Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Духовное руководство – истинное и ложное

Пастырское наставничество – очень распространенная в Православии практика. Кто-то даже скажет: обязательная. Кто-то и добавит: нельзя спастись без духовника – священника, который тебя постоянно исповедует и окормляет (то есть руководит тобой, как кормчий кораблем). Однако так в православной среде думали не везде и не всегда. Во многих странах, в том числе в России, православные люди подчас исповедуются почти случайным священникам – или тем, кто служит в ближайшем приходе. У некоторых просто нет возможности ездить к какому-то особому «духовнику». Неписаная «обязанность» мирянина иметь духовника вообще является в Церкви новшеством, возникшим никак не раньше XIX века, а по преимуществу – несколько десятилетий назад.

Многие христиане, в том числе священники и епископы, особого духовного наставника не имеют – и это не делает их хуже. В конце концов, в Новом Завете мы не встречаем требования крепкой связи христианина с каким-либо земным учителем. Наоборот, апостол Павел пишет: «Когда один говорит: «я Павлов», а другой: «я Аполлосов», то не плотские ли вы? Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий» (1 Кор. 3, 4-7). В аскетической литературе, впрочем, много говорится о связи наставника и ученика в монашеских общинах. Но и эта связь не должна заслонять собой общение с Богом.

Для многих постоянный духовник, конечно, полезен. Не всякий человек готов, желает и способен поступать всегда и во всем самостоятельно. Многие, особенно «новоначальные» христиане, подчас просто не знают, что греховно, а что нет, и как надлежит справляться с самыми, казалось бы, простыми пороками и духовными проблемами. Многие не ведают, как приложить христианство к той или иной жизненной ситуации. Но не случайно Церковь, поначалу назидая человека в самых простых вещах, затем все-таки стремится научить его действовать самостоятельно.

«Прилоги» – безумные, хульные, греховные мысли, внезапные и вроде бы беспричинные – посещали даже святых. Об этом много сказано в аскетической литературе. Враг рода человеческого не дремлет, обстреливая нас даже из глубин испорченной грехом души. Но совершенно неправильно отчаиваться, с этими «прилогами» сталкиваясь. Сколько раз приходилось слышать на исповеди: «Я знаю, меня Бог проклял, мне в церкви нечего делать»! Вот именно к такому настроению нас и подводят нечистые духи, посылая все эти дурные помыслы, ложные видения, греховные сны. Они – не повод для уныния. Наоборот, пусть они подвигают нас к покаянию, к молитве, к борьбе с грехом! И – к вере в помощь Божию, которая сильнее любых бесовских наваждений.7

Прекрасно, что по указанию Патриарха с недавнего времени перед крещением, а также перед венчанием требуется хотя бы минимальная катехизация – знакомство с истинами веры, с основными правилами христианской духовной жизни. Требуется и исповедь перед венчанием или откровенная пастырская беседа перед крещением (исповедь для некрещеного невозможна). Увы, многие пытаются от этого требования убежать – иногда даже не понимая, почему и зачем. С этим сталкиваешься постоянно – не столько в храме, сколько общаясь с людьми «в миру».

Как-то я получил… жалобу на духовенство одного из городов. Люди возмущались тем, что раньше крестили «без проблем», а теперь устраивают какие-то беседы с крестящимися взрослыми, с родителями и крестными детей… Авторы доноса предлагали наказать священников за «проволочки». Как же, ритуальное обслуживание должно быть быстрым и без проблем! Про то, что крещение – это не магический обряд, что взрослых крестят по личной вере, а детей – по вере крестных и родителей, люди просто не знали. И «качали права», вспоминая, как кого-то в былые годы крестили за сорок минут и безо всяких «формальностей».

Оказываясь в разных бытовых ситуациях – в ремонтной мастерской, жилищной управляющей компании, полиции – я долго получал просьбы «покрестить ребенка без лишних разговоров». Однажды для такой просьбы собрался целый коллектив некоего уважаемого учреждения. Дескать, времени у нас нет на беседы ходить… Почти всех уговорил все-таки катехизацию пройти. И потом люди благодарили! Впрочем, увы, есть храмы, где крестят «по-быстрому», причем за дополнительную плату. И тут уже грешит священник.

Христианин, хорошо наученный вере сразу после прихода в Церковь, вряд ли пойдет по пути мелочной зависимости от еженедельных, а то и ежедневных наставлений духовника, боясь сделать шаг «без благословения». Однако многие такой зависимости сами ищут. Чаще всего это женщины, но попадаются и «маменькины сынки», и духовные инфантилы. Обменять или не обменять квартиру, поступить в один или другой институт, выбрать жениха или невесту, устроиться на ту или иную работу – все это для некоторых немыслимо сделать без «благословения». Иногда его домогаются даже по мелким бытовым вопросам.

Увы, есть немало священников, которые такую «традицию» приемлют, поддерживают и даже насаждают, превращая жизнь мирянина в пародию на отношения послушника и старца в монастыре. «Проявила своеволие, не взяла благословения – вот и расплачивайся»! Такие слова можно услышать от многих духовников в ответ на рассказ о житейских невзгодах. Только нужно ли христианину во всем полагаться на священника, одновременно словно бы снимая с себя любую ответственность? А пастырю – обрекать мирянина или мирянку на зависимость от себя, подменяющую отношения с Богом?

Конечно, многим пасомым и священникам так удобнее. Первым – именно от непривычки к ответственности, к воспитанию ума и души, к самостоятельному разговору с Богом, с членами семьи, с коллегами по работе, вообще с окружающими людьми. А священнослужители иногда пользуются зависимыми от них «духовными чадами», упиваются властью над ними. Беда только в том, что для всех сторон этого духовного блуда он обычно кончается плохо.

Знал одного священника-монаха с чистой душой, пользовавшегося искренней любовью многих людей. Служил он в разных местах, в монастырях и на приходах, и в конце концов оказался в многолюдном храме спального района Москвы. Там «популярности» сразу стало хоть отбавляй – и свободы тоже, по сравнению с монашеской обителью. Очень скоро батюшка практически перестал во время службы заходить в алтарь – только исповедовал. Окружали его в основном женщины среднего и старшего возраста.

– Ты иди сюда, каяться будешь! А ты иди сразу причащайся! А ты… ой, что у тебя за спиной-то! На колени, плачь, молись! – такие реплики вызывали у них то священный ужас, то умиление.

«Старчество» быстро увлекло священника. Тетушки стали делать ему дорогие подарки, одна передала квартиру. Появилась вера в свою «харизму». Игумен забросил службу, начал исповедовать по квартирам, потом ушел в раскол, объявил себя «митрополитом», а затем… женился на одной из почитательниц. И вскоре умер по непонятной причине. В общем, сорвался в штопор.

Бывает и по-другому. Служит монах долгие годы в монастыре, седеет его борода, по его молитвам исцелится пара-тройка людей (а такое бывает почти у каждого священника), и пойдет слава о «чудотворце и прозорливце». Что ж, может, и правда есть дар у человека! Только никогда не надо забывать: это не заслуга, а именно дар – Божий. Который человеку не принадлежит. Который может и отняться. Знаю многих духовников, в смирении такой дар принимающих – и несущих тяжкий крест, к нему прилагаемый. Потому что приходят люди с действительно тяжкими недугами, душевными или телесными, и проблемами – мирскими или духовными. И некоторые пастыри честно с ними «возятся» – а некоторые, даже не зная человека, считают себя вправе сразу потребовать, чтобы он резко поменял свою жизнь. Например, побуждают вступать в брак с почти случайным лицом – или поступать в монастырь. А дальше окружение «старца» запугивает несчастную душу: ослушание – духовная погибель. Множество судеб было сломано таким образом. Недаром епископ Евтихий (Курочкин) однажды написал: «Умножившиеся в наше время «старцы» и «старицы» дают советы и наставления людям, не заставив их прочесть хотя бы Новый Завет от корки – до корки. <…> Таким образом непросвещенные Писанием ставят «старцев» и «стариц» превыше воскресших из мертвых! Ну разве не искусители и не бесы во плоти? Есть у этой темы и другая сторона: не ознакомившись с Христовым Новым Заветом (ради которого Бог воплотился), что ты ищешь «старческих» советов; ты же не в состоянии даже определить, согласен ли совет с Христовым учением? Ведь, если не согласен, такому совету принадлежит приставка «анти» – да, да, – получаете антихристов совет».

Дочитал «Исповедь бывшей послушницы». Женщину эту жалко, хотя и не совсем понятно, зачем она пошла в монастырь, практически не имея истинной веры, а главное, зачем ее туда отправили именно в таком полуверующем состоянии (хотя некоторые старцы и игумении все время так поступают, из-за чего мы и имеем массу проблем).

И возникает еще один вопрос: насколько все описанное вообще укладывается в каноническое Православие? Исповедь фактически подменена «откровением помыслов», пастырство – руководством со стороны игумении. <…> Но исповедь – главное таинство для духовного руководства. А здесь описано, как она принудительно формализована и даже затруднительна из-за создаваемых препятствий.

А на выходе получается что? Правильно, культ начальства в самом диком своем выражении, когда этот культ подменяет собой Христа. В случае начальства-женщины этот культ становится гипертрофированным, обрастает дикой подозрительностью, наушничеством, истериками от одного брошенного взгляда. Лояльность требуется стопроцентная, но и она не снимает подозрений. Нечто подобное сегодня насаждается и при Патриархе, хотя он и не женщина.

Может быть, правы те старцы? В такой культ надо набирать совершенно неверующих людей – потому что нормальный христианин всегда скажет, что в нем не так, и строго спросит именем Христовым с согрешающих.8

Иногда священник начинает навязывать себя в постоянные наставники. Как-то прочел в одном солидном церковном издании умиленный рассказ о богатом и влиятельном человеке, который впервые пришел в монастырь и услышал от наместника:

– А духовник у тебя есть? Нет? Значит, я им и буду.

В этом случае все сложилось более-менее хорошо. Но стоит ли пастырю, даже опытному, даже видящему человеческую душу, сразу брать на себя подобную ответственность? Многие священники, прежде чем взять кого-то в духовные чада, несколько раз откажутся…

Кстати, о людях богатых и власть имущих. Некоторые клирики стремятся духовно привязать к себе именно их. В принципе ничего дурного во внимании именно к таким людям нет – ведь через них можно положительно повлиять на большие коллективы, а то и на целые народы. Не случайно Христос долго беседовал с Никодимом – членом иудейского синедриона, а апостол Павел провел немалое время в доме римского центуриона Корнилия. Плохо бывает, когда пастырь начинает угождать сильным мира сего, прощая им то, чего никогда не простил бы простому человеку… Этим духовник вредит и делу проповеди, и Церкви, и самому «полезному человеку».

Украинский митрополит Александр (Драбинко), человек с неоднозначной известностью, со взглядами, многие из которых я категорически не разделяю, но одновременно с хорошим знанием церковных реалий, говорит: «Насколько готов священник «включать красный свет», когда речь идет о «вип-клиенте»? В какой ситуации оказывается здесь «вип-клиент»? Он в опасности! Светофор может его подвести. Показать вместо «красного» – «зеленый». И тем самым, простите, спровоцировать аварию… Выходит, что быть богатым в Церкви не так уже и выгодно. Тебя могут поставить на заметное место, сказать в твою честь речь, а в самом главном – духовной жизни – «обслужить» хуже самой последней бабушки».

Иногда, видя чрезмерную угодливость духовенства, люди при должностях и с деньгами стараются уехать подальше – кто в глухую деревню, а кто и на Афон. В принципе ничего в этом греховного нет – если только человек не лукавит, стремясь в места, где он никому не знаком. Ведь от себя и от Бога не уйдешь. Знаю некоторых бизнесменов и чиновников, которые посещают в Греции старцев «по прихоти» – один нужен, когда требуется благословить очередной развод, другой – когда надо одобрить очередной брак. Будто и не существует правил, предполагающих идти именно к местному епископу с вопросом о расторжении старого брака и о возможности заключения нового.

Не случайно после фильма «Остров» – фильма на самом деле очень хорошего и по-миссионерски нужного – начали звонить с телеканалов, просить: «Дайте нам поснимать старца – лучше гонимого, да где-нибудь в глуши, где нет официальной Церкви»…

Проще всего увлечься неким «единственным окном в небо», да еще и объяснить себе, что все остальное – это банальщина, официоз, «мелководье»… Вот только названия этому явлению очень простые – идолопоклонство и эзотеризм. Ни тому, ни другому в христианстве места быть не может. Любой, кто считает, что в одном храме причащаться лучше, чем в другом, – уже встал на опасный путь. А если старец стал «единственным», да еще все другие оказались «не совсем православными» – мы имеем дело уже не с Церковью, а с сектой в буквальном смысле этого слова, то есть с отколовшейся, обособившейся частицей, пусть даже принадлежащей пока к церковному телу.9

Вообще христианин должен жить по преимуществу в одной церковной общине, в которой знают его жизнь, его грехи и добродетели, а потому могут дать наилучший совет. «Бегание» по разным духовникам и старцам – признак духовного нездоровья, а то и нечистой совести.

Впрочем, и постоянного духовника иногда люди подбирают под свои грехи – или под стремление к утрированному самобичеванию, часто не вполне искреннему. Бывает так, что священники этому потакают – проявляют на исповеди то излишнюю строгость, то угодливую мягкость. Второе, по-моему, сегодня встречается чаще.

Тайну исповеди не должны нарушать ни кающийся, ни священник (обобщения без упоминания конкретных лиц, впрочем, вполне возможны и распространены). Но если пастыри практически никогда не позволяют себе тайну нарушать, то у мирян это очень распространено. Один раб Божий рассказывал по всей Москве о священнике-«либерале»:

– Уж так на исповеди изоврется, уж так изтолерастится! Придумаешь что-нибудь, ну вот, хоть про скотоложество, так он тебе: ну ладно, бывает, это юношеский максимализм…

Понятно, что настоящего авторитета это пастырю не добавляет – а уж «кающемуся» тем более. Люди все-таки ждут от исповеди настоящей строгости, настоящего покаяния, а не историй, придуманных ради прикола. Однако некоторые после таких рассказов потянутся именно к «мягчайшему» священнику – и лишь потом поймут, как сильно обманывались. Хорошо, если поймут раньше Страшного суда.

Многие клирики напрасно боятся говорить кающимся о том, какие бывают грехи. Да, их перечень, приводимый, например, в знаменитой «Афонской исповеди», может шокировать человека, который наивно считает грехом лишь несправедливое убийство, воровство в крупных масштабах, ну и еще иногда супружеские измены. А вот о том, что, например, гадания, чрезмерная ревность или маловерие – тоже грехи, человек может совершенно не задумываться.

Кроме испорченности современного человека, которая действительно мешает многим прийти в храм, есть и такая проблема. Подчас действительно верующие люди, особенно те, которые составляют церковный актив, работают в храме или что-то значат в приходе, относятся иногда с презрением, а иногда со страхом к тем, кто не поддерживает понятного, комфортного, привычного для большинства прихожан образа жизни.

Это молодые люди, которые могут быть одеты не так, это люди, которые задают иногда просто глупые вопросы, которые могут звучать резко и оскорбительно для верующего человека. Это просто те, кто не бывают в храме постоянно, но все-таки испытывают тягу. Мне кажется, нужно провести некую грань между, с одной стороны, стремлением научить человека, как вести себя в храме, стремлением подсказать ему, что Бог с ним говорит не всегда приятными словами, и с другой стороны – отчуждением от нецерковных людей из-за их культуры, из-за их внешнего вида, из-за их иногда неприятных, неудобных, необычных слов.

Это на самом деле наши люди, они не зря пришли именно в православный храм. Они не зря в какой-то момент своей жизни приходят не только в ночной клуб, не только в пивнушку, не только на концерт, где исполняются некие развязные вещи, не только по улице болтаются – но приходят в храм. И вот, мне кажется, здесь должна быть очень тонкая грань между, с одной стороны, таким настороженно-брезгливым, боязливым отношением, а с другой стороны – тем, что иногда делали некоторые западные христианские общины, пытаясь как бы сказать человеку: делай что хочешь, расслабляйся в церковном здании, нам все равно, как ты живешь, мы готовы подстроиться под тебя, под твою культуру, под твои грехи, под твои иногда причудливые представления о Боге и о жизни – нам все равно, во что ты веришь и как ты живешь.

И первое, и второе, по-моему, довольно печальные вещи. Нужно, с одной стороны, поговорить с человеком, напомнить ему, что Бог ждет всех и принимает всех. Но с другой стороны, напомнить ему и о том, что Бог при этом ждет от нас перемены. Он не наплевательски относится к нам, Ему не все равно, что мы делаем и как мы живем, Он ожидает от нас жизни по Своим заповедям.10

Между прочим, многие греховные поступки – например, аборт, – по каноническим правилам предполагают временное отлучение от причастия. В советское время эта мера почти не применялась. Но сегодня она восстанавливается – пусть даже священник обычно запрещает мирянину причащаться не на пять-десять лет, как положено по канонам, а на месяц-полгода или до ближайшего большого праздника (я обычно поступаю именно так). Все-таки человек должен знать: грех отделяет от общения с Богом. В таинстве Покаяния, то есть в исповеди, Господь любой грех прощает, но последствия его в жизни часто сохраняются. Чтобы их преодолеть, нужны покаяние, пост, усиленная молитва, добрые дела. И уже с их плодом можно будет подойти к причастию, помня грозные слова апостола Павла: «Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11, 27-30).