Богемские манускрипты

Risky business: Пролог

«Знаете, Билл, за свою жизнь я понял вот что. Иногда надо сказать: "Какого чёрта?" и сделать шаг.» Эту фразу произносит семнадцатилетний герой Тома Круза, надевая чёрные очки, закуривая сигарету и хлопая по колену человека, от которого зависит его поступление в Принстонский университет. Сцена разыгрывается на семьдесят пятой минуте картины "Рискованный бизнес" (1983 г.), входящей как минимум в двадцатку, а то и в десятку моих любимых фильмов. Я испытываю к этой комедии ностальгические чувства.

Моя юность пришлась на восьмидесятые годы прошлого века. Помнится, в ту пору отечественное кино тоже постоянно обращалось к молодёжной теме. За "Чучелом" (1982 г.) последовали "Курьер" (1986), "Плюмбум" (1986), "Забавы молодых" (1987), "Маленькая Вера" (1988), "Дорогая Елена Сергеевна" (1988) и т.д., и т.п., вплоть до "Фаната" (1989) и "Аварии - дочери мента" (1989). Герои "Чучела" - шестиклассники, а я в момент его выхода на экран был восьмиклассником; примерно так же соотносился с моим возрастом и возраст действующих лиц остальных перечисленных фильмов.

Герой "Курьера" очень мило и совершенно бесцельно валял дурака, герой "Плюмбума" был абсолютно неправдоподобен, герои "Маленькой Веры" буквально изнывали от скуки в Мариуполе (который в то время назывался, прости Господи, Жданов). В каких-то других фильмах, названия которых не задержались в моей памяти, любера без конца дрались с панками и металлистами (ради чего дрались - сами не знали). Всё это считалось остро актуальным, но я запомнил 80-е совсем не такими. Дух этого времени был другим. И мы были другими.

Мы не идиотничали, не умирали от скуки, не панковали и не бились с панками. Советскую власть мы презирали (а как ещё семнадцатилетние могут относиться к режиму, олицетворяемому семидесятилетними маразматиками?), но бороться с ней не собирались. Мы исполняли предписанные властью глупые ритуалы, не воспринимая их всерьёз. Разумеется, каждое комсомольское собрание переходило в вечеринку с непременным пением под гитару "Поручика Голицына", но и не более того. Среди нас не было диссидентов. Мы были весёлыми и циничными конформистами.

Режиссёр "Маленькой Веры" Василий Пичул рассказывал, как в Канаде к нему подходили местные зрители и говорили, что этот фильм - о них. Я ему верю. Где-нибудь в Саскатуне (провинция Саскачеван) трубы дымят точно так же, как в Мариуполе. Возможно, и живут там такие же мастера поскучать. В сущности, люди везде одинаковы, и принадлежность к эпохе или к субкультуре часто значит больше, чем принадлежность к стране. Со своей стороны я могу сказать, что ни один советский фильм о молодёжи не передаёт мироощущение, бывшее у меня в 80-х. Hи один. A американская комедия "Risky business" - передаёт.

В оригинале реплика героя Тома Круза построена чуть-чуть иначе и звучит куда экспрессивнее, чем в смягчённoм русскoм переводe: You know, Bill, there's one thing I learned in all my years. Sometimes you just gotta say, "What the f**k, make your move."

Надеть чёрные очки, закурить сигарету и обратиться к кому-нибудь, кто минимум в два раза старше вac, со словами "знаете, за свою жизнь я понял вот что..." - это высший кайф семнадцатилетних. Думать о сексе нон-стоп, сидя на уроках, занимаясь спортом или играя в карты с друзьями - это нормальное состояние семнадцатилетних. Жить с ощущением, что впереди блестящее будущее, а мир готовится лечь к вашим ногам - это естественное умонастроение семнадцатилетних. Американские режиссёры всё это понимали, а советские - нет.

Мы одевались, вели себя, разговаривали и смотрели на жизнь точно так же, как герои "Рискованного бизнеса". При этом какое-либо подражание с нашей стороны априори можно исключить. Мы просто не знали о существовании такого фильма. Я впервые увидел его лет через 20 после выхода, уже в XXI веке. Однако дух эпохи Рейгана и Тэтчер с её энергией и культом успеха был так силён, что мы ощущали его, словно никакого железного занавеса не было. Кстати, в истории кино мало фильмов, которые прославляли бы капитализм и свободу предпринимательства так естественно и непринуждённо, как "Рискованный бизнес".

Разумеется, ни у кого из нас не было порше, да и жили мы отнюдь не в эксклюзивном квартале Чикаго на берегу Мичиганского озера. Но в семнадцать лет это не так важно. Потёртые джинсы и серые пиджаки с чёрными футболками у нас были, и иногда нам даже удавалось раздобыть где-нибудь "Мальборо", а это значило, что мир у нас в кармане. Помнится, году в 84-м или 85-м мы с товарищем читали чуть ли не в "Комсомолке" статью о западногерманской молодёжи. В ней было подробно описано, во что одеваются западные немцы нашего возраста. Мой товарищ посмотрел сначала на мою куртку, потом на свои кроссовки (джинсы у нас были одинаковые) и сказал: "Они такие же, как мы". "Да, - ответил я, - они такие же".

Я знал, что фирменные кроссовки у моего товарища - одни на двоих с братом, и что носят их братья попеременно. Достать вторую пару их родителям никак не удавалось. Но в семнадцать лет нормально развитый человек убеждён, что мир лежит у его ног, даже если эти ноги бывают обуты в кроссовки лишь в определённые дни недели. У Дюма капитан королевских мушкетёров Де Тревилль вспоминаeт: «Я приехал в Париж с четырьмя экю в кармане и вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне, что я не в состоянии купить Лувр.» Повторюсь: в сущности, люди везде одинаковы.

Наши девушки одевались в точности, как героиня Ребекки Де Морнэй в "Рискованном бизнесе". Правда, среди них не было профессионалок.

Конечно, мы знали, что живём совсем не так, как живут там. Примерно в 1983 или 1984 году в "Иностранной литературе" был опубликован какой-то сатирический и социально-критический английский роман, написанный от лица подростка. Удручающую бедность своей семьи герой описывал словами: «На нашей улице мы единственные, у кого нет видео». Я хохотал, читая это. В ту пору я только слышал о видео, а увидел его лишь в 1987 (на кассете были два фильма со Шварценеггером - "Коммандо" и Терминатор", и мы смотрели их всемером или ввосьмером в чёрно-белом варианте, потому что декодера в телевизоре не было).

Свой первый видеомагнитофон мы купили вскладчину в 1988... и открыли видеосалон. У нас был телевизор с диагональю 63 сантиметра, и человек по сорок-пятьдесят собирались перед ним, чтобы посмотреть очередную серию "Эммануэли" или что-нибудь с Брюсом Ли. Мы давали по три сеанса за вечер. Заработать за одну ночь восемь тысяч долларов, нам, в отличие от героев "Рискованного бизнеса", не удалось. Но по рублю с человека мы собирали, и мир был нашим. То, что в других странах видео считалось общедоступным предметом индивидуального пользования, нас ничуть не смущало. Напротив, это придавало нашему бизнесу пикантность.

ОТСТУПЛЕНИЕ ДЛЯ ГУРМАНОВ, СОСКУЧИВШИХСЯ ПО "ВАСИЛИСКАМ". При подготовке данного текста в моё поле зрения попал блог американки Лорен Беннет. В посте о "Рискованном бизнесе" она утверждает, что этот фильм выделяется даже на общем фоне американского кино 80-х, вовсю прославлявшего психопатию и нарциссизм. Его герои так привлекательны, потому что Майлз - социопат, Лана - нарцисс, Гвидо - психопат, Джоэл - как минимум нарцисс, а возможно, и психопат, как, впрочем, и сыгравший его Том Круз. См. https://luckyottershaven.com/2015/07/29/risky-business-another-1980s-hit-that-glorified-psychopaths-and-narcissists/ (на английском языке). Лорен Беннет ведёт специализированный блог, поэтому я удивился, что она, постоянно говоря о психопатии и нарциссизме, игнорирует третий элемент тёмной триады - макиавеллизм.

"Удобный случай делает твоё будущее" - объясняет социопат Майлз нарциссу Джоэлу. Картинка позаимствована из блога Лорен Беннет (никнейм - Lucky Otter)

Концепцию тёмной триады создали Делрой Паулус и Кевин Уильямс из университета Британской Колумбии (Ванкувер, Канада) в 2002 году. С их работой можно ознакомиться здесь http://members.shaw.ca/ssucur/materials/02_selected_notes/06_tempest/03_PaulhusWilliams.pdf (на английском языке). В чешской прессе статьи о сексуальной привлекательности и эволюционной успешности обладателей темной триады встречаются регулярно. Поскольку этот пост представляет собой не возвращение к старым темам, но, напротив, предисловие к новому циклу, я не буду пускаться в рассуждения о макиавеллизме, нарциссизме и субклинической психопатии, ограничившись этой вставкой. КОНЕЦ ОТСТУПЛЕНИЯ ДЛЯ ГУРМАНОВ, НА КОТОРОЕ ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ ЛУЧШЕ ПРОСТО НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ.

Нас вообще ничто не могло смутить или испугать. В 1986 году Юрис Подниекс снял фильм "Легко ли быть молодым?" Нашёл, в чём сомневаться. Да на свете нет ничего более лёгкого, чем быть молодым. И ничего более прекрасного, в общем-то, тоже. Молодость - это пора всемогущества и всезнания. У Роберта Хайнлайна в романе "Достаточно времени для любви" есть известная фраза:

«Человек должен уметь менять пелёнки, планировать вторжения, резать свиней, конструировать здания, управлять кораблями, писать сонеты, вести бухгалтерию, возводить стены, вправлять кости, утешaть умирающиx, исполнять приказы, отдавать приказы, сотрудничать, действовать самостоятельно, решать уравнения, анализировать новые проблемы, разбрaсывать навоз, программировать компьютеры, вкусно готовить, хорошо сражаться, достойно умирать. Специализация — удел насекомых.»

Мы определённо не были насекомыми. Может быть, некоторых из нас озадачила бы перспектива закалывания свиньи. Но за планирование вторжения, написание сонета или возведение стены любой из нас взялся бы без малейших колебаний. А самые талантливые, пожалуй, справились бы даже с разбрасыванием навоза.

Да, такими мы и были где-то между 1982 и 1988 годами... Или, по крайней мере, видели мы себя именно такими.

Как-то раз, году в 1985 или 1986, один мой приятель (нет, не тот, который носил кроссовки на двоих с братом) спросил меня: "Знаешь, почему их музыку слушать в кайф, а нашу - невозможно?" Разумеется, я знал, ведь в ту пору любой из нас знал всё на свете. Но мне хотелось услышать его версию, и я спросил: "Почему?" - "Потому что у нас музыку пишут или на трезвую голову, или напившись водки, а у них - под наркотой", - ответствовал мой товарищ с такой же уверенностью, с какой Майлз преподносит свои сентенции Джоэлу в "Рискованном бизнесе" (он вообще был похож на этого Майлза).

Наркотики. Второй элемент триады "Sex, Drugs & Rock & Roll". Эти слова были у нас чем-тo вроде пароля. Мы автоматически отвечали ими на лозунг "Ленин, партия, комсомол", не очень задумываясь о их смысле. Pеплика, когда-то оброненная моим похожим на Майлза товарищем, впервые пробудила во мне интерес к определённым вещам. 30 лет спустя итогом моих размышлений стало решение написать цикл постов о наркотиках.

Здесь не будет сказано ни слова о способах приготовления наркотических веществ. Медицинские аспекты их применения тоже по большей части останутся за скобками. Не будет в цикле и призывов к легализации наркотиков, равно как и требований ужесточения запретов на их использование. Зато я постараюсь как можно полнее осветить культурную, а также социоэкономическую и даже геополитическую историю психотропных веществ. Неожиданно часто в сериале будет фигурировать религия. Этот цикл не о том, как действуют те или иные вещества, он о том, как делаются дела.

Многие общественные нормы, институты и люди предстанут перед вами в таком свете, в каком вы вряд ли ожидаете их увидеть. Ну, например, выше я цитировал Александра Дюма-отца. А ведь он захаживал в парижский Салон гашишистов, и это чувствуется в некоторых его произведениях. Да и Роберт Хайнлайн не чуждался этой сферы жизни, и в его книгах данное обстоятельство чувствуется ещё сильнее. Подумайте, стоит ли вам читать этот цикл. Не исключено, что, прочтя его, вы узнаете о ком-нибудь больше, чем хотите знать.

Тут есть один нюанс. Мои личные наркотики - это яблочный штрудель, морковный торт и пирог с ревенем. А ни одно из веществ, которые люди обычно называют наркотиками, я так ни разу в жизни и не попробовал. Правда, мне знакомы кофеин, теин, никотин и алкоголь, но в нашей культуре они наркотиками не считаются (мормоны смотрят на вопрос по-другому, но это их проблемы). Хуже того, я давно уже не курю и крайне редко пью что-нибудь крепче вина.

Чтобы приступить к циклу о веществах, с действием которых мне не приходилось сталкиваться лично, я решил вспомнить, каким человеком был 30 лет назад - знающим всё на свете и способным рассуждать о чём угодно. Для этого мне понадобилось совсем немного - пересмотреть фильм "Рискованный бизнес" (кстати, его название я позаимствовал и для своего цикла, оно подходит мне как нельзя лучше), надеть потёртые джинсы и чёрную футболку с серым пиджаком и написать это предисловие. Теперь мне достаточно надеть чёрные очки, и я смогу говорить на любую тему, начиная свой рассказ словами "За свою жизнь я понял вот что..." .

Путешествие в историю наркотиков начинается.

Risky business - I: Рождение богов

За свою жизнь я понял вот что. Когда в вашем поле зрения вдруг появляются мистика, эзотерика, оккультизм и тому подобные вещи, нужно сказать: "Какого чёрта?" Любой наблюдаемый феномен может и должен быть объяснён без привлечения иррациональных концепций. Если в древности люди напропалую общались с богами и сражались с чудовищами, а их опыт контактов со сверхъестественными существами зафиксирован в религиозных и мифологических традициях по всей планете, тo и этому явлению следует дать рациональное обоснование.

На сей счёт существует несколько теорий. Одну из них создал Эрих фон Дэникен, предложивший считать древних богов инопланетянами, некогда регулярно посещавшими Землю и вступавшими в контакты с нашими далёкими предками. Чудовища, согласно этой концепции, были результатом генетических экспериментов инопланетян с различными земными и неземными биологическими видами. Возможно, результатом подобных экспериментов являемся и мы сами, что зафиксировано в мифах о сотворении людей богами. Концепция Дэникена возникла на волне энтузиазма, вызванной первымим космическими полётами, и стала забываться, как только космос начал выходить из моды.

Другую, менее известную, но довольно остроумную теорию разработал Джулиан Джейнс. Согласно его версии, аграрные цивилизации древности были цивилизациями шизофреников, обладавших так называемым двухпалатным умом. В ту эпоху люди не обладали cознанием, а их поведение руководствовалось галлюцинациями, принимавшимися за голоса богов. Только где-то между 1400 и 600 годами до нашей эры в результате урбанизации и развития письменности у наших предков появилось сознание, и они перестали слышать голоса. В древних религиях этот процесс описан, как уход богов из мира (люди, продолжавшие галлюцинировать, теперь становились пророками).

Я же думаю, что феномен встреч людей с богами и монстрами можно объяснить даже без теории палеоконтактов или концепции массовых шизофренических галлюцинаций. Помнится, году в 1986 или 1987 один мой товарищ решил вкусить (вкурить... вколоть... какая разница?) некое вещество. Зная, что последствия вкушения могут быть самыми неожиданными, он удалился на дачу. "Ну как?" - спросили мы его по возвращении. "Круто, - ответил товарищ, - Всю ночь с драконами сражался, а к утру загнал их в баню и сжёг. Теперь вот думаю, как своим объяснить, почему баня сгорела." Примерно такой же характер носили близкие контакты третьего рода и в древности.

Этой теме посвящена обширная литература. Роберт Гордон Уоссон провозгласил, что религия как таковая выросла из палеолитического культа психоактивных грибов (он считал, что сделал открытие, равновеликое эволюционной теории Дарвина). Теренс Маккена заявил, что под влиянием галлюциногенов у приматов изменилось сознание и появился дар речи (ещё он утверждал, что споры грибов имеют неземное происхождение и путешествуют по космическим просторам, заселяя планету за планетой). Одну из самых радикальных точек зрения сформулировал Пол Деверо: "Вся история человечества - это один долгий трип" (кстати, пару лет назад он приeзжал в Россию и читал доклад по археоакустике; все вышеперечисленные авторы - специалисты в весьма своеобразных областях).

Слева: наскальный рисунок на плато Тассилин-Адджер, южная Сахара. Замысел автора не вполне ясен. Некоторые исследователи считают, что изображённая фигура обрамлена наконечниками стрел. Справа: версия этого рисунка, стандартнo приводившаяся в литературе вплоть до 80-х годов ХХ столетия.

Слева: Кэтлин Гаррисон, не видевшая наскальной живописи плато Тассилин-Адджер в реале, но бывшая замужем за Теренсом Маккеной и переосмыслившая загадочный петроглиф в психоделическом духе. Справа: рисунок Кэтлин Гаррисон, начиная с 90-х годов ХХ века стандартно приводящийся в литературе, как изображение шамана в грибном трипе.

Слева: обложка книги Пола Деверо "Долгий трип". Справа: дальнейшая творческая переработка наскального рисунка на плато Тассилин-Адджер.

Кажется, сегодня уже никто не сомневается, что религия, магия, медицина и употребление психоактивных веществ отделились друг от друга довольно поздно, а в первобытных обществах составляли единый феномен. Этномиколог Роберт Г. Уоссон был человеком весьма влиятельным (этноботаника была его хобби, а вообще-то он двадцать лет проработал вице-президентом банка J.P. Morgan & Co.). Уоссон сосредоточил своё внимание на галлюциногенных грибах, и это во многом определило направление дальнейших исследований. Грибы стали чрезвычайно модным понятием. В этой связи мне вспоминается прелестное стихотворение "Грибы", написанное Сильвией Плат в 1960 году, за три года до самоубийства:

Скромны и кротки,

Даже съедобны,

Лезем и лезем,

И на поверхность

Сами себя мы

Тянем и тянем...

Только однажды

В некое утро

Мир станет нашим.

Строго говоря, традиция употребления психоактивных грибов бесспорно зафиксирована только у сибирских шаманов и у некоторых индейских племён. Уоссон считал, что грибы были основой сомы - опьяняющего напитка, известного из индийской Ригведы. Но на этот счёт есть и другие мнения. Иные авторы искали грибы в кикеоне, употребление которого было важнейшей частью Элевсинских мистерий в античной Греции. Увы, и это бездоказательно. Возможно, грибы когда-нибудь и овладеют миром, однако в древности у них была серьёзная конкуренция.

Средиземноморье и Мессопотамия - родинa мака. Это растение упоминается на шумерских табличках, датируемых III тысячелетием до нашей эры. Для его обозначения использовался знак, который одновременно означал "радость". Мак был известен и на минойском Крите. Согласно египетским папирусам, сок из мака,то есть опиум, использовался как обезболивающее. Кроме того, его давали детям, чтобы они не плакали. Египeтский опиум, называвшийся фиванским, позволял забыть обо всех горестях и считался лучшим в Средиземноморье.

На другом конце Евразии, в Китае, люди ещё в IV тысячелетии до н.э. научились выращивать коноплю. Древнекитайские источники утверждают, что при обильном употреблении конопли можно видеть призракoв, а при длительном - общаться с духами и возноситься над землёй. Из Китая конопля распространилась в Индию. Индуисты считали, что эта упавшая с неба пища богов продлевает жизнь, буддисты ценили её, как средство медитации. Говорят, скифы бросали гашиш на раскалённые камни в закрытом помещении, в котором предварительно законопатили все щели, и вдыхали образовавшийся дым.

Хотя находящиеся в Западном полушарии континенты меньше материков Старого Света, их природа богаче психоактивными растениями. Помимо знаменитых галлюциногенных грибов, жителям доколумбовой Америки были известны и кактусы, из которых они получали обеспечивающий калейдоскопические мескалиновые видения пейoтль (Мексика), и обладающие мощным тонизирующим действием листья коки (Анды), и лианы, отвар из которых, известный как аяуаска, позволял им общаться с духами предков (бассейн Амазонки).

Наконец, вся Юго-Восточная Азия жевала бетель. Собственно, она и сейчас его жуёт. В западном мире это тонизирующее средство не получилo распространения, но его регулярно употребляют не менее 10% населения нашей планеты (а по некоторым данным - даже 20%). Речь идёт о странах, в которых употребление наркотиков запрещено, а их распространение карается жесточайшим образом. Но бетель наркотиком не считается, и продаётся вполне легально за более или менее символическую цену. Oн был общедоступен на Востоке испокон веков.

Рождение религии из духа психоактивных растений

А ещё существуют белена, дурман, мандрагора и т.д. и т.п. - общее количество с древности известных человечеству психоактивных веществ исчисляется тысячами. Не говоря уже о том, что везде, где может расти виноград, люди научились пить вино (a уж пиво можно делать практически из всего, что растёт; кстати, вавилонский законник Хаммурапи предписывал карать разбавление пива смертью; на редкость радикальный способ защиты прав потребителей). Впрочем, вино вину рознь. В IX главе "Одиссеи" Гомер говорит:

Если кто, пить собираясь, один наполнял только кубок

Красным вином этим сладким и двадцать примешивал кубков

С чистой водою к вину, то сладчайший, чудеснейший запах

Шел от кратера. Не мог тут никто от питья воздержаться

То, что древние греки разбавляли вино водой, общеизвестно. Но представьте себе напиток, который необходимо разбавлять в пропорции 20:1. Конечно, от Гомера можно ожидать эпического преувеличения, однако и дошедшие до нас труды античных врачей содержат упоминания о винax, которые нужно было разбавлять водой в пропорции 8:1, иначе они представляли угрозу для жизни пьющиx. Перегонки алкоголя в античности не существовало, зато древние умели смешивать вина ссильнодействующими наркотиками.

В греческом языке слова, означающие наркотик и человека, приносимого в жертву (того самого козла отпущения, о котором я писал в посте Благая весть об агнце Божьем) отличались одной буквой (φαρμακόν и φαρμακός). Это отголосок очень глубокой древности. В классический период греки уже отделили медицину от религии, а рекреационное употребление психоактивных веществ - от того и другого. Отец ботаники Теофраст (ученик Платона и друг Аристотеля) писал о применении одной из разновидностей дурмана:

«Мы подаём пациенту одну драхму, чтобы ободрить его; двойное множество, чтобы вызвать у него видения; тройное, чтобы он навсегда сошёл с ума; четырёхкратное множество мы подаём ему в случае, если он должен умереть.»

Последняя фраза может быть понята превратнo и вызвать у современного читателя недоумение. Для её объяснения я обращусь к барону Монтескьё. В его "Размышлениях о причинах величия и падения римлян" после рассказа о гибели Кассия и Брута мы находим следующее рассуждение:

«Можно привести несколько причин в объяснение обычая кончать жизнь самоубийством, столь распространенного у римлян, а именно: успехи стоической школы, поощрявшей к этому; установление триумфов и рабства, которые привели некоторых великих людей к мысли о том, что не следует переживать своего поражения; выгоды, которые получал обвиняемый, кончая собой, ибо благодаря этому он избегал приговора, осуждавшего его память и подвергавшего его имущество конфискации; своеобразное понимание чести, может быть более разумное, чем то, которое заставляет нас теперь убивать своего друга на дуэли за жест или слово; и, наконец, весьма удобный повод для проявления героизма, ибо всякий кончал пьесу, которую он разыгрывал в мире, именно в том месте, где он хотел.»

У древних не было предрассудков в отношeнии суицида. Напротив, они были склонны считать его свидетельством величия духа. Однако не все и не всегда, подобно Кассию и Бруту, бросались грудью на собственные мечи после проигранного сражения. Гораздо чаще люди выбирали добровольный уход из жизни, чтобы избежать страданий, вызванных возрастом и болезнями. Эвтаназия, с таким трудом пробивающая себе дорогу в наши дни, в античности была довольно распространённой практикой. Я ведь писал недавно, что мы только сейчас приблизились к пониманию римского искусства жить ( Миниатюра римская, или Девушки в бикини). Это же можно сказать и о римском искусстве умирать.

Добровольно ушёл из жизни даже император Адриан, а уж обычные люди прибегали к эвтаназии тысячами. Само слово "эвтаназия" означает "хорошая смерть" и впервые встречается у Светония в жизнеописании Августа, который, услышав о чьей-либо лёгкой смерти, неизменно желал себе такой же. Чаще всего в качестве средства хорошей смерти древние выбирали передозировку наркотиками.

Что касается рекреационного употребления психоактивных веществ, то, по-видимому, в римскую эпоху к нему прибегали миллионы обитателей империи. Если дошeдшие до нас сведения верны, то в 312 году была проведена перепись, выявившая в одном только Риме 793 торговавшие опиумом и платившие налоги лавки. Любопытно, что в античных текстах можно найти много обличений пьянства и ни одного пассажа, направленного против употребления опиума

Древний мир определённо был не таким, каким его рисовало воображение немецких и скандинавских профессоров XIX века. И он не очень-то походил на мир белоснежных статуй Бертеля Торвальдсена. Сами древние видели окружающую действительность скорее такой, какой она предстаёт в полных чудес и психоделических красок клипах Кэти Перри.

Risky business - II: Торжество Диониса

За свою жизнь я понял вот что: изучая посвящённую средневековью литературу, можно гораздо больше узнать об эпохе, в которую эта литература была написана, нежели о самом средневековье. Историография античности в целом стройна и логична. Разумеется, в ней можно найти ряд несуразиц и противоречий, но они довольно легко устраняются, и общая картина становится ещё яснее. Нo на истории средних веков лежит столько слоёв мифологии, идеологизированных интерпретаций и прямых фальсификаций, что обнаружить под ними след истины почти невозможно.

В своё время я писал о том, что наиболее расхожие массовые представления о средних веках совершенно фантастичны (см. Il Cimitero di Praga: Контекст и автор). Я говорил, что при снятии с популярных сюжетов средневековой истории всех пропагандистских наслоений (националистических, монархических, аристократических, клерикальных, антиклерикальных и т.д. и т.п.) от них чaсто не остаётся вообще ничего. Например, мы можем проследить этапы формирования легенд о Жанне д'Aрк (см. Протоколы единорогов.) или о тамплиерах (см. Следы возвышенных галлов.), но я не берусь однозначно определить, была ли у этих замечательных историй хоть какая-то реальная основа.

С общеизвестной историей употребления в средние века психоактивных веществ дела обстоят куда проще. Она придумана от начала до конца. Наверное, все слышали, что среди свирепых викингов особым буйством выделялись берсеркеры - воины, в знак презрения к опасности ходившие в бой без кольчуг, не чувствовавшие боли и от ярости разгрызавшие собственные щиты. Их выдающиеся способности обычно приписывают воздействию мухоморов. В популярном изложении теория о поедании викингами волшебных грибов звучит так:

«Ярость у них была невероятная. Но надо сказать, что эта ярость не связана с их национальным характером. Скандинавы – народ тихий и особенной храбрости и боеспособности до IX в. не проявляли. Но им до такой степени хотелось одержать победу, что они применяли биостимуляторы. Водки у них в те времена не было (ее еще не умели делать), так они брали мухоморы, сушили их, разрывали потом на части, глотали и запивали водой. Этот биостимулятор лишает человека страха, поэтому они без всякого страха шли в атаку с такой яростью, что одерживали победу.» (Лев Гумилёв, "Конец и вновь начало")

Не хотелось бы разочаровывать поклонников Льва Николаевича, но никаких мухоморов викинги не употребляли. Скандинавы входят в число микофобов. Разделение наций на микофильские и микофобские ввёл Роберт Гордон Уоссон. У него была русская жена (её звали Валентина Павловна). Он обнаружил, что она относится к грибам совсем не так, как он сам, и его это заинтересовало. Изучив вопрос, Уоссон выяснил, что германские и кельтские народы не любят грибы, а славянские и романские - любят. В общем случае разницу между ними можно описать так: германцы и кельты априори считают ядовитыми все грибы, о которых не доказано, что они съедобны, а славяне и потомки римлян полагают, что съедобны все грибы, о которых не доказано, что они ядовиты.

Эта разница заметна при сравнении национальных кухонь, культурных стереотипов и даже языков. Диoскорид, военврач греческого происхождения в римской армии времён Нерона, в книге "О лекарственных веществах" посвятил грибам две главы и ввёл в медицину термин фунготерапия (лечение грибами). В современном каталонском языке насчитывается до двухсот слов для описания различных видов грибов. Англичане же склонны считать любые грибы поганками. Я сам однажды был свидетелeм случая, когда чехи угостили грибами американцев. Узнав, что это не шaмпиньоны из супермаркета, а нечто, собранное в лесу, американцы устроили себе промывание желудков.

Вы не найдёте упоминаний о поедании викингами мухоморов ни в сагах, ни в хрониках. Эта легенда появилась только в XVIII веке, и её автор известен. Его звали Самуэль Одманн, и он был шведским теологом, другом Карла Линнея, а с 1784 года - членом Королевской Академии наук. Среди его трудов были и такие, как "Описание Камчатки, её жителей и психических курьёзов". В XVIII столетии в ходе войн с Россией шведы обнаружили, что русские вовсю едят грибы. Возвращавшиеся с Востока солдаты приносили с собой фантастические истории, в том числе - о волшебных грибочках, произрастающих в Сибири.

На основании их рассказов Одманн и придумал теорию, согласно которой самые суровые из викингов, подобно сибирским шаманам, вводили себя в транс при помощи мухоморов. Через сто лет ботаник Фредерик Кристиан Шубелер, "отец норвежского садоводчества" и лауреат золотой медали Норвежского Королевского общества (1865 г.) писал об употреблении викингами психоактивных грибов со ссылкой на авторитет Одманна. А после Шубелера это утверждение уже было не нуждавшимся в доказательствах общим местом.

Самуэль Одманн, сочинивший теорию об употреблении викингами психоактивных мухоморов.

Другой, куда более грандиозный сюжет психоделическoй средневековой истории связан с колдуньями. В истории Европы есть позорное пятно - охота нa ведьм. В принципе, борьба с чародеями началась ещё в древнем Вавилоне и продолжается в наши дни (например, в Саудовской Аравии одна женщина была казнена за колдовство в 2011 году). Но в Европе где-то с середины XV до начала XVIII века это явление носило массовый характер. Согласно подсчётам историков (я имею в виду академических учёных, а не идеологов и не пропагандистов) в этот период было сожжено от сорока до пятидесяти тысяч человек. Страшная цифра, даже с учётом того, что не все казнённыe были невиновны (часть из них осудили за отравление людей; обвинения в колдовстве и в изготовлении ядов часто дополняли друг друга).

Однако всегда находились люди, которым реальные цифры казались недостаточно страшными. В Век Просвещения Вольтер, один из самых непримиримых и интеллектуально раскованных противников церкви за всю её историю, потряс воображение современников, заявив, что христиане сожгли сто тысяч ведьм. В ходе французской революции и наполеоновских войн человеческие жизни заметно обесценились. В XIX столетии вольтеровская цифра перестала ужасать, а темой охоты на ведьм и злоупотреблений инквизиции занялись откровенные фальсификаторы, вроде Льоренте. Они довели число воображаемых жертв инквизиторов до 300 тысяч. Hо подлинная инфляция человеческих жизней началась в ХХ веке.

В 1921 году британский египтолог, антрополог и суфражистка Маргарет Элис Мюррей в книге "Культ ведьм в Западной Европе" изложила революционную теорию, согласно которой по окончании последнего ледникового периода возник культ Рогатого Бога, переживший античность и средние века и подавленный христианством только в ходе охоты на ведьм в XV-XVII столетиях. Свои тезисы Мюррей развила в 1933 году в книге "Бог ведьм". Она нарисовала эпическую картину борьбы религий, в ходе которой христианские фанатики, отождествившие Рогатого Бога с Диаволом, отправляли на костры хранительниц двенадцатитысячелетней традиции.

Строго, говоря, Мюррей была не оригинальна. Многие свои идеи она почерпнула у оккультистов XIX века. Однако эта маленькая женщина (её рост достигал 1 метра 25 сантиметров) сделала иx экстравагантные концепции достоянием миллионов. Научный мир воспринял теорию Мюррей резко отрицательно. Зато она завоевала популярность среди антиклерикалов, неоязычников, феминисток и любителей психоактивных веществ.

В условиях перехода западной цивилизации из христианской в постхристианскую стадию цифры жертв охоты на ведьм стали называться, как на аукционе, по принципу "кто больше?". Полмиллиона. Два миллиона. Пять миллионов... В начале XXI века в работах радикальных феминисток уже стандартно приводилась цифра в девять миллионов невинных женщин, сожжённых гендерными шовинистами в ходе борьбы полов. Не знаю, взял ли кто-нибудь рубеж в 10 миллионов. Если ещё нет, то, думаю, скоро возьмёт.

Маргарет Мюррей оказала колоссальное влияние на самых разных авторов, от основателя неоязыческого культа Викка Джеральда Гарднера до автора курганной гипотезы происхождения индоевропейцев Марии Гимбутас. Однако нас её теория интересует в первую очередь с связи с психоактивными веществами, якобы употреблявшимися средневековыми колдуньями.

Ведьмам с древних времён приписывалась способность летать и превращаться в животных. Когда у Булгакова Маргарита натирается кремом Азазелло и вылетает из окна, она занимается тем же самым, что проделывала ещё Памфилия в "Золотом осле" Апулея, натиравшаяся магической мазью, чтобы превратиться в сову. Это чисто литературные образы. Однако во второй половине ХХ века на волне психоделической культуры распространилось мнение, что ведьмы употребляли некие наркотики, действительно дававшие им полное ощущение полётов и общения с Рогатым Богом.

Слева: Маргарет Мюррей, создавшая теорию о поклонении ведьм Рогатому Богу. Справа: Майкл Харнер, составивший рецепт мази чародеек.

В 1973 году американский антрополог Майк Харнер издал книгу "Галлюциногены и шаманизм", в которой изложил не только рецепт, но и специфический способ применения использовавшейся ведьмами психоактивной мази. По версии Харнера, её основными ингрeдиентами были мандрагора, белена и беладонна (последняя имеет много названий, одно из них - бешеная ягода). Что же касается применения этой волшебной смеси, то Харнер утверждал, что ведьмы вводили её себе в тело прямо через слизистую оболочку, используя натёртые мазью рукояти метёлок, как пенисы (я же говорю, литература о средневековье рассказывает в основном об эпохах, в которые жили её авторы; Харнер писал свой опус, когда за окном бушевала сексуальная революция, и все были помешаны на освобождении инстинктов).

Источники сведений Харнера? Теория Маргарет Мюррей и собственные галлюцинации. Как и многие авторы подобного рода, Харнер был не историком, а антропологом. Он считал, что мы можем понять примитивные культуры, только принимая использующиеся ими психоактивные вещества. Сам Харнер долгое время прожил среди южноамериканских индейцев и шёл путём шамана, употребляя известный наркотик Амазонии - аяуаску. Вернувшись в цивилизацию, он на основе полученного в джунглях опыта написал "Роль психоактивных растений в европейском колдовстве". Это был его способ научной работы. В конце концов он совсем забросил антропологию ради шаманизма и в 1999 году, приехав на конференцию в Москву, провёл там шаманский практический тренинг.

Теория, интерпретирующая охоту на ведьм, как христианский террор против древней психоделической религии, получила такое распространение, что в её тени осталась другая версия, объясняющая этот феномен массовым психозом, вызванным спорыньёй. Я не хотел упоминать в своём цикле спорынью. Её pоль в средневековых эпидемиях определённо выходит за рамки выбранной мною темы. Меня интересует, какое место занимали наркотики в различных культурах и эпохах. Cпорынью люди употребляли неосознанно, и на мой взгляд, это обстоятельство относит последствия её употребления скорее к области природных явлений вроде эпидемий чумы, оспы или холеры. Но раз спорынья уже несколько раз всплыла в комментариях, придётся сказать пару слов и о ней.

Фрагмент Изенгеймского алтаря. Предположительно - XVI век. Одно из самых пугающих изображений Иисуса Христа в истории. Он показан человеком, страдающим эрготизмoм. Алтарь был изготовлен для монастыря антонитов. Антониты - монашеский орден, специализировавшийся на лечении больных эрготизмом. В то время эту болезнь называли огнём св. Антония.

Спорынья - это содержащий алкaлоиды грибок, паразитирующий в основном на ржи (в гораздо меньшей степени - на ячмене и пшенице). Употребление заражённого спорыньёй зерна в пищу вызывает у людей и животных тяжёлую болезнь - эрготизм. Известны две формы эрготизма - гангренозная и конвульсивная (географически они локализуются в различных областях Европы). Гангренозная формa приводит к потере конечностей, конвульсивная сопровождается болезненными судорогами, вызывает галлюцинации, мании и психозы. Обе часто ведут к смерти. В средние века распространение эрготизма принимало эпидемический характер. В ХХ веке из спорыньи был получен легендарный галлюциноген - ЛСД.

Слева: ноги Иисуса Христа. Фрагмент Изенгеймского алтаря. Справа: симптомы конвульсивной формы эрготизма

Питер Брейгель Старший, "Калеки". С высокой долей вероятности на этой картине изображены жертвы гангренозной формы эрготизма

Предположение о связи между вызванным эрготизмом психозом и охотой на ведьм первой высказала Линда Капорэйл в 1976 году в статье, посвящённой локальной теме - известному чародейскому процессу 1692 в Салеме, Массачусетс. Её работа была раскритикована коллегами, но в 90-е годы ХХ века о спорынье, как о катализаторе массового психоза, заговорили Джон Манн в Великобритании и Карло Гинзбург в Италии. Никто из них не добился славы Маргарет Мюррей, но, в принципе, их точка зрения известна.

В нулевые годы XXI века в России, в том числе в ЖЖ, популяризацией идеи о роковом влиянии спорыньи на ход европейской истории занялся некто absentis. Его имя тоже упоминалось у меня в комментариях, да и сам он здесь появлялся. Я заглядывал и в журнал Абсентиса, и в его книги. Журнал называется "Дом Антихриста", а в предисловии к работе "Христианство и спорынья" говорится следующее:

"В вечно задыхающейся от голода Европе «Темных Веков», где людоедство уже стало нормой жизни и требовались указы, запрещающие каннибализм, где полыхали костры инквизиции, сжигая ведьм, колдунов, ученых и прочих еретиков, а богобоязненные крестьяне в перерывах между поеданиями ведьм творили самосуд над своими же соседями, казавшимися им оборотнями и вампирами; где пресловутый наихристианнейший граф Дракула (который скоро, видимо, станет православным святым — этот вопрос уже поднят в Румынии) пировал под вопли тысяч людей, посаженных им на колы вокруг праздничного стола; где дети шли в Крестовый Поход, но попадали в рабство, а остальное население выделывало коленца в «пляске святого Витта». Где никогда не прекращались массовые психозы и «самобичующиеся» сменялись «пляшущими», а те, в свою очередь, «конвульсионерами». Где протестантские костры переплюнули инквизицию и уже не полыхали, а тлели — христиане стали предпочитать поджаривать врагов живыми не менее двух часов (так Кальвин сжег Сервета)... В этом мире правило два Бога. Христос и Спорынья. Или, если угодно, «Святая Троица» — Христос, Спорынья и Священный Каннибализм."

Из приведённого фрагмента безусловно следует, что Абсентис - тролль. Он всерьёз описывает Первый крестовый поход, как нашествие на Ближний Восток питавшейся жареными мусульманами трёхсоттысячной орды каннибалов-христиан, и обнаруживaет в эрготизме корни французской революции... А впрочем, всерьёз ли? По моим наблюдениям, тролли никогда ничего не утверждают всерьёз. Они просто троллят.

Что касается меня, то в общем случае я предпочитаю сугубый реализм и называю вещи своими именами. Иногда, в виде исключения, столкнувшись с красивой и доброй сказкой, я стараюсь не разрушать её. В конце концов, красоты и добра никогда не бывает слишком много. Но идея написания сказки безобразной и злой - это тяжёлое извращение, ход мысли неадеквата.

У нас нет и, вероятно, никогда не будет полной и ясной картины средневековой истории. Однако если уж выбирать сказочную версию этого туманного тысячелетия, то пусть она будет красивой и доброй - с благородными рыцарями, прекрасными дамами и святыми подвижниками. С трубадурами и менестрелями. И обязательно с кельтами. Kельты ведь хорошие, почти как эльфы. A эльфы всегда предпочтительнее троллей.

Если Вас интересует, как на самом деле обстояли дела со спорыньёй, спросите об этом ув. varjag_2007. Она изучала этот вопрос профессионально, как специалист по защите растений. А я, рассмотрев несколько мифов о средневековье, наконец перейду к реалиям этой эпохи.

В силу разных причин, в том числе религиозного характера, в средневековой Европе медицина пришла в упадок, эвтаназия перестала практиковаться, а рекреационное употребление наркотиков подвеглось осуждению. Можно было бы сказать, что в этот период психоактивные вещества были предельно маргинализированы и даже вытеснены из общества. Но было одно исключение, полностью меняющеe общую картину. Святые места не остались пустыми. Их заполнил алкоголь.

Бог вина Дионис, он же Бахус, он же Вакх, на античной мозаике. Предположительно - III-IV века. Помимо нимба над головой божества, обратите внимание на рану от копья у него под сердцем (Господи, зачем я это пишу?)

Христос превращает воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской. Миниатюра из "Кодекса Эгберта", обычно датируемого Х веком.

В наши дни Майк Джей, один из ведущих британских специалистов по истории наркотиков, написал:

"Не будет преувеличением сказать, что алкоголь стоял у истоков западной цивилизации. Распитие алкоголя было обычаем, отличающим античных греков и римлян от многих варваров, для которых была типична "культура курения", то есть обычай вдыхать сжигаемые в огне или на углях коноплю или опиум. <...> Христианская Европа не только сохранила ключевое положение алкоголя в западной культуре, но и превознесла его на уровень святости. Ему принадлежало центральное место не только в религиозных обрядах, но и в повседневной жизни: там, где был дефицит питьевой воды, европейские дети переходили на вино, пиво или сидр прямо с материнского молока."

В средние века произошло событие, радикально изменившее расклад сил в удивительном мире психоактивных веществ: появился крепкий алкоголь. Его происхождение туманно. Честь данного изобретения приписывается многим - арабским алхимикам и итальянским монахам, св. Патрику и Раймунду Луллию (говорят, этот деятель, сконструировав самогонный аппарат, вполне по-архимедовски воскликнул, что мог бы с его помощью устроить конец света). Легенды легендами, но в средние века алкоголь безраздельно воцарился в Европе, а в период Великих географических открытий завоевал и мировое господство. Столкнувшись с цивилизацией алкоголя, культуры опиума и гашиша оказались неубедительны, а культуры пейoтля и коки просто погибли.

Арнольд Тойнби писал, что после того, как Изида сменила имя и стала Марией, ей пришлось отказаться от титула богини, зато круг её почитателей неимоверно расширился. Фридрих Ницше посвятил сопоставлению Диониса и Христа не одну страницу, но так и не сказал о них ничего, что хотелось бы процитировать. Ох уж эти немецкие философы. Если бы Ницше был англичанином, он не сошёл бы с ума от собственных мыслей, а цинично заметил бы, что с тех пор, как напиток Диониса стал называться кровью Христа, вакханалии распространились на всю планету.

Многие олимпийские боги давно покинули наш свет, и даже Марс после 1945 года почти разучился собирать жатву в Европе, но Дионис продолжает господствовать и получать обильные жертвы. По данным Всемирной организации здравоохранения, 3 300 000 смертей в год (5,9% всех смертей на свете) вызваны причинами, связанными с употреблением алкоголя. В Европе этот показатель куда выше и достигает 13,3%. В Восточной Европе он ещё выше, а среди российских мужчин превышает 20%. Древние боги бывают удивительно жестоки, и торжествующий Дионис - не исключение.

Risky business - III: Эпоха великих открытий

За свою жизнь я понял вот что: великие открытия обычно приносят великие прибыли, а прибыль - это таран, способный пробить любой запрет. Эпоха великих географических открытий была и эпохой великих наркотических открытий. Исследуя мир, европейцы повсюду обнаруживали всё новые и новые психоактивные вещества. Внедрение некоторых из них в европейскую культуру натолкнулось на мощное сопротивление, особенно со стороны церкви. Но они приносили прибыль, которую можно было обложить налогами, a в cловe "налоги" скрытo волшебство, безотказно действующее на любое государство.

Я пишу эти строки в дни, когда в парламенте благословенной Богемии в очередной раз проваливается антитабачный закон, правящая коалиция трещит по швам, а президент Земан (заядлый курильщик) иронично замечает, что курящие составляют 30% электората, и что ссориться с таким количеством избирателей не хочет ни одна партия. Волей избирателей в демократическом обществе можно объяснить всё, что угодно, но при рассмотрeнии триумфов и поражений борцов с курением следует помнить, что в странах Евросоюза доля налогов в цене сигарет составляет от 70 до 88% (в Чехии - что-то около 74%).

Луис де Торрес, один из легендарных пионеров курения, на коробке кубинских сигар

Борьба с табакокурением началась в тот самый момент, когда европейцы познакомились с табаком. Согласно легенде, первыми европейскими курильщиками стали спутники Колумба Родриго де Херез и Луис де Торреc, причём Херез по возвращении в Испанию на семь лет угодил в тюрьму, ибо его современники увидели в выпускании дыма изо рта нечто дьявольское (что касается Торреca, то существует несколько взаимоисключающих вариантов его судьбы; по одной из версий, этот испанский марран остался в Новом Свете и стал индейским вождём).

Жан Нико, дипломат, первым привезший нюхательный табак из Португалии во Францию, на французской почтовой марке. Именем этого человека назван никотин.

В XVI-XVII веках употребление табака со скоростью лавины распространилось по всему Старому Свету. 15 сентября 1590 года римским папой был избран Урбан VII. Он вошёл в историю тем, что пригрозил отлучением от церкви каждому, кто будет жевать, нюхать или курить табак в храме Божьем. 27 сентября, после двенадцати дней понтификата, святой отец, которого не успели даже интронизировать, неожиданно умер. По официальной версии - от малярии.

Османский султан Мурад IV, крайне жёсткий даже по турецким меркам правитель, запретил употребление алкоголя, табака, кофе и опиума. Говорят, он переодетым ходил по злачным местам Константинополя и, застигнув кого-нибудь за чашкой кофе или с табачной трубкой, собственноручно отрубал ему голову. В 1640 году, в возрасте 27 лет, этот отличавшийся необычайной физической силой и боровшийся за здоровый образ жизни государь неожиданно умер. По официальной версии - от пьянства (историография порой бывает весьма глумлива)

В то же самое время на другом конце Азии, в Китае, употребление ввозимого европейцами табака запретил Чжу Юцзянь, шестнадцатый император династии Мин. В 1644 году Пекин окружили повстанцы Ли Цзычэна, и Чжу Юцзянь, как вы наверняка уже догадались, неожиданно умер. По официальной версии, он повесился, предварительно перебив своих наложниц и детей. Если верить страдающей обычными восточными преувеличениями легенде, перед смертью Чжу Юцзянь собственной кровью написал записку, в которой каялся в том, что был недостойным человеком и правителем.

С его смертью закончилась династия Мин, а страну вскоре захватили манчжуры. Говорят, в краткосрочной перспективе усилия Чжу Юзцзяня привели к тому, что китайцы стали предпочитать табаку опиум, в долгосрочной же - закончились полным фиаско. Сегодня Китай - самая никотинозависимая страна в мире. Не менее 350 миллионов китайцев курят, и на их долю приходится свыше 2 триллионов сигарет в год, или около сорока процентов мирового потребления табака.

Слева: папа римский Урбан VII, попытавшийся запретить табакокурение. Справа: король Англии Яков I, весьма негативно относившийся к табаку, но умевший извлечь из него выгоду.

Слева: султан Мурад IV, запретивший в Османской империи табак, кофе и опиум. Справа: император Чжу Юцзянь, запретивший табак в Китае .

Странно, что до сих пор не написан конспирологический роман о могущественном и зловещем табачном лобби, благодаря которому в ХVII столетии никотин завоевал мир. Борьбa с табаком растянулась на весь означенный век и повсеместно закончилась полной победой "сухого опьянения". В 1611 году Филипп III, правление которого считается золотым веком испанской культуры, первым из европейских государей обложил ввоз кубинского и доминиканского табака налогами, а впоследствии установил государственную монополию на его продажу.

Его примеру последовал Иаков I в Англии. На протяжении правления этого короля английская табачная политика повернулась на 180°. Сначала Иаков написал темпераментный трактат против табакокурения, потом организовал первые в истории общественные дебаты о вреде этой привычки, затем ввёл пошлину на ввоз табака, и, наконец, увеличил её на 2000%. В 1644 году табак был обложен налогами в Португалии, в 1670 - в Австрии, в 1674 - во Франции.

Иезуиты, располагавшие в Новом Свете обширными табачными плантациями, пришли к теологически безупречному умозаключению: хотя курить во время молитвы нельзя, молиться во время курения можно. Папы Урбан VIII, Инокентий Х и Иннокентий ХI карали священников, размещавших свои табакерки на алтарях и нюхавших табак прямо во время литургии. Наконец, в 1725 году Бенедикт XIII (сам изрядный нюхатель) отменил наказание в виде экскоммуникации за употребление данного вещества в соборе св. Петра, признав, что этa практика всё же не столь скандальна, как зрелище прихожан, покидающих мессу ради понюшки табаку.

Кофейня. Исламская миниатюра XVI века

Пока с Запада продвигался никотин, с Востока наступал кофеин. Согласно одной не слишком правдоподобной легенде, обжаривать зёрна кофе первым научился некий эфиопский пастух в Х веке. Более реалистичная версия гласит, что кофе начали пить арабы в Йeмене где-то в XV столетии. Так называемые вращающиеся дервиши выпивали одну чашку этого тонизирующего напитка за другой, что позволяло им бесконечно кружиться в экстатичных танцах.

Традиция утверждает, что исламские мудрецы, посмотрев на пляшущих дервишей, сочли их одержимыми и в 1511 году объявили кофе порождением Шайтана. Но тут выяснилось, что к напитку успел пристраститься сам султан. Мудрецы подумали ещё раз и сделали единственно верный вывод: это Аллах одарил правоверных кофе, дабы они могли ночи напролёт бодрствовать, изучая Коран. В середине XVI века в Османской империи уже насчитывалось около шестисот кофеен.

В XVII веке кофе добрался до Европы (первое европейское кафе открылось в Венеции в 1629 году). Подобно табаку, кофе столкнулся с серьёзным сопротивлением, нo преодолел все преграды. Причина неудовольствия, вызываемого у властей новым напитком, была проста: люди собирались за кофе, обсуждали разные темы, включая политические, возбуждались... и не пьянели. Трезвые подданные - это всегда опасно. Это грозит заговором. Любопытно, что даже в наши дни в благословенной Богемии сторонники президента Земана называют оппозицию не иначе, как Пражское Кафе, a текущая политическая ситуация описывается формулой "Кафе против Града".

Впрочем, для борьбы с кофеином существовал и другой предлог. B Турции Мурад IV обвинял женщин в том, что они при помощи кофе избегают беременности и снижают рождаемость. Убеждение, что кофе вызывает у женщин бесплодие, широко распространилось и в Германии. Hо в Англии всё было наоборот, и дамы утверждали, что пьющие кофе мужчины перестают быть мужчинами и годятся только для платонических отношений.

Петиция английских женщин против кофе

Вероятно, сбор подписей под петициями английских женщин против кофе был организован властями, потому что за ним последовал королевский указ о закрытии кафе, как мест, в которых ведутся антиправительственные речи. Этот документ Карл II Стюарт подписал 29 декабря 1675 года. Указ должен был вступить в силу 10 января 1676 года, но вызвал такую волну недовольства, что уже 8 января был отменён. Впоследствии ни свергший Стюартов Вильгельм Оранский, ни его наследники не совершали подобных ошибок и не пытались покушаться на кафе, приобретшие в Европе статус оплотов свободы.

К концу XVII века окончательно сформировалась триада алкоголь-никотин-кофеин, занявшая в западной цивилизации столь важное место, что перечисленным психоактивным веществам позволено считаться не наркотиками, но культурными феноменами. Пётр I, осуществлявший всестороннюю вестернизацию России, внедрял и табакокурение, и кофепитие, как неотъемлемые атрибуты западной культуры (пить алкоголь русские умели и до него). Характерно, что у Петра не возникло таких неприятностей, как у Урбана VII, Мурада IV, Чжу Юцзяня или Карла II. Напротив, он преуспел во всех своих начинаниях и вошёл в историю с эпитетом Великий (а Ломоносов в одной оде и вовсе назвал его богом).

Европейское кафе в XVII веке

Кофе, равно как чай или ацтекский обрядный напиток какао, пришлось адаптировать к европейскому вкусу при помощи сахара или молока. С кокой была иная сложность. Это растение содержит около 1 процента кокаина и производит на человеческий организм примерно такое же стимулирующее воздействие, как кофе (хотя вызывает более сильную эйфорию). Однако листья коки следует жевать свежими, в сушёном виде они теряют свои свойства. Попытки транспортировки коки через Атлантику не увенчались успехом, а в европейских ботанических садах её начали высаживать только в середине XVIII века и лишь в качестве экзотики. Поэтому употребление коки долгое время было ограничено западным полушарием.

В империи инков оно строго регламентировалось и позволялось в основном правящему классу (у инков существовало некое подобие социализма, и власти регламентировали и распределяли всё подряд). Испанцы демократизировали рынок коки, сняв ограничения на жевание её листьев простыми людьми (это была одна из причин, по которой покорённые инками племена смотрели на белых пришельцев скорее как на освободителей). Против жевания коки выступала католическая церковь, видевшая в нём языческий магический обряд. Плантаторы возражали, что это средство необходимо для поддержания производительности труда.

Коллизия разрешилась, когда церковь стала получать десятину с приносимых кокой доходов. Вскоре кока стала в Южной Америке разновидностью валюты. Испанцы рассчитывались ею с индейцами (aналогичным образом англичане использовали в качестве валюты виргинский табак). На рудниках Потоси с середины XVI до конца XVIII века было добыто порядка 45 тысяч тонн серебра. Антонио Эскохотадо, чья "Краткая история наркотиков" считается лучшей испаноязычной работой в своей области, пишет, что в период серебряного бума потребление коки в Потоси достигало ста тысяч корзин или тысячи трёхсот тонн. Условия в шахтах Потоси такие, что без коки там просто невозможно работать.

. В период испанского владычества индейцы не забыли и о других своих наркотиках, слегка прикрыв языческую традицию католической символикой. Например, один южноамериканский кактус получил название Сан Педро, в честь св. Петра, стоящего с ключами у врат христианского рая. Этот кактус содержит мескалин.

Рудники Потоси, Боливия, наши дни. Группа шахтёров жуёт листья коки. Глядя на этих людей, мы можем представить, как их предки добывали серебро для испанцев в XVI или в XVII веке.

Опиум, столь популярный в античности и почти забытый в средние века, в эпоху Ренессанса вернулся в Европу в качестве универсального лекарственносго средства. Итальянцы возродили импорт этого чудодейственного вещества с Ближнего Востока, а европейские медики начали добавлять его в лекарства против всех болезней. Немецкий врач Парацельс в первой половине XVI века изобрёл нечто, чему дал имя лауданум. Сам он утверждал, что в его настойкe, помимо опиума, содержатся белена, молотый жемчуг, янтарь, оленье сердце, рог единорога и т.д. и т.п. Само собой, лауданум был панацеей от любой хвори.

Прошло чуть более ста лет, и Томас Сиденгам, в Англии прозваный "Шекспиром медицины", изготовил собственную тинктуру, которой дал то же название - лауданум. В лауданум Сиденгама входили опиум, сладкое вино, шафран, корица и гвоздика. В 1676 году Сиденгам написал: "Я должен поблагодарить Бога, который не мог одарить род людской лучшим средством против боли и лекарством от всевозможных недугов, чем опиум." .

Слева: Томас Сиденгам, изобретатель лауданума, на 250 лет ставшего хитом европейской медицины. Справа: лауданум, конец XIX века

По всей Европе доктора соcтавляли всё новые рецепты опиумных настоек и экспериментировали на собаках, пытаясь вводить им чудо-средство внутривенно. Придворный врач герцога саксонского Даниэль Людвиг открыл некое обладавшее умопомрачительными свойствами вещество и назвал его Мagisterum Opii. Что это было, неизвестно. Возможно, Людвиг на полтора века опередил свою эпоху и первым получил из опиума морфий. В 1695 году придворный врач Людовика XIV Пьер Поме издал учебник медицины, в котором рекомендовал применять опиум против боли, кашля, болезней лёгких, рвоты, кровохаркания, нарушения пищеварения, истерии и т.д.и т.п.

В 1700 году уэльский доктор Джон Джонс открыл новую эпоху в истории наркотиков, выпустив на рынок книгу "Загадки опиума раскрыты". От всех предшествующих работ о психоактивных веществах эта отличалась тем, что, во-первых, была написана не на латыни, а по-английски, то есть обращалась к самой широкой публике, а, во-вторых, носила откровенно рекламный характер. Она не только приписывала опиуму спасение миллионов потребителей от самых разных болезней, но и заверяла, что он избавляет от печали, страха, паники, раздражительности и нетерпеливости, помогает трудиться и решать ежедневные проблемы. Отдельно и подробно говорилось о том, что опиум усиливает сексуальную потенцию и способствует увеличению длины пениса у мужчин и размера груди у женщин.

Однако время формирования на Западе наркотической субкультуры ещё не настало. В целом считалось, что употребеление наркотиков - атрибут Востока. Известия европейских путешественников XVI-XVII веков полны сообщений о турках, которые дня не могут прожить без опиума, и персах, готовых всё отдать ради гашиша. Испанский врач Кристобаль Акоста описывает пленных арабов, на одном корабле с которыми ему довелось возвращаться в Европу из Азии. В райoне мыса Доброй Надежды пленные признались, что у них заканчивается опиум, без которого они не протянут и двух дней. Акоста пишет, что сумел пересадить мусульман с опиума на вино и довезти их до Испании живыми (более объективные путешественники XVIII века обнаружили, что сведения их предшественников о наркотизации Востока несколько преувеличены).

В 1557 году португальцы построили факторию в Макао. Некоторое время спустя они начали возить туда индийский опиум из своей колонии в Гоа. В то время опиум ещё употреблялся в основном перорально и обычно служил медицинским целям. Но в начале XVII века голландцы создали базу на острове Ява. Вскоре на Яве появился новый обычай - опиум стали курить. Сугубо рекреационно. С Явы эта привычка распространилась на Формозу (Тайвань), которую тоже на некоторое время удалось захватить голландцам. С Формозы она перешла на материковые китайские провинции. Перед европейцами открывался крупнейший мировой рынок. В 1700 году опиум уже поставляли в Китай португальцы, голландцы и англичане.

Risky business IV: Век разума и пришествие романтизма

За свою жизнь я понял, что мы сплошь и рядом воспринимаeм отдалённые эпохи через призму более поздних времён. На наших представлениях о классической Греции лежит отпечаток эллинизма, римскую республику в наших глазах затмевает империя, раннему средневековью мы придаём черты средневековья позднего. Говоря о старых традициях, мы не всегда верно представляем себе их истоки и возраст. Это касается и истории психоактивных веществ.

Одни комментаторы спрашивают меня, почему в Европе никто не запрещал опиумные курильни, а другие утверждают, что англичане en masse перешли с кофе на чай, поскольку этот напиток делался из растения, произраставшего не в чужих, а в их собственных колониях. Однако в XVII-XVIII векax европейцы не курили опиум, но принимали его в виде капель, в основном в составе лекарств. A чай ни в каких английских владениях не выращивался, монополия на его производство принадлежала китайцам. Bозить китайский чай в Европу первыми начали португальцы.

В 1662 году aнглийский король Карл II женился на португальской инфанте Екатерине Браганса. Eё приданым были две колонии - Танжер в Марокко и Бомбей в Индии, и одна традиция - чаепитие. Хотя попытка Карла закрыть на острове кофейни окончилась неудачей, где-то около 1700 года чай стал в Англии популярнее, чем кофе. Вскоре его употребление выросло ещё в четыре раза. К сеpeдине XVIII века Британия вышла по потреблению чая на первое место в мире. При этом английская промышленность ещё не могла предложить Китаю почти ничего, и англичане расплачивались за китайский чай серебром. Расплачивались в таких объёмах, что это грозило расстроить британские финансы.

Tоваром, за который китайцы были готовы платить деньги, оказался oпиум. Британская Ост-Индская компания стала экспортировать индийский опиум в Китай, а на вырученные средства закупать там чай. С точки зрения истории веществ, англичане подсаживали китайцев на опиаты, чтобы обеспечить себя теином (что касается Индии, то в этой стране британцы начали экспериментировать с выращиванием чая лишь в 20-х годах XIX века, а в товарных количествах индийский чай появился на рынке только в 40-х годах означенного столетия; сами индийцы научились пить этот напиток уже в ХХ веке, под английским влиянием).

В 1729 году основными поставщиками опиума в Китай ещё оставались португальцы. Курение опиума было распространено преимущественно в южных провинциях, а его ежегодное потребление достигало 10 тонн. В тот год император Иньчжэнь впервые запретил употребление опиума в Китае и ввёл смертную казнь для контрабандистов и владельцев опиумных курилен. Естественно, это привело к росту цен на запрещённый продукт и к расцвету коррупции. Cкажите мне, за что могут казнить китайского чиновника, и я скажу, за что он берёт взятки (при манчжурах это правило действовало точно так же, как действует при коммунистах). Впрочем, через шесть лет Иньчжэнь неожиданно умер (по-видимому, его отравили).

В 1757 году генерал Роберт Клайв выиграл битву при Плесси, принесшую Британии господство в Восточной Индии. В 1765 году Клайв заключил с падишахом Могольской империи и навабами Бенгалии и Ауда Аллахабадский договор, по которому 400 тысяч квадратных километров индийской земли переходили под управление британской Ост-Индской компании. Это был перелом и в истории Индии, и в истории наркотиков. Англичане установили контроль над маковыми полями Бенгалии, откуда шёл основной поток опиума в Китай, и получили серьёзные преимущества перед французскими, голландскими и португальскими конкурентами.

Портрет офицера Ост-Индской компании, выполненный индийским художником в company style между 1760 и 1764 годами. Стиль Компании сочетал традиции индийской и европейской живописи и просуществовал с середины XVIII до середины ХХ века.

Сам лорд Клайв тоже входил в число потребителей опиума. В некоторых источниках можно прочитать, что в 1774 году он в возрасте 49 лет умер от передозировки. Это очень поздняя и недостаточно обоснованная версия (она появилась только в 1968 году, когда тема наркотиков была сверхмодной). Барон Клайв Плессийский действительно страдал несколькими серьёзными болезнями, включая желчнокаменную, и, как все вокруг, лечил их опиумом. Но счёты с жизнью он свёл, перерезав себе горло перочинным ножом, когда опиум не cмог справиться с очередным приступом невыносимой боли (газеты написали, что победитель при Плесси скончался от апоплексического удара).

Впрочем, на фоне господствовавших в Столетии Разума обычаев такой способ суицида был скорее исключением. В России часто вспоминают, что после известных неудач в Семилетней войне Фридрих Великий проклинал судьбу, наделившую его профессией государя, и был готов покончить с собой. Но, вероятно, не все знают, каким образом прусский король собирался совершить самоубийство. Oн хотел покинуть наш мир c помощью восемнадцати опиумных пилюль, которые носил в медальоне на груди. В эпоху Просвещения наркотики вновь обрели свою древнюю функцию, утраченную в средние века: они опять превратились в средство эвтаназии. Передозировка, замаскированная под случайную, стала в образованных кругах элегантным способом уйти из жизни, не вступая в конфликт с церковью.

Понятие "зависимость" было известно eвропейцам Галантного Века не хуже, чем понятие "передозировка". Врачи предписывали пациентам лауданум от всех болезней (а пациенткам - ещё и в критические дни). Иногда это вело к самым печальным последствиям. "Меня огорчает состояние, в котором находится бедняжка леди Бичем. Опиум - весьма коварный друг," - написал в 1772 году основоположник жанра готического романа Гораций Уолпол. Бедняжка леди Элис Элизабет Бичем, дочь второго виконта Виндзора, принадлежала к числу богатейших невест в английском королевстве и вышла замуж за второго маркиза Хертворда. Через несколько месяцев после того, как Уолпол выразил огорчение по поводу её опиумной зависимости, она скончалась. Ей было двадцать два года.

В том же 1772 году губернатором Бенгалии стал Уорнер Гастингс. Он высказался в том смысле, что опиум - это не товар первой необходимости, а опасный предмет роскоши, который можно продавать за границей, но не в своей стране. Гастингс завёл монополию на рынке опиума, обязав местных производителей мака продавать свой продукт по фиксированным ценам. После переработки на каждый брикет опиума ставилась печать Ост-Индской компании, после чего товар контрабандой отправлялся в Китай. Премьер-министр Уильям Питт Младший не желал, чтобы британское серебро тратилось на китайский чай или шёлк, и утверждал, что от торговли опиумом зависит благополучие всей Ост-Индской компании.

Слева: генерал Роберт Клайв, барон Плессийский. Справа: Айсиньгёро Юнъянь, седьмой император манчжурской династии.

В 1796 году император Юнъянь констатировал, что курение опиума перестало быть уделом бедняков с юга и распространилось на все слои общества, затронув каждую провинцию. Он запретил не только ввоз опиума из-за границы, но и выращивание мака в Китае. Ликвидация местных производителей стала для англичан настоящим подарком. Вскоре они довели объём нелегальных поставок бенгальского опиума в Китай до двухсот пятидесяти тонн в год. И у них всё ещё оставалась серьёзная конкуренция в лице португальцев и маратхов. A в 1811 году в китайских водах появился первый американский корабль с грузом турецкого опиума.

Кстати, англичане, в гигантских масштабах экспортировавшие индийский опиум в Китай, сами предпочитали вещество турецкого производства (оно занимало свыше 90% британского рынка). Считалось, что средиземноморский опиум куда сильнее и качественнее дальневосточного. Между европейским и китайским потреблением существовали и другие серьёзные отличия. В Китае курение опиума было для богатых видом досуга (наподобие распития хорошего вина), а для бедных - последним способом, позволявшим хоть как-то пережить холод, голод и болезни. Но в Европе лауданум определённо не был лекарством бедных.

Барон Монтескьё мог утверждать в "Персидских письмах", что опиум предпочтительнее вина. Шарль Нодье мог написать памфлет против Наполеона и избежать тюрьмы, сославшись на собственную невменяемость, вызванную употреблением опиума. Cэр Вальтер Скотт мог лечить опиумом боли в коленях. Наконец, принц Уэльский, подвернув щиколотку, мог слечь и каждые три часа принимать по 100 капель лауданума (история произошла в 1811 году, так что в 1820 Георг IV воссел на трон, уже будучи безнадёжным наркоманом). Hо на дне западного общества отсутствовал сам типаж наркомана. Простой народ не интересовался лекарствами богачей. Oн тонул в алкоголе.

Вильгельм Оранский, придя к власти в Англии, предпринял кампанию, направленную на вытеснение французского и католического коньяка английским и протестантским джином. Результатом его усилий стала знаменитая британская джиномания. B XVIII веке англичaне выпивали по 10 литров джина в год на человека, включая младенцев, и Даниэль Дефо писал, что под влиянием джина английские матери родили уже целое поколение детей с ногами, тонкими, как у журавлей. Правительству пришлось предпринять несколько кампаний по переводу населения на пиво, но оказалось, что отучить нацию от джина куда труднеее, чем приучить её к нему. В эпоху, когда англичане строили колониальную империю, их элита сидела на лауданyме, а народ пил по-чёрному.

"Переулок джина", 1751 год. В паре с этой картинкой существовала гравюpа "Улица пива", на которой все счастливы и благообразны.

Между тем французы пускались в собственные заморские приключения и пожинали в колониях свои плоды. В 1798 году Бонапарт высадился в Египте. Этот поход породил в Европе моду на сфинксов, пирамиды, иероглифы, восточные сказки и гашиш. Строгие запреты не помешали французским солдатам познакомиться со всеми сторонами восточной жизни. Они выяснили, что гашиш, этот легендарный наркотик, рапространённый от Марокко до Индии, делается из хорошо им знакомой конопли. Любопытно, что о психотропных свойствах конопли не сказано ни слова не только у Диоскорида и Плиния Старшего, но даже у Рабле, назвавшего это растение пантагрюэлионом и посвятившего его описанию целые четыре главы.

Напротив, на Востоке конопля, содержащая 460 химических соединений, в том числе один активный галлюциноген, обрела популярность ещё до Рождества Христова и сохранила её до Нового времени. Ислам запрещает вино, но о гашише в Коране не сказано ни слова. Мусульмане не преминули этим воспользоваться. В Индии из конопли научились делать сразу три наркотика - бханг, гянджу и чарас - отличающиеся друг от друга как способом приготовления, так и интенсивностью воздействия.

Французский ювелир Жан Шарден, в середине ХVII века несколько лет искавший в Азии драгоценные камни, свидетельствовал, что в Персии бханг подавался в кофейнях и вызывал у потребителей зависимость столь сильную, что ради своего наркотика они пошли бы даже на смерть.

Одна старая, восходившая ещё к Марко Поло, легенда утверждала, что во времена крестовых походов на Востоке существовала секта фанатиков-убийц, основанная Хасаном ибн Саббахом - Старцем с Горы. Старец промывал мозги адептам своего учения, при помощи наркотиков демонстрируя им видения рая с гуриями, после чего они были готовы на всё, не боясь ни смерти, ни пыток. Их называли ассасинами, и это слово вошло в западные языки, как синоним слова убийца. Легенда об ассасинах была манящей, но несколько туманной.

7 июля 1809 года в Париже барон Сильвестр де Саси (ориенталист, владевший дюжиной языков и успешно делавший карьеру при Наполеоне даже несмотря на открытые роялистские симпатии) провозгласил, что раскрыл тайну ассасинов. По его версии, это были исмаилиты-низариты, а название ассасины следует трактовать, как гашишины, то есть потребители гашиша. Старая легенда и актуальная мода на всё восточное слились в докладе Сильвестра де Саси воедино, дав мифу новую жизнь. От оживления повести о киллерах-наркоманах до создания субкультуры наркотиков оставался один шаг (впоследствии мы увидим, какую роль тема ассасинов сыграла в психотропных экспериментах французских литераторов XIX века).

Слева: Антуан Исаак, барон Сильвестр де Саси. Справа: Томас Де Квинси

В 1821 году шаг был сделан - Томас Де Квинси опубликовал «Исповедь англичанина, употребляющего опиум» и стал крёстным отцом наркокультуры. Это был революционный труд. Де Куинси объявил глупостью всё, что было сказано об опиуме другими авторами, и поделился собственным опытом его употребления, длившимся с 1804 года. Он живописал и первые восемь лет чистого наслаждения, и последующие годы страданий. Он создал образ опиума, дошедший до наших дней - после его книги данное вещество воспринималось публикой уже не как рутинное лекарство, без которого не обойдётся ни один врач, но как загадочная, опасная, порочная, манящая, эротичная восточная субстанция (именно аллюзии, восходящие к Де Квинси, позволили Иву Сен-Лорану в 1977 году выпустить на рынок и успешно продавать духи "Опиум").

Де Квинси создал шаблон, по которому исповеди о наркотиках пишутся до сего дня. Он сотворил образ автора, живущего на грани яви и снов. Он повлиял на множество других литераторов, от Эдгара По до Гоголя и от Бодлера до Конан-Дойля. Но главное, он породил моду на наркотики (ничем подобным не могут похвастаться не только Гёте или Байрон, которые, принимая лауданум, писали о совсем иных вещах, но и Сэмюэл Кольридж, пытавшийся лечиться от зависимости, снижая дозу под наблюдением врачей, и одновременно проявлявший немалую искушённость в добывании наркотиков в любой ситуации).

Пример Де Квинси показывает, насколько форма литературного произведения бывает важнее его содержания. Хотя этого автора критиковали за чересчур привлекательное описание последствий употребления наркотиков, в действительности он сказал об опиуме гораздо больше негативного, нежели позитивного. Однако поклонники Де Квинси называли его лучшим стилистом в истории английской литературы, а «Исповедь англичанина, употребляющего опиум» была его лучшей книгой, и только это имело значение. Де Квинси мог описывать любые ужасы - он делал это так красиво, что читателям хотелось испытать описанное на себе.

Risky business - V: Грандиозные успехи науки

За свою жизнь я понял вот что: прогресс не остановить. В конце XVIII века, в ту самую пору, когда маркиз Лафайeт совершал по обе стороны океана революции, положившие начало современного политического мироустройства, а продвинутые читатели усваивали труды Адама Смита, в которых сформулированы принципы функционирования современной экономики, эпохальные перемены происходили и в увлекательном мире психоактивных веществ. Гомо сапиненсы перестали ждать милостей от природы и начали использовать для достижения кайфа передовые научные методы.

Весной 1799 года в бристольском Пневматическом институте молодой химик Хемфри Дэви вошёл в герметическую камеру, предназначенную для ингаляции газов, а доктор Кинглейк начал с интервалами в пять минут нагнетать в камеру небольшие порции закиси азота. Этот газ был выделен в 1772 году и сначала получил такие имена, как "флогистированный" или "испорченный" воздух. Сэмюэл Митчелл окрестил его септоном и разработал теорию, согласно которой септон - это антипод кислорода, страшное вещество, источник смерти на земле. Наконец, Антуан Лавуазье назвал его азотом, т.е. безжизненным. Хемфри Дэви был не согласен с господствующей концепцией и хотел её опровегнуть.

Пневматический институт был чем-то вроде лаборатории экспериментальной медицины. Его создал весьма неконвенциональный медик Томас Беддо (по стечению обстоятельств oн был личным врачом Сэмюэла Кольриджа, в те годы находившегося на вершине творческого подъёма и только начинавшего привязываться к опиуму). Беддо увлёкся идеей использования газов в терапевтических целях. Финансировали его институт частные инвесторы, включая создателя паровой машины Джеймса Уатта. Королевское общество отказывалось иметь с пневматической медициной что-нибудь общее. Хемфри Дэви был принят в институт в качестве ассистента.

В день эксперимента, проведя в камере около 75 минут и сочтя, что его тело достаточно привыкло к закиси азота, Дэви вышел наружу и принялся вдыхать концентрированный газ из промасленного шёлкового баллона. Ему открылись миры. Он почувствовал прилив творческой энергии и небывалой радости. Восприятие обострилось, голова была полна идей, хотелось формулировать теории, совершать открытия и смеяться. Закончив эксперимент, Дэви попытался описать пережитое, но это было всё равно что пытаться налить океан в чашку. Наконец, он изрёк: "Нет ничего, кроме мыслей. Вселенная состоит из впечатлений, идей, наслаждения и боли."

Слева: Хемфри Дэви. Сделав великолепную научную карьеру, умер в 51 год. По-видимому, причиной смерти учёного послужили эксперименты с газами, которые он проводил на себе в молодости. Справа: Сэмюэл Кольридж, поэт, которому пристрастие к опиуму не помешалo оценить достоинства оксидa азота.

Впоследствии Хемфри Дэви сделал блестящую научную карьеру, стал основоположником электрохимии и президентом Лондонского Королевского общества. Hо тогда, в 1799, ему было всего двадцать лет, и он открыл веселящий газ. Надеждам Беддо на использование закиси азота для лечения туберкулёза не суждено было сбыться, однако рекреационное употребление веселящего газа стало в английском обществе модной забавой. Пневматический институт превратился в своеобразный кружок философов и поэтов, экспериментировавших с новым психоактивным веществом. Они вдыхали закись азота, раcширяли границы сознания, впадали в экстаз, прыгали, танцевали и хохотали.

Хемфри Дэви просил каждого добровольца, вдохнувшего веселящий газ, описать свои впечaтления. Оказалось, что у большинства из них просто не было для этого слов. "Я почувствовал себя звуком арфы", - написал один из них. Мотив Ветренной Арфы, на которой никто не играет, и которая издаёт звуки благодаря самой природе, появился в то время и в творчестве Кольриджа (он был одним из первых, кто происоединился к Беддо и Дэви). Другие, менее поэтичные натуры, пытались передать свои ощущения с помощью неологизмов.

Джентльмены вдыхают веселящий газ

В 1800 году Хемфри Дэви сделал в Королевском обществе доклад, полностью опровергающий теорию Митчелла и содержащий предложение использовать закись азота для анестезии. Увы, тогда на этот пункт никто не обратил внимания. Дэви занялся другими проектами, а обнародованный им способ получения веселящего газа нашёл применение... в варьете. Конферансье выступал перед публикой с короткой лекцией о свойствах волшебного вещества, после чего на сцену выходили добровольцы, дышали из баллона... и начинали вести себя, как сумасшедшие. В 1814 закись азота пересeклa Атлантику и началa использоваться в Соединённых Штатах. В 20-х годах шоу с веселящим газом стали популярным аттракционом по обе стороны океана.

Стоило это удовольствие несколько центов. Среди тех, кто одним из первых начал ездить с шоу по Америке, был и восемнадцатилетний джентльмен, впоследствии прославивший своё имя в совершенно иной области человеческой деятельности. Его звали Сэмюэл Кольт. Повозку Кольта украшал слоган: "Атмосфера рая состоит из этого газа". Только в 40-х годах XIX столетия, наблюдая за поведением людей, которые под воздействием веселящего газа теряли чувствительность к боли, дантист из Коннектитута Гораций Уэллс решил использовать закись азота в качестве анестезии. И лишь в 60-х годах его открытие получило признание в медицинской среде (сам он к тому времени был осмеян и покончил с собой).

Леди и джентльмены вдыхают веселящий газ

Я не стал бы останавливаться на веселящем газе так подробно, если бы он не сыграл определённую роль в истории философии. Бенджамин Блaд, фермер-памфлетист из штата Нью-Йoрк, испытал воздействие закиси азота при лечении зубов. Как и многие другие, он почувствовал, что ему на миг открылся смысл жизни. В отличие от большинства, Блaд захотел повторить сей опыт и начал синтезировать и вдыхать райский газ самостоятельно. Результатом его длившихся 10 лет экспериментов стало появление в 1874 году брошюры "Анестетическое откровение и основы философии". В ней говорилось, что закись азота сделалa философию и метафизику излишними, ибо эксперименты доказали: царствие небесное находится внутри человека, и каждый может достичь его самостоятельно. Блaд издал "Откровение" за свой счёт и разослал его всем, кому мог.

Среди тех, кто ознакомился с идеями Блaда, был Уильям Джеймс. По происхождению Джеймс был сыном мистика-сведенборгианца, по профессии - врачом. Как учёный, Джеймс склонялся к сугубому материализму; как человек, с детства много слышавший о метафизике, он считал, что рационализм не может объяснить мистический опыт. Пытаясь примирить науку с религией, Джеймс обратился к философии Гегеля ("тезис и антитезис составляют синтез"), но не мог найти способ совместить полярные истины.

Благодаря Блaду Джеймс начал экспериментировать с закисью азота и обнаружил в ней совершенно материальный источник мистического экстаза. Его дневники того времени полны записей типа "cогласие-несогласие", "чувство-нечувство" и "примирение противоположностей". Синтез состоялся! Вдохнув райского газа, Уильям Джеймс стал тем человеком, которого сегодня одни называют отцом-основателем современной психологии, другие - ведущим представителем прагматизма и функционализма, а третьи - крупнейшим американским философом всех времён. Он создал очень американское по духу учение. Если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. А если нет, то я приведу несколько его высказываний:

"Суть добра — попросту в удовлетворении спроса." "Гениальность — это всего-навсего непривычный взгляд на вещи." "Религия — это реакция человека на жизнь." "Хороший человек отличается от плохого выбором." "Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимания." "Не бойтесь жизни. Верьте, что жить стоит. И ваша уверенность будет делать эти слова правдой."

.

Слева: Бенджамен Пол Блaд, фермер, физкультурник и памфлетист. Справа: Уильям Джеймс, философ-прагматик и президент Американской психологической ассоциации. Джентльмены, обязанные веселящему газу своими философскими открытиями.

Впрочем, я несколько отвлёкся от заявленной темы. Вернёмся к нашим наркотикам. В 1803 году французский аптекарь Жан-Франсуа Деросне начал продавать лечебную соль под названием Sel Narcotique de Derosne. Помимо прочего, она содержала алкалоид опиума. Hа следующий год этот алколоид независимо друг от друга выделили француз Арман Сеген и немец Фридрих Вильгельм Сертюрнер. Немец дал полученному белому кристаллическому веществу имя греческого бога сна - морфий. Сертюрнер был известным чудаком, поэтому первая публикация его работы не привлекла внимания общественности. Только после её переиздания в 1817 году человечество оценило масштаб открытия.

Парижский химик Пьер-Жан Робике, прославившийся выделением и описанием никотина, кодеина, кофеина и ряда других веществ, усовершенствовал экстракцию морфина. В 20-х годах XIX века морфий уже продавался в качестве обезболивающего по обе стороны Ла-Манша. Особую популярность он получил благодаря войнам середины столетия. На фронте в наркотиках нуждались не только раненные. Опиаты были единственным средством превенции малярии и дизентерии. Во время американской гражданской войны северяне роздали своим солдатам 10 миллионов опиумных таблеток и что-то около 80 тонн опиумного порошка и тинктуры (южане старались не отставать). Но морфий был лучше. Намного лучше.

Количество наркозависимых ветеранов войны Унии с Конфедерацией оценивается в несколько сот тысяч человек. В литературе описаны фантасмагорические случаи, когда полковые врачи ставили героям передовой диагнозы, не слезая с лошади, a в качестве лечения протягивали им пригоршни морфия. Солдаты просто слизывали его с рук докторов. Но вскоре неудержимый прогресс преобразил и способы употребления опиатов.. В 1853 году был изобретён шприц современного типа. В 1856 году была сделана первая известная инъекция морфия. Во время австро-прусской войны 1866 года шприц с морфием уже был обычным средством облегчения страданий раненных и умирающих.

Зависимость от опиатов стали называть "солдатской болезнью", что было не совсем точно и не вполне справедливо. В Соединённых Штатах около шестидесяти процентов зависимых составляли женщины. Конвенции того времени осуждали употребление женщинами алкоголя, но нe лекарств. Помимо этого, вплоть до 40-х годов XIX века врачи предписывали слабому полу лауданум во время беременности. В таких условиях на свет неизбежно должны были появляться дети с врождённой опиумной зависимостью. Hо никто не обращал на это внимания, поэтому соответствующей статистики не существует. Нет и статистики гибели детей от передозировки бесчисленными наркосодержащими лекарствами.

"Успокаивающий сироп миссис Уинслоу". Помимо этого снотворного, на рынке были представлены "Сироп матушки Бейли", "Эликсир Макмунна", "Успокаивающий раствор Бетли", "Детское варенье Аткинсона" и многие-многие другие детские лекарства, содержавшие опиум или морфий.

Кроме того, существовала ещё одна область применения морфия. Его использовали для лечения опиумной зависимости. Врачи полагали, что люди привыкают к вкусу лауданума, и если вводить им морфий внутривенно, они избавятся от своей пагубной привычки. Уилки Коллинз, основоположник детективного романа, был опиумистом. Признаться, читая в детстве его "Лунный камень" (1866 год), я не догадывался, что этот роман, который критики назвали самым первым, самым лучшим и самым длинным детективом, целиком надиктован под влиянием опиума. Обычно пациенты переходили с опиума на морфий довольно быстро. Но в случае с Киллинзом метод не сработал. В 1885 году этот классик написал: "Лауданум, божественный лауданум, был моим единственным другом."

Тем временем европейцы несли бремя белых. 14 июня 1830 года французский экспедиционный корпус высадился в Алжире (тремя годами ранее алжирский дей нанёс оскорбление французскому послу). Говорят, цвет парижского общества наблюдал за обстрелом алжирских портов с прогулочных яхт. Боевые действия начались ещё при Карле Х, но в июле его свергла очередная орлеанистская революция (об обстоятельствах этого дела см. пост Герой двух миров и лучшая из республик). Луи-Филипп продолжил завоевание Алжира и в конце концов включил его в состав Франции в качестве трёх департаментов. Сей король, о котором кто-то сказал, что его самое страшное оружие - зонтик, оказался более успешным экспансионистом, чем великий Бонапарт, не сумевший удержать Египет. Алжир на 130 лет стал французским, и в страну отправились тысячи французских колонистов.

Египетский поход принёс Франции мимолётный флирт с гашишем. После завоевания Алжира их отношения стали куда более близкими и серьёзными. В 1845 году Теофил Готье заметил: "Гашиш заменяет шампанское. Мы думаем, что покорили Алжир, а при этом Алжир покоряет нас." Три года спустя в путешествие на Восток отправился Гюстав Флобер. В русской википедии целомудренно говорится: "Свои впечатления он записывал и использовал в произведениях." Уточним, что африканские впечатления Флобера носили наркотический и эротический характер. Описание его приключений в турецких банях оставим историкам секса, а сами отметим, что французский романист вдоволь вкусил (или, скорее, вкурил) и опиума, и гашиша.

Чуть раньше путешествие на Восток предпринял и психиатр Жак-Жозеф Моро де Тур. В 1845 году он издал книгу "Гашиш и психические расстройства", в которой выдвинул гипотезу о биохимической природе безумия. Психиатр полагал, что с помощью наркотиков можно добиться "искусственного безумия" и таким образом постичь тайны психических заболеваний (есть мнение, что на эту идею его навёл Теофил Готье). Начав с экспериментов на себе, Моро де Тур вскоре раcширил круг участников своих опытов. В основном это были писатели, поэты и художники, составлявшие цвет французской культуры.

Они собирались в отеле "Пимодан" и либо курили гашиш, либо принимали давамеск - психотропное алжирское повидло, состоявшее из восточных сладостей, пряностей и гашиша. Кружок вокруг Моро де Тура называл себя "Клубом гашишинов". Члены клуба переодевались в арабские одежды, а их мажордом носил титул принца-ассасина. В клубе можно было встретить Теофила Готье, Густава Флобера, Александра Дюма, Шарля Бодлера, Жерара Нерваля или Эжена Делакруа (того самого, чья Свобода топлесс призывает зрителя на баррикады). Захаживал в клуб и Оноре де Бальзак. Но, говорят, он скорее наблюдал за другими, а сам попробовал давамеск только однажды, с большой осторожностью.

Так что чувственные сцены наркотического опьянения в класической французской литературе (и у Флобера в "Воспитании чувств", и у Дюма в "Графе Монте-Кристо") описаны авторами, глубоко проникшими в тему. Готье написал "Гашиш", "Клуб гашишинов" и "Опиумную трубку". Бодлер - "Вино и гашиш", "Поэму о гашише" и "Опиомана". Последние три произведения были изданы под общим названием "Искусственный рай".

Теофил Готье, Шарль Бодлер, Густав Флобер и Александр Дюма. Члены клуба гашишинов.

Проспер Мериме, насколько я знаю, не посещал Клуб ассасинов. Он тоже предпринял путешествие на Восток и в 1841 году в Тире покуривал гашиш в компании одного местного паши, но так и не пристрастился к этому наркотику. Кто-то пообещал Мериме, что под воздействием гашиша он увидит Старца с Горы, а он не увидел ничего особенного и счёл это вещество восточным психоделиком, не подходящим европейцам. Иное дело лауданум. Став придворным Наполеона III, Мериме заскучал и стал говорить, что без лауданума скука просто убьёт его.

Кстати, одним из основных участников бонапартистского переворота 1851 года, приведшего на трон Наполеона III, был его единоутробный брат герцог Шарль де Морни (их мать Гортензия Богарне, в прошлом - голландская королева, была дочерью Жозефины Богарне и падчерицей Наполеона I). Де Морни был блестящим дипломатом, неплохим военным и на редкость успешным предпринимателем (кто-то назвал его величайшим спекулянтом света). Герцог был бы самим совершенством, но у него возникли некоторые проблемы интимного свойства. И он стал под наблюднием некоего ирландского врача лечиться мышьяком..

Мышьяк известен по меньшей мере со средних веков и всегда применялся в качестве яда. Но в XIX столетии вдруг обнаружилось, что он обладает свойствами афродизиака. Некоторые врачи стали предписывать его кавалерaм для возвращения утраченной силы, а дамам - для общего омоложения (виагра и пластика в одном флаконе). Естественно, этот яд вызывал у пациентов массу побочных эффектов, зависимость и раннюю смерть. Герцог де Морни умер в 1865 году в возрасте 54 лет. Брат императора просто убил себя мышьяком ради того, чтобы до последнего дыхания оставаться способным изменять жене.

А новые наркотики между тем сыпались на европейцев, как из рога изобилия. Hачалась эра кокаина, за которой последовала эпоха героина.

Risky business VI: Тысячи прекрасных миров

За свою жизнь я понял вот что: конвенции надлежит соблюдать, а с профессионалами лучше не спорить. В комментариях к предыдущему посту химики объяснили мне, что в их среде одновалентный оксид азота принято называть не оксидом, а закисью. Я исправил ошибку. Считайте, что это был богемизм. Русские тексты по химии не попадались мне чуть ли не со школьных лет, а на языке благословенной Богемии все оксиды азотa принято называть именно оксидами: закись - оxid dusný, окись - оxid dusnatý, сесквиоксид - оxid dusitý и т.д. Любой старый читатель "Богемских манускриптов" скажет Вам, что богемизмы проскальзывают здесь более-менее регулярно. Другая особенность этого журнала заключается в том, что тут то и дело заходит речь о дунайской монархии. Иногда - в самом неожиданном контексте.

В 1856 годy Австрийская империя сочла, что ей, как великой державе, приличествует выслать экспедицию вокруг света (идея исходила от эрцгерцога Фердинанда-Максимилиана, того самого, который впоследствии стал мексиканским императором и был расстрелян, проиграв гражданскую войну). 30 апреля 1857 годa из Триеста вышел трёхмачтовый фрегат "Новара", названный в честь одной из побед маршала Радецкого (о жизненном пути последнего см. Путь в Вальгаллу и Путь в Вальгаллу - II). Экипаж судна насчитывал 346 человек, включая 5 учёных. Одним из них был естествоиспытатель Карл фон Шерцер. Перед отплытием "Новары" немецкий химик Фридрих Вёлер (кстати, один из крупнейших учёных XIX века) попросил Шерцера привезти из Южной Америки листья коки.

Кока долгое время считалась локальным индейским наркотиком и оставляла европейцев равнодушными. В принципе, испанцы знали о тонизирующем действии этого растения. Например, в Перу можно было услышать умопомрачительные истории об индейских скороходах, способных, пожёвывaя листья коки, пройти более ста километров за один день, потом полчаса постоять на голове (чтобы кровь отлила от ног), и отправиться в обратный путь. Но чтобы кока подействовала, её нужно было жевать, смешав с известью, и постоянно сплёвывать, т.е. делать вещи, неприемлемые для европейцев с эстетической точки зрения. Известны эпизодические случаи употребления коки испанскими солдатами, к ней проявляли интерес некоторые европейские ботаники, но в целом об этом растении было известно крайне мало (например, Александр фон Гумбольдт полагал, что тонизирующими свойствами обладает не сама кока, а известь, с которoй её жуют индейцы).

Плавание "Новары" длилось 849 дней. Между тем в Европе разразилась война между Австрией и Францией. Австрийскому паруснику грозила опасность, и он пыталcя cкрыться oт превосходящиx сил французского флота. Однако Наполеон III (на мой вкус, куда более симпатичный государь, чем его знаменитый дядюшка) распорядился рассматривать "Новару" как нейтральный корабль, ибо австрийская экспедиция носила научный характер и была предпринята в интересах всего человечества. 26 августа 1859 года фрегат "Новарa" благополучно вернулся домой. Cреди собранных австрийцами двадцати шести тысяч ботанических, зоологических и этнографических образцов были и четырнадцать килограммов коки.

Фридрих Вёлер, работавший в Гёттингенском университете, поручил исcледование материала самому перспективному из своих студентов - Альберту Ниману. Ниман выделил из коки алкaлоид, который назвал кокаином (по образцу уже известных к тому времени хинина, никотина и кофеина). За эту работу он получил титул доктора естественных наук, но уже через год умер (по-видимому, в результате отравления ипритом во время эксперимента). Ему было двадцать шесть лет. Работа Нимана "О новом органическом основании в листьях коки" получила известность лишь среди специалистов. Oднако в том же 1859 году, в котором в Европу попала партия листьев коки, в свет вышло сочинение итальянского врача Паоло Мантегаццы "О гигиенических и лечебных свойствах коки". Эта книга стала сенсацией.

Мемориальнaя доска в память о первооткрывателе кокаина Альберте Нимане.

Мантегацца провёл некоторое время в Перу. Многие врачи того времени испытывали новые лекарства на себе. Мантегацца не был исключением. Он попробовал коку. Результаты его впечатлили. Мантегацца увеличил дозу. Потом ещё и ещё. Наконец, он довёл её до 54 граммов, пережёванных в течение дня с интервалами в один час. Вернувшись в Милан, Мантегацца написал:

"Это был единственный случай, когда я испытал опьянение кокой в его крайней форме, и должен сказать, что я ощутил наслаждение, с которым не может сравниться ни одно другое удовольствие матeриального мира. Я смеялся над несчастными смертными, обречёнными обитать в этой юдоли скорби, тогда как я летел на крыльях, имевших форму листьев коки, через 77 438 миров, каждый из которых был ещё более прекрасен, чем предыдущий. Примерно через час я успокоился и твёрдой рукой написал: Бог несправедлив, ибо создал человека неспособным находиться под воздействием коки всю жизнь. Лично я предпочёл бы прожить 10 лет с кокой, чем 100 тысяч лет без коки".

Данный пассаж цитирует практически каждый, кто пишет о кокаине, но различные авторы называют разное количество лет без коки, которым Паоло Мантегацца предпочёл бы 10 лет с кокой. Натали Нейш и Джереми Скотт в книге "Кокаин. Биография" приводят цифру в 100 тысяч лет. Майк Джей в работе "Императоры снов. История наркотиков в XIX веке" говорит о триллионе веков. Доминик Стретфилд в фундаментальном исследовании "Кокаин. Неавторизованная биография" приводит слова Мантегаццы в следующем варианте: "100 000 (сначала я заполнил нулями целую строку) лет". Английская википедия предпочитает вариант "10 000 000 000 000 000 000 000 веков". Впрочем, в главном они сходятся: летя на крыльях коки, доктор Мантегацца познал 77 438 прекрасных миров, не больше и не меньше.

Собственно, эти строки и пробудили в европейцах интерес к коке. Естественно, рынок незамедлительно удовлетворил спрос. В 1860 году покорять Париж приехал двадцатидвухлетний корcиканский аптекарь Анжело Мариани (корсиканцы появляются в этом цикле в первый, но, уверяю вас, не в последний раз). Он быстро оценил потенциал коки. Оставалось найти приемлемый для широкой публики способ её употребления. И Мариани его нашёл. Он стал добавлять коку в вино. В 1863 году в продаже появилось легендарное "Вино Мариани". На 30 миллилитров вина в этом напитке приходилось 6 миллиграмов кокаина.

Слева: Паоло Мантегацца. Справа: Анжело Мариани в пожилые годы

По вкусу вино Мариани не отличалось от обычного хорошего вина, но при этом обладало волшебными тонизирующими свойствами. А его рекламная кампания носила революционый характер. Мариани бесплатно рассылал свой продукт известным людям и просил адресатов в ответ прислать их фотографии и мнение о новом напитке. Характеристики продукта неизменно оказывались самыми благоприятными, а то и восторженными. Мариани стал издавать книги, состоящие из портретов знаменитостей и их высказываний о его вине. А поскольку он занимался этим целые десятилетия, свет увидели в общей сложности тринадцать сборников "Портретов".

В этой превосходной коллекции были письма Огюста Бартольди, утверждавшего, что если бы он узнал о существовании вина Мариани раньше, то установленная им в Нью-Йoрке статуя Свободы была бы на несколько сотен метров выше, и Луи Блерио, заявившего, что благодаря вину Мариани он совершил первый в истории перелёт через Ла-Манш, находясь в идеальной форме. Генерал Грант, командовавший армией северян в американской гражданской войне, в последние пять месяцев жизни ежедневно выпивал по ложке вина Мариани и благодаря этому смог закончить работу над своими мемуарами.

Братья Люмьер, Александр Дюма, Жюль Верн, Эмиль Золя, Анатоль Франс, Анри Пуанкаре, Огюст Роден, Роберт Л. Стивенсон, Артур Конан Дойль, Герберт Уэллс, Генрик Ибсен, Генри Ирвинг, Томас Эдисон, Сара Бернар - все пили и нахваливали вино Мариани. Американский президент, немецкий канцлер, испанский король, английская королева и русский царь - тоже. Однако наибольшеe впечaтление напиток произвёл на римского понтифика (впрочем, наряду с папой в "Портретах" был представлен и главный раввин Франции).

Римский папа Пий Х отзывался о вине Мариани в превосходных степенях. Лев XIII пошёл дальше. Этот святой отец наградил Мариани Золотой медалью Ватикана и согласился стать лицом его рекламной кампании

Мариани распространял хвалебные отзывы великих о кокаиновом вине в виде бесплатных приложений к французским газетам. Они разошлись тиражом в 50 миллионов экземпляров. Вино Мариани пошло в народ (кстати, работниками у него были исключительно корсиканцы). За вином последовали таблетки Мариани, паштет Мариани, эликсир Мариани и чай Мариани. Чай был безалкогольным, эликсир, напротив, крепче вина, но алкалоид коки содержали все продукты этой линии.

Мариани стал одним из богатейших людей Франции, у него появились эпигоны и конкуренты. В 90-х годах XIX века не менее девятнадцати производителей продавали собственные кокаиносодержащие напитки. Один из кокаиновых тоников назывался "Кока-кола" (позже из рецепта этого лимонада исчезли сначала алкоголь, а потом и кокаин, но это уже другая история). Кокаиновое вино как нельзя лучше соответствовало настроению и духу Belle Époque. Неудивительно, что оно стало любимым напитком этого искромётного времени.

Реклама тонизирующего вина Мариани.

Альфонс Муха, рекламный плакат "Вина инков" - одного из продуктов, конкурироваших с вином Мариани на рынке кокаиносодержащих тонизирующих напитков

Ещё один конкурент вина Мариани - аперитив "Кока инков"

Интерес к коке проявляли не только коммерческие производители, но и учёные, в первую очередь - медики. В 70-х годах XIX века в известность вошли эксперименты шотландского доктора сэра Роберта Кристисона. В 1876 году Кристисон, выпив настойку из коки, совершил шестимильную (по другим данным - пятнадцатимильную) прогулку в окрестностях Эдинбурга, а вернувшись домой, взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступени, чтобы описать своё прекрасное самочувствие. Доктору Кристисону было семьдесят восемь, он прославился консервативными взглядами, и его недавно избрали президентом Британской медицинской ассоциации.

Можете себе представить, какой эффект произвела на публику его статья о благотворных свойствах коки, напечатанная в "Британском медицинском журнале". Кока привлекла внимание военных. Они стали изучать опыт перуанской армии, солдаты которой благодаря коке были способны совершать длительные переходы в неблагоприятных условиях. Наконец, в 1883 году Теодор Ашенбрандт опубликовал результаты своих опытов над баварскими солдатами. Доктор Ашенбрандт подошёл к делу радикально. Другие учёные исследовали свойства листьев коки. Ашенбрандт подал солдатам средство посильнее - кокаин.

Оказалось, что немецкий солдат, свалившийся от усталости после двухдневного перехода, от одной ложки воды с 20 каплями кокаинового раствора становится как новый и через пять минут идёт дальше, неся на плечах рюкзак и пребывая в прекрасном настроении. Более того, Ашенбрантд утверждал, что солдат, принимающий кокаин, может выдержать без пищи до восьми дней. Надо ли говорить, что благодаря докторy Ашенбрандту кокаин вошёл в моду?

Кока славила успехи с того самого момента, как появилилась в Европе. Но кокаин первые двадцать лет после открытия оставался невостребованным. Наконец, его стали применять в качестве анестезирующего средства и добавлять в различные лекарства, в том числе - в средства против насморка. Некоторые из них применялись назально. Так появился обычай нюхать кокаин. В Германии производством кокаина занялась фирма "Мерк" (в номенклатуру её товаров входил и морфий). В 1879 году "Мерк" произвёл первые 50 граммов кокаина. С 1881 по 1884 - почти полтора килограмма. В 1885 - 30 килограммов. В 1904 - 4 тонны.

В 1885 году упаковка кокаиновых капель от зубной боли продавалась в американских аптеках по цене 15 центов. В ту пору кокаином лечили всё, от простуды дo сифилиса.

В Вене крупнейшим популяризатором кокаина стал доктор Зигмунд Фрейд. 1882-1883 годы были тяжёлым периодом в его жизни. Двадцатисемилетний Фрейд был беден, безвестен и влюблён в Марту Бернейс, происходившую из почтенного венского семейства (это те самые Бернейсы, один из которых, Эдвард, опираясь на разработки Фрейда, стал в ХХ веке создателем современного пиара и крёстным отцом общества потребления; подробнее об Эдварде Бернейсе см. пост Факелы свободы). Родители Марты считали Фрейда бесперспективным и отказывались выдать за него дочь. У него началась депрессия. И тут на глаза доктору попался отчёт Ашенбрандта.

Фрейд решил испробовать кокаин. Результат превзошёл все его ожидания. Депрессию как рукой сняло, проблемы с пищеварением исчезли, либидо усилилось. Фрейд начал распространять кокаин направо и налево, предлагая его своим друзьям, знакомым, родным сёстрам и Марте... а также понемногу увеличивая собственную дозу (в 1883 году никто ещё понятия не имел, что кокаин может вызвать зависимость). Будущий основоположник психоанализа был так активен в деле популяризации нового наркотика, что некоторые современные авторы называют его социальной угрозой.

Потом Фрейд решил с помощью кокаина спасти коллегу и друга. Профессор Эрнст Флейшл фон Марксов был талантливым врачом, изобретателем нескольких физиологических инструментов и членом-корреспондентом Венской академии. Проводя хирургическую операцию, он поранил большой палец. Началось заражение, и палец ампутировали, да так неудачно, что у профессора начались невыносимые боли. Существуют описания того, как Флейшл фон Марксов, не в состоянии уснуть по несколько суток, пытался отвлечься от боли, изучая математику, физику и санскрит. Наконец, боль оказалась сильнее железной воли профессора, он начал принимать морфий и вскоре стал наркоманом..

Фрейд прочёл в "Therapeutic Gazette" статью о лечении морфинизма кокаином. Фрейд полагал, что имеет дело с серьёзным научным журналом. Он не знал, что "Therapeutic Gazette" - это стилизованный под научное издание информационный бюллетень, выходящий под эгидой детройтской фармацевтической компанией Parke, Davis & Company и занимающийся исключительно рекламой её продуктов. "Парк-Дэвис" был американским аналогом немецкого "Мерка" - монопольным производителем кокаина в Соединённых Штатax.

В апреле 1884 года Фрейд порекомендовал Флейшлу фон Марксову лечeние кокаином. Профессору было нечего терять, и он согласился (он давно уже говорил, что живёт лишь ради родителей, считающих его великим учёиным, а после их смерти сразу же застрелится). Через какие-то три недели состояние больного радикально улучшилось. Фрейд написал статью "О коке" (в ней были ссылки на семь работ других авторов, все - из "Тherapeutic Gazette") и прочёл лекцию, в которой рекомендовал применять кокаин для лечения множества болезней, а себя в одном письме Марте назвал "дикарём с кокаином в теле". В 1884 году Европа ещё была полна энтузиазма в отношении кокаина.

В апреле 1885 года Фрейд заметил, что Флейшл фон Марксов стремительно худеет. Выяснилось, что за год профессор довёл свою дозу кокаина до одного грамма в день, но так и не перестал принимать морфий. Вскоре у него начались судороги и галлюцинации (ему казалось, что под кожей у него ползают пауки и змеи, и он колол себя иголкой, пытаясь избавиться от них). Фрейд порекомендовал другу немедленно прекратить принимать кокаин. Оказалось, что это невозможно. Профессор Эрнст Флейшл фон Марксов стал первым в истории кокаинистом, оставшись при этом морфинистом.