Боевыми кабанами не рождаются

Хотя немногие в Ордулине, столице Сембии, могли догадываться о том, что красные волшебники Тэя желают создать в этом прекрасном городе свой анклав, весь Ордулин знал, что какие-то богатые чужеземцы в пышных одеждах расспрашивают некоторых владельцев недвижимости по поводу продажи того или иного здания за кругленькую сумму наличностью.

Типичным сембийским ответом на подобное предложение были сощуренные глаза, задумчивое потирание рук и мысль, насколько большую цену получится выторговать, прежде чем желание завладеть истоптанными акрами ордулинской земли столкнётся с ограниченными средствами или открытым отвращением перед подобной жадностью. С другой стороны, подобное поведение было традиционным для блистательной Сембии, а разве есть на Фаэруне другие страны, которые стоило принимать в расчёт?

Другие сембийские традиции касались этикета, демонстрации богатства, изысканных явств и напитков. Поэтому в одну осеннюю ночь, когда мороз только начинал пощипывать воздух, карета поистине огромных размеров с невероятно пышным орнаментом остановилась перед залитыми светом фонарей ступенями дома Халлоумер, и наружу вышли четыре мужчины в изысканных мантиях.

С леди Халлоумер невозможно было встретиться в городе, сколько бы монет ни предлагали красные волшебники и в какие бы двери ни стучались. Однако после десяти дней подобных расспросов у дверей покоев, которые красными маги считали тайными, практически волшебным образом возникли приглашения, написанные позолоченными чернилами. Золотые слова приглашали их на званый ужин в дом Халлоумер.

Они отправились в западный пригород. Тела, так сильно обвешанные волшебными кольцами, жезлами, наручами и гульфиками, что они практически сияли, окружали негромко поющие заклятья защиты. В своих жизнях красные маги отведали немало изысканной пищи и могли получить её, как только пожелают; более того, возможная опасность казалась им не особенно привлекательной. Однако леди Халлоумер владела сразу тремя кварталами складов, лавок, каретных дворов, конюшен и обветшалых особняков в самом центре Ордулина, и кварталы эти идеально подходили для тэянского анклава.

- Ни магии прорицания, ни зондов, - прошептал их предводителю один из волшебников. Они смотрели, как по ступеням навстречу гостям спускается мужчина в тёмной ливрее, с морщинами и седыми волосами почтенного возраста, но мощным телом титана среди воителей. - Мои заклинания уверены в этом.

С приближавшегося мужчины тэянцы перевели взгляды выше. Старый каменный особняк — большой, со множеством башенок, окружённый высокими и тёмными деревьями — казалось, готов был вот-вот рассыпаться, подобно городским владениям его хозяйки. Неудивительно, что на многочисленных балконах не было никого, кто следил бы за ними. Видимый им участок ограждённых садов за домом казался куском дикого леса.

- Однако, - добавил шепчущий мужчина, - на страже у ворот и на этом сенешале сильная защита — и он совсем не похож на того мужчину, которого мне назвали сенешалем Халлоумеров.

Красный волшебник Теривель кивнул, молча ответил на салют слуги и жестом приказал мужчине идти вперёд.

Поднимаясь по ступеням в свете мерцающих фонарей, предводитель тэянцев обернулся к трём магам, следовавшим позади него, и тихо сказал:

- Помните, использовать магию — только по моей команде.

Двумя ступенями выше мужчина, который вёл себя, как сенешаль, обернулся к ним, продолжая подниматься — не споткнувшись и даже не замедлив шаг. Он улыбнулся и прокомментировал:

- Отлично сказано. Предусмотрительность никогда не помешает, господа маги — уже не говоря о том, что иное в приличном обществе просто недопустимо.

Красные маги напряглись, их глаза вспыхнули гневом, но проводник уже отвернулся, чтобы потянуть за большой шнур с ленточками. Зазвенел колокольчик — глубокий, громкий и низкий звук — и в раскатах эха от его звона тэянцы достигли последней ступеньки. Странный слуга без видимых усилий распахнул украшенную резьбой дверь, которая была шириной с четырёх мужчин, а высотой — с дюжину.

За дверью волшебники увидели просторный сводчатый зал из камня, украшенный портиками и завешенный бордовыми знамёнами, огромными ростовыми щитами из золота, гобеленами и картинами размером с паруса больших каравелл. Всё это сверкало в тёплом огне бесчисленных свечей, висящих тут и там на позолоченных цепях. В противоположном конце укрытого ковром помещения стоял стол в форме полумесяца, кончики которого были направлены к ним, с промежутком по центру. В этом промежутке лицом к гостям стояла высокая стройная дама в тёмном и довольно откровенном платье.

Даже в неверном свете свечей она казалась крупнее, намного моложе и намного привлекательнее, чем по сложившемуся у волшебников впечатлению могла рассчитывать леди Хограта Халлоумер даже с лучшей косметикой и при помощи мелкой магии.

Мускулистый сенешаль пригласил четверых гостей в зал широким взмахом руки, а затем скользнул за ними, отступая в сторону, и громко объявил:

- Эмрил Теривель из Тэя.

Красные волшебники снова напряглись, поскольку точно не называли мужчине своих имен. Не обращая внимания на их реакцию, тот продолжил:

- В сопровождении магов Йондро Беласка, Имрита Халавандера и Калрота Хортила. Все — красные волшебники.

- Им рады здесь, Дурнан. Пускай заходят, - раздался мягкий женский голос из прохода в центре полумесячного стола. Его обладательница сделала шаг вперёд — такой плавный, что казалось, будто она парит. Её мерцающее платье волочилось по полу, а длинные, блестящие волосы неожиданно приобрели серебряный цвет.

- Леди Халлоумер из Ордулина, - пророкотал сенешаль.

Дама подошла, приветствуя своих гостей приятной улыбкой.

- Вы также можете знать меня, как королеву-ведьму Агларонда, - сказала она, и от узнавания тэянцы охнули, задрожали, и — несмотря на приказ Теривеля — отчаянно принялись читать заклинания, - или, если использовать твоё последнее описание, Теривель, «эта чокнутая сука»... но я предпочитаю, чтобы меня звали Симбул.

За ветхими стенами дома Халлоумер от дерева к дереву перебегало нечто волосатое и с длинными клыками.

- Вот это, - прошипело оно резким, сердитым голосом, который мог принадлежать мужчине, а не покрытому шрамами грязному кабану. Мускулистый гигант в кожаных доспехах, обвешанный оружием, покорно ткнул пальцем, повернулся взглянуть, туда ли попал, и шагнул вперёд, показывая в ухмылке собственные клыки. Поводок не соединял полуорка и семенящего рядом кабана, хотя на последнем был шипастый боевой ошейник. Свинья остановилась на полпути к дереву, прищурилась, фыркнула и сказала:

- Нет. Вон туда!

- Как скажете, лорд Кабан, - ответил приятным рокотом полуорк.

- Лорд Кабан, - раздался угрюмый ответ. - Какая честь.

- Эта ветка?

- Эта, - подтвердил бойцовский вепрь.

Полуорк размотал длинную верёвку, небрежно сорвал свою маску и обмотал ею железный крюк на конце, чтобы заглушить шум. Затем он прищурился во мрак и бросил.

Ороку уже приходилось этим заниматься. Пускай по части смекалки он мог бы посостязаться с ближайшей коновязью, зато в некоторых вещах полуорк был по-настоящему хорош. Кабан смотрел, как полуорк дёрнул верёвку на пробу, кивнул головой, и затем обвязал верёвку вокруг животного, превратив её в грубую упряжь.

Они не слишком шумели — пока что — но кабан уже вспотел, несмотря на прохладный воздух. Он не рассчитывал пережить рассвет.

Ветка старого дерева, стоящего рядом со стеной, оказалась достаточно крепкой. Под сапогами Орока стена потеряла лишь камень-другой, после чего сила полуорка позволила им подняться наверх, перемахнуть через ограду и спуститься вниз. Вепрь проделал этот путь, повиснув на верёвке, как грязный мешок зерна. С холодной, жестокой уверенностью он знал; без полуорка этой дорогой ему не вернуться.

Кое-что у Орока получалось хорошо, но в остальном...

- Не туда, тупица! - прошипел кабан. - Не приближайся к фонарям. Свет означает, что тебя могут увидеть — а значит, увидеть нас!

Сад был старым и заросшим. Под нестриженой травой, как часовые, торчали полузарытые плиты, приподнятые корнями и весом статуй. Тёмные газоны, клумбы и грядки тянулись в одном направлении, не тронутые пока что светом восходящей луны. В другом направлении тропинка взбирались на террасу и затем снова спускалась к освещённой фонарями дороге. Дорога вела прямо к задним дверям дома Халлоумер. К счастью, сад был пуст и безмолвен.

Орок повернулся к вепрю, ожидая указаний, и боевой вепрь дёрнул рылом в сторону ближайшего пути к дому — укрытого мокрыми, давно опавшими листьями прошлых лет и лишённого света фонарей. Судя по всему, сад был давно заброшен; что ж, тем лучше.

Они бесшумно обогнули беседку в каменной стене, затем миновали мерцание пруда. Бледные тени скользили в неглубоких водах, и кабан поставил копыто на террасу, не успев осознать, что идёт один. Полуорк вернулся, чтобы...

Половить рыбу из пруда?

- Прекрати немедленно! - зарычал кабан. - Из-за тебя нас поймают!

Одна из каменных статуй на террасе перед ним вздохнула и спокойно заявила:

- Уже поймали.

Кабан и Орок застыли, холодные пальцы страха сомкнулись на их сердцах — а затем боров с рычанием попятился, опустил морду, готовясь к битве, а полуорк поспешил вперёд, доставая самое разнообразное оружие из своего арсенала.

- Так и думал, что слишком сильно здесь пахнет человечиной! - пророкотал боевой вепрь. - Ты что, думаешь, будто возмёшь нас живьём?

- Ага, и через пару минут тебя подадут к столу на блюде с подливой, - проворчал ещё один голос — у них за спиной.

Кабан резко обернулся.

- Кто..?

- Мирт Ростовщик, к вашим услугам, - представилась коренастая и волосатая гора плоти, преградившая им путь к отступлению. Мужчина небрежно помахивал большим мечом и ещё большим топором.

Когда полуорк зарычал, вепрь снова развернулся.

- Спокойно, Орок, - одёрнул он товарища и уставился на статую — которая теперь казалась совсем не камнем, а бородатым мужчиной в грязноватой серой хламиде. - А ты кто такой?

- Я Эльминстер, - чуть ли не весело заявила статуя, - а это — мои друзья.

Он взмахнул старой рукой с длинными пальцами. Из земли, из-за кустов вокруг полуорка и борова полукругом поднялись еще шестеро или больше серебристых теней — высокие, стройные, призрачные воители.

Вепрь хрюкнул и задрожал. Бежать было некуда; спрятаться негде. Это были сторожи-норны.

- Так получилось, - сказала женщина, величественно выступив из-за дерева, - что этой ночью вы оказались в неподходящем месте. Грабежом балуетесь?

- Дамочка, за кого вы меня принимаете? - буркнул боров. - Я что, похож на крадущегося вора? А этот недотёпа со здоровыми кулаками?

- Да, это правда, - пророкотал Мирт. - Мне кажется, вы больше похожи на говорящего зверя и безнадёжного идиота.

- Ну спасибо. Огромное спасибо, - саркастично отозвался кабан. - Мало вам обречь меня на верную смерть — так надо ещё и оскорбить! Нет уж, вряд ли. Кабаном меня звать, а этот здоровяк — Орок. Боюсь, он ещё глупее, чем кажется, так что не делайте резких движений, прошу. Вас, лорд Мощнобрюх, я не знаю, зато хорошо знаю главную леди Серебристой Луны — а раз передо мной Аластриэль, значит, этот мужчина, назвавшийся Эльминстером, скорее всего говорит правду. О боги.

Он издал короткий горловой звук, похожий на вой, и повернулся к Аластриэль.

- Простите меня, госпожа, если ваш нынешний титул — королева Серебряных Кордонов или ещё что-нибудь возвышенное; я не хотел вас оскорбить.

Он кивнул головой, как будто пытаясь поклониться, и добавил:

- Нет, я здесь не для того, чтобы кого-то ограбить, а чтобы увидеть Симбул.

- Немногим известно, что моя сестра внутри, - тихо сказала Аластриэль. - Боюсь, мне придётся потребовать исчерпывающий и честный ответ на простой вопрос: зачем?

- Что ж, если хотите знать, - немного запальчиво отозвался Кабан, - я надеялся её поцеловать.

Пальцы тэянцев в отчаянной спешке сплели заклинания. Губы тэянцев лихорадочно прошипели волшебные формулы... И ничего не произошло. Мистические слова смолкли, руки напрасно вцепились в воздух и снова опустились. Не расцвело ни единого заклинания, не подействовало ни одно волшебство.

Четверо мужчин стояли и дрожали — а затем все резко взорвались действием. Волшебник Халавандер рухнул на пол без чувств, Хортил развернулся и бросился к дверям, а два других красных мага выхватили кинжалы из-за пояса и ударили себе по горлу.

Бросившийся бежать маг преодолел две ступеньки, а потом у него под ногами как будто возникла густая, незримая грязь. Ноги переступали все медленней и медленней... пока он наконец не остановился полностью, застыв в воздухе над ступенями. Он застыл на полушаге, широко раскрыв глаза и ещё шире раскинув руки.

Рукояти кинжалов в руках Теривеля и Беласка ударили по горлу, а затем по груди. Выступавшие из них клинки прошли сквозь плоть, как сквозь дым — как будто её вовсе там не было. На самом деле, это даже не рукояти ударились о рёбра — а собственные тесно сжатые ладони тэянцев; для кинжалов их плоти... просто не существовало.

Маги отчаянно замахали оружием, пытаясь поразить самих себя, не получая урона — пока наконец они оба неизбежно и неохотно прекратили попытки самоубийства и обнаружили, что смотрят на даму в платье.

Гроза Тэя. Противница. Они оказались лицом к лицу с Безумной Убийцей, Грозой красных волшебников, хотя сейчас она не кричала своим обычным хриплым криком. Её серебряные волосы не были диким вихрем, клубящимся вокруг плеч, как живой — а её платье было вовсе не небрежным, открытым чёрным нарядом из лоскутов.

Она стояла и улыбалась. В свете свечей она выглядела высокой, царственной и спокойной, а её платье было таким же великолепным, как её волосы.

- Прошу, - мягко сказала Симбул, - успокойтесь. Сегодня ночью я не желаю вам зла, и предпочла бы обойтись без неприятностей — и без волшебных поединков. Для нас был приготовлен роскошный — и абсолютно безопасный, господа из Тэя, — ужин. Вместо того, чтобы сражаться и убивать, я предпочту насладиться едой и расслабленной, честной беседой.

Она едва ли не робко указала на стол позади себя и просила:

- Вы не присоединитесь?

Дрожащий Теривель позволил руке с кинжалом упасть и пробормотал:

- Что это за фокусы, г-госпожа?

Симбул улыбнулась ему коварной, хитрой улыбкой, которая красноречиво сообщала — она знает, что гости ожидают быть разорванными на части её магией, как только она того пожелает.

- Никаких фокусов, лорд Теривель, - сказала Симбул всё так же спокойно. - До тех пор, пока вы не угрожаете дому и присутствующим своей магией, ядом или сталью, мы будем как можно более гостеприимны. Вы будете ужинать?

- А у нас есть выбор? - горько спросил Теривель.

- Двери открыты, - сказал позади них Дурнан. - Вы можете идти. Вам не причинят вреда.

Теривель сощурился и огляделся вокруг. Слуг вроде бы не было, но он видел множество дверей во мраке под многочисленными балконами и галереями... и все из них были чуточку приоткрыты. Когда он обернулся кругом — он не знал, как отважился встать спиной к королеве-ведьме Агларонда, но оказалось, что отважился — предводитель красных магов увидел сенешаля, стоящего в стороне от дверей, сквозь которые они вошли. Двери действительно были открыты в ночь, а над ними нависала окутанная тьмой галерея.

В этот момент старый сенешаль пошевелился, сделав два быстрых шага мимо дверей со скользящей, кошачьей грацией мастера-фехтовальщика. Теривель моргнул; он много лет не видел такого уверенной грации. Сенешаль подошёл туда, где застыл на полушаге Хортил. Тот понемногу начал снова двигаться, хотя очень медленно.

Сенешаль аккуратно взял ближайшее запястье Хортила, а затем события начали стремительно развиваться.

Красный волшебник снова побежал, пошатнувшись, когда его ноги коснулись земли; сенешаль сделал бок о бок с ним два быстрых шага, чтобы не дать ему упасть, а затем отпустил и отпрыгнул в сторону.

Хортил промчался в дверной проём, испустив отчаянный вопль.

- Хортил! Калрот Хортил! - голос Теривеля был громким и холодным от ярости — другие тэянцы никогда такого не слышали. Голова бегущего мага дернулась назад, как будто его поймали на крючок, и он зашатался у края ступеней.

- Вернись! - прорычал его начальник.

После медленного, неохотного мгновения на краю, Хортил обернулся. Его лицо было белым, как высушенная кость.

Дурнан с кубком вина в руках наклонился над распростёртым телом потерявшего сознания волшебника.

- Очнись, Имрит Халавандер, - произнёс он, баюкая голову мужчины, как мать, будившая спящего ребёнка. - Проснись и не бойся. У меня тут вино.

Теривель посмотрел на это проявление любезности, бросил на Хортила злой взгляд, затем опять медленно повернулся к Симбул лицом. Встретившись с её взглядом, он глубоко втянул в себя воздух, сделал осторожный шаг вперёд и сказал:

- Госпожа, я... я буду лучшей компанией для вас, если узнаю две вещи: почему вы так нас принимаете... и как вы без единого слова или жеста обезвредили наши заклинания.

- Я хотела бы лучше понимать мотивы ваших действий в Ордулине, Теривель, - ответила высокая правительница Агларонда, стоявшая пугающе близко. - И, должна признаться, я пытаюсь выиграть пари, которое заключается в том, что я смогу вести себя с вами вежливо, если вы не будете нападать. Что же до вашей магии, я ничего с ней не делала. Они сделали.

Она протянула длинную тонкую руку, указывая куда-то над головой Теривеля. Предводитель красных магов неохотно снова повернулся к ней спиной и обнаружил, что смотрит не во мрак над входной дверью, а на галерею менестрелей, где стояли несколько фигур, глядя вниз. Среди них была невысокая, хрупкая с виду эльфийка, казавшаяся старой, как сам Фаэрун, и высокая женщина в прекрасном платье, не менее величественная, чем Симбул, с крохотными звёздами, поблескивающими вокруг черноты её длинных свободных волос. Между этими двумя парило несколько серебристых, призрачных силуэтов, похожих на призраков высоких стройных эльфов — наверное, воинов, а может быть — магов. Они медленно дрейфовали, мерцая в свете свечей, и сказать наверняка было сложно.

- Сринши, - указав на древнюю эльфийку, представила её потрясённым тэянцам Симбул, - несколько сторожей-норнов этого дома, и леди Даланс Шарет из сембийской церкви Мистры.

Теривель обнаружил, что в его голосе нет ноток недоверия, и из этого родилась нить ярости.

- Сринши? Из давно сгинувшего Миф Драннора? Хотите, чтобы я поверил в ваши выдумки?

Сринши улыбнулась ему сверху.

- Верь во что хочешь, Эмрил Теривель, сын Носкара. Вера — это сила волшебников. Смотри сам; твой нож не смог одержать победу, твои резервы остались спящими, и все три твоих личных защитных заклинания исчезли. Повторяю: верь во что хочешь.

Когда Теривель беспомощно уставился на неё, пытаясь сглотнуть пересохшим ртом и ещё более сухим горлом, Халавандер снова беззвучно потерял сознание.

Восходящая луна коснулась первыми прохладными пальцами садов дома Халлоумер. Она коснулась Мирта из Глубоководья, который фыркал от смеха, услышав слова вепря. Эльминстер тоже посмеивался, но по другой причине.

- Ха! Что за безумие! - наконец сказал Мирт, покачивая головой. - Ну ладно. Что мы будем делать с этими двумя дураками?

Эльминстер коснулся руки Аластриэль. Потом он сжал бицепс Мирта достаточно крепко, чтобы успокоить развеселившегося купца, и спросил вепря:

- Ты ли это, Бролант?

Какое-то мгновение зверь таращился на него во мраке... а затем шевельнулся и заговорил.

- Да, - коротко ответил кабан. - Ты знаешь..?

- Я слышал. Самаэрра, ученица Ларлоха, наложила на тебя проклятие на волшебной ярмарке, после того, как ты... ну, скажем, познакомился с ней поближе.

- Да-да, - проворчал кабан. - Можешь не напоминать!

- Если я правильно помню, поцелуй был последним условием, чтобы развеять проклятье. Оно предупреждает тебя, когда моя... когда Симбул рядом. Значит, ты сожрал тринадцать бешеных бурундуков?

- Да, - ответил вепрь, которого, похоже, затошнило от одних воспоминаний.

- Нашёл Цеп Таммаска и вернул его купеческой гильдии Торговцев Чести в Тельфламме, исполнив пророчество?

- Да, - отозвался кабан, голос которого неожиданно прозвучал так, как будто он вот-вот готов расплакаться. - Боги, как больно было, когда я ударился о воду. Я сломал... много костей.

- Какое пророчество? - пророкотал Мирт.

- В пасти своей вепрь принесёт утраченный Цеп Таммаска прямо в руки гильдмейстеру-рашеми, за землёй берсерков, на вершину башни, а затем — спрыгнет вниз, - тихо процитировала Аластриэль. - Мне всегда было интересно. Башня в гавани, я полагаю?

Боевой вепрь кивнул, и она тоже кивнула, прежде чем пристально посмотреть на зверя.

- Боевое знамя Расколотых Бивней?

- Внутри, - сказал тот хнычущим мужским голосом. - На праздничном столе. Замечательная скатерть. Выкрашенная кровью убитых врагов, которым живьём выпустили кишки, и всё такое. Орок продал скатерть, но сначала я сделал с ней то, что должен был.

- Да? И что же? - спросил Мирт.

- Неужели нам надо проходить через это всё? - устало спросил кабан. - Вы собирались на меня поохотиться? А когда закончите, если я буду ещё жив и останусь в этом теле, не превратившись в поганку, камень или ещё что-нибудь, я буду навечно проклят, пока какой-нибудь голодный лесник или аристократ не проткнёт меня на охоте и не зажарит — или пока не сварюсь заживо под заклинанием какого-нибудь мага в Агларонде, пытаясь пробраться в тронный зал Симбул!

- Чтобы развеять ту часть проклятия, которая сделала его немым, - объяснил Мирту Эльминстер — ему пришлось найти орка или полуорка, который обмотает знамя вокруг головы и станцует голым на человеческом базаре — среди дня, пока вокруг кипит торговля.

Он посмотрел на Орока, потом на кабана, и широко усмехнулся.

- Ты купил ему бочонок эля, так?

- Три бочонка, - угрюмо отозвался зверь. - Он глупее, чем кажется, но не полный простофиля.

- Похоже, эта Самаэрра хотела, чтобы ты умер вепрем, - хмыкнул Мирт.

- Она уже давно желает мне смерти, - тихо отозвался кабан. - Почти столько же, сколько я хочу умереть сам... но Ларлох держит меня в живых — думаю, как напоминание о её гордости и о том, что не стоит разбрасываться проклятьями. Скорее всего, сейчас он наблюдает за нами.

- Ого, - произнёс Эльминстер. - Это лишний раз убеждает меня в моём решении.

Кабан подозрительно взглянул на него.

- Каком решении?

Старый Маг хмыкнул, широко раскинул руки и провозгласил:

- Бролант из Тэя, сегодня ночью ты поцелуешь королеву Агларонда!

- Это лучшее вино, что мне доводилось пить, - медленно сказал Теривель, поднимая свой кубок к свету. - Я... хотелось бы мне верить, что это не последняя ночь, в которую я смогу вообще что-нибудь пить. Простите, госпожа, я не хотел быть невежливым. Я просто не могу... не могу...

- Поверить, что мы ужинаем вместе и ведём вежливую беседу?

Красный маг медленно кивнул, встретившись с ней взглядом, и тяжело сглотнул.

- Если... если вы собираетесь потом напасть на нас, позвольте сказать, что я извиняюсь... за то, как называл вас в других местах. Вы очень красивы и очень любезны.

Симбул медленно улыбнулась.

- Благодарю вас, лорд Теривель. Мне непросто проявлять вежливость к... таким, как вы — впрочем, как и вам наверняка непросто делать мне комплименты.

Она неожиданно рассмеялась — громкий, искренний смех, который так редко позволяют себе женщины. Звук заставил всех тэянцев заметно напрячься. Из кубка Хортила пролилось вино. Затем она подалась вперёд с бесовской усмешкой и спросила предводителя тэянцев:

- Может быть, позже потанцуем?

Теривель бросил быстрый взгляд на галерею менестрелей, где женщины в чёрной и серебряной коже, которых там раньше не было, играли музыку на арфе, певчем роге и шоме, и пробормотал:

- Арфисты?

- Боюсь, что так. К тому же, вооружённые до зубов, - отозвалась королева Агларонда.

Теривель закрыл глаза, слегка содрогнулся, затем открыл их снова, чтобы встретить её взгляд.

- Я... мы все будем глубоко почтены, ваше величество.

- Зовите меня просто Симбул, - сказала она с блеском в глазах. - Или даже «эй ты, чокнутая сука!» Я нахожу это крайне приятным — возможность хоть раз сбросить мой привычный плащ ненависти.

Красный волшебник поморщился.

- Да. Хоть раз.

- Эл, - со смешком сказала Аластриэль. - Я не уверена, что это хорошая идея.

- Почему нет, подруга? Я часто её целовал и до сих пор жив!

- Да, но ты...

- Её любовник? Однажды я был для неё просто памятью о ворчливом старом мудреце, а вдобавок — соперником-магом!

- Да, но Эл, взгляни на себя! И на вепря! Так вот, как ты думаешь, кого Алассра предпочтёт поцеловать?

Мирт перевёл взгляд со старого мага на вепря — они купались в одних и тех же лучах лунного света. Он потёр подбородок, покачал головой и прогрохотал:

- Я и сам не думаю, что здесь могут быть варианты.

Развернувшись на каблуках к призрачным норнам-часовым, что сверкали серебром в свете луны, он спросил:

- А вы что думаете?

Взмахом руки Мирт указал на вепря и на Старого Мага и добавил:

- Похожи, как родные братья, правда?

Как будто в ответ, раздалось громкое фырканье. Одно — принадлежавшее вепрю — говорило об отвращении. Другое издала Аластриэль, пытавшаяся сдержать смех.

Эльминстер протянул морщинистую старую руку и пощекотал её прямо над одним бархатно-гладким бедром. Когда она посмотрела на мага, он хрюкнул, прямо как свинья — и она расхохоталась, заулюлюкала звёздам, бросаясь его обнять.

Кабан повернулся к полуорку, который по-прежнему неуверенно мялся рядом. Сердитый взгляд Орока сменился озадаченностью, а небольшой арсенал его оружия наполовину опустился к земле.

- Я так и думал, - проворчал мужчина, запертый в теле вепря. - Все маги — абсолютно, невыносимо чокнутые!

Орок опустил взгляд на борова, потрёпанное лицо полуорка выразило ещё большее недоумение, и он прорычал:

- Разве это новости?

Разговор свернул на вино, и было продегустировано достаточно разных сортов, чтобы все четверо красных магов погрузились в оживлённую беседу с хозяйкой. Затем отворилась дверь и вошёл непредставленный гость, опоздавший к трапезе. У него за спиной в дверях показалось несколько лиц, наблюдавших за гостем.

Тот с некоторой осторожностью подошёл к большому столу, лавируя между арфистами, разносившими блюда и графины, заменявшие жаркое сладостями и фруктовым льдом. Они лишь улыбались гостю, но виной тому, вероятно, была его внешность. Они все уже встречали Эльминстера из Долины Теней — хотя сейчас он, судя по всему, не пребывал в своём обычном весёлом настроении.

Достигнув последней колонны перед просторным центром увенчанного куполом зала, где стоял пиршественный стол, гость замерцал, исчез — и на его месте оказался грязный, покрытый шрамами вепрь, моргающий в свете свечей.

Животное оглядело беседующих за столом, обращая внимание на блеск вина, на то, как гости любуются зрелищем, которое обеспечивало платье их хозяйки с низким вырезом, когда она подавалась вперёд, чтобы наполнить их кубки... и как будто глубоко втянул в себя воздух.

Затем кабан засеменил вперёд, направляясь к одному из мест.

- Здравствуй, любовь моя, - сказал голос Эльминстера на ухо Симбул, когда неожиданное выражение испуга на лице Теривеля предупредило её, что вепрь — живой, крупный и вонючий — обошёл стол и целенаправленно направляется к ней, и клыки сверкают над его слюнявым рылом. - Как тебе моя личина? Благодаря ей сегодня я попал куда нужно!

К полному изумлению красных волшебников, королева Агларонда сердечно рассмеялась, когда кабан подошёл и протянул к ней своё рыло. Обхватив руками его здоровенную косматую голову, она наклонилась вперёд и с энтузиазмом поцеловала зверя.

Перед ней вспыхнул свет. Плотная и вонючая свиная голова закружилась, задёргалась в её руках в самом сердце клубящегося сияния, и из ниоткуда тихий, но яростный женский голос произнёс: «Я проклинаю тебя, Бролант из Тэя, на...»

Симбул обнаружила, что смотрит в испуганное лицо грязного, вонючего голого мужчины, такого испачканного и волосатого, что с тем же успехом он мог носить меховой жилет. Он посмотрел на неё в ответ с отчаянной надеждой и абсолютным ужасом в глазах, его губы дрожали, как будто он хотел прокричать что-то, что боялся сказать — а затем откуда-то ударило ещё более яркое серебристое сияние, обернуло его плащом, и он исчез.

Королева Агларонда почувствовала, как у неё по подбородку течёт кабанья слюна, увидела грязь на своих руках. Она вскочила на ноги. Её стул с высокой спинкой упал на бок. Её гости из Тэя застонали в ужасе, отпрянув, когда она как будто нависла над ними, выше любой смертной женщины. Все свечи в комнате погасли — а затем взорвались колоннами пламени до самого потолка.

- Это ВАШИХ рук дело? - проревела она голосом, от которого кровь текла из ушей, а услышать его можно было даже в самых шумных тавернах Ордулина. - Как вы, черви, ПОСМЕЛИ...

Четверо красных волшебников вскочили на ноги и разбежались во все стороны — и комната взорвалась вокруг них.

Огромная каменная рука вырвалась из ближайшей стены и потянулась к Имриту Халавандеру. Тот взвыл, беспомощно замахал руками в воздухе, и в очередной раз потерял сознание. Молнии метались по комнате, швыряя по галереям корчащихся арфистов со вставшими дыбом волосами. Пол вздыбился, как грозовое море, швырнув Калрата Хортила на колени, а потом ничком, когда тот снова попытался сбежать, и как куклу подбрасывая бесчувственное тело Халавандера.

Йондро Беласк зарычал, выхватил два жезла и выстрелил ими в Симбул — а потом ещё раз и ещё, и продолжал стрелять, даже когда они превратились в небольшой лес рук скелетов, рвущих его костяным нестройным хором.

Все двери в зал резко распахнулись, и внутрь вошли Сринши, Аластриэль, леди Шарет, норны-часовые и Эльминстер, спешно читая заклинания. Воздух в доме Халлоумер трещал от энергии, покусывая лица, как солёные брызги шторма. Симбул Агларондская вскинула руки, её лицо — маска ярости, и отправила купол над головой к звёздам при помощи магии, опалившей уши, глаза и старый камень с одинаковой обжигающей злостью.

Сквозь бурю сражающихся заклинаний отчаявшиеся арфисты увидели, как Дурнан из Глубоководья практически небрежно хватает волшебника Хортила. Старый воин взял тэянца под мышку и понёс его обратно к месту за столом, шагая сквозь бурлящую магию, как мужчина, сопротивляющийся клыкам сильного грозового ветра.

Эльминстер задумчиво огляделся вокруг, и тонкие длинные линии силы, похожие на крохотные молнии, ударили с его пальцев, разрезая волшебную бурю, чтобы сплести силовой купол над зияющей дырой, которую Симбул проделала в крыше. Он успел как раз вовремя, чтобы схватить и удержать дюжины камней и кусков черепицы, которые подбросило в воздух и они уже возвращались обратно.

Симбул рычала от ярости, испуская новые заклинания, которые без разбору били о стены арфистов и норнов-часовых. Теривель из Тэя мельком заметил Сринши, под защитой своей могучей магии, благодаря которой её не тронул волшебный ураган, похожую на крохотный белый маяк. От неё, от силового купола Эльминстера, от Аластриэль и леди Шарет заклинания Симбул отскакивали, обрушиваясь назад на королеву Агларонда.

Теривель увидел, как она пошатнулась, сделала несколько шагов вбок, и голодные молнии окружили её подобно удавке работорговца. Симбул испустила захлёбывающийся яростный крик, упав на колени под мощными разрядами.

Не думая, Теривель бросился на её защиту. Он швырнул самое сильное защитное заклинание и плащом обернул вокруг женщины.

Он увидел, как действует магия, и как меняется её лицо, и решил, что жить ему осталось лишь долю секунды.

Но хватило величественного взмаха рукой, чтобы буря заклинаний улеглась. В воздухе дома Халлоумер на мгновение ослепительно ярко свернула Пряжа, и все присутствующие заморгали, прикрывая глаза руками.

В наступившей неожиданно тишине — безмолвии, нарушаемом лишь резкими ударами черепицы, разлетающейся на части, когда её долгий полёт заканчивался встречей с полом — все отчётливо расслышали мягкие, удивлённые слова Симбул.

- Как это мило с твоей стороны, Теривель, - чуть ли не застенчиво сказала она.

- Я, эм, кхм. Мне показалось, что это правильный поступок, - немного ошалело отозвался красный волшебник.

- А! Примерно как строительство анклава в самом сердце сембийской столицы?

Теривель напрягся.

- Вот ради чего вы нас пригласили, госпожа? Ради обещания оставить это дело — иначе вы расправитесь с нами, не сходя с места?

- Нет, хвала Пряже! - ответила королева Агларонда с выражением искреннего испуга. - Стройте свой анклав, пожалуйста! Укройте ими всю Сембию — до тех пор, пока вас не будет в Долинах, мы готовы позволить Тэю существовать.

- А-а... очень щедро с вашей стороны, - напряжённо сказал Теривель.

- Не дави на меня, Теривель, - предупредила его Симубл. - Я ещё учусь прощать и быть щедрой, и эта наука даётся мне нелегко. Я не знаю, кто провернул этот трюк с кабаном, но прямо сейчас мне всё ещё хочется разорвать виновника на кусочки!

- Эй, - легкомысленно объявил Эльминстер. - Виновник, которого ты хочешь разорвать — это я. Боюсь, я... хм, получаю удовольствие от подобных шуток.

- Я... знаю, - сказала ему королева Агларонда, бросив оба этих слова в зал, как холодные камни. - Ты действительно думал, что я не узнаю отпечаток твоей магии, Эл? Я ждала, что ты объяснишь мне, почему!

- Что ж, несколько лет назад молодой и глупый тэянец отправился на волшебную ярмарку и словил на свою шкуру проклятие, - начал Старый Маг, - а раз этим вечером ты прощаешь красных магов направо и налево...

- Ты пытался заставить меня проиграть пари, - с мягкой угрозой произнесла Симбул. В её глазах зажёгся мрачный огонь, от которого все красные волшебники в комнате побледнели и попятились. - Что ж, я собираюсь...

Эльминстер неожиданно исчез, а на его месте оказался всё такой же голый, испуганный Бролант из Тэя. Рядом с ним хмурой моргающей горой стоял полуорк.

Симбул неуверенно опустила руку с согнутыми подобно когтям пальцами, поднятую, чтобы швырнуть заклинание в своего любовника, но тут её глаза сощурились, а тэянец неожиданно снова вернулся в тело борова. Животное воспарило в воздух, хрюкая и визжа от ужаса, как будто поднятое какой-то огромной невидимой рукой, и полетело к ней.

Когда его мокрое, хнычущее рыло оказалось на палец от её губ, боров застыл на месте и повис в воздухе, содрогаясь всем телом. С испуганным рёвом ужаса полуорк тоже оторвался от земли и заскользил по воздуху, царапаясь и извиваясь, чтобы тоже оказаться нос к носу с королевой Агларонда.

Симбул гневно уставилась на них обоих, уперев руки в бёдра, и они отпрянули от её пылающего взгляда.

Позади них она увидела на коленях красных волшебников со стиснутыми руками, глядевших на неё большими испуганными глазами.

Неожиданно королева Агларонда запрокинула голову и рассмеялась.

- Что ж, раз вы по-прежнему меня боитесь, - сказала она, - такого уважения мне будет достаточно.

Она обхватила руками голову борова и звучно стала его целовать, даже после того, как он превратился в рыдающего, скорчившегося Броланта — а потом повернулась к полуорку и поступила с ним так же.

- Ну-ну, - изумлённо произнёс Мирт в другом конце комнаты, медленно качая своей косматой головой.

- Благодарю тебя, Старый Маг, - тепло сказала Симбул, обращаясь к мужчине, который появился из ниоткуда и встал рядом с коренастым, изумлённым торговцем, когда пятый тэянский волшебник и полуорк снова поплыли от неё прочь. - Твой девиз как никогда к месту!

Мирт повернулся и посмотрел на Эльминстера.

- Да, Старый Чокнутый Козёл? Что за девиз?

Эльминстер улыбнулся ему и своей возлюбленной, и с ней вместе произнёс:

- Всё, что ты делаешь — делай с любовью.