Богатые мира сего: Даймлер, Бенц, Ротшильд

ВСТУПЛЕНИЕ

Жизнь Готлиба Даймлера и Карла Бенца прошла под знаком всеобъемлющей, устремленной в далекое будущее, смелой идеи создания транспорта нового типа. Во второй половине XIX века в области так называемых самоходных средств передвижения в Европе уже был известен целый ряд замыслов и экспериментов. Казалось, что с изобретением паровой машины могут осуществиться серьезные надежды на рождение автомобиля, но до успешного воплощения этой смелой и уже осязаемой идеи на практике было еще очень далеко. Прежде всего, нс было той мощной двигательной силы, благодаря которой стало бы возможным создание этого принципиально нового транспотного средства, удовлетворяющего требованиям надежности передвижения, высокой скорости и экономичной эксплуатации.

100 километров отделяли Даймлера в Канпштате от Бенца в Мангейме, которые в одно и то же время независимо друг от друга шли к одной и той же цели. Над ее осуществлением успешно трудился и Вильгельм Майбах, ближайший сотрудник Даймлера. Хотя эта область была для исследователей целиной, им удивительным образом все же удалось одновременно представить на суд общественности свои первые образцы машин с двигателем, обозначив тем самым 1886 год как год моторизации движения. Но необходимого признания автомобиль сумел добиться лишь десятилетие спустя на скоростных соревнованиях. Таким образом, были созданы предпосылки для расширения рынка сбыта этого сравнительно дорогостоящего предмета и найдена база для его промышленного изготовления.

Дело всей жизни двух пионеров автомобилестроения, таких разных по своему менталитету и схожих своей целеустремленностью, привело их в конце концов к объединению в акционерное общество Даймлер-Бенц. Оно было создано в 1926 году.

ГОТЛИБ ДАЙМЛЕР

Готлиб Даймлер, 1834—1900,

изобретатель быстроходного двигателя

Готлиб Даймлер родился 17 марта 1834 года в Шорндорфе, в долине Ремса. Немецкий кайзер, проезжая однажды по этой местности, назвал ее «райским садиком» Вюртемберга. Даймлеры здесь обосновались давно, хотя их предки были родом из Поттига в Тюрингии. В 1653 году плотник Фридрих Таймблер, стремясь увидеть дальние земли и следуя установившимся цеховым традициям, отправился оттуда в странствие, которое привело его в Шорндорф. Этот город все еще страдал от последствий Тридцатилетней войны, поэтому плотник, получивший в 1660 году права гражданина, был там по-настоящему нужен. Известно, что его брак с дочерью местного бюргера Анной Катариной Гартман был первым освящен в заново отстроенной городской церкви. В последствии эта ветвь семьи Даймлеров осталась жить в Шорндорфе. Первоначальное имя Таймблер или Тоймлер претерпело некоторые изменения: сначала стало звучать как Доймлер и, наконец, Даймлер.

Четыре поколения Даймлеров из Шорндорфа занимались хлебопечением. Один из них, Готлиб Генрих, родившийся в 1790 году, вначале тоже был пекарем, но в то же время увлекался техникой. В конце концов он изменил потомственному ремеслу и стал землемером. Позднее он работал мастером по дорожному строительству, а затем и главным строителем города. Брат Генриха, Иоганнес Доймлер, отец Готлиба Даймлера, содержал булочную и погребок на Гелльгассе. Здесь Готлиб Даймлер провел свои детские и юношеские годы среди суеты ремесленного города с его старинными воротами, башнями и закоулками.

Не окончив последних классов начальной ступени обучения, мальчик, по желанию отца, перевелся в латинскую школу. Здесь его радовало не столько изучение латыни, сколько возможность овладеть технической профессией. Готлиба прежде всего интересовали чертежные и математические основы техники. Сын главного строителя города, двоюродный брат Вильгельм, который был на семнадцать лет старше Готлиба, побудил его к этому. Свидетельство юного Даймлера об окончании школы на пасху 1848 года удостоверяет, что он не только «проработал геометрию и стереометрию, но и изучал алгебраические вычисления и тригонометрию и способен применять их на практике». Сохранившиеся рисунки этого периода демонстрируют и живой интерес мальчика к экзотическим и местным животным. С удивительной тщательностью молодой натуралист изобразил различные виды представителей фауны, указал их происхождение и латинские названия. Революционные волнения 1848 года докатились и до Шорндорфа. Распространялись призывы к вооружению, создавались гражданские ополчения. Нужны были ружья, причем предпочтение отдавалось поставкам местных мастеров. По решению отца и брата Вильгельма Готлиба Даймлера отдали на обучение к оружейнику Райтелю. Таким образом, политика, стечение обстоятельств, связанных с оружием, и личная заинтересованность положили начало профессиональной карьере Готлиба Даймлера. Для успешного обучения необходимы точность в работе и терпение. Как раз этого ученику было не занимать! Образец, с большой любовью выполненный им четыре года спустя, в 1852 году, представлял собой двуствольный пистолет с вытянутыми стволами, цевье и рукоятка оружия были искусно гравированы. От коллегии проверяющих ученик услышал слова одобрения и похвалы.

Оружейное дело стало для Готлиба Даймлера богатым источником приобретения опыта и умений. Оно послужило для него прямым доказательством того, что качество труда является залогом успеха. Но его не удовлетворяла ни деятельность ремесленника, ни та жизнь, которую вел его учитель Райтель. Наступало время паровых машин и железных дорог. Юноша словно предчувствовал, что его будущее предназначение не в ремесле, а в технике.

Подбадриваемый братом Вильгельмом, он, наконец, решился посещать профессионально-техническую школу в Штуттгарте, куда принимали, в основном, взрослых Преподавание здесь было специально нацелено на потребности общества в квалифицированном труде и проводилось поэтому как добавление к имеющимся практическим умениям, в вечерние часы и утром в воскресенье. В это время как раз были предприняты попытки включить подобные учебные заведения в общую программу государственного профессионального образования. Дальновидным инициатором и организатором школы в Штутгарде был Фердинанд Штайнбайс, ставший позже известным далеко за пределами Вюртемберга. Штайнбайс считал, что предпосылками для овладения любой технической профессией должны стать основательные практические умения, и болел душой за то, чтобы целеустремленным, талантливым молодым людям была предоставлена возможность получить дальнейшее образование на известных крупных предприятиях за рубежом. Но для успешного обучения в штутгартской школе Даймлеру как раз и недоставало опыта практической работы. Вначале Штайнбайс помог ему найти подходящее место.

Уже 20 января 1853 года Готлиб Даймлер приступил к работе в мастерских завода фирмы «Ф. Ролле и Швильке», расположенного вблизи Страсбурга. Фердинанд Штайнбайс снабдил его стипендией на путевые расходы. Этот завод был известен как «Высшая школа производственной практики», потому что его директор Фридрих Месмер, в прошлом преподаватель политехникума в Карлсруэ — так назывался тогда технический университет — великолепным образом сумел использовать свои педагогические способности для подготовки подрастающего поколения. Программа производства в это время включала железнодорожные товарные вагоны и тендеры, строительство мостов и другие отрасли общего машиностроения. Рабочий день начинался в пять часов утра и продолжался иногда при срочных заказах до глубокой ночи. Через определенные промежутки времени проводились теоретические занятия. Работа была достаточно напряженной, часто не хватало времени для сна. Но осознание правильно выбранной цели и упорство помогали преодолевать трудности. К тому же Даймлер всерьез воспринял рекомендации Штайнбайса основательно заняться изучением французского языка, да и вообще был преисполнен желания целиком и полностью оправдать возложенные на него надежды.

В 1856 году на заводе приступили к производству локомотивов, и Месмер назначил 22-летнего Даймлера бригадиром. В Германии первый локомотив был построен в 1838 году на машиностроительном заводе в Юбигау, недалеко от Дрездена. Машиностроительному предприятию А. Борзпга в Берлине, основанному в 1837 году, удалось уже в 1841 году превратиться в крупнейший паровозостроительный завод континента. Появилась серьезная конкуренция, и Готлиб Даймлер почувствовал, что для того, чтобы приступить к строительству локомотивов, ему нужна еще и теоретическая основа. Он ощущал значительные пробелы в своих технических знаниях и стоял перед неизбежностью приобретения необходимой научно-технической базы для осуществления своих творческих замыслов.

Месмер не мог противиться желанию Даймлергз учиться в Штуттгарте, но согласился на это лишь при одном условии: Даймлер после окончания политехникума снова вернется на его завод в Графенштаден.

С зимнего семестра 1857 года в реестрах «Политехнической школы» в Штуттгарте появляется такая запись: «Готлиб Даймлер, механик» и еще «исключительный ученик», № 21. Так как он избрал для себя не полный четырех летний курс обучения, а, учитывая предшествующую работу в мастерских, ограничился лишь последними двумя курсами, он и был принят как «исключительный ученик». Этого 23-летнего очень серьезного студента от платы за обучение освободили. Об этом побеспокоился и Фердинанд Штайнбайс, который знал о финансовых затруднениях толкового юноши. В знак признания заслуг директора школы в области профессионального обучения два года назад его назначили президентом центрального управления по торговле и ремеслу Вюртемберга. Освобождение от платы за обучение было для Даймлера большим облегчением. Отец Иоганнес, воспитывающий, кроме Готлиба, еще четырех детей, мог дать ему совсем немного, иногда карманными деньгами помогал и брат Вильгельм. Жилье и пропитание, которое предоставил ему друг отца мясник Гайгер, Даймлер оплачивал сам из средств, сэкономленных в Графенштадене. Немного оставалось и на некоторые приятные развлечения в кругу друзей-единомышленников, к которым относились Фридрих Войт, Густав Зигле, Эмиль Кесслер-младший и Генрих Штрауб. Все они впоследствии сыграли значительную роль в развитии экономики и техники Вюртемберга.

Занятия в школе потребовали значительной перестройки от молодого человека, до сих пор занимавшегося лишь практической деятельностью. Ему не всегда удавалось постичь глубинные процессы математики и механики, построенные преимущественно на абстрактных понятиях. Но их изучение должно было помочь Готлибу овладеть основными тонкостями будущей профессии.

Таким образом, Даймлер прошел школу знаний, охватывающих основы технической физики, химии, общие и специальные предметы машиностроения, технологии, а также курсы английского языка. Но многие науки оставались еще неизведанными, например, электротехника, основы которой были заложены лишь в 1867 году благодаря изобретению динамо-машины Вернером Сименсом. Это послужило одной из причин того, что Даймлер долгое время недоверчиво относился к электротехнике. Кода в конце летнего семестра 1859 года Готлиб Даймлер покинул техническую школу, в его багаже были основательные, глубокие знания, но область неизученного, простиравшаяся перед ним, была еще больше.

Закончив учебу в возрасте двадцати пяти лет, Даймлер вновь испытал волшебную притягательную силу своей родины, сердечность семейного круга, но он был уже другим человеком, более опытным и знающим. Несколько осенних дней 1859 года пролетели быстрее обычного, так как все его мысли были устремлены в будущее. Манила профессия, полностью овладевшая сознанием Даймлера. Нужно было сдержать обещание, данное в 1857 году в Графенштадене. В октябре он возвращается на завод Ф. Месмера. Но молодой человек не мог просто начать с того, где остановился два года назад. Внутренне он не был настроен снова приниматься за паровозостроение, хотя обстоятельно изучил основы работы паровых машин. И это новое отношение к делу не ускользнуло от Фридриха Месмера, который с симпатией относился к Даймлеру и после его возвращения. Таким образом, чувства Даймлера боролись между благодарностью по отношению к Месмеру и Штайлбайсу и твердым осознанием своего настоящего призвания. Спустя некоторое время состоялся серьезный разговор с Месмером. Даймлер четко разъяснил ему, что теперь не хочет заниматься паровой машиной, его интересует проблема, обозначенная в 1826 году англичанином Чевертоном, а именно, «овладеть двигателем, всегда готовым работать, не требующим времени на подготовку и слишком больших затрат». Различные эксперименты, о результатах которых информация время от времени доходит до Даймлера, указывают на то, что изобретение принципиально нового двигателя возможно уже в самом ближайшем будущем. Решение этого вопроса может быть по силам небольшим предприятиям, которым создание паровой машины дается с трудом. Такой двигатель, без сомнения, стают полезным в производстве. Даймлер просит Месмера дать ему возможность на средства завода начать испытания и создать необходимые конструкции.

Идеи Даймлера, по сути своей правильные, были в то же время слишком неопределенными, воплощение их в жизнь требовало больших жертв. К тому же паровая машина предоставляла еще большие возможности конструктивных усовершенствований. Предложения Даймлера Месмер отклонил. Даймлер уступил и остался. Но только на некоторое время. Летом 1861 года он попросил об увольнении. Месмер согласился.

В 1860 году в Париже был опубликован проспект строящегося предприятия, которое должно было заниматься индустриальным изготовлением моторов, названных «жизненным импульсом нашей промышленности». При том стремительном развитии, которое царило тогда во Франции в торговле, в ремесленном производстве, на транспорте и даже в политике, от внедрения этого двигателя ожидали многого. 24 января 1860 года механик, бельгиец по происхождению, Жан Этьенн Ленуар получил французский патент и в этом же году изготовил свой мотор.

Приверженцы паровой машины на слишком бурную пропаганду нового двигателя отреагировали не без сарказма, что хотя мотору Ленуара и не нужно топлива, но зато он требует смазки и большого количества воды для охлаждения горячего цилиндра. Вышедший позже рекламный лист содержал историческое противопоставление, которое без всякого умысла принизило оригинальность изобретения. В нем говорится: «В машине Ленуара использован поршень Стрита, он имеет поступательное действие и возврат, как в машине Лебона, зажигание у нее, как в машине Риваза, цилиндр охлаждается водой, как и у Самуэла Брауна, она может работать на жидком углеводороде, как предполагает Эрскин Хазард…, но несмотря на все это, машина Ленуара всасывает газ и воздух благодаря движению поршня, без предварительного смешивания, и поэтому она имеет право на патент».

Впервые в технике моторостроения мотор Ленуара был изготовлен на промышленной основе, а именно в Париже, фирмой «Готье и Си», которая открыла даже свое представительство в Гамбурге «для исключительной монополии в Германии». Он был выпущен мощностью в 1/2, 1, 2, 3 — до 8 лошадиных сил (л.с.) Литраж мотора в 1 л.с. равен 6 литрам, в 2 л.с. — 18 литрам. В 1863 году мотор Ленуара был использован в одном из дорожно-транспортных средств и прошел несколько испытаний. Ожидания, связанные с конструкцией мотора Ленуара, не оправдались, но его создание послужило хорошим стимулом для развития современной техники моторостроения, хотя о нем и стали постепенно забывать.

Производством двигателя Ленуара заинтересовалась и фирма Куна, основанная в 1852 году в Штуттгарт-Берге, которая считалась в это время авторитетным предприятием в области машиностроения. Макс Айт — впоследствии известный пропагандой своего парового плуга, а затем как организатор Немецкого Сельскохозяйственного общества, поэт, инженер — получил от Куна задание изучить мотор. В начале сентября 1860 года его послали в Париж. По возвращении Айт все свободное время отдавал созданию мотора по системе Ленуара, но в 1861 году работы были приостановлены, так как связанные с ними ожидания себя не оправдали. Лейпцигская фирма «Кох и К°» тоже обратились к этой модификации мотора, но, изготовив его мощностью в 1 л.с., остановила разработки уже в 1861 году.

В то время, когда реклама мотора Ленуара была в полном разгаре, Готлиб Даймлер находился в Париже. Туда он отправился сразу после окончания работы в Графенштадене. Этот период его жизни почти не изучен биографами. По всей видимости, в намерения Готлиба входило осмотреться в столице Франции, прежде чем начать осуществлять свои планы, и ознакомиться с условиями производства в Англии. Благодаря хорошему знанию французского языка Даймлер быстро стал своим в этом оживленном городе. Самое большое впечатление произвело на него дорожное движение в центре города, с его роскошными каретами и другими средствами передвижения в отдаленных от центра районах. Он ясно видел, что легкость и быстрота в преодолении расстояний является необходимой частью жизни большого города.

Работа на маленькой фабрике механика Перина, где тогда изготавливали различные инструменты для резьбы по дереву и ленточные пилы, конечно, не нравилась ему, и спустя некоторое время он покинул Париж. Готлиб даже не мог и предположить, что фирма «Пангард и Левассор», возникшая позже из этого предприятия, сыграет большую роль в утверждении дела всей его жизни.

Период пребывания Готлиба Даймлера в Англии тоже не очень хорошо известен. Он начался летом 1861 года, так как документ об отъезде из Графенштадена помечен 10 июля 1861 года. Эту поездку посоветовал совершить Штайнбайс, предоставив денежное вспоможение на дорожные расходы. Когда Даймлер приехал в Лидс, большое количество монотонно построенных фабрик, и даже сам воздух, наполненный дымом бесчисленного множества труб, показались ему подлинным воплощением меркантильного духа предпринимательства. Свою трудовую деятельность он начал на машиностроительном заводе «Смита, Пикока и Таннета». Здесь Готлиб сразу же соприкоснулся с высокоразвитым машиностроением, которым интересовался больше всего.

Вскоре после этого Даймлер оказался в Манчестере. Он уже привык к новому стилю жизни, а его профессиональные интересы сосредоточились на знаменитой фирме «Робертс и К°». Сильное впечатление на него произвела обширная программа производства. Здесь строили машины для огромных прядильных фабрик и ткацких мастерских, штамповальные станки и ножницы для резки металла на судостроительных предприятиях, винтовые пропеллеры, паровые машины и паровозы. Процветало судостроение.

В Ковентри Готлибу Даймлеру предоставилась прекрасная возможность ознакомиться с производством инструментального завода Витворта. Благодаря достигнутой здесь точности в работе при изготовлении специальных инструментов, особенно для нарезки, фирма Витворта приобрела мировую славу в этой области. Произведенные в Ковентри орудия для работы стали применяться на многих промышленных предприятиях Европы. К точности и качеству Готлиб привык с юных лет, находясь на обучении у оружейника. Именно точность и качество оказались первейшими требованиями производства Витворта.

Всемирная выставка в Лондоне, которую посетил Даймлер осенью 1862 года, стала мощным финалом в симфонии технических и научных впечатлений от его пребывания в Англии. Выставка продемонстрировала уровень развития техники в потрясающем воображение разнообразии и ее значение для национального благосостояния. Здесь Даймлер приобрел не только богатые впечатления и опыт, но и обостренное понимание реальных требований к современному промышленному производству, которое тогда пришло на смену господствовавшему ранее ремесленному труду одиночек.

Чем дольше Готлиб находился в Англии, тем чаще он думал о своей родине. Разносторонний опыт, приобретенный здесь, настоятельно требовал профессионального применения. Даймлер находит работу на машиностроительном заводе Штрауба в Гайслинге. В прошлом Даниэль Штрауб изо всех сил старался превратить отеческую мельницу в механическую мастерскую. Затея удалась, а в 1847–1850 годах до тихого, но так часто испытывающего экономические трудности маленького городка Гайслинга дошло строительство дороги Штуттгарт — Ульм, которая имела большое значение не только для развития транспорта в Германии, но и для транзитного сообщения Париж — Константинополь. Штрауб с успехом участвовал в этом строительстве. С ощутимой выгодой для себя он перестроил свою механическую мастерскую в специальную фабрику по производству чугунных отливок для гидротурбин и различных отраслей мукомольной техники. В 1853 году по его инициативе возникло предприятие по производству металлических изделий — зародыш хорошо известного в последствии вюртембергского завода.

Единственный сын Даниэля Штрауба Генрих был одним из друзей Даймлера по штуттгартской школе. Генрих, как и Готлиб, окончил ее в 1859 году. Практические знания Даймлера, его серьезность и энергия всегда вызывали глубокое уважение у Генриха Штрауба. Поэтому отец охотно согласился с предложением сына дать Даймлеру место чертежника. Весной 1863 года Готлиб приступил к работе. Его задача состояла в том, чтобы делать чертежи инструментов, а затем мельниц и турбин. При всей преданности своей работе Даймлер все же чувствовал, что его профессиональные цели шли в разрез с мечтами. В недавно найденных письмах можно прочитать, что у Готлиба было серьезное намерение открыть свою собственную мастерскую, строить «маленькие деревообрабатывающие машины и инструменты, какие видел в Англии». Войти в компанию с одним из графенштаденских товарищей из Кюнцельзау ему не удалось, не сумел он этой идеей заинтересовать и своих родителей. Штайнбайс, к которому Даймлер обратился за помощью, постарался привлечь его к одному мероприятию, которое могло показаться довольно фантастическим. Штайнбайс хотел основать предприятие и объединить в нем небольшие ремесленные мастерские. Предполагалось снабжать их энергией от стационарной паровой машины. Чувствуя, что эти проекты ему не совсем по плечу, Даймлер все же разработал необходимые планы. Но они так и остались на бумаге.

По рекомендации Штайнбаса уже в начале декабря 1863 года он приступил к работе в братстве Ройтлингена.

В развитие тяжелой промышленности страны большой вклад внес Эмиль Кесслер. Приложив много сил и энергии, Кесслер сумел превратить механическую мастерскую, организованную в 1833 году Фридрихом Месмером, в «Машиностроительный завод Карлсруэ», который стал основой немецкого паровозостроения. Эмиль принимал участие и в создании «Машиностроительного завода «Эслинген», также специализирующегося на производстве локомотивов, вагонов и тендеров. Этим заводом Кесслер руководил сам. В то время он пользовался славой выдающегося специалиста и промышленника. Энергичный и инициативный Кесслер взялся переоборудовать машиностроительный завод, принадлежащий братству «Общий братский дом». Для этого были необходимы не только материальные средства, но и новое целенаправленное руководство. В Даймлере он как раз и увидел подходящего человека. По поручению комитета кредиторов Готлиб Даймлер был вначале ориентирован и уполномочен на выполнение поставленной задачи, а после окончания работ назначен одним из членов правления завода. На предприятии налаживается производство машин для переработки бумаги, а позже сельскохозяйственных агрегатов и весов с платформой.

Машиностроительный завод братства представлял собой самую важную составную часть так называемых «Заведений Вернера», возникших по инициативе бывшего евангелиста-теолога Густава Вернера, известного своим милосердием и любовью к людям. В 1837 году в Вальддорфе близ Тюбингена он основал рабочую школу для детей и постепенно нашел единомышленников, которые стали его помощниками. Так в конце концов и возникло братство в Ройтлингене с машиностроительным заводом, позже к нему добавились бумажная фабрика и деревообрабатывающее предприятие. Полученные доходы шли на возведение и реконструкцию христианских храмов и других церковных сооружений. Свое призвание Вернер видел в том, чтобы «соединить современный индустриализм с социализмом, основанном на братской любви христиан». Насколько впечатляющими и успешными были усилия в пользу вверенных им опекаемых — а среди них находились и некоторые с довольно незначительными навыками и низкой работоспособностью, — настолько мало удалось сделать «в деле соединения христианского социализма с капиталистическим способом ведения хозяйства», как однажды заметил Даймлер уже в конце своей деятельности. Финансовый успех всего труда выразился в том, что за 1867 год было получено два процента, а потом ежегодно — четыре процента дивидендов. После смерти Кесслера 16 марта 1867 года Даймлер лишился той материальной поддержки, которую он как технический руководитель машиностроительного завода братства считал необходимой для проведения работ. В конце июня 1869 года он покинул Ройтлинген. В деле осуществления смелых планов это время показалось Готлибу Даймлеру шагом назад. Более счастливой стороной жизни в Ройтлингене стало создание своего собственного семейного очага: женитьба на Эмме Курц, дочери аптекаря Курца из Ельбронна. Свадьба Готлиба состоялась 9 ноября 1867 года. Это событие всколыхнуло привычное течение его бытия, наполнило новыми силами и придало цели его жизни еще большую значимость.

Оглядываясь назад, можно заключить, что пребывание в Ройтлингене имело решающее значение для совместной деятельности Даймлера и Майбаха.

Вильгельм Майбах родился 9 февраля 1846 года в Гайльброне. В возрасте десяти лет он потерял отца, который был столяром, и мать. С тех пор мальчик находился в братстве, получил школьное образование и уже в 15 лет попал в техническое бюро машиностроительного завода братства, так как отличался незаурядными способностями. В течение пяти лет учебы, куда входила и непосредственная практическая работа в мастерских, он посещал школу для взрослых и, закончив обучение, смог поступить в городское высшее реальное училище, где изучал математику. Молодой Майбах уже в это время проявил склонность к изобретательству, соорудив, например, пресс для золочения, оснащенный керосиновым обогревом. Таким прессом пользовались переплетчики. Своими достижениями молодой одаренный техник привлек к себе внимание Даймлера, который, перейдя работать в машиностроительную компанию Карлсруэ, взял Майбаха своим сотрудником.

1 июля 1869 года Даймлер как «председатель всех мастерских» вошел в машиностроительную компанию Карлсруэ, которая с 1851 года стала называться «Машиностроительный завод Карлсруэ». Машиностроительный завод, дело всей жизни Эмиля Кесслера, тоже почувствовал на себе последствия экономического кризиса 1848 года. Для реконструкции предприятия требовались все более значительные финансы, какими Кесслер не располагал. После реорганизации акционерного общества в 1851 году Кесслер расстался со своим «детищем», которое он превратил в ведущее промышленное предприятие.

Когда Даймлер пришел на завод, паровозостроение, машиностроение и мостостроение, а также вспомогательное производство — литейный и кузнечный цехи — находились на подъеме. К техническим мощностям предъявлялись тогда чрезвычайно высокие требования. Необходимо было совершенствовать организацию предприятия и различных технологических процессов, добиваться повышения производительности труда и слаженной работы в мастерских, повышать качество продукции и соблюдать указанные сроки ее изготовления, привлекать хороших специалистов, потому что отсутствие подготовленных кадров часто наиболее остро ощущается в период развития промышленных предприятий. Особенно ценным оказался сейчас опыт, приобретенный Даймлером в Англии.

13 сентября 1869 года в семье Даймлеров появился первый ребенок, а уже 8 сентября 1871 года к маленькому Паулю присоединился братик Адольф. Франко-прусская война значительно усложнила профессиональные задачи, но не вызвала каких-либо изменений в привычном течении повседневного быта Готлиба Даймлера. К осознанию счастья в своей семейной жизни теперь добавилось и удовлетворение от того, что его признали первоклассные специалисты, по достоинству оценив его опыт, знания, умения, настойчивость в достижении поставленных целей. Прежде всего, Готлиб добился уважения как организатор и руководитель производства в машиностроении благодаря способности даже в трудных условиях, связанных с несовершенными орудиями труда и недостаточным уровнем подготовки рабочих, все же добиваться высоких результатов. Отто и Лан-ген в Дейтце обратили внимание на Даймлера, которому к тому времени уже исполнилось 38 лет. Готлиба и самого привлекали значительные достижения этих двух мужчин. Еще в 1867 году он познакомился на Всемирной выставке в Париже с атмосферным двигателем Отто, который считался тогда самым мощным двигателем внутреннего сгорания. В лице Отто и Лангена судьба предоставляла шанс Готлибу все свои профессиональные знания и достижения посвятить технике создания двигателей.

В начале 1872 года эти планы настолько созрели, что появилась возможность поставить производство атмосферных двигателей Отто на мощную промышленную основу. В связи с этим 5 января 1872 года состоялось преобразование предприятия Отто и Лангена в акционерное общество «Завод газовых двигателей. Дейтц». Чтобы придать всему производству необходимый импульс, нужно было подыскать опытного руководителя. Вначале управление предложили Отто, но Ланген, за которым при реорганизации оставалось последнее слово, рекомендовал на этот пост Готлиба Даймлера. 11 марта 1872 года наблюдательный совет одобрил решение о назначении Даймлера.

Вскоре пришли к согласию и относительно объема работ, которые поручались Даймлеру: он нес ответственность за мастерские и чертежное бюро. Несколько позже достигли взаимопонимания и по материальным вопросам. Готлибу был назначен ежегодный оклад в 1500 талеров и пять процентов чистой прибыли от «Завода газовых двигателей». Кроме этого, до конца года ему предоставлялась квартира. 1 августа 1872 года Даймлер вступил в новую должность.

Если учесть уровень тогдашнего производства и состояние заводского оборудования, несовершенство прежних инструментов и вспомогательных средств, свойства материала и, наконец, незначительный опыт в этой области, то легко можно представить себе, каким трудоемким было изготовление одной такой сложной машины, как атмосферный двигатель. В связи с увеличением обязательств по поставкам росли и трудности. Уже до своего появления в Дейтце Даймлер оказал существенное влияние на планы расширения строительства.

Приступив к работе, Даймлер все свои силы направил на обновление оборудования и методов производства. На пост руководителя конструкторского бюро он рекомендовал своего сотрудника по Карлсруэ Вильгельма Майбаха, который еще до назначения Даймлера помогал в проведении строительных работ на заводе. В конце 1872 года эти работы настолько продвинулись, что с 1 января 1873 года Майбах уже смог окончательно взять на себя все руководство конструированием. Из Вюртемберга Даймлер перевел и некоторых рабочих и попытался все еще ремесленное производство превратить в организованный заводской труд.

Вскоре удалось довести атмосферный двигатель Отто до сравнительно высокого проектно-конструкторского и производственно-технического уровня. Так, сохранившиеся протоколы за 1875 год почти не упоминают о технических рекламациях. И производительность труда вскоре существенно повысилась. В 1875 году было выпущено 643 двигателя общей мощностью в 735 л.с., количество рабочих достигло 230 человек. Эти успехи дали возможность выделять мастерам единовременное денежное вознаграждение в соответствии с количеством выпущенной продукции. Майбах, например, получал за каждый безупречно поставленный двигатель особую плату в один талер.

Но атмосферный двигатель не имел перспективы дальнейшего развития, так как его мощность не превышала 3 л.с., большой вес и тяжелый ход не позволяли использовать мотор во многих целях, прежде всего, для средств передвижения. И размещение его в небольших мастерских было связано с определенными трудностями: двигатель в 2 л.с. требовал высоты помещения до трех метров, а для двигателя в 3 л.с. нужны были уже 4 метра и более. По этой причине некоторые ремесленники вынуждены были отказаться от подобной покупки.

При расширении завода это обстоятельство не было, вероятно, достаточно учтено. В середине 1875 года предложение превысило спрос. Сбыт мог быть затруднен и наметившимся экономическим спадом периода перестройки. Чтобы предотвратить кризис завода газовых двигателей, нужно было искать новые пути развития предприятия.

Попытались создать установку для дистилляции керосина. 12 января 1875 года на основании решения наблюдательного совета Даймлеру дали поручение заняться разработкой «керосинового двигателя». Испытания были закончены к концу 1875 года. Но есть еще одно указание от 5 января 1876 года: проверить эти двигатели на взрывоопасность. В то время было построено лишь незначительное количество моторов, работающих на бензине. Но и в настоящее время, наряду с газовыми, двигатели, использующие в работе жидкое топливо, являются предметом особых размышлений. А в описываемый момент инженеры-изобретатели не могли продвинуться ни на шаг дальше.

В 1875 году будущее завода в Дейтце, развивающегося так бурно, действительно было поставлено под угрозу из-за внезапного спада в сбыте продукции. Друг Лангена, профессор Рюле, советник по вопросам, относящимся к специальным областям, в июле 1875 года, в самый разгар кризиса, первым подал предупредительный сигнал: существованию газового двигателя угрожает появление машин, работающих на горячем воздухе. Рюле настаивает на продолжении работ над газовым двигателем, а в особенности над мотором, работающем на лигроине. (Лигроин — «тяжелый бензин», один из продуктов перегонки нефти с несколько большим удельным несом, чем бензин). Со свойственным ему темпераментом, он предлагает уволить Даймлера, который, как и Майбах, все еще упрямо держится за атмосферный двигатель. По его мнению, даже предложение Даймлера, зафиксированное в заявлении о патенте от 3 января 1876 года, — создать атмосферный двигатель двойного действия, работающий на смеси газа и керосина, не сможет предотвратить надвигающийся кризис. Время атмосферного двигателя уходит: конструкция себя не оправдывает.

Между тем Ланген старается сгладить противоречия, обострившиеся из-за кризиса. Испытания проводятся на новой основе. При содействии Даймлера руководителем опытов назначается инженер Франс Ринге, который поступает в подчинение Отто. С огромной энергией все принимаются за новые разработки. Отто возвращается к своим неудавшимся экспериментам 1861–1862 годов. Изучаются все известные результаты испытаний, отклоняются, перерабатываются заново, совершенствуются и снова проверяются. Отто сумел именно в это время показать все свои огромные творческие возможности: записи от 9 мая 1876 года в книге опытов Рингса впервые приводят диаграмму работы четырехтактного газового двигателя.

Теперь была необходима конструктивная переработка четырехтактного двигателя. Эту задачу поручили Герману Шумму, будущему генеральному директору, приглашенному на завод по рекомендации Даймлера. Уже в сентябре и октябре 1876 года, через невероятно короткий промежуток времени, были опробованы первые готовые образцы. Быстро сменяя друг друга, появились новые типы двигателей от 1/2 до 8 л.с. Конструкторское бюро добилось удивительных результатов. Атмосферному двигателю была найдена достойная замена. В основу заводского производства легла современная технология изготовления мотора нового типа. Началось победное шествие двигателей внутреннего сгорания.

Появление четырехтактного двигателя Отто достаточно убедительно показало, что только взаимодействие ведущей идеи с работой конструкторского бюро и самого производства, охватывающего все до мельчайших деталей, может дать экономический эффект. Примером тому служит даже само зажигание первого четырехтактного двигателя.

Четырехтактный двигатель Отто имел поистине искусное устройство для зажигания «тяжелой» смеси искрой извне, что предполагало значительно большие трудности по сравнению с зажиганием применяемой до сих пор неконденсированной смеси. Без этого осмысленного конструкторского решения работа четырехтактного двигателя была бы совершенно невозможна. Здесь речь идет об уже применяемом в атмосферном двигателе регулируемом клапане, приспособленном для особых условий работы четырехтактного мотора. Вследствие уплотнения в камере сгорания, искра должна проскакивать в цилиндр через клапан, снабженный множественными, связанными друг с другом каналами. Задача осложнялась тем, что один и тот же клапан регулировал воспламенение смеси и впрыскивание топлива. Несмотря на удачное изготовление этого устройства, были выявлены и недостатки, которые проявлялись еще в большей степени, когда повышалась плотность смеси или увеличивалось число оборотов. Уже через некоторое время в Дейтце стали задумываться над тем, как можно усовершенствовать зажигание в этом двигателе.

Весной 1877 года Эйген Ланген по просьбе Отто обратился к Вернеру Сименсу, чтобы узнать его мнение об электрическом зажигании. Сименс вначале идею отклонил, считая, что для этой цели искра газа остается самым лучшим средством. Но через несколько недель он по настоянию Лангена неожиданно снова вернулся к вопросу о зажигании и внес обдуманное предложение. 27 июля 1877 года завод газовых двигателей в лице Готлиба Даймлера заказал фирме «Сименс и Гальске» зажигательное устройство. Но испытания не принесли удовлетворительных результатов и закончились уже в 1878 году.

Затем кому-то пришла в голову мысль использовать в качестве зажигания калильную трубку, изобретенную Лео Финком в Аахене, но и это не удалось. Пришлось вернуться к прежнему варианту.

Для использования двигателя в транспортных средствах нс было еще необходимых предпосылок, а именно: высокого числа оборотов и незначительного веса мотора. В этом направлении шли дальнейшие разработки, для чего и требовалось упростить принцип зажигания. Все мысли Даймлера сконцентрировались на этом. Опыт, приобретенный в Дейтце, послужил питательной средой для созревания изобретательских планов.

Уже сама творческая энергия Отто, будоражившая работников всего предприятия, единоличное управление заводом Лангена и, наконец, целеустремленность Даймлера в осуществлении больших производственных задач создавали иногда напряженность в отношениях между тремя совершенно разными личностями, схожими лишь в своей преданности делу, вызывая у каждого раздражение и неудовлетворенность. Вследствие этого страдало сотрудничество, в основном, между Даймлером и Отто, причем каждый ссылался на свои успехи, укреплявшие самодостаточность в сознании обо их мужчин и уменьшавшие их сговорчивость. С 1878 года размолвки участились. О том, что разногласия между ними все время усиливались, свидетельствует письмо Густава, брата Лангога, написанное в дружеском тоне 6 декабря 1880 года. Там впервые ясно высказано, что из-за различия характеров «успешное коллегиальное сотрудничество невозможно». Густав Ланген предложил Даймлеру оставить занимаемую должность и основать свой филиал завода газовых двигателей, подобно Венскому филиалу.

Когда следующим летом Даймлеру сделали предложение отправиться в Россию, чтобы там попытаться организовать сбыт газовых двигателей, он согласи лея. С этой поездкой он связывал надежду на то, что новые впечатления, которые могут появиться в другой обстановке, дадут ему возможность несколько расслабиться и отвлечься от личных проблем.

Сохранившаяся записная книжка Даймлера дает возможность хотя бы приблизительно проследить маршрут путешествия в Россию, начавшегося 30 сентября 1881 года в Дейтце: через Берлин он отправился в Москву, оттуда в Санкт-Петербург, Ригу, Новгород и снова в Москву, затем опять Нижний Новгород, Тула, Харьков и Одесса. Обратный путь Даймлера лежал через Лемберг и Краков в Вену, где он осмотрел филиал «Завода газовых двигателей. Дейтц». 15 декабря 1881 года Готлиб Даймлер возвращается в Дейтц. Впечатления его поистине огромны. Неожиданно для себя в России он увидел индустриальную деятельность, «о которой на Западе почти ничего не знали или во всяком случае имели совершенно неверные представления. Здесь все так и рвется к техническому прогрессу». В соответствии с увиденным Даймлер выявил возможные перспективы удачного сбыта газовых двигателей.

Уже через несколько дней, 22 декабря, Даймлер представил отчет о впечатлениях своей поездки в Россию. Наблюдательный совет поддержал его намерение создать в России, а именно в Санкт-Петербурге филиал завода. 28 декабря 1881 Даймлеру предложили взять на себя решение задачи. Одновременно расторгался существующий договор, предусматривающий предупреждение об увольнении за полгода. Но Даймлер отклоняет это предложение. Для него оно означало бы конец всей деятельности в Дейтце, наполненной настоящей борьбой и неимоверными усилиями, принесшими значительные успехи, к тому же и приличные доходы.

Как бы ни угнетало Даймлера предстоящее расставание с Дейтцем, обостренное нынешними неурядицами, но все же оно должно было привести его к личному творчеству. Многие обстоятельства, связанные с прошлым, будоражили его, вынуждая предъявлять свои права. Вследствие этого, отношение влиятельных господ в Дейтце к Майбаху приняли недружелюбный характер. Так как Майбах был верным сторонником Даймлера — даже несмотря на случайные размолвки, — разногласия с Даймлером отразились и на отношении руководства завода к Майбаху. Он почувствовал себя отстраненным от дел, лишился доверия, которое при его стремлении в жизни к высоким идеалам всегда ставил выше материальных благ. В этой кризисной ситуации Даймлер предложил Майбаху расторгнуть трудовой договор в Дейтце, если тот согласен принять участие в осуществлении его планов. С одной стороны, это свидетельствовало о безусловной уверенности Даймлера в успехе своего замысла создать быстроходный двигатель внутреннего сгорания, которым он решил теперь окончательно заняться, а с другой, о доверии Майбаха, который безоговорочно встал на его сторону. 18 апреля 1882 года в Дейтце между Даймлером и Майбахом был заключен договор, в десяти пунктах определявший их взаимоотношения. В § 1 говорилось:

«Господин Майбах занимает у господина Даймлера в Каннштате должность инженера и конструктора для разработки и практического воплощения различных проектов и идей по отраслям машиностроения, которые господин Даймлер будет поручать ему, а также, смотря по обстоятельствам, и другие технические и коммерческие работы».

Остальные параграфы касались оплаты, участия в прибылях, финансового обеспечения на случай смерти. Договор вступал в силу 1 января 1883 года. За время до окончательного разделения, как и было решено, Даймлер смог спокойно переехать в Каннштат. В июле 1882 года вместе с супругой Эммой и детьми Паулем, Адольфом, Эммой (1873 года рождения), Мартой (1878) и Вильгельмом (1881) он въехал в свой новый дом. Это была вилла на краю парка, сегодня это Таубенхаймштрассе. Оранжерею, расположенную в чудесном саду, расширили за счет пристройки. Подсобное помещение превратили в кабинет, в остальной части дома разместили мастерскую для испытаний. Как все это отличалось от Дейтца! Там — быстро развивающийся завод, одно из самых значительных предприятий подобного рода, где заняты почти 300 рабочих, с годовым производством более 600 двигателей на 2300 л.с. Здесь — рабочее место, располагающее к идиллии, простотой и размерами оно просто обескураживало.

Опытная мастерская в саду виллы Даймлера в Каннштате, 1882–1887 гг.

Помещение мастерской, 1882–1887 гг., первый опытный двигатель, 1883 г., мотоцикл, 1885 г.

Родные края со своей притягательной силой, уединенность и тишина наполняли душу Даймлера, которому уже исполнилось 48 лет, покоем и радостью. Употребляя воду знаменитых каннштатских минеральных источников, находящихся поблизости, он надеялся, что их целебные свойства окажут благотворное влияние на здоровье, заботой о котором он так часто пренебрегал. Сбережения от значительных доходов и акции из Дейтца, в будущем обещавшие солидные суммы, составили материальную базу для его собственной работы. Так в самом начале были созданы все условия для будущей творческой деятельности. Вильгельм Майбах переехал в Каннштат в октябре 1882 года.

Совместная работа двух изобретателей была направлена на создание быстроходного двигателя, который должен приводить в движение транспортные средства. Для этого было необходимо вплотную заняться зажиганием и предстояло избавиться от всех недостатков прежнего сложного управления. По опыту моторостроения Даймлер и Майбах знали о самовоспламенении, которое нежелательно при запуске двигателя. Этот недостаток они попытались превратить в преимущество. На основе этих размышлений, подкрепленных испытаниями, появился основной патент для двигателя Даймлера, помеченный 16 декабря 1883 года, № 28022. В патентном описании на первый план было выдвинуто самовоспламенение, происходящее в результате быстрой компрессии смеси и ее зажигания на изолированных горячих стенках цилиндра и поршня. Нагреватель с тонкими стенками, связанный с цилиндром и закрытый с другого конца выпускным клапаном, раскаляется от искры, при этом сжатая смесь воспламеняется. Таким образом, зажигание происходит до начала указанного процесса. На практике сразу же выявились и первые недостатки. Изолированные стенки цилиндра затрудняли отвод тепла, поэтому место, где происходит самовоспламенение, нужно было перенести во внутреннюю часть нагревателя. Кроме этого, нагреватель на протяжении всей работы мотора должен оставаться накаленным. В результате удалось добиться полного успеха. Путь к созданию быстроходного двигателя был открыт.

Письмо, написанное Даймлером в ответ на кассационную жалобу, пришедшую на завод газовых двигателей в Дейтце в 1894 году, повествует о трудностях предприятия и их преодолении. В одном-единственном, но таком содержательном предложении говорится:

«Это был долгий путь, потребовавший бесконечных испытаний и беспрестанного целеустремленного труда опытного инженера, хотя вначале были получены совершенно устрашающие результаты с внешним зажиганием и постоянными преждевременными запалами, которые все снова и снова повторялись, а при приведении в движение и сжатии перед мертвой точкой вдруг неожиданно отбрасывали маховик назад, вместо того, чтобы продвигать его вперед, как электрическим током выбивая экспериментатору пусковую ручку из рук, будто старались доказать тем самым недостижимость поставленной цели самовоспламенения, поэтому необходимы были невероятные усилия, чтобы не оставить все попытки, пока благодаря настойчивому продолжению испытаний, изменению формы и размеров камеры сгорания, изменению заряда смеси и т. д. не были получены приемлемые и, наконец, хорошие постоянные диаграммы, а вместе с ними появилась и уверенность в реальности моего неуправляемого воспламенения и в том, что поставленная цель достигнута». В отсутствии магнитно-электрического запала эти трудности удалось преодолеть при помощи нагревателя. Одновременно появилась необходимость перейти к управляемому воспламенению, так как повысились требования к мощности двигателя. Для работы вентилей Даймлер создал новое устройство, запатентованное 22 декабря 1883 года, № 28243. Оба патента представляют собой основу быстроходного двигателя Даймлера, изготовленного в этом же году, который к полному удовлетворению Даймлера и Майбаха делал 700–900 оборотов в минуту. Его конструкторское исполнение наглядно демонстрировало представления Майбаха о самой сути легкого двигателя.

Так в конце 1883 года была заложена основа двигателя Даймлера. Но первые технические успехи не ввели изобретателей в эйфорию. Для того, чтобы осуществить задуманную цель, необходимо было преодолеть еще целый ряд препятствий.

Хотя созданный в 1883 году двигатель функционировал неожиданно хорошо, предстояло его дальнейшее серьезное усовершенствование. Воздушное охлаждение было заменено водяным. Отказались от открытой формы двигателя с отдельно устроенным маховиком, предпочтение было отдано устойчивому закрытому типу — с пыленепроницаемым кузовом, внутри которого помещался маховик, ведущее колесо. Это описание изложено в патенте № 34926 от 3 апреля 1885 года и представляет собой первый двигатель Даймлера. Даймлер стремился создать мотор не только для производственных целей, но и для приведения в движение различных транспортных средств, поэтому необходимо было построить двигатель, занимающий по возможности меньше места. Майбах сотворил чудо, добившись при небольших размерах и незначительном весе большой мощности, что является основным конструкторским требованием к мотору и в настоящее время.

Мотоцикл, сконструированный на основе патента № 36423 от 29 августа 1885 года, с двигателем в 1/2 л.с., который с учетом особых условий приведения в движение охлаждался воздухом, представлял собой самую нижнюю границу мощности мотора Даймлера. В ноябре 1885 года мотоцикл прошел первые испытания и, что для Даймлера было особенно важно, продемонстрировал все свои возможности применения. Такой мотор, имея малый объем и вес, мог быть использован и на других специфических средствах передвижения. Автор изобретения попытался этот двигатель поставить на санях, превратив их в автосани. Для этого ведущее колесо было снабжено небольшими зубчиками, а переднее заменено полозьями. Даймлер подумывал и об управляемой коляске для инвалидов. Но совершенно неожиданно он оставляет эти планы. Прошло еще десять лет, пока мотоцикл попал в поле зрения общественности. Для этого было необходимо пройти еще долгий путь совершенствования автомашины.

Уже во второй половине 1886 года был готов двигатель для его использования в карете. При 650 оборотах в минуту и ходом поршня 120 мм он достигал мощности 1,1 л.с. Одновременно был запланирован привод на задние колеса экипажа.

Такой экипаж Готлиб Даймлер заказал весной 1886 года фирме «Вимиф и сын» в Штуттгарте. Так как он все свои планы держал в глубокой тайне, то просто заявил, что речь идет о карете, которую он хочет подарить жене ко дню рождения. Это должно быть «что-то очень красивое, но в то же время достаточно солидное». Вскоре карету доставили, двигатель установили на машиностроительном заводе в Эслингене. Передаточный механизм приводился в движение двумя ременными шкивами двигателя, а от него, в зависимости от трансмиссии, через насечки с двух сторон к зубчатым кольцам на задних колесах. По обе стороны вала передаточного механизма вместо дифференциала было установлено карданное соединение. Вода для охлаждения подавалась через ламелевый радиатор в задней части машины.

После удачных пробных испытаний на территории завода в Эслингене первый автомобиль Готлиба Даймлера, управляемый умелой рукой Майбаха, начал тарахтеть у мастерской в саду Даймлеров. Но чувство реальности, присущее изобретателю, не утонуло в радости первого успеха. Все дальнейшие планы Готлиба по-прежнему были связаны с двигателем. Любое транспортное средство должно иметь надежный мотор: карета, поезд, пароход, даже дирижабль. Поэтому все усилия Даймлера не были сосредоточены только на автомобиле. Но инженер-изобретатель полностью осознает, какие неимоверные сложности предстоит преодолеть для достижения заветной цели.

Пока работы находились в начальной стадии и можно было ожидать различных неудач и срывов, Даймлер не решался подробно представить общественности полученные результаты. Этому способствовало и большое недоверие к использованию бензина в качестве горючего. Особенно наглядно опасения проявились при строительстве первой моторной лодки на основе патента № 39367 от 9 октября 1886 года. Учитывая взрывоопасность бензина, Даймлер распорядился укрепить по краям лодки изоляторы, натянуть между ними провода. Должно было возникнуть впечатление, что проходит испытание электрического устройства. К тому же вода хорошо защищала от любопытных. Двигатель собирали и разбирали каждый день. Первые пробные поездки проходили на Неккаре. Об этом событии сообщалось в газете от 5 ноября 1886 года:

Даймлер в своем автомобиле 1886 года. За рулем его сын Адольф: концепция его двигателя стала ведущей во всем автомобилестроении.

«В последнее время вниз и вверх по течению Неккара на большой скорости снует лодка, в которой сидят восемь человек. Кажется, что ее приводит в движение какая-то невидимая сила. Это привлекает внимание прохожих. Лодка построена Даймлером. Испытательная поездка состоялась в начале августа. С тех пор такие водные прогулки предприняли многие известные техники. Вместо весел необходимо только нажатие руки, чтобы привести лодку в движение в желаемом направлении, с быстрым или медленным ходом».

Сын Пауль рассказывал, что Даймлер на вопросы о секрете езды без паруса и весел обычно отвечал: «Лодка движется ёллектриш». В шуточно-софистическом смысле это должно было обозначать: двигатель «Оl leckt» («лакает масло»). В свободное время Пауль, которому тогда было 17 лет, часто помогал своему отцу.

Несмотря на то, что литейный завод Курца и машиностроительный завод в Эслингене взяли на себя выполнение различных заказов, все возрастающий объем работ привел к тому, что садовый домик, где размещалась мастерская, стал слишком мал. Его расширение было невозможно, поэтому начали подыскивать новое помещение для мастерской. Изобретателям удалось купить заводские и складские помещения одного предприятия на Людвигштрассе, 67, в Каннштате-на-Зеельберге — так назывался этот тогда почти не застроенный район города в нескольких минутах ходьбы от Таубенхайм-штрассс. Переезд происходил очень быстро, так как в это время полным ходом шли работы над моторной лодкой и рельсовыми транспортными средствами. Из страховых документов следует, что оборудование на Зеельберге было более чем скромным: паровой котел, паровая машина, сверлильный и токарный станки, инструменты. Кроме Майбаха, представлявшего в одном лице начальника конструкторского бюро и чертежника, с ними сотрудничали еще несколько рабочих и бухгалтер, занимавшийся соответствующими финансовыми операциями и корреспонденцией.

Все последующее время было заполнено различными проектами: появились новые замыслы, связанные с разработкой двухцилиндрового V-двигателя, у которого еще больше должен был снизиться вес, и с новой машиной, способной заменить уже освоенный экипаж; продолжалась работа по усовершенствованию моторной лодки, дрезины для железных дорог, замене конки в Штуттгарте вагонами и по созданию двигателя для пожарного насоса. Для удобства и развлечения участников парадных гуляний в Каннштате по городу курсировал моторизованный трамвай, что послужило Даймлеру хорошей рекламой, особенно после того, как пресса опубликовала свое заинтересованное мнение. В популярном журнале «Гартенлаубе» за 1888 год при описании новой машины задушевным тоном того времени сообщалось, что там нет лошадей, не применяют и электрический ток. В движение трамвай приводит лишь кондуктор, перед ним стоит ящик, из которого доносится дребезжание: «тик-так». В журнале «Юбер ланд унд мер» в шутку упоминался даже «современный домовой».

Даймлер подумывал и о воздухоплавании. В октябре 1887 года в одной иллюстрированной газете он прочел сообщение об удачном экспериментальном полете книготорговца из Лейпцига Вольферта и тотчас же пригласил его приехать в Каннштат, чтобы продолжить совместные испытания. В результате был смонтирован двигатель для пропеллеров мощностью в 2 л.с., один воздушный винт служил для продвижения вперед, другой — назад, своего рода предшественник современного вертолета! В воскресенье, 12 августа 1888 года, в безветренную погоду на Зеельберге состоялся воздушный полет по направлению к Корнвестхайму. Пролетев 4 км, этот аэростат благополучно приземлился. После второго полета стало ясно, что двигатель полностью оправдал все ожидания. 16 августа 1888 года «Швебише кроник» писала об этих испытаниях: «В Каннштате продолжаются испытания бездымного двигателя Даймлера. Вначале опыты проводились на Кениг-штрассе. Как известно, отлично они удались и во время праздника в 1887 году. Не менее удачно прошла проверка двигателя на лодке и на других транспортных средствах. Карета, например, едет без лошади и без оглобли. При помощи этого мотора можно развить любую скорость, такой каретой можно управлять и проезжать даже на самом узком месте. Недавно двигатель проверили на воздушном баллоне; испытания, проведенные в последнее воскресенье, будут продолжены».

Запатентованный двигатель Даймлера для автомобилей и моторных лодок, 1885 г.

Таким образом, опыты Даймлера и Вольферта послужили началом использования двигателя Даймлера в воздухоплавательной технике. Как известно, Вольферт погиб в одном из полетов.

Работа над мотором с двумя цилиндрами V-образного расположения отнимала теперь у Даймлера и Майбаха все их время. Патент № 50839, помеченный 9 июля 1889 года, является продолжением патента от 3 апреля 1885 года. Им удалось добиться удвоения мощности двигателя, не увеличивая при этом его веса и габаритов. Так был сделан еще один важный шаг в дальнейшей разработке автомобиля. Чертеж декабря 1888 — января 1889 гг. показал так называемый вагон (машину) со стальными колесами. Он означал вытеснение существующей до сих пор формы экипажа и представлял собой органическое единство шасси и мотора. Использование четырехтактного двигателя дало возможность повысить скорость от 5–11 до 17 км в час Двухместный автомобиль приобрел грациозный вид и своим конструкторским решением являл виртуозное искусство Майбаха. Даймлер надеялся услышать благоприятные отклики в адрес своего двигателя. Но, вопреки ожиданиям, общественность не проявила к новому мотору очень большого интереса. С видом знатока машину Готлиба называли элегантным экипажем, «фаэтоном», «ландо», «брейком». Автомобиль с двигателем Даймлера считался новомодным и вызывал к себе скорее недоверчивое отношение, нежели расположение. Такая же судьба постигла и представленный в Париже автомобиль Бенца.

Гораздо больший интерес был проявлен к выставленным двигателям. Мотор Даймлера мощностью в 2 л.с. запустил небольшую динамо-машину, обеспечив током 30 лампочек. Иллюминация вызвала восторг у всех присутствовавших. Миниатюрный трамвай, уже показанный в 1887 году на празднике в Каннштате и в 1888 году в Бремене, казалось, пригоден только для того, чтобы развлекать жизнерадостных посетителей. Для двух лодок Даймлера «Виолетт» и «Пас-Парту» специально у Сены была построена пристань. Внимательные наблюдатели могли бы убедиться в том, что лодки, управляемые Даймлером и Майбахом, несколько раз перевозили до Сен-Клу и Сюрена одних и тех же пасажиров. Среди них была и некая дама со своим спутником. Между тем можно было бы и заметить, что в автомобиле, управляемом сыном Даймлера Адольфом, вдоль Сены ехал какой-то очень заинтересованный человек.

Как позже написал журналист Пьер Жиффар, никто из небольшого числа присутствующих, вообще обративших внимание на происходящее, не подумал о том, «что в этом отдаленном уголке Всемирной выставки возник зародыш технической революции настоящего времени».

Если бы Даймлеру задали вопрос, повлияла ли Парижская Всемирная выставка 1889 года на его будущие планы, то он, конечно, смог бы ответить утвердительно. Если даже большинство людей и прошло мимо его творений, то все же нашлось три человека, проявивших к изобретателю особый интерес. Ими были уже упомянутая дама и ее спутник: мадам Сарацин и Эмиль Левассор, а также пассажир в автомобиле М. Пангард.

Еще до отъезда в Каннштат Готлиб Даймлер дал фрау Сарацин письменное согласие «предоставить ей право пользования его французскими и бельгийскими патентами на газовые и керосиновые двигатели», «…подлежащие оплате, если вы на них заработаете, но не больше, чем на три года». При этом он поставил два условия: «Все усовершенствования, предпринятые с обеих сторон, должны будут носить мое имя, и Вы не будете мне составлять конкуренцию в других странах».

Эдуард Сарацин с 1874 года был представителем «Завода газовых двигателей. Дейтц» во Франции, а впоследствии и компаньоном «Французской компании двигателей и механических конструкций». После того как Даймлер приступил к созданию быстроходного бензинового двигателя, Сарацин заинтересовался работой талантливого изобретателя. Незадолго до своей преждевременной кончины 24 декабря 1887 года он дал своей жене совет: «Рекомендую тебе в твоих же интересах и на благо наших детей и дальше поддерживать деловые отношения с Даймлером: его дело заслуживает безусловного доверия, у него есть будущее, величие которого мы сегодня даже и представить себе не можем». Фрау Сарацин восприняла эти рекомендации как наказ и позднее заключила с Готлибом Даймлером в Каннштате соглашение, предоставившее ей права как представителю Даймлера в Париже. Возвращаясь в Париж из Каннштата, она даже увезла с собой двигатель Даймлера, который только лишь благодаря ходатайству одного министра смог пройти таможенный осмотр.

Эмиль Левассор, выдающийся инженер, с 1886 го да, после смерти Перина из фирмы «Перин, Пангард и К°», стал компаньоном Пангарда и совладельцем нынешней фирмы «Пангард и Левассор». Эта фирма сотрудничала с Сарацин и именно благо даря строительству «двигателей по патенту Даймлера» смогла расширить свою программу производства.

Фрау Сарацин и Эмиль Левассор 17 мая 1890 года вступили в брак. Эти люди сыграли решающую роль в распространении изобретений Даймлера во Франции. Таким образом, фирма «Пангард и Левассор» стала первой фирмой во Франции, производящей двигатели Даймлера для пароходов и производственных целей; с согласия Готлиба Даймлера, она передала и фирме «Пежо» право использовать двигатель Даймлера при производстве автомобилей. Так в 1890 году появился первый автомобиль «Пежо». Вдохновленная успехами, фирма «Пангард и Левассор» сама занялась выпуском автомобилей.

Таким образом, труды Готлиба Даймлера привели к возникновению автомобильной промышленности во Франции. И хотя передача прав на использование своих патентов была связана с выгодными финансовыми соглашениями, работа поглощала все денежные средства Даймлера. К тому же 23 июля 1889 года он потерял любимую жену.

Тучи, сгустившиеся над Готлибом, не смогли парализовать его творческую активность, скорее наоборот, он уходит с головой в работу, чтобы заглушить свою боль. Сотрудничество с Майбахом всегда оказывало на Готлиба благотворное воздействие, оба удивительным образом дополняли друг друга.

Из новых конструкций следует в первую очередь упомянуть четырехцилиндровый двигатель в 10 л.с., изготовленный в 1890 году. Этот мотор стал первым шагом вперед от двигателя с одним и двумя цилиндрами к двигателю с большим количеством цилиндров и требуемой мощностью.

Помимо уже упомянутого углубления отношений с Францией, с 1888 года начинают вырисовываться и контуры связей с Соединенными Штатами. Уильям Стайнвей, известный владелец фабрики музыкальных инструментов, взялся за распространение в Северной Америке двигателей Даймлера, предназначенных для уличных железнодорожных вагонов, прогулочных лодок, экипажей, четырехколесных велосипедов, пожарных машин.

После того как значительная часть средств была израсходована, а объем работ постоянно возрастал, перед Даймлером встала задача изыскать для своего предприятия новые капиталовложения. За несколько лет до этого Макс Дутенгофер, ссылаясь на свои значительные коммерческие успехи на пороховом заводе в Ротвайле, предложил Даймлеру поставить его производство на более солидную основу. К этому времени Готлиб Даймлер пришел к выводу о неизбежности подобных мероприятий, хотя его и одолевали сомнения. Он опасался, что тем самым его самостоятельность может быть в будущем значительно ограничена.

Контракт между Готлибом Даймлером, фабрикантом М. Дутенгофером и фабрикантом В. Лоренцом из Карлсруэ был заключен. Но уже в процессе подписания договора у Даймлера возникают некоторые подозрения. Во всех пунктах соглашения почти не принимались в расчет необходимые работы по усовершенствованию и внедрению двигателя и транспортных средств, зато основное внимание уделялось быстрому подведению коммерческих итогов. Но в интересах дела всей жизни Даймлер был вынужден отогнать от себя эти опасения.

28 ноября 1890 года было основано общество с ограниченной ответственностью для производства двигателей Даймлера. Вместе со своими патентами и заказами Даймлер внес и завод на Зеельберге как часть имущества. За это ему предоставили из 600000 марок акционерного капитала 200000 марок в акциях, чек на 100000 марок, но его действие было поставлено в зависимость от предшествующих пятипроцентных дивидендов.

Уже само заключение договора 28 ноября 1890 года принесло Готлибу Даймлеру глубокие разочарования. В первую очередь они были вызваны неравным соотношением во владении акциями. Дутенгоферу и Лоренцу принадлежало их абсолютное большинство, поэтому свобода действий Даймлера была резко ограничена. Успокоения его партнеров несколько ослабили первоначальные опасения Даймлера, но уже вскоре они оказались полностью обоснованными. Дутенгофер производил взрывчатые вещества, Лоренц — металлические патроны, у них уже было свое собственное представление о предпринимательстве, которое не учитывало технических разработок двигателя Даймлера по его использованию на транспортных средствах. Оба считали, что их деловой финансовой активности достаточно, чтобы гарантировать экономический эффект предприятия: ссылаясь на свой богатый успешный коммерческий опыт, они были убеждены в том, что применение их принципов к относительно молодой индустриальной отрасли должно принести такой же результат. Но твердости их убеждений противостояла ясно выраженная уверенность Даймлера в четком понимании поставленных задач и способов их решения; она еще больше укреплялась реальным осознанием собственных творческих успехов, на которых и было основано их совместное предприятие.

Отягчающим обстоятельством стал для Даймлера и тот факт, что вскоре вместо доверенных лиц Майбаха и Линка, отвечавших за техническое и коммерческое руководство, Дутенгофер назначил других ответственных. Эти кадровые перестановки еще сильнее ограничили влияние Даймлера на главное дело его жизни. Готлиба стали одолевать сомнения, стоило ли вообще заниматься быстроходным двигателем, может быть лучше было бы предпочесть обычный стационарный.

Со временем натянутость в отношениях не ослабела, а наоборот, усилилась в связи с чисто коммерческими рассуждениями и действиями партнеров. Недоверие Даймлера увеличивало его сопротивление. Ни в коем случае он не хотел и не должен был прерывать начатую работу. Выход из создавшегося положения Готлиб нашел в оборудовании своей собственной мастерской, где он смог бы, как и раньше, вместе с Майбахом работать над совершенствованием и применением быстроходного двигателя. В марте 1893 года они приступили к работе, после того как Даймлер еще осенью 1892 года снял большое помещение отеля Германа, расположенного в тихом месте сада, которое по внешнему виду очень напоминало старый дом в саду на Таубенхаймштрассе в Каннштате, где они начинали свою совместную работу. С тех пор прошло уже десять лет, сопряженных с большими жертвами и лишь изредка освещавшихся слабыми лучами света, к которым в первую очередь относились взаимоотношения с французскими и американскими партнерами. Но Готлибу Даймлеру, несмотря на личные и профессиональные неудачи, всегда была присуща убежденность в правильности выбранного пути.

Если задать себе вопрос, почему все больше противоречий накапливалось между Даймлером и его партнерами, часто доводивших их до разрыва, то следует иметь в виду, что в конце XIX века технический прогресс шел уже полным ходом. Но партнеры Даймлера не сумели оценить его значение, его понимание пришло к ним лишь с потребностями рынка. Конечно, ободряющих сообщений было достаточно, например, похвальных отзывов во время демонстрации двигателей и автомобилей на выставках в ряде стран. Но финансовых предложений, за исключением предложений из Франции, не поступало, и затраченные усилия не могли сравниться с полученными результатами.

Изо всех сил Даймлер стремился утвердиться за границей. Стайнвэй из Нью-Йорка, открывший в Бауэри Бей постоянную выставку изобретений Даймлера, решил принять участие во Всемирной выставке в Чикаго. В конце июня 1893 года Уильям Стайнвэй сообщил Готлибу Даймлеру о той сенсации, которую произвели первые автомобили в Америке. Он просил его приехать, чтобы самому представлять свои автомобили на выставке в Чикаго и разъяснять посетителям их конструкцию и принципы работы двигателя. Как раз в это время Готлиб Даймлер вступил в брак с Линой Гортман и решил совместить приятное с полезным — отправиться в свадебное путешествие именно в Америку. Кроме Чикагской выставки Даймлер посещает различные промышленные предприятия Нового Света, где его принимают с большими почестями.

Мемориальная доска, установленная в 1947 году на одном из зданий, принадлежащих сегодня заводам «Андервуд», напоминает о появлении двигателя Даймлера в США. На ней написано, что в 1891 году в Хартфорде, штат Коннектикут, по «лицензии Даймлера был изготовлен первый двигатель». Но все усилия завоевать рынок США ограничились лишь незначительными успехами, так как потребности этого рынка только начинали формироваться, а уже в конце 1896 года Уильям Стайнвей скончался. Бесспорно, однако, что изобретения Даймлера послужили толчком к развитию моторостроения в Соединенных Штатах.

Взаимоотношения Даймлера с Францией складывались более успешно. Большим событием, выходящим далеко за рамки личных эмоций, стал успех его автомобилей с V-образным расположением двигателей, изготовленных фирмой «Пангард и Левассор». Они показали свою надежность в первом пробеге Париж — Руан в 1894 году. Объявленный парижской газетой «Ле Пти Журпаль» в конце 1893 года, состоялся конкурс моторизованных транспортных средств. Заявлено было 102 самых удивительных автомобиля со всевозможными способами приведения их в движение. После предшествующих отборочных поездок на конкурс была допущена только 21 машина. Оценивались скорость, надежность, экономичность и удобства. 22 июля 1894 года в восемь часов утра был дан старт в Париже. Благодаря темпераментному поведению водителей и зрителей обычная испытательная поездка превратилась в настоящие гонки. В Руан, находящийся на расстоянии 126 км от Парижа, первым прибыл паровой автомобиль мощностью в 20 л.с. «Де Дион-Бутон», следом за ним шел автомобиль «Пежо» мощностью в 3.5 л.с. Но паровой автомобиль с громоздким двигателем не выполнил условия конкурса и, даже после того как присуждение премии было подвергнуто сомнению, должен был довольствоваться вторым местом. Самых больших успехов добился автомобиль «Пежо» с двухцилиндровым двигателем, изготовленным предприятием «Пангард и Левассор» по лицензии Даймлера. По общему мнению ему была присуждена первая премия. Автомобиль марки «Бенц», которым управлял представитель французской фирмы Эмиль Рогер, следовал за ним и оказался на пятом месте. Предельная скорость 20 км/час и средняя скорость 17 км/час была все же ниже, чем скорость, которую могли развить велосипедисты. Несмотря на это, достижения на гонках произвели на специалистов и общественность огромное впечатление. В сообщении, подготовленном объединением французских инженеров, говорится, что «эти соревнования ускорят решение проблем механизированного движения на улице». В поздравительном обращении «Ле Пти Журналь» упоминаются изобретательские успехи Готлиба Даймлера. Его двигатели обеспечили инженеру настоящий триумф в Руане.

Об этой победе в Руане сохранилась дневниковая запись Пауля Даймлера, который вместе с отцом присутствовал на состязаниях. Он пишет:

«Ранним утром того дня мы с отцом были в предместье Парижа, откуда начинались гонки. Здесь собралось множество людей, чтобы не пропустить единственное в своем роде зрелище, выезд автомобилей на старт. По своей форме, виду и габаритам это были совершенно разные автомобили. Тяжелые паровые машины с прицепами изо всех сил конкурировали с легчайшими паровыми трехколесными велосипедами, а они в свою очередь — с автомобилями с бензиновыми двигателями. Все они появились здесь, преследуя одну и ту же цель: первыми прибыть в Руан, а оттуда снова вернуться в Париж. Мы — Пауль Даймлер и Готлиб Даймлер — сопровождали эти гонки в машине. Увиденные нами автомобили производили своеобразное впечатление. На тяжелых паровых машинах можно было видеть истопников, мокрых от пота, покрытых копотью, усердно подбрасывающих уголь. Ездоки на маленьких паровых трехколесных велосипедах все время следили за давлением и уровнем воды в искусно подогнанных маленьких котлах и регулировали топливо. В отличие от них водители автомобилей на бензиновых и керосиновых двигателях спокойно сидели на удобном сидении, время от времени касаясь рукоятки, как будто они ехали просто для собственного удовольствия. Вот что интересно: Эмиль Левассор, который первым заметил, а затем разрекламировал двигатель Даймлера во Франции, сидел за рулем автомобиля-победителя. В скором времени французское автомобилестроение поднялось на новую ступень. Лидером на автомобильном рынке Франции стал завод «Пангард и Левассор».

За конкурсом Париж — Руан в 1895 году последовали первые официальные гонки мира: Париж — Бордо — Париж (1192 км). «Пангард и Левассор», равно как и «Пежо», вновь прославили автомобисего ли с двигателем Даймлера, заняв все первые места. И гонки Париж — Марсель — Париж (1728 км) принесли большой успех Даймлеру. К сожалению, с Эмилем Левассором произошел тогда несчастный случай, последствия которого вскоре привели его к гибели. Для Готлиба Даймлера смерть друга стала тяжелой утратой.

Первые соревнования Париж — Руан в 1894 году и первые гонки Париж — Бордо — Париж в 1895 году, а также и все другие конкурсы вызвали большой интерес к мотоспорту. Это было общественное признание машины, оно способствовало быстрому развитию автомобилестроения.

Как на Таубенхаймштрассе, так и в мастерской отеля Германа деятельность Даймлера отличалась тягой к экспериментаторству. Создание нового типа машины — с ременной передачей — явилось предметом особых усилий изобретателя, но ему удалось добиться мягкого хода и ощущения комфортности во время езды. Его основу составляют четыре патента, и все от 13 сентября 1892 года. Это — ременная установка для включения, ременный или канатный привод, усовершенствование охлаждения и подвески для уменьшения воздействия колебаний, производимых двигателем на всю конструкцию машины. Следующим шагом в развитии моторостроения стал двухцилиндровый двигатель, созданный в конце 1892 — начале 1893 г., и карбюратор для впрыскивания, разработанный Майбахом, ставший основой современных карбюраторов. С помощью этого устройства удалось гармоничным образом изменять состав смеси паров топлива с воздухом, влияющий на мощность двигателя и количество оборотов.

Таким образом, машины с ременной передачей ознаменовали собой новый этап в развитии моторо-и автомобилестроения. Этот привод рассматривался тогда как шаг вперед, но позже все же уступил место приводам с зубчатым колесом. Особой популярностью пользовался двигатель с маркой N — новый. Фирма «Пангард и Левассор» начала выпускать новые автомобили. Двигатели этих машин стали известны под маркой «Феникс» и пользовались большой популярностью.

Совершенно естественно, что были предприняты попытки снова представить изобретения Даймлера и Майбаха в рамках общества Даймлера по выпуску двигателей, тем более, что успехи мастерских в отеле Германа не остались незамеченными.

Вильгельм Дойрер, владелец фирмы «Дойрер и Кауфман» в Гамбурге, поддерживал с Готлибом Даймлером личные и деловые отношения еще с 15 октября 1888 года, когда в гамбургской гавани демонстрировалась первая моторная лодка Даймлера. Затем Вильгельм стал посредником в моторостроительной компании Даймлера. Его партнером был Фредерик Ричард Симмс, англичанин, родившийся в Гамбурге. На выставке в Бремене в 1889 году он увидел машины Даймлера, познакомился с его другими изобретениями и первым предложил использовать двигатели Даймлера и его моторные лодки в Англии. У Симмса были грандиозные планы создания в Англии автомобильной промышленности, особенно после того, как двигатели Даймлера на машинах фирмы «Пангард и Левассор» одержали победу в пробеге Париж — Руан в 1894 году и ясно доказали преимущества автомобилей с бензиновыми двигателями по сравнению с другими транспортными средствами.

Симмс разъяснил моторостроительной компании Даймлера, что его партнеры по «Бритиш Мотор Синдикат» хотят образовать консорциум для приобретения и использования патентов Даймлера на британской территории с целью создания аналогичного производства в Великобритании. «Мотор Синдикат» был готов рассчитаться с Даймлером наличными средствами или акциями, но только при одном условии, что Готлиб Даймлер бесспорно останется во главе руководства заводом в Каннштате. Симмс сам был членом наблюдательного совета моторостроительного общества Даймлера с 1895/96 по 1901/02 годы.

Представители — Даймлер и Майбах, с одной стороны, Дутенгофер и Лоренц, с другой — были в конце концов допущены на переговоры, которые проходили не очень гладко. У Готлиба Даймлера было такое чувство, как будто бы он снова внес значительный вклад в свое прежнее предприятие, так как Дутенгофер и Лоренц признали, что сотрудничество Даймлера и Майбаха с компанией просто необходимо. 1 ноября 1895 года был подписан договор о воссоединении. Он гарантировал Даймлеру должность эксперта и «генерального инспектора». Одновременно Вильгельм Майбах занял пост технического директора. Густав Фишер, коммерческий директор, с удовлетворением писал Дойреру: «Борьба и споры закончились. С такими перспективами не только мы здесь, но и все наши друзья могут с уверенностью смотреть в будущее».

Именно благодаря тому, что Симмс получил все права на использование патентов Даймлера в Англии и благодаря упрочению влияния Готлиба в машиностроительной компании, были созданы важные предпосылки для расширения производства автомобилей в Англии. В феврале 1896 года в известном обращении «Хорслесс Керридж Моторе» призывали к подписке на акции «Даймлер Мотор Компани л.т.д.». Среди пяти директоров первым был назван Готлиб Даймлер, который впоследствии выполнял функции почетного президента и инженера-консультанта. Но прежде чем в Ковентри открылось производство по выпуску машин, все силы «Бритиш Мотор Синдикат» были сконцентрированы на интенсивной пропаганде автомобиля нового поколения в целях ликвидации существующих правил, затрудняющих уличное движение. С 1878 года действующий закон (имелось в виду движение паровых автомобилей) предписывал пешеходу находиться на расстоянии 20 ярдов (18 м) от транспортного средства; это было уже шагом вперед по сравнению с законом 1865 года, согласно которому на расстоянии 60 ярдов (55 м) от машины впереди должен был идти человек с красным флажком, чтобы успеть вовремя предостеречь пешеходов.

Для устранения предубеждений относительно моторизованных средств передвижения и облегчения принятия новых законов с 9 мая по 8 августа 1896 года в Королевском институте в Лондоне была открыта выставка автомобилей. Любой посетитель мог лично убедиться в «безопасности автомобильного движения». Еще до открытия выставки Принц Уэльский, будущий король Эдуард VII, выразил желание осмотреть автомобиль. Он ездил на автомобиле Фредерика Р. Симмса с ременной передачей Даймлера и пришел в неописуемый восторг от его возможностей.

Уже вскоре после закрытия выставки, 14 ноября 1896 года, английский парламент принял закон о новых правилах дорожного движения, разрешающих автомобилям в черте города развивать скорость до 12 миль в час (19,3 км), все предупредительные посты были отменены. В этом же году «Бритиш Моторкар Клуб» устроил пробег из Лондона в Брайтон, в котором приняли участие все имеющиеся автомобили, среди них было много французских с двигателями Даймлера и тех, которые принимали участие в гонках Париж — Бордо.

В этом пробеге участвовали Готлиб Даймлер и Фредерик Р. Симмс. Даймлер испытывал глубокое удовлетворение от того, что проложил путь автомобилю в Англию. Ему были оказаны большие почести.

С большой энергией принялись за выпуск автомобилей Даймлера в Ковентри, в том самом городе, где Даймлер сам в 1861-62 годах находился под сильным впечатлением от работы на заводе Витворта. Своим качеством эти машины впоследствии прославились далеко за пределами Англии.

В то время, когда Готлиб Даймлер все свои силы отдавал исключительно предприятию, моторостроительному обществу, на заводе вновь периодически возникали напряженные ситуации из-за конфликтов между Даймлером и его партнерами. То и дело эти противоречия обострялись. С 1896 года фирма быстро развивалась. «Феникс» становится основной используемой маркой двигателей. Различные типы автомобилей с расположенным впереди двигателем «Феникс» мощностью в 4–9 л.с. и с различными надстройками выпускались в зависимости от пожеланий многочисленных покупателей. Созданный в 1896 году грузовик, над которым начинали работу еще в мастерских отеля Германа, создал основу для быстро развивающегося гужевого транспорта. Выпуск грузовиков был для Готлиба Даймлера совершенно новым делом, на которое он возлагал большие надежды. Все они оправдались, хотя и несколько позже. Много внимания он уделяет и автобусам. Большую роль при этом играет стационарное моторостроение. В 1896 году выпускались двигатели от 1/2 до 25 л.с. В это время в Шгуттгарте появились объединения такси, под названием «Перевозки с двигателями Даймлера». Рекламный плакат, выпущенный в стиле того времени с перечислением всех достоинств, содержит изображение основных видов двигателей и автомобилей для улиц, машин для рельсов, воды и воздуха.

Благодаря существенным усовершенствованиям всего процесса охлаждения двигателя в 1897 году удалось добиться значительных успехов. Новое устройство состояло из баллона, опоясанного множеством медных трубочек, по которым проходит холодный воздух. Таким образом при незначительном расходе холодной воды можно было добиться охлаждения двигателя. Это тоже было одной из важнейших предпосылок для совершенствования двигателя, что позволило уже теперь наметить путь к созданию автомобиля марки «Мерседес». Мощность мотора стала постепенно увеличиваться от 6 л.с. в 1897 году до 8—10 л.с. в 1898 году и 12, 16, 24 л.с. в 1899 году. С быстрым увеличением мощности двигателя отошли в прошлое и автомобили с ременной передачей, на ее место снова вернулся привод с зубчатыми колесами, используемый ранее. После двухцилиндрового двигателя с 1898 года начался постепенный переход к четырехцилиндровому двигателю. Этим изобретением Даймлер определил основное направление в моторостроении нескольких последующих десятилетий. Гоночный автомобиль мощностью в 24 л.с. показал в 1899 году самые высокие результаты скорости того времени.

В течение многих лет зажигание посредством запальной свечи являлось простейшим способом воспламенения горючей смеси, им пользовались многие изобретатели различных двигателей. Защита патентных прав приносила Даймлеру много хлопот. В оставленных им записках часто проскальзывает возмущение, а иногда и боль из-за несправедливости и злоупотребления его изобретениями, порой вынуждавшая его защищаться. Не только его записи, свидетельствующие об отличных знаниях, но и личные объяснения и доказательства в суде помогали отклонить предъявляемые ему претензии. Но использование его патентов иностранными фирмами приносило Готлибу, в конце концов, солидные доходы.

Вильгельм Майбах (в светлом костюме) в «Мерседесе» в кругу рабочих завода в Каннштате, 1903 г.

После того как фирме Роберта Боша удалось в 1897 году создать магнитную систему низкого напряжения для воспламенения горючей смеси, Даймлер тоже решил использовать этот вид зажигания. В 1898 году он построил автомобиль-ландолет «Феникс», на котором был установлен двигатель с зажиганием от магнето. На нем он предпринял поездку в Тироль. Путешествие доставило Даймлеру большое удовольствие. Он стал все больше и больше склоняться к мысли заменить зажигание от запальной свечи магнето с низким напряжением. Это зажигание Боша, к которому в 1902 году прибавилась и магнитная система высокого напряжения, благодаря своей независимости от батарей, позволяющих достигать в то время не очень больших мощностей, оказало значительное влияние на дальнейшее развитие техники автомобилестроения. Магнето стало исходным моментом точной механики и электротехники, которые именно с этого периода времени получили широкое распространение.

Жизнь и творчество Даймлера можно было бы сравнить с долгим странствованием парусного судна, которое часто сопровождали шторма, а иногда и мертвый штиль. Ему повезло: он увидел на горизонте желанную землю, цель своих путешествий. Но именно теперь силы капитана начинают постепенно ослабевать. С середины 1899 года здоровье Готлиба Даймлера заметно ухудшается.

Большое удовлетворение приносит ему тот факт, что многолетние усилия его австрийских друзей наладить производство автомобилей в Австрии наконец увенчались успехом. Было создано австрийское общество «Биренц, Фишер и К°», техническим директором которого назначили старшего сына Даймлера Пауля. Но приступить к работе по созданию автомобиля марки «Мерседес» Пауль смог лишь в 1902 году. С 1907 по 1922 год он осуществлял конструкторское руководство в Унтертюркхайме. В 1899 году к работе завода подключился и второй сын Готлиба — Адольф. Вскоре Адольф Даймлер возглавил производство, но уже в 1913 году его унесла ранняя смерть.

С августа 1899 года состояние здоровья Даймлера стало вызывать еще большие опасения. Его письма к дочерям свидетельствуют о глубине души любящего отца, который, предчувствуя, что времени остается совсем немного, обо всем спешит позаботиться. Впервые Готлиб не смог присутствовать на общем собрании акционеров за отчетный период 1898 — 99 годов. Его только поставили в известность о сокращении чистого дохода, из-за чего не были получены пять процентов запланированных дивидендов. Согласно договору Даймлеру недоплатили 50000 марок. Прежняя непримиримость, несколько сдерживаемая в последние годы, вспыхнула в нем с прежней силой, но, уже больной, Готлиб Даймлер не смог парировать этот удар.

Болезнь быстро прогрессировала. Лишь немногим друзьям разрешалось посещать его. 10 января 1900 года Дутенгофер стоял у постели больного Даймлера. В последних беседах этих двух людей, каждый из которых следовал своему призванию, не было прежней непримиримости, исчезла озлобленность. Дутенгофер, последовавший за Даймлером три года спустя, был растроган до глубины души, предвидя предстоящее расставание. Когда на короткое время в Готлибе вновь пробуждалась воля к жизни, перед глазами возникали картины будущего, и он снова был уверен в том, что его идеи осуществились и будут осуществляться в дальнейшем. Всплывали фрагменты прошлой жизни, родительский дом, юность, годы учения, Графенштаден, овладение профессией, Париж, Лидс, Манчестер, Ковентри, Гайслинген, Ройтлинген, Карлсруэ, Дейтц, просторы России, начало собственного творчества, весь пройденный путь… Но постепенно все стало отступать, только главное осталось. Это — его дело, которое процветает и приносит богатый урожай. Если он внешне и отделится от него, то его идеи будут продолжать жить. Этим, а не болезненными потрясениями, измеряется жизнь и труд человека.

Ранним утром 6 марта 1900 года Готлиб Даймлер умер.

На протяжении всей болезни Даймлера Майбах взял в свои руки принятие решений по его конструктивным разработкам. В то время быстро развивался гоночный спорт, и французские автомобилисты захватили первенство. Начиная с 1898 года, общество по производству двигателей Даймлера сделало резкий рывок вперед, выпустив двигатели в 12, 16 и 24 л.с., по сравнению с прежними двигателями мощностью в 4, 6, 8 и 10 л.с. Особую заинтересованность в этом проявил Эмиль Еллинек, крупный коммерсант из Ниццы, центра автомобильного спорта. С 1897 года он стал заниматься продажей автомобилей Даймлера.

После того как на гонках в горах близ Ниццы разбился мастер завода Даймлера Вильгельм Бауер на машине мощностью в 24 л.с., Еллинек стал высказывать мнение о необходимости создания машины с увеличенным расстоянием между колесами, но еще большей мощности. Еллинек выразил готовность купить большое число автомобилей такой конструкции. За это ему было предоставлено право самостоятельно продавать их в других странах под маркой «Мерседес», названной в честь его 1 Плетней дочери Мерседес, которую Эмиль боготворил.

В рекордное время с апреля по середину декабря 1900 года Майбаху удалось изготовить совершенно новый мотор и автомобиль. В отличие от прежних устройств двигателя, в этот раз отказались от увеличения литража и веса, а специфического увеличения мощности добились благодаря другим конструктивным мероприятиям: усовершенствованию регулировки вентилей, зажигания, газообразования и не в последнюю очередь в связи с применением легкого металла магналия.

Модель первого автомобиля марки «Мерседес» мощностью в 35 л.с., созданная Майбахом, по мощности двигателя и по другим основным качествам и параметрам стала новшеством в автомобилестроении из-за гармоничного использования деталей конструкции и уменьшению веса с 1800 кг у автомобиля в 24 л.с. до 1050 кг. Вследствие успехов на скоростных соревнованиях в Ницце в марте 1901 года и на последующих гонках, где автомобиль смог доказать свои преимущества, название «Мерседес» быстро превратилось в марку качества.

Генеральный секретарь клуба автомобилистов Франции, Поль Мейя, учитывая триумф 1901 года, решился даже на такое смелое утверждение: «Мы вступили в эру «Мерседес».

Несмотря на то, что Готлибу Даймлеру и не суждено было застать новую эру автомобилестроения, все же следует признать то счастливое обстоятельство, что его постоянная целенаправленная работа, проводимая в такой напряженной борьбе, была вновь оправдана успехами Вильгельма Майбаха. Тем самым был сделан еще один решительный шаг в будущее. Модификация конструкции привела к заметному подъему производства. После смерти Даймлера в марте 1900 года количество рабочих и инженеров, занятых на предприятии, возросло с 340 до 2200 человек в 1903 году. К регулярным победам на скоростных соревнованиях в Ницце с 1901 года прибавилась еще одна — в гонках Гордона Беннетта в Ирландии, которую одержал Камиль Енальци на «Мерседесе» в 60 л.с. Незадолго до этого в результате пожара был разрушен завод в Каннштате, который перевели затем в Унтертюркхайм. В это время под руководством Майбаха появились новые типы машин, среди них гоночный автомобиль мощностью в 90 л.с., несколько экскурсионных автобусов, и в 1906 году первый шестицилиндровый «Мерседес» в 70 л.с.

Из-за смерти Даймлера и некоторых перестановок в руководстве производством Майбах, несмотря на достигнутые результаты, чувствовал, что его влияние на директорат постепенно ослабевает. Поэтому 1 апреля 1907 года Майбах вышел из общества по производству двигателей Даймлера.

Преемником Вильгельма Майбаха с 1907 до конца 1922 года стал сын Готлиба Даймлера Пауль. Этой почетной должности ему удалось добиться в основном благодаря своему автомобилю с четырехколесным приводом. Значительных успехов он достиг впоследствии в области создания автомобилей с компрессорными установками двигателей для самолетов. Второй сын Даймлера, Адольф, взял на себя техническое руководство заводом в Унтертюркхайме.

В описании дальнейшей жизни верного спутника Даймлера Вильгельма Майбаха ясно выражено признание его заслуг Обществом немецких инженеров, с авторитетными членами которого он поддерживал дружеские отношения. В некрологе от 29 декабря 1929 года говорится:

«Уже работая в обществе по производству двигателей Даймлера, Майбах был в доверительных отношениях с графом Цеппелином. Граф верил выдающемуся конструктору Майбаху. И когда в 1908 году после одного несчастного случая Майбах предложил свои услуги в создании мотора для дирижабля, его предложение было охотно принято. Двигатели Майбаха отличались такими исключительными качествами, что уже в 1912 году было решено открыть в Фридрихсгафене собственный завод по их производству. Во всех работах большую помощь оказывал Майбаху его сын Карл, который еще при Даймлере работал на многих заводах страны, а позже и за границей, особенно во Франции. Карл был ответственным директором по выпуску двигателей для дирижаблей в Фридрихсгафене. Гордость успехами сына скрашивала старость Майбаха. Человеку, привыкшему в течение всей своей жизни к простоте, было суждено последние годы прожить в полном здравии в кругу своих родных в собственном доме в Каннштате. Постоянно и с большим участием следил он за продвижением своих творений, которым посвятил всю жизнь. В этом он находил новые силы и отдохновение.

В признании выдающихся заслуг Вильгельма Майбаха в области техники недостатка не было. Ордена, звание почетного доктора Технического университета Штуттгарта стали выражением всеобщей признательности. Общество немецких инженеров по случаю отчетного собрания 1922 года в Дортмунде отметило его своей высшей наградой, золотой медалью Грасгофа, «в знак благодарности и признания больших успехов, которых он добился, прокладывая новые пути в конструировании современных транспортных средств и в разработке быстроходных двигателей внутреннего сгорания».

За три дня до конца 1929 года Вильгельм Майбах скончался, весело отметив рождественские праздники в кругу своей семьи. Он умер, проболев два дня воспалением легких.

Инженеры Германии видят в нем выдающегося представителя своей профессии, которому было суждено собственным трудом проложить путь к решению важнейших задач. Мы восхищаемся его делами, уважаем его простоту и скромность. Всегда будем чтить память о нем».

Таким образом, Вильгельму Майбаху суждено было почти на три десятилетия дольше, чем Готлибу Даймлеру, служить делу развития автомобилестроения и способствовать созданию и внедрению в Европе и США быстроходных автомобилей с мощными двигателями внутреннего сгорания. На девять лет пережил Вильгельм Майбах Карла Бенца, который был двумя годами моложе. Работоспособность, целеустремленность, самоотдача, творческое предвидение отличали обоих гениев и делали их удивительно похожими друг на друга.

КАРЛ БЕНЦ

Карл Бенц, 1844—1929.

Основатель автомобилестроения

В своих воспоминаниях Карл Бенц, глядя в волшебный мир детства с «заснеженных высот жизни», пролил некоторый свет на все пережитые события. По своей проникновенности язык описаний близок прекрасной картине. Как в простых образах нескончаемых народных песен, перед нами встает знакомый пейзаж северного Шварцвальда, родины его предков. Один из потомков франкского рода Бенцев, вышедший из Бенценциммерна, что между Эльвангеном и Нердлингеном, поселился в Пфаффенроте. Это местечко, как и Бенценциммерн, вместе с другими общинами принадлежало бенедиктинскому женскому монастырю Фрауенальб, это была земельная собственность духовенства. Как правило, во главе монастыря стояли игуменьи, обычно женщины из знатных семей. Были времена, когда члены этих общин стонали от слишком многих обязанностей, не имея почти никаких прав. Да и старосте не всегда было легко. При назначении он должен был дать клятву верности игуменье как представительнице землевладения. Известно, что в 1735 году такую клятву дал староста, исполнявший эту должность до самой своей смерти в 1747 году. Это был Ганс Адам Бенц, старший из рода нам уже знакомых Бенцев в Пфаффенроте. В 17 веке игуменья пожаловала ему «привилегию» кузнеца. Уважение, которым пользовалась семья Бенцев, перешло и на сына, Якоба Бенца. В матрикулах он представлен в прежнем латинском обозначении как «faber ferrarius», то есть кузнец и гвоздарь. Позже он был назначен наместником Пфаффенрота. После смерти Якоба Бенца в 1784 году кузница перешла к его сыну Иоганну Михаэлю, родившемуся в 1751 году.

Веками Пфаффенрот жил по твердо установленным церковным законам. Наконец просвещение дошло до книгопечатания, началось развитие естественных наук. Во времена Французской революции дух свободы воспарил над страной, и Наполеон подхватил эти антирелигиозные настроения. В ходе наполеоновских войн и побед в Бадене тоже были закрыты многие монастыри, а их собственность становилась государственной. В результате секуляризации пал и Фрауенальб. Пфаффенрот уже не подчинялся аббатству.

Но и в новые времена местного самоуправления род Бенцев по-прежнему был связан с мэрией. Иоганн Михаэль-младший, появившийся на свет в 1778 году, сын Иоганна Михаэля, тоже считался кузнецом, а с 1821 по 1839 год был бургомистром. У него было шестеро детей. Отец нашего Карла Бенца, Иоганн Георг Бенц, родился в 1809 году. Следуя обычаям семьи, Иоганн Георг овладел ремеслом кузнеца, но вскоре покинул свои родные места. Его младший брат Антон взял на себя кузницу отца, а позже, по установившейся традиции, и должность старосты. И по сей день кто-либо из Бенцев занимается в Пфаффенроте кузнечным делом, а в свободное время заседает в муниципальном совете.

Таким образом, в Карле Бенце текла кровь многих поколений крепких кузнецов, которые не только постоянно и самоотверженно трудились, но и помимо всего прочего всегда были готовы служить делу своей общины.

«Священная Римская империя германской нации» не устояла перед мощными ударами и политическими притязаниями Наполеона. Просуществовав почти тысячу лет, она пала в 1806 году. Но битва народов под Лейпцигом положила конец могуществу Наполена. Надежде на существование самостоятельного немецкого государства способствовало развитие сети железных дорог, расцвет ремесел и промышленного производства: от всего этого ожидали подъема в сфере политической жизни. Особые препятствия на этом пути возникли из-за уже много лет существовавших таможенных ограничений между отдельными немецкими землями, как следствия основных политических принципов, присущих представителям власти небольших государств.

Фридрих Лист эти прежние взаимоотношения между землями Германии описывал особенно выразительно. Сам он был обеспокоен положением дел на родине. Располагая знаниями в области политэкономии и изучив опыт успешного развития экономики в Северной Америке, он стремился создать новую систему общественно-производственных отношений, непременным условием для которой было необходимо, по его мнению, проложить в Германии единую сеть железных дорог. Как-то он написал: «Тридцать восемь таможен парализуют все движение внутри Германии. Они оказывают примерно такое же действие, как если бы перевязать каждый член тела человека и не дать возможность крови переходить от одного органа к другому. Чтобы проехать из Гамбурга в Австрию, из Берлина в Швейцарию, необходимо пересечь десять государств, изучить десять таможенных правил, десять раз уплатить таможенную пошлину. А если кто-либо но несчастью живет на границе трех или четырех государств, тот всю свою жизнь проводит среди враждебно настроенных таможенников. У него нет родины». К радости и ликованию большей части населения 1 января 1834 года отменяются таможенные границы и препятствия, существовавшие между многими немецкими землями. Спустя некоторое время, 7 декабря 1835 года, сдается в эксплуатацию первая железная дорога из Нюрнберга в Фюрт. Невозможно переоценить значение этой магистрали, ставшей для всей страны приметой нового времени. Дорога послужила импульсом к развитию политических, экономических и технических сил Германии. Генрих фон Трейчке, один из великих немецких историков 19 века, так оценивает это событие:

«Лишь железные дороги вырвали нацию из ее безмятежного экономического затишья. Они закончили то, что было начато таможенным союзом и с такой силой ворвались во все области жизни, что уже к концу сороковых годов Германия представляла собой совершенно другую картину. Навсегда в памяти людей останутся светлые воспоминания о том, как быстро, решительно и энергично этот бедный, политически раздробленный народ овладел новым изобретением, преобразующим мир…»

В Бадене, на родине семьи Бенц, железная дорога тоже не заставила себя долго ждать. Начало было положено открытием маршрута Мангейм — Гейдельберг в сентябре 1840 года. Два года спустя была пущена линия Карлсруэ — Гейдельберг. Из Англии, родины паровозостроения, были получены первые паровозы. Проявившееся общественное внимание к железным дорогам способствовало пробуждению духа предпринимательства граждан в своей собственной стране. К паровозостроению обратился и Эмиль Кесслер, о котором уже шла речь. В марте 1842 года он поставил свой первый паровоз «Бадения» на железную дорогу Бадена, за ним быстро последовали восемь других.

Начало века железных дорог Ганс Георг Бенц пережил в годы юности, имеющие решающее значение в жизни любого человека. В нем пробудилось желание повидать свет. Конечно, картины большого мира возникали и перед глазами его предшественников. Но в полумраке кузницы, под несмолкаемый грохот молота по раскаленному железу эти стремления неизменно ослабевали. Теперь перед ремесленным производством стали возникать более важные задачи, чем когда-то их ставила небольшая община. Ганс Георг Бенц вырвался из мира сельской жизни на просторы своей профессии, переполнявшей его. Умелые руки и здравый ум принесли ему успех вначале в качестве механика, а затем и мастера на сахарном заводе в Грецингене. Но и это не успокоило его. Его интересовала железная дорога. 15 апреля 1842 года он пишет заявление в канцелярию Главной дирекции водного и дорожного строительства Великого Герцогства Бадена с просьбой о зачислении на должность машиниста паровоза. Ответ от 12 мая 1842 года гласил: «Просьба не может быть удовлетворена, так как, прежде чем предоставить место машиниста паровоза, совершенно необходимо учитывать способности к этой должности, проявленные во время продолжительного времени работы на железной дороге». В конце ответа сообщалось: не исключено, что механика Бенца можно будет использовать в мастерских предприятия с заработной платой, соответствующей его возможностям, дабы убедиться в его способностях. Если он согласен работать, то ему предоставляется право непосредственно обратиться на железнодорожную станцию в Гельдерберге».

Уже 5 января 1843 года Ганс Георг Бенц начал трудиться кочегаром, а спустя полгода стал машинистом паровоза в железнодорожном управлении Карлсруэ. 13 декабря 1843 года молодой человек написал еще одно заявление, в котором, указывая на трудности и опасности работы, объясняет, что при сравнительно больших расходах на одежду, дорогих продуктах питания и нерегулярных поездках от его содержания к концу месяца почти ничего не остается. Поэтому он обращается с просьбой к руководству железной дороги увеличить его оклад на 50 гульденов в год. Прошение Бенца удовлетворили, он получает прибавку, и, кроме этого постоянного оклада, который составил теперь 650 гульденов, ему доплачивают по четыре крейцера за час работы в мастерских. В этом заявлении, написанном с сознанием собственного достоинства, особенно обращает на себя внимание предложение, звучащее как предчувствие: «Один-единственный несчастный случай, который может произойти с паровозом во время поездки и для устранения последствий которого мы должны будем приложить все усилия, не обращая внимания на нашу одежду, сведет на нет все плоды многодневного упорного труда».

Желание создать свой собственный дом, которое любой другой мужчина ставит выше всех прочих рассуждений, скорее всего, водило пером Ганса Георга Бенца, отдающего все свои силы любимому делу. Он познакомился с Жозефиной Вайян, которая вела хозяйство одной из семей в Карлсруэ. Ее отец был полевым жандармом и в 1812 году вместе с наполеоновской Великой армией отправился в Россию в год рождения дочери Жозефины. Из России отец не вернулся. Девочка росла без отца, поэтому рано познала все тяготы жизни.

Из-за своего евангелического вероисповедания родственники Вайянов вынуждены были эмигрировать из Франции, поэтому подготовка к заключению брака отняла у Ганса Георга и Жозефины немало времени: требовалось соблюсти многочисленные формальности. Свадьба состоялась лишь 16 ноября 1845 года. Молодая пара сняла небольшую квартирку в Мюльбурге, одном из районов Карлсруэ. Но счастье молодоженов было совсем коротким и закончилось уже 21 июля 1846 года. Ганс Георг Бенц стал жертвой своей профессии. Карл Бенц родился 25 ноября 1844 года. О подробностях смерти отца Карл узнал много позже и описал ее со слов матери.

«Если ехать из Карлсруэ в Гейдельберг, то нужно проезжать мимо станции Ильген. Здесь это и случилось. Железнодорожный рабочий неправильно перевел стрелку, и паровоз одного из товарищей моего отца сошел с рельсов. Машинист паровоза и стрелочник позвали отца на помощь. Он не мог отказать им, так как оба опасались высокого штрафа. Мужчинами была проделана большая и очень трудная работа. Напрягая все свои силы, отец помог поставить паровоз на рельсы. Разгоряченный, обливаясь потом, он снова сел в свою машину, будка машиниста там была совершенно открытой. Спустя несколько дней он слег с воспалением легких, смерть быстро настигла его».

Так, уже в раннее детство Карла Бенца вмешалась судьба, удивительным образом схожая с судьбой его матери: она тоже потеряла отца в младенческом возрасте. Уже будучи пожилым человеком, Карл Бенц с большой любовью и уважением вспоминал о своей матери:

«Лишь герою по плечу было справиться с той тяжелой участью, которая постигла нас после смерти отца, и эта мужественная женщина справилась. Когда закрылись глаза отца, она стала для меня и отцом, и матерью, она всегда была рядом, готова была пожертвовать всем, хотя ей приходилось очень трудно при той маленькой пенсии, которую она получала от государства. Мама отдала все, даже свое скромное состояние, лишь для того, чтобы дать мне хорошее воспитание и образование, она жила только мной, всецело».

Карл ходил в школу в Карлсруэ, а счастливое время каникул проводил в Пфаффенроте. У него с детских лет стала проявляться склонность к технике. Особое предпочтение мальчик отдавал паровозам, что часто вызывало чувство страха у фрау Жозефины, ведь у сына могли быть те же наклонности, которые стали злым роком для отца. Охватившие ее тягостные представления в конце концов навели на мысль, что самым спокойным было бы подготовить сына к профессии чиновника, служащего. Учитывая способности сына, самый подходящий путь для такой карьеры открывался гимназией в Карлсруэ. В списке учеников III класса начальной школы от 1 октября 1853 года можно встретить фамилию Карла Бенца.

Лицей, как тогда называлась гимназия, пользовался исключительной славой, которая осталась еще от любезного духа великого алеманского поэта Иоганна Петера Гебеля. С 1791 по 1814 год он был сначала учителем, а потом директором этой школы. Среди учебных дисциплин преподаванию естественных наук отводилось по тем временам весьма значительное место. Любимыми предметами Карла Бенца были физика и химия. Сохранились его воспоминания об этом времени. Он сообщает, что «как «ассистент» учителя физики я с охотой и радостью оставался каждую среду после занятий, чтобы подготовить аппаратуру к опытам для урока физики в субботу с 11 до 12».

Много счастливых часов он отдавал и фотографированию камерой-обскурой. Дагерротипия, ставшая известной в 1838 году, доставляла молодому и пытливому уму много радостей, особенно проявление фотографий, которое усиливало интерес мальчика к химии. С трогательной гордостью Карл Бенц сообщает о том, что таким образом он заработал первые в своей жизни деньги. Радость доставлял и ремонт Шварцвальдских часов и не в последнюю очередь благодаря проникновению в таинственный и «удивительный язык, на котором разговаривали цепляющиеся друг за друга зубчатые колесики». Для подобных работ ему была предоставлена маленькая каморка под крышей, которую мать разрешила ему оборудовать: она стала его королевством.

Таким образом, талантливый, увлеченный, целеустремленный сын сумел несколько примирить мать с той болью, которую ей пришлось пережить из-за преждевременной гибели мужа. Она была готова бесконечно жертвовать собой ради него. Но долго не могла смириться с тем, что ее мальчик не станет служащим, как она мечтала. И все же она оказалась понимающей матерью: не стала противиться желанию сына продолжить обучение в политехникуме Карлсруэ.

«Политехническая школа в Карлсруэ» — так раньше назывался технический университет — открыла Карлу Бенцу «врата в новый мир». 30 сентября 1860 года он сдал экзамен на право поступления. Именно в это время машиностроение проходило свой путь развития от эмпирической к научной дисциплине. В Карлсруэ этому развитию во многом способствовала деятельность Фердинанда Редтенбахера. Работая в политехнической школе с 1841 по 1863 год, Редтенбахер сумел гармоничным образом объединить свои способности, исследовательскую деятельность, практику, научное производство и понимание ведущих тенденций развития техники, что оказало огромное влияние на становление инженерного мышления, и, как сказано в сообщении Общества немецких инженеров от 18 апреля 1938 года по поводу 75-летия со дня его смерти, «как никому другому мы должны быть благодарны ему за создание научных основ нашей профессии». Удивительным образом предвидя будущее, Редтенбахер уже в 1852 году сам определил время возникновения наук, которые сейчас связаны с глобальными проблемами, в первую очередь это касается основ атомной физики.

Другие дисциплины в школе преподавали тоже известные учителя. Важным вспомогательным средством преподавания были механические мастерские, где изготавливались модели. Отдельные движущиеся механизмы, созданные благодаря великолепному педагогическому мастерству учителей и незаурядным способностям учеников, представляли собой подлинные шедевры техники и часто появлялись на технических выставках. Некоторые образцы, известные как «Собрание Редтенбахера», используются и по сей день в учебном процессе. Эти занятия особенно привлекали Бенца. Они как бы заложили фундамент для всей его последующей творческой деятельности — долгой и счастливой.

Вспоминая это время, Бенц, как и Редтенбахер, убежденно говорил о необходимости замены паровой машины, пытаясь заглянуть в недалекое будущее. Он цитирует одно из высказываний Редтенбахера от декабря 1856 года:

«Впрочем, я должен признаться Вам, что ни управление паровой машиной, ни сама машина меня давно не интересуют. Немного больше горючего использовать или меньше теперь не имеет никакого значения, ничего другого от нее уже не добьешься. Считаю, что сейчас стоит поломать голову над теплотой и покончить с нашей современной паровой машиной. Надеюсь, это произойдет в самое ближайшее время. Еще предстоит сделать главное открытие, связанное с размерами тепловой машины. Но цели можно достичь лишь познав суть самого дела».

Главное направление: двигатель внутреннего сгорания, мотор сравнительно малых габаритов. Это — основа будущих изысканий. Данной проблемой уже заняты все мысли Даймлера, над ней трудится и Карл Бенц, который был на 10 лет моложе. Обилие учебного материала и впечатлений смущало его, так как он точно не знал, куда ведет его путь. Редтенбахер начал эту работу, указав основное направление к «главному открытию», но не дожил до собственного моторостроения, когда Отто создал пер вый двигатель внутреннего сгорания. Среди студентов, несших 16 апреля 1863 года гроб с телом покойного учителя и друга к последнему месту успокоения, был и Карл Бенц. Свою учебу он закончил при преемнике Редтенбахера Франце Грасхофе, который тоже считался проводником немецких инженеров и исследователей машиностроения. При Грасхофе политехникум первым среди немецких высших школ добился статуса университета. До конца жизни Карл Бенц с глубоким уважением относится к своим обоим учителям.

9 июля 1864 года Карл Бенц получил документ, удостоверяющий, что он «закончил двухгодичные курсы математического класса и школу машиностроения», этим формально и завершилось его техническое образование. Позади была важная часть пути. Но чтобы после окончания политехникума перейти к профессиональной деятельности, нужно еще было поработать учеником на каком-либо машиностроительном заводе. Место рабочего с жалкой оплатой еще не так-то просто было найти. Считалось большой удачей, если спустя два года бывшего выпускника зачисляли чертежником в бюро. Карл Бенц тоже прошел этот путь. 1 августа 1864 года он нашел работу на машиностроительном заводе в Карлсруэ. Попасть на завод, где выпускали паровозы, для будущего инженера было просто счастьем. У него появилось такое чувство, будто он принадлежит к своего рода элите техников.

По сравнению с современными условиями труда, с высокой организацией и автоматизацией процессов производства, которое почти не предполагает принятия собственных решений, работа на паровозостроительном заводе 1864 года требовала не только собственной смекалки, но и физической выносливости и психической сопротивляемости. Транспортные средства использовались только при очень больших грузах, многие производственные операции выполнялись вручную. Освещения, отопления и вентиляции практически не было, работа продолжалась с 6 утра до 7 вечера с часовым перерывом на обед. Об отпусках и не помышляли, станки не всегда соответствовали нормам безопасности и часто выходили из строя. Но взаимоотношения между рабочими были достаточно дружескими, и если новичку симпатизировали, то он всегда мог рассчитывать на помощь товарищей.

Более двух лет проработал Бенц на паровозостроительном заводе. В своих воспоминаниях он писал: «Здесь я самым серьезным образом познал смысл выражения «люби дело — мастером будешь», когда двенадцать часов подряд сверлил и шлифовал в полумраке». Затем настало время осознать, что подобная работа не способствует его профессиональному росту. В конце сентября 1866 года он ушел с завода.

Удивительным образом машиностроительный завод в Карлсруэ сыграл большую роль в судьбе не только Карла Бенца, но и Готлиба Даймлера. Через три года после того, как Бенц покинул завод, Даймлер стал его техническим директором. Так чуть было не пересеклись их пути.

После Карлсруэ Карла Бенца привлек Мангейм. В городе, стоящем на Рейне и Неккаре, благодаря выгодному географическому положению и особому предприимчивому складу живущих в нем людей, происходило стремительное развитие промышленности и торговли. 1 октября 1866 года Карл Бенц приступил к работе в фирме Швайцера. Она была основана в 1801 году, в 1863 году перешла к Карлу Шенку и приобрела особую славу благодаря производству десятиместных механических экипажей. 1 мая 1867 года Бенцу, по счастью, удалось быть зачисленным в штат чертежником и конструктором. Но когда на фирму пришел новый технический партнер, от услуг Карла отказались. Его деятельность в фирме Швайцера закончилась 31 декабря 1868 года.

Спустя два года он уехал из Мангейма и нашел новое место работы в Пфорцгейме. В последующие три года местом его работы стали металлургический и машиностроительный заводы братьев Бенкизер.

В области техники, к которой постоянно были обращены взоры Бенца, произошла настоящая сенсация. В 1867 году житель Кельна Н. Отто создал атмосферный двигатель внутреннего сгорания. Этот мотор но экономичности оставил далеко позади себя двигатель Ж. Ленуара. При таких технических достижениях, ставших предметом общественного внимания, отсутствие средств для творческих изысканий лежало бы тяжким грузом на Бенце, если бы не юношеский задор, сильная воля и уверенность в себе. Поэтому работу в фирме «Бенкизер» он использует не только для того, чтобы приобрести побольше опыта в возведении мостов и в руководстве предприятием, но и для того, чтобы сделать первый шаг на пути к собственной экономической независимости.

12 марта 1870 года скончалась горячо любимая мама. Ее мужественное восприятие жизни, душевное благородство, которое она передала сыну, были для Карла Бенца источником его собственных сил в течение всей жизни. Удивительным образом подходило ей ее французское имя Вайян, что означает «храбрый, мужественный». Как такие действенные силы предков могут оказывать влияние на всю нашу жизнь, всегда воспринимается нами как глубокая тайна.

В Пфорцгейме Карл Бенц встретил девушку, которая стала счастьем всей его жизни. Как он написал однажды, «оно [счастье] снова и снова придавало мне новую энергию, как вторая пружина, необходимая в творческой борьбе против постоянно возникающих препятствий». Как общительный человек, Карл Бенц вошел в общество «Айнтрахт» (в переводе — единодушие, согласие). Там он и познакомился с двадцатилетней Бертой Рингер, дочерью уважаемого плотника и владельца стройки Карла Фридриха Рингера.

Смерть матери стала для Карла Бенца тяжелым и непроходящим переживанием, так как мама всегда была яркой путеводной звездой в его жизни. Поэтому участие Берты Рингер, ее искреннее сочувствие, подействовало на него успокаивающе и даже благотворно. Расположение друг к другу, которое они почувствовали уже после первых встреч, привело к решению заключить союз на всю жизнь. На первый план выступили заботы о достаточных средствах к существованию и собственном доме, тем более, что высокий, стройный жених был освобожден от службы в армии и от призыва во время Франкопрусской войны. Карл хотел устроиться на работу в фирму металлических конструкций в Вене, чтобы обеспечить себе более прочное финансовое положение. Эта фирма была близка фирме братьев Беикизер, откуда он ушел 1 марта 1871 года. Но через четыре недели выяснилось, что попытка не удалась: на работу его не приняли.

Именно в это время, благодаря заключению мира между Германией и Францией, оживилась экономика страны.

Особенно сильные экономические импульсы можно было почувствовать в Мангейме. Строительный устав 1869 года значительно оживил строительство. Учитывая природные преимущества расположения, заметно улучшились железнодорожные и речные перевозки. Мангейм стал важнейшим перегрузочным портом юго-западного экономического пространства Германии. Это обстоятельство оказало не только благотворное влияние на возникновение промышленных предприятий, но и привело к развитию интенсивных торговых отношений с зарубежными странами.

Карлу Бенцу казалось, что самым выгодным для него будет снова поселиться в Мангейме, который он достаточно хорошо знал, и открыть собственное дело. Но у него не было достаточных финансовых средств, поэтому он объединился с механиком Августом Риттером. 9 августа 1871 года оба партера взяли в совместное владение участок земли Т6, 11 вместе с деревянным сараем. (Со дня основания города в 1606 году в старой части Мангейма нет названий улиц, помечены только квадраты на плане — ДЗ, К1, Р4, вторая цифра обозначает номер дома: Т6, 11.) Новое предприятие получило название: «Механическая мастерская Карла Бенца и Августа Риттера». Август Риттер участвовал в его основании больше в финансовом отношении, достижение каких-то творческих целей его не очень интересовало. Однако риск, связанный с запланированными мероприятиями, пугал его. Вскоре начались затруднения с последующей выплатой денег за оборудование, и дело дошло до конфликтов. Здесь невеста Карла проявила себя как мужественная- спутница жизни, упросив отца выдать ей приданое. Таким образом Бенцу удалось вернуть Риттеру его вклад. Отказавшись от права на совместное владение земельным участком Т6, 11, Август вышел из фирмы.

20 июля 1872 года Карл Бенц и Берта Рингер вступили в брак. «Что до этого казалось только мечтой, приобрело теперь крылья и придало новые силы. Вера и надежда, постоянная борьба, ожидания и свершения, все это стало, наконец, дорогим общим событием», — вспоминал Карл Бенц впоследствии.

1 августа 1872 года механическая мастерская со всем имуществом перешла в единоличное владение Карла Бенца. Можно было начинать работу на собственной земле. Казалось, будто желания и надежды этого периода составляли основную часть всего предприятия, с названием «Чугунолитейный завод и механическая мастерская». Приложив достаточно усилий, Бенц надеялся получать постоянные заказы на предметы первой необходимости, используемые в строительстве. Их можно было изготавливать на основе простых производственных процессов. Но при этом он не осознавал, что в таком деле нельзя полагаться только на свое практическое мастерство и собственное призвание. Работа не может ограничиться решением ремесленных задач, и в любой момент все старания могут пойти прахом. Появляющиеся временами неуверенность, беспомощность и сомнения ему легко удавалось преодолевать глубоким убеждением в правильности выбранного пути. Выход Бенц видит в изготовлении изделий массового потребления. В проспекте, где его предприятие фигурирует как «Завод по производству машин для обработки листового железа», предлагаются станки для сварки круговых швов, вальцевания проволоки, хомут для подвески труб, с указанием точной стоимости. Примечание: «В случае, если не будут высказаны другие пожелания, оплата осуществляется наложенным платежом», показывает, что Карл Бенц был вынужден рассчитывать на быстрый расчет с покупателями. Но строительное дело, которое давало Бенцу возможность скромного существования, стало испытывать серьезные затруднения. Биржевой кризис в Вене положил конец призрачному расцвету в годы подъема, начавшегося с конца войны 1871 года. Это негативным образом сказалось и на маленьком производстве Бенца. Дружеские отношения дали шанс Карлу Бенцу выйти из тяжелого положения. Его коллега по совместной работе у Бенкизеров выдал ему авансом 2000 марок. Этой суммой он профинансировал строительство гидравлических прессов для производства табака и помещения для его последующего хранения. Ожидаемых прибылей новое дело не принесло. Спустя некоторое время, на основе решения суда от 25 июля 1877 года, Карлу было необходимо вернуть долг в 2568 марок вместе с процентами и расходами. Казалось, что катастрофы не избежать. Этого не произошло лишь потому, что ипотечный банк приостановил продажу земельного участка, так как его стоимость увеличилась со времени приобретения в связи со всеобщим повышением цен на земельном рынке. Даже в глубокой старости фрау Берта Бенц не могла без содрогания вспоминать об этом времени. Их положение было в высшей степени тревожным.

Карл Бенц и фрау Берта чувствовали, что только невероятные усилия могут их спасти. Нужно было изобрести такую вещь, которая оказала бы существенное влияние на промышленность в масштабах всей страны. Для Карла Бенца настал период мобилизации всех его творческих сил. Выход он видел в создании двигателя и изучал все, что мог найти по этому вопросу, чтобы побольше узнать о нем.

Момент наивысшего интеллектуального подъема у Карла Бенца и решительный прорыв в области моторостроения пришлись именно на то время, когда Николаус Август Отто получил патент на четырехтактный двигатель, революционный для техники моторостроения. Знаменитый немецкий патент № 532 Отто был получен 4 августа 1877 года, хотя несколько раньше ему выдали свидетельство об изобретении в Англии.

Патент № 532 вынуждал моторостроителей идти лишь в одном направлении: производить только двухтактные двигатели — в противном случае лицензия им не выдавалась. После Дугальда Клерка из Глазго, первый английский патент которому был выдан в 1878 году, Бенц был первым, кто успешно воспользовался этим изобретением. Инженерный талант Бенца проявился в том, что его мотор сличался от машины Клерка раздельными поршнями для газа и воздуха. Тем самым ему удалось избежать опасности взрыва, потенциально существующей в моторе Клерка из-за возможности возгорания смеси в поршне. Кроме того, благодаря регулированию раздельной подачи воздуха и газа в цилиндр, ему удалось добиться того, что газ проходил вначале через чистый воздух, прежде чем смесь газа с воздухом устремлялись в цилиндр. Здесь использовались свойства проточного воздуха, которые сыграли существенную роль в процессе создания двухтактного двигателя.

Можно вспомнить и привести массу примеров, свидетельствующих о том, что какая-либо идея приобретает свой настоящий облик иногда самым элементарным образом и часто в невероятно короткое время, как будто сила творческой мысли, созревшей в подсознании, стремится к своему материальному воплощению. Макс Планк, квантовая теория которого способствовала дальнейшему развитию физики, указывал на доминирующее значение подсознания при принятии любых решений, к ним относится также и творческий процесс изобретания. Но для Карла Бенца вопрос «быть или не быть» возник самым естественным образом. Никакие внешние обстоятельства не смогли бы приостановить его деятельность и поколебать уверенность фрау Берты.

Идеи постепенно приобретают форму ясных реальных представлений, полет фантазии сдерживается критическим разумом. Невероятно быстро мысли Бенца-конструктора находят свое воплощение в проектах. Производственные процессы следуют один за другим. Двухтактный двигатель был создан поистине гениальным образом.

Мотор был запущен в последнюю ночь 1879 года. Карл Бенц сам описал настроение этого решающего часа: «После ужина жена сказала мне: «Пойдем еще раз в мастерскую и попытаем счастья. Какое-то предчувствие не дает мне покоя». И вот мы снова стоим перед мотором, как перед какой-то огромной, трудно разрешимой, неразгаданной тайной. Гулко отдаются удары сердца. Я завел машину.

«Тет, тет, тет!», — ответила она мне. В прекрасном плавном ритме сменялись такты музыки будущего. Потрясенные до глубины души, мы больше часа прислушивались к этому монотонному пению. Ни одна волшебная флейта мира не смогла бы передать того, что сделал этот двухтактный двигатель. Чем дольше он пел, тем дальше отступали все тяжкие заботы, сжимавшие наши сердца. И действительно! Если по дороге сюда с нами рядом шли все наши невзгоды, то на обратном пути нас сопровождала радость. Нам не нужны были теперь новогодние поздравления окружающих. Мы пережили свое собственное родное счастье, мы видели его в работе в нашей жалкой маленькой мастерской, в которой этим вечером родился новый мотор.

Прислушиваясь, мы еще долго стояли во дворе, и в тишине ночи все еще многообещающе дрожало: «Тет, тет, тет!»

В этот же момент раздался звон колоколов. Новогодние колокола! Нам казалось, что они провозглашают не только новый год, но они возвещают и о наступлении нового времени, того времени, которое должно почувствовать удары пульса нового мотора».

Хотя Карл Бенц и был теперь полностью уверен в том, что двигатель оправдает себя и даст ему возможность спокойно существовать, его финансовое положение продолжало ухудшаться, так как работа над двигателем и мысли о будущем производстве не оставляли ему времени подыскать необходимые заказы. Однажды к нему зашел придворный фотограф Эмиль Бюлер, чтобы попросить Бенца изготовить полированную стальную доску для сатинирования, то есть обработки бумаги для придания ей глянца. До этого он безуспешно обошел все заводы и мастерские. С большим удовольствием Бенц выполнил этот заказ, так как работа не представляла для него никаких трудностей. В откровенной беседе Карл Бенц сумел привлечь внимание Бюлера к мотору. Учитывая выполненные уже предварительно работы, необходимые для изготовления двигателя, Бюлер выразил готовность финансировать его производство. Еженедельные субсидии Бюлера помогли Бенцу преодолеть экономические трудности.

И даже когда его заявление о патенте было отклонено, отказ не очень расстроил Бенца. В это время возникли проекты регулирования дросселя, который служит основой современного регулирования мощности. 25 октября 1882 года был выдан патент «Новое в регулировании газовых машин». Он является основным патентом в технике машиностроения. Патент на установку для измерения расхода жидкости дает мастеру возможность видеть части присоединения и зажигания, так как на чертеже видно и место зажигания на головке цилиндра. Во всем этом Бенц разбирался достаточно хорошо. Благодаря разработанному им батарейному зажиганию он сумел вступить на путь, который привел его к основам современного зажигания двигателя. Это во многом упростило конструкцию самого мотора. Особый насос для подачи воздуха был заменен поршнем в передней части цилиндра и обращен к коленчатому валу. Он служил для сужения потока воздуха.

В этот период времени Бюлер пошел дальше своих первоначальных обещаний. При участии Бюлера 15 апреля 1881 года был заключен договор с коммерсантом Отто Шмуком, согласно которому Карл Бенц, «настоящий владелец завода газовых двигателей в Мангейме» (его еще не было), предоставил партнеру как генеральному представителю полные права в расчете на то, что их предприятие будет быстро и успешно развиваться. Это счастливое обстоятельство дало возможность Карлу Бенцу и фрау Берте свободно вздохнуть, и работа пошла полным ходом.

В начале 1882 года, благодаря значительному расширению генерального представительства, в кассе предприятия находились 30000 марок. Поэтому банку было совсем не трудно убедить Бенца и благосклонного к нему Бюлера в необходимости создания акционерного общества. 14 октября 1882 года было учреждено акционерное общество «Завод газовых двигателей в Мангейме». Капитал девяти акционеров составлял 100000 марок. Дело, которое до этого вел Карл Бенц, было оценено в 45000 марок, они вошли в капитал акционерного общества. Когда регистрация была закончена, 7 декабря 1882 года, Карл Бенц передал Эмилю Бюлеру 80 акций по 500 марок и освободился тем самым от своего обязательства по прежнему денежному долгу. Бенц считал, что теперь никто и ничто не будет препятствовать осуществлению его планов, связанных с перенесением мастерских в «Швецингер Герген».

Вероятно, оттого что из-за предшествующего напряжения и большого желания добросовестно выполнять все обязанности, чувство справедливости у Карла Бенца было особенно обострено, вскоре дело дошло до выяснения отношений. Толчком к этому послужила постоянная опека одного из членов наблюдательного совета, который «как специалист» стал вмешиваться в незначительные технические вопросы. Карл Бенц не был готов к бесконечным трениям. Поэтому сразу стали проявляться разногласия между ними. Спустя три месяца после основания «Завода газовых двигателей в Мангейме», 6 января 1883 года, Карл Бенц потребовал разорвать условия договора. Ответ не заставил себя долго ждать. Большинство акционеров из наблюдательного совета были согласны.

После этого непродолжительного, но полного событиями интермеццо Карл Бенц оказался в новом для него положении. «Завод газовых двигателей в Мангейме» продолжал работать еще несколько лет, строились и продавались моторы. Один из них находится и сейчас как дар «фирмы Клёкнер — Гумбольдт — Дейц» в музее Даймлера — Бенца.

В течение трех месяцев — если считать время от основания «Завода газовых двигателей в Мангейме» до выхода Карла Бенца из общества — ему суждено было перенести большие финансовые потери. Их можно было бы сравнить лишь с мощным градом, мгновенно уничтожившим весь урожай. Но как земледелец снова сеет после разгула стихии, так и Карл Бенц тотчас же принялся за работу. Потеряно было оборудование его мастерской. В это время он не мог распоряжаться и самой мастерской, так как по договору со своими прежними партнерами она перешла чугунолитейному заводу. Но доверия он не лишился, непоколебимой осталась и его вера в дело всей жизни.

К этому времени у Карла и Берты родилось уже четверо детей — Ойген, появившийся на свет 1 мая 1873 года, Рихард (21 октября 1874 года), Клара (1 августа 1877 года), Тильде (2 февраля 1882 года). Позже — 16 марта 1890 года — родилась дочь Элен. Но несмотря на все заботы, семья была для Карла всегда источником новых сил. Да и фрау Берта была понимающей спутницей жизни.

В то самое время, когда Бенц находился еще под впечатлением своих неудач, произошло возобновление взаимоотношений с владельцем фирмы «М. Розе и К°», коммерсантом Максом Каспаром Розе и Фридрихом Вильгельмом Эслингером, имевшим техническое образование. Розе был связан с Генрихом Клаймером, ставшим впоследствии автопромышленником. В 1880 году во Франкфурте-на-Майне Клаймер основал торговую фирму по продаже машин и велосипедов, а тогда он был предприимчивым представителем Розе. С Розе и Эслингером Карл Бенц познакомился благодаря увлечению спортом, в частности, велосипедным. Оба предпринимателя узнали о бедах Карла Бенца; имея достаточный опыт в коммерческой деятельности, они тотчас же увидели для себя возможность совместной работы в области моторостроения.

На Розе и Эслингера двухтактный двигатель произвел большое впечатление. Моментально возникла мысль о налаживании производства. Достаточная финансовая основа, изобретательская смекалка Карла Бенца, четкая коммерческая организация, правильное распределение ответственности, лояльные взаимоотношения между тремя мужчинами — все это должно было гарантировать успех предприятия.

После того как все предпосылки к совместной работе были учтены, 1 октября 1883 года Бенц, Розе и Эслингер основали торговое общество открытого типа «Бенц и К°, Рейнский завод газовых двигателей в Мангейме». 1 декабря 1883 года общество было зарегистрировано в городском суде Мангейма. В договоре была названа цель основания общества: «Производство двигателей внутреннего сгорания по планам Карла Бенца». Эслингер один имел право подписи финансовых документов фирмы. Розе и Бенцу была выдана доверенность. Эслингер должен был предоставить необходимые средства для организации производства, в обязанности Розе вменялось обеспечение сбыта продукции.

Одновременно обсуждался и план Бенца, который занимал его в этот период особенно сильно. Он хотел создать двигатель для средств передвижения. Чрезмерное увлечение новой идеей могло бы вызвать соответствующее беспокойство партнеров, но Бенц сумел проявить достаточно сдержанности. Карл Бенц передал впоследствии свое мнение Розе: «Лишь после того как будут получены реальные доказательства того, что дальнейшее развитие предприятия стоит на прочной основе, можно будет решиться на рывок в будущее». В тот момент ничего нельзя было возразить против этого, к тому же не исключались возможности в дальнейшем продолжать работу.

Прежде всего на участке Т6, 11 все было подготовлено к тому, чтобы начать производство. К работе по выпуску двигателей приступили с такой решимостью, которая впечатляет нас и сегодня. Следующие мероприятия были направлены на защиту патента, в результате чего были получены авторские свидетельства во Франции и в Соединенных Штатах. Уже в 1884 году стали поступать первые благодарственные письма покупателей, которые помогли их получателям осознать правильность избранного пути. На универсальной выставке в Антверпене в 1885 году двигателям Бенца была присуждена почетная премия. Согласно проспекту их мощность колебалась от 1 до 10 л.с. Вскоре мастерские достигли предела своих возможностей. В 1885 году участок Т6, 11 уже не вмещал стремительно развивающееся производство. В 1886 году приобрели пустующие земли на Вальдгофштрассе, общей протяженностью 4000 кв. м. Завод на Вальдгофштрассе был построен в невероятно короткий срок.

Успехи в моторостроении все больше убеждали Карла Бенца в том, что уже настало время более решительно заняться производством автомобилей, хотя он все еще не мог заинтересовать ими своих, компаньонов. Когда в 1884 году оказалось, что по делу патента четырехтактного двигателя № 532 было принято неблагоприятное для Отто решение, которое нашло отражение и в приговоре 1886 года, Бенц начал разрабатывать новый четырехтактный мотор. Именно в то же время Готлиб Даймлер сконструировал свою знаменитую установку.

Запатентованный двигатель Бенца, 1886 год: первый автомобиль, представляющий собой единство шасси и двигателя, главную основу всего автомобилестроения

В отличие от Даймлера, в работах которого на первом месте стояло универсальное использование двигателя, Бенц решил сконструировать двигатель как органическую часть общего целого всей машины и точно описал ее во всех деталях. В этом зак лючается идейная основа изобретательства Бенца, он опередил даже Даймлера и Майбаха, пришедших к четкому пониманию задачи лишь в 1889 году. Полное описание автомобиля было впервые приведено Бенцем в патенте № 37435 от 29 января 1886 года, под названием «Автомобиль с газовым двигателем». Под газовым двигателем Карл Бенц понимал двигатель, «газ для которого выделяется из жидкого топлива при помощи специальной установки». Его производство отличалось исключительно легким устройством.

Еще до Карла Бенца уже были заявления о патентах на автомобили, даже с паровыми двигателями. Но ни один из этих патентов не мог стать основополагающим. Известен один проект 1879 года, заявленный Георгом Бальдвином Зельденом в патентном бюро Вашингтона. После внесения дополнительных изменений Зельдену выдали патент лишь 5 ноября 1895 года. Эта тактика позволила ему удивительным образом завладеть лицензией на всю технику автомобилестроения, только что начавшую развиваться в Соединенных Штатах Америки. Устранить ограничения патента Зельдена удалось лишь после благополучно закончившегося продолжи тельного судебного процесса, главным инициатором которого был Форд. Причем Зельден не сделал никаких технических изобретений. Патент же Бенца — самое настоящее «руководство к действию». Легко можно понять, что когда было заявлено о патенте, автомобиль уже был готов. Конечно, во время испытаний были внесены некоторые изменения, но основная концепция сохранена. Конструкция была выполнена, как говорится, на одном дыхании. Даже там, где встретились определенные трудности, например, в управлении, Бенцу удалось их преодолеть.

Сравнительно легкий четырехтактный двигатель, построенный в открытом виде, достигал мощности 0,8 л.с. при 250 оборотах в минуту. От перегревания мотор был защищен простым приспособлением. На цилиндр надевался сосуд, в котором содержались запасы воды и происходило испарение. Особым отличием было использование горизонтально установленного маховика, к которому решил прибегнуть Бенц. Вертикально установленный маховик затруднял движение по кругу. На кулачковом валу мотора, работающем на половине общего числа оборотов, помещались кулачки для регулирования клапанов и батарей зажигания, а также и приводной шкив. От него благодаря плоскому ремню приводился в движение вал с зубчатым механизмом, а затем по цепи начиналось вращение задних колес, снабженных резиновыми шинами и проволочными спицами. Мотор мог включаться и выключаться благодаря перемещению ремня от холостого к полному ходу шкива и назад. Количество оборотов регулировалось изменением доступа воздушных масс, влияющих на способность воспламеняться. Воздух достигал равномерно сжатой горючей смеси, поставляемой из верхней части карбюратора. Весь автомобиль весил 263 кг, двигатель — 96 кг. После первых испытаний с зажиганием смеси посредством электрической искры Карл Бенц создал приспособление для зажигания из катушки Румкорфа с запальной свечой и составом, содержащим хромовую кислоту. В отличие от Даймлера, использовавшего для зажигания калильную трубку, он пошел совершенно другим путем, поэтому перед ним возникли более трудные задачи. Однако впоследствии выяснилось, что способ зажигания Бенца лучше соответствовал потребностям будущих автомобилистов. После магнето зажигание от батарей стало основным видом зажигания. Для уровня развития техники конца прошлого века очевидно, что Бенц изготовил свои собственные запальные свечи, пользующиеся определенным успехом. Систематическим трудом он добился их усовершенствования, и лишь потом их изготовлением занялись специальные фирмы.

Читатели утреннего выпуска «Нойен Бадишен Ландесцайтунг» очень удивились, прочитав в субботнем номере от 3 июля 1886 года следующую заметку: «Приводимый в движение лигроином велосипед, сконструированный на «Рейнском заводе газовых двигателей Бенца и К°», о котором мы уже сообщали в газете от 4 июня, сегодня утром прошел испытание на Рингштрассе. Испытания проведены успешно». Это был сигнал, возвещавший начало новой эпохи!

Самые первые поездки не могли, конечно, дать желаемых результатов, т. к. эти испытания таили в себе всевозможное коварство, которое повергало исследователей и сопровождающих их лиц в смятение, если им приходилось устранять прямо на улице некоторые поломки, давая тем самым прохожим повод для снисходительных, а иногда и насмешливых улыбок. Но вскоре настало время, когда уже не нужно было опасаться общественности. Примечательно, что уже тогда стали раздаваться серьезные, хотя и преждевременные голоса признательности, выражавшие общественное мнение. «Генеральанцайгер» Мангейма в воскресном номере от 15 сентября 1886 года поместил довольно подробное сообщение под заголовком «Уличные машины с газовыми двигателями», посвященное тогдашним первопроходцам. В нем говорилось:

«Мы уже сообщали ранее, что господин Карл Бенц, владелец Рейнского завода газовых двигателей и изобретатель газовых двигателей с электрическим зажиганием, сконструировал машину, которая передвигается при помощи газового мотора. Это изобретение запатентовано. Мы видели, как строилось это первое средство передвижения и как оно работает вот уже несколько месяцев. Уже после первых испытаний мы были убеждены в том, что благодаря изобретению Бенца может быть решена проблема передвижения по улице на машине. Но все же, а по другому и не могло быть, выявлены некоторые недостатки. Они будут устранены в ходе последующих испытаний и усовершенствований. Но само изобретение, как самая трудная часть работы, можно считать завершенным. Господин Бенц приступает теперь непосредственно к созданию таких машин для практического использования. Конечно, эта машина не будет соответствовать целям и свойствам велосипеда, который предназначен для прогулок по ровной дороге, находящейся в хорошем состоянии; это должна быть повозка, похожая на телегу или карету, в которой можно будет ездить по любым дорогам, преодолевать подъемы и перевозить соответствующие грузы. Коммерсант, например, сможет безо всяких затруднений перевозить свои образцы с одного места на другое, из одного города в другой».

В конце приписка:

«Считаем, что это средство передвижения имеет большое будущее, оно беспрепятственно может быть введено в употребление, а учитывая его большую скорость, оно станет самым дешевым средством передвижения не только для деловых людей, но и для туристов».

Успешные поездки и хвалебные отзывы в местной печати возбуждали в Карле Бенце и без того уже сильную страсть к автомобилям. Его партнерам Розе и Эслингеру все это казалось большим преувеличением, способным нанести вред моторостроению. Усовершенствования следовали одно за другим. Кроме основного патента от 29 января 1886 года до 1888 года были получены еще четыре немецких свидетельства. За это время была сделана вторая тележка с крепким экипажным ходом, мало чем отличающаяся от первой. 12 сентября на выставке в Мюнхене она была представлена среди прочих автомобилей. Пресса Мюнхена и Баварии высказала довольно сдержанные суждения по поводу этого новшества, которое можно было видеть на улицах Мангейма в последующие дни. В одной из многочисленных газетных заметок говорилось:

«Никогда еще прежде на улицах нашего города взорам прохожих не открывалось такого ошеломляющего зрелища, как в субботу пополудни, когда от Зендлингерштрассе через площадь вдоль улицы герцога Вильгельма к центру города быстрым ходом промчалась так называемая одиночная полукаретка, без лошади и оглобли, с натянутым верхом, на трех колесах — одним передним и двумя задними. В ней сидел господин. Велико было удивление прохожих, которые едва ли успели осмыслить представившуюся им картину».

В других сообщениях указывалось, что на выставке заинтересованные лица сами смогут увидеть машину и проверить ее в действии. Даже шла речь о том, что автомобиль Бенца привлек внимание широких кругов рабочих объединений, мастерских и больничных касс и на выставку уже было продано 13652 билета. Приводилась и цена машины — 2000 марок. Именно то обстоятельство, что ее стоимость была сознательно занижена, свидетельствует о стремлении Бенца добиться успеха в сбыте своих изделий. Учитывались и расходы на использование машины — 30 пфеннигов в час.

Эхо благоприятных отзывов ширилось 1 декабря 1888 года в Лейпциге в популярной «Илюстрирте Цайтунг» появилась заметка с фотографиями, которая уже 5 января 1889 года была перепечатана журналом «Сайентифик Американ». Ее цель заключалась, вероятно, в том, чтобы сделать автомобилю Бенца рекламу. Но желающих приобрести машину не оказалось. Еще было слишком много предостережений и предубеждений. Они действовали как сильный мороз на только что распустившиеся цветы. Так, например, в ежегоднике естественных наук за 1888 год при упоминании о моторной лодке Бенца говорится:

«Бенц построил и бензиновую машину, которая привлекла к себе всеобщее внимание на мюнхенской выставке. Но ее применение вряд ли будет успешным, как и использование паровой машины для передвижения по городу».

В это же время был выпущен и первый рекламный проспект автомобиля. В нем обыгрывались преимущества машин Бенца с запатентованными двигателями. Машина предлагалась не только как удобное средство передвижения, но и как аппарат, способный преодолевать небольшие подъемы: с грузом 6-ти градусный и без груза 8-ми градусный подъем; предельная скорость — 16 км/час. То обстоятельство, что не нашлось ни одного покупателя даже после такой рекламы, очень сильно разочаровало Бенца, но он все же не пал духом.

В своем ладенбургском доме, у окна, из которого виден Неккар с многочисленными лодками и баржами, сидел 83-летний Ойген Бенц, преобразившийся от воспоминаний об одном прекрасном событии. В один из ноябрьских дней 1956 года он поведал автору историю первого путешествия, состоявшегося в 1888 году. Путешествие было задумано обоими сыновьями Карла Бенца, 15-летним Ойгеном и Рихардом, который был на полтора года младше. Третьей в их тайном союзе была мать, всегда предприимчивая, молодая духом, веселая женщина. Отец ничего не должен был знать об этом. В один из чудесных августовских дней 1888 года, во время школьных каникул, в пять часов утра, когда отец еще они отправились в путь. За рулем сидел Ойген, рядом с ним — мать, напротив матери на запасном сидении — Рихард, который менялся с Ойгеном местами во время поездки. Из Мангейма они поехали по дороге на Вайнгейм. Уклоны и подъемы, на которые современные водители даже не обратили бы никакого внимания, внушали им настоящий ужас. Первую остановку сделали в Вислохе, набрали воды, купили в аптеке бензин. Дальше поехали на Бретен. Чтобы преодолеть подъем на Баушлот, Ойген и мать изо всех сил толкали машину.

У одного сапожника в Баушлоте обновили кожу на тормозе и снова добавили воды. В Вильфердин-гене путешественники расспросили местных жителей, как им лучше проехать, чтобы миновать опасную гору. Так наконец трое викингов моторизованного дорожного движения добрались до Брецингена и спустя несколько напряженных часов обрели уверенность в том, что их повозка сможет преодолеть то небольшое расстояние, которое осталось до Пфорцгейма. Несмотря на темноту ночи — на машине не было фонарей, — они благополучно доехали до Пфорцгейма. Усталые и все в пыли путешественники решили не разыскивать бабушку и других родственников, а остановились у ближайшей гостиницы «Цур Пост» на Испрингер-штрассе. Вскоре там собрались люди, кто критически, а кто с восторгом осматривал повозку. Один пессимист заметил язвительно: «Теперь вы и своих лошадей можете поубивать!»

Чувство собственного достоинства у молодых путешественников было ни чуть не меньше гордости матери, ведь им удалось самим успешно справиться со всеми поломками, которые случились в пути: растянувшиеся цепи, выскакивающие из зубчатых колес, засорение крана, регулирующего приток бензина в карбюратор, замыкание на электрической установке, замена кожаной прокладки на тормозе. Уже в тот же день главу семьи телеграммой известили о благополучном прибытии в Пфорц гейм. К их большой радости им не сделали никакого выговора, вместо этого в ответной телеграмме строго потребовали незамедлительно выслать скорой почтой в Мангейм новые цепи, использованные во время поездки. Они срочно потребовались, так как были приготовлены для машины, предназначенной для показа на выставке в Мюнхене.

Из воспоминаний Карла Бенца известно, что он не сердился на своих беглецов, напротив, после страха, охватившего его вначале, он стал испытывать чувство тайной гордости. Спустя несколько дней сыновья и Берта отправились в обратный путь. Самый важный вывод, который был сделан, заключался в том, что мотор слишком слаб и не может преодолевать подъемы. Отец охотно согласился с предложением трех эмпириков установить на машине еще одну передачу.

Хотя в результате мюнхенской выставки широкие круги познакомились с машиной Бенца, никакого видимого ажиотажа это не вызвало. Теперь Бенц вместе со своими совладельцами надеялся на успех «детища» на Всемирной выставке 1889 года в Париже. Уже в марте 1888 года Бенц прибыл в Париж, потому что там жил французский представитель его фирмы Эмиль Рогер. Рогер сам приобрел одну из первых машин Бенца и поместил ее у «Пангарда и Левассора», где по лицензии производили двухтактные двигатели Бенца. Интерес компании «Пангард и Левассор» к этим машинам, несмотря на несколько выездов, предпринятых Бенцом в Париже, носил чисто информационный характер. Бенц не знал, что именно в это время между Даймлером и фирмой «Пангард и Левассор» были установлены деловые отношения. Поэтому об углублении контактов не могло быть и речи. Но Эмиль Рогер, оценив их значение для будущего, остался представителем двигателей Бенца во Франции. Для развития автомобилестроения в этой стране труды Бенца все же имели большое значение.

Если в Мюнхене, по крайней мере, признавали за машиной с двигателем Бенца будущее, то интерес к ней на Всемирной выставке в Париже был намного ниже. Это очень удручало Карла и потому, что в Париже был проявлен громадный интерес именно к достижениям в области техники. Выставку посетило огромное количество людей всех сословий. Дальше мы сможем убедиться в том, что спустя несколько лет Париж отдаст предпочтение именно автомобилям Бенца.

Первоначальная уверенность Розе и Эслингера в правильности выбранного пути уже после 1888 года уступила место все возрастающему чувству сомнения. Старший сын Карла Бенца Ойген помнил это время. Он рассказывал, что Розе заявил однажды: «Господин Бенц, мы заработали достаточно денег, но теперь забудьте о своих автомобилях, иначе Вы снова потеряете все». Ойген Бенц вспоминал также, что часто слышал жалобы Розе: «Боже мой, боже мой, чем все это кончится?» Но чем больше росла неуверенность относительно будущего развития фирмы у Розе и Эслингера, тем меньше сомнений оставалось у Карла Бенца. Он был убежден в том, что необходима еще более интенсивная работа над машиной, и она потребует новых жертв. Эти обстоятельства неминуемо должны были привести к разрыву с компаньонами.

После того как Бенцу удалось найти двух новых сотоварищей, 1 мая 1890 года Макс Каспар Розе и Фридрих Вильгельм Эслингер вышли из компании. Их место заняли коммерсанты Фридрих фон Фишер и Юлиус Ганс. Новые деловые отношения строились на справедливой по отношению ко всем основе. Фридрих фон Фишер взял на себя коммерческую организацию, Юлиус Ганс — сбыт. У обоих был большой опыт работы в своей области за рубежом, Фишер работал в Японии, Ганс во Франции. Сейчас Бенц мог все свое внимание уделять машине. Наряду с этим значительно расширилась программа выпуска двигателей. К газовым моторам прибавились новые типы бензиновых двигателей.

Письмо, написанное Карлу Бенцу 1 января 1891 го да господином Куглером, заслуживает того, чтобы поместить здесь текст, немного сокращенный. По всей видимости, здесь идет речь об ответе на предложение Карла Бенца использовать его будущие машины в почтовых отделениях для «почтовых перевозок». Достаточно наглядно показано, что нужно было усовершенствовать и какие появились ожидания, связанные с новым средством передвижения. Письмо гласило:

«В свое время Вы выразили намерение следующей весной более энергично снова приняться за дело, поэтому прошу разрешить мне обратить Ваше внимание на некоторые моменты, а именно:

1. Управление Вашей маленькой трехколесной повозкой находится внутри… Не лучше ли было бы в новой конструкции с четырьмя колесами придать ей вид козел, чтобы освободить место для пассажиров?

2. Нельзя ли под сиденьями или в задней части оборудовать два замыкающихся магазина, один побольше, другой поменьше? Они могли бы служить для большей сохранности перевозимой почты и сумок с деньгами.

3. Почему у Вас нет управления задним ходом? Его отсутствие является самым уязвимым местом.

4. Нельзя ли применить более мощный двигатель, чтобы легче можно было преодолевать болотистую местность и глубокий снег?»

Далее следуют предложения, связанные с усовершенствованием передвижения во время гололеда, при больших уклонах. Затем автор письма продолжает:

«Если Вы в состоянии добавить все эти приспособления, необходимые для более надежного передвижения, то я с уверенностью могу предположить, что Ваше гениальное и чрезвычайно практичное изобретение будет увенчано большими успехами. Здесь я имею в виду не только почтовые перевозки, но и придерживаюсь мнения, что Ваша машина может быть великолепно приспособлена для врачебной практики в сельской местности. Не у каждого проживающего там врача есть конюшни, лошади и свое хозяйство, но любое средство передвижения необходимо врачу, так как его практика часто простирается на многие населенные пункты, расположенные далеко друг от друга. А как часто вызывают врача в ночное время! Откуда взять быстрое средство передвижения? Пока он достучится к спящему крестьянину, пока тот будет запрягать лошадей, уйдет много драгоценного времени.

С Вашей машиной все будет по-другому: он садится и едет. Не нужен никакой корм, никакой кучер или кузнец, нет опасности в том, что лошади понесут; как будто святой дух ведет машину, один толчок, и она остановилась. К тому же все намного дешевле. Эти неизменные преимущества будут очевидны даже самому тупому «упрямцу» Что касается эстетики внешнего вида, то эта повозка действительно выглядит несколько комично. Непосвященному человеку может показаться, что это и впрямь полукаретка, которая сама пришла в движение. Это — самое необычное. И здесь, по моему мнению, можно многое улучшить, приукрасить, не теряя из виду основную цель… Тогда и отсутствие упряжного животного не так бы ошеломляло прохожих.

Извините меня, пожалуйста, что я позволил себе так откровенно высказать Вам свое мнение, но специалистам зачастую бывает интересно выслушать суждение несведущего человека. Мне любопытно было бы узнать, как будет выглядеть первая четырехколесная машина. Желаю Вам больших успехов в Вашем великолепном изобретении. Они не заставят себя долго ждать, как только машина пробьет себе дорогу».

После долгих размышлений над кинематически безупречным управлением, которое дало бы возможность создать четырехколесный автомобиль, а именно в нем Бенц видел возможное завершение своего труда, с весны 1891 года начались первые испытания в этом направлении. Но лишь зимой 1891/92 годов работа была закончена. Сегодня уже трудно установить, знал ли Карл Бенц что-либо об осевом управлении мюнхенского каретника Георга Ланкеншпергера, которому в 1816 году была выдана на него привилегия, и не послужило ли это толчком для новых изысканий. Но 28 февраля 1893 года Карл Бенц получил патент № 73515 на управление машиной с цепной передачей, установленной касательно колесам.

Тем самым был сделан еще один шаг к совершенно новой форме автомобиля, получившего название «Виктория». Как однажды заметил сам Бенц, это произошло от переполнявшего его чувства радости по поводу одержанной победы. Трудно сказать, было ли это именем богини победы или оно просто созвучно эпохе королевы Виктории, но это, в то время часто встречающееся, а теперь ставшее редким, женское имя впервые было использовано для обозначения типа автомобиля. Спустя семь лет автомобиль Даймлера, тоже названный женским именем, доставит Карлу Бенцу много хлопот!

Автомобиль «Виктория» был первоначально оснащен двигателем мощностью в 3 л.с., маховое колесо которого было установлено вертикально. Обычный карбюратор первых машин, представляющий собой сосуд, через верхний тракт которого проходит всасываемый воздух, обогащенный парами бензина, был заменен небольшим сопловым карбюратором. Он был установлен под сосудом с бензином. Уровень жидкости удерживался самостоятельно при помощи поплавка. Теперь мощность двигателя можно было плавно регулировать. Для изменения скорости или преодоления подъема на ременном приводе прибавились две пары ременных шкивов. Ремни передвигались от одной пары к другой. Задние колеса приводились в движение при помощи дифференциала. Было усовершенствовано и батарейное зажигание, что позволило увеличить время движения. О качестве запальных свечей, разработанных Бенцем, свидетельствует тот факт, что недавно предпринятый спектрографический анализ прежних электродов показал составы, которые стали применяться позже в высокоразвитой технике изготовления свечей двигателя.

Первый автобус Бенца с 1895 года на линии Зиген — Нетфен — Дейтц

В июле 1894 года австрийский промышленник Теодор фон Либиг предпринял первое большое путешествие на автомобиле Бенца «Виктория» из Райхенберга в Богемии через Мангейм и Гондорф-на-Мозеле и обратно. Из записей, которые велись от Райхенберга до Гондорфа-на-Мозеле, следует, что на 939 км потребовалось 140 кг бензина и значительное количество воды для охлаждения — 1500 л. Путешествие, связанное с большим риском и напряжением, доставило все-таки путешественникам «счастье необычным образом проехать по прекрасной местности»; так «благодаря автомобилю начали открывать красоты природы».

Велосипед Бенца, с апреля 1894 года считался первым серийным средством передвижения в автомобилестроении

Время от времени над работой Карла Бенца сгущались тучи, появившееся из области высокого давления бюрократии, так как ему нужно было убедить власти в том, что передвижение в автомобиле совершенно безопасно. Так, в это время фирме Бенца было вручено решение великого герцога министерства внутренних дел от 30 ноября 1893 года, в котором перечислялись все условия, необходимые для движения по улицам. Под № 3 говорится: «Скорость за пределами населенных пунктов не должна превышать 12 км/ч, в населенных пунктах и на крутых поворотах — 6 км/ч». В пункте 4 предписано сбавлять скорость при встрече с другими средствами передвижения, вьючными животными и всадниками». Высокое начальство указало и на то, что с 1 января по 31 декабря 1894 года это разрешение имеет силу и введено в интересах общества для поддержания порядка и безопасности на улицах и дорогах, в случае необходимости оно может быть отозвано или дополнено другими распоряжениями». Но Карл Бенц сумел склонить власти в Бадене, по вполне понятным причинам озабоченных безопасностью людей, применять более мягкие меры, поэтому никаких ограничений не последовало.

В то время как в Соединенных Штатах братья Чарльз и Френк Дюре собирались создать свой первый автомобиль, а Генри Форд, ставший впоследствии титаном автомобилестроения, только работал над своим первым образцом, Бенц начал в Мангейме выпускать первую серию автомобилей. Помощник Бенца, а затем и коммерческий директор Йозеф Брехт, советовал строить по возможности дешевые и легкие автомобили. 1 апреля 1894 года начались поставки так называемого «Вело», сокращение от «велосипеда». Популярность велосипеда должна была способствовать распространению этого автомобиля, который своей грациозной легкостью лишь отдаленно напоминал велосипед. По своей конструкции, что касается двигателя и его установки, приводов и управления, он полностью соответствовал автомобилю «Виктория». Таким образом, Бенц нашел конструктивный, удобный и экономически выгодный переход от предыдущего типа к новому. Цена машины в самом простом исполнении составила 2000 марок, что было сравнительно дешево. Вначале «Вело» был оснащен мотором в 1 1 /2 л.с.; затем мощность двигателя была удвоена. Скорость достигала 20 км/ч. От первоначальных двух ступеней скорости Бенц перешел к третьей, для нее был использован планетный механизм. Эта трансмиссия служила и для движения в обратном направлении.

Вскоре «Вело» стал одним из самых распространенных автомобилей Бенца и после «Виктории» стал первым автомобилем постоянного серийного производства. Из 135 автомобилей Бенца, выпущенных в 1895 году, 62 были «Вело», 36 — «Виктория» и несколько отличавшийся от них «Визави». Среди них были и типы машин, выпущенных в 1894 году, четырехместный «Фаэтон», восьмиместный «Брик» и восьмимсстный «Ландо» — прообраз первого автобуса. В 1895 году эти два автобуса открыли первую линию автобусного сообщения между городами Зиген, Нетфен и Дойц. Но из-за различных осложнений эти линии просуществовали лишь очень короткое время. Вместе с двигателем для автобусов возник совершенно новый вид транспорта.

Фаэтон Бенца мощностью в 5 л.с.

на пробеге Париж — Бордо — Париж, 1895 год

Скоростная машина Бенца, 200 л.с.

Мировой рекорд 1909–1919 гг., 228 км/ч

Особенно сильно возрос экспорт автомобилей во Францию. Париж, который так разочаровал испытателей в 1889 году, только в 1895 году закупил 49 автомобилей Бенца и 19 двигателей. Спустя много лет Карл Бенц, всем сердцем преданный своей родине, заметил, что его дитя на родине нашло лишь непонимающих чужих людей, тогда как французская чужбина быстро превратилась для него в солнечную отчизну с плодотворной почвой. В этом же году «Промышленные предприятия Бергмана», общества с ограниченной ответственностью в Гаггенау начали выпускать небольшие легковые автомобили. В 1905 году появился «Южно-немецкий автомобильный завод Гаггенау». В 1910 году это преуспевающее предприятие стало дочерним обществом заводов Бенца.

Завод постоянно расширялся. Если в 1895 году поставки за рубеж составили 135 машин, то есть по сравнению с 1894 годом удвоились, то в 1897 году их стало 256, а в 1898 году — 434. Поставки во Францию достигли в 1898 году своего наивысшего показателя, но затем стали заметно снижаться, тогда как сбыт в Германии и в других зарубежных странах постоянно увеличивался. Торговые организации, которыми великолепно руководил Ганс, уже располагали широкой торговой сетью и представительствами в Берлине, Крефельде, Дрездене, Вене, Базеле, Нюмвегене, Брюсселе, Милане, Париже, Лондоне, Петербурге, Москве, Буэнос-Айресе, Сингапуре, Мехико и Капштадте.

К уже зарекомендовавшим себя типам машин в 1897 году присоединились и новые: «Дас-Э-Дас», «Милорд», «Брик», «Дак», «Идеал», «Спиди», они были частично оснащены двухцилиндровым двигателем, созданным в 1897 году, их мощность достигала 15 л.с. В дальнейшем, благодаря использованию улучшенной системы охлаждения, шасси и передачи с тремя скоростями, программа выпуска машин значительно расширилась. Появились типы машин мощностью 10 л.с.: «Идеал», «Тонни», «Дак» и «Фаэтон», мощностью 12 л.с. «Тонни» (с четырьмя скоростями). У самого элегантного закрытого автомобиля «Милорд» мощностью в 10 л.с. сосуд с водой для охлаждения был расположен под сидением шофера. Кроме того, выпускались и машины прежних типов: «Вело» мощностью 3 л.с., «Комфартейбл» в 3 л.с., «Дас-Э-Дас» в 5 л.с., «Дак» в 5 л.с., «Визави» в 6 л.с. В 1899 году покупателям были предложены самые дорогие автомобили: «Брик» — его салон вмещал восемь человек — стоимостью 6000 марок и его вторая модификация на 12 человек — 7500 марок.

К концу 1899 года Бенц выпустил 2000-ю машину и достиг самых высоких производственных показателей — 572 автомобиля в год, таким образом, Бенц занял первое место в мире среди производителей автомобилей. Карл Бенц не сразу стал принимать участие в скоростных соревнованиях, растущий интерес к которым особенно сильно проявлялся во Франции, а затем и в других странах, хотя он хорошо понимал, что именно такие гонки могут во многом помочь ему в конструктивном отношении, что и соответствовало его устремлениям: испытать надежность и экономичность машин. Первые соревнования, проведенные в Германии, в которых принимали участие и автомобили Бенца, состоялись в 1898 году и проходили на трассе Берлин — Потсдам — Берлин, протяженностью 54 км. Здесь наряду с «Фениксом» Даймлера испытание успешно выдержали три автомобиля Бенца. В 1899 году больших успехов Бенц добился и на соревнованиях Франкфурт — Кобленц — Кельн, Майну — Бинген — Кобленц, Инсбрук — Мюнхен, Берлин — Баумгартен-брюк — Берлин и Берлин — Лейпциг.

В 1899 году серьезно заболел Фридрих фон Фишер, которому фирма во многом была обязана своим расцветом. Тогда он предложил своим партнерам Бенцу и Гансу превратить их предприятие в акционерное общество, чтобы сделать его независимым от деятельности одного-единственного лица. Предложение было принято. Недвижимость и товары оценены в 2 679 653,05 марки, тогда как все модели, чертежи и патенты — в одну-единственную марку. Все вместе взятое имущество составило 3 245 617,60 марок, в то время как долги и расходы исчислялись в 531 487,25 марок. Таким образом, чистый доход трех партнеров составил 2 714 130,35 марок.

8 мая 1899 года произошла реорганизация фирмы, которая с тех пор стала называться «Бенц и К°», Рейнский завод газовых двигателей, Акционерное Общество Мангейм». Среди основателей акционерного общества вновь появляется Макс Каспар Розе, который уже однажды помог развитию предприятия. Акционерный капитал составил три миллиона марок. Членами правления были избраны Карл Бенц и Юлиус Ганс.

Автомобильный спорт стал привлекать к себе все большее число поклонников. Общественность уделяла ему большое внимание. Мощность и скорость стали основными показателями марки автомобиля. Компания двигателей Даймлера правильно оценила требования времени. Эмиль Еллинек, предприимчивый и необычайно активный коммерсант, на основе богатого опыта, приобретенного в Ницце, сумел убедить руководство завода в необходимости проведения целого ряда мероприятий. В сущности говоря, Даймлер доминировал на всех соревнованиях. Даже там, где побеждала фирма «Пангард и Левассор», происходило это лишь потому, что их машины были оборудованы двигателем «Феникс» Даймлера. В 1899 году фирма «Пангард и Левассор» достигла своего наивысшего расцвета. В 1900 году она окончательно отделилась от Даймлера и пошла своим путем. Но ни активность фирмы «Пангард и Левассор», ни успехи Даймлера не коснулись Бенца. Его достижения были прежде всего признаны на всех скоростных соревнованиях, в которых участие машин Бенца стало уже традиционным. Единственной уступкой, на которую он пошел, было создание нового гоночного автомобиля мощностью в 24 л.с. с четырехцилиндровым двигателем. 29 июля 1900 года этот автомобиль одержал победу на международных гонках во Франкфурте-на-Майне. Убеждение в правильности избранного пути и выполняемой работы укрепило его чувство собственного достоинства. Если Карл Бенц и признавал, что эти соревнования оказали большое влияние на общественное мнение, все же его усилия не были направлены на то, чтобы добиться там определенных успехов. Его путь резко отличался от того пути, по которому шел Даймлер, считая, что при тогдашнем состоянии дорог ни сама машина, ни мотор не смогут долго продержаться, если будет повышена скорость. Поэтому Бенц продолжал идти своей дорогой, в то время как партнер Даймлера Вильгельм Майбах, взявший на себя в связи с его болезнью и смертью всю ответственность, сделал из приобретенного на гонках опыта собственные выводы, во многом способствовавшие развитию техники автомобилестроения.

Победы автомобиля «Мерседес» на соревнованиях в Ницце с 25 по 30 марта 1901 года прозвучали как торжественный сигнал фанфар. Все, что случилось потом, было дальнейшим совершенствованием уже достигнутого, средняя скорость уже превышала 86 км/час. Появился новый тип машин, влияние которого на умы было столь сильным, что специальная пресса расценила его как «эру «Мерседес».

В это время в автомобилестроении назревал производственный кризис. Его вторжение в дела фирмы Бенца, как и других фирм, выпускающих моторы и автомобили, не заставило себя долго ждать. Годовой выпуск заводов Бенца, достигший в 1900 своего наивысшего уровня благодаря созданию 603 автомобилей, резко сократился, в 1901 году было построено всего 385 машин.

Между Юлиусом Гансом и Карлом Бенцем возникли противоречия, которые постоянно возрастали. В конце 1901 года Ганс даже стал вмешиваться в дела своего коллеги. Георгу Дилю, руководителю конструкторского бюро, Юлиус поручил разработать совершенно новый тип машины, благодаря которому, по его мнению, можно было бы избежать кризиса. В качестве решения придумали автомобиль с вертикально установленным впереди высоким двухцилиндровым двигателем в 10 л.с., по образцу уже известного карданного типа. Несмотря на энергичные возражения Карла Бенца, машина была создана и в сентябре 1902 года полностью закончена. Но оказалось, что она не обладает техническими качествами, присущими автомобилям Карла Бенца, и не оправдывает затраченных средств на ее строительство. В этих стесненных обстоятельствах Ганс пригласил французского конструктора Мариуса Барборо, работавшего у Клемена, и поручил ему создание машины нового типа. Очень быстро к ним присоединились и другие сотрудники. Началось строительство гоночного автомобиля с четырехцилиндровым двигателем мощностью в 60 л.с. и автомобилей с одним-двух-четырехцилиндровыми двигателями в 8, 10, 14, 28 и 40 л.с.

Но Бенц, в высшей степени огорченный привлечением совершенно посторонних людей и, по его мнению, их совершенно неправильными действиями, все таки не сдавался. В так называемом «немецком конструкторском бюро», работавшем наравне с конструкторским отделом Барборо, под руководством Диля снова начались разработки нового типа автомобиля. Повсюду царила атмосфера крайнего соперничества и напряженного труда. Невероятными усилиями воли был создан новый тип двигателя по проекту Фрица Эрле. Барборо первым представил свой автомобиль на суд общественности. Но «французский» двигатель не оправдал ожиданий. На подъемах он сильно перегревался. Были выявлены и другие недостатки, весьма существенные. После горного перехода 1 апреля 1903 года, где все три первых места заняли автомобили «Мерседес», а машины Бенца вышли из строя, неудача Барборо в создании гоночных автомобилей оказалась очевидной. В 1904 году Барборо вместе со своими сотрудниками уехал. На основе совместных разработок Диля и Барборо в 1903 году приступили с созданию нового типа автомобиля, названного «Парсифаль», мощностью в 8/10, 10/12, 12/14 л.с. с двухцилиндровым двигателем, который быстро и успешно оправдал себя.

Из-за всей этой тяжелой атмосферы горькое чувство не покидает Бенца, и он не может найти никакого другого выхода, кроме как только оставить свою активную деятельность в фирме. Его выход из президиума общества помечен в торговом реестре суда Мангейма датой 21 апреля 1903 года. Юлиус Ганс, который был самоотверженным партнером Карла Бенца в годы становления и производственного подъема, а во время кризиса превратился в неуступчивого противника, годом позже тоже оставляет фирму, а в июле 1905 года умирает.

Большое значение как для всего дела Карла Бенца, так и для развития его фирмы, имело то обстоятельство, что с лета 1904 года он снова посвящает себя любимому занятию и даже возвращается в наблюдательный совет фирмы. Вскоре глубокое удовлетворение наполнило душу Карла Бенца, он понял, что с такой интенсивностью начавшийся кризис был сравнительно быстро устранен, и ни фирма, ни ее продукция не утратили прежнего доверия.

После нескольких лет упадка производства Бенца с 1904 года снова начался подъем, а вместе с ним вернулось и прежнее ведущее положение. Возрастала спортивная активность, чувствовалось участие немецкой общественности, что требовало оживления производства. Появились новые типы машин, легковых автомобилей, автобусов, гоночных машин. Расширялась программа производства, от автомобилей с двухцилиндровым двигателем 1903/04 годов и созданного в 1903 году гоночного автомобиля в 60 л.с. до четырехцилиндровых автомобилей мощностью в 20, 24, 32, 40, 45 и 52 л.с. 1905/06 годов. Кроме того, успешно развивалось производство грузовых автомобилей, фургонов и других моторов. В 1906 году состоялись гонки Геркамера, названные по имени их инициатора Губерта фон Геркамера, художника немецкого происхождения, проживающего в Англии. Достигнутые результаты способствовали выдвижению машин Бенца на первое место в автомобильном деле. Начался новый период производственного подъема, расширялись мастерские, территории на Вальдгофштрассе уже не хватало. В Мангейм-Вальдгофе, поблизости от железнодорожной станции Луценберг, приобрели большой участок земли в 300000 кв.м. Созданные здесь мастерские приступили к работе уже в 1909 году. Производство автомобилей было переведено в Луценберг, тогда как строительство двигателей осталось на заводе на Вальдгофштрассе.

Учитывая общность интересов, «Южно-немецкий автомобильный завод Гаггенау» в 1910 году слился с фирмой Бенца и стал называться «Заводы Бенца— Гаггенау», общество с ограниченной ответственностью. При этом фирма Бенца руководствовалась намерениями существенно расширить производственную программу выпуска грузовых автомобилей и автобусов, которые с большим успехом создавались в Гаггенау. Впоследствии завод Гаггенау сконцентрировался главным образом на выпуске автобусов и машин специального назначения.

Наряду с расширением и увеличением производства активно проводилась и работа по созданию новых типов машин. В связи с конкурсом на Гран-при Франции в 1908 году был создан новый тип автомобиля мощностью в 150 л.с. Он, конечно, уступил победителю «Мерседес» и должен был довольствоваться вторым и третьим местами, но так была заложена основа для созданного вскоре автомобиля «Блицен-Бенц» мощностью в 200 л.с. С маркой «Блицен-Бенц» связаны прямо-таки легендарные достижения. В 1909 году этот автомобиль установил мировой рекорд на трассе в Бруклине, развив скорость 205 км/час. На гонках в Дейтоне в 1910 году он победил со скоростью 211 км/ч, а в 1911 году — 228,1 км/ч, это была самая высокая скорость, которую достигали когда-либо прежде. С 1909 по 1919 год «Блицен-Бенц» был мировым рекордсменом в автомобильных гонках и навсегда вошел в историю скоростных соревнований. Постоянно усовершенствовалась программа выпуска легковых автомобилей и других машин различных типов.

Перед мировой войной началось бурное развитие авиационного дела и техники самолетостроения, вызывавшей живой интерес общественности. Особенно большое внимание уделялось созданию двигателей для самолетов. Особым стимулом для их создания служила императорская премия за лучший немецкий двигатель, учрежденная 27 января 1912 года, в день рождения кайзера. Мощность двигателя могла колебаться от 50 до 115 л.с., количество оборотов в первом случае должно было составлять 1450 об/мин, во втором случае — 1350 об/мин, вес, включая горючее на семь часов полета, не должен был превышать 6 кг/л.с. С большим усердием германские машиностроители приступили к выполнению этой задачи. В установленный срок 26 претендентов представили на конкурс 44 типа двигателей и 24 мотора-заменителя. Среди них было 3 двухтактных двигателя, 32 — с водяным охлаждением и 12 — с воздушным, у 30-ти были неподвижные цилиндры и 14 ротационных двигателей. Самый большой двигатель имел 14 цилиндров на 95 л.с. Мощность большинства двигателей колебалась в пределах от 80 до 100 л.с. Испытания были переданы основному тогда испытательному ведомству по аэроавиации в Берлин — Адлерсгофе. На протяжении нескольких недель воздух содрогался от гула моторов. Бенц удостоился первой премии в 50000 марок за четырехцилиндровый двигатель мощностью в 100 л.с. при 1300 об/мин. Таким двигателем пользовался Гельмут Хирт в своем перелете Берлин — Мангейм, когда он произвел сенсацию, приземлившись 25 июля 1913 года прямо на территории завода Бенца.

Перед мировой войной 1914–1918 годов количество рабочих на заводах Бенца в Мангейме и Гаггенау составило 6500 человек. Моторо- и автомобилестроение достигло своего наивысшего развития. Изделия Бенца, благодаря их славе и довольно широкой торговой сети, были известны во многих странах. Первая фирма, выпускающая автомобили, в течение трех десятилетий создала автомобильную промышленность, которая стала одной из главных отраслей экономики во многих индустриально-развитых странах. Если вначале автомашины считались предметом роскоши, то мировая война показала, что они уже превратились в фактор национального существования. Двигатели и машины стали во время войны одним из важнейших средств ее ведения: все производство служило этим задачам. Окончание войны в 1918 году и поражение Германии привело к полному падению экономики страны.

Изменения в экономическом положении послевоенного времени потребовали новых проектов, основанных на экономичности и рентабельности. Свое выражение они нашли в дизель-моторе. В фирме Бенца обратились к патенту № 230517, полученному в 1909 году, основанием для него послужили разработки Проспера Л’оранжа. В цилиндре двигателя, связанного с камерой сгорания, происходит сжатие воздуха, вследствие этого повышается температура, становясь достаточной для воспламенения впрыскиваемого топлива. Благодаря повышенному давлению топливо распыляется и попадает в камеру сгорания цилиндра. Для этого в стационарном медленно вращающемся дизеле были необходимы специальные довольно большие и дорогие компрессорные установки.

Осуществить эту идею тогда не удалось, так как еще не умели изготавливать соответствующие установки для впрыскивания — насосы и форсунки, которые должны были подавать точно дозируемое незначительное количество топлива, свободное от продуктов сгорания. Поэтому все усилия оказались вначале безуспешными, да и война 1914–1918 годов задержала дальнейшие разработки.

Значительную помощь в дальнейших испытаниях оказал патент № 397142 от 18 марта 1919 года, благодаря которому удалось достичь цели, впервые поставленной еще в 1909 году. Был осуществлен переход горючего из открытого спереди цилиндра в основную камеру сгорания через суживающуюся коническую насадку, температурные условия которой способствуют испарению топлива, не давая ему затвердеть.

Дальнейшее развитие завода шло двумя путями. С одной стороны, создавались двигатели для различного рода производственных целей, с другой стороны, готовились к выпуску быстроходные дизель-моторы, предназначенные для тягачей и грузовых машин. После того как убедились в возможности создавать двигатели двух видов, в 1922 году отделение «Стационарное моторостроение» Бенца перевели в «Заводы двигателей Бенца, отд. стационарного моторостроения акционерного общества, Мангейм» (MWM). В ходе перестройки в 1923 году завод на Вальдгофштрассе, а вместе с ним и часть производства двигателей Бенца, перешел во владение «Моторостроительных заводов Мангейма», возникновение которых тоже связано с работами Карла Бенца. Фирма Бенца, продолжая выпускать двигатели, сконцентрировала свое внимание на дальнейшей разработке легких двигателей, из которых на основе полученных результатов вскоре выделился дизель-мотор для различных средств передвижения. Вначале его применяли для тягачей, но с 1923 года быстроходный дизель стали устанавливать на грузовиках. Его высокая экономичность позволила создать новый тип в технике автомобилестроения. Быстроходный дизель, разработанный фирмой Бенц сначала для грузовых машин, стал подобием быстроходного бензинового двигателя Даймлера. В 1936 году появились и легковые автомобили «Мерседес-Бенц».

В 1924 году был создан концерн, объединивший общество двигателей Даймлера и Рейнское моторо- и автомобилестроительное общество «Бенц и К°». В 1926 году произошло окончательное слияние обеих фирм в акционерное общество «Даймлер-Бенц». Наряду с обширной производственной программой большое значение для дальнейшего развития объединенной фирмы имела начавшаяся разработка дизеля для грузовых автомобилей.

С тех пор как Карл Бенц отошел от активной работы над своим детищем в апреле 1903 года, а с 1904 года снова стал членом наблюдательного совета и включился в производственный процесс, там произошли большие изменения, связанные не только с техническим развитием, но и с экономическим ростом. На месте предоставленного самому себе изобретателя, который лично должен был разбираться с каждой проблемой и самостоятельно добывать все необходимые вспомогательные средства, появилось специальное конструкторское бюро, во главе которого стоял главный конструктор. Поэтому Карл Бенц с полным сознанием того, что он все сделал для перестройки фирмы, мог спокойно, без ущерба для производства, отойти от работы.

В ходе поисков места будущего жилья выбор пал на близлежащий Ладенбург. Он находился там, где Неккар за Гейдельбергом делает свой последний изгиб перед впадением в Рейн. Еще со времен кельтов простираются здесь возделанные земли. Недалеко от Неккара, окруженная великолепным садом, вилла Бенца как будто специально была приготовлена для заслуженного отдыха. Фронтон дома напоминал здание завода на Вальдгофштрассе.

Для человека в возрасте шестидесяти лет было бы, наверное, естественно полностью отдаться наступившему отдыху, но целеустремленность, борьба, новые задачи и обязанности, успехи и постоянный труд в прошлом закалили все его существо и даже теперь будили в нем желание решать новые проблемы. Он стал живо интересоваться семейными делами, самостоятельной жизнью обоих сыновей, которые в течение многих лет были ему верными помощниками: Ойген руководил моторостроением на заводе в Мангейме, а Рихард занимался конструированием автомобилей. Так возникло самостоятельное предприятие «К. Бенц и сыновья, Ладенбург», на котором с лета 1906 года приступили к выпуску моторов и автомобилей. Само собой разумеется, речь не шла о конкуренции новой фирмы с заводом в Мангейме. С самого начала объем производства фирмы был ограничен, таким он и оставался. В первые два года Карл Бенц и Ойген Бенц, который одновременно с отцом покинул завод в Мангейме, были единственными партнерами. В ноябре 1908 года Рихард Бенц тоже оставил свое прежнее место и присоединился к фирме в Ладенбурге. До 1 марта 1912 года Карл Бенц оставался компаньоном фирмы, а потом фирма перешла в полное владение сыновей.

Благодаря доброму имени и первоклассному качеству работы фирма стала вскоре пользоваться всеобщим признанием. Но после потрясений военного и послевоенного времени завод так сильно пострадал, что должен был перепрофилироваться лишь на выпуск запасных частей для автомобилей.

Иногда Карл Бенц занимался вопросами истории изобретений. Случалось и так, что время от времени ему ставили в упрек, что тот или иной человек был на самом деле изобретателем автомобиля. Все начиналось с паровой машины Кюньо в 1770 году, потом был автомобиль Исаака де Риваса с атмосферным поршневым двигателем, использующим электрическую искру. Он стал известен благодаря патентному описанию от 30 января 1807 года. Значительным вкладом в историю автомобилестроения был двигатель Ленуара, построенный в 1860 году. В 1863 году с его помощью был запущен автомобиль. Основополагающим считается и патент Иозефа Равеля от 2 сентября 1868 года. Далее упоминается автомобиль с бензиновым двигателем типа «Деламар-Дебуттевиль» 1883 года и его патент от 12 февраля 1884 года. Пионером моторостроения называют и Фернанда Фореста, который в 1875 году создал двухтактный атмосферный двигатель, а в 1884 году — бензиновый двигатель с магнитным зажиганием, запатентованный в 1887 году. Но с другой стороны, исходным моментом для развития техники автомобилестроения считается машина Маркуса, что однако, было опровергнуто дальнейшими исследованиями. Впоследствии почти всегда возникают противоположные точки зрения в оценке предшествующих открытий. Они только доказывают, как трудно судить о том, кого следует считать первым изобретателем той или иной вещи. Как правило, не всегда достаточно самой идеи для того, чтобы изобретение могло привести к желаемому экономическому успеху, часто для дальнейшего развития необходим еще целый ряд дополнительных условий, пока наконец изделие не станет удовлетворять потребностям рынка. Значимость тех или иных теоретических и изобретательских достижений легче определить, если попытаться рассматривать эти достижения как форму проявления духовных сил, исходящих от творческой личности.

Совершенно непроизвольно воспоминания о Карле Бенце возвращают нас к Готлибу Даймлеру. Они никогда не были лично знакомы друг с другом, но борьба и устремления Даймлера всегда привлекали Бенца и были близки ему. Когда бы ни заходил разговор о Даймлере, в голосе Бенца всегда чувствовалось глубокое уважение. В своих мемуарах Бенц с гордостью признается в непосредственной причастности к нему, к его делу:

«Более десяти лет Даймлер и я были единственными, кто старался родную немецкую землю превратить в источник экономического развития новой отрасли промышленности. Лишь после того как немцы оценили наши успехи, оживилась страна в начале нового века. Стали появляться заводы, и в Германии пробудился интерес к новой индустрии. Веря в великое будущее автомобилестроения, в него стали вкладывать миллионы капиталовложений. Наконец наступил период мощного движения вперед, который быстро превратил автомобилестроение в одну из главных отраслей всего нашего машиностроения».

Бенц всегда живо интересовался автомобильным спортом. Первый пробег от Райхенберга в Богемии до Гондорфа-на-Мозеле провел Теодор фон Либиг на «Виктории» Бенца в июле/августе 1894 года. О нем уже шла речь выше. Благодаря заметке в «Флигенде Блэтер» Либиг обратил внимание на Бенца и приобрел один из первых автомобилей «Виктория». Пять дней из семидневного пробега в Гондорф, где была сделана остановка, понадобилось водителям, чтобы преодолеть расстояние до Мангейма.

Карл Бенц на своем первом запатентованном автомобиле 1886 года у Шнауферль — Корзо в Мюнхене, справа супруга Берта Бенц. Автомобиль находится сейчас в Немецком Музее в Мюнхене

До сих пор известны слова того обращения, с которым Карл Бенц выступил на заводском дворе, приветствуя гостей и всех сотрудников. В нем хорошо отражается уровень «автомобилизма» — такого слова тогда еще не было — и полет его духа, и его надежды на будущее. Гонщиков он приветствовал следующими словами:

«Дорогие друзья и коллеги! В этот победный час, или, если говорить от имени автомобиля, в этот час «Виктории», я считаю своим долгом поблагодарить всех вас, моих коллег, за то, что вы помогли мне создать автомобиль, успешно выдержавший все испытания. Сейчас мы находимся в самом начале наших изысканий. Но дорога нам уже покорилась, семьсот освоенных километров уже почувствовали ход колес «Виктории». К ним прибавятся еще семь тысяч, сотни тысяч, потому что в вашем лице, Тум, Аксман, Гиернимус, мастер Шпитлер, Матиас Бендер, я вижу верных помощников, смелых соратников, неутомимых, самоотверженных коллег. Мой успех — это ваш успех! Моя радость, знаю, — это ваша радость, и как сегодня мы сидим здесь в тесном кругу, так и завтра мы таким же тесным кругом станем у машины. До сих пор наш круг был не совсем полным. Сегодня мы замкнем его, сегодня мы принимаем к себе тех, кто оживил наш труд, кто выпустил его в свет, осветил лучом солнца. «Виктория» на заводе мертва, она оживает на дорогах. Наши гонщики являются поистине волшебниками, в первую очередь, мои дорогие гости из Богемии, они тоже принадлежат к нашему кругу. Первый большой победный круг замкнулся. Я поднимаю тост за наш сияющий символ! За наше будущее!»

На обратном пути из Гондорфа в Райхенберг в августе они снова сделали остановку в Мангейме.

Два автомобиля «Виктория» сопровождали друзей до Гернсгейма. «Дружба — это сила. Да здравствует добрый друг!» Такие слова произнес Бенц на прощание под радостный перезвон бокалов. Фрау Берта спросила: «А вы знаете, что я была первым водителем «Виктории»? — «О да, конечно, только до Пфорцгейма!» Все засмеялись. Фрау Берта пообещала однажды приехать в Райхенберг. Спустя сорок лет, в 1934 году, она сдержала свое обещание, посетила Теодора Либига. Ее сопровождал один из сыновей и врач.

В начале века стал быстро развиваться автомобильный спорт и общение на этой почве. Популярности автоспорта во многом способствовала и специальная пресса, много писавшая о машинах и гонках. Со временем различные мелкие учреждения превратились в крупные организации международного ранга. Из всех автомобильных клубов ближе всех Карлу Бенцу был «Шнауферль Клуб», где старались сохранять традиции, дружбу и бодрость духа.

Склонность к простоте, физические нагрузки, к которым долгое время относились катание на лыжах и плавание, крепкие природные задатки, постоянная уверенность в себе помогали Карлу Бенцу долгие годы оставаться бодрым и здоровым.

25 ноября 1924 года ему исполнилось 80 лет. День своего рождения он встретил в добром здравии. Чуть позже в своем дневнике он напишет:

«Да, в такие дни воспоминания звонят во все колокола… Борясь против устаревших предрассудков, я слишком долго стоял на передовой линии огня, чтобы обращать внимание на внешние почести и знаки отличия. Кто, как и я шел своим путем, несмотря на бури и непогоду, кто начинал службу с низших должностей, тот по-настоящему понимает радости и горести рабочих, совсем не так, как те, кто о нищете и заботах бедных слоев населения знает только понаслышке. Верность за верность — один из самых важных моих принципов. Верность за верность, это прекрасным образом проявилось и в поздравлениях, поступивших ко мне от рабочих по случаю моего дня рождения… Особую радость мне доставил и поздравительный адрес от Технической высшей школы, которая снабдила меня когда-то необходимыми научными знаниями, провожая на тернистый путь изобретателя… А вы, студенты Технического университета в Ганновере, знаете ли вы, что настоящее сердце восьмидесятилетнего мужчины может быть таким молодым, как и ваше? Поверьте мне, там, где зазвучат студенческие застольные песни, там вновь пробиваются из земли уже давно иссякшие источники, а юбиляр становится снова молодым, «так радуйся всем сердцем, задорный студент»!.. Становитесь знающими инженерами, только инженеры — а не философы и не болтуны — могут стать первопроходцами в лучшее будущее».

Еще раз Карл Бенц вышел из своего уединения к общественности. На 12 июля 1925 года «Шнауферль Клуб» запланировал автомобильное путешествие в Мюнхен. Когда представители праздничной комиссии появились у Бенца, чтобы пригласить его на эту поездку, он не колебался ни одной минуты. Карл никогда не забывал дружелюбного отношения этого города к себе в 1888 году, которое во время соревнований внушило ему уверенность в правильности избранного пути по созданию машин. Бенц был взволнован и польщен тем, что в Немецком Музее стоит его первый автомобиль.

Он писал: «Здесь, в Немецком Музее разместились локомотивы, автомобили и другие технические достижения. Он как собор, но не собор для почитания Бога, а собор почитания духа человека, вечно мыслящего, животворящего, вечно устремленного вперед. Меня, как и любого человека, чье сердце бьется ради техники, потрясло все то, что я увидел и пережил, часами осматривая музей в сопровождении его любезного директора».

Самым волнующим и самым значительным событием в жизни Карла Бенца было слияние его фирмы с фирмой Готлиба Даймлера. Инициатором объединения был доктор Киссель из фирмы Бенца. С большой самоотверженностью ему удалось слить в единое целое две самостоятельные фирмы, с почти одинаковым историческим и техническим развитием. Это было началом нового периода их технической и производственной деятельности. В акционерном обществе «Даймлер — Бенц» продолжают жить имя и труд Бенца, вложенный в двигатели и транспортные средства «Мерседес-Бенц». На прежнее место конкуренции и борьбы друг с другом пришла совместная работа с еще более высокими целями и обязанностями.

Теперь дело всей его жизни переросло самого Карла Бенца. Почти смиренно, умиротворенно смотрит он на бурное развитие техники, которой отдал всю свою душу. С годами память изобретателя не ослабевает. Его жизнь скрашивает уютная атмосфера семьи и дома, визиты старых друзей, почитателей и сотрудников. Иногда его можно увидеть за стаканчиком любимого вина в одном из кафе Ладен-бурга в оживленной беседе с друзьями, и если в это время дух веселья наполняет помещение, то можно почувствовать его поистине молодое открытое сердце.

В полном здравии и с большими почестями 25 ноября 1928 года Бенц отпраздновал свое восьмидесятипятилетие. Зима этого года, особенно январь и февраль 1929 года, была исключительно суровой и принесла людям много хлопот. Поэтому весной Карл Бенц не почувствовал ожидаемого подъема. На пасху тяжелый бронхит приковал его к постели. И именно на пасху Рейнский Клуб автомобилистов Мангейма, один из старейших клубов Германии, объявил о специальном марше в честь Карла Бенца, под лозунгом «Чтите своих Мастеров». К нему присоединились клубы из Бадена, Вюртемберга и Баварии. Транспортные средства всех марок из всех уголков Германии были представлены здесь. На приеме в Ладенбурге бургомистр поблагодарил всех за их верность и дружеские чувства. Советник по строительству Фридрих Наллингер, много лет проработавший у Бенца и защищавший идею слияния с фирмой Даймлера, по достоинству оценил заслуги Карла Бенца. В это время один из самолетов воздушной компании «Баден — Пфальц» сбросил лавровый венок поблизости от виллы Бенца. От имени семьи Бенцев слова благодарности произнес зять, профессор Карл Фольк. Торжественным строем пришел в движение бесконечный ряд машин, из окон домов их радостно приветствовали жители города. Тяжело больному, но бодрому и оживленному происходящим супругу, фрау Берта передала лавровый венок, которым венчали всю его жизнь, наполненную славой, болью и счастьем. Спустя несколько дней, когда теплые весенние лучи солнца вновь оживили весь мир, 4 апреля 1929 года, Карл Бенц умер.

Человеческая жизнь коротка, а идеи и творения служат людям долгие годы, десятилетия, века Память о Карле Бенце хранят с любовью и уважением. Мангейм, непосредственно связанный с жизнью и творчеством великого изобретателя, поставил памятник своему гражданину, прославившему его выдающимися достижениями. И в Карлсруэ стоит такой же памятник. Это в известной степени символизирует возвращение Бенца в тот город, где он учился в политехнической школе, которая дала ему необходимые знания. Надолго в памяти останутся слова, произнесенные обербургомистром 23 июля 1935 года во время открытия памятника:

«Во все времена и у всех народов всегда находятся люди, которых природа одарила гениальностью. Благодаря им человечество смогло двигаться вперед в своем культурном, цивилизованном развитии. Не в безвоздушном пространстве созревают новые открытия, а в живом взаимодействии между отдельной личностью и всем обществом. Успехи изобретателя возможны благодаря объединению различных деталей в единое целое. В этом кроется его творческая сила».

Зарегистрированный товарный знак фирмы «Мерседес — Бенц» с 1927 года

Почти в это же время два гонщика — Рудольф Карачиола и Манфред фон Браухич — в «Гран-при Франции» одержали двойную победу на автомобилях марки «Мерседес-Бенц».

Фрау Берта, верная спутница и почитаемая всеми как «матушка Бенц», пережила своего супруга на 15 лет. 5 мая 1944 года, за два дня до своего 95-летия, она скончалась.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Чуть более ста лет назад в истории автомобиля все было готово к эпохальному скачку. К этому времени Лебена и Броуна уже осенили догадки о двигателе внутреннего сгорания (ДВС). Ленуар придумал вдувать смесь газа и воздуха в цилиндр. Отто успел улучшить ДВС Ленуара введением четырех тактов движения поршня вместо двух.

И вот, примерно за 15–20 лет до конца XIX века поставили ДВС на коляску в Австрии — Маркус, во Франции — Буттевиль, В Англии — Батлер. Так родились первые автомобили — ближайшие предки современных машин.

В Германии пионерами автомобилестроения стали два великих инженера-изобретателя, проложивших дорогу человечеству в новую эру — эру автомобиля.

Их имена — Готлиб Даймлер и Карл Бенц.