Боевая единица

Глава 1

В десантном отсеке было сумрачно и сильно воняло нефтепродуктами. Воспитанницы сидели бок о бок, прислонившись парашютными мешками к вибрирующей обшивке, на коленях расслабленно покачивались компактные пистолеты-пулеметы. Самолет плавно повернул, чуть завалившись при этом на крыло, с надрывом взревели двигатели, машина медленно выровнялась. Замигала сигнальная лампочка, девушки дружно подняли головы, одновременно встали.

Лина пробежалась взглядом по амуниции, инстинктивно проверила натяжку ремней. Подняла руку, щелкнула переключателем. Пятнадцать – двадцать секунд, и оптоэлектроника прогреется, прибор ночного видения заработает. Инструктор пристегнула себя страховочным ремнем, рывком откатила дверь в сторону, отвесила приглашающий жест. Первой пошла Мия, она отвечала за навигацию группы, за ней шагнула Вика – лучший снайпер Монастыря по результатам этого года. Лина была пятой. Опустив на глаза маску ноктовизора[1]

девушка, привычно оттолкнувшись, окунулась в зеленоватую тьму ночного неба.

Подчиняясь вдолбленному до автоматизма порядку действий при ночном десантировании на средних и больших высотах, Лина проворно извернулась, выровнялась, уверенно пошла за Мией. На плечах и бедрах ведущей сверкало несколько инфракрасных светильников, по ним ориентировались остальные девушки. Сгруппировавшись в короткий сдвоенный строй, воспитанницы неслись к цели.

Под ними, сияя миллионами огней, расстилался исполинский мегаполис. Время было не слишком позднее – большинство горожан все еще бодрствовали, а любители ночной жизни как раз покинули свои убежища. Но даже если кто-нибудь из них взглянул бы сейчас в небеса, то не увидел бы ничего необычного. Самолет шел на большой высоте без бортовых огней, а инфракрасное излучение маячков невозможно заметить невооруженным глазом.

Мия плавно подкорректировала курс, группа послушно повторила ее маневр. Ведущая ориентировалась по электронной карте спутникового навигатора, закрепленного на ее предплечье, вторая воспитанница контролировала ее действия по своему прибору. Лина недовольно зажмурилась – по глазам ударил яркий луч. Его направили с земли техники Ордена для визуальной привязки. Излучение было слабым и узкополосным, но оптоэлектроника усилила его просто немилосердно – если бы не светофильтры, травмы сетчатки не избежать.

Но Мия не стала отказываться от навигационной информации. Она спокойно могла обойтись и без корректировки с земли. Чуть изменив масштаб карты, она убедилась, что группа движется точно к цели – маленькому крестику. Пользоваться радиосвязью на передачу до начала штурма было запрещено, но ведущую это не смутило. Подав условный сигнал, она раскрыла парашют, переждала болтанку, и, управляя снижением, продолжила спуск. Его траектория должна быть близкой к идеалу – цель небольшая и не слишком удобная для посадки.

Крестиком была помечена крыша высотного здания.

Высокий, хорошо сложенный мужчина лет сорока бесцеремонно продрался через толпу растерянных спецназовцев, подошел к подъехавшему грязно-желтому автобусу и обрушился на первого же человека, ступившего на асфальт:

– Я начальник штаба операции и имею право знать все! Что здесь происходит?!

Не менее высокий, но более плечистый мужчина безразлично скользнул взглядом по фигуре полковника, равнодушно поинтересовался:

– Марков?

– Да!

– Свали в свой штаб, больше ты здесь не начальник.

– Но…

– Умолкни и скройся с глаз. Все вопросы к своему командиру.

– Но он и послал меня узнать, в чем дело!

– Если не исчезнешь, я тебя еще дальше пошлю. Гарантирую – туда на такси не доедешь.

– Да кто вы такой?!

– Моя фамилия Мордвинов, но все величают меня по-простецки – Клещ. Все, свободен. Да, это… далеко не уходи. Можешь пригодиться.

Взглянув в пронзительные глаза странного собеседника, Марков осознал – больше говорить не о чем. Отступив в сторонку, он с изумлением уставился на публику, выбирающуюся из автобуса. Создавалось впечатление, что прибыла группа артистов оригинального жанра. Приземистый толстячок в черном плаще, высокая, очень худая женщина с проколотым носом и серьгой в нижней губе, парень в облачении хиппи с оранжевым «ирокезом» на голове. Плечистый мужчина в лохматом камуфляже выкатил инвалидную коляску. Посмотрев на сидящего в ней старичка, Марков тут же вспомнил словечко «растение» – оно как нельзя лучше характеризовало внешность и личностные особенности дряхлого дедушки. Если до этого момента он просто ничего не понимал, то сейчас заподозрил, что спит, и даже украдкой ущипнул себя за руку. Такого просто не может быть – подобную публику ни за что не допустят к месту проведения спецоперации.

И тем не менее они были здесь.

А ведь еще недавно все было просто и понятно. Да, ситуация непростая, откровенно рискованная для карьеры, но зато какие головокружительные перспективы открываются в случае благополучного исхода! Команда «стоп» прозвучала десять минут назад, все подразделения тотчас прекратили выдвижение, некоторые были вынуждены возвратиться на исходную позицию. С неимоверных верхов поступил странный приказ помогать во всем новой, никому не известной спецгруппе, прибывающей для гарантированного решения задачи. А следом пожаловал автобус цвета поноса с цирковой труппой на борту.

Между тем новая спецгруппа от безделья не страдала, лишь странная пятерка сгруппировалась вокруг инвалида, не вмешиваясь в работу десятка шустрых парней и девушек в синих комбинезонах. Те быстро, но без суеты устанавливали несколько неизвестных приборов, похожих на короткие телескопы. К этому занятию они относились серьезно – тщательно фиксировали треноги, деловито выкручивали регуляторы горизонтального уровня.

Клещ, выслушав доклад одного из техников, понимающе кивнул, направился к Маркову:

– Слышь, полковник, вон тот щит рекламный видишь?

– Ну?

– Сделай так, чтобы через пять минут его там не было. Уважь.

– А зачем? – опешил Марков.

– Надо очень. Техникам он больно мешает, лучи загораживает.

– Какие лучи?

– Солнечные! Он загорать нам не дает! Блин! Ты про пять минут не позабыл?! Или дрыхнуть здесь собрался?! Живо!!!

Ошеломленный Марков тянуть время не стал, быстро отдал необходимые распоряжения. Щит свалили с помощью бронетранспортера. Полковник не успел обернуться оперативно и не застал странноватый разговор спецгруппы. Заметив нетерпеливый жест Клеща, он подошел поближе и наконец услышал ожидаемый вопрос:

– Эй, как там тебя… Полковник. Скажи-ка нам в двух словах – что тут у вас происходит?

Марков умел выражаться лаконично, не подкачал и сейчас:

– Вооруженная группа неизвестной принадлежности пыталась на двух микроавтобусах проехать к центру. При задержании автоинспекцией преступники открыли огонь и укрылись в офисном здании, взяв там большое число заложников. Выдвинули ряд неприемлемых политических требований, пообещали через три часа убить несколько человек. Осталось сорок минут…

– Понятно. Сколько их?

– Трудно сказать. По разным данным, от двенадцати до двадцати человек.

– Какова обстановка?

– Здание одиночное, высотное. Всех заложников загнали на верхние этажи. Лестницы забаррикадированы мебелью, возможно, заминированы, лифты обесточены.

– Ясненько! Выходит, у нас всего сорок минут?

– Так точно! Подготовиться к штурму просто не успеваем. Доступ к системе вентиляции здания затруднен, снайперам работать непросто – строение самое высокое в округе, поблизости нет удобных позиций. Скрытное выдвижение невозможно, слишком открытая местность. Штурмовать с крыши не получится, террористы это предусмотрели. С вертолета видно наблюдателей неприятеля, машину засекут на подлете. По словам противника, у них имеются мощные взрывные устройства и они готовы их применить при малейшей угрозе.

– Хорошо устроились!

– Согласен. Мы ждем подхода команды диггеров, они обещают найти подземный путь к подвалу и системе вентиляции. Газ наготове. Снайперов разместим на трех вертолетах, будут работать с воздуха. Есть и другие удачные замыслы, но до начала расстрела заложников мы не успеваем закончить подготовку. Я так и не понял, чем вы можете нам помочь?

Клещ снисходительно кивнул:

– Расслабься. Помогать будешь ты, основную работу мы сделаем сами.

Повернувшись к странной пятерке, он деловито поинтересовался:

– Все слышали?

– Так точно! – рявкнул мужчина в лохматом камуфляже.

– Пацифист, тебя я спрошу в последнюю очередь, – ухмыльнулся Клещ. – Вводная такова: через двадцать минут подойдет самолет с бешеными монашками, если вы схалтурите, то в здании пострадают не только стекла. Итак, Милка, что ты на это скажешь?

Женщина, перестав теребить серьгу в губе, скучающим тоном произнесла:

– Двое на крыше, трое караулят лестницу, остальных рассмотреть не могу. Они прячутся среди заложников в нескольких комнатах, на фоне такого количества людей их не выделить. Ясно могу разглядеть только семерых, они отдельно от толпы.

– На каких хоть этажах?

– Все на пятнадцатом, кроме тех, что на крыше. Тройка, караулящая лестницу, на пол-этажа ниже.

– Ясно. Чепэ, палец поломаешь! Докладывай!

Толстячок в черном плаще прекратил исследовать свою левую ноздрю и мягким, тихим голосом произнес:

– Далеко. Точный удар провести трудно. Если Мила даст хорошую наводку, могу замочить кого-нибудь на лестнице или крыше. Лучше на крыше, это интереснее и гораздо красивее.

– До нее вроде бы подальше будет? – усомнился Клещ.

– Ну и что? Подчинить себе двигательные функции проще простого. Контроль при этом держится до пяти секунд, за это время я его успею скинуть вниз, – чуть помедлив, добрячок мечтательно произнес: – А до земли лететь далеко-о-о-о-о! И не мягкая землица там, а твердый асфальт! И черепушкой об него – хрясь! И мозги…

– Ладно, Чепэ, проехали, – поспешно прервал его Клещ. – Выведешь из строя кого-нибудь на лестнице. Тех, что на крыше, и без тебя прикончат. Индеец, твоя очередь.

Парень с «ирокезом» покачал головой:

– Я сегодня не в форме. Все, что могу, так это слух закоротить.

– Но хоть с гарантией? – уточнил Клещ.

– Гадом буду! Сами себя будут слышать с двухминутной задержкой. У самых слабых может до тумана дойти. Но не больше – на меня луна плохо действует, она почти полная.

– Хреново, – констатировал Клещ и кивнул на инвалида: – А что с нашим живчиком?

Пацифист отрапортовал четко:

– Состояние удовлетворительное, к выполнению боевой задачи он готов!

Поспешно вытерев струйку слюны, вытекающую из расслабленного рта старика, парень обеспокоенно произнес:

– Лишь бы только он ничего не перепутал.

– А что будет, если перепутает? – насторожился Клещ.

– А ничего хорошего. Видишь, сколько тут вояк и журналистов?

– Ну?

– Дворники неделю дерьмо лопатами грузить будут. Куст если ударит, то на километр вокруг у всех наступит полное расслабление большинства мышц, в том числе и сфинктеров. Знаменитый фокус Нельмы, только в более глобальном масштабе, ей подобное не провернуть.

– Да, такое ей и не снилось, – ухмыльнувшись, согласился Клещ. – А если он сработает правильно?

– Мало им не покажется. Целый букет: нарушение координации, аритмия, затруднение дыхания, судороги. Все, кто находится в здании и около него, будут затронуты в разной степени. Длительность до трех минут, не исключена гибель отдельных заложников и террористов. Но на монашек это не подействует, у них щиты. Если он, разумеется, не перепутает. От эффекта Нельмы щит почти не защищает.

– Странно…

– Ничего странного. Дело в том, что еще двадцать лет назад мастера-сенситивы установили, что биполярная составляющая…

– Все! Проехали! – поспешно произнес Клещ. – Ну хоть бы раз встретить среди боевых сенсов нормального человека! Одни психи, на вашем фоне я выгляжу вполне нормальным человеком…

Вытащив пиликающую трубку, он выслушал собеседника, кивнул, повернулся к Маркову:

– Отводи своих орлов. Ближе сотни метров к зданию никому не приближаться до моего приказа.

– Но…

– Спорить некогда. Через десять минут на крышу будут сброшены мои десантники. Если все пройдет по плану, через пятнадцать минут будешь сверлить себе дырку под орден.

– А если не по плану? – не удержался полковник.

Клещ пожал плечами:

– На этот случай дырка у тебя уже есть.

Городской свет создавал воспитанницам ощутимые проблемы. Электроника прибора усиливала его немилосердно: фонари, оконные проемы, огни фар и рекламы полыхали языками зеленоватого пламени. Впрочем, нужная крыша была затемнена, сложностей там не будет. Оценив траекторию, Лина вывернула влево, дабы не угодить на самый край. Остальные девушки поспешно совершали схожие маневры, готовясь к приземлению. Ночь была безветренная, что существенно облегчало боевую задачу.

Лина отчетливо различила темную фигуру на углу крыши. Человек резко вскочил, запрокидывая голову. Как бы тихо не приближались парашютистки, что-то он почуял и теперь пытался рассмотреть темные прямоугольники на фоне ночного неба. Девушка не расслышала выстрелов – пистолеты-пулеметы были снабжены отличными глушителями, а Вика находилась от нее далековато. Просто человек дернулся, неловко развернулся, упал мешком.

Подошвы ботинок ударили о пластик модерновой крыши. Просеменив несколько шагов, Лина поспешно погасила купол, освободилась от парашюта. Где-то за лифтовой шахтой трещоткой несколько раз лязгнул затвор пистолета-пулемета, выплюнув скупую очередь. Девушка настороженно вскинула свое оружие, но тут же расслабилась, завидев успокаивающий жест ближайшей воспитанницы. Противник был уничтожен.

Операция проводилась без подготовки, практически с ходу, но каждая из воспитанниц четко знала свое место. Лина сориентировалась по сторонам света, уверенно подошла к западной стороне здания. Торопливо, но без суеты, закрепила трос за растяжку невысокой мачты, венчающей угол лифтовой шахты. Проверив сбрую, убедилась – все в порядке. Теперь оставалось только ждать сигнала по радиосвязи. После условной фразы девушка должна спуститься до пятнадцатого этажа и, разбив стекло, ворваться в угловое офисное помещение. Помимо нее туда же должна направляться Мия. При обнаружении противника они обязаны его уничтожить с минимальными потерями среди заложников и, двигаясь далее по часовой стрелке, зачищать этаж от террористов. Конечный пункт – лифтовая площадка, там они должны были встретиться с другой парой и, зачищая лестницу, спуститься на этаж ниже, где остановиться в ожидании дальнейших распоряжений от наземного руководства.

Восемь воспитанниц заняли позиции по краю крыши, четверо скользнули в чердачную дверь. Сигнал запаздывал – горошина микрофона вела себя тихо, лишь изредка выдавала кодовые фразы, замаскированные под переговоры военных подразделений в дальнем оцеплении. Судя по убогости фраз и одинаковым голосам, в этой примитивной радиопостановке участвовало всего три техника. Причина задержки была неизвестна. Впрочем, начальству виднее.

Тем временем начала брать свое ночная прохлада. Лина прижалась к бортику крыши, все еще хранящему тепло солнечного дня. В голову невольно полезли неуставные мысли. Приказ приказом, но запретить думать невозможно. Девушка понимала: происходит нечто странное. Всей группе выдали обычные боеприпасы, неэффективные против врагов Ордена. Более того, в боевой задаче сказано четко: противники – обычные люди. Было разрешено делать с ними что угодно, лишь бы при этом не пострадали заложники.

С подобной ситуацией Лина не сталкивалась даже в теории. Да, в истории Ордена бывали случаи, когда приходилось сражаться против людей. Но при этом применяли агентов «Всевидящего ока», в крайнем случае обычные боевые группы или спецназ. Дюжина старших воспитанниц и выпускниц, сброшенная на головы террористов… Это не укладывалось ни в какие рамки. На фоне подобной нелепости предупреждение о том, что в операции задействована группа боевых экстрасенсов, уже не удивляло. Охотниц, натасканных на борьбу с акулами, бросили сражаться против кроликов. Зачем? Ответа не было.

Поневоле припомнились многочисленные странности последнего времени. С того момента, когда Лина первый раз пришла в сознание после самой удивительной в истории Ордена выпускной практики, и до того, как вечером ее подняли по тревоге и загнали в вонючее нутро самолета, у девушки накопилась целая коллекция непонятностей. В воздухе витало нечто, что невозможно было ощутить стандартным набором чувств, но оно, без сомнений, существовало. По Монастырю бродили странные тревожащие слухи, даже младшие воспитанницы обнаглели настолько, что сочиняли истории одна нелепее другой.

Внезапно Лина почувствовала, что ухватила ниточку огромного клубка – еще немного, и она его распутает. Но ей не дали на это времени. Горошина наушника зашипела, реагируя на несущую частоту долгожданного сигнала:

– Бубкин! Сука ты недосушенная! Ты там заснул или окончательно сдох? Бегом убрал этих телевизионщиков с козырька, пока они там кино про тебя не сняли!

Из эмоционального высказывания техника Ордена Лина четко усвоила два слова – «Бубкин» и «кино». Первое было сигналом, второе его подтверждением. Поднявшись, она взобралась на бортик крыши, без страха встала спиной к многометровой пропасти, перехватила трос через руку, упираясь подошвами в самый край, завалилась назад, выждала один миг, привыкая к новому положению тела, и пошла вниз. Отталкиваясь от стены, она стремительно пролетала мимо огромных окон. Согласно приказу, спуск необходимо было провести как можно быстрее – нельзя исключать вероятность того, что у террористов есть сообщники в городе. Наблюдатель с хорошей оптикой без труда разглядит темные фигуры воспитанниц. После сигнала городские станции сотовой связи прекратят работу на десять минут, кроме того, будут глушиться радиосвязь, через помехи на большинстве каналов пробиться нелегко. Но кто знает, возможно, противника все же предупредят. У врага не должно остаться времени на подготовку.

В последний раз оттолкнувшись от стены, Лина мягко притормозила, замерла над нужным окном. Как ни дорого время, но приходится медлить. Штурм должен начаться одновременно – восемь воспитанниц дружно ворвутся в окна, четверо проникнут на этаж через лестницу. Пока координаторы на земле не убедятся, что все вышли на исходные позиции, сигнала не будет.

К счастью, долго ждать не пришлось. Не прошло и десяти секунд, как вновь зашипел наушник:

– Бубкин! Ты еще тупее, чем я думал! Еще минута этого цирка, и я тебя в гробу высушу!

Отблески света, искажающую картинку, исчезли – во всем здании погас свет. Желудок было содрогнулся в рвотном спазме, но тут же успокоился – тело воспитанницы почти не отреагировало на атаку боевых сенсов. Колени уперлись в грудь, мощнейшим рывком оттолкнувшись от стены, Лина выбрала строго отмеренную слабину троса и, уже приближаясь к потемневшей громадине окна, невольно усмехнулась. Чей-то черный юмор сигналом к началу уничтожения террористов выбрал слово «гроб». В руке дернулся пистолет-пулемет, выплюнув короткую очередь. Без этого девушка не смогла бы разбить стекло. Даже пули его не высадили, просто пробили в нескольких местах, разукрасив отверстия ореолом радиально-концентрических трещин.

Все же без проблем преодолеть стеклянную преграду не удалось. Тело, защищенное одеждой, амуницией и шлемом, не пострадало, но вот ноктовизор при ударе задрало кверху. Мгновенно ослепнув, Лина покатилась по полу, больно приложилась о какой-то твердый предмет, поспешно вернула прибор на место. В этот миг рядом торопливо залязгал затвор, пули хлестко застучали по стенам, некоторые сочно впивались в живую плоть. Кто-то надрывно вскрикнул, завизжало сразу несколько женщин. Пистолет-пулемет не унимался – Мия славилась страстью к длинным очередям.

Вновь обретя ночное зрение, Лина приподнялась, внимательно осмотрела помещение. Обычный офис, если не обращать внимания на множество людей, сидящих у стен. Двое мужчин корчились на полу возле большого ксерокса, установленного на невысоком столике, – Мия даром время не теряла. Лине никогда еще не приходилось убивать людей, но теорию этого дела она знала прекрасно и поняла – все кончено. Кивнув напарнице, девушка скользнула к двери, чуть приоткрыла, бросила в щель светошумовую гранату, отшатнулась назад, широко раскрывая рот. Несмотря на все меры предосторожности, акустический удар вышел жестоким, в ушах зазвенело.

Мия выскочила вперед, присела воле двери, изготовилась к стрельбе. Лина тут же ударила ногой чуть ниже ручки. В открывшемся взгляду коридоре возле стены корчился человек. Девушка отчетливо разглядела помповый дробовик, валявшийся рядом с ним. Вновь залязгал затвор – китаянка вбила в противника очередную щедрую очередь, сменила магазин, сделала короткую перебежку, замерла возле перекрестка коридоров.

Лина, прекратив прикрывать напарницу, направилась следом, держась возле самой стены. Проходя мимо тела террориста, отметила, что на нем надежный бронежилет. От пистолета-пулемета защита неплохая, если бы Мия не попала в голову, то он вполне мог бы выжить и даже обстрелять воспитанниц. Следовало учесть это на будущее – кто знает, может, все враги экипированы схожим образом.

Проверив по пути пару дверей, напарницы убедились, что эти помещения пустые, без террористов и заложников. Таким образом, к лифтам они вышли без задержек и только здесь вновь столкнулись с противником. Шатающаяся высокая фигура показалась в проходе, ведущем на лестницу; левой рукой человек придерживался за стену, в правой сжимал пистолет. Так как он показался со стороны Мии, огонь открыла китаянка. Пули с грохотом ударили по стенам, сбили неприятеля с ног. И только когда он уже падал, Лина успела бросить взгляд на его лицо и содрогнулась, увидев, что у террориста нет глаз. Девушка еще не сталкивалась с боевыми экстрасенсами и тут же пожелала не сталкиваться с ними и впредь. Что бы они здесь ни применили, выглядело это жутковато. Вместо полноценного сражения воспитанницы устроили бойню, сопротивления не было. За все время не прозвучало ни одного «нормального» выстрела, работало только бесшумное оружие атакующих.

Террористы будто прочитали мысли Лины – со стороны лестницы протрещала оглушительная очередь. Напарницы бросились на пол, пропуская свинцовый шквал над собой. Мия еще в падении огрызнулась парой выстрелов, но тут же дернулась, прекратила стрельбу – в нее попала пуля, срикошетившая о потолок.

Лина сорвала с жилета осколочную гранату, швырнула на лестничную площадку. Взрыв угомонил автоматчика, осколки прогрохотали по стенам и лифтовым дверям. Бросив следом светошумовую, девушка рванулась в атаку, но перед самым спуском остановилась – сражаться здесь было не с кем. Лестничный марш был завален офисными столами, возле баррикады лежали два террориста, иссеченные осколками. Оба все еще подавали признаки жизни. Приказа на полное уничтожение противника не было, Лина не успела подумать, что делать с пленными, как подошедшая Мия хладнокровно добила их двумя выстрелами.

Поморщившись от столь жестокого хладнокровия напарницы, Лина встревоженно поинтересовалась:

– Ты как?

– Все в порядке. Пуля прошла вскользь по бронику, – чуть помедлив, Мия добавила: – Синяк будет.

Ожил крошечный наушник:

– Практикантка, ты на месте?

– Да, – подтвердила Лина. – Все чисто.

– Не стреляйте, мы подходим!

– Поняла! Подходите.

Дождавшись вторую пару воспитанниц, Лина повела маленький отряд вниз. Пробравшись через завалы мебели и сняв по пути две растяжки, девушки добрались до четырнадцатого этажа. Встав перед лифтами, Лина доложила по радиосвязи:

– Я Практикантка! Боевая задача выполнена, потерь нет, уничтожено шесть террористов.

– Я Клещ, все понял. В каком состоянии лестница?

– Завалы мебели, заминированные гранатами. Пробраться можно, но только не спеша.

– Ясно. Ждите.

Марков, с трудом сдерживая желание расхохотаться в голос, наблюдал, как вереница заложников струится по коридору между шеренгами солдат. В обратную сторону сплошным потоком двигались медики, саперы и бойцы различных подразделений. Полковник поморщился, увидев первые носилки, – без жертв среди заложников не обошлось. Но слова Клеща о том, что пострадало немногим больше десятка человек, он запомнил очень хорошо. При подобной операции такой уровень потерь был на уровне минимально допустимых, так что беспокоиться не стоило. Пожалуй, и впрямь следует подумать о дырке для ордена. Если, разумеется, руководитель странной спецгруппы не соврал и действительно не станет все лавры вешать на себя. Как ни крути, но это справедливо.

Поток заложников схлынул, показались бойцы спецгруппы. Марков нахмурился – здесь что-то явно не так. Нет, в принципе все естественно: темные фигуры, обвешанные оружием и боеприпасами, матовые глухие шлемы с задранными кверху приборами ночного видения. Но полковник впервые столкнулся с тем, что бойцы такой квалификации как на подбор невысокого роста и, мягко говоря, не отличаются шириной плеч. Лишь парочка вполне стандартного облика, но зато один вообще не вписывается ни в какие рамки – рост на уровне недоразвитого подростка, остальные габариты и того скромнее.

Впрочем, будь даже все они цирковыми лилипутами – безразлично. Ребята сработали просто блестяще, а о странностях лучше не думать – чревато. Вдохновленный подобными мыслями, Марков подошел к самому малорослому бойцу и панибратски хлопнул его по плечу:

– Молодцы! Ловко вы работаете! Настоящие орлы! Хвалю!

Боец невозмутимо поднял руку, щелкнул застежкой, медленно стянул шлем, явив миру девичье лицо очень восточного типа. Бросив на полковника сверлящий взгляд, китаяночка уточнила:

– Мы не орлы, мы орлицы.

Опешивший Марков только тут осознал главную странность этой удивительной спецгруппы – вся она состояла из девушек. Дальнейшие слова застряли в горле – полковник нелепо отвесил челюсть. Подошедший Клещ, не обращая на него внимания, вопросительно произнес:

– Практикантка?

Хрупкая воительница сняла шлем. Эта девушка оказалась темноволосой и, в отличие от китаянки, очень даже красивой. Боевое снаряжение, мягко говоря, ей не шло, придавая весьма нелепый вид.

Клещ задумчиво кивнул:

– Так вот ты какая… Не узнаешь?

– Никак нет! – четко отрапортовала Лина, догадавшись по голосу, что перед ней руководитель операции.

– А зря. Мы все же виделись. Встреча была короткой, но бурной. После нее я месяц провалялся на больничной койке.

– Виновата! – тут же выкрикнула Лина. – На тот момент не отдавала отчета своим действиям!

– Да я не в обиде, – усмехнулся Клещ. – Сам виноват, нечего приближаться к взбесившейся монашке. Вот, возьми. Это твое.

Девушка удивленно вскинулась, увидев в руке руководителя короткий нож с наборной кожаной рукоятью. Преодолевая ее нерешительность, Клещ уточнил:

– Твой это, твой. Я знал, что рано или поздно свидимся, вот и таскал с собой повсюду.

Лина приняла нож, деловито вытащила медпакет, обвязала клинок бинтом, спрятала оружие в карман разгрузочного жилета. Молча пронаблюдав за ее действиями, Клещ заявил:

– Хороший нож. В своем роде даже уникальный, сама понимаешь. Как все прошло?

– Без осложнений. Несколько ушибов от пуль и осколков, других ранений нет. Серьезно пострадало одиннадцать заложников, четверо убито.

– Отчего они умерли? – заинтересовался Клещ.

– Точно не знаю. Один был убит еще до нас, двое погибли при штурме. Четвертый просто умер, наверное, сердце не выдержало. От пуль пострадали многие, там перегородки очень тонкие, их прошивало навылет, а от несущих стен часто рикошетило. При таких толпах невозможно было никого не задеть.

– Да я вас и не обвиняю, – отмахнулся Клещ. – Молодцы, нечего сказать. Сенсы вам не досаждали?

Лина не сдержала улыбки и с ноткой гордости заявила:

– Нам не так просто досадить.

– Ясное дело, – кивнул Клещ. – Сейчас свернем пожитки и двинемся к аэропорту. Там вас заберет монастырский борт.

Заметив на лице девушки следы скрываемого вопроса, Клещ уточнил:

– Ты что-то хочешь сказать?

Лина какой-то миг колебалась, уж очень хотелось узнать, для чего проводилась столь странная операция, но субординация все же взяла свое:

– Здесь где-нибудь попить можно? После ментальной атаки первая реакция – жажда.

– Да… Конечно, – засуетился Клещ. – Сейчас пошлю техника в ближайший магазин. Может, что покрепче минералки?

Лина какой-то миг недоуменно моргала, прежде чем до конца уяснила – руководитель операции прямым текстом предлагает воспитанницам спиртные напитки. С подобным она еще не сталкивалась… Впрочем, боевого опыта у нее не было, кто знает, может в Ордене так принято. Раз так, то не стоит позориться перед знаменитым рыцарем. Кивнув, девушка с невозмутимым видом произнесла:

– Да, было бы неплохо. Чего-нибудь покрепче.

– Отлично, – жизнерадостно произнес Клещ и, резво обернувшись, ухватил за рукав техника, несущего сложенную треногу. – Стоять! На вот, держи деньги и дуй к ближайшему магазину.

– Меня через оцепление не пропустят.

– Пропустят, – заверил его Клещ. – Я это дело проконтролирую.

– Что взять?

– Бутылки две минералки и ящик водки.

Понятливый техник кивнул и уточнил:

– А стаканчики брать?

– Не надо, тебе и так тяжело тащить будет. Ты это… Лучше вина бутылку возьми… Что ли… Девушки все-таки.

– Но как же без стаканчиков… Девушки… – не сдавался техник.

– Молча. Таким девушкам иначе, чем из горла, пить несолидно.

Но выпить девушкам не удалось.

Как ни странно, первой неладное почуяла Лина.

Воспитанницы столпились кучкой возле автобуса, не мешая техникам убирать оборудование. Поснимав шлемы, они с интересом наблюдали за деловитой суетой сотрудников Ордена, бойцов спецслужб и медиков. Некоторые из девушек с детства не бывали в Большом Мире, столь великое множество новых лиц было для них в диковинку. Марков догадался выделить пару десятков своих спецназовцев, те ненавязчиво выстроились плотной шеренгой, закрывая воительниц своими мощными телами от любопытных глаз. Хотя журналистов к месту событий не подпускали, слухов о странностях сегодняшних событий все же не избежать, так что не стоит давать лишнюю пищу для размышлений.

Первый укол буравящей боли сжал виски, заставив Лину поморщиться. Она халатно не обратила на него внимания, сочтя последствием перепадов давления при полете и прыжке– с ней подобное уже бывало. Но некоторые вещи воспитанницам вбивали до генетического уровня – девушка ощутила смутную тревогу. Техники закончили погрузку, следом за ними в автобус потянулись боевые сенсы. Мила замерла на верхней ступеньке, медленно развернулась, настороженно уставившись куда-то вдаль. Дряхлый старик внезапно дернулся, сердито сверкнул глазами, попытался что-то произнести, но из горла вырвался лишь клекот умирающего петуха. В следующий миг по двору пронесся дружный вскрик – десятки сотрудников Ордена отреагировали на близкий пробой.

Растерянные спецназовцы стушевались, не зная, что предпринять: техники дружно корчились на земле, старик буквально выл прорезавшимся голосом, остальные боевые сенсы лихорадочно крутились во все стороны, будто пытаясь увидеть что-то незримое. Медики спешили к сотруднику, корчащемуся в луже водки и россыпи бутылочного стекла – он так и не успел донести свою ношу.

Реакция воспитанниц была вполне предсказуемой: щелкая предохранителями, они стремительно рассредоточились по двору, заняв круговую оборону. Клещ подскочил к команде сенсов:

– Где?!!

– Близко, – кусая губы, тихо произнесла Мила, не переставая сканировать направление пробоя.

– Я и сам знаю, что не в Антарктиде! – рявкнул Клещ. – Точнее?!

Старик внезапно оборвал свой однотонный вой и неожиданно четким, уверенным голосом доложил:

– Азимут сто семьдесят. Триста сорок метров. Гостиничное здание. Шестой этаж. Семнадцатый номер.

– Благодарю, – кивнул Клещ и взревел: – Монашки, все ко мне! Бегом!!!

Воспитанницы послушно покинули свои позиции, стекаясь к руководителю. Не дожидаясь подхода задержавшихся, он коротко обрисовал обстановку и сформулировал боевую задачу:

– Гости влезли прямо в гостиницу. Шестой этаж, семнадцатый номер. Сведения могут быть неточными. Пока твари не очнулись после пробоя, надо их порвать. За мной!

Наперерез Клещу метнулся Марков:

– Что случилось?

– Гостей встречаем, – отмахнулся рыцарь. – Без нас тут разбирайтесь.

– Помощь нужна? – крикнул вслед недоумевающий полковник.

Клещ проигнорировал его вопрос, возглавляя цепочку воспитанниц, он рвался к цели, расшвыривая с пути замешкавшихся спецназовцев и милиционеров. Его лицо светилось детской радостью – он спешил выполнить главную работу Ордена. Глаза одиннадцати воспитанниц азартно поблескивали в предвкушении настоящей схватки. Поймать гостя или гостей, в момент пробоя – немыслимая удача, ведь даже низшие создания после этого несколько минут восстанавливают силы, а на то, чтобы просто прийти в себя, некоторым высшим требуется более трех дней.

В глазах двенадцатой девушки азарта не было – Лина отчетливо сознавала всю ненормальность последних событий. Мало того что воспитанниц бросили на гражданскую операцию, так тут еще и пробой. Совпадение немыслимое – это попросту невозможно. Да и пробой странный – приступ головной боли прекратился, хотя по идее должен терзать виски не менее десяти минут. Слишком уж слабое проникновение, так не бывает. А вдруг там кучка низших? Эти твари способны прийти в себя за пару минут, а у девушек даже спецбоеприпасов нет. Без потерь в этом случае не обойтись.

Видимо, схожие мысли посетили рыцаря, не сбавляя скорости, он прокричал:

– Если на них усиленная броня, бить по коленным сочленениям. Потом добивать, не жалея патронов, в глаза и стыки пластин. Гранаты применять осторожно, там полно гражданских.

В гостинице никто не догадывался о крайне неприятном событии, происшедшем в ее стенах. Светловолосая миловидная женщина сидела за стойкой, развернувшись в сторону телевизора. Там как раз шел прямой репортаж с места событий – в кадре мелькали хорошо знакомые места, ведь до захваченного здания всего пять минут ходьбы. Недавно сюда даже заходили несколько спецназовцев, они обследовали крышу, намереваясь разместить своих наблюдателей. Но здешний обзор не понравился, и они выбрали соседний дом. А жаль – так и не удалось приобщиться к такому событию, было бы что рассказать подругам.

Повернувшись в сторону открывающихся дверей, женщина поняла – еще не все потеряно. Спецназ возвращался, причем весьма поспешно. Приветливо улыбнувшись подбегавшему здоровяку, она поинтересовалась:

– Вам лестницу на крышу открыть?

Не задерживаясь, гигант проскочил мимо, бросив через плечо:

– На хрен нам твоя лестница? Вали отсюда, покуда ноги шевелятся.

Отряд на удивление малорослых спецназовцев промчался мимо стойки, кое-кто на ходу зловеще щелкал оружием. Женщина, проникнувшись духом момента, выключила телевизор и поспешно направилась к дверям, на ходу осознав, что все же приобщилась к историческому событию.

Клещ, не сбавляя темпа, ринулся на лестницу, проигнорировав лифт. Между вторым и третьим этажом Лина вспомнила, что является командиром группы воспитанниц. Так как руководство операцией осуществлялось с земли, до сего момента ей об этом задумываться не приходилось. Догнав Клеща, она решительно дернула его за плечо.

– Чего тебе? – выдохнул здоровяк.

– Надо сбавить темп. Мы слишком быстро бежали. Дыхание сбилось, это ухудшит меткость стрельбы.

Клещ кивнул, соглашаясь с разумностью доводов девушки, резко сбавил темп. Но она не остановилась на достигнутом:

– Идите назад, вы без бронежилета и серьезного оружия.

– Очень он здесь поможет, бронежилет, – буркнул Клещ. – А вооружен я получше тебя, мой пистолет заряжен спецпатронами. Так что помолчи.

Спорить с руководством нельзя, и Лина смирилась с тем, что впереди идет боец без радиосвязи и защиты, если не считать легкую куртку.

Лестница была узкой, воспитанницы двигались цепочкой, держа оружие наготове. Головная боль стихла – значит, пробой закрыт. Если это действительно враги – они уже здесь. Неприхотливые низшие адаптируются быстро и можно ожидать нападения в любое мгновение. На площадке четвертого этажа курил толстый немолодой мужчина. Разинув рот, он выронил сигарету и от удивления даже не догадался освободить дорогу. Клещ небрежно отшвырнул его в сторону, впечатав в стену. Тот утробно хрюкнул, но возмущаться не стал. Лина отметила, что, судя по всему, гостиница продолжает жить своей обычной жизнью. Если на шестом этаже объявились гости, то ведут они себя на удивление тихо.

На площадке пятого этажа Лина вновь дернула Клеща за плечо:

– Надо сообщить руководству.

Но здоровяк только отмахнулся:

– Практикантка, ты просто помешана на уставах и правилах! Сами справимся, это тебе не тайга.

Лина вновь не рискнула спорить с руководством, хотя Клещ совершал серьезнейший проступок. На случай пробоя в городских условиях у Ордена была специальная инструкция, включающая целый комплекс мероприятий, вплоть до зачистки пораженного участка спутниковым ударом с дальнейшим сваливанием вины на каких-нибудь экстремистов. Но указывать рыцарю на элементарные вещи некрасиво, да и поздно – воспитанницы достигли шестого этажа. Сомнения в сторону – сейчас не время для пререканий с командованием.

Клещ скользнул взглядом по номерам на ближайших дверях, мгновенно сориентировался, направился влево. Со скрипом приоткрылась ближайшая дверь, показалась любопытствующая физиономия. Рыцарь пригрозил огромным пистолетом, дверь тут же захлопнулась. Лина коротко взмахнула левой рукой, но понятливые воспитанницы и без ее сигнала послушно припали к стенам коридора, выставив оружие в угрожающем направлении. До семнадцатого номера оставалось несколько шагов. Девушки знали – там их могут встретить враги.

Но они ошибались – за невзрачной дверью гостиничного номера их ждала безликая смерть.

Экстрасенсы и техники, покинутые руководством, скучать не стали. Пробой – дело серьезное, но тут все карты в руках у воспитанниц и рыцаря. Простым трудягам Ордена пришлось несладко, при такой близости к месту событий немудрено заработать инсульт, ведь до тренированных монашек им далеко. Стресс был немалым.

Человеческая природа – штука странная. В нескольких сотнях метров отсюда могут находиться самые страшные враги, каких только можно себе представить, однако уже через три минуты после начального импульса пробоя в автобусе раскрыли первую бутылку водки.

К счастью, техник, посланный в магазин, разбил далеко не все. Более того, при падении он даже не порезался, только вымок в содержимом бутылок. Стаканов не было, но сотрудников Ордена трудности не смущали. Кто-то отрезал дно пластиковой бутылки, другие свинтили колпачки с оптики прожекторов, а у водителя была персональная стальная рюмка, выточенная в ремцехе на токарном станке. Сам он пить не стал, но галантно предложил изысканный сосуд Миле.

Заслышав жизнерадостный плеск, старик открыл выцветшие глаза, в них мелькнул огонек жизни. Завидев это, Пацифист заявил:

– Надо и дедушке налить.

– А ему разве можно? – усомнился один из техников.

– Хуже ему уже не будет, – констатировал Чепэ. – Эй, Куст, ты водку будешь? Или тебя добить, чтоб не мучался?

Обратившись к широкой аудитории, он пояснил:

– Ему девяносто восемь лет. И все в строю, никак ветерана в покое не оставят.

Старик издал горловой, клекочущий звук, явно оживившись.

– Понял! – констатировал Пацифист. – Кустик хочет водочки.

В приоткрытую дверь автобуса заглянул один из офицеров неизвестно какой спецслужбы. Слишком много их крутилось по окрестностям, от пристального внимания не ускользал ни один укромный уголок.

– Дверь закрой! – рявкнул Пацифист. – Не видишь, у людей тут собрание… секретное.

Понимающе кивнув, офицер захлопнул дверь, при этом по салону автобуса покатился какой-то предмет. В темноте никто его не разглядел, а из-за шума невозможно было расслышать шипение. Нервнопаралитический газ действовал мгновенно, в корпусе гранаты была заключена доза, достаточная для убийства сотни человек, – замкнутый мирок салона превратился в душегубку.

Техники и сенсы корчились на полу в предсмертных судорогах, в своем кресле нелепо дергался Куст. Угасающее сознание старика на миг вспыхнуло с прежней ясностью, и он нанес последний в своей жизни удар.

Удаляющийся офицер вздрогнул, неловко пошатнулся, но тут же выровнялся и продолжил идти как ни в чем не бывало. Неподалеку замертво упал спецназовец – тяжелейший инсульт убил его на месте, еще несколько человек отделались затяжной головной болью. Старик так и не узнал, что убийца, защищенный ментальным щитом, избежал возмездия.

Через минуту последний, самый выносливый техник, перестал подавать признаки жизни. Вымерший автобус стоял среди суеты потревоженного человеческого муравейника. На него не обращали внимания, к тому моменту на людей свалились новые проблемы, им не было дела до странной тишины в салоне.

Эпицентр событий в одно мгновение переместился в близстоящую гостиницу.

Лина замерла перед дверью, присела, чуть придавила спусковой крючок. Ей внезапно захотелось очутиться как можно дальше от этого места. Желание было странное – раньше она за собой особой трусости не замечала. Но слишком уж все неестественно, и удивительно, что Клещ этого не понимает, целиком поддавшись азарту боевой тревоги.

Тем временем здоровяк отошел к стене, чуть присел, бросился вперед живым тараном. В тот же миг Лина отчетливо ощутила свежий, нежный аромат, такой бывает после грозы. Поняв, что из-за двери просачивается озон, она вскрикнула, предупреждая руководителя. Но было поздно.

Рыцарь ударил плечом с такой силой, что дверь вынесло из рамы, он так и внес ее в номер на себе. Лина, заметив оранжевые отблески, окончательно убедилась в своем предположении и яростно закричала:

– Все назад! Это жижа!

Заслышав страшное слово, воспитанницы не стали медлить – брызнули во все стороны, удаляясь от гибельного места. В любую секунду по стенам и полам, вообще по всем предметам материального мира пойдет смертельная дрожь. Живая плоть сможет уцелеть, только если тело зависнет в воздухе. Но человек не птица, он все равно опустится, или вынужден будет за что-то схватиться. Вибрация пленочной саморазворачивающейся контурной ловушки квари, или в просторечии – «жижи», превратит на контакте кости в пыль, а мясо в мельчайший фарш.

Лина сама не поняла, как ее внесло в номер. В отличие от остальных воспитанниц она видела жижу – та переливалась оранжевыми всполохами, зависнув в открытой двери ванной комнаты. Ловушка была на грани срабатывания, она лопнет в любое мгновение, спастись невозможно – волна уничтожит всех обитателей гостиницы. Это же понял и Клещ. Присев посреди номера, он с ужасом смотрел, как по оранжевой сфере разбегаются симметричные полоски намечающихся разрывов. Редкое зрелище – немногие могут похвастать тем, что видели его и при этом остались в живых. Даже скафандр не защищал от жижи полностью. Правда, иной раз хладнокровные бойцы спасались, успев выйти из обширной зоны действия страшного оружия на изуродованных обрубках ног. Но это была редкая удача.

Девушка, даже не задумываясь, рванулась вперед. На ходу сорвала с разгрузки осколочную гранату, выдернув кольцо, небрежно отбросила в сторону жижи. Гладкий цилиндр, пару раз подпрыгнув, ударился о порожек ванной комнаты, замер как раз под расползающейся сферой. Клещ приглушенно выругался, произнеся что-то про триппер, ловко прокатился мимо Лины, схватился за вышибленную дверь, явно намереваясь использовать ее вместо щита. В отличие от него, воспитанница не стала себя вести столь наивно. Да, от осколков дверь, может, и защитит, но вот от сумасшедшей энергии взорванной жижи вряд ли. Оставаться рядом с номером нельзя ни в коем случае.

Лина пулей промчалась через большую комнату, ловко перемахнула через подоконник, в ореоле сверкающих осколков вылетела в окно. На миг ощутила радость – все, она почти спасена. Но тут же осознала, что шестой этаж не первый, принялась группироваться, стараясь смягчить удар об асфальт. Кто знает, может, ей удастся выжить и не остаться инвалидом?

Но судьба сегодня была на ее стороне. Тело девушки ударилось о натянутый провод, идущий к рекламному щиту. Она не стала пренебрегать таким подарком, успела за него ухватиться. В этот момент рядом рвануло с такой силой, что она едва не разжала руки. Запал гранаты догорел до конца, жижа была вскрыта до окончания созревания… со всеми вытекающими последствиями.

Вокруг посыпались обломки мебели и строительных конструкций, что-то ударило по проводу, добив его окончательно. Он ослаб, хватающаяся за него Лина полетела в сторону близкой стены гостиницы, успела стравить около метра, аккуратно вписалась в окно, благо после взрыва стекол в нем больше не было. Прокатившись по полу, она припала на колено, вскинула пистолет-пулемет, к счастью, он не потерялся после всех приключений, так и болтался на плече.

По ушам резанул истошный женский визг. Обитательница номера вскочила с кровати, забилась в угол, с ужасом уставившись на темную фигуру в глухом шлеме. Не обращая на нее внимания, Лина открыла дверь, выскочила в коридор. Гостиница была обесточена, девушка подняла руку, намереваясь опустить ноктовизор, но ладонь встретила пустоту. Прибор ночного видения не пережил череду злоключений, она даже не заметила, где его лишилась. Кроме того, замолчала встроенная радиостанция.

Достав из кармашка фонарик-карандаш, Лина, подсвечивая левой рукой, направилась в сторону лестницы. В правой она сжимала пистолет-пулемет. В свете последних событий она сомневалась, что в гостинице могут встретиться враги. Они не настолько тупы, чтобы, запустив жижу, сидеть рядом с нею, дожидаясь момента созревания. Но, кто знает, лучше не терять бдительность.

Разрушений на пятом этаже не было, если не считать пластов обвалившейся штукатурки – взрыв был не настолько уж мощным. Но, разумеется, проснулись все постояльцы. Повсюду раскрывались двери, люди светили зажигалками, взволнованно переговаривались. Не обращая ни на кого внимания, девушка добралась до лестницы, поднялась на шестой этаж.

Здесь ей пришлось передвигаться осторожнее. Взрыв снес тонкие стены номера, разбросав их обломки по коридору, сюда же выбросило искореженную мебель. Переступая через груды этого хлама, Лина пробиралась к руинам семнадцатого номера. То и дело она поворачивалась, завидев движение, но всякий раз это оказывались постояльцы. Некоторые были ранены, многие кашляли от едкого дыма, где-то явно намечался пожар.

Первую воспитанницу Лина обнаружила на полпути к номеру. Та сидела, прислонившись спиной к стене коридора, и держала наготове пистолет-пулемет. При подходе командира она четко изрекла:

– Фонарик выключи, ты меня слепишь.

– Ленка, ты? Живая?

– Да. Только руку сломала, наверное… левую. Да выключи же фонарь!

– Прости, я не нарочно. Ноктовизор потеряла. Где остальные?

– Мия с Нинкой пошли к номеру, вроде там еще кто-то был.

– Вызови по связи, у меня рация поломалась. Всех зови сюда.

Оставив Ленку прикрывать коридор со стороны лестницы, Лина добралась до эпицентра взрыва, встретив здесь шестерых воспитанниц. Они дружно выкапывали из-под обломков Клеща. Того завалило надежно, на дверь, которой он прикрывался, лег немаленький кусок стены, а сверху набросало разной рухляди.

– Он живой? – встревоженно спросила Лина.

– Был, – ответила Мия. – Я его первая увидела, он просил передать, что все встречи с тобой заканчиваются для него печально. После этого отключился.

Завидев, как косятся на нее воспитанницы, Лина сообразила, что все руководство операцией перешло к ней. Как ни смешно это сознавать, она сейчас здесь главная, со всеми вытекающими последствиями. Впрочем, ответственность невеликая – ситуация простая, действия тоже будут несложными.

Забрав у одной из девушек шлем с действующей радиостанцией, Лина выяснила, что две воспитанницы не отзываются на вызов, их местоположение неизвестно. Отрядив за ними поисковую команду, она попыталась связаться с техниками. Но тщетно, ответа не дождалась. Когда израненного Клеща извлекли из завала, Лина воспользовалась его телефоном, позвонила монастырскому дежурному и объяснила ситуацию. После этого оставалось только ждать инструкций руководства.

Первый же приказ предписывал как можно быстрее вернуться к автобусу, выяснить, почему там не отвечают на вызов.