Боевая добродетель

Южная эпопея ушу

В в 60-70-х годах на прилавках книжных магазинов США, а позже и Западной Европы появилось несколько примечательных книг, пользовавшихся неизменных успехом у поклонников китайского «кунфу». Через десятилетие выпуск таких книг заметно увеличился, и некоторые из них даже достигли нашей страны. Речь идет о работах Р. Хаберзетцера, Р. Смита, Баксам Конга, Эда Паркера и других [405,424,444,455,456]. Именно они впервые рассказали западному читателю об одном из крупнейших направлений ушу — южных стилях, таких, как «хунгар», «лигар», «могар», «люгар», «чойгар» (на самом деле — хунцзяцюань, лицзяцюань, моцзяцюань, люцзяцюань, цайцзяцюань).

Так по всему миру стали возникать школы ушу, претендующие на преподавание стилей «хунгар», «чой» и других, хотя на самом деле эти школы были весьма далеки от реальных южных систем китайского ушу.

Китайская традиция весьма условно делит национальные боевые искусства на два больших направления — северное (бэйлай) и южное (наньпай). Становление первого легенды связывают с Северным Шаолиньским монастырем, второго — с Южным Шаолинем. Считается, что начало всем южным школам, объединяемым под названием «Южный кулак» (наньцюань) (не путать с современным спортивным стилем наньцюань!), положили пять беглецов — монахов из Южного Шаолиня, скрывавшихся от маньчжурского преследования. В реальности же история формирования южных стилей оказывается намного сложнее. И связана она прежде всего с кардинальным различием двух культурных традиции на территории Китая — южной и северной.

Север и Юг в китайской традиции как бы отражают друг друга. Так на Юге образовался свой легендарный «центр» боевых искусств — Шаолиньский монастырь. Располагался он в уезде Путянь провинции Фуцзянь (округ Цюаньчжоу). Его монахи, как гласят устные предания, широко обучали местное население и даже принимали активное участие в борьбе с маньчжурами в XVII–XVIII вв.

В результате «взаимоотражения» Севера и Юга многие события, которые происходили в Северном Шаолиньсы, приписывались через пару десятилетий его южному собрату. По рассказам, в южном монастыре возник стиль ушу, основанный на большом количестве ударов руками при ограниченном использовании технических действий ногами, напряженных, очень мощных движениях — особый тип «жесткого» стиля. В реальности же никто не может с уверенностью сказать, какой стиль практиковали монахи Южного Шаолиньсы и более того, существовал ли этот стиль вообще.

А вот другой небезынтересный факт — Южный Шаолиньский монастырь широко почитался в среде тайных обществ, где весьма популярен был лозунг: «Отомстим Цинам (т. е. маньчжурам. — А. М.) за сожжение Шаолиньсы!». Но дело в том, что маньчжуры в действительности ни Южный, ни Северный Шаолиньсы не сжигали. Горели эти монастыри обычно по вине их обитателей, либо поджигались восставшими крестьянами. Но сколько легенд сложилось вокруг факта «варварского сожжения» национальной святыни! Без преувеличения, «пожар Шаолиньсы» стал стержнем антицинской доктрины многих тайных обществ. Еще более славы прибавил Южному Шаолиньсы выход на экраны фильма «Южный и Северный Шаолинь» (у нас в стране он шел под названием «Боевые искусства Шаолиня»). Фильм был показан в десятках стран мира и поведал о необычайно сильной южной шаолиньской школе, которая якобы практиковалась в монастыре, расположенном в провинции Фуцзянь.

Реальная же история Южного Шаолиньсы известна крайне поверхностно и до сих пор вызывает немало споров. Мы постараемся частично ее восстановить по уездным хроникам.

Южный Шаолиньсы, от которого сегодня практически ничего не сохранилось, располагался приблизительно в 50 км от города Путяня — центра одноименного уезда в приморской провинции Фуцзянь. Эта знаменитая монашеская обитель затеряна высоко в горах Цзюляньшань, в стороне от проезжих путей. К ней ведет лишь узкая немощеная дорога, фактически просека в горном лесу, которая размывается во время дождей. Слева и справа тянутся маленькие кумирни. Камней на высоте более пятисот метров, пригодных для постройки монастыря, почти не было, и мужественным монахам приходилось таскать каменные глыбы из низины. Именно таким образом, вероятно, на месте небольшого скита, основанного еще в VI в. (кстати, вне всякой связи с Северным Шаолиньским монастырем), возникла к X–XI вв. монашеская обитель, стены которой были сложены из мощных камней. Располагалась она недалеко от высокогорной деревушки Линьшань («Лесистые горы»), сохранившейся до сих пор.

Согласно официальным «Хроникам области Цюаньчжоу», монастырь был построен в 874–878 гг. двумя монахами, Гоцзяо и Чжоцзянем, которые и поселились в нем. Однако некоторые археологические находки свидетельствуют, что монахи жили в этих местах и раньше. Называлась обитель ту пору не Шаолиньсы, а Чжэнго Дунчаньсы — «Монастырь восточного созерцания и водворения спокойствия в государстве». Столь пышным названием обозначались несколько небольших деревянных построек, обнесенных невысокой, тоже деревянной оградой. Естественно, что такое длинное название оказалось неудобным, и вскоре оно редуцировалось просто до Дунчаньсы. Располагался он в округе Цюаньчжоу, недалеко от одноименного города, в двух километрах от живописного озера Дунху, и был почти полностью скрыт от любопытных глаз вечнозеленой южной растительностью.

Вопреки многочисленным утверждениям, монастырь отнюдь не являлся чаньским. Его монахи следовали учению школы Тяньтай — «Небесного престола». Секта проповедовала чистое созерцание, полную отрешенность от земных забот, что на санскрите называется саматха — випашьнами. Путь к нему лежал через очень сложную систему сидячей медитации, требовавшую немало терпения и времени. В высшей стадии самосовершенствования монах мог объять своей мыслью все миры и все события, которые происходят в них, — «единой мыслью объять три тысячи миров».

Уже в 880 г. «Монастырь Восточного созерцания» получает «высокий дар», т. е. подарки от местного правителя, которые как бы засвидетельствовали его «истинность» и лояльность по отношению к власти.

В народе Дунчаньсы стал все чаще именоваться Дунчань Шаолиньсы — «Монастырь молодого леса восточного созерцания», или кратко Шаолиньсы. Новое название быстро вытеснило старое, хотя в официальных документах практически до XV в. он по-прежнему именовался не иначе как «Монастырь восточного созерцания». Но поскольку в то время уже широко распространились рассказы о подвигах монахов Северного Шаолиньсы, то конечно же, это название оказалось более популярным. К тому же оно исподволь намекало на то, что боевая слава не обходит стороной и южную обитель.

Вскоре о монастыре заговорили не только в кругах буддистов. Например, путешествующий здесь известный поэт Лю Кэчжуан (XI в.) посвятил местному Шаолиньсы цикл стихотворений, точно указав, где находится обитель. Таким образом, были решены многие споры о том, носил ли тогда монастырь имя Шаолиньсы. Итак, в XI в. это уже полноценная буддийская обитель с несколькими каменными постройками, с продуманной системой водоснабжения, колодцами, с множеством статуй будд — остатки их найдены при раскопках.

Монахи имели свое хозяйство, а местные крестьяне, которые жили в деревушках чуть ниже монастыря, приносили им рис и овощи, благо природа края позволяет собирать по несколько урожаев в год. Имели они и свои склады и амбары, а сам монастырь с прилегающими к нему постройками занимал площадь более 20 тыс. кв. м.

Но после прихода маньчжуров на Юг что-то нарушилось в неторопливой жизни горной обители. Монастырь ветшал и неоднократно горел. Даже сегодня в земле, что покрывает его развалины, то там, то здесь встречаются угольки — следы многочисленных пожаров конца XVIII в. Местные хроники говорят о четырех пожарах, причем дважды монастырь выгорал дотла. Враги к этим пожарам были не причастны — монастырь загорался сам и спасти его деревянные постройки, высушенные южным солнцем, было невозможно.

«Хроники уезда Цзиньцзян» рассказывают об этом с беспристрастной тщательностью китайских исторических описаний: «В эпоху Сун в 1275–1276 гг. и в Юаньскую династию в 1341–1370 гг. монастырь дважды пожирался огнем, затем восстанавливался. В эпоху Мин в 1435 г. он был восстановлен, но ныне (т. е. в XVII в.) вновь пришел в упадок. На руинах былого величия остался лишь один монах из десяти» [277].

Как видим, расцвет монастыря приходится на эпоху Мин, точнее, на XVI в., когда по императорскому указу восстанавливались многие буддийские центры. К началу XVII в. в Южном Шаолиньсы воспитывалось более 500 послушников, сама же обитель занимала по тем временам немалую площадь в 5 тыс. кв.м., а вокруг нее простирались монастырские угодья, раскинувшиеся на площади почти в 62 га [270]. Несомненно, это был один из самых богатых южных монастырей.

Наньцюань берет свое легендарное начало от южного монастыря Шаолиньсы. Мастер Су Цзохуа, провинция Фуцзянь

Именно к XVI в. относятся первые свидетельства о том, что послушники Южного Шаолиньсы практикуют ушу. Правда, они не очень ясны — один из путешественников, посетивший эти места в 1357 г., вскользь упоминает, что при монастыре состоят какие-то «монашеские войска» [336]. Но учтем, что на престиж Южного Шаолиня уже работала слава его северного собрата, и в эту местность стекалось немало знатоков ушу и бродячих усэнов, многие из которых занимались клановыми стилями. Таким образом, из обрывков различных стилей, осколков местных направлений и методов боя начинала, вероятно, складываться эклектичная школа Южного Шаолиня. Так же как и шаолиньский стиль на Севере, она постоянно видоизменялась в зависимости от того, кто являлся старшим наставником монастыря по ушу. Обратим внимание и на другую подробность: не школа Южного Шаолиня повлияла на южное ушу, но наоборот — из местных стилей сложился южный «Шаолиньский кулак».

Два монастыря-собрата прекрасно знали о существовании друг друга. Между ними не только не пролегла граница неприязни, как это иногда бывало между школами ушу, но даже установились дружеские связи. Известно, что настоятели Южного Шаолиня неоднократно принимали у себя монахов высокого ранга из Северного Шаолиньсы. По преданию, один из наиболее прославленных настоятелей Южного Шаолиня Чжишань («Достигший добродетелей»), при котором значительно активизировались занятия ушу, сам был ближайшим учеником и преемником школы настоятеля Северного Шаолиня Чаоюаня [270].

Истории, распространенные в Фуцзяни, рассказывали о тысячах шаолиньских монахов, защищавших деревни от бандитов и набегов японских пиратов. В середине XVII в., по одной из легенд, группа южных шаолиньских монахов заманила в ловушку многотысячный отряд маньчжуров, который пришел на Юг для подавления сопротивления династии Цин. Когда маньчжуры зашли в цветущий южный лес, «монахи как спелые яблоки попадали на противников, и тысячи врагов полегли как один. Никто не спасся!».

Это устное предание. А вот что говорит источник того времени: «В конце эпохи Мин монахи из области Цюаньчжоу (т. е. там, где располагался Южный Шаолиньсы. — А. М.) были весьма сильны в боевых искусствах, особенно отличались в кулачном искусстве и во владении шаолиньским посохом. Последователей, которые учились этим методам боя, насчитывалось около сотни человек» [336]. Как видим, не так уж и много — «около сотни», во всяком случае не несколько тысяч. Реальность выглядела скромнее, чем народные предания.

Последний крупный пожар случился в конце XIX в., почти полностью уничтожив все постройки. У монашеской братии уже не было того энтузиазма, который когда-то побуждал горных отшельников строить на вершине монастырь и носить сюда в течение многих лет камни. Постепенно Южный Шаолинь полностью разрушился.

До сих пор не утихают споры по поводу Южного Шаолиньсы. Прежде всего, остается неясным, был ли он самостоятельным монастырем или являлся филиалом Северного Шаолиньсы. Другим, не менее важным вопросом (как мы позже увидим, он непосредственно связан с первым), является реальное время постройки Южного Шаолиня.

Занимались ли в действительности монахи Южного Шаолиньсы ушу? И даже предположительное местоположение монастыря в уезде Путянь, у деревушки Линьшань, подвергается сомнениям.

Споры о том, какой статус имел Южный Шаолиньсы и был ли он боевой обителью, носят принципиальный характер. Представители монашеской общины Северного Шаолиньсы называют его не иначе как «наш филиал», в то время как крупные теоретики южного ушу не находят этому никаких подтверждений. В архивных «Хрониках монахов-бойцов Шаолиньсы» (речь идет о Северном монастыре в провинции Хэнань), в жизнеописании одного из самых известных настоятелей, Фуюя (начало XIV в.) мы встречаем упоминания о том, что он создал несколько филиалов Шаолиньсы, в том числе и в провинции Фуцзянь. Этот факт не вызывает сомнений, поскольку подтверждается многими другими хрониками. Однако в тот момент, когда преподобный Фуюй начал открывать филиалы Шаолиньсы, монастырь на Юге уже существовал по меньшей мере шесть столетий.

Среди монахов Северного Шаолиньсы существует несколько «внутренних» легенд о возникновении Южного Шаолиньсы. Одну из них, например, рассказывал последний официальный настоятель Шаолиньсы Дэчань. Якобы после того, как монахи Северного Шаолиньсы в середине VIII в. помогли императору Тай-цзуну (Ли Шиминю) одолеть предателей и мятежников и вновь взойти на трон, враги императора начали вновь сосредотачивать силы в приморских провинциях Китая. Но императорская армия предприняла поход в те места и мятежникам пришлось укрыться на островах в Южно-Китайском море, где обнаружить их было практически невозможно. И тогда император Тай-цзун обратился к настоятелю Северного Шаолиньсы Таньцзуну, который уже однажды спас его, с просьбой оставить специальный гарнизон монахов в южной провинции Фуцзянь, чтобы тот всегда мог предупредить о готовящемся нападении мятежников. Так в уезде Путянь в Фуцзяни, на высокой горе Цзюляньшань, был возведен филиал Северного Шаолиньсы [372]. И действительно, Южный Шаолиньсы находится в нескольких десятках километров от моря, хотя берег из монастыря не просматривается.

Автору этих строк довелось в мае 1994 г. побывать на раскопках Южного Шаолиньсы в уезде Путянь, на горе Цзюляньшань. Раскопки были начаты в конце 1990 г. От монастыря практически ничего, кроме заросшего травой и ушедшего в землю фундамента, не сохранилось. Из 20 тыс. кв. м. общей площади монастыря открыто пока лишь 2 тыс. кв. м., фактически лишь небольшая часть двора и один из больших залов, где, предположительно, тренировались монахи. Большинство находок, обнаруженных на этой территории, датируется ХI-ХII вв. В частности, здесь обнаружена огромная ванна 1112 г., вырезанная из цельного камня, где монахи совершали омовение. Можно видеть следы хитроумного водопровода и водоотводных сооружений, даже колодец с потайным ходом внутри него. Судя по надписям на пяти каменных водосточных желобах, они были сооружены в 60-90-х годах XI в.

Сегодня на месте некогда прославленного Южного Шаолиньсы — лишь остатки фундамента. В нижней части фотографии, слева — остатки колодца и дренажных сооружений, в дальней части — место, где располагался центральный молельный зал.

На месте раскопок создан импровизированный «музей», на первом этаже которого располагается сушильня чая, на втором — склад, где грудой свалены уникальные предметы, найденные при раскопках: остатки внешнего убранства монастыря — головки статуй, осколки каменных львов и лепнины, наконечники трезубцев и алебард, короткие мечи и много другого оружия. Правда, даже хранитель «музея» не решается утверждать, что монахи действительно занимались ушу и не берется определить точную дату появления оружия в монастыре. Вполне возможно, что его принесли сюда профессиональные воины значительно позже. Уникальная находка — плита с остатками надписи гласит, что монастырь был заложен по указу императора династии Тан в 565–567 гг. Таким образом, полностью опровергается версия о том, что Южный Шаолинь с самого начала был «филиалом» Северного монастыря из провинции Хэнань. В то время Северный Шаолиньсы представлял собой лишь небольшую деревянную обитель, где никто ушу не занимался. Большинство же археологических находок свидетельствует, что крупная монашеская община никак не могла обосноваться на этом месте раньше XI в.

Однако крупнейшие монахи-теоретики из Всекитайской ассоциации изучения шаолиньского ушу неизменно утверждают, что Южный Шаолиньсы был создан как филиал Северного Шаолиньсы, долгое время находился под его протекторатом, посланцы из северного монастыря читали здесь проповеди и присылали инструкторов для преподавания именно северных (!) стилей ушу. Так что споры продолжаются.

Активное изучение истории Южного Шаолиньского монастыря началось с 1986 г., а в декабре 1989 г. было создано Общество исследований Южного Шаолиньсы уезда Путянь, руководителем которого в настоящий момент является Линь Дэжун. В его работе участвуют известные историки, археологи, религиоведы, знатоки ушу, практически каждый год проводятся конференции и научные чтения. Однако пока они не дают окончательного ответа на ключевые вопросы: был ли в реальности Южный Шаолиньсы центром южного ушу и базой тайного общества «Триада», существовал ли как самостоятельный монастырь или как филиал Северного Шаолиньсы. Письменных источников по этому периоду сохранилось очень мало, монастырский архив оказался уничтожен целиком, а остатки глиняной посуды и каменных изваяний не могут помочь с ответами. Примечательно, что многостраничный доклад Линь Дэжуна, подводящий итоги исследовательской работы по истории Южного Шаолиньсы за пять лет, не дал даже приблизительных ответов на все эти вопросы и свелся лишь к перечислению находок [165].

Здесь мы подходим к наиболее славным и одновременно наименее достоверным страницам из жизни боевой обители Юга. Эти истории связаны с борьбой шаолиньских монахов против маньчжурского завоевания, когда Южный Шаолиньсы, по преданию, стал центром заговора против иноземцев.

Над главными воротами монастыря висели две каллиграфические надписи. Первая гласила: «Выходящий из этих врат предстанет пред ликом правителя». На другой было написано: «Входящий в монастырь познает сердце предвечного Будды». Случайному путнику или императорскому чиновнику эти надписи показались бы вполне обычными. Но те, кого объединяла идея борьбы с маньчжурами, могли увидеть в этих надписях некий тайный смысл. Перед каким правителем надо предстать? Члены антиманьчжурских тайных обществ прекрасно понимали, что речь идет об одном из китайских императоров павшей династии Мин. Этим императором обычно считался основатель династии Мин Чжу Юаньчжан (по иронии судьбы именно «Красные войска», возглавляемые Чжу Юаньчжаном, сожгли Северный Шаолинь): его династийный лозунг «хунъу» символично содержал иероглиф «у» — «боевой». Все это понималось как призыв к объединению в тайные антиманьчжурские общества.

Надпись «Познать сердце предвечного Будды» также истолковывалась как антиманьчжурский лозунг, подразумевающий возвращение к справедливому правлению первых китайских династий, когда Китай был силен и независим.

Итак, по преданиям, Южный Шаолиньсы стал оплотом борьбы против маньчжуров. Сюда бежали все недовольные правлением новой династии Цин, в том числе и известные военачальники. В конце концов, как гласит знаменитая легенда, маньчжуры решили расправиться с непокорными монахами и осадили Шаолиньсы. Монахи стойко защищались, но среди них нашелся предатель, который ночью открыл ворота осаждавшим. Монастырь был сожжен, все монахи перебиты. Оставшиеся в живых собрались в главном храме монастыря и закололи себя. Но предварительно они поручили пятерым старшим монахам тайно покинуть место сражения, «спуститься с гор» и организовать сопротивление маньчжурам, обучая народ ушу.

Именно с Южным Шаолиньсы предание связывает возникновение знаменитого тайного общества «Триада» (Саньхэхуэй). Во многом благодаря этому преданию название монастыря и попало в серьезные исторические исследования, и даже члены зарубежных ячеек «Триады» (другое название «Братство Хуна» (Хунмэнь), или «Общество Неба и Земли» (Тяньдихуэй) считают Южный Шаолинь своей родиной. Патриарх китайской исторической науки Фань Вэньлань считает, что «Триаду» создали пятеро монахов из Южного Шаолиньсы — Цай Чундэ, Ван Дахун, Ма Чаоюй, Ху Дэди и Ли Шикай, прозванные «пятью старшими предками». Именно эта пятерка спаслась после сожжения маньчжурами Шаолиньсы. Чуть позже они повстречали «пять младших предков» — У Тяньчэна, Хун Тайсуя, Тао Бида, Ли Шиди, Линь Чаоцзи, вместе с которыми и сформировали костяк «Триады», начав борьбу против маньчжуров [262]. По преданию, «пять предков» создали «пять больших стилей» ушу. Таким образом в народном сознании южное ушу оказалось генетически связано, с одной стороны, с тайным обществом «Триада», с другой — с Южным Шаолиньсы.

В «Триаде» прямой удар — символ Земли.

Один из крупнейших южных стилей в память об этих событиях именуется «Кулак Пяти предков» (уцзуцюань). Считается, что каждый из «пяти предков» преподавал свое направление ушу, которые затем и были объединены внутри стиля уцзуцюань.

Действительно, сегодня он подразделяется на пять отдельных направлений и они чаще всего изучаются по отдельности: «Кулак белого журавля» (байхэцюань), «Кулак великого предка» (тайцзуцюань), «Кулак достижения благоговения» (дацзуньцюань), «Кулак архатов» (лоханьцюань), «Кулак обезьяны» (хоуцюань). Их общими характеристиками являются бой на короткой дистанции и принцип «голова лебедя и поясница стрекозы».

Последнее означает, что боец должен держать голову ровно, при этом низко опустив центр тяжести (как стрекоза опускает хвост) и сопровождая каждое техническое действие движением поясницы. Сегодня арсенал стиля уцзуцюань содержит более 70 коротких комплексов, разделенных на связки из восьми приемов («восемь начальных шагов» — убутоу), представляющих собой «жесткий» раздел, и связки из шести приемов («шесть начальных шагов» — любутоу), отличающиеся мягкостью и плавностью. Многие ритуалы в этом стиле служат напоминанием о том, как «пять предков», покинув подожженный Шаолинь и связав себя кровной клятвой, отправились на борьбу с маньчжурами.

Красивая и романтичная легенда… Реальная же история Южного Шаолиня после прихода маньчжуров представляется весьма неясной. Из «Уездных хроник провинции Фуцзянь», раздела «Жизнеописания известных монахов», известно лишь следующее: «Монахи, умелые в кулачном искусстве, были жителями уезда Путянь… Как-то все они ушли в неизвестном направлении, но через три года вновь вернулись в монастырь.

Монахи этого монастыря считались удивительными и загадочными. Один из монахов сообщил: «Я пришел в Шаолиньский монастырь, чтобы изучать кулачное искусство, дабы всегда иметь возможность дать отпор врагу» [336]. Как ни странно, это, вероятно, одно из наиболее полных и достоверных упоминаний о том, чем же занимались монахи во время маньчжурского господства в Китае. Все остальное — на уровне устных рассказов и преданий. Ни о каких пожарах, массовом сопротивлении, тайных обществах в стенах монастыря в хрониках речи нет. Правда, здесь есть какая-то доля тайны: куда исчезали монахи на три года из монастыря? Разбежались и укрылись в лесах? Сформировали антиманьчжурские отряды? Обучали население ушу? Но все это — не более чем догадки. Так или иначе, монастырь действительно прекратил свое существование после нескольких крупных пожаров.

Об истории и боевой практике Южного Шаолиньсы известно, как видим, значительно меньше, чем о его северном собрате. В частности, специалисты не могут однозначно ответить на, казалось бы, несложный вопрос: где располагался Южный Шаолиньсы?

До сих пор мы говорили о «Южном Шаолиньсы в уезде Путянь, на горах Цзюляньшань». Действительно, именно так гласит предание, к тому же археологические находки и воспоминания путешественников подтверждают этот факт. И все же в последнее время всплыло несколько текстов, свидетельствующих, что либо Шаолиньсы располагался в другом уезде, либо в провинции Фуцзянь было два монастыря «однофамильца».

В нескольких средневековых хрониках мы встречаем четкие указания на то, что Южный Шаолиньсы располагался в уезде Фуцин, в местечке Синьнинхуай («Лощина Нового покоя»). Кстати, многие архивные тексты говорят о «Южном Шаолиньсы в области Цюаньчжоу». В частности, именно так он именуется в материалах из архива Северного Шаолиньсы и даже в «Хрониках области Цюаньчжоу», изданных в провинции Фуцзянь.

Дело в том, что в древней области Цюаньчжоу (сегодня уже нет такой административной единицы) располагался и уезд Путянь, и уезд Фуцин. Нельзя исключить того, что многие историки, зная, что Шаолиньсы находится где-то в области Цюаньчжоу, «уточняли» его расположение уже на основе собственных вкусов и народных преданий.

Тем не менее ряд хроник, рассказывающих о Южном Шаолиньсы в уезде Фуцин, можно отнести к весьма надежным источникам. В 1182 г. чиновник из области Цюаньчжоу, Ляо Кэцзя, составил «Хроники Трех гор» («Саньшань чжи»), где в разделе «Монашеские обители» («Сыгуань») записал: «Здесь, в уезде Фуцин, в местечке Синьнинхуай, находится монастырь Дунлинъюань («Восточного леса». — А. М.)… Здесь же располагается и монастырь Шаолиньюань» [185]. Поскольку в китайском языке понятие «буддийский монастырь» в равной степени обозначается иероглифами «сы» (например, Шаолиньсы) и «юань», то речь, безусловно, идет об уже знакомом нам Шаолиньском монастыре. К тому же все более поздние хроники именуют местную обитель исключительно «Шаолиньсы». Итак, в конце XII в. на территории уезда Фуцин существовал уже какой-то Шаолиньсы. Причем эти сведения ни в коей мере не противоречат ни рассказам о местных монахах- бойцах, ни о связях Южного и Северного Шаолиньских монастырей.

Существует еще один поразительный факт. Некоторые историки из уезда Путянь указывают, что Южный Шаолиньсы находился именно в местечке Синьнинхуай.

Например, в 1490 г. чиновник Хуан Чжунчжао составил «Местные хроники восьми областей провинции Фуцзянь» («Баминь тунчжи»), где перечислил восемь крупнейших монастырей, расположенных в Синьнинхуай, среди них — Шаолиньсы и уже упоминавшийся чуть выше Дунлиньсы [277]. Еще одно упоминание о Шаолиньсы, расположенном в уезде Фуцин, можно встретить в весьма солидных официальных «Хрониках области Фучжоу», составленных в 1520 г. [265].

Сегодня даже создано Общество исследований Шаолиньского монастыря города Фуцин, специалисты которого не сомневаются в том, что Южный Шаолиньсы располагался именно в их родном городе.

Борьба за право называться «родиной южного ушу», таким образом, не прекращается до сих пор. Заметим лишь, что в пользу уезда Путянь свидетельствует большинство народных преданий, а в пользу уезда Фуцин — несколько солидных исторических хроник, причем записи о существовании здесь Шаолиньсы никак не могут являться более поздним привнесением. Не исключено, что в Фуцзяни существовало все же два Южных Шаолиньских монастыря. Название «Монастырь молодого леса» было весьма популярным, а история знает много случаев существования разных монастырей под одним и тем же названием. Пока же именно в уезде Путянь регулярно проводятся турниры по «южному шаолиньскому ушу», а в 1994 г. состоялся 1-й международный турнир Южного Шаолиньсы по ушу, на который прибыло несколько десятков зарубежных команд.

Юг Китая изрезан многочисленными речушками, заводями, разделяющими живописные цветущие равнины. Местные жители никогда не видят снега, не бывает в этих районах и холодов, здесь царит вечное лето. Этот плодородный и относительно спокойный край всегда притягивал к себе путешественников и переселенцев с Севера, которые создавали свои общины.

Как ни странно, трудно определить, где, в сущности, в Китае начинается «Юг». Принято считать, что все территории, что лежат к югу от реки Янцзы, относятся к южным районам Китая. Фактически, под этим названием объединены территории, разнящиеся по обычаям и даже по языку: провинции Хунань, Хэнань, Чжэцзян, Фуцзянь, Гуанчжоу, а также английская колония Гонконг (Сянган) и португальская территория Макао (Аомэнь).

Напомним, что единого южного стиля никогда в Китае не существовало. Название «Южный кулак» (наньцюань) пришло в лексикон ушу достаточно поздно, а окончательно укоренилось в нем лишь в середине XX в. после одноименного создания спортивного стиля, пригодного для зрелищного показа на соревнованиях. Но оказалось, что южное ушу настолько разнообразно, что за основу нового направления пришлось взять лишь те стили, которые встречались в одной из провинций Юга — Гуандун.

Упражнения с шестом. Рисунок из Наставления по рукопашному бою общества «триада».

Различия между южными и северными регионами порой кажутся разительными. Пекинец может абсолютно не понимать не только жителей самой южной провинции Гуандун, но даже приморского Шанхая. Разница в языке столь велика, что существует даже мнение, что не будь единой иероглифической письменности, Китай распался бы на два отдельных государства. Северяне обычно именовали южан «южными варварами», те, в свою, очередь придумывали не менее обидные прозвища. В сущности, речь идет о разных культурных традициях. Хотя формально самые южные провинции, Фуцзянь и Гуанчжоу, входили в состав китайской империи, держались они обособленно и не всегда подчинялись указам центральной власти.

Южные кланы жили достаточно замкнутой жизнью, не жалуя ни чиновников-северян, ни переселенцев. Плодородные земли Фуцзяни и Гуандуна постоянно привлекали к себе внимание имперской власти, которая неоднократно предпринимала попытки полностью подчинить эти территории. В свою очередь, южные кланы еще больше обособливались. В их недрах шло активное формирование собственных, «самостоятельных» стилей ушу. Усилились подобные процессы именно тогда, когда на Севере также началось формирование сравнительно стройных стилей боевых искусств, т. е. в XI–XII вв., в эпоху Сун.

Плодородные земли Юга, сравнительно спокойная политическая ситуация привлекали сюда многих переселенцев с Севера. Рискнув покинуть могилы предков, они отправлялись в долгий путь, неся с собой северные традиции, ритуалы и школы боевых искусств. Первые крупные миграции со Среднекитайской равнины в южные провинции Хэнань, Аньхой, Фуцзянь, Гуандун начались в IV–IX вв. После вторжения маньчжуров в XVII в. миграция приобрела характер массового бегства. В то время как на Севере бушевали восстания, сжигались буддийские монастыри, предпринимались попытки «декитаизировать» китайцев: вводился новый покрой одежды, было обязательным выбривание макушки и ношение маньчжурской косы, на Юге продолжалась спокойная и размеренная жизнь. Южане встречали беглецов с Севера не особенно радушно, памятуя о прежних войнах, да и о тех языковых и культурных различиях, которые существовали между ними.

Северяне попадали в трудную ситуацию. Возвращаться назад было бессмысленно и опасно, а здесь на них смотрели весьма косо. Местные жители обычно именовали северян «пришлыми» (кэцзя), на местном диалекте «хакка», себя же они называли «местными» (бэньди, или пунти). Между хакка и пунти началось глухое противостояние, выразившееся в том числе и в формировании на Юге двух традиций ушу. Первое направление базировалось на северных привнесениях и в местном лексиконе называлось «Кулак пришлых» (хаккацюань), другое считалось исконно южным, хотя его «исконность» вызывает много сомнений.

Северяне начали воссоздавать свои старые семейные и квазисемейные структуры, что привело к рождению многих тайных обществ, и среди них — знаменитой «Триады», или «Общества Неба и Земли» (Тяньдихуэй). В ячейках тайных обществ, называемых «алтарями», шло активное преподавание боевых искусств, превратившихся в особый вид ритуальной деятельности.

И здесь мы сталкиваемся с интересным парадоксом. До прихода северян на Юг в провинциях Фуцзянь и Гуандун не существовало собственных стилей ушу. Тс школы, которые сами китайцы считают «испокон веков местными», сложились под влиянием северного ушу, привнесенного переселенцами. Если стили южной группы из провинций Хунань и Хэнань в основном складывались самостоятельно, то в родословной стилей из Гуандуна и Фуцзяни явственно прослеживается северное влияние. Более того, не будет преувеличением сказать, что гуандунскис и фуцзяньские стили — это просто ассимилированные северные школы ушу.

«Пришлые» (хакка) первоначально изучали свои стили под покровом глубокой тайны, объединяясь в своего рода сектантские общины буддийского или даосского толка, со своими наставниками, проповедниками и учителями ушу. Они обычно называли себя «цзяо» — «учение», как это и было принято в даосских сектах, что подчеркивало особый, священный характер знания, передаваемого в этих школах. Во главе «цзяо» стояли обычно лидеры кланов хакка. Знание секретов ушу значительно поднимало их статус в глазах остальных членов общины и способствовало укреплению связей внутри нее.

Поскольку большинство стилей в провинциях Гуандун и Фуцзянь преподавались в клановых структурах «пришлых», то и назывались эти стили по фамилии клана. В Гуандуне, в уездах Мэйсянь, Синнин, Хуэйян, куда приходило особенно много переселенцев, возникло около десятка таких школ — «Учение семьи Чжу» (чжуцзяцзяо), «Учение семьи Лю» (люцзяцюань), «Учение семьи Тяо» (тяоцзяцзяо), «Учение семьи Ню» (нюцзяцзяо). Они-то и стали объединяться под общим названием, которое уже упоминалось — «Кулак пришлых» (хаккацюань). Постепенно хаккацюань стал представлять собой не просто механическую компиляцию стилей, но единую школу, вобрав в себя наиболее эффективные приемы и методики. Здесь широко использовались падения, кувырки и атаки с земли, короткие, невысокие и резкие удары ногами.

Хаккацюань отличали также высокие позиции с большим количеством движений. Слияние многих стилей «пришлых» в единый хаккацюань произошло сравнительно поздно, приблизительно в середине XIX в. Однако и после этого на Юге продолжали сохраняться исходные северные стили, не потерявшие своих характерных особенностей.

Например, до сих пор в южных районах Китая, а также в Малайзии, существует стиль «Учение семьи Чжу» (чжуцзяцюань), на местном диалекте — «чука». Его также называют «Стиль глаза феникса» (фэнъяньцюань) за обилие ударов выставленной вперед второй фалангой указательного пальца. Его отличают короткие быстрые удары по болевым точкам соперника, его рукам и ногам, передвижения по запутанной траектории.

Расскажем еще об одном «стиле-учении» Южного Китая, который можно считать весьма характерным. Этот стиль носит название «Учение семьи Ли» (лицзяцзяо). Он распространился в Гуандуне, в портовом районе Шаньтоу. Принес его туда Ли Теню (Ли Железный Буйвол), прозванный так за свою неимоверную силу и огромный рост. Он объяснял, что следует учиться быстрому и внезапному «выбросу силы» у тигра. Тело же по своей крепости должно уподобиться каменной стеле, резкие движения поясницы — острому режущему краю черепицы.

Этот сохранился до наших дней, правда в несколько измененном виде. В 1935 г. некий Ли Хуатун переехал с Севера на Юг в поисках древних форм северных стилей и столкнулся с носителями лицзяцзяо. В течение шести лет он изучал древний стиль, а затем начал изменять некоторые его технические действия, например, использовал более глубокие стойки взамен высоких, а короткие движения, блоки и удары предплечьями заменил длинными, при выполнении которых рука почти полностью выпрямлена в локте. Этот трансформированный стиль стал широко известен, называется он «Новое учение семьи Ли» (синь лицзяцзя). Старый, традиционный стиль по-прежнему преподается в закрытых школах.

Новые стили приходили в Гуандун с многочисленными переселенцами, беглыми солдатами, монахами, покинувшими свои сожженные обители. Так случилось, что даже самые известные южные стили ушу оказались совсем не местного происхождения.

Например, основы «пяти великих южных стилей» пришли в Гуандун из соседней провинции Фуцзянь, а туда, по легенде они были принесены, монахами сожженного Южного Шаолиньсы. Стили «Кулак рыцарской семьи» (сяцзяцюань) и («Кулак Белобрового») (баймэйцюань) родом из Сычуани. Из Фуцзяни пришел и ставший широко известным в США стиль «Кулак Вечной весны» (юнчуньцюань). Часть южных стилей оказалась действительно связана с буддийским монастырями провинции Фуцзянь, правда, не с Южным Шаолиньсы, а с рядом других. Так, стиль «Кулак достижения благоговения» (дацзунцюань), создание которого приписывается одному из «пяти первопредков» Южного Шаолиньсы, на самом деле вышел из монастыря «Открытия Первоначала» (Кайюаньсы), а ныне распространился в области Чжанчжоу в Фуцзяни. Отличается он большим количество захватов, ударов «тигриной лапой» и ударами ног, которые наносятся обычно не выше уровня паха. В середине XVIII в. несколько армейских инструкторов, поселившись в монастыре, преподали монахам армейское искусство боя с оружием, которое вошло составной частью в дацзунцюань. Но в 1865 г. Кайюаньсы сгорел, монахи разбрелись, начали преподавание в окрестных местностях, так стиль стал распространился в народных школах.

Безусловно, самым известным южным стилем ушу стал «Кулак семьи Хунов» (хунцзяцюань). Существует еще одно название стиля, правда, искаженное — «хунгар». Именно с ним связано наибольшее количество легенд и удивительных историй о его создателях.

Первая версия утверждает, что «Кулак семьи Хунов» вышел из Северного Шаолиньского монастыря, приблизительно в XVII в. сначала распространился в Хэнани, а затем стал постепенно продвигаться на юг вместе с переселенцами. Таким образом, сначала он оказался в Фуцзяни, а затем и в Гуандуне. Другая версия более красочна: стиль создал Хун Игуань, продавец чая, который решил бороться против маньчжуров. Он примкнул к беглецам из сожженного Южного Шаолиньсы и был принят в семью «пяти старших братьев» — пяти монахов Шаолиня, от которых, как утверждает традиция, и пошли «пять больших стилей» южного ушу — хунцзяцюань, моцзяцюань, лицзяцюань, фоцзяцюань, цайцзяцюань.

Несмотря на всю привлекательность таких «шаолиньских» версий, в реальности хунцзяцюань возник скорее всего не так. Предположить это нам позволяют несколько причин. Прежде всего, хунцзяцюань долгое время не представлял собой единого стиля. Под таким названием фигурировали многие местные школы ушу в южных уездах Гуандуна, которые принадлежали к самому известному китайскому тайному обществу «Неба и Земли». Было у него и другое название «Братство Хуна» (хунмэнь). Зачастую словом «хунмэнь» китайские официальные лица именовали тайные общества по всему Китаю. Это название связано с фамильным иероглифом одного их самых прославленных героев китайской народной традиции, Хун Сюцюаня (1814–1864 гг.) — главы тайпинского государства, организатора и верховного руководителя Тайпинского восстания (1850–1864 гг.).

Изначально узкий стиль одной семьи, к тому же не местной, а пришедшей с Севера, веками врастал в местную культуру, при этом не изменяя «семейному» принципу обучения. Просто его «семья» разрасталась до целых деревень и уездов. Благодаря этому хунцзяцюань породил огромное количество ответвлений, практиковавшихся в основном в среде тайных обществ. Все тайные общества объединялись под именем героя Хун Сюцюаня, принадлежность благодаря этому к единой «семье Хуна» считалась весьма престижной. Так хунцзяцюань разветвился на десятки небольших школ и стилей, практиковавшихся в одних и тех же уездах и носивших в основном «деревенский» или клановый характер. Так родились стили с несколько громоздкими, но многообещающими названиями: «Кулак железной нити» (тесянцюань), «Дракон сражается за жемчужину» (лунчжэнчжу), «Ночной тигр выходит из леса» (еху чулинь), «Кулак Наньчжи» (наньчжицюань).

Современный «Южный кулак» отличают мощные «рвущие» удары «тигриной лапой», пришедшие в это направление из старых стилей южных тайных обществ.

Большинство этих школ «прорастали» из какого-нибудь отдельно взятого таолу, которое принималось за канон, тщательно изучалось, досконально прорабатывалось и в конце концов могло превратиться в самостоятельный стиль. Местная народная среда украшала историю этих стилей (зачастую, кстати, вполне обычную и ни чем не примечательную) рассказами из героического эпоса борьбы с маньчжурами. В местных ушуистских поверьях образ лидера Тайпинского восстания Хун Сюцюаня причудливым образом переплелся с именами монахов-героев южного Шаолиня, укрывшихся в Гуандуне.

Например, бытовала такая история. После сожжения Южного Шаолиня маньчжурами из Фуцзяни в Гуандун бежал послушник по имени Хэянь. Поклявшись отомстить врагам за сожжение Шаолиньсы, он решил обучить своим секретам нескольких последователей. Но по каким-то причинам его школа быстро угасла, в ней остался всего лишь один ученик — житель уезда Хайфу Чэнь Цзяньшань, по прозвищу «Южная Ветвь» (Наньчжи). Человек неграмотный, но удивительно способный, он создал новую школу, значительно переработав фуцзяньскую технику шаолиньцюань, которую принес беглый монах. В память о нем стиль так и называли «Кулак Наньчжи» (наньчжицюань).

Хун Сюцюань, вождь восставших тайпинов (1850–1864), считался знатоком боевых искусств. С его именем связано много стилей ушу, например «Кулак братства Хуна» (хунмэньцюань), «Кулак Хуна» (хунцюань), которые практиковались среди членов тайного общества «Триада» (Неба и Земли).

Принадлежал наньчжцицюань к стилям «семьи Хуна», т. е. включал низкие позиции, атаки с приближением к противнику боком, удары «глазом феникса» (выставленной вперед фалангой указательного пальца), «лапой тигра», пальцами, ребром ладони. Тактика боя, так же, как и в хунцзяцюань, предусматривала переход к атаке от защиты. Стиль в основном использовал жесткие, но короткие движения, большое количество переходов, удары ногами в основном наносились в среднюю и нижнюю часть туловища. Сам Наньчжи особенно любил прямой удар кулаком с подскоком: сначала он атаковал противника короткими ударами с ближней дистанции, передвигаясь коротким подшагом, а когда соперник делал большой шаг назад, полагая, что здесь его уже не достать короткими ударами, Наньчжи выполнял длинный прыжок вперед и наносил резкий прямой удар в живот или пах. Все обучение Наньчжи разделил на три этапа. К первому — «малый кулак» — относились небольшие связки, цель которых заключалась в том, чтобы поставить базовые типы ударов с использованием «жесткой» силы. На втором этапе — «средний кулак» — боец учился координировать действия руками, ногами и стойки. И лишь на третьем этапе — «большой кулак», где изучался комплекс «Белой птицы и взлетающего феникса», — ученик постигал характерные особенности ведения поединка и тактики боя, непосредственно относящиеся к наньчжицюань.

Известный чаньский учитель Чжишань («Достигший блага»), который был инструктором боевых искусств в Южном Шаолине, а позже даже стал его настоятелем, создал еще один крупный южный стиль — моцзяцюань или моцюаныыань. Сам Чжишань не нашел себе достойного последователя среди монахов и обратил свой взор на простого крестьянина из уезда Хайфэн, Мо Чжэцзяо. Искушенный Чжишань не заметил ни малейшей фальши в его душе и даже сказал: «У этого человека сердце достигло абсолютного совершенства, а дух пребывает в состоянии истинной пустоты, достойной учителей древности». Именно Мо Чжэцзяо стал первым учеником монаха, который предписал ему передавать школу лишь одному из последователей, неизменно сохраняя прямую линию преемствования знания, и никогда не брать много учеников.

Долгое время наследие шаолиньского настоятеля передавалось действительно по прямой линии, «от сердца к сердцу», а в школе сложился даже особый ритуал «передачи учения» — своего рода инициация в высшие наставники школы. В ритуал посвящения входило и «тайное таолу» — комплекс, называемый «Кулак истинного предка». Изучается всего в этом стиле пять таолу. Характерной чертой моцзяцюань стала атака, выполняемая исключительно из положения боком к противнику с резким подскоком, как в лицзяцюань.

Все удары ногами наносятся не выше уровня живота, например, «удар хвостом тигра» — боковой удар в пах, или «удар пяткой петуха» — ногой сверху вниз.

Последний из пяти крупных стилей Гуандуна — это люцзяцюань или люцюань. По одной версии, он был создан неким Лю Циншанем, а по другой — Лю Шэном по прозвищу Трехглазый Лю. Рассказывают, что к этому человеку невозможно было подойти незамеченным ни со спины, ни даже когда он спал. Казалось, что он видит соперников каким-то «третьим глазом».

Бойцы лицзяцюань отрабатывают особую технику одновременной атаки и защиты из высокой стойки, что называлось «блок левой рукой, атака — правой». Боец должен постоянно выполнять движения корпусом, ни на миг не застывая на месте и осыпая противника градом ударов. Основной арсенал приемов люцзяцюань был воспринят от «патриарха» гуандунских стилей хунцзяцюань, однако есть и заметные различия. В люцзяцюань пришло правило из северных стилей ушу — передвигаться строго по прямой линии, в то время как в большинстве южных стилей комплексы имеют довольно сложную, изломанную траекторию. К тому же их выполнение требует много места, тогда как создатель люцзяцюань взял за основу старый шаолиньский принцип: «Кулак бьет (т. е. упражнения выполняются. — А. М.) на площадке, на которой уляжется и корова». И бойцы люцзяцюань даже на такой небольшой площадке совершают стремительные прыжки и выполняют головокружительные акробатические элементы.

Мы уже обратили внимание, что все гуандунские стили были привнесены из других провинций и лишь затем переработаны на местной почве. Но эта «перекройка» была столь значительна, что в результате рождались абсолютно самостоятельные стили.

Формировались они не только путем «разрастания» отдельного таолу до рамок целого стиля, но и за счет объединения двух-трех стилей на основе общей структуры движений.

Хотя теоретически сделать это было несложно, на практике таких удачных стилей- гибридов известно крайне мало, поскольку здесь прежде всего требовался талантливый наставник. Пожалуй, самым удачным гуандунским стилем, возникшем на основе целых трех школ, можно назвать цайлифоцюань.

На Западе об этом стиле, искаженно назваемом «чойлифут», узнали довольно рано от многочисленных китайских эмигрантов. Цайлифо даже начали активно преподавать в США и Европе, правда, с существенными искажениями его изначальной китайской формы. Но так или иначе сегодня он входит в число самых популярных вне Китая стилей ушу, наряду с хунцзяцюань (хунгар) и юнчуньцюнь (винчунь).

Создателем цайлифоцюань традиция называет Чэнь Хэна (1805-? гг.), выходца из уезда Синьхуэй провинции Гуандун. Как гласят семейные хроники его рода, Чэнь начал заниматься у своего отца Чэнь Юаньху стилем «Кулак буддийской школы» (фоцзяцюань). Он когда-то был распространен среди народных сект буддийского толка, в основном относившихся к «тайной традиции, а ко временам Чэнь Хэна вообще замкнулся в нескольких узких школах. Сами последователи фоцзяцюань называют его «внутренним» стилем, так как немалый упор в обучении делается на овладение специальными упражнениями, способствующим циркуляции ци в организме. Большинство комплексов и приемов были либо связаны с понятием «внутреннего» и «сокровенного», либо с почитанием Будды, например, «Кулак внутренней семьи», «Кулак архатов», «Меч буддийского правителя». Чэнь Хэн изучал принцип выполнения короткого резкого удара с подскоком — «пронзающего удара», который потом вошел важнейшей составной частью в цайлифоцюань. В отличие от других южных стилей фоцзяцюань включает много ударов ногами и даже прыжков, в то время как знаменитые южные стили хунцзяцюань, лицзяцюань, цайцзяцюань практически не имеют прыжков в своем арсенале.

Чэнь Хэн так увлекся изучением ушу, что вскоре стал считаться лучшим бойцом в округе, и ему даже предлагали самому начать преподавание. Однако смерть отца и почти полное разорение семьи заставили его уйти из родной деревни в поисках заработка. Он перепробовал массу профессий: был носильщиком, охранником караванов с товарами, даже держал собственную мелкую лавчонку, но торговля у него не пошла. Зато на оставшиеся деньги ему удалось объехать почти всю провинцию Гуандун и познакомиться со многими руководителями местных ячеек, или «алтарей» знаменитой «Триады», где он стал пользоваться немалым уважением за свое боевое мастерство.

Наконец, судьба свела Чэнь Хэна со старцем Ли Юшанем, которого за удивительную крепость тела прозвали Алмазный Ли. Сам Ли обучался у основателя стиля «Кулак семьи Ли» (лицзяцюань), бывшего монаха Южного Шаолиньского монастыря Ли Янькая. Чэнь Хэн и Алмазный Ли провели вместе несколько лет, в течение которых суровый старец полностью передал Чэню технику школы. Это было довольно необычно, так как Чэнь не принадлежал к семье Ли, а в те времена большинство стилей на юге Китая передавались исключительно по семейной линии. В школе лицзяцюань Чэнь Хэн изучил методы применения низких стоек (в фоцзяцюань стойки более высокие), резких ударов из стойки мабу с подскоком, а также многочисленных вращений руками, которые назывались «оборачивания предплечий».

Именно из лицзяцюань пришли в стиль цайлифо мощные размашистые удары предплечьями и кулаками, а также большинство ударов ладонями. В теории лицзяцюань считается, что лишь ладонь обеспечивает достаточный «энергетический выброс», не случайно среди последователей стиля существует поговорка: «Один удар ладонью побивает три удара кулаком».

Через шесть лет обучения Алмазный Ли сам отвел своего последователя к другому известному учителю, жившему в том же уезде Синьхуэй, «вернувшемуся в мир» монаху Цай Фу. Стиль, который он преподавал, назывался «Кулак семьи Цай» (цайцзяцюань).

Одна из версий утверждает, что этот стиль был создан в Фуцзяни, в Южном Шаолиньсы, монахом Цай Бода и его учеником Цай Цзюи. Их последователь, странствующий монах-воин Цай Фу, принес стиль в Гуандун, где преподавал его среди адептов тайных обществ в уездах Чжуншань, Дачун и Саньсянь [209]. Один из последних патриархов цайцзяцюань Цай Чжаньгуан завершил формирование стиля и даже открыл несколько общедоступных школ.

Классический цайцзяцюань отличается длинными ударами предплечьями, низкими, растянутыми стойками и в этом похож на лицзяцюань, который, по легенде, также брал свои истоки в Южном Шаолине. В момент удара предплечьем наотмашь рука почти полностью распрямлялась в локте, такие удары носили название «длинное предплечье». Вместе с тем в соседнем уезде Чжуншань школа цайцзя под влиянием местных боевых традиций начала использовать короткие прямые удары с ближней дистанции, а защиту от ударов ногами и руками бойцы выполняют за счет резкого удара локтем по атакующей конечности, что могло привести к ее перелому. Атака часто выполняется также «глазом феникса» — выставленной вперед второй фалангой указательного пальца.

Таким образом, Чэнь Хэн овладел тремя стилями — фоцзяцюань, лицзяцюань и цайцзяцюань, причем по всем трем он считался преемником школы. Его слава достигла таких высот, что уже в молодом возрасте высочайшим указом он был назначен на должность старшего инструктора местных императорских войск по ушу, весьма почетную по тем временам.

В процессе преподавания Чэнь Хэн немало переработал стили, которые он изучал, и в память о наставниках назвал свое детище «Кулак школ Цай, Ли и Фо» (цайлифоцюань).

Цайлифоцаюнь значительно сложнее, чем цайцзяцюань и лицзяцюань. В частности, сегодня он включает 49 лишь основных комплексов, в том числе парных, — с оружием, с так называемым тайным оружием, комплексы воздействия на болевые точки и т. д. Все они подразделены на три больших группы, на них и основаны три этапа обучения. На первом этапе через несложные комплексы изучаются базовые принципы передвижений, основные удары, позиции, схемы коротких связок. Второй — «средний» этап составляют значительно более сложные комплексы, большинство из которых связано с принципами древней китайской натурфилософии и даже по геометрии движений они соотносятся с триграммами и гексаграммами знаменитой «Книги перемен» — «Ицзина». Третий этап обычно называют «высшим» или «тайным», так как к нему допускаются только ближайшие ученики руководителя школы либо члены семьи мастера. На этом этапе помимо комплексов (большинство из них — это «комплексы животных») изучаются принципы психологического воздействия на противника, проводится работа с небольшими подручными предметами, например, палочками для еды или короткой веревкой.

Стиль цайлифоцюань требует блестящей физической подготовки, включает мощные удары «лапой тигра» и захваты.

Так или иначе все технические комплексы сводятся к двум большим разделам: комплексы базовой технической подготовки, на основе которых изучаются основные передвижения и удары, и комплексы, требующие сознательной концентрации на образе животного, его манере вести бой, передвигаться, т. е. воспроизведение его внутреннего состояния — яростного напора тигра, мягкости и изворотливости журавля, хладнокровия и быстроты змеи и т. д.

Цайлифоцюань традиционно связан с образами прежде всего двух животных — могучего быстрого леопарда и гибкой змеи. Леопард символизирует собой светлое, сильное, жесткое начало ян, змея — податливое, темное, мягкое начало инь. На сочетании инь и ян, «мягкого» и «жесткого», прямой и круговой атаки и строится цайлифоцюань. Многие стили ушу из Гуандуна, например, знаменитый хунцзяцюань, базируются исключительно на «жесткой» силе и на принципе «победить жесткость через жесткость, одолеть силу силой». Цайлифоцюань в противоположность большинству гуандунских стилей в равной степени сочетает «мягкие» и «жесткие» движения, короткие и длинные удары. К тому же он включает много ударов ногами, подсечек, зацепов, ударов ногами в прыжках, подскоков, что также выделяет его из плеяды южных стилей.

Перечислим некоторые основные комплексы цайлифоцюань. К комплексам начального уровня относятся «Переходы в позициях» (цзомашэн), «Мосты четырех врат» (сымэньцяо), «Малый комплекс цветка сливы» (сяомэйхуа), «Малый крест» (сяо шицзы), «Вращающийся молот всадника» (малунь чуй), «Кулак стремительного тигра» (цзехуцюань). Комплексы среднего уровня включают «Кулак спокойствия» (пинцюань), «Разбивающие удары» (коуда), «Сердце восьми триграмм» (багуасинь), «Восемь триграмм цветка сливы» (мэйхуа багуа). Комплексы высшего уровня включают много имитационных таолу: «Кулак тигра» (хуцюань), «Кулак змеи» (шэцюань), «Кулак льва» (шицюань), «Пять форм животных» (усин), «Десять форм животных» (шисин), «Восемь пьяных небожителей» (цзуй баясянь), «Достигать чертога восьми триграмм» (датин багуа) и «Ладонь Будды» (фочжан).

Цайлифо стал одним из первых «мегастилей» юга Китая, в котором наиболее ярко проявились процессы естественной трансформации ушу — слияние нескольких стилей, превращение узких школ в общедоступные, ведущие к причудливому переплетению открытости и традиции «тайности» в передаче ушу.

Часть стилей могла формироваться на стыке двух уже известных нам тенденций: с одной стороны, они вырастали из отдельно взятого комплекса, а с другой — базировались на объединении двух-трех стилей. Именно таким образом возник довольно необычный подражательный гуандунский стиль, созданный на основе более ранних предшественников — хунцюань и фоцюань. Он называется «Парная форма тигра и журавля» (хухэ шуансин) и вырос из очень сложного парного комплекса «Бой тигра и журавля», входившего в арсенал хунцюнь. Однако этот стиль немало взял и из фоцзяцюань, о чем даже сложилась поговорка: «Голова Хуна, хвост из Фо». Канон школы объяснял: «Диагональным движением побеждай прямое, слабостью подавляй силу, используй «когти тигра», будто свирепое насекомое набрасывается на животное, действуй «крыльями журавля», сегодня этот стиль стал не только известен по всему Гуандуну, но проник даже в Гонконг и Аомэнь (Макао).

Из Сычуани, района знаменитых Эмэйских гор, в Гуандун пришел один из самых интересных южных стилей — «Кулак рыцарской семьи» (сяцзяцюань), или просто «Кулак рыцаря» (сяцюань). Принес его сюда странствующий воин Бородатый Ли (Ли Хуцзы). Местные предания рассказывают, что Бородатый Ли обладал такой неимоверной силой что мог приемом «удар плети» (удар тыльной частью кулака в горизонтальной плоскости с поворотом на 360°) сбить всадника с коня, а то и свалить самого коня! Ли считался профессиональным воином, своеобразным странствующим рыцарем, откуда и пошло название стиля.

В основном школа Бородатого Ли не слишком отличалась от большинства южных стилей. Ее характерной чертой является стремительность, атаки, когда боец осыпает противника градом ударов. Основные положения кисти при ударе — кулак, «палец феникса», «когти», «крюки». Большинство ударов наносится тыльной стороной кулака и предплечьями наотмашь, с сильным разворотом корпуса, из низких устойчивых стоек, с «длинным» «выбросом усилия». Из ударов ногами чаще используются прямой удар в корпус пяткой (дэнтуй), прямой удар ногой назад (хоу дэнтуй), удар в бок (цэчуай), атака ногой сверху вниз в голень и подъем стопы соперника (чжэнцай), применяется и несколько ударов ногами в прыжках.

Считается, что еще сам Бородатый Ли предписал своим последователям уделять особое внимание двум чисто «рыцарским» видам оружия — длинному изогнутому мечу-дао, который был значительно длиннее обычного, и «левосторонней палке» (цзоушоу гунь), которой следовало действовать левой рукой, держа в правой меч или блокируя ею удары нападающего.

Придя на Юг, сяцзяцюань вобрал в себя многие местные комплексы и полностью интегрировался в локальную традицию ушу. Все обучение было разделено на три этапа: на первом изучали малый комплекс «Кулак архатов» (лоханьцюань), на втором — «Парный бой тигра и журавля» (хухэ шуандоу), на третьем — большой комплекс лоханьцюань.

Сегодня в отличие от многих южных стилей сяцзяцюань не исчез, но наоборот, довольно широко распространился практически по всему Гуандуну, а также в Гонконге и Аомэне.

Целый ряд местных стилей оказался легендарно связан с образами великих людей Китая, например, «Кулак школы Конфуция» (кунмэньцюань), «Учение семьи Юэ Фэя» (юэцзяцзяо). Первый в отличие от большинства южных школ считается «мягким» стилем.

Он появился в Гуандуне в XVIII в., придя сюда из провинции Хубэй, из района города Уханя. Отличается он особым тактическим построением поединка: боец благодаря многочисленным передвижениям запутывает соперника и наносит ему удар из самого неожиданного положения, что называется «использованием темного усилия» (иньцзинь).

Удары принято наносить не только кулаками и ладонями, но даже плечами, совмещая такую необычную технику с каскадами ударов ногами в прыжках и низких подсечек. До сих пор приверженцы стиля называют себя «последователями Конфуция в боевом начале» (в отличие от «гражданского»), при этом ссылаются на истории про его деда и особенно отца — Шулян Хэ, прославившегося силой и ратными подвигами, о чем действительно сохранились записи в ряде хроник. Вероятнее всего, стиль был связан с той местностью в царстве Лу, откуда происходили предки древнего мудреца, существовал только один клан, который носил фамилию Кун.

Связь стилей ушу с именами знаменитых людей — явление в Китае, как уже было замечено, нередкое. Стоит хотя бы вспомнить другой интересный южный стиль — юэцзяцзяо. Он связан с именем великого воина и полководца XIII в. Юэ Фэя, ставшего символом национального патриотизма. Также как и стиль клана Кунов, юэцзяцзяо родился не в Гуандуне, а пришел из Хунани в начале XIX в., называясь тогда «Связка жемчужин» (ипаньчжу) за плотность атакующих ударов. Защита считалась чисто вспомогательным элементом, главное — смять противника внезапной взрывной атакой.

Залогом такого напора должны стать удары особой жесткости: как гласили каноны этого стиля, «руки должны быть подобны медным молотам, а ноги — копытам лошади». Большинство сокрушительных ударов наносили правой рукой, «основной», левая же считалась «вспомогательной». По утверждениям последователей одной из школ этого стиля в уезде Чжуншань, именно так крушил своих врагов непобедимый воин Юэ Фэй.

Рассказ о южных стилях будет неполным, если мы не упомянем еще об одном стиле, который сегодня практикуется в сотнях клубов на Западе, а в самом Китае — лишь в небольших деревушках на юге. Он называется «Вечная вссна» (юнчунь, или юнчуньцюань), хотя нашему читателю он может быть известен под искаженным названием «винчун». Не будет преувеличением сказать, что подавляющее большинство поклонников «кунфу» в США и Великобритании занимаются именно этим стилем.

Существует несколько международных ассоциаций винчунь, выдаются дипломы, проводятся семинары. При этом юнчунь в самом Китае известен лишь очень узкому кругу знатоков и считается «танцевальным», малоэффективным в бою.

Юнчунь интересен нам не своей историей (в развитии китайского ушу он практически не сыграл никакой роли), но в плане особого восприятия китайских боевых искусств за рубежом — на Западе по ряду причин наибольшую известность могли приобретать узко локальные китайские стили, невысоко оценивающиеся самой китайской боевой традицией.

Причина популярности юнчунь довольно проста — именно его на начальном этапе своей карьеры изучал знаменитый Брюс Ли, живший в то время в Гонконге. Приехав в США, в Сиэтл, он впервые открыл там преподавание винчун, но многое изменил в нем, ввел немало ударов ногами, бросков, других элементов из бокса и борьбы. Собственно винчунь был забыт, но легенда о связи знаменитого Маленького Дракона и юнчунь осталась в умах поклонников ушу. На этой волне образовались крупные организации юнчунь, например, в Германии, Великобритании и особенно в США. По сути, они практикуют сильно трансформированный стиль, очень далекий от китайского. Но каков изначальный вид этого стиля?

Юнчунь до сих пор можно встретить в нескольких местностях на Юге Китая, прежде всего в районе города Гуанчжоу, в уездах в Шуньдэ и Гаохэ, хотя школы этого стиля крайне малочисленны. Примечательно, что большинство местных жителей в большинстве не знают, что их стиль получил такую популярность на Западе. Предания называют несколько версий возникновения юнчунь. Первая связана с деятельностью знаменитого настоятеля Южного Шаолиньсы Чжишаня (XVIII в.), который, придя из соседний провинции Фуцзянь в Гуандун, преподавал здесь ушу. Монах Чжишань действительно проповедовал в Гуандуне, и многие стили связывают с ним свое возникновение, однако преподавание им ушу является скоре всего легендой, благодаря которой поклонники местных стилей могут связать их происхождение именно с Южным Шаолиньсы.

Две версии рождения юнчунь сопряжены с именами женщин. Янь Саньнян жила в провинции Фуцзянь, Ван Юнчунь происходила из Гуанчжоу. Хотя провинциальные хроники действительно упоминают о некоей Янь Саньнян, которая занималась каким-то кулачным искусством, устная традиция в качестве «главной» создательницы стиля предпочитает называть Ван Юнчунь (XVIII в.). По преданию, она долгое время хотела обучиться ушу, но не могла осилить ни один из местных стилей, требовавших хорошей физической подготовки. И вот Ван Юнчунь решила переработать один местный стиль таким образом, что бы все его приемы были приемлемы для женщин. Она отказалась практически от всех ударов ногами, выработала особую технику нанесения удара рукой, которая не требовала большой физической силы. Удар кулаком наносился по прямой от центра груди, а блоки выполнялись в виде подставок и наложений ладоней на атакующие конечности противника. Была разработана и новая тактика боя — следовало близко подойти к противнику, лишая его таким образом возможности «разогнать» свой удар и воспользоваться превосходством в физической силе. Можно было и сковать передвижения противника, защититься от ударов ногами, подставляя стопы под голени нападающего.

Несмотря на всю привлекательность такой «женской» версии, она не весьма совпадает с реальным положением вещей. Большинство тактических приемов и методов боя, которые якобы создала Ван Юнчунь, использовались в школах провинции Фуцзянь еще в XVII в. Считается, что при настоятеле Чжишане было принято решение преподавать некоторые самые простейшие методики монашеского ушу простому народу. Таким образом техника, которая позже легла в основу юнчунь, попала в народные школы боевых искусств.

Комплекс оздоровительных упражнений, которые использовались монахами в качестве утренней гимнастики назывался «Вечная весна» — «Юнчунь». Этот комплекс сам настоятель Чжишань принес из провинции Фуцзянь в монастырь «Света сыновней почтительности» (Гуансяосы) в провинции Гуанчжоу.

До сих пор нередко центрами занятий истинным ушу является небольшие деревенские дворики. Восьмидесятилетний мусульманский мастер Дин Шисян из провинции Ганьсу демонстрирует упражнения с длинной «алебардой весен и осеней» (чунцю дадао).

По сути, юнчунь нельзя было считать новым стилем. В уездах, где он начал практиковаться, задолго до возникновения юнчунь было немало похожих на него танцев, частично воспроизводивших боевые движения и имевших отношение к народной ритуальной практике. Никто не считал юнчунь боевым стилем, его скорее рассматривали как традиционный тип народного ритуала, совмещенного с методами оздоровления.

Юнчунь, как сотни других стилей на Юге долгое время существовал исключительно в качестве локальной «малой» традиции, не выходившей за пределы двух-трех уездов. Большинство ударов в традиционном китайском юнчунь наносятся выставленной вперед второй фалангой указательного пальца («глаз феникса»), ладонью («ладонь ивового листа»), блоки в основном выполняются средней частью предплечья. Юнчунь включает всего лишь три комплекса: «Малая мысль», или «Малое думание о Будде» (сяоняньтао), «Мосты», или «Приемы предплечьями» (бяоцзы) и «Поиск переправы» (сюаньцяо).

Многие изгои или беглецы из южных кланов в начале XX в. перемещались в Гонконг в надежде выехать оттуда на Запад. С собой они приносили свои деревенские стили, в том числе и юнчунь. Правда, руководители традиционных школ с изрядной долей скептицизма относились к тем, кто открывал широкое преподавание клановых стилей, считали это искажением истинной традиции. Так, в Гонконге, где учился Брюс Ли, преподают уже сильно трансформированный стиль, давно отошедший от «истинной традиции». Еще больше юнчунь преобразился во Вьетнаме, откуда вышли многие пропагандисты этого стиля на Западе. По сути, произошел раскол: носители юнчунь в Китае ведут свои «семейные книги», свой отсчет патриархов стиля, по их мнению, гонконгский юнчунь не имеет прямого отношения к традиционному ушу. Гонконгская организация юнчунь почитает своих патриархов (нынешний — Леун Тин) и успешно рекламирует себя в западных странах.