Божественное чувство

9

Кейт приснилось, будто она вернулась к первым дням их с Джейком семейной жизни, когда она купалась в блаженстве, свято веруя, будто муж любит ее с той же силой, что и она его. Но продолжалось это до того времени, когда Норма нечаянно проговорилась, что Джейк отругал ее за то, что она плохо воспитывала Кейт.

Из признаний тетки Кейт сделала заключение, что Джейк женился на ней скорее из жалости, чем по любви. Кроме того, она стала обращать внимание на то, что, занимаясь с нею любовью, Джейк никогда не говорит о своих чувствах и ничем не выдает своей любви к ней, скорее всего по причине отсутствия таковой. Да и с чего ему любить ее, спрашивала она себя. Джейк на девять лет старше, и знает о жизни и людях куда больше ее. Она стала замечать, с каким выражением посматривают на него другие женщины, и дикие приступы ревности стали для нее обычным делом.

В этом сне они с Джейком были вместе в доме, где жили до того, как она увлеклась движением за мир и организовала личную вендетту против работы, который посвятил себя ее муж.

Проснулась она внезапно, чувствуя себя разбитой и измотанной переживаниями, через которые снова прошла во сне. Во время их последней, роковой ссоры два года назад она сказала Джейку, что если он действительно заботиться о ней, то должен бросить работу. С каким ледяным выражением лица он смотрел на нее, когда ответил, что если она действительно любит его, то все остальное, включая работу, не имеет ни малейшего значения.

Какое это было ребячество с ее стороны!.. Кейт вздохнула и, потянувшись, посмотрела на часы. Девять утра. Она проспала несколько часов, а Джейка все еще не было. Где же он, подумала она. На станции?

К тому времени, когда подошла миссис Хиллари, Кейт успела встать и одеться. Экономка, казалось, не удивилась, увидев гостью, и лишь угрюмо заметила:

— Я слышала, на станции неприятности. Парнишка нашей Мэри работает там. Он был в ночной смене. Начальник цеха сказал им, чтобы все они отправлялись домой — все, кроме пяти-шести самых опытных работников. Что-то вроде утечки из реактора, насколько я поняла.

Кейт похолодела. Она хорошо знала об опасности радиационной утечки, так как видела слишком много фотографий людей, подвергшихся облучению. Кейт бросила взгляд на телефон, борясь с искушением немедленно поднять трубку и позвонить Джейку. Если действительно произошла утечка, вряд ли у него было время и желание говорить с ней по телефону, но ей так хотелось быть с ним сейчас! Повинуясь порыву, она набрала номер Кевина, но он не подошел к телефону. Значит, его нет дома… Неужели он тоже на станции?

Черт возьми, выругалась Кейт про себя, в конце концов она жена Джейка и имеет право знать, что там происходит, быть рядом с ним. Она металась по комнате, моля Бога, чтобы все обошлось. Их расхождения во взглядах показались ей глупыми перед лицом смерти. Вот ведь злая ирония судьбы: теперь она горько сожалела, что в свое время не родила ребенка, частицу самого Джейка, которую она могла бы любить и лелеять…

— О, господи! — вырвалось у нее, и миссис Хиллари, о существовании которой она забыла, похлопала ее по плечу.

— Ну, ну, не плачьте, мисс. Думаю, все не так уж и страшно, как это кажется сейчас. В прошлом году было две или три аварии, и всегда казалось, что дело будет плохо, но все обходилось. Лучше присядьте, а я приготовлю чай.

Преисполненная внезапной благодарности к старушке, Кейт поразилась вдруг, что та воспринимает ее присутствие в доме как нечто само собой разумеющееся. Миссис Хиллари была еще в кухне, когда зазвонил телефон. Кейт схватила трубку.

— Да! — с трудом выговорила она.

В трубке на время воцарилось молчание.

— Это Вулертон, абонент 8295? — спросил в конце концов мужской голос. — Я бы хотел поговорить с Джейком Харви. Я правильный номер набрал?

Незнакомец говорил с отчетливым американским выговором, и Кейт, собравшись с духом, дрожащим голосом ответила:

— Извините, Джейка сейчас здесь нет.

— Ну да, эта разница часовых поясов… Он уже отправился на станцию, да?

— Да, — отозвалась Кейт. — Передать, чтобы он позвонил вам, когда вернется?

Если вернется, чуть было не сказала она, но вовремя себя остановила. Ни в коем случае нельзя предаваться отчаянию.

— Нет, спасибо, я ему перезвоню. Скажите… — В голосе собеседника послышалась неуверенность. — Надеюсь, я не ошибся… Я говорю с Кейт?

На мгновение Кейт онемела от неожиданности. Откуда этот человек мог знать ее имя? Спохватившись, что она своим молчанием смущает собеседника, она, запинаясь, сказала:

— Да, это я, но откуда вы?..

— Ну, так это просто чудесно! — с неожиданной радостью в голосе продолжал незнакомец. — Мы с Джейком были приятелями, когда он работал здесь, и оба переживали неприятности личного толка. Это тоже помогло нам сблизиться. Я тогда только что пережил мучительную процедуру развода, и Джейк рассказал мне… — Собеседник поколебался и продолжил: — Он рассказал мне, что у вас тоже были раздоры, рассказал про ваши взгляды на разоружение. Неудивительно, что он отказался от очень выгодного предложения, которое ему здесь сделали. Как я понял, его тянуло домой, к вам, Кейт. Я знаю, Джейк в свое время пытался убедить вас, что он, работая в области использования атомной энергии, на самом деле пытается внести лепту в ограничение применения ядерного оружия. Вы, однако, не восприняли этого, и он решил переключиться на атомные электростанции. Для нас здесь это был тяжелый удар. Он был одним из ведущих специалистов в нашей области, впрочем, думаю, вам об этом можно и не рассказывать. По-видимому, он решил, что личная жизнь значит для него больше, чем успешная карьера. Я рад, что у него хватило духу сказать об этом вам. Уезжая, он не особо надеялся на то, что вы его примите. Он следил за каждым вашим шагом. И вообще, этот парень чертовски любит вас, Кейт!

— Да?

Неужели этот голос, полный боли и стыда, принадлежал ей, Кейт?

— Ладно, не стану вас больше задерживать, но можете напомнить Джейку о его обещании. Он клялся, что крестным отцом вашего первенца буду я… Кстати, я ничего лишнего не сказал? — смущенно спросил собеседник, встревоженный молчанием Кейт. — Надо полагать, вы тоже любите этого парня?

— Я люблю его, — тихо подтвердила Кейт и положила трубку.

Да, она любила его, но еще больше она до сих пор любила свою собственную гордость. Она была слишком незрелой, чтобы понять: любовь, которую делят двое, слишком драгоценна, чтобы ставить ее на кон в игре самолюбий. Нет, она и сейчас оставалась противницей использования ядерной энергии вообще, но превыше всех принципов, увлечений и воззрений стояла сейчас ее любовь к Джейку. Теперь, повзрослев, она понимала, что до сих пор была нечестна в отношениях с самой собой. Ее задевала зрелость и самостоятельность Джейка, задевала ее собственная любовь к нему, и она всеми силами стремилась наказать его за свои чувства, пряча истинные мотивы за обвинениями, которые бросала в адрес его профессии.

А между тем он отказался от повышения по службе в Штатах только ради того, чтобы вернуться в Англию и снова оказаться рядом с ней! Если бы Кейт не услышала это своими ушами от постороннего человека, она бы вряд ли поверила в такое, потому что это не вписывалось в ее подозрения, что он женился на ней не по любви…

Вот только… Кейт, нахмурившись, прикусила губу. Джейк ни слова не сказал ей о том, почему он вернулся в Англию. Ни разу не дал понять, что желает ее возвращения. Может быть, он изменил свое мнение? Едва увидев ее, понял, что все-таки не любит ее?

Совершенно растерянная и подавленная, Кейт металась по комнате, снова и снова спрашивая себя, позвонить на станцию или нет?

В конце концов не в силах более переносить бездействие, она схватилась за телефонную трубку. Когда коммутатор ответил, она попросила соединить ее с Джейком.

После короткого гудка ей ответили — но не Джейк, а секретарша:

— Вы знаете, мистер Харви поедет сейчас домой. Что-нибудь передать ему? — холодно спросила она.

Кейт поблагодарила ее и повесила трубку. Руки у нее дрожали от волнения.

Итак, Джейк едет домой. Так или иначе, до своего ухода из этого дома она должна сказать ему, что не имеет отношения к статье, а потом… если он ей поверит…

Ни к чему думать о том, что будет дальше, твердо решила Кейт. Прежде всего, нужно реабилитировать себя в глазах Джейка, а потом уже думать о будущем. Обстоятельства изменились: американский приятель Джейка позвонил в неудачный момент, и, кто знает, возможно, Джейк пожалеет о том, что Кейт в курсе его былых намерений. Не исключено, что он пожалеет о том, что вообще приехал в Англию.

Кейт с тоской подумала, что не сможет напрямую спросить, любит ли он ее. Она вспомнила, с каким неистовством Джейк занимался с ней любовью. Если он действительно любит ее, это был идеальный момент для признания, но Джейк его не сделал. Он ни слова не сказал ей о любви.

Сердце у нее сжалось. Она опустила глаза, и взгляд невольно упал на газету. По спине снова пробежали мурашки. Джейк вернется вымотанный, не расположенный к разговорам, мысленно он все еще будет там, на станции. Нет, лучше сейчас уйти, а вернуться, когда он выспится, отдохнет, придет в себя.

Едва подумав об этом, Кейт услышала звук подъезжающей машины. С кухни уже бежала миссис Хиллари.

— А вот и он собственной персоной, — объявила она. — Коли так, я побежала в магазин. Наверняка он захочет позавтракать…

— Так, может быть, я сделаю завтрак? — неуверенно предложила Кейт.

— Что ж, если вы готовы взять это на себя… Видите ли, милочка, Рег Филипс обещал подержать до моего прихода под прилавком хороший кусок говядины, но если я задержусь, он продаст его кому-нибудь другому.

Миссис Хиллари вышла, и через мгновение на пороге появился Джейк. Кейт увидела его первой: волосы у него были взъерошены, на усталом лице обозначились складки, щеки и подбородок покрылись синей щетиной. Кейт пронзило острое желание утешить его в своих объятиях, разгладить эти жесткие складки, увидеть, как он, успокоившись, улыбается ей.

В этот момент Джейк поднял голову и увидел ее.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил он резко, и глаза у него подернулись ледком.

— Мне нужно было закончить разговор о статье, но сейчас явно не время. Миссис Хиллари ушла за покупками, и я вызвалась приготовить для тебя завтрак.

— Как благородно с твоей стороны! — саркастически бросил он, и на его холодном, недружелюбном лице Кейт не нашла даже намека на любовь и нежность.

— Все в порядке? Я имею в виду, на станции?.. — хрипло спросила она, облизывая пересохшие губы. Коленки у нее задрожали, и больше всего ей хотелось сейчас повернуться и дать деру.

— Все нормально. Слава богу, ложная тревога. Извини, если тем самым разочаровал тебя, — едко добавил он. — Боюсь, это не слишком выигрышная тема для статьи — радиационная утечка, которой не было. Ты только этого и дожидалась, Кейт? Рассчитывала застать меня в момент слабости и раздобыть новый компромат для нападок на станцию и ее нового начальника? Потому что в нем все дело, а не в ракетах, не так ли? Нет, — запротестовал он, увидев, что Кейт пытается что-то сказать, — ничего не говори. За эти два года у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и проанализировать. Можешь сколько угодно спорить со мной, но ты боролась не просто против ядерной угрозы, ты вела войну против меня.

Кейт страстно хотелось сказать «Нет!», но она слишком хорошо понимала, что Джейк совершенно прав.

— Я действительно обижалась на тебя, — согласилась она, — и готова признаться в этом, но, Джейк!..

Она хотела сказать, что изменилась за это время, научилась правильно понимать свои собственные чувства, но, услышав, что к дому подкатил автомобиль, промолчала. Ревнивая мысль, что к Джейку приехала Рита, тут же улетучилась, потому что из машины вышел незнакомый мужчина.

— Твой друг Бернс, — презрительно бросил через плечо Джейк. — Замечательный момент выбрал для своего визита. Что ты сделала, пока меня не было? Позвонила ему, чтобы он приехал за свежей информацией?

Гарольд Бернс? Что он мог делать здесь, изумленно спросила себя Кейт. Меньше всего на свете в эту минуту она хотела видеть издателя злополучной газеты.

Джейк, не дожидаясь звонка, открыл дверь и вышел за порог. Он снова был собранный и очень серьезный.

— Я слышал, на станции что-то произошло? — без всяких предисловий спросил Бернс, хотя, как заметила Кейт, при виде ее глаза его заметно округлились.

— Подозрение на радиационную утечку, — холодно сказал Джейк. — К счастью, не подтвердившееся. Произошел сбой в контролирующей аппаратуре, и один из датчиков выдал ложную информацию.

— Извините, но как можно убедиться, что вы говорите правду? — не сдавался Бернс. — Мы уже знаем, что в прошлом на станции уже случались серьезные происшествия.

— Был ряд упущений в организации системы безопасности, о чем я сообщал на заседании комитета, — холодно уточнил Джейк. — Они не настолько серьезны, как это пытались представить вы, и не выходят за рамки государственных нормативов безопасности. Если я о них заговорил тогда, то лишь потому, что хотел бы со временем иметь все основания сказать, что эта АЭС — самая безопасная атомная станция в мире.

— Не слишком ли легкомысленное заявление для делового человека? Разве не является вашей первейшей целью повышение эффективности и производительности станции?

— Да, это одна из главных моих целей, — согласился Джейк. — Но, как я понял за время моего пребывания в Америке, безопасность и рентабельность должны рассматриваться как единое целое.

— Вы хотите сказать, что информация, которую мы только что опубликовали, не вполне корректна?

— А вот тут уже мне хочется сказать несколько слов, — прервала его Кейт. — Во время нашей беседы в рождественский сочельник я подтвердила, что действительно являюсь членом движения за ядерное разоружение, но ваша ссылка на то, что я сообщала вам конфиденциальную информацию о работе АЭС, совершенно беспочвенна. Мы с вами вообще не говорили об этом.

По-видимому, она застала Бернса врасплох. Издатель явно не ожидал, что она заговорит на эту тему.

— Я требую, чтобы вы напечатали опровержение, — решительно сказала она. — Видите ли, мне известно, откуда вы получили эту информацию.

Бернс побледнел, но тут же взял себя в руки.

— Дорогая моя! — медленно заговорил он. — Вы сами признались только что, что рассказали мне о своем видении проблемы ядерного разоружения. Полагаю, вы могли не запомнить всех деталей нашей беседы. Алан — такой гостеприимный хозяин…

Он явно намекал на то, что Кейт на вечере была слишком подвыпивши, чтобы запомнить, о чем они беседовали. Глаза Кейт негодующе вспыхнули, но он уже продолжал:

— Кроме того, мне пришло в голову, что за этой историей стоит нечто большее… Признаться, вас я меньше всего ожидал увидеть здесь этим утром.

— Я пришла сюда, чтобы… чтобы…

— …чтобы рассказать мне, что она не имеет никакого отношения к публикации в вашей газете, — закончил за нее Джейк.

— Но что вас не устраивает, мисс? Вы сами признавались, что находитесь по разные стороны баррикады. Зачем вам понадобилось в чем-то заверять мистера Харви? Статья — лучшая реклама для вашего дела! — сказал он, буравя Кейт глазами. — И потом, газета вышла еще вчера…

— И вчера вечером Кейт пришла, чтобы увидеться со мной, — спокойно закончил Джейк и, обвив рукой ее талию, спросил: — Не так ли, дорогая?

— Так-так! — потер руки Гарольд Бернс. — Значит, в этой истории завязан любовный треугольник! Интересно, интересно!

Мужчины еще минут десять проговорили, а Кейт сидела в гостиной, пыша злобой и яростью.

— Как ты мог?! — набросилась она на Джейка, едва тот снова появился в гостиной. Ты заставил его поверить…

— …будто мы провели вместе эту ночь? — спокойно спросил Джейк. — А разве это неправда? Ты действительно вчера вечером пришла ко мне…

— Чтобы объясниться по поводу статьи! — яростно оборвала его Кейт. — Я…

— Ты не собиралась спасть со мной? Не припомню, однако, хотя бы одного протестующего возгласа с твоей стороны, — сказал Джейк и сухо и вымученно усмехнулся. — Если честно, Кейт, эта ночь была лучшей в нашей жизни. Ты впервые вела себя, как настоящая женщина. Но почему? Что ты хотела?..

— Ничего! — вырвался у нее пронзительный крик. Почему он не верит ей, с отчаянием подумала она. — Неужели невозможно поверить, что я, возможно, всего лишь… — Люблю тебя, хотела сказать она, но во время сдержала свой предательский язык и закончила: —… я всего лишь хотела тебя?

Затаив дыхание, она ждала, что скажет в ответ Джейк.

— Может быть, и так, — наконец сказал он. — По крайней мере, я определенно хотел тебя. За два года разлуки я ни разу не прикоснулся к женщине. Не мог, и все тут. Такую власть ты надо мной имела, Кейт.

От неожиданного признания Джейка по коже у нее пробежали мурашки, но он говорил не о любви, и не любовь она видела в его глазах, когда он повернулся к ней. Холодные и пустые, они смотрели так, словно она была для него чужим человеком, и последние надежды на то, что Джейк ее любит, угасли в душе Кейт.

Джейк не любил ее, иначе не смог бы говорить так холодно и равнодушно об этой ночи. Если что-то и дала им физическая близость, то это ощущение катарсиса. Теперь же он был полностью свободен от привязанности к ней, в противном случае разве дал бы он повод Гарольду Бернсу считать их любовниками? Разве не понимал он, как это отразится на отношении к ней жителей городка и ее коллег по антивоенному движению?

— В чем дело, Кейт? — спросил он тихо. — Ты прикидываешь, что произойдет с твоей репутацией после того, как Бернс доведет до публики мои откровения? Что ж, ты не первая в таком положении. Теперь ты понимаешь, каково было мне, когда ты настаивала на том, чтобы сделать достоянием гласности свою принадлежность к антиядерному движению? — яростно спросил он. — Когда я стал искать работу в Штатах, мне все это припомнили. И знаешь, что подумали мои коллеги? Они решили, что твое присутствие разлагающе действует на меня, что ты рано или поздно могла вывести меня из себя, возможно, даже заставила бы примкнуть к племени ядерных саботажников.

— Думаю, ты вскоре смог продемонстрировать им, как они заблуждались, — парировала Кейт, ничем не выдавая боли, пронзившей ее. — Ты, разумеется, рассказал им, как мало ты считаешься с моим мнением. Ну да, я ведь была всего лишь глупой девчонкой, не более того!

Почувствовав, что еще немного, и она заплачет, Кейт круто развернулась и вылетела на улицу.

Поездка в Лондон на показ весенних образцов свитеров и джемперов была для Кейт как глоток кислорода в душном воздухе повседневных будней, хотя мысли ее снова и снова возвращались к Вулертону. Свитеры Кейт успели завоевать рынок, и она с радостью принимала заказы на оптовые партии.

Получилось так, что она успела завершить все свои дела на день раньше запланированного срока, и тогда, повинуясь импульсу, она позвонила крестной на Лазурный берег. Когда она услышала знакомый девичий голос Нормы, к глазам ее невольно подступили совершенно неуместные слезы.

Услышав, что Кейт в Лондоне, Норма взмолилась, чтобы она осталась там еще на один день.

— У меня билет на вечерний рейс. Знаешь, я всегда любила провести пару дней в Лондоне после Рождества перед тем, как ехать в Сент-Мориц.

Кейт вспомнила, что крестная и в самом деле каждый год в это время посещала какой-нибудь роскошный курорт неподалеку от Лондона, и невольно ухмыльнулась. Милая Норма, она совершенно не менялась с годами! Пообещав встретить ее в Хитроу, Кейт позвонила дежурному администратору и попросила продлить ее пребывание в гостинице.

Норма вышла из зала досмотра, закутанная в роскошную соболью шубку. Ее светлые волосы были уложены в безупречную прическу, а личико, гладкое и румяное, как у восковой куклы, светилось лучезарной улыбкой. Она восторженно расцеловала Кейт, обнимая ее так порывисто, будто через минуту кому-то из них предстояло отправиться в пожизненную ссылку.

— Кейт, ты похудела! — укоризненно заметила Норма.

— Мне всегда казалось, что женщина не может быть слишком худой, — сухо отозвалась Кейт. На что она точно не рассчитывала, так это на материнское внимание крестной.

Вместе с Нормой Кейт отправилась в Дорчестер, где Норма забронировала апартаменты. Уступая уговорам крестной, Кейт пообещала остаться на ужин.

— Но я не захватила с собой ничего, хотя бы отдаленно напоминающего вечерний туалет, — предупредила она.

— Я тебе одолжу что-нибудь из своего гардероба. Ты так похудела, что вполне влезешь вот в это.

«Это» оказалось моделью от Коко Шанель, и при виде округлившихся глаз Кейт Норма сказала уклончиво:

— Да, понимаю… но это был подарок. Ах, Кейт, Кейт… Я снова думаю о том, чтобы выйти замуж.

Кейт уронила на пол тени для век и изумленно уставилась на Норму. Она привыкла видеть вокруг крестной нескончаемую вереницу поклонников, но со времени ее последнего развода прошло уже немало времени.

— Замуж? — эхом откликнулась она.

— Ну да! — жизнерадостно закивала головой Норма. — Он тебе понравится. Немец, сказочно богатый, но, что гораздо, гораздо важней, — очень милый. Я никогда не рассказывала тебе про своего первого мужа. — Она чуть скривила губы. — В общем, чтобы не вдаваться в детали, скажу только, что брак не удался. Ему было сорок, мне восемнадцать. Мои родители располагали немалым капиталом, а он был на грани банкротства. Вначале все было не так уж плохо. Я всегда могла опереться на родителей и на твою мать, но затем папа и мама умерли, деньги кончились, и Рольф… Рольф стал просто зверем!..

Руки у Нормы затряслись, и Кейт, ни разу не слышавшая, чтобы крестная хотя бы намеком высказала сожаление о прошлом, почувствовала жалость к ней.

— Слава богу, теперь все хорошо, — храбро продолжила Норма. — Но когда Рольф умер, я оказалась в луже. — И она первая засмеялась над своим старомодным выражением. — Через полгода после смерти Рольфа скончался его троюродный брат, и я унаследовала все его богатство. На какое-то время я просто ошалела от радости и вовсю крутила романы с молодыми людьми, подсознательно мстя Рольфу за погубленные годы. Так продолжалось, пока я не встретила отца Джейка. Он к тому времени был вдовцом и хотел жениться на мне. Я согласилась. И зря, потому что я не любила его. Джейку тогда исполнилось пятнадцать лет, и он определенно невзлюбил меня. — Норма помолчала и, наклонив голову, посмотрела на Кейт. — А теперь то, ради чего, собственно, я и затеяла этот разговор. Боюсь, я сделала большую глупость. Видишь ли, образ жизни, который я вела, вскружил мне голову. В моем победном списке к тому времени было много очаровательных молодых людей, и я подумала, почему бы Джейку не оказаться в их числе. Я хотела наказать его за то, что он демонстрировал по отношению ко мне явное презрение, но фокус не удался. Джейк подчеркнуто не желал иметь со мной дела. В свои пятнадцать лет он проявил больше выдержки, чем иные зрелые мужи. Если бы ты знала, какой дешевкой, какой дурой я себя почувствовала. Он презирал меня за то, что, выйдя замуж за его отца, я… — Норма вздохнула. — Разумеется, я ушла. А что еще оставалось делать? И каким же шоком для меня было снова натолкнуться на него, а потом увидеть тебя в его обществе!

— Ты намекала на то, что он хотел защитить меня от твоего влияния? — спросила Кейт, невольно сочувствуя крестной, хотя и понимала, какие чувства владели Джейком.

— Да. Когда он открыл, что я — единственный близкий тебе человек, он обвинил меня в том, что я развращаю тебя, как когда-то пыталась развратить его. К тому времени я сильно изменилась и вряд ли заслуживала таких упреков, но спорить с Джейком было бесполезно. Мои слова отлетали от него, как от каменной стены. Я сдалась и, боюсь, тем самым дала ему повод подумать, что он был прав.

— И тогда он решил жениться на мне?

— Судя по всему, да, — кивнула Норма. — И, боюсь, я несу свою долю ответственности за неудачу вашего брака. Ты тогда была чувствительным, если не сказать мнительным ребенком. Потом я готова была отрезать свой дурацкий язык, но было слишком поздно. Вместо того чтобы поговорить с тобой, я пошла к Джейку. У нас состоялся длинный разговор, и мы стали лучше понимать друг друга. Он сказал мне, что любит тебя, но считает слишком юной для брака — не по возрасту, а по жизненному опыту. Он буквально разрывался на части, потому что желал тебя, но одновременно хотел тебе добра. Джейк всегда отличался повышенной совестливостью. Когда вы расстались, мы вступили в контакт и…

— Ты сообщила ему, где я поселилась?

— Совершенно верно, — призналась Норма. — Я поступила неправильно?

— Не знаю, — со вздохом сказала Кейт и, помолчав, продолжила. — Я по-прежнему люблю его, люблю больше, чем когда либо, потому что не отуманена прежними предрассудками. Я поняла, что любовь мужчины и женщины друг к другу куда важнее, чем что-либо другое, но до этого надо было дозреть.

— Слава богу, у большинства женщин хватает природного чутья первыми прекратить войну, — сказала в утешение Норма. — Я уверена, что если ты объяснишь все Джейку, он тебя поймет. В конце концов он отказался от участия в военных разработках и перешел на гражданский объект, а это уже не мало.

— Я бы хотела думать так же, но совсем недавно меня здорово подставили. — И Кейт рассказала про публикацию в газете. — Если бы Джейк питал ко мне хоть какие-то чувства, он бы не стал оповещать всех в округе о том, что мы с ним состоим в любовных отношениях, не утверждал бы, что я вступила в сговор с издателем.

— Думаю, он уже сожалеет о том, что сделал, — мягко возразила Норма. — Когда вернешься, поговори с ним. Ах, Кейт, я так хочу, чтобы ты была счастлива! — воскликнула она. — Ты мне как дочь, хотя, возможно, я не всегда вела себя как приемная мать. Знаешь, я не на шутку ревновала тебя, когда вы с Джейком поженились. Я решила, что он специально увел тебя от меня и сделал это из неприязни ко мне. Более того, когда у вас произошел разрыв, я испытала что-то вроде эгоистического удовлетворения… Кейт, родная моя, завтра же поезжай домой и не дай гордости и недопониманию и дальше разделять вас. Кто-то должен сделать первый шаг. Если ты действительно любишь его, почему бы этот шаг не сделать тебе?

Утром Кейт упаковала чемодан и оплатила счет. К ночи она должна была вернуться в Вулертон, и от этой мысли сердце у нее начинало учащенно биться.

Хватит ли у нее смелости прийти в дом к Джейку и сказать, что она его любит? Если она этого не сделает, остаток жизни ей придется об этом сожалеть. В худшем случае он посмеется над ней, но это не шло ни в какое сравнение с той болью, которая мучила ее — болью одиночества, болью разлуки…