещи. На спинку кресла было брошено платье, которое он видел сегодня утром на молодой женщине. Эдди убедился, что в комнате никого не было и что спрятаться в ней невозможно. Тогда он стал шарить по ящикам, но не нашел ничего интересного. Он недоумевал, куда могла деться женщина, но ничего не оставалось, как выйти из комнаты и закрыть за собой дверь. Вскоре он присоединился к Флину.

— Ее там нет.

— Уйдем поскорей! — откликнулся Флин.

— Комната рядом с ней пустая. Мы там засядем. Она может вернуться!

— А этот старикан внизу? Что будет, если его найдут?

— Побеспокоимся об этом, когда его найдут, — возразил Эдди. — Пошли!

Они молча прошли по коридору и вошли в номер 241.

Эдди оставил в двери щель и занял этот наблюдательный пост, тогда как Флин растянулся на кровати.

Текли минуты. Эдди уже начал подумывать о том, что зря тратит время. Вдруг послышался какой-то шум, который заставил его замереть. Флин вскочил с кровати и встал рядом с ним: оба смотрели сквозь щель, стараясь понять, в чем дело.

— Это она? — шепотом спросил Флин, дыша Эдди в шею.

— Да.

— Красивая девчонка. Что она такое выдумала?

Эдди распахнул дверь в коридор и вышел из комнаты.

— Я пока ничего не знаю, но скоро буду знать. Иди постереги лестницу!

Флин удалился в конец коридора.

Эдди подошел к двери напротив, повернул ручку и вошел. Комната была погружена во мрак. Он прислушался, по не услышал ни звука.

Тогда он включил свет и с трудом удержался от восклицания. Маленький человечек плавал в огромной луже крови на полу. Он получил пулю в затылок, и из раны все еще вытекала кровь. Эдди не нужно было подходить ближе, чтобы убедиться, что Хени мертв.

Мамашу Гриссон одолевали мрачные мысли. По выражению ее лица Док понимал, что сейчас не время задавать вопросы. Но в конце концов оцепенение Мамаши стало действовать ему на нервы, и он отложил карты.

— Что-нибудь не так, Мамаша? — осторожно спросил он.

— Оставь свои глупости и дай мне покой, — огрызнулась она.

Док пожал плечами, встал и открыл входную дверь. Снаружи светила луна. Док закурил и уселся на верхней ступеньке.

Неожиданно Мамаша встала — она приняла решение. Док слышал, как, подойдя к шкафу, она что-то искала там. Потом, повернув голову, увидел, как она поднимается по лестнице с куском каучуковой трубы в руках, и не мог понять, что она собирается делать.

Мамаша Гриссон направилась по коридору к ближней комнате, отперла дверь и вошла. Это была маленькая комната с зарешеченными окнами. Всю ее меблировку составляли кровать, стул, столик и зеркало, висевшее на стене.

Она закрыла за собой дверь. Мисс Блэндиш, сидевшая на кровати, смотрела на нее глазами, округлившимися от страха.

— Мне нужно поговорить с тобой. Тебе знакома такая штука? — Мамаша показала ей кусок трубы.

Мисс Блэндиш отрицательно покачала головой. Она только что проснулась от беспокойного сна, и ей казалось, что кошмар продолжается.

— Это больно, — сказала Мамаша и слегка ударила трубой по ногам девушки. Покрывало смягчило удар, но тем не менее он был чувствителен. Сонливость мисс Блэндиш как рукой сняло. Она выпрямилась на кровати, сжав кулаки, глаза ее засверкали.

— Не вздумайте продолжать! — гневно крикнула она.

Мамаша засмеялась:

— И что же ты мне сделаешь?

Она взяла оба кулачка мисс Блэндиш в свою огромную ручищу, продолжая смеяться. Девушка тщетно пыталась освободиться.

— Смотри не ошибись, моя красотка! Я хоть и старая женщина, но гораздо сильнее тебя. А начну с того, что собью с тебя спесь. Потом поговорим.

Док все еще сидел на ступеньке, когда увидел подъезжающий «бьюик» с Уоппи за рулем. Уоппи подошел к нему.

— Эдди еще не вернулся?

— Нет, а что произошло?

Уоппи прошел мимо Дока в дом. Тот последовал за ним. Док откупорил бутылку скотча.

— Что случилось с Эдди? — спросил он, наполняя стаканы.

— Ничего не знаю, — ответил Уоппи, взяв один из стаканов. — Мы подъехали к отелю, и они с Флином вошли туда. Я их ждал, пока не увидел двух фликов. Тогда, как мы договорились, я убрался оттуда и покружил вокруг. Когда я туда вернулся, услышал выстрелы. Появились еще флики, и я смылся.

— Кажется, наш друг Эдди попал в неприятную историю.

Уоппи пожал плечами и опорожнил свой стакан.

— Эдди сможет постоять за себя. А я ничем не мог ему помочь. — Он замолчал и прислушался. — Что это за шум?

Док посмотрел на потолок.

— По-моему, это кричит малышка.

— Я поднимусь и посмотрю. — Уоппи направился к двери.

— Лучше не надо. Там Мамаша.

Оба несколько секунд слушали жалобные крики, потом Уоппи включил радио. Джаз заглушил крики мисс Блэндиш.

— Может быть, я тоже бываю жестоким, — помолчав, сказал Уоппи, — но иногда я готов задушить эту старую ведьму!

Док допил свой стакан и снова наполнил его.

— Будет лучше, если до нее не дойдут такие разговоры, — сказал он, садясь.

В комнате наверху Мамаша, запыхавшись, тоже села. Она смотрела на мисс Блэндиш, корчившуюся от боли.

— Теперь можно и поговорить, — заявила Мамаша.

Но то, что она сказала, заставило девушку забыть о боли.

— Нет! — выкрикнула она.

Мамаша продолжала говорить. Мисс Блэндиш выпрямилась, потом снова упала на кровать.

— Нет!

Мамаша потеряла терпение.

— У тебя нет выбора, идиотка! — пролаяла она. — Ты сделаешь то, что я говорю! Если нет, я снова воспользуюсь этим, — пригрозила она куском трубы.

— Нет… нет… нет!

Мамаша встала, намереваясь ударить ее снова, но потом передумала.

— Лучше не портить такую красивую кожу… Но существуют другие способы. Я скажу Доку, чтобы он занялся тобой.

Она вышла из комнаты. Мисс Блэндиш зарыдала, зарывшись лицом в подушку.

Эдди, с лицом, мокрым от пота, смотрел на труп Хени, распростертый у его ног. Если сейчас появятся флики, он окажется в незавидном положении. Эдди осмотрелся… Никаких признаков борьбы. Видимо, кто-то постучал в дверь, и когда Хени стал открывать, пуля пробила ему голову. Эдди решил, что стреляли из «кольта-25»… Оружие женщины.

Он дотронулся до руки Хени: она была еще теплой. Хени был убит не более получаса тому назад.

Эдди бросил взгляд в коридор. Флин по-прежнему следил за лестницей. Он вышел из комнаты, немного подумав, вытер платком дверную ручку, затем пересек коридор. Комната 243 оказалась запертой на ключ. Он постучал. Никакого ответа. Эдди постучал во второй раз. Он прижал ухо к двери и услышал шум открываемого окна.

— Эй, там, внутри! — позвал он вполголоса. — Откройте мне!

Молчание ночи нарушили пронзительные крики. Судя по всему, в номере 243 кричала женщина. По-видимому, она высунулась из окна и кричала что есть мочи.

Эдди отскочил от двери.

— Назад, болван! Мы попались! — крикнул ему Флин.

Эдди подбежал к нему, и оба скатились вниз по лестнице.

— Подожди! — Флин предостерегающе схватил Эдди за руку.

Он перегнулся через перила. Внизу, в холле, стояли два флика с револьверами в руках. Они направились к лестнице и стали быстро подниматься. Эдди и Флин взлетели этажом выше. Слышны были испуганные голоса потревоженных обитателей отеля. Открывались двери.

— На крышу! — прошипел Эдди.

Они добрались до последнего этажа. Сзади шумно поднимались флики. Когда бандиты бежали по коридору, какая-то дверь отворилась и высунулась голова мужчины. Флирт ударил его, пробегая мимо, и мужчина упал. В глубине комнаты закричала женщина.

Коридор заканчивался дверью, которая вела на крышу. Она оказалась запертой на ключ. Флин дважды выстрелил в замочную скважину, потом вышиб дверь ногой. Шум внизу заглушил выстрелы. Они выбрались на крышу, потом перепрыгнули на соседнюю, метров на пять ниже.

Там они остановились.

— Будет лучше, если мы разделимся, — сказал Эдди. — Ты иди налево, я — направо, в один из этих углов.

Флин согласился с ним и пересек крышу. Неожиданно раздался крик: Флин обернулся в тот момент, когда на крыше отеля появились три силуэта. Он выстрелил. Один из преследователей упал, а Флин умчался в темноту.

Прижавшись к трубе, Эдди смотрел на тротуар у своих ног. Люди выбегали из отеля, останавливались группами на улице. Подъехал полицейский автомобиль. Чет-перо агентов стали пробиваться сквозь толпу к отелю. Слышно было завывание полицейских сирен.

Эдди пригнулся и перебежал на другую крышу. Никто из фликов не преследовал его. Все они кинулись за Фликом. Эдди злорадно улыбнулся. Замечательной оказалась идея разделиться! Он обследовал крышу и нашел слуховое окно. Самое лучшее — проникнуть через него в помещение и затаиться до тех пор, пока шум не уляжется.

Вдруг в тот момент, когда он менее всего ожидал этого, позади трубы появился полицейский. Оба удивленно смотрели друг на друга. Флик выхватил свой револьвер, но Эдди оказался проворнее: он ударил полицейского кулаком по лицу и вышиб из его руки оружие. Флик пошатнулся. Эдди мог спустить его, но побоялся, что звуки выстрела привлекут внимание других полицейских. Тогда Эдди ударил флика изо всей силы по голове револьвером. Тот рухнул, как бык на бойне.

Вдали были слышны голоса. Эдди подбежал к слуховому окну, открыл его, потом пролез внутрь. Вынув из кармана фонарик, огляделся. Помещение было забито ящиками, старой мебелью, чемоданами. Дверь вела в коридор, почти не освещенный. Эдди волчьими прыжками миновал коридор и спустился по лестнице.

Полицейские сирены раздавались совсем близко. Эдди слышал, как бегали люди, слышал крики, позывные. Спустившись этажом ниже, он посмотрел вниз и увидел грех фликов, которые собирались подняться по лестнице, как раз ему навстречу.

Круто повернувшись, Эдди вбежал в первую попавшуюся комнату. Там горел свет. Высунувшись из окна, молодая женщина наблюдала за тем, что происходило во дворе. Эдди видел только ее ноги и спину, но решил, что у нее красивая фигура.

Он закрыл дверь, подошел к женщине и остановился позади нее. Почувствовав чье-то присутствие, она повернулась и отшатнулась, увидев Эдди.

Тот бросился на нее. Одной рукой он зажал ей рот, другой схватил за руки.

— Если вы издадите хоть малейший звук, я разобью вам голову, — прошипел он, прижимая ее к себе.

Она подняла на него глаза. Это была еще совсем юная девушка, не старше восемнадцати лет. Голубые глаза ее были широко раскрыты. Вид у нее был настолько испуганный, что Эдди боялся, как бы она не лишилась чувств.

— Спокойно! Если вы не будете шуметь, я вам не сделаю ничего плохого.

Она повисла на нем всей тяжестью своего тела и закрыла глаза.

Эдди услышал шум шагов, голоса и встряхнул девушку.

— Флики ищут меня, — шепнул он. — Держитесь спокойно, делайте то, что скажу, — и с вами ничего не случится. Лягте.

Он отнес ее на кровать и накрыл простыней.

— Никакого шума, понятно? — Он отнял руку от ее рта.

— Я… я ничего не скажу, — прошептала девушка, не сводя с него глаз.

— Хорошо, малышка.

Эдди погасил свет, и комната погрузилась в темноту. Потом лег на пол, позади кровати.

— Если они войдут сюда и найдут меня, — сказал Эдди, вынимая револьвер, — начнется перестрелка и вас могут ранить. Так что не вздумайте кричать!

— Я не буду кричать, — твердо пообещала девушка.

Открывались двери, раздавались голоса: флики обследовали комнаты.

— Если они появятся здесь, — еще раз предупредил он ее, лежа за кроватью, — постарайтесь сделать так, чтобы они ничего не заподозрили, девочка.

Эдди просунул руку под простыню и взял девушку за руку: к удивлению, она уцепилась за его руку и крепко держала ее. Он невольно подмигнул ей в темноте:

— Не нужно бояться меня!

— А я и не боюсь!

Они ждали. Эдди слышал прерывистое дыхание девушки и удары собственного сердца.

Неожиданно послышались шаги, и дверь резко распахнулась.

Эдди поднял револьвер. Девушка стиснула его руку. Луч фонаря обежал комнату. Девушка вскрикнула:

— Кто тут? — спросила она дрожащим голосом.

Фонарь осветил ее.

— Полиция, — проворчал чей-то голос. — Вы одна?

— Да… что происходит?

— Мы ищем двух убийц, — ответил флик. — Лучше закройте вашу дверь на ключ, мисс.

Дверь закрылась, и тяжелые шаги удалились.

Эдди облегченно вздохнул, выпустил руку девушки, подошел к двери и запер ее на ключ. Потом вернулся и сел на пол возле кровати.

— Спасибо, девочка. Вы замечательно держались! Я побуду здесь еще немного, пока все не успокоится, потом уберусь, хорошо?

Девушка молчала. Она с любопытством рассматривала Эдди в слабом свете, проникающем через открытое окно.

Через несколько минут Эдди счел, что пол слишком жесткий, встал и присел на край кровати.

— У меня судороги, — улыбнулся он. — А вы, если хотите, — спите.

— Мне уже не хочется спать. Вы меня ужасно напугали, но теперь, когда все это кончилось, я больше не боюсь.

— Это очень хорошо. А ведь я тоже ужасно боялся.

Шум затихал. Полицейские разъезжались. Эдди спрашивал себя, удалось ли Флину ускользнуть. Он надеялся, что — да: у Флина для этого был достаточный опыт.

После затянувшегося молчания девушка сказала:

— Все было совсем как в кино. Если бы вы не держали меня за руку, я бы, наверное, закричала.

Эдди смотрел на нее с возрастающим интересом.

— Если вы хотите, чтобы я вас подержал за руку, то только скажите…

Она засмеялась.

— Теперь мне уже не хочется кричать…

Он встал и подошел к окну. Улица, еще недавно кишевшая людьми, теперь была пустынна. Отъезжала последняя полицейская машина.

— Так или иначе — надо смываться. Можно сказать, сеанс окончен. — Эдди подошел к кровати и улыбнулся девушке: — Я вам очень благодарен, девочка!

— Вы уверены, что вам больше не грозит опасность?

— Да. Не могу же я оставаться здесь всю ночь!

— Это действительно невозможно?

Она говорила так тихо, что он с трудом слышал ее, но все же понял, что она хотела сказать. Улыбка озарила его лицо.

— Ладно… ведь нет такого закона, который запретил бы мне это, а? Вы хотите, чтобы я остался?

— Вы заставляете меня краснеть, — пролепетала девушка, закрыв лицо руками. — Разве даме задают такие вопросы?

В назначенное время в «Трибуне» появилось объявление о белых бочках.

Мамаша бросила газету Доку.

— Выкуп готов, остается только подобрать добычу. Напишите Блэндишу, Док. Пусть приедет на станцию обслуживания Максвелла, на Национальной, 71. Он должен проехать мимо берега Блю Хиллс в час ночи. — Она повернулась к Флину и Уоппи, которые внимательно слушали. — Вы оба будете ждать его там. Пусть бросит чемодан. Сигнал — зажженный фонарь. Он не должен останавливаться. Напишите, что за ним будут следить от самого его дома. Если он предупредит фликов или выкинет еще какую-нибудь штуку, пострадает его дочь. Вы ничем не рискуете: Блэндиш слишком боится. Дорога совершенно прямая на протяжении нескольких километров. Если флики будут охотиться за вами, бросьте чемодан на дорогу, так чтобы они это видели. Они не станут преследовать вас.

— Вы ведь говорили, Мамаша, что девчонка будет ликвидирована, да? — спросил Флин. — Чего же мы ждем?

Мамаша, вся подобравшись, уставилась на Флина:

— Она исчезнет, когда мы получим выкуп.

Флин посмотрел на Дока. Тот избегал его взгляда. Пробормотав что-то себе под нос, он вышел из комнаты.

— Что это происходит с девчонкой, Мамаша? — снова начал Флин. — Вчера вечером я видел, как Док вошел к ней в комнату со шприцем.

Лицо Мамаши побагровело.

— Не может быть! Если тебе, негодяю, больше делать нечего, кроме как шарить по всему дому, надо будет подыскать тебе занятие.

Ее тон обеспокоил Флина.

— Ну, ладно, ладно, — заторопился он. — Я просто так спросил, чтобы поболтать о том о сем…

— Болтай с тем, кому интересно тебя слушать, — отрезала Мамаша, — а меня оставь в покое!

Флин решил, что ему лучше убраться подобру-поздорову. Уоппи последовал его примеру. Оба поднялись в комнату Эдди.

Эдди читал, лежа в постели.

— Салют, подонки! — Он был в хорошем настроении. — Что нового?

— Завтра вечером будем собирать урожай, — объявил Уоппи. — В «Трибуне» появилось объявление.

— Миллион! — воскликнул Эдди. — Вы представляете себе это, типы? Вот мы, наконец, и богаты!

— А что ты сделаешь со своей долей, когда получишь ее? — поинтересовался Уоппи.

— Куплю остров в море, на юге, и заселю его девочками в прозрачных юбочках.

Уоппи рассмеялся и хлопнул себя по ноге.

— Вечно ты со своими девчонками! А я… открою ресторан. Мои спагетти станут самыми знаменитыми во всем мире.

Флин, который равнодушно слушал их, неожиданно спросил:

— А что они там химичат в комнате девочки, Эдди?

Эдди перестал смеяться. Глаза его округлились, он был явно удивлен:

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что ты слышал. Моя комната рядом, и я слышу там постоянную возню. Видел, как туда входил Док со шприцем. И Слим тоже, тихонько вползает с ним туда. В прошлую ночь он оставался там с одиннадцати до четырех утра.

Эдди быстро встал.

— Что ты там поешь?.. Вспрыскивание?

— Ты правильно понял. Док держал шприц, когда входил к ней в комнату. Думаешь, он усыпляет ее?

— Зачем ему это?

— Я ничего не знаю… Потому и спрашиваю тебя. А Слим, что он-то там делает?

Эдди стал быстро натягивать одежду.

— Слим?! Неужели эта грязная скотина имеет виды на малышку?

— Я уже тебе сказал, что ничего не знаю. А Мамаша страшно рассердилась, когда я о ней заговорил.

— Пойду с ней поговорю, — решил Эдди. — Если Слим собирается с ее помощью излечиться от своих комплексов, я больше не играю. Всему есть свои пределы, а уж это, видит Бог, переходит все границы.

— Лучше не надо, — предостерег его Уоппи с беспокойством. — Это не понравится Мамаше. Не вмешивайся в это дело.

Эдди не обратил на его слова внимания.

— Постереги лестницу, — бросил он Флину. — Запой, если Мамаше вздумается подняться.

— Заметано, — ответил Флин.

Он вышел на лестничную площадку и облокотился о перила.

Эдди провел расческой по волосам, повязал галстук и направился к комнате мисс Блэндиш. Ключ торчал в замке. Он повернул его и вошел.

Девушка распласталась на кровати под одеялом и смотрела в потолок.

Эдди закрыл дверь и подошел к ней.

— Салют, девочка! Как дела?

Мисс Блэндиш, казалось, даже не заметила его присутствия. Она по-прежнему смотрела в потолок.

Эдди положил ей на плечо руку и тихонько потряс ее.

— Проснитесь, малышка! Что с вами?

Она медленно повернула голову и посмотрела на него. Глаза были бессмысленными, а зрачки расширены.

— Уходите, — пробормотала девушка.

— Вы меня знаете… Это я, Эдди. Проснитесь! Что с вами?

Она закрыла глаза. В течение нескольких минут лежала молча, потом медленно заговорила, как медиум в трансе.

— Я хотела бы умереть… Сны… лишь ужасные сны. Есть один мужчина, который приходит… Он как будто реальный, но, наверное, не существует. Высокий, худой, от него мерзко пахнет. Он стоит передо мной и говорит, говорит… Я не понимаю, что он говорит. Я притворяюсь мертвой. Но он остается подле меня часами и все бормочет. Когда он приходит, мне хочется кричать. Но если я закричу, он поймет, что я не мертвая. Почему же он ничего не делает со мной? — неожиданно простонала она.

Эдди отступил. Холодный пот выступил у него на лбу от этого внезапного крика. Он с беспокойством посмотрел на дверь: не слышала ли чего-нибудь Мамаша?

— Если бы он сделал что-нибудь… Это было бы лучше, чем видеть и слышать его в течение долгих часов. И говорит… говорит… Я хотела бы, чтобы он сделал хоть что-нибудь…

Флин просунул голову в дверь.

— Рискованно оставаться тут, Эдди. Почему она кричит?

Эдди вытолкнул его в коридор, вышел вслед за ним и запер дверь на ключ; потом вытер лицо, мокрое от пота.

— Что там происходит? — спросил Флин.

— Ужасные вещи! Бедная малышка, для нее лучше было бы умереть.

— Смерть никому не улыбается, — возразил Флин.

Эдди прошел в свою комнату. Флин остался в коридоре.

Когда Эдди вошел, Уоппи был поражен горьким, выражением его лица.

— Убирайся отсюда! — заорал на него Эдди и бросился на кровать.

Уоппи поспешно вышел. Он бросил вопросительный взгляд на Флина, но тот лишь пожал плечами в ответ.

Эдди закрыл глаза. Первый раз в жизни ему было стыдно за себя.

В газете, на первой полосе, бросались в глаза заголовки:

Мамаша дочитала последнюю строчку, вся компания слушала ее с усмешкой.

— Болваны! — сказал Флин. — Это Рили-то наносит удары! Держу пари, если шеф полиции разобьет себе морду о лестницу, он скажет, что это дело рук Рили.

Эдди раздумывал вслух:

— Все это, может быть, и хорошо, но мне хотелось бы знать, кто же спустил Хени. Разумеется, не Рили и не мы. Эта девица Борг беспокоит меня. Я уверен, что убила она. Почему? Но ведь она была близка с Рили. Считаю, что мы должны заняться ею.

— Ты прав, — отозвалась Мамаша. — Прежде чем подбирать добычу, нужно знать, как держать себя с этой девицей. Поезжай в город, Эдди: может быть, тебе удастся что-нибудь разузнать о ней.

— Слушаюсь. — Эдди встал. — Ты поедешь со мной, Слим?

Слим сидел в углу, в стороне от остальных. Когда Эдди обратился к нему, он даже не поднял глаз.

— Поезжай один, — сказала Мамаша, — и оставь здесь свою пушку.

Эдди вышел в холл, сопровождаемый Мамашей.

— Повидай Пете Космоса, — посоветовала она. — Он знает про все любовные связи в городе. Дай мне твой револьвер.

Эдди протянул ей свой «сорок пятый».

— Не скажете ли вы Слиму, Мамаша, чтобы он оставил малышку в покое?

— Занимайся своими делами, Эдди. Ты хороший парень и не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются.

— Послушайте, Мамаша. — Тон Эдди был почти умоляющим. — Эта девочка слишком хороша, чтобы попасть в лапы такого типа, как Слим.

Глаза старухи потемнели от гнева.

— Слим хочет эту девушку, и он получит ее! Не вмешивайся!

— Меня просто бесит это: ведь он ничего не сможет добиться от такой девушки, если ей не вспрыснут наркотики.

Мамаша изо всей силы ударила его по лицу. Так, что Эдди отлетел в сторону. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга, потом Эдди вымученно улыбнулся.

— Ладно, Мамаша. Я напрасно разинул свою пасть. Не будем больше говорить об этом. — С этими словами он вышел. Мамаша была багровой от гнева.

Сидя за рулем, Эдди думал, что недооценил Мамашу. Она была такой же опасной, как Слим. Не задумываясь, спустит его, если ей покажется, что он вошел с кем-то в сговор по поводу девушки. Ему было жаль мисс Блэндиш, но он не собирался рисковать ради нее своей шкурой.

Было немногим меньше двух часов дня, когда Эдди подъехал к «Космос-клубу». Девушки-танцовщицы, которые репетировали в этот час, послали ему свои улыбки. Эдди здесь хорошо знали, и он был очень популярен. Он остановился, чтобы похлопать кое-кого из герлс и бросить им пару теплых слов. Потом прошел в контору.

Пете Космос сидел за своим рабочим столом и читал газету. Он удивился, увидев Эдди.

Они пожали друг другу руки.

— Салют, Пете, — приветствовал его Эдди, усаживаясь. — Что нового?

Пете бросил газету и удрученно покачал головой.

— Просто трагедия, — пожаловался он. — Вчера вечером в зале было только десять клиентов, и то четверо из них — знакомые моей жены, пришли по ее приглашению.

— Скверно, — согласился Эдди. — Всюду одна и та же история. Этот бездельник Рили действительно стал играть по-крупному.

— Никогда не поверю, что Рили способен похитить такую курочку. Он мелкий жулик, этот тип. Думаю, ты подтвердишь, что это Мамаша подстроила удар…

— Нет, это не она, — торопливо оборвал его Эдди. — Нас не было целую неделю…

— Конечно-конечно, — поспешил согласиться Пете, заметив, что тон Эдди заметно посуровел. — Во всяком случае, если бы это я похитил девушку, то чувствовал бы себя сейчас очень скверно. Как только выкуп будет уплачен и малышка вернется домой, флики перевернут весь город вверх ногами. Запомни мои слова. Тогда будет праздник на улице Рили! Хотел бы я знать, где он скрывается, — добавил Пете.

— Ты ничего не знаешь об одной мышке, которую зовут Анна Борг? — небрежно спросил Эдди, будто не слыша последних слов Пете.

— А почему тебя это интересует? — с живостью откликнулся Пете.

— Я бы хотел знать, кто это. Ты ее знаешь?

— Да, знаю.

— Кто она? Чем вообще занимается?

— Она таскает с собой пушку.

— Кроме шуток? А для кого?

Пете улыбнулся.

— Как ты думаешь, для кого? Для Франка Рили — вот для кого!

Эдди свистнул.

— Вот это да! Ничего себе новость!

— Это еще не все, — продолжал Пете. — Рили оставил ее без всяких объяснений, и никто не может этого понять. Ведь Анна и Рили были очень так… — Он поднял два грязных пальца. — Выходит, Рили совершает самое крупное похищение века, а Анна остается с носом. Это как-то не звучит.

— Видимо, Рили не может дать о себе знать, — предположил Эдди.

— Похоже, что нет. Анна клянется всеми святыми, что Рили никогда бы ее не бросил. Она уверена: с ним что-нибудь случилось.

Лицо Эдди омрачилось.

— Ты знаешь этих содержанок, — с презрением проговорил он. — Они готовы сказать бог весть что, только бы спасти свой престиж. Этот тип явно бросил ее, потому что собирается отхватить большой кусок, и только она одна не хочет в этом признаться.

Пете пожал плечами.

— Возможно… Во всяком случае, это не только мое мнение.

Он посмотрел на Эдди с интересом.

— А почему ты так интересуешься Анной?

— Не я, а Мамаша.

Пете казался изумленным.

— Да Анна по-прежнему в «Паласе». Два флика составляют ей компанию. Феды считают, что Рили пришел с ней повидаться и случайно напал на Хени, который жил в том же отеле. Он не мог отказать себе в удовольствии спустить Хени за то, что тот выдал его. Они считают, что Рили снова может прийти к Анне, и тогда они зацапают его.

Эдди скреб в задумчивости подбородок: он размышлял.

— Мне нужно поговорить с этой девочкой, Пете, — решил он наконец. — Вот, что мы сделаем: ты позвони ей по телефону и скажи, чтобы она пришла сюда. Я поговорю с ней в кладовой — феды не узнают, что мы встречались.

— О чем ты хочешь говорить с ней? — Пете был явно недоволен. — Не хочу, чтобы у Анны были неприятности. Я ничего против нее не имею.

— У нее не будет никаких неприятностей, Пете. Делай то, что я тебе говорю. Это распоряжение Мамаши.

Пете боялся Мамаши как огня и вынужден был позвонить.

— Это вы, Анна? Это Пете. Нужно, чтобы вы сейчас зашли ко мне. Нет, это не ангажемент, но может что-нибудь получиться. Приедете? Хорошо, я жду.

Он повесил трубку.

— Получилось? — спросил Эдди.

— Она идет. Будет здесь через полчаса.

— Спасибо, Пете. Я расскажу все Мамаше, она этого позабудет.

— Предпочел бы, чтобы она вообще обо мне забыла, — проворчал Пете. — Не очень-то тряси девочку, слышишь, Эдди?

— Все, чего я хочу, — это поговорить с ней минут пять, — с улыбкой сказал Эдди.

— Ладно. Время обеда, я пока пойду поем.

— Скажи-ка, Пете, у тебя есть пушка?

— В левом ящике.

— Отлично. Смывайся!

После его ухода Эдди вытащил из ящика револьвер и положил перед собой на стол. Он не хотел рисковать. Эта девица могла и убить за Рили. У девушек, которые занимаются такими делами, горячая кровь. Кроме того, у него были довольно веские основания думать, что это она спустила Хени.

После получасового ожидания он услышал стук каблучков в коридоре и положил руку на револьвер.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Анна.

Эдди нашел, что она очень эффектно выглядит. Только дойдя до середины комнаты, она обнаружила его присутствие. Дверь за ней захлопнулась. Она резко остановилась и смертельно побледнела. Не отрываясь, Анна смотрела на револьвер, лежащий на столе.

— Салют, девочка! — обратился к ней Эдди как ни в чем не бывало. — Подойдите сюда, я вас не укушу. Мы друзья, но все-таки пусть ваша сумочка будет у меня. Дайте ее мне!

Анна швырнула сумку на стол. Эдди спрятал ее в один из ящиков и только потом убрал револьвер.

— Мне не надо представляться, не правда ли? — спросил он.

— Я знаю, кто вы!

— Для чего вам понадобилось давать мне свой адрес, в потом звать фликов, девочка? Вы могли впутать меня в грязное дело! И не прикидывайтесь глупенькой, малышка! Мы встретились здесь, чтобы договориться.

— Вы так думаете? Где Франк?

— Почему вы считаете, что я знаю это?

— Вы и Флин видели Франка в день его исчезновения. Вы встретились на заправочной станции. Помпист — мой товарищ, он звонил мне и сказал, что вы были вооружены, вы и Флин. На следующий день Помписта нашли с пулей в голове. Где Франк?

Эдди так и подпрыгнул: это было для него новостью, да еще какой! Он подумал, как предусмотрительна была. Мамаша, когда решила избавиться от мальчишки.

— Я о нем ничего не знаю, девочка, — ответил он. — Думаю, он прячется. Вы лучше меня должны это знать.

— Почему вы угрожали Франку пистолетом? — спросила Анна.

— Бели очень нервничал. И не я угрожал ему, а Флин. Чтобы заставить его вести себя спокойнее — больше ничего. Рили держал дочь Блэндиша, а я как дурак сразу не узнал ее. Если бы знал, что это она, тогда же и отобрал бы ее у Франка. Но вот не узнал. Никогда не прощу себе этого. Он сказал, что это его новая беби, а я ему поверил. И дал уехать.

Два красных пятна выступили на щеках Анны, глаза метали молнии.

— Я не верю тому, что Франк меня бросил! Я уверена: с ним что-то случилось и вы знаете об этом.

— Ну что ж, и все-таки вы ошибаетесь, моя красавица. Я знаю не больше вашего, но у меня есть кое-какие догадки.

— Какие?

— Не будем пока об этом. Я знаю, что говорят парни, но ведь они могут и ошибаться.

— Что рассказывают парни? — настаивала Анна.

— Они говорят, что Рили вас бросил, потому что влюбился в дочь Блэндиша.

— Это вранье! Франк любит меня!

— Ну да, возможно. Но тогда куда же он делся? Почему он не дал вам знать о себе? Он получит выкуп, а вы — свою часть? Немного сомнительно, нет?

Она в ярости стала стучать по столу. Эдди понял, что поколебал ее уверенность в Рили.

— Эта Блэндиш — настоящая красавица, — продолжал он. — Нет ничего удивительного, что Рили имеет на нее виды. Если бы вы оказались там, вы бы стесняли его. У меня впечатление, что он удрал от вас, девочка.

— Замолчите! — не выдержала Анна. — Никогда Франк не сделал бы ничего подобного!

— Все так говорят, — небрежно заметил Эдди. Он встал и подошел к окну, считая, что сказал достаточно.

— Что же теперь со мной будет? — спросила она. — Я совершенно пустая.

— Могу предложить вам немного монет. Вы мне очень нравитесь, детка.

— Я никогда не возьму от вас ни цента!

— Как хотите. Если вам придется туго или у вас будут неприятности, дайте мне знать. Пете скажет вам, как меня найти. А теперь мне пора уходить. Вы зря теряете время, если думаете, что узнаете что-нибудь новое. Когда Блэндиш заплатит Рили выкуп, он сможет заполучить всех девушек мира, каких только захочет. Салют, девочка!

С этими словами он вышел. Анна осталась стоять у окна с глазами, полными слез.

Флин посмотрел на часы.

— Еще пять минут, — сказал он Уоппи, который держал на коленях ружье. — Боже мой! Я буду так счастлив, когда все это кончится!

— Еще бы, — согласился Уоппи. — Наконец-то! Мамаша-то представила дело так, будто это пустяки… она сама не знает что говорит.

— Тогда почему ты потеешь, как бык?

Оба сидели в «бьюике», на обочине дороги, в тени деревьев. Им была отлично видна вся дорога.

— Ты тоже не блестяще выглядишь, — возразил Уоппи, вытирая лицо. — Который сейчас час?

— Заткнись! — проворчал Флин.

Он жалел, что не Эдди был с ним. Уоппи действовал ему на нервы. В случае любой неожиданности они с Эдди скорее выпутались бы из беды. А Уоппи уж больно нервный. Каждый раз, когда банде приходилось отстреливаться, Уоппи начинал первый.

— Я слышу шум машины, — сказал Уоппи.

Вдалеке появились светящиеся точки.

— Вот она! — воскликнул Флин.

Он стремительно выскочил из машины и вытащил фонарь.

Машина ехала на большой скорости. Когда до Флина оставалось метров триста, он начал сигналить ей фонарем.

Уоппи наблюдал, держа ружье наготове. Сердце его учащенно билось. А если машина полна фликов? Эти парни не боятся рисковать и любят нападать неожиданно.

Машина замедлила ход. Флин увидел, что в ней был только водитель, и понял: Блэндиш выполнил все распоряжения. В тот момент, когда машина поравнялась с ними, из нее был выброшен тяжелый предмет. Он упал на дорогу, а машина продолжала свой путь и вскоре скрылась из вида.

Флин бросился подбирать чемодан. Уоппи отложил ружье в сторону и включил мотор. Флин сел рядом с ним, зажав чемодан ногами.

— Быстрей!

Уоппи нажал акселератор до отказа, и машина рванулась с места. Флин, обернувшись, следил, нет ли погони. Так они проехали километра четыре. Никто их не преследовал.

— Все в порядке, — объявил Флин, — можно возвращаться домой.

Когда они вошли в холл, их уже ожидали: Мамаша, Слим, Эдди и Док — все были в сборе.

Флин поставил чемодан на стол.

— Добыча, Мамаша! Все прошло так, как вы задумали.

Мамаша медленно поднялась с кресла и подошла к столу. Открыла обе застежки. Все столпились вокруг нее, даже Слим казался заинтересованным.

Мамаша открыла чемодан. Вид банковских билетов, аккуратно уложенных, потряс их. Никогда в жизни никто из них не видел такого количества денег.

— О! Подумать только! — воскликнул Эдди. — Какое потрясающее зрелище! Ну, говорите же!

Слим, наклонившись над билетами с открытым ртом, тяжело дышал.

— Вот мы и добились, чего хотели. — Мамаша пыталась говорить спокойно. — Миллион долларов! Наконец-то!

— Начинайте раздел, Мамаша, — сказал Эдди. — Я сгораю от нетерпения пощупать свои денежки. Сколько придется на нос?

— Да, — поддержал его Уоппи. Он был так возбужден, что не мог устоять на месте. — Сколько приходится на мою долю, Мамаша?

Но Мамаша закрыла чемодан. Потом посмотрела по очереди на каждого из окружавших ее мужчин. После чего села.

Банда с недоумением смотрела на нее.

— Ну что с вами? — нетерпеливо спросил Эдди. — Делите добычу — вот и все!

— Все билеты в чемодане имеют номера, — заявила Мамаша. — Даю голову на отсечение, что у федов есть эти номера. Этот фрик — динамит.

— Что вы такое говорите, — воскликнул Эдди, — им нельзя воспользоваться?!

— Можете, если хотите в газовую камеру! Я вас предупреждаю: тратить сейчас добычу — это самоубийство!

— Проклятие! К чему было прилагать столько усилий?! — закричал Эдди.

— Ну, успокойтесь, дети. — Мамаша казалась олицетворением миролюбия. — Я все продумала. Я отправлю этот взрывоопасный фрик Шульбергу, который пустит его в ход через несколько лет. А вместо него даст нам половину, которой можно будет пользоваться. Это лучше, чем миллион, который все равно нельзя тратить.

Неожиданно Слим плюнул в печку.

— Разговаривать — это ты умеешь, — презрительно проговорил он, лег на софу и уткнулся в какой-то журнал.

— Есть о чем задуматься, Мамаша, — проговорил Эдди. — Я рассчитывал на два куска.

Мамаша разразилась хохотом:

— А я в этом и не сомневалась!

— Тогда по сколько же мы получим? — забеспокоился Уоппи.

— Вы получите по три сотни долларов каждый, — объявила Мамаша, — и никто не получит больше.

— Вы что, шутите?! Три сотни долларов? — пролаял Эдди с перекошенным лицом. — Что это значит?

— Это ваши карманные деньги. Да, каждому из вас полагается двести тысяч, но вы их не получите. Я хорошо знаю вас всех. Если у вас в руках окажется такая уйма денег, то вы наделаете столько глупостей, что не позже чем через восемь дней у вас на плечах окажутся флики. Вы же не найдете ничего лучше, чем швырять эти деньги направо и налево. Вот так большинство подобных «дельцов» и попадается! Они не могут удержаться, чтобы не выкинуть что-нибудь со своими денежками, а флики этим пользуются.

Она указала на Эдди:

— Что ты, например, объяснишь фликам, когда они поинтересуются, откуда у тебя вдруг появились такие деньги. Ну, объясни!

Эдди открыл рот, чтобы ответить, ну тут же прикусил язык: он понял, что старуха права.

— Это верно, Мамаша, — признался он, — но все равно — очень обидно. Я считал, что стану богачом.

— Теперь объясню вам, что мы сделаем с добычей, — удовлетворенно продолжала Мамаша. — Мы ударимся в коммерцию. Долгие годы я мечтала об этом. Вы, парни, будете содержать коробочку. Я куплю «Парадиз-клуб». Он как раз продается. Мы отделаем его, пригласим красивых девушек, хороший оркестр и будем загребать денежки. С полмиллионом мы сделаем лучшее кабаре в городе. Мне уже надоело командовать бандой жуликов. Теперь будем делать большие дела. С сегодняшнего дня и приступим. Что вы на это скажете, ребята?

Четверо мужчин опять повеселели. Один Слим не слушал. Он продолжал читать журнал.

— Да, вы действительно сильны, Мамаша, — сказал Док. — Я согласен.

— Я тоже, — присоединился Эдди. — Это замечательная идея!

— И мне это улыбается, — сказал Флин.

— А в клубе будет ресторан, Мамаша? — спросил Уоппи. — Я смогу заниматься кухней?

— Сможешь, Уоппи. Каждый из вас будет получать пятую часть доходов с клуба. Вы все разбогатеете, но у вас будет надежное прикрытие.

— Минутку, а если феды заинтересуются, откуда мы взяли средства на эту операцию? Что вы им ответите? — спросил Эдди.

— И это предусмотрено. Шульберг ответит, что дал мне деньги взаймы. Это входит в наше с ним соглашение.

— Больше не о чем говорить, вы все предусмотрели, — признался Эдди. — И когда мы начнем, Мамаша?

— Немедленно. К чему попусту болтать. Клуб я куплю завтра же.

— Теперь, — вставил Флин, — нам остается только освободиться от девочки. Вы уже сказали Доку, что он должен сделать? И когда мы похороним ее?

Благодушное спокойствие Мамаши исчезло как не бывало. Она вся подобралась. Зловещая улыбка Дока испугала ее — она чуть не потеряла сознание. Слим отбросил свои журналы и выпрямился. Глаза его засверкали.

— Похоронить? — встрепенулся Слим. — Что это значит? Что нужно объяснить Доку?

Он спустил ноги на пол.

— Ничего, — заторопилась Мамаша.

Она уничтожающе смерила Флина взглядом.

Эдди решил, что наступил момент объясниться.

— В конце концов, что же мы будем делать с этой девочкой, Мамаша? — спросил он, на всякий случай отойдя от Слима подальше.

— Нужно, чтобы она исчезла. — Мамаша избегала взгляда Слима. — Она слишком много знает. Когда она заснет…

— Мамаша!

Ярость, звучавшая в голосе Слима, заставила всех повернуть голову в его сторону. Он внимательно смотрел на мать; глаза его сверкали.

— Да? — спросила старуха. Она была ни жива ни мертва от страха.

— Она моя, — медленно и твердо проговорил Слим. — Если кто-нибудь ее тронет — будет иметь дело со мной. Она моя — и я буду стеречь ее.

— Послушай, Слим, не будь ребенком. — У Мамаши пересохло в горле, и она говорила с трудом. — Мы не можем ее держать: это слишком опасно. Совершенно необходимо, чтобы девушка исчезла.

Слим отшвырнул ногой стул на своем пути, в его руке сверкнул нож. Уоппи и Док отошли от Мамаши подальше, оставив ее один на один со Слимом. Она вся сжалась, в то время как Слим медленно приближался к ней.

— Тогда ты будешь иметь дело со мной, — пригрозил он ей ножом. — Ты хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку, старая ведьма? Если ты ее тронешь… если кто-нибудь ее тронет… Я выпущу тому все кишки наружу!

Эдди вытащил свой револьвер. Этот жест не ускользнул от Мамаши.

— Убери пушку, — закричала она, испугавшись, что Эдди застрелит сына.

Слим повернулся к Эдди, который уже бил отбой.

— Ты слышал? — рычал он. — Она моя! Я охраняю ее! Никто ее не тронет!

Он поочередно смерил взглядом всех, потом вышел из комнаты.

Наступило долгое, тягостное молчание. Мамаша была белее мела. Она тяжело дотащилась до своего кресла и рухнула в него.

Неожиданно все увидели, как она стара.

Эдди и Флин переглянулись. Первый пожал плечами и направился к двери, второй последовал за ним. Уоппи сидел на диване и делал вид, что листает журналы; пот градом струился по его лицу. Док налил себе полный стакан виски. Молчание становилось невыносимым.

Поднявшись по лестнице, Слим остановился наверху, прислушался и усмехнулся. Он, наконец, выполнил свою задачу: запугал всех. А теперь по праву займет в банде место, которое ему подобает. Мамаша удовольствуется вторым. Он перевел взгляд на дверь мисс Блэндиш. Больше не может быть и речи о том, чтобы проводить ночи впустую, у изголовья ее постели. Он покажет ей, кто здесь хозяин, как только что сделал это с матерью.

Слим прошел по коридору, желтые глаза его возбужденно блестели. Войдя, он вынул ключ и запер дверь изнутри.

Мисс Блэндиш смотрела, как он подходит к ней. Уверенность, которая появилась в этом новом Слиме, не ускользнула от ее взгляда, и она с ужасом поняла, что это означает.

Девушка задрожала и закрыла глаза.

Глава 1

На табличке с зеленым полем красовалась выведенная черными буквами надпись:

Краска была свежей.

Дверь вела в небольшую контору — с рабочим столом, двумя креслами, красивым ковром и полками с книгами, новые корешки которых свидетельствовали о том, что ими мало пользовались.

Дэвид Феннер, утонув в своем кресле, положив ноги на край стола, с отсутствующим видом смотрел в потолок. Глядя на него, можно было предположить, что ему абсолютно нечего делать.

Феннеру было тридцать три года. Сильный, рослый, темноволосый, он был обаятельно некрасив. Твердый подбородок говорил о том, что он человек с характером, который всегда делал то, что считал нужным, и достаточно в этом преуспел.

Дверь слева вела в другое помещение, разделенное надвое деревянным барьером. По одну сторону барьера — зал ожидания для клиентов, по другую — владение Паолы Дола, привлекательной девицы, с умными глазами и силуэтом, о котором Феннер говорил, что он составляет единственную ценность в конторе.

Сидя за машинкой, Паола перелистывала модный журнал и зевала, посматривая на стенные часы. Было три часа двадцать минут.

Сигнал звонка, установленного на столе, заставил ее подскочить. Она положила журнал и вошла в кабинет.

— У тебя есть сигареты, детка? — спросил Феннер, немного привстав. — У меня не осталось ни одной.

— У меня есть три. Две я отдам тебе.

Она исчезла и вскоре вернулась с двумя сигаретами.

— Ты исключительно добра, — сказал Феннер, закуривая одну из них. — Спасибо. Ты отлично выглядишь сегодня.

— Да-а? — грустно протянула Паола. — А к чему мне все это?

— Чем ты сейчас занята? — Он постарался переменить тему разговора. — У тебя есть дела?

— Столько же, сколько и у тебя. — Паола уселась на край стола.

— Тогда ты должна просто подыхать от скуки! — усмехнулся Феннер.

— Так не может продолжаться, Дэйв. Звонили из бюро проката и сказали, что если ты не внесешь третьего взноса за мебель, они все отсюда вынесут.

— Невероятно! Никогда бы не подумал, что люди способны забрать обратно такое барахло.

— Завтра они унесут всю обстановку конторы, если ты не сделаешь третьего взноса. На чем же я тогда буду сидеть?

Феннер сделал испуганное лицо.

— Надеюсь, они не смогут унести с собой ту часть твоего тела, на которой ты сидишь?

— Дэйв Феннер, ты не можешь хоть минуту побыть серьезным? Если мы не найдем двухсот долларов до утра, то вынуждены будем закрыть лавочку.

Феннер вздохнул.

— Деньги, всегда деньги! Какой суммой мы располагаем?

— Десять долларов и пятнадцать центов.

— Так много? Но тогда мы просто богачи. Я знаю одного типа по ту сторону улицы, который располагает лишь исполнительным листом.

— Я начинаю думать, что ты сделал ошибку, открыв эту контору, Дэйв. Ты прилично зарабатывал в «Трибуне». Я никогда не верила в успех этого дела.

Феннер казался удивленным.

— Ты мне это говоришь? Тогда почему же ты бросила свою работу, чтобы уйти со мной? Я предупреждал тебя, что поначалу будет трудно, но тебя невозможно было переубедить.

Паола улыбнулась.

— Это, наверное, потому, что я люблю тебя, — нежно проворковала она.

— О, ради неба! — проворчал Феннер. — Не начинай все сначала! У меня и так достаточно неприятностей. Женщина с такими лицом и фигурой, как у тебя, может подцепить миллионера. К чему тебе растрачивать свою молодость на такую мелочь, как я? Признаюсь тебе: у меня все равно ничего не выйдет. Такова традиция нашей семьи: отец обанкротился, дед был нищим, а дядя, который был скупердяем, повесился, потому что ему казалось, что у него мало денег.

— А когда мы поженимся, Дэйв?

— Сегодня на вторую половину дня я отпускаю тебя. Пойди займись прической и сделай себе…

Паола пожала плечами.

— А ведь если бы ты попросил Рискинга, он вернул бы тебе твое место. Ты ведь был лучшим криминальным репортером в газете. Тебя там очень не хватает. Почему бы тебе не вернуться туда?

— Потому что они откажутся взять меня обратно. Прежде чем уйти оттуда, я наделал немало глупостей.

В приемной зазвонил телефон, извещая о приходе визитера.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Паола. Она прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Минуты через две вернулась очень возбужденная.

— Посмотри, кто это! — Она положила перед Феннером визитную карточку.

Тот прочел и ошеломленно взглянул на Паолу.

— Джон Блэндиш?! Он здесь? Собственной персоной?

— Он хочет поговорить с тобой.

— Пусть войдет, кошечка, пусть он войдет.

Паола открыла дверь.

— Мистер Феннер примет вас, мистер Блэндиш. Войдите, пожалуйста!

Она посторонилась, давая Блэндишу пройти, и вышла из кабинета.

Феннер встал. Он представлял себе Блэндиша более крупным. Рост — ниже среднего, и не очень плотный. Только глаза его говорили о незаурядности этой натуры.

И и ляд был тверд, умен и энергичен. Чувствовалось, что мог человек сам пробил себе дорогу.

Блэндиш, в свою очередь, внимательно рассматривал Феннера, пока пожимал ему руку.

— Феннер, у меня к вам есть предложение. Мне кажется, вы — именно тот человек, который мне нужен. Думаю, что единственная возможность обнаружить похитителей моей дочери — это обратиться к услугам человека вашего склада: вы не стеснены служебными обязанностями и можете свободно располагать своим временем. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что вы правы, — ответил Феннер без ложной скромности. — Во всяком случае, теоретически, потому что практически ваша дочь была похищена уже три месяца назад и все следы ее похищения успели остыть.

— Я понимаю это. Но прежде чем пуститься в эту авантюру, я должен был дать возможность властям обнаружить похитителей. И что же?! Они ничего не достигли. Теперь я сам хочу попробовать. И предупредил об этом полицию. Это комиссар Бренер посоветовал мне обратиться к вам. Он мне сказал, что вы — хороший журналист и у вас в этом городе есть связи с преступным миром. И прибавил, что, если я вам поручу эти поиски, он поможет всеми доступными ему средствами. Для начала я даю вам три тысячи, а если вы преуспеете, то получите еще тридцать. Вот мои условия. Что вы на это скажете?

Феннер был ошеломлен, но быстро пришел в себя и кивнул утвердительно.

— Я попробую, мистер Блэндиш, но ничего вам не обещаю. Парни из ФБР — лучшие полицейские в мире. И если уж им не удалось обнаружить мерзавцев, я тоже могу ничего не добиться. Но попробую.

— С чего вы предполагаете начать?

— Дело в том, что это я вёл репортаж для «Трибуны», когда похитили вашу дочь. Мой последний репортаж перед тем, как я ушел из газеты. И у меня сохранились записи тех дней. Я изучу их. Там, помнится, был один пункт, который мне показался странным. Я знал Рили и Бели лично. Это всего лишь мелкие жулики. Такое похищение совсем не их масштаба. Меня удивляет, как им удалось все это организовать. И второе: куда они исчезли? Они буквально растаяли как дым! А как объяснить, что до сих пор не найден ни один банковский билет из выкупа, который вы заплатили? На что же они живут, эти похитители?

Кроме того, у Рили была подружка, некая Анна Борг. Феды расспрашивали ее, но так и не сумели ничего из нее вытянуть. Я знаю, что Рили был без ума от нее, — и вдруг бросил. Все это как-то не вяжется.

Я немедленно поговорю с Бренером, мистер Блэндиш. Снова подниму все записи, чтобы ничего не упустить. Через два дня я отвечу вам — да или нет. Надеюсь ли я найти похитителей? — Он посмотрел на Блэндиша. — Вы не просите меня найти вашу дочь. Вы думаете…

Блэндиш нахмурился.

— Она мертва. Я в этом уверен. Она не могла остаться в живых: это невозможно… С людьми, подобными этим… Нет, она мертва.

Он достал чековую книжку и заполнил чек на три тысячи долларов.

— Итак, я жду от вас новостей через два дня?

— Договорились.

Феннер проводил Блэндиша до двери.

— Эти деньги не входят в основной счет, — сказал Блэндиш. — Я не ограничиваю вас. Постарайтесь связаться с людьми, которые за деньги могут дать вам нужные сведения. Я уверен, что это единственно возможный путь.

— Оставьте поле действий за мной, — сказал Феннер. — Надеюсь, что не разочарую вас.

Как только Блэндиш ушел, в кабинет ворвалась Паола.

— Что он от тебя хотел? — с беспокойством спросила она. — Он тебя нанял?

— Мы богаты, детка. Вот, посмотри. Три тысячи долларов! Больше не надо ломать голову, и главное, у тебя есть стул, на котором ты можешь сидеть!

Капитан Чарли Бренер из муниципальной полиции, крупный человек с пронизывающим взглядом, перегнулся через свой стол, чтобы пожать руку Феннеру.

— Никогда не думал, что буду иметь удовольствие приветствовать в своем кабинете частного детектива, — заявил он. — Садитесь. Как дела?

— Могли бы быть лучше. — Феннер взял стул. — Но я не из породы плаксивых.

— Я был удивлен, услышав, что вы хлопотали о лицензии детектива, — сказал Бренер, закуривая. — Ни одна собака не позавидует жизни детектива.

— Я не претендую на такую же хорошую жизнь, как у собаки, — весело парировал Феннер. — Должен поблагодарить вас за рекомендацию Блэндишу.

— Между нами говоря, Блэндиш довел меня почти до сумасшествия. Теперь, правда, с очень маленькой надеждой на успех, я предоставляю это вам, а я наконец-то обрету покой.

Феннер навострил уши.

— Что вы хотите этим сказать?

— Блэндиш не давал мне ни минуты покоя с того момента, как похитили его дочь. Если я и посоветовал ему обратиться к вам, то это было естественной защитной реакцией. Утром, днем и вечером он торчал в моем кабинете или висел на телефоне. Когда, наконец, я найду похитителей его дочери? Он спрашивал меня об этом тысячи раз. Я хочу, чтобы эти слова высекли на моей могиле, когда я умру.

— А я-то думал, что вы преподнесли мне подарок!

— Должен предостеречь вас: у вас такие же возможности найти похитителей, как получить приз за красоту.

— Но ведь должны же они где-нибудь быть…

— Естественно. Они могут находиться в Мексике и Канаде, на небе и в преисподней. Вот уже три месяца, как флики всего мира ищут их… и ни тени следа. Но я согласен с вами: где-то они находятся.

— А девушка? Вы тоже считаете, что она мертва?

— Да, она должна быть мертва. Зачем им оставлять ее в живых? Больше она ничего сделать для них не может, и к тому же опасна. Меня бы не удивило, если бы они уничтожили ее вместе с Мак Гованом, но я не мог нигде найти ее труп.

— А эта Анна Борг, — спросил Феннер. — Что с ней?

— Она по-прежнему в городе. Вот уже два месяца, как один из моих людей следует за ней по пятам. Но это потерянное время. Она нашла другого проходимца… Такое впечатление, что ей надоело ждать возвращения Рили. Сейчас выступает в «Парадиз-клубе».

— А кто этот новый любовник?

— Эдди Шульц.

— Я его знаю. Он член банды Гриссон. Высокий, красивый, плечистый парень.

— Да, это он. Банда купила «Парадиз» у Тони Роко. Теперь они выплатили ему долг, и в клубе совсем неплохо идут дела.

Феннер насторожился.

— А где они нашли фрик? Банда Гриссон не купалась в золоте, насколько я знаю.

— Я проверил. Шульберг финансировал это предприятие. Они заключили соглашение с Мамашей. Она заставляет коробочку работать и выплачивает из ее доходов долг.

Интерес к клубу у Феннера пропал.

— Насколько я понимаю, след их уже остыл?

— Да он никогда и не был горячим! Какое-то проклятие — это дело. Когда я думаю о затраченном времени, меня мучают кошмары. За эти три месяца мы продвинулись не больше, чем в первый день.

Его слова вызвали у Феннера гримасу разочарования: перспектива получить тридцать тысяч практически исчезла. Он уже встал, чтобы откланяться, но тут вдруг его осенило:

— А каким образом девица Борг зарабатывала свои деньги, когда она была с Рили?

— Она танцевала в «Космос-клубе». Это, конечно, давало ей немного, но ведь ее содержал Рили.

— В «Космос-клубе»? — Феннер на мгновение задумался, потом посмотрел на часы. — Ну что ж, не буду вас больше задерживать, капитан. Если я что-нибудь узнаю, то непременно сообщу вам.

— Вы ничего не узнаете, — усмехнулся тот, — потому что и узнавать-то нечего.

Феннер, поглощенный пришедшей ему в голову мыслью, вернулся в свою контору. Было уже больше шести, но Паола ждала его.

— Я не посмела уйти. А вдруг появится другой миллионер?.. О Дэйв! Я думала о том, на что мы истратим эти деньги, когда получим их.

— В этой фразе есть одно словечко: «когда». Вот именно — когда? Но раз уж ты на работе, то проведи это время с пользой. Пойди в «Музей ужасов» и посмотри, есть ли у нас что-нибудь на Пете Космоса?

Будучи журналистом, Феннер записывал разные сведения о гангстерах города, больших и маленьких. Эта коллекция уже не раз сослужила ему добрую службу при разоблачении всякого рода подонков.

Через пять минут Паола вернулась с пачкой вырезок из газет в руке.

— Я не знаю, что ты ищешь, Дэйв, но тут все, что мы имеем о Пете Космосе.

— Спасибо, сокровище! А теперь уходи, мне надо поработать. А что, если мы вечером пообедаем вместе, чтобы отметить нашу удачу?

Лицо Паолы расплылось в улыбке удовольствия.

— Поторопись тогда! Я надену свое новое платье! Мы пойдем в Шампань-Руж?

— Я скажу тебе, куда мы пойдем: в «Космос-клуб». Совместим приятное с полезным.

— В «Космос-клуб»? Но ведь там бывает только всякий сброд!

— Отвали, девочка. Мне надо работать. Я зайду за тобой в восемь тридцать.

Он заставил ее повернуться и шлепнул по аппетитному задику так, что она катапультировалась до самой двери.

Сидя за столом, он изучал вырезки из газет. Спустя полчаса позвонил по телефону, потом спрятал все в папку, погасил свет, запер дверь на ключ и поехал домой. Там он принял душ и переоделся. Потом достал свой полицейский специальный «кольт-33», сунул его в кобуру и надел на плечо.

Паола ждала его. В новом черном платье она была обворожительна. Платье выгодно подчеркивало ее формы, что не ускользнуло от взглядов Феннера, которые он бросал на нее.

Их машина влилась в общий поток.

— Я нашел кое-что о Пете. Он покраснеет как рак, когда я уличу его.

— Надеюсь, мы все-таки хоть что-нибудь поедим?

— Мы начнем с обеда, красавица, — пообещал Феннер, похлопывая ее по коленке.

Паола оттолкнула его руку.

— Это колено предназначено моему будущему мужу, — заявила она. — Я очень хочу предоставить тебе такую возможность, но ты должен попросить меня об этом письменно.

Феннер расхохотался.

Когда они подъехали к «Космос-клубу», там было уже полно народу, но метрдотель нашел для них столик.

Феннер осмотрел зал и признал, что коробочка совсем недурна.

— Настоящий морг в миниатюре, — заключила Паола, оглядевшись. — Я никак не могу понять, что привлекает людей в этом клубе? Они, видимо, просто привыкли к этому месту, потому и не идут в другое.

Феннер не слушал ее, изучая меню… Он был голоден. Подошел официант, чтобы принять у него заказ.

Когда им подали обед, оба были так голодны, что ничего не обсуждали. Если что и было не слишком вкусно, то, по крайней мере, оказалось вполне съедобным.

Паола выбирала себе десерт, когда Феннер отодвинул стул и встал.

— А теперь, девочка, за работу! Пойду повидаю Пете. Продолжай спокойно наполнять свой желудок. Я задержусь ненадолго.

— Иди, дорогой, и не беспокойся обо мне. Мне нужно рассказать самой себе уйму всяких вещей. Я отлично обойдусь без тебя.

Феннер не без труда стал прокладывать себе путь к конторе Пете. Не утруждая себя стуком, он просто распахнул дверь и, ударом ноги захлопнув ее за собой, вошел в комнату.

Пете, низко наклонившись над бумагами, сверял столбцы каких-то цифр. Он удивленно поднял глаза, узнал вошедшего и нахмурился.

— Какое вы имеете право врываться ко мне? Что вам от меня надо?

— Салют, толстяк! — нимало не смущаясь, сказал Феннер, присаживаясь на край стола. — Мы не виделись целую вечность.

— Что вам от меня надо? — повторил Пете, враждебно глядя на Феннера.

— Вы в последнее время видели Гарри Левана?

— Нет, и не хочу его видеть. Почему вы об этом спрашиваете?

— Я только что его встретил. Вас ждут большие неприятности, Пете. Гарри говорил мне о девице, которую вы увели прошлым летом в Майами. Она оказалась несовершеннолетней, Пете. Вы меня удивляете: эта малышка будет стоить вам два года.

Пете так и подскочил.

— Это вранье! — заорал он, побледнев.

— Не изображайте святую невинность, Пете. Гарри вас видел с этой девушкой. К тому же он не забыл, что, благодаря вам, получил три года за кассу Клайфорда. Он только и ждет случая, чтобы отплатить вам за это.

Лоб Пете покрылся испариной.

— Я убью его, подонка! Он не сможет этого доказать!

— Напротив, сможет. Он знает, кто эта девушка, и он говорил с ней. Она согласна подать жалобу.

Пете плюхнулся в кресло.

— Где она? — хрипло спросил он. — Я пойду к ней и улажу это. Где она?

— Я знаю, где она. И также знаю, где Гарри. Это будет стоить вам дорого, Пете, но денежные траты не смертельны. Только я вам ничего не скажу, если мы не сговоримся. Мне нужны сведения. Я охотно обменяюсь ими с вами.

Пете злобно смотрел на него.

— Чего же вы хотите?

— Очень немногого, Пете. Небольшое дельце. Вот и все… Вы помните Анну Борг?

Пете был удивлен.

— Да… но к чему?..

— Она работала здесь?

— Совершенно верно.

— У вас не создалось впечатления, что она знает, где прячется Рили?

— Она ничего не знает. Я готов поклясться в этом.

— Она говорила иногда о Рили?

— Еще сколько! Только и говорила что о нем.

— А как она познакомилась с Шульцем?

Пете задумался.

— Баш на баш. Вы мне скажете, где я могу найти Гарри и эту малышку?

— Обещаю.

— Спустя несколько дней после похищения Шульц приходил сюда. Он хотел повидать Анну. Сказал, что Мамаше Гриссон нужно поговорить с девочкой. Когда я объяснил ему, что феды следят за Анной, он велел мне позвонить ей по телефону и позвать ее сюда, в контору. Я не присутствовал при их разговоре, но два дня спустя Анна перестала работать у меня. Она сказала, что ей предложили более интересную работу. Когда Гриссон открыла «Парадиз-клуб», она перешла туда. Они теперь живут вместе, Эдди и она.

— А почему Мамаша интересовалась этой девушкой? — спросил Феннер.

— Этого я не знаю.

Феннер встал. Он склонился над столом и на листе бумаги записал два адреса.

— Вот. На вашем месте я бы как можно скорей связался с этими двумя. Гарри подыхает от желания засадить вас в тюрьму. Его молчание будет стоит вам приличного пакета.

Когда Феннер выходил, Пете уже протягивал руку к телефону.

Вернувшись в зал ресторана, Феннер увидел Паолу, оживленно разговаривающую с изящным, красивым парнем, который усиленно разглядывал ее декольте.

Феннер без церемоний оттолкнул его.

— Иди, Тото, тебя здесь уже достаточно видели.

Парень кинул взгляд на Феннера и решил, что ему лучше убраться восвояси.

— Совсем не нужно бояться этой большой обезьяны, — сказала ему Паола. — Хороший удар — и не о чем будет говорить.

Но парень уже отошел на середину зала.

— Ну что ж, курочка, ты довольно забавно выбираешь себе удовольствия, — улыбнулся ей Феннер.

— Твой друг Пете плюнул тебе в глаза?

— Нет, но не потому, что ему этого не хотелось. Пойдем, девочка, мне нужно еще поработать. Я хочу получить свой гонорар.

— Ты будешь работать один?

— Да. Я хочу повидать Анну Борг, а она, кажется, отчаянная, эта девица.

— Она доступная девица, не так ли?

— Да, — с улыбкой ответил Феннер, — но не беспокойся: я совсем не для того хочу ее увидеть.

Комиссар Бренер был прав, когда говорил, что банда Гриссон завладела «Парадиз-клубом», но ошибался в том, что они купили клуб у его бывшего хозяина — Тони Роко.

Роко был безжалостно ограблен.

Мамаша Гриссон пришла к нему в сопровождении Эдди и Флина и объявила: если он хочет сохранить свое здоровье, то должен передать клуб им, за что будет получать один процент от дохода.

Роко начал с карьеры жокея. Это был совсем маленький человечек, и огромная фигура Мамаши подействовала на него устрашающе. Правда, клуб, который он приобрел на деньги, заработанные на скачках, приносил ему мало дохода, но он им очень гордился. Однако Роко был достаточно умен и понимал, что, если он им откажет, жить ему останется совсем недолго, а он считал себя еще слишком молодым, чтобы умирать.

Мамаше совсем не улыбалось платить за клуб звонкой монетой или чеками: она знала, что сможет получить ого задаром. У нее, правда, было полмиллиона, но оформление клуба, меблировка, оснащение кухни и прочие усовершенствования стоили дорого. Поэтому она сказала Роко, что один процент от дохода — достаточно заманчиво, и отклонила все его возражения, когда он попросил пять.

— Подумайте, мой друг, — с волчьей улыбкой сказала ему она. — Один — это лучше, чем ничего. Одна банда давно точит зубы на ваш клуб, а они не станут медлить. Если вы откажетесь платить, они заложат бомбу под ваш сарай. А если клуб перейдет к нам, вы никогда больше не услышите об этих парнях. Они отлично знают, что с нами опасно связываться.

Роко прекрасно понимал, что никаких «парней» не существует и все это выдумки, но он так же хорошо знал, что, если откажет Мамаше, бомбу подложит банда Гриссон.

И он с мрачной покорностью передал свои права на клуб Мамаше. Контракт, который она состряпала со своим адвокатом, был весьма многословен, но Роко вся эта казуистика ничего не давала. Он даже не имел права голоса. Старуха, может быть, и будет ему что-то «отстегивать», но только если сама этого захочет. На этот счет у него не было никаких иллюзий. Он понимал: его доля будет так ничтожна, что не стоит за ней и приходить.

Мамаша была очень довольна таким оборотом дела. Но, может быть, она бы так не торжествовала, если бы знала, что Роко поклялся при первой же возможности свести счеты с бандой Гриссон. Когда-нибудь, надеялся он, старая волчица пожалеет, что так обошлась с ним. Его скромная внешность и крошечный рост никому, а Мамаше — менее других, не давали основания предполагать, до какой степени Роко может быть опасным противником. Под слащавой итальянской наружностью скрывалась мстительная и коварная натура.

Роко пришлось заняться продажей лотерейных билетов. Эта работа ему не нравилась, но надо же было чем-то зарабатывать себе на жизнь после потери клуба. Проходя по улицам, поднимаясь по лестницам, входя в квартиры — находившись за день до боли в ногах, он растил и лелеял свою ненависть к банде Гриссон: в один прекрасный день он рассчитается с ними!

Мамаша решила завладеть «Парадиз-клубом» не только потому, что могла получить его задаром, но и потому, что его расположение ее очень устраивало.

Здание в два этажа в глубине двора выходило на одну из основных улиц города. С одной стороны клуба был склад, с другой — фабрика будильников. Они пустовали с шести вечера до восьми утра.

Клуб был расположен так, что в случае появления полиции швейцар имел достаточно времени, чтобы предупредить об этом кого следует, и те успевали скрыться. Окружить дом было невозможно.

Прежде всего Мамаша заменила входную дверь стальной, толщиной в семь сантиметров, снабженной отверстиями, через которые можно было в случае необходимости стрелять. Все окна закрывались железными ставнями, запоры их открывались нажатием кнопки на столе у Мамаши.

Она велела также соорудить секретную лестницу, соединяющую первый этаж клуба с погребом склада. Владелец склада и не подозревал о существовании этой лестницы, которая давала возможность незаметно входить в клуб и выходить оттуда.

Отделка клуба была поручена одному из престижных декораторов, который дорого брал, но прекрасно знал свое дело. Белый с золотом вестибюль украшали зеркала. В ресторане — площадка для танцев. Оттуда можно было попасть в комнату, имитирующую грот, где с потолка свисали сталактиты. Вокруг зала появились ниши, предназначенные для привилегированных клиентов, которые хотели все видеть, сами оставаясь в то же время незамеченными. Все это освещалось зеленым светом, придававшим клубу несколько ирреальный вид.

В глубине ресторана, за дверью, тоже толщиной в семь сантиметров, был игорный зал с рулеткой и столами для баккара. Кабинет Мамаши имел выход в этот зал, так же как и в другие помещения клуба, где его члены принимали своих близких друзей.

Во втором этаже было еще шесть спальных комнат, предназначенных для особо доверенных клиентов, на случай если те захотели бы уединиться со своими подружками, не выходя из клуба. Дверь в конце коридора, запертая на ключ, вела в комнаты мисс Блэндиш.

Два месяца спустя после того, как его отобрали у Роко, клуб праздновал свое открытие и сразу стал пользоваться большим успехом. Все стремились побывать там. Мамаша вкушала сладость победы. Она объявила, что вступительный членский взнос установлен в 300 долларов. Несмотря на это, сразу появилась масса желающих.

Если бы старуха захотела, то смогла бы принять в первую же неделю пятьсот человек. Но она отказалась от этого: она старательно отобрала по списку триста самых богатых и влиятельных граждан Канзас-Сити.

— Только так, — объясняла она своей банде, — коробка станет первоклассным заведением. Не хочу, чтобы здесь околачивалась банда бездельников, которые устроят мне из клуба бордель. Я знаю что делаю. Клуб станет самым знаменитым. Подождите немного — и вы увидите.

Пышность интерьера смущала Флина и Уоппи. Последний не решался даже проникнуть в кухню, где фи лучших повара города колдовали над блюдами. Он, который мечтал стать шефом поваров, трепетал при виде их белых колпаков и непонятных для него названий блюд.

Док Вильямс чувствовал себя как в раю. Клуб дал ему возможность утолять свою жажду сколько захочет: каждый вечер он надевал смокинг и играл роль хозяина дома в баре, где каждый вечер и напивался.

Эдди тоже был доволен. Он заведовал игорным залом, в то время как Флин наблюдал за рестораном. Мамаша редко показывалась. Она занималась в своем кабинете отчетностью, подсчетом доходов и распределением денег.

А вот кто чувствовал себя совсем не в своей тарелке — так это Слим. Он быстро проходил по клубу, вечно надутый, всегда в одном и том же грязном костюме, который он носил годами. Он совершенно не участвовал в делах клуба и большую часть времени торчал в комнатах мисс Блэндиш.

Их теперь было две: по настоянию Слима рядом с комнатой девушки оборудовали еще и что-то вроде гостиной. Мамаша не хотела ему противоречить, хотя присутствие девушки в доме по-прежнему очень беспокоило ее. Она отлично понимала, какую опасность та таит для всех них. Ведь эта мисс была единственной уликой, свидетельствующей о том, что похищение совершила банда Гриссон. Если бы ее обнаружили в клубе, всем надеждам Мамаши, всем ее планам пришел бы конец… Единственное, на что старуха рассчитывала, — это то, что девушка в конце концов надоест Слиму. Вот тогда-то она ее и уберет!

В тот час, когда Феннер и Паола возвращались к себе, «Парадиз-клуб» только-только начал заполняться.

Мези, гардеробщица, принимала пальто и шляпы, которые протягивали ей входящие. Мамаша наняла ее, потому что ей понравилась ее фигурка. Совсем юная, красивая, без тени жеманства, она не протестовала, когда клиенты похлопывали ее, и никогда не упускала возможности подзаработать. Заняв свое место в гардеробе, Мези должна была еще следить и за тем, чтобы никто не проник на второй этаж без приглашения, — это входило в ее обязанности.

Волна клиентов на время отхлынула, и вестибюль опустел.

Мези увидела Слима, входящего с каким-то пакетом в руках. Один его вид всегда заставлял Мези дрожать. Поэтому она быстро отвернулась и сделала вид, что вешает чье-то пальто.

Слим поднялся на второй этаж, прошел по коридору и остановился перед дверью мисс Блэндиш. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытащил ключ, отпер дверь и вошел в гостиную.

Каждый раз, когда он входил в эту комнату, она все больше и больше нравилась ему. С огромным ковром и большим телевизором, она казалась ему красивее всех комнат на свете. Не хватало лишь окон, но Слим был согласен с Мамашей, что опасно держать девушку в комнате с окнами.

Он остановился на пороге спальни. В ногах большой двуспальной кровати стоял второй телевизор: Слим был фанатиком и ни за что не стал бы смотреть на маленький экран.

Мисс Блэндиш, в розовом пеньюаре, который не прикрывал ее точеных ножек, в розовых туфельках, полировала ногти, сидя перед туалетным столиком. Она слышала, что вошел Слим, но не подняла глаз.

— Салют! — Слим подошел к ней. — Ты посмотри… Я принес тебе подарок. А мне вот никогда не делали подарков.

Мисс Блэндиш отложила принадлежности для маникюра. У нее, как всегда, был апатичный, безразличный ко всему вид, что раздражало Слима.

— Это стоит очень дорого, — прибавил он, глядя на нее, чтобы убедиться, что она его слушает. — Скажи… как ты думаешь, что это такое?

Он подтолкнул к ней пакет, но она даже не заметила его. Слим заворчал и положил руку на ладонь девушки. Потом ущипнул ее, но она даже не пошевелилась. Только на лице ее появилась гримаса отвращения, и она закрыла глаза.

— Встряхнись немного! — приказал он. — Что с тобой? Открой же пакет!

Она сделала слабую попытку развязать бечевку, но Слим, видя, как неумело она это делает, вырвал пакет у нее из рук.

— Я сам! — Он стал развязывать узел. — Ты видела сегодня Мамашу?

— Нет.

— Она тебя не любит. Если бы не я, ты давно была бы на дне реки. Не ценишь ты своего счастья. Когда я был маленьким, я видел, как из реки вытащили девушку. Она была вся раздутая. Одного флика вырвало, а меня — нет. Я хотел еще посмотреть на нее, но меня выгнали. У нее были волосы, как у тебя. — Он внезапно потерял терпение, выхватил нож, разрезал бечевку и разорвал пакет. — Это картина. Когда я увидел ее, я подумал о тебе. — Он с довольной улыбкой стал рассматривать картину.

Потом поставил картину перед мисс Блэндиш. Та смотрела на нее невидящими глазами, снова отвела взгляд.

Несколько минут Слим молча смотрел на девушку. За эти три месяца он заставил ее вытерпеть все оскорбления и издевательства, на которые был способен, а теперь его стала раздражать ее постоянная апатия. Ему бы хотелось встретить хоть малейшее сопротивление. Но она позволяла делать с ней все, что ему хотелось. Терпела и его садизм.

— Тебе не нравится? — спросил Слим, внимательно глядя на нее. — А ведь она мне стоила чертовски дорого… ну, скажи что-нибудь, наконец! Не будь манекеном!

Мисс Блэндиш задрожала. Она вытянулась на кровати, закрыв лицо руками.

Слим посмотрел на картину. Теперь и ему она была неприятна. Неожиданно он вонзил свой нож в полотно и с проклятиями стал резать его.

— В таком случае ты ее не получишь! — заорал он, швырнув искромсанную картину в угол. — Я слишком добр с тобой. Тебе бы не помешало немного пострадать. Люди, которые не страдали, всегда бесчувственны. — Он подошел к кровати. — Ты меня слышишь? Нужно, чтобы ты пострадала!

Мисс Блэндиш оставалась совершенно неподвижной. Можно было подумать, что перед Слимом труп.

Слим наклонился над ней и кончиком ножа коснулся ее горла.

— Я мог бы убить тебя! — завизжал он. — Ты слышишь? Я мог бы тебя убить!

Она открыла глаза и посмотрела на него. Капля крови выступила на белоснежной коже. Слим отвернулся, не выдержав ее взгляда, и сразу скис. К чему все это? Все равно она не принадлежала ему. Это не женщина — только ее безжизненное тело. Мысли его обратились к Мамаше и Доку. «Это все они! — подумал он, убирая нож. — Они испортили мне удовольствие. Сказочную фею с картинки они превратили в бесчувственный труп…»

Он вернулся в гостиную и включил телевизор. Несколько минут спустя он уже с удовольствием глядел на экран, где целовались мужчина и женщина.

В числе обычных клиентов Эдди заметил в вестибюле небольшого роста массивного человека в плохо сшитом смокинге.

Он неприязненно посмотрел на незнакомца: ему показалось, что тот похож на флика. Как только человек вошел в зал, Эдди подошел к Маку, швейцару.

— Кто этот тип? У него пасть флика.

— Он уже был здесь. Его приводил мистер Вильямс. Сказал, что если он придет один, без него, все равно его надо впустить.

Гарри Вильямс был одним из уважаемых членов клуба. Эдди решил, что все же не помешает предупредить о новичке Мамашу.

Он нашел ее в кабинете.

— Что там еще? — недовольно спросила она. — Я занята.

— Сейчас пришел один тип, у которого подозрительная харя. Расписался как Джой Дойл. Мак сказал мне, что он приходил уже с Гарри Вильямсом.

— Это не мне надо говорить, — нетерпеливо перебила его Мамаша. — Предупреди остальных. Посмотри, чтобы он не прошел в игорный зал и на второй этаж.

Эдди вернулся в зал и опять увидел Дойла, сидящего в углу. Флина поблизости не оказалось, и Эдди решил сам понаблюдать за Дойлом.

— Дамы и господа, — начал дирижер оркестра, — наступил момент, которого вы все так ждали. Мисс Анна Борг покажет вам свой новый танец; он немного, я бы сказал, рискованный, но… Итак, встретим Анну Борг!

Раздались аплодисменты. Одновременно послышалась барабанная дробь, в зале стало почти темно — только яркий свет прожектора очертил небольшой круг на эстраде. Появилась Анна.

Эдди улыбнулся. Ему сперва здорово попало, когда он связался с Анной, а у той как назло не слишком-то получался номер. Но теперь она полностью вошла в роль. Даже Мамаша признала, что это лучший номер в программе клуба.

Анна вошла в освещенный круг. На ней было золотистое платье, застегнутое спереди на молнию. Оркестр заиграл «Это мой мужчина», и Анна запела. Голос у нее был сильный и хорошо поставленный. Продолжая петь, она медленно опустила застежку молнии и освободилась от платья — бросила его в глубину эстрады. И стала танцевать.

Оставшись только в бюстгальтере и маленьких трусиках, она продолжала петь, но ее уже почти не слушали: мужчины пожирали глазами каждое ее движение.

В конце первого куплета она сняла лифчик, а к концу второго — трусики. В микроскопических плавках в виде фигового листочка она передвигалась между столиками, освещенная прожектором.

«Огромный успех!» — подумал Эдди, глядя, как она посылает воздушные поцелуи публике, когда номер закончился. Посетители были в восторге. Анна надела свое платье и ушла с эстрады. Снова вспыхнули лампы.

Эдди бросил взгляд в тот угол, где сидел Дойл, и удивился: пользуясь темнотой, тот исчез.

Феннер пил свой утренний кофе, когда у входной двери раздался звонок. Он пошел открывать, удивляясь, кому это он так рано мог понадобиться.

Небольшого роста рябой человек приветливо улыбнулся.

— Меня зовут Джой Дойл, — представился он. — Я из полиции. Я вас не разбудил?

— Входите же. Я пил кофе.

— Это комиссар сказал, чтобы я повидался с вами, — пояснил Дойл, бросая свою шляпу на стул. — Похоже, вы теперь занимаетесь делом Блэндиша.

— Похоже на то.

— Вот уже два месяца, как я слежу за девицей Борг. Была слабая надежда, что Рили постарается войти с ней в контакт, но комиссар считает, что я зря теряю время. С сегодняшнего дня я прекращаю слежку за ней. И принес вам копии всех своих рапортов. Сомневаюсь, что вы найдете в них для себя что-нибудь полезное, но кто знает — все может быть.

Он вытащил из кармана конверт и протянул его Феннеру.

— А я как раз собирался сегодня повидать эту девицу, — сказал Феннер. — Это единственное звено, которое связывает нас с Рили. До сих пор не верю, что он ее бросил. Во всяком случае, он сказал бы ей что-то перед тем, как уйти.

— Вы зря теряете время, — заявил Дойл. — Мы отвезли ее в комиссариат и несколько часов допрашивали. Рили бросил ее. И то, что она связалась с Шульцем, тоже говорит за это. Если бы она собиралась «помочь» Рили потратить выкуп Блэндиша, то даже не посмотрела бы на Эдди.

— Ну что ж… Тем не менее я поговорю с ней. Относительно нее у меня нет и тени сомнений.

— Будьте осторожны, — предупредил Дойл. — Прежде чем идти к ней, убедитесь, что там нет Шульца. Этот тип опасен.

— Я буду осторожен.

— Вчера вечером, — добавил Дойл, — я был в «Парадиз-клубе». Подумал, что, прежде чем прекратить слежку за ней, неплохо бы посмотреть, что за номер у этой красотки. Так вот — это здорово! Мне кажется, она недолго будет с Шульцем. С ее талантом, Анна может выступать и на Бродвее.

— Меня возмущает, что такая банда, как Гриссоны, может открыть свой клуб. Шульберг, должно быть, отвалил им немалый куш.

— Да. Я знал этот клуб, когда им управлял Роко. Вы посмотрели бы на него теперь! А эти подонки носят смокинги, правда, за исключением Слима. Этот не переменился.

Феннер скорчил гримасу.

— Если существует самый худший из подонков, то это он!

— Совершенно точно. — Дойл хмуро улыбнулся. — Он здорово меня вчера напугал. Когда Борг исполняла свой номер, я решил, что неплохо бы познакомиться с клубом поближе. Случай представился, когда погас свет. Я хотел взглянуть на второй этаж. Девица у гардероба сторожила лестницу, но мне страшно повезло.

Появились два типа и протянули ей свои шляпы. Один из них задел и опрокинул мешочек, в который девчонка складывала свои чаевые, и все монеты рассыпались. Девица и оба типа встали на четвереньки, а я пробрался на лестницу. На втором этаже оказалось семь дверей. Шесть из них ведут в спальные комнаты, а седьмая, в конце коридора, заперта на засов, да еще имеет дополнительный замок, что мне показалось очень странным. Зачем замок из коридора? Оттуда была слышна телевизионная передача, и дверь была заперта изнутри. У меня не было времени, чтобы осмотреться, так как номер Борг подошел к концу. Когда я уже достиг лестницы, услышал позади себя шум и обернулся. Дверь в глубине коридора была открыта, и на пороге стоял Слим с ножом в руке. Это зрелище мне совсем не понравилось, и я поскорее убрался восвояси. Буквально скатился с лестницы. Девица из гардероба смотрела на меня как на привидение, но я не стал останавливаться. Уже подходя к двери, услышал ругань. Это Шульц бежал за мной. Горилла, который стережет дверь, пытался задержать меня, но я ударил его, открыл дверь и пустился бежать. Шульц преследовал меня до самой улицы, потом отстал.

— Очень сожалею, что не присутствовал при этом, — улыбнулся Феннер. — Если я правильно вас понял, на втором этаже Мамаша содержит бордель. Вы рассказали об этом Бренеру?

— Конечно. Но мы ничего не можем сделать. Почти все члены клуба — крупные шишки, к ним трудно подобраться. Нам никогда не дадут ордера на обыск. К тому же, эта коробка — настоящий блокгауз. Входная дверь из толстого железа, и на окнах решетки.

— Никаких догадок относительно того, что происходит за запертой дверью?

— Никаких. Предоставляю вам догадываться об этом.

— Где я смогу найти девицу Борг?

— Она живет вместе с Шульцем на Малвер-Курт. Последний этаж. Но будьте осторожны.

После ухода Дойла Феннер потратил час на просмотр бумаг, которые он принес. Он не много узнал из них. Разве только, что Шульц выходит из дома в одиннадцать, а Анна — в час и завтракает в клубе.

Феннер позвонил Паоле в контору.

— Я приеду после завтрака. Сейчас еду повидать девицу Борг. Для меня нет писем?

— Звонил мистер Блэндиш. Он хотел знать, нет ли чего нового.

— Я позвоню ему. Больше ничего?

— Приходила толстая тетка, хотела, чтобы ты нашел ее собаку. Я сказала, что ты не выносишь собак.

— Возможно, со временем так и будет.

Он повесил трубку и позвонил Блэндишу.

— Я по-прежнему уверен, что Анна Борг многое может прояснить, — сказал Феннер, когда на другом конце провода отозвался Блэндиш. — Все зависит от того, как приняться за нее. Флики провозились с ней несколько часов и ничего не добились, а я постараюсь заставить ее говорить с помощью долларов. Вы сказали, что деньги для вас не имеют значения. Это по-прежнему так?

— Конечно. А что вы хотите предпринять?

— Я посулю ей ангажемент на Бродвее, который вы якобы устроите ей, если она поможет нам добраться до Рили.

— Попробуйте.

— Я вам позвоню после разговора с ней. — Феннер положил трубку.

Эдди Шульц внезапно очнулся от глубокого сна. Было около десяти.

Анна спала рядом. Она тихонько похрапывала, и Эдди с раздражением посмотрел на нее.

Потом встал и стал искать сигареты. У него болела голова, и чувствовал он себя отвратительно. Закурив, прошел в гостиную и налил себе стакан виски.

Алкоголь вызвал боль в желудке. Он поворчал, но виски придало ему немного бодрости. Мысли пришли в относительный порядок.

Эдди вспомнил про флика, которого видел прошлой ночью. Мамаша взбесилась, когда Слим доложил ей, что тот поднимался на второй этаж. Она была, конечно, права. Он допустил небрежность. Но что уж такого флик мог увидеть на втором этаже? Ничего. Это Слим закатил истерику. Эдди думал, что этот кретин убьет его. Если бы Мамаши там не было, Слим наверняка всадил бы нож ему в горло. Воспоминание вызвало у него холодный пот.

Все-таки это была ошибка Мамаши. Она оплошала, позволив своему дегенерату сохранить для себя дочь Блэндиша. А ведь могла распорядиться иначе!

Он вошел в спальню.

Анна проснулась, сбросила простыню и, лежа на спине, смотрела в потолок. На ней была прозрачная нейлоновая рубашка.

— Послушай, ты ведь сейчас не демонстрируешь свой номер, — проворчал Эдди, направляясь в ванную. — Накройся-ка, бесстыдница!

Он вернулся через десять минут, выбритый и посвежевший. Анна лежала в той же позе, по-прежнему уставившись в потолок.

— Вместо того чтобы изображать из себя статую, лучше бы сварила мне чашку кофе, — буркнул Эдди.

— Пойди сам приготовь. — Анна села в постели. — Эдди, мне тошно от такой жизни. Долго я не смогу выдержать.

— Тебе не нравится такая жизнь, да? Вот уже два месяца, как ты, наконец, проявила свои таланты, и это приносит тебе немало башлей. Ты выступаешь в лучшем кабаре города и получаешь 150 монет в неделю. И тебе этого мало? Что же тебе еще нужно? Больше фрика?

— Я хочу быть знаменитой, — заявила Анна.

Эдди пожал плечами и отправился на кухню варить себе кофе. Вскоре там появилась и Анна. Она надела пеньюар и причесалась. И сразу заметила бутылку виски, которую Эдди забыл убрать.

— Не можешь пробыть и десяти минут без выпивки, да? Ты что, хочешь стать алкоголиком?

— Заткнись! — зарычал Эдди.

Они пили кофе в полном молчании.

— Если бы найти спонсора, с каким бы удовольствием я бросила эту дыру!

— Если бы я нашел типа, который финансировал бы меня, я сделал бы то же самое, — насмешливо проговорил Эдди. — Ты кончишь изводить меня своим проклятым талантом? Почему ты не хочешь принимать вещи такими, как они есть? Таких, как ты, — тринадцать на дюжину! Не учитываешь ты этого, красотка!

— Вы, мужчины, все одинаковы. — Анна горько усмехнулась. — Франк был совершенно такой же, как ты. Единственное, что вас интересует, это моя анатомия. Вы не меня любите, а…

— Если обертка хороша, — проворчал Эдди, — к чему мне знать, что там внутри.

— А если бы я была некрасива, Эдди? Ты бы посмотрел на меня? Нет, разумеется нет. А ведь это была бы тоже я.

— К чему все эти разговоры?

— Я боюсь состариться. И до того, как это случится, я хочу добиться своего. Я хочу стать примадонной, а не маленькой певичкой в провинции за четыре цента.

— О! Скажешь тоже! Ты меня изведешь! Ведь ты отлично устроена, разве нет?

— А что происходит на втором этаже клуба? — неожиданно резко спросила Анна.

Эдди обернулся и бросил на нее злобный взгляд.

— Ничего. А почему ты это спросила?

— О нет, там происходят подозрительные вещи! Я не слепая. Мне кажется, что у Слима там есть мышка. Кто это? Что за девушка?

— Ты взбесилась? — набросился на нее Эдди. — Слим не интересуется девками.

— Я видела, как туда входили Мамаша и Док. Что там происходит?

— Ничего, — пролаял Эдди. — Заткнись!

— Вероятно, у меня было не все в порядке с головой, когда я решила связаться с тобой, — насмешливо проговорила Анна. — Все, что ты умеешь говорить, — это «заткнись»!

— Пока ты не перестанешь молоть чепуху, ты не услышишь от меня другого.

Он стал одеваться: наступило время идти в клуб.

Анна подошла к нему.

— Ты долго еще собираешься оставаться в банде Гриссон? Тебе не надоело быть под началом этой старой ведьмы и исполнять ее распоряжения?

— Опять ты начинаешь говорить ерунду? — проворчал Эдди, надевая пиджак. — Я ухожу. На сегодня ты уже и так испортила мне настроение.

Анна рассмеялась.

— Бедный малый, иди… Удивляюсь, и что я в тебе нашла! Спасайся, крошка! Там тебе найдется, что лизать!

— Ты искала этого! — завопил Эдди. — Меня тошнит, когда ты разеваешь пасть! Я тебе покажу, кто здесь командует!

Он схватил ее и бросил на кровать животом вниз. Одной рукой поднял пеньюар, другой стал больно хлестать по ягодицам.

Анна вырывалась и билась в его руках, издавая при этом звуки, напоминающие свистки локомотива. Эдди был страшно зол и бил ее до тех пор, пока не заболела рука. В дверь стали стучать возмущенные соседи.

Анна корчилась в слезах на кровати, когда он ушел, сильно хлопнув дверью.

Феннер, сидя в своей машине напротив, видел, как из дома выскочил Эдди, весь багровый от гнева. Он подождал, пока тот не уехал в своем «бьюике», потом вылез из машины, вошел в дом и поднялся на лифте.

Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается. Лишь после этого нажал кнопку звонка.

Он позвонил дважды, но никто не открывал. Феннер был уверен, что женщина дома. Он нажал на звонок в третий раз и не отнимал пальца от кнопки, пока не услышал шагов.

Две минуты спустя дверь распахнулась: на пороге стояла Анна, с лицом, перекошенным от боли и ярости.

— Что это вы выдумали? Здесь вам не пожарный пост! Уходите прочь!

Она попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Феннер успел просунуть ногу в щель.

— Мисс Борг?

— Я никого не принимаю. Убирайтесь!

— Но я пришел по поручению Спивака и Харта, — соврал Феннер. — Вы ведь не откажетесь меня принять?

Имена знаменитых импрессарио с Бродвея утихомирили Анну. Она сделала круглые глаза и недоверчиво спросила:

— Это что, шутка?

— Почему вы думаете, что я шучу с вами? — елейным голосом осведомился Феннер. — У меня к вам предложение, мисс Борг.

— Если это шутка… — начала Анна и осеклась.

— Если вы не хотите говорить об этом, малышка, я не буду настаивать. — Феннер отступил на шаг. — Но позвольте вам заметить, что в этом городе по меньшей мере восемьсот стриптизерок, которые с радостью отдали бы свой фиговый листочек, чтобы оказаться на вашем месте.

Анна больше не колебалась. Она отошла от двери, пропуская Феннера.

— Хорошо, проходите.

Она проводила его в гостиную, думая о том, с какой радостью оставит Эдди с носом.

Она уже успела рассмотреть все синяки, которые наставил ей Эдди. А если этот тип захочет, чтобы она немедленно показала им свой номер? Что она будет делать со своими синяками?

— Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? — спросил Феннер, выбирая себе кресло.

Глаза Анны широко раскрылись.

— В Нью-Йорке? О, это так приятно!

— Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?

— Нет, у меня ангажемент на каждую неделю.

— Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. История, которую я вам расскажу, похожа на сказку.

Анна, забыв о синяках, села, но тотчас же вскочила, вскрикнув от боли.

— Вы не сели на иголку? — заботливо осведомился Феннер.

— Моей фигуре будет только полезно, если я постою. Но скажите же мне, дорогой мистер, вы не шути…

— Это не шутки, мисс Борг. — Феннер старался, чтобы это прозвучало убедительно. — У нас есть клиент, у которого денег куры не клюют. Он хочет финансировать ревю на Бродвее. Музыкантов он уже нашел, и теперь ему нужна солистка. Но он поставил условие, чтобы мы нашли ее именно здесь: хочет помочь жительнице этого города стать звездой. Мы не нашли никого более подходящего, чем вы. Не хотели бы вы воспользоваться этой возможностью?

— Хочу ли я? Вы действительно считаете, что я могу стать знаменитой артисткой на Бродвее?

— Это зависит только от вас. Стоит только Спиваку позвонить нашему клиенту и сказать ему о вас — и дело в шляпе.

— О! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Я вас предупредил, что это похоже на сказку, — небрежно заметил Феннер. — Один год на Бродвее, а потом Голливуд. Перед вами блестящее будущее.

— А когда будет заключен контракт? — Анна уже представила себе, как она укладывает чемодан и бросает Эдди.

— Я принесу его вам на подпись сегодня днем, а завтра, в это время, вы уже будете завтракать в Нью-Йорке.

— Вы абсолютно уверены, что ваш клиент хочет, чтобы это была именно я? — забеспокоилась Анна.

— Я очень рад, что вы заговорили об этом. Прежде чем мы поставим в известность нашего клиента, необходимо выяснить некоторые детали. Вы нам нравитесь, мисс Борг, но, если быть уж совершенно откровенным, нужно сказать, что нам очень не нравятся ваши связи.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что… Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества, не так ли? Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить и писать, мисс Борг, когда узнают, что вы будущая солистка ревю. И мы должны быть уверены, что говорить о вас будут только хорошее.

Анна стала проявлять признаки беспокойства.

— Я ведь не замужем за моими друзьями… Как только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о том, чтобы продолжать с ними знакомство.

— Я в восторге, что слышу это, но еще совсем недавно ваше имя связывали с Франком Рили, а о нем теперь много говорят. Журналисты сделают соответствующие запросы. И если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю может и не состояться.

— Но я… я едва была знакома с Рили, — залепетала она, — меня познакомили с ним, вот и все… вы знаете, как это делается…

— Послушайте, мисс Борг, со мной надо быть честной. Я наводил о вас справки. Прежде всего, не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в вашу личную жизнь, но если уж мы хотим сделать из вас примадонну, то надо избегать всякого рода скандалов. Вели не ошибаюсь, вы ведь были с Рили очень близки.

Анна безнадежно махнула рукой.

— Тогда зачем же вы пришли ко мне с фальшивыми обещаниями? Обнадежили меня? Я так и знала, что это блажь. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! — повторила она.

— Ну-ну, не отчаивайтесь! Главное, все хорошо продумать. Теперь послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было. Это невозможно. Вот что мы сделаем: постараемся, чтобы эти факты принесли вам пользу, вместо того чтобы навредить. Мы запустим в прессу страшно трогательную историю. Мы расскажем все: что вы начинали с нуля, что влюбились в Рили, не зная, кто он на самом деле; мы расскажем о ваших усилиях вывести его на правильный путь, когда вы узнали его истинное лицо, и что вы потеряли всякую надежду на это, когда он похитил дочь Блэндиша. Вы понимаете? После того, как Рили исчез из вашей жизни, вы пытались стать прежней Анной, но вам помешал Эдди Шульц — он заставил вас жить с ним. И вот теперь эта возможность работать на Бродвее: вы увлечены, жаждете отдать всю себя искусству. А все, что вас связывало с Канзас-Сити, принадлежит прошлому. Вы — пострадавшая, раскаявшаяся девушка.

— Вы действительно думаете, что это сойдет? — неуверенно спросила Анна.

— Если это не выгорит, моя дорогая, то для вас все будет кончено.

Анна ощутила внутри странную пустоту. Она уже не строила никаких иллюзий относительно Бродвея: все это останется только мечтой.

— Каким образом вы сможете устроить все это? — спросила Анна. — Ах эти журналисты! Как я ненавижу их!

Феннер решил, что не стоит говорить ей о своей карьере журналиста: она могла бы пустить ему пулю в лоб.

— Я вам скажу, каким образом мы одержим верх. Боже мой! Какой это будет бум! Все газеты будут писать только о вас, и только хорошее!

— Что вы там еще рассказываете? — проворчала Анна.

— Послушайте… предположим, что благодаря вам найдут дочь Блэндиша. Вы можете себе представить, что это означает для вас?! Телевидение, радио, интервью, ваше фото во всех газетах. Блэндиш осыпает вас благодарностями, ваше имя на Бродвее двухметровыми буквами…

— Вы что, пьяны? — забеспокоилась Анна. — Я ничего не знаю о дочери Блэндиша. Где вы откопали это?

— Вы знали Рили и, возможно, располагаете данными, которые могут привести к нему.

Глаза Анны стали злыми.

— И что еще? Может быть, Франк и бросил меня, но я никогда не продаю своих друзей. За кого вы меня принимаете? За доносчицу?

Феннер пожал плечами и встал.

— Очень рад был познакомиться с вами. Я скажу мистеру Спиваку, чтобы он поискал звезду в другом месте.

— Подождите минуту! Если бы я знала что-нибудь, я бы сказала вам, но я ничего не знаю.

— Когда вы видели Рили в последний раз?

— В утро похищения. Ему позвонил Бели и заговорил о колье. Франк сказал мне, что они собираются его похитить.

— А о похищении девушки он говорил?

— Нет.

— Итак, вы больше не слышали о Рили с того момента, как он уехал в то утро?

Анна колебалась.

— Ах, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.

Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то! Новая ниточка, которую она утаила от полиции.

— Джонни Фрик? Старый хрен, который живет возле перекрестка Большого Дуба? Рили поехал туда? И вы не сказали об этом полиции?

Анна внимательно смотрела на него.

— Скажите-ка, кто вы такой? Все это была шутка? Вы флик? Звук открываемой двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и дверь в гостиную распахнулась. В комнату вошел Эдди.

— Я забыл свой бумажник… — начал он и вдруг увидел Феннера.

— Простите меня, старина, — сказал Феннер и очень спокойно двинул Эдди правой прямо в подбородок. Тот покатился как подкошенный.

Анна бросилась в спальню, но когда она вернулась с револьвером, Феннер уже исчез.

Эдди медленно приподнялся, потирая подбородок. Он с трудом встал на ноги.

— Что здесь происходит? — бормотал он. — Проклятие! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что здесь делал этот проклятый журналист?

Анна с ужасом смотрела на него.

— Журналист?!

При виде ее изменившегося лица Эдди задрожал. Мысленно он уже видел, как все его благополучие затрещало по швам.

Перед Мамашей Гриссон на столе красовалось аппетитное блюдо, и она было собиралась позавтракать, когда зазвонил телефон.

Док, который ничего не ел, но составлял ей компанию, потягивая виски, снял трубку.

— Это Эдди… — начал тот дружеским тоном. — Мамаша у себя?

Док протянул ей трубку.

— Что произошло?.

— Плохи дела, Мамаша. Вы помните Феннера из «Трибуны»? Он пришел к нам в дом, пока меня не было, и разговаривал с Анной. Обещал ей, что она будет петь на Бродвее, если поможет в розыске Блэндиш. Анна рассказала ему, что в последний раз разговаривала с Рили, когда тот был у Джонни, и Феннер быстро смылся.

— Что?! — Лицо Мамаши побагровело. — Знаю я этого прохвоста. Он так прижмет Джонни, что старик расколется. Я всегда говорила, что его надо было спустить.

— Вот потому-то я и звоню вам, Мамаша… Ведь Анна не виновата. Она не знала того, что знаем мы.

— Приходи немедленно!

— Он наполовину разбил мне челюсть, этот… Я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флина.

— Не учи меня, что я должна делать! — рявкнула Мамаша и резко бросила трубку.

Док позеленел. С ужасом смотрел он на Мамашу.

— Не стойте как столб! — крикнула она ему. — Пойдите за Флином, Уоппи и Слимом. Быстрей!

Док выскочил из комнаты.

Несколько минут спустя все собрались.

— Слушайте меня внимательно, — сказала Мамаша. — Вода забурлила. Девка Эдди сказала журналисту о Джонни. Тот, по-видимому, сразу же отправился к нему. Если он немного потрясет старика, Джонни продаст всех. Вы трое должны немедленно убрать его. Если там окажется этот журналист, спустите и его, а тела заройте. Итак, действуйте!

— Туда четыре часа езды, — проворчал Флин. — Вы уверены…

— Вы слышали, что я вам сказала, или нет?! — Мамаша встала. — И жмите вовсю! Нужно, чтобы вы оказались там раньше Феннера.

— Лично я не поеду, — заявил Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.

Мамаша прошлась по кабинету. Она была в такой ярости, что даже Слим забил отбой.

— Нет поедешь! И если ты не закроешь пасть этому старому ослу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой. Понял? А теперь убирайтесь все!

Слим, ворча, вышел вместе с Флином и Уоппи.

— Это действительно так опасно, Мамаша? — спросил Док.

— Все эти женщины! Женщины! — Мамаша стучала кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер!.. Карпис… Дилинжер… Они все кончили одинаково из-за женщин! Все мои планы могут разлететься в прах из-за того, что какой-то девке вздумалось открыть спою пасть.

В то время как Уоппи и Слим направились к выходу, Флин, который собирался этим вечером встретиться с Мези, задержался в вестибюле.

— У нас есть дело, кукла. Хорошо, если я сумею вернуться к девяти часам. — И он побежал догонять остальных. Они уже садились в «додж».

Мези пожала плечами. Она не жалела, что их свидание не состоится. Развлечения с Флином были не слишком-то приятными.

Она надела пальто. Был час завтрака, и она была голодна. Стоя на пороге, она кивнула Маку.

— До вечера! Я буду здесь к девяти. Пойду съем чего-нибудь.

Мак с улыбкой смотрел, как она спускалась по ступенькам во двор.

Мези всегда завтракала в одном и том же месте. Там хорошо кормили, и это было недалеко от клуба.

Роко, который уже знал эту ее привычку, решил тоже там позавтракать. Если хорошо взяться, то, может быть, удастся завоевать доверие девушки. А от нее можно получить какие-нибудь полезные сведения, которые он сможет использовать против Мамаши.

Мези устроилась в углу зала и изучала меню.

— Добрый день, красавица! — Роко был сама любезность. — Вы позволите мне предложить вам позавтракать со мной?

Мези подняла глаза и улыбнулась. Она знала, что Роко был прежним владельцем клуба, и ей льстило его внимание.

— В этом нельзя отказывать. Всегда приятней завтракать в компании.

Роко взял стул и сел. У него болели ноги, и он очень устал. Он заказал завтрак, а для Мези — еще и особый салат из крабов.

— Ну как идут дела в клубе, малютка? Хорошо?

— Еще как! Сколько же они, должно быть, загребают денег! — Она вздохнула. — Я бы очень хотела иметь их хоть немного. Работаю за несчастные тридцать долларов, да немного чаевых. Но ведь мне нужно еще заботиться о свой униформе.

— Я был уверен, что вы зарабатываете больше. С такой фигурой, как у вас, вам нужно было бы работать в варьете.

Мези приняла вид оскорбленной невинности.

— Я предпочту умереть, чем ступлю хоть одной ногой в подобную коробку.

— Простите меня, — поспешил извиниться Роко, — ведь так легко ошибиться!

Принесли завтрак, и несколько минут они ели молча. Роко смотрел на девушку, соображая, с какой стороны лучше повести на нее атаку. И пришел к выводу, что самый верный способ — это деньги.

Мези покончила с завтраком и откинулась на спинку стула.

— Все было очень вкусно. Спасибо, вы очень любезны.

— Должен признаться, что я не очень-то могу теперь роскошничать. Скажите мне, дорогая, вам не помешали бы тридцать монет в неделю?

Мези с подозрением посмотрела на него.

— А что надо делать?

Он похлопал ее по руке.

— Не то, что вы подумали. Речь идет только о деле. Не хотите ли ненадолго зайти ко мне? Я вам все объясню.

— Нет, спасибо, — твердо ответила Мези. — Мне уже делали такие предложения.

Роко прикинулся обиженным:

— Вы меня плохо поняли, малютка. Я хотел поговорить с вами об одном деле, которое дало бы вам возможность зарабатывать эти тридцать долларов в неделю, но если это вас не интересует…

— Тридцать долларов в неделю? — Мези выпрямилась. — Но что мешает нам поговорить об этом здесь, сейчас?

Роко отрицательно покачал головой и встал.

— Это сугубо конфиденциально, и не будем больше говорить об этом. Я найду другую девушку, которая будет менее капризна.

Он сделал знак официанту и, расплачиваясь, вытащил толстую пачку денег. При этом постарался, чтобы Мези ее заметила. Когда он спрятал пачку, Мези вопросительно посмотрела на него.

— Ну что ж… — Роко сделал вид, что прощается. — Благодарю вас за компанию. До скорой встречи!

— Эй! Не торопитесь так! Я, может быть, еще передумаю. Где вы живете?

— В двух шагах отсюда, как раз на углу этой улицы.

Мези немного поколебалась, потом встала.

— Все-таки ужасно, что нам, бедным женщинам, приходится идти на риск, чтобы заработать хоть немного денег… Но предупреждаю вас, никаких разговоров о том, чтобы позволить…

— Эта мысль и в голову бы мне не пришла! — заверил ее Роко.

Он занимал небольшую квартиру на третьем этаже, как раз над гаражом, с выходом во двор, часть которого занимал парк машин.

Войдя, Мези была приятно удивлена: гостиная была обставлена с большим вкусом.

Мези с открытым ртом уставилась на диван.

— Это не слишком просторно для такого человека, как вы?

— Я люблю мебель побольше, чтобы оставалось место для маневрирования.

Пока она ходила по комнате и все рассматривала, Роко приготовил два виски.

— Идите садитесь, милочка. Нам нужно поговорить о деле.

— Ну начинайте. Я вас слушаю.

Роко чокнулся с ней, отпил половину стакана, надул щеки и одобрительно свистнул.

— Знаете, это очень крепкая штука! — заметила Мечи.

— Вы находите? — Роко уже поглаживал ее колено.

Мези усмехнулась. Ей не часто приходилось пить такой хороший скотч.

— С вами ничего не случится. — Роко снова наполнил ее стакан.

Он поставил его перед Мези и сел напротив.

— Я ищу умную девушку, которая смогла бы собрать для меня кое-какие сведения. То, что я вам сейчас говорю, строго секретно. Мне нужны сведения о банде Гриссон. Вы служите там и можете мне в этом помочь.

Это Мези совсем не понравилось. Она боялась Мамаши как огня и понимала, что следить за ней очень опасно. Она отпила немного виски, стараясь сообразить, что ответить. Роко казалось, что он слышит, как скрипят, проворачиваясь, ее мозги.

— Если вас это не устраивает, милочка, не будем больше говорить об этом.

— А какого рода сведения вам нужны? — осторожно спросила Мези.

— Любые. Я не был в клубе с тех пор, как Мамаша у меня его отобрала. Там есть тайные кабинеты?

Мези колебалась.

— Есть несколько. Иногда я боюсь, что явится полиция.

— Не будьте так скромны, расскажите мне кое-какие подробности.

Мези погрозила ему пальцем.

— Начнем с того, что вы дадите мне немного монет.

Роко достал свою пачку, отсчитал двадцать билетов по доллару и протянул их Мези.

Мези допила свой стакан.

— Подумаем… — Она уставилась в потолок. — Во-первых, у них есть столик с рулеткой. Это незаконно, да? Потом, на втором этаже — бордель. Это тоже ведь незаконно? Ну, что я еще могу сказать? Все двери железные, а на окнах металлические ставни. Пока флики попадут в дом, они уже ничего не увидят.

Роко с беспокойством смотрел на нее. Все это он уже знал. Он попробовал зайти с другой стороны.

— А куда они только что так быстро побежали? Я видел, как Слим, Уоппи и Флин выбежали и сели в «додж». Похоже, они собирались покинуть город.

— Я не знаю. Флин сказал мне, что у них какое-то дело. И вернутся они не раньше девяти часов…

— Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь.

— Могу вам сказать еще одну вещь: у Слима есть девочка.

Роко отрицательно покачал головой.

— Нет-нет, милочка, только не у Слима. У него никогда не было девочек и не будет. Это не в его натуре.

Мези восприняла его слова неожиданно агрессивно.

— Еще скажите, что я врунья! А я вам говорю, что у него есть девочка, и он держит ее на втором этаже, в запертой на ключ комнате.

Интерес Роко возрос. Может быть, он, действительно, что-нибудь вытянет из нее!

— А почему он запирает ее?

— Этого я не знаю. Но если бы он жил со мной, то меня надо было бы запирать на двойной замок, чтобы добиться своего. — Она икнула. — Бедная девочка, я бы не смогла так. Слим почти не оставляет ее одну. Он целые дни проводит там с ней.

Роко слушал ее со все возрастающим интересом.

— И вы никогда не видели этой девушки?

— Один раз. Но, кажется, Слим прогуливает ее каждый вечер перед закрытием клуба. Думаю, он обходит с ней вокруг дома. Однажды вечером я пришла раньше обычного: мои часы спешили. Слим вместе с девушкой спускался по лестнице. Только я успела заметить их, как появилась Мамаша и заставила меня пройти в дамский туалет.

— На кого она похожа, эта девушка?

— Я не видела ее лица: его закрывала вуаль. Но у нее была странная походка. Она спускалась по лестнице, как слепая.

— Мамаша в курсе дела?

— Безусловно. И Док тоже. Они каждый день поднимаются в ее комнату.

Роко задумался. Он понимал, что эта история стоила того, чтобы хорошенько подумать.

— Мне нужно повидать эту девушку. Как это можно сделать?

Мези улыбнулась ему глупой, пьяной улыбкой.

— Вам нужно оказаться в клубе между десятью и одиннадцатью часами, и вы увидите ее гуляющей со Слимом.

Если Слима не будет до девяти часов, решил Роко, то сегодня ему не увидеть таинственную девушку.

— Не хотите ли вы сказать, что он выводит ее через главный вход?

Мези почувствовала страшную слабость. Комната качалась перед ней, голова кружилась.

— Есть потайная дверь… через подвал соседа.

Роко просиял. Теперь он был уверен, что не зря потратил свои денежки.

— Мне кажется, этот скотч оказался для вас слишком крепким, милочка. Прилягте на минутку.

— Это неплохая идея, — согласилась Мези.

Роко помог ей встать.

— Гоп-гоп, море волнуется, — бормотала она, цепляясь за него.

Роко взглянул на часы. Три. Он проводил Мези к дивану и устроил ее на этом широком ложе.

— Всегда одна и та же песня, — бормотала она с закрытыми глазами. — Вам говорят, что это очень секретное дело, а в конечном итоге — это всегда секрет другого.

Роко опустил штору. Он верил в добродетель этой девушки.

Мези только удовлетворенно вздохнула, когда он обнял ее.

Глава 2

Было немногим более четырех часов дня, когда Феннер въехал на проселочную дорогу, ведущую к жилищу Джонни. Он ехал очень быстро, понимая, что банда Гриссон наверняка идет по его следам.

Прежде чем покинуть город, он все же нашел время позвонить Паоле, чтобы сообщить ей, куда он едет.

— Мне кажется, я напал на след. Позвони Бренеру и скажи, чтобы он как можно скорее ехал в хижину Джонни — я буду там.

— Почему бы тебе не подождать его? — забеспокоилась Паола. — Почему ты едешь один?

— Не говори лишнего и предупреди Бренера. — Он повесил трубку.

Но сейчас, когда укрывал машину в кустах, он понял, что опасения Паолы были не напрасными. Он очутился в совершенно заброшенном месте.

Феннер вышел из машины, убедился в том, что она не видна с дороги, и направился к хижине Джонни.

Остановившись на дороге, он вытащил револьвер и снял его с предохранителя. Он был уверен, что никто из членов банды Гриссон не успел опередить его, но все же не хотел рисковать.

Примерно через двести метров густой лес, который он пересек, расступился, образуя площадку. Он замедлил шаг, но продолжал путь, стараясь как можно меньше шуметь. Все чувства его были обострены.

Большая птица, неожиданно слетевшая с соседнего дерева, заставила его замереть. С бьющимся сердцем он поднял глаза и улыбнулся.

«Я стал нервным, как старая дева, обнаружившая под кроватью мужчину», — подумал он и осторожно подкрался к дому. Спрятавшись за деревом, он внимательно осмотрелся.

По всем признакам Джонни был дома: входная дверь была открыта, и дымок вился над трубой.

Феннер опустил руку с револьвером и подошел к двери. Остановившись на пороге, он прислушался: Джонни бормотал что-то. Сделав еще шаг, Феннер остановился.

Джонни стоял спиной к нему. Наклонившись над жаровней, он жарил сало. Почувствовав этот запах, Феннер сморщил нос. Потом быстро окинул взглядом комнату. Стойка с двумя ружьями была как раз у двери, вне досягаемости Джонни. Феннер вошел в комнату, наставив револьвер на старика.

— Салют, Джонни! — Тот обернулся и задрожал.

— Спокойно! — предупредил Феннер. — Вы меня узнаете, Джонни?

— Почему вы мне угрожаете револьвером?

Феннер опустил оружие.

— Вы меня узнали? — повторил он.

— Вы журналист, да?

— Совершенно точно. Мне надо с вами поговорить.

Джонни сел на перевернутый ящик, оттолкнул сковородку в сторону и стал скрести свою щетину. Исподтишка он поглядывал на Феннера.

— Скажите, Джонни, — начал Феннер, — разве вы не знаете, что у вас могут быть серьезные неприятности? Вы рискуете попасть в тюрьму, и очень скоро. Думаете, вам понравится в тюрьме? Никаких выпивок… Если вы будете со мной откровенны, я вас не выдам. Все, что мне нужно от вас, — это кое-какие сведения.

— Я ничего не знаю. Уходите! Почему вы не можете меня оставить в покое, а?

— Рили и его банда были здесь около трех месяцев назад, не так ли?

— Я ничего не знаю о Рили.

— Послушайте меня, старый сморчок, ваша ложь ни к чему не приведет. С ними была дочь Блэндиша. Рили звонил отсюда своей курочке. Она сказала пока об этом только мне, но расскажет и фликам. В хорошеньком же положении вы окажетесь! Они ощиплют вас, как курицу, и вы все им расскажете. Все равно вам придется сказать правду. Так вот, лучше начинайте сейчас… Рили приезжал сюда?

Джонни немного поколебался, потом решил, что лучше начать говорить.

— Да, это правда. Они приезжали с Бели и какой-то красоткой. Пробыли здесь недолго, не более десяти минут. Я не хотел, чтобы они оставались у меня: это было слишком опасно. Не хотел, чтобы за моей спиной бегали флики, и сказал им об этом прямо. Рили позвонил своей курочке, потом они сели в машину и уехали отсюда. Куда — я не знаю.

По его голосу, интонации Феннер чувствовал, что он лжет.

— Ну что ж, отлично, Джонни, — добродушно проговорил он. — Очень обидно, что вы не знаете, куда они направились: Блэндиш намеревался хорошо заплатить тому, кто скажет ему об этом. Пятнадцать тысяч вам не помешали бы, а?

Джонни беспомощно заморгал. Прошло уже три месяца с тех пор, как он закопал Рили, Бели и Сэма. И какая это была грязная работа! Шульц обещал ему часть выкупа, но до сих пор он не получил ни цента. А ведь он знал, что Блэндиш выплатил им все. Он даже не поленился отправиться в город и купил газету. Да, славно его провели!

— Пятнадцать тысяч долларов? — переспросил Джонни. — А кто мне поручится, что я получу их?

— Я прослежу за этим.

«Лучше не надо, — подумал Джонни. — Слишком опасно обманывать банду Гриссон». — Против воли он отрицательно покачал головой.

— Я ничего не знаю.

— Вы лжете! — воскликнул Феннер, подходя к старику. — Вас что, нужно ударить, Джонни? Вот так! — Он ударил старика по лицу. Удар был не такой уж сильный, но это оказалось для Джонни достаточным: он рухнул.

— Ну, говорите! — настаивал Феннер. — Где Рили? Что вам больше нравится? Получить пятнадцать баксов или чтобы вам набили морду?

Джонни снова пристраивался на ящике.

— Я ничего не знаю, — уже без всякой надежды, что Феннер ему поверит, повторял он. — Если вам нужны сведения, спросите у банды Гриссон. Они все были здесь. Это они разбирались с Рили…

Тут он понял, что проговорился, и резко оборвал фразу. Лицо его посерело.

— Банда Гриссон… — задумчиво повторил Феннер. — Что они сделали с Рили?

Но взгляд Джонни был прикован к открытой двери.

Феннер повернул голову и увидел на пороге тень с автоматом Томпсона в руках.

Все последующее произошло одновременно.

Феннер бросился на пол и покатился в сторону от Джонни, в угол комнаты, где стоял бак. В нем Джонни хранил овес, когда у него была лошадь. В тот момент, когда Феннер укрылся за этим баком, застрочил автомат.

Каскад пуль прошил Джонни. Старик опрокинулся на спину, несколько раз дернулся и затих. Двумя секундами позже пули защелкали о стенки бака. Феннер съежился, стиснув зубы. Сердце его бешено колотилось.

В течение четырех секунд пули отскакивали от железа. Можно было подумать, что идет гигантская перестрелка. Но неожиданно стрельба стихла;.

Феннер понял, что за ним охотятся бандиты Гриссон. Ситуация была критической. Если он рискнет выглянуть, ему прострелят голову. Единственной надеждой был Бренер, но появится ли он вовремя?

Он приник ухом к полу, но ничего не услышал. Эти прохвосты, подумал он, конечно, не рискнут прийти сюда за ним.

Послышались какие-то голоса, потом наступило молчание. Затем властный голос приказал:

— Выходи из своей дыры! Мы знаем, что ты там. Выходи с поднятыми руками!

Феннер скорчил гримасу. «А что дальше? — подумал он. — Нет уж, если я вам нужен, сами идите сюда!»

«Томпсон» снова начал стрелять. Пули свистели и отскакивали. Потом стрельба снова прекратилась.

— Выходи оттуда, подонок! — заблеял один из бандитов.

Он продолжал лежать совершенно неподвижно. Немного погодя услышал, как один из них сказал:

— Дай-ка мне это! Ложитесь плашмя, вы оба!

Феннер весь подобрался. Они решили покончить с ним гранатой. Он прижался к полу и закрыл голову руками. Несколько секунд показались ему вечностью. Потом он услышал, как тяжелый предмет упал на пол. Граната разорвалась со страшным грохотом. Взрывная волна подбросила Феннера и ударила о бак.

Задыхаясь, он упал на спину. Все, что его окружало, казалось, пришло в движение. Крыша домика над ним расползалась. Пока он смотрел на нее, раздался треск и крыша со страшным шумом обвалилась.

Что-то оглушило его, молнии сверкнули в глазах. Потом все погрузилось во мрак, которому не было конца.

Неожиданно тьму разорвал теплый свет. Феннер заворчал и поднял руки, чтобы прикрыть глаза.

— Вы ведете себя, как неженка, — убеждал его далекий голос. — Ну, встать…

Феннер сделал огромное усилие над собой, открыл глаза и потряс головой. Потом лицо над ним стало обретать ясные контуры, он узнал Бренера и с огромной осторожностью сел.

— Ну вот, — сказал Бренер. — У вас ничего не сломано. Нечего и делать из всего этого историю.

Феннер обхватил голову руками. Он что-то бубнил себе под нос и даже недовольно ворчал, потому что голова его раскалывалась. Две сильные руки сжали его плечи и поставили на ноги.

— Ради Бога, не трясите меня, — сказал он, опираясь на руку. — У меня такое чувство, будто я получил копытом по черепу!

— Здесь лошадей не водится! — возразил Бренер. — Что случилось?

Феннер с трудом дышал. Он стал ощупывать себя, но не обнаружил никаких повреждений и слабо улыбнулся.

— Вы никого здесь не застали?

— Никого, за исключением вас и того, что осталось от Джонни. Кто это так развлекался — бросил бомбу в этот барак?

— Джонни мертв?

— Еще как! Больше чем мертв.

Феннер повернулся и оглядел руины. Немного шатаясь, он дошел до тенистого местечка под деревом и сел. Потом закурил. Бренер и три полицейских с нетерпением смотрели на него.

Феннер не считал себя побежденным. Он размышлял. Неожиданно он назидательно поднял указательный палец.

— Мы найдем объяснение таинственному похищению Блэндиш! Теперь ваша очередь играть, Бренер! Пусть ваши люди хорошенько обыщут окрестности. Они должны найти место, где землю недавно вскапывали. Поторопитесь!

— А для чего это? — поинтересовался Бренер.

— Не так давно здесь были зарыты люди. Идите же! Вы хотите закончить дело или нет?

Бренер отдал распоряжение полицейским, которые разошлись в разные стороны, а сам подошел и сел рядом.

— Кто был зарыт? — спросил он. — Ну что же вы! Карты на стол… Что вы темните…

— По-моему, — заявил Феннер, — здесь были зарыты Рили, Бели и Сэм.

Бренер удивленно уставился на него.

— У меня нет доказательств, но готов держать пари, что это дело рук банды Гриссон, — продолжал детектив.

— Зачем же им понадобилось убивать вас?

— Оставим пока этот вопрос, Бренер. Закончим сначала одно.

— Вы родились в рубашке, раз остались живы. Я был уверен, что вы уже на том свете.

— Я тоже, — ответил Феннер.

Неожиданно они услышали возглас одного из полицейских. Оба повернули головы и прислушались. Их звали.

— Кажется, что-то нашли… — Феннер встал, и они направились сквозь заросли кустарника в ту сторону, откуда слышали голос. Вскоре к ним присоединились еще двое полицейских.

На маленькой полянке полицейский, звавший их, обнаружил под прикрытием листьев и веток свеженасыпанную землю.

— Ну что ж, теперь остается только копать, — облегченно сказал Феннер, снова усаживаясь в тень.

Бренер отдал распоряжение, и два полицейских направились к дому. Вскоре они вернулись с лопатами, которые нашли в сарае Джонни, сняли куртки и принялись за дело.

Через некоторое время один из них встал на колени и просунул руку в небольшую дыру, которую он обнаружил под верхним слоем земли.

Когда Феннер подошел, полицейский рукой выгребал землю. Слабый запах тления доносился из образовавшегося отверстия. Неожиданно он увидел голову, залепленную глиной, и отшатнулся.

— Там внутри труп, капитан, — заявил полицейский, поворачиваясь к Бренеру.

— Вы найдете троих, — сказал Феннер. — Пойдемте, Бренер: надо поскорее вернуться в комиссариат. Нельзя терять ни минуты.

Бренер обещал полицейским, что пришлет фургон и врача. Потом последовал за Феннером к его машине.

— Обо всем можно было догадаться, когда Мамаша Гриссон прибрала к рукам «Парадиз-клуб», — заявил Феннер, усаживаясь в машину и жестом приглашая Бренера занять место за рулем. — Мы должны были сразу догадаться, откуда у них взялись средства для открытия клуба — из выкупа Блэндиша!

— Мне хотелось бы знать, как вы пришли к такому выводу? — воскликнул Бренер, пораженный его проницательностью.

— Мамаша всем заявляла, что это Шульберг дал ей взаймы. А ведь Шульберг — известный укрыватель краденых денег. Он просто купил у них выкуп. Прежде чем они спустили Джонни, тот признался мне, что Гриссон и его банда были у него одновременно с Рили. Гриссоны узнали, что Рили похитил дочь Блэндиша, и они поняли: единственное место, куда могли увезти ее, — это хижина Джонни. Они появились здесь всей бандой, спустили Рили и обоих его сообщников и увезли девушку. Блэндиш отвалил выкуп, будучи уверен, что имеет дело с Рили. Все сходится. Как только был получен выкуп, Мамаша покупает «Парадиз-клуб». Какая отличная комбинация! И прикрытие для всех делишек! Весь мир осуждает Рили, а банда благоденствует.

— А вы сможете доказать то, что так горячо утверждаете? Даже если мои парни откопают там Рили и остальных, это еще ни о чем не говорит. А теперь, когда Джонни мертв, у нас еще меньше шансов доказать, что их убили бандиты Гриссон.

— Совершенно точно. Нужно будет еще найти эти доказательства. Нет нужды лезть на рожон, не имея их. Знаете, что я думаю?

— И что же вы думаете, супермен? — Бренер вел машину на большой скорости.

— Я думаю, что мисс Блэндиш прячут в «Парадиз-клубе», — с уверенностью заявил Феннер. И так как ошеломленный Бренер повернулся к нему, закричал:

— Смотрите, куда едете!

Бренер резко затормозил и остановил машину на обочине.

— Что это вы выдумали?

— Вы помните, что Дойл говорил вам о комнате на втором этаже, всегда запертой на ключ? Держу пари, девушка там.

— Мы должны немедленно в этом убедиться, — сказал Бренер, трогаясь с места.

— Вы думаете? — с сомнением протянул Феннер. — Этот клуб — настоящая крепость. Попытка войти туда силой займет слишком много времени. А когда попадем туда, мы найдем малышку мертвой или они запрячут ее куда-нибудь еще. Отец хочет видеть ее живой. Если мы тоже хотим увидеть ее живой и невредимой, нужно действовать очень осторожно. Нам надо пошевелить мозгами, Бренер!

— Согласен, заставим работать мозги. А что это даст?

— Пока ничего не знаю. Дайте мне время подумать.

После краткого совещания Бренер гнал машину на предельной скорости, а Феннер напряженно думал. Когда они проезжали какой-то городок, Феннер вдруг заявил:

— Нужно задержать Анну Борг. Она знает, что бандиты Гриссон встретились с Рили у Джонни. Это наш единственный свидетель, и нельзя допустить, чтобы она исчезла. Она не просто свидетель: ведь она почти все время проводит в клубе. Она, может быть, знает, что Блэндиш прячут там. Может быть, она понятия не имеет, что банда Гриссон убила Рили? Если мы сообщим ей об этом, у нас появится шанс, что она расколется.

Бренер остановился перед закусочной.

— Я запускаю машину в работу, — сказал он.

Феннер видел, как он заперся в телефонной кабине, и посмотрел на часы. Было уже больше шести, а впереди еще три часа езды до Канзас-Сити.

Он спрашивал себя, действительно ли мисс Блэндиш жива и ее прячут в клубе: ведь она уже больше трех месяцев в руках банды. Какую жизнь она вела все эти три месяца? Он подумал о Слиме и совсем скис.

Вернулся Бренер и сел в машину.

— Я дал распоряжение о задержании Анны Борг. И два моих человека будут наблюдать за клубом.

Феннер пробормотал что-то про себя, потом снова заторопил его.

Бренер выехал из городка и нажал на акселератор.

Роко вышел из дома после пяти и направился к бульвару. После ухода Мези он еще около часа отдыхал на своем диване.

Рассказ Мези о таинственной женщине заинтриговал его, и он решил провести небольшое расследование. Роко знал, что Слим, Флин и Уоппи не вернутся раньше девяти и что вряд ли Эдди окажется в клубе так рано. На месте оставались лить Мамаша и Док. Надо быть осторожным, но в случае необходимости он справится с Доком. Мамаша беспокоила его больше, но, может, удастся избежать встречи с ней.

Была суббота, значит, соседнее помещение закрыто. Мези ему сказала, что в клуб можно проникнуть через склад. Роко решил обследовать этот путь.

Помещение, занятое под склад, было раньше третьесортным отелем, и Роко был знаком с его владельцем, греком по имени Ник Паполос. Он быстро нашел его и сказал, многозначительно подмигивая, что хотел бы полюбоваться панорамой с крыши отеля. Ник с любопытством посмотрел на него, пожав плечами, но любезно разрешил и даже добавил, что он может чувствовать себя как дома. Только спросил, не будет ли у него неприятностей?

— Ты меня знаешь, Ник. Никаких неприятностей!

Роко вошел в лифт и поднялся на последний этаж; потом открыл слуховое окно и вылез на крышу. Оттуда было легко проникнуть в склад. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы обнаружить секретную дверь, ведущую в клуб, и еще несколько секунд, чтобы осилить замок и открыть дверь…

С револьвером в руке и бьющимся сердцем, он устремился в темный коридор, который заканчивался второй запертой дверью. Он без труда открыл и ее и очутился в просторном помещении, отлично обставленном. Прямо против двери стоял большой телевизор. Роко увидел направо другую дверь и некоторое время колебался, открывать ли ее. Он подошел к двери и приложил к ней ухо. Ничего не услышав, он открыл ее и обнаружил роскошно обставленную спальню.

Мисс Блэндиш сидела на кровати и с бессмысленным видом разглядывала потолок.

Роко никогда не видел женщины такой красоты. Черты ее показались ему странно знакомыми: было ощущение, что он уже где-то ее видел.

Он бесшумно проник в комнату.

Мисс Блэндиш даже не подняла глаз; сигарета упала на пол, и она машинально раздавила ее ногой.

— Добрый день, — обратился к ней Роко, — что вы тут делаете?

Она перевела на него тяжелый, одурманенный взгляд.

— Пожалуйста, уйдите!

Увидев ее зрачки, уменьшенные до размера булавочных головок, Роко понял, что с ней.

— Как вас зовут, милочка?

— Как меня зовут? — Она нахмурила брови. — Я не знаю. Уходите. Он будет недоволен, если встретит вас здесь.

Роко, наконец, вспомнил, где он уже видел эту девушку. Он посмотрел на ее рыжие волосы, и мысль, осенившая его, заставила задрожать маленького человечка. Он мысленно увидел снова все газеты, в которых были опубликованы фотографии этой девушки. Она была дочерью Джона Блэндиша! Каким образом она оказалась в руках этой банды? Он был так возбужден, что с трудом дышал. Какая великолепная возможность свести счеты! И, кроме того, еще пятнадцать тысяч долларов вознаграждения!

— Ваша фамилия Блэндиш, не правда ли? — осторожно спросил Роко.

— Блэндиш, — повторила она. — Это не мое имя.

— Напротив, ваше. Вы вспомните это. Пойдемте, милочка, мы с вами совершим небольшую прогулку.

— Я вас не знаю. Прошу вас, уходите!

Роко накрыл своей ладонью руку девушки, но она резко отстранилась, а в глазах промелькнул испуг.

— Не трогайте меня! — вскрикнула она пронзительно.

Роко задрожал. Док и Мамаша могли войти каждую минуту. И он решил увести девушку с собой. Может быть, оглушить ее и унести на спине? Нет, это невозможно сделать днем. И тут его осенило.

— Ну, пошли, — сухо сказал он. — Слим вас ждет.

Это была гениальная идея. Мисс Блэндиш тут же встала и, не оказав никакого сопротивления, послушно вышла вместе с Роко из комнаты. Он вывел ее через склад по уже знакомому тайному проходу. Девушка покорно шла рядом, двигаясь, как робот.

Выйдя из склада, они прошли по маленькой улочке. Здесь Роко посадил ее в такси и облегченно вздохнул. Шофер с любопытством смотрел на мисс Блэндиш. Роко дал ему адрес своего дома.

Пока все это происходило, Мамаша говорила по телефону с Флином.

— Дело сделано, — сказал Флин. — Мы на пути к дому. Все прошло как по маслу.

— Обоих? — спросила Мамаша.

— Да, обоих.

— Отлично, я вас жду.

Мамаша повесила трубку.

Дверь в кабинет отворилась, и появился Эдди. На его подбородке красовался огромный синяк.

Мамаша окинула его недовольным взглядом.

— Ты и твои женщины… — проворчала она. — Эта дрянь чуть не пустила все наше предприятие под откос!

— Анна не виновата, что ее одурачили. А что все-таки произошло?

— Благодаря мне все улажено. Флин только что звонил. Они спустили Джонни и Феннера.

— Анна не виновата, — повторил Эдди. — Все, что она сказала этому типу…

— Я больше не хочу ее видеть в клубе, — заявила Мамаша. — Здесь не место тем, кто не умеет держать язык за зубами.

Эдди собрался было открыть рот, но злобное выражение лица Мамаши остановило его. Он вспомнил, что Анна спрашивала его, кто эта девушка, запертая в комнате наверху, которую посещает Слим. Если он скажет ей, что ее выгнали из клуба, кто знает, что она может сболтнуть. А если он заикнется об этом Мамаше, та прикажет Флину убрать Анну.

По выражению его лица Мамаша поняла, что не все благополучно.

— О чем ты думаешь? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Мамаша, говорят, что никакое преступление не остается безнаказанным. До сих пор у нас все шло гладко. У нас и клуб, и фрика хватает, и никто нас не подозревает. Но сколько еще это продлится? Достаточно Анне открыть свой рот — и все полетит к черту. Теперь вот пришлось спустить Джонни и этого журналиста. Мы встали на ноги, но надолго ли?

Мамаша, понимая, к чему клонит Эдди, занервничала. В это время в дверь постучали, и вошел Док. Он был красен как рак, и Мамаша, подойдя к нему ближе, поняла, что он опять пил.

— Ну, как прошла операция? — спросил Док, садясь возле нее.

— Все улажено. Можете спать спокойно.

— До следующего раза, — добавил Эдди. — Почему вы не хотите говорить откровенно, Мамаша? Пока эта девушка остается здесь, мы все равно будем жить как на вулкане.

— А ты что, воображаешь, будто можешь подсказать мне, что надо делать? — рассердилась старуха.

— Стараюсь, Мамаша. Без дочери Блэндиша мы сможем вздохнуть спокойно. Почему мы вынуждены были спустить Джонни? Потому что боялись, что флики через него доберутся до девушки. Если бы ее здесь не было, мы могли бы пустить их сюда и заплатить то, что с нас потребуют.

— Он прав, Мамаша. — Док вытащил платок и вытер свое потное лицо. — Пока она здесь, мы в опасности.

Взбудораженная этим разговором, Мамаша нервно заходила по комнате.

— У нее не может случиться сердечного припадка? — Эдди повернулся к Доку. — Слим никогда не узнает, что мы приложили к этому руку.

Мамаша остановилась и посмотрела на Дока.

— Я мог бы ей сделать укол, — предложил Док. — Не нравится мне все это, Мамаша, но больше держать ее здесь невозможно.

Мамаша колебалась.

— А Слим будет знать?

— У него не возникнет никаких подозрений, — убеждал ее Док. — Она заснет и больше не проснется. Он… он увидит ее уже мертвой.

Мамаша посмотрела на каминные часы.

— Через два часа он вернется.

Она все еще колебалась, глядя то на Дока, то на Эдди.

— Это необходимо, Мамаша, — твердо сказал Эдди.

— Да, это правда. — Она повернулась к Доку. — Идите, Док. Когда все будет кончено, пойдите прогуляйтесь и приходите попозже. Пусть Слим увидит ее такой первым. Я скажу ему, что не поднималась к ней сегодня днем. Эдди, ты тоже не показывайся.

Эдди облегченно вздохнул. Все устроится. Когда мисс Блэндиш не станет, Анна сможет вернуться в клуб.

Док, с залитым потом лицом, испуганный, никак не мог решиться.

— Подтянитесь! — властно сказала ему Мамаша. — Чем раньше, тем лучше. Не дрожите, как старый сморчок. Рано или поздно это должно было случиться. Идите!

Док медленно встал и вышел из комнаты.

— А ты убирайся! — приказала она Эдди. — Я не хочу тебя здесь видеть раньше девяти вечера.

— Понятно, Мамаша. — Эдди было направился к двери, потом вдруг отважился спросить:

— Скажите, Мамаша, когда ее больше не будет… Анна сможет опять работать в клубе?

— Да, сможет.

Мамаша медленно подошла к креслу и рухнула в него.

— Мне нужно будет найти для Слима другую девушку. Он вошел во вкус с этой девчонкой.

Эдди изобразил сочувствие.

— Это будет не так-то просто.

— Я найду, — уверенно заявила Мамаша. — С фриком ничего невозможного нет.

Эдди вышел. Док поднимался по лестнице. Эдди не хотел бы быть сейчас на его месте, и ему было жаль мисс Блэндиш.

Он сел за руль. Инстинктивно пытаясь отвлечься, вспомнил, что давно хотел посмотреть один фильм. Он посмотрит его, а потом заедет за Анной и повезет ее обедать.

Когда Эдди отъехал, два инспектора полиции заняли свои посты: оставаясь невидимыми, они наблюдали за входом в клуб.

Стоя у подножья лестницы, Слим смотрел на мать; Флин и Уоппи маячили позади. Мысль о том, что Мамаша — старая женщина, никогда раньше не приходила Флину в голову, но теперь, глядя на нее, он неожиданно понял, что она очень старая. И эта мысль потрясла его.

Слим понял, что случилось что-то очень серьезное.

— Что это с тобой? — спросил он ее.

«Он убьет меня, когда узнает, — подумала Мамаша. — Если бы Эдди был здесь! Он, единственный из всех, смог бы остановить его. Флин не поможет. Он будет смотреть, как Слим убивает меня, и пальцем не пошевелит».

Она заставила себя ответить, не проявляя никаких эмоций:

— Девушка убежала.

Слим окаменел. Он наклонился вперед, зажал обеими руками ее лицо, так что тонкие губы растянулись, обнажив желтые зубы.

— Ты лжешь! Это ты с ней что-то сделала, да?

— Она ушла. Два часа назад я поднялась в ее комнату, но ее там не оказалось.

Слим устремился вверх по лестнице.

— Старая ведьма! — рычал он. — Только попробуй пойти против меня, поняла? Меня не так-то легко обмануть. Если ты хоть пальцем ее тронула, я убью тебя! Я тебя предупреждал… если кто-нибудь только тронет ее, будет иметь дело со мной!

— Она ушла, — бесстрастно повторила Мамаша.

Слим побежал по коридору. Он открыл дверь, влетел в гостиную и, быстро оглядевшись, прошел в спальню.

Мамаша ждала. Ее искаженное лицо покрылось каплями пота. Она слышала, как Слим метался в комнатах наверху.

— Каким образом ей удалось ускользнуть, Мамаша? — спросил Флин.

— Я ничего не знаю. Я пошла к ней, но ее там не оказалось.

— А куда ушел Док? — пролепетал испуганный У опии.

— Он пошел проветриться. Вам тоже лучше убраться отсюда. Мы проиграли. Лавочку придется прикрыть. Флики, вероятно, уже нашли ее.

— Если бы они нашли ее, то были бы уже здесь, — резонно возразил Флин.

Он стал подниматься по лестнице. В этот момент Слим вышел в коридор с ножом в руке. Желтые глаза его мерцали. Флин остановился на ступеньках, уставившись на Слима. Тот медленно приближался к Мамаше.

— Ты ее убила! Ты всегда хотела отделаться от нее! Так или иначе, но убила ее ты! Теперь твоя очередь сдохнуть. Я тебя убью!

— Я не трогала ее. — Мамаша стояла неподвижно как статуя. — Ее кто-то увел. Сама она не способна была уйти. Что ж, Слим… давай, убивай меня, если тебе этого хочется. Малышка ушла… теперь и меня не будет. Без нас тебе, может быть, будет лучше.

Она заметила, что Слим колеблется.

— Действуй! Но подумай, к чему это тебя приведет. Подумай, что ты будешь делать, когда останешься один. Ты всегда хотел быть шефом, так ведь, Слим? Только имей в виду… ты никогда не сможешь кому-либо доверять. Ты должен будешь прятаться… ты вынужден будешь искать убежище… — Она посмотрела ему в гла-за. — А где ты будешь прятаться, Слим?

Огонь, бушевавший в его глазах, пугал ее. Слим раздумывал. Потом с потерянным видом перевел взгляд на Флина и снова уставился на Мамашу.

— Что же теперь делать, Мамаша? Ее надо найти.

Мамаша облегченно вздохнула. Опасность, видимо, миновала.

Неожиданно входная дверь распахнулась, и все как по команде повернули головы в ту сторону. Рука Флина потянулась к пистолету.

В дверях появился Док, запыхавшийся, непривычно возбужденный. Он увидел Слима с ножом в руке, неподвижную фигуру старухи, Уоппи, прислонившегося к стене, и Флина с револьвером.

— Это Роко захватил ее! — объявил Док. — Вы слышите, Мамаша? Это маленькое исчадие ада утащил ее!

Слим так стремительно скатился с лестницы, что столкнул Флина. Он схватил Дока за лацканы пиджака и встряхнул, как щенка.

— Где она? — зарычал он. — Откуда вы знаете, что она у него?

— Когда я ушел от вас, Мамаша, — начал Док, — мне было так скверно, что я готов был застрелиться. Я зашел в маленький бар на углу, чтобы немного выпить.

Уоппи сунул в его руку стакан с виски. Док выпил и поставил стакан на пол.

— Поскорее же, ради Бога! — простонал Слим.

— Я разговорился с барменом. Он спросил меня, кто эта рыжая девушка, которая садилась в такси вместе с Роко. Как последний болван, я продолжал болтать с ним, пока, наконец, до меня не дошло… Это похоже на правду. Роко и рыжая… это случай, которого он искал, чтобы отомстить нам за клуб.

Слим устремился к двери.

— Подожди! — пыталась остановить его Мамаша.

Но Слим даже не обернулся и выскочил в темный двор.

— Присмотри за ним, — приказала Мамаша Флину. — И ты тоже, Уоппи.

— Это его проблемы! — возразил Флин. — А с меня довольно! Я смываюсь. Отсыпьте мне немного башлей, Мамаша.

— Еще чего?! — взорвалась та. — Ты не получишь от меня ни гроша! Следуй за ним, я тебе говорю! И ты тоже, Уоппи!

Флин поколебался, потом выругался сквозь зубы, сделал знак Уоппи и вышел из клуба.

Когда они ушли, Мамаша положила руку на плечо Дока.

— Не ожидала снова увидеть вас, Док. Что вы собираетесь делать теперь?

— А что бы вы хотели услышать от меня? Я хотел спастись, Мамаша, но понял, что мне совершенно некуда идти. Слим вернет малютку, и все будет по-прежнему.

— Мы еще не вернули ее. Оставайтесь со мной, Док. Я попытаюсь вытащить вас из этой западни.

Мисс Блэндиш лежала на диване в квартире Роко и безучастно смотрела в потолок.

В иное время Роко оценил бы возможность побыть наедине с такой женщиной, но сейчас он был целиком поглощен своими планами, и манекен из витрины магазина подействовал бы на него так же, как эта красавица с длинными ногами.

Когда ему удалось уговорить ее войти, Роко подумал о том, что теперь надо действовать осторожно. Если он призовет фликов, это ему ничего не даст. Ему нужно было связаться с Блэндишем. Это единственный способ получить вознаграждение. Если он обратится к фликам, они всегда найдут возможность сделать так, что вознаграждение от него уплывет.

Он уже просмотрел список абонентов, но фамилия Блэндиша в нем не значилась. Он позвонил в справочное бюро, но и там не могли, а может быть, не захотели, дать ему номер телефона. Если человек — миллионер, его телефона нет в справочнике. Эту деталь Роко не учел. И сейчас, после того как он обзвонил все клубы и рестораны города, он забеспокоился. Если он немедленно не разыщет Блэндиша, дело может обернуться плохо для него. Мысль о Слиме не давала ему покоя… Слим, конечно, не мог догадаться, что это он, Роко, похитил дочь Блэндиша, но ведь никогда не знаешь, как обернется дело: какая-то непредвиденная мелочь могла ему это подсказать.

Он старался помочь девушке вспомнить, что с ней произошло, показывал газеты и журналы, в которых писалось о похищении и были ее фотографии. Пока он звонил по телефону, она безучастно листала газеты и совершенно не реагировала на то, что это ее фотографии помещены на первых страницах.

Он взглянул на нее. Девушка продолжала рассматривать потолок затуманенными от наркотиков глазами.

— О, моя дорогая! — воскликнул Роко, который вдруг с ужасом понял, что прошло уже два часа. — Сделайте усилие! Как мне найти вашего отца? Я звонил по всем телефонам, но так ничего и не смог добиться.

Казалось, она не замечала присутствия Роко. Но прикосновение его руки вызвало неожиданную реакцию, которая его испугала: она, с глазами, расширенными от ужаса, шарахнулась от него и прижалась к стене.

— Оставьте меня! — прошептала она.

Роко постарался не поддаваться панике, которая овладела им.

— Если я найду вашего папу, все будет хорошо. В противном случае нас обоих ждут неприятности. Разве вы не понимаете? Слим может прийти сюда. Как мне найти вашего папу?

Неожиданно она бросилась к двери, но Роко успел перехватить ее.

— Уходите прочь! — закричала девушка. — Дайте мне уйти!

Роко с трудом толкнул ее обратно на диван.

— Замолчите! — крикнул он. — Вам что, хочется, чтобы Слим вас нашел?

Мисс Блэндиш перестала вырываться. Впервые за эти часы взгляд ее стал осмысленным.

— Да, я хочу видеть Слима, — заявила она. — Я хочу, чтобы он пришел.

— Вы сами не понимаете, что говорите! — Роко был изумлен. — Вы не хотите вернуться домой?

— У меня нет дома. У меня никого нет. Я хочу, чтобы пришел Слим.

— Я позову фликов. С меня достаточно!

Он направился к телефону и начал набирать номер, но мисс Блэндиш подскочила к нему, схватила телефонный шнур и выдернула его из гнезда.

Несколько секунд Роко с недоумением смотрел на бесполезный теперь телефон. Холод пополз у него по спине.

— Чертова наркоманка! — выругался он. — Что же теперь будет?

— Вы должны сказать ему, что это вы увели меня, — кричала девушка, ломая руки. — Вы ведь скажете ему, что я не хотела идти с вами, да? — Она прислонилась к стене и заплакала. — Я не могу избавиться от него. Он останется со мной до конца моих дней.

— Вы сошли с ума! — закричал Роко. — Я пойду за фликами.

Она, передвигаясь, как слепая, вдоль стены, дошла до двери и прислонилась к ней.

— Нет! Вы должны его дождаться! — вопила девушка. — Нужно сказать ему, что вы увели меня сюда силой!

Выйдя из себя, Роко схватил ее и швырнул на кровать. Когда он повернулся, чтобы выйти, мисс Блэндиш встала, схватила подсвечник и бросила его в голову Роко, угодив ему прямо в висок. Он упал, почти потеряв сознание.

Мисс Блэндиш прислонилась к стене и смотрела на него.

Роко попытался встать, но снова рухнул. Он обхватил голову руками и застонал. Какой-то звук заставил мисс Блэндиш повернуть голову. Это приоткрылась дверь ванной. Девушка вся напряглась. Дверь широко распахнулась, и Слим вошел в гостиную.

Он поднялся по пожарной лестнице и проник через окно ванной комнаты. Слим уставился на мисс Блэндиш, потом перевел взгляд на Роко, стонавшего на полу.

Несмотря на то что был почти без сознания, Роко почувствовал приближение беды. Он опрокинулся на спину и вытянул руки перед собой в тщетной попытке хоть как-то защититься.

Слим приблизился к нему. Он скалился в своей хищной улыбке. Мисс Блэндиш увидела в его руке нож и отвернулась, закрыв глаза. Она слышала, как стонал Роко.

Звуки, которые последовали за этим, заставили ее упасть на колени и заткнуть уши. Каждый глухой удар ножа, вонзающегося в тело Роко, заставлял ее вздрагивать.

Два бесконечно долгих часа провела Анна в полицейской камере. Она была напугана и измучена. Вначале она протестовала, кричала и возмущалась, но никто не обращал на нее внимания. Ей казалось, что ее заживо похоронили, — и нервы сдали.

Анну мучила мысль, почему ее задержали и что ее ждет. Когда Эдди отправился объясняться с Мамашей по поводу Джонни, Анна решила покончить со всеми ними. Она по горло была сыта и Эдди, и «Парадиз-клубом». Как только она услышала, что машина Эдди отъехала, она кое-как покидала вещи в чемодан, забрала все деньги Эдди, приготовленные на крайний случай, и прыгнула в такси, которое отвезло ее на вокзал.

Она хотела уехать в Нью-Йорк. Там всегда можно устроиться в каком-нибудь небольшом заведении и попытаться пробиться на сцену. По крайней мере, это лучше той жизни, которую она вела с Эдди. Здесь у нее не было никаких перспектив, да еще можно влипнуть в историю из-за Мамаши и ее дегенеративного сыночка.

Но когда она расплачивалась за такси, неожиданно появились два высоких типа и один из них сунул ей под нос полицейское удостоверение.

— Анна Борг?

— Вы могли бы прибавить «мисс», не так ли? — запротестовала Анна, уничтожая взглядом обоих.

Но в глубине души она еще надеялась, что они не собираются ее задерживать.

— Комиссар хочет поговорить с вами, милочка, — сказал один из инспекторов. — Это не займет у вас много времени.

Полицейская машина подъехала к краю тротуара. Прохожие останавливались и с интересом наблюдали эту сцену.

— Я тороплюсь на поезд, — запротестовала Анна.

Крепкая рука взяла ее под локоть.

— Пошли, милочка, — тоном, исключающим возражения, сказал один из них. — Вы ведь не хотите иметь неприятности, не правда ли?

Она еще колебалась, но оба полицейских прижали ее с обеих сторон, и она вынуждена была подчиниться.

— Вы мне за это заплатите оба! — грозила она. — Мой адвокат займется вами!

Старший засмеялся.

— Не выпендривайтесь, дорогая! Будьте спокойнее!

Анна выругала его, потом погрузилась в мрачное молчание. Ее охватила паника. Может быть, они раскрыли тайну убийства Хени? Тот день, когда Анна обнаружила, что Хени живет в том же отеле, что и она, и потом, когда он заложил Рили, казался ей таким далеким. Слепое бешенство толкнуло ее к двери Хени, и, когда он открыл ей, она убила его! Впоследствии она жалела о случившемся, но была уверена, что ее не подозревают. Теперь она уже не была так уверена в этом.

В полиции она говорила, что хочет посоветоваться со своим адвокатом, но дежурный не обратил на это внимания и сделал знак надзирательнице с противным лицом. Та, несмотря на сопротивление, поволокла ее и втолкнула в камеру. Дверь захлопнулась, и ключ повернулся в замке.

После двух часов заточения Анна понемногу стала успокаиваться. Когда заскрипел замок и дверь отворилась, она вскочила.

Надзирательница сделала ей знак следовать за ней.

— Приготовьтесь, вас примет капитан.

— Вот увидите, он мне за это заплатит! — сказала Анна, правда, уже без прежней уверенности.

Сопровождающая заставила ее подняться по лестнице, пройти через зал, а потом по коридору — до кабинета Бренера. Анна остановилась на пороге как вкопанная, увидев Феннера, сидящего на подоконнике. Бренер восседал за своим столом, а два инспектора стояли, прислонившись к стене. Анна уставилась на Феннера, потом, шатаясь, сделала несколько шагов. Дверь за ней закрылась.

— Я вам гарантирую, что эта шутка вам дорого обойдется! — бросила она Бренеру.

— Садитесь, Анна. — Бренер был очень вежлив. — Мне надо поговорить с вами.

— А кто вам позволил называть меня Анна? «Мисс Борг» — и больше никак!

— Сядь и заткнись! — оборвал ее один из инспекторов.

— Вот горилла! — огрызнулась Анна, однако села.

— У нас есть веские основания предполагать, что мисс Блэндиш, которую похитили четыре месяца назад, тайно содержится в «Парадиз-клубе», — начал Бренер.

— Вы что, ударились головой? Весь мир знает, что это Рили похитил ее. К чему вся эта чушь?

— Да, раньше мы подозревали Рили и его компанию, но теперь убедились, что это не так. Банда Гриссон отобрала девушку у Рили. Мы уверены, что они прячут ее в «Парадиз-клубе».

— Это удар по Эдди, да? Не рассчитывайте, что я помогу вам, ищейки!

— Дайте ей взглянуть на наши доказательства, — предложил Феннер.

Бренер сделал знак инспектору, и тот подошел к Анне.

— Пойдемте, милочка, я покажу вам кое-что.

— У меня впечатление, что она действительно ничего не знает, — сказал Бренер после ее ухода. — Мы только зря теряем время.

— Надо попробовать, — возразил Феннер.

Минут через десять дверь отворилась, и инспектор ввел Анну. Он поддерживал ее. Лицо женщины было серым, в глазах стоял ужас. Она упала на стул и закрыла лицо руками.

— Вы его опознали? — спросил Бренер. — Это Рили?

Она дрожала.

— Как вы могли показать мне подобное!

Феннер подошел к ней.

— Не очень-то приятно на него смотреть, а? Это дело рук банды Гриссон. Мы нашли всех троих: Рили, Бели и Сэма. Мамаша хорошо рассчитала свой удар, и Эдди вдоволь посмеялся, когда вы жаловались, что Рили вас бросил. Рили обвинили в похищении. А выкуп? Все, что вы получили, — это номер в «Парадиз-клубе» и забавы с Эдди. Вот теперь у вас появилась возможность свести счеты. Что вы на это скажете, малышка?

— Оставьте меня! — выкрикнула Анна. — Я ничего не знаю!

— Спокойно, детка! Больше терпения! — не отступал Феннер. — Если вы будете хорошо себя вести, то и к вам будет соответствующее отношение. Мы хотим только знать, в клубе ли прячут малышку Блэндиш. Мы подозреваем, что это так, но нам нужны факты. Она в комнате на втором этаже заперта на ключ, не так ли?

— Это ваши проблемы!

— Постарайтесь представить себя на месте этой девушки! — сказал Бренер. — Вам бы понравилось быть запертой с этим дегенератом Гриссоном? Ну, Анна, если вы знаете что-нибудь, скажите! Назначена награда в пятнадцать тысяч, и я прослежу, чтобы вы получили ее.

— Да будьте вы прокляты! Я никогда не помогала фликам, и теперь не собираюсь!

— Могу я поговорить с ней с глазу на глаз? — спросил Феннер. — Всего пять минут?

Бренер вышел из комнаты, сделав знак инспекторам следовать за ним.

Анна презрительно смотрела на Феннера.

— Готовьте ваше змеиное жало! Я все равно вам ничего не скажу.

— Наоборот, — возразил Феннер. — Мне есть что сказать. Я провел небольшое расследование. Бренер не знает, что вы жили в «Палас-отеле» и были там в ту ночь, когда спустили Хени. Он не знает, что у вас есть «кольт-25», но знает, что Хени был убит именно из этого оружия. Если я ему это расскажу, он выжмет все как дважды два, и тогда вас обвинят в убийстве. Но если вы мне поможете, я буду молчать. В противном случае я немедленно уведомлю комиссара обо всем, что знаю.

Анна отвернулась.

— Ну, что вы решили? Мы зря теряем время, — настаивал Феннер. — Мисс Блэндиш прячут в клубе?

Анна колебалась. Наконец она решилась.

— Я ничего точно не знаю, но там, в этой комнате, живет какая-то девушка. Я ее никогда не видела и не знаю, дочь ли это Блэндиша или нет.

Феннер открыл дверь и позвал Бренера.

— Мисс Борг согласилась дать показания. Она знает, что в клубе, в комнате наверху, есть какая-то женщина, но она ее никогда не видела в лицо.

— Откуда вы можете знать, что в этой комнате живет женщина, если никогда не видели ее? — спросил Бренер.

— Я слышала, как об этом говорили парни. Видела, как туда входила Мамаша с бельем от прачки. Видела Слима, входящего туда с пакетами из модных магазинов.

— А теперь подумайте, каким образом можно проникнуть в клуб так, чтобы девушку не успели убрать.

— Этого я не знаю. Это ваши проблемы.

— Во время открытия клуба можно взять его штурмом? Или проникнуть туда незаметно? — спросил Феннер.

— Это невозможно. На этот случай предусмотрены особые меры. Все члены клуба хорошо известны. Они никогда не открывают двери, пока не удостоверятся, с кем имеют дело.

— А других ходов нет?

— Я их не знаю.

Феннер встретился взглядом с Бренером и пожал плечами.

— Хорошо, — закончил допрос Бренер. Он открыл дверь и позвал надзирательницу. — Отведите ее в кабинет Дойла и сторожите там.

— Эй! — воскликнула Анна, срываясь с места. — Вы не смеете меня задерживать…

— Вы останетесь здесь до тех пор, пока мы не найдем девушку, — заявил Бренер. — Уведите ее!

Когда вопли Анны затихли вдали, Бренер приоткрыл шторы и стал подводить итоги допроса.

— В сущности, она ничего нового нам не сказала.

— Почему же? В комнате, запертой на ключ, прячут женщину. И кто же это может быть, как не мисс Блэндиш? Но как вытащить ее оттуда?

— Если мы решим войти силой, — размышлял Бренер, — нам надо сначала убедиться, что там нет посетителей. Прежде всего надо окружить здание, чтобы помешать кому бы то ни было проникнуть туда. Клуб открывается около десяти часов. Сейчас нет еще и восьми. Если нам удастся захватить хотя бы одного бандита, может быть, мы сумеем заставить его говорить. Железная дверь, вероятно, не единственное препятствие. — Он снял телефонную трубку. — Алло, Дойл? Мне нужен один из членов банды Гриссон, и побыстрей… Нет, все равно кто. Схватите их всех, если сможете, но мне нужен хотя бы один, и немедленно… Понятно? — Он положил трубку. — Если хоть один из этих подонков сейчас в городе, его возьмут. Другой возможности я пока не вижу.

— Нужно поставить в известность Блэндиша, — подсказал Феннер. — Все-таки это его дочь.

Бренер немного подумал, потом согласился с ним. Он поднял телефонную трубку.

— Согласен. Валяйте…

Эдди пришел к выводу, что он совсем не так уверен в себе, как привык думать. Фильм был интересный, но мало затронул его.

Он не переставал думать о мисс Блэндиш. Теперь она, должно быть, уже мертва. А что Мамаша сделает с трупом? Отвратительная работа предстоит ему и Флину. А как будет реагировать Слим? Эдди не хотел бы оказаться на месте Мамаши.

Неожиданно темнота в зале стала невыносимой. Он вышел. Было без трех минут восемь. Эдди почувствовал, что должен немедленно чего-нибудь выпить. Он пересек улицу, вошел в бар и заказал двойной скотч. Потом из телефонной кабины позвонил домой. Никто не ответил ему. Это очень удивило Эдди. Обычно Анна не выходила из дома раньше девяти. Где же она? Он вернулся в бар, оплатил заказ и вышел, решив ехать домой.

В холле привратник, крупный негр, сидел на своем стуле и просматривал газеты.

— Салют, Фриз! Ты видел, как выходила мисс Борг?

— Конечно, мистер Шульц. Она вышла десять минут спустя после вашего ухода. И взяла с собой чемодан.

— Спасибо, Фриз.

Он вошел в лифт, поднялся к себе, открыл дверь и сразу направился в спальню. Дверцы шкафа были открыты — вещей Анны не было.

Он выругался сквозь зубы. Значит, она удрала! Предупредить Мамашу? Он колебался. Все-таки нужно предупредить. Он направился к телефону, но в этот момент у входной двери раздался звонок.

«Кто это может быть?» — с беспокойством спрашивал он себя. На всякий случай сунул руку под пиджак и сжал рукоятку пистолета. Потом подошел к двери.

— Кто там?

— Послание от мисс Борг, — услышал Эдди голос привратника.

Он осторожно повернул ключ. Дверь резко распахнулась, заставив его отскочить. Он не успел воспользоваться своим оружием: в квартиру ворвались два рослых полицейских и наставили на него дула своих револьверов.

— Не делай глупостей, Шульц! — предупредил один из них. — Никаких жестов!

Привратник с испугом смотрел на них, потом убрался от греха подальше.

Эдди решил сопротивляться, хотя чувствовал холод под ложечкой.

— У вас нет ничего против меня. Зачем вам понадобилось врываться ко мне, да еще с такими трюками?

Один из них подошел к нему сзади и освободил его от пистолета.

— У тебя есть разрешение на ношение оружия, Шульц?

Эдди ничего не ответил.

— Идем с нами, и без историй! Если ты хочешь неприятностей, ты получишь их сполна, но зачем тебе это?

Эдди кончил тем, что позволил втолкнуть себя в лифт. Они сели в полицейскую машину, стоявшую около дома, и десять минут спустя Эдди уже стоял перед Тренером и Феннером.

— Что это за фокусы? — возмущался он. — Вы не имели права привозить меня сюда.

— Покажите-ка ему все доказательства, — сказал Бренер, — потом обратно сюда!

Эдди вышел в сопровождении двух инспекторов, изображая полное недоумение и насмешливо пожимая плечами. «Почему они задержали Анну? Что она точно знала? Говорила ли она?» — терзался он.

Пять минут спустя его привели обратно. Теперь он был смертельно бледен и дрожал как осиновый лист.

— Мы знаем, что это ты со своими дружками спустил этих типов, — заявил Бренер. — Мы знаем, что это вы увезли дочь Блэндиша. У тебя есть еще единственный шанс спасти свою шкуру, Шульц. Мы хотим забрать малышку из клуба. Скажи нам, как туда попасть, и я помогу тебе избежать газовой камеры. Ты получишь десять лет, но спасешь свою шкуру. Согласен?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — пытался вывернуться Эдди.

— У меня нет времени спорить с тобой, Шульц!

— Но я вам говорю, что ничего не знаю! Я хочу связаться со своим адвокатом.

Бренер снял телефонную трубку.

— Немедленно ко мне О’Флагерти и Дугана! — приказал он и повесил трубку. — Эти парни очень злы на людей твоего сорта. Из-за таких, как ты, О’Флагерти провел четыре месяца в госпитале, а Дуган потерял глаз. Мы оставили их у себя, так как они не представляли себе, что станут делать на гражданской службе. Но теперь они уже не на многое способны. Однако мы нашли им применение: они ненавидят гангстеров. Мне приходится иногда сталкиваться с типами, подобными тебе, которые отказываются говорить. Я отдаю их этим парням. Это здорово развязывает языки. Я не интересуюсь тем, как они этого добиваются, но одно совершенно железно: через два часа после их обработки люди выкладывают все. А иногда и раньше, чем через два часа.

Эдди слышал разговоры об этих двоих, Ведь его приятели так отделали в свое время полицейских. Тогда много было разговоров об этом. При одной мысли, что ему придется иметь дело с такими гориллами, дрожь пробежала по его телу.

— Вы не имеете права делать подобное! — закричал Эдди.

Бренер зловеще улыбнулся.

— Все вы говорите одно и то же!

Дверь резко распахнулась, и два человека вошли в кабинет. Тяжеловесы в униформе, с огромными мускулами, заметно выделявшимися под рукавами форменных кителей, жестокими лицами… Эдди покрылся холодным потом.

Они остановились у двери и молча смотрели на него. Дуган, с розовой впадиной вместо глаза, сжал свой огромный кулак. О’Флагерти, лицо которого было покрыто шрамами, а нос перебит, посмотрел на Бренера с надеждой.

— Дети мои, — обратился к ним Бренер, — представляю вам Эдди Шульца. Он считает, что мы, полицейские, просто марионетки и что никто не сможет заставить его заговорить. Не хотите ли попробовать?

О’Флагерти улыбнулся. Он посмотрел на Эдди кровожадно, как тигр, почуявший свежую кровь.

— Еще как, капитан! Мы с удовольствием попробуем. Да у него и вид не такой уж твердый! — Дуган подошел к Эдди.

— Пошли, голубчик, ты слышал? — спросил он, пожирая его своим единственным глазом.

Его правая рука неожиданно описала в воздухе дугу и опустилась на лицо Эдди, как молот. Удар катапультировал Эдди в другой конец комнаты, где он оказался на четвереньках.

— Эй вы! — закричал Бренер. — Только не в моем кабинете! Я не хочу, чтобы здесь все испачкали кровью. Уведите его!

Эдди с трудом поднялся на ноги. Его нервы не выдержали, когда эти двое встали по обе стороны от него.

— Остановите их! — завопил он. — Я буду говорить! Не позволяйте им трогать меня!

— Одну минуту, дети мои, — сказал Бренер, вставая.

Оба полицейских с явным сожалением отошли в сторону, кровожадно глядя на Эдди.

— Я буду говорить, — повторил Эдди, закрывая лицо руками.

— Ну что ж! — удовлетворенно воскликнул Бренер. — Все в порядке, дети мои, подождите в коридоре. Если потребуется его немного подбодрить, я позову вас.

Дуган утер себе нос рукавом, что выражало крайнее неудовольствие.

— Я могу дать ему еще хоть разок по роже, капитан? Только один! — попросил он, сжимая кулак.

— Не сейчас, — ответил Бренер. — Может быть, попозже.

Оба полицейских с неудовольствием вышли из кабинета.

— Сядь! — приказал Бренер.

Эдди рухнул на стул.

— Мисс Блэндиш находится в клубе?

Эдди облизал сухие губы.

— Ваше обещание остается в силе, комиссар? Вы устроите так, чтобы я не попал в газовую камеру?

— Я сдержу обещание. Итак, она там?

— Да.

— Как туда войти?

Эдди с минуту колебался, потом бросился очертя голову, как с обрыва:

— Она мертва, комиссар. Я ничего не мог сделать, чтобы помешать этому. Это Мамаша… Она приказала Доку ликвидировать ее.

Феннер и Бренер одновременно вскочили.

— Ты, случайно, не лжешь? — грозно спросил Бренер.

— Говорю вам, что я тут ни при чем, — бормотал Эдди. — Мамаша всегда хотела освободиться от нее, но Слим привязался к девушке. Когда узнали, что этот тип, — он показал на Феннера, — собирается отправиться к Джонни, Мамаша приказала Слиму, Флину и Уоппи спустить старика. И так как Слима не было в городе, Мамаша решила убрать девочку. Я пытался помешать ей, но ведь когда Мамаша вобьет себе что-нибудь в голову, ее ничем не разубедишь. Она велела Доку сделать ей укол.

Бренер перевел глаза на Феннера. У того вырвался жест отчаяния, хотя с самого начала следствия он был готов к такому исходу.

— А кроме входной двери, есть другая возможность проникнуть в клуб? — спросил Бренер.

— Через погреб склада, что рядом с клубом. Там есть дверь, слева, как войдешь в погреб.

Бренер позвал Дугана.

— Запихни его в мешок! — приказал он. — Только не тряси, понял?

Дуган схватил Эдди за руку и выволок из кабинета.

— Может быть, это и к лучшему, — сказал Феннер. — Ее отец тоже так считает. Будет лучше, если я предупрежу его.

— Да… Ну, она за все заплатит, эта старая ведьма! Вы поедете с нами?

— Я позвоню Блэндишу и догоню вас.

Пока Феннер набирал номер телефона, Бренер как ураган пронесся вниз по лестнице, на ходу выкрикивая распоряжения сержантам, которые должны были его сопровождать.

Глава 3

Мисс Блэндиш прислонилась к стене, кусая себе кулаки, чтобы не закричать. С ужасом смотрела она на распростертое на ковре тело Роко. Кровь струилась из множества ран, стекала по ковру на пол.

Слим, тяжело дыша, стоял над ним. Нож, весь в крови, казалось, вот-вот выпадет у него из рук. Слим нагнулся и вытер его о пиджак убитого.

— Он тебя больше не будет беспокоить, — заявил бандит мисс Блэндиш со своей отвратительной улыбкой. — Пока я с тобой, никто к тебе не пристанет.

Он подошел к окну и посмотрел вниз. Слим понимал, что не может показаться с девушкой на улице. И стал думать, что сделала бы Мамаша на его месте. Потом посмотрел на Роко, и неожиданно его осенило. Слим обрадовался. Он докажет Мамаше, что не только у нее, единственной в банде, работают мозги.

Слим подошел к вешалке и снял один из костюмов Роко. Потом нашел рубашку и галстук. Все это он швырнул на кровать.

— Надень, — приказал он мисс Блэндиш. — Мне нужно как-то довести тебя до нашего дома. Ну, действуй, надевай быстрее!

Мисс Блэндиш отрицательно покачала головой. Слим подтолкнул ее к дивану.

— Делай то, что я тебе говорю! — Он ущипнул ее за руку. — Надевай это!

Запуганная вконец, она стала снимать платье. Потом вдруг ухватилась за комбинацию, сознавая, что Слим неспроста не спускает с нее глаз.

Их взгляды встретились. В глазах Слима мерцал хорошо знакомый ей огонь — она отступила, натягивая рубашку вниз.

— Нет… я прошу вас…

Слим медленно приблизился к ней и сорвал то последнее, что еще оставалось на ней. Стиснутые зубы, прерывистое дыхание и отвратительный, животный взгляд…

Вся дрожа, мисс Блэндиш, не сопротивляясь, позволила толкнуть себя на диван.

На камине часы громко отстукивали свое тик-так, а большая стрелка медленно перемещалась по циферблату. Огромная синяя муха громко жужжала, сидя на окровавленном пиджаке Роко. У мисс Блэндиш вырвался громкий, пронзительный крик.

Шло время, в комнате сгущались тени. Этажом ниже включили телевизор. Громкий голос подробно объяснял, как печь пироги. Этот голос наконец разбудил Слима. Он повернул голову и посмотрел на девушку, лежащую на спине рядом с ним. Невидящим взором она смотрела в потолок.

— Слышишь эту болтовню? — спросил Слим. — Можно подумать, нет ничего на свете важнее умения печь какие-то дурацкие пироги…

Он поднял голову, чтобы взглянуть на часы. Было восемь часов двадцать минут. Слим удивился: как долго он спал! Движение на улице стало менее оживленным. Рабочий день кончился.

— Нам нужно смываться, — сказал он, вставая, — Мамаша, вероятно, думает: куда это мы запропастились? Ну, кукла, поскорей надевай эти вещи!

Девушка встала, покорно надела рубашку и костюм Роко. Узел галстука ей давался с трудом. Слим наблюдал за ее неумелыми движениями.

— Это не слишком-то удобно, а? Ты здорово выглядишь — как мальчик. — Он бросил взгляд на труп Роко. — В свое время он был жокеем. Я никогда не мог понять этих типов, которые теряют время на скачках. Ну, он получил то, что заслужил.

Мисс Блэндиш была одета. Слим, глядя на нее, восхищенно качал головой:

— Ты просто очаровательный мальчик!

Не двигаясь, как манекен, она позволила Слиму надеть на нее шляпу.

— Теперь совсем хорошо. — Он удовлетворенно оглядел ее. — Пойдем!

Подтолкнув ее к ванной, Слим выглянул из окна и внимательно осмотрел двор. Убедившись, что он пуст, помог девушке пролезть в окно и встать на пожарную лестницу. Потом взял ее за руку, и они стали спускаться вниз. Когда они были уже на уровне нижнего этажа, какой-то человек высунул нос в окно:

— Эй, что вы тут делаете — вы, оба, а? — Он был стар, толст и плешив. Слим повернул голову к нему, и этого оказалось достаточно, чтобы старик забил отбой.

Слим оставил «бьюик» в конце улицы и повел мисс Блэндиш прямо к нему. Прежде чем отъехать, он достал автоматический «кольт-45», который всегда держал наготове, и сунул его в карман брюк. «Бьюик» влился в поток машин вдоль бульвара.

Он уже приближался к клубу, когда услышал звук сирены полицейского автомобиля. Слим насторожился. Он видел, что все машины позади него жались к правой стороне дороги, освобождая проезд. Три полицейские машины мчались на огромной скорости. Слим тоже прижался к правой стороне, и полицейские обогнали его. Он поехал вслед за ними. Страшно обеспокоенный, он спрашивал себя, куда это они так спешат? Несколько секунд спустя они замедлили ход и остановились перед двором, ведущим в «Парадиз-клуб».

Совершенно растерявшийся, Слим направил свой «бьюик» в боковую улочку. Одна машина, как бы собираясь обогнать его, вдруг резко затормозила. Он остановился и посмотрел в зеркальце назад: с дюжину полицейских, выскочив из нее, пересекали двор в направлении клуба.

Его лоб покрылся испариной. Что делать?! Куда направиться? Без Мамаши, без стальных дверей и окон с железными ставнями Слим чувствовал себя потерянным и испуганным. Его убогие мозги тщетно пытались найти выход из создавшегося положения.

— Эй! Там!

Он повернулся. Один из фликов рассматривал салон его машины, переводя взгляд со Слима на мисс Блэндиш.

Слим узнал его. Это был квартальный агент, здоровенный детина, который всегда искал случая придраться к членам клуба, особенно к бандитам Гриссон.

— Выходи! — приказал флик и потянулся к кобуре пистолета.

Слим выхватил свой «сорок пятый», поднял его и выстрелил. Пуля попала полицейскому прямо в грудь и отбросила его на тротуар.

Мисс Блэндиш закричала. Слим ударил ее по лицу. Удар пришелся по губам и заставил ее откинуться на спинку сиденья.

Прохожие бросались ничком на землю.

Изрыгая проклятия, Слим бросил пистолет рядом на сиденье и рванул машину с места. Его преследовали. Он прибавил скорость. Страх гнал его как одержимого. У него была только одна мысль: выехать из города.

В тот момент, когда Слим выстрелил в агента, Феннер и Бренер выходили из машины. Услышав звук выстрела, оба обернулись и увидели, как на большой скорости исчезал «бьюик».

Феннер подбежал к упавшему агенту, в то время как Бренер сделал знак трем мотоциклистам преследовать «бьюик». Они бросились к мотоциклам, дико взревели моторы. Бренер подошел к Феннеру, тот сокрушенно покачал головой:

— Он удрал! Кто бы это мог быть?

— Один из подонков Гриссон, — со злостью ответил Бренер. — Идемте, надо заняться другими. Этот прохвост далеко не уйдет.

Полицейские уже заполнили всю улицу, но продолжало прибывать подкрепление.

Мамаша в своем кабинете наблюдала через одну из смотровых щелей в железных ставнях, как собирается весь этот народ.

Флин смотрел через другое такое же отверстие. Уоппи, прижавшийся к стене, казался совсем маленьким. Док сидел со стаканом виски в руке. Лицо его блестело от пота, глаза были мутными.

Мамаша повернулась к Доку, Флин отошел от окна и посмотрел на нее.

— Итак, этот момент все-таки настал, — холодно и твердо проговорила Мамаша. — Нам наступает конец. Мне не надо объяснять вам, что вас ожидает.

Флин сохранял спокойствие. Его маленькие, злые глазки бегали по комнате, но не похоже было, чтобы он боялся. Уоппи — тот готов был умереть от страха. Док выпил глоток виски и пожал плечами. Он был слишком пьян, чтобы испытывать какие-либо эмоции.

Мамаша пересекла комнату, подошла к одному из шкафов и достала оттуда автомат Томпсона.

— Делайте что хотите, парни. А я собой распоряжусь по-своему: ищейки не возьмут меня живой. И мне доставит удовольствие прихватить с собой кого-нибудь из них.

Флин тоже взял одно из ружей.

— Я остаюсь с вами, Мамаша. Здесь прольется кровь, и очень скоро.

Глухие удары послышались из-за стальной двери. Голос прокричал через динамик:

— Выходите!

— Им понадобится некоторое время, чтобы войти, — сказала Мамаша. Она подошла к столу и села за него, направив автомат дулом на дверь: — Ладно. Вы все оставьте меня. Я хочу умереть здесь, у себя. Устраивайтесь в другом месте. Быстро, с ветерком!

— А если позволить им войти? — предложил Док. — Ведь мы богаты, Мамаша. Мы можем позволить себе нанять лучших адвокатов. У нас есть еще шанс выпутаться из этой заварухи.

Мамаша презрительно улыбнулась.

— Вы так думаете? Бедный простачок! Старый сурок! Поступайте так, если это вам светит. Найдите адвоката — и увидите, к чему это приведет. Лично я знаю, как поступать. Уходите отсюда и оставьте меня одну!

Флин уже покинул комнату. Он пробежал через темный зал ресторана, к лестнице. Удары сотрясали дверь. Флин задержался в вестибюле. Несколько секунд оценивал ситуацию, потом шагнул за барьер, который загораживал ход под лестницу, положил на него ружье и стал ждать; сердце колотилось, губы дрожали, а лицо исказила мерзкая гримаса.

Уоппи метнулся в вестибюль, как заяц, преследуемый лисой. Он бросился к входной двери.

— Не делай этого! — зарычал на него Флин. — Или я заставлю тебя взлететь на воздух!

Уоппи повернулся и посмотрел на Флина в совершеннейшем отчаянии.

— Я должен выйти отсюда! — простонал он. — Я не хочу, чтобы меня убили! Я хочу уйти!

— Ты никуда не сможешь уйти! Твое будущее позади тебя. Иди сюда!

Позади Флина пролаял револьвер. Лицо Уоппи мгновенно помертвело. Он упал головой вперед и покатился по полу, цепляясь за воздух скрюченными пальцами.

Флин присел и оглянулся. Над ним, на площадке второго этажа, появились два флика с револьверами в руках.

Он нажал на спусковой курок, успев сообразить, что полицейским удалось пробраться в клуб через потайной ход погреба и что теперь игра действительно заканчивается.

Шум выстрелов, несущих смерть, был далеко слышен. Оба флика, казалось, растворились в этом шквале пуль. Потом еще один автомат стал выплевывать пули где-то на другом этаже.

Флин распластался на полу, но одна из пуль все же слегка задела его лоб. Обливаясь потом, он сказал себе, что лучший способ умереть — это убивать, пока не убьют тебя.

Он перевернулся, поднял дуло своего ружья и рискнул выглянуть из своего убежища. С первого этажа мгновенно застрочил «Томпсон», и четыре пули разнесли череп Флина вдребезги. Автомат еще продолжал стрелять, когда он покатился по полу в луже растекающейся крови вперемешку с мозгами.

Четыре полицейских появились на пороге и приблизились к телу, чтобы опознать, кто это. К ним присоединился Бренер.

— Остаются Док, старуха и Слим, — заявил он Феннеру, когда тот подошел.

— Но один из них умчался на «бьюике», — напомнил ему Феннер. — Это мог быть и Слим.

Бренер крикнул:

— Эй вы там, остальные! Выходите оттуда! Вы уже спеклись! Вызываю вас! Выходите с поднятыми руками!

Док поднялся со своего места.

— Ну что ж, Мамаша, я человек не храбрый. Я сдаюсь.

Сидя за столом — автомат наготове, — Мамаша улыбнулась:

— Как хотите. Вы заслужили право на каторгу или, может быть, даже на газовую камеру… Лучше покончить с этим поскорей.

— Я не храбрый человек, — повторил Док. — Прощайте, Мамаша!

— Выходите, вы, там! — кричал Бренер, — Предупреждаю вас в последний раз!

— Прощайте, Док! — сказала старуха. — Выходите медленно, с поднятыми руками. Эти парни с удовольствием прикончили бы вас!

Док повернулся и направился к двери. Открыв ее, остановился на пороге.

— Я выхожу! — закричал он. — Не стреляйте!

Мамаша насмешливо улыбнулась. Она подняла автомат и прицелилась в спину Дока.

Док двинулся по темному залу ресторана — Мамаша нажала на курок. Короткая очередь — и Док рухнул. Он умер раньше, чем коснулся пола.

— Будет лучше, если ты умрешь, старый сморчок, — прошептала Мамаша, вставая.

Она взяла автомат обеими руками и подошла к двери.

— Идите сюда! — заорала она. — Идите, банда белых вшей! Попробуйте взять меня!

Пригнувшись к рулю, Слим мчался с сумасшедшей скоростью, все больше удаляясь от центра города. За его спиной ревели сирены мотоциклов. До автострады оставалось не больше километра. Если ему удастся достигнуть ее, мощный мотор «бьюика» позволит ему оторваться от преследователей.

Какая-то машина выскочила из боковой улочки. Мисс Блэндиш закричала и закрыла лицо руками. Слим увидел просвет в потоке машин и бросил свой «бьюик» туда, в то время как другой водитель безуспешно пытался затормозить. «Бьюик» промчался мимо.

Ста метрами дальше, на перекрестке, он не затормозил перед светофором, когда загорелся красный. Видя это, мотоциклисты включили сирены, предупреждая водителей, чтобы им освободили путь.

«Бьюик» миновал перекресток на полной скорости. Остальные машины остановились. Один из водителей не сразу среагировал, и «бьюик» разбил ему крыло и фару.

Слим выругался и продолжал путь. Неожиданно он выскочил на автостраду. Он выпрямился, и машина сделала новый рывок вперед.

Наступала ночь. Через несколько минут станет совсем темно. Он посмотрел в зеркальце. В сотне метров от него два мотоциклиста, пригнувшись к рулю, продолжали его преследовать. Третий исчез. Слим увидел вспышку, за ней последовал удар по корпусу машины: один из фликов стрелял в него. Слим выругался.

— Ложись на пол! — крикнул он мисс Блэндиш. — Скорее! Делай, что тебе говорят!

Вся дрожа, она соскользнула с сиденья и скрючилась на полу машины. Слим включил фары. Сирены мотоциклистов освобождали путь и ему. Он снова посмотрел в зеркальце. Один из фликов исчез, другой не отставал.

Слим сбросил скорость. Он видел, как приближался мотоциклист. Он ждал его, со своей мерзкой улыбкой. Полицейский поравнялся с машиной и что-то крикнул. Слим усмехнулся и круто повернул руль. Машина так сильно ударила мотоцикл в бок, что Слим с трудом удержал руль. Краем глаза он видел, как мотоцикл перелетел через шоссе и свалился в кювет в облаках пыли.

Машина рванулась в наступающую ночь. Шум сирен затих, и Слим смог теперь обдумать свои действия.

Он беглец. У него нет никакого убежища. Никто не предложит ему крова. Девушка будет страшно стеснять его, но о том, чтобы расстаться с ней, не могло быть и речи. Куда ехать? Он не знал никого, кто мог бы предложить ему приют. Слим протянул руку и дотронулся до плеча мисс Блэндиш.

— Ты можешь снова сесть — опасности больше нет.

Мисс Блэндиш села рядом с ним. Она прислонилась к дверце, вглядываясь в бесконечную даль дороги, расстилавшуюся впереди. Прошло уже около пятнадцати часов с тех пор, как она последний раз приняла наркотик, и ее мысли начали проясняться. Она пыталась вспомнить, как она оказалась здесь, в этой машине, мчавшейся в ночи. Девушка смутно помнила силуэт маленького человека, залитого кровью.

— Они хотят нас поймать, — сказал Слим. — Ты и я — мы вместе до конца. Нам трудно спрятаться.

Мисс Блэндиш не поняла ни слова из того, что он сказал, но звук его голоса заставил ее задрожать.

Слим пожал плечами. Он привык к ее молчанию. Если бы Мамаша была здесь! Она знала бы, что надо делать.

Через Несколько километров они достигли перекрестка. Слим свернул с автострады на проселочную дорогу, ведущую к лесу.

Наступила ночь, и он был голоден. Через несколько километров показались огни какой-то фермы, и Слим сбросил скорость. Обнаружив подъезд к ферме, он направил по нему «бьюик».

— Пойду поищу что-нибудь пожевать, — повернулся он к девушке. — Подожди меня в машине. Не убегай от меня, дорогая. Мы все время должны быть вместе.

Он остановил машину и вышел. Потом вытащил свой револьвер, осторожно подкрался к освещенному окну и заглянул внутрь.

Там, за столиком, сидели трое: жирный мужчина лет пятидесяти в комбинезоне, женщина, с тонким худым лицом, вероятно, его жена, и красивая блондинка, которая, видимо, была их дочерью. Они как раз собирались обедать, и при виде блюд, расставленных на столе, у Слима потекли слюни.

Он подошел к двери и повернул ручку. Дверь оказалась незапертой. Он широко распахнул ее. Ужас на их лицах вызвал у Слима удовлетворенную улыбку. Желтые глаза его загорелись. Он показал им свой револьвер.

— Не двигайтесь — и я не сделаю вам бобо, — заявил бандит.

Он вошел в комнату. Мужчина приподнялся было, но сразу сел, когда Слим направил на него револьвер.

— Я возьму это. — Он забрал со стола блюдо с тушеной говядиной. — У вас есть телефон?

Мужчина повернул голову в сторону аппарата, стоявшего на столе около стены. Слим подошел к нему и вырвал шнур из гнезда.

— Вам нечего волноваться. Забудьте, что вы меня видели. — Он повернулся к девушке и посмотрел на нее. По комплекции она была примерно такая же, как мисс Блэндиш. Он наставил на нее револьвер: — Дайте мне ваше платье! Быстро!

Девушка побледнела. Она вопросительно посмотрела на отца.

— Ну, кто хочет, чтобы его спустили?! — заорал Слим. — Найдется такой?

— Делай то, что он сказал, — решил глава семьи.

Девушка встала, опустила застежку молнии и сняла платье. Она так дрожала, что с трудом удерживалась на ногах.

— Бросьте его мне! — приказал Слим. Он на лету поймал платье. — А теперь сидите спокойно, поняли?

Пятясь, он достиг двери, толчком ноги распахнул ее и исчез в ночи.

Когда он положил платье на колени мисс Блэндиш, та вздрогнула.

— Это для тебя. — Он поставил блюдо на сиденье и отъехал. — Надень его. Мне противно видеть тебя в костюме этого подонка.

Проехав около двух километров, он остановил машину. Внимательно посмотрел назад, но не заметил никакого преследования.

— Ну, теперь можно и пожрать! Это блюдо пахнет очень вкусно.

Своими грязными пальцами он оторвал кусок говядины и стал с жадностью поглощать его. Мисс Блэндиш отодвинулась от него подальше.

— Давай ешь — это вкусно.

— Нет.

Он пожал плечами и продолжал насыщать свой желудок. В пять минут покончив с едой, выбросил пустое блюдо через окно машины.

— Теперь немного лучше. — Он вытер жирные пальцы о свои брюки. — Надень-ка это платье!

— Я не хочу!

— Делай то, что я говорю тебе! — заорал Слим.

Он смотрел, как она сбросила с себя одежду Роко и натянула платье. Девушка вся дрожала.

Слим с беспокойством наблюдал за ней. Он догадывался, что с ней происходило. В тюрьме он достаточно повидал наркоманов, которых лишили их обычной порции наркотиков. Если бы только он мог посоветоваться с Мамашей! Она бы подсказала ему, что делать. Потом ужасная мысль пронзила его: а что с Мамашей? Сумела ли она спастись? Или ее схватили в клубе? Он всегда считал, что никто не сможет одержать над ней верх.

Проселочная дорога влилась в оживленную магистраль. Вскоре он подъехал к небольшой станции обслуживания, в начале другой проселочной дороги. Сначала он направил машину по ней и, остановившись, через заднее стекло внимательно осмотрел станцию. В освещенной конторе служащий читал газету. На станции должен был быть телефон. Ему хотелось хоть что-нибудь ушать о матери. Кому позвонить? Почему-то вспомнил Пете Космоса.

— Я пойду позвоню по телефону, — сказал он мисс Блэндиш. — Подожди меня здесь… Поняла?

Она даже не пошевелилась и страшно дрожала. Слим понял, что в таком состоянии она не сможет даже просто держаться на ногах.

Он вылез из машины, вытащил свой револьвер и направился к станции. Служащий, крупный, широкоплечий парень, поднял голову, когда Слим вошел. Когда он разглядел Слима, на лице его отразились удивление и беспокойство. Он встал.

— Мне нужно позвонить по телефону, — обратился к нему Слим.

— Пожалуйста, — кивнул парень. — А заправляться будете?

— Нет… только позвоню. — Слим подошел к столу. — Идите погуляйте, дружок!

Служащий вышел из-за стола и стал прогуливаться возле колонок. Он то и дело переводил взгляд со Слима, который наблюдал за ним через окно, на темную дорогу: надеялся, что подъедет хоть какая-нибудь машина.

Слиму понадобилось несколько минут, чтобы найти в справочнике номер телефона «Космос-клуба».

К телефону подошел сам Пете.

— Это Гриссон, Пете. Поскорее расскажите мне, что произошло в клубе.

— Катастрофа, — ответил Пете, который едва пришел в себя, услышав голос Слима. — Они захватили Эдди. Потом была страшная стрельба в клубе. Уоппи, Флина и Дока спустили во время перестрелки.

— А что с Мамашей?

— Она мертва, Слим. Я тоже огорчен, старина. Но ты можешь гордиться ею. Она спустила восьмерых фликов, прежде чем ее убили. Дралась, как мужчина.

К горлу Слима подкатил комок. Колени затряслись. Он выпустил трубку, и та упала с громким стуком.

Мамаша мертва! Он не мог поверить в это! Он почувствовал себя покинутым, беззащитным, загнанным в ловушку…

Слим пришел в себя, только услышав приближение мотоцикла, и посмотрел в окно. Полицейский замедлил ход и направил мотоцикл прямо к «бьюику». Слим бросился к двери. Полицейский остановился перед «бьюиком», слез с мотоцикла и подошел к машине. Слим вытащил револьвер.

Увидев это, парень со станции громко крикнул что-то полицейскому, предостерегая его. Тот выпрямился и огляделся вокруг, но было уже поздно. Слим прицелился и нажал курок. В тишине ночи выстрел прозвучал оглушительно громко. Полицейский покатился по земле, увлекая за собой мотоцикл.

Слим повернулся к парню, но тот уже исчез. После секундного раздумья Слим побежал к «бьюику». Он влез в машину как раз в тот момент, когда мисс Блэндиш собиралась выйти из нее. Слим втащил ее обратно.

— Спокойно! — заорал он. Голос дрожал от злости. Слим погнал машину по проселочной дороге в ту сторону, где начинались леса.

Служащий станции выбрался из своего укрытия, подбежал к полицейскому, нагнулся над ним, потом круто повернулся, бегом бросился в контору и схватил телефонную трубку.

Бренер и Феннер разглядывали карту местности в зале связи, в комиссариате, когда один из агентов обратился к комиссару:

— Вас просит мистер Блэндиш, капитан.

У Бренера вырвался жест нетерпения.

— Я займусь им, — сказал Феннер.

Он последовал за агентом, который привел его в зал ожидания.

Джон Блэндиш стоял у окна и смотрел на освещенный город. Услышав шаги, он обернулся.

— Мне передали ваше послание. — Голос его был резким — он рубил фразы. — Что происходит?

— Мы почти уверены, что ваша дочь жива, — Феннер подошел к нему. — Ее три месяца прятали в «Парадиз-клубе». Мы проникли в клуб меньше часа тому назад и нашли доказательства, подтверждающие это.

— Тогда где же она?

— Гриссон заставил ее выйти из клуба как раз перед атакой. Она была одета в мужской костюм. Немного позже нам сообщили, что Гриссон напал на одну ферму и увез оттуда женское платье. После этого его следы затерялись, но мы знаем, в каком направлении его надо искать… Теперь он не сможет ускользнуть от нас. Все дороги перекрыты. Как только наступит утро, будем искать его с помощью вертолетов. Это только вопрос времени.

Блэндиш снова отвернулся к окну.

— Живая… после всего… когда прошло столько времени… — бормотал он. — Я предпочел бы, ради нее самой, чтобы она была мертва.

Феннер ничего не ответил.

— Вы хотели что-то еще сказать мне? — Феннер колебался. — Не скрывайте от меня ничего, — настаивал Блэндиш твердо.

— Они впрыскивали ей наркотики. И Гриссон сделал ее своей любовницей. Ей потребуются особые условия и уход, когда мы найдем ее, мистер Блэндиш. В первые дни свобода может вызвать у нее нервное потрясение, и ей понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя… Будет лучше, если это первое время она проведет с кем-то посторонним, кто раньше ее не знал. И еще… Гриссон не сдастся. Его придется уничтожить. Это очень не просто: ведь ваша дочь будет рядом… Вы понимаете…

— Да, — прервал его Блэндиш. — Я понял. Я буду ждать ее дома. — Он направился к двери. — Похоже, что это вы обнаружили след человека, которого теперь преследуете. Я не забыл наше условие. Как только моя дочь будет найдена, вы получите свои деньги. Я все время буду на месте. Постарайтесь держать меня в курсе ваших поисков и предупредите, когда найдете дочь.

— Вы можете положиться на меня, мистер Блэндиш.

С коротким прощальным жестом Блэндиш вышел.

Феннер вернулся в зал связи и рассказал Бренеру об их разговоре с Блэндишем. Тот одобрил его поведение.

— Вы все сказали правильно. Мы должны сейчас получить сведения об этом подонке. — Он указал Феннеру точку на карте. — Вот здесь он был десять минут назад. Тяжело ранил полицейского, который узнал девушку и даже говорил с ней. Они скрылись, но мы знаем направление. Всюду расставлены засады. Я попросил все телевизионные станции передать наш запрос с описанием Гриссона и его машины, чтобы нам сообщили его точное местонахождение.

Феннер присел на край стола. Он был удивлен, что возможность получения тридцати тысяч долларов так мало его занимает. Он думал о мисс Блэндиш и о том, что ей пришлось пережить за эти месяцы.

— Ужасно противная операция предстоит, когда будет обнаружен этот подонок. Девушка с ним, и вам будет очень трудно спустить его.

— Ну что ж, когда мы его накроем, тогда и будем ломать себе голову на этот счет.

— А Анна Борг все еще у вас?

— Пока я не поймаю Гриссона, она останется здесь. Потом я ее отпущу. У меня нет ничего против нее. А здорово мы почистили банду Гриссон! Но эта старуха… Я буду помнить о ней до конца своих дней. Я уже думал, что нам никогда не удастся спустить ее. В нее всадили пять пуль, а она все продолжала палить. По счастью, Слим не такого сорта, как она. Я уверен, что как только он увидит, что пропал, — сразу сдастся. На это я и рассчитываю.

Феннер сел и положил ноги на стол.

— Эта девочка меня очень беспокоит, — сказал он, нахмурив брови. — Быть запертой в течение трех месяцев с таким дегенератом!

— Да, но наркотики должны были притупить ее чувства. Сомневаюсь, что она сможет стать после этого нормальным человеком.

— Ее отец того же мнения. Я понял его, когда он говорил, что предпочел бы, чтобы она была мертва, — ради нее же самой.

Оба продолжали разговор. В двадцать минут первого радист стал быстро что-то записывать в своем блокноте, потом передал его Бренеру.

— Они нашли машину Гриссона, — объявил Бренер. — Он бросил ее в Пин Хилл. Видимо, углубился в лес.

Они снова наклонились над картой.

— Да, это в лесу, а поблизости две фермы. — Он повернулся к одному из сотрудников. — Попробуйте узнать, есть ли на этих фермах телефоны. Если да, то позвоните туда и предупредите их обитателей, что Гриссон может появиться у них.

Агент схватил трубку и набрал номер справочного бюро.

Немного позже он доложил:

— На ферме Хаммонда нет телефона, это дальняя. У Уайта есть.

— Позвоните и предупредите его.

— А если нам отправиться туда? — предложил Феннер. — У меня просто зуд в ногах.

— Там и так около двухсот моих людей. И чем мы сможем помочь? Как только узнаю точно, где они укрываются, немедленно вылетим туда вертолетом.

Но этих сведений им пришлось ждать до пяти часов утра.

— Они обнаружили Гриссона на ферме Уайта, — доложил агент. — Десять минут тому назад Уайт видел, как Гриссон вышел из риги, чтобы поискать воды. Нет никакого сомнения, что разговор идет именно о нем.

— А девушка? — спросил Бренер, подходя к телефону. Он взял трубку: — Говорит капитан Бренер. Я вас слушаю.

— Докладывает сержант Донанги, комиссар, — ответил голос. — Здесь нет никаких следов девушки. Мы тщательно обыскали всю ферму. Она не могла сбежать? Ее надо искать?

— Ждите меня. Убейте его, если он вздумает скрыться. Если нет, не показывайтесь до моего приезда… Я буду через час.

Он резко повесил трубку и повернулся к сотруднику:

— Вызывайте вертолет, я уезжаю. — И бросил взгляд на Феннера. — Вы со мной?

— Попробуйте только мне помешать! — И Феннер первым вышел из комнаты.

Слим внезапно проснулся, вскочил на ноги и схватился за револьвер. Несколько минут не мог понять, где он и как сюда попал. Потом постепенно вспомнил долгую дорогу через лес, в кромешной темноте, внезапно возникшую перед ними освещенную ферму и, наконец, эту спасительную ригу. И то, с каким трудом ему удалось заставить подняться сюда мисс Блэндиш. Она была в таком ужасном состоянии, что с трудом передвигала ноги. Он кое-как протолкнул ее по лестнице и дальше, через перекидные доски, на верхний этаж риги. Потом замаскировал доски сеном и бросился на пол, устланный соломой.

Несмотря на усталость, он никак не мог заснуть и теперь с трудом расправил затекшие члены. Ужасно хотелось пить и есть. Было около пяти часов утра. И может быть, придется провести здесь весь день. Надо было немедленно что-то предпринять. Хотя бы найти воду. Мисс Блэндиш спала. Он сдвинул охапку сена и спустился по лестнице. Потом, с револьвером в руке, подошел к приоткрытой двери.

В пятидесяти метрах от него возвышалась ферма. Несколько минут Слим наблюдал за домом. Полная тишина, никакого движения, окна плотно зашторены. Уверенный, что все еще спят, он осторожно выбрался наружу.

Старый Уайт и два его сына всю ночь наблюдали за ригой сквозь тюлевые занавески. Они сразу заметили длинную, тонкую фигуру Слима и револьвер в его руке.

— Это он, — прошептал Уайт. — Позвони фликам, Гарри. Поторопись!

Слим подобрал какое-то ведро и подошел к цистерне. Он наполнил ведро водой и быстро вернулся к риге, не зная о том, что машины с полицейскими, вооруженными до зубов, уже мчатся к одинокой ферме.

Он поднял ведро наверх и снова замаскировал трап. Очень хотелось есть. Он выпил воды, снова лег и, рассеянно разглядывая крышу риги, раздумывал, что делать дальше. Теперь он жалел, что бросил машину. Тогда ему казалось, что он поступает правильно. Но восемь километров, которые они проделали пешком, заставили его задуматься. Теперь ему необходима была машина. Может быть, на ферме найдется какой-нибудь автомобиль, и он сможет им воспользоваться. Интересно, сколько людей живет на этой ферме. Если они выйдут на работу в поле, он сможет украсть машину. Понемногу им овладевала паника. Он спрашивал себя, а что испытывает человек, умирая, и что с ним бывает после смерти? Слим не мог поверить, что человек просто перестает существовать. Он был уверен, что и после смерти его что-то ждет, но что?

Он услышал, как зашевелилась мисс Блэндиш, и приподнялся на локте. Девушка что-то бормотала. Когда она открыла глаза, он услышал где-то в отдалении шум вертолета, но не придал этому значения.

Их взгляды встретились. Глаза мисс Блэндиш вновь стали испуганными, она отодвинулась от него и поднесла руку ко рту, стараясь подавить крик.

— Не поднимай шума, — проворчал Слим, зная, что она может закричать. — Я тебя не трону.

Она молча смотрела на него. А шум вертолета все усиливался: казалось, он летает прямо над ригой.

Сердце Слима замерло. Неожиданно он понял, почему здесь оказался вертолет. Он вскочил, откинул сено, спустился по лестнице, подбежал к двери и выглянул наружу. Вертолет уже спускался на поле позади фермы.

Слим понял, что его убежище раскрыто, и приготовил револьвер. Потом закрыл дверь и задвинул тяжелый засов. Через щель он наблюдал за двором фермы.

Два старых трактора, телега и большой грузовик, беспорядочно загромождавшие двор, могли служить отличным укрытием для тех, кто захотел бы приблизиться к риге.

Неожиданно он увидел полицейского в форме. Тот исчез за одним из тракторов. Это произошло так быстро, что Слим не успел прицелиться. И тогда он понял, что ему пришел конец.

Позади фермы Бренер и Феннер спускались с вертолета. Их встречали толстый сержант полиции и армейский лейтенант.

— Он еще не выходил из своей дыры, комиссар, — доложил сержант. — Ферма окружена. А это лейтенант Харди.

Бренер пожал руку лейтенанту.

— Где он?

— Здесь, комиссар, — кивнул в сторону фермы сержант Донанги.

Вчетвером они пересекли двор и прошли на ферму. Бренер заметил людей с оружием наготове. Они были расставлены по периметру фермы.

— Начиная отсюда, надо быть предельно осторожным, комиссар, — заметил Донанги, кивнув на ригу. — Он там, внутри.

Бренер изучал обстановку. Рига была примерно в пятидесяти метрах от дома. Первые тридцать метров не простреливались, зато оставшиеся двадцать предстояло преодолеть по совершенно открытой части двора.

— Вы не знаете, есть ли у него оружие, сержант?

— Не знаю, комиссар.

— Если есть, он еще успеет натворить бед. А девушка? Ее так и не видели?

— Нет, комиссар.

— Я хочу поговорить с Гриссоном. У вас есть грузовик с динамиком?

— Он сейчас подъедет, комиссар.

Несколькими минутами позже появился фургон с динамиком. Бренер взял микрофон.

— Вы можете расставить несколько человек позади этого трактора и грузовика, лейтенант?

— Ну конечно, — ответил Харди.

Он повернулся к одному из подчиненных и отдал распоряжение.

— Запретите им стрелять, — сказал Бренер. — Если малышка там, мы не можем рисковать.

— Понятно, комиссар.

Десять солдат двинулись к риге под прикрытием трактора и грузовика.

Слим заметил их в тот момент, когда они проползали открытое пространство. При виде хаки, фуражек и винтовок он перестал вообще что-либо соображать. Дикий страх охватил его. Слим поднял револьвер, — хотел подстрелить одного из солдат — но дрожащая рука не позволяла ему прицелиться, и он стал беспорядочно стрелять, ругаясь и проклиная все и всех. Солдаты достигли безопасного пространства.

— Если бы у него был автомат Томпсона, он бы воспользовался им, — сказал Бренер. — Остается только узнать, сколько у него осталось патронов. Я хочу с ним поговорить. — Он поднес микрофон к губам. — Эй! Гриссон! Вы окружены! Выходите с поднятыми руками! У вас нет никаких шансов убежать! Выходите!

Слим услышал его. Если бы только у него был автомат! Он ругал себя за то, что попался в такую ловушку. Потом вспомнил о Мамаше. Пете сказал, что она дралась, как мужчина. Он тоже будет драться! Он осмотрел револьвер: только пять пуль! Ну что ж, пятеро отправятся вместе с ним. Они не получат его живым!

Мисс Блэндиш поняла, что приближается мгновение, которого она так страшилась в течение долгих трех месяцев. Она получит свободу — и тогда ее жизнь станет настоящим адом!

Она подползла к слуховому окну и посмотрела вниз. Слим стоял к ней спиной и смотрел сквозь щель в стене во двор. Его спина напряглась, рука сжимала револьвер. Она слышала, как он ругался. Снаружи все затихло.

Слим почувствовал взгляд мисс Блэндиш и поднял к ней лицо. Они смотрели друг на друга. Лицо Слима белело в полутьме. Вдруг его губы раздвинулись, и на мисс Блэндиш обрушился поток ругательств. Обезумевший и испуганный, он бросал ей в лицо самые отвратительные, самые грязные оскорбления.

Она слушала, не шелохнувшись, в надежде, что он убьет ее наконец. Всеми силами она пыталась внушить ему эту мысль: пусть поднимет свой револьвер и прикончит ее. Но он продолжал поносить ее, и казалось — этому не будет конца.

Шум снаружи заставил его обернуться. Он уловил движение позади телег и выстрелил. Выстрел взметнул фонтанчик пыли, и от телеги отлетело несколько щепок.

Снова грозный голос приказал:

— Гриссон! Мы ждем! Выходите!

Его охватила паника. Колени дрожали и подгибались. Лицо сморщилось, как у ребенка, который собирается заплакать. Он упал на колени и выронил револьвер.

Мисс Блэндиш подумала, что его задела пуля, но когда он стал говорить что-то сквозь зубы, отошла вглубь и закрыла лицо руками.

Бренер, у которого лопнуло терпение, отдал распоряжение взять Гриссона. Солдаты и полицейские под прикрытием телеги стали продвигаться в сторону риги.

Слим видел, как неотвратимо приближалась телега. Он, шатаясь, встал и подобрал свой револьвер. Совершенно обезумев, он отодвинул засов, открыл дверь, вышел наружу и разрядил свой револьвер в приближавшуюся телегу.

Два автомата открыли огонь. Белая рубашка Слима стала красной. Револьвер выскользнул из его руки и упал на землю. Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались.

Бренер и Феннер видели, как упал Слим. Его ноги еще несколько секунд конвульсивно дергались. Потом спина выпрямилась, руки стали загребать пыль, он весь изогнулся — и затих.

Оба пересекли двор с револьверами в руках.

Феннер на секунду остановился над телом Слима. Бледное лицо выражало удивление и испуг. Феннер отвернулся: он не мог сдержать отвращения при виде этого лица.

— Ликвидирован, — коротко заключил Бренер. — Хорошая работа.

— Да, — согласился с ним Феннер.

Он вздохнул и направился к риге.

Мисс Блэндиш спустилась с чердака, услышав выстрелы: она поняла, что Гриссон убит.

Совершенно растерянная, она забилась в самый темный угол, инстинктивно стараясь оттянуть момент, когда ей придется выйти на дневной свет и встретить любопытные взгляды своих избавителей.

Феннер, остановившись в дверях, заметил ее, лишь когда глаза его привыкли к полутьме. Он понимал, какие страшные муки должна испытывать сейчас девушка.

Подойдя к ней, он мягко заговорил, стараясь успокоить ее не столько словами, сколько тоном, каким он к ней обратился:

— Здравствуйте, мисс Блэндиш. Меня зовут Дэйв Феннер. Ваш отец поручил мне проводить вас домой, но в этом нет никакой срочности. Скажите мне, что бы вам сейчас хотелось, и я сделаю все, чтобы выполнить ваше желание.

Она напоминала ему маленького испуганного зверька, у которого может вызвать панику любой неосторожный жест.

— Мне кажется, будет лучше, если сейчас вы позволили бы мне проводить вас в спокойный отель, где вы смогли бы немного передохнуть. Я уже заказал комнату в таком отеле, неподалеку отсюда. Там вас никто не потревожит. Журналисты не знают о том, что здесь произошло. Вы сможете войти в отель через служебный вход и подняться прямо в свою комнату. Вас это устраивает?

Несколько секунд она внимательно смотрела на него, потом ответила:

— Да.

— Там, снаружи, есть доктор, — продолжал Феннер. — Я могу его позвать?

Она вся сжалась, в глазах появился ужас.

— Я не хочу доктора! — выкрикнула девушка.

— Хорошо, — согласился Феннер. — Никто не будет заставлять вас встречаться с теми, кого вам неприятно видеть. Вы согласны, чтобы я проводил вас в отель?

— Да.

— Я пойду за машиной. Подождите меня здесь и, главное, ни о чем не беспокойтесь. Вы не увидите никого, и вас никто не увидит.

Он вышел. Целая толпа солдат и полицейских с любопытством смотрела на ригу. Старый Уайт и его сыновья стояли на пороге фермы, наблюдая за происходящим. Четверо солдат несли в грузовик тело Гриссона.

Феннер подошел к Бренеру.

— Она на грани истерики. Отказывается видеть кого бы то ни было. Согласилась поехать в отель, но мне надо проводить ее.

Полицейский врач, стоявший рядом, согласно кивнул.

— Это понятно. Она, естественно, очень возбуждена. Будет лучше, если мы предоставим ей возможность делать то, что ей хочется. Я поеду вперед и приготовлю комнату в отеле Бонхема. Когда она немного отойдет, я осмотрю ее. Вы возьмете с собой сиделку?

— Я бы очень хотел, — ответил Феннер, — но сомневаюсь, что она согласится. Она очень бурно реагировала, когда я предложил ей повидаться с вами.

— Хорошо. Я уезжаю. Сиделка останется в отеле на случай, если она вам понадобится. К тому времени, когда вы с ней приедете, я все уже подготовлю. Только нельзя и близко подпускать к ней журналистов. Как только эта история получит огласку, целые толпы их будут осаждать отель.

— Я прослежу за тем, чтобы они не прорвались к ней, — мрачно пообещал Бренер.

Врач поспешил в отель.

— Вы можете удалить всех и подвести машину прямо к дверям риги? — спросил Феннер у комиссара.

— Я займусь этим. А вы возвращайтесь к ней и не оставляйте ее одну.

Феннер подождал, пока Бренер не отозвал солдат и полицейских, и вернулся в ригу.

Мисс Блэндиш сидела там же, где он ее оставил. Она подняла глаза, когда Феннер приблизился к ней.

— Все устроено. Ваш отец будет ждать вас дома. Но если вы хотите его видеть, я могу позвонить ему.

Ужас снова появился в глазах девушки.

— Я не хочу его видеть, — пробормотала она. — Я хочу быть одна.

— Понятно. Когда вы захотите его увидеть, он немедленно приедет. Вас, наверное, интересует, кто я такой. — Он отлично понимал, что это ее совсем не интересует, но хотел создать атмосферу непринужденности. — По роду занятий я — частный детектив. Ваш отец пришел ко мне…

Сначала она оставалась совершенно безучастной к тому, что он рассказывал. Но потом, когда он заговорил о своей работе в газете, о Паоле, о некоторых делах, которыми ему пришлось заниматься в то время, она понемногу расслабилась и слушала его даже с некоторым интересом.

Феннер решил, что прошло уже достаточно времени и врач наверняка успел подготовить в отеле все необходимое.

— Ну вот. Не хочу вас больше обременять своими историями. Думаю, что теперь мы можем отправляться. Не беспокойтесь, снаружи никого нет. Вы готовы ехать?

В ее глазах опять появилось выражение страха и отчаяния. Он встал и широко распахнул дверь. Их ждал автомобиль. Двор был пуст.

— Все идет хорошо, — заявил он, не глядя на мисс Блэндиш. — Поехали!

Он оставил дверцу машины справа открытой, а сам сел за руль. Через несколько минут мисс Блэндиш боязливо приблизилась к порогу. Феннер по-прежнему избегал смотреть на нее. Она села в машину и захлопнула за собой дверцу.

Феннер направил машину по проселочной дороге. Мисс Блэндиш, отодвинувшись от него, насколько это было возможно, смотрела прямо перед собой пустыми глазами.

Им пришлось ехать около часа, прежде чем они достигли отеля. Феннер подрулил к служебному входу. Вокруг никого не было. Он остановил машину и вышел.

— Подождите меня здесь. Я быстро вернусь.

В холле его ждал врач.

— Комната 860.— Он протянул Феннеру ключ. — Это на последнем этаже. Сиделка принесла ей кое-какие вещи. Как она себя чувствует?

Феннер пожал плечами.

— Она ужасно нервничает, но тем не менее слушала меня. Не показывайтесь, доктор. Я проведу ее прямо в комнату.

— Попробуйте уговорить ее принять меня, — сказал врач. — Ее необходимо осмотреть, и как можно скорее.

— Понятно… Сделаю все, что смогу. — Феннер вернулся в машине.

Мисс Блэндиш сидела в той же позе. Она подняла глаза, когда Феннер подошел к ней.

— Все готово. Никто вам не будет мешать.

Она вышла из машины, и они через холл направились к лифту. Когда они поднялись на последний этаж, девушка неожиданно спросила:

— Я слышала стрельбу. Он мертв, не так ли?

— Да, — ответил Феннер. — Со всем этим покончено.

Больше они не произнесли ни слова. Он провел ее по пустому коридору в комнату, открыл дверь и посторонился. Мисс Блэндиш вошла в номер. Врач постарался: комната была полна цветов, на круглом столе — холодные закуски и напитки.

Мисс Блэндиш подошла к вазе с розами. Кончиками пальцев дотронулась до красного бутона.

Феннер прикрыл дверь.

Она повернулась к нему, и он с облегчением заметил, что в глазах ее больше нет прежнего страха.

— Доктор Хеч очень хочет познакомиться с вами, — решился Феннер. — Вы не возражаете?

— Сейчас я никого не хочу видеть. И он ничего не может сделать для меня.

— Знаете, как бы я поступил на вашем месте? — Феннер принял беспечный тон. — Я бы принял душ и переоделся. Вы найдете здесь, в шкафу, все, что вам нужно. Примите душ. Я подожду вас здесь — сюда никто не войдет. Согласны?

Ему показалось, что девушка смотрит на него с интересом.

— Вы всегда ведете себя так с людьми?

— Мне не часто представляется такая возможность, — улыбнулся Феннер. — Итак, идите принимайте ваш душ!

Она вошла в ванную и заперла дверь на ключ.

Феннер подошел к окну и стал смотреть на проезжающие внизу машины. Перед входом в отель суетилась группа людей, многие с фотоаппаратами. Они о чем-то спорили с тремя полицейскими, охраняющими вход.

Итак, новость уже разошлась. Начинаются трудности!

Феннер отвернулся от окна и открыл дверь. Трое полицейских фланировали по коридору. Бренер сделал все возможное, чтобы не допустить в отель журналистов, но стоит девушке выйти из отеля, как вся эта лавина репортеров обрушится на нее.

Через четверть часа дверь ванной комнаты открылась и появилась мисс Блэндиш. Она надела пестрое платье, которое ей очень шло.

Феннер подумал, что никогда еще не видел такой восхитительной женщины.

— Держу пари, теперь вы чувствуете себя лучше, разве не так? — спросил он.

Она подошла к окну, прежде чем он смог помешать ей, и выглянула наружу. Потом отшатнулась и повернулась к нему. Затравленно смотрела она на Феннера.

— Все идет хорошо, — пытался он успокоить ее, — вам совершенно незачем волноваться. Они сюда не поднимутся. Садитесь в это кресло, устраивайтесь поудобнее. Не хотите ли чего-нибудь съесть?

— Нет.

Она села и спрятала лицо в ладонях.

Ошеломленный, Феннер молча смотрел на нее несколько секунд, не находя слов. Неожиданно она проговорила безнадежно:

— Но что же со мной будет?

— Не думайте об этом сейчас, — с жаром убеждал девушку Феннер. — Ну, поговорят дня три-четыре и успокоятся… Вы так молоды… У вас все еще впереди…

Он говорил еще что-то — только бы не молчать… Сейчас необходимо говорить хоть что-нибудь — все равно что. Убеждал ее в чем-то… Но сам не верил в то, что говорил, и понимал: она уже ничему не поверит!

— Вы сказали, что он мертв, но это неправда. — Девушку передернуло… — Он живет во мне. — У нее вырвался жест отчаяния. — Я не знаю, что решит мой отец. Сначала мне казалось, что это невозможно — со мной не могло этого случиться, именно со мной. Но теперь я знаю, что это правда. Но что же со мной теперь будет?!

Лоб Феннера покрылся холодным потом. Такой ситуации он не предвидел. Ему стало страшно.

— А если я пошлю за вашим отцом? Позвольте ему приехать!

Одним движением головы она отвергла это предложение.

— Он ничего не сможет сделать для меня. Он будет потрясен — вот и все. Нужно, чтобы я сама, одна, нашла выход. До этого моя жизнь была сплошным праздником. У меня никогда не было огорчений. И вот представился случай показать, на что я способна, не так ли? У меня такое чувство, что я в западне. Некоторые могут многое перенести, потому что верят в Бога. Я же никогда ни во что не верила. Знала только, что могу купить все, что захочу. — Ее странная улыбка пугала Феннера. — Может быть, и правда, будет лучше, если я повидаю этого доктора. Он мне даст кое-что. Вы сказали, что потом я смогу смотреть на все это по-другому. Мне только нужно опереться на кого-то. У меня нет сил самой выйти из этого положения. Наверное, это потому, что у меня всегда была возможность рассчитывать на чью-то помощь. Но это уж моя ошибка. Я никого в этом не обвиняю — только себя.

— Я пойду за доктором, — предложил Феннер. — Не будьте так жестоки к себе. После всего, что вы пережили, совсем не удивительно, что вам необходима поддержка. Все устроится как нельзя лучше. Самое главное — выдержать эти несколько дней, а потом все будет хорошо.

Улыбка мисс Блэндиш превратилась в гримасу.

— Пожалуйста, не можете ли вы поторопиться? — вежливо спросила она. — Я нуждаюсь в… кое в чем. Доктор знает, что мне нужно. Все это время меня кололи наркотиками…

— Пойду поищу его. — Феннер быстро направился к двери.

Оставив дверь широко открытой, он вышел в коридор и позвал одного из полицейских.

— Эй вы, поищите врача! Пожалуйста, поскорее! Быстрей!

Дверь позади него захлопнулась. Он услышал, как в замке повернулся ключ.

Ужас обуял Феннера. Он бешено колотил в дверь, но мисс Блэндиш не отзывалась. Тогда он попытался вышибить дверь с разбега, однако она не подалась.

Запыхавшись, подоспели два агента.

— Ломайте дверь! — кричал Феннер. По лицу его струился пот. — Ломайте ее!

Когда под тяжестью двух тел дверь, наконец, распахнулась, Феннер услышал крик, жалкий, далекий, замирающий…

На улице, внизу, поднялся шум, резко останавливались машины, визжали тормоза.

Совершенно ошеломленный, Феннер стоял на пороге пустой комнаты…