Бочонок

Был бочонок маленький,

Виноградным налитый;

Бабка пробку подгоняла,

Деда по воду гоняла.

А пока он за водой

Уходил, как молодой, —

Бабка, будучи ученой,

Помня все, что было,

Мигом спрятала бочонок,

Во дворе зарыла.

Притрусила песком,

Притоптала каблуком,

Глину сверху разбросала

И сама себе сказала:

«Ищет пусть хоть десять лет

Все равно приметы нет».

Но чтоб к будущему лету

Быть вину пригубленным,

Бабка сделала примету —

На стене зазубрину.

Деда бабка встречает

Вином — не речами.

Выпил дед один стакан,

А за ним еще стакан —

Не свалить казака,

Говорит: «Я не пьян!»

Говорит: «Я не пьян,

Только выпивши,

Ты хоть четверть еще,

Бабка, выпиши.

Я цибарку могу, я бочонок могу,

На похмелье, наутро, как дерну я, —

Только ты никому ни гугу,—

Бочку я сорокаровередерную…»

Смирный дед, тихий дед,

Тише деда на хуторе нет,—

Поболтает спьяна и — уснет…

Пусть он спит, отсыпается,

Поработал за лето, за осень…

Виноградные лозы к зиме пригибаются,

Кисти срезать тяжелые просят.

Надо было все лозы очистить,

Чтоб навек поднялись, а не на год.

Чтоб росли «краснотоп» и «плечистик»[1],—

В сизой дымке обилие ягод.

Хорошо, когда зимой

Жжет мороз не маленький…

С виноградников домой

Дед придет. И валенки

Скинет, бросит под скамью,

Скажет: «Лозы укрывал:

Шалый ветер посрывал

Отеплению мою…»

А весна придет —

Загрохочет лед.

По обрывам, по ярам

Небывалый шум и гам.

Журчат ручьи —

Вода талая.

Кричат грачи

Леталые.

Дед выходит один

На улицу,

На солнце глядит

И жмурится.

Бабка выйдет к нему,

Бабка скажет ему:

«Скоро Гришеньке быть

На дому».

На завалинке рядом

Поместятся

И считают в уме

Дни и месяцы.

Служит сын в Новочеркасске,

В кавалерии.

Говорят, что в энской части

Он в доверии.

Сын соседки, тетки Насти,

Как передавали,

Тоже служит в энской части,

Только на Урале.

Подвалило куму счастье:

Сын его — с наградою;

Тоже служит в энской части

Возле Ленинграда.

Дед мечтать великий мастер,

И мечты все смелые:

«Если это только части,

Так какое ж целое?!»

Так сидит, соображает

Молча на завалинке.

Солнце вешнее играет

На окошках маленьких.

А под землею на дворе

Бочоночек зарыт.

Вино в нем тешится в игре,

Но тихо до поры.

Оно от холода отходит,

В бочонке тесном глухо бродит,

Бунтует, красное, стучит…

Но бабка, хитрая, молчит…

Так день и ночь — и сутки прочь.

А дед и выпить бы не прочь.

Но чем помочь? Ведь нет вина.

Большая бабке власть дана.

«Нет, говорит, вина и нет,

Что, говорит, ты хочешь, дед?»

«Дай денег», — просит дед у ней.

А бабка сердится сильней:

«Все выпил за зиму вино, —

Колхозом больше не дано».

«Дай денег», — просит дед опять.

Ну, что тут будешь делать?

А бабка ляжет на кровать

И стонет — заболела…

Но к деду в тяжкий этот час

Спешит на помощь память:

«А где ж бочоночек у нас,

Что этими руками

Строгал и славно мастерил?

С него вина еще не пил…»

Дед лезет в погреб. Тишина.

Капустой пахнет, тмином,

Арбуз моченый есть… Вина —

Как не было в помине…

Тут бабка встала: «Что ты, дед?»

«А ничего, ищу кисет».

В курятник дед идет… И там

Стучит об пол ногою…

А куры квохчут по углам,

Лишенные покоя.

А бабка вслед: «Чего ты, дед?»

«А ничего, кисета нет…»

Затем во двор выходит он,

Разглядывает почву…

Но в это время почтальон

Приносит деду почту.

Утром рано-раненько

Бабка тихо вышла,

Чтоб бочонок маленький

Вытащить неслышно.

И лопаткою железной

Раскопала яму резво.

Вдруг услышала она:

«Бабка, это что же?

Чтоб достать с земли вина,

Разве я не гожий?»

Первый раз за много лет

Бабка обомлела…

А лукавый, хитрый дед

Принялся за дело.

Он бочонок зацепил

Тонкою веревкой,

И бочонок поднят был

Над землею ловко.

Он стоял, облеплен глиной,

Перемешанной с песком.

Он зимой, холодной, длинной

Стыл на береге донском.

Но ему бродильной силы,

Сколь положено, дано;

Алой каплей просочилось

Виноградное вино.

И, увидя каплю эту,

Дед лишь слюнки проглотил…

Он ходил, бродил по свету,

Но пьяней вина не пил.

Только бабка обернется

И руками как всплеснет, —

Мимо старого колодца

Сын навстречу к ним идет.

На штанах лампас дугой,

Красная материя,

Сразу видно, кто такой,

Словом — кавалерия!

Обнял сын отца и мать…

Сына мать не слышит.

«Как сказал — вернусь опять,

Так на то и вышло».

Был бочонок маленький,

Виноградным налитый;

Под землей зимой бродил,

Выбить пробку он грозил:

Был он полным — опустел,

Был глухим — теперь гудел.

Пил дед за сына, за друзей,

Опять объят был жаждою.

За братьев пил, и за гостей,

И за сестру, за каждую.

Он пил и бабке говорил:

«До чего ж ты хитра,

До чего ж ты умна —

Додержала до весны

Бочонок вина.

Я цибарку могу,

Я бочонок могу,

А за сына-героя как дерну я, —

Только ты никому ни гугу, —

Бочку я сорокаровередерную…»

Смирный дед, тихий дед,

Тише деда на хуторе нет.