Блу

— Спасибо за пластырь, я знаю, что это вышло случайно. Ты никогда не причинишь мне боли намеренно, я доверяю тебе. Я сажусь на диване лицом к обоим мужчинам. — Парень, которого арестовали за изнасилования и убийства не тот, кто напал на меня. Я узнаю его глаза где угодно, и это не он.

Ной встает и раздраженно ерошит свои волосы.

— И когда ты собиралась рассказать нам об этом?

— Прекрати, — рычит Так, я подпрыгиваю от неожиданности. Он крепко прижимает меня к своему боку. — Мы уже прошли через это вчера. Просто Блу пыталась забыть обо всем этом, но у нее не получилось. Мы считаем, что это был тот футболит. Вчера он был в зале.

— Я не уверена, что это он. Я не знаю.

Я пытаюсь сдержать слезы. Не хочу постоянно рыдать и переживать из-за этой истории.

— Пошли, я приготовил завтрак. — Так поднимает меня с дивана и тащит на кухню. Он не обманул: стол заставлен всевозможной едой для завтрака, начиная с печенья и заканчивая яйцами и мясной нарезкой.

— Я не мог заснуть.

— То и видно. — Я устраиваюсь на стуле. — Так, мне и правда жаль.

— Все нормально, Блу, мы справимся. — Он ерошит мне волосы, а потом поднимает и усаживается вместо со мной на стул. Я беру со стола клубнику, обмакиваю ее в сливки, которые приготовил Так, и кладу ему в рот.

— Обещаешь?

— Я не обещаю, а делаю.

— Я знаю. — В этот раз я мажу сливками кончик его носа и хихикаю.

— Маленькая засранка.

Я визжу, когда он вытирает его о мою грудь, после чего расслабляюсь и крепко прижимаюсь к нему.

— Мне хотелось бы убежать с тобой и начать все сначала.

— Я знаю, Блу, знаю.

***

Неделя проходит без угроз. Мне потребовалось семь долгих дней, чтобы перестать трястись на каждом углу. Так пытался постоянно находиться рядом, но с нашими расписаниями это было сложно. В конце концов, я сдалась и рассказала о своих проблемах тренеру Джею и Стиву. Джей был в ярости, но, слава богу, есть Стив, который утешил меня, а заодно проверил камеры наблюдения в кампусе и… ничего не обнаружил.

Так пытается разыскать Капитана Тупицу, но у него ничего не получается. Он знает, что любое упоминание об этом срывает мне крышу, поэтому они с Ноем обсуждают поиски втихомолку. Меня это устраивает.

— Блу, что ты наденешь? — Я перевожу взгляд с трещины на напольной плитке на практически голую Софи.

Сегодня футбольная команда устраивает небольшие посиделки у Ноя и Така, но они, скорее всего, превратятся в вечеринку, как и всегда. Я слышала вчера, как Так и Ной говорили о том, что нужно отвлечься.

— Это, — наугад тычу пальцем я.

— Серьезно, Блу.

— Но я же не в поисках парня.

— Нет, но ты могла бы хоть раз снять эту чертову спортивную одежду и принарядиться для Така.

— Ему нравится спортивная одежда.

— А маленькое сексуальное платье понравится еще больше.

— Я же не шлюха, в отличие от тебя.

Софи морщится и недовольно смотрит на меня, но тут же смягчается.

— Намек понят.

— Некоторые вещи никогда не меняются, Софи. Надевай это. — Я бросаю ей кружевное платье, после чего подхожу к зеркалу, чтобы поправить прическу и воспользоваться ее косметикой — большую часть своих вещей я уже перетащила к Таку.

Мне пришлось набраться мужества, чтобы прийти к подруге. Уверена, Так шел за нами до самого общежития. Когда мы зашли во внутрь, Стив помахал кому-то рукой за моей спиной, я обернулась, но успела лишь мельком увидеть черную толстовку.

— Я готова.

Я поворачиваюсь и изучаю Софи с ног до головы: ее восхитительные ноги выставлены на всеобщее обозрение, платье настолько короткое, что едва прикрывает задницу, грудь практически обнажена.

— Да, ты точно готова, маленькая шлюшка.

Мы идем по коридору, а у меня мурашки по коже. Я знаю, что человек, который напал на меня, тоже бродил здесь, дожидаясь идеального момента, чтобы просунуть под дверь записку. Перед лифтом я замираю, но беру себя в руки и вдавливаю кнопку вызова.

— Блу, — Софи недоуменно смотрит на меня. — Что происходит?

Его палец касался этой кнопки. Палец — часть его руки, которой он избил меня перед тем, как попытаться изнасиловать. У меня скручивает живот, а к горлу подступает тошнота.

— Блу, — громче произносит Софи.

Двери лифта открываются. Из него выходят двое мужчин, один из них задевает меня плечом, возвращая к реальности. Я мысленно ругаю себя за чертовы страхи.

— Все нормально. Просто вспоминала, не забыла ли чего.

— Ну, если я маленькая шлюшка, то ты, подруга, дерьмовая врунишка. Пошли.

Когда лифт начинает спускаться, у меня внутри снова все скручивается.

Мы направляемся к дому Така. Софи что-то говорит, но я даже не пытаюсь поучаствовать в разговоре, размер и выносливость пениса Лэйна меня мало интересуют.

Возле дома уже стоят несколько автомобилей, но я не вижу машины Така. Хватаю телефон и пишу ему сообщение.

Я: Где ты, любимый?

Так: Немного опаздываю. Нужно было поговорить с тренером.

Я: Все в порядке?

Так: Отлично.

Я: Хорошо, поторапливайся.

Небольшие посиделки больше напоминают студенческую вечеринку на стероидах. Так будет в ярости, когда увидит всех этих людей. Ной стоит на кухне, окруженный стаей девиц. Он мог бы выбрать любую, но я никогда не видела его с девушкой.

— Мне нужно попить, — одними губами произношу я.

Он отталкивается от стола и протягивает мне свой стакан. Я, не раздумывая, осушаю его до дна. Как бы мне хотелось провести этот вечер наедине с Таком: в кровати, обнаженными, потными и удовлетворенными. Решено, утащу его, как только он появится.

Я устраиваюсь на диване рядом с одним из друзей Така и наблюдаю за гостями. Вскоре в гостиной становится негде протолкнуться и люди начинают выходить на улицу. Входная дверь открыта и в комнату проникает свежий, прохладный ветерок. Один раз мимо прошел Ной и вручил мне новый стакан. Так уже давно должен был появиться, я несколько раз проверяла телефон.

Толпа становится более буйной и неконтролируемой. Слава богу, Ной, как ястреб, следит за мной с другого конца комнаты. Его взгляд ни на секунду не оставляет меня.

Наконец, в дверях появляется Так. Я практически запрыгиваю ему на руки.

— Долго же ты.

— Прости, Блу.

Не в силах сдерживаться, я страстно целую его. Так пятится назад и усаживает меня на подлокотник дивана, я недовольно ворчу, отрываясь от его губ, а он смеется.

— Вот, это было в почтовом ящике. Для тебя.

Так вручает мне большой конверт и поворачивается, чтобы поприветствовать друзей.

Странно, но, может, мама, решила, что письмо быстрее дойдет до меня, если отправить его на адрес Така? Имя отправителя не указано, надеюсь, что это один из ее сюрпризов.

Я открываю конверт, он набит бумагами. Внезапно кто-то толкает меня в спину и его содержимое вываливается на пол. Это мы. На полу лежим мы с Таком, на цветных фотографиях с пляжа, которые, как магнит, привлекают внимание всех присутствующих. Наши обнаженные переплетенные тела — под всеобщими взглядами. А главное, — обожжённая плоть Така. Я спрыгиваю с подлокотника и начинаю собирать фотографии под перешептывания толпы.

Так стоит белый, как полотно.

— Убирайся, — приказывает он, но я еще не закончила запихивать снимки обратно в конверт.

— Я сказал, чтобы ты убиралась, Блу, — громче произносит он.

Я смотрю на Така пытаясь осмыслить его слова. Он наклоняется надо мной, но Ной останавливает его и прижимает к стене.

— Сейчас же выметайся из моего дома.

Я замираю, крепко прижав злополучный конверт к груди.

— Ты заставила меня полюбить тебя и обещала, что никогда не причинишь боли. — Голос Така звенит от ярости. — Убирайся, — выкрикивает он так громко, что задрожали стекла.

— Так. — По моим щекам текут слезы, я пытаюсь встать. — Это не я. Я не делала этого.

— Ты выставила меня на всеобщее обозрение. Что, теперь довольна?

Кто-то тянет меня за руку.

— Так, нет, — это все, что я успеваю сказать перед тем, как один из его друзей выводит меня на улицу. Разыгрываемая в доме сцена заставляет притихнуть даже тех, кто тусовался на улице. Я резко вырываю руку из захвата.

Во мне бурлит смесь ненависти и боли. Не в силах контролировать себя, я забегаю в гостиную и кричу:

— Да пошел ты на хрен, Так Джонс. — Я бросаю конверт на пол. В этот раз ко мне подходит Ной. — Я, черт возьми, любила тебя и считала красивым. И не буду извиняться за это. Фотографии — не моих рук дело.

Двое друзей по команде пытаются удержать Така. Ной тянет меня за руку, а я пытаюсь вырваться.

— Ты был прав, Так. Ты и правда чудовище.

С этими словами я разворачиваюсь и самостоятельно выхожу из дома. Во мне продолжает бурлить странная смесь ненависти и боли.

ГЛАВА 31

Я лежу в темной комнате. Если под дверь и просунули письмо с угрозами, я ничего не заметила, потому что выключила свет перед тем, как забраться в кровать. С самого ужасного момента в моей жизни прошло несколько часов. Ни Так, ни Софи, ни так называемые друзья до сих пор не позвонили мне, да даже не отправили сообщение.

Мой мозг отказывается отключаться, прокручивая произошедшее и поведение Така снова и снова. Да пошли вы, придурки. Я срываю с себя одеяло и обуваюсь, наплевав на внешний вид. Выхожу в коридор и вызываю лифт.

— Блу.

Я поворачиваюсь и вижу Стива, который стоит на своем посту.

— Стив.

— Все в порядке?

— Идеально, — сквозь зубы произношу я.

— Куда ты идешь? Знаю, это не мое дело. — Он обходит стол и подходит ко мне ближе. — Но я пообещал твоему отцу, что с тобой все будет в порядке.

— На пробежку.

Не дожидаясь его ответа, выхожу из здания и разминаюсь. Я бегу по тому же маршруту, что и в ночь нападения, мечтая о том, чтобы во лбу горела гребаная неоновая вывеска. Мне нужно почувствовать боль. Я хочу, чтобы тот мужчина закончил работу, которую начал.

Мне наплевать на темп и длину шагов, я просто выжимаю из себя по максимуму. Меня ведет вперед лишь ночной воздух и звуки. Ни музыка, ни запах Така, а природа и надежда на встречу с человеком, который напал на меня. По спине и рукам стекают крупные капли пота. Когда на горизонте появляются очертания общежития, меня будто еще раз ударяют ножом в самое сердце. Жизнь — жестокая гребаная стерва. Когда она заставляет меня выживать, я выживаю, а когда молю о покое, он не приходит.

Стив уже ушел и на его месте сидит напарник, Фред, такой же вежливый и доброжелательный, как мой друг. Но я не чувствую к нему симпатии, поэтому просто прохожу мимо и возвращаюсь в свою тюрьму.

Простыни, когда-то мягкие и пахнущие домом, теперь кажутся грубыми и неприятными. Сморщившись, ложусь на кровать. Хоть Так теперь и мертв для меня, он — единственное, чего желает тело. Моя ДНК не может без него — он нужен ей, чтобы выжить.

Я закрываю глаза и вижу лицо Така, чувствую его гнев, направленный только на меня. Он обвинил во всем меня.

***

Я все еще тону в жалости к себе и тупости остальных. Жизнь вокруг течет своим ходом, но мне наплевать на это. Наплевать на лекции и на то, что на тренировки нужно приходить вовремя. Я уже потеряла титул капитана команды чирлидерш. Для этого достаточно было опоздать два раза.

С самого ужасного момента в моей жизни прошло пять дней, но я уже пропустила очень многое. Письма с угрозами продолжают приходить, теперь заляпанные пятнами крови.

Я бегаю каждый вечер по одному и тому же маршруту, в надежде, что он закончит свою работу. Так проще, чем объяснять все родителям.

Я захожу в зал, Софи и остальные девочки с отвращением смотрят на меня. Может быть, потому, что я не приняла душ и не расчесала волосы. Как бы то ни было, мне наплевать, сейчас я мечтаю только о том, чтобы…кто-нибудь перерезал мне глотку и оставил истекать кровью на матах — настолько невыносимая боль терзает мои невидимые раны.

Я боролась за то, чтобы оказаться здесь, а теперь готова сдохнуть, чтобы покинуть это место.

ГЛАВА 32

ТАК

— Я приехал сюда не для того, чтобы повернуть назад.

— Сэр, вам назначено?

Я стучу кулаком по столу и рычу:

— Мне нужно увидеть его.

Неожиданно кто-то произносит мое имя, я поднимаю голову… Это все равно, что увидеть в отце Блу — ее саму. У них одинаковые глаза. Я никогда не замечал насколько они похожи. Я замираю. Мужчина явно удивлен моим приходом.

Я знаю, что рискую, но это того стоит. Блу нет в моей жизни уже несколько месяцев, а ее последние слова до сих звенят у меня в ушах каждое утро. Она права, я чудовище. Блу — единственный человек в мире, который заставил меня поверить в то, что я могу быть для кого-то желанным. Она была моей, а я обошелся с ней, как с куском дерьма.

— Сэр, мне нужна консультация.

Я знаю, что застал доктора Уильямса врасплох. Тем не менее, он, как и его дочь, приветствует меня объятиями — еще один удар ножом в мою израненную душу.

— Пошли, сынок. У меня есть двадцать минут. — Он открывает дверь, и я захожу следом за ним в роскошный кабинет с огромным столом из темного дерева в центре. Стены увешаны сертификатами и наградами, но мой взгляд прикован к фотографии, на которой Блу прижимается к отцу и широко улыбается.

Она настоящая красавица и дело не в идеальной коже, восхитительных глазах и сексуальном теле, а в том, что она готова бороться за то, во что верит и в ее способности любить.

Я сажусь в большое кожаное кресло напротив отца Блу.

— Мне нужна ваша помощь. — Закатав рукав рубашки, показываю ему свою кожу. — Я хочу стать нормальным.

Он наклоняется вперед и пристально смотрит на меня.

— Что ты сделал с моей дочерью?

Я стягиваю с себя рубашку.

— Позволил ей любить себя, а потом разбил сердце.

— Зачем ты здесь, Так?

— Я хочу избавиться от этого, — проведя рукой по большим рубцам на животе, отвечаю я. — Хочу вернуть Блу.

Он откидывается в кресле и качает головой.

— Я могу помочь тебе, если ты и правда этого хочешь. Но Блу… она любила тебя больше, чем чирлидерство. Я точно знаю, что ей не хотелось бы, чтобы ты становился «нормальным».

— Я должен, иначе не смогу лежать рядом с ней с такой кожей.

— Почему? — Он снова наклоняется вперед и ставит локти на стол. — Она когда-нибудь давала тебе почувствовать себя уродливым?

— Никогда, — шепчу я.

— Значит, ты говоришь, что не считаешь себя достойным Блу?

— Сэр, с ней я чувствовал себя любимым и невероятно счастливым, но когда я смотрю на себя в зеркало, то вижу неприглядную правду.

Он приподнимает брови, требуя продолжения.

— Я не достоин ее.

— В общем так, — Доктор Уильямс встает с кресла. — Я помогу тебе, если ты хочешь этого для себя. Но если ради того, чтобы почувствовать себя достойным Блу или ради нее, то помочь себе ты должен сам.

Он подходит к двери и говорит напоследок:

— Так… ты полный идиот. Ты много добился, преодолел кучу препятствий, а сейчас позволяешь шрамам разрушить свою жизнь. Носи их, как воин.

Три недели спустя

Сегодня я пришел по записи. Я принял окончательное решение и готов поделиться им с доктором Уильямсом. После нескольких бессонных ночей в дешевой гостинице и бесчисленных разговоров по телефону с сестрой, я точно знаю, что буду делать.

— Так Джонс. — Передо мной стоит улыбающаяся медсестра в голубом халате.

— Это я.

Она взвешивает меня, измеряет давление, в общем, проводит общий осмотр. Много лет это было частью моей жизни — операция за операцией и практически ежедневные приемы у доктора. Только в этот раз рядом со мной нет Джо.

— Теперь можете проходить в комнату справа. Доктор Уильямс скоро подойдет.

Медсестра выходит и, отвлеченная кем-то в коридоре, оставляет дверь приоткрытой. Мне все равно, я полностью одет, а мой мозг слишком измотан за прошедшие несколько дней, чтобы реагировать на что-то.

— Где он? — Голос кажется очень знакомым.

— Мне наплевать, занят он или нет. Это касается нашей дочери.

Слова медленно доходят до меня, но когда это все же происходит, я понимаю, что появилась мама Блу. Я вылетаю в коридор и сталкиваюсь с ней лицом к лицу. Несколько секунд спустя появляется отец Блу.

— Что происходит? — Он хватает жену под локоть и тащит в кабинет, я следую за ними.

— Что случилось?

— Это Блу, — рыдая, отвечает она, едва я закрываю дверь.

— Что с ней?

— Я пообещала, что ничего не расскажу тебе, пока она не вернется домой. — С громким плачем, женщина падает в кресло. — Блу ушла из команды две недели назад и сегодня должна была прилететь домой, но не появилась и не отвечает на звонки.

— Она что? — спрашиваю я.

— Она ушла из команды, Так. — Мама Блу встает и подходит ко мне. — Ты разбил ей сердце, и ее жизнь вышла из-под контроля. Я ездила к ней и целую неделю пыталась привести в чувство, но…

— Прекрати, — требует доктор Уильямс, крепко обнимая жену.

Я в шоке от того, что Блу решила уйти из команды за неделю до Национального чемпионата. Она же жила чирлидерством. Оно было ее сердцем, жизнь и страстью. Всем, пока… поняв, к чему привел мой эгоизм, я падаю на колени.

Я вышвырнул ее из своей жизни прямиком в ад, ни на секунду, не подумав о том, каково ей в нем. Все из-за моей гребаной неуверенности. Представив себе, что ее безжизненное тело лежит где-нибудь на тропинке, я выхватываю из кармана телефон и набираю номер Ноя. Он не берет трубку, тогда я звоню Лэйну, потом Софи и снова Ною. На десятый раз он отвечает.

— Эй, у меня сейчас лекция, как и у тебя, кстати. Чего тебе?

— Блу, иди и найди ее.

— Ее там нет, — встревает мама Блу.

Я поворачиваюсь к ней и пытаюсь сосредоточиться на разговоре с Ноем. Скорее всего, он ближе всех находится к Блу.

— Иди и найди ее. Она ушла из команды и пропала.

— Черт. А ты где?

В трубке раздается шорох, значит, Ной выходит из аудитории.

— В Колорадо. У меня был назначен прием у ее отца.

— О чем ты, черт возьми, думаешь, Так?

Все это время Ной убеждал меня поговорить с Блу. Он знает обо всем и считает меня полным идиотом.

— Послушай, Ной. Она должна была прилететь сегодня домой, но не появилась и не отвечает на телефон. Сходи в общежитие.

— Уже иду. Я перезвоню тебе.

Мне очень хочется швырнуть телефон в стену, но сейчас он моя единственная надежда.

— Что происходит, Так?

Я поднимаю взгляд на ее родителей. Жизнь без Блу была мукой, но сейчас… я не могу объяснить своих чувств.

— Осенью на нее напали во время пробежки. — Слезы не дают мне говорить. С большим трудом, я сдерживаю их и продолжаю: — Вы тогда уехали отдыхать. Я настоял на том, чтобы ее осмотрели в больнице, но она отказалась обращаться в полицию.

Я чувствую себя мерзавцем, рассказывая об этом. Лицо отца Блу краснеет от злости, но он быстро берет себя в руки.

— Так, найди ее. Мы позвоним в полицию и охране кампуса.

С этими словами он вылетает из кабинета. Я смотрю в полные боли глаза матери Блу.

— Ее избили, — едва слышно произносит она.

Не в силах контролировать себя, я встаю и крепко обнимаю ее, пытаясь успокоить.

— Я пытался уговорить Блу, но она отказывалась от помощи. Мне очень жаль.

— Ее…ее...

— Нет. Ее не изнасиловали.

— Значит, ты и есть голос?

— Что? — Я отстраняюсь и недоуменно смотрю на нее.

— Когда я была у Блу, ее постоянно мучали кошмары. Она повторяла, что ее спас голос, а потом просыпалась. У нее были круги под глазами и дрожь в теле… Я чувствовала, что-то не так.

Раздается звонок.

— Ной.

— Ее нет. Я говорил с охранником, он не видел Блу уже несколько недель.

— Поговори со Стивом, Блу всегда хорошо относилась к нему.

— Поговорил. Ее нет, Так.

— Черт, я возвращаюсь следующим рейсом. — В этот раз я с силой швыряю телефон в шкаф, и он разлетается на куски.

— Что тебе сказали, Так?

— Никто не видел Блу в общежитии уже несколько недель.

— Это невозможно. Она ходила на занятия. Блу сказала, что ушла из команды, но продолжает ходить на лекции.

ГЛАВА 33

Тремя неделями ранее

Письма меня больше не расстраивают, эсэмэс давно не поступают, потому что я заблокировала номера, с которых они приходили. Дохлая мышь в коробке из-под обуви даже умилила.

В конце концов, я сломалась и рассказала обо всем человеку, который постоянно находился рядом. Стиву. Он часто заходил ко мне, проверял, чтобы у меня была еда, и чтобы я ходила на занятия. Иногда провожал до аудитории и встречал. С его помощью мне удалось взять себя в руки на то время, пока мама гостила здесь.

Дядя Стива работает детективом и сейчас он везет меня к нему. Я все еще не уверена, что стоит рассказывать о своих проблемах незнакомому человеку, но другого пути нет.

— А твой дядя точно хороший человек? — спрашиваю я, нервно теребя металлическую дверную ручку.

— Точно, Блу. Я до сих пор не могу поверить в то, с чем тебе приходится иметь дело. Я помогу тебе. — Стив ведет свой драндулет так, будто это новенький «Pontiac Trans Am».

Он совсем не похож на студента. Однажды Стив сказал, что живет с мамой и надеется когда-нибудь съехать от нее, поэтому подрабатывает, чтобы поскорее накопить деньги. Может, он и не рыцарь в сияющих доспехах на белом коне, но мне нравится.

— Спасибо, Стив.

— Я же сказал, что всегда помогу тебе.

Он останавливается перед ветхим домом без ставен и сломанным забором.

— Это здесь?

— Да, дядя много работает, у него нет времени на то, чтобы привести дом в порядок.

«Мог хотя бы подстричь газон», — думаю я про себя, но внезапно замечаю разбитые окна. Мне становится не по себе.

— Стив. — Я оглядываюсь и впервые за долгое время снова вижу эти глаза. Темные глаза человека, который напал на меня той ночью. Он опускает руку мне на плечо, в памяти начинает медленно проигрываться жестокая сцена нападения. Я пытаюсь успокоиться, зная, что это всего лишь игра воображения, очередной обман.

Меня привлекает звук захлопывающейся двери. Я поворачиваю голову и вижу перед машиной Стефи.

— Черт, — Стив стучит кулаком по рулю. — Она слишком рано.

В следующий миг он выскакивает из автомобиля и подходит к ней. Я сразу обращаю внимание на живот Стефи — его нет. Он плоский, а сама она находится в отличной форме. Мне не слышно, о чем они недовольно шепчутся.

Я внимательно наблюдаю за движениями Стива, будто впервые вижу его. Теперь очевидно, что он и есть мой нападавший. Меня тошнит на обувь. Нащупав ручку, я открываю дверь и бегу, но на плечо опускается тяжелая рука и толкает меня на землю. Об этом моменте я молилась последние несколько месяцев. Чтобы этот человек появился и закончил свою работу. Но больше всего на свете мне хочется сейчас в последний раз увидеть лицо Така и забрать назад гадкие слова, сказанные единственному мужчине, которого я любила.

ГЛАВА 34

ТАК

— Я не сумасшедший и никогда не перестану искать ее, Ной.

— Так, прошло больше двух месяцев с тех пор, как мы заявили об исчезновении.

— Мне наплевать, — Я встаю, откидывая в сторону кофейный столик, и выглядываю в окно.

Ной, Лэйн и Софи стараются общаться тихо, но мне слышно, что они говорят.

— Он не в себе, нужно позвонить Джо, чтобы она увезла его домой.

— Так не уедет, пока не найдут Блу.

— Мы везде искали. Если что-то и найдут, то только ее останки.

Я пробиваю кулаком стекло, не обращая внимания на кровоточащие костяшки пальцев. Они не заживают с того дня в кабинете доктора Уильямса.

Зная, что друзья остановят меня, если расскажу им о своих планах, я молча выхожу из дома, забираюсь в машину и срываюсь на пляж, в место, на котором провел лучший день своей жизни и которое, в итоге, разрушило ее. Хотя, дело не в нем, а в моей гребаной самооценке.

Я идиот, что так и не раскрылся перед Блу полностью. В тот день, когда она сказала, что любит меня, я должен был сорвать с себя футболку на глазах у всех. Ради нее. Она восхищалась мной, как божеством, а я оттолкнул ее. Ночами, в темноте, я представляю, как она смотрит любящими глазами на мои ожоги, а в редкие моменты, снова чувствую прикосновение ее губ. Но все это быстро исчезает.

Я сажусь на песок и сняв рубашку, наслаждаюсь легким бризом, ласкающим кожу. Наплевать на то, что меня могут увидеть, я молюсь о том, чтобы Блу вернулась домой. Ее отец каждый день звонит и рассказывает о том, как проходит расследование частного детектива, которого они наняли… все зацепки ведут в тупик.

Я до сих пор не понимаю, как он может разговаривать со мной после всего. У этого мужчины сердце бойца, как у Блу. Вместо того, чтобы оттолкнуть его, я начал относиться к доктору Уильямсу как к отцу, даже раскрылся перед ним. Маму Блу пришлось положить в больницу.

Я каждый вечер приезжаю на пляж, а потом катаюсь по городу. Моя машина проделала тысячи миль, колеся по улицам и аллеям. Я потерял надежду на то, что она находится в этом городе, но не на то, что она жива. Никогда не поверю в это.

Солнце начинает садиться, я в последний раз молюсь о том, чтобы Блу вернулась домой, а потом решаю пройтись по улицам пешком. В закусочных сидят жизнерадостные студенты, они живут так, как должны были жить мы с Блу. Я быстро прохожу эти районы, ее точно не может быть здесь, иначе она была бы уже кем-то замечена. Фотографии Блу висят по всему городу и даже стране. Каждый раз, когда она широко улыбается мне с экрана, я испытываю невыносимую боль.

Наконец, я выхожу в трущобы и начинаю поднимать крышки у мусорных контейнеров. Знаю, это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Несколько домов выглядят очень ветхими, окна разбиты, а крыши просели. В этом месте я еще не был. Я прохожу мимо приюта для бездомных и неожиданно чувствую, что меня тянут за руку. Оглянувшись, вижу пожилую женщину. Она смотрит так, будто знает меня.

— Никогда не сдавайся. Ты очень близко.

— Простите? — говорю я, наклоняясь к ней.

— Она здесь.

— Кто?

— Твоя любовь.

— Элеанор, оставь его в покое.

Какая-то темноволосая женщина пытается оттащить старушку, но та продолжает вещать.

— Она здесь. Та, которая тебе нужна.

— Простите, сэр, она постоянно что-то бормочет.

Они исчезают в приюте. Я снова прохожу мимо ветхих домов, даже несмотря на темноту, невозможно пропустить их убогую обстановку и разбитые окна. А потом я словно пересекаю какую-то воображаемую линию: дома становятся симпатичнее, а в воздухе начинают витать запахи кампуса. Сегодня я точно не найду Блу.

На парковке осталась только моя машина, ее едва видно в свете уличных фонарей. Я завожу мотор и прихожу в ярость. Бить по рулю стало для меня ежедневной рутиной, когда-нибудь он просто не выдержит. Я прижимаюсь лбом к стеклу и, глядя на ночное небо, усеянное звездами, впервые думаю о том, среди них может быть и Блу. Я отказываюсь верить в худшее, но в такие моменты… какой еще у меня есть выбор?

Мне не хочется спать, поэтому я продолжаю кататься по улицам, хоть и знаю, что все равно не смогу разглядеть Блу в темноте. Внезапно я вновь оказываюсь перед приютом для бездомных. Вспомнив слова пожилой женщины, выхожу из машины.

Сейчас здесь тихо, наверное, все уже поужинали и разошлись. Я захожу в здание и в нос ударяет ужасная вонь — смесь мочи и грязи. К горлу подступает тошнота. Я пытаюсь не пялиться на людей, которые снуют вокруг или лежат на полу. Заметив женщину с бейджем на груди, машу ей рукой.

— Сэр, сегодня у нас нет мест. Попробуйте заглянуть в приют в другой части города.

— Вообще-то, я ищу пожилую даму, с которой разговаривал сегодня.

Волонтер недовольно выгибает бровь и упирает руку в бок.

— Ага, а я хочу миллион долларов и выйти замуж за Санта Клауса.

— Я серьезно. Я ищу человека, который пропал, а та пожилая женщина сказала мне кое-что странное. Я бы хотел поговорить с ней.

— Освободите помещение или я вызову полицейских. Сегодня у нас нет свободных мест.

Я пытаюсь объясниться с ней, но она снова угрожает полицией. Мне не остается другого выбора, как уйти.

— Подождите, сэр? — Я поворачиваюсь и вижу волонтера, которая увела ту пожилую женщину. — Вам что-то нужно?

— Я знаю, это прозвучит странно, но мне бы хотелось увидеть женщину, которая говорила со мной.

— О. — Она гладит меня по руке с практически забавным выражением лица. — Та леди — бродяга, сегодня она пробыла здесь пару часов и ушла, но, может, снова появится через пару недель.

— То есть, она не живет в приюте постоянно?

— Нет. Таких тут немного, обычно мы находим им дом или сдаем властям.

— Я просто ищу…А, не берите в голову. — Я раздраженно хватаюсь за шапку — Спасибо, что уделили мне время.

Я выхожу из приюта, мне жутко хочется пробить что-нибудь кулаком. За моей спиной раздаются голоса женщин:

— А он сексуальный.

— Да, но сосредоточься. Нужно вызвать копов, чтобы они забрали блондинку, которая была здесь несколько недель назад.

Мне хочется пробить что-нибудь еще сильнее. Я быстро направляюсь к машине и несколько раз впечатываю кулак в металлический каркас, наслаждаясь болью.

Внезапно мне будто дают пощечину по лицу. Я разворачиваюсь и забегаю в приют, женщины все еще разговаривают.

— Извините.

Они замолкают и смотрят на меня.

— Кажется, вы что-то говорили о блондинке?

— Послушай, мудак, — произносит менее доброжелательная волонтер. — Убирайся отсюда.

Неожиданно мое внимание привлекает какое-то движение. Я разворачиваюсь и вижу хрупкое тело, с копной спутанных светлых волос, которое свернулось клубком в углу. Я подхожу ближе, не нарушая личного пространства, и, впервые за многие месяцы, чувствую… надежду. А когда замечаю под грязными волосами родимое пятно на предплечье, у меня перехватывает дыхание.

— Блу.

Девушка даже не шевелится.

— Блу, это Так.

Из-под копны волос раздается хриплый голос:

— Оставьте меня в покое.

— Сэр, не разговаривайте с ней. Нам нужно вызвать полицию. Она не в себе.

Я опускаюсь на колени. Это Блу. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы приподнять ей лицо и посмотреть в глаза.

— Это Так, Блу. Твой парень. Я люблю тебя и искал каждый день.

— Меня зовут не Блу.

Кто-то аккуратно стучит меня по плечу, это доброжелательная волонтер.

— Девушка не знает своего имени, и кто она такая. В прошлый раз мы ее выгнали, потому что она ходила в туалет под себя и отказывалась от помощи. Она очень истощена, мы собираемся сдать ее властям.

— Пожалуйста, — громче, чем хотелось, говорю я, — вызовите полицейских.

Я снова поворачиваюсь к девушке, которая лежит передо мной, свернувшись в клубок. В тот момент, когда мои пальцы касаются ее кожи, я понимаю, что это Блу. Только она вызывала у меня такие чувства. Неожиданно я замечаю логотип Престонского университета на ее шортах и начинаю паниковать, но внешне стараюсь держаться спокойно.

— Блу, — кричу я. — Посмотри на меня.

Она медленно поднимает голову и смотрит на меня бессмысленным взглядом, а потом отводит его в сторону.

— Блу, посмотри на меня.

— Меня зовут не Блу, —отвечает она и начинает трястись, на пол стекает моча. — О-о-оставьте меня в покое.

Не в силах сдерживаться, я хватаю ее за руку, пытаясь успокоить. Это точно моя Блу, даже не могу представить, почему она в таком состоянии. Я обхватываю ее щеку ладонью и заставляю поднять голову.

— Посмотри на меня, Блу. Я здесь, рядом.

Она расслабляется и у нее перестают так сильно дрожать руки, а по щекам начинаются катиться слезы.

— Вызовите 911 и полицию, — развернувшись к волонтерам, прошу я.

Мой голос звучит хрипло, Блу напрягается, и я пытаюсь успокоить ее снова.

— Блу, ты помнишь меня?

Она замирает.

— Ты чирлидерша. Я футболист. Ты заставляла меня делать тебе домашнюю работу. Ты любила меня, Блу, а я люблю тебя. Я был придурком.

Она снова расслабляется и закрывает глаза. Я беру ее дрожащую руку и, подняв футболку, прикладываю к своей покрытой шрамами груди, которые она так любила. Блу открывает глаза и поднимает голову, а потом переводит взгляд на свою ладонь.

— Так, — шепчет она.

— Да, Так. Блу, я здесь, рядом.

Ее тело сотрясается в конвульсиях. Я беру ее на руки и усаживаю к себе на колени. Блу кладет голову мне на грудь и сворачивается в клубок, не переставая повторять мое имя. Почувствовав, что она снова обмочилась, я всхлипываю, уткнувшись ей в волосы.

— Твои мама и папа тоже ищут тебя, Блу. Мы никогда не сдавались. Я люблю тебя. Черт, я так сильно люблю тебя и был полным придурком. Надеюсь, ты простишь меня. Я больше никогда не оставлю тебя.

Мои последние слова выводят из ее транса. Блу резко вскидывает голову и смотрит на меня. Она ужасно выглядит, хуже, чем просто нездорово.

— Ты наложил заклятие на мое сердце, Так. Я не могу любить никого, кроме тебя.

Я как в замедленной сьемке наблюдаю за тем, как у нее закатываются глаза, а тело становится вялым. В следующее мгновение раздается вой сирен и в помещение вбегают спасатели, которые забирают ее у меня.

Я достаю из кармана телефон.

— Я нашел ее. Она жива.

Отец Блу отключается, не сказав ни слова, он уже на пути сюда. Я ложусь на пол и, сжав виски, смотрю на покрытый пятнами потолок. Я нашел ее. Блу жива.

ЭПИЛОГ

— Мамочка, напомни, что это означает?

— Заклятие моего воина.

— А расскажи мне еще раз эту историю.

Я ерошу волосы маленького Уилла и усаживаю его на колени. До начала игры еще много времени, а делать на трибунах больше нечего. К тому же, мне никогда не надоедает смотреть в его красивые и очень любопытные глаза.

— Запомни, глупыш, — щелкаю его по носу я. — Это фраза из моего брачного обета. Я сделала татуировку, чтобы всегда помнить о нем.

— Но кто твой воин?

У этого четырёхлетнего ребенка всегда куча вопросов, меня до сих удивляет насколько он любопытный.

— Твой папочка.

— А кто тогда я?

— Мой герой. — Я снова ерошу его волосы, а он уклоняется.

— Бабушка, — во все легкие кричит Уилл. Так переживает, что он вырастет и станет чирлидером с таким-то голосом. Это стало нашей семейной шуткой.

Уилл несется вниз и прыгает в руки моей мамы. Я всегда думала, что она любит меня больше всего на свете, а оказалось, что это неправда. Мама и Уилл — неразлучны, и у меня всегда сжимается сердце, когда я вижу их обнимающимися.

Когда я была на третьем месяце беременности, у отца диагностировали рак, и через три месяца он покинул нас. Мужчина, который вырастил меня, безумно любил и вернул к жизни после нападения, просто угас на моих глазах. Я лежала на кровати рядом с ним, день за днем наблюдая за тем, как он проигрывает битву. Все это время Так поддерживал меня.

Они с моим отцом стали лучшими друзьями. Иногда вели себя, как придурки, но обожали меня. Мы прожили с моими мамой и папой три года до того, как болезнь забрала его у нас. Я постоянно цепляюсь за воспоминания об этом времени. О том, как отец вел меня к алтарю, передал Таку, а потом крепко обнял его и сел рядом с мамой. В глазах у всех присутствующих стояли слезы. Я всего три раза видела, как плачет Так Джонс: когда он рассказал мне о своем прошлом, в день свадьбы, когда отец обнял его, и когда родился Уилл.

Мой король поддерживал меня, пока папа угасал, а потом помог пережить горе, хотя ему было больно так же, как и мне. Когда родилась маленькая копия Така, наш идеальный принц, мы назвали его Уилл У. Джонс. Вселенная не перестает шутить надо мной. У этого маленького проказника чувство юмора и интеллект, как у моего папы, и тяга к спорту, как у Така. Он постоянно бродит по дому с мячом.

Я так и не вернулась в Престон и закончила учебу онлайн. В тот день, когда объявили, что меня нашли, Стив пришел в полицию с повинной, а вскоре сдал Стефи. Они хотели, чтобы я исчезла. Стефи мечтала стать капитаном команды и ради этого готова была на все. Если бы не Так и его бесконечная любовь и поддержка, я бы до сих пор считала, что они одержали победу.

Правильно говорил мой отец: «Сколько бы змея не сбрасывала кожу, она всегда остается змеей». Стефи и Стиву не повезло, папа упек этих змей за решетку пожизненно с помощью лучших юристов. Я так никогда и не вспомнила тот период своей жизни. Моим последним воспоминанием было то, как я отключаюсь, а когда пришла в себя… моя ладонь была прижата к груди Така. Врачи пытались вернуть мне память, но им это не удалось. И слава богу.

Однако, благодаря Стефи и Стиву мне удалось найти свою нишу в жизни. Моей страстью стала психологическая помощь и тренинги.

Так закончил университет и выиграл национальный чемпионат. Я, мои родители и, конечно же, семья Така, поддерживали его. Я не пропустила ни одного матча. В тот день, когда Так отказался от контракта в НФЛ, я переживала больше, чем он.

Мой муж не захотел связывать свою жизнь со спортом. Так хотел купить дом, открыть свое дело по оказанию бухгалтерской помощи, жениться на мне и завести детей, о чем упоминал при каждом удобном случае. Он так и остался упрямым придурком, зато целиком моим.

Я встаю и машу рукой маме, они с Уиллом поднимаются ко мне на верхний ряд.

— Привет, мам.

— Привет, малышка.

— Посмотри, что мне купила бабушка. — Уилли тянет меня за футболку. Я опускаю взгляд и вижу у него в руках огромную голубую сладкую вату.

Я закатываю глаза, а мама в ответ пожимает плечами.

— Я купила влажные салфетки.

Сегодня вечер пятницы, на стадионе зажигаются огни, и я вижу своего сексуального мужа, который выводит на поле футбольную команду. На нем короткая футболка, спортивные шорты и кепка, одетая задом наперед. За ним следует звездный защитник и его самый большой фанат — Ругер. После того, как умер отец, мы перебрались в родной городок Така. Моя мама теперь наша соседка слева, а Джо — справа. Да, мне пришлось научиться сдерживать крики удовольствия, когда Так творит волшебство своими искусными пальцами.

Я до сих пор горжусь им в те моменты, когда он ведет себя, как Так. Когда срывает с себя футболку, чтобы побороться с Уиллом, и отвечает на все его вопросы. Иногда эти сцены кажутся мне настолько пронзительными, что я выхожу из комнаты. Порой он возвращается с тренировки в майке или надевает облегающую футболку, как сегодня. В такие моменты он —Так, открытый и настоящий. Нам обоим через многое пришлось пройти, чтобы содрать с себя защитные слои и предстать друг перед другом такими, какие мы есть на самом деле.

— Папочка, — начинает визжать Уилли. — Папочка.

Я знаю, что Так не слышит его, но всегда пытается найти в толпе своего мальчика, а потом машет ему, как идиот. Ругер делает то же самое, отчего Уилл чувствует себя местным героем. Я встаю и машу в ответ, потирая живот и молясь о том, чтобы это была девочка. Без Така и его бесконечной любви, я была бы никем. Он мое заклятие, мой воин…мое «жили долго и счастливо».

«Сказки существуют, если у вас есть достаточно храбрости, ну и немного крутости, чтобы сделать их былью».

Блу

Конец

Перевод выполнен специально для группы:

https://vk.com/the_best_library

Notes

[

←1

]

Принцип Поллианны — психологический феномен, согласно которому люди склонны соглашаться в первую очередь с положительными утверждениями, которые относятся к ним же самим.

[

←2

]

Дама́ст — ткань (обычно шёлковая), одно- или двухлицевая с рисунком (обычно цветочным), образованным блестящим атласным переплетением нитей, на матовом фоне полотняного переплетения.

[

←3

]

«Авиаторы», также известные как «капельки» — модель солнцезащитных очков, созданных фирмой Bausch & Lomb под брендом Ray Ban.

[

←4

]

Немного интересная система в колледже, это не просто запасной, а edshirt freshman-это футболист, который на первом курсе просто тренируется с командой, а со второго начинает принимать участие в настоящей игре.

[

←5

]

Игроки, находящиеся перед розыгрышем за линией схватки — их задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» — проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника.

[

←6

]

Тайтсы являются идеальной одеждой для бега, они легкие и удобные. Материалы, из которых изготавливается эта одежда, позволяют сохранять тепло, обеспечивают отличные свойства воздухо- и влагообмена.

[

←7

]

Твинки (англ. Twinkies) — золотой бисквит с кремовым наполнителем. Американское пирожное, придуманное и производимое пекарней Hostess Brands.

[

←8

]

OutKast — дуэт американских рэперов Андре Бенджамина (под псевдонимом Dré и André 3000) и Энтвана Паттона (под псевдонимом Big Boi), популяризировавший атлантскую школу хип-хопа, известную как южный хип-хоп, основанную на джи-фанке и классическом южном соуле.

[

←9

]

Fox News Channel (сокращённо FNC или Fox News) — американский информационный канал со штаб-квартирой в Нью-Йорке.

[

←10

]

Афгани – это разновидность брюк, имеющих сильно заниженный шаговый шов. Другие названия афгани – алладины, зуавы, шаровары, шальвары. Афгани пользуются популярностью среди молодежи, особенно у хиппи и трансеров.

[

←11

]

Стив Уркель— мальчишка-«ботаник» из ситкома «Дела семейные».

[

←12

]

Прим.пер: Шапка-бини — это любая шапочка без завязок, которая более-менее плотно обхватывает голову.

[

←13

]

Прим.пер.: Роберт Джеймс — американский певец, рок-музыкант, рэпер, композитор и актёр, известный под псевдонимом Kid Rock, который добился широкой популярности в конце 90-х, начале 2000-х годов.

[

←14

]

Прим.пер.: Э́двард Кри́стофер Ши́ран — британский поп-музыкант и актёр.

[

←15

]

Прим.пер.: Песня в исполнении группы One Republic.

[

←16

]

Прим.пер.: Монстр-трак — автомобиль, как правило, стилизованный под пикап, измененный или специально построенный с очень большими колесами, подвеской с большим ходом и очень мощным двигателем.

[

←17

]

Тачдаун — один из способов набора очков в американском и канадском футболе.

[

←18

]

Ресивер — игрок в команде нападения, который специализируется на приёме пасов от квотербека. Главная задача игроков этой позиции — пробежать по заданному маршруту, оторваться от опеки корнербеков и в любой момент принять пас, после чего набрать максимальное число ярдов.

[

←19

]

Прим.пер.: Эммитт Смит является американским бывшим колледжем и профессиональным футболистом, который был раннинбеком (задним бегущим) в Национальной футбольной лиге в течение пятнадцати сезонов.