Божественная комедия. Рай

1. То солнце, коим страстию любовной[31]

Зажжен я в детстве был, лучами спора

Открыло мне лик правды безусловной.

4. Разбитым ею, побежденным скоро

Признав себя, – как сделать было надо, —

Я поднял голову для разговора.

7. Вдруг мне явилось зрелище, для взгляда

Столь сладкое, что даже угасало

Сознание пред этою отрадой!

10. Точь в точь сквозь грани чистые кристалла,[32]

Иль сквозь струю прозрачного потока,

(Чтоб только дна она не затемняла),

13. Черты лица бледнеют, так что око

Жемчужную на белой шее нить

Едва лишь различает издалёка, —

16. Я видел лица с жаждой говорить —

И был в ошибке противоположной

Той, что могла Нарцисса погубить.[33]

19. За отраженья в зеркале их ложно

Принявши, повернулся я назад,

Чтоб мне лик к лику зреть их было можно,

22. И – никого не встретив, был объят

Я удивленьем; но подобно мати

Она улыбкой встретила мой взгляд.

25. – Не подивись, что на шаги дитяти

Я улыбаюсь; но пока для ног

Твоих непрочна почва благодати,

28. И стоит каждый шаг тебе тревог.

То – истинные сущности и лица

Тех, кто обет свой выполнить не мог.

31. Так говори ж и слушай, чтоб дивиться;

И верь: свет, всех животворящий, оный

От истины не даст им уклониться.[34] —

34. Тогда к душе, всех боле к речи склонной,

Я подошел, к беседе столь приятной

Излишне пылкой жаждою смущенный.

37. – Дух, что рожден для доли благодатной,

Вкушающий ту сладость и красоты,

Что всем, их невкушавшим, непонятны!

40. Прошу тебя, открой и молви, кто ты,

И назови живущих здесь над твердью.

– Тогда душа ответила с охотой:

43. – Вскрыть жажде правой дверь в нас есть усердье,[35]

Зане всю свиту милостью Богатый

Себе уподобляет в милосердии.

46. Я инокинею была когда-то

И, – хоть теперь прекрасней я, – но взоры

Вперив острей, узнать бы мог меня ты.

49. Пиккарда я, причисленная к хору[36]

Блаженных, и блаженства пью струи я,

Витая в сфере, хоть всех мене скорой.[37]

52. Но Дух Святой, что наши симпатии

Один возжег, внушил нам – сферы эти

Любить, Его уставы чтя святые.

55. Удел наш, столь завидный в вашем свете,

Нам дан за то, что мы обеты наши

Не соблюли, небрегши об обете., —

58. Я молвил: Лик ваш просветляет краше —

Не знаю я – божественное что-то,

Преобразив черты земны ваши.

61. В узнаньи был я медлен оттого-то.

Но речь твоя ко мне была подмогой,

Чтоб ум восстановил твои красоты.

64. Но молви: вы, кто счастливы столь много,

Желаете ль себе вы места выше,

Чтобы полней любить и видеть Бога? —

67. Она переглянулась, это слыша,

С другими и ответила с такою

Улыбкой, как любовью первой пыша:

70. – Брат! Добродетель милости в покое

Нас ублажает; мы не хочем боле

Того, что есть; нас не влечет другое.

73. Когда б вздыхали мы о лучшей доле,

Желанье наше не было в согласьи

С верховной, здесь нас водворившей волей,

76. Что невозможно в этих сферах счастья,

Суть коего любовь; необходимо

Жить в ней, чтоб в радости приять участье.

79. Вся суть блаженства, коим здесь горим мы, —

Чтоб волею Божественной единой

Желанья наши были разрешимы.

82. Здесь лествицей поставлены мы длинной, —

Как будет царству и Царю желанным,

Чья воля нашей быть должна причиной.

85. В ней – мир наш; и она-то океаном

Струит мир без предела и без края

Всем, ею и природою созданным.[38] —

88. Я понял: всюду в небе – сладость рая,

Хоть и неравномерно в нем разлита

Любовь, блаженство льющая, святая.

91. Как блюдом мы одним бываем сыты,

А потому хотим и ждем другого,

К тому уж не имея аппетита, —

94. Явил я – чрез движенье и чрез слово —

Желание узнать об этой ткани,

Которая осталась неготовой.

97. – Здесь покрывало девственниц желанней;»

Она рекла – высоким сим заслугам

Здесь в небе выше степень воздаяний.

100. Как те, кто жить по смерть хотят с Супругом,

Что принимает всякие обеты,

Согласные с Его желаний кругом, —

103. Я в молодости отреклась от света

И избегала лжи его прелестной,

В покровы иноческие одета.

106. Но человек, привыкший к злу, бесчестно

Меня увлек из моего приюта.

Что было дале – Богу лишь известно.

109. Сиянье то блестящее, как будто

Весь свет родился из его утробы,

Которое там видишь, в том краю ты, —

112. То ж о себе, как я, сказать могло бы,

Лишенное покрытия святого

И не соблюдши тень его до гроба.

115. Но против воли в мир вернувшись снова,

Средь мира и его неправды дикой,

Она с души все ж не сняла покрова.

118. То блещет свет Констанции великой;[39]

Родившей гром последний Швабской славе

Грозе второй от Швабского языка. —

121. Пиккарда смолкла и запевши Аѵе

Исчезла, как, попав в поток глубокий,

В кристалле струй исчезнет камень въяве.

124. Мой взор следил за нею так далёко,

Как только мог; и вновь мной овладела

Отрады жажда, более высокой.

127. Я в Беатриче взор вперил всецело.

Ее лицо еще ясней зажглось;

Сперва поник я взглядами несмело,

130. А после – был подвигнут на вопросы.