Блюхер

5. Борьба у ворот Монголии

В момент, когда блюхеровским штурмом Крыма кончилась гражданская война в Европейской России, в Азии полной победы еще не было. Хоть разбитый сибирский вождь белых, атаман Семенов и откатывался уже по пескам, по лесам за Читу, но Япония вела еще сложную игру, в результате чего меж Москвой и Читой родилось «буферное государство», Дальне-Восточная республика.

Дальний Восток в эти дни для Кремля стал самой серьезной политической ареной. Там не только продолжение борьбы с белыми. Туда — после того, как под стенами Варшавы ленинского маршала Тухачевского разбила Польша и Франция, — переносилась московская попытка опрокинуть капиталистический мир.

Вот почему столь внимательно перебирал кремлевский реввоенсовет своих маршалов, выбирая на 1921 год главу Красной Армии в Азии. Надо добить атаманов Семенова, уничтожить засевшего в воротах Монголии барона Унгерна, а главное, выйти на осторожный военно-дипломатический турнир с Японией.

Туда не пошлешь вахмистра Буденного. Помимо крепкой руки, нужен маршал с тактом дипломата и европейским кругозором.

Имя Блюхера не сходило со столбцов советских газет. Организаторский талант его доказан Уралом, воля — Перекопом, а такт и кругозор «ярославского мужика» Кремль знал из личных общений с полководцем.

32-летний таинственный, молчаливый маршал с очень внимательными глазами и твердой походкой, Блюхер как раз подходил к посту вождя армии в Азии. Он умен, талантлив, где нужно сдержан, где нужно для него нет преград. И в конце декабря 1920 года из голодной Москвы тронулся нетопленный состав сибирского экспресса, в котором Блюхер, с подобранным по собственному вкусу штабом, отбывал на Дальний Восток.

Сибирь. Сопки. Реки. Тайга. Снег. Равнины. В январе Блюхер прибыл в Читу с кремлевскими аршинными мандатами и принял военное министерство в реввоенсовете и главное командование сибирской «народной революционной армией».

Перед Блюхером стала задача — присоединенье Забайкалья и Дальнего Востока к советской России.

Семенов отступал уж далеко от Читы. Блюхер бросил вдогонку ему красные партизанские отряды. Серьезной опасностью от Кяхты с границ Монголии стоял другой атаман — Унгерн, возглавлявший монголо-бурято-китайско-казацкую армию. На станции Даурия расстался с Семеновым этот отчаянный генерал, о котором по Сибири ходили легенды, и теперь пытался развить удар по «буферному государству», нацеливая войска по реке Селенге на Верхнеудинск.

Он-то, необычайный, живописный, объявивший беспощадную борьбу большевизму, барон Петр Унгерн-Штернберг и стал первым военачальником, с которым сошелся Блюхер в Азии.

На Унгерна к Кяхте Блюхер двинул сильные красные части. Этим военачальникам, столкнувшимся у ворот Монголии в последней схватке белых и красных, обоим нельзя отказать в исключительной красочности. Таинственный псевдоним знаменитого полководца Блюхер, не то пленный «немецкий лейтенант», не то великорусский «рабочий от станка», ставший уже маршалом русской революции. И барон Петр Унгерн-Штернберг, отпрыск древнейшего, наполовину венгро-гуннского, наполовину немецкого рода, потомок и рыцарей-крестоносцев, и корсаров Балтийского моря, полунормальный фантаст, есаул Нерчинского казачьего полка.

Из Урги, пестрой столицы Хутухты, залитой восточной толпой монголов, тибетцев, бурят, разномастными всадниками, караванами верблюдов, от тибетских домов, кумирен и монгольских садов расплывалась страшная восточная слава о сверхчеловеке, «сыне неба», странном командующем Конно-Азиатской армии бароне Унгерне.

С рыжими, жидкими, опущенными по углам рта усами, изможденный, словно остались от барона лишь кости, но железного здоровья и дикой энергии, необузданный, неуравновешенный, с пронзительными глазами под высоким лбом, подолгу буйно запивавший, в Урге решил создать барон Унгерн буддийский военный орден, который очистит Россию от большевизма.

По Урге Унгерн мчался в желтом монгольском халате на автомобиле с телохранителями. Это не генерал Деникин. Это герой романов Майн Рида, пошедший войной на красных.

Унгерн любил и хорошо знал Азию. Еще в мирное время уволенный из казачьего полка за пьяный дебош и рубку шашками с однополчанином-офицером Унгерн из Азии возвращался в Европейскую Россию не обычным путем, а именно так, как герои Майн Рида, с охотничьим ружьем, в сопровождении только собак.

Эти места, где сейчас он носился на автомобиле, Унгерн знал давно, еще по монголо-китайской войне, в которой, командуя монгольской конницей, барон сражался за независимость Монголии.

Время шло. Мировая война, четыре раненья, за безудержную храбрость белый Георгий и золотое оружие. Но только дичь и необузданность гражданской войны дали выход бурной воле больного барона.

Потомок корсаров создал смелый план борьбы против Блюхера: двинуться на Троицкосавск, спуститься по реке Селенге и ударить на Верхнеудинск.

Но Унгерн никогда не вступал в бой без ворожбы.

И перед походом барону в юрту привезли старуху гадалку.

Это была знаменитая гадалка, полумонголка, полуцыганка. Психически больному отпрыску древнего венгро-гуннского и немецкого родов старуха жгла на углях птичьи кости, прорицала, биясь в судорогах, повторяя одно число 130. Это число давно уж преследовало потомка крестоносцев.

— Я умру! — кричал изможденный генерал, больной человек, главнокомандующий монголо-бурятско-казачьей армии, — но в Азии племена наследников Чингис-хана пробудились, и никто не потушит пламени в монгольских сердцах! Я знаю, что народы монгольской расы сольются в одну азиатскую федерацию под главенством Китая и пойдут на Европу и принесут на землю мир. Я рад, что разбудил азиатов и помог великой паназиатской идее!

За движением отягченного тысячелетней голубой кровью и страдающего припадками буйства Унгерна в верхнеудинском штабе следил с напряженным вниманьем главком Блюхер.

Блюхеру подробно доносили о движении противника; когда он еще, уйдя из Даурии, двигался к Урге, Блюхер знал, что Урга занята китайским гарнизоном, но знал, что барон с китайцами не церемонится. Под Ургой часть китайцев перешла к подошедшему к стенам монгольской столицы Унгерну, а несдавшимся Унгерн дал бой и, разбив наголову, занял столицу Хутухты.

Блюхер знал и отданный в Урге знаменитый приказ барона Унгерна за номером 15 от 21 мая 1921 года:

Против Унгерна Блюхер двинул стойкие крестьянские отряды, выверенные в сибирской партизанской войне. Они уже шли к границе Монголии. Директива коротка. Блюхер приказал: «Уничтожить Унгерна, очистить весь район от противника и удержать его в своих руках».

Красные переправлялись уже через реку Ингоду: седла и огнеприпасы перевезли в лодках, сами бойцы разделись, голые поплыли на конях; один казак на быстрине выпустил повод, лошадь запуталась передними ногами и стала тонуть; спасти опоздали, вместе с конем всадник пошел ко дну.

За рекой раскинулись дикие, шумные ветры монгольской степи. Войска Блюхера двигались, нащупывая главные силы Унгерна. В станице Кулинга застали пепелище; от уцелевших жителей узнали, что с монголо-бурятским отрядом есаула Тапхая и казачьим полком Токмакова Унгерн ушел, оставив от станицы только пепел.

Исполняя приказ, под станицей Кыра красные настигли ургинского барона, сошлись с ним в бою. Унгерн понимал почти полную безнадежность положения, знал, что с красными не справиться, что японцы повели двойную политику, заигрывая с Москвой.

Войска Блюхера, опрокинув отряды Токмакова и Тапхая, по сопкам, по степям уже шли на станицы Средне-Ульзун, Мангут и Верхне-Ульзун.

Унгерн сопротивлялся, но не выдержал. Уж без боя оставили унгерновцы Акшу. А под Кяхтой в решительном бою красные разбили наголову Унгерна, захватив самого барона в плен.

Толпы монголов, китайцев, бурят сбегались смотреть на нечеловека Унгерна. Изможденный, безумный человек дикой воли, Унгерн был совершенно спокоен. Красные повезли Унгерна на суд революционного трибунала в Новониколаевск. И когда, в том же монгольском халате с синим поясом, с генеральскими погонами, в зал заседания трибунала вводили потомка крестоносцев барона Унгерна, — Блюхер в качестве военного-дипломата заседал на южном побережье Ляодунского полуострова в Дайрене на конференции представителей Японии и советской России, состязаясь в дипломатической ловкости с Матсушима и генералом Такаянаги. Блюхеру нужно было распространенье власти Кремля от Москвы до Тихого океана.

Осенней ветреной ночью 15 сентября 1921 года непокорный потомок корсаров барон Унгерн спокойно и с достоинством отвечал на вопросы коммунистического суда. И также спокойно встретил смерть — расстрел.

Дайренская конференция оканчивала заседания. Ровно через год Блюхер выбил японцев из Владивостока.

Теперь начиналась новая крупная игра на Востоке. Таинственный маршал, темной биографии, в 1922 году Блюхер уже вплотную подошел к перворазрядной государственной карьере. Он не потомок крестоносцев, но человек сильной воли, и океан мировой военной авантюры — игры потянул к себе Блюхера.

Когда Московский Кремль поставил в игре на карту «мировой революции с востока», в взбаламученном тысячелетней междуусобицей Китае главным персонажем вынырнул Блюхер. Но тут неизвестный псевдоним перекрылся еще одним псевдонимом: вместо красного маршала Блюхера появился «генерал Га-Лин».